Мэхелия Айзекc

Кто сильнее

1

Странно, что какая-то мелочь вроде пустяковой неисправности в моторе машины может перевернуть человеку всю жизнь. А именно так и случилось с Иветт Брион. Вышедший из строя автомобиль некоей особы, в конечном счете, помог Иветт обрести известность и счастье. Впрочем, судьба не всегда благоволила к ней…

Будучи поздним ребенком, Иветт в известной степени была обречена на одиночество, пока не пошла в школу. Она привыкла занимать себя сама, любила возиться с акварельными красками и цветными карандашами. Родители заметили склонность дочери к рисованию и гордились способностями Иветт, но не воспринимали ее увлечение всерьез. Однако Иветт все свободное время посвящала рисованию, а после окончания школы, поступив работать в банк, где ее отец занимал видный пост, вечерами посещала курсы живописи.

Когда наставник Иветт предложил выставить несколько работ в одной из городских библиотек, девушка долго колебалась, поскольку сильно сомневалась, что ее акварели смогут заинтересовать кого-то. Однако Иветт дала согласие, и ее работы были выставлены.

Судьбе было угодно, чтобы в ничем не примечательную библиотеку заглянула владелица небольшой художественной галереи Мэдж Доул. Ей надо было всего лишь скоротать время, пока вызванный ею механик возился на улице с внезапно забарахлившим автомобилем Мэдж. Заинтересовавшись выставкой работ Иветт, энергичная хозяйка галереи разыскала девушку и уговорила показать работы на монреальской выставке. Иветт согласилась и очень скоро обнаружила, что ее пейзажи охотно покупают. Она оставила работу в банке и всецело посвятила себя живописи.

Иветт и Мэдж подружились, у них, несмотря на разницу в возрасте, оказалось много общего. Мэдж стала агентом молодой художницы, помогла ей найти симпатичную квартирку в Монреале и снять мастерскую. Конечно, подруги были в курсе семейных дел друг друга, оказалось, что Мэдж была замужем за американцем и что два ее сына-подростка живут в Джорджии.

Однажды высокий молодой красавец, в котором за милю угадывался американец, явился в галерею Мэдж и пожелал увидеть хозяйку. Иветт довольно прохладно встретила гостя, представившегося Ричардом Доулом, поскольку, услышав фамилию, догадалась, что молодой человек является родственником бывшего мужа Мэдж. Бедняжка Мэдж вряд ли обрадуется встрече с одним из членов семейства Доул, которое недолюбливает.

Но Иветт ошиблась. Мэдж встретила гостя, оказавшегося племянником ее экс-супруга, с неподдельной радостью. На радостях организовали вечеринку, в которой приняли участие и Иветт, и Алекс Горн – компаньон Мэдж и совладелец галереи. Впрочем, Иветт догадывалась, что Алекса и ее подругу связывают не только деловые отношения.

Все четверо наслаждались ужином и непринужденной беседой в маленькой квартирке Мэдж и восхваляли кулинарные способности хозяйки. Как-то само собой случилось, что Ричард вызвался проводить Иветт до дома. Он вел себя скромно, при прощании не позволил себе ничего, что выходило бы за рамки приличия, а на следующий день нежданно-негаданно заявился в гости.

С этого все и началось…

2

Белоснежный лайнер взмыл в воздух, оставляя далеко за собой Монреаль, и Иветт, расстегнув ремень, откинулась на спинку кресла и с блаженной улыбкой прикрыла глаза. Впереди две недели отпуска. Она заслужила отдых, и радостное предвкушение свободы, моря и солнца теплой волной разливалось в груди. Позади остались заботы и хлопоты последних дней, связанные с подготовкой выставки. Завтра она уже будет нежиться па ямайском пляже, подставляя солнечным лучам лицо и вслушиваясь в шум прибоя…

Нет! Не может быть… Это невероятно! Дик? Здесь?..

Действительно, Ричард Доул, собственной персоной, направлялся прямо к Иветт, решительно ступая по каменным плитам веранды, на которой она сидела за завтраком.

Она растерянно подняла глаза, спрашивая себя, не изменяет ли ей зрение. Может быть, он идет вовсе не к ней, а к кому-то другому? Нет, веранда была почти безлюдной. Сегодня Иветт позволила себе поспать подольше и задержалась с завтраком. Маленькое кафе отеля в этот час уже опустело, постояльцы устремились на пляж понежиться под ранним, еще не очень жарким солнцем. Она могла не торопиться, ее кожа, казалось, уже вобрала все солнечные лучи.

Дядя Тимоти, брат ее отца, часто шутил, что при рождении Иветт скорее всего подменили – до того она внешне отличалась от прочих членов их типично англоканадской семьи. Смуглой от рождения кожей и шелковистыми черными волосами она совсем не походила на своих светловолосых родителей. Иветт же и в голову не приходило всерьез задумываться над подобными проблемами, однако свадьба и последовавший затем развод поколебали ее уверенность. Кто знает, может быть, в шутках дяди и была доля правды? В последние месяцы ей удалось, наконец, предать забвению прошлое, и она никогда не думала, что вновь столкнется с бывшим мужем лицом к лицу. Сейчас у нее было одно непреодолимое желание – сбежать, спрятаться от Дика подальше.

К счастью, ей удалось взять себя в руки, и, когда он остановился у ее столика, Иветт даже умудрилась изобразить некое подобие улыбки. Какого черта, мне нечего стыдиться! – подумала она, небрежно закидывая ногу на ногу.

– Хелло, Ив!

– Дик? – холодно отозвалась она, поглаживая изящную ручку крошечной кофейной чашки. – Как поживаешь?

– Прекрасно.

Тонкие брови Иветт приподнялись и тут, же опустились. Ричарда вряд ли можно было отнести к разряду так называемых красавцев, но мужественная простота черт придавала ему неотразимую привлекательность. Голубые глаза, оттененные густыми ресницами, несколько более темными, чем волосы, высокие скулы резко очерчены, а нос хранил следы перелома в юные годы. Рот Дика невольно притягивал взгляд, тонкие упругие губы казались бесконечно чувственными и нежными.

Волосы тщательно уложены, отметила про себя Иветт, стыдясь волнения, которое, оказывается, все еще вспыхивает в ней при взгляде на этого мужчину, хотя три последние года она делала все, лишь бы забыть его.

Дик кивком указал на свободный стул.

– Ты позволишь?

Нет! – хотелось крикнуть Иветт. Нет, не позволю! Я не хочу видеть тебя, не хочу разговаривать с тобой, не хочу, чтобы своим присутствием ты испортил мне отдых в этом райском уголке!

Конечно же, она не сказала этого, хотя понимала, что совершает неслыханную глупость.

– Почему бы и нет? Садись, пожалуйста. Будь моим гостем.

– Благодарю.

Ричард взял пластмассовый стул и, развернув спинкой к столику, оседлал его, обхватив спинку руками. Его колено невольно коснулось ноги Иветт, и она резко и демонстративно отодвинулась. Но Дик, казалось, не заметил ее движения, залюбовавшись открывающимся с веранды видом.

– Ничего не скажешь, красиво.

– Да, – буркнула Иветт, глядя, как океанические волны с тихим плеском набегают на песок.

– Ничего удивительного, что тебе нравится Ямайка, – как ни в чем не бывало, продолжал Дик. – Если мне память не изменяет, у твоей семьи здесь вилла?

– Нет, теперь нет. – Под его испытующим взглядом Иветт ощутила себя букашкой под лупой энтомолога. – Ну, это неважно. И я уверена, что твой вопрос не имеет ничего общего с тем, что привело тебя сюда.

– Как сказать… – Дик пожал плечами. – Во всяком случае, я не сомневался, что найду тебя здесь.

– Ты знал, где я нахожусь?

– Разумеется.

– Что значит «разумеется»?! Любой человек может изъявить желание провести на Ямайке свой отпуск, так что нашу встречу можно считать случайной.

– Едва ли, – бесстрастно заметил он. – Ты хочешь сказать, что это просто совпадение, так?

Иветт молчала, спрашивая себя: а не сон ли это? О, она бы все отдала, чтобы это был лишь мираж, плод больного воображения, но – увы! – не грезила.

Ей хотелось вскочить и убежать, но однажды она уже сбежала от Дика и не простит себе, если поступит так снова. Никогда больше! И сделает все, чтобы он не заметил, сколь сильное впечатление произвела на нее встреча с ним. Если он хоть что-то заподозрит – все пропало, она снова станет игрушкой в его руках. О нет, нельзя доставить ему такое удовольствие!

С невероятным спокойствием Иветт придвинула к себе плетеную корзиночку с круассанами и, взяв один, стала методично намазывать маслом.

Дик молча наблюдал за ней – Иветт чувствовала его взгляд. Он всегда обладал способностью заставить ее ощущать свое присутствие, даже когда она менее всего желала этого. Вот и сейчас, намазывая маслом круассан, Иветт испытывала гипнотическую силу этого взгляда и ей требовалось немалое усилие, чтобы сохранить выдержку и заставить свои руки не дрожать. О чем он думает, что ему нужно? И как узнал, что я здесь?

– Злишься? Я угадал? – заговорил он, наконец.

– Просто удивляюсь, – бросила Иветт с удовлетворением отмечая отсутствие агрессии в своем тоне: у нее еще будет возможность послать его к черту. – Как ты узнал, что я здесь?

– От Мэдж. Ты, наверное, знаешь, что мы с ней поддерживаем отношения? Между прочим, из того, что она живет в Монреале, тебе не следует делать вывод, будто моя тетушка на твоей стороне.

Иветт нахмурилась. Чертова Мэдж! Ну конечно… следовало бы догадаться!

– Не стоит думать о ней плохо, – снова заговорил Дик. – По правде говоря, у нее не было выбора. При соответствующих обстоятельствах…

Но Иветт не слушала его. Хороша Мэдж, думала она, потягивая остывший кофе и стараясь придать своему лицу равнодушное выражение. Мэдж знала лучше, чем кто бы то ни было, что сотворил Дик с моей жизнью. Как могла она проговориться ему, что я здесь, зная, сколь необходим мне покой после двадцати месяцев тяжелой работы? Это мой первый отпуск. Я даже не привезла этюдник. Хотелось хоть здесь забыть о работе, вообще обо всем, и вот, пожалуйста…

– А где же Ширли? – Иветт взглянула поверх головы Дика, как бы ожидая увидеть его новую жену. – Ты ведь женился на ней, не так ли? – Она насмешливо хмыкнула и добавила: – Ширли Доул! О, это звучит намного эффектнее, чем Иветт Доул!

Руки Дика, лежащие на спинке стула, сжались в кулаки, легкий румянец проступил сквозь загар, и Иветт, к своему удовольствию, поняла, что задела его. Но Дику не потребовалось много времени, чтобы овладеть собой, он шумно выдохнул и сказал:

– Я приехал сюда не для того, чтобы говорить о Ширли. Мой отец при смерти.

Иветт со звоном опустила чашку на блюдце. Джон Доул всегда казался ей непотопляемым. Как ни странно, но то, что он оказался смертным, подобно всем остальным, звучало даже пугающе.

– Какое это имеет ко мне отношение?

– Он хочет видеть тебя.

– Но… но это несерьезно!

– Почему?

– Почему? И ты еще спрашиваешь? Мистер Доул никогда не любил меня!

Дик пожал плечами.

– Может, и не любил. А может, любил. Какое это сейчас имеет значение? Отец хочет видеть тебя – вот все, что я могу сказать.

– Если ты думаешь, что я прерву свой отдых, чтобы навестить человека, который никогда не мог найти для меня и минуты, если в этом не было какой-то выгоды для него, то ты глубоко ошибаешься.

Голубые глаза Дика сверкнули сталью.

– Неужели в тебе нет ни капли жалости? – спросил он, скривив рот в презрительной гримасе. – Мама предупреждала меня, что ты ни за что не приедешь, но я не верил.

– Теперь придется поверить, – спокойно сообщила Иветт и встала. – Мне хотелось бы сказать что-то более приятное, но ложь никогда не была свойственна моей натуре.

– Неужели?

Неожиданно резко Дик отбросил стул, на котором сидел, и в ту же секунду оказался с Иветт лицом к лицу. Его внушительная фигура отрезала ей путь к бегству. Иветт не могла не признать, что попала в ловушку.

– Но ведь это смешно, Дик, – примирительно сказала она, глядя на него снизу вверх. – Чего ты добиваешься? Ты прекрасно понимаешь, что не можешь заставить меня поехать с тобой.

Молчание Дика было достаточно красноречивым, и Иветт вдруг поняла, что, несмотря на воинственность, он не уверен в правоте своих действий. И у нее сразу исчезли страх и противная дрожь внутри: напротив, она испытывала триумф, ей доставляло удовольствие просто наблюдать за Диком. Странное ощущение, не ведомое ей прежде.

– Я думаю, будет лучше, если ты позволишь мне уйти. – Она не побоялась встретиться с ним взглядом. – Что ты можешь сделать мне после всего того, что уже сделал?

– Сын человека…

Дик запнулся, и Иветт уловила в устремленных на нее глазах растущее раздражение. Пожалуй, впервые Дик не мог найти подходящих слов, и его растерянный вид придал Иветт решимости.

– Итак, если позволишь… Он посторонился, и Иветт вдруг подумала, что Дик сейчас напоминает прирученного тигра. Она направилась через веранду к выходу из кафе. Пьянящее чувство собственного превосходства переполняло ее: победа в этой схватке осталась за ней.

Иветт знала, что Дик провожает ее глазами: они сверлили ее спину, и, сознавая это, она с подчеркнутым изяществом фланировала между столиками. Пусть смотрит! Фигура Иветт была, нес такой же гибкой и стройной, как и раньше, длинные ноги, покрытые ровным золотистым загаром, смотрелись несколько вызывающе в коротких шортах, которые она носила с трикотажной майкой, подчеркивающей высокую грудь.

Конечно, как только она скрылась за углом веранды, радостное возбуждение покинуло ее, уступив место угрызениям совести. Что бы ни думал Дик, она не так бессердечна, как он воображает. Пусть Джон Доул никогда не воспринимал Иветт как достойную пару своему сыну, но он находится в плачевном состоянии, и, если верить Дику, дни его сочтены.

Войдя в прохладный вестибюль отеля, Иветт замешкалась, пытаясь вспомнить, что же собиралась делать. Ах да, хотела взять журнал и понежиться на солнышке, но встреча с бывшим мужем выбила ее из колеи.

Отгоняя мысли о Дике, Иветт на лифте поднялась на свой этаж. В ее распоряжении оказался просторный номер с двуспальной кроватью и с широким балконом, выходящим на океан.

Снимая майку и шорты, надевая купальник, она гадала, где же остановился Дик. Вероятно, он прилетел вчера вечером и, вполне возможно, остановился в этом же отеле. Мельком взглянув на свое отражение в огромном зеркале ванной комнаты, Иветт даже не обратила внимания, хорошо ли сидит купальник.

Может быть, лучше остаться в номере и просто позагорать на балконе? Иветт нахмурилась. Нет, мне не следует прятаться от него. Я уже доказала когда-то, что способна бросить вызов Ричарду Доулу. Не имеет значения, что он сказал и что подумал обо мне. Я свободная женщина и буду делать то, что считаю нужным.

Дик едва ли задержится здесь, размышляла она, я достаточно ясно дала понять, что не изменю своего решения. И, кроме того, в начале мая у него всегда цейтнот. К тому же его отец серьезно болен… Интересно, с какой стати я должна чувствовать вину перед человеком, который всегда ненавидел меня?! О Господи, он испортил жизнь собственному сыну, не говоря уж… Нет-нет, сейчас не стоит об этом думать.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда Иветт натягивала футболку. Она поспешно бросилась к аппарату, но вдруг застыла на полдороге. Что, если это Дик? Мне нужно время, чтобы построить новую защиту. Я оказалась более ранимой, чем думала. Нет, скорее всего, звонит мать, узнать, все ли со мной в порядке.

Родители Иветт индифферентно отнеслись к ее решению провести отпуск в одиночестве и не обсуждали тот факт, что она выбрала место, столь далекое от Монреаля. И, хотя Иветт позвонила им, едва войдя в номер, они, по-видимому, решили следить за каждым ее шагом.

Она подняла трубку и услышала голос Мэдж:

– Ив? Ив, дорогая, это ты?

– Да, – сухо отозвалась Иветт, – это я. Что же ты наделала!

– О, Ив, как тебя хорошо слышно! Неужели ты действительно за полторы тысячи миль? – Мэдж смущенно кашлянула. – Представляю твое негодование, но постарайся войти в мое положение. Отец Дика – брат моего мужа, и этим все сказано. Когда Дик спросил, не знаю ли я, где тебя искать, я не могла соврать…

Иветт молча переваривала услышанное. Хотя она все еще считала, что подруга предательски открыла ее местонахождение, даже не попытавшись предупредить, нельзя было не принять во внимание ее семейные обязательства. Брак Мэдж с братом Джона Доула оказался не успешнее, чем ее собственный, но правда состояла в том, что Мэдж была более зависима от семейства Доулов, чем она. Мэдж и Стэнли Доул имели двух сыновей, Патрика и Стэнли-младшего, и если она хотела нормально общаться со своими детьми, регулярно видеть их, то не могла позволить себе испортить отношения с бывшим мужем, который мог лишить ее этого права.

– Ив, ты меня слышишь?

Взволнованный голос подруги вернул внимание Иветт к разговору, заставив ее чуть оттаять. Они дружили уже добрых десять лет, она любила Мэдж, многим была обязана ей и посчитала, что та не должна рисковать ради нее своими семейными отношениями.

– Да, дорогая, я слушаю, – отозвалась Иветт. – Ладно, я прощаю тебя. Понимаю, что у тебя действительно не было другого выхода. Но почему же ты не предупредила меня? Когда я увидела Дика здесь, то чуть не упала в обморок…

– Ты видела Дика? – переспросила Мэдж с искренним удивлением.

– Конечно, черт возьми, а чего ты ожидала?

– О, я не знаю… – промямлила подруга. – Когда он позвонил, у меня было такое впечатление, что он не собирается покидать Олтамахо. Ведь его отец болен.

– Тем не менее, он здесь.

– И ты собираешься вернуться вместе с ним?

– Нет.

– Нет? – В голосе Мэдж слышалось явное разочарование. – Но Джон умирает…

– И что же?

На другом конце провода воцарилось молчание.

– Дик говорил, врачи дают ему несколько недель, не больше, – послышался, наконец, грустный голос Мэдж. – Не смогла бы ты найти в своем сердце чуть-чуть сострадания? Я знаюе между вами были какие-то разногласия…

– Разногласия?! – Иветт почти кричала. – Мы с мистером Доулом расходились абсолютно во всем, в каждой мелочи, по-разному смотрели на одни и те же вещи! Джон Доул не заслуживает сострадания. Он лживый, злой человек!

– Ты ненавидишь его? – Мэдж вздохнула.

– А ты?

– Нет, у меня нет к нему ненависти. О, я знаю, что ты собираешься сказать. Если бы Джон не поднял шум из-за моего желания добиться хоть какой-то независимости, Стэнли никогда бы не нашел в себе сил предъявить мне ультиматум. Это он заставил меня сделать выбор: или остаться прозябать в Олтамахо и поставить крест на своей жизни, или попробовать все начать сначала. Как говорится, Джон только заготовил ружья, но, моя дорогая, Стэнли, и никто другой, нажал на курок.

– Да, но…

– Выслушай меня, Ив. Я не жалею о том, что сделала. О, конечно, я скучаю по мальчикам, но они не были крошками, когда я ушла. И сейчас я живу хорошо. Руковожу галереей, и с Алексом у нас больше общего, чем было у меня со Стэнли. У меня есть все, что нужно. Я могу позволить себе испытывать чувство жалости.

– Я не могу.

Послышался глубокий вздох Мэдж.

– Да, – сказала она после паузы. – Да, я понимаю. Я забыла, как сильно ты любишь Дика.

– Любила! – резко поправила Иветт. – Но с этим покончено. Та любовь умерла, когда они убили Андре. Или ты забыла об этом?

На какое-то время обе замолчали, и, когда Мэдж заговорила снова, в ее голосе звучало сожаление:

– Нет, конечно, я не забыла. Прости, дорогая. Поступай, как знаешь.

Теперь Иветт охватило чувство вины. Она ругала себя за то, что слишком жестко обошлась с Мэдж.

– Хватит об этом, – решила она перевести разговор на другую тему. – Как там дела с моей выставкой? Ты думаешь, она вызовет интерес?

– Ты шутишь?! – нетерпеливо воскликнула Мэдж. – Я уже заручилась поддержкой самых влиятельных критиков, и даже сам Кристофер Гейт согласился принять участие в открытии.

– Прекрасно.

Иветт ожидала прилива энтузиазма – ведь не кто-нибудь, а ведущий популярной телевизионной программы выразил желание присутствовать на ее выставке, – но почему-то радость по поводу предстоящего мероприятия неожиданно померкла. Образ отца Дика, немощного старика, угасающего от страшной болезни, стоял перед глазами. Когда Мэдж сказала, что пора заканчивать разговор, Иветт, положив трубку, с облегчением вздохнула.

Она надеялась, что теперь-то освободится от своих противоречивых мыслей, но ошиблась. Воспоминания о жизни в Олтамахо вновь поднялись из глубин почти забытого прошлого, смешиваясь с горьким чувством обиды. Она схватила пляжную сумку, бросила в нее журнал, солнечные очки, лосьон для загара и, резко захлопнув за собой дверь, выбежала из комнаты.

3

Полная безмятежность курорта дарила покой, избавляла от тревожных мыслей. Рядом с бассейном было, пожалуй, даже более жарко, чем на пляже, где легкий бриз приносил с океана живительную прохладу, но Иветт ничего не имела против жары. О да, это жизнь! Лежать вот так, нежась под солнцем, не думая ни о чем… Разве лишь о том, что заказать на ланч.

Иветт облюбовала уединенный уголок возле огромного старого платана, хотя отлично отдавала себе отчет, что женщина, проводящая в одиночестве отпуск в фешенебельном отеле, привлекает внимание противоположного пола. Но она приехала сюда не в поисках флирта или чего-то в этом роде. Дома, в Монреале, она время от времени принимала приглашения на вечеринку или в театр, но это было совсем другое, во всяком случае, все ее кавалеры знали, что если кто-то сделает намек на интим, то тотчас получит отставку. Нет, Иветт не сторонилась мужчин, однако предпочитала держать дистанцию. Была приветлива, мила, но не больше. Однажды ее сильно обидели, и горький опыт многому научил.

Поэтому она была не на шутку рассержена, когда какой-то тип занял соседний шезлонг. Из-под опущенных век ей удалось разглядеть лишь поросшие волосками мускулистые загорелые ноги.

Какого черта приперся? – подумала она, снова прикрывая глаза и притворяясь, что не замечает соседа. Вокруг бассейна расставлены, по крайней мере, несколько десятков Шезлонгов, и, конечно, есть одинокие дамы, среди которых наверняка найдутся такие, кому было бы лестно мужское внимание.

Едва ощутимое движение холодного пальца вдоль ее руки заставило Иветт резко открыть глаза. Легкое нежное прикосновение показалось неожиданно чувственным, но злость забурлила в ней с такой силой, что Иветт приподнялась, опершись на локти.

Сдвинув на кончик носа солнечные очки, она обратила на незнакомца испепеляющий взор, и… ее рот раскрылся от изумления: это был вовсе не один из донжуанов, фланирующих вдоль бассейна в поисках приключений. Перед ней сидел Дик!

– Привет! – небрежно бросил он. – Рад убедиться, что ты не одобряешь ухаживаний курортных ловеласов.

Злость Иветт испарилась.

– Что ты здесь делаешь?! – воскликнула она. – Я была уверена, что ты сразу же улетел домой, в Джорджию.

Он поудобнее вытянул длинные ноги и, заложив руки за голову, откинулся на спинку шезлонга.

– Что ж, как видишь, ты ошиблась. Я все еще здесь.

– Но, Ричард… Ты ведь знаешь, я не изменю своего решения.

В тоне Иветт сквозило едва уловимое раздражение, вызванное невозмутимым спокойствием Дика.

– Разве я прошу тебя об этом? – возразил он, поглядывая на нее из-под выгоревших на солнце ресниц. – Успокойся, Ив. Слишком жарко, чтобы затевать ссору.

Никто не собирается приставать ко мне с двусмысленными предложениями, надо успокоиться и наслаждаться отдыхом, сказала себе Иветт. Снова прикрыв глаза, она приняла безмятежную позу, но ощущение покоя покинуло ее. Трудно было не признать, как волнует и вместе с тем раздражает ее близость бывшего мужа.

Его рука лежала совсем рядом, всего в нескольких дюймах от ее руки. Украдкой переведя взгляд, она заметила крошечную татуировку на запястье. Дик рассказывал, что сделал ее еще мальчиком, за что отец устроил ему хорошую взбучку. Дик согнул руку, мускулы напряглись, затем снова расслабились. Кожа была загорелой и безупречно гладкой, почти лишенной растительности.

Неожиданно тело Иветт отреагировало на чувственный позыв. Она глаз не могла отвести от широкой груди Дика, более того – не желая повиноваться ей, они скользили к поясу пляжных шорт и ниже… О Господи! Она отвернулась и невидяще уставилась на бирюзовую гладь бассейна. Что со мной происходит? Вид обнаженного торса Дика вряд ли являет для меня нечто новое. Слава Богу, мы прожили вместе более двух лет! Я видела его в разных позах, зачастую без всякой одежды, и отлично знаю это стройное тело – совершенный образец мужской физической красоты. Жаль, форма не соответствует сущности!

– Хочешь что-нибудь выпить?

Иветт так погрузилась в свои мысли, что не расслышала вопрос.

– Ты что-то сказал?

– Я спросил, не хочешь ли ты что-нибудь выпить, – повторил Дик. – Время от времени у бассейна появляется официантка, принимает заказы. Я подумал, может, ты хочешь чего-нибудь холодного, освежающего?

– Да, пожалуй, я выпила бы лимонаду, но тебе не стоит беспокоиться, я могу сама…

– Какое беспокойство!

Когда показалась официантка в бикини и крохотном кружевном передничке, Дик уже выбрался из шезлонга, и Иветт с досадой отметила, что его учтивость была вознаграждена отнюдь не дежурной улыбкой.

– Ты не должен был вскакивать, как мальчишка, – раздраженно пробормотала она, когда Дик вновь опустился на свое место.

– Да, я знаю, но быть вежливым ничего не стоит!

– И ты бы встал, даже если бы официантом был мужчина? – спросила она, и губы Дика приоткрылись в улыбке, обнажая ряд ровных белоснежных зубов.

– Да. – Его глаза, оторвавшись от лица Иветт, двинулись по ее телу. – Что-то не так? Что-то беспокоит тебя?

Она поежилась под его пристальным взглядом, сознавая, что злится на саму себя, так как втайне не могла не признаться, что ее все еще волнует близость Дика. Не в состоянии ответить на его вопрос, полный насмешливой самоуверенности, она притворилась, что наблюдает за шаловливой возней в бассейне молодой парочки. Юноша и девушка, явно впервые отдыхающие вместе, со смехом барахтались в воде, поднимая фонтаны сверкающих брызг. При взгляде на них любому было ясно, что молодые люди, оставаясь наедине, с упоением занимаются изучением лабиринтов любви. Мы с Диком когда-то тоже предавались этим изысканиям, с грустью припомнила Иветт.

Вернулась официантка, неся два высоких пластиковых стакана с лимонадом й со льдом. Дик взял один для себя, другой протянул Иветт, и она скрепя сердце приняла его, понимая, что отказ выглядел бы слишком по-детски. Присев на лежаке и скрестив ноги, она припала к соломинке, наслаждаясь тонким ароматом и дивным вкусом напитка, не в состоянии оторваться, пока не выпила почти весь.

Дик то и дело поглядывал на нее. Иветт не слишком это нравилось, но она вдруг подумала, что нет худа без добра: во всяком случае, присутствие Дика защищает ее от нежелательного внимания местных искателей приключений.

– Ты отлично выглядишь, – внезапно сказал Дик.

– Благодарю. – Она усмехнулась, давая понять, что не придала комплименту значения. – Ты тоже. По-видимому, Ширли оказывает на тебя благотворное влияние.

На какой-то момент лицо Дика окаменело, но он тотчас же взял себя в руки.

– Ты всегда была красивой женщиной, – пробормотал он. – Но мне кажется, что со дня нашей последней встречи ты стала еще красивее.

– Наверное, потому, что свобода мне во благо, – отшутилась Иветт, чувствуя, как от его слов краска заливает шею и щеки. – Жить в Монреале не так уж плохо, как ты считаешь. Канадский климат, может, и уступает в чем-то вашему, но явно имеет свои плюсы.

Дик чуть заметно пожал плечами.

– Возможно, ты права. Во всяком случае, Мэдж согласилась бы с тобой.

– Не сомневаюсь.

Иветт явно не нравился разговор. И не потому, что в словах Дика крылось что-то неприятное, нет, но его тон, подчеркнуто вежливый, был вместе с тем совершенно равнодушным. Ленивый южный выговор действовал Иветт на нервы, словно кто-то проводил острием ножа по стеклу, и, несмотря на жару, ее кожа покрылась мурашками. С каждым разом, когда пристальный взгляд Дика останавливался на ней, Иветт все больше становилось невмоготу.

– Как поживает миссис Доул? – спросила она, надеясь отвести разговор от своей персоны.

Глаза Дика коснулись ее губ, и, хотя Иветт только что выпила добрую четверть пинты лимонада, во рту у нее моментально пересохло.

– Мама стареет, как и все мы. Но работает так же много, как и раньше.

– А как Том и Фил? А Майк? А близнецы? Наверное, уже собираются в высшую школу? Или, скорее всего уже поступили… Надеюсь, Лиз научилась плавать?

– Тебе действительно интересно? – спокойно спросил Дик, и под его тяжелым взглядом Иветт залилась румянцем. – Что ж, дела у всех у них идут отлично. Фил женился и ждет первенца. Лиз и Нэнси пошли в высшую школу в прошлом году, а Майк присоединится к ним этой осенью. По-моему, я дал исчерпывающий ответ, что скажешь?

Иветт склонила голову, волна темных волос скользнула на одно плечо, открывая нежный беззащитный изгиб шеи.

– Мне нравились твои братья и сестры. И, кажется, они отвечали мне взаимностью.

– Пожалуй. – Дик подцепил соломинкой ломтик лимона и, отправив его в рот, методично разжевал и проглотил. – Лиз часто вспоминает то жуткое происшествие на островах. И как вы держались до последнего… Если бы не ты, страшно подумать, что могло бы случиться!

– О, – Иветт сделала протестующий жест, – это ты обнаружил наше отсутствие. Когда пустую лодку вынесло на берег, ты сразу догадался, что с нами произошло и где нас искать.

– Жаль, что недостаточно быстро.

Он вздохнул, и Иветт почувствовала, что давний страх до сих пор не оставил ее. Она все еще помнила охвативший ее леденящий ужас, когда, оказавшись в воде, боролась с течением и понимала, что руки слабеют с каждой секундой. Когда ей все же удалось выбраться на берег, она не могла держаться на ногах и просто рухнула на холодный мокрый песок, тяжело дыша и не чувствуя своего тела. Если бы Ричард и его братья не нашли их до наступления темноты, было бы поздно. Разбушевавшаяся река Олтамахо поглотила маленькие островки в проливе Сент-Саймонс в считанные часы, скрыв их под несколькими футами воды. Никто не в состоянии был выдержать натиск стихии, и уж конечно не десятилетняя Лиз, которая даже и плавать-то не умела.

Иветт поморщилась: вспомнив подробности того происшествия, едва не обернувшегося трагедией, она почти физически ощутила боль. Дик протянул к ней руку, и она невольно отпрянула. Его губы дрогнули, выдавая, что он заметил реакцию Иветт, но все, что ему требовалось, – это взять из ее рук пустой стакан.

– Я просто хотел избавить тебя от стакана, – спокойно пояснил Дик, вкладывая один стакан в другой, после чего поднялся и, сделав несколько шагов, бросил использованную посуду в урну для мусора.

К тому времени как Иветт вновь услышала скрип шезлонга под его телом, она уже мирно лежала на своем полотенце, перевернувшись на живот. Ее глаза были закрыты, а голова повернута в противоположную от Дика сторону. Разумеется, он хотел бы выполнить поручение отца, заручившись моим согласием на поездку в Олтамахо, думала она, перебирая в памяти их разговор. Но у меня нет никакого желания снова мусолить эту тему и объяснять мотивы своего отказа. Он просто теряет время, если надеется, что сможет заставить меня передумать. Увы, я не оправдаю его ожиданий. Ричард Доул, безусловно, привлекательный мужчина, и я не была бы женщиной, если бы не отдала должное его очарованию. Но с этим человеком покончено раз и навсегда. Я свободна от его чар и никогда больше не позволю заманить себя в их сладкий плен.

– Ты сгоришь, – заботливо заметил Дик.

– Нет, – возразила Иветт сквозь зубы. – Ты забыл, что у меня от природы смуглая кожа.

– Да, но привыкшая к другому климату.

Иветт услышала, как Дик поднялся со своего места. Боже, что он собирается делать?! Когда Дик уселся на край ее лежака, она перевернулась на спину и, увидев в руках Дика тюбик с защитным кремом, воскликнула:

– Что ты задумал?!

– Ведь это твой, не так ли? – спросил он, выдавливая немного крема на ладонь. – А теперь перевернись. Не стоит изводить себя, только чтобы сделать мне назло.

Иветт прикусила губу, возмущением дышала каждая ее клеточка. Принять его помощь?! Дик снова пытается командовать, уверенный, что именно так сумеет переломить ее.

Ну что ж, посмотрим, решила она и, вместо того чтобы вырвать из рук Дика злополучный тюбик и зашвырнуть подальше, изобразила улыбку и послушно легла на живот. Уткнувшись лицом в полотенце, Иветт вытянула руки вдоль тела и стиснула зубы, стараясь сдержать приступ гнева. Хотя ее кожа и была смуглой, но порой действительно обгорала на солнце, и, уж если карты легли так, а не иначе, стоило извлечь из ситуации максимум выгоды. Она вздохнула и постаралась расслабиться, когда руки Дика легли ей на плечи.

По контрасту с ее разгоряченным солнцем телом они оказались неожиданно прохладными. Дик начал втирать крем круговыми движениями, не обделяя вниманием ни кусочка тела. Иветт была довольна, что не надела бикини: цельный скромный купальник позволял ей сохранить достоинство.

Позволял, но не очень. И ненадолго, призналась она себе, когда прикосновения Дика стали убаюкивать ее, даря самые упоительные ощущения. Ах, совсем нетрудно отдаться воле Дика, позволить своей плоти ответить на чувственные позывы, признать, что его прикосновения более чем приятны…

– Я думаю, достаточно, – решительно заявила Иветт, когда ее фантазии перешли границы целомудрия, и приподнялась на лежаке. – Я не собираюсь лежать здесь весь день.

– Как знаешь. – Дик равнодушно пожал плечами и встал. – Но, прости за любопытство, что ты собираешься делать дальше?

Иветт отвела глаза.

– Это мое дело.

– Понятно. – Дик аккуратно завинтил крышечку тюбика и положил его в сумку. – Позвольте задать только один вопрос, леди…

– Я же сказала, это не твое дело! – резко оборвала она. – Кстати, ты разве не собираешься домой?

– Не раньше, чем завтра, – ответил Дик, вытирая лоснящиеся от крема ладони о колени. – Так что уж извини… – Он развел руками.

– Мне следовало догадаться! – Глаза Иветт метали молнии. – Ты, очевидно, приехал, хорошо подготовившись.

– Ты имеешь в виду это? – С невозмутимым видом Дик подцепил большим пальцем пояс шорт. – Я купил их сегодня утром прямо в отеле вместе с пляжными туфлями и тенниской. В мои намерения не входило задерживаться здесь дольше, чем необходимо. Мне кажется, это подходящее место для творчества, – задумчиво произнес Дик, глядя на океан. – Поистине дивный пейзаж… Мэдж говорила, у тебя намечается выставка?

– Да-а… – протянула Иветт, соображая, что еще рассказала ему Мэдж. – Открытие через пару недель после моего возвращения в Монреаль.

– Через пару недель? – Глаза Дика сверкнули. – Пожалуй, мне следует купить что-нибудь из твоих работ. Так сказать, вложить деньги…

– Насмехаешься!

Он повернулся, стараясь встретиться с Иветт глазами.

– А почему бы и не купить? Я буду всем рассказывать, что это работы моей бывшей жены. Стоит прибавить чуть-чуть романтического ореола – и цена поползет вверх. Я их выгодно продам. Ничего не поделаешь – законы рынка.

– Это отвратительно!

– Почему? Потому что я хочу, чтобы что-то напоминало мне о тебе?

– Не смей говорить так!

– Как?

– Тебе лучше знать – как! – Иветт поморщилась и потерла кончиками пальцев виски. – Да делай что хочешь! Не стану мешать тебе.

Вздохнув, Иветт положила ладонь на пылающий лоб. Все, больше она не скажет ни слова. Глаза Дика следовали за движением ее руки. Тонкое запястье, точеная кисть, недлинные, но красивой формы ногти, покрытые бледно-сиреневым лаком. Когда он заговорил вновь, его голос был низким и хриплым.

– Ты не могла бы поужинать со мной сегодня?

– Поужинать с тобой? – Иветт пришла в полное смятение.

– Да. Почему бы нет?

– Что ж… – Она судорожно соображала. – Нет. Я не могу.

– Ты уже приглашена?

– Нет.

Ответ вырвался у нее автоматически, но; два ли стоило хитрить: войдя в ресторан отеля, Дик все равно увидел бы ее сидящей в одиночестве. Можно, конечно, пойти в другое место или заказать ужин в номер, но слово уже сказано, и сказано необдуманно. Да и, в конце концов, почему она должна вообще что-то объяснять ему? С кем ужинает, где… И потом, Иветт на самом деле не хотела никуда идти с бывшем мужем.

– Ты боишься? – внезапно спросил он, и возмущение Иветт вспыхнуло с новой силой.

– Нет. Чего мне бояться? Но я не думаю, что твой отец и Ширли будут в восторге от нашего общения.

Он, казалось, искренне удивился.

– Так ты, поэтому отказываешься? Не хочешь обидеть моего отца?

– Нет! – Иветт сорвала с носа солнцезащитные очки и, не скрывая гнева, уставилась на Дика. – Зачем ты делаешь это? Ты же вовсе не хочешь ужинать со мной.

– Не хочу? – Его взгляд был печален. – А может быть, хочу… Ради нашего прошлого.

Иветт машинально вертела в руках очки. Конечно, она понимала, что Дик не был бы Диком, отними у него упрямство, и он, очевидно, вбил себе в голову, что рано или поздно ему удастся сломить ее сопротивление. Легкая болтовня, лимонад и, наконец, сомнительный массаж – все было подчинено одной цели: вынудить ее стать более сговорчивой, когда он снова заведет речь о просьбе отца. Ради этого он даже проявил интерес к ее выставке. На самом деле ее творчество раздражало его, всегда было источником конфликтов в их семейной жизни.

Как далеко он намерен пойти, если я соглашусь поужинать с ним? Хотя за ужином Дик вряд ли станет говорить о болезни отца. Интересно, когда он начнет новую атаку? И как?

Чертенок мести шевельнулся в ее груди. Было бы забавно добраться до истины. Несмотря на небрежность, с какой Дик вел разговор сегодня утром, Иветт не забыла его реакцию, когда ей удалось поставить его на место. Но если она решит начать новую игру…

Сможет ли она сделать это? Не следовало забывать, что люди, играющие с огнем, иногда гибнут в его пламени. Но она покончила с Диком полностью и навсегда. Да, тело порой бывает неподвластно ей, но не разум. В конце концов, ее поведение никого не касается, кроме нее самой.

Иветт приняла решение.

– Хорошо, – сказала она, снова пряча глаза за темными стеклами очков. – Ради нашего прошлого. Почему бы и нет?

Она уловила мимолетное удивление на лице Дика. Вероятно, не ожидал, что сумеет уговорить ее.

– Прекрасно, – сказал он, наблюдая, как Иветт потянулась за сумкой и начала складывать свои вещи, собираясь уйти. – Я буду ждать тебя в вестибюле в семь часов. Хорошо?

– Прекрасно.

Иветт изобразила милую улыбку, скрывая хитрые искорки, вспыхнувшие в глазах, и, беспечно помахивая сумкой, направилась к отелю.

4

Иветт решила пропустить ланч и отправиться в город. Сначала она собиралась перекусить в баре у бассейна, но перспектива вновь столкнуться с Диком заставила е: отказаться от этого намерения. Достаточно: того, что ей придется лицезреть его за ужином, а пока…

А пока она едет в Кингстон. Отель «Жемчужина Ямайки», где Иветт остановилась, располагался на южном побережье недалеко от столицы. Предыдущий день Иветт провела, восстанавливая силы после утомительного полета и наслаждаясь неожиданно свалившейся свободой, но сегодня мысли о предстоящем ужине не давали ей покоя. Будучи женщиной до мозга костей, Иветт решила, что лучше всего пройтись по магазинам и отвести душу.

Приняв душ и смыв с тела крем, нанесенный щедрой рукой Дика, она натянула шорты и свежую футболку, надежно закрывающую плечи. Критически взглянув на босоножки на шпильке, Иветт достала из чемодана мягкие замшевые мокасины. Так-то лучше! Она улыбнулась и, перекинув через плечо сумку на длинном ремешке, устремилась к выходу…

Такси неспешно катило в город. Словоохотливый водитель высадил ее в торговом центре, и Иветт провела пару приятных часов, бродя по маленьким магазинчикам и местному базару. Купила себе яркий узорчатый платок, представив, как удачно он будет смотреться, если повязать его на бедрах и носить на пляже. Приобрела несколько браслетов из ракушек, которые позвякивали всякий раз, как она двигала рукой. Позволила себе потратиться и на новый купальник, на этот раз – бикини экзотической расцветки.

Отправляясь на такси в обратный путь, Иветт мыслями вновь вернулась к Дику. Из-за того что он объявился здесь, пытаясь нарушить мои планы, не стоит ударяться в панику. Теперь мне надо взять реванш. Этим вечером Дик поймет, что перед ним уже не ранимая девушка, на которой он когда-то женился, а впоследствии без сожаления развелся. Я совсем другая и предоставлю ему возможность убедиться в этом!

Самое главное продумать туалет, хмыкнула Иветт, входя в номер и улыбаясь своим тайным мыслям.

Однако на деле это оказалось не так-то просто. Иветт хотела выглядеть впечатляюще, даже чуть-чуть рискованно, но без капли вульгарности. К счастью, она догадалась захватить несколько туалетов и теперь мучилась: то ли надеть маленькое черное платье, то ли легкий брючный костюм?

В конце концов, Иветт остановилась на платье – облегающем, коротком, из переливчатого тяжелого шелка, вбирающего в себя все оттенки фиалки – от нежно-сиреневого до фиолетового, которые подчеркивали темный цвет волос и смуглость кожи, придавая таинственную глубину глазам. Тонкие бретельки не скрывали красивой линии плеч, покрытых ровным загаром.

Представляя реакцию Дика, Иветт вдруг подумала о Ширли. Соблазнив ее мужа, эта особа не выказывала никаких признаков угрызений совести. Иветт усмехнулась. Доля иронии, безусловно, присутствовала в том, что сейчас она собиралась отплатить Ширли той же монетой.

Нет, мне вовсе не хочется вернуть Дика, уверяла она себя. Но возможность оставить Ширли с носом таит, черт побери, какую-то притягательность.

Теперь макияж. Поскольку черные от природы ресницы не нуждались в туши, требовалось лишь чуть-чуть оттенить веки, добавив таинственной глубины глазам. Напоследок Иветт провела по губам светлой помадой, подчеркнув их чувственную пухлость.

Взглянув на свое отражение в большом зеркале, Иветт осталась довольна: она выглядела юной, сексуальной, загадочной.

Вестибюль отеля представлял собой просторный зал под высоким куполом зеркального потолка. Здесь размещались конторки администрации и несколько маленьких магазинчиков. Пальмы и цветущие растения в горшках дополняли изысканный интерьер с фонтанами из резного камня, тихое журчание воды создавало атмосферу уюта.

Как только Иветт ступила на последний пролет лестницы, она сразу увидела ждущего ее у фонтана Дика. Она сделала вид, что не замечает Дика, но знала, что он сопровождает взором каждое ее движение. Иветт подумала, что змея, изображенная на его татуировке, точно так же наблюдает за своей жертвой, но она тут же прогнала эту странную мысль.

На Дике был легкий бежевый пиджак. Значит, мы ужинаем в дорогом заведении, сделала вывод Иветт. О Господи, ну почему он так неотразим?! Иветт вдруг усомнилась, сможет ли устоять перед его обаянием, но восторг, который она уловила в глазах Дика, придал ей уверенности. Он по-прежнему ко мне не равнодушен, поняла Иветт, но старается скрыть это.

– Привет! – Иветт небрежно взмахнула рукой, подходя к Дику. – Надеюсь, я не заставила тебя ждать?

– Ничего другого мне не оставалось. – Дик пожал плечами, и его глаза невольно остановились на груди Иветт, полуоткрытой смелым вырезом платья.

Подавив смущение, она обезоруживающе улыбнулась.

– Итак, куда мы направимся?

– Предлагаю пойти в «Блэк Ривер». Там прекрасно кормят, а потом можно поиграть в казино.

– Звучит заманчиво. – Иветт кивнула и взяла Дика под руку. – Идем?

Она чувствовала его напряжение, и ей было интересно узнать, как он расценивает ее поведение. Несомненно, Дик озадачен ее неожиданной готовностью к общению.

Вереница такси поджидала у отеля, и швейцар подозвал одну из машин. Иветт нырнула на заднее сиденье, Дик устроился рядом.

Все же он соблюдал дистанцию в течение всех пятнадцати минут езды до ресторана, что, впрочем, не составляло труда – места в салоне было предостаточно.

Выйдя первым, Дик предложил Иветт руку. А что еще делать человеку, пытающемуся изображать джентльмена! Славный парень из Джорджии, цинично подумала Иветт. Такой же, как его отец, и как отец его отца, и как…

Его ладонь была жесткой и холодной, с твердыми мозолями у основания пальцев, и, когда эти пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, Иветт еле сдержалась, чтобы не вырваться.

Словно угадав желание спутницы, Дик выпустил ее руку. Расплатившись с таксистом, он увлек Иветт в вестибюль. В молчании они поднялись на эскалаторе наверх, туда, где находились бар и ресторан. Иветт начала слегка нервничать: интуиция подсказывала, что все получится не совсем так, как ей хотелось бы.

– Что-нибудь выпьем для начала? – спросил он в устланном коврами холле.

– Пожалуй, коктейль, но только со льдом. Что бы ты посоветовал?

Дик усмехнулся, подводя ее к пустому столику.

– Когда-то ты любила виски с мятой и со льдом… Помнится, ты умудрилась выпить полбутылки, пока мы с отцом были в поле.

Картины прошлого, вызванные только что услышанными словами, всплыли перед глазами Иветт, но Дик не заметил в них и тени переживаний, а зря, подумала она с язвительным спокойствием. Ему придется заплатить за каждое слово.

– О да… Я доставляла много хлопот. Неудивительно, что ты предпочел мне Ширли, – почти пропела Иветт, и никому бы не пришло в голову, что упрек глубоко задел ее. Свинья! – стучало у нее в голове, а глаза источали благодушие.

Дик коснулся невеселой темы, но появление официанта и необходимость сделать заказ помешали ему глубже погрузиться в воспоминания, не слишком приятные для Иветт.

– Бренди для меня, – попросил он, – и что-нибудь полегче для леди. Что бы вы предложили?

– Как насчет «дайкири»? – Официант вопросительно посмотрел на Иветт.

– Пойдет, – бесшабашно согласилась она, закидывая ногу на ногу. – Только побольше льда! – добавила Иветт заговорщицки. – Это именно то, что мне нужно. Понятно? – Она скосила глаза на свои оголенные колени.

– Д-да, мэм, – запинаясь, заверил официант и, круто развернувшись, поспешил к стойке. – Один бренди, один «дайкири», – бросил он бармену, – и положи в коктейль двойную порцию льда.

– Какого черта тебе это нужно? – прошипел Дик. – Чтобы каждый знал твои привычки?

– Привычки? Какие привычки? – Глаза Иветт расширились в невинном изумлении.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! И не изображай, что ты не поняла, о чем я.

Ее шутливое настроение как ветром сдуло.

– Я поняла и объясняю: я просто хочу немного повеселиться. Или ты забыл значение этого слова?