А. П.

1832 г. 9 янв. СПБ.

721. П. В. Нащокину. 8 и 10 января 1832 г. Петербург.

Здравствуй, любезный Павел Войнович, я всё ждал от тебя известия. Нетерпеливо желаю знать, чем кончилось посольство, какой ultimatum [713] твоего брата, и есть ли тебе надежда устроить дела твои? Пожалуй-ста не поленись обо всем обстоятельно мне описать. Да сделай одолжение: перешли мне мой опекунской билет, который оставил я в секретной твоей комоде; там же выронил я серебряную копеечку. Если и ее найдешь, и ее перешли. Ты их счастию не веруешь, а я верю. Что Рахманов, и что мои алмазы? Нужно ли мне будет вступить с ним в переписку или нет? как ты думаешь? К стати не забудь Revue de Paris [714]. Напиши мне обстоятельно о посольстве своего немца. Дело любопытное. Когда думаешь ты получить свои деньги, и не вступишь ли ты в процесс (чего боже избави, но чего впрочем бояться нечего). Жену мою нашел я здоровою, несмотря на девическую ее неосторожность — на балах пляшет, с г.[осударем] любезничает, с крыльца прыгает. Надобно бабенку к рукам [715] прибрать. Она тебе кланяется и готовит шитье. Ждет взяток обещанных. Sur ce [716] обнимаю тебя. Ольге Андреевне посылаю фулары.

8 [717] янв. СПБ.

1832

10 янв. Мой любезный Павел Воинович, дело мое может быть кончено на днях; коли брилианты выкуплены, скажи мне адрес Рахманова — я перешлю ему покаместь [718] 5500 рублей; на эти деньги пусть перешлет он мне брилианты (заложеные в 5500) [719]. Остальные выкуплю, перезаложив сии. Сделай милость не поленись отвечать мне. Весь твой.

Адрес: М. г. Павлу Войновичу Нащокину, в Москве у Пречистинских ворот в доме Ильинской.

722. M. О. Судиенке. 15 января 1832 г. Петербург.

Боюсь я, любезный Михайло Осипович, чтоб долгая разлука совсем нас не раззнакомила; однако попытаюсь напомнить тебе о своем существовании и поговорить о важном для меня деле.

Надобно тебе сказать, что я женат около года, и что вследствие сего образ жизни моей совершенно переменился, к неописанному огорчению Софьи Остафьевны и кавалергардских шаромыжников. От карт и костей отстал я более двух лет; на беду мою я забастовал будучи в проигрыше, и расходы свадебного обзаведения, соединенные с уплатою карточных долгов, расстроили дела мои. Теперь обращаюсь к тебе: 25,000, данные мне тобою заимообразно, на 3 или по крайней мере на 2 года, могли бы упрочить мое благосостояние. В случае смерти, есть у меня имение, обеспечивающее твои деньги.

Вопрос: можешь ли ты мне сделать сие, могу сказать, благодеяние? En fait de grands propriétaires [720] трое только на сем свете состоят со мною в сношениях более или менее дружеских: ты, Яковлев и еще третий. Сей последний записал меня недавно в какую-то коллегию и дал уже мне (сказывают) 6, 000 годового дохода; более от него не имею права требовать. К Яковлеву в прежнее время явился бы я со стаканчиками и предложил бы ему un petit déjeuner; [721] но он скуп, и я никак не решусь просить у него денег взаймы. Остаешься ты. К одному тебе могу обратиться откровенно, зная, что если ты мне и откажешь, то это произойдет не от скупости или недоверчивости, а просто от невозможности.

Еще слово: если надежда моя не будет тщетна, то прошу тебя назначить мне свои проценты, не потому, что они были бы нужны для тебя, но мне иначе деньги твои были бы тяжелы. Жду ответа и дружески тебя обнимаю. Весь твой

А. Пушкин.

15 января.

Адрес мой — в Галерной, дом Брискорн.

723. А. Д. Балашев — Пушкину. 19 января 1832 г. Петербург.

Милостивый государь Александр Сергеевич!

Получа приятное письмо ваше, поспешаю на оное ответствовать:

Я очень рад, что г. Кнерцер прибегнул к посредничеству вашему, по предмету желаемой им купить земли у меня, потому что доставляет мне случай быть в сношении с вами: я полагаю, что сия земля находиться должна в имении моем, под Симоновым монастырем находящимся и называемом Тюфили; но положения торгуемого места мне неизвестно, то есть сколько сажен по берегу Москвы-реки, и сколько в глубь и также к концу ли границы моей, и какую цену предлогает г. Кнерцер за десятину, ибо у меня тут 222. десятин, которые мне бы хотелось продать вообще; но в протчем от сего последнего я и отступить могу. — Как скоро обо всех обстоятельствах сих узнаю, то так же скоро и на продажу ответ дать готов, как и ныне.

Пребывать честь имею с особенным уважением и почтением

ваш покорнейший слуга А. Балашев.

19. Генваря 1832. С. П. Б.

724. Д. Н. Блудову. 20 января 1832 г. Петербург.

Милостивый государь, Дмитрий Николаевич,

Письмо, коего Ваше превосходительство удостоили меня, получить имел я честь. Буду ожидать приказания Вашего, дабы приступить к делу, мне порученному.

С глубочайшим почтением честь имею быть, милостивый государь,

Вашего превосходительства покорнейший слуга. Александр Пушкин.

20 января 1832.

725. А. Д. Балашев — Пушкину. 22 января 1832 г. Петербург.

Милостивый государь Александр Сергеевич!

Обстоятельное предложение косательно Тюфилевой моей дачи имел честь сей час получить, и вот мой ответ:

Во всей сей даче 222. десятины; цена всей даче 110,000 р. — Естьли не будет охотника на всю дачу, то я решусь продовать и частями; но в сем последнем случае нельзя мне сравнить десятины прибережные с десятинами в глубину, потому что одни других несравненно выгоднее, а потому и расценку сделать должно: не угодно ли будет г. Кнерцеру, (естьли он здесь,) пожаловать ко мне и по плану назначить черту, отделяющую желаемую им часть земли, то мы в цене сговориться можем удобнее. — Мне обер-прокурор Новосильцов предлагает назначенную мною цену 110 т.[ысяч] р.; но при совершении купчай дает только 50 т.[ысяч], а остальные на год с залогом той же дачи; а я желаю получить все наличными: вот в чем у нас остановка. — Доходу мне с дачи более, нежели что дать могут 110 т.[ысяч] р., а потому, отдовая дешево, отдать очень дешево не могу. Прибережная же десятина конечно стоит в двое противу прочей.

Приимите вновь свидетельство особенного уважения, с которым пребывать честь имею

вам покорнейшим слугою А. Балашев.

22. Генваря 1832.

P. S. Дача Тюфилева куплена мною в 1815. году за 130,000 р. у купца Гжельцова.

726. А. Д. Балашеву. 23 января 1832 г. Петербург.

Милостивый государь Александр Дмитриевич.

Еще раз благодаря Ваше высокопревосходительство и прося извинения за ходатайство, коим Вам докучаю, препровождаю к Вам по приказанию Вашему г. Кнерцера, который лучше моего объяснит Вам свои предположения.

С глубочайшим почтением честь имею быть, милостивый государь,

Вашего высокопревосходительства покорнейший слуга Александр Пушкин.

23 янв. 1832. СПБ.

727. П. А. Осипова — Пушкину. 25 января 1832 г. Тригорское

C\'est un vrai plaisir pour moi de remplir vos commissions, mon cher et trés cher Alexandre, mais je suis fâchée de n\'avoir pas pu parvenir jusqu\'à présent à trouver tout ce qui vous reste encore de livres ou effets. N.[énila] [?] An.[oufriévna] [?] prétend qu\'elle n\'a rien trouvé dans un coffre que l\'on prétend être celui de Niquitta que les livres que je vous ai envoyés [722] et une boîte cassée à thé. Mais je ferai faire des perquisitions, — j\'aurais voulu savoir de [quels] quelle figure était le coffre de Niquitta, car il se peut bien que l\'on me donne un autre et que l\'on cache vral.

La réception des Северные цветы m\'a causé une satisfaction bien difficile à exprimer, aussi suis-je bien sensible a votre aimable attention, mon bien aimé Alexandre. C\'est un beau bouquet jetté sur la tombe de notre cher Delvig, au souvenir duquel je ne puis jusqu\'à présent arrêter une larme brûlante sur [mes paupiéres. Il me semble que le recueil des Poésies est le plus beau qui ait [723] encore paru dans tous les précédents. L\'éditeur du Miroir n\'a pas daigné nommer Yaz.[ykof] et un Yacoub.[ovitch] dont les vers ne déparent pourtant point le recueil. — Je puis bien justement dire en vous parodiant, что я Северные Цветы читаю и не начитаюсь.

La santé d\'Euphrasie est assez bonne pour son état, depuis le 7 nous ne nous sommes pas vues à cause de la déroute compléte, nous n\'avons ni neige ni gelée, jamais je n\'ai vu un temps comme celui de cette année. Elle sera assurément flattée de l\'intérêt que vous ne cessez de lui témoigner. J\'espére que la santé de Mdm votre épouse est aussi bonne, au moins je le désire beaucoup. C\'est avec les sentiments d\'une estime affection[née] et toute tendre que je me dis votre

toute dévouée

P. Ossipoff.

Le 25 de Janvier

1832

Vos nouvelles par contradiction m\'ont fait passer une nuit blanche et je n\'en ai nul regret. Mon Alexis est fait lieutenant, за отличие, pardonnez cette vanité maternelle de vous en parler. Je lui avais envoyé les vers que vous ecrivîtes en réponse à Béranger, il en est tout charmé, et tout ce qui est de bon dans son régiment — un autre huzard qui a vu Léon nous a dit qu\'il est rassasié des lauriers, et qu\'il veut mettre son sabre de côté. — [724]

728. П. А. Вяземский — Пушкину. Около 25–26 января 1832 г. Петербург.

У меня есть оказия в Москву. Пришли мне Онегина для жены и для Дмитриева. Дмитриевский экземпляр ты отдал Элизе. Да, ради Христа, дай уж один экземпляр и Тургеневу, чтобы ему с горя с ним повозиться и поволочиться. — Между тем ты мне должен Северные Цветы, потому что мои ты надписал Дмитриеву. Пришли две книжки, одну мне, другую жене.

Если записка моя тебя дома не застанет, пришли мне книги к четырем часам.

729. П. В. Нащокину. Около (не позднее) 29 января 1832 г. Петербург.

Твои дела кончены. А.[ндрей] Хр.[истофорович] получил от меня 1000 на дорогу; остаюсь тебе должен 2 тысячи с чем-то. Если б ты был [], [725] то я бы мог и их тебе заплатить.

Ради бога, доставь как можно скорее письмо Рахманову. Ты не хотел отвечать мне на мое письмо, а это сделает мне чувствительную разницу.

Очень благодарю тебя за арапа. Фуляры пришлю с А.[ндреем] Хр.[истофоровичем]. Портрет мой Брюлов напишет на днях. Письмо твое о твоем брате ужасно хорошо. Кончил ли ты с ним? Прощай, до свидания.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Павлу Воиновичу Нащокину В Москве, у Пречистинских Ворот в доме Ильинской.

730. Е. М. Хитрово. Конец (31?) января 1832 г. Петербург.

Trés certainement je n\'oublierai pas le bal de M-de l\'Ambassadrice et je vous demande la permission d\'y présenter mon beau-frére Gontcharof. Je suis charmé qu\' Онегин vous ait plu. Je tiens à votre suffrage.

Dimanche.

Адрес: Madame Hitrof. [726]

731. И. И. Дмитриев — Пушкину. 1 февраля 1832 г. Москва.

Милостивый государь Александр Сергеевич!

Всем сердцем благодарю вас за альманак, и за все прекрасные цветы собственной вашей оранжереи; равно и за песнь Онегина, хотя я вздохнул, что она последняя, и герой ваш отложил путешествие свое по любезной отчизне.

Не скажу с Пчелою, что вы ожили: в постоянном вашем здоровье всегда был уверен; изменение только в том, что вы, благодарение Фебу, год от года мужаете и здоровеете. Ваши Годунов, Моцарт и Салиери доказывают нам, что Вы не только Поэт-Протей, но и сердцеведец, и живописец, и музыкант. До сих пор после Карамзина (в старинных его мелких стихах) один только Пушкин заставляет меня читать белые свои стихи и забывать о рифмах.

Но старческая искренность и говорливость заставили меня позабыть в приговор Полевого о нашей братье ветеранах. По крайней мере я еще жив для чутья к изящному. Оно увлекло меня.

Заключаю столь же искренним уверением в совершенном почтении, которое навсегда сохранит,

милостивый государь, покорнейший ваш слуга Иван Дмитриев.

P. S. Дозвольте попросить вас сказать мое почтение вашим родителям и любезному Василью Андреевичу. Я еще прочитал прекрасные стихи его уже в печати, с прежним чувством умиления и благодарности за себя и моего друга. Благодарю его также и за новейшую поэзию его в альманахе и Европейце.

Москва 1832 Февраля 1-го дня.

732. И. В. Киреевскому. 4 февраля 1832 г. Петербург.

Милостивый государь, Иван Васильевич,

Простите меня великодушно за то, что до сих пор не поблагодарил я Вас за Европейца и не прислал вам смиренной дани моей. Виною тому проклятая рассеянность петербургской жизни и альманахи, которые совсем истощили мою казну, так что не осталось у меня и двустишия на черный день, кроме повести, которую сберег и из коей отрывок препровождаю в Ваш журнал. Дай бог многие лета Вашему журналу! Если гадать по двум первым №, то Европеец будет долголетен. До сих пор наши журналы были сухи и ничтожны или дельны да сухи; кажется Европеец первый соединит дельность с заманчивостию. Теперь несколько слов об журнальной экономии: в первых двух книжках Вы напечатали две капитальные пиэсы Жуковского, и бездну стихов Языкова; это неуместная расточительность. Между Спящей Царевной и мышью Степанидой должно было быть по крайней мере 3 нумера. Языкова довольно было бы двух пиэс. Берегите его на черный день. Не то как раз промотаетесь и принуждены будете жить Раичем да Павловым. Ваша статья о Годунове и о Наложнице порадовала все сердца; насилу-то дождались мы истинной критики. NB избегайте ученых терминов; и старайтесь их переводить, то-есть, перефразировать: это будет и приятно неучам и полезно нашему младенчествующему языку. Статья Баратынского хороша, но слишком тонка и растянута (я говорю о его антикритике). Ваше сравнение Баратынского с Миерисом удивительно ярко и точно. Его элегии и поэмы точно ряд прелестных миниатюров; но эта прелесть отделки, отчетливость в мелочах, тонкость и верность оттенков, всё это может ли быть порукой за будущие успехи его в комедии, требующей, как и сценическая живопись, кисти резкой и широкой? Надеюсь, что Европеец разбудит его бездействие. Сердечно кланяюсь Вам и Языкову.

4 янв. [727] 32.

733. А. X. Бенкендорф — Пушкину. 7 февраля 1832 г. Петербург.

Генерал-адъютант Бенкендорф покорнейше просит Александра Сергеевича Пушкина, доставить ему объяснение, по какому случаю помещены в изданном на сей 1832 год альманахе под названием Северные Цветы некоторые стихотворения его, и между прочим Анчар, древо яда, без предварительного испрошения на напечатание оных высочайшего дозволения.

7-го февраля 1832. Его высокоблагородию А. С. Пушкину.

734. А. X. Бенкендорфу. 7 февраля 1832 г. Петербург.

Милостивый государь Александр Христофорович,

Ваше высокопревосходительство изволили требовать от меня объяснения, каким образом стихотворение мое, Древо яда, было напечатано в альманахе без предварительного рассмотрения государя императора: спешу ответствовать на запрос Вашего высокопревосходительства.

Я всегда твердо был уверен, что высочайшая милость, коей неожиданно был я удостоин, не лишает меня и права, данного государем всем его подданным: печатать с дозволения цензуры. В течение последних шести лет во всех журналах и альманахах, с ведома моего и без ведома, стихотворения мои печатались беспрепятственно, и никогда не было о том ни малейшего замечания ни мне, ни цензуре. Даже я, совестясь беспокоить поминутно его величество, раза два обратился к Вашему покровительству, когда цензура недоумевала, и имел счастие найти в Вас более снисходительности, нежели в ней.

Имея необходимость объяснить лично Вашему высокопревосходительству некоторые затруднения, осмеливаюсь просить Вас назначить час, когда мне можно будет явиться.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностию, честь имею быть, милостивый государь

Вашего высокопревосходительства покорнейший слуга Александр Пушкин

7 янв. [728] 1832 С. Пб.

735. А. Ф. Рохманов — Пушкину. 9 февраля 1832 г. Москва.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

На письмо ваше, которое имел я удовольствие получить, и принося вам за оное мою чувствительнейшую благодарность, уведомить вас честь имею, что вещи ваши мною вчерашний день из здешнего Воспитательного дома выкуплены, заплочено же, выключая двух сот рублей, оставленных мне вами, капитальной суммы и процентов, около девяти тысяч ста рублей ассигнациями; но прошу вас извинить меня, ежели ранее сего не успел исполнить поручение ваше, и следственно вещи вам доставить, но на будущей почте постараюсь их к вам отправить; и в случае, ежели вам угодно будет почтить меня вашим уведомлением, то письмо ваше прошу адресовать на мое имя на Арбат в дом гг-д Глебовых; в приятном ожидании которого, с истинным моим к вам почтением и совершенною преданностию, честь имею пребыть на всегда

милостивый государь, Ваш покорнейший слуга Алексей Рохманов.

От 9-го февраля 1832-го года. Москва.

736. П. В. Нащокину. Первая половина (не позднее 11–12) февраля 1832 г. Петербург.

Посылаю тебе, любезный Павел Воинович, [10] десяток фуляров; желаю, чтоб они тебе доставили десять дней спокойствия домашнего. О брилиантах думать нечего; если завтра или после завтрого не получу ответа Рахманова, то деньги возвращаю, а дело сделаю после когда-нибудь. Всё у нас тихо и здорово. Обнимаю тебя сердечно.

Адрес: П. В. Нащокину.

737. И. И. Дмитриеву. 14 февраля 1832 г. Петербург.

Милостивый государь Иван Иванович,

Приношу Вашему высокопревосходительству глубочайшую мою благодарность за письмо, коего изволили меня удостоить, — драгоценный памятник вашего ко мне благорасположения. Ваше внимание утешает меня в равнодушии непосвященных. Радуюсь, что успел вам угодить стихами, хотя и белыми. Вы должны любить рифму, как верного слугу, который никогда с вами не спорил и всегда повиновался малейшим вашим прихотям. Утешительно для всякого русского видеть живость вашей деятельности и внимательности: по физиологическим примечаниям, это порука в долголетии и здравии. Живите ж долго, милостивый государь! Переживите наше поколение, как мощные и стройные стихи ваши переживут щедушные нынешние произведения.

Вероятно вы изволите уже знать, что журнал Европеец запрещен в следствие доноса. Киреевский, добрый и скромный Киреевский, представлен правительству сорванцом и якобинцем! Все здесь надеются, что он оправдается и что клеветники — или по крайней мере клевета — устыдится и будет изобличена.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностию, честь имею быть, милостивый государь,

Вашего высокопревосходительства покорнейший слуга Александр Пушкин.

14 фев. С. П. Б.

738. А. X. Бенкендорф — Пушкину. 17 февраля 1832 г. Петербург.

Шеф жандармов, командующий императорскою главною квартирою, генерал-адъютант Бенкендорф, свидетельствуя свое почтение Александру Сергеевичу, честь имеет препроводить при сем один экземпляр полного собрания законов Российской Империи, назначенного Александру Сергеевичу в подарок его императорским величеством.

Генерал-адъютант Бенкендорф.

№ 118 17. Февр. 1832-го. А. С. Пушкину.

739. К. С. Сербинович — Пушкину. 18 февраля 1832 г. Петербург.

Дмитрий Николаевич поручил мне уведомить Вас, милостивый государь Александр Сергеевич, что он будет сегодня в Архиве Иностранной коллегии в час пополудни. Посему не угодно ли будет и Вам туда приехать. А я, кончив некоторые дела, отправляюсь туда же прямо и постараюсь упредить Вас, чтобы предуведомить Василия Алексеевича Поленова.

Ваш покорнейший слуга К. Сербинович.

18 февраля. Четверг.

Адрес: Его высокоблагородию Александру Сергеевичу Пушкину

Нужное. В собственные руки.

740. А. X. Бенкендорфу. 18–24 февраля 1832 г. Петербург. (Черновое)

По приказ.[анию] В.[ашего] в.[ысокопревосходительства] препровождаю к Вам одно стихотв.[орение], взятое от меня в альманак и уже пропущенное цензурою.

Я остановил его печатание до В.[ашего] разрешения.

При сем случае приемлю смелость [про[сить] у] В.[ашего] в.[ысокопревосходительства] дозволения откровенно [объяснить мое положение]. В 1827 году госу.[дарю] импер.[атору] угодно было объявить мне, что у меня кроме его величества никакого цензора не будет. Сия неслыханная милость налогала на меня обязанность представлять на рассм.[отрение] ег.[о] вел.[ичества] сочинения [достойные] его внимания, если не по достоинству их, то по крайней мере по их цели и содержанию. Мне всегда было тяжело и совестно озабочивать [царя] стихотворными безделицами, важными только для меня, ибо они доставляли мне 20,000 дохода, и одна сия необходимость заставляла меня пользоваться правом, данным мне госуд.[арем].

Ныне В.[аше] в.[ысокопревосходительство], приняв в уважение сии мои [729] изволили приказать мне обращаться к В.[ашему] в.[ысокопревосходительству] с теми моими стихотв.[орениями], которые я или журналисты пожелают напечатать. Позвольте доложить В.[ашему] в.[ысокопревосходительству], что сие представляет разные неудобства. 1) В.[аше] в.[ысокопревосходительство] не всегда изволите пребывать в П.[етер]Б.[урге], а книжная торговля, как и всякая, имеет свои сроки, свои ярмонки; так что от того, что книга будет напечатана в марте, а не в янв.[аре], сочинитель может потерять несколько тысяч рублей, а журналист неск.[олько] сот подписчиков.

2) [Подвергаясь] один особой, от Вас единств[енно] зависящей ценсуре — я, вопреки права, данного госуд[арем], изо всех писателей буду подвержен самой стеснительной ценсуре, ибо весьма простым образом — сия ценсура будет смотреть на меня с предубеж.[дением] и находить везде тайные применения, allusions [730] и затруднительности — а обвинения в применениях и подразумениях не имеют ни границ, ни оправданий, если под слов[ом] дерево будут разуметь конституцию, а под словом стрела самодержавие.

Осмеливаюсь просить об одной милости: впредь иметь право с мелкими сочинениями своими относиться к обыкновенной ценсуре.

741. А. X. Бенкендорфу. 24 февраля 1832 г. Петербург.

Милостивый государь Александр Христофорович

С чувством глубочайшего благоговения принял я книгу, всемилостивейше пожалованную мне его императорским величеством. Драгоценный знак царского ко мне благоволения возбудит во мне силы для совершения предпринимаемого мною труда и который будет ознаменован, если не талантом, то по крайней мере усердием и добросовестностию.

Ободренный благосклонностию Вашего высокопревосходительства, осмеливаюсь вновь беспокоить Вас покорнейшею просьбою: о дозволении мне рассмотреть находящуюся в Эрмитаже библиотеку Вольтера, пользовавшегося разными редкими книгами и рукописями, доставленными ему Шуваловым для составления его Истории Петра Великого.

По приказанию Вашего высокопревосходительства препровождаю к Вам одно стихотворение, данное мною в альманак и пропущенное уже цензурою. Я остановил печатание оного до разрешения Вашего высокопревосходительства.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть, милостивый государь,

Вашего высокопревосходительства покорнейший слуга Александр Пушкин.

24 февраля 1832 С. П. Б.

742. В. И. Кистеру. Вторая половина (после 18) февраля 1832 г. Петербург. (Черновое)

Тит.[улярный] советн.[ик] Пушкин просит г-на Кистера явиться к нему в Галерную в дом г-жи Брискорн для получения следующ[ей] ему суммы по векселю, данному в 1820 году.

743. А. X. Бенкендорф — Пушкину. 29 февраля 1832 г. Петербург.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

По письму Вашему от 24 февраля, докладывал я государю императору, и его величество всемилостивейше дозволил Вам рассмотреть находяшуюся в Эрмитаже библиотеку Вольтера, о чем и сообщено мною г. министру императорского двора.

Уведомляя о сем Вас, имею честь быть с истинным почтением и преданностию милостивый государь,

Ваш покорный слуга А. Бенкендорф.

№ 1163. 29-го февраля 1832. Его высокобл[агород]ию А. С. Пушкину.

744. M. И. Калашников — Пушкину. 7 марта 1832 г. Болдино.

Милостивый государь Александр Сергеевич,

по приказу вашей милости пересылку иметь на имя Павла Воиновича чрез которого мною и послано серебром и золотом с променом по 10 ко.[пеек] на рубль всего отправлено 140 рублей асигнациями с променом. Да в расход сто рублей о чем и вашей милости писано. Крестьяни просют вашу милость чтобы в один рас плотить осений оброк то я им сказал что мартовской трети заплотили 1200 рублей а 2400 рублей после покрова а всего вдруг невозможно будет с них собрать. При сем увидомляю вашу милость, зделалось несщастья в вашей части згорело четыре двора неизвестно отчего. Еще же изволти с батюшкой пириговорить. Вашей части крестьянин Осип Молофеев просил меня а я вашу милость прошу. Так как один двор пополам разделен, вашей половины хозяин а приимыш у него к батюшке отделен, по милости покойного Казлова, то можно проти ево найти одинакого к батюшки а он остается при своем симействе мужик исправный. Буду сбирать часть сию оброка и вашей милости доставлю при сем рапортую что при вотчине вашей состоит по сие число всё благополучно. Засим честь имею остаться с истиным моим высокопочитанием и преданостию

ваш милостивого государя всенижайший раб навсегда пребуду Михаила Калашников

1832-го года марта 7-го числа. С. Болдино.

745. В. А. Жуковский — Пушкину. 4-10 марта 1832 г. Петербург.

Посылаю тебе билет Эрмитажный; он на всю вечность. Его при входе отдавать не должно. Нам бы надобно, то есть мне, тебе и Вяземскому, собраться у меня и побеседовать о плане журнала, который непременно надобно написать на этой неделе, ибо Смирдин после Святой должен решиться с Гречем и Булгариным. Будь у меня завтра в 1/2 8-го после обеда; скажи об этом и Вяземскому.

Ж.

Адрес: А. С. Пушкину.

746. И. П. Мятлев — Пушкину. Первая половина марта 1832 г. (?) Петербург.

Поздравляю милую и прелестную жену твою с подарком и тяжеловесным, сергами, иметь наушницею Екатерину великую шутка ли? Мысль о покупке статуи еще не совершенно во мне созрела, и я думаю и тебе не к спеху продавать ее, она корма не просит, а между тем мои дела поправятся, и я более буду в состоянии слушаться своих прихотей.

Как помнится мне, в разговоре со мною о сей покупке ты ни о какой сумме не говорил, ты мне сказал — Я продам тебе по весу Екатерину, а я сказал, и по делом ей, она и завела-то при дворе без мены (baise-mains) [731].

Переливать же ее в колокола я намерения не имею — у меня и колокольни нет — и в деревни моей, сзывая православных к обедне, употребляют кол-о-кол. И они так же сходятся.

На бусурманской масленнице я не был.

Твой на всегда или за всегда, как за луччее признаешь

И. Мятлев.

Адрес: Александру Сергеевичу Пушкину.

747. M. И. Калашников — Пушкину. 15 марта 1832 г. Болдино.

Милостивый государь Александр Сергеивич

получил от батюшки вашего прикозание естли получу ваше прикозание о сыне Гаврилы куда прикажите доставить его, о чем всенижайши просим ваши нижайшие рабы и знав ваши великие к нам милости, то осмелеваюсь утруждать не зделаети ль милость оставить насколко будет угодно вашей милости за что будем мы со старухой своей бога молить, по той притчины прошу что жена моя того и глежу что оставить и я один останусь на чужей стороны вашей милости известно как жить в чужой стороны без родных; здумал плут земской на меня разныи нелепости и доносы писать по притчине то когда я изобличил его в болшом мошенечестви в рассуждение зборов с крестьян и меня много обворовал, о чем я писал к батюшки то он узнал и стал с Елисеим выдумовать разные доносы, о чем припадаю к вашим стопам прошу вашей помощи в невиности моей; засим честь имею пребыть с истиным моим высокопочитанием и предоностию остаюсь

ваш милостивейшего государя всенижайший слуга и раб найвсегда пребуду Михайла Калашников.

Я по приказу вашему высылать денги чрез Павла Военовича то мною и послано в два раза 1200 рублей осигнацием и с променом на них, равно и теперь збераю и доставлю к милости вашей; я помню свою обязоность и щедрыи милости ваши к нам.

Старуха моя ваши ручки целуеть и дочь толки тем несчастлива что ничего неть у него что было всё описано то теперь при должности живуть кое как а без должности хотя по меру ходи на ваше покровителство надеиться что вы не оставити своей милостью, во всем надежда на вас милостивый государь вы составите счастие всем нам.

Ч.[исла] 15 марта 1832 года Село Болдино.

За сына Василья всенижайше благодарим вашу милость и просим не оставь и впредь своей великой милостью знав ваше великодушие что вы не оставити, извините что осмелился положить писмо и к детем в ваш покет.

748. А. Ф. Рохманов — Пушкину. 10 апреля 1832 г. Москва.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

Прошу вас извинить меня, ежели до сех пор не уведомлил вас, что деньги вами мне должные мною получены, равно и росписка вами выданная г-ну Дюлу в получении вами вещей ваших; но теперь уже по рассчетам я выхожу должником вашим; денег ваших у меня хранится на монету дватцать пять рублей дватцать копеек, позвольте уже мне которые вам когда-нибудь при личном свидании или через оказию доставить. — При сем же препровождаю вам заемное письмо ваше, выданное Жемчужникову, которое по сие времени мне нужно было по рассчетам моим с Павлом Воиновичем Нащекиным. —

Г-н Дюлу просил меня переслать вам письмо ваше, которое, по случаю болезни своей, не мог доставить по адрессу, притом и записку об деле своем; уверивши меня, что вам угодно было взойти в его положение и пособить ему по возможности. —

С истинным моим к вам почтением и не лицемерною преданностию; честь имею пребыть на всегда

милостивый государь, ваш покорнейший слуга Алексей Рохманов.

От 10-го апреля 1832-го года Москва.

Помета Пушкина: Пол.[учено][?] понед.[ельник].

749. H. H. Раевский — Пушкину. Апрель (до 17) 1832 г. Петербург.

Mon cher ami, je voulais me présenter ce matin chez vous pour offrir mes hommages à votre femme; mais un fort refroidissement me retient à la maison pour plusieurs jours. Venez de grâce me voir, j\'ai grand besoin de vous consulter sur une lettre que je dois écrire par rapport à mon frére. — Dinons ensemble. [732]

750. M. П. Погодин — Пушкину. 18 апреля 1832 г. Москва.

Апреля 18, 1832. Москва.

А я уж соскучился по вас, любезнейший Александр Сергеевич: так давно нет об вас ни слуху, ни духу. Что вы делаете, что сделали, что будете делать, что ваш Петр и проч. — Хоть бы Хомяков воротился и привез известия. Как вам понравилась его лирическая хроника?

—

Между тем у меня есть до вас и просьба: я напечатал Нем.[ецкий] Театр, пер.[евод] Шишкова, в 4 част.[ях]. — Издание ([1200] 1100 экз.) стоит мне с заплатою переводчику около 5000 р. — Не купит ли его сполна г. Смирдин? Пусть он назначит сам цену, какую ему угодно, сроки, какие ему угодно. Я во всем полагаюсь на его честность. — Готов взять даже, что себе стоит, ибо я хотел только помочь переводчику. — Книга хорошая, и пойдет непременно. — Будьте посредником. —

Еще — не купит ли он всего издания Марфы Посадницы. Условия также зависят от него. Я был бы очень благодарен ему, если б он избавил меня от всех этих хлопот, а может быть и я современем ему пригожусь. — С московс.[кими] книгопродавцами мне тошно иметь дело.

Ваш М. П.

751. H. И. Гнедич — Пушкину. 23 апреля 1832 г. Петербург.

По прочтении сказки про царя Салтана и проч.



Пушкин, Протей
Гибким твоим языком и волшебством твоих песнопений!
Уши закрой от похвал и сравнений
Добрых друзей!
Пой, как поешь ты, родной Соловей!
Байрона гений иль Гёте, Шакспира
Гений их неба, их нравов, их стран.
Ты же, постигнувший таинства Русского духа и мира,
Ты наш Баян!
Небом родным вдохновенный,
Ты на Руси наш Певец несравненный.



А я его истинный почитатель и покорнейший слуга Н. Гнедич.

Апр. 23

752. И. В. Киреевский — Пушкину. Март — апрель 1832 г. Москва.

Милостивый государь, Александр Сергеевич,

Я до сих пор не отвечал Вам на письмо Ваше и не благодарил Вас за присылку стихов потому, что через несколько дней по получении их я узнал о запрещении моего журнала и следовательно выжидал случая писать к Вам не по почте. Не зная, в каких Вы отношениях с Булгариным, я боялся, чтобы он, оклеветав меня, не вздумал и Вас представить сообщником моего карбонарского журнала, и следовательно должен стараться, чтобы между нами было как можно менее сношений публичных или почтовых, что̀ одно. Благодарю Вас за Ваши советы о журнале: они совершенно справедливы, и я бы непременно ими воспользовался, если бы журнал мой не прекратился. В одном только позвольте мне не согласиться с Вами: в мнении о Баратынском. Я сравнил его с Мьерисом не потому, чтобы находил сходство в их взгляде на вещи, [и] или в их таланте, или вообще в поэзии их искусства; но только потому, что они похожи в наружной отделке и во внешней форме. [Въ] Эта форма слишком тесна для Баратынского и сущность его поэзии требует рамы просторнее; — мне кажется, я это доказал; но Мьерис в своих миньятюрах выражается весь и влагает в них еще более, чем что было в уме, т. е. труд и навык. Вот почему Мьерис сделал всё, что мог, а Баратынский сделает больше, чем что̀ сделал. Говоря, что Баратынский должен создать нам нового рода комедию, я основывался не только на проницательности его взгляда, на его тонкой оценке людей и их отношений, жизни и ее случайностей, но больше всего на той глубокой, возвышенно-нравственной, чуть не сказал гениальной деликатности ума и сердца, которая всем движениям его души и пера дает особенный поэтический характер и которая всего более на месте при изображениях общества. Впрочем Вы лучше других знаете Баратынского и лучше других можете судить об нем, потому я уверен, что по крайней мере в главном мы с Вами не розним. Но во всяком случае я Вам отменно благодарен за то, что вы обратили внимание на мое мнение о Баратынском. После основных законов нравственности, понятие о людях, которых я уважаю, есть вещь, которою я более всего дорожу в моих мнениях. И в этом случае мне бы особенно приятно было сойтись с Вами.

Преданный вам слуга И. Киреевский.

Адрес: Его высокоблагородию Александру Сергеевичу Пушкину.

753. Г. Г. Чернецову. Апрель 1832 г. (?) Петербург.

Ты хотел видеть тифлисского живописца. Уговорись с ним, когда бы нам вместе к нему приехать — да можешь ли ты обедать завтра у меня?

А. П.

754. А. X. Бенкендорфу. 3 мая 1832 г. Петербург.

Mon Général

Sa Majesté ayant daigné s\'intéresser à mon sort, m\'avait assigné des appointements. Mais comme j\'ignore d\'où je dois les recevoir et à compter de quel jour, je prends la liberté de m\'adresser à votre Excellence, en la priant de me tirer d\'incertitude. Veuillez pardonner mon importunité et l\'accueillir avec Votre indulgence accoutumée.

Je suis avec respect,

Mon Général de Votre Excellence

le trés humble et trés obéissant serviteur Alexandre Pouchkine.

3 mai 1832. [733]

755. П. А. Осиповой. 16 (?) мая 1832 г. Петербург.

Mr Алымов part cette nuit pour Pskov et Trigorsky, et il a bien voulu se charger d\'une lettre pour vous, chère, bonne et respectable Прасковья Александровна. Je ne vous ai pas félicitée sur la naissance d\'un petit-fils. Dieu veuille que lui et sa mère se portent bien et que nous assistions tous à sa noce, si nous n\'avons pu assister à son baptême. A propos de baptême, j\'en aurai bientôt un на Фурштатской в доме Алымова. N\'oubliez pas cette adresse, si vous voudrez m\'écrire un mot. Je ne vous donne aucune nouvelle ni politique, ni littéraire. Je suppose que vous en êtes fatiguée, comme nous tous. Il n\'est rien de plus sage que de rester dans son village et d\'arroser ses [734] choux. Vieille vérité dont tous les jours je me [735] fais l\'application au milieu d\'une existence toute mondaine et toute bouleversée. Je ne sais si nous nous verrons cet été — c\'est un de mes rêves; puisse-t-il s\'accomplir.

Adieu, Madame, je vous salue bien tendrement, vous et toute votre famille. [736]

756. E. M. Завадовская — Пушкину. 16 мая 1832 г. Петербург.

Vous réalisez, Monsieur, un désir bien vif, bien constant, en me permettan de vous envoyer mon Album. — Je sais apprécier l\'étendue de cette aimable obligeance, et j\'attache trop de prix à posséder un souvenir de votre part, pour ne pas vous être fort reconnaissante de la promesse que vous avez bien voulu me faire. — Agréez-en, je vous prie, l\'assurance, et celle de mes sentiments distingués.

Hélène Zavadovsky.

Lundi 16 Mai.

Адрес: Monsieur Monsieur Pouschkin. [737]

757. П. А. Осипова — Пушкину. 22 мая 1832 г. Псков.

Le 22 de Mai 1832 Pskoff.

C\'était une surprise bien agréable, que votre lettre reçue aujourd\'hui par Mr Алымов, mon cher Александр Серьгеевич, et je m\'empresse de vous en remercier. Il y a plus de trois semaines que je suis ici à Pskoff, supportant avec assez de patience le far niente de la ville, mais voilà trois belles journées d\'été qui me donnent déjà le mal du pays. Euphrasie et son petit nourrisson (car elle est mère nourrice) se portent bien, Dieu merci, et je suis tentée de dire à vos paroles ainsi soit-il. — Si nous sommes fatigués de nouvelles littéraires et politiques, je suis encore plus impatientée des sottises d\'élections. En vérité notre noblesse ressemble encore à des Vandals, mais nommément sans rien retrancher. Dieu merci demain tout est fini, et dans 3 jours je retourne à mes montagnes. Je désire de tout mon cœur que ces lignes vous trouvent déjà père et que votre belle épouse, comme ma fille, soit heureusement délivrée de son fardeau. J\'attends cette nouvelle depuis le 20 avec anxiété et ne cesse d\'y penser. — Si vous restez à Pétersbourg cet été, peut-être nous y verrons-nous, mais c\'est sûr que près de mes choux le revoir serait plus doux, — mais je ne désespère pas de cela même.

Mille jolies choses à Madame. Mes filles vous remercient pour votre souvenir, moi je vous donne deux baisers sur les yeux. Honni soit qui mal y pense, et c\'est avec une tendresse bien vraie et bien sincère que je me dis votre très dévouée servante P. Ossipoff. [738]

758. H. И. Гнедич — Пушкину. 26 мая 1832 г. Петербург.



Пушкин, прийми от Гнедича два в одно время привета:
Первый привет с новосельем; при нем, по обычаю предков,
Хлеб-соль прийми ты, в образе гекзаметрической булки;*
А другой привет мой — с счастьем отца, тебе новым,
Сладким, прекрасным, и самой любви удвояющим сладость!



____________

* Она, как часто случается и с гекзаметрами, изломалась.

Маия 26.

759. А. X. Бенкендорфу. 27 мая 1832 г. Петербург.

Général

Mademoiselle Kuchelbecker m\'a fait demander si je ne prendrais pas sur moi d\'être l\'éditeur de quelques poèmes manuscrits que son frère lui a laissés. J\'ai cru qu\'il fallait pour cela l\'autorisation de Votre Excellence et que celle de la censure ne suffisait pas. J\'ose espérer que cette permission que je sollicite ne pourra me nuire: ayant été camarade de collège de G. Kuchelbecker, il est naturel que sa sœur, en cette occasion, se soit adressée à moi plutôt qu\'à tout autre.

Maintenant permettez-moi de vous importuner pour quelque chose qui m\'est personnel. Jusqu\'à présent j\'ai beaucoup négligé mes moyens de fortune. Actuellement que je ne puis être insouciant sans manquer à mes devoirs, il faut que je songe à m\'enrichir et j\'en demande la permission à Sa Majesté. Mon service auquel Elle a daigné m\'attacher, mes occupations littéraires m\'obligent à demeurer à Pétersbourg, et je n\'ai de revenu que ce que me procure mon travail. L\'entreprise littéraire dont je sollicite l\'autorisation et qui assurerait mon sort, serait d\'être à la tête du journal dont Mr Joukovsky m\'a dit vous avoir parlé.

Je suis avec respect, Général, de Votre Excellence

le très humble et très obéissant serviteur Alexandre Pouchkine.

27 mai. [739]

760. H. M. Cмирнов — Пушкину. Февраль — май (?) 1832 г. Петербург.

Я должен являться в половине двенадцатого и являться в коротких белых летописях, и так пешком идти во дворец стыдно, а на дрожках ехать совестно, и я прошу тебя спасти мои летописи от грязи и прислать, если можешь, свою карету ровно в 11 часов. Я ее продержу не более часа. За это одолжение буду об тебе вечно бога молить, и даже с будущим моим сентябрским богатырем.

Н. Смирнов.

761. П. А. Осипова — Пушкину. 31 мая 1832 г. Тригорское.

Le 31 de Mai.

Salut, cher Alexandre Серьгеич, je vous félicite de tout mon coeur, avec la naissance de la douce petite Marie, et en verité j\'ai regret de ne pouvoir vous embrasser ainsi que la jeune et belle Maman. — C\'est bien; le petit Baron peut être un jour l\'époux de la belle Marie! et nous danserons à leur noce. — Mais badinage à part, [je] j\'avais bien besoin de cette bonne nouvelle pour ranimer mes esprits abattus — on supporte mieux ses peines, lorsqu\'on sait heureux ceux que l\'on aime. Soyez heureux cher Pouchkinne et je serai consolée sur beaucoup de choses qui [puissent] peuvent m\'arriver à moi-même.

P. O.

Адрес: Александру Серьгеичу Пушкину. [740]

762. П. А. Вяземский и Пушкин — В. Ф. Вяземской. 4 июня 1832 г. Петербург.

[П. А. Вяземский:]

4-го июня.

Здравствуй, моя милая. Ты, кажется, уже и через край пользуешься обещанием не писать мне несколько дней. Я так давно не имею от тебя письма. И зачем в таких случаях не заставляешь писать дочерей. Мы вчера разговоривали с Вьельгорским и Алексеем Бобринским о недостатках у нас женского воспитания, заключающихся особенно в том, что девиц наших не готовят быть домовыми хозяйками, семьянинками. Запиши это на памяти своей. Это нужнее исторических уроков г-жи Погонкиной, которые ты расчитываешь как курс на водах и заботишься, чтобы дочери наши выпили определенное число исторических стаканов. Приучай их более держаться исполнения обязанностей своих, привыкать к порядку. В Маше нет никакого чувства порядка и хозяйственности. Поручай им домашние счеты, начни тем, что поручи Маше держать столовый расход. О том, что не могу я добиться, чтобы писали они мне раз в неделю, как я того требовал, я уже и говорить не хочу, потому, что говорить больно. Это ни на что не похоже. Какое же есть воспитание, когда такие священные обязанности в небрежении и в забвении? а ты подчиваешь меня уроками Погонкиной. Всё это пустяки. Если не дать нравственного основания, не приготовить к учению хорошим устройством привычек, нравов, наклонностей, не дать одним словом прочной и чистой внутренней организации, то все прикладные средства будут бесполезны. Нельзя дело делать за делом, если остальное время идет беспутно. Нужно сначала уравновесить согласие. А то выдет работа Пенелопы. Одно истребит другое. Не надобно слишком полагаться на добрые природные расположения. Конечно, благодаря бога, мы в этом отношении должны быть довольны за дочерей своих, но надобно еще сделать из них дельных женщин. Неведение обязанностей есть также безнравственность. Воспитание, которое не печется о полном образовании ума, души, привычек, правил, как в высшем, в среднем, так и в низшем круге житейских повинностей есть безнравственное воспитание. Дочери наши не будут иметь блистательного воспитания потому, что не посчастливилось нам приискать к ним хороших людей, положим, что ты в этом и не виновата, но что у них нет порядка в бумагах, в книгах их, в мыслях, в привычках, в исполнении обязанностей, в этом виновата ты одна и одна будешь отвечать перед собою и перед ими.

Я послал тебе вчера с к.[нязем] Серг.[еем] Оболенским две тени Наполеона, одну для тебя или к.[нязя] Мещерского Петра, а другую для Дмитриева. Нового ничего нет, кроме того, что июнь не июнь, а октябрь. Я теперь сижу с холодными ногами и пишу холодною рукою, хотя и не с холодным чувством, как ты видишь, однако же надеюсь и с хладнокровием. Так ли? Обедаю сегодня у Жуковского на диетном обеде. Я всё еще с желудком справиться не могу, хотя уже и выпил склянку микстуры за здоровие Спасского, приятеля Катеньки: авось вторую выкушаю за свое. То ли дело побранить? Вот сей час письмо от тебя. Письмо к Лазареву сей час доставлю. Поздравляю Вас на Остафьевском новоселии. Дай бог, в добрый час. Завидно мне. Желаю тебе успеха в негоциации твоей. Только что-то грешно прививать девушку к сумасшествию. Каково, если он не получит пользы, а она сойдет с ума? Это как-то глава из Бальзака. Нет, по мне, решительно не должно делать того. Таким образом можно бы допустить, что позволено вредом одного помогать другому. Но кто решит здесь, кто тот, который должен быть в виду. Для нас, разумеется, Батюшков, но в общем смысле, или счете, и девушка та же единица. Как ни говори, а это безнравственность и не позволительная. Не мешайся, если ты уже не начала переговоров. Одна любовь может оправдать такую жертву, но вовлечь в нее за деньги есть просто преступление. Прости. Обнимаю и благословляю Вас от души. Бог с Вами и со мною. Сейчас вошел ко мне Пушкин.

[Пушкин:]

Сей час от Хитровой. Elle est on ne peut plus touchée de l\'état de Батюшков — [Est] elle s\'offre de venir elle-même tenter le dernier remède, avec une abnégation vraiment admirable. A propos d\'abnégation: imaginez-vous que ma femme a eu la maladresse d\'accoucher d\'une petite litographie de ma personne. J\'en suis au désespoir malgré toute ma fatuité. [741]

763. A. X. Бенкендорфу. 8 июня 1832 г. Петербург.

Général,

Il y a deux ou trois ans que Monsieur Gontcharoff, le grand-père de ma femme, se trouvant pressé d\'argent, fut sur le point de refondre une statue colossale de Catherine II, et c\'est à votre Excellence que je m\'adressai pour en obtenir la permission. Comme j\'avais cru qu\'il ne s\'agissait que d\'une masse informe de bronze, je ne demandais pas mieux. Mais il se trouva que la statue était une belle production de l\'art, et j\'eus conscience et regret de l\'anéantir pour en tirer quelques milliers de roubles. Votre Excellence avec sa bonté accoutumée m\'avait fait espérer que le gouvernement pourrait me l\'acheter; je l\'ai donc fait venir ici. Si la fortune d\'un particulier ne permet pas de l\'acheter ni de la garder, cette belle statue pourrait convenablement être placée soit dans un des établissements fondés par l\'Impératrice, soit à Zarskoe Sélo, où sa statue manque parmi les monuments qu\'Elle a fait élever aux grands hommes qui l\'ont servie. J\'en désirerai 25000 R.[oubles], ce qui est le quart de ce qu\'elle a coutée (ce monument ayant été fondu [742] en Prusse par un sculpteur de Berlin).

La statue est actuellement chez moi (Rue Форштатская maison d\' Алымов).

Je suis avec respect, Général, de Votre Excellence

le très humble et très obéissant serviteur Alexandre Pouchkine.

8 Juin 1832. St. Pb. [743]

764. И. В. Киреевскому. 11 июля 1832 г. Петербург.

Милостивый государь Иван Василиевич,

Я прекратил переписку мою с Вами, опасаясь навлечь на Вас лишнее неудовольствие или напрасное подозрение, не смотря на мое убеждение, что уголь сажею не может замараться. Сегодня пишу Вам по оказии, и буду говорить Вам откровенно. Запрещение Вашего журнала сделало здесь большое впечатление; все были на Вашей стороне, то-есть на стороне совершенной безвинности; донос, сколько я мог узнать, ударил не из Булгаринской навозной кучи, но из тучи. Жуковский заступился за Вас с своим горячим прямодушием; Вяземский писал к Бенкендорфу смелое, умное и убедительное письмо. Вы одни не действовали, и вы в этом случае кругом неправы. Как гражданин лишены Вы правительством одного из прав всех его подданных; Вы должны были оправдываться из уважения к себе и, смею сказать, из уважения к государю; ибо нападения его не суть нападения Полевого или Надеждина. Не знаю: поздно ли; но на Вашем месте я бы и теперь не отступился от сего оправдания; начните письмо Ваше тем, что долго ожидав запроса от правительства, Вы молчали до сих пор, но etc. [744]. Ей богу, это было бы не лишнее.

Между тем обращаюсь к Вам, к брату Вашему и к Языкову с сердечной просьбою. Мне разрешили на днях политическую и литературную газету. Не оставьте меня, братие! Если вы возьмете на себя труд, прочитав какую-нибудь книгу, набросать об ней несколько слов в мою суму, то господь Вас не оставит. Ник.[олай] Мих.[айлович] ленив, но так как у меня будет как можно менее стихов, то моя просьба не затруднит и его. Напишите мне несколько слов (не опасаясь тем повредить моей политической репутации) косательно предпологаемой газеты. Прошу у Вас советов и помощи.

11 июля.

Шутки в сторону: Вы напрасно полагаете, что Вы можете повредить кому бы то ни было Вашими письмами. Переписка с Вами была бы мне столь же приятна, как дружество Ваше для меня лестно. С нетерпением жду Вашего ответа — может быть на днях буду в Москве.

765. M. П. Погодину. 11 июля 1832 г. Петербург.

Милостивый государь, Михайло Петрович,

Исполнив комисию Вашу косательно Смирдина и не получив от него удовлетворительного ответа, я всё не решался писать Вам об оном. Варварство нашей литературной торговли меня бесит. Смирдин опутал сам себя разными обязательствами, накупил романов и тому под., и ни к каким условиям не приступает; трагедии нынче не раскупаются, говорит он своим техническим языком. Переждем же и мы. Мне сказывают, что Вас где-то разбранили за Посадницу: надеюсь, что это никакого влияния не будет иметь на ваши труды. Вспомните, что меня лет 10 сряду хвалили бог [745] весть за что, а разругали за Годунова и Полтаву. У нас критика конечно ниже даже и публики, не только самой литературы. Сердиться на нее можно, но доверять ей в чем бы то ни было — непростительная слабость. Ваша Марфа, Ваш Петр исполнены истинной драмматической силы, и если когда-нибудь могут быть разрешены сценическою цензурой, то предрекаю Вам такой народный успех, какого мы, холодные северные зрители Скрибовых водевилей и Дидлотовых балетов, и представить себе не можем.

Знаете ли Вы, что государь разрешил мне политическую газету? Дело важное, ибо монополия Греча и Булгарина пала. Вы чувствуете, что дело без Вас не обойдется. Но журнал будучи торговым предприятием, я ни к чему приступить не дерзаю, ни к предложениям, ни к условиям, покаместь порядком не осмотрюсь; не хочу продать Вам кожу медведя еще живого, или собрать подписку на Ист.[орию] Русск.[ого] народа, существующ[ую] [746] только в нелепой башке моей… К стати: скажите Надеждину, что опрометчивость его суждений непростительна. Недавно прочел я в его журнале сравнение между мной и Полевым; оба де морочат публику: один выманивает у ней деньги, выдавая по одной главе своего Онегина, а другой, по одному тому своей Истории. Разница собрать [747] подписку, [748] обещавшись [749] в год выдать 12 томов, а между тем [750] в 3 года напечатать 3 тома на проценты с выманенных денег, и [751] разница напечатать по главам сочинение, о котором сказано в предисловии: вот начало стихотворения, которое вероятно никогда не будет кончено. Надеждин волен находить мои стихи дурными, но сравнивать меня с плутом, есть с его стороны свинство. Как после этого порядочному человеку связываться с этим народом? И что̀ если бы еще должны мы были уважать мнения Булгарина, Полевого, Надеждина? приходилось бы стреляться после каждого нумера их журналов. Слава богу, что общее мнение (каково бы оно у нас ни было) избавляет [от] нас [752] от хлопот.

Я Шишкову не отвечал и не благодарил его. Обнимите его за меня. Дай бог ему здоровие за Фортуната! Не будете ли Вы к нам? Эй, приезжайте.

11 июля.

766. Д. И. Хвостов — Пушкину. 2 августа 1832 г. Петербург.

Свидетельствуя почтение приятелю-совремянику, знаменитому поэту Александру Сергеевичю Пушкину, посылаю ему песеньку моего сочинения на музыку положенную, и прошу в знак дружбы ко мне доставить оную вашей Наталье Николаевне.

Приимите уверение искренней преданности и дружбы с коими есть и буду