Оноре де Бальзак

Воскресный день

Как утверждает священная история, господь бог трудился шесть дней, а на седьмой день почил от дел творения. И все сыны апостольской римско-католической церкви, которые мира не создавали, да и в течение недели не бог весть как много работали, в седьмой день отдыхают по-апостольски. Днем отдыха является воскресенье, и так как всякий имеет право отдыхать на свой манер, то обычно воскресенье и есть тот день, когда многие христиане наиболее устают.

В этот день еженедельного праздника:

Дамы-святоши выводят погулять собачку, затем отправляются в церковь к поздней обедне, слушают проповедь и вечерню, а засим по-христиански употребляют остаток дня на поношение ближнего.

Студент вознаграждает гризетку за то, что она не изменяла ему целую неделю, и укрепляет ее верность прогулкою в Булонский лес, Роменвиль или в Монморанси.

Лавочники отправляются за город с самого утра — одни в тележке или в шарабане, другие в «кукушке»[1] или пешком; они рассыпаются по окрестностям Парижа и обогащают рестораторов Версаля и Сен-Клу, Монмартра и Вирофле.

Служивый, покровительствуемый мадмуазель Франсуазой, сдает у входа в музей на хранение свой тесак и по-военному объясняет все деяния и подвиги господина Аякса или спасителя нашего Иисуса Христа.

Совсем растерявшись оттого, что некого осыпать бранью и колотить, добродетельный школьный учитель выколачивает собственный сюртук.

Буржуа, взяв жену под одну руку, а зонтик и собачку испанской породы под другую, идет в Зоологический сад смотреть зверей.

Простолюдин набивает карманы всей мелочью, какая найдется у него дома, и ведет свою супругу вместе с детьми к заставе; там он довольствуется пинтою пива в полфранка, вступает с кем-нибудь в перебранку, возвращается домой, бьет жену, ломает мебель и засыпает, очень довольный проведенным днем.

Чиновник, которого служебные обязанности всю неделю держат в канцелярии от десяти до четырех и который может посещать своих друзей только по вечерам, делает визиты, чтобы не прослыть ночною птицей. Ровно в полдень на нем уже черный фрак, чистое белье, сверкающие сапоги; он выходит, обегает весь Париж, не застает никого дома и возвращается весь в пыли и грязи, раздосадованный и злой.

Но вот кто наиболее скрупулезно соблюдает римско-апостольское предписание об отдыхе, — это состоятельный человек. Для него воскресенье длится всю неделю, и в седьмой день он обречен на бездействие. В самом деле, все прочие забавляются или делают вид, что забавляются, у всех прочих белая сорочка и опрятное платье; неужели же порядочный человек должен поступать, как все прочие? Поэтому в парке Тюильри по воскресеньям нет ни франтов, ни изысканных туалетов. В Булонском лесу — ни элегантных экипажей, ни бешеных кавалькад! Для этих людей нет зрелищ, нет праздника в такой день, когда пользуется им большинство. Если случайно необходимость заставит их выйти на улицу, то умышленно простой костюм отличает их от тех, кто разрядился по-воскресному. Словом, для них отдых — это скука.

Горе гражданам, остающимся в Париже по воскресеньям в хорошую погоду. Нет ничего более печального; утром — в городе движение: все уезжают за город; днем — вместо обычного шума везде тишина; вечером — запертые лавки, пустые и унылые улицы, свидетельствующие о том, что большинство жителей в отъезде.

Но так как воскресный день не длиннее остальных, он, как и остальные дни, кончается в полночь, и в этот час возрождаются движение, толкотня и шум — характерные элементы, составляющие очарование больших городов. Приливая со всех точек окружности к центру, тысячи и тысячи людей несутся через все заставы и наполняют улицы бурными волнами. Экипажи сталкиваются, пешеходы поют, пьяницы ругаются, дети плачут, и все, измученные, возвращаются домой, как бы далеко они не уезжали на свою воскресную прогулку.

Вот как парижане понимают, что такое отдых в день седьмой.



«Карикатура», 31 марта 1831 г.