— Возможность исполнить твою самую заветную мечту.

— Да, действительно весомый аргумент в борьбе с совестью.

— Знаешь, ты бы тоже могла это сделать, если бы согласилась открыть Йог-сотхотх. Он живой, имеет собственную душу, ему ведомы лабиринты времени, ибо все время едино для Него. Йог-сотхотх — это те Врата, через которые вернутся Жители Пустоты.

— Никак не решалась спросить, наверное, заранее зная ответ: Что было бы с нами, открой я этот Йог-сотхотх?

— Твое предназначение будет выполнено, и в то же мгновение Дух Огня покинет тебя, а с ним и жизненная сила. Я вернусь за грань миров, откуда меня призвали. А ты — просто исчезнешь с лица этого мира. Ведь для твоего создания было нарушено слишком много законов мирозданья. Ты не сможешь существовать без меня, а я без тебя.

Вдруг, меня что-то встревожило, я вскочила и позвала ребят. Подбежав к нашим вещам, я достала спрятанный Дэном он меня кинжал и приготовилась защищаться. Дэн и Эва подбежали ко мне, и стали по обе стороны. Мы готовились встретить опасность, и она не замедлила себя ждать. На поляну выбежала дюжина вооруженных людей и окружила нас со всех сторон. «Стражи Храма!» — испуганно подумала я. «Разбойники» — облегченно ответила Рели.

Дарэн с усмешкой дожидался когда Велим наконец-то решится заговорить, но видимо, как всегда, не знал с чего начать. Дарэн решил не помогать в этом своему врагу и просто наслаждался смятением, которое явно читалось на лице Владыки. Наконец, Велим решился:

— Смертник, у тебя есть шанс облегчить свою участь и заслужить помилование, — с пафосом начал он. Тебе оказана честь загладить твои преступления перед Советом Старейшин.

— Ты опять облажался — спокойно сказал Дарэн.

— Не смей говорить со мной в таком тоне. Ты, ничтожество, дрожащее перед смертью, давно должен был гнить в могиле. Но ты даже не способен умереть, чтобы восстановит честь рода.

— Мой род оставь в покое, а о чести не тебе говорить, — заметил Дарэн, разглядывая стену напротив.

— Как я уже сказал, у тебя есть шанс на помилование.

— И что же я должен ради этого сделать?

— Найти и убить Посланника Азазота. Я знаю, ты сможешь, у тебя ведь это так хорошо получается — убивать.

— Ты знаешь, кто он?

— Нет, но нам стало известно, что разящим Пламенем воспользовалась женщина, прозванная Демоном Квазара.

— Женщина, — Дарэн приподнял левую бровь, — это будет интересно.

VI

Рели оказалась права — это были разбойники.

— Ты можешь помочь с ними?

— Могу, но лучше этого не делать. Если призовешь огонь — тебя быстро выследят. Попробуй сначала с ними договориться. Поверь, это меньшее из двух зол.

— Из трех, — поправила я ее, — ты про Владык забыла.

Между тем ситуация продолжала накалятся. Нам предложили бросить оружие и поделиться добром, что было для нас весьма затруднительно, так как все, что составляло наше добро, было либо надето, на нас, либо стояло в сторонке и пожевывало травку. Но вряд ли их привлекут два полуживых скакуна. В общем — поиметь с нас было нечего, кроме, пожалуй, награды за мою голову, но я и не собиралась посвящать наших противников в эти тонкости. Пусть поищут, сами убедятся. И они убедились, и очень расстроились. Наверняка, мы не справились бы с этой ситуацией сами, и мне пришлось бы воспользоваться силой, но тут на нас опять напали.

За ту неделю, пока мы продвигались к границе, мы не встретили ни одного патруля, даже слежки не заметили, и, конечно же, по всеобщему закону подлости, фортуна просто должна была на нас отыграться. А для этого решила задействовать часть войск самого императора. Посмотрев на жалкую кучку оружия, сваленного в центре поляны, и оценив шансы на спасение от низких, до нулевых, я решила, что наше положение может изменится только к лучшему. Оттолкнув обалдевшего разбойника, что стоял у меня на дороге и схватив Дэна и Эву за руки, я рванула в лес. Отбежав на несколько метров от поляны и припав к земле, мы решили понаблюдать за развитием событий. Наверное, каждый рассчитывал при благоприятном (для нас) исходе сражения вернуться и забрать нехитрые пожитки, а главное, лошадей.

Трудно предположить, кого выслеживал патруль, и что пытались искать у нищих путников разбойники, но они нашли друг друга. Кажется, и тем и другим не терпелось размяться, и они тут же приступили к применению теории «убей ближнего» на практике.

Скоро наблюдать за поединком в стиле бандиты против регулярной армии мне стало неинтересно, к тому же приближался вечер, и я опять почувствовала возвращающуюся боль, немного утихающую в дневное время. В этот раз боль была резче и ни затихала, ни на минуту. Начался озноб. Шум на поляне стал меня раздражать. Я уже еле сдерживалась, чтобы не натворить глупостей. Дэн, увидев, что со мной происходит лег рядом, Эва прижалась ко мне с другой стороны. Они пытались меня успокоить, согреть своими телами, а я смотрела на них и думала, что сейчас от смерти их отделяет только чудом сохранившаяся до сих пор частичка моей человеческой души. Рели не могла мне ничем помочь, ее призвали, и она стремилась ответить на зов Создателей. Она хотела вернуться к разрушенному Храму и отворить Йог-сотхотх. Хрупкая нить, связывающая мою душу, и тело натянулась до предела и я больше не могла сдерживать рвущийся из меня огонь. И вдруг, Эва запела. Тихонько вполголоса, чтобы не привлекать внимания дерущихся на поляне. Она пела одну из песен, услышанных от меня на привале. На моем родном языке. И как только девочка запомнила:



…Там для меня горит очаг
Как вечный знак забытых истин
Мне до него последний шаг
и этот шаг длиннее жизни…



Едва узнаваемые слова, напетые нежным детским голоском, вернули мне сознание и память. Я вспомнила о семье, давно мною забытом чувстве покоя и о доме, который потеряла. Пока я помню — душа моя жива. Я почувствовала слезы, льющиеся из моих глаз. Сила, едва сдерживаемая мною, схлынула, и я ощутила себя свободной, хотя бы на время. Некоторое время я лежала слабая и опустошенная. Потом привстала, обняла и поцеловала Эву:

— Спасибо, милая, на этот раз ты меня спасла.

Время шло, звуки битвы стали затихать. Дэн, осторожно высунув голову, сообщил, что патруль побеждает разбойников, и далее задерживаться здесь было бы глупо. Мы с Эвой с ним согласились, и, ползком начали продвигаться прочь от поляны. Продвинувшись на достаточно удаленное расстояние, мы встали и побежали в сторону от реки. Теперь, без оружия и лошадей, наше будущее стало еще неопределенней.

Дарэн стоял возле руин, бывших когда-то Храмом. Трава, кусты и деревья на несколько лиров вокруг были выжжены дотла. Не знаю, что они использовали, но создали на этот раз нечто уникальное, — подумал он. Такие разрушения он видел только в результате сражения двух Владык. Он чувствовал дыхание смерти, в тот день она собрала богатый урожай, и все еще ждала Ее возвращения. Дарэн почувствовал, что, хоть Храм и уничтожен, Врата все еще действуют. Йог-сотхотх замер в предвкушении того, что произойдет в ночь убывающей луны.

Нужно уничтожить Посланницу до того, как она наберет достаточно силы, чтобы противостоять Владыкам. А в том, что это скоро произойдет, Дарэн не сомневался. И он отправился за ней, по едва заметному следу ее ауры. К сожалению, он не имел права использовать собственную магию, чтобы не привлекать внимание слуг Азазота.

Выйти из леса на дорогу мы так и не решились. Передвигались, прячась в кустах от любой проезжающей мимо телеги. К утру, мы были возле маленькой приграничной деревеньки, а значит, если не попадем в неприятности ближайшие сутки, скоро будем свободны от преследования имперских войск и служителей Храма. Я старалась задвинуть поглубже мысль о том, что одновременно могу расстаться с жизнью. Но сейчас это меня мало волновало. Был почти день, боль отошла на задний план, а вперед вырвался банальный голод. То, чем нас кормил Дэн все дорогу, без сомнения, было чрезвычайно питательно, с большим содержанием белка и вообще, Эва не плохо готовила пойманное им, но все же…хотелось нормальной еды.

А еще я обнаружила в себе интересную способность: я притягивала огонь. Случайно задев рукой костер, я поняла, что искорки пламени не собираются меня обжигать. Более того, они удобно устроились у меня на ладонях, игриво разгораясь, все ярче. А когда я поднесла ладони к губам и слегка дунула на них, огоньки взлетели в воздух, принимая причудливые формы птиц и зверей. Я еще долго развлекала ребят, показывая им животных моего мира.

Наконец, пришло время на что-то решиться. В деревню вызвался сходить Дэн, как самый безобидный на вид. Отчистив его совместными усилиями, и придав облику благопристойность, мы отправили нашего мужчину на разведку местности.

Оставшись с Эвой одни, мы решили навести марафет, вернее отчиститься от пыли и грязи, собравшейся на нас за эти сутки, и, найдя невдалеке маленький ручеек, принялись стирать одежду. По моим подсчетам, в моем мире была бы середина осени, а климат здесь был схожим. Поэтому первым делом, нужно было раздобыть теплую одежду.

Через несколько часов вернулся Дэн, да не с пустыми руками. За собой он волок громадный сундук, судя по следу, который он за собой оставлял, наполненный чем-то тяжелым.

— Вот, — с гордостью сказал он, — нашел на дороге.

Мы с Эвой переглянулись, а я с улыбкой спросила на счет ключа. Парень покраснел, и заявил, что ключ он не искал, да и не незачем, если можно попробовать открыть палкой или камнем.

— И поторопитесь, — добавил Дэн, а то скоро может найтись и хозяин.

— И хорошо, — заметила Эва, — ключ принесет. Теперь переглянулись уже мы с Дэном, хмыкнули и потащили сундук с собой.

Наверное, мне стоило бы поговорить с мальчиком о том, что воровать не хорошо и вообще не всегда безопасно, но, честно говоря, не хотелось, и другого способа поправить наше положение пока не видела. Да и Дэн был достаточно умен, чтобы не делать глупостей. Поговорю с ним позже, как-нибудь. Если не забуду.

— Кстати, братишка, а где это теряют сейчас такие сундуки, — поинтересовалась Эва.

Братишка, вздохнув, поведал, что у деревенского трактира некий богатый господин принял его за служку, и препоручил свой багаж. Весь багаж Дэн не осилил, а, схватив самый тяжелый, дал стрекача. А на границе не спокойно, все никак не могут поймать разбойников, что повадились нападать на торговые караваны. Не наши разбойники, — подумала я, те были не столь притязательны. А еще разыскивают демона, что уничтожила главный Храм Квазара и пару деревень близь него. Даже есть приметы разыскиваемой. Услышав перечисленные приметы, я убедилась, что по ним меня никогда не найдут, если не буду подставляться.

Пробежав, на наш взгляд достаточное расстояние мы остановились, чтобы перевести дух и заняться осмотром приобретения. Вооружившись толстой палкой, мы по очереди принялись вскрывать «найденный» багаж. И на втором часу совместные усилия были вознаграждены. Замок сломался, а многострадальная крышка сильно покосилась вбок. Нашему взору предстали: плащ на меху — одна штука, сапоги кожаные — одна пара, две куртки не понятно из чего, и, наконец, заостренный прямой клинок. Я не очень разбиралась в мечах, точнее, совершенно не разбиралась, но Дэн сказал, что это палаш. Я тут же в него влюбилась, и дала себе слово научится им пользоваться, если выживу. Вынув все это добро, и добравшись до дна, мы задумались. Уж больно тяжел был сундук, чтобы эти вещи были единственным его содержимым. С помощью той же палки начав простукивать дно, я обнаружила тайник и на удивление легко его, вскрыв, нашла… книгу. Громадный толстый фолиант в старинном кожаном переплете. Пролистнув несколько страниц и увидев незнакомые письмена, я решила обратиться за помощью к моему эксперту:

— Рели, — ты можешь, понять, что здесь написано?

Некоторое время я вслушивалась в тишину, а потом Дух огня ответила:

— Кажется, нам повезло. У нас есть шанс на спасение.

VII

Ее слова не могли меня не удивить. Не то, чтобы я смирилась со своей скорой кончиной в расцвете лет, но, от некоторых вещей, происходящих с тобой, невозможно просто отмахнуться. И очень трудно было поверить, что моя история закончится хэппи-эндом. Между тем, я увидела, как напротив меня появилась Рели и с уважением посмотрела на Дэна.

— Знаешь, если нам нужно будет что-то у кого-то украсть, пошлем на дело мальчика. Похоже, у него чутье на сокровища.

— Сплюнь, родная, негоже прививать ребенку криминальные наклонности. Вырастет, сам решит, кем станет. По мне, так лучше врачом.

— Входишь в роль заботливой мамочки?

— Это в моем-то юном возрасте?

— Намек на МОЙ возраст кажется мне некорректным. Хотя, по сути, мне сейчас даже меньше, чем тебе.

— Это как же так получилось?

— Ну, я живу только пару недель. И хотя долгие годы существования в качестве Духа, наложили свой отпечаток в мое сознание, все же часть знаний, жизненного опыта и характер я переняла у тебя. А еще те слова, которые у тебя срываются, когда ты думаешь, что детки тебя не слышат.

— А они слышат?

— Прислушиваются, и запоминают, видимо, чтобы передать потомкам бесценные знания идиоматических выражений накопленных тобою в двух мирах.

— Давай закончим эту тему и перейдем к тому, что ты недавно сказала: у нас есть шанс?

— Ты знаешь, что прихватил наш малыш?

— Нет, но думаю, тебя просто распирает от желания мне это рассказать.

— Верно. Эта книга — одна из трех, уцелевших в бесконечных войнах миров. В ней собраны все знания, что за долгие тысячи лет удалось накопить древнейшей расе — Майрос. Майрос живут столько же, сколько существуют иные миры, и следят за соблюдением Равновесия. Добра в мире должно быть ровно столько, сколько и зла. Они не хорошие и не плохие. Говорят, что книгу они создали для того, чтобы насолить и Древним и Владыкам. Она содержит заклинания защиты и боевую магию, использовав ее, ты сможешь не только выиграть время, но и обезопасить себя в дальнейшем.

— И как я буду ее использовать, не сумев прочитать? Или ты ждешь, что я выучу язык Майрос за несколько дней?

— Знания из этой книги передаются не словами, а магией, силой. Только истинный маг способен понять ее содержимое.

— Тогда у нас проблема: я не истинный маг, и никогда им не буду.

— Эта книга создана с помощью четырех стихий: ветра, огня, воды и земли. Обладая властью хотя бы над одной из них, можно ее прочитать. Ты владеешь Духом огня, притягиваешь огонь, значит, ты способна на это.

Некоторое время я молчала, вспомнив мои упражнения с огоньком из костра. Если Рели считает, что я могу, что ж, надо либо подтвердить, либо опровергнуть ее предположения.

— Что я должна делать?

— Просто расслабься. Почувствуй, как сила огня струиться сквозь тебя, проходит между пальцев и проникает в книгу.

Я постаралась все это проделать. Некоторое время у меня ничего не выходило, я почти потеряла надежду добиться от своих скромных сил какой-то пользы, но вдруг…

Я почувствовала жидкое пламя. Оно текло по моим жилам, вместо крови, мои глаза заволокло туманом, и я увидела тени, много теней, сливающихся во что-то большое и невероятное. Оно окружало меня со всех сторон, распадаясь и снова собираясь в прекраснейшие узоры, как будто я находилась в центре гигантской мозаики, которую мне просто необходимо было собрать. Мне казалась, что если я не сделаю этого, то разрушу что-то удивительное и бесценное. Я почти справилась с одним узором, но он тут же распался, и я почувствовала легкое разочарование. Неужели я могла только разрушать? Мне показалось, что будет правильным добавить что-то от себя, и я влила в соцветие красок немного своей силы. Огонь расползся по рисунку и, застыв, больше не менялся. Один узор, второй, третий. Я увлеклась, мне хотелось, чтобы время остановилось, и я могла закончить то, что начала. Но время было на исходе, я это чувствовала, и, наконец, все закончилось. Я успела, вот только сама до конца еще не осознала что именно. А потом по моему телу разлилось тепло, и я почувствовала, как с этим теплом в меня проникло нечто чуждое мне, но не враждебное, и я очнулась.

На меня смотрели две пары встревоженных глаз. Что же их так напугало? Приподнявшись с земли и оглядевшись, я поняла, что с момента открытия книги прошло довольно много времени. Когда мы с Рели начинали экспериментировать, был вечер, а сейчас светило солнце. Да уж, за это время нас спокойно могли переловить, а я бы ничего не заметила. Прислушалась к себе, и уловила что-то новое и несвойственное моей натуре. Я чувствовала себя такой цельной, завершенной. Как будто мозаикой, которую я складывала была я сама. Обняв и успокоив деток я обратила свой взор на Рели:

— Ты чувствуешь в себе перемены, — она не спрашивала, а утверждала, — мы справились.

— Справились с чем именно?

— Ты вобрала в себя магию Майрос, научившись ею пользоваться, ты сможешь противостоять чему угодно.

— Даже Азазоту и Владыкам?

— Думаю, время покажет, а сейчас надо уходить отсюда, мы и так здесь слишком задержались.

Свалив пустой сундук в овраг и закидав его сухими ветками и опавшими листьями, чтобы не оставлять явных следов нашего присутствия, мы отправились к границе. Держась при этом как можно дальше от деревни. Поля пересекали преимущественно быстрыми перебежками, стараясь никому не попадаться на глаза. Уже потемнело, когда, Дэн заметил, что мы покинули Квазар, и находимся на ничейной территории. Похоже, что пока нам везло. Расположившись на ночлег, решили не разводить костер, дабы не привлекать любителей легкой наживы. А сейчас нам было что терять, один меч чего стоит. Я смотрела на Дэна и Эву и понимала, как же мне повезло, что я их встретила. Оба хрупкие, голубоглазые, вызывающие желание оберегать, они, тем не менее, были сильны духом и способны защищать до последнего тех, кто им дорог.

Дети беззаботно уснули, а я не могла сомкнуть глаз, все думала о том, что со мной произошло за последнее время. Сила, которой меня наделили, и которую я не просила, возросла, но я все еще не умела ею пользоваться. Да, я могла разрушать, сжигать, уничтожать все живое, я могла открыть Йог-сотхотх, но чувствовала, что это еще не все, на что я способна. Чтобы изучить свои возможности, нужно было время, и безопасное место.

Дарэн почувствовал всплеск силы, кто-то использовал сильнейшую магию Перехода Четырех стихий. Никому из обитателей этого отсталого мира она не была известна. Если заклинатель та, кто он думает, то он, возможно, уже опоздал. Дарэн больше не улавливал ауру своей будущей жертвы. Что-то изменилось, и теперь, возможно придется пересмотреть свои планы и действовать совершенно иначе. Велим будет недоволен, — с усмешкой подумал он.

VIII

На заснеженной вершине горы стоял человек. Хотя человеком его можно было назвать с трудом. Наличие двух рук, двух ног и головы еще никого не делали человеком, особенно представителя расы, древнее, чем сам мир, в котором он сейчас обитал. Майрос задумчиво смотрел на закат. Сколько закатов ему удалось увидеть за долгую жизнь, он не считал, но этот был самым запоминающимся, он ознаменовал конец всего, что знали обитатели этого мира до сих пор. Встретят ли они рассвет — было пока не ясно. События давно перестали происходить по намеченному сценарию, и Майрос чувствовал, что впервые за долгие годы ему интересно, чем же все завершится.

Ближе к утру я оставила все попытки заснуть и занялась обдумыванием ситуации, в которую влипла, тем более, что боль, как ни странно не приходила, и ничто не могло меня отвлечь от раздумий. Я в чуждом для меня мире, мне страшно, я отвечаю за двух подростков, которые, находясь рядом, подвергаются опасности. А еще я нажила себе шизофрению, которая называет себя Духом огня и Истинное знание, наличие которого в себе совершенно не ощущаю. Эйфория от «прочтения» книги давно прошла, и я чувствовала себя попросту уставшей и ничем особенным не обогащенной. А еще меня беспокоила мысль о Древних и Владыках. Что будет, если нас найдут не те, так другие? И хотя цели у них разные, методы, как утверждает Рели, используют схожие. Обе расы достаточно древние, чтобы не задумываться о таких мелочах, как жизнь и благополучие нас, людей. Иначе бы Владыки не допустили того, что произошло с моим миром, того, что происходит в Квазаре. Мы для них пешки — это понятно, но вот как можно было допустить мое превращение в Посланника. Или я ничего не понимаю, и Владыкам действительно плевать, что Йог-сотхотх откроется, либо они совершили роковую оплошность, и теперь стараются ее исправить. Как? Убив меня. И почему до сих пор они ничего не предприняли, неужели чего-то ждут? Я была далека от мысли, что только из-за нашей находчивости и удачи мы все еще живы. Так не бывает. По нашему следу идут ищейки, я это чувствую, вот только не понимаю, почему круг еще не сомкнулся.

Майрос наблюдал за расположившимися на отдых людьми. Расстояние никогда не ограничивало его возможностей. Он понимал, что дольше не сможет скрывать Посланника от мира, он уже и так сделал гораздо больше, чем должен был. Фигуры расставлены, игра началась.

Утро началось достаточно бурно. Дети громко делили полупрожаренную тушку непонятного мне животного, которого Дэн поймал вчера. Спор больше напоминал утреннюю разминку с элементами пробежки, ну да я не стала им делать внушение, и отказалась от своей части завтрака, сославшись на диету. Пусть развлекаются. У них и так мало радости. Про себя подумала, что лучше питаться корешками и ягодами, чем несчастным задохликом, вызывающим у меня острое чувство жалости и убивающим аппетит.

Спор прервался неожиданно. До нас донеслись звуки борьбы, выкрики и звон стали. Приказав детям оставаться на месте и схватив свой меч (зачем, спрашивается) я устремилась на шум. Пробежав несколько метров, я вышла на дорогу. Передо мною разворачивалась интересная картина. Я увидела карету, остановленную патрулем, из нее уже успели вывести пассажиров: женщину, преклонных лет и молодого человека, лет двадцати. Он как раз пытался нанести удары ногой стоящему перед ним солдату, видимо старшему из патруля. Сзади двое держали его за руки и, что-то смеясь, кричали. Старший, тем временем ударил его кулаком в лицо, из носа пошла кровь и парень затих. Женщина, наверное, его бабушка, испугано вскрикнув, кинулась к нему, но ее грубо отшвырнул четвертый солдат, стоявший до этого в стороне. Женщина упала и не подавала признаков жизни. Вот на это я уже спокойно смотреть не могла и вышла на дорогу. Меч до поры решила держать за спиной, все равно, мечник из меня никакой. Солдаты пока не обращали на меня внимания, занимаясь избитым парнем. Окинув дорогу взглядом, я поняла, что упустила из этой картины нечто важное: на одной из лошадей лежал связанный пленник, побитый, измученный, но явно в сознании, принимая во внимание усердие, с которым он пытался размотать веревку. Решение пришло внезапно, я бы ничего не смогла сделать с четырьмя вооруженными людьми, не раскрыв себя, а вдвоем с пленником у меня есть шанс, даже если он попытается сбежать от патруля, он отвлечет их внимание на себя.

Я подошла к связанному и разрезала веревки. А потом, не оглядываясь больше на него, подкралась к тому, которого сочла офицером, и направила меч ему в спину. К моему удивлению, все мои манипуляции с пленником и веревками до сих пор остались незамеченными. Один солдат возился с парнем, двое принялись обыскивать багаж. Я слегка надавила, и кончик меча вонзился солдату в спину. Он замер, потом сделал попытку обернуться, а я прижала меч сильнее. Тут уж на меня обратили внимание остальные участники драмы. Три солдата с мерзкими ухмылками принялись нас окружать, что натолкнуло на мысль, что их начальник им совсем не дорог. Интересно, — подумала я, если я слегка надрежу мою жертву, их это отвлечет? И далеко ли я убегу после этого? И как это поможет тем, ради кого я это все начинала? Ситуация становилась тупиковой и довольно глупой. Три отморозка окружили меня, женщина до сих пор была без сознания, а парень только начал приходить в себя. Я уже было, решилась выпустить силу, но тут неожиданно, пришла подмога в лице освобожденного мною пленника. Он наскочил сзади на одного из нападавших и с силой, которую я не подозревала в этом измученном человеке, свернул ему шею. Раздался характерный хруст, и я поняла, что наши шансы увеличились. Трое против двух, даже трех, подумала я, увидев, как паренек встает на ноги. И тут же он принялся действовать. Я едва уловила движение, когда он подскочил к типу, ударившему женщину, и проткнул его насквозь, мечем, до этого лежащим на земле. Я с милой улыбкой взглянула на предпоследнего нападавшего, который бросил оружие и поднял руки вверх. О тут действуют те же правила сдачи в плен. Наконец я отвлеклась на своего пленника. Держать меч у его спины было тяжело и неудобно, да уже и незачем. Я отошла от солдата и свалила его ударом ноги чуть пониже спины. Не знаю, зачем они все это затеяли, но думаю, не я должна задавать им вопросы.

Убедившись, что с женщиной все в порядке и, поручив ее заботам подбежавших Эвы и Дэна, мы сосредоточили свое внимание на уцелевших солдатах. Жертва нападения решительно взялся за допрос. Схватив моего бывшего пленника за шею, и приподняв его вверх, парень начал задавать вопросы. Ну, я думаю, учитывая его напор и отношение к допрашиваемому у него должно все получиться, а мне нужно было задуматься, куда двигаться дальше. Это нападение не могло не привлечь чьего-нибудь внимание. Ведь мы находились на главной дороге. И в любой момент кто-то мог проезжать мимо. И только я об этом подумала…

Человек двигался не спеша, увидев нас, он даже не приостановился, спокойно продолжая идти вперед. Было видно, что это мужчина, лет тридцати пяти, высокий, в каждом его движении чувствовалась сила. Уже подойдя на достаточно близкое расстояние, он стал, и окинул нас пронизывающим взглядом. Мне стало как-то не по себе. Давно я не встречала серьезного противника. Противника? Это может быть кто угодно Владыка, слуга Древних. Хотя нет, на чьего-то слугу он похож меньше всего. Вперед вышел бывший пленник:

— Ты можешь пройти мимо, и забыть, что здесь произошло.

Мужчина слегка улыбнулся и, кивнув на двух лежащих солдат, поинтересовался:

— А что здесь делают воины императора, да еще в таком виде?

Тут не выдержал парень, направив свой меч на пришельца, он довольно грубо посоветовал ему убираться, пока цел. Мужчина все с той же улыбкой спокойно достал свой меч, и предложил парнишке заставить его уйти.

Этого выдержать не могла уже я, и решила вмешаться. Встав между двух противников, принялась уговаривать:

— Ну, все, ребята, пообщались, и хватит. Давайте успокоимся, на сегодня крови и синяков достаточно. А вы, — обернулась я к пришельцу, — взрослый мужчина, зачем же провоцировать юношу.

Юноша дернулся. И я уперлась рукой ему в грудь, его сердце билось так, как будто готово было выскочить из груди, но я смогла слегка отодвинуть его назад. А вот с его противником этот фокус не прошел. Моя ладонь уперлась в сталь его мускулов, и реши он сделать шаг вперед, без труда бы ее сломал.

Глаза обоих сверлили друг друга, видимо, парню отчаянно хотелось сорвать на ком-то скопившуюся злость, а вот чего хотел мужчина, я понять не могла. Неужели ему не все равно, что делают незнакомые ему люди на ничейной дороге. Тут, к счастью, напряжение отпустило незнакомца, он расслабился, и снизошел до взгляда на меня:

— Прошу меня простить, если невольно напугал Вас, конечно же, я не собирался конфликтовать с кем-либо. Просто шел мимо, увидел происшедшее здесь и решил предложить свою помощь.

— Благодарю Вас, но мы справимся собственными силами, — ответила я, попытавшись вложить в свою улыбку все обаяние, на которое была способна. Надеюсь, мои глаза при этом не загорелись красным, не хотелось бы напугать человека. И человека ли?

— Ну что же, тогда не буду отвлекать Вас от того, чем Вы до сих пор занимались, — произнес он, и учтиво поклонившись, пошел дальше своей дорогой.

— Странный тип, — заметил бывший пленник, — не надо было его отпускать.

— Предлагаешь догнать и убить его, чтобы не оставлять свидетелей? — устало поинтересовалась я.

— А что, хорошая идея, — тут же нашелся парнишка, и сделал шаг вперед.

— Куда, — я схватила его за локоть, — я пошутила. Пусть идет себе, надеюсь по дороге ему никто не встретиться, а если он кому-то что-то и расскажет, нас здесь уже не будет. И, обернувшись к парню, поинтересовалась:

— Ну а ты закончил с теми двумя?

— Да, и они оказались весьма разговорчивы.

— Не сомневаюсь, — хмыкнула я, вспомнив один из моментов «разговора».

Был полдень, солнце ярко светило над верхушками деревьев, а мы продолжали наш вояж по лесной чаще. Наша компания увеличилась вдвое, и состояла кроме уже известных лиц, из юного герцога Мароне и его бабушки, леди Агаты, а также наемника, и, скорее всего профессионального убийцы — Кайла. Почему-то вся эта бравая компания решила нас сопровождать, даже не поинтересовавшись, а жажду ли я этого. Все решилось как-то само собой, нужно было как можно быстрее покинуть это место, и спорить было некогда. Решать особенно долго, куда двигаться не пришлось. Каждый подумал, и выдал: «Вперед». Как бы не был расплывчат, сей ориентир, он воодушевил всех нас, и мы смело двинулись вперед. Только с приходом сумерек мы решились сделать привал, и познакомиться поближе.

Итак, герцог Мароне, двадцать два года. Высокий, стройный, несмотря на молодость, наследник крупнейшего герцогства, пока находящегося под протекторатом Квазара. Видимо отца нынешнего герцога, не особенно грела эта мысль, и он, нарушив вассальную клятву, поднял против Лори надцатого бунт, закончившийся полным разгромом бунтовщиков, и смертью самого герцога на костре. Попытавшийся освободить отца молодой Мароне был объявлен вне закона, и, взяв с собой единственную уцелевшую после нападения на замок родственницу, скрылся из империи. Но его догнали на ничейных землях и собирались тихо, по-семейному ликвидировать, ну и заодно, конфисковать имущество, не уверена, что в пользу короны. Стало быть, я подоспела как раз вовремя, чтобы спасти последних уцелевших представителей этого славного семейства, за что это самое семейство, по их словам, было мне чрезвычайно благодарно.

С пленником же, произошла вообще, глупейшая история. Выполнив заказ (читай между строк, убив клиента), он преспокойно ждал заказчика на оговоренном заранее месте, в лесу. Почему в лесу? Ну, бывает, что заказчик чрезмерно осторожен, да и интуиция Кайла редко когда подводила. Но не в этот раз. Только он получил деньги за проделанную работу, как на него набросились солдаты в количестве семи человек. Двоих он положил сразу, а остальные, обозлившись из-за товарищей, тут же постарались схватить жертву, причинив ему максимальные увечья. По-видимому, сказалось зелье, подмешанное в спиртное, распитое им вместе с заказчиком, по случаю удачно проделанной работы. В общем, попался по-глупому, — подытожил Кайл. В его словах слышалась обида, на более слабого противника, которому в бесчестном поединке удалось одолеть этакого молодца. И действительно, поев и немного придя в себя, Кайл больше не выглядел измученным. Напротив, он производил впечатление сильного и опасного человека. Как хорошо, что он, по-видимому, на нашей стороне.

Посочувствовав от всей души нашим спутникам, мы с Эвой и Дэном скормили им слезливую историю о несчастных сиротках, ищущих безопасное место для жизни. Так, на мой взгляд, было безопаснее и для них, и для нас.

Наступила ночь, и мы решили прилечь и немного отдохнуть. Первым охранять наш сон вызвался, как ни странно герцог. Мы не возражали, и, укутавшись потеплее, мирно задремали. Особенно беззаботное выражения лица было у Дэна, надо будет перенять, вдруг понадобится изобразить его в следующий раз. Я не считала себя особенно циничной, но надо ведь быть полной дурой, чтобы довериться людям, которых ты знаешь всего несколько часов. Особенно, когда один из них при мне, без особых усилий поднял за шею здорового мужика, весом килограмм девяносто. Хотя, возможно, их тут подкармливают стероидами, для улучшения генофонда.

Итак, мы с Дэном изо всех сил изображали спящих, Эва и леди Агата действительно спали, утомившись за день, а вот Кайл, похоже, также не доверял нашему юному другу, да и нам, пожалуй, тоже. В подобной атмосфере общей подозрительности прошло около двух часов, когда я встала на смену герцогу. Дэн тут же задремал, беззаговорочно доверяя мне собственную жизнь, а вот Кайл, как будто во сне переместился так, чтобы не выпускать спящего герцога из виду. Так, интересно, либо мне доверяют, что не может не польстить, либо не считают угрозой, что слегка обижает.

Время шло, я уже начала успокаиваться, и почти поверила, что ночь пройдет мирно и спокойно, как тут, под чьими-то ногами хрустнула ветка, а из ближайших кустов вышел наш незнакомец, которого мы встретили на дороге. Тут же, как по команде вскочили все три представителя сильного пола, заставив меня задуматься, а для чего я тут вообще дежурю, борясь со сном, если практически все бодрствуют.

Мужчина вышел на поляну, и демонстративно не замечая четыре направленных в его сторону клинка, обратился ко мне:

— Простите даймина, что напугал Вас, но я вынужден был следить за вами, так как вы бы не позволили мне присоединиться к Вам. Вы выглядели напуганной, и как будто подозревали меня в чем-то. Сожалею, что произвел негативное впечатление, но я хочу всего лишь помочь вам, — он оглядел поляну, — и вашим спутникам.

Спутники напряглись, а Кайл выступил вперед, и, приставив меч к шее незнакомца, прорычал:

— Если ты, скотина, навел на нас стражу, я тебя разрежу на куски.

— Нет необходимости мне угрожать. Я не выдавал вас властям, однако же, если вы те, кто я подозреваю, вам грозит опасность. Нужно немедленно уходить. С минуту на минуту здесь будет войско императора.

Когда спавшие до этого женщины вскочили, мы принялись торопливо собирать свои нехитрые пожитки. Я же подошла ближе к мужчине и спросила:

— А почему мы должны верить вам?

— Если вы та, кто я думаю, вам придется мне доверять.

IX

Нам не удалось толком поговорить с незнакомцем. Все-таки мы ему поверили, быстро собрались и ушли, в том же направлении, в котором двигались до сих пор. Отойдя на безопасное, по мнению мужчин, расстояние, мы остановились немного отдохнуть. И вот тогда я взялась за незнакомца всерьез, отвела его подальше от компании и потребовала ответить на мои вопросы.

— Меня зовут Сол, и я ищу вас уже давно. С тех пор, как нам стало известно, что Посланник пересек грань между мирами, я и мои люди пытались вас найти. Нам помог счастливый случай — ваш спутник ограбил меня в приграничном трактире и взял довольно ценную вещь, — сообщил он, красноречива поглядывая на мой меч.

— Вы хотели его вернуть, — слегка обиженно уточнила я.

— Нет, нет, что вы, — с улыбкой ответил Сол, — вам нужно чем-то защищаться, ведь если я правильно понял, пользоваться силой вы не спешите.

— Я уже поспешила, — буркнула я, и отвернулась.

— Простите, если напомнил вам моменты, о которых вы хотели забыть.

— Скажите, Сол, только честно — вы всегда такой вежливый и уступчивый, или стараетесь специально для меня.

— Вам это доставляет неудобство? — удивленно спросил он.

— Скажем так, вы не вызываете у меня особого доверия, даже наоборот. По-моему, вы довольно опасный человек. И еще. Помимо меча, в ваших вещах была одна довольно ценная вещь, о которой вы, почему-то не упомянули, и вот с ней получилось действительно, нехорошо. Наверное, я должна перед вами извиниться за это, но книга испорчена, — сообщила я, вспомнив, с каким удивлением прошлым утром рассматривала пустые страницы фолианта.

— Вы прочли книгу, и впитали Истинное знание, — казалось, он не был удивлен.

— Ну, если так можно это назвать. А теперь, прошу вас, скажите мне, наконец, кто вы такой и что вам от меня надо. Только не говорите, что хотите помочь, все равно не поверю.

— Такая молодая и уже такая циничная, — с притворной грустью заметил Сол.

— Когда тебя убивают, оживляют, а потом начиняют всякой всячиной (извини, Рели, я не со зла), ради безумной цели, гоняют как дичь, по всему лесу, я думаю можно себе позволить немного цинизма. Я уже взрослая девочка, Сол, и прекрасно понимаю, что какая бы беда со мной не приключилась, ждать помощи от прекрасного принца на белом скакуне не придется. В этой жизни я сама вытаскиваю себя из неприятностей, как могу. И до остальных мне, по большей части, дела нет. Извините, если разбила созданный вами светлый образ Посланницы, явившейся открыть адские врата.

— Нет, не разбила. Именно такой я тебя и представлял, — сказал он мрачно, переходя на «ты». Смелой, циничной, и красивой. Твоя стихия оставила на тебе след, ты это знаешь? Если у тебя есть надежда скрыться и переждать бурю в безопасном месте, отбрось ее, она несбыточна. Тебя найдут рано или поздно. Ты просто излучаешь силу, и притягиваешь неприятности. Я думаю, нам нужно вернуться, не зачем лишний раз волновать твоих защитников, — он кивнул на хмурых парней, горящих желанием к нам подойти.

— А вы так и не ответили на мой вопрос, — с усмешкой заметила я.

Он внимательно на меня посмотрел и сказал, что у нас еще будет время. Много времени. Почему-то эти слова меня насторожили.

Мы вернулись к отдыхающим на поляне спутникам, и я представила им Сола. Постепенно напряжения спало, и начался конструктивный диалог по вопросу «куда идти дальше». Выдвигалось много идей, от надоевшей уже — вперед, до неосуществимой — остаться здесь, там посмотрим. Причем остаться здесь предлагали Эва и Агата, видимо, основательно подустав. Идти просто вперед, мы не могли, так как двигаться без цели не было смысла. Не я затронула первой эту тему, но с интересом стала прислушиваться, когда Дэн невинно поинтересовался, собираются ли наши новые товарищи и дальше нас сопровождать, и если да, то почему в спутники выбрали именно нас. Молодой герцог переглянулся с бабушкой, и видимо, решили, что говорить должна Агата:

— Детка, — Агата, почему-то обратилась именно ко мне, — я много повидала на этом свете, и многое потеряла. У меня остался только внук, которого я безумно люблю. Нам не куда идти, нас ищут, а если найдут, то казнят не задумываясь. Мой внук смел и горяч (при этих словах герцог встрепенулся), но он не выстоит против целого войска. Вы бежите из Квазара, и если вы не против, мы бы хотели продолжать наш путь вместе с вами, куда бы вы не шли. Я редко в своей жизни встречала такую отважную и безрассудную девушку, как ты, и таких милых и добрых детей, как твои брат и сестра.

— Вы спасли нам жизнь, — добавил ее внук, — и мы всегда будем вам признательны за это. Знайте, что в этом мире вы не найдете более благодарного вам человека.

Признаюсь, тирада мне польстила, но мы не должны были расслабляться. Почему-то в любом человеке, который говорил мне что-то приятное, я была склонна подозревать врага. Это уже было похоже на паранойю, но, возможно, именно благодаря паранойе мы еще живы. С другой стороны, не могла же я прогнать несчастную старушку и ее внука, зная, что им наверняка грозит смерть.

Взгляды всех присутствующих повернулись к Кайлу. Он помолчал, а потом начал:

— Знаете, когда я лежал там связанный на лошади, мордой вниз, я думал, конечно же, о том, какой я дурак, а еще, как глупо попался. Вы ведь уже догадались, что я не просто наемник, я убийца, и довольно таки не плохой. По крайней мере, никто пока не жаловался, — несколько двусмысленно добавил он, посмотрев на наше общество.

Некоторых, в частности меня, от его взгляда передернуло. Да, шалят нервишки.

— Иначе не продержался в этом деле столько лет, — продолжал этот профессионал, — ну, так вот, лежал я связанный, и понимал, что возможно, ошибка эта, последняя в моей жизни. И тут из леса, прямо на солдат, выходит девушка, которая и меч то в руках толком держать не умеет. Я бы мог сбежать, оставить ее там, и забыть обо всем, но чувствовал бы себя последней сволочью. Короче, ребята, я с вами, пока буду, нужен, или пока не прогоните.

Черт, даже не привычно слышать такое, а уж из уст убийцы и подавно. Да, и мне не чужды такие понятия, как честь, мужество, отвага, доброта, милосердие. И, возможно, со временем, я стану такой же наивной и чистой девочкой, какой была еще совсем не давно. Но только не теперь, не загнанная в угол, вынужденная защищаться и мстить, сея смерть на своем пути. Возможно, потом, когда избавлюсь от проклятия Посланницы, я смогу, наконец, снова хотеть быть счастливой, и даже испытывать привязанность к людям. Только не сейчас. Не вовремя все это.

Сол лишь поддержал общие заверения в этом своеобразном чествовании моих скромных заслуг.

Дарэн полуприкрыв глаза смотрел на Посланницу в окружении этой компании. Честно говоря, он не ожидал увидеть то, что увидел. Странная она, немного сумасшедшая. И зачем ей эта толпа? Только задерживает. Теперь, получив такую силу, она спокойно могла скрываться где угодно. Но, видимо, времени, на овладение способностями было маловато. К счастью для него. Он готов был увидеть безумную убийцу, способную на самые жестокие поступки, а вместо этого встретил несчастную девчушку, почти ребенка, уставшую и растерянную. Он не был разочарован, он был огорчен.

Майрос, покусывая травинку, грелся у костра. Все-таки он нарушил одну из главнейших заповедей своей расы: не содействуй тому, что в последствии придется уничтожить. Решил помочь Посланнице, вот только еще не до конца понимал в чем. Куда ее, дуру, несет? Прямо в логово ее врагов. И зачем тащит за собой этих убогих? Представляю, как Владыки будут рады такому подарку, — усмехнулся про себя Майрос.

Впервые за несколько дней я уснула. Хотя, скорее это можно было назвать не сном, а кошмаром. Я открыла глаза — передо мной сидел Крот, именно таким я запомнила его со времен выпускного: молодым, счастливым, с задорным блеском в глазах. Он просто смотрел на меня, потом поднялся и подал мне руку.

— Не бойся, — шепнул он, — что бы с тобой не случилось здесь, это не так страшно.

— Как что?

Крот печально улыбнулся, и его лицо начало меняться. Как будто растаяла маска из воска, а на ее месте проступили черты постаревшего, усталого человека, каким я видела его в последний раз.

— Сергей, — я впервые за долгие годы назвала его по имени, — почему все так произошло?

Он не ответил, просто вел меня куда-то в лес. Наконец, мы вышли к озеру, тому самому, откуда я пришла в этот мир.

— Как мы здесь оказались?

— Это ведь всего лишь сон, а во сне мы можем делать все, что захотим. Здесь красиво, правда?

— Правда. Зачем ты здесь, Сергей? Что ты наделал? Как ты мог?

— Знаешь, было так просто на это решиться. Когда судьба мира, который тебя уничтожил, только в твоих руках. Достаточно просто пожелать, и все, что мучило тебя до сих пор, исчезнет, раствориться навсегда.

Он повернулся ко мне спиной и на некоторое время, замер, словно переживая все заново.

— Каждую минуту своей жизни, я благодарил бога за то, что он дал мне ее, мою жену. Потом появились наши дочки, и я чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Но, видимо, кому-то там, на верху наше счастье мешало. Их у меня забрали, в один миг, просто раз и нет больше любви, нет счастья, нет радости, только боль и гнев. Я озверел. Нет, я прекрасно понимал, что я делаю. Был в ярости, но понимал. Я нашел того, кто забрал их у меня. Было не трудно выследить того водителя, узнать, где он живет, а потом прийти к нему, и медленно, наслаждаясь каждым мгновением его мук, убивать его. Но мне не стало легче, даже там, в тюрьме, когда я вспоминал то, что сделал, я испытывал лишь злость на весь этот мир. Как он смеет существовать, дарить и забирать жизни, когда забрал у меня сам смысл моего существования. Когда ко мне пришли Они, я, не задумываясь, согласился на все, что они мне предложили. Так заманчиво было, своими руками убить то, что причиняло боль. Вот только ни они, ни я не учли одного маленького, но очень настырного факта. Твой Дух ошибся, если считал, что добрые чувства к тебе могли бы меня остановить. Мне было плевать и на тебя, и на весь мир. Хотя, наверное, не хотел бы видеть, как ты превращаешься в горящую спичку, поэтому и потащил с собой.

— Почему ты остался там?

Крот улыбнулся, поднял голову, повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза:

— У меня не было выбора.

Я вздрогнула и очнулась на краю озера, но уже одна. Передо мною расстилалась тихая водная гладь, веяло покоем и умиротворением. Но после того, что я услышала, я не могла быть спокойной. Не сейчас. Крот зачем-то появился и говорил со мной не просто так. Возможно, хотел показать, что мы с ним не так уж и отличаемся друг от друга. Просто, его ярость нашла выход, своеобразно, но нашла. Пусть даже не совсем удачно для него, а моя все еще гложет мне сердце. Возможно, где-то, в глубине души я осознавала, что винить целый мир в моих несчастьях не имеет смысла, но в отличие от Сергея, не видела, на кого бы я еще могла излить всю свою боль. Те люди в Храме, что погибли от моей руки, были лишь маленькой частью жертв, которые я могла бы принести, окажись я снова дома. Меня переполняла та же боль, та же обида. Что меня отличает от Крота: масштаб катастрофы? Метод? Или цель?

Цели у нас разные. Никакие Врата я открывать не собиралась. Наоборот, по-своему миру я даже соскучилась. Это я поняла недавно. В нем ведь оставалось то, что делало меня человеком, и, я надеюсь, человеком не плохим. Утратив его, я начинала терять часть своей души. Остались лишь воспоминания, иногда счастливые, иногда — не очень. Моя семья, память о годах, проведенных в семье, были самыми светлыми во всей моей жизни. Утратив это, я потеряла желание быть счастливой. Мне казалось, что я не достойна, жить, когда их больше нет со мной. И сознавая, что в сущности, моей вины нет ни в чем, я продолжала скатываться в пропасть отчаяния и боли. И больше всего меня пугала мысль, что выбери Они меня, а не Крота, кто знает, каково было бы мое решение.

Мои раздумья прервала Рели, появившаяся, как всегда, внезапно. Встав рядом, она задумчиво смотрела на воду, наверное, обретая во враждебной стихии какое-то подобие умиротворения. Мы стояли вместе, просто слушая шум воды. Потом она осторожно начала:

— То, что сказал Крот, бесспорно, интересно, но никак не повлияет на твое решение, наше решение. Здесь и сейчас, тебе придется понять то, что ты приняла, но не могла использовать. Истинное знание в тебе, найди к нему ключи. Закрой глаза, загляни в глубь себя, прими то, что станет твоей судьбой.

Я замерла с закрытыми глазами, и почувствовала, как в меня проникает ветер, обдувает мое тело, приносит облегчение и высушивает слезы, которых я до сих пор даже не чувствовала. Водная гладь передо мною всколыхнулась, обретая жизнь и разум, принимая меня как часть себя. Под ногами я почувствовала слабый толчок, это земля ответила на мой призыв. Я поняла, что Они сочли меня своей, и больше никогда не покинут. Я знала, как есть и как должно быть. Я знала, что нужно делать. Я знала, кто мне друг и кто враг. Я была свободна, и я…проснулась.

X

Разглядывая еще спящую публику, я ликовала в душе. Ну, конечно же, ведь ответ был так очевиден, и только слепой не мог его увидеть. А слепой до сих пор была я. Но теперь я прозрела, меня переполняла энергия. Я стремилась к намеченной цели, и каждая минута промедления, казалось, отбрасывает меня на сотни километров. Знаю, не хорошо так думать, но меня здорово смущала мысль, куда же деть балласт. Наметив основных участников будущей драмы, не хотелось бы вовлекать в эту игру остальных. А игра получалась масштабной. Она велась уже довольно долго, приблизительно пара-тройка миллионов лет. Первый раунд остался за Владыками, второй за Древними. Вот насчет третьего я была пока не уверена. Воин, посланный Владыками, не убил меня сразу — почему? Варианты ответа: пожалел — отметается за несостоятельностью, вариант два — не смог: исключается из-за абсурдности, и, наконец, вариант три — ради собственной выгоды: принят как наиболее вероятный. Следующий вопрос: какая ему от меня выгода, кроме способностей к поджогу и… верно, Истинных знаний. Конечно, он может еще оказаться предателем, и стремиться сам открыть Врата, что довольно сомнительно. Владыки и Древние не идеологические противники, а кровные враги, и враждуют не один миллион лет. Обе расы — хищники по натуре, а где вы среди хищников видели предателей? Хотя, учитывая наличие в них разума, и разума достаточно древнего, а значит, не понятного для меня, все возможно. Надеюсь, что я не недооцениваю их, и не переоцениваю себя. А иначе…. А, в самом деле, что иначе, неужели может быть еще хуже?

Далее — Майрос. Он то тут зачем? Ради поддержания мифического равновесия? Надо было поддерживать его не в том месте и на полгода раньше, тогда, возможно, я не стала бы пытаться поломать вашу игру. И в самом деле, неужели думали, что попадусь на абсурдные объяснения и пару комплиментов? Хотя нет, ведь поначалу попалась. Или просто не давала труда задуматься? А, может быть, просто не хотела думать? Да и не люблю я это делать. Сейчас, когда проблемы у меня Майрос на моей стороне, по крайней мере, он дает это понять, но что будет, если каким-то диким образом мой глупейший план сработает? Даже думать об этом не хочется. Пока я не знаю реальной силы Владык и Майрос, я тешу себя иллюзиями и сплю спокойно, ну, хоть иногда. Как только они поймут, что у меня своя игра, останется слишком мало времени. Для всего.

Однажды моя подруга заявила, что во мне умерла великая актриса, ну что ж, пора ее воскресить.

До того, как все проснуться, я решила сходить к ближайшему водоему, и привести себя в божеский вид. К сожалению, эта лужа была слишком мала, чтобы искупаться, а мне, привыкшей к комфорту своего мира, отчаянно не доставало его благ. Все-таки я была продуктом развитой цивилизации, пользовалась всем, что она могла мне дать, особо не задумываясь, как это работает, хотя в детстве исправно разбирала все новые игрушки, интересуясь, что там внутри. Сидя у воды, я решилась-таки внимательней присмотреться к своему лицу. Сол говорил, что я помечена огнем, и хотелось бы знать, что он имел в виду. Смотреть на себя до сих пор я избегала, наверное, из страха. Убедившись еще в хижине деда Корнея, что шрамы едва заметны, а нездоровый цвет лица давно сошел, я оставила это неблагодарное дело — любоваться своим отражением. Как-то я поинтересовалась у Рели, почему я так быстро исцелилась, она ответила, что мне не может причинить вред собственная сила, и любое ранение, нанесенное огнем, не будет оставлять следов. Но теперь, мне отчаянно захотелось рассмотреть лицо в мельчайших подробностях, и, дождавшись, когда рябь на воде пройдет, я замерла, разглядывая себя. Ну, то, что я не урод, я знала всегда. Даже больше. С момента моего появления здесь, я изменилась, надеюсь в лучшую сторону. Странствия по большим дорогам пошло мне на пользу: я стала намного стройнее, подтянутее и выносливее. И любимый лозунг туристов, питающихся подножным кормом: солнце, воздух и вода — наша лучшая еда, был, просто идеально применим ко мне. Когда-то я на четвертый этаж не могла взобраться без отдышки, а сейчас ничего, даже стала быстрее бегать. И вообще, игра в догонялки так повышает тонус! С облегчением я увидела, что от ожогов не осталось и следа, вот только на висках, едва заметно, проступали странные узоры, идущие от верхней скулы и обрывающиеся где-то в волосах.

— Рели, и давно это у меня?

— После уничтожения Храма они проступили впервые, и каждый раз, по мере развития силы ты будешь видеть узор все отчетливее.

— Что он означает?

— Знак силы огня. Именно об этом говорил тебе Сол. Ты отмечена огнем, и это будет трудно скрывать от других.

— А зачем скрывать, они ведь и не надеются, что я обычная беженка. Теперь, прятаться бесполезно, Наоборот, удобнее определить, кто мой враг.

— А ты еще в этом сомневаешься?

— Вообще-то нет, но могут быть сюрпризы.

— Ты уверена, что готова к этому?

— Ты живешь во мне, испытываешь то же что и я, знаешь то же, что и я. Разве у нас есть другой выход?

— Ты берешь на себя тяжкое бремя. Ты уверена, что все получится?

— Пятьдесят на пятьдесят. Либо да, либо нет. В любом случае, мне терять нечего, кроме… Черт, да мне вообще нечего терять.

Владыка Велим изо всех сил старался сохранять спокойствие: этот ублюдок не смог выполнить даже такого простого поручения как убийство какой-то девчонки. Варги и их потомки! Да, поначалу Посланница была достаточно сильна, но не настолько, чтобы противостоять Дарэну. Он не мог упустить момент Перехода Четырех стихий, и чувствовал, что, сейчас, удобный случай был упущен. Теперь Посланница и Владыка — две практически равные силы, и учитывая непонятные для Велима действия Дарэна, он вполне имел право считать его не только убийцей, но и предателем. Нужно было готовиться к самому худшему.

Дарэн смотрел на сидящую у воды Посланницу. Нарушив прямой приказ Владыки, он тем самым поставил себя вне закона, но ему было не привыкать, у него была цель, и он стремился ее достичь любой ценой. Мысль использовать Посланницу пришла к нему неожиданно, но других вариантов он не видел. Конечно, он рисковал. Это существо из другого мира было довольно непредсказуемо, но как говориться, что имеем, с тем и работаем. К тому ж, Дарэн ловил себя на мысли, что не хотел бы видеть ее смерть, тем более, стать ее причиной. В этой девочке не было зла. Была злость, ярость, ненависть. Она могла убить, не задумываясь, и совесть ее, наверняка бы не мучила. Но вот настоящего, чистого зла Древних в ней не было. К тому же, убить ее было бы сейчас не просто, хоть и нет ничего невозможного. Сойдись они в бою сейчас, Дарэн не был уверен, кто бы из них выжил. Возможно, что после них осталось бы лишь несколько лиров выжженной пустыни. Он закрыл глаза. Воспоминания нахлынули внезапно.



Напротив Дарэна — Мирон, его друг, его брат. Вместе они росли и постигали суть миров, в которых им предназначено было стать наблюдателями. Оба молоды, сильны, способны на многое, чтобы стать первыми, среди многих других. Между ними всегда было соперничество, но это лишь заставляло их все быстрее двигаться к цели. Их ждало завидное будущее, почет и мир, который они могли сами себе выбрать. Они много занимались: наука, экономика, политика, боевые искусства, и казалось, познали все, что нужно, чтобы воплотить в жизнь то, о чем они так долго мечтали. Вот только у Мирона, оказалась иная цель, иная мечта. Он не хотел просто наблюдать и способствовать развитию, он хотел власти над миром, не над тем, который ему предназначался с детства. Он хотел стать Владыкой мира самих Владык, а друг и соперник в лице Дарэна ему стал мешать. Не то, чтобы Мирон считал его своим конкурентом, но определенную опасность представлял. Нет врага более опасного, чем бывший друг, тот, кто знает твои сильные и слабые стороны. Тот, убить которого, возможно, не поднимется рука. Но нет, Мирона теперь ничто не остановит, даже детская дружба. Теперь, когда остался только шаг до цели, он уберет любое препятствие, стоящее у него на пути. А сейчас, на пути у него стоял именно Дарэн. Единственный из всех, кто догадался о причине загадочных смертей старейших членов Совета. Обвинения пали на группу заговорщиков под предводительством Дамаска, отступника, преступившего закон Владык и изгнанного из их мира. Но у Дарэна возникли подозрения, которые подтвердились только недавно. Он узнал об участие в заговоре Мирона, но его сообщников выявить пока не смог. И два бывших друга сошлись в кровавой схватке, и выход для обоих был только один: убить или быть убитым. Невиданная сила вырвалась на свободу, питаемая яростью и жаждой причинять боль, нести смерть. Двое равных, двое Владык, в совершенстве владеющих искусством убивать, но, никогда ранее не применявшие его друг на друге. И в миг, когда пришло время нанести решающий удар, Дарэн увидел в глазах Мирона сомнение, неуверенность. Наверно, он никогда не узнает, готов ли был его друг идти до конца, что заставило его в последние мгновения перед смертельной атакой замедлить выброс Силы. И Дарэн вырвал победу из слабеющих рук своего друга, лучшего друга, мертвого друга. А потом еще долго нес на руках его тело по выжженной, обескровленной боем пустыне, некогда бывшем прекраснейшим из мест в мире, которым Мирон так опрометчиво пренебрег. И молчал во время бесконечных допросов о причине происшедшего, потому, что не мог опозорить семью друга, тех, кто стал и его семьей, не мог сказать Велиму, который считал своего старшего брата богом, что Мирон предатель. И воскрешая в памяти бой с лучшим другом, мучился вопросом, как бы все закончилось, промедли он, хотя бы мгновение.

Мысли Дарэна вернулись в настоящее. Девушка задумчиво смотрела на свое отражение в воде, касалась рукой висков, и что-то тихо шептала сама себе. Пытаясь разобрать слова, он подался вперед, но уловил лишь отдельные звуки. Отбросив это бесполезное занятие, Дарэн стал просто наблюдать за ней. Все в ней было необычно, от невероятного цвета волос, схожего на пламя костра, до пристального, немного холодного взгляда необычных серых глаз. Она произвела на него неизгладимое впечатление еще там, на дороге, когда, сжимая в дрожащей руке меч, кинулась на вооруженных врагов, пытаясь помочь незнакомым людям. В ней было безрассудство, сила и… беззащитность. С некоторой тревогой он стал замечать за собой, что испытывает к своей жертве, что-то похожее на симпатию. Тем хуже, ведь ему придется причинить ей боль. Наконец, девушка встала, и Дарэн предпочел скрыться за тенью деревьев.

Выйдя на поляну к народу, я увидела, что все уже давно встали, и как раз уминают завтрак и запасов бабули Агаты, как она разрешила себя называть. Стремясь, тогда как можно дальше отойти от дороги, мы не смогли много взять из кареты, только самое необходимое, что бы не задерживаться в пути. Таким образов большая часть одежды, оружия и сама карета герцога Мароне остались далеко позади. Лошадей, к сожалению, проворонили еще солдаты. Таким образом, мы снова путешествовали налегке, распределив припасы так, чтобы основную тяжесть взял на себя сильный пол. И впервые за все время пути мы с Эвой чувствовали себя практически в безопасности. Какие там враги извне? Ведь все кто мог нам угрожать, были уже давно рядом с нами. Ну а солдат, я думаю, мы теперь увидим нескоро. Мы были довольно далеко от границ Квазара, и что-то мне подсказывало, что дальше за нами они не пойдут.

Как ни расчудесно готовила Эва, но господа Мароне знали толк в еде, и какое-то время ни о чем другом, как о процессе поглощения пищи мы думать не могли. Закончив с этим, мы, уютно расположившись на поляне, стали обдумывать наши дальнейшие действия. Я осторожно пыталась подвести своих спутников к интересующей меня теме, а пока тихонько переговаривалась с Дэном, поручая ответственное задание.

— Мне кажется, нужно держаться подальше от Квазара, — выдвинул предложение Сол, — но в то же время, не забывать, что каждый шаг приближает нас к Темному миру.

— Темный мир? — я изобразила живейший интерес, — расскажи об этом подробнее.

— Не хотел бы касаться этой темы, но раз мы настолько близко к нему…

Темный мир появился несколько сотен лет назад. О нем практически ничего не было известно до создания Великой Империи, но через несколько лет начали поступать тревожные слухи с дальних границ. Сначала, это было лишь темное пятно, размером с небольшое поле, потом, пятно стало увеличиваться, и захватывать все больше территории. Через некоторое время, оно стало размером с город и скрылось от взглядов людей. С тех пор Темный мир — это темная стена, уходящая ввысь. Никто туда не проникал по собственной воле, а те, кто пытался разузнать о мире хоть что-нибудь так и не вернулись. Ходило много слухов о том, что там живут жуткие монстры, которые выбираются по ночам и пожирают людей. Жители ближайших деревень, из страха быть съеденными, даже откупиться решили, и приносили в жертву чудовищам какого-нибудь невезучего односельчанина. Жертва, по всей видимости, принималась благосклонно, так как по утру у жертвенного столба, никого не находили. Правда, жителям деревней, прилегающих к Темному миру это особо не помогло, вскоре темнота поглотила и их.

Мы все с неподдельным интересом слушали эту ужасную сказку, основанную на реальных событиях. Дети, к коим я отнесла и герцога, затаив дыхание и разинув рты, ловили каждое слово Сола. Мы с Кайлом скептически усмехались, с интересом наблюдая за «молодежью», и я, в свои неполные двадцать пять, чувствовала себя старой, мудрой черепахой Тортиллой из сказки моего мира.

— Ну а дальше, что было дальше, — не удержался Дэн.

— Дальше, — Сол задумался, — дальше было вот что: Темный мир все рос и рос, и, наконец, стал размером с нашу Империю. Никто никогда не видел его жителей, но говорят, что они все так же выходят ночью в поисках жертвы, хватают и тянут в свой страшный мир на съедение.

Последнюю фразу он закончил таким зловещим шепотом, что Эва, не выдержав завизжала, Дэн, кинулся к ней и хохоча, начал ее щекотать, она завопила, что боится щекотки и кинулась ко мне. Дэн бросился за ней, юный герцог, забыв о положении, за ним, я, увидев, что эта шайка бежит на меня, с визгом отскочила в сторону, и, споткнувшись, повалилась на Кайла, Эва и два отрока на меня. Не задействованными в развлечении осталась лишь Сол и Агата, благоразумно отскочившие от нас на безопасное расстояние.

Я не стала даром тратить время, и пока оглушенный Кайл приходил в себя, нагло обыскала его на предмет чего-нибудь подозрительного, надеясь, что в суматохе он не разберет где, чьи руки. Ничего не нашла, а мужика, видать, смутила, так как такой насыщенный красный цвет лица видела только у Синьора Помидора из мультика. Боясь показаться развратной особой, попыталась слезть с моей жертвы, а то у меня отчетливо проскальзывало ощущение, что обыскивают уже меня. С трудом, поднимаясь с придавленного Кайла, который, казалось, был совсем не против, продолжить начатое, я увидела на его шее странную татуировку, которая меня заинтересовала. Ладно, спрошу потом у Рели, может она знает.

Немного отдышавшись, и снова заняв свои места, мы продолжили обсуждение наших планов, а я, благодарно кивнув Дэну за блестяще исполненный план, предоставила каждому из моих товарищей возможность высказать свое мнение, и погрузилась в раздумья.

— Рели, ты это видела?

— Еще бы не видеть, такой мужик!

— Милая, не отвлекайся, я не о том. Давай забудем на время мужские качества нашего убийцы, и поговорим о том, что я видела в вырезе его рубашки.

— Ого, подруга, да я вижу, ты времени зря не теряла. Ладно, все, молчу, — почувствовав, что я начала закипать, добавила она, — конечно, такое не пропустишь. Он носит знак Владыки, а это означает, что, либо он им служит, либо…

— И есть Владыка, — закончила я. Я знала, что кто-то из них двоих, но кто есть, кто определить не могла. Я не видела в них ни добра, ни зла, лишь пустоту. Да еще тот сон. Я боюсь, что они меня опередят.

— Не бойся, начни прямо сейчас.

— Но ведь должен быть еще медальон, в том фолианте говорилось…

— Но его нет, ты хорошо обыскала?

— Насколько могла в этой суматохе. Но его вещи трогать не решаюсь. Он поймет, что я знаю, и начнет действовать, а я пока не готова.

— Медальон не важен, это лишь символ, отличительный признак. Его можно спрятать, выбросить, потерять. А знак спрятать не возможно, как его не маскируй, он проступит все равно, как и твой. Будь с ним осторожна, он опасен.

Я очнулась от своих мыслей и прислушалась к разговору. Кайл и Сол спорили о дальнейшем направлении пути, Агата старалась вмешаться и внести свою лепту в обсуждение, Эва едва сдерживалась, чтобы не зевнуть, а Дэн и герцог играли в карты.

Когда я резко встала, все с удивлением посмотрели на меня. Дэн, пользуясь этим, быстренько скинул какую-то мелочь. Правильно, так их, буржуев, — подумала я, делая себе заметку никогда с ним не играть.

— Знаете, — начала я, — мне в голову пришла одна странная идея, и я хотела бы поделиться ею с вами. Во взглядах окружающих промелькнул интерес. — Почему бы нам не пойти в Темный мир?

Интерес исчез, осталось лишь сожаление, о безвременно сошедшем с ума друге, вернее, подруге.

— Нет, ну я серьезно, что нам терять? Жизнь? Так в любой момент мы можем ее потерять. Уж и не знаю, каким чудом мы все еще живы. Я не верю в чудовищ из Темного мира. Нет монстра, страшнее человека, и, по-моему, бояться нужно их, а не кошмар из легенды. Мне кажется, что в Темном мире мы обретем безопасное убежище, выиграем время, чтобы подумать о будущем. Я не заставляю вас идти со мной, каждый волен, выбирать свою дорогу сам.

В этот момент, я готова была молиться всем богам, чтобы они отказались от моего предложения. Сочли меня дурой, идиоткой, оставили одну и пошли в другую сторону. Я не хотела подвергать их опасности, и надеялась, что сказка Сола достаточно напугала моих спутников, ну, по крайней мере, некоторых из них.

Кайл, вскочив, бросил на меня взгляд, от которого захотелось броситься в кусты. Странно, он-то, что имеет против. Хотя, наверное, имеет. И судя по словам, которые он употребил, воспевая мои ум, смекалку и находчивость (у младшего поколения начали краснеть уши, а лица выражали крайнюю степень удивления) я догадалась, что мой поход в Темный мир идет в разрез с его планами. Ну не о моей же безопасности он печется, в самом-то деле. Ладно. Его мнение по этому поводу мне понятно, послушаем дальше.

Сол не отставал от Кайла по части техники владения языками. Половину слов я даже не поняла, хотя общий смысл уловила (у детей в это время удивленный взгляд сменился уважительным). Общий смысл сводился к моей непроходимой тупости, и наплевательскому отношению к своему будущему. Вот его я понимала, честно говоря, другого и не ожидала. Именно в интересах Сола было держать меня подальше и от Древних и от Владык. И здесь наши интересы расходились. Мне во что бы то ни стало, нужно было попасть в Темный мир и осуществить самый рискованный, самый невероятный замысел в моей жизни.

XI

Я вызвала целый мир на бой — Камень — в руке моей. Крепче меня был пастух Давид — Но я была вдвое смелей. Я камень метнула — но только себя Ударом на землю смела. Был ли слишком велик Голиаф — Или я чересчур мала?
Ночью, пока все спали я тихо, стараясь никого не разбудить, покинула место нашей стоянки. Не хотелось и дальше рисковать людьми, ставшими за короткое время для меня такими близкими. Что бы с ними не произошло сейчас, наверное, это будет не хуже того, что ждало бы их в Темном мире, окажись они там вместе со мной. Уходя, я оставила Дэну и Эве короткую записку, прося простить меня и не держать зла. Я знала, что теперь, когда меня не будет рядом, им ничего не грозит. И дети, и юный герцог с Агатой должны были найти свою дорогу сами, без моего влияния. Я здорово сглупила, предложив им идти в Темный мир вместе, и теперь жутко раскаивалась в этом. Возможно, прейди мы туда, отношение ко мне Владык не затронуло бы моих друзей, но я не могла так рисковать. Поэтому, собравшись на скорую руку, и взяв с собой только то, что было на мне, а еще кинжал, с бесполезным пока мечем, я двинулась в нужную сторону.

Ночь я всегда любила больше дня. Не знаю почему, но мне казалось, что темнота скрывает все, что мне бы хотелось утаить от других. Именно ночью я чувствовала себя свободней и сильнее, способной преодолеть все на свете. Возможно, в этом отчасти присутствовало трусливое желание уйти от проблем и трудностей, которые пробуждал день. Но разве я когда-нибудь говорила, что я смелая? Напротив, я всегда старалась бежать подальше от того, что затрудняло бы мне жить. Вот сейчас, к примеру, так некстати проснулась, почти убаюканная мною совесть, и стало не по себе, от мысли, что мои друзья остались там одни. Но нет же, с ними Кайл и Сол. Да уж, легче не стало, но, по крайней мере, я сняла с себя ответственность за них, и решила думать только о себе и своих планах.

Часа через три пешей прогулки я почувствовала легкую усталость, ноги стали заплетаться и цепляться о разные корешки, сухие ветки и кочки. Я остановилась и присела, решив сделать привал, тем более, что время пришло. Не зная, когда ожидать нападения, от скуки начала рассматривать местность. Так получилось, что, попав в Квазар, я, собственно говоря, никогда не видела ни этой страны, ни ее столицы. Все время, живя здесь, я скрывалась в лесу. Столько времени я в нем не проводила за всю мою предыдущую жизнь. Он всегда завораживал и манил меня, но, в то же время пугал, непонятными тенями, звуками, своей таинственностью. За полгода, проведенных здесь, этот мир не стал мне родным, а вот лес, в нем я чувствовала себя ближе к дому. И хотя природа, животные и птицы здорово отличались от того, к чему я привыкла, я, кажется, понимала, почему Древние для своего второго пришествия выбрали именно этот мир: он слишком напоминал Землю. Несовершенную, искусственную, игрушечную копию, Земли, такой родной, такой любимой. Я и не догадывалась раньше, насколько я любила свой жестокий мир. Древние согласны были довольствоваться копией, я же не могла удовлетвориться ничем, кроме оригинала.

Из-за туч выглянула луна, и сердце кольнула новая боль. Дома я могла часами смотреть на ночное светило, оно, казалось, притягивало меня, звало. В нем была какая-то тайна, которую никто не мог постичь, и уже, наверное, не сможет никогда. Я подняла лицо к звездному небу, такому чужому, но все же прекрасному. Здесь не было ни одного созвездия, известного мне. Так близко, кажется можно дотронуться до него рукой. Я подняла руку и провела пальцем по воображаемому очертанию луны. Вдруг, почувствовала жжение в ладонях. Сняв перчатки, я внимательно осмотрела руки: на ладони, в самом центре появилось яркое свечение, быстро распространяясь по всему узору. Слабое жжение резко превратилось в жгучую боль, и о неожиданности я слабо вскрикнула.

— Боже, Рели, началось?

Голос Духа слабо отозвался в моей голове:

— Я не смогу долго сдерживать это. Они чувствуют, что теряют тебя, и проводят обряд, чтобы лишить души. Они поняли свою ошибку. Им больше не нужен Посланник, а лишь марионетка, без воли и памяти, — она яростно вскрикнула, видимо, испытывая то же, что и я. Боль с ладоней распространялась по всему телу, и то, что я испытывала до сих пор, показалось мне просто легким неудобством. Видимо, кому-то там, внизу, надоело тянуть за поводок, и они постарались решить проблему раз и навсегда.

— Я старалась защитить тебя с помощью тех сил, что мы вобрали в себя, использовать магию, но, кажется, Майрос не все известно о Древних. Анна! Анна! У нас нет шансов, я тебя почти не чувствую.

Я больше не слышала Рели, не чувствовала боли, не ощущала себя. Я была все еще в своем теле, но не контролировала его, как будто все происходило уже не со мной, а с кем-то другим. А потом пришла звенящая, оглушающая тишина и я растворилась в пустоте.



Где-то посреди Ледяной Пустыни высится гора Кадаф, на вершине которой стоит Ониксовый Замок.

Я медленно иду по холодному льду, почти не чувствуя ног, двигаюсь вперед, как заведенная кукла, без цели, без смысла.

Темные облака клубятся вокруг него, свет древних звезд мерцает на его стенах, на безмолвных циклопических башнях и в дальних запертых залах.

Знакомая, враждебная сила манит меня к себе, суля покой, избавление от боли, тишину, смерть, то чего мне так не хватало все это время, то к чему я подсознательно стремилась уже давно.

Руны проклятия, вырезанные чьими-то забытыми руками, охраняют сумрачные врата, и горе тому, кто осмелится войти в эти ужасные двери.

Я подхожу ближе и касаюсь, рукой двери, оставляя на ней следы крови, что сочится из моих ладоней, легонько толкаю ее. Мне навстречу вырывается ледяной смерч, почти сбивая с ног, замораживая, убивая. И перед собой я вижу лишь чьи-то глаза холодные и мудрые, они приказывают мне подчиниться и не сопротивляться тому, что случится все равно. Я почти согласна, мне становится безразлично, что будет дальше, ведь главное, что я уже перестану существовать, а значит, наконец, обрету покой. Мне становиться тепло и легко, и я улыбаюсь, потому, что впервые за несколько лет чувствую себя счастливой. Почему я так долго сопротивлялась, боролась, бежала от этого. Ведь так просто смириться и плыть по течению, что уносит меня прочь от всего, что причиняло боль.

Вдруг, все резко обрывается и… Удар, еще удар, моя голова готова треснуть от боли. Кто-то хочет вырвать меня из небытия, лишить меня покоя и счастья. «Нет!», — мысленно кричу я и открываю глаза.

Дарэн старался не упустить девушку, что в этом дремучем лесу было нелегко. Только идиот, вроде Сола мог поверить, что она оставит мысль идти в Темный мир. Что это, женская глупость или нечто большее? Что она так умело, скрывает до сих пор? И догадывается ли кто он такой? Эти вопросы не оставляли Дарэна в покое на протяжении всего пути. Уже больше двух часов он преследовал Анну, но несколько минут назад перестал ее ощущать в мире живых. Она не могла умереть, это в принципе не возможно. Пока Посланник не выполнит своего предназначения, смерть будет бежать от него, как от чумного, ни старость, ни болезнь не затронут избранного. Сила, которой ее наделили Древние, будет оберегать ее от любой опасности. И только Древние способны отобрать ее. Варг их дери!!! Как он раньше не додумался? Девчонка не угрожала никому, кроме себя самой. Видимо, эти твари поняли, что ошиблись в выборе Посланника, и решили действовать по-другому. Как? Дарэн не знал, но догадывался, поэтому ускорил шаг и выпустил Силу, чтобы обыскать лес. Ему было плевать, что его могут выследить Владыки и слуги Древних, он сам был Владыкой и мог защитить себя. И ее. По крайней мере, он хотел в это верить. Через несколько минут он почувствовал колебания силы, как будто тысячи острых игл пронзило его тело, так могла отзываться только магия Древних, а значит, он нашел Анну! Но что-то было не так с ней, он чувствовал это по мере приближения к месту, где должна была находиться девушка.

Когда он ее увидел, то понял, что, наверное, опоздал. Они добрались до нее раньше. Анна лежала без сознания, прямо на земле, не дыша, окоченев от холода, волосы покрыты инеем, пальцы на руках сведены судорогой, как будто в последний миг пытались ухватиться за жизнь. Он всмотрелся в нее Силой, и понял, что она почти опустошена. У нее забирали не только силу, но и душу, которая могла сопротивляться Силе Древних. И сейчас она еще боролась, но ее собственные силы истощились и были на исходе. Он почти опоздал, еще минута, и он ничем не сможет ей помочь. Дарэн стал на колени перед девушкой, осторожно приподнял с земли, прижал левую руку к ее сердцу и закрыл глаза. Некоторое время ничего не происходило, потом по телу Владыки побежали яркие искорки, перемещаясь, скапливаясь у него в руке. Внезапно из нее вырвался столб света и ударил в Анну. Тело девушки выгнулось, забившись в конвульсиях, а после замерло, мертвея прямо на глазах. Нечто неведомое удерживало ее там за гранью, но другая сила упрямо тянула назад, в мир живых. И когда Дарэн понял, что она перестала дышать, он впал в ярость. Она сдалась! Смирилась с той участью, что ей уготовили! Да он скорее убьет ее своими руками, чем позволит Древним осуществить их план. После он наверняка пожалеет о том, что сделал, но сейчас…

Он схватил ее за волосы, и, намотав их на руку, второй рукой принялся наносить ей удары по лицу. Раз, другой. На губах выступила кровь, на скуле начал наливаться синяк, но Дарэн этого, казалось, не замечал. Время шло, а девушка в себя не приходила.

— Неужели ты сдалась, тварь? Хочешь все оставить и уйти? Не выйдет! Из-за тебя уничтожен целый мир, ты хочешь, чтобы это повторилось? Очнись, или мне придется убить тебя. Я не позволю какой-то бездушной твари победить. Слышишь меня! Ты меня слышишь! Я убью тебя! — в его голосе звучала ярость пополам с болью. По щеке скатилась одинокая слеза и упала на окровавленное лицо его жертвы. Когда-то он желал ей смерти, но сейчас он бы отдал вечную жизнь, чтобы она жила.

Удары стали жестче, сильнее, казалось, Дарэн уже не в силах остановиться. Не имея возможности спасти душу, он хотел уничтожить тело, чтобы не оставить шансов древнему врагу. Он замахнулся еще раз, возможно, для последнего удара и вдруг его руку перехватила другая рука, маленькая, с виду хрупкая и сжала запястье.

— Если ты таким способом стараешься произвести на меня впечатление, то у тебя ничего не выйдет. Я предпочитаю мужчин, которые не имеют привычки распускать рук, — раздался уставший, измученный голос девушки.

Рука на запястье напряглась, и Дарэн почувствовал идущий от нее жар. Некоторое время они просто смотрели друг на друга. В глазах девушки была боль и надежда. Анна разжала руку, и Владыка увидел на своем запястье ожог, повторяющий след от руки. Он выпустил ее волосы и осторожно положил на мягкий мох.

— Наверное, я должна поблагодарить тебя, Кайл, — продолжала Анна, — или мне лучше назвать тебя Дарэн?

— Называй, как тебе больше нравится, — губы Владыки скривились в усмешке.

— Тогда Кайл, ведь именно под таким именем ты мне представился: одинокий, избитый, несчастный наемный убийца. Пленник злобных солдат Императора. Решили вызвать жалость, господин Владыка?

— Хотел убедиться, что чутье меня не подводит.

— И как, убедился?

— Конечно. Древние превзошли самих себя по части глупости. Из тебя посланник как…

— О прошу тебя, дальше не продолжай, не уязвляй мое больное самолюбие. Ему и так досталось, — я провела кончиком языка по разбитой губе и невольно поморщилась. Если вспомнить старое довольно абсурдное выражение моего мира: бьет, значит, любит, то Кайл просто таки меня любил, до смерти. Моей, конечно. Кстати, теперь Кайл никоим образом не напоминал того наемника, что мы встретили на дороге, привязанным к седлу. Изменилось все: манеры, речь, даже осанка. Он стал как будто мощнее, опаснее. Так вот как выглядит настоящий Владыка, — промелькнуло в голове.

В этот миг мне в голову пришла еще одна мысль:

— Послушай, Кайл, когда ты делился со мной силой, пытаясь вернуть к жизни, ты ведь здорово рисковал. Если бы я покорилась Древним, ты был бы мертв. Тебя это не пугало?

— Меня пугаешь только ты, — хмуро начал он, — своим безумием, слабостью и силой. Ты не похожа ни на что, известное мне. Непонятное, странное существо, ни Варга не соображающее что делает. Никогда не поймешь, что ты выкинешь в следующий момент, рискуешь по пустякам, творишь что хочешь. Ты непредсказуема, значит, не контролируема. Я понимаю Древних, и искренне разделяю их опасение. Еще бы, угробить целый мир, что бы создать бесполезное оружие, которое не собирается подчиняться. Убить тебя было бы самым простым выходом для меня, но…

— Но сначала, ты должен задать мне вопрос, и не оставишь в покое, пока я на него не отвечу, так ведь?

— Прочитала меня в момент передачи Силы? Если Ты попадешь к Владыкам, они не дадут тебе покоя, не позволят такой Силе существовать бесконтрольно.

— Не пугай меня Владыками. Я не боюсь ни их, ни тебя. Да, прочитала, как раскрытую книгу. И отвечу на твой вопрос, но не сейчас. Сначала, ты кое-что мне пообещаешь.

— Ты со мной торгуешься? Совсем сошла с ума? Да я могу выбить из тебя правду.

— Ты уже кое-что из меня выбил, но только не правду, — улыбнулась я, трогая шатающийся зуб. Жаль, надеюсь, тут есть стоматологи, а то вся красота насмарку. Повезло, что по крайней мене выбитый зуб находился в «труднодоступном месте», не хотелось бы еще больше походить на ведьму, — я предлагаю сделку. Даю тебе то, что ты хочешь узнать. А взамен рассчитываю на твою помощь. Ты должен провести меня в Темный мир и помощь мне не быть убитой. По крайней мене не сразу, — добавила я, видя его протестующий жест, — я прекрасно понимаю, что пугаю их, и желание расправиться со мной будет преследовать меня всю жизнь. Но дай мне шанс доказать Владыкам, что я не представляю для них опасности. Я приму любые их условия, соглашусь на все, что они от меня потребуют. Я просто хочу жить, обычной, нормальной жизнью. Дай мне шанс, прошу тебя — в моем голосе прозвучали просящие нотки, в глазах появились слезы. Черт, я бы не устояла перед такой искренней мольбой. Он, к счастью тоже. Что вы хотите, мужчина, он и в Африке мужчина. Что ж, будем бить на жалость. Я закрыла глаза и опустила голову на колени. Ну, либо сейчас прибьет, без особых трудностей, либо…

— Перестань, — его сильные руки обняли меня за плечи и прижали к себе. Я согласен. Скажи мне то, что я хочу знать, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты попала в Темный мир и предстала перед советом Владык. Я буду на твоей стороне.

Загнав проснувшееся так не вовремя угрызение совести куда подальше, я подняла на Дарэна заплаканное лицо. Я увидела перед собой хмурое лицо, с резкими, но приятными чертами. В его черных как ночь глазах, отражалась печаль и мудрость сотней поколений. Владыка? Нет, сейчас просто мужчина, борющийся с такими непонятными, противоречивыми чувствами. Жаль. При других обстоятельствах, в другое время, в другом мире, мы могли бы стать ближе друг другу, но не сейчас. Хотя, мы оба получаем то, чего хотим больше всего. Он — правду, а я — доступ в главный форпост Владык этого мира. И, надеюсь, меня не прикончат до того, как я заполучу ятаган Барзаи.

XII