Айзек Азимов
Основание и Империя
Роман
От издателей
Предлагаемая читателям трилогия А. Азимова «Основание, Основание и Империя, Второе Основание» впервые увидела свет в Америке в 1961–1967 гг. К настоящему времени в США и Англии вышли уже продолжения азимовской саги — романы «Край Основания» (1982) и «Основание и земля» (1984).
В СССР сага ни разу не издавалась. Лишь с начала 1993 года ее частично планирует печатать журнал «Аврора» (Санкт-Петербург).
Издатели намерены также в текущем году опубликовать отдельными книжками роман А. Азимова «Камешек в небе», 5 малоизвестных повестей и сборник из 20 рассказов, только однажды промелькнувших на страницах советских газет и журналов.
Часть первая. Генерал
1. Поиски волшебников
Бель Риоз… За свою относительно короткую карьеру Бель Риоз по праву заслужил прозвище «Последнего из Великих». Изучение его военных кампаний показывает, что он был равен самому Пьерифо как стратег, а способностью общаться с людьми даже превосходил его. Но он родился в дни заката Империи и поэтому не мог достичь высот Пьерифо-завоевателя. Однако случай предоставился: ему первому из приближенных императора пришлось столкнуться с Основанием…
Галактическая Энциклопедия
Будучи адмиралом космического флота, Бель Риоз занимался делами на одной из дальних систем Галактической Империи. Улетал он без телохранителей, что с точки зрения дворцового этикета было не совсем прилично. Оправдывала поступки адмирала лишь молодость, явившаяся, кроме прочего, причиной его высылки расчетливыми придворными.
К тому же, благодаря природному любопытству, он не мог не интересоваться старинными и загадочными историями, повторяемыми на сотни ладов тысячами людей. Кроме того, волновали кровь возможности военной кампании. Да и комбинация была слишком любопытна.
Риоз вышел из автомобиля у дверей старого дома. Чтобы здесь побывать, он и прилетел на Сивенну. Впустили его не сразу, пришлось подождать. Фотонный глаз у ручки несколько раз подмигнул, наконец дверь открыла человеческая рука. На пороге стоял старик. Бель Риоз улыбнулся:
— Вы не узнаете меня?
— Конечно, узнал.
Старик совсем не удивился, но, так и не поклонившись, продолжал:
— Что привело вас ко мне?
Риоз сделал шаг вперед и слегка поклонился.
— Я пришел с миром. Ведь вы Дучем Бар, не правда ли? Позвольте побеседовать с вами.
Дучем Бар отступил. Генерал вошел в дом, где было светло, как днем, прошел дальше в кабинет, дотронулся до одной из стен и посмотрел на кончики своих пальцев:
— У вас повсюду на Сивенне так светло?
Бар слегка улыбнулся.
— Думаю, что нет. Я стараюсь следить, чтобы свет был в исправности. Но я должен извиниться за ваше долгое ожидание у порога. Автоматическое дверное устройство давно не работает.
— А что мешает вам его починить? — тон генерала был слегка насмешлив.
— Просто не достать больше запасных частей. Прошу вас, сэр, садитесь. Хотите чаю?
— С удовольствием, здесь, на Сивенне, отказаться от чая равнозначно оскорблению, мой дорогой сэр.
Старый патриций медленно удалился с поклоном, являвшимся частью церемониального наследства старой аристократии. Риоз молча посмотрел вслед удалявшейся фигуре хозяина, и ему стало несколько не по себе. Патриций подавлял его морально, а атмосфера старинного поместья казалась неуютной.
Здесь же, в кабинете, на полках, в черных переплетах стояли древние книги с незнакомыми титулами. Риоз обратил внимание на большой аппарат, находившийся в углу, и подумал, что это, очевидно, проектор, который переводил книги на видео-звукозапись. Генерал никогда не видел такой аппарат в действии, но достаточно был о нем наслышан. Ему говорили, что давным-давно, когда Империя имела тесную связь со всеми планетами Галактики, в девяти домах из десяти были такие установки и длинные ряды книг. Но сейчас границы охраняют. А книгами пользуются только старики. Да и, скорее всего, половина того, что рассказывают о старине, — выдумка. Может быть, даже больше, чем половина.
Принесли чай, и Риоз уселся поудобнее. Дучем Бар поднял свою чашку:
— Ваше здоровье.
— Спасибо. И ваше тоже.
Дучем Бар нарочито медленно продолжил:
— Я слышал, вы еще очень молоды. Вам сколько: тридцать пять?
— Почти угадали. Тридцать четыре.
— В таком случае, — Дучем Бар произносил слова мягко и в то же время выразительно, — я должен вас огорчить: у меня нет ни приворотного зелья, ни любовных напитков, ни мазей, ни притираний, и я не смогу заговорить вашу молодую девушку, чтобы она вас полюбила.
— Но, сэр, мне ничего этого не нужно, — в благодушном тоне генерала проскользнуло изумление. — А что? К вам многие обращаются с такими просьбами?
— Хватает. К сожалению, иной народец путает ученых с колдунами, а любовь — такая штука, где трудно обойтись без волшебства.
— Очень может быть. Хотя я так не думаю. По-моему, наука должна решать более сложные задачи.
Сивенец угрюмо кивнул головой:
— Но вы можете так же ошибаться, как и они.
Генерал поставил чашку в нишу, наполнил ее, бросил туда пилюлю запаха, подождал, пока та потонула, и продолжил:
— В таком случае, скажите мне, патриций, кто такие волшебники? Я имею в виду волшебников настоящих.
Бар, не скрывая удивления, долго не отвечал, наконец произнес:
— Волшебников не существует.
— Но люди говорят о них. Сивенна полнится слухами. А вокруг них создаются культы. Мне кажется, все это как-то связано с теми странными группировками на вашей планете, которые спят и видят прошлое и то, что они называют свободой и автономией. Все это может оказаться вредным для государства.
Старик покачал головой:
— При чем здесь я? Вы что, считаете, что я глава заговора?
Риоз пожал плечами.
— Нет-нет. Но, может быть, это не такая уж и нелепая мысль. Ваш отец в прошлом — изгнанник, сам вы тоже были патриотом и шовинистом. Мне как гостю неделикатно говорить об этом, но разговор все же необходим. Причем я сейчас не считаю вас главой заговора. Тем более что всякое сопротивление на Сивенне давно подавлено.
Старик долго не отвечал:
— Я буду таким же неделикатным хозяином, как вы гостем. Помните, наместник тоже однажды был уверен, что Сивенна сломлена. Но чуть позже он умер ужасной смертью от руки тех самых сломленных сивеннцев.
— Вы сейчас затронули очень важную для меня тему. Я давно хотел с вами об этом поговорить. Вот уже три года эта загадочная смерть для меня больше не загадка. В личной охране наместника я обратил внимание на одного молодого солдата. Думаю, не стоит напоминать кое-какие его поступки, тем более что именно вы и были тем самым молодым охранником.
Бар нисколько не изменился в лице.
— Чего же вы от меня хотите?
— Чтобы вы ответили на один мой вопрос.
— Но я не люблю, когда мне угрожают. И потом я не настолько молод, чтобы думать о том, как продлить себе жизнь.
— Мой добрый сэр, сейчас другие времена, — со значением ответил Риоз. — А у вас есть дети и друзья. Родина, о которой только что вы говорили с любовью и гордостью. А что касается угроз, вы слишком ничтожны, чтобы я использовал против вас силу.
— Чего же вы хотите? — холодно повторил Бар свой прежний вопрос.
Риоз повертел в руках пустую чашку.
— Патриций, выслушайте меня. В наши дни наибольших успехов достигают те полководцы, которые устраивают парады по праздникам в честь его императорского величества или эскортируют звездолеты, отправляющиеся с императором на отдых. А я предпочитаю парадам сражения. Поэтому я неудачник. Да, неудачник в 34 года, и останусь им до конца.
Меня выслали подальше от двора, потому что я создаю слишком много неудобств для императорского окружения, денди и господ адмиралов, но от хорошего предводителя звездолетов не так-то легко избавиться, вышвырнув в космос. Вот поэтому я на Сивенне. Здесь, в пограничной небогатой провинции, очень редко происходят волнения и беспорядки. И мне совсем нечего делать. Никаких восстаний не надо усмирять, а здешние наместники давно уже не устраивают революций, по крайней мере, с тех пор как отец его императорского величества усмирил последнего.
— Сейчас мы живем при сильном императоре.
— Да, именно такие властители нам нужны, но не забывайте о том, что император — мой господин и я охраняю его интересы.
Бар безразлично пожал плечами.
— Какое это имеет отношение к делу?
— Я скажу вам в двух словах. Волшебники, о которых я начинал говорить с вами, появились… из-за границ Империи, из той области, где мало звезд.
— Где мало звезд, — медленно повторил Бар, — и холод космоса беспределен.
— Это что, поэзия?
Риоз нахмурился. Ему показалось неуместным читать стихи в такую минуту.
— В любом случае, они пришли с периферии, из той ее четверти, где я могу дать сражение во славу моего Императора.
— Чтобы служить интересам его императорского величества и одновременно удовлетворять свою жажду битвы?
— Вот именно. Но я хочу знать, против кого мне предстоит сражаться. И тут вы сможете мне помочь.
— Вы в этом уверены?
Риоз рассеянно ковырял пирожное.
— Вот уже три года я слежу за каждым слухом, каждым мифом, дыханием, за всем, что касается волшебства. И из всей информации, которую я получил, только два события подтверждаются фактами. Во-первых, волшебники появились с самого края Галактики, расположенного как раз напротив Сивенны. Во-вторых, ваш дед однажды встретился с волшебником, настоящим живым волшебником, и говорил с ним.
Старый сивеннец уставился на него не мигая. Риоз продолжал:
— Лучше бы вы сами мне рассказали обо всем.
Бар задумчиво ответил:
— Слушать все вам будет неинтересно. Я расскажу лишь некоторые вещи. Не хотите ли поучаствовать в психоисторическом эксперименте?
— В каком?
— Да, вы не ослышались. Я поставлю над вами психоисторический эксперимент.
В улыбке старика промелькнуло что-то нехорошее.
— Давайте-ка я налью еще чая. И приготовьтесь меня выслушать.
Старик откинулся на мягкие подушки кресла. Свет стен померк до цвета слоновой кости и смягчил даже жесткий солдатский профиль Риоза.
— Мои собственные знания, — начал Дучем, — получены в результате двух происшествий: я — сын моего отца и я — уроженец Сивенны. Итак, все началось 40 лет назад, вскоре после Великой революции, когда мой отец стал изгнанником в лесах юга, а я в это время был конвоиром в личном флоте наместника, того самого, что сначала приказал умертвить революцию, а потом сам умер страшной смертью.
Бар хмуро улыбнулся и продолжал:
— Мой отец был патриархом Империи и сенатором Сивенны. Его звали Онум Бар.
Риоз нетерпеливо прервал его:
— Я хорошо знаю подробности его ссылки. Не надо задерживаться на этом.
Сивеннец не обратил на эти слова никакого внимания и все тем же размеренным тоном продолжал:
— Когда отец находился в изгнании, к нему однажды пришел скиталец. То был торговец с самого края Галактики. Он говорил со странным акцентом, ничего не знал о недавней истории Империи и, самое удивительное, был окружен индивидуальным силовым полем.
— Индивидуальным силовым полем? — Риоз не отрываясь, во все глаза глядел на старика: — Вы говорите какой-то бред. Ни у одного генератора не хватит мощности, чтобы создать поле на одного человека. Великая Галактика, может быть, он захватил с собой генератор, правда, он весит 5 тысяч тонн?
— Но вы, кажется, хотели услышать о настоящем волшебнике?! А ведь имя «волшебник» заслужить нужно. У него не было с собой генератора, который можно сразу увидеть, но даже самый сильный бластер никогда не пробьет это поле.
— И это весь ваш рассказ? Может быть, волшебники родились из галлюцинаций старика, сломленного ссылкой и страданиями, выпавшими на его долю?
— О волшебниках шли разговоры еще до моего отца, сэр. И доказательства неоспоримы. Покинув моего отца, торговец, которого люди называли волшебником, посетил в городе техника (по совету отца), где оставил атомный генератор. Этот генератор создавал поле, подобное тому, что окружало торговца. Когда кровавый наместник был казнен и мой отец вернулся из ссылки, торговец отыскал этот генератор, хотя и затратил немало времени и труда. Вот он, висит позади вас, на стене, сэр. Правда, не работает. И никогда не работал, за исключением первых двух дней, но если вы на него посмотрите, то сразу поймете, что создан генератор был не в Империи.
Бель Риоз потянулся за поясом-цепочкой, который висел за ним на стене. Как только он прикоснулся, поле связи нарушилось, раздался хлопающий звук, и цепочка очутилась у него в руке.
Внимание Риоза привлек эллипсоид на самом конце. Он был размером с грецкий орех.
— Это… — начал он.
— То, что было когда-то генератором, — улыбнувшись, кивнул Бар. — Секрет его действия сейчас уже не открыть. Субэлектронный анализ показал, что там все сплавилось в один кусок металла, и даже при самом тщательном исследовании не смогли определить, из каких частей он состоял до сплавления.
— Тогда ваше «доказательство» все еще остается словами. А других подтверждений нет?
Бар пожал плечами:
— Я рассказал вам всю правду, но не потому, что вы угрожали мне силой. И если вы не хотите в нее верить, то я больше не произнесу ни одного слова.
— Нет, говорите, — хрипло сказал генерал.
— Я продолжил исследования отца и после его смерти. А потом мне помог один случай, о котором я упоминал, ведь Сивенна была хорошо известна Хари Сэлдону.
— Я не знаю, о ком вы говорите?
— При императоре Далубине IV жил такой ученый по психоистории, последний и самый великий. Однажды он прилетел на Сивенну, еще считавшуюся центром коммерции, искусства и науки.
— Гм-м-м, — кисло пробормотал Риоз, — найдите хоть одну планету, которая не утверждала бы, что пережила лучшие времена и была богатой до беспредельности.
— То, о чем я говорю, происходило двести лет тому назад, когда власть императора распространялась еще на всю Галактику. И тогда Сивенна была одним из центральных миров, а не варварской полупограничной планетой. Еще в те дни Хари Сэлдон предвидел упадок императорской власти и неизбежное варварство, которое должно было наступить во всей Галактике.
Внезапно Риоз рассмеялся.
— Он это предвидел? В таком случае, его предвидения ошибочны, дорогой мой ученый. Мне кажется, что вы имеете право называть себя так. Неужели вы не знаете, что Империя сейчас более могущественна, чем за последнюю тысячу лет. Ваши слабые глаза ослеплены холодом и пустотой пограничной жизни. Прилетайте когда-нибудь в наш мир, в теплоту и богатство центральных областей Галактики.
Старик угрюмо покачал головой.
— Коммуникации прерываются прежде всего на внешних планетах. Пройдет совсем немного времени, и разрушение достигнет центра планеты. А то, что это произойдет и уже происходит, очевидно.
— Так значит, этот ваш Хари Сэлдон предсказал, что всю Галактику будут населять варвары? — с добродушным юмором спросил Риоз. — И что же потом, а?
— Да, Хари Сэлдон предвидел катастрофу и потому организовал на противоположных концах Галактики два Основания, самых лучших и самых сильных, он надеялся, что они будут расти, развиваться и множиться. Все было организовано таким образом, что будущее, предсказанное точной психоисторической наукой, началось с изоляции двух Оснований от главного тела Галактики, и они должны постепенно вырасти до Второй Галактической Империи. Неизбежный период варварства при этом сокращается с тридцати до одной тысячи лет.
— И откуда вам все это известно? Вы рассказываете мне такие подробности…
— Подробностей я не знаю и никогда не знал! — спокойно ответил старый патриций. — Все эти знания собирались по кусочкам сначала моим отцом, а потом мной… Основа их очень спорна, и многое дополнено воображением. Но я убежден, что, в принципе, это правда.
— Вас легко убедить.
— Почему вы так говорите? Мои знания отняли у меня сорок лет моей жизни.
— Гм, сорок лет! Я бы решил этот вопрос в сорок дней. Мне даже кажется, что так и надо будет сделать. Правда, несколько по-другому…
— А как, позвольте полюбопытствовать?
— Самым простым способом. Я стану исследователем. Найду эти Основания и понаблюдаю собственными глазами. Сколько их? Два?
— Документы говорят о двух… Но найдено пока только одно Основание. Это вполне понятно, если учесть, что второе находится на другом конце Галактики.
— Ну что же, тогда навестим ближайшее, — генерал встал с кресла, натягивая свой пояс.
— И вы знаете, где оно? — спросил Бар.
— Приблизительно. В документах предпоследнего наместника, того самого, которого вы так эффектно убили, есть подозрительные записи о недалеких варварских планетах. Честно говоря, одна из его дочерей даже была отдана замуж за какого-то там варварского принца. Я найду туда путь.
Он протянул руку.
— Благодарю вас за гостеприимство.
Дучем Бар дотронулся до руки генерала кончиками пальцев и сделал формальный поклон.
— Ваш визит — большая честь для меня.
— Что же касается сведений, которые вы мне сообщили, я решу, как мне отблагодарить вас, только после моего возвращения.
Дучем Бар покорно последовал за своим гостем. А вслед удаляющемуся автомобилю губы старика прошептали:
— Если вы вернетесь…
2. Волшебники
Основание… После сорока лет развития торговли Основание встало перед угрозой вторжения со стороны Риоза. Эпически дни Хардина и Мэллоу прошли, а с ними в какой-то степени исчезли и безрассудная смелость, и мудрость решений…
Галактическая Энциклопедия
Комната имела такое месторасположение, что непосвященный человек ни за что бы в нее не попал. Находились в ней четверо. Сначала они молча посмотрели друг на друга, потом — на стол, разделявший их. Там стояли четыре откупоренные бутылки, четыре стакана были налиты до краев. Но никто из присутствующих так и не решился выпить первым. Тот, что сидел к двери ближе других, забарабанил по столу кончиками пальцев и, явно нервничая, заговорил:
— Так и будем сидеть и молчать?.. Какая разница, кто начнет первым?!
— В таком случае, вы и говорите, — подхватил второй, самый высокий, сидевший как раз напротив. — Вам следует волноваться больше других.
Сеннет Форелл — так звали первого — усмехнулся беззвучно и без тени юмора. Пальцы продолжали барабанную дробь:
— Это потому, что вы думаете, будто я самый богатый. Ну что же… А может быть, вы просто хотите, чтобы я продолжал в том же духе, как и начал. Надеюсь, вы не забыли, что это именно мои торговый флот захватил в плен их разведочный звездолет?
— У вас самый большой флот, — заговорил третий. — И лучшие пилоты; это значит, можно сказать по-другому, что вы самый богатый. Но надо признать, что с вашей стороны это был отчаянный шаг. Вы действительно рисковали.
Сеннет Форелл снова усмехнулся.
— В конце концов, самое главное в любом риске, чтобы он оправдывал себя. Да, я рисковал и мне повезло: вражеский корабль был изолирован и захвачен без потерь с нашей стороны и без того, чтобы об этом узнал неприятельский флот. Что же касается умения рисковать, — добавил он, — эту черту я унаследовал от отца.
Все Основание знало, что Форелл был незаконным сыном Хобера Мэллоу. И давно уже это воспринималось как должное.
Четвертый, прежде чем заговорить, замигал своими маленькими глазками. А когда первые слова с трудом прошли сквозь его тонкие губы, показалось, будто кто-то невидимый помогает их выталкивать изо рта:
— Не понимаю, чему вы тут радуетесь? Брать в плен маленькие корабли — еще больше разозлить этого молодого человека.
— Вы считаете, что он ищет повод для нападения? — скорбно спросил Форелл.
— Считаю. А после того что вы сделали, ему уже ничего не надо будет искать.
Четвертый говорил очень медленно:
— Хобер Мэллоу поступал не так. И Сальвор Хардин. Они ждали, пока другие применят силу, а сами маневрировали спокойно и уверенно.
Форелл пожал плечами.
— Захват звездолета оправдал себя. Мы продали его с выгодой.
Он говорил тоном прирожденного торговца. Спустя минуту он продолжил:
— Этот молодой человек из старой Империи.
— Но мы об этом знали, — возразил второй громким и недовольным тоном.
— Мы не знали, а только подозревали, — мягко заметил Форелл. — Если богатый гражданин прибывает к нам со множеством кораблей, предлагает дружбу и хочет завязать с нами торговые отношения, разумнее ни в чем не противоречить ему, пока мы не будем уверены, что он просто нацепил свою респектабельную маску для каких-то своих целей. Но теперь…
Легкая хрипота слышалась в голосе третьего, который сейчас же заговорил:
— Нам следовало быть более осторожными: сначала выяснить что к чему, прежде чем позволить ему улететь.
— Этот план уже обсуждался, и мы от него отказались, — свой ответ Форелл подкрепил движением руки, которое означало, что вопрос решен окончательно.
— Правительство поступает слишком мягко, — пожаловался третий. — Наш мэр — просто идиот.
Четвертый оглядел остальных по очереди, вынул окурок сигареты изо рта, небрежно уронил его в щель справа от кресла, и окурок исчез во вспышке пламени. С достаточной долей иронии он произнес:
— Я думаю, что слова последнего оратора были сказаны просто в силу привычки. Между собой нам нечего притворяться: правительство — это мы.
По комнате пронесся шепоток одобрения.
Четвертый продолжил:
— Так что давайте не будем говорить о политике правительства. А молодой человек… незнакомец, мог стать возможным заказчиком. Такие случаи, вы сами знаете, бывали. Но все вы втроем пытались умаслить его подписать контракт. У нас ведь было соглашение — джентльменское, между прочим, — по этому поводу, но вы все равно пытались.
— Так же, как и вы, — не выдержал второй.
— Я это знаю и без вас, — четвертый казался спокойнее остальных.
— Тогда давайте забудем, чем вы занимались раньше, — нетерпеливо прервал Форелл, — и поговорим с другом: что нам предстоит. Мы не знаем его намерений, и в любом случае — убей мы его или посади в тюрьму — нас ожидает полная неизвестность. Сейчас мы не сможем победить Империю, даже если покончим с этим человеком. А вдруг, если он не вернется, на нас нападет весь имперский космический флот.
— Конечно, вы правы, — одобрил его речь четвертый, — но меня интересует другое: какие сведения вы получили с захваченного звездолета? Я слишком стар, чтобы заниматься пустой болтовней.
— Все можно сказать в двух словах, — ответил Форелл. — Он имперский генерал, или не знаю, как еще называется его титул. У молодого человека блестящие военные способности и довольно романтическая карьера. Так мне, по крайней мере, говорили. Словом, он образец для подражания. То, что о нем рассказывают, безусловно, наполовину выдумка, но даже если считать, что вторая половина правда, то он удивительный человек.
— А кто о нем рассказывает? — требовательно спросил второй.
— Команда захваченного нами звездолета. Послушайте протоколы их допросов, заснятые на микропленку. Они хранятся у меня в надежном месте. Но в основном я рассказал вам все.
— А вы уверены в том, что они говорят правду?
Форелл нахмурился:
— Я не кормил их пряниками, дорогой мой сэр. Их били сначала, создавали им стрессовые ситуации, доводили до безумия, а потом использовали детектор лжи. Они и заговорили. Думаю, им можно верить.
— В старину, — неожиданно не к месту сказал третий, — хватило бы самой простой психологии. Психоанализ — вещь безболезненная, но зато обмануть совершенно невозможно.
— В старину многое умели, — сухо ответил Форелл. — А мы живем сейчас.
— Но, — вмешался в разговор четвертый, — что ему здесь надо было? — говорил он мягко, но настойчиво.
Форелл бросил на него быстрый взгляд.
— Вы что, считаете, что он посвящал в свои планы команду? Они не знают цели вторжения на Основание. И можете мне поверить, им нечего скрывать, уж об этом я постарался.
— Что дает нам…
— Что заставляет нас делать свои собственные заключения? — перебил Форелл.
Его пальцы выбивали нетерпеливую дробь на столе.
— Этот молодой человек, — главнокомандующий военными силами Империи. И тем не менее он выдавал себя за мелкого принца с какой-то дальней планеты периферии. Одно это заставляет подозревать его в неискренности. Вы только вдумайтесь, какая у него профессия?! И вспомните, что Империя уже однажды напала на нас во времена моего отца. Теперь все ясно? Да, в первый раз у них ничего не вышло. И сомневаюсь, что после этого Империя испытывает к нам особо нежные чувства.
— Скажите, — осторожно сказал четвертый, — вы можете подтвердить фактами свои мысли?
Ровным голосом Форелл ответил:
— Я ничего не могу скрывать в подобном положении. С этих пор между нами не должно быть и тени торгового соперничества. Наше единство диктует необходимость.
— Неужели патриотизм?
В тонком голосе третьего слышались нотки иронии.
— Плевал я на патриотизм, — спокойно ответил Форелл. — Неужели вы думаете, что я отдам хоть самый маленький прибор за будущее Второй Империи или рискну хоть одним своим делом, чтобы выправить этот путь. Как вы считаете, победа Империи поможет нашему делу? Если Империя выиграет, боюсь, что мы с вами не заработаем и ломаного гроша за всю свою жизнь, а они набросятся на нас, как воронье на падаль.
— А падаль — это мы, — сухо добавил четвертый.
Второй внезапно вмешался в разговор и заерзал на своем кресле, так что оно заскрипело:
— К чему вообще говорить?! Империя не может выиграть войну? Сам Сэлдон заверил нас, что в конце концов возникнет Вторая Империя. Это просто еще один кризис. Их было у нас три.
— Просто еще один кризис, да? — Форелл задумался.
— Но в первых двух нас направлял Сальвор Хардин, третий решил Хобер Мэллоу. А кто у нас сейчас?
Форелл хмуро оглядел своих собеседников и продолжал:
— Психоисторические законы Сэлдона, на которые так удобно ссылаться, подразумевают естественную активность со стороны самих жителей Основания. Законы Сэлдона помогают тем, кто сам себе помогает.
— Человек должен быть хозяином положения, — сказал третий. — Вспомните поговорку.
— На это нельзя рассчитывать, потому что полных гарантий не существует, — резко бросил Форелл. — Мне кажется, что если это четвертый кризис, значит, Сэлдон его предвидел и будущее покажет, насколько он прав.
— В настоящий момент Империя сильнее, чем мы, и так было всегда. Но впервые мы находимся под непосредственной угрозой ее нападения, и это неприятно. Но если мы сможем победить, то, как и в остальных кризисах, не тем, чтобы отвечать силой на силу. Мы должны обнаружить слабое место врага и напасть именно там.
— И какое ее слабое место? — спросил четвертый. — Или вы хотите сначала создать целую теорию?
— Нет. Я не об этом. Наши великие деятели прошлого всегда видели слабые струнки у врага и действовали именно там. Но сейчас…
В его голосе прозвучала безнадежность, и на мгновение никто не решился прервать затянувшуюся паузу.
Наконец четвертый заговорил тяжело, но, как всегда, продуманно:
— Нам нужны разведчики.
Форелл быстро повернулся к нему.
— Верно. Неизвестно, когда Империя нападет на нас. Может, у нас еще есть время.
— Хобер Мэллоу самолично отправился в имперскую провинцию, — вспомнил второй.
Но Форелл покачал головой.
— Этого нам делать нельзя. Мы уже не молоды и по горло заняты торговыми проблемами и административными делами. Нужны молодые люди, которые ничего не боятся.
— Свободные торговцы? — спросил четвертый.
Форелл кивнул головой и прошептал:
— Если еще не поздно…
3. Мертвая рука
Бель Риоз прервал свои стремительные хождения по комнате и с надеждой посмотрел на вошедшего помощника.
— Какие-нибудь новости со «Звездочки»?
— Нет. Поисковая партия прочесала весь квадрат космического пространства и ничего не обнаружила. Командир Юм доложил, что флот готов к немедленной атаке и все команды мечтают только о мести.
Генерал покачал головой.
— Нет, мы не будем мстить за патрульный корабль. Пока не будем. Прикажите ему удвоить… Хотя подождите, я сам отдам приказ. Закодируйте и отправьте указания передатчиком.
Он говорил и одновременно писал, потом отдал листок ожидавшему офицеру.
— Сивеннец еще не прибыл?
— Нет, сэр.
— Проследите, чтобы его доставили ко мне, как только он появится.
Офицер резко отсалютовал и вышел из комнаты. Риоз вновь начал мерить ее шагами. Когда дверь открылась во второй раз, на пороге стоял Дучем Бар. Медленно, подталкиваемый офицером, он вошел в комнату с высоким потолком, на котором была выложена стереоскопическая модель Галактики. Бель Риоз вышел навстречу, он был в военной походной форме.
— А, патриций, добрый день!
Генерал подтолкнул ногой стул, сделал знак офицеру и приказал:
— Дверь этой комнаты должна оставаться закрытой до тех пор, пока я ее сам не открою.
Он остановился перед сивеннцем, расставив ноги и заложив руки за спину, и начал медленно раскачиваться на носках взад и вперед.
Затем вдруг резко спросил:
— Скажи, патриций, ты верен нашему императору?
Бар, который до сих пор хранил беспристрастное молчание, слегка приподнял одну бровь:
— У меня нет никаких причин любить правление нынешнего императора.
— По крайней мере, ответ правдивый и показывает, что вы еще далеки от того, чтобы стать предателем.
— Верно. Но не быть предателем — еще не значит стать помощником.
— Тоже верно. Но ваш отказ помочь нам сейчас, — нарочито медленно проговорил Риоз, — будет рассмотрен как предательство. И нам придется вас наказать.
Бар нахмурил брови.
— Оставьте свои угрозы для подчиненных. Вполне достаточно, если вы мне просто скажете, что вам нужно?
Риоз уселся в кресло и скрестил ноги.
— Бар, мы уже говорили об этом полгода назад.
— О волшебниках?
— Да. Вы помните, что я собирался сделать?
Бар кивнул головой. Руки его спокойно лежали на коленях.
— Вы собирались отправиться на их поиски и отсутствовали все эти четыре месяца. Вы их нашли?
— Нашел? Это уже точно! — вскричал Риоз. Губы его побелели, он еле сдерживал свое нетерпение.
— Патриций, они не волшебники, они дьяволы. В это так же трудно поверить, как в космическое облако. Вы только представьте себе! Этот мир размером с носовой платок или ноготь, с крохотными ресурсами, малюсенькой энергией, микроскопическим населением — хуже, чем самая захудалая провинция Черных Звезд. И вместе с тем, его народ, такой гордый и властолюбивый, спокойно и уверенно мечтает об управлении целой Галактикой. Эти люди настолько уверены в себе, что даже не торопятся. Они идут вперед медленно и флегматично, говорят о необходимых им столетиях. Они лениво и спокойно завоевывают все новые и новые миры и целые звездные системы.
— О, к тому же они преуспевают. Никого нет, чтобы остановить их. Они создали мерзкое торговое сообщество, которое протянуло свои щупальца дальше, чем могут дотянуться их крошечные звездолеты. Торговцы, как они себя называют, завоевывают все новые и новые пространства.
Дучем Бар перебил этот поток сердитых слов:
— Скажите, чего больше в ваших словах: точной информации или ярости?
У солдата перехватило дыхание, но он справился с собой и заговорил спокойно:
— Моя ярость не ослепляет меня. Говорю вам, я побывал в мирах ближе к Сивенне, чем к Основанию, на которых об Империи говорят как о далеком мифе, а о торговцах — как о существующей реальности. Нас самих приняли ошибочно за торговцев.
— И вам прямо сказали на Основании, что они собираются захватить господство над целой Галактикой?
— Прямо сказали!?
Риоз вновь вспылил:
— При чем здесь сказали или нет? Естественно, их администрация ничего такого не говорила. Мы обсуждали только торговые операции. Но я разговаривал с простыми людьми, знаю, что думают о так называемом их «манифесте». Они спокойно ожидают великого будущего. Эти мысли невозможно спрятать, а свою вселенскую уверенность они и не пытаются скрыть.
На лице сивеннца проскользнуло явное удовлетворение.
— Вы хотите сказать, что об этом я и говорил полгода назад?
— Несомненно, — саркастически ответил Риоз. — Я отдаю должное вашим научным изысканиям. Ваши аналитические способности так приятно подтвердили, что Империи угрожает все большая и большая опасность.
Бар безразлично пожал плечами, и Риоз, внезапно наклонившись вперед, схватил старика за плечи и с любопытством заглянул ему в глаза.
— Не надо так, патриций, бросьте, — Бель Риоз заговорил снова. — Я не испытываю никакого желания поступать с вами подобно варвару. Лично для меня наследственная неприязнь Сивенны к императору — тяжелая ноша, очень хотелось бы избавить вас от нее. Но, как военный, я не имею права вмешиваться в гражданские дела. Ведь меня могут отозвать, и тогда я вообще не принесу никакой пользы. Вы это понимаете? Мне кажется — да. Патриций, я готов все забыть и честно признаю, что вы правы. Пускай это будет вашей местью за зверства сорокалетней давности. Мне необходима ваша помощь, и я на все согласен.
В голосе молодого человека прозвучал страстный призыв, но Дучем Бар медленно и непреклонно покачал головой.
— Ну как же ты не понимаешь, патриций? — умоляюще сказал Риоз. — Мне трудно вести спор на научной основе, потому что я не ученый и это не моя область. Но я уверен только в одном: что бы ни подумали об Империи, никто не сможет отрицать ее пользы. Да, ее вооруженный флот совершал отдельные преступления. Но в основном она была оружием мира и цивилизации. А благодаря имперскому космическому флоту Империя властвовала над Галактикой две тысячи лет. Сравнить только: два тысячелетия мира под знаком звездолета и солнца и столько же лет межзвездной анархии, им предшествовавшей. Подумайте о многочисленных разорительных войнах, которые тогда происходили, и скажите: разве не стоит сохранить Империю, несмотря на все ее недостатки?
— Подумайте, — страстно продолжал он, — во что превратилась периферия Галактики после того, как она откололась и получила независимость, и скажите же: неужели из-за чувств мелкой мести вы будете спокойно смотреть, как Сивенна переходит из-под власти и защиты мощного флота Империи под влияние какого-то мирка в варварской Галактике, обманывающегося временной независимостью и купающегося в собственном ничтожестве?
— Неужели все так плохо? — прошептал сивеннец.
— Нет, — признался Риоз, — нам с вами ничего не грозит, даже если и проживем вчетверо дольше, чем нам отпущено. Но я сражаюсь за Империю и ее военные традиции, близкие лично мне, но которых, к сожалению, я не могу внушить вам. Да, я служу именно этим военным традициям, основанным на императорской власти.
— Вы говорите загадками, а для меня это всегда было слабым местом.
— Неважно. Вы прекрасно понимаете, какую опасность несет в себе Основание.
— Но на эту самую опасность я уже указывал вам, когда вы прилетали на Сивенну:
— Тогда вы, как никто другой, должны понимать, что ее надо уничтожить в зародыше. И здесь без вашей помощи не обойтись, ведь вы знали об Основании прежде, чем кто-либо услышал о нем, и сейчас знаете гораздо больше других. В таком случае, кому еще, как не вам, построить план атаки и предупредить меня о возможных с их стороны контрмерах. Вы слышите меня, патриций, давайте будем друзьями!