Сергей Анатольевич Мусский

СТО ВЕЛИКИХ ДИКТАТОРОВ

ВВЕДЕНИЕ

«Тиран» — не греческое слово. В древности его связывали с тиренцами, догреческим народом на востоке эгейского мира. Возможно, термины «тиран», «тирания» образованы на лингвистической основе лидийского языка. Первоначально значение слова было весьма общим, а именно «царь», «властитель». Слово «тиран» получило нынешний смысл лишь в конце V века в аристократических кругах, а затем это понимание стало общепринятым. Заметную роль тирания играет в архаической Греции. Социально-политический кризис, через который прошли многие малоазийские города — Милет, города эгейского региона — Лесбос, Хиос, Самос, влиятельные полисы — Мегары, Коринф, Афины, Сиракузы и другие, завершился установлением режима личной власти. Часто тирания была самым простым способом разрешения конфликта со своими политическими оппонентами. Потерпевшие поражение подвергались высылке, казна пополнялась их имуществом. В результате реальная политика наполнила содержанием термин «тирания» и придала ему тот негативный оттенок, который мы встречаем у позднейших историков.

Основную цель тирании — ослабление родовой аристократии — удалось осуществить таким известным правителям, как Поликрат, Кипсел, Периандр и другие.

Тираны, как правило, выдвигались не из торгового класса, а из аристократии благодаря военным подвигам: например, афинский тиран Писистрат выдвинулся благодаря победам над Мегарами. Тиранами становились и честолюбивые авантюристы, также выходцы из знати, побужденные к захвату власти соперничеством с другими знатными вожаками. Они опирались на группы личных приверженцев и наемные отряды, а их излюбленным приемом была демагогия. Все они представляли себя защитниками народного дела, но заботились прежде всего о достижении и сохранении личной власти, об устранении соперников, о своей безопасности. Будучи по преимуществу воплощением беспринципного личного начала, тирания не могла быть прочной формой власти.

Рано или поздно тираны устранялись, — если и не сами основоположники тираний, то их дети и приемники, — хотя ввиду подавления тиранами всяческой внутренней оппозиции и разоружения народа, это не было простым делом и тут могли быть разные варианты (заговор среди ближайшего окружения, внешняя интервенция, причем нередко и комбинации с внутренним возмущением).

Признаками «пожирающего народ» тирана древние называли жажду наживы и власти, беззаконие, наглую заносчивость Чертой такого властителя является явное стремление возвыситься над своими соратниками с помощью роскоши, попирающей все обычаи «Лишь тиран или венценосец, — говорит современник Солона Симонид, — сияет как разряженная женщина».

К тиранам относили всякого, кто злоупотреблял завоеванным или выпавшим на его долю господством без оглядки на сословную солидарность, обычаи и установления, ради собственного блага подавляя других, особенно в родной общине. Семи мудрецам, считавшимся защитниками разума, умеренности и законности, позднее приписывались иронические или отрицательные высказывания о тиранах, как, например, то, что странно встретить старого тирана (намек на недолговечность насильственного владычества) или что общение с тиранами должно быть по возможности либо редким, либо приносящим наслаждение. Тирания была результатом внутриполитической борьбы, а следовательно, для этого явления характерны издержки. Тирания подняла авторитет личности, но, будучи вынужденным политическим шагом в период кризиса, вскоре перестала удовлетворять общественным условиям. Долговременность тирании в Сикионе, Коринфе и Афинах объяснялась ее пронародным характером, строгим соблюдением законов полиса. Тиран Коринфа Периандр, как и его время, был противоречивой и сложной натурой. Его законы были направлены против бегства из страны, праздности и роскоши. Древняя традиция включила его в число «Семи мудрецов». Ему приписывают изречение «Управление — это все».

В Афинах тирания начиналась с широкого движения беднейшей части афинского крестьянства. Во главе демоса в качестве вождя стал Писистрат. Он и захватил Афинский акрополь и, следовательно, власть в 562 году до Р. X. Как обязательный эпизод в этом восстании фигурирует гвардия (из 300 человек). В период тирании Писистрата весьма широко осуществлялась поддержка демосу.

Если тирания возникла в Древней Греции, то появлению диктатуры мы обязаны Древнему Риму. Изначально диктатор — высшее должностное лицо, облеченное всей полнотой государственной власти, назначавшееся в чрезвычайных случаях (например, на время ведения войны) по решению сената на срок не более шести месяцев. В течение полугода диктатор не только был единовластным хозяином Рима, но был недоступен и для трибунского вето, хотя трибуны, в отличие от остальных магистратов, свое положение и все прочие права сохраняли. Более того, диктатора нельзя было привлечь к ответственности даже после сложения им своих полномочий. Единственным ограничением его власти служило то обстоятельство, что сенат и при диктатуре не расставался со своим правом распоряжаться государственной казной. Таким образом, римская рабовладельческая республика, развитая в совершенстве идеологически, стала колыбелью диктаторских режимов. Первым в длинном ряду следует назвать Суллу.

В 82 году Луций Корнелий Сулла, опираясь на войско, разгромил своих противников, после чего обратился с письмом к сенату, в котором подсказал, что для устройства государства нужно наделить его — Суллу — неограниченными полномочиями. Сенат не мог ослушаться. Сулла был назначен диктатором на неограниченное время, как было сказано в его титуле, «для издания законов и устройства государства» с неограниченными полномочиями. Прецедент был создан. Получив власть, диктатор прежде всего жестоко расправился со своими противниками. Суллу сменил Цезарь, Цезаря — Октавиан Август. Наконец пришел Тиберий.

По мере того как диктатура взрослела, расширяя сферу охвата и контроля, наполнялись новым содержанием старые, освещенные временем и традицией государственные формы, в первую очередь сенат. Центральный форум демократии превратился в орудие диктатуры, в главный инструмент тоталитарной политики.

Древнеримский историк Светоний пишет «Рассказывают, что Тиберий, выходя из сената, часто восклицал „О люди, созданные для рабства!“ Даже ему, врагу народной свободы, противна была такая жалкая рабская низость».

Контроль над политической сферой жизни общества существовал и при Октавиане Августе, но Тиберий постепенно распространил его на все остальные сферы, включая сферу общественного сознания. Контроль стал тотальным. Отсюда возник термин «тоталитаризм», под которым подразумевается режим личной безграничной власти. Историки, политологи, социологи и правоведы выдвигают разнообразные критерии и соответственно различные признаки тоталитаризма. Среди них — диктатура одной партии, подавление гражданских свобод, прав человека и всякого инакомыслия, массовые репрессии, наличие харизматического вождя, централизация, доведенная до апогея, и т. п., хотя до сих пор ученые не пришли к единому мнению, являются ли тоталитарные режимы совокупностью всех признаков тоталитаризма или можно выделить какие-то приоритеты, наличие основных, ведущих признаков и особенностей.

Как тип власти древнегреческая тирания и древнеримская диктатура предвосхищают вереницу аналогичных режимов личной власти, возникших в последующие эпохи в круговерти смут. Среди авторитарных правителей мы находим немало колоритных личностей. Достаточно назвать имена Чингисхана, Тамерлана, Генриха VIII, Ивана Грозного, Кромвеля, Петра I, Надир-Шаха, Робеспьера, Наполеона I. Причем нередко одни и те же исторические личности вызывают противоположные оценки. Одни осуждают их как палачей и тиранов, другие превозносят как революционеров, создателей нового общества, крупных государственных деятелей. Вспомним хотя бы Сталина и Тито.

После Первой мировой войны распад крупных империй и революции в России вызвали в разных частях Европы появление авторитарных режимов.

С 1919 года Венгрия, а в последующие годы — Португалия, Испания, Польша, Румыния и некоторые другие страны, где население не привыкло к принципам демократии, стали диктаторскими режимами с опорой на армию, духовенство, крупных собственников. Поразивший Европу в 30-е годы глубокий экономический кризис, затем Вторая мировая война и немецкая оккупация усилили эту тенденцию.

В период между двумя войнами появились диктатуры нового типа: их целью было не только поддерживать порядок и сплачивать народ вокруг одной партии и ее лидера, но и создать «нового человека», подвластного смелым идеям могущественного «вождя». Чтобы достичь этих целей, «фашистские» режимы установили систему вербовки и террора, которая в Германии привела к появлению концлагерей.

В 1922 году в Италии установился «фашизм» — названный так по символу абсолютной власти, фасциям, которые носили ликторы, сопровождавшие судей в Древнем Риме. В 30-х годах фашизм победил в Германии. Муссолини и Гитлер поставили цель мобилизовать все население ради достижения одной цели величия нации с перспективой завоеваний и диктата. Полицейский террор, особенно в Германии, был возведен в ранг национальной политики.

В XX веке происходит окончательное крушение колониальных империй. Все больше государств Азии, Африки, Латинской Америки обретают свободу. Эти страны, как правило, придерживаются курса на ускоренную капиталистическую модернизацию, приводящую к ломке устоявшихся отношений. Авторитарные методы правления становятся своего рода «гарантом» капиталистической «перестройки». Но подобные реформы часто приводят к обнищанию народа. В этих условиях нередко под предлогом восстановления стабильности и порядка власть берут в свои руки военные, устанавливая на определенный период «военные режимы», добиваясь серьезных изменений в политическом курсе правящих кругов. Так пришли к власти Пиночет, Зия Уль-Хак, Каддафи, Перон и многие другие.

История тирании и диктатуры занимает особое место в истории человечества, многие века сопровождая различные народы, общества и государства. Человечеству необходимо осмыслить и этот свой путь, чтобы знать, какова его историческая перспектива.

ЭХНАТОН

(? — ок. 1351 до Р. X.)

Египетский фараон в 1368–1351 годах до Р. X. Пытаясь сломить могущество фиванского жречества и старой знати, выступил как религиозный реформатор, введя новый культ государственного бога Атона и сделав столицей государства город Ахетатон

(совр. Амарна), сам принял имя Эхнатон (букв, «угодный Атону»).

На одной из четырнадцати стен, установленных на восточном берегу Нила, где располагалась древнеегипетская столица Ахетатон, высечена такая надпись: «Рано утром, когда первые лучи солнца озарили землю, на сверкающей золотом колеснице к берегу Нила приехал фараон. Он был подобен самому богу солнца Атону, который наполняет своим светом всю землю. И повелел царь созвать всех придворных, военачальников и вельмож и поклялся перед ними: „Как живет мой отец Атон, прекрасный, живой! Я сотворю здесь столицу Ахетатон (Небосклон Атона) для отца моего Атона на этом месте, которое он сам сотворил, окружив его горами!“»

Эта надпись была сделана во время правления сына и преемника египетского царя Аменхотепа III — Аменхотепа IV, который на шестом году своего правления повелел называть себя Эхнатоном (Аменхотеп означает «угодный Амону», Эхнатон — «угодный Атону»). Источники, датируемые царствованием Эхнатона, довольно многочисленны, но собственно исторических материалов мало. Поэтому многие страницы этой тревожной эпохи все еще остаются неясными.

По общему мнению, Аменхотеп IV — Эхнатон — сын Аменхотепа III и Тэйе. Детство и юность он провел в пышном фиванском дворце в Мальгатте. В основе воспитания будущего фараона лежало развитие как умственных, так и физических его качеств. Что касается обучения «физической культуре», то юноша как будто не проявлял особого интереса ни к охоте, ни к искусству владения оружием. Зато он впитал ту особую, неповторимую духовную атмосферу, которой двор был во многом обязан творческой энергии мастера Аменхотепа, сына Хапу. Последний, в силу воспитания и по роду своего искусства, не очень жаловал пустых мечтателей. Он держал Эхнатона в строгости и, подобно отцу царевича, уделял особое внимание его священным обязанностям, неотделимым от царского долга.

Аменхотеп IV взошел на престол в 1368 году до Р. X. (имеются указания на разные даты). Вероятно, к тому времени он уже был женат на Нефертити, имя которой означает «Прекрасная пришла». Известно, что она была чистокровной египтянкой. Церемония коронации в Фивах — это повод для грандиозного празднества. Египет силен. Отовсюду стекаются дары. Вот яркий пример: фараон поддерживает прекрасные отношения с царем Кипра и тот присылает ему в качестве подарка дорогую священную вазу. Но взамен требует тканей, золоченую колесницу, сосудов и других подношений.

Новый фараон принял традиционную титулатуру. Вплоть до пятого года правления наблюдаются лишь некоторые особенности в надписях. Аменхотеп IV называет себя «единственным для Ра» и «первым пророком Ра-Хорахти», обозначая таким образом особую приверженность богу Солнца. Даже в самих Фивах он приказывает построить святилище, названное «Атон найден». Здесь Ра-Хорахти изображается в виде солнечного диска, испускающего лучи, заканчивающиеся кистями рук. Солнце считается царем, оно делит власть с фараоном и так же, как фараон, празднует юбилеи.

Аменхотеп IV неразлучен со своей супругой Нефертити. Они вместе возглавляют религиозные обряды, официальные церемонии.

На протяжении тысячелетий весь Египет, поклоняясь разным богам, выделял из них главного — Амона-Ра — бога Солнца. Причем жрецы не только занимались культовыми обрядами, но играли ведущую роль в египетской политике. Однако постепенно в стране сложилась и довольно крепкая прослойка государственных людей, группировавшихся вокруг царей, которые тоже начали претендовать на большую долю власти. Понятно, что влиятельное жречество не могло смириться с этим.

Политические претензии жрецов храма Амона-Ра были не только отвергнуты новым фараоном, но и послужили предлогом для решительных гонений. На пятом году царствования молодой фараон принимает основополагающее решение: он меняет имя.

Отказавшись от имени Аменхотеп, в состав которого входит имя Амона, он называет себя Эхнатоном, то есть «угодным Атону», или, что вероятнее, «действенным духом Атона». Отныне власть царя хранит бог солнечного диска Атон. Поскольку политика нераздельна с религией, то вскоре изменяется и судьба Египта.

Эхнатон открыто выступает против жречества Амона, против людей, уполномоченных отправлять его культ, против священнослужителей, с его точки зрения совершенно недостойных своей задачи. Не случайно Эхнатон принимает титул верховного жреца Гелиополя — «великий среди видящих». Таким образом, он связывает себя со старейшим религиозным культом Египта, считавшимся более чистым, чем фиванская религия.

Для жрецов Амона такой поворот не был полной неожиданностью. Они понимали, что Эхнатон не намеревался делиться с ними властью. Фараон полагал, что ему надлежит восстановить естественный порядок вещей, доказав, что он единственный властелин Египта. Он поставил себе цель лишить жрецов возможности распоряжаться значительными мирскими богатствами, которые по праву принадлежали престолу.

Амон, другие божества и храмы, а также местная знать, для которой они служили опорой, впали при дворе в немилость. Сила Амона казалась Аменхотепу IV настолько могущественной и опасной, что имя и изображения отвергнутого бога повсеместно уничтожались, дабы, согласно представлениям того времени, избавиться от его невидимого присутствия… Аменхотепом IV был введен новый государственный культ.

Предметом его стало уже не то или иное местное божество как главное среди других, а особое — царское.

Нужно отметить, что в эпоху Нового царства Египет, а столица Фивы в особенности, дал пристанище множеству чужеземцев. Столица стала местом, где бурлил водоворот идей и мнений. Для Эхнатона же Фивы стали ярмом, которое он желал сбросить. И решение принято: основать новый город во славу Атона. Новый государственный бог должен пребывать в совершенно новом месте, чистом от всех прошлых веяний. Царь начинает строить Ахетатон (городище Телль-Амарна), то есть «Горизонт Атона».

Это событие свершается на шестом году его царствования. Место для города выбирается в Гермопольском номе на полпути между Мемфисом и Фивами, на правом берегу Нила. Здесь восточные горы отступают от реки и освобождают обширное равнинное пространство. Земля на левом берегу благоприятствует земледелию и скотоводству и может обеспечить населению пропитание.

Эхнатон отправился на место, где предполагалось заложить город, в обществе двух приближенных. На колеснице он объехал владения Атона и поклялся не покидать новой столицы, и сдержал клятву.

Город Атона строили очень быстро. Через четыре года после начала работ в нем уже обосновались многочисленные жители. Трудно даже представить себе великое переселение народа из Фив в Ахетатон. Множество чиновников, писцов, жрецов, воинов, ремесленников, крестьян покинули обжитые места и последовали за фараоном. Строили город великие мастера, зодчие, ваятели. Широко используется кирпич-сырец. Градостроительный принцип прост и ясен. Город с широкими аллеями, зелеными зонами, парками, огромными домами знатных людей выглядит привлекательно. Планировка такова, что солнце проникает всюду.

Сердце города — великий храм Атона. Его длина приблизительно восемьсот метров, ширина — триста. Он расположен по главной оси города и соединяется с личными апартаментами фараона висящим над улицей крытым переходом. Во дворец проходили через сад, разбитый на террасах. Эхнатон желал смотреть на свой город сверху и поместил свое временное жилище на возвышенном месте, чтобы быть ближе к солнцу. В новой столице строится квартал «министерств», хранилище государственной казны, школа для чиновников, кварталы торговцев и работников, где самые маленькие дома состояли из четырех комнат.

«Великий очарованием, приятный красотой для глаз» — таково свидетельство, оставленное нам одним из обитателей Амарны; другие называли ее «небесным видением». Когда Эхнатон и Нефертити на великолепной колеснице проезжали по улицам города, народ приветствовал их возгласами: «Жизнь, здоровье, сила».

Многочисленные религиозные церемонии определяли ритм повседневной жизни. Здесь царь принимал чужеземных послов, которые прибывали с данью.

Новая столица была хорошо защищена. Стражники, среди которых кроме египтян были нубийцы и азиаты, наблюдали за подступами к городу, и внезапное нападение было исключено.

Несомненно, значительная часть фиванской администрации, верная монархии фараонов, продолжала служить Эхнатону. Лица, известные еще при дворе Аменхотепа III, сохраняют свое положение. Фараон остается истинным владыкой царства. Как ни гневались фиванские жрецы, им оставалось только подчиниться.

Однако Эхнатон, удалившись из Фив, отстраняется также от некоторых слоев знати, приближая к себе новых людей, в частности чужеземцев.

Округа новой столицы вместе с ее богатыми угодьями, скотом, кораблями и мастерскими поклонялась Атону. Храмовые склады были полны богатств, жертвы приносились с невероятной расточительностью.

Жрецы нового бога теперь управляли всем этим хозяйством. Они хвалились своей принадлежностью к новым людям. Культы старых богов лишились прежней щедрой государственной поддержки и вытеснялись единым государственным культом, а то и вовсе прекращались.

Большую роль наряду с Эхнатоном играет царица Нефертити. Царица так же поглощена «атонизмом», как и ее повелитель. Нефертити стала символом красоты египетской женщины. Два ее удивительных портрета (один хранится в Берлине, другой — в Каире) излучают очарование, к которому и в наши дни никто не остается равнодушным.

В те времена царица Нефертити исполняла религиозные функции. Она деятельно участвует в ритуалах и становится верховной жрицей особого святилиша, где отправляют культ заходящего солнца.

В начале религиозной «реформы», которая в действительности опиралась на древние основы, в первую очередь на гелиопольское учение, Атон лишь первый из богов, главный среди них. Но затем положение меняется. Царь утверждает, что самая порочная сила, против которой ему пришлось выстоять, — это речи жрецов. А жрецы служат богам. Эхнатон пытается уничтожить культы, приказав сбить со стен храмов имена других богов, и прежде всего Амона, что равнозначно их истреблению. Однако причины и практика такой религиозной политики остаются совершенно туманными. Она непоследовательна, более того, в самой Амарне население помимо Атона продолжает поклоняться и другим богам.

Одно из серьезнейших деяний Эхнатона — уничтожение культа Осириса. Осирис — антипод Атона. Он — воплощение мрака, тогда как Атон — воплощение света. Царь совершил чреватую тяжелыми последствиями ошибку, ибо народ был всей душой привержен этой религии, отражавшей надежды на загробную жизнь, на божественную справедливость, одинаковую для богатых и бедных.

Слово «боги» во множественном числе упраздняется. Отвергнув имя «Аменхотеп», Эхнатон приказал сбить его и оставил одно только имя Небмаатра, где фигурирует имя солнечного бога Ра и богини Маат, которую царь считал дыханием божественной жизни. Сам Эхнатон как жрец «дает Мааттелам», то есть жизнь своим подданным.

Желание мертвых — выйти утром из подземного мира, увидеть поднимающегося Атона, поспешить к жертвоприношениям, услышать голос царя, прославляющего солнце во время богослужения. Вот почему в убранстве гробниц царя часто изображают раздающим золото в награду верным слугам.

Эхнатон преуспел в своем начинании. Он вновь стал абсолютным монархом, единственным посредником между богами и людьми, какими были правители Древнего царства. Правда, образ жизни Эхнатона был иным: он хотел показать себя человечным, стоящим ближе к подданным, но суть власти осталась прежней.

В первую очередь египетскому двору требовалась дань. Если кто-либо из владетелей (даже самых подозрительных) округлял свои владения за счет соседей (хотя бы самых верноподданных), фараону было до этого мало дела. Главное, чтобы дань поступала исправно и в нужном размере.

В двенадцатый год правления на грандиозную церемонию в амарнском дворце собирались чужеземные посольства из Азии, Ливии, Нубии, с Эгейских островов.

Международная ситуация постепенно складывается не в пользу Египта. А ведь у фараона имеются обязательства по отношению к своим союзникам. Когда грабят официальные торговые караваны Вавилонии, ее царь требует возмещения понесенных убытков. Верные Египту властители считают Эхнатона своим защитником. Но царь, похоже, не выполняет своего долга в полной мере. Хетты затевают интриги, чтобы привлечь к себе союзников Египта и организовать некое подобие современного шпионажа. Они ссылаются на слабость и систему увиливания царствующего фараона.

Упоминая о других странах, фараон все еще называл их «мои владения», но это было не более чем голословное утверждение. Империя, основанная Тутмосом III, быстро разваливалась. Причина распада таилась в стремительном росте силы хеттов. Один за другим отворачивались от Египта союзники, которых либо подкупали, либо угрозами принуждали к измене. Нарастали волнения в Сирии и Палестине. Отпали от Египта финикийские порты. С карты исчезает Митанни, союзница Египта, разгромленная ассирийцами и хеттами. Бедуины наводняют Палестину, овладевают Мегиддо и Иерусалимом. Повсюду утверждаются хетты и их союзники, вытесняя Египет. Азиатская империя прекращает свое существование.

Внешняя политика Эхнатона привела к катастрофе. Первые фараоны XVIII династии понимали, что миролюбие приведет Египет к гибели, так как народы Азии мыслят лишь о войне и завоеваниях. В царствование Эхнатона рухнула великая египетская империя. Окончился самый славный период истории Нового царства. Но почему бездействовал Эхнатон? Считается, что те сообщения, которые он получал, были неполны, искажены, иногда лживы. Так или иначе Атон, который был призван заменить могущественного Амона-Ра, стал для египтян символом ослабления их государства. Бог, которого он предпочел, отнял у народа мужество и предал военное призвание великих фараонов XVIII династии.

Конец царствования Эхнатона до сих пор окутан тайной. На этот счет существует множество теорий. Может быть, царь, погрузившись в апатию, оказался не в состоянии контролировать события, или он впал в безумие, видя, как рушится его мечта, или отказывался понимать всю серьезность положения. Эхнатон и Нефертити не смогли оставить Египту наследника-правителя. У них рождались только дочери.

Согласно обычаю, фараон взял соправителя. Будущего преемника фараона звали Семнехкара, и поступки его трудно истолковать. Некоторые считают, что он одним из первых отрекся от Атона, покинул Амарну и вернулся в Фивы. Из надписи в одной фиванской гробнице мы действительно узнаем, что царь Семнехкара воздвиг храм в честь Амона. Тем не менее он пользовался полным доверием Эхнатона. Перед коронацией соправителя во дворце Ахетатона царь отдал ему в жены одну из своих дочерей.

Последняя известная дата царствования Эхнатона — семнадцатый год его правления. О смерти царя ничего не известно. Вероятно, он не был погребен в семейной усыпальнице. Может быть, приближенные царя спрятали тело в какой-нибудь гробнице.

Легенды утверждают, что его тело было растерзано и брошено собакам или сожжено. В правление Аменхотепа IV (Эхнатона) Египту довелось пережить странные события.

Продолжались они семнадцать лет — с 1364 по 1347 год до Р. X. Это царствование знаменует разрыв в плавном течении исторического развития Египта. Вознесенный на вершину славы одними, почитавшийся умалишенным другими, фараон Эхнатон оказался фигурой необычайной, исключительной. Он сменил собственное имя, изменил религиозные традиции, создал новую столицу и стремился сформировать новое общество. Его внутренние искания не превратили его в бесплодного мистика; он сумел претворить в жизнь свои видения, действуя именем данной ему царской власти.

ТИГЛАТПАЛАСАР III

(?-727 до Р. X.)

Царь Ассирии в 77- 727 годах до Р. X. Проводил широкую завоевательную политику.

В период временного упадка Ассирии в стране произошло несколько восстаний, подрывающих могущество ассирийского государства. Покончить с ними удалось царю Тиглатпаласару III, который вступил на ассирийский престол в тяжелое для страны время. Северные владения были почти целиком потеряны, границы Ассирии по среднему Тигру подвергались постоянным нападениям соседей. Некоторые области от Ассирии отпали.

Тиглатпаласар III был сторонником наступательной внешней политики. Ему удалось вернуть Ассирии ее былую славу и превратить ее в могущественную державу. Он возобновил завоевательные походы ассирийских царей.

Свою деятельность Тиглатпаласар III начал с коренной реорганизации военного дела. Ассирийское ополчение, выступавшее в случае крайней опасности, грозившей стране, теперь состояло из всего взрослого мужского населения, способного носить оружие. Кроме того, была создана постоянная регулярная армия («царский полк»), находившаяся на полном царском обеспечении. В войско привлекалась и беднота, которая частично или полностью была обезземеленной. Наконец имелась личная гвардия царя, охранявшая его особу.

В армии ввели однотипное вооружение. Ассирийское войско делилось на пехоту, конницу, колесничих и обоз. Самым привилегированным родом войск, в состав которого входили зажиточные люди, были колесничие. Колесница запрягалась парой коней; третий конь — обычно пристяжной — использовался как запасной. Наступательное оружие ассирийской армии было железным, а оборонительное — бронзовым. Тяжелая пехота носила панцири из пластинок и остроконечные шлемы и была вооружена щитами, копьями и короткими мечами. Легкие пехотинцы делились на стрелков из лука, пращников и метателей дротиков; их обороняли специальные щитоносцы. В ассирийской армии было развито искусство сооружения понтонов, лагерей с круговым валом и поперечными улицами, осадных насыпей, таранов и т. п.

В Библии встречается довольно подробное описание походов ассирийской армии Так, о воинах Ассирии сообщается следующее: «…они не знают усталости и дремоты, нельзя заметить ни у кого распущенного пояса или развязанного ремня у сандалий. Скачут по вершинам гор, как горцы, бегут они и, как храбрые воины, взлетают на стену, и каждый идет своей дорогой, и не сбивается с пути своего, и не давят друг друга, даже падая на копья, остаются невредимыми..»

Став на путь новых походов и завоеваний, Тиглатпаласар III сам возглавил свое войско. Захватнические войны Тиглатпаласара III имели организованный характер. Они предусматривали пленение населения завоеванных стран в значительно больших масштабах, чем это было ранее. Иногда число пленных, переселенных в другие области, доходило до 200 тыс. человек. В среднем 30–35 процентов населения покоренных областей переводилось либо в центральную часть страны, либо в другие провинции, а на освобожденные земли переселенцев селили другие народы Аристократия Дамасского царства, например, была переселена в Наири.

Проводя свою тактику, Тиглатпаласар III преследовал две цели: ликвидировать постоянные очаги восстания в покоренных областях и создать себе там крепкую опору в лице переселенцев; лишить разноплеменные народы опоры и единства в борьбе за свою независимость. В новых округах жители создавали себе и новые семьи, разноплеменные народы, объединяемые Ассирийской империей, смешивались, что, в свою очередь, уменьшало опасность каких-либо восстаний и смут. В дальнейшем эти расчеты далеко не всегда оправдывались, но на первых порах известная стабилизация была достигнута.

Отношение к военнопленным было иное — более строгое. Они двигались со связанными руками и с кандалами на ногах. Их сопровождали и погоняли ассирийские воины. Благодаря этой системе ассирийское войско получало новые многочисленные резервы. Большая численность пленных являлась государственными рабами, остальные же либо продавались, либо раздавались частным рабовладельцам.

Тиглатпаласар III по-новому организовал и управление завоеванными областями. Во главе вновь образованных округов ставились наместники, которым подчинялись ассирийские военные гарнизоны. По своим размерам эти новые округа были более мелкими, чем в прежние времена, что облегчало управление. Таким образом, в каждом округе была создана твердая опора царю; особые чиновники исправно собирали для него подати и поступающую добычу и занимались созданием новых военных подразделений. Кроме этого, Тиглатпаласар установил порядок обеспечения провиантом ассирийских гарнизонов в завоеванных областях. Воины приписывались к отдельным крестьянским дворам, которые были обязаны их кормить.

Каждый округ, и в том числе его столица, вносил в государственную казну определенные налоги. Устанавливалась строгая, дисциплинированная централизованная власть Ассирии над захваченными народами.

Ассирийская империя при Тиглатпаласаре III была главным образом торговой, перекачивающей богатства Западной Азии в Ассирию. Само собой разумеется, что мирная торговля не исключала и прямого грабежа, служившего дополнительным источником обогащения ассирийской рабовладельческой державы. Благодаря реорганизации армии и реформам Тиглатпаласар III смог приступить к новой завоевательной политике. Он ставил своей задачей полностью покорить западные владения Урарту, затем пространство между Евфратом и Средиземным морем, Сирию, Финикию, Палестину, Аравию и Египет, захватывая новые торговые пути для дальнейшего обогащения Ассирии.

Первый удар Тиглатпаласар III нанес на юге против стран, угрожавших ассирийским границам. Царем Урарту в это время был Сардури II (сын Аргишти I). Он разработал грандиозный план с целью отрезать Ассирию от Средиземного моря. Сардури намеревался привлечь на свою сторону противников Ассирии и, объединившись в единую мощную коалицию, нанести удар. Этим планам, однако, не суждено было сбыться.

В 743 году Тиглатпаласар разгромил объединенные войска Сардури и его союзников. Противники вынуждены были отступить в горы.

После этой крупной победы ассирийцев Тиглатпаласар получил дань не только от побежденных стран, но и от правителей Дамаска, Тира, Куэ и Кархемыша. Другое сражение (возможно, в том же походе или позже) произошло в Коммагене. Эта область была расположена по течению Евфрата (северо-западнее Месопотамии). И в этом случае успех был на стороне ассирийцев, вследствие чего урартский царь Сардури бежал и лагерь его оказался захваченным ассирийцами. Урарты были отброшены за Евфрат.

Последующие годы ушли на подготовку похода на запад, в Сирию, где ставилась цель подчинить город Арпад. Осада этого города продолжалась три года (с 741 по 739-й). Вокруг Арпада были расположены мелкие арамейско-хеттские царства, которые в какой-то степени связывали Сирию с Малой Азией. Эти царства по-разному относились к Ассирии. Например, царь Самала был лоялен к Ассирии, остальные поддерживали Сардури.

В 738 году ассирийский царь одержал победу над неугодными ему царствами. Девятнадцать сирийских городов он превратил в новую ассирийскую провинцию, доходившую до моря у Библа, с центром в Симире. Первым наместником новых провинций был назначен сын царя и наследник ассирийского престола — Салманасар.

Вся северная часть Сирии, т. е. долина Оронта с побережьем, была захвачена Тиглатпаласаром. Население этих земель переселили в Наири.

В 735 году Тиглатпаласар III совершил новый поход в глубь Ванского царства, чтобы разделаться со все еще опасным северным противником. Сардури был разбит, нижняя часть города Ван разрушена, но крепость, где заперся царь, взять не удалось. После своего поражения в 735 году царство Урарту потеряло большую часть территории в верховье и у истоков Тигра, а также между озером Ван и районом слияния рек Арацани с Евфратом.

В стране Уллуба Тиглатпаласар построил новый город. Он назвал его Ашшурикиши, в стране Куллимери водрузил свою статую. Затем Тиглатпаласар вновь подготовил поход на запад, где против Ассирии создалась коалиция во главе с царем Дамаска Рецином и израильским царем Пекахией. На стороне Дамаска и Израиля стоял Ганнон, правитель Газы и правитель Эдома.

К коалиции не примкнул иудейский царь Ахаз, который сообщил Тиглатпаласару о планах враждебных ему царей. Ахаз жаловался на соседние государства, которые «теснят его со всех сторон», и умолял ассирийского царя о помощи. «Раб твой и сын твой я, — сообщал он, — приди и защити меня от руки царя сирийского и царя израильского, восставших против меня». Свою просьбу Ахаз подкрепил золотом и серебром. В 734 году Тиглатпаласар двинул свои полки на помощь Ахазу. Ганнон вынужден был сбежать в Египет, но вскоре вернулся и принес богатую дань ассирийскому царю. Израильское царство было покорено, весь север его отторгнут, и часть населения уведена в плен.

Крупнейшим успехом Тиглатпаласара III было взятие Дамаска, который пал в 732 году. Царя Рецина казнили. Пекахия пал жертвой бунта. Затем правил Факей, но в 732 году до Р. X. на его место был посажен ставленник Ассирии — Осия. Цари Тира и Сидона, Эдома и Амона, Газы и Асколона покорились ассирийскому владыке, направив ему богатые дары золотом и серебром.

Разгром некогда могущественного Дамасского царства имел большое политическое значение: прекратило свое существование арамейское государство в Сирии, а создавшаяся обстановка предопределила и конец Израильского царства, которое, окруженное ассирийскими владениями, стало беспомощным.

В 729 году Тиглатпаласар захватил Вавилон и присоединил Вавилонию к своему царству. После смерти вавилонского царя Набонасара, Тиглатпаласар сам стал царем Вавилона, под именем Пулу.

В 727 году Тиглатпаласар III умер. Пользуясь неограниченной властью, он оставил своему сыну Салманасару V огромное и богатое наследство. Благодаря своим победоносным походам Тиглатпаласар стал владыкой почти всей Сирии и Палестины.

Путь к Средиземному морю был открыт. Ассирия возвратила себе главенствующую роль в Передней Азии.

СИНАХХЕРИБ

(?-681 до Р. X.)

Царь Ассирии в 705–680 годах до Р. X. Воевал с Вавилонией,

боролся против жреческой верхушки.

Еще при жизни отца Синаххериб, наследник Саргона II, активно участвовал в политической жизни государства, в частности, являлся руководителем ассирийского шпионажа в Урарту и окружающих странах. К концу жизни Саргона между сыном и отцом возник ряд разногласий. Вступив на престол, Синаххериб, сторонник военной знати, продолжил ту же политику, что вели Тиглатпаласар III и Салманасар V.

Свое царствование Синаххериб начал с улучшения своей родословной: отказавшись от собственного отца Саргона, он объявил себя прямым потомком царей, правивших еще до Великого потопа, — полубогов Адапы и Гильгамеша.

Имя Синаххериб в буквальном переводе означает: «Бог луны Син — приумножил братьев». Он был известен нам еще по сообщениям Геродота. Клинописные же тексты этой эпохи сообщили много новых интересных фактов о царствовании Синаххериба.

Синаххериб был во всех отношениях натурой необыкновенной. Он был чрезвычайно одаренным, способным человеком, занимался физическими упражнениями, искусством, наукой и в особенности техникой, но все эти достоинства уводил на нет его бешеный, неукротимый нрав. Своенравный, вспыльчивый Синаххериб не соизмерял цель и средства и шел напролом к поставленной цели.

Узнав о смерти (705) могущественного царя Саргона II, покоренные им царства восстали. Государства и княжества Сирии, Финикии и Палестины при поддержке Египта образовали союз против Ассирии.

Появление на царском престоле в Ассирийском государстве Синаххериба вызвало некоторое замешательство в Вавилоне. К тому времени халдейский царь Мардук-апла-иддин начал открытую подготовку к захвату власти в Вавилоне чтобы самому занять вавилонский престол. По не совсем известным причинам Синаххериб медлил с легализацией своей власти в Вавилоне. Воспользовавшись такой неясной ситуацией, вавилоняне решили сами избрать царя. Но Мардук-апла-иддин занял город до того, как приготовления к восстанию были завершены Его план был грандиозен по замыслу в качестве союзников выступили не только государство Элам, но и кочевники — арабы и арамеи, Иудея, а также, возможно, Египет, равно как и города Финикии.

В феврале 702 года Синаххериб выступил против Мардук-апла-иддина. В двух одновременных сражениях при Куту и Кише халдейско-эламские войска были повержены Мардук-апла-иддин бежал, а Вавилон был покорен. После этого он совершил опустошительный поход по стране халдеев и по областям Вавилонии. «В моем первом походе, — сообщает Синаххериб, — в окрестностях Китая нанес поражение Мардук-апла-иддину, царю Кардуниаша, и войску Элама, помощнику его. В середине сражения он <Мардук-апла-иддин> покинул свой лагерь и в одиночестве бежал, спасая свою жизнь. Колесницы, лошадей, ползки, мулов, которых он бросил при натиске сражения, захватили мои руки. Я радостно вступил в его дворец, что внутри Вавилона, и открыл его сокровищницу. Золото, серебро, золотую и серебряную утварь, драгоценные камни, всякого рода добро и имущество без числа, тяжелую дань, наложниц его дворца, вельмож, приближенных, певцов и певиц, всех ремесленников, сколько их было, утварь его дворца я вынес и счел добычею Силою Ашшура, моего господина 75 городов его могучих крепостей, что в Халдее, и 420 мелких селений, что в их окрестностях, я окружил, завоевал и захватил их добычу».

Свой второй поход Синаххериб направил в первую очередь против страны Кашшу. Описание похода сохранилось на стене в самой неприступной части гор Загра. Судя по описанию, эти племена «еще никогда не склонялись перед ассирийскими царями».

Поход в дикие, непроходимые и неизведанные места был очень опасен. Об этом говорит и сам Синаххериб: «Ашшур, владыка мой, внушал мне мужество. Через леса из высоких деревьев, по труднопроходимым местам я ехал верхом, колесницу мою на плечах я заставил нести. На неприступные крутизны я взбирался на своих ногах». Страна Кашшу и родственное ее жителям племя ясубигалаи были разгромлены. Три города — Бит-Киламзах, Хардишпи и Бит-Кубатти — оказались в руках ассирийцев. Синаххериб велел сжечь шатры горцев, разбросанные по отдаленным горам, и переселил их жителей в Хардишпи и Бит-Кубатти, передав под наблюдение властителей провинции Аррапхи. Основной добычей были табуны лошадей и стада ослов и мулов.

Затем Синаххериб двинулся в страну Эллипи, расположенную между владениями касситов и северной границей Элама. Десятки городов были опустошены. Царь покоренной страны Испабара бежал «в отдаленные места». Главным городом захваченной территории был объявлен Элензаш, переименованный в Кар-Синаххериб («Вал Синаххериба»).

Подводя итоги своего второго похода, Синаххериб отмечал: «на моем обратном пути я принял тяжелую дань из земли дальних мидян, имени которых никто не слыхал в дни царей, отцов моих. Они покорились моему владычеству».

Уже после того, как воцарился мир в Вавилонии, вспыхнуло назревавшее и готовящееся Мардук-апла-иддином восстание на западе. Непосредственным организатором и вдохновителем этого восстания был Езекия (Хизикия), царь Иудеи, который нашел поддержку у Египта и арабских бедуинов. Он отказался платить Ассирии дань и позволил жрецам, знатным людям и простому народу города Экрона заковать в цепи их властителя Пади за то, что тот выполнял договоры и соблюдал присягу в верности ассирийскому царю. Среди восставших территорий были Тир, Сидон, филистимлянские города и т. д… Надо отметить, что у союзников не было в действиях единодушия и сами они были, очевидно, деморализованы судьбой вавилонского восстания.

А Синаххериб в 701 году начал свой новый, третий поход, теперь уже на Иудейское царство.

При его приближении сидонский царь Элулай бежал на остров Кипр. Тир был осажден ассирийцами, но не был взят. Тогда Синаххериб, будучи ловким дипломатом, решил возвысить вечного врага Тира, город Сидон, и на царский престол в Сирии посадил сидонянина Тубаала.

Финикийцы и частью филистимляне покорились Ассирии. Аскалонский царь за попытку оказать сопротивление лишился своего престола и был уведен в плен.

К счастью для Иерусалима, Синаххериб простоял некоторое время в Сидоне, чтобы лично принять присягу и дань от финикийских, аммонутянских, моавских и других владык. Только после этого Синаххериб послал отряд, чтобы наказать восставших против него иудеев, а сам с главными силами армии пошел на юго-восток. При городе Алтаке, близ Экрона, Синаххериб наголову разбил преградившую ему путь египетскую армию, состоявшую из пехоты, колесниц и конницы. Сыновья египетского фараона были взяты в плен. После этого ассирийский царь двинулся к Лахишу, овладел им и другими иудейскими городами. «46 городов его могучих, — сообщает Синаххериб, — крепостей и мелкие селения, что в их окрестностях, которым нет числа, 200 150 человек, малых и больших, мужчин и женщин, лошадей, мулов, ослов, верблюдов, крупный и мелкий рогатый скот без числа я вывел из них и счел добычею».

Далее войска Синаххериба двинулись на Иерусалим и осадили его со всех сторон. Иудейский царь Езекия попал в Иерусалиме в капкан, из которого не было выхода. Жители города голодали, но все еще надеялись на помощь Египта. В это время в ассирийской армии вспыхнула чума. Но и иудейский царь, потеряв надежду на помощь Египта и желая облегчить судьбу горожан, решился принести повинную. Мир был заключен, осада Иерусалима снята. Езекия откупился огромной данью — 150 кг золота и 9 т (согласно Библии) или даже 24 т (по ассирийским данным) серебра, не считая всевозможного другого добра. Чтобы собрать такую дань, Езекия должен был не только опустошить свою и храмовую казну, но и снять с дверей и пилястров храма золотую обшивку. Все эти драгоценности он отправил в Лахиш вместе с освобожденным царем города Экрона Пади, которого Синаххериб вновь восстановил на престоле. Земли же, захваченные у Иудеи, он разделил между тем же Пади и оставшимися ему верными властителями Ашдода и Газы.

Синаххериб захватил в Иудее огромную добычу, но взять одну из самых мощных крепостей того времени, Иерусалим, ему так и не удалось. Это было вызвано не только эпидемией, вспыхнувшей в ассирийском войске, но и обстоятельствами, заставившими Синаххериба возвратиться в Вавилон. Там его противники решили избавиться от ассирийского господства и вновь подняли восстание. Негодованию Синаххериба не было предела. Он считал виновниками восстания вавилонскую знать и жречество, которые по каждому поводу сеяли смуту, желая ослабить влияние ассирийского государства на Вавилон и его области Синаххериб, и в свою очередь, старался ослабить значение Вавилона, свести на нет его роль, ибо историческая слава и привилегированное положение этого города мешали проведению в жизнь его планов. Тем более что союз Вавилона с Эламом при поддержке Египта часто угрожал безопасности ассирийского государства.

Синаххериб вел дальновидную политику. Планируя завоевание Египта, он ставил своей целью направить торговый путь на Восток, минуя Вавилонию, чтобы свести на нет ее роль как торгового центра почти всей Передней Азии.

Вавилоняне, естественно, оказывали сопротивление этим планам. И даже ставленник Синаххериба Белибни под влиянием своих соотечественников в конечном счете откололся от Ассирии и вступил в союз против нее с халдеями.

В 700 году Синаххериб нанес поражение союзу Вавилона и Халдеи и снова захватил Вавилон. Учитывая, что Белибни был лишь слепым орудием в руках вавилонской верхушки, он ограничился возвращением его обратно в Ниневию. На вавилонский престол Синаххериб поставил своего старшего сына, Ашшурнадиншума, а сам выступил против Мардук-апла-иддина.

Мардук-апла-иддин был одним из самых опасных врагов Ассирии. Вытесненный в 702 году из Вавилона, он отступил в свои наследственные владения, защищенные болотами, казавшимися непроходимыми, в халдейскую область Бит-Якин, на берегу Персидского залива. Однако и тут его настигли войска Синаххериба. Мардук-апла-иддин не решился оказать сопротивление. Погрузив на корабли небольшое количество воинов и захватив с собой статуи богов, он пересек Персидский залив и добрался до южного побережья Элама. Не имея флота, Синаххериб не пытался его преследовать и удовольствовался захватом в плен халдеев, оставшихся на берегу (в том числе брата и сыновей Мардук-апла-иддина).

Мардук-апла-иддин получил от эламского царя Халлудуша-Иншушинака II город Нагиту, «лежащий посреди моря», т. е. на одном из островков Персидского залива. Здесь он чувствовал себя в полной безопасности.

Действительно, Синаххериб на шесть лет оставил своего злейшего врага в покое. Он подчинял воинственных горцев, обитавших на северо-востоке от среднего течения Тигра, а затем перебросил свои войска на северо-запад, в Киликию, где в 696 году было усмирено восстание наместника Кируа. На следующий год Синаххериб покорил соседнее царство Тиль-Гаримму в восточной части Каппадокии.

Только в 694 году Синаххериб решил возобновить борьбу с Мардук-апла-иддином и окончательно расправиться с этим непримиримым врагом Ассирии. Но добраться до его новой резиденции, города Нагиту, можно было только морем. И тогда Синаххериб с помощью финикийцев построил флот.

Он высадился с моря, взял город и увез с собой беглецов. Ни один из ассирийских государей не предпринимал ничего подобного, ни один из них не повторил этого. Многие одержали и более крупные сухопутные победы, чем он, но Синаххериб единственный победитель на море.

Итак, последнее убежище Мардук-апла-иддина было подвергнуто разгрому и были опустошены соседние области Южного Элама. Множество халдейских пленников (беглецов из Бит-Якина), а также эламитов было уведено в Ниневию. Однако среди пленников не оказалось самого Мардук-апла-иддина. Больше мы ничего о нем не знаем. Надо полагать, ему удалось ускользнуть и он умер в изгнании. Так завершилась 30-летняя борьба Ассирии с халдейским претендентом на царский трон Вавилона.

Однако эламский царь Халлудуш-Иншушинак II и его преемник, Кудур-Наххунте, не оставили мысли об отторжении Вавилонии от Ассирии и превращении ее в государство, зависимое от Элама. В Вавилоне появляются новые ставленники эламитов. Опустошив южные области Элама, Синаххериб пытается нанести врагу новый удар и в 693 году направляется в северо-западные горные области Элама. Этот поход начался удачно. Тридцать четыре эламских города с окрестными селениями были разорены, и спорные пограничные районы присоединены к ассирийской провинции Дер (на восточном берегу Тигра). Эламский царь Кудур-Наххунте покинул свою укрепленную резиденцию Мадакту и удалился в отдаленную горную твердыню — Хидалу. Синаххериб двинулся через горы по направлению к покинутому «царскому городу» Мадакту, но его поход из-за неблагоприятных погодных условий был внезапно прерван. Наступил месяц кислим (ноябрь-декабрь). В горах Загра разразились стремительные ливни, а затем начался снегопад. Горные ручьи разлились, и переправиться через них не было никакой возможности. Синаххериб «устрашился» (как он сам откровенно признает) не противника, отказавшегося от сопротивления, а разбушевавшейся стихии и повернул назад.

Вскоре он получил радостную весть. Царь Элама, Кудур-Наххунте, внезапно скончался. На престол вступил его младший брат — Умман-Менан. Однако, как и его предшественник, новый царь решил продолжить борьбу с Синаххерибом за господство в Вавилонии.

В это время в Вавилоне престол захватил халдей Мушезиб-Мардук. Опираясь на «беглых арамейцев, бунтовщиков, кровожадных убийц и разбойников», как сообщается в ассирийских анналах, он организовал оборону столицы. Новый эламский царь двинулся к нему на помощь.

В 691 году войска Вавилона, халдеев и Элама соединились и смело пошли навстречу ассирийцам, чтобы дать бой. В кровопролитном, ожесточенном сражении при Халуле, на Тигре (к северу от Вавилона), Синаххериб разгромил и этот союз. Но от похода на Вавилон временно пришлось отказаться. Мушезиб-Мардук еще год оставался царем Вавилона.

В это время на западной границе Ассирии начались новые волнения. Иудейский царь Езекия и северо-арабские царьки снова попали под влияние египетского фараона эфиопской династии Тахарки.

Синаххериб же, в свою очередь, не отказался от своего плана покорения Египта. В 690 году он снова у стен Иерусалима. Однако эта осада не дала желаемых результатов. Взять город на этот раз помешали события, разыгравшиеся в самой Ассирии. Царь Элама, воспользовавшись тем, что Синаххериб находится далеко на юге, напал на Вавилон и захватил в плен его царя, сына Синаххериба. Ассирийский царь решил отомстить. Он вторгся в Элам и разгромил его города.

В одной из своих надписей Синаххериб сообщал о том, как он подкупил эламского полководца Хумбан-Ундаша, который сообщил Синаххерибу о военных планах своего господина. Воспользовавшись этим предательством, ассирийский царь легко одержал победу над войсками эламитов и халдейских мятежников и пленил более 150 000 человек. В числе пленников оказался и сын вавилонского царя Мардук-апла-иддина, который присоединился к мятежным войскам.

Опустошив наименее защищенные города Элама, Синаххериб вернулся обратно в Ниневию, твердо решив на этот раз навсегда покончить с Вавилоном. Этот город был одним из наиболее чтимых (в том числе и самими ассирийцами) культовых центров Месопотамии, а его Бог-покровитель Мардук (Вел) почитался наравне с Богом Ашшуром. Но Синаххериб не слишком благоговел перед городами и храмами, даже ассирийскими.

В 689 году он подошел к городу во главе своих полчищ и потребовал его немедленной сдачи. Вавилоняне отказались. Тогда ассирийский царь силой взял Вавилон. Город был отдан войскам на разграбление. Население его частью переселили, частью отдали в рабство.

Синаххериб торжественно перевез в Ниневию в качестве трофея своей победы статую бога Мардука, а также царскую печать. Как только сокровища города были перевезены в Ассирию, Синаххериб приказал снести жилые дома Вавилона, улицы, кварталы, храмы богов с высокими, «до неба», башнями. Во всех уголках большого города бушевало пламя пожарищ, за десятки километров было видно красное зарево огня, пожирающего один из величайших центров древнего Востока, в котором завоеватель видел лишь источник «крамол».

Так ассирийский царь стер прославленный древний город Вавилон с лица земли.

После этого мощные воды Евфрата были пущены по разрушенному городу, чтобы Вавилон, который не желал повиноваться Синаххерибу, более никогда не встал из развалин. Местность превратилась в болото. Желая раз и навсегда покончить с вавилонским царством, царь отмечал в своих надписях: «…дабы в грядущие времена никто не мог найти даже место этого города, я залил его водой. Город и дома в нем, с основания до верхних покоев, я срыл, разрушил, сжег огнем». Но и всего этого Синаххерибу было мало. Уничтожив город физически, он пожелал проделать это же символически. По его приказу на корабли была погружена вавилонская земля, затем ее отвезли в Дильмун и там развеяли по воздуху.

Эта кощунственная жестокость ужаснула всю Переднюю Азию и вызвала серьезное недовольство даже в самой Ассирии. Синаххериб был вынужден сделать некоторые шаги, направленные на примирение с жрецами. Так, было объявлено, что великие боги сами прогневались на Вавилон за грехи его обитателей и решили его покинуть. Своим варварским поступком Синаххериб не добился, однако, спокойствия и мира.

Порядок в государстве не был восстановлен, смуты и недовольство продолжались. В пику Ашшуру — резиденции своего отца, Синаххериб сделал Ниневию столицей государства, включавшего в свои границы все Двуречье: на западе вплоть до Сирии и Палестины, а на востоке — до владений диких горных народов, которые не удавалось покорить хоть на сколько-нибудь продолжительный срок. Своим именем город обязан Нин — великой богине Двуречья.

Синаххериб был первым цезарем на троне этого города, ставшего центром цивилизации, так же как впоследствии Нерон был первым цезарем Рима. Да Ниневия и была ассирийским Римом, могущественнейшим городом, столицей мировой державы, городом гигантских дворцов, гигантских площадей, длинных улиц, городом новой, неслыханной дотоле техники.

Синаххериб повелел повсюду разбить цветники и фруктовые сады. Он заново отстроил царские дворцы и храмы. Синаххериб распорядился разрушить до основания прежний ниневийский дворец и построить на его месте новый. Этот дворец считался самым совершенным и величественным произведением своеобразного ассирийского зодчества.

Огромное количество военной добычи и дани, стекавшееся в Ниневию, привлекало туда множество купцов Ассирийцы предпочитали военную добычу купленному товару.

Но они разрешали приезжать в Ниневию и торговать купцам из Вавилонии, Сирии, Финикии и даже Египта. Только на войне они не признавали никакого другого права, кроме права сильного; в мирные же времена царь (если верить официальным надписям) первый показывал пример уважения к закону: наравне с простыми подданными заключал условия и договоры, за все платил «настоящую цену» Остаток своей жизни царь Синаххериб провел в Ниневии, так как чувствовал себя здесь достаточно спокойно, уделив ее благоустройству много внимания К городу был подведен акведук, вокруг нового дворца разбит сад, в котором наряду с различными необыкновенными растениями рос и хлопок.

В городе были проложены новые прямые улицы. Синаххериб отдал распоряжение, по которому всякий, кто, выстроив дом, осмелится при этом нарушить прямую линию улицы, будет посажен на кол прямо на крыше своего дома. Правителем Вавилонии и своим наследником Синаххериб назначил Асархаддона, который был его сыном от сириянки.

В 681 году, после 23-летнего царствования, блистательных военных походов и побед, великий Синаххериб стал жертвой дворцового переворота. Он был убит в храме двумя своими сыновьями — Адармаликом и Ашшурассаром. Ассирийский источник сообщает, что Синаххериб пал мертвым между изображениями божеств-хранителей и, следовательно, в их присутствии. В этом видится кара богов.

Убийцы Синаххериба бежали в Ванское царство, где нашли поддержку, и с войсками направились в Метилену. Здесь их встретил и разбил третий сын Синаххериба — Асархаддон, отомстивший за своего отца. Несмотря на все трудности положения, Асархаддону удалось подавить мятеж, так как и среди мятежников имелись значительные разногласия. Двое восставших сыновей Синаххериба спаслись бегством в недоступные районы Армянского нагорья. Сторонники их были истреблены.

КИПСЕЛ

(? — ок. 627 до Р. X.)

Тиран (правитель) Коринфа (ок. 657 — ок. 627 годов), при котором город переживал

экономический, политический, культурный рассвет. Изгнал знатный род Бакхиадов,

захвативших в свои руки всю власть в государстве.

Тирания — заметное явление в истории Древней Греции. В городе-полисе власть нередко захватывалась узурпатором, который в своей политической деятельности игнорировал законы и волю традиционных учреждений, таких как совет, народное собрание и др.

Социально-политический кризис, через который прошли многие малоазийские города — Милет, Эфес, города эгейского региона — Лесбос, Хиос, Самос, влиятельные полисы — Мегары, Коринф, Афины, Сиракузы и другие, завершился установлением режима личной власти.

Основную цель тирании — ослабление родовой аристократии — удалось воплотить таким известным правителям, как Кипсел, Поликрат, Периандр. Как и биографии других древних тиранов, сведения о правителе Коринфа Кипселе навеяны устными рассказами, историями в передаче Геродота, Аристотеля и Других авторов.

Как передает рассказ коринфянина Сокла Геродот, отец Клпсела Эстион проживал в местности Петра и вел свой род от лапифа (мифическое племя, победившее кентавров) Кайнея. Вступив в брак с Лабдой, дочерью Бакхиада Амфиона, из-за хромоты не нашедшей мужа из своего рода, он получил предсказание дельфийского оракула, что ожидаемый от Лабды сын со временем лишит власти правящую в ту пору династию Бакхиадов. Узнав об этом, правители приказали умертвить младенца. Однако наемные убийцы, очарованные видом смеющегося младенца, не смогли выполнить приказание. В другой раз мальчика спасла мать, спрятав сына. Таким образом, предсказание сбылось и повзрослевший Кипсел после ряда драматических событий все-таки пришел в Коринфе к власти.

Жизнеописание Кипсела, дошедшее до нас в работах античных авторов, имеет сюжетное сходство с другими фольклорными произведениями, например, с мифами о Персее или об Эдипе. Фольклорными истоками можно объяснить и само имя коринфского тирана. По преданию, мать спрятала сына в сосуде — кипселе. То, что указанные мифы имели хождение в Коринфе и действительно могли оказать влияние на легендарное жизнеописание тирана, косвенно подтверждается изображениями данных персонажей на ларце Кипсела, где Персей и сыновья Эдипа выполнены руками коринфских мастеров эпохи Кипселидов.

Имеется также гипотеза, что Кипсел получил имя в связи с каким-то своим отношением к гончарам или же к гончарному производству, получившему в Коринфе большое развитие. Во всяком случае, археологические исследования показали, что кипселы имели среди коринфян широкое распространение и встречались как изготовленные из глины, так и плетеные. Таким образом, исходя из простонародного происхождения имени тирана, делается вывод о его демократических корнях и о том, что сам Кипсел был выходцем из социальных низов древнего коринфского общества.

Однако большинство исследователей не принимает этого объяснения, указывая, что никто из античных авторов не подвергал сомнению именно аристократическое происхождение Кипсела. Что же касается его легендарной био-графии, то это, без сомнения, сказка, в которой нетрудно уловить отзвук традиционного совета о добром и подвергавшемся поначалу преследованию царе.

Из рассказа Николая Дамасского, восходящим, вероятно, к Эфору, можно узнать о приходе Кипсела к власти. Вначале он, скорее всего, занимал должность полемарха Кипсел уменьшал приговоренным денежный штраф на ту сумму, которая полагалась лично ему, и этим завоевал популярность в народе. Определенное подтверждение приводит также и Аристотель. Он причисляет Кипсела к тем, кто от исполнения должности дошел до тирании. А связь между военным руководством и демагогией (общественной деятельностью) представляется ему типичной для способа, каким в старые времена было положено начало владычеству тиранов.

Но если Кипсел был полемархом, то тогда очевидно также, что с материнской стороны он действительно принадлежал к роду Бакхиадов, которые занимали высшие должности. Можно предполагать, что во время государственного переворота за ним стояли не только боеспособные земледельцы и те оштрафованные, которых он пощадил, но, вероятно, и аристократы, не принадлежавшие к роду Бакхиадов. По сведениям Николая Дамасского, Кипсел создал частное объединение членов своего сословия (гетерию). Можно поверить автору и в том, что Кипсел убил предводителя Бакхиадов по имени Патроклеид, или Гиппоклеид. Однако то, что, по его сведениям, демос после этого провозгласил Кипсела царем, вызывает сильные сомнения. Маловероятно, что демос в этот период мог совершить законный акт подобного рода; во всяком случае, утверждение царем пожизненно в эпоху существования годичных должностей выглядит анахронизмом. Поводом к этому утверждению Эфора послужило обращение к Кипселу как царю третьего из названных Геродотом оракулов.

Однако сам Геродот говорит лишь то, что Кипсел сделался тираном и поступал соответственно этому; Аристотель тоже явно ничего не знает о принятии должности царя, которая, впрочем, из-за последних Бакхиадов пользовалась у народа дурной славой. Недаром реакционный мегарский поэт Феогнид восклицает:

«Лучшие люди в изгнаньи, а городом подлые правят. Ох, если б Зевс навсегда род Кипселидов сгубил».

В крайнем случае, речь может идти о спонтанном изъявлении чувств в том духе, что освободитель от ненавистного гнета должен принять власть.

Бакхиады вынуждены были удалиться в изгнание. Лишь немногие согласились покориться новому господину. Большинство изгнанных направилось на Керкиру, которая по-прежнему находилась во враждебных отношениях с метрополией Коринфом и где в них видели скорее друзей, нежели врагов, другие отправились в Спарту или Македонию. Вероятно, члены этого рода попали тогда даже в Кавнос на Карийское побережье. Бакхиад Демарат направился в далекую Этрурию, поддерживавшую с Коринфом торговые отношения, где он благодаря вывезенным с родины богатствам добился руки одной из дочерей правящего дома Тарквиниев. Одним из его сыновей, согласно римскому преданию, был Тарквиний Приск, ставший властителем Рима.

Имения убитых или сосланных Бакхиадов Кипсел конфисковал и, предположительно, передал своим сторонникам. О том, что он продолжал на них опираться, свидетельствует замечание Аристотеля, который приписывает от-каз тирана отличной охраны тому обстоятельству, что он тесно связан с демосом Он опирался также на возвращенных им из изгнания врагов Бакхиадов, тогда как отношение знатных Гераклидов к властителю недорийского происхождения было не столь дружелюбным. Как обстояли дела у коринфской общины под его владычеством, остается неясным. Нам ничего не известно о должностных лицах, совете или народном собрании Ясно только, что Кипсел, которому не было вручено никакой законной верховной должности, не представлял общину и не выступал как ее уполномоченный, а находился над и одновременно рядом с ней.

Зачастую неправдоподобные или неясные данные поздних авторов позволяют все же понять, что Кипсел в собственных целях в течение многих лет взимал налоги с имущества в основном с крупных землевладельцев. Это подтверждает его самовластное положение относительно коринфской общины. Была ли она расширена им за счет вовлечения тех слоев населения, которые раньше были лишены права гражданства, нельзя сказать с уверенностью, поскольку наличие восьми фил вместо прежних трех или четырех подтверждается только для периода после свержения кипселидов (около 584 г). Поскольку учреждение локальных фил — ибо о них есть сведения — представляет собой «демократическую» меру и не могло быть осуществлено более поздней олигархией, а Кипсел, пришедший к власти с помощью неблагородных слоев, больше, чем его преемник Периандр, был заинтересован в длительном союзе с этими кругами, — первому тирану приписывается расширение круга граждан, которое, без сомнения, было связано с учреждением локальных фил. Нам неизвестно, входили ли в новые группы, кроме мелких землевладельцев, также и ремесленники.

Перераспределение земельных владений Бакхиадов, проведенное, по всей видимости, Кипселом, не смогло удовлетворить потребность в земле на тесной коринфской территории, так что тирану приходилось опасаться недовольства и вражды со стороны необеспеченных землей Люди, которым родная земля не давала прокормиться, переселялись под предводительством знатных и основывали вдали свои собственные города Кипсел сам организовал поход колонистов и не только поставил одного из своих сыновей от побочной жены во главе предприятия, но и назначил его властителем будущего поселения. Аналогичные свидетельства есть о Левкасе, Анактории и Амбракии их ойкистами и повелителями стали сыновья Пилада, Эхиада и Торга. Меньшие поселения на Этолийском и Акарнанском побережьях были вызваны к жизни подобным же образом и могут быть связаны с тиранией в Коринфе. Только о городе Эпидамне, основанном в 627 году далеко на севере на Иллирийском побережье враждебной Керкирой, точно известно, что участвовавшими в его основании коринфянами предводительствовал аристократ из рода Гераклидов и они вышли из подчинения тирану. Его владычество распространялось на прочие колонии как завоеванное копьем имущество дома Кипсела, которое наследовала после свержения тирании коринфская община, позднее обьявившая своей собственностью также дары Кипсела в Олимпии и Дельфах Характерно, что основание подобной «колониальной империи» осуществлялось не полисом, а благодаря силе человека, поднявшегося над ним.

О дружественных или враждебных отношениях тирана с внешним миром нет никаких свидетельств, кроме того, что он пытался снискать благосклонность Зевса в Олимпии и Аполлона в Дельфах. Одному он пожертвовал золотую статую, другому, воодушевившему его на свержение Бакхиадов, он выразил свою признательность, пожертвовав бронзовое пальмовое дерево и другие дары. Разумеется, в подобных дарах проявляется тщеславие Кипсела, который хотел добиться всеобщего восхищения, сооружая памятники своему богатству и власти в священных местах. Но нельзя сомневаться и в подлинно религиозном стремлении обеспечить себе благоволение великих богов, в чем нуждался тиран для сохранения своего владычества, не опирающегося ни на какие традиции. 30 лет Кипсел правил Коринфом, не вызвав серьезного сопротивления. Когда он умер около 627 года естественной смертью, то оставил имущество и владычество своему 40-летнему сыну Периандру, которого родила ему законная жена Кратея (Пилад, Эхиад и Торг, вероятно, были детьми от побочных жен).

ПЕРИАНДР

(627? - 585 до Р. X.)

Тиран (правитель) Коринфа В результате проведенных им реформ была создана могущественная держава, территория которой простиралась от Ионического моря до Адриатического.

Тиран Коринфа Периандр был сыном Кипсела и Кратеи. Будучи наследником богатства и власти отца, Периандр с самого начала занял исключительное положение среди властителей городов Истма. Он вступил в брак с дочерью тирана Прокла из Эпидавра, внучкой аркадского царя Аристократа Мелиссой, которая в детстве звалась Лисидикой. Она родила ему дочь и двух сыновей, Кипсела и Ликофрона, старший из которых был слабоумным. Три других сына, Эвагор, Торг и Николай, не являлись законными. Нет никаких оснований считать антитиранской выдумкой рассказ о том, что вспыльчивый Периандр своим жестоким обращением довел Мелиссу до смерти, поскольку это повлекло за собой определенные политические последствия. Прокл, потрясенный смертью своей дочери, настраивал против отца 17-летнего Ликофрона, который вскоре установил свою собственную, хотя и краткосрочную тиранию в пограничных областях. Узнав об этом, Периандр напал на Прокла, взял его в плен и покорил Эпидавр. Захватив город, он занял важные позиции на побережье Саронического залива Эгейского моря.

Воинственный, по свидетельству Аристотеля, Периандр постоянно стремился к приумножению своих владений и на берегах западного моря, где в некоторых местах уже правили его сводные братья или их потомки. Особенно притягивала его Керкира, со своими плодородными землями и удобным расположением. Он покорил остров и передал владычество, предположительно, своему сыну Николаю. Позже, уже в конце жизни Периандра, керкирцы, пытаясь сбросить ненавистный гнет, убили Николая. Тогда Периандр вновь захватил остров и учинил за это страшную расправу над видными семействами, после чего посадил на Керкире своего племянника Псамметиха, а сам возвратился в Коринф. Нельзя сказать точно, в его ли время заложены такие города на западном море, как, например, лежащая южнее Эпидамна Аполлония, и передал ли он их во владение кому-либо из Кипселидов. Как и отец, Периандр правил городом как законный царь или избранный глава.

Богатство, авторитет и свита Кипсела перешли к нему по-наследству. Вероятно, в начале правления он шел по стопам своего предшественника и лишь позднее начал править «тиранически» — перемена, которая, очевидно, действительно произошла, даже если рассказ о ее причине и не заслуживает доверия. Согласно этому рассказу, Периандр направил к тирану Фрасибулу в Милет посла, чтобы узнать, как лучше всего утвердить свою власть. Ответом было символическое действо: тиран прошел по полю, срезая верхушки колосьев, то есть его совет означал, что нужно устранять выдающихся людей, особенно благородного происхождения.

Действительно, для тирана они представляли наибольшую опасность, и возможно, что Периандр устранял их, будь то оставшихся в Коринфе бакхиадов или аристократов, принадлежавших к Гераклидам. Против знатных и богатых был также направлен его запрет на излишнюю роскошь и учреждение комиссии, которая должна была следить, чтобы тратилось не больше, чем поступало в доход. При этом Периандр стремился укреплять нравственные основы жизни граждан, о чем свидетельствует его распоряжение топить сводниц. Запрет бесцельно шататься на рынке и приобретать рабов относился, в первую очередь, к сельскому населению и был нацелен на увеличение трудовой активности и рост производства. Собрания, тем более сельского населения, в городе представляли для тирана определенную опасность, поэтому он стремился по возможности удерживать народ на сельских работах. Если Периандр запретил приобретение рабов, то причиной тому могло быть желание обеспечить основу существования низших слоев города и деревни. Его неравнодушие к делам крестьянства могло объясняться также особенно близким этим кругам культом Диониса.

Ремесла и промыслы, которые уже при Кипселе начали бурно развиваться в очень удачно расположенном Коринфе, достигли при Периандре полного расцвета. В керамическом производстве это проявляется и в удивительной обширности района горшечников, и в завершенности художественной отделки сосудов так называемого коринфского стиля, и в их распространении до отдаленных районов, прежде всего Италии и Сицилии. Как и другие тираны, Периандр облегчил жизнь горожан постройкой водоразборного портика, к которому проводились воды источника Пирены.

Тогда как заморский экспорт увеличивал торговый оборот, рос и объем портовых сборов, который прежде всего шел в пользу Бакхиадов, а затем — тиранов. При Периандре он достиг таких размеров, что сын Кипсела мог отказаться от других налогов.

Неоднозначность правления Периандра, который проявил себя, с одной стороны, как эгоистичный, беззастенчиво вмешивающийся в жизнь общины правитель, а с другой — как превосходный, мудрый государственный деятель, очевидно, вызывала уже у современников противоречивые суждения. Периандр имел телохранителей. Бурные проявления враждебности наводили на него ужас; очевидно, оппозиция по отношению к нему была больше, чем к Кипселу.

Неудивительны антипатия и даже ненависть со стороны знати, лишенной власти и частью потерпевшей тяжелую кару. Однако и сельское население было недовольно Периандром, хотя тиран отказался от налога на имущество и налога с урожая.

Периандр не был, как Кипсел, освободителем от гнета знатного рода и не передавал селянам их земельные наделы, а был властителем, который строгими мерами ограничил им свободу передвижения и заставил их работать. Тем не менее его распоряжения, которые он, как и Солон, пытался обосновать и оправдать в элегиях, и сама его личность как правителя нашли признание и у современников.

Периандр был противоречивой и сложной натурой. Древняя традиция включила его в число «Семи мудрецов». Ему приписывают изречение «Управление — это все». В своем споре за Сигей афиняне и митиленцы избрали его третейским судьей. Он находился в дружеских отношениях с Фрасибулом, милетским тираном.

Уже около 650 года Коринф принял евбейскую монетную систему, господствующую на Эгейском море, несмотря на то что во всех прочих государствах Пелопоннеса и в Афинах в это время была в ходу аргосско-эгинская монетная система, введенная аргосским царем Гвидоном. Периандр построил прекрасные гавани и на Коринфском и на Сароническом заливах и создал на обоих морях по флоту Он пытался даже прорыть канал через Коринфский перешеек, но это предприятие ему не удалось довести до конца.

Он поддерживает хорошие отношения с Афинами и роднится с одним из знатнейших афинских родов — с Филаидами. В центрах греческого международного объединения — в Дельфах и Олимпии — он играет большую роль и приносит в эти храмы богатые приношения Его преемник носил имя Псамметиха; это заставляет предположить, что у него были близкие сношения и с Египтом, где царствовал Псамметих II, по имени которого и назван этот тиран.

Строительная деятельность Периандра привлекла в Коринф большое число иностранцев. Его богатство множилось с расширением мореплавания и привлекало странствующих артистов, как, например, поэта Ариона из Метимны, который, находясь при дворе тирана, придал хвалебной песне в честь Диониса художественную форму дифирамба.

Проведенная Периандром реформа государственного управления также была наиболее выгодной городскому классу. В Коринфе аристократия группировалась в особых родовых организациях, считая себя потомками чистокровных дорян, а народные массы — потомками эолийцев. Периандр вместо старых родовых фил вводит новые — территориальные.

Когда Периандр в возрасте 80 лет (около 587 года) умер естественной смертью, никого из его пяти сыновей не было в живых. Слабоумный Кипсел был, предположительно, уже давно мертв, равно как и мятежный Ликофрон, который вряд ли долго продержался бы против отца. Николая убили керкирцы, Горг погиб, упав с колесницы, правителя Потидеи Эвагора тоже не было в живых. Итак, тиран передал власть племяннику Псамметиху, сыну своего сводного брата Горга; он принял ее, вернувшись с Керкиры.

Через три года Псамметих был убит заговорщиками. Согласно сообщению из Дамаска, демос разорил дома тиранов, конфисковал их имущество, оставил тело Псамметиха непогребенным и даже осквернил останки более ранних Кипселидов.

Однако тот факт, что к власти в Коринфе пришла умеренная олигархия, позволяет отнести заговорщиков скорее к верхним слоям. Новое правительство было представлено коллегией из восьми пробулов и советом из 72 человек. Вероятно, именно оно вступило во владение домом тирана и повелело выбить на сокровищнице в Дельфах и статуе Зевса в Олимпии название полиса Коринфа как жертвователя и уничтожить на родине все памятники, напоминавшие о тиранах.

Новые правители позаботились также о возобновлении Истмийских игр, которые прекратились, вероятно, во времена Кипсела. Возможно, предъявлялись также претензии на внешние владения Кипселидов, то есть на основанные ими города, где они были тиранами. Они могли быть удовлетворены лишь частично и лишь с течением времени. Керкира восстановила свою независимость, отнятую Периандром, вероятно, сразу же после отъезда Псамметиха.

Тем, что это стало возможным, она в определенной степени была обязана 73-летнему владычеству Кипселидов, положивших конец допотопному правлению Бакхиадов.

Кипселиды заложили основы будущего полиса. При Кипселе, насколько нам известно, в число граждан были включены многие недорийские землевладельцы, благодаря чему община получила более широкую опору Заложенные отцом и сыном колонии обеспечили землей младших сыновей землевладельцев, стали опорными пунктами торгового судоходства и позднее превратились в основную опору морской державы Коринфа.

ПИСИСТРАТ

(605–527 до Р. X.)

Афинский тиран (правитель) в 560–527 годах до Р. X. (с перерывами). Провел реформы (раздача сельской бедноте земель, чеканка государственной монеты и др.).

Создал наемное войско, организовал общественное строительство (рынок, водопровод, гавань Пирей, храмы и др.).

После 594 года до Р. X. в Афинах соперничали три политические группировки, педиэи, выражавшие интересы крупных землевладельцев, паралии (торговая часть аристократии и зажиточные городские элементы) и диакрии (мелкое крестьянство и городская беднота). Каждая группировка возглавлялась знатным аристократическим родом за педиэями стояли Этеобутады и их вождь Ликург, паралиями — Алкмеониды (Мегакл), и, наконец, диакриев спустя некоторое время после реформ Солона возглавлял Писистрат из обедневшего аристократического рода.

Писистрат был блестящим полководцем, оказавшим Афинам неоценимые услуги. Вернувшийся в Афины из странствования Солон начал энергичную агитацию за поход на принадлежавший Мегарам остров Саламин. Этот остров в Эгейском море занимал важное стратегическое положение для торговли Афин. Возглавившему отряд Писистрату удалось не только отвоевать Саламин у Мегары, но и захватить гавань Нисею, что ставило Мегары в экономическую зависимость от Афин.

После долгой борьбы обе стороны решили обратиться к посредничеству наиболее влиятельного тогда греческого государства — Спарты. Пять спартанских судей присудили Саламин Афинам, а Нисея, по их решению, должна была быть возвращена мегарцам.

Успех Писистрата, несомненно, заметно усилил позиции диакриев Дошедшее до нас постановление о саламинских клерухах (поселенцах) уже отражает установки этой партии: «Постановил народ: разрешить саламинским клерухам жить в Саламине постоянно, разве что они окажутся не в состоянии исполнять повинности гражданские и военные, в других же случаях им не (разрешается) сдавать землю в аренду. Если клерух не будет жить там, а землю сдаст в аренду, то пусть заплатит и арендатор, и сдающий в аренду в казну (столько-то драхм) штрафа».

Нам неизвестно, когда был принят этот декрет. Запрещение клерухам сдавать землю в аренду имело целью воспрепятствовать новому разорению крестьян и передаче земли под видом аренды в руки богачей. Одновременно это обеспечивало военную мощь клерухов.

Конечно, аристократическая партия не могла спокойно взирать на усиление влияния партии диакриев. Организуется покушение на Писистрата: он был ранен, но сумел спастись. Его противники уверяли, что никакого нападения не было, что раны Писистрат нанес себе сам, чтобы озлобить народ против аристократов.

Действительно, народ разгневался, и партия диакриев решила перейти к более энергичной политике. Член группы диакриев Аристион выступил в народном собрании с предложением выделить охрану Писистрату. Предложение было принято.

Предоставленный в распоряжение Писистрата отряд был вооружен копьями. С помощью этих «копьеносцев» Писистрат захватил в 560 году власть в Афинах, но продержался у власти недолго. Ликург и Мегакл, объединив своих сторонников против тирана, положили ей конец. Вероятно, это произошло в сравнительно мягкой форме, поскольку об осуждении на основании закона о тирании не было и речи. Писистрат, по всей видимости, продолжал жить в Аттике.

Через несколько лет Мегакл, рассорившийся с Ликургом, стал искать с ним встречи. Он пообещал Писистрату свою поддержку при восстановлении тирании, если тот возьмет в жены его дочь. Писистрат принял предложение. Он возвратился в город и вновь захватил власть в Афинах (558–557).

Писистрат въехал в Афины на колеснице: рядом с ним стояла красивая статная девушка, изображавшая небесную покровительницу Писистрата, богиню Афину. Как богиня-покровительница оливы она была самой почитаемой богиней крестьянства, с другой стороны, она носила прозвище «Эргана» («занимающаяся ремеслом») и считалась также покровительницей городских ремесленников. Аристократы же считали своим небесным покровителем бога Посейдона. Глашатаи возвещали. «Афиняне, примите с добрым чувством Писистрата, его сама Афина почтила больше всех людей и вот теперь возвращает его в свой акрополь».

Бракосочетанию Писистрата с дочерью Мегакла, Койсирой, предшествовали два его брака. До середины 60-х годов он женился на афинянке, подарившей ему трех сыновей. Гиппия, Гиппарха и Фессала, и как минимум одну дочь. Наряду с этой супругой у него была еще одна, побочная жена, Тимонасса из Аргоса, дочь Горгила и вдова Кипселида Архина из Амбракии. Она родила Писистрату двух сыновей Эгесистрата и Иофона. Поскольку их мать не была афинянкой, согласно закону о правах гражданства, они считались некровными, тем не менее в свое время они приравнивались к сыновьям аттических жен, даже если по понятным причинам не могли считаться наследниками тирании в Афинах. Как Кипсел и Периандр, каждый из которых имел не менее двух жен, устраивали сыновей побочной жены вне родного города, так же поступил Писистрат с Эгесистратом. Бракосочетание с дочерью Мегакла не повлияло на положение Тимонассы и ее сыновей. Однако Писистрат, который вступил в брак с аргивянкой из политических соображений, принимая во внимание интересы подрастаюших сыновей, избегал вступать в супружескую связь с дочерью Мегакла.

Мегакл, мечтавший участвовать в правлении, был глубоко уязвлен поведением Писистрата и предъявил ему свои претензии. По недостоверным данным, Писистрат заявил ему, что не желает иметь детей от представительницы рода, отягощенного грехом убийства. Тогда Мегакл обратился за помощью к Ликургу, и совместными усилиями они вторично свергли тирана (556–555). На этот раз его преследовали на основании закона о тирании; Писистрата изгнали из Аттики, его имущество было конфисковано и куплено с торгов одним из наиболее знатных афинян Каллием, близким к кругам Солона и Алкмеонидов.

О двукратном изгнании Писистрата писали Геродот и Аристотель. Но еще М.О. Гершензон показал, что здесь мы имеем дело с дублированием одного и того же изгнания, на эту же точку зрения стали Белох, Эд, Мейер и ряд других ученых. У.Вилькен обратил внимание на то, что из античных писателей Нолиэн считал, что изгнание было однократным. Так что сведения на сей счет весьма противоречивы. Писистрат со своими «копьеносцами» отправляется во Фракию. Целый ряд фракийских колоний был основан с целью эксплуатации лежащих поблизости золотых и серебряных приисков. Писистрату удалось завладеть Пангейскими рудниками. Он начеканил здесь серебряные деньги и навербовал наемников; в то же время им велись дипломатические переговоры с различными государствами, настроенными враждебно к аристократическому правительству в Афинах. К нему примкнула партия всадников, господствовавшая тогда в Эретрии, на Евбее, одна из партий в Аргосе и в Фивах, влиятельный наксосец Лигдамид, часть фессалийцев. Писистрат вместе со своими сыновьями и союзниками составляет план нападения.

Достигнув власти, Писистрат приступил к массовому изгнанию противников: по словам Геродота, «одни пали в сражении, другие были изгнаны из отечества вместе с Алкмеонидами». Все это были владельцы крупных земельных участков, составлявших значительную часть территории Аттики. По афинским законам, земли изгнанных конфисковывались; вероятно, Писистрат разделил их как государственную землю между беднейшими крестьянами на тех же основаниях, что и территорию Саламина, т. е. с запрещением продавать, закладывать и сдавать в аренду. Писистрат считал себя завоевателем и абсолютным владыкой Аттики. В основном он прибегал к двум мерам, разоружению граждан и обложению налогом доходов с земли. Сюда же относились и силовые меры предосторожности, направленные против его врагов: сыновей аристократов, чтобы держать их семьи в страхе, Писистрат велел взять в заложники и отправить на остров Наксос.

Некоторые из аристократических родов остались в Аттике, подчиняясь и угождая Писистрату. Это была не торговая знать, не Алкмеониды, а знать старого землевладельческого типа — прежде всего род Филаидов.

Писистрату не составило труда разорить и обессилить земельную аристократию, но, даже изгнав Алкмеонидов, он не мог нанести чувствительного удара по торговой партии. Единственным эффективным способом борьбы с ними было открытие новых, более выгодных рынков. Впоследствии Писистрату удалось захватить ключ к хлебу — Сигей на Геллеспонте.

Как представитель партии диакриев Писистрат в первую голову занялся реформой мелкого крестьянства. Он значительно расширил крестьянский земельный фонд, наделив крестьян участками (клерами) из конфискованных земель. Это были земли аристократии в самой Аттике, а также на Саламине, на Лемносе, а вероятно, и в других владениях Афин (на фракийском Херсонесе, в Сигее, в Рэкеле и т д.).

Чтобы эти меры принесли результаты, он щедро выдает вновь наделяемым крестьянам из казенных сумм ссуды и пособия на покупку скота, орудий, инвентаря и необходимые расходы.

Далее, одной из причин быстрого разорения крестьянства в досолоновскую эпоху было то, что суды находились в городе, в самом гнезде аристократии, и состояли из аристократов, тогда как крестьянина, ничего в законах и судах не понимавшего, легко было обмануть и обобрать Писистрат переносит суды (разбиравшие, вероятно, чаще всего земельные споры, возникавшие на почве переделов последних лет) в деревню и назначает разъездных судей из верных адептов крестьянской партии. Он лично объезжает крестьянские хозяйства. Писистрат превращает в важнейший государственный праздник крестьянский праздник Диониса и официально предписывает крестьянам носить их старинный национальный костюм — «катонаку». В то же время, пытаясь остановить стихийный процесс переселения разоренных крестьян в город, он велит наказывать крестьян, слоняющихся по городу в поисках заработка (по сельской одежде крестьян легко было распознать в толпе).

Геродот считает, что основной опорой его тирании, кроме наемников, были доходы, поступавшие частью из Аттики, частью с Пангейских рудников Аристотель же четко называет «десятину» от урожая, то есть регулярно выплачиваемый прямой налог в размере 10 процентов. Ежегодное повышение земельного налога в пользу тирана коснулось всех землевладельцев, и крупных, и мелких. Без сомнения, властитель повышал налоги в свою пользу, а не в пользу общины Афин, которая ни до, ни после тирании не знала таких больших налогов. Еще один источник дохода тирана — серебряные копи в Лаврийских горах. Добываемый там драгоценный металл вместе с тем, что давали Пангейские рудники, позволял ему чеканить монету и тем самым оплачивать наемное войско, а также расходы на строительство, празднества в честь богов и содержание собственного двора.

Писистрат стремился лишь к тому, чтобы на высших выборных должностях по возможности находились члены его семьи или, по крайней мере, сговорчивые люди, поскольку же бывшие архонты заседали в ареопаге пожизненно, он мог оказывать тем самым решающее влияние на его состав. Такую тактику мог бы осуществлять любой влиятельный гражданин, и некоторые аристократы до Писистрата так и пытались действовать, но за ними не стояли сторонники в городе, постоянно готовые к действию, и не было той военной силы, которая делала пожелания Писистрата непререкаемыми. Писистрат силой покорил родной город и навязал ему свою волю. Даже если он затем формально соблюдал законность, фактически это была монархическая власть, опиравшаяся на наемные войска и обложившая граждан налогами в свою пользу. При ней, как отмечал Аристотель, законы Солона стали «невидимыми», дух его законов больше не ощущался. Во внешней политике Писистрата можно назвать предшественником Фемистокла и деятелей Афинского морского союза. Он направил свое внимание прежде всего на Делос, религиозный центр всех ионян. Он всячески хотел (как и Солон) подчеркнуть, что Афины (жители которых несколько отличались по языку от ионийцев, хотя и были близки к ним) не только ионийский город, но и столица всех ионян.

Писистрат высадился с войском на Наксосе и овладел городом, посадив здесь тираном Лигдамида, оказавшего ему помощь в походе на Афины. Таким образом, Наксос оказался в фактической зависимости от Афин. Благодаря Лигдамиду власть на Самосе удалось захватить Поликрату, очевидно, и с ним Писистрат поддерживал дружественные отношения.

Но наибольшую важность для Писистрата имело обеспечение пути к хлебу, идущему из Северного Причерноморья. Аттический крестьянин быстро переходил от хлебных культур к более выгодным культурам оливы и винограда, поэтому он стал нуждаться в привозном зерне. Нуждался Писистрат и в новых колониях, куда можно было переселить часть населения. Кроме того, расширение торговли было выгодно населению Афин.

Огромное количество аттических ваз эпохи Писистрата, а также монет и металлических предметов, найденных в Северном Причерноморье, особенно в Ольвии, показывают, насколько оживленным был товарообмен с Аттикой в это время. Эти товары шли далеко вверх по Днепру, откуда, вероятно, в обмен на них получдли янтарь. Но этим не ограничивались торговые связи Писистрата: художественную посуду эпохи Писистрата находят в Египте (в Навкратисе) и в Этрурии (Италия). С этим вполне согласуется то, что, по свидетельству одного из источников, египетский фараон Амасис присылал в Афины корабли с хлебом.

Культурная деятельность Писистрата в известном смысле была частью его международной политики, так как, между прочим, имела целью привлечь к Афинам внимание иностранцев. Писистрат построил ряд прекрасных храмов и статуй, например, храм Афины Паллады и Зевса Олимпийского, соорудил водопровод. Писистрат приглашает в Афины рапсодов (исполнителей Гомера) и заставляет их по порядку декламировать «Илиаду» и «Одиссею», а писцам записать эти поэмы. Возможно, что при этом были сделаны небольшие вставки в текст в интересах Афин. Далее, Писистрат и его сын Гиппарх приглашают в Афины самых выдающихся поэтов своего времени Анакреонта из Теоса, Ласа из Гермионы, Симонида из Кеоса. Писистрат настолько укрепил свою власть, что в 527 году, после его смерти, власть без всяких потрясений перешла к его сыновьям Гиппию и Гиппарху, продолжавшим править в том же духе, что и их отец. Фактическим руководителем государства был Гиппий, интересы Гиппарха лежали, главным образом, в области литературы и искусства.

В Афинах тирания была более устойчива, чем в других местах, так как она до 513 года обходилась без террора и превратила Афины в богатейшее и влиятельнейшее государство Греции. Недаром тиранию называли «золотым веком», «веком бога Кроноса». Очевидно, для возникновения сильной оппозиции должны были существовать особые причины недовольства.

ПОЛИКРАТ

(?-522 или 523 до Р. X.)

Тиран (правитель) на острове Самос (приблизительно с 540 года). Осуществил государственную чеканку монеты, создал военный и торговый флот и армию, боролся с городами Малой Азии и островов Эгейского моря за торговые пути.

Наиболее блестящим из тиранов и притом опиравшимся, по-видимому, на торгово-ремесленный класс, был Поликрат с острова Самос.

К концу VI века Самос достиг расцвета, об этом можно судить по дошедшим до нас остаткам керамики, живописи и скульптуры. Самосскую керамику находят при раскопках в различных частях Греции (исключая лишь район Черного моря и Халкидики, куда самосцев не пускали милетяне и коринфяне) — именно на Родосе, Кипре, в Египте, Сицилии, Италии и Карфагене. Это свидетельствует о наличии широких торговых связей и сильного флота. Аяакес, отец Поликрата, скорее всего не был тираном — такой вывод можно сделать по тому, как Поликрат пришел к власти Он собрал в гетерию представителей своего сословия, посулив им щедрое вознаграждение, и вместе с ними и родными братьями Пантагностом и Силосоном силой захватил Самос (537–538). Произошло это во время большого праздника Геры, когда жители города отправились в святилище, находившееся в полутора часах ходьбы, и там сложили оружие. Поликрат напал на них, затем захватил важнейшие центры города, в том числе акрополь. Поликрат запросил военной помощи у Лигдама, тирана острова Наксос, и тот послал ему войска.

До 532 года братья правили совместно, затем Поликрат приказал убить Пантагноста, а высланный Силосон нашел убежище при дворе персидского царя. Среди противников режима были прежде всего гаморы и другие состоятельные люди. Многие из них добровольно покинули остров, не желая мириться с тиранией. В основном они направлялись в Южную Италию. Туда же уехал знаменитый математик и философ Пифагор.

Малообеспеченные слои населения Самоса в большинстве своем приветствовали падение гаморов. У них появилась возможность неплохо заработать на флотской службе или строительстве, развернутом тираном в огромных масштабах.

Флот, который достался Поликрату после государственного переворота, насчитывал до ста 50-весельных судов и около сорока триер. По его приказу был сконструирован новый тип судна, так называемая самена, которая могла использоваться в открытом море как парусник.

Гавань Самоса была защищена и расширена гигантским молом. Самосцы всегда занимались морским разбоем, но Поликрат делал это с таким размахом и достиг такого могущества на море, каким, по словам Геродота, кроме Миноса и других царей глубокой древности, никто не обладал. Он нападал на все острова и побережье на большом удалении, причем, как передают, цинично заявлял, что пострадавшие друзья будут ему еще более благодарны за возврат награбленного, чем если бы их вообще не грабили. Кроме того, тиран подчинил себе множество городов на островах и побережье Малой Азии, надеясь установить свое господство на всем Эгейском море.

Хорошо подтверждены такие его предприятия, как война против соседнего Милета, на помощь которому пришли лесбосцы. Последних Поликрат захватил в плен и использовал как рабочую силу при возведении стены вокруг города Самоса. Победил ли он самих милетян, сказать трудно, однако Фукидид сообщает, что он захватил небольшой остров рядом с Делосом — Ренею, но затем принес его в дар Аполлону, соединив его цепью со священным островом Аполлона Делосом. Он осуществлял своего рода протекторат над этим островом.

Казалось, сами боги благоволили расширению его власти, захвату судов и городов. Куда бы он ни направил свои пиратские суда и войско, все получалось по его желанию. Не меньше, чем удивительным везением государя-пирата, современники и потомки восхищались размахом его строительства, великолепием и пышностью его двора. «Ни один эллинский тиран, кроме сицилийского, не может сравниться по размаху роскоши с Поликратом», — утверждает Геродот. Храм Геры, построенный архитектором Рэком, с замечательными картинами художника Мандрокла, считался одним из чудес света. Дворец Поликрата также отличался неслыханной роскошью.

Архитектор Евпалин из Мегары построил первый в мировой истории туннель в 350 м длины, сохранившийся до нашего времени (этот туннель служил для водопровода). Благодаря владычеству Поликрата на море расцвела торговля с ближними и дальними странами. Великому пирату удавалось привлечь торговые суда, гарантируя им безопасный проход в свой город, где они должны были платить пошлину и портовые взносы, но грузы при этом не разграблялись. Город Самос в правление Поликрата был одним из самых красивых, многолюдных и богатых городов Эллады. На базаре в Самосе можно было найти товары со всех концов греческого мира. Поликрат занимался чеканкой монет. Как и прочие тираны, он редко ставил на них свое имя, зато на монетах чеканилось изображение введенного им типа судов «самена», поэтому все самосские монеты стали называться «самена».

Принято считать, что ионийцы VI века, особенно Поликрат, предавались лидийской роскоши и изнеженности. Как сказано в предании, он привлекал к своему двору не только прекрасных женщин и красивых мальчиков, но и людей искусства разного рода и одаривал их по-царски. Так, знаменитый врач Демокед из южноиталийского Кротона, практиковавший прежде в эгинской и афинской общинах, получил неслыханно высокий гонорар в два таланта. Не менее щедро Поликрат одаривал прославленных поэтов, находившихся при его дворе, Анакреонта из соседнего Теоса и Ивика из отдаленного Регия. Образ этого разностороннего, демонического человека, несмотря на постоянно прорывающуюся в нем жестокость, вызывал восхищение современников, особенно восприимчивых в этом отношении ионийцев, что чувствуется и в изложении Геродота.

Его отважная личность, его власть покорителя морей, его сказочное счастье и великолепие его двора могли затмить даже блеск дворов сатрапов.

Как же относились к нему персидские правители, чей наместник обосновался в Сардах? Неужели они наблюдали за самовольным присоединением города тираном, формально подвластного персам, за приемом беглых лидийских подданных? Увы, у персов не было боеспособного флота, который мог бы противостоять греческому.

Воспользовавшись тем, что у Кира и у его сына Камбиза давно были связаны руки на Востоке, Поликрат своей гибкой политикой сумел предотвратить опасность вмешательства финикийского флота. Он заключил дружеский союз с узурпатором Амасисом, царем Египта.

Однако во время морского разбоя тиран Самоса не делал различий между врагами и друзьями, и, вероятно, жалобы бежавших в Навкратис самосцев на его жестокое правление привели к разрыву между Амасисом и Поликратом. Возможно, последний пошел на это сознательно. Тиран понимал, что сын и наследник Кира Камбиз готовится к завоеванию Египта, поэтому выгоднее перейти на сторону противника, чем помогать находящемуся под угрозой владыке Нила, чтобы таким образом добиться признания своих завоеваний персидским царем.

После завершения соответствующих переговоров Поликрат послал Камбизу 40 триер, чьи экипажи состояли из недовольных политикой тирана людей, причем он попросил великого царя больше не отпускать этих оппозиционеров на родину. Но либо по дороге в Египет, либо на обратном пути команды самовольно повернули на Самос и после победоносного морского боя попытались высадиться на остров. Скорее всего, они были разбиты и вынуждены искать спасения в море. Следствием неудавшегося мятежа были жесточайшие действия тирана. Даже жен и детей, не причастных к восстанию самосцев, он заключил в гавани как заложников, чтобы в случае нового нападения избежать перехода их мужей и отцов на сторону восставших.

Потерпев поражение, мятежники направились на Пелопоннес и обратились к Спарте за помощью, которая была им оказана. Объединенному отряду удалось свергнуть Лигдама на Наксосе и взять в осаду Самос. Спартанцы, не искушенные в осадной войне, через сорок дней вынуждены были отступить (524–523 гг.).

Тогда как вторично разочарованные самосские изгнанники с разнообразными приключениями искали в эгейском мире новую родину и в конце концов были обращены в рабство на острове Крит, персидский сатрап Сард Оройт готовился устранить тирана и тем самым заслужить благодарность и почет своего правителя, тем более что Камбиз после завоевания Египта (525) больше не имел оснований считаться с Поликратом.

Добиться этого военной силой было трудно, что незадолго до этого подтвердила неудача пелопоннесцев. Тогда Оройт пощел на хитрость: он попросил у Поликрата убежища, поскольку царь посягает на его жизнь, а взамен пообещал половину своих сокровищ. Недоверчивый Поликрат вначале послал своего секретаря Маяндрия, и после того, как тот убедился, что сокровища действительно существуют, лично в сопровождении свиты отправился к персу на соседнюю Магнесию. Однако сатрап тут же взял его в плен и велел казнить. Труп был прибит к кресту. Самосцев из свиты отпустили домой, остальных Оройт обратил в своих рабов. Это был ужасный конец, настолько неслыханный и драматичный, какими были жизнь и деяния этого дерзкого человека, в котором тирания восточно-ионийского образца нашла свое самое грандиозное и устрашающее выражение.

ГИППИЙ

(?-490 до Р. X.)

Тиран (правитель) Афин. Сначала управлял совместно с братьями Гиппархом и

Фесалом, с 514 года — самостоятельно. В 510 году изгнан из Афин.

После смерти афинского тирана Писистрата, наследниками, согласно частному праву, считались три его сына от афинской жены. Вероятно, все они — старший Гиппий, средний Гиппарх и младший Фессал — принимали участие в управлении Афинами.

Гиппий был женат на дочери Харма, Миррине, родившей ему пятерых детей. Гиппарх был женат на Фие, дочери афинянина Сократа; был ли женат Фессал, неизвестно. Ведущую роль в этом своеобразном триумвирате, безусловно, играл Гиппий. Гиппарх тяготел к искусствам и чувственным удовольствиям. Фессал держался в тени, и то, что о нем сообщается, весьма противоречиво. Согласно Аристотелю, его прихоти и заносчивость принесли много зла, тогда как по другим свидетельствам, он был мудр, поэтому отказался от тирании, чем снискал уважение народа.

Сыновья Писистрата не стали менять государственного устройства полиса и оказывали влияние лишь при выборе ведущих должностей. Эти тираны, сообщает Фукидид, проявляли усердие и благоразумие, они требовали лишь двадцатую часть доходов, содержали свой полис в порядке, доводили войны до конца и жертвовали в храмы. Гиппий поддерживал в своих войсках дисциплину, и хотя он вызывал страх у фаждан, но обратиться к нему мог каждый. Аристотель даже называет его разумным от природы государственным мужем.

Гиппий пытался примириться с влиятельными аристократическими семьями, подвергавшимися гонениям при их отце. К примеру, в 525 году должность архонта занимал Клисфен, сын того самого Мегакла, который после разрыва брака своей дочери стал заклятым врагом Писистрата. Однако примирение было недолгим. Знатному семейству пришлось вновь отправиться в изгнание.

Из оставшейся в Аттике аристократии Гиппию удалось собрать прославлявшую его гетерию.

О внутренней политике во времена коллективного правления (до 514 года) известно мало. Если Писистрат поднял земельный налог до десяти процентов, то сыновья довольствовались пятью. Вероятно к первому десятилетию триумвирата следует отнести введение новой монеты, с изображением богини Афины на одной стороне и совы и надписью «афинянин» на другой.

Подражая своему отцу, Писистратиды старались снискать милость богов, прежде всего Афины. Гиппий пристроил к храму Афины Паллады портик с мраморным фронтоном и постановил, чтобы при каждом случае рождения или смерти жрице Афины делались подношения.

Гиппий и Гиппарх увлекались оракулами. О Гиппий Геродот даже сообщает, что он лучше всех знал изречения оракула. Гиппарх пользовался советами вещего Ономакрита, но изгнал его, когда Ласосу из Гермионы удалось доказать, что он, будучи оракулом, сделал неправильное предсказание об исчезновении островов вокруг Лемноса.

Братья любили устраивать роскошные пиры и процессии, они разводили чистокровных лошадей и предавались разным дорогостоящим удовольствиям. Во внешней политике они придерживались мирного пути. С фессалийскими феодальными владыками и македонским царем сохранились добрые отношения, как и с фиванской аристократией. Если дело и доходило до военных конфликтов, то они были незначительны. Гиппий и Гиппарх заручились поддержкой Спарты. Для Писистратидов сближение с самым могучим государством Греции означало укрепление их положения, тем более что ко второму десятилетию наметился рост оппозиционных настроений.

Аристократия организует ряд покушений на правителей. Именно к 520–514 годам до Р. X. относится вторая ссылка Алкмеонидов, а также заговор некоего Кедона против тиранов. Заговор провалился, хотя у Кедона был круг верных сторонников, еще долго воздававших ему хвалу на пирах. Вторую попытку свержения тирании, вероятно, также до 514 года, предприняли изгнанные Алкмеониды, обосновавшиеся в Липсидрионе в Парнасских горах. Но и они потерпели неудачу и были вынуждены покинуть страну. Третий заговор принес частичный успех: на Панафинейских играх 514 года Гиппарх был убит Гармодием и Аристогитоном.

На этот раз основные источники Фукидид и Аристотель едины в том, что один из братьев Гиппия тяжело оскорбил сестру Гармодия, который вместе со своим другом Аристогитоном решил за это отомстить. Заговорщики собирались убить и Гиппия и таким образом свергнуть тиранию.

Но осуществить задуманного в полной мере не удалось. После того как Гармодий заколол кинжалом Гиппарха, его тут же убили телохранители тиранов. Аристогитон же попытался скрыться, но был вскоре схвачен и после допроса под пытками казнен.

Гиппия спасло лишь то, что он находился во время покушения в другом месте.

После кровавых событий Гиппий перестает церемониться с оппозицией, и режим становится более суровым. Многих, причастных к заговору он велел казнить, а подозрительных или просто ненадежных изгнал из Аттики.

Около 513 года рудники в Пангейских горах перешли к персам, продвинувшимся через Южную Фракию до Стримона. Чтобы компенсировать финансовые потери, Гиппий, считавший себя собственником земли Аттики, ввел новые налоги Он потребовал платить налоги даже за входные лестницы и изгороди, якобы расположенные на его территории.

Недовольство населения росло, тем более что денежные средства расходовались на увеличение наемного войска и укрепление возвышающейся над гаванью Мунихийской горы. Впрочем, и то и другое было теперь необходимо для сохранения тирании. В то же время Гиппий завязывает дружественные отношения с персами, а оппозиционеры в это время обращаются за помощью к изгнанникам, мечтавшим о возврате на родину. Во главе их стояли Алкмеониды. Первая армия эмигрантов была разбита при Липсидрии.

Спартанцы же выступали против власти тиранов во всем греческом мире. Но с Писистратидами у них были наилучшие отношения, и поэтому лишь после долгих колебаний они решились принять участие в их свержении.

Спартанцы отправили против Гиппия отряд под предводительством Анхимолия, но он был уничтожен афинянами, а полководец убит. Тогда против Гиппия отправляется во главе войска сам спартанский царь Клеомен; ему удается одержать верх над Гиппием и осадить его в акрополе. Но и этот поход грозил окончиться неудачей спартанцам надо было возвращаться на родину, а Гиппий имел с собой достаточно припасов, чтобы выдержать долгую осаду. И только после того, как спартанцам удалось захватить в плен сыновей Гиппия, пытавшихся незаметно уйти из акрополя, тиран согласился оставить Афины (510), оговорив себе и своим близким личную неприкосновенность. Он отправился в Сигей, завоеванный его отцом и находившийся теперь под властью персов, где и правил под протекторатом персидского царя.

Через несколько лет у Гиппия появилась надежда вернуться в Афины. В Спарте вскоре пришли к выводу, что изгнание Писистратидов не принесло нужных результатов. Исагор, которому лакедемоняне покровительствовали, не смог удержать в руках власть над аттическим полисом и вынужден был уступить место вернувшемуся Алкмеониду Клисфену, преобразовавшему строй Афин в демократическом духе. Однако попытка свергнуть Клисфена вооруженным путем потерпела поражение (506) из-за колебаний коринфян и раздора между двумя спартанскими царями на поле битвы.

Гиппий по-прежнему искал шанс восстановить тираническую власть в Афинах. Он попытался достичь своей цели с помощью сатрапа в Сардах Артафрена. Поскольку в 506 году афиняне, когда им грозило нападение пелопоннесцев, беотийцев и халкидян, уже обращались к сатрапу с просьбой о помощи и выполнили его встречное условие дать великому царю «землю и воду» (то есть признать его верховенство), перспективы изгнанного тирана были неплохими. Ведь персы уже владели многими греческими городами Малой Азии с помощью зависимых от них тиранов Артафрен категорически потребовал от афинян, которых он рассматривал как подданных царя, восстановления правления Гиппия, но, когда его требование было отклонено, отступил (около 502 года).

Тогда Гиппий через своего зятя Аянтида, который наследовал Гиппоклу тиранию в Лампсаке, сам установил отношения с персидским царем и в конце концов отправился к его двору. Гиппию было уже за 75 лет, когда персы решили наказать Афины за участие в Ионийском восстании и подчинить его себе. И вновь он пережил разочарование. Родственники и сторонники, проживавшие в Афинах, не поддержали персов, и поход, в котором он лично принимал участие, потерпел поражение на равнине Марафона (490). Позднее рассказывали, что Гиппий нашел свою смерть на поле боя. Вероятно, более правдиво другое предание, что он, ослепнув, умер во время возвращения в Сигей на острове Лесбос.

Писистратиды и тогда не отказались от надежды на возобновление владычества над Афинами и вместе с провидцем Ономакритом, некогда изгнанным Гиппархом, а также посланниками фессалийского рода. Алевадов просили Ксеркса, чтобы он выступил в поход против Греции и особенно против Афин. Они находились в военном лагере, когда в 480 году произошло нападение на акрополь. Но все попытки склонить защитников к капитуляции, за которой, очевидно, должно было последовать восстановление тирании дома Писистратидов, оказались тщетными. Община Аттики за три десятилетия, прошедшие после свержения Гиппия, окрепла настолько, что, даже находясь в тяжелейшем положении, отклонила это предложение. С поражением персов у Саламина для потомков Гиппия угасла последняя надежда на достижение их цели.