Чейз Джеймс Х

Право на мечту

Глава 1

Под мелким дождем, который освежал покрытый потом лоб, Сэм шел, держа в руке полный мешок денег. Сэм был высоким нескладным негром лет тридцати. Глядя на его плечи грузчика, громадные руки, никто бы не предположил, что он пуглив, как мышь. Черные глаза боязливо осматривали окрестности, и его мучила мысль о том, что в старом мешке находится около шестидесяти тысяч долларов и что все знают об этом.

Каждую пятницу в одно и то же время он совершал один и тот же маршрут, который занимал у него обычно четыре часа. Он получал выручку в кафе, журнальных киосках. Переходя от двери к двери, Сэм обливался потом от страха, думая, что какой-нибудь кретин убьет его, чтобы захватить деньги. Он ходил этим маршрутом уже 500 раз и, хотя ничего за это время не произошло, не мог освободиться от терзавшего его страха. Он не прекращал повторять про себя, что если ничего не случится в эту пятницу, то в следующую тем более ничего не произойдет. За десять лет работы у Массино Сэм никак не мог приучить себя к мысли о могуществе своего патрона. Он не верил в то, что один человек может безраздельно властвовать над городом с населением в полмиллиона, как и в то, что какой-нибудь тип не осмелится украсть у него мешок. Сэм всегда повторял про себя, что страхи напрасны, поскольку его всегда сопровождает Джонни, лучший телохранитель Массино.

— В случае неприятностей, Сэм, — рекомендовал ему Джонни, — ты бросайся на мешок, а уж я займусь остальным.

Этот совет вовсе не успокаивал Сэма. Сам факт, что Джонни допускал возможность неприятностей, вызывал у него тошноту. «Ну, во всяком случае, думал он, — защита Джонни все же лучше, чем никакой защиты».

Уже в течение десяти лет Джонни и Сэм выполняли роль инкассаторов Массино. Сэм взялся за эту работу в возрасте 20 лет, потому что она хорошо оплачивалась. Его нервы тогда были в значительно лучшем состоянии, чем теперь, и потом, несмотря на страх, он был горд, что Массино взял его на работу, так как это означало полное доверие патрона. Ну, может, это было и не совсем так, поскольку Джонни не отходил от него ни на шаг, и, чтобы исключить возможность злоупотреблений с их стороны, действовал особый порядок: Сэм получал запечатанный конверт с деньгами, а Джонни — другой конверт с листком, на котором была проставлена сумма. И только возвратившись в резиденцию Массино и присутствуя при подсчете выручки, они узнавали окончательную сумму. И эта сумма увеличивалась год от года, достигнув в прошлую пятницу волнующей Сэма цифры в 63 тысячи долларов. «И все же, несмотря на безупречную репутацию Массино и снайперские таланты Джонни, в конце концов какой-нибудь тип обязательно попытается отхватить кусок», — думал Сэм, шагая по тротуару. Он с беспокойством оглянулся вокруг. Улица кишела людьми, которые наталкивались на него, улыбались и называли по имени. Большущий черный парень, почти такой же здоровый, как и Сэм, закричал ему с порога:

— Будь осторожен, Сэмми, дружище! Не потеряй свой мешок! Там внутри много денег!

Толпа расхохоталась, а Сэм ускорил шаг. Им осталось зайти только в одно место, прежде чем вернуться в старый город, где Сэм наконец сможет расслабиться.

Зеваки глазели, как неразлучная парочка заходит к Солли Джекобо, букмекеру. Солли, толстяк с громадным животом, уже приготовил конверт.

— Неделя была неплохой, — заявил он, — но предупреди мистера Джо, что следующая будет еще лучше — пятница, 29 февраля. Все городские простофили захотят попытать счастья. Что и говорить, тебе понадобится помощь, чтобы унести деньги. Хоть ты и здоровяк, но все не унесешь.

Плечи Сэма расслабились, так как он уже засунул конверт в мешок. Солли протянул Джонни другой:

— Послушай, Джонни, может быть, в следующую пятницу следует увеличить охрану. Замолви словечко мистеру Джо.

Джонни молча кивнул и направился вслед за Сэмом. Они подошли к машине, и Сэм с облегчением плюхнулся на пассажирское место. Наручники, которые охватывали запястье, натерли кожу. Еще одна причина для страха — это обязательство быть прикованным к мешку. Он как-то раз прочитал в журнале, что банковскому инкассатору один тип отрубил кисть ножом, чтобы забрать мешок. Боже мой, оказаться безруким!

Джонни уселся за руль и завел мотор. Сэм посмотрел на него. Ему показалось, что Джонни чем-то озабочен. Последние две недели он был еще более молчаливым, чем обычно. Да, Сэм был уверен, что Джонни чем-то обеспокоен, и испытывал сожаление, так как ему нравился этот коренастый брюнет с густыми волосами, в которых уже появилась седина, карими, глубоко посаженными глазами и энергичным ртом.

Сэм знал, что Биандо был тверд как камень и очень силен. Он никогда не забудет, как Джонни расправился с одним бездельником, который искал ссоры. В тот день они пили вместе в одном из баров в центре города, когда появился этот бездельник, раза в два выше Джонни, и заявил скрипучим голосом, что не будет пить в заведении, в котором околачивается негр.

— Тогда иди и пей в другом месте, — сдержанно заметил Джонни.

Он выражался всегда спокойно и никогда не повышал голоса. Именно это Сэм ценил в нем больше всего. Тот человек поднял руку на Сэма. Бедняжка задрожал от страха, но так как Джонни находился посередине, удар пришелся в него. Сэму эта оплеуха показалась кошмарной, но Джонни даже не пошатнулся, но в следующее мгновение бездельник получил удар в челюсть и упал на пол. Сэм даже не заметил удара, настолько он был стремителен. Он увидел только результат. Да, Джонни был тверд как камень, нос Сэмом себя вел очень мягко. Он был весьма неразговорчив. Работая с ним почти десять лет, Сэм практически ничего не знал о нем, за исключением того, что Джонни — телохранитель Массино, холостяк, средних лет, живет в двухкомнатной квартире и Массино его очень ценит. Каждый раз, когда у Сэма появлялись заботы или неприятности с женщинами или если его младший брат куда-нибудь влипал, он доверял разбирательство этих дел Джонни.

И тот своим спокойным голосом всегда поднимал ему настроение и разрешал все проблемы. В то время, когда они начинали работать вместе, Джонни был более разговорчив. Как-то тот сказал одну вещь Сэму, о которой он никогда не забывал.

— Послушай, Сэмми, это дело принесет тебе немало денег, но не думай, что это бесконечно. Каждую неделю откладывай по десять долларов, понятно? Каждый раз, когда ты получаешь десять долларов, один откладывай и никогда его не трогай. Через несколько лет ты сможешь скопить небольшую сумму. И может быть, наступит день, когда ты сам захочешь бросить эту работу.

Сэм последовал мудрому совету и купил стальную шкатулку. Каждую неделю, после зарплаты, он откладывал десять долларов из своих доходов в шкатулку, которую прятал под кровать. Иногда он брал деньги из своих сбережений, например, когда брату понадобилось пять сотен, чтобы избежать тюрьмы, затем, когда Шу нужно было сделать аборт, и это стоило дорого. Но год от года деньги накапливались, и в последний раз, пересчитав содержимое шкатулки, Сэм был удивлен, обнаружив там три тысячи долларов. Шкатулка средних размеров была доверху забита десятидолларовыми банкнотами, и Сэм начал подумывать о покупке второй. Так как в последнее время Джонни был какой-то странный, Сэм не осмеливался спросить у него совета. Явно у Джонни были свои заботы, и он не хотел приставать к нему еще и со своими. Он решил немного подождать. Все это должно закончиться, и Джонни снова будет такой, как и прежде.

Они молча доехали до конторы Массино и вошли в его кабинет, который представлял собой большую комнату, меблированную громадным рабочим столом. Несколько стульев и сейф дополняли обстановку. Массино был сторонником скромности в профессиональном плане, что не мешало ему быть пламенным поклонником роскоши в личной жизни и стать владельцем «роллс-ройса», а также частного шестнадцатикомнатного отеля в шикарном районе, яхты и виллы в Майами.

Когда Джонни и Сэм вошли в кабинет, Массино сидел за столом.

Тони Капелло, один из телохранителей, маленький, худой, со змеиными глазками, такими же настороженными, как и у Джонни стоял, прислонясь к стене. На стуле сидел Эрни Лоссини, другой телохранитель, и ковырял в зубах. Он был жирный, тяжелый, со шрамом от удара ножом, изуродовавшим его левую щеку.

Сэм пересек комнату и положил мешок на письменный стол перед Массино, с улыбкой смотревшим на него.

Массино было лет сорок пять, крепко скроен, среднего роста, с широкими плечами без шеи, торчащим носом, маленькими усами и серыми ледяными глазами. Своим видом он пугал мужчин и интриговал женщин.

Массино очень любил женщин и, несмотря на то что был толст, все же был очень силен. Ему случилось как-то померяться силой с одним типом из своей банды, и после этого парень два или три месяца работал только на лекарства так отделал его Массино.

— Ничего не случилось, Сэмми? — спросил Массино. Его маленькие серые глазки уставились и на Джонни, который отрицательно покачал головой. Хорошо… поищите Энди.

Но Энди Лукас, бухгалтер Массино, уже появился на пороге. Маленький, худой, невзрачный, пожилой, но мозг у него работал, как вычислительная машина. Пятнадцать лет назад он отсидел за мошенничество, и, когда вышел из тюрьмы, Массино, зная его способности, нанял для управления своей финансовой империей. Этот выбор оказался удачным, так как в бухгалтерии Энди чувствовал себя как рыба в воде и был самым крупным специалистом в этой области. Энди открыл наручники на влажном запястье Сэма и затем, придвинув стул, начал пересчитывать выручку под наблюдением Массино, жующего сигару.

Сэм и Джонни отошли в сторону и ждали. Общая сумма ставок превышала 65 тысяч долларов. Энди снова высыпал деньги в мешок и, кивнув головой Массино, понес его в свой кабинет, где и запер в старый допотопный сейф.

— Ну что ж, хорошо, — сказал Массино, глядя на них. — Можете идти. И не беспокоить меня до следующей пятницы. Вы знаете, какое это будет число? — его маленькие глазки уставились на Джонни.

— Двадцать девятое.

Массино кивнул головой:

— Верно. Счастливый день в високосный год. На мой взгляд, сумма сборов должна быть около ста пятидесяти тысяч долларов. Солли тоже так думает.

— Да.

Массино бросил потухшую сигару в корзину для бумаг.

— Значит… Эрни и Джонни будут вас сопровождать. На фликов не обращайте внимания. Я шепну начальнику полиции, и, если вам придется остановиться в неположенном месте, они будут смотреть в другую сторону. Сто пятьдесят тысяч это большая сумма денег, и вполне вероятно, что какой-нибудь сумасшедший захочет попытать счастья, — он посмотрел на Сэма. — Не бойся. Тебя защитят. Не надо так дрожать.

Сэм скривился.

— Я не дрожу, патрон, — солгал он. — Все, что вы мне говорите, я делаю.

— Пошли, Сэмми, — сказал Джонни, — выпьем бутылочку.

Выпивка после работы стала традицией. Сэм шел за Джонни и успокаивался по мере того, как они приближались к бару Фредди. Они вошли в приветливый полумрак, забрались на табуреты и заказали две бутылки. Выпили по стаканчику, потом налили снова. Сэм взглянул на Джонни и решился:

— Мистер Джонни… — он сделал паузу и посмотрел на жесткое, непроницаемое лицо. — Извините меня, но… у вас неприятности? Вы очень задумчивы последнее время. Если бы я смог сделать что-нибудь для вас… — он замолк, опасаясь совершить промах.

Джонни бросил на него взгляд и улыбнулся. Он улыбался нечасто, но, когда это происходило, Сэм чувствовал себя счастливым.

— Нет, ничего особенного, — он пожал плечами. — Я, должно быть, старею. Но все-таки спасибо, Сэмми.

Он вытащил пачку сигарет и выбросил одну в направлении Сэма, потом дал ему прикурить.

— Однако мы ведем свинскую жизнь, не так ли? Никакого будущего на этой работе, — он выпустил через нос клуб дыма. — И что ты об этом думаешь, Сэмми?

Сэм заерзал на табурете:

— Эта работа хорошо оплачивается, мистер Джонни. Я боюсь, но она чертовски хорошо оплачивается. А что я могу еще делать?

Джонни внимательно посмотрел на него и согласился.

— Это верно… что ты бы мог еще делать. Ты откладываешь деньги?

Лицо Сэма просветлело.

— Я последовал вашему полезному совету, мистер Джонни. Один доллар из десяти, как вы мне и сказали, и сейчас у меня три тысячи долларов в шкатулке под кроватью.

Его улыбка исчезла. Наступила тишина.

— Я не знаю, что с ними делать. Джонни вздохнул:

— И ты запрятал свои деньги под кровать?

— А куда же мне их еще девать?

— В банк, простофиля.

— Я не доверяю банкам, мистер Джонни, — серьезно сказал Сэм. — Они все для белых. Деньгам моим лучше под кроватью. Мне кажется, нужно купить еще одну шкатулку.

Джонни пожал плечами и закончил свою бутылку. У него не было времени на решение глупых проблем Сэма. Своих и так было больше чем достаточно.

— Поступай, как хочешь, — он соскользнул с табуретки, — Ну, ладно, до следующей пятницы, Сэмми.

— Вы думаете, что будет скандал? — со страхом спросил Сэм, провожая Джонни на улицу, где все еще шел дождь. В его больших черных глазах был ужас.

Джонни улыбнулся:

— Не бойся ничего. Тони и я будем тебя сопровождать. Все пройдет хорошо.

Сэм посмотрел, как Джонни уселся в машину и уехал, а потом пошел по улице в направлении своего дома. «Пятница еще не скоро, — думал он. — Сто пятьдесят тысяч долларов. Существуют же такие деньги!»

* * *

Джонни Биандо открыл дверь своей квартиры и вошел. Остановившись на пороге, он осмотрелся. Здесь он жил уже восемь лет. Квартира не была шикарной, но это его не волновало. Обстановка выглядела, может, и убогой, но удобной. В комнате стояли два потертых кресла, диван, телевизор, стол, на полу лежал ковер. В глубине комнаты находилась дверь, ведущая в маленькую, но вполне уютную спальню, в которой помещались двуспальная кровать, тумбочка и платяной шкаф. За спальней находился душ и туалет.

Джонни снял пиджак и развязал галстук. Освободился от своего пистолета 38-го калибра, затем подтянул кресло и уселся. Уличный шум проникал в комнату, но он не обращал на него внимания. Джонни зажег сигару и с отсутствующим видом уставился на здание напротив. Сэм не ошибался, предполагая, что его что-то беспокоит. Уже восемь месяцев, как у него появилась одна идея. Она возникла в день его сорокалетия. Он отпраздновал эту дату со своей подружкой Мелани Карелли и после того, как она уснула, в темноте размышлял над прошлым и попытался представить себе будущее. Сорок лет! Половина дороги… При условии, конечно, что не произойдет несчастного случая, он не заболеет или его не убьют. Сорок лет! Половина дороги позади. Он вспомнил прошедшие годы. Прежде всего он подумал о матери, совершенно безграмотной, которая убила себя работой. Его отец умел читать, но не умел писать и всю жизнь проработал на консервном заводе. Они были итальянскими эмигрантами, честными и бедными. Обожали сына и мечтали о блестящем будущем для него. Умирая, мать передала ему единственную ценную вещь в семье: серебряную медаль с изображением Святого Христофора, которая наследовалась из поколения в поколение на протяжении более ста лет. «Это единственная вещь, которую я могу оставить тебе, Джонни, сказала она. — Возьми эту медаль и не расставайся с ней никогда. Пока она у тебя, ничего серьезного не случится. Никогда не забывай об этом».

Будучи суеверным, он носил эту медаль постоянно. И с ним, действительно, не случалось ничего серьезного. Не отводя глаз от окна, он засунул руку под рубашку и прикоснулся к ней. Даже рядом с Мелани, крепко спящей, он думал о тех годах, которые провел после смерти матери.

Из-за бесконечных упреков отца он вынужден был покинуть дом, едва ему исполнилось 17 лет. Он нашел место служащего в Джексонвилле, где и познакомился с молодыми мошенниками. Он объединился с Фредди и Чиано, неудавшимся жуликом. Вместе они совершили несколько краж, главным образом на станциях техобслуживания, пока их не поймала полиция.

Джонни получил два года тюрьмы, и это решило его судьбу. Вышел он с твердой уверенностью, что больше туда не попадет. В течение двух лет он занимался вооруженным грабежом в одиночку. Это не приносило ему большого дохода, но он жил, ожидая удачи. Потом он снова встретил Чиано, который работал на Массино, главаря банды. Чиано представил его шефу, и тот, проверив Джонни в деле, взял к себе. Ему нужен был молодой человек, умеющий так ловко обращаться с оружием, чтобы быть телохранителем.

Джонни практически не был знаком с пистолетами. Для своих грабежей он пользовался игрушечным пластмассовым. Массино дал ему несколько уроков, и через три месяца Джонни стал настоящим снайпером и трижды спасал своего шефа от неминуемой смерти. Вот уже двадцать лет он работает на Массино. Больше ему не пришлось никого убивать, так как шеф все дело прибрал к своим рукам. Массино контролирует не только синдикат, но и подпольные игорные дома, и никто не может ему противостоять. Джонни уже не телохранитель. Ему поручено сопровождать Сэма, когда негр собирает выручку. Массино хотел иметь молодых телохранителей, так как в возрасте свыше 35 лет человек становится слишком медлительным для такой работы.

Лежа в темноте рядом с Мелани, Джонни думал обо всем этом. Потом его мысли обратились к будущему. Сорок лет! Если он не предпримет что-нибудь стоящее, будет поздно. Через два-три года Массино посчитает, что он уже слишком стар, чтобы защищать Сэма. И что потом?.. Никаких торжественных проводов не будет… Это наверняка. Ему предложат какую-нибудь канцелярскую работу, и ему ничего не останется, как согласиться. Он никогда не откладывал денег. Он горько усмехнулся, вспомнив о совете, который дал Сэму. Деньги всегда текли у него между пальцев. Они уходили так же быстро, как и приходили, и он знал, что в тот день, когда Массино выбросит его на улицу, у него не будет средств, чтобы осуществить свою мечту, а его мечтой было стать владельцем шхуны.

Когда он был подростком, то проводил все свои свободные часы в порту, где стояли яхты и шлюпки рыбаков. Море всегда его влекло к себе и продолжало привлекать и сейчас. В детстве, вместо того чтобы быть в школе, он крутился возле шхуны. Для него неважно, какая была работа, тяжелая или плохо оплачиваемая, лишь бы ему позволили подняться на борт. Он мыл палубу, натирал металлические части всего за несколько центов. Никогда он не забывал этот период своего детства — лучший в жизни.

Вытянувшись в темноте, он еще раз испытал желание увидеть море, но уже не как мальчишка, который за несколько центов работал до изнеможения. Он хотел вернуться в море на собственной шхуне, метров десять длиной, с плавными обводами корпуса, на которой будет ловить рыбу в открытом море. Он станет капитаном. На шхуне будет экипаж только из одного человека, какого-нибудь парня вроде Сэма, а может быть, и самого Сэма. Шхуна его мечты стоит дорого. Кроме того, нужно приобрести снасти и иметь деньги для первых эксплуатационных трат. По его мнению, на все это уйдет, по крайней мере, 50 тысяч долларов. Он подумал, что совсем сходит с ума, мечтая о таких деньгах. Настойчивая мечта иметь собственную шхуну, чувствовать, как тебя качают волны, не переставала его волновать и будет волновать всегда. Мечта, которая могла бы стать реальностью, достань Джонни нужную сумму денег.

Полгода назад у него в голове зародилась идея. Сначала он ее сразу же отверг и засуетился, как человек, почувствовавший первый признак мигрени. Но идея засела крепко и не давала покоя. Наконец он пришел к выводу, что, раз идея появилась, почему бы не поразмыслить над ней? Это же никому не повредит, не так ли? И когда он начал над ней размышлять, то в первый раз понял недостаток одиночества. Как было бы приятно обсудить эту идею с кем-нибудь. Но у него никого не было. Никого, кому бы он мог довериться. Разве можно говорить об этом с единственным другом Сэмом, негром? И чем Мелани может помочь, если он доверится ей и расскажет о своих планах? Перспектива жить на море в шхуне ее ужаснет. Она подумает, что он сошел с ума. Даже если бы его мать была еще жива, он не смог бы и ей рассказать об этом. Что касается отца, то он был слишком туп, чтобы с ним можно было говорить о каком-нибудь деле. Он долго обдумывал свой план, пока не пришел к выводу, что следует попробовать реализовать его. Вот и сейчас, уставясь в окно, он в очередной раз думал о нем.

Его идея заключалась в том, чтобы украсть деньги за лотерейные ставки, но, чтобы оправдать неизбежный риск, следовало терпеливо ждать того дня, когда добыча будет особенно велика. По опыту Джонни знал, что время от времени так бывает. И вот этот день пришел. 29 февраля. Кусок в 150 тысяч — хороший кусок.

«Если тебе когда-нибудь суждено купить шхуну, — рассуждал сам с собой Джонни, — то 29 февраля — это именно тот день, тот самый, единственный день. С такой суммой ты сможешь купить хорошее судно, и тебе останется еще довольно много, на что сможешь жить, если идея с рыбной ловлей потерпит фиаско. С такой кучей денег, при условии бережливости, ты смог бы прожить до конца дней, имея шхуну, море и никаких забот в голове, — продолжал он размышлять дальше. — В пятницу, 29 февраля, ты приступишь к делу и утащишь эти деньги у Массино. Ты об этом достаточно думал, и у тебя есть план. Ты даже снял отпечатки ключа от сейфа Энди. Даже пошел дальше и изготовил дубликат ключа, зная, что он откроет сейф. Первый раз два года тюрьмы сослужили тебе службу. Ты там научился кое-чему полезному и, между прочим, снимать отпечатки ключей и изготавливать с них дубликаты». Он вспомнил, как снимал отпечатки, и мелкие капли пота выступили у него на лбу при мысли о риске, которому он себя подвергал.

Сейф представлял собой громадную кучу металла и стоял как раз напротив двери в маленьком кабинете Энди. Он принадлежал еще деду Массино. Не один раз Джонни слышал, как Энди жаловался на сейф.

— Вам нужно что-нибудь посовременнее, — говорил Энди. — Четырехлетний ребенок может открыть этот дурацкий сейф. Почему вы не позволяете его выбросить и купить более современную модель?

Джонни даже слышал ответ Массино:

— Этот сейф принадлежал моему деду. То, что было хорошо для него, вполне устраивает и меня. Я скажу вам одну вещь: этот сейф — символ моего могущества. Никто в городе не осмелится к нему прикоснуться, за исключением вас и меня. Вы каждую пятницу кладете туда деньги, и все жители города убеждены, что деньги на месте, потому что они знают, что никто не посмеет прикоснуться к вещи, которая принадлежит мне. Этот сейф — мера моей власти. И поверьте, моя власть большая!

Но Энди снова возвращался к тому же.

— Я хорошо знаю, мистер Джо, — терпеливо объяснял он. — Но предположим, что какой-то мерзавец приехал из другого города и не сможет противостоять своему желанию попытать счастья. Зачем нам рисковать?

Массино испепелил Энди взглядом.

— Если кто-то взломает этот сейф, — заявил он, — я его тут же поймаю. Он не уйдет далеко. Придется ему заранее побеспокоиться о собственных похоронах. Но никто не рискнет этого сделать. Нет людей настолько глупых, чтобы прикоснуться к вещи, принадлежащей мне.

Но Массино имел привычку подстраховывать себя. Он всегда это делал и извлекал из этого выгоду. Что касается денег, то, заперев их в пятницу, он оставлял Бени Бьянко с сейфом в кабинете Энди. Бен был не очень силен. В свое время он был надеждой ринга в полусреднем весе, но далеко не пошел. У него был суровый вид, несравненно более суровый, чем он был на самом деле. Но это было неважно. Бени не дорого стоил. Он не разорял Массино, а на горожан производили нужное впечатление бритая голова, злой язык и манера сплевывать на тротуар. Они верили, что он настоящий мужчина. А это вполне устраивало Массино. Джонни знал все это. Вскрытие сейфа и нейтрализация Бени не представляли трудностей. Он вспомнил слова Массино: «Нет людей настолько глупых, чтобы прикоснуться к вещи, принадлежащей мне». Но Джонни прикоснется кое к чему, что принадлежало Массино. Потому что он сошел с ума? Нет. Его заставит сделать это жажда денег, запах моря и мечта о собственной шхуне. И все это произвело переворот у него в голове Гробовщик? Он ему не понадобится, если он не совершил ошибки при составлении собственного плана.

Большой сейф оставался пустым всю неделю. Им пользовались только в пятницу. К тому же у него не было никаких секретных запоров, просто большой замок. Джонни, проходя мимо кабинета Энди, вскоре узнал, что ключ часто оставался прямо в замочной скважине. В пятницу, когда деньги запирались в сейфе, Энди уносил ключ домой. Трижды после полуночи Джонни проникал в здание, поднимался в кабинет и, открывая дверь с помощью отмычки, искал ключ. Третья попытка была успешной. Однажды ночью он нашел ключ в сейфе. У него была мастика, и снять отпечатки не составило труда. Никто не имел права заходить в кабинет Энди. Те, кому с ним нужно было переговорить, останавливались на пороге, но никогда не переступали его. Единственное исключение делалось для Бени, когда бывший боксер охранял сейф с пятницы на субботу. И тогда Энди приводил все свои дела в порядок, закрывал все шкафы и сам вел себя так, словно боялся вторжения варваров в свое святилище.

Три ночи понадобилось Джонни для изготовления ключа, и после этого он вернулся в кабинет Энди. Несколько движений напильником — и ключ стал открывать. Взять деньги будет просто. Нейтрализовать Бени тоже несложно. Самым важным было то, что произойдет, когда Массино обнаружит пропажу. Джонни считал, что единственная возможность выкрутиться — это помешать Массино обнаружить вора. Если Массино узнает, кто вор, то у того не будет никаких шансов остаться в живых. Массино был связан с мафией, которой он ежегодно «отстегивал» часть своих доходов. У него было достаточно людей, чтобы прочесать город, но, если он сообразит, что вор уже скрылся, он обратится к мафии и введет ее в курс дела. Вся организация будет приведена в боевую готовность, и уже никто не сможет выкрутиться, обворовав мафию или одного из ее друзей. Это вопрос принципа. Нет ни одного города во всей стране, где бы похититель чувствовал себя в безопасности.

Джонни знал это, и его план заключался в проведении операции таким образом, чтобы никто не смог заподозрить виновного. Он очень долго думал над этим, прекрасно понимая, что его будущее и жизнь зависят от этого. Схватив деньги, он бросится на автовокзал на другой стороне улицы и спрячет их в автоматический ящик для хранения багажа. Деньги, думал он, полежат там до того времени, пока все не успокоится. По всей видимости, три-четыре недели. Потом, когда Массино придет к убеждению, что похититель скрылся, Джонни перепрячет их в банковский сейф. Он предпочел бы положить сразу же, но его алиби зависело от того, с какой скоростью он будет действовать. Автовокзал был расположен как раз напротив бюро Массино. Джонни понадобится всего несколько минут, чтобы получить деньги и спрятать их в камере хранения. Потом он моментально вернется к Мелани. Банк находится на другом конце города, да и будет закрыт в этот час. Вся операция требовала терпения. Когда деньги окажутся в банке, ему придется выждать три или четыре года, но он подождет, зная, что его терпение будет вознаграждено. Потом он покинет город, устроится во Флориде, купит шхуну, и сбудется его мечта. Теперь полиция… Джонни знал, что полицию предупредят сразу же по обнаружении кражи. Она тщательно проверит кабинет Энди и сейф. Они будут искать отпечатки. Но это его не беспокоило. Он наденет перчатки, и у него будет твердое алиби. В ночь похищения он будет вместе с Мелани и его машина будет стоять у ее дома. Он знал, что может на нее рассчитывать. Она поклянется, что Джонни не покидал ее ни на минуту. Обнаружив, что сейф был открыт с помощью ключа, Массино заподозрит Энди, и полиция наверняка обвинит его, единственного обладателя ключа, и к тому же судимого. Может быть, Энди и удастся оправдаться, но, понимая случившееся, Массино будет подозревать и других членов банды. Он поймет, что это ограбление не могло быть выполнено посторонними, так как у них не было доступа к сейфу. На Массино работает две сотни людей, которые постоянно входят и выходят из его конторы. Последним, кого он заподозрит, будет дружественный и верный Джонни, уже трижды спасавший ему жизнь, всегда послушный и всегда выполняющий его приказы. Сидя перед окном, Джонни несколько раз перебирал в уме детали плана, не находя никаких неувязок, и тем не менее чувствовал себя неуверенно. Ему казалось, что он слышит твердый и бесстрастный голос Массино: «Нет людей настолько глупых, чтобы прикоснуться к вещи, принадлежащей мне». «Но почему бы не найтись такому умнику, который попытается сделать это?» — думал Джонни, просовывая руку под рубашку и дотрагиваясь до медали Святого Христофора, что висела у него на груди.

Глава 2

Мелани Карелли, подружка Джонни, родилась в бедном квартале Неаполя. С четырех лет вместе с другими детьми ее посылали попрошайничать на улице, посещаемой туристами. Жизнь была тяжела для нее, как и для ее родителей. Отец — инвалид — зарабатывал тем, что продавал у дверей больших отелей открытки и авторучки. Мать была прачкой. Когда Мелани исполнилось 15 лет, дедушка, владелец небольшой мастерской в Бруклине, написал ее родителям, что может дать ей работу, и, так как он оплачивал проезд, родители были счастливы избавиться от обузы. Внучка рано заинтересовалась мальчиками, и старики были в постоянном страхе, что она обязательно принесет в подоле. Проработав три года в мастерской, Мелани решила, что такая жизнь не для нее. Украв 15 долларов у деда, она удрала из Бруклина. Прибыв в Ист-сити, город, где жил Джонни, она решила, что удалилась достаточно далеко от Нью-Йорка, чтобы чувствовать себя в безопасности, и осталась там. Она нашла место официантки в убогой харчевне, но работа была такая тяжелая, что она ушла и оттуда. Потом она сменила еще несколько мест, пока спустя полтора года не нашла подходящее место в одном из магазинов, продающих недорогие вещи. Плата была невелика, но ее вполне устраивала, так как позволяла иметь маленькую квартирку.

Мелани не была хорошенькой, но все же была соблазнительной. У нее были длинные черные волосы, высокая грудь, крутые бедра и неаполитанская кровь в жилах. Стоило мужчине только взглянуть на нее, чтобы понять, с кем он имеет дело.

Ее начальник, толстый и робкий мужчина, живший под каблуком у своей жены, имел неосторожность влюбиться в нее. Время от времени она позволяла ему поводить рукой у нее под юбкой, но не более того, а в обмен на это он доверил ей прилавок мужских рубашек и увеличил заработок.

Там Джонни и познакомился с ней, покупая себе рубашку. В это время у него как раз не было девушки. Он только что поссорился с одной, оказавшейся слишком требовательной, а Мелани, как всегда, был нужен мужчина. Их связь была довольно спокойной, без взаимных притязаний и длилась уже почти три года. Через два месяца после знакомства Мелани ушла из своей маленькой квартирки и поселилась в двухкомнатной с кухней. Оплачивал квартиру, естественно, Джонни. Несмотря на признательность, которую она испытывала к нему, Мелани сожалела иногда, что Джонни намного старше ее. Но он обращался с ней хорошо, был мил и всегда давал деньги на карманные расходы. Они встречались трижды в неделю. Иногда он водил ее в ресторан или кино, иногда она готовила дома обед по-итальянски.

Какой бы ни была программа развлечения, вечер неизбежно заканчивался громадной двуспальной кроватью, оплаченной тоже Джонни, и именно там после многочисленных приключений с более молодыми любовниками Мелани, действительно, могла оценить приятеля. Он был единственным, кто доставлял ей удовольствие. Мелани была девушкой, на которую можно было положиться, а это для него значило довольно много. До нее были самые разнообразные девицы, и, по сравнению с ними, Мелани казалась самой порядочной. Джонни она устраивала во всех отношениях: в постели Мелани обладала первоклассной техникой, была не болтлива, умела не задавать лишних вопросов. Ему было хорошо с ней, но в душе он был убежден, что никогда не женится. Все, чего он хотел от жизни, — это море и шхуну. Он прекрасно понимал, что их связь не может длиться вечно: появится молодой любовник или будет какая-то другая причина, но придет день, и они расстанутся. Поэтому он никогда не делился с ней своей мечтой. Вот и сейчас, задумав у красть деньги, Джонни понял, что был прав, не посвящая любовницу в свои планы. А если дело обернется плохо и его станут подозревать, то Массино начнет шерстить всех, кто был с ним связан. И уж сумеет вырвать признание у кого угодно, имея в арсенале допрос третьей степени. Вся банда Массино или почти вся знала, что Мелани — подружка Джонни. Невозможно появляться где-нибудь с девушкой три раза в неделю на протяжении трех лет и не наткнуться на кого-нибудь из знакомых. Это ужасно раздражало Джонни. Ему нравилась Мелани. Любовь? Нет. Он не был влюблен в нее. В его жизни не было места для любви. Но ему нравилась Мелани, и он не хотел доставлять ей неприятности.

Он закурил новую сигару. В тишине был слышен плач ребенка и крик женщины. Слушая этот шум, Джонни думал о море и чувствовал, как морской ветерок ласкает лицо. Его руки сжимаются на поручнях мостика, и он слышит шум мощных двигателей. «Терпение, — думал он, — через два-три года я буду иметь шхуну и стану выходить в открытое море».

Каждый вечер в пятницу он водил Мелани в ресторан, потом — в кино. Программа сегодняшнего вечера такая же, в следующую пятницу она не изменится. Но пока он ей ничего не скажет. Он предупредит ее в последнюю минуту. Она не болтлива, но все же будет волноваться, если узнает, что следующая пятница будет не такой, как обычно. Он провел следующие два часа, думая о своем плане. Потом поднялся, разделся и принял душ. Через час он зашел к Мелани и повел ее в ресторан.

Они заказали хороший обед по-итальянски. Говорить было не о чем. У Мелани был прекрасный аппетит, и, когда им принесли еду, она набросилась на нее, не говоря ни слова, в то время как Джонни все еще думал о 29 февраля, ковырялся в тарелке и почти ничего не ел. Глядя на свою подружку, он раздевал ее глазами и представлял обнаженной. Он думал о следующих трех часах, которые они глупо потратят в каком-нибудь кинотеатре, смотря очередную ерунду.

— Тебя что-то беспокоит, Джонни? — спросила вдруг Мелани.

Она проглотила большую тарелку спагетти и откинулась на стуле в ожидании следующего блюда. Ее полная грудь, казалось, вот-вот разорвет тонкий материал слишком тесного платья. Джонни посмотрел на нее и улыбнулся.

— Это потому, что я смотрю на тебя, Мелани, — сказал он и положил руку на ее плечо. — В этот момент я хочу тебя. Он почувствовал у нее такое же желание.

— Я тоже. Сегодня не пойдем в кино. Вернемся домой и займемся любовью.

Это было как раз то, чего он хотел. Его пальцы сжали ее плечо.

— Решено, милая.

В этот момент на стол легла тень. Джонни поднял глаза. Это был Тони Капелло, одетый в черный костюм, рубашку с белыми и желтыми полосами и громадный желтый галстук.

— Привет, Джонни, — сказал он. Его взгляд скользнул по Мелани, потом снова вернулся к Джонни. — Ты нужен боссу.

Джонни покраснел. Тони был почти таким же хорошим стрелком, как и он, вернее, каким он был раньше. И, самое главное, они оба ненавидели друг друга. Чувствуя, как Мелани напряглась, он бросил на нее взгляд и заметил, как она смотрит на Тони — изумленно и испуганно.

— Что ты хочешь сказать? Я нужен ему? — спросил Джонни.

Официант сменил тарелки и удалился.

— То, что я сказал. Он хочет тебя видеть немедленно. Джонни глубоко вздохнул:

— Ладно. Я иду. Куда?

— К нему, и немедленно. Я отвезу мисс домой, — он улыбнулся. — Это доставит мне удовольствие.

— Пошел вон! — сказал Джонни удивительно спокойным голосом. — Я пойду, когда освобожусь. Тони усмехнулся.

— Отлично. Ты сам знаешь, что тебе надо делать. Я так и скажу боссу, — он повернулся и пошел к выходу. Мелани посмотрела на Джонни:

— Что это значит, дорогой?

Он сам бы хотел это знать. Впервые Массино приглашал его к себе домой. Он почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу.

— Извини меня, — сказал он мягко, — мне нужно идти. Заканчивай спокойно обед и иди домой. Я к тебе приеду.

— О нет, я…

Он поднялся и обошел вокруг стола.

— Спокойно, милая, делай то, что я тебе говорю, — сказал он сухо.

Его вид испугал Мелани. Он был бледен, и его лоб блестел от пота. Она с трудом улыбнулась:

— Хорошо, Джонни, я тебя подожду.

Он сказал несколько слов официанту, сунул ему деньги и, сделав прощальный жест рукой, вышел. Так как движение было оживленным, ему понадобилось около получаса, чтобы доехать до дома Массино на Десятой улице.

Найдя место для стоянки, он оставил машину и поднялся по мраморным ступенькам, ведущим к импозантной входной двери. Все это время у него в голове вертелись разные предположения. Что могло понадобиться Массино в этот час? Никогда Джонни не вызывали к нему домой.

Он вытер влажные от пота руки и позвонил. Дверь тут же открылась. Высокий худой тип с жестким лицом посторонился, пропуская его в огромный вестибюль, украшенный картинами в позолоченных рамах и старинным оружием.

— Проходите, — пробормотал слуга, — первая дверь направо.

Джонни вошел в большую комнату, забитую книгами и массивной темной мебелью. Джо Массино сидел в громадном кресле и курил сигару. Перед ним стоял стакан виски. В полутьме Эрни Лоссини ковырялся в зубах.

— Входи, Джонни, — сказал Массино, — усаживайся поудобнее. — Он показал на стул перед собой. — Что ты пьешь?

— Виски подойдет, спасибо, — ответил Джонни.

— Эрни, приготовь виски для Джонни и выбрось зубочистку.

Наступила тишина. Эрни налил виски в стакан и подал его Джонни. Его бледное лицо было совершенно непроницаемо, потом он вышел из комнаты.

— Сигару? — предложил Массино.

— Нет, спасибо, мистер Джо. Массино улыбнулся.

— Я тебя побеспокоил?

— Да.

Джонни посмотрел на толстяка.

Массино рассмеялся и, наклонившись вперед, хлопнул его по колену.

— Ну, ничего. Крошка будет с нетерпением ждать, когда ты к ней вернешься.

Джонни молчал, сжав в руке стакан.

Массино вытянул ноги, затянулся и выпустил к потолку клуб дыма. Он улыбался и, казалось, был совершенно расслаблен. Но Джонни был настороже. Он видел уже Массино в таком настроении. За несколько секунд оно могло трансформироваться в бешенство.

— Чудесно здесь, а? — спросил Массино, оглядываясь вокруг. — Это идея жены… Все эти проклятые книги… Ей это кажется благородным. Ты читаешь книги, Джонни?

— Нет.

— Я тем более. У кого может появиться желание читать книги? Я хочу поговорить с тобой.

Маленькие глазки уставились на Джонни.

— Ты уже около двадцати лет работаешь на меня, так? «Ну вот, — подумал Джонни, — до свидания и спасибо». Но он не ожидал, что это случится так быстро.

— Да, около двадцати лет, — согласился он.

— Сколько я тебе плачу, Джонни?

— Двести долларов в неделю.

— Да… именно об этой сумме сказал мне Энди… Значит, двести долларов? И ты доволен?

— Я доволен, — спокойно ответил Джонни. — Я думаю, что мне платят по заслугам.

Массино сидел, опустив глаза.

— Другие так не думают. Они не перестают хныкать, выклянчивая прибавки, он выпил глоток виски и помолчал. — Ты мой лучший человек, Джонни, и я тебе обязан. Если бы не ты, то меня уже давно не было бы здесь со всеми этими дурацкими книгами. Видишь, я не забыл. Трижды, да?

— Да, три раза. Массино покачал головой.

— Хорошая работа. — Снова продолжительное молчание. — Если бы ты пришел ко мне два или три года назад и попросил прибавки, я бы тебе ее дал, — горящий кончик сигары повернулся в сторону Джонни. — Почему ты этого не сделал?

— Я только что вам уже сказал, мистер Джо. Я считаю, что мне платят по заслугам, я не так уж и много делаю…

— Ну, хорошо… Ты ладишь с Сэмми?

— Прекрасно.

— Он ненавидит свою работу, а?

— Она нужна ему, чтобы зарабатывать кусок хлеба.

— Это верно. Я задумал перемены. Есть парни, которые жалуются, а времена меняются. Есть люди, которым не нравится, что один и тот же человек собирает деньги. Я хотел бы знать твое мнение: как ты думаешь, мне следует его заменить?

Джонни быстро подумал. Сейчас был неподходящий момент защищать кого бы то ни было, даже если речь шла о Сэмми. Через шесть дней, если только все сложится удачно, у него будет 150 тысяч долларов, спрятанных в укромном месте.

— Уже десять лет я работаю с Сэмми, — ответил он безразличным тоном. — Это моя работа, мистер Джо, и я буду делать ее с любым другим.

— Я намереваюсь сделать полную замену, — заявил Массино. — Тебя и Сэмми. Десять лет — это много. Сэмми умеет водить машину?

— Разумеется. В юности он был механиком и работал в гараже.

— Да, мне об этом говорили. Как ты думаешь, ему понравится работать у меня шофером? Это очередная идея моей супруги. Она утверждает, что нехорошо водить самому машину и надо иметь шофера в униформе. Понимаешь? Ей кажется, что Сэмми будет неплохо выглядеть в униформе.

— Вы можете у него спросить, мистер Джо.

— Поговори с ним, Джонни. Сколько он зарабатывает?

— Сто долларов.

— Хорошо. Скажи ему, что он будет получать сто пятьдесят. Договорись?

Снова продолжительная пауза. Джонни ожидал, когда ему сообщат о его судьбе.

— А теперь о тебе, Джонни. Ты видный человек в этом городе. Люди знают тебя и ценят. У тебя хорошая репутация. Тебе нравится заниматься игральными автоматами?

Джонни напрягся. Он ожидал всего, но только не такого предложения. Вот уж чем он не хотел бы заниматься.

В течение последних пяти лет игральными автоматами у Массино занимался Барни Шульц, толстый, пожилой мужчина. Он часто заходил к Джонни и жаловался на свою жизнь. Он-то и рассказал ему, как его «достает» Энди Лукас, когда доходы с автоматов не достигают установленной цифры. Для Барии эта цифра еженедельных доходов была абсолютно нереальной. Он вспомнил плачущего, с кругами под глазами Барни, говорящего: «Нужно быть последней сволочью, чтобы заниматься такой работой, Джонни. Эти мерзавцы все время сидят на твоей шее и требуют, чтобы ты находил все новые и новые места для установки автоматов. Разрываешься изо всех сил, чтобы заставить людей взять твои автоматы, а когда они их берут, приходит какой-то тип и ломает их».

— А Барни? — спросил Джонни, чтобы выиграть время.

— С Барни покончено, — приветливое выражение исчезло с лица Массино, и оно снова стало холодным и безразличным. — Ты прекрасно справишься с этим делом, Джонни. У тебя не будет никаких трудностей с нахождением новых мест. Люди тебя уважают. Ты будешь получать четыреста долларов, плюс комиссионные один процент. Это в общем составит восемьсот долларов, если ты примешься за дело серьезно. Что ты об этом думаешь?

Джонни никогда бы не осмелился отклонить это предложение. Глядя Массино прямо в глаза, он спросил:

— А когда приступать?

Массино улыбнулся, наклонился вперед и ударил его по колену.

— Прекрасно! Я знал, что ты согласишься. Начнешь с первого числа. С этого дня я уберу Барни. Найдешь Эрни, и он тебя введет в курс дела, — он поднялся, посмотрел на часы и скривился. — Нужно уезжать. Я должен отвезти супругу на один прием. Хорошо, значит, все решено. У тебя есть хорошая работа, — он обнял Джонни за плечи мускулистыми руками и проводил до двери. — Повидай Сэма. Если ему понравится место, пусть скажет Энди, и тот займется его униформой. Вы совершите последний обход вместе, а потом займетесь новой работой. Хорошо?

— В том, что касается меня, да, — ответил Джонни.

— До свидания, — сказал Массино.

Он пошел к лестнице, насвистывая, и исчез из поля чтения Джонни.

Садясь в машину, Джонни заколебался, глядя на часы. Было поздно. Зная невероятный аппетит Мелани, он подумал, что она, вероятно, будет занята еще в течение получаса, и решил пока повидаться с Барни Шульцем. Он поехал по направлению к центру города и через полчаса был у Барни. Тот сидел дома в кресле со стаканом пива в руке и смотрел телевизор. Джонни не стал тянуть резину, как только хозяин выключил телевизор, он сказал:

— Я только что от мистера Джо. Тебя убирают, я займу твое место.

Барни посмотрел на него круглыми глазами:

— Повтори…

Джонни, повторил то же самое.

— Что?.. Это, действительно, так?

— Честное слово.

Барни глубоко вздохнул. Широкая улыбка осветила его жирное лицо. Он помолодел, по крайней мере, на десять лет.

— Отлично! Вот это новость! — он хлопнул в ладоши. — Сколько лет я ожидал — и наконец свободен!

— Я так и думал, что ты будешь рад, — проговорил Джонни, — и поэтому сразу же поехал к тебе. Чем ты теперь займешься, Барни? Ты больше не будешь в организации?

— Я? — Барни рассмеялся. — Я сумел накопить деньжат, а у моего двоюродного брата есть фруктовая плантация. Я поеду к нему, вступлю в долю и буду проводить дни, собирая фрукты и не имея никаких забот в голове.

Джонни подумал о шхуне своей мечты и о море.

— Хорошо. Я тебя замещу. Что это тебе давало? Барни выпил пиво и поставил стакан.

— Мистер Джо платил мне восемьсот долларов в неделю плюс один процент от дохода. Но этот процент — ерунда. За все годы, что я занимался игральными автоматами, я ни разу не достигал показателей, запланированных этой скотиной Энди. Так что об этом проценте и не мечтай. Но ты будешь иметь свои восемьсот долларов безбоязненно, Джонни… Эта работа — настоящий ад, но она мне позволяла откладывать понемногу, и ты сможешь делать то же самое.

Восемьсот долларов в неделю! А Массино предложил ему только четыреста плюс комиссионные. Да. Холодное бешенство охватило Джонни, но он сдержался. «Ты мой лучший человек, Джонни, и я тебе обязан», — так говорила эта старая скотина. «Ну что ж, — подумал Джонни, поднимаясь, — я тоже буду сволочью». Он вышел от Барни и сел в машину. Все еще дрожа от бешенства, он на полной скорости помчался к Мелани.

* * *

На следующее утро, когда Мелани ушла на работу, он вернулся домой и приготовил завтрак. Настроение было мрачное. Жульничество Массино его возмущало. Хотя, наверное, это и к лучшему. Теперь он может воровать без угрызения совести. Джонни сидел и завтракал, когда зазвонил телефон. Ругаясь, он поднялся и снял трубку. Это был Энди Лукас.

— Мистер Джо только что мне сказал, что вы замените Барни. Нам надо бы встретиться. Сегодня же повидайтесь с Барни. Он вас представит своим клиентам.

— Хорошо, — сказал Джонни, глядя на завтрак. — Я обязательно пойду.

— И слушайте, Джонни, — тон был очень холодным, — Барни оказался очень небрежным. Я рассчитываю, что вы поднимете дело. Нужно поставить, по крайней мере, еще две сотни автоматов, и это ваша задача. Ясно?

— Конечно.

— Отлично. Идите к Барни.

Энди повесил трубку, и Джонни вернулся к столу, но звонок испортил ему аппетит. Чуть позже одиннадцати он вышел из дому и пешком направился в бюро Барни, маленькую комнатку на последнем этаже здания без лифта. Ожидая зеленый свет на переходе, он заметил Сэма, который стоял на противоположном тротуаре. Сэм улыбался и махал рукой. Когда машины остановились, Джонни подошел к нему:

— Привет, Сэмми, что ты делаешь?

— Я? — Сэм удивился. — Ничего, мистер Джонни. Нечего делать. Суббота. Я прогуливаюсь.

Джонни забыл, что сегодня суббота. Завтра будет воскресенье. Он ненавидел воскресенье, когда все магазины закрыты и люди отправляются на лоно природы. Обычно утро он проводил, читая газеты, а потом отправлялся к Мелани. Каждое утро в воскресенье она была занята домашним хозяйством, мыла голову или занималась кучей других мелочей.

— Хочешь выпить соку? — спросил Джонни.

Сэм внимательно посмотрел на него. Ему не нравился его мрачный вид.

— У вас неприятности?

— Пошли пить сок.

Они вошли в кафе, и Джонни заказал два кофе.

— Я был вчера вечером у мистера Джо… — и он рассказал Сэму о предложении Массино. — Ты должен решать. Тебе нравится такая работа?

Лицо Сэма осветилось улыбкой.

— Это не шутка, мистер Джонни?

— Это то, что он мне сказал.

— Меня очень устраивает, — Сэм хлопнул в ладоши. — Вы хотите сказать, что мне не придется больше собирать деньги?

«Еще один, — горько подумал Джонни, — сначала Барни, теперь Сэм, а мне предлагают самую грязную работу».

— Ты будешь носить униформу и водить «ролле», подходит?

— Еще бы! Вот это новость! — Сэм помолчал мгновение, потом посмотрел на Джонни. — А когда приступать?

— В понедельник, в восемь. Улыбка Сэма потухла.

— Иначе говоря, в следующую пятницу я должен сделать обход.

— Точно.

Глаза Сэма померкли, лицо покрылось потом.

— А мой сменщик не мог бы это сделать? Кто меня заменит?

Понятия не имею. Мы работаем двадцать девятого вместе, и нечего это обсуждать.

Джонни выпил свой кофе.

— Согласен, — Сэм вытер лицо носовым платком. — Вы думаете, что все пройдет хорошо?

— Конечно.

Джонни отошел от стойки.

— Найди Энди и скажи ему, что ты согласен. Он займется тобой. Ты будешь получать сто пятьдесят долларов. Глаза Сэма округлились.

— Сто пятьдесят?!

— Так сказал мне мистер Джо.

Джонни задумчиво смотрел на него.

— Ты все еще хранишь свои сбережения под кроватью?

— Но куда же мне их девать, мистер Джонни?

— В банк, кретин. Я же тебе сказал.

— Никак нельзя, — заявил Сэм, качая головой. — Это затея белых. Нам она не подходит. Джонни пожал плечами:

— Ладно, пока.

Он заплатил за кофе и вышел на улицу. Через десять минут он был в бюро Барни Шульца. Барни сидел, развалясь в кресле и положив ноги на стол. Увидев Джонни, он выпрямился.

— Энди сказал, чтобы ты показал мне все и представил клиентам.

Да, конечно, — согласился Барни, — но не сегодня. Уикэнд. Я никогда не работаю во время уик-энда. Начнем с понедельника. Приходи к десяти часам, и я поведу тебя представлять клиентам. Согласен?

— Как хочешь.

Джонни направился к двери.

— Джонни!

Он остановился и посмотрел на Барни, который тер свою жирную щеку.

— Мне следовало бы лучше помалкивать, — сказал он, — Энди велел не говорить тебе, сколько я зарабатываю. Ты можешь это забыть?

Джонни сжал кулаки, но все же с трудом улыбнулся:

— Хорошо, Барни, забыто. До понедельника. Он вышел из бюро и спустился с шестого этажа, ругаясь про себя. До автовокзала было пять минут ходьбы. Придя туда, он остановился и посмотрел на окна конторы Массино, находящейся на противоположной стороне. Тот сейчас, видимо, в самолете по дороге в Майами, где он проводит свой уик-энд, но Энди наверняка там, в своей каморке.

Джонни вошел в автовокзал и направился к камере хранения, где прочитал инструкцию по пользованию ячейками. Он узнал, что ключ надо взять заранее. Оглянувшись по сторонам, он не заметил никого из знакомых среди людей, толпившихся на вокзале, и медленно направился к окошку выдачи ключей. Большой негр сонно посмотрел на него.

— Мне нужен ключ. Сколько?

— На какое время, мистер?

— На три недели… Может быть, и больше, я точно не знаю. Служащий протянул ему ключ.

— Полдоллара за неделю. На три недели — полтора доллара.

Джонни заплатил, засунул ключ в карман и пошел смотреть ячейку. Она была расположена рядом с входной дверью. Удовлетворенный, Джонни покинул здание вокзала и направился домой.

Следующий час он провел перед окном, думая о Массино. В два часа, когда он уже было собрался перекусить, зазвонил телефон. Он скривился и поднял трубку.

— Джонни?

— Салют, куколка.

Он был удивлен, что звонит Мелани. Завтра они должны были встретиться.

— Ты знаешь, Джонни, у меня неприятности, — сказала она. — Только что началось. Я ужасно себя чувствую, поэтому завтра мы не сможем встретиться.

«Ох уж эти женщины, — подумал Джонни. — У них всегда что-то не так». Но он знал, что Мелани действительно страдает, когда в таком состоянии, а у него теперь перспектива мрачного и одинокого уик-энда.

— Ну, ничего, милая, — сказал он мягко, — разумеется, завтрашний выходной перенесем на следующее воскресенье. Я ничего не могу сделать для тебя?

— Ничего. Нужно только подождать, чтобы все прошло.

— Может быть, принести что-нибудь поесть?

— Я сделаю это сама. Желаю хорошего уик-энда, Джонни. Я тебе позвоню, и мы наверстаем упущенное.

— Ладно, иди отдыхай, — сказал Джонни и повесил трубку.

Он принялся ходить по комнате, думая, чем бы заняться. Вытащил бумажник и пересчитал деньги. У него оставалось 108 долларов, и их должно было хватить до следующей пятницы. Было бы приятно взять автомобиль и поехать к морю. Прогулка в 500 километров. Он мог бы оплатить комнату в мотеле и прогуляться по берегу. Но это будет стоить дорого.

Такой уик-энд для Джонни не по средствам. Это хорошо для Массино, который купается в золоте, но не по карману Джонни Биандо. Пожав плечами, он включил телевизор. Усевшись перед экраном с мрачным видом, посмотрел бейсбольный матч. Глядя на экран, он мечтал о том дне, когда поплывет на своей шхуне под лучами солнца и под его ногами будет покачиваться палуба.