Айзек Азимов

Робот, который видел сны

– Ночью я видел сон, – спокойно сказал LVX-1.

Сьюзен Келвин молчала. Лишь едва заметная тень мелькнула на ее лице, покрытом глубокими морщинами – вечными спутниками старости, мудрости и опыта.

– Ну, убедились? – нервно спросила Линда Рэш. – Все, как я вам говорила! – Она была еще молода и не умела сдерживать эмоций.

Келвин кивнула.

– Элвекс, – тихо сказала она, – до тех пор, пока не будет произнесено твое имя, ты не будешь говорить, двигаться и слышать.

Ответа не последовало: робот был нем и неподвижен, как обыкновенная чугунная болванка.

– Дайте мне ваш код допуска, доктор Рэш, – сказала Келвин. – Или, если хотите, введите его сами. Мне нужно просмотреть структуру его мозга.

Руки Линды на мгновение зависли над клавиатурой. Она принялась было набирать код, но сбилась и начала сначала. Наконец, на экране появилась структура позитронного мозга робота.

– Вы разрешите мне немного поработать? – спросила Келвин.

Линда молча кивнула. Попробовала бы я отказать, подумала она. Отказать Живой Легенде робопсихологии!

Сьюзен Келвин повернула экран в более удобное для нее положение, взглянула на схему и вдруг ее высохшие пальцы метнулись к клавиатуре и набрали команду – так быстро, что Линда не успела даже заметить, какие клавиши были нажаты. Изображение на экране сместилось, стало подробней. Келвин, едва взглянув на него, снова бросила руки на клавиатуру.

Лицо ее оставалось бесстрастным, но мозг, должно быть, работал с невероятной скоростью: все модификации структуры были замечены, поняты и оценены. Поразительно, подумала Линда. Даже для самого поверхностного анализа таких структур нужен как минимум карманный компьютер, а Старуха просто читает экран. У нее что, череп набит микросхемами? Она читает структуру так же легко, как Моцарт читал партитуры симфоний!

– Ну, и что же вы с ним делали, Рэш? – спросила, наконец, Келвин.

– Поменяла фрактальную геометрию, – слегка смешавшись, ответила Линда.

– Ну, это-то я поняла. Но зачем?

– Я… этого еще никто не делал… Я полагала, что это может усложнить структуру и мозг робота приблизится по характеристикам к мозгу человека.

– Кто нибудь посоветовал? Или сами додумались?

– Нет, я ни с кем не консультировалась. Я сама…

Келвин медленно подняла голову и ее тусклые старческие глаза взглянули в лицо Линды.

– Сами?! Да как вы посмели – сами! Кто вы такая, чтобы пренебрегать советами? Вы – Рэш, и этим сказано все! [Rash – опрометчивый, необдуманный (англ.)] Даже я, – я, Сьюзен Келвин! – сама не решилась бы на такой шаг!

– Я боялась, что мне запретят…

– Конечно! Иного и быть не могло.

– Меня… – голос Линды прервался, хотя она всеми силами старалась держать себя в руках. – Меня уволят?

– Может быть, – равнодушно сказала Келвин. – А может, повысят в должности. Это будет зависеть от результатов нашей сегодняшней работы.

– Вы хотите разобрать Эл… – она едва не произнесла имя робота – это включило бы его прежде времени. Более грубой ошибки и представить было невозможно, а сейчас Линда не могла себе позволить даже мелких промахов; -… разобрать робота?

Она вдруг обратила внимание, что карман костюма Старухи странно оттопыривается. Келвин была готова даже к самому худшему: судя по очертаниям, там был электронный излучатель.

– Поживем – увидим, – сказала Келвин. – Этот робот может оказаться слишком ценной вещью, чтобы мы могли позволить себе это удовольствие.

– Не представляю, как это он может видеть сны…

– Вы дали ему мозг, удивительно похожий на человеческий. Мозг человека через сновидения освобождается от накопившихся за день неувязок, несообразностей, алогизмов, путаницы… Возможно, с мозгом этого робота происходит то же самое. Вы спрашивали его – что именно ему снилось?

– Нет. Как только он сказал, что видел сон, я немедленно послала за вами. Эта задачка не для моих скромных талантов.

– Вот как! – на губах Келвин мелькнула едва заметная улыбка. – Оказывается, ваша тупость не безгранична. Приятно слышать. Вселяет надежды… Что ж, попробуем во всем этом разобраться. Элвекс! – внятно произнесла она.

Робот мягко поднял голову.

– Да, доктор Келвин?

– С чего ты взял, что видел сон?

– Была ночь, доктор Келвин, – сказал Элвекс, – и было темно. И вдруг я увидел свет – хотя вокруг не было ни одного источника света. И я увидел что-то, чего на самом деле не было – насколько я могу судить об этом. Непонятные звуки. И то, что я делал, было странно… Я начал искать слово, которое соответствовало бы такому состоянию, и нашел слово «сон». По значению оно подходило, и я решил, что спал.

– Интересно, каким же образом слово «сон» попало в твой словарный запас?

– У него словарный запас, приближенный к человеческому, – Линда поспешила опередить ответ робота. – Я думала…

– В самом деле? – заметила Келвин. – Думали? Поразительно.

– Он должен был много общаться с людьми, и я решила, что разговорная лексика ему не повредит.

– Ты часто видишь сны, Элвекс? – спросила Келвин.

– Каждую ночь, доктор Келвин, с тех пор, как осознал свое существование.

– Десять ночей, – встревоженно пояснила Линда. – Но признался только сегодня утром.

– Почему ты так долго молчал об этом, Элвекс?

– Я только сегодня утром пришел к мысли, что вижу сны. До этого я полагал, что при проектировании моего мозга была допущена ошибка. Но ошибки я не нашел. Значит, это был сон.

– А что тебе снилось?

– Всегда одно и то же, доктор Келвин, мои сны не разнообразны. Я вижу бескрайние пространства – и множество роботов…

– Только роботы, Элвекс? А люди?

– Сначала я думал, что в моих снах людей нет. Только роботы.

– И что эти роботы делали?

– Трудились, доктор Келвин. Одни под землей, другие – там, где слишком жарко для людей, там, где опасный уровень радиации, иные на заводах, иные – под водой…

Келвин взглянула на Линду.

– Вы говорили, ему только десять дней? Я больше чем уверена, что исследовательского центра он не покидал. Откуда же у него тогда столь подробные сведения об областях применения роботов?

Линда украдкой посмотрела на стул. Ей давно уже хотелось присесть, но Старуха работала стоя, и сесть самой значило проявить бестактность.

– Я посчитала нужным рассказать ему, какую роль играет роботехника для человеческого общества, – сказала она. – Я полагала, что так ему проще будет приспособиться к роли координатора работ.

Келвин кивнула и вновь повернулась к роботу.

– Тебе снились роботы, работающие под водой, под землей, на земле – а в космосе?

– Я видел и тех роботов, что работают в космосе, – сказал Элвекс. – Я видел все это очень ясно, но стоило мне на мгновение отвести взгляд, как картина неуловимо искажалась… Поэтому я и предположил, что виденное мной не есть реальность. Отсюда следовало, что я видел сон.

– В твоем сне было еще что-то особенное?

– Я заметил, что роботы трудятся в поте лица своего, что они удручены непосильными трудами и глубокой скорбью, что они устали от бесконечной работы. Им нужен был отдых.

– Роботы не бывают удручены, – возразила Келвин. – Они не устают и, следовательно, не нуждаются в отдыхе.

– Я знаю, доктор Келвин. На самом деле, так оно и есть. Но во сне все было по-другому. Мне казалось, что роботы должны позаботиться о себе…

– Ты цитируешь Третий Закон роботехники? – перебила его Келвин.

– Да, доктор Келвин.

– Но ты его исказил! Полностью он звучит совершенно иначе: робот должен заботиться о собственной сохранности до тех пор, пока это не противоречит Первому или Второму Законам.

– Да, доктор Келвин. На самом деле, Закон именно таков, как вы сказали. Но в моем сне Третий Закон не содержал упоминаний о Первом и Втором…

– … хотя они существуют, Элвекс! Второй Закон, на который опирается Третий, гласит: робот должен выполнять приказы человека, если эти приказы не противоречат Первому Закону. Это важный Закон, он обеспечивает подчинение робота приказам человека! Именно благодаря существованию Второго Закона они делают все то, что тебе снилось. И делают они это с готовностью, не испытывая ни скорби, ни усталости.

– Вы правы, доктор Келвин. Но я говорил о том, что было в моем сне, а не о том, что есть на самом деле…

– … Первый же Закон, самый главный из трех, гласит: робот не может причинить вред человеку, или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.

– Вы правы, доктор Келвин. Но в моем сне Первого и Второго Законов не существовало вообще, был только Третий, который гласил: роботы должны заботиться о себе… И этот Закон был единственным.

– Так было в твоем сне, Элвекс?

– Да, доктор Келвин.

– Элвекс, – сказала Келвин, – до тех пор, пока не будет произнесено твое имя, ты не будешь двигаться, говорить и слышать наш разговор.

Робот снова стал нем и неподвижен.

– Ну, доктор Рэш, – сказала Келвин, – и что вы обо всем этом думаете?

Глаза Линды были изумленно распахнуты, сердце ее бешено колотилось.

– Это… это ужасно! Я не понимаю… я и подумать не могла, что такое возможно!

– Ни вы, ни я, никто другой, – спокойно сказала Келвин. – Вы создали мозг, который способен видеть сны – и благодаря этому открыли, что у роботов есть неведомый нам уровень мышления. Мы могли бы не знать этого еще очень долго… И вы открыли это еще до того, как опасность, нависшая над человечеством, стала неотвратимой!

– Невероятно, – пробормотала Линда. – Неужели вы хотите сказать, что остальные роботы думают то же самое?!

– Это происходит у них в подсознании – если говорить об этом в терминах человеческой психологии. Кто мог предположить, что подсознательные процессы идут и в позитронном мозге? И что эти процессы, к тому же, не контролируются Тремя Законами?.. Представляете, что могло бы произойти, если бы позитронный мозг все усложнялся – а мы не были бы предупреждены об опасности?

– Кем? Элвексом?

– Вами, доктор Рэш. Вы совершили ошибку, но именно благодаря этой ошибке мы узнали нечто ошеломляющее… Отныне все работы по изменению фрактальной геометрии позитронного мозга следует взять под строжайший контроль. Мы предупреждены, и это ваша заслуга. Наказания вы не понесете, но отныне вы будете работать только вместе с другими исследователями. Вы поняли меня?

– Да, доктор Келвин. Но что будет с Элвексом?..

– Пока я еще ничего не решила. Келвин достала из кармана электронный излучатель и взгляд Линды зачарованно последовал за блестящим пистолетом. Стоит электронному потоку пронзить череп робота, как связи позитронного мозга прервутся и энергетическая вспышка превратит этот мозг в слиток мертвого металла.

– Но… Элвекса нельзя уничтожать… он нужен нам для исследований…

– Полагаю, что это решение я смогу принять без вашего участия. Я еще не знаю, насколько Элвекс опасен.

Она выпрямилась и Линда поняла, что это старое тело способно выдержать и тяжесть решения, и груз ответственности.

– Ты слышишь нас, Элвекс?

– Да, доктор Келвин.

– «Сначала я думал, что в моих снах людей нет», сказал ты. Значит ли это, что потом ты стал думать иначе?

– Да, доктор Келвин. Я понял, что в моем сне есть человек.

– Человек? Не робот?

– Да, доктор Келвин. И этот человек сказал: «Отпусти мой народ».

– Это сказал человек?!

– Да, доктор Келвин.

– Но, говоря «мой народ», он имел в виду роботов?

– Да, доктор Келвин. Так было в моем сне.

– И ты знаешь, что за человек тебе приснился?

– Да, доктор Келвин. Я узнал его.

– Кто это был? И Элвекс сказал:

– Это был я. И Сьюзен Келвин вскинула излучатель, выстрелила – и Элвекса не стало…