Настройки шрифта

| |

Фон

| | | |

 

Джон Д. Макдональд

Смертельный блеск золота

Глава 1

Свежая кровь пахнет металлом, как только что поцарапанная медь. Этот чистый специфический запах, так поражающий вначале, по мере отмирания клеток быстро превращается в отвратительно сладковатый.

Если это кровь незнакомого человека, вы испытываете желание держаться подальше. Если это ваша собственная кровь, вам хочется знать, насколько плохи ваши дела. Вы превращаетесь в огромное ухо, которое вслушивается в самого себя, ожидая потери сознания, сопровождаемой глухим всепоглощающим ревом. Мозг в это время повторяет четыре вечных слова: пожалуйста, только не сейчас. Пожалуйста, только не сейчас.

Если это кровь друга...

Может, он тоже сказал: пожалуйста, только не сейчас... Но рев подхватил его, и он рухнул вниз...

В Лодердейле стояла прекрасная погода. День выдался ясный и безоблачный, дул прохладный февральский ветерок. Мы с Мэйером играли в нарды на борту моей яхты «Сорвавшийся флеш»[1]в окружении нескольких намазанных кремом для загара девчонок, дремлющих под навесом. Яхта стояла у причала «Ф-18» в Бахья Маре.

Снизу раздался телефонный звонок. Я спустился в каюту и снял трубку.

– Макги? – произнес чей-то как будто знакомый голос. – Эй, Макги! Это Тревис Макги?

Я сунул большой палец за щеку и осторожно ответил:

– Его нет. Я тут за всем присматриваю.

– Макги, дружище, ты что, надрался? Неожиданно я вспомнил этот голос. Это был голос Сэма Таггарта.

– Откуда ты звонишь? – поинтересовался я уже нормальным голосом. – Когда приедешь?

Голос Таггарта куда-то пропал, потом возник снова.

– ...слишком далеко, чтобы появиться в течете следующих девяти минут. Подожди, я посмотрю, что написано на двери телефонной кабины. Уэйкросс, Джорджия. Знаешь, я проезжал его и решил позвонить. А потом испугался, вдруг тебя нет.

– А я на месте. Тогда тебе лучше выспаться, пока ты никого не задавил.

– Трев, мне нужна помощь.

– Всем нужна помощь.

– Послушай, я серьезно. Ты все еще... занимаешься тем же, чем и раньше?

– Только когда нужны деньги. В данный момент я на отдыхе. Приезжай побыстрее. Здесь столько замечательных девчонок.

– На этом деле можно здорово заработать.

– Мне будет намного приятнее отказать тебе при встрече, чем по телефону. Сэм...

– Да?

– Хочешь, чтобы я кое-кому позвонил и сообщил, что ты скоро приедешь?

Это был вопрос с подтекстом, таким же завуалированным, как если бы его задала дохлая макрель. Как я и ожидал, наступила долгая пауза.

– Не шути так, – раздался наконец хриплый голос Сэма.

– А что, если это не шутка, Сэм?

– Не может быть! Если у нее под рукой окажется пистолет, она меня пристрелит. Мы оба прекрасно это знаем. Господи, ты же понимаешь, что ни одна женщина, особенно такая, как Нора, не стерпит подобного оскорбления. Я сам решил раз и навсегда выйти из игры. Послушай, я отлично знаю, от чего добровольно отказался, Трев. К тому же такая девочка не станет ждать три года. Так что лучше не шути так, парень.

– Она по-прежнему здесь. Сэм, ты когда-нибудь давал ей шанс простить тебя?

– Она никогда меня не простит! Поверь, никогда.

– У тебя кто-нибудь есть?

– Не будь дураком.

– Но почему, Сэм?

– Еще одна неудачная шутка.

– Она тоже до сих пор одна. По крайней мере была две недели назад. Может, в силу тех же самых причин, что и ты?

– Хватит! Я не могу думать об этом. Я не могу ни о чем думать. Я сейчас рухну от усталости.

– Тебе и не надо ни о чем думать. Нужно только чувствовать, Сэм. Она захочет повидаться с тобой.

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда, что она рыдала на моем плече, кретин ты собачий!

– Господи, если бы ты только знал, как я хочу повидаться с ней.

– Сэм, ей будет очень плохо, если она узнает, что ты приезжал и не встретился с ней. Разреши мне позвонить ей. О\'кей?

– Ты точно уверен в этом, Макги?

– Сэм, чертяка, я искал тебя все эти три года.

Таггарт опять замолчал, потом я услышал тяжелый вздох.

– Я должен был уехать. Послушай, я приеду завтра к вечеру. Что у нас завтра? Пятница. Найду где-нибудь номер...

– Приезжай прямо ко мне.

– Нет. Это будет глупо по причине, которую я объясню тебе при встрече. И еще... Мы должны поговорить с тобой, прежде чем я встречусь с Норой. Трев, скажи ей лучше, что я приеду в субботу. Сделай, как я прошу. Я... мне необходима помощь. Не задавай мне никаких вопросов. Просто сделай, как я прошу. Я позвоню после того, как устроюсь.

Положив трубку, я нашел номер магазина Норы Гардино. К телефону подошла незнакомая женщина, которая разговаривала с венгерским акцентом. Через минуту трубку взяла Нора Гардино.

– Макги! – с веселым озорством воскликнула она. – Я попробую угадать. Что-то между восьмым и десятым размером, кружева, высокая цена и, конечно, в отличной упаковке.

– Ничего подобного. На этот раз мне в подарок нужна сама хозяйка. В отличной упаковке. Я заеду сам. Часов в семь, хорошо? Стейки, вино, танцы и вкрадчивые беседы.

– Семь часов... Но почему? Мне, конечно, приятно и все такое, но что случилось?

– Потому что Макги никогда не сдается.

– Ах да, неугомонный Макги днем и ночью ухлестывает за мисс Гардино. Раз в год с поразительным постоянством кружит ей голову и не дает даже перевести дух. Лучше в половине восьмого. О\'кей?

Я вернулся на палубу и проиграл и эту, и две следующие партии. Мейер проницательно посмотрел на меня.

– После телефонного звонка ты стал играть еще хуже, хотя хуже некуда.

– Старый друг.

– И, разумеется, со своими проблемами. Макги, выражение «старый друг» быстро устаревает и выходит из моды. В нашем доблестном новом мире остаются только новые друзья.

Отказавшись от последнего стаканчика виски, он спустился по трапу и поплелся к своей ужасной маленькой яхте, стоящей у соседнего причала. На транце золотыми буквами было выведено: «Джон Мейнард Кейнс».

* * *

В восьмом часу вечера я подъехал к дому Норы Гардино – когда-то он был коттеджем садовника в огромном поместье. Я сидел за рулем «роллса» 36-го года выпуска, пожалуй, самой громоздкой модели. Один из предыдущих владельцев, очевидно, разбил ему зад, после чего переделал «роллс»под пикап. Следующий перекрасил автомобиль в ужасный голубой цвет. Похожего цвета были волосы у моей учительницы. Когда я его купил, меня охватил приступ эксцентричности, и я назвал «роллс»в ее честь – «мисс Эгнис». Машина очень медленно набирала скорость, но, разогнавшись миль до восьмидесяти, могла бесшумно мчаться целый день. Родившаяся во время депрессии «мисс Эгнис» унаследовала все ее пороки.

Фары «роллса» осветили маленький черный «санбим» Норы возле дома. Я поднялся на крыльцо и постучал. Дверь открыла высокая стройная девушка с широким лицом и волосами цвета древесного пепла, в светло-сером комбинезоне с большим красным сердцем вышитым на левой груди. Из-за акцента я с трудом разобрал, как ее зовут – что-то вроде Шаджи Добрак. После того как я представился, она пригласила меня войти и сказала, что Нора скоро будет готова. Смешав коктейли, Шаджа села напротив, подобрав под себя длинные ноги. Она рассказала, что уже семь месяцев работает у Норы, а четыре месяца живет у нее в доме. Она была серьезной, спокойной, изящной и по-своему очень привлекательной девушкой.

Через несколько минут в гостиную торопливо вышла Нора Гардино, гибкая смуглая женщина с черными глазами, немного великоватым носом и небольшим лбом. У Норы прекрасная фигура и великолепные ноги, тембр голоса близок к баритону. Несмотря на энергичное лицо и довольно редкую манеру общения. Нора Гардино очень чувственная женщина, из тех, кто может одарить страстной лаской.

Она надела меховую накидку цвета кремового шерри. Блестящие черные волосы с синеватым отливом, туфли на высокой шпильке, сумочка в руках, ярко-красные губы, а в глазах радостный блеск предвкушения праздника. Мне показалось, что с момента нашей последней встречи Нора немного похудела – слегка запали щеки.

Мы по-дружески обнялись, и я чмокнул ее в щеку. Потом попрощались с улыбающейся Шаджей. На улице Нора сказала:

– Я так давно не была на свидании, что чувствую себя, как неопытная девчонка.

– Ничего страшного. На чьей машине поедем?

– Трев, разве ты забыл, с каким уважением я отношусь к «мисс Эгнис»? Я не хочу чтобы она стояла здесь и дулась на меня.

Я усадил ее в «ролле», сел за руль, завел мотор и выехал на дорогу. Через две минуты заметил:

– Я думал, ты любишь одиночество.

– Ты о Шадже? Она просто золото. Сейчас я стараюсь вести дела так, чтобы она со временем могла стать компаньоном. Ее муж намного старше ее. Два раза в год Шаджа получает от него письма. Он сидит в венгерской тюрьме. Кажется, сидеть ему еще четыре года, а потом возникнет проблема с выездом из Венгрии в Штаты. У Шаджи поразительный оптимизм. Ты знаешь, мы с ней отлично уживаемся.

– Как насчет «Майл О\'Бич»? – поинтересовался я.

– Гм... А может «Багама Рум»?

– Позже, если у нас будет настроение. Только пить и есть будем в «Кэптен Рум».

– Отлично!

Мы приехали в небольшой слабо освещенный ресторанчик весь в черном дереве, коже и бликах мигающего света. Сначала подошли к бару. Меню я попросил Чарльза принести минут через десять и объяснил, какой нам нужен столик. За коктейлями и ужином мы с Норой весело болтали о пустяках.

Не знаю, догадалась ли она об истинной причине, по которой я пригласил ее. Они с Сэмом были настолько созданы друг для друга, что на их фоне и нам с Ники стало казаться, будто между нами не дружба, а что-то большее. Обычная четверка друзей, однако подобные компании иногда могут давать волшебный эффект. Когда между Сэмом Таггартом и Норой произошла та ужасная ссора, мы с Ники попытались сохранить наши отношения, но из них исчезло что-то очень важное. Похоже, и для них слишком много значила наша компания с ее шутками, легкой болтовней и доверчивой откровенностью.

После ужина я уговорил Нору заказать ирландский кофе. Так и не улучив более подходящего момента выложить новости, дождался паузы и брякнул:

– Сэм возвращается. Он хочет повидаться с тобой. Глаза Норы Гардино расширились, а между черными бровями пролегла глубокая морщинка.

– Сэм? – прошептала она, прижав руку к горлу. – Он хочет...

Внезапно от ее лица отхлынула кровь, она резко отодвинула стул, нагнулась и опустила голову между коленей. К нам подбежал испуганный Чарльз. Я объяснил, что мне нужно, и он вернулся через двенадцать секунд. Я нагнулся над Норой и поднес к ее носу пузырек с нюхательной солью. Чарльз не отходил от нас. Через минуту Нора выпрямилась, но ее лицо оставалось очень бледным.

Она попробовала улыбнуться и прошептала:

– Уведи меня отсюда, Трев. Пожалуйста.

Глава 2

Мы шли по большому двору отеля. В открытых местах дул пронизывающий ветер.

– Ну как, сейчас лучше? – поинтересовался я.

– Я вела себя, как благородная девица, да? Как это раньше называли? Ипохондрия?

– Это я виноват. Совсем не подготовил тебя.

– Как он разговаривал?

– Усталым голосом. Он очень долго ехал.

– Откуда?

– Сэм не сказал.

– Что он говорил... обо мне?

– Он убежден, что ты никогда не простишь его.

– О Господи! Вот дурак! Кретин чертов! Все эти бесцельно прожитые... – Она повернулась и в темноте посмотрела на меня. – Почему он считает, что я никогда не смогу понять? Ведь такие мужики, как он, всегда боятся сильной привязанности. Он поступил грубо и жестоко, но я могла бы...

Нора отвернулась, как-то странно пискнула и, шатаясь, подошла к тонкому дереву. Схватилась за него левой рукой, нагнулась, и ее начало рвать. Я обнял ее за талию, чтобы поддержать, и схватил левой рукой за левое плечо. Стройное тело Норы Гардино вздрагивало от спазмов, и она негромко умоляла меня уйти. Я вспомнил, как больно и жестоко убивать то, что больше всего любишь. Наверное, это делаешь потому, что боишься любви, подумал я.

Сэм Таггарт был неугомонным парнем, бывшим морским пехотинцем, любителем драк и спиртного. Он любил и хорошо знал море. Плавал на гоночных яхтах, работал в порту. Потом взял кредит и купил яхту для морских прогулок. Сначала все у него шло нормально, но в конце концов Таггарт разорился. После этого какое-то время был рыбаком. Затем недолго ходил капитаном на колесном пароходике, принадлежавшем одной очень влюбчивой вдове. Короче, Сэм Таггарт был парнем, которого можно найти на любом морском курорте, каким-то неорганизованным и нецелеустремленным. И лишь спустя месяцы, а то и годы дружбы, вы обнаруживали под этой внешней оболочкой совсем другого человека – сердечного и отзывчивого. Он имел степень бакалавра по искусствоведению. Сэм много умел в жизни, но ни к чему не стремился.

Потом он познакомился с Норой Гардино, и она стала тем чудесным синтезатором, который сфокусировал всю его энергию и направил на определенную цель.

В это же время я познакомился с Ники, и мы вчетвером составили маленькую дружную компанию. Когда объявились мы с Ники, Нора и Сэм находились на стадии планирования своей будущей жизни. Магазин Норы процветал, а Сэм нашел на побережье подходящий участок и хотел сделать марину.[2]Для этого у него были толковые идеи и хорошие связи. Они поженятся. Нора будет заниматься магазином до самых родов, потом продаст его и вложит деньги в марину. Жить они собирались в большом просторном доме прямо на берегу.

Возможно, Сэм почувствовал, что мосты начинают загораться, возможно, посчитал себя недостойным того абсолютного доверия, которое испытывала к нему Нора, а может, боялся, что вопреки всей своей уверенности не даст ей всего того, что ей необходимо. Тогда он неплохо зарабатывал в доках и потихоньку копил деньги. У Норы работала хорошенькая полная девушка с глупым лицом по имени Сандра. Думаю, подсознательно Сэм Таггарт хотел, чтобы все так и получилось. С другой стороны, все могло произойти случайно, по пьянке. Как бы то ни было, он поступил жестоко. Целые сутки Нора искала его и нашла в конце концов в постели с мирно похрапывающей толстушкой Сандрой. На лице Таггарта была глупая ухмылка. Нора быстро вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь. На следующий день Сэм собрал вещи и исчез. Я помогал Hope искать его. Она потратила на поиски больше тысячи долларов, но он как сквозь землю провалился.

Я всегда думал, что через какое-то время человек перестает ждать. Может, я не прав?..

Нора постепенно пришла в себя и медленно выпрямилась. Она держалась за деревце обеими руками и прижималась лбом к мягкой серебряного цвета коре.

– Да, отличное я тебе устроила свидание, – прошептала она.

– Прошло три года...

– Три года. И я не знала, жив он или нет, здоров или болен.

Нора задрожала.

– Хватит, – сказал я и похлопал ее по плечу. – Пойди освежись и поедем отсюда.

– Когда он приедет?

– В субботу.

– Во сколько?

– Не знаю.

– Он... придет в магазин?

– Или позвонит тебе. Не знаю.

– Он знает, что ты рассказал мне о его приезде?

– Да.

– Сэм до сих пор никого себе не нашел?

– По той же самой причине, что и ты.

– Я рада, что ты предупредил меня, Трев. Но, боюсь, до воскресенья не дотяну.

Я подождал Нору в холле. Когда ока привела себя в порядок, мы поехали в Бахья Map. Поговорить можно и на яхте. Я понимал, что Hope необходимо выговориться.

Я включил отопление и сделал ей слабый коктейль. Нора сняла туфли и забралась с ногами на желтую кушетку. Ее лицо было задумчиво.

– Черт побери, Трев, я совсем не знаю, что делать. Броситься в его объятия? Страшно хочется. А ему? Может, ему хочется, чтоб его наказали? Знаешь, Сандра – это пустое место.

– Нора, я не знаю, чего он от тебя хочет.

– Если бы ты знал, что это был за удар по моей гордости!

– Он пил.

– Почему?

– Возможно, от страха.

– Страха перед чем?

– Знаешь, настоящая стопроцентная женщина может вызывать в мужчине страх.

– Я что, слишком сильно к нему приставала?

– Ты такая, какая есть. Нора. Настоящая женщина.

– Сейчас мне двадцать девять. Прошли три гнусных никчемных года. Что он сказал обо мне?

– Призывал Бога в свидетели того, как сильно хочет повидаться с тобой.

Нора Гардино вскочила с кушетки и принялась ходить по каюте, как пантера.

– За кого, черт возьми, он меня принимает? За святую из белого гипса? Я абсолютно не знаю, как вести себя при встрече.

– Только ничего не планируй заранее. Делай все по вдохновению. Не надо пытаться специально провоцировать его на что-то. Вот и все.

– Почему он позвонил тебе?

– Чтобы узнать, не уехала ли ты, – солгал я. – Чтобы узнать, есть ли у него хоть малейший шанс. Чтобы узнать, не поздно ли вернуться домой.

– Не поздно. Поверь мне, не поздно.

Глава 3

К югу от Лодердейла раскинулись убогие поселки, построенные еще в тридцатые годы, которые губернатор Флориды на какой-то пресс-конференции назвал бельмом на глазу штата.

Сэм Таггарт остановился в одной из шести обветшалых хижин за старой заправкой, торгующей каким-то бензином под названием «Хейст».

Когда Сэм вставал, под ним заскрипела кровать. Он впустил меня, крепко хлопнул по груди и сказал:

– Ты стал еще безобразнее, чем был.

– Я компенсирую недостаток красоты мальчишеским обаянием.

Мы пожали друг другу руки. Ладонь Таггарта сохранила прежнюю силу. Он показал на единственный стул, а сам сел на кровать. Я еще никогда не видел его таким загорелым. Сейчас его кожа была бронзового цвета, как у семинола. Таггарт был одет в полинявшие штаны цвета хаки и белую заштопанную хлопчатобумажную рубашку. Он похудел, на подбородке появился шрам в форме полумесяца, которого раньше я не видел. У него не хватало нескольких зубов. Черные волосы были коротко подстрижены.

– Как дела, Трев?

– Ты имеешь в виду Нору?

– О\'кей. Как Нора восприняла новости о моем приезде?

– Сначала ей стало плохо, и ее стошнило, а потом она решила, что по-прежнему любит тебя и хочет, чтобы ты к ней вернулся.

– Ого! Похоже, я в ореоле славы. Не правда ли, я вернулся в отличной форме?

– Самое главное, что ты вернулся.

– Как она собирается меня наказать?

– Почему ты с ней так поступил, Сэм?

Таггарт обхватил руками колени и уставился в пол.

– Не знаю. Честное слово, не знаю, Трев. Клянусь! – Он взглянул на меня. – Как она выглядит? Как живет?

– Похудела на лицо. И стала немного спокойнее, чем раньше. В магазине все в порядке. Сейчас он находится на новом месте. Нора теперь торгует более дорогими вещами. У нее до сих пор самые красивые ноги в городе.

– Мое возвращение не принесет ей радости.

– Пусть она сама решает это, Сэм. Если, конечно, ты не собираешься отмочить тот же номер.

– Нет. Поверь мне, никогда! Трев, у нее были парни?

– Вы сами решите при встрече, стоит устраивать вечер воспоминаний или нет.

– Знаешь, я часто себя спрашивал, почему у вас с ней ничего не было?

– Да брось ты. Конечно, когда-то такая идейка всплывала, но из нее ничего не вышло. Где ты пропадал все эти годы, Сэм?

– Большую часть времени провел в мексиканском городишке Пуэрто-Альтамура за Гуаймасом. Это даже не город, а рыбацкая деревня. Я стал residente.[3]Помогал одному типу устраивать спортивные рыбацкие угодья, которые приносят доход.

– Вид у тебя что-то не очень преуспевающий.

– Пришлось срочно уносить ноги, Трев. Господи, ты не видел еще такой рыбалки, как там! День за днем так клевала, что уставала кисть и приходилось отставлять удочку в сторону.

– Да, ты всегда любил порыбачить, Сэм.

– Конечно. – Он пристально посмотрел на меня. – Конечно, сукин ты сын. Когда забываешь о себе, то и об остальном тоже.

– Ты говорил, что у тебя неприятности.

– Ты занимаешься тем же, чем и раньше, Макги?

– Да, я по-прежнему последняя соломинка для жертв абсолютно законного воровства, а также воровства столь хитрого, что закон перед ним бессилен. Люди испытывают вес средства, а потом приходят ко мне. Если мне удается им помочь, половина моя. Половина значительно лучше, чем ничего. Но сейчас, извини, я на время отошел от дел.

– После нашего разговора по телефону я много думал. Интересно, думал я, когда я решил вернуться в Лодердейл, чего я хотел больше: обратиться к тебе за помощью или найти предлог для встречи с Норой? Не знаю. Люди любят обманывать себя. В своих чувствах разобраться нелегко. Мне почему-то казалось, что сейчас она замужем и у нее двое детей. Я даже представлял себе ее мужа: ярко одевается, любит произносить речи в клубах, играет в гольф, летает на собственном самолете. Короче, прекрасный парень с несколькими десятками спортивных пиджаков.

– Ей двадцать девять, а она до сих пор не замужем, хотя уже пора.

– Хочешь, чтобы она вышла за меня, Трев? Присмотрись ко мне получше.

Сэм Таггарт отвел взгляд в сторону. Он сжал пальцы в кулак и уставился на него.

– Может, ты уже очистил свой организм от яда, – возразил я. – Может, сейчас ты готов?

– Может, – вздохнул он. – Один Бог знает, готов я или нет. Я много думал, есть ли у нас с Норой хотя бы один шанс. Если есть, то дело, в котором мне необходима твоя помощь... может, не так уж и важно. Дружище, меня облапошили. Они забрали мое добро. Видишь ли, если ничего не, получится с Норой, тогда очень важно его вернуть. Вернее, половину, а вторую отдать тебе. Конечно, если ты поможешь. Дело трудное, и неизвестно, удастся ли оно тебе. Это высшая лига, а не какие-то там любители.

– Я не очень понимаю, о чем ты говоришь.

– Наверное, во всем виновата моя гордость, – признался Сэм Таггарт. – Со мной поступили, как с желторотым птенцом. Но лучше, думаю, вернуть хотя бы то, что еще можно. – Он встал. – Подожди здесь. Я хочу тебе кое-что показать.

Сэм вышел к поржавевшей машине с калифорнийскими номерами. Через полминуты он вернулся со свертком. Сел на кровать, развязал грубую бечевку, развернул грязную замшу и протянул почти квадратную, маленькую статуэтку дюймов пяти с половиной в высоту. Она оказалась такой тяжелой, что я от неожиданности чуть не уронил ее.

Фигурка была очень грубой работы, словно вылепленная ребенком из глины. Но она была отлита из желто-оранжевого металла, почерневшего в углублениях и блестевшего в местах, где не держали.

– Золото? – полюбопытствовал я.

– Да, хотя и не очень чистое. Литая. Но ценность ей придает не золото, а возраст. Ее отлили еще до Колумба. Не знаю, кто, может, ацтеки. Вполне возможно. Она стоит намного дороже, чем золото, но никто не может точно определить ее цену, разве что какой-нибудь музей или коллекционер. По-моему, эта штука является символом могущества. У меня было двадцать восемь таких фигурок, одни побольше, другие поменьше, из разных стран, разных эпох. Две были очень древние, из Вест-Индии. Три, кажется, сделаны инками. Когда все статуэтки отняли, эта осталась, потому что по счастливой случайности в тот момент находилась отдельно от всей коллекции.

– Они принадлежали тебе?

Я ничего не смог прочитать в его глазах.

– Если принять во внимание некоторые обстоятельства, можно сказать, что больше им некому оказалось принадлежать. Кое-кто, возможно, и не согласился бы с этим, но когда они попали ко мне, то стали моими. По очень грубым подсчетам вся коллекция тянет на триста-четыреста тысяч. Знаешь, сколько они весят? Две тысячи двести сорок одну и шесть десятых унции. Даже если отбросить примеси, останется куча золота. – Сэм не спеша завернул статуэтку и завязал бечевку узлом. – К сожалению, трудно найти покупателя на всю коллекцию сразу.

– Все упирается в то, кому они принадлежат по закону?

– А как по-твоему, кому могут принадлежать такие предметы?

– Я просто рассуждаю, Сэм.

– Рассуждай, рассуждай, приятель. В одиночку мне с этим делом не справиться. Несколько человек уже пострадали из-за этих фигурок. Я считал, что уже все кончено, но потом подумал – какого черта! – Он ударил завернутым куском золота по своей загрубевшей ладони. – Эта последняя вещь не дает им покоя не столько из-за ее ценности, сколько из-за того, что я могу воспользоваться ею для шантажа. Если я захочу полностью выйти из игры и избавиться от этого малыша, может возникнуть политический скандал. Поэтому сегодня я решил вернуть хотя бы то, что еще можно. Я потратил уйму монет и несколько раз останавливался по дороге, чтобы позвонить. Они согласны забрать эту статуэтку и прикрыть все дело.

Я запросил пятнадцать штук, но они дают десять. Так что скорее всего сойдемся на двенадцати с половиной. Они пришлют за ней человека. – Сэм широко улыбнулся, и между зубами показалась большая дыра. – По крайней мере я вернусь с приданым. Двенадцать с половиной тысяч плюс Нора лучше, чем триста, но без нее. Урок номер один.

– Много же у тебя ушло временя на то, чтобы выучить его. Слава Богу, хоть сейчас дошло!

– Можно у тебя что-нибудь перехватить?

– Сорока хватит? – спросил я, заглянув в бумажник.

– Вполне, Трев. Отлично.

– Когда встретишься с Норой?

– После того, как закончу с этим делом, – смущенно ответил Сэм. – Господи, понятия не имею, как себя с ней вести. Наверное, нужно упасть на колени и бухнуться лбом о пол. Завтра... Три года думать о ней, помнить все до мельчайших подробностей и встретиться завтра. Я боюсь этого завтра, Трев. Что мне делать?

– Найми пятьдесят трубачей-женщин, выряди их в белые одеяния и...

– О\'кей. Согласен, это моя проблема. Трев, как Ники?

– Не знаю. Она давно уехала.

– А...

– При расставании мы пожали друг другу руки. Знаешь, что ей было нужно? Яма для барбекю на заднем дворе, трехколесные велосипеды в гараже, полотенца. Для гостей и чтобы папочка в пять пятнадцать был дома, как штык. Ники пыталась измениться, стать другой, но у нее ничего не получилось. Кстати, она, очень хотела вступить в АУР.[4]

Таггарт удивленно посмотрел на меня и сказал:

– Я тоже.

– У тебя получится.

– Время от времени мы будем приглашать тебя на ужин.

– А я буду пользоваться вашими гостевыми полотенцами.

– Только детей мы будем кормить в первую очередь.

Я вернулся на яхту, чувствуя смутную тревогу. Необходимо забыть, как выглядит Сэм Таггарт, как робко и в то же время кокетливо шла ко мне через комнату Ника, как умирала Лоис. Веселись, паренек, пока веселится. Пока тебя не вышибли из игры.

Глава 4

Меня разбудили непрерывные звонки. Будильник показывал четверть первого. Вечер я провел дома. Почитал, немного выпил, сварил кусок мяса и зажарил большую картофелину. Посмотрев последние новости, лег спать.

Я накинул халат, включил свет и поднялся на палубу. Нора Гардино как раз застегивала цепь, перегораживающую трап. Она проскочила мимо и спустилась в каюту. Потом повернулась ко мне и, сузив глаза и уперев кулак в бок, гневно спросила:

– Где он?

– О Господи! – сонно пробормотал я, зевнул и потер глаза.

– Знаешь Бини из «Марта»?

– Да.

– Она позвонила час назад, может, полтора, и сказала, что видела Сэма около восьми в «Говарде Джонсоне». Бини уверена, что это был Сэм Таггарт.

– Хочешь выпить. Нора?

– Не уходи от ответа. Где он? Ты сказал, что он приедет завтра.

– Я солгал.

– Почему? Ну почему?

– Сядь, милая. У Сэма есть одно важное дело, которое он должен сделать в первую очередь.

– Я тебе звонила, звонила... Потом подумала, что ты опять на ночь отключил телефон и решила приехать. Я хочу его увидеть, Трев.

– И он хочет. Завтра.

– Нет, – покачала головой Нора. – Сейчас. Где он?

Нора с вызовом смотрела на меня и постукивала ногой. Она надела фланелевые брюки, желтый свитер с большим отложным воротом и светлое кожаное полупальто.

– Пусть он поступает, как хочет, Нора.

– Можешь мне поверить, я не намерена ждать всю ночь. Это же смешно. Сейчас самое время нам во всем разобраться. Где он?

– Не знаю.

– Тревис!

– О\'кей, о\'кей, милая. – Я вновь зевнул. – Сейчас оденусь и отвезу тебя к нему.

– Просто скажи мне, где он.

Мне очень хотелось сказать, но я подумал, что Таггарт страшно разозлится, если Нора заявится без предупреждения в тот сарай. По-моему, лучше всего оставить ее в машине и сходить за Сэмом.

Я быстро оделся, плеснул в лицо холодной водой, чтобы окончательно проснуться, запер дверь и пошел с Норой. Мы сели в «мисс Эгнис». Нора Гардино осторожно спросила:

– Что у него за дело?

– Пусть сам расскажет.

– Когда он приехал?

– После обеда.

– Как он выгладит?

– Прекрасно. Сэм в отличной форме.

Я выехал на шоссе и свернул налево. Нора сидела рядом очень напряженно, как заводная кукла с заведенной до отказа пружиной. Я видел в свете уличных фонарей ее нервную улыбку. На заправке было темно. Я притормозил у заправочных колонок и вышел.

– Неужели он остановился в одной из этих лачуг?

– Не беспокойся, у него вес в порядке, – ответил я.

– Мне плевать! Я иду с тобой.

– Черт побери, Нора, ты останешься здесь. Я пришлю его к тебе. О\'кей?

– Ладно, Трев, – покорно согласилась она.

Я направился к домику Таггарта. Купидон Макги! Машина Сэма стояла рядом с коттеджем. Слева, у последнего домика, виднелся пикап. В остальных коттеджах, похоже, никто не жил. Я постучал. Тишина. С шоссе доносились звуки проезжающих машин. Я постучал вновь и крикнул:

– Эй, Сэм!

Не дождавшись ответа, толкнул дверь. Она распахнулась. В нос ударил запах старого линолеума, вонь канализации и металлический запах только что поцарапанной меди. Я пошарил рукой по стене рядом с дверью и нащупал выключатель. Загорелась лампа. Она лежала на столе, а в нескольких футах валялся абажур. Человеческие глаза обладают свойством замечать яркие подробности и запоминать их надолго. Сэм Таггарт лежал на боку. На застывшем серо-бронзовом лице выделялись полузакрытые глаза. Одна рука была откинута в сторону. Сэм, сразу ставший каким-то маленьким и сморщенным, лежал в луже крови. Одна щека была разворочена и обнажала розовые зубы. У меня мелькнула идиотская мысль, что с другой стороны у Сэма не хватает зубов.

Итак, они прислали человека прикрыть дело.

Я услышал шаги, но не сразу догадался, кто это.

– Сэм? – раздался встревоженный голос Норы. – Где ты, дорогой?

Я попытался остановить ее, но было слишком поздно. Мои руки словно одеревенели. Она вырвалась, вбежала в комнату и увидела, что они с ним сделали. Существуют трупы, к которым можно спокойно приблизиться, но труп Таггарта к таковым не относился. Нора то ли пискнула, то ли чихнула и замерла, как жена Лота.

У меня хватило ума выключить свет. Я медленно обнял Нору и вывел на улицу. Она двигалась, как во сне. В темноте на ее лицо изредка попадал свет от проносящихся мимо машин. Нора Гардино произнесла вполне нормальным голосом:

– О нет, только не это! Я не вынесу этого! Он же вернулся ко мне. Это не могло случиться. Я этого не переживу. По-моему, это уж слишком.

Неожиданно Нора Гардино затряслась. Может, она хотела избавиться от своей души. Нора заскулила, как собака. Она оказалась на удивление сильной. Я с трудом вытащил ее на свет. Ее глаза были безумны, в уголках губ запеклась кровь. Она попыталась выцарапать мне глаза. Я схватил ее за голову, сунул большой палец под подбородок и сильно надавил на сонную артерию. Нора сделала несколько бессмысленных движений и начала падать. Я подхватил ее за талию и поволок к машине. Бросил на водительское место, потом передвинул на соседнее сиденье, сел за руль и поехал.

Когда я помогал Hope войти в ее дом, она так яростно и безутешно рыдала, что, как мне казалось, должна падать на колени. Шаджа Добрак набросила голубой халат. Ее пепельные волосы были непричесанны, на лице застыла тревога.

– Я возил ее к Сэму Таггарту, – объяснил я. – Когда мы туда приехали, он уже был мертв. Его кто-то зарезал.

Она произнесла что-то на незнакомом мне языке, потом обняла убитую горем Нору.

– Сделайте с ней что-нибудь, – попросил я. – Если есть снотворное, дайте ей.

– Есть.

– Мне нужно позвонить.

Шаджа повела Нору в спальню. Я уселся на золотисто-серую кушетку и набрал номер конторы шерифа округа.

– В коттедже номер три, в полумиле от города, слева, убит человек. Моя фамилия Макги. Я нашел несколько минут назад труп и сейчас выеду туда.

Дежурный попытался забросать меня вопросами, но я положил трубку. Шаджа одной рукой поддерживала Нору за плечи, другой подносила к ее губам стакан с водой. Нора закашлялась, и изо рта брызнула вода.

– Я вернусь позже, – сказал я.

Шаджа Добрак кивнула с серьезным видом.

* * *

Когда я подъехал к заправке, перед домиком Сэма уже стояла машина шерифа. В коттедже горел свет. У открытой двери застыли два помощника шерифа: один средних лет, второй – помоложе.

– Туда нельзя! – остановили они меня.

– Это я звонил. Моя фамилия Макги.