— Джек, кому ты звонил? — спросил Кингшот.

— Дэну Мюррею из нашего посольства, представителю ФБР. Ты должен его знать.

— Атташе по юридическим вопросам — конечно, знаю. Ладно, и что ты у него спросил?

— Распорядок папы римского на предстоящую неделю.

— Но нам же пока что ничего не известно! — возразил Кингшот.

— Алан, и такое положение дел тебя вполне устраивает? — вежливо поинтересовался Джек.

— Но ты не раскрыл…

— Наш источник информации? Ты считаешь меня полным кретином?

Английский разведчик задумчиво кивнул.

— Ну хорошо. Полагаю, ничего страшного не будет.



В течение следующего часа первая беседа с «кроликом» снова вернулась в обычное русло. Зайцев рассказал англичанам все, что было ему известно об агенте по кличке Министр. Подробностей оказалось достаточно для того, чтобы можно было начинать поиски предателя. Кингшот ясно дал понять, что не успокоится до тех пор, пока не спустит с ублюдка с живого шкуру. Невозможно было представить себе, сколько информации успел передать КГБ изменник — это определенно был мужчина, как ясно дал понять Зайцев, и этот мужчина был высокопоставленным чиновником в Уайтхолле. Хотелось надеяться, что в самом ближайшем времени он переселится в жилье, которое бесплатно выделит ему правительство ее величества на неопределенный срок — «на усмотрение королевы», как гласит официальная фраза. Однако Джека волновали более насущные задачи. Ровно в 14:20 он снова отправился в соседнюю комнату, где был установлен телефон защищенной связи.

— Дэн, это Джек.

Атташе по юридическим вопросам обошелся без вводных фраз:

— Как мне сообщили в нашем посольстве в Риме, его святейшеству предстоит очень напряженная неделя, однако по средам папа всегда встречается с паствой. Он проезжает в белом джипе по площади Святого Петра перед собором, чтобы верующие смогли его увидеть и получить его благословение. Машина открытая, и если кто-то действительно задумает расправиться с папой, на мой взгляд, лучшей возможности не бывает — если только, конечно, не внедрить убийцу в ближайшее окружение понтифика. Скажем, уборщица, сантехник, электрик, трудно сказать, но надо исходить из того, что весь штат сотрудников предан папе и за ними присматривает охрана.

«Ну да, конечно, — подумал Джек, — вот только такие люди как раз лучше всего и подходят для подобных дел. Самый смертельный удар может нанести лишь тот, кому ты доверяешь. Проклятие!» Конечно, проверить окружение папы можно было бы с помощью представителей Службы внутренней безопасности, однако близких знакомых у Райана там не было, а если бы и были, то преодолеть сопротивление бюрократии Ватикана — старейшей в мире — все равно не удалось бы без вмешательства божественных сил.

— Спасибо, дружище. Я перед тобой в долгу.

— Semper fi, приятель. Ты сможешь рассказать мне об этом поподробнее? Похоже, ты занят серьезным делом.

— Скорее всего, не смогу, но это зависит не от меня, Дэн. Извини, должен бежать. До встречи, дружище.

Положив трубку, Райан вернулся в библиотеку.

Солнце заливало ярким светом лужайку за окнами, и на столе только что появилась бутылка вина — французского вина из долины Луары, вероятно, хорошего, выдержанного. Бутылка была покрыта слоем пыли. Несомненно, она пробыла в погребе довольно долго, а в винном погребе такого особняка вряд ли будут хранить какое-нибудь дешевое пойло вроде «Дикой ирландской розы».

— Зайцеву известно много интересного об этом подонке Министре, — сказал Кингшот.

Он не стал добавлять, что остается только раскопать эти данные. Однако уже завтра на допросах будут присутствовать опытные психологи, которые воспользуются всем своим мастерством, чтобы оживить память русского перебежчика, — вплоть до гипноза. Райан не мог сказать, будет ли от этого какой-либо толк. Хотя некоторые сотрудники правоохранительных органов верили в эффективность подобных методов, адвокаты с пеной у рта выступали против, и Джек просто не знал, на чьей стороне правда. В целом, конечно, приходилось сожалеть о том, что «кролик» не смог захватить с собой фотокопии архивов КГБ, однако вряд ли можно было корить человека, положившего голову на плаху, за то, что он не кричит, поторапливая палача. К тому же, цепкая, дотошная память Зайцева произвела впечатление на Райана.

А что если он «подсадная утка», провокатор, засланный на Запад специально для того, чтобы передать дезинформацию? Конечно, такая вероятность существовала, однако достоверность переданных Зайцевым сведений выяснится после того, как будут выявлены агенты, которых он выдаст западным контрразведывательным службам. Если Министр действительно передавал русским первоклассную информацию, по его качеству сотрудники Службы внутренней безопасности определят, насколько он был для них ценен. Русские относятся к своим агентам без сожаления — они никогда, ни разу не пытались выторговать у американцев или англичан разоблаченного предателя, гниющего в тюрьме, как неизменно поступала Америка, порой успешно. Нет, русские считают своих агентов расходным материалом, который можно без сожаления… расходовать, а наградой за это будет лишь какой-нибудь второстепенный орден, который тот, кому оказана эта «высокая честь», все равно не сможет никогда получить. Райан находил это необъяснимым. Почему КГБ, во многих отношениях лучшая секретная служба в мире, никак не может понять, что, храня верность попавшему в беду агенту, он подтолкнет других агентов идти на больший риск? Возможно, это было очередное проявление того, как господствующее национальное мировоззрение одержало верх над здравым смыслом. В Советском Союзе это можно было сказать практически обо всем.

К четырем часам дня по местному времени Джек пришел к выводу, что в Лэнгли уже должен кто-нибудь появиться. Он задал Кролику последний вопрос:

— Олег Иванович, как вы думаете, способен ли КГБ вскрыть наши шифры?

— Полагаю, нет. Точно я сказать не могу, но мне известно, что у нас есть агент в Вашингтоне — его кодовое имя Сверчок — которого мы просили передать нам любую информацию, какая помогла бы нам взломать ваши шифраторы СТУ. И до сих пор ему не удалось достать ничего из того, что требовали наши дешифровальщики. Однако, сами мы опасаемся, что вы читаете наши закрытые телефонные переговоры, поэтому стараемся по возможности не использовать телефонные линии для передачи важной информации.

— Благодарю вас.

И Райан снова отправился в соседнюю комнату к шифратору СТУ. Следующий номер он также набрал по памяти.

— Джеймс Грир слушает.

— Господин адмирал, это Джек.

— Как мне сообщили, наш «кролик» уже обживает новую норку, — вместо приветствия сказал адмирал.

— Совершенно верно, сэр, и хорошая новость заключается в том, что он считает наши закрытые линии связи надежными, в том числе, и эту. Судя по всему, предыдущие опасения были преувеличены или неправильно истолкованы.

— Насколько я понял, есть и плохие новости? — с тревогой спросил зам по РА-работе.

— Да, сэр. Юрий Андропов собирается убить папу римского.

— Насколько надежна эта информация? — тотчас же спросил Джеймс Грир.

— Сэр, именно по этой причине «кролик» решился на побег. Через день, максимум, через два я переправлю вам подробный отчет, однако уже сейчас не вызывает сомнений, что КГБ занимается подготовкой операции по физическому устранению главы Римско-католической церкви. Мы располагаем даже кодовым номером операции. Я считаю, вам необходимо поставить об этом в известность судью Мура. Да, и еще надо предупредить шифровальную службу ВМФ, что у них не все в порядке с закрытой связью.

— Понятно, — донесся с расстояния трех тысяч четырехсот миль голос вице-адмирала Грира. — Тут возникают определенные проблемы.

— Вы слишком мягко выразились, черт побери. — Набравшись духа, Райан прямо спросил: — Что мы можем сделать?

— В этом и заключается главная проблема, мой мальчик, — сказал зам по РА-работе. — Во-первых, можем ли мы что-либо предпринять. Во-вторых, хотим ли мы что-либо предпринять.

— Господин адмирал, а почему мы должны не хотеть что-либо предпринимать? — спросил Райан, стараясь сохранить свой голос учтивым, как и подобает в разговоре с начальством.

Он уважал адмирала Грира и как руководителя, и как человека.

— Сынок, взгляни на вещи шире. Наша первая и основная задача в жизни состоит в том, чтобы защищать Соединенные Штаты Америки и больше никого — ну, разумеется, и наших союзников, — добавил Грир для магнитофонов, подключенных к линии. — И все же наш первостепенный долг — хранить честь своему флагу, а не какому-то религиозному деятелю. Конечно, мы постараемся помочь папе, насколько это в наших силах, но если мы не сможем ничего сделать, придется с этим мириться.

— Ну хорошо, — стиснув зубы, проскрежетал Райан.

Ему захотелось спросить, а как же быть с понятиями добра и зла, но это подождет.

— Обычно мы ни с кем не делимся закрытой информацией, — продолжал Грир, — а ты сам прекрасно понимаешь, в какой строжайшей тайне необходимо держать факт побега этого «кролика».

— Да, сэр.

Но, по крайней мере, эта информация не попадет под гриф «Н-ин» — «не предназначенная для ознакомления иностранцев». Англичане — иностранцы, однако им уже известно все и про операцию «Беатрикс», и про «кролика». Однако англичане сами скупо делятся информацией — разве что иногда с Америкой, но и тогда обговаривая сделку. С этим просто приходится мириться. Точно так же и Райан не имел права обсуждать те операции, о которых ему было что-либо известно. И главная из них — «Ключ к таланту», разведывательные спутники. Хотя ЦРУ и Пентагон из кожи лезли вон, поставляя англичанам самые свежие разведданные во время Фольклендской войны, вместе со всеми перехватами, осуществленными Агентством национальной безопасности в Южной Америке. Голос крови не заглушить.

— Господин адмирал, как отнесутся средства массовой информации к тому, если станет известно, что Центральное разведывательное управление имело данные о готовящемся покушении на папу римского, но просто сидело сложа руки?

— Это…

— Угроза? Нет, сэр, я на такое никогда не пойду. Я играю строго в пределах правил, сэр, и вам это известно. Но кто-нибудь здесь может устроить утечку просто потому, что возмущен случившимся, и если это произойдет, расплата будет ужасной.

— Вынужден с тобой согласиться, — признал Грир. — Что ты предлагаешь?

— Сэр, это не в моей компетенции, однако мы должны хорошенько подумать насчет наших возможных действий.

— Что еще хорошего сообщил наш новый друг?

— У нас есть кодовые имена трех агентов. Некто по кличке Министр, судя по всему, работает в зарубежном ведомстве Уайтхолла. И двое по нашу сторону океана: Нептун, по-видимому, имеющий отношение к военно-морскому флоту. Он и есть источник беспокойства по поводу закрытых линий связи. В Красной стране читают почту моряков, сэр. И еще один в Вашингтоне, по имени Кассий. Похоже, он обосновался на Капитолийском холме: первоклассная информация политического характера, к тому же сведения о нашей работе.

— О нашей — ты хочешь сказать, о ЦРУ? — переспросил зам по РА-работе, и в его голосе прозвучала тревога.

Как бы долго человек ни находился в «игре», каким бы опытным он ни был, мысль о том, что в недрах родного ведомства орудует враг, напугает кого угодно.

— Вы поняли совершенно правильно, — подтвердил Райан.

Ему не нужно было поворачивать нож в ране. В Лэнгли никого не радовало то, что самой секретной информацией приходилось делиться с «избранными» из комитетов по безопасности Сената и Палаты представителей. В конце концов, политики зарабатывают на жизнь своим языком. Проклятие, нет ничего сложнее, чем заставить политического деятеля держать рот на замке.

— Сэр, этот «кролик» является фантастически ценным источником. Дня через три мы заберем его к себе. Полагаю, беседы с ним продлятся не один месяц. Я познакомился с его женой и дочерью. Достаточно милые люди — девочка одних лет с моей Салли. По-моему, сэр, нам с ним очень крупно повезло. В этих породах настоящая золотая жила.

— Насколько уютно он себя чувствует?

— Ну, полагаю, всем перебежчикам первое время приходится очень несладко. Я бы предложил приставить к семье психолога, чтобы он помог обвыкнуться на новом месте. А может быть, и не одного. Нам нужно, чтобы «кролик» начал новую жизнь, чтобы он чувствовал себя уверенно. Наверное, добиться этого будет непросто, но, право, дело стоит того.

— Мы выделим для этого двух специалистов. У них большой опыт помощи в акклиматизации. Существует ли опасность того, что «кролик» вздумает вернуться назад?

— Сэр, я не заметил никаких указаний на это, однако необходимо помнить, что он круто изменил свою жизнь и попал туда, где мало что напоминает ему привычный уклад.

— Понял. Хорошо, Джек, что-нибудь еще?

— Пока что все. Мы проговорили с «кроликом» всего около пяти с половиной часов — пока что только предварительная беседа. Однако, судя по всему, воды в этом источнике хоть отбавляй.

— Отлично. Артур как раз сейчас разговаривает по телефону с Бейзилом. Я зайду к нему и передам разговор с тобой. Да, только что из Кореи возвратился Боб Риттер — никак не может прийти в себя от смены часовых поясов. Мы обрадуем его рассказом о твоих приключениях на ниве оперативной работы. Если он захочет отгрызть тебе голову, вина в этом будет наша — моя и судьи Мура.

Райан уставился на ковер на полу. Он никак не мог понять, почему Риттер так его невзлюблил, однако рождественскими открытками они друг с другом определенно не обменивались.

— Что ж, спасибо, сэр.

— Не переживай напрасно. Насколько я понял, ты показал себя совсем неплохо.

— Благодарю вас, господин адмирал. На самом деле, я не запутался в собственных ногах. Это все, что я могу поставить себе в заслугу.

— Не надо быть чересчур скромным, мой мальчик. Готовь свой отчет и присылай мне его по закрытому факсу.



А в Москве в кабинет Майка Рассела было доставлено сообщение, пришедшее по закрытому факсу. Как это ни странно, оно было графическим: обложка первого издания книги «Кролик Питер» английской писательницы Беатрикс Поттер. Примечание на сопроводительном листе говорило, кому надо передать сообщение. К нему была приписка от руки: «Шалун, Кривляка и Пушистый хвостик перебрались в новую норку.»

«Итак, — подумал Рассел, — Фоули нашел „кролика“ и устроил ему успешный побег.» Конечно, твердой уверенности у него быть не могло, однако он слишком хорошо знал жаргон разведчиков. Поднявшись наверх, Рассел постучал в дверь кабинета Эда Фоули.

— Войдите, — ответил голос московского резидента.

— Эд, вот это только что пришло из Вашингтона. — Рассел протянул листок с факсом.

— Что ж, новость очень хорошая, — заметил Фоули.

Сложив листок, он убрал его в карман, чтобы показать дома Мери Пат.

— Майк, это сообщение имеет еще одно значение, — продолжал Фоули.

— Какое же?

— Наша линия связи надежна, дружище. В противном случае это сообщение не стали бы передавать по ней.

— Ну, возблагодарим за это господа, — улыбнулся Рассел.

Глава тридцатая

Амфитеатр Флавиев

— Райан? — взревел Боб. — Что он сделал?

— Боб, не хотите присесть? Право, тут трясти сиськами не из-за чего, — сказал Джеймс Грир, отчасти успокаивая своего коллегу, отчасти бросая ему вызов на очередной раунд борьбы внутри высшего руководства ЦРУ.

Судья Мур с любопытством наблюдал за своими заместителями.

— Джек отправился в Венгрию присматривать за операцией, потому что у нас в Будапеште не осталось ни одного оперативного работника, — продолжал Грир. — Райан не сделал ни одного неверного шага, и русский перебежчик в настоящее время находится в охраняемом доме в Центральных графствах Англии. Насколько мне известно, он заливается соловьем.

— Ну, и что же он нам поведал?

— Ну, для начала, — ответил судья Мур, — судя по всему, наш друг Андропов собрался убить папу римского.

Риттер резко повернулся к директору ЦРУ.

— Насколько надежна эта информация?

— Похоже, именно это заставило «кролика» совершить прогулку, — ответил тот. — Он руководствовался побуждениями совести.

— Ну хорошо, я удовлетворен, — сказал зам по опер-работе. — И что ему известно?

— Боб, все говорит о том, что этот перебежчик — да, кстати, его зовут Олег Иванович Зайцев, — работал в центре связи центрального управления КГБ, в аналоге нашего «Меркурия».

— Вот это да, — пробормотал Риттер. Помолчав, он спросил: — Что, правда?

— Знаешь, иногда бывает, что человек бросает в автомат четвертак, дергает ручку и выигрывает джек-пот, — ответил своему заместителю Мур.

— Не могу поверить.

— Я не думал, что ты будешь возражать. А самое хорошее состоит в том, — продолжал директор ЦРУ, — что русский Иван даже не догадывается о побеге «кролика».

— Черт побери, как это нам удалось?

— Первоначально эту мысль выдвинули Эд и Мери Пат. — Затем судья Мур объяснил детали операции «Беатрикс». — Боб, по-моему, их обоих следует погладить по головке.

— И все это произошло в мое отсутствие, — выдохнул Риттер. — Проклятие!

— Да, нам надо разослать письма со словами благодарности, — сказал Грир. — В том числе, и Райану.

— Ладно, — уступил зам по опер-работе. Он помолчал, размышляя о возможных последствиях операции «Беатрикс». — И что интересного успел уже сообщить наш «кролик»?

— Помимо заговора против папы римского? Кодовые имена двух внедренных агентов русских: Нептун — похоже, он как-то связан с военно-морским флотом, и Кассий. А этот явно с Капитолийского холма. Надеюсь, это только начало.

— Несколько минут назад я беседовал с Райаном по телефону. Он в восторге от русского, утверждает, что у того энциклопедические познания, называет его «золотой жилой», цитирую дословно.

— Кто-кто, а Райан знает толк в золоте, — заметил Мур.

— Замечательно, мы поручим ему распоряжаться портфелем акций, но он не оперативный работник, — проворчал Риттер.

— Боб, Райан выполнил свою задачу успешно. А за это ведь никого не наказывают, разве не так? — спросил директор ЦРУ.

Похоже, все зашло слишком далеко. Настала пора Муру выступить судьей апелляционного суда, кем он и был до недавнего времени: гласом божьим.

— Замечательно, Артур. Вы хотите, чтобы я лично подготовил письмо с благодарностью?

Риттер вовремя увидел приближающийся товарный поезд, и не было никакого смысла оставаться на рельсах. Какого черта, эта благодарность все равно отправится в закрытый архив. Окружающему миру практически никогда не становится известно о том, как поощряет своих сотрудников Центральное разведывательное управление. До сих пор засекречены даже фамилии тех оперативников, которые героически погибли при исполнении своих обязанностей тридцать лет назад. Стиль ЦРУ напоминал своеобразную потайную дверь, ведущую в рай.

— Итак, джентльмены, теперь, когда все административные вопросы улажены, надо решить, что мы будем делать в связи с готовящимся покушением на папу римского? — спросил Грир, пытаясь вернуть в рабочее русло совещание с участием высшего руководства разведывательного ведомства, людей, считающихся серьезными.

— Насколько достоверна эта информация? — захотел выяснить первым делом Риттер.

— Несколько минут назад я разговаривал с Бейзилом. Он считает, что к словам русского надо отнестись серьезно. Однако я полагаю, нам необходимо самим побеседовать с этим «кроликом», чтобы оценить опасность для нашего польского друга.

— Надо ли поставить в известность президента?

Мур покачал головой.

— Сегодня у Рейгана весь день занят решением законодательных вопросов, а поздно вечером он вылетает в Калифорнию. В воскресенье и в понедельник президент будет выступать с речами в Орегоне и Колорадо. Я увижусь с ним только во вторник, часа в четыре дня.

Конечно, Мур мог попросить дать ему внеплановую аудиенцию — в случае событий действительно чрезвычайной важности президент нарушит свой распорядок — однако до тех пор, пока не предоставится возможность встретиться с «кроликом» лицом к лицу, об этом нечего было даже и думать. Возможно, президент захочет лично побеседовать с русским. У Рейгана есть такое качество.

— В каком состоянии находится наша римская резидентура? — спросил Риттера адмирал Грир.

— Резидентом в Риме Рик Нолфи. Отличный парень, но через три месяца ему выходить в отставку. Рим — его лебединая песня. Рик сам попросился туда, потому что его жена Анна очень любит Италию. У него в подчинении шестеро сотрудников, в основном, занимаются делами НАТО. Двое опытных ребят, четверо новички, — доложил Риттер. — Однако прежде чем их предупредить, нам необходимо обмозговать, что к чему, и тут совсем не помешает услышать мудрое слово президента. Главная проблема заключается в том, как, черт побери, сказать об угрозе, нависшей над жизнью папы римского, не выдав при этом источник информации? Джентльмены, — заключил Риттер, — уж если мы пошли на такие ухищрения, чтобы сохранить в тайне факт побега, нет смысла кричать на всю округу о том, что сообщил нам перебежчик, вы не согласны?

— В том-то все дело, — вынужден был согласиться Мур.

— Несомненно, у папы имеется собственная служба безопасности, — продолжал Риттер. — Хотя, разумеется, она не может идти ни в какое сравнение с нашим ведомством, не так ли? И нам неизвестно, насколько она надежна.



— Старая песня, — в это же самое время говорил в Манчестере Райан. — Обращаясь с информацией чересчур вольно, мы компрометируем источник и делаем ее в значительной степени бесполезной. Но если мы не будем вообще использовать информацию из страха скомпрометировать источник, зачем, твою мать, в таком случае нам нужен этот источник? — Допив вино, Джек снова наполнил бокал. — Знаешь, есть целая книга, посвященная этому.

— Какая?

— «Тайны, имеющие две стороны». Ее написал некий Джаспер Холмс. Во время второй войны он служил криптографом в военно-морском флоте, работал в технической разведке шифровальной службы Тихоокеанского флота вместе с Джо Рошфором и его ребятами. В этой книге весьма неплохо описывается, как работает разведка на самом острие.

Кингшот мысленно взял на заметку разыскать в библиотеке эту книгу.

Зайцев вместе с женой и дочерью гулял на улице — зеленая лужайка была прямо-таки бархатистая. Миссис Томпсон предложила провести семью по магазинам. Необходимо было оставить русским время на личные дела — разумеется, их комнаты были нашпигованы подслушивающей аппаратурой, вплоть до фильтра, убирающего «белый шум», установленного в ванной. Для успеха операции очень важно было сделать пребывание за границей максимально уютным не только для главы семьи, но и для его жены и ребенка.

— Ладно, Джек, что бы там ни замыслил противник, на то, чтобы подготовиться к осуществлению своих планов, ему потребуется какое-то время. Тебе прекрасно известно, что русская бюрократическая машина еще более неповоротливая, чем наша.

— Алан, ты имеешь в виду и КГБ? — спросил Райан. — На мой взгляд, это единственное ведомство Советского Союза, которое действительно работает, а Юрий Андропов не отличается долготерпением, разве не так? Проклятие, ты не забыл, что именно он был советским послом в Будапеште в 1956 году? Тогда русские действовали очень решительно, ты не согласен?

— Тогда возникла серьезная угроза всей советской политической системе, — возразил Кингшот.

— А то, что пригрозил сделать папа римский, не является? — выпалил Райан.

— Твоя правда, — вынужден был признать английский разведчик.

— Среда. Так мне сказал Дэн. Каждую среду папа открыт для нападения.

Ну хорошо, он в любой момент может выйти на балкон, чтобы благословить верующих, и в этот момент его может сразить каждый, кто хотя бы сносно умеет обращаться со снайперской винтовкой. Однако человек с винтовкой в руках бросится в глаза даже случайному прохожему, а снайперская винтовка громогласно кричит «армия», ну а там, где есть армия, все сразу начинают искать правительство. К тому же, такие появления, скорее всего, не расписаны на много времени вперед, по крайней мере, они носят случайный характер. А вот каждую среду, черт возьми, папа усаживается в белый джип и разъезжает по Плацца-Сан-Пьетро прямо среди толпы. Алан, а на таком расстоянии можно уже стрелять из пистолета.

Откинувшись назад, Райан отпил французское вино.

— Знаешь, я бы вряд ли захотел стрелять из пистолета с такого близкого расстояния.

— Алан, в свое время русским удалось найти человека, который прикончил Льва Троцкого ледорубом — а уж тут расстояние было не больше двух шагов, — напомнил Райан. — Согласен, с тех пор многое изменилось, но с каких это пор русские стали рисковать своими солдатами осмотрительно? К тому же, в данном случае это вообще будет тот болгарский ублюдок, не забыл? Ваш человек назвал его экспертом по части убийств. А ты даже представить себе не можешь, на что способен настоящий эксперт. В Квантико я видел одного сержанта-комендора, так тот мог на расстоянии пятидесяти футов вывести свое имя из пистолета сорок пятого калибра.

Самому Райану так и не удалось освоиться с тяжелым «Кольтом», но тот комми владел пистолетом в совершенстве.

— Возможно, ты беспокоишься напрасно.

— Может быть, — признал Джек. — Но мне было бы гораздо спокойнее, если бы его святейшество надевал под сутану кевларовый бронежилет.

Разумеется, папа ни за что не пойдет на это. Такие люди, как он, воспринимают опасность не так, как простые смертные. И дело не в чувстве неуязвимости, которое иногда вырабатывается у профессиональных военных. Просто для них смерть не является чем-то заслуживающим страха. Вообще-то, таких взглядов должен придерживаться любой прилежный католик, но Джек не относил себя к их числу. По крайней мере, в этом вопросе.

— Ну хорошо, какие практические шаги мы можем предпринять?

— Высматривать лицо в толпе, но кто может поручиться, что это будет то самое лицо? — спросил Кингшот. — С чего ты взял, что Строков не наймет кого-нибудь еще, кто и сделает выстрел? Я могу представить себе, как я в кого-то стреляю, но только не в толпе.

— А если использовать бесшумное оружие, с эффективным глушителем? Избавившись от громкого шума при выстреле, можно существенно снизить риск оказаться схваченным на месте преступления. Не забывай, что все взгляды будут обращены на папу; мало кто будет озираться по сторонам.

— Это верно, — согласился Алан.

— Знаешь, проще всего найти оправдания собственной бездеятельности. Кажется, это доктор Джонсон метко подметил, что ничего не делать по силам любому, — обреченно спросил Райан. — Именно этим мы сейчас и занимаемся, Алан — ищем оправдания, чтобы ничего не предпринимать. Неужели мы можем допустить, чтобы папа римский погиб? Просто сидеть здесь и пить вино, позволяя русским его убить?

— Нет, Джек, но, с другой стороны, мы не можем и рубить сплеча. Любую операцию необходимо предварительно тщательно спланировать. Для этого нужны профессионалы, специалисты своего дела. А профессионал может сделать многое, но сначала он должен получить приказ.

Однако такое решение должны были принимать уже в другом месте.



— Госпожа премьер-министр, у нас есть основания считать, что КГБ готовит операцию по физическому устранению папы римского, — доложил директор Службы внешней разведки.

Он явился к Тэтчер, сославшись на срочное дело, оторвав ее от какого-то политического мероприятия.

— Вот как? — достаточно сухо поинтересовалась премьер-министр. Она уже привыкла выслушивать от главного разведчика страны самые странные вещи и выработала привычку не реагировать на них чересчур эмоционально. — Что за источник этой информации?

— Несколько дней назад я вам уже докладывал про операцию «Беатрикс». Так вот, мы вместе с американцами успешно ее осуществили. Нам даже удалось сделать так, что русские считают перебежчика мертвым. В настоящий момент он находится в охраняемом доме неподалеку от Манчестера, — доложил Чарльстон главе правительства.

— Мы поставили в известность американцев?

Сэр Бейзил кивнул.

— Да, госпожа премьер-министр. В конце концов, он их добыча. На следующей неделе мы отправляем русского самолетом в Америку. Сегодня я уже имел разговор с судьей Артуром Муром, директором Центрального разведывательного управления. Надеюсь, в начале следующей недели он встретится с президентом.

— Как вы полагаете, какие действия предпримут американцы? — спросила Тэтчер.

— Трудно сказать, мэм. Если честно, ситуация очень щекотливая. Этот перебежчик, его фамилия Зайцев, представляет собой очень ценный разведывательный материал, и надо будет приложить все силы для того, чтобы обеспечить его анонимность, а также чтобы скрыть то, что он находится по эту сторону «железного занавеса». Так что вопрос о том, как именно предупредить Ватикан о потенциальной угрозе, является, мягко говоря, очень сложным.

— Вы говорите, советские спецслужбы всерьез готовят операцию? — задумчиво спросила премьер-министр.

Ей трудно было поверить, что на такое способны те, кого она считала способными почти на все.

— Судя по всему, да, — подтвердил сэр Бейзил. — Но нам неизвестен ее приоритет, и, разумеется, мы ничего не знаем о сроках.

— Понятно. — Тэтчер помолчала. — Наши отношения с Ватиканом являются вежливыми, но не слишком близкими.

Это восходило еще к эпохе Генриха Восьмого, хотя за прошедшие с тех пор столетия Римско-католическая церковь в значительной мере забыла былые обиды.

— К сожалению, вы правы, — согласился директор Службы внешней разведки.

— Понятно, — повторила премьер-министр.

Тэтчер долго думала перед тем, как заговорить снова. Наконец, подавшись вперед, она произнесла голосом, полным достоинства и силы:

— Сэр Бейзил, не в обычаях правительства ее величества стоять сложа руки, когда наши противники замышляют убийство главы дружественного государства. Поручаю вам изучить все возможные способы предотвратить это преступление.

Одни люди стреляют с бедра, подумал сэр Бейзил. Другие — от сердца. Несмотря на всю свою внешнюю суровость, глава правительства Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии относилась к последним.

— Слушаюсь, госпожа премьер-министр.

Проблема заключалась в том, что Тэтчер не сказала, каким образом, черт побери, выполнять ее распоряжение. Конечно, надо будет скоординировать свои действия с Лэнгли. Но пока что перед Чарльстоном стояла задача, как минимум, очень сложная. Что ему делать? Высадить парашютный десант на площади Святого Петра?

Однако этому премьер-министру отвечать «нет» нельзя, по крайней мере, здесь, в ее резиденции на Даунинг-стрит, 10.

— Этот перебежчик поведал нам еще что-нибудь интересное?

— Да, мэм. Он назвал кодовое имя советского агента, который, скорее всего, работает в Уайтхолле. Его зовут Министр. Как только мы получим более подробную информацию об этом предателе, мы поручим Службе внутренней безопасности взяться за него.

— Что он передает русским?

— Разведывательную информацию политического и дипломатического характера, мэм. По словам Зайцева, эти сведения высочайшего качества, но пока что он не сообщил нам ничего такого, что позволило бы прямо выйти на изменника.

— Очень интересно.

Все это было для Англии не внове. Возможно, этот предатель — последний осколок «Кембриджской группы», имевшей такое огромное значение для СССР во время Второй мировой войны и вплоть до начала шестидесятых годов, или же завербован ими. Чарльстон очень решительно очистил от них свое ведомство, однако Уайтхолл не входил в его епархию.

— Держите меня в курсе.

Это произнесенное спокойным тоном распоряжение в устах Тэтчер приобретало силу гранитной скалы, брошенной божественной рукой с вершины горы Синай.

— Слушаюсь, госпожа премьер-министр.

— Имеет ли смысл обсудить вопрос безопасности папы римского с президентом Рейганом?

— Я считаю, пусть сначала его введет в курс дела ЦРУ. Получится некрасиво, если мы будем действовать в обход американской разведки. В конце концов, этим перебежчиком мы обязаны в первую очередь именно американцам, так что сначала с президентом должен поговорить Артур Мур.

— Да, полагаю, вы правы. Однако когда я буду говорить с Рейганом, я дам ему понять, что мы отнеслись к этому максимально серьезно и ждем от него существенных действий.

— Госпожа премьер-министр, если позволите высказать свои соображения, вряд ли американский президент пожелает остаться в стороне.

— Согласна. Он отличный парень.

Подробный рассказ об американской поддержке во время войны за Фольклендские острова не увидит божий свет еще в течение многих лет. В конце концов, Соединенные Штаты не собираются сжигать мосты с Южной Америкой. Но Тэтчер была не из тех, кто забывает свои долги.

— Вернемся к операции «Беатрикс», — снова заговорила премьер-министр. — Она прошла успешно?

— Без единого сбоя, мэм, — заверил ее Чарльстон. — Наши люди сделали все, как по писаному.

— Не сомневаюсь, вы отметите отличившихся.

— Разумеется, мэм, — ответил директор Службы внешней разведки.

— Хорошо. Благодарю вас за то, что пришли, сэр Бейзил.

— Как всегда, был рад увидеться с вами, госпожа премьер-министр.

Чарльстон встал, размышляя о том, что Райан назвал бы Тэтчер «девчонкой что надо». Что действительно соответствовало истине. Однако по дороге в Сенчури-Хауз он уже думал о том, что еще только предстоит. Что можно будет предпринять? Разумеется, именно за то, чтобы находить ответы на такие вопросы, сэр Бейзил Чарльстон и получал такое щедрое жалование.



— Привет, дорогая, — сказал в трубку Райан.

— Где ты? — тотчас же спросила Кэти.

— Где именно, сказать не могу, но я вернулся в Англию. То, чем я занимался на континенте… в общем, получилось продолжение, которым я должен заниматься здесь.

— Ты можешь заглянуть к нам домой?

— Боюсь, нет. — Одна из главных проблем заключалась в том, что хотя до Чатэма было всего несколько часов езды на машине, Райан еще не чувствовал себя достаточно уверенно для того, чтобы пускаться в такой дальний путь по английским дорогам. — У вас все в порядке?

— У нас все замечательно, вот только тебя нет, — ответила Кэти, и в ее голосе прозвучали нотки разочарования и гнева.

Она была уверена в одном: куда бы ни уезжал Джек, это уж точно была не Западная Германия. Но Кэти не могла говорить об этом по телефону. Она все-таки понимала, что такое разведка.

— Извини, малыш. Могу только сказать тебе, что то, чем я сейчас занимаюсь, является очень важным, — но и только.

— Не сомневаюсь, — сдалась Кэти.

Она понимала, что Джек тоже хочет вернуться домой, к семье. Он был не из тех, кто готов разлучиться с близкими просто так, от нечего делать.

— Как у тебя работа?

— Весь день прописывала очки. Но завтра утром мне предстоит несколько операций. Подожди, передаю трубку Салли.

— Привет, папочка! — послышался другой, высокий голосок.

— Привет, Салли. Как ты поживаешь?

— Хорошо. — Дети всегда отвечают так.

— Чем ты занималась сегодня?

— Мы с мисс Маргарет рисовали цветными карандашами.

— И что же?

— Коров и лошадей! — с восторгом воскликнула девочка.

Больше всего ей нравились пеликаны и коровы.

— Замечательно. А теперь верни трубку маме.

— Хорошо.

Возвращаясь к видеомагнитофону с кассетой «Волшебника из страны Оз», Салли будет вспоминать этот глубокий и содержательный разговор.

— А как поживает наш малыш? — спросил у жены Джек.

— В основном, жует свои ручки. Сейчас он в манеже, смотрит телевизор.

— С ним проще, чем было с Салли в его возрасте, — улыбнувшись, заметил Джек.

— Слава богу, его не мучают колики, — согласилась доктор Райан.

— Я по тебе соскучился, — упавшим голосом признался Джек.

Это соответствовало истине. Он действительно очень соскучился по Кэти.

— Мне тоже тебя недостает.

— Ну ладно, мне пора возвращаться к работе, — сказал Райан.

— Когда ждать тебя домой?

— Надеюсь, через пару дней.

— Ладно. — Придется свыкнуться с этим печальным фактом. — Звони.

— Обязательно, малыш.

— Пока.

— До встречи. Я тебя люблю.

— Я тебя тоже люблю.

— Пока.

— Пока, Джек.

Положив трубку на рычажки, Райан сказал себе, что он не создан для такой жизни. Как и его отец, он хотел спать в одной кровати вместе с женой — интересно, а отцу приходилось когда-нибудь ночевать не дома? Джек не мог припомнить этого. Однако он выбрал для себя эту работу, в которой такое простое желание выполнимо не всегда. Хотя, на самом деле, этого быть не должно. Он аналитик, который работает у себя в кабинете и спит дома, но иногда, черт бы побрал, все складывается по-другому.



На ужин были говядина по-веллингтонски и йоркширский пудинг. Миссис Томпсон могла бы работать шеф-поваром в приличном ресторане. Джек не имел понятия, каково происхождение говядины, но она показалась ему более сочной, чем обычное мясо английских коров, откормленных травой. Или миссис Томпсон купила ее в специальном магазине — в Англии до сих пор оставались мясные лавки — или же она действительно умеет делать нежным любое мясо.

Ну а йоркширский пудинг получился просто неземного вкуса.

Бутылка французского вина, и ужин прошел просто блестяще — излюбленный эпитет в Великобритании.

Русские набросились на еду, как в свое время маршал Георгий Жуков — на Берлин, с завидным аппетитом.

— Олег Иванович, должен вас предупредить, — позволил себе на мгновение быть искренним Райан, — в Америке еда не всегда такого высокого качества. — Он подгадал так, чтобы сделать это замечание, когда миссис Томпсон находилась в обеденном зале. Джек повернулся к ней. — Мэм, если вам когда-либо понадобятся рекомендации, чтобы устроиться на работу поваром, обращайтесь ко мне, хорошо?

Эмма Томпсон просияла.

— Благодарю вас, сэр Джон.

— Честное слово, мэм, еда просто превосходная.

— Вы очень любезны.

У Джека мелькнула мысль, понравится ли ей мясо-гриль в его исполнении и салат со шпинатом, приготовленный Кэти. Главным будет достать мясо бычков из Айовы, откормленных кукурузой, что в Англии совсем непросто. Хотя, конечно, можно будет обратиться в военный магазин на авиабазе в Гринэм-Коммонс…

Ужин занял почти целый час, а завершили его великолепные напитки. В знак особого уважения к русским гостям даже была подана водка «Старка». Джек обратил внимание, что Олег пил ее рюмка за рюмкой.

— Даже Политбюро не кормят так хорошо, — сказал Кролик, когда ужин наконец завершился.

— Да, в Шотландии выращивают замечательных коров. Эта порода называется «Абердинский энгус», — объяснил Ник Томпсон, собирая посуду.

— Их откармливают кукурузой? — спросил Райан.

Кажется, особого избытка кукурузы в Великобритании не наблюдается, разве не так?

— Не знаю. Японцы дают своим коровам породы «Кобе» пиво, — добавил бывший полицейский. — Возможно, так же поступают и в Шотландии.

— Тогда это объясняет качество, — усмехнувшись, согласился Джек. — Олег Иванович, вам надо обязательно попробовать английское пиво. Оно лучшее в мире.

— А разве не американское? — удивился русский.

Райан покачал головой.

— Нет. Это единственное, в чем англичане нас опередили.

— Правда?

— Правда, — подтвердил Кингшот. — Однако у ирландцев это тоже получается очень неплохо. Я просто обожаю «Гиннес», хотя в Дублине его варят все же лучше, чем в Лондоне.

— Зачем переводить на вас добро? — спросил Джек.

— Тот, кто родился проклятым ирландцем, проклятым ирландцем и умрет, — заметил Кингшот.

— Итак, Олег Иванович, — спросил Райан, закуривая вечернюю сигарету, — быть может, вам бы хотелось, чтобы мы что-нибудь делали по-другому — я хочу сказать, ради вашего удобства?

— Пока что мне жаловаться не на что, но, полагаю, ЦРУ не выделит мне такой замечательный дом, как этот.

— Олег Иванович, я миллионер и все же живу не в таком прекрасном доме, — со смехом подтвердил Райан. — Однако смею вас заверить: ваш дом в Америке будет более уютным, чем ваша московская квартира.

— А я получу машину?

— Конечно.

— И долго придется ждать? — спросил Зайцев.

— Что ждать?