Айзек Азимов



УСТАНОВЛЕНИЕ и ИМПЕРИЯ

Мэри и Генри - за терпение и выдержку
Перевод с английского и комментарии Т.Ю. Магакяна


П р о л о г

Галактическая Империя рушилась.

Это была колоссальная Империя, простиравшаяся на миллионы планет из конца в конец той

могучей двойной спирали, что зовется Млечным Путем. И ее падение тоже было колоссальным – и

длительным, ибо охватывало огромный промежуток времени.

Империя рушилась уже века, и человеком, осознавшим это падение, оказался Хари Селдон. Он

являл собой одинокую творческую личность, сохранившуюся посреди нарастающего развала. Он

разработал и довел до высшей степени совершенства психоисторическую науку.

Психоистория имеет дело не с отдельными людьми, а с людскими массами. Это наука о

толпах – миллиардных толпах. Она может предвидеть их реакции на разные события с точностью,

вполне сопоставимой с той, с которой менее изощренная наука предвидит рикошет бильярдного шара.

Реакцию одного человека не смогла бы угадать вся мыслимая математика; но реакция миллиарда

человек – дело другое.

Хари Селдон набросал социальные и экономические условия своего времени, составил

графики и предугадал наступление упадка цивилизации и последующее тридцатитысячелетнее зияние

– до того, как из руин пробьется новая Империя.

Было уже слишком поздно пытаться остановить падение, но еще можно было перебросить

мост через пропасть варварства. Селдон основал два Установления в \"противоположных концах

Галактики\". Их местонахождение было запланировано так, чтобы всего за одно тысячелетие ход

событий сплелся и связался особым образом, создав более сильную, более основательную, более

энергичную Вторую Империю.

Роман \"Установление\" повествует об истории одного из этих Установлений на протяжении

первых двух веков его жизни.

Оно было основано как поселок ученых-физиков на Терминусе – планете у самого конца одной

из спиральных ветвей Галактики. Вдали от беспокойной Империи ученые трудились над

составлением универсального свода знаний – Encyclopedia Galactica, – не подозревая о более глубокой

роли, намеченной для них уже покойным Хари Селдоном.

С развалом Империи внешние ее области попали в руки независимых \"королей\". Они

угрожали Установлению. Однако противопоставляя одного кукольного правителя другому, под

руководством своего первого мэра Сальвора Хардина Установление сохранило драгоценную

независимость. Будучи единственным обладателем атомной энергии среди миров, теряющих научные

знания и скатывающихся назад, к углю и нефти, оно даже добилось господства, сделавшись

\"религиозным центром\" для соседних королевств.

Постепенно, по мере отхода Энциклопедии на второй план, Установление стало развивать

торговлю. Его Купцы, занимаясь поставкой атомных изделий, равных которым по компактности не

нашлось бы даже в Империи времен ее расцвета, проникали на сотни световых лет во все пределы

Периферии.

При Гобере Мэллоу, первом из Торговых Королей Установления, техника экономической

войны была развита до высокой степени. Установлению удалось нанести поражение Республике

Корелл, при том, что эта планета получала поддержку одной из внешних провинций еще

сохранявшейся Империи.

По истечении двухсот лет Установление сделалось самой могучей державой Галактики, за

исключением остатков Империи, которая, будучи сконцентрирована в срединной части Млечного

Пути, все еще контролировала три четверти населения и богатства Вселенной.

Казалось неизбежным, что очередной опасностью, с которой должно будет встретиться

Установление, станет последний удар умирающей Империи.

Неотвратимо прокладывался путь к битве между Установлением и Империей.

Ч а с т ь I. Г е н е р а л

1. Поиск волшебников



БЕЛ РИОЗ – …За свою относительно короткую карьеру Риоз стяжал себе прозвище

\"Последнего из имперцев\" – и заслуженно. Анализ его кампаний указывает, что в стратегических

способностях он был равен Пьюрифуа и даже, возможно, превосходил его в умении обращаться с

людьми. То, что он был рожден в дни упадка Империи, не дало Риозу возможности сравняться с

Пьюрифуа в завоеваниях. И все же он получил свой шанс, когда, первым из генералов Империи,

напрямую столкнулся с Установлением…

ENCYCLOPEDIA GALACTICA *)



Бел Риоз путешествовал без эскорта, что отнюдь не предписывалось дворцовым этикетом для

человека, чье имя прославило флот, базирующийся на все еще недовольной планетной системе у

границ Галактической Империи.

Но Бел Риоз был молод и энергичен – энергичен настолько, что расчетливый двор отправил его

так близко к краю Вселенной, как только возможно; но кроме того, он был любопытен. Ввиду

последнего обстоятельства его интриговали странные и неправдоподобные рассказы, мечтательно

повторяемые сотнями людей и смутно известные тысячам; возможность военного предприятия

занимала две первых из числа определяющих черт его характера. Такому сочетанию противостоять

было невозможно.

Он вышел из взятого им уродливого мобиля и оказался у цели. Перед ним была дверь

поблекшего особняка. Он подождал. Фотонный глаз, украшавший дверной проем, ожил, но дверь ему

открыла человеческая рука. Бел Риоз улыбнулся пожилому человеку.

– Я – Риоз…

– Я узнал вас, – старик продолжал стоять с чопорным и не особенно удивленным видом. -

Какое у вас дело?

Риоз отошел на шаг, как бы в знак покорности.

– Вполне мирное. Если вы Дуцем Барр, то я прошу сделать одолжение и переговорить со мной.

_______________________________________

*) Все выдержки из ENCYCLOPEDIA GALACTICA приводятся здесь по 116-ому изданию, опубликованному в

1020 г.Э.У. издательством ENCYCLOPEDIA GALACTICA, Терминус, с разрешения издателей.



Дуцем Барр отошел в сторону. Стены дома засветились, как бы пробуждаясь. Генерал вступил

в комнату, залитую дневным освещением. Он потрогал стену кабинета и взглянул на кончики своих

пальцев.

– У вас на Сивенне есть такое?

Барр улыбнулся.

– Думаю, что только здесь. Эти светильники я ремонтирую сам, как могу. Я должен

извиниться за ваше ожидание у дверей. Автоматика распознает присутствие человека, но дверь уже не

открывает.

– Не поспеваете чинить? – в интонациях генерала слышалось желание чуть-чуть поддразнить.

– Запчасти кончились. Не присядете ли, сударь? Вы пьете чай?

– Конечно. Возможно ли не пить чай на Сивенне и при этом соблюдать правила хорошего

тона?

Старый патриций с неспешным поклоном, точно во времена аристократических приемов

прошлого века, бесшумно удалился.

Риоз глянул вслед уходящей фигуре хозяина дома, и его заученные манеры показались ему

смешными. Его образование было чисто военным; жизненный опыт – тоже. Выражаясь штампами, он

не раз смотрел в лицо смерти, но смерти всегда очень знакомой и осязаемой. Так что не было ничего

удивительного в том, что обожаемый всеми лев Двадцатого Флота в неожиданно затхлой атмосфере

старинной комнаты почувствовал себя неуютно.

Генерал сообразил, что небольшие ящички из черного ивроида, которыми были уставлены

полки – это книги. Названия их были ему незнакомы. Он догадался, что большое устройство в конце

комнаты предназначено для перевода отобранных книг в изображение и звук. Он никогда не видел

таких устройств в работе; но он слышал о них.

Как-то ему рассказали, что давным-давно, в те золотые века, когда Империя обнимала собой

всю Галактику, такие устройства – и такие ряды книг – имелись в девяти домах из десяти.

Но теперь надо было следить за границами; книги оставались для стариков. А добрая

половина всех рассказов о былых временах являлась мифом. И даже больше, чем половина.

Появился чай, и Риоз уселся. Дуцем Барр приподнял свою чашку.

– В вашу честь.

– Благодарю вас. В вашу.

Дуцем Барр неторопливо промолвил:

– Говорят, вы молоды. Вам тридцать пять?

– Почти. Тридцать четыре.

– В таком случае, – сказал Барр с мягким нажимом, – обязан с самого начала

проинформировать вас, что я, к сожалению, не располагаю любовными чарами, напитками и зельями.

Равным же образом я никак не могу повлиять на склонности той молодой дамы, которая, быть может,

привлекает вас.

– В этом отношении я не нуждаюсь в искусственной помощи, сударь, – к самодовольству,

явственно прозвучавшему в голосе генерала, примешалось изумление. – Вы получаете много просьб о

подобных вещицах?

– Достаточно. К несчастью, несведущая публика часто путает ученые занятия с магией, а

любовные дела, видимо, требуют немалого волшебства.

– Это естественно. Но я отличаюсь от других. Я связываю ученые занятия только лишь с

возможностью получать ответы на сложные вопросы.

Сивеннец серьезно заметил:

– Вы можете ошибаться – так же, как прочие!

– Так это или не так, сейчас выяснится.

Молодой генерал поставил чашку в мерцающий футляр и наполнил ее снова, с легким

всплеском бросив в чай предложенную ему ароматическую капсулу.

– Скажите мне, патриций, кто такие волшебники? Настоящие волшебники.

Барр, казалось, был немного удивлен давно не употреблявшимся по отношению к нему

титулом. Он сказал:

– Волшебников не существует.

– Но люди говорят о них. Сивенна кишит рассказами о них. Вокруг них слагаются легенды.

Есть какая-то странная связь между всем этим и группами ваших соотечественников, грезящих о

древних временах и о том, что они именуют свободой и автономией. В конце концов это может

представить угрозу государству.

Старик покачал головой.

– Зачем спрашивать меня? Или вы предчувствуете восстание со мной во главе?

Риоз пожал плечами.

– Нет. Ничуть. О, впрочем, эта мысль не так уж смехотворна. Ваш отец в свое время был

изгнанником; вы сами – патриот и националист – тоже. Мне, как гостю, неудобно напоминать об этом,

но дело того требует. Однако заговор в данный момент? Я сомневаюсь. За эти три поколения весь

мятежный дух изгнан с Сивенны.

Старик, сделав над собой усилие, возразил:

– Я буду неделикатным хозяином, под стать вам. Я напомню вам, что один вице-король имел

сходное с вами мнение о потерявших энтузиазм сивеннцах. Из-за указов этого вице-короля мой отец

стал нищим беженцем, мои братья – мучениками, моя сестра – самоубийцей. И все-таки этот вице-

король погиб страшной смертью от рук тех же рабски покорных сивеннцев.

– Ах да, вот вы и коснулись того, о чем мне хотелось поговорить. Уже три года, как загадочная

смерть этого вице-короля не является для меня загадкой. В его личной охране служил один молодой

солдат, поступки которого были достаточно любопытны. Этим солдатом были вы, но, думаю, в

подробностях нет необходимости.

Барр был спокоен.

– Нет никакой. Что же вы предлагаете?

– Чтобы вы ответили на мой вопрос.

– Не под угрозами. Я стар, но еще не так стар, чтобы жизнь для меня значила чрезмерно много.

– Мой дорогой хозяин, времена сейчас тяжелые, – со смыслом произнес Риоз, – а у вас есть

дети и друзья. У вас есть страна, относительно которой вы в прошлом наговорили много слов любви и

всяких глупостей. Послушайте, если бы я решил прибегнуть к силе, то прицелился бы не настолько

плохо, чтобы попасть прямо в вас.

Барр сказал холодно:

– Чего вы хотите?

Держа пустую чашку, Риоз заговорил:

– Патриций, послушайте меня. В эти дни наиболее удачливые солдаты те, кто по службе

обязан возглавлять пышные парады, вьющиеся по праздникам вокруг императорского дворца, и

эскортировать сверкающие увеселительные корабли, доставляющие Его Императорское Величество

на планеты летнего отдыха. Я же… Я неудачник. Я неудачник в тридцать четыре года и останусь

неудачником. Потому что, видите ли, я люблю сражения. Вот почему меня отправили сюда. При

дворе со мной слишком много хлопот. Я не вписываюсь в этикет. Я оскорбляю светских щеголей и

лордов-адмиралов, но я – слишком хороший предводитель кораблей и людей, чтобы от меня можно

было легко отделаться, оставив в космосе. Так что назначение на Сивенну – хороший выход. Это

пограничный мир; мятежная и бесплодная провинция. Она далеко, достаточно далеко, и поэтому

удовлетворяет всех. И вот я плесневею тут. Нет мятежей, которые надо подавлять, и давно уже не

восставали пограничные вице-короли: по крайней мере с тех пор, как славной памяти покойный отец

Его Императорского Величества примерно покарал Моунтеля Парамайского.

– Сильный был Император, – пробормотал Барр.

– Да, и нам еще нужны такие. Император – мой господин; помните об этом. Я охраняю его

интересы.

Барр безразлично пожал плечами.

– Какое все это имеет отношение к делу?

– Я скажу вам – в двух словах. Упомянутые мною волшебники появляются извне – из-за

пограничного предела, оттуда, где разбросаны редкие звезды…

– \"Где разбросаны редкие звезды, – процитировал Барр, – И втекает космический холод\".

– Это поэзия? – Риоз нахмурился; стихи в этот момент казались фривольностью. – Во всяком

случае, они с Периферии – из единственного места, где я волен сражаться во славу Императора.

– Служа тем самым интересам Его Императорского Величества и удовлетворяя собственную

тягу к славным битвам?

– Именно. Но я должен знать, с кем буду сражаться; и вот здесь вы можете помочь.

– Откуда вы знаете?

Риоз надкусил печенье.

– Потому что три года я держал в поле зрения все следы, все мифы, все малейшие упоминания

о волшебниках – и во всей собранной мной информации только два факта явно согласуются друг с

другом и, следовательно, определенно являются истинными. Первый заключается в том, что

волшебники приходят с края Галактики, противостоящего Сивенне; второй – что ваш отец встретился

однажды с волшебником, живым и подлинным, и говорил с ним.

Старый сивеннец и глазом не моргнул. Риоз продолжал:

– Вы бы лучше рассказали мне то, что знаете.

Барр задумчиво произнес:

– Рассказать вам кое о чем было бы интересно. Это явилось бы моим собственным

психоисторическим экспериментом.

– Каким экспериментом?

– Психоисторическим, – в улыбке старика было что-то недоброе.

Он отрывисто добавил:

– Вы лучше налейте себе еще чаю. Я собираюсь произнести что-то вроде речи.

Он откинулся на мягких подушках кресла. Свечение стен потускнело и приобрело розовый

оттенок, смягчивший даже жесткий профиль солдата. Дуцем Барр начал так:

– Собственные мои познания являются результатом совпадения двух случайностей: во-первых,

я был рожден сыном своего отца, а во-вторых, я – уроженец своей страны. Это началось свыше сорока

лет назад, вскоре после великой Резни, когда мой отец бежал в леса на юге, а я был артиллеристом в

личном флоте вице-короля. Кстати, того самого вице-короля, который приказал начать Резню и

который потом умер столь жестокой смертью, – Барр мрачно улыбнулся и продолжал: – Мой отец был

патрицием Империи и сенатором Сивенны. Его звали Онум Барр.

Риоз нетерпеливо вмешался:

– Я очень хорошо знаю обстоятельства его изгнания. Вам нет нужды вдаваться в них.

Не отреагировав, сивеннец продолжал:

– Во время его изгнания к нему зашел странник: купец с края Галактики, молодой человек,

который говорил с необычным акцентом, ничего не знал о недавней имперской истории и был

защищен индивидуальным силовым полем.

– Индивидуальным силовым полем? – Риоз пристально посмотрел на собеседника. – Вы

говорите сумасбродные вещи. Какой генератор может иметь мощность, достаточную, чтобы стянуть

поле защиты до размера одного человека? Клянусь Великой Галактикой, не таскал ли он атомный

генератор в пять тысяч мириатонн за собой на маленькой тележке?

Барр спокойно сказал:

– Это и был волшебник, о котором вы слышали пересуды, рассказы и мифы. Звание

волшебника завоевать нелегко. Он не носил при себе генератора достаточно большого размера, чтобы

тот бросался в глаза, но даже самое тяжелое оружие, которое вы смогли бы удержать в руке, в лучшем

случае слегка поцарапало бы его защиту.

– Так это и есть вся история? Волшебники родились из невнятных россказней старого

человека, сломленного страданиями и изгнанием?

– Слухи о волшебниках появились задолго до рождения моего отца, сударь. А доказательство

более конкретно. Покинув моего отца, этот купец, именуемый в народе волшебником, посетил

техника в том городе, куда его направил мой отец, и оставил ему генератор защиты того же типа, что

носил сам. Вернувшись из изгнания после казни кровавого вице-короля, мой отец отыскал этот

генератор. На его поиски ушло немалое время… Генератор висит на стене за вами, сударь. Он не

работает. Он проработал только первые два дня; но если вы взглянете на него, то поймете, что никто в

Империи не смог бы сконструировать ничего подобного.

Бел Риоз потянулся к поясу из металлических звеньев, прилипшему к изогнутой стене. Когда с

прикосновением его руки крошечное сцепляющее поле исчезло, пояс с чмокающим звуком отделился

от стены. Внимание Риоза привлек эллипсоид у середки пояса, размером в грецкий орех.

– Так это… – произнес он.

– И был генератор, – кивнул Барр. – И это действительно был генератор. Секрет его работы

сейчас открыть невозможно. Субэлектронные исследования показали, что он сплавился в единый

комок металла, и даже самое тщательное изучение дифракционных картин не смогло выявить

отдельных деталей, составлявших его до расплавления.

– Значит, ваше \"доказательство\" по-прежнему остается лишь пеной пустых слов, не будучи

подкреплено ничем конкретным.

Барр пожал плечами.

– Вы требовали от меня моих познаний, угрожая исторгнуть их силой. Если вы решили им не

верить, то какое мне до этого дело? Желаете ли вы, чтобы я прекратил рассказ?

– Продолжайте! – грубо сказал генерал.

– Я продолжил исследования своего отца после его смерти, и тогда мне помогла вторая из

упомянутых мною случайностей, ибо Сивенна хорошо была известна Хари Селдону.

– А кто такой Хари Селдон?

– Хари Селдон был ученым в царствование Императора Далубена IV. Он был психоисториком,

последним и самым великим из всех. Однажды он посетил Сивенну, когда она являлась большим

центром коммерции, науки и искусства.

– Фи, – с кислым видом пробормотал Риоз, – какая из захудалых планет не утверждает, что

слыла в былые дни страной изобилия и богатства?

– Дни, о которых я говорю, относятся ко временам двухвековой давности: когда Император

еще правил самыми удаленными звездами; когда Сивенна была внутренним миром, а не

полуварварской пограничной провинцией. В те дни Хари Селдон предвидел упадок имперской мощи

и конечную варваризацию всей Галактики.

Риоз внезапно рассмеялся.

– Он это предвидел? Значит, он предвидел ошибочно, дорогой мой ученый. Полагаю, что вы

именно так себя называете. Разве Империя сейчас не более могущественна, чем на протяжении