Айзек Азимов

Лаки Старр и кольца Сатурна

Посвящается памяти Генри Каттнера и Сирила Корнблата
Глава первая

Пришельцы

Солнце превратилось в яркий алмаз на небе, и невооруженным глазом лишь с трудом можно было заметить, что это не обычная звезда: виднелся крошечный, размером в горошину, горячий белый диск.

Здесь, в пустом пространстве вблизи второй по величине планеты системы, Солнце давало лишь один процент того света, что получает родина человечества. И тем не менее это все-таки был самый яркий небесный объект, в четыре тысячи раз ярче Луны.

Лаки Старр задумчиво смотрел на экран, где виднелось изображение Солнца. Джон Верзила Джонс, полная противоположность высокому и худому Лаки, следил за ним искоса. Вытянувшись во весь рост, Джон Верзила Джонс достигал точно пяти футов двух дюймов. Но он не измерял свой рост в дюймах и позволял называть себя только вторым именем — Верзила.

Верзила сказал:

— Знаешь, Лаки, до него почти девятьсот миллионов миль. До Солнца. Я никогда не был так далеко.

Третий человек в каюте, Бен Василевский, улыбнулся через плечо со своего места у приборов. Он тоже был рослым, хотя и не таким высоким, как Лаки, у него были светлые волосы и лицо, покрывшееся космическим загаром на службе Совету Науки.

Он спросил:

— В чем дело, Верзила? Испугался?

Верзила пропищал:

— Эй, Бен, ну-ка убери руки от приборов и повтори, что сказал!

Он обогнул Лаки, собираясь броситься на Василевского, но Лаки взял его за плечи и остановил. Ноги Верзилы по-прежнему двигались, будто он продолжал бежать, однако Лаки вернул своего марсианского друга в первоначальное положение.

— Сиди спокойно. Верзила.

— Но, Лаки, ты ведь слышал! Этот длинный подонок считает себя лучшим человеком, потому что его немного больше. Если в Бене шесть футов, значит лишних шесть футов придурка и…

— Ну, хорошо, Верзила, — сказал Лаки. — Бен, прибереги свои шуточки для сирианцев.

Он говорил спокойно, но властно.

Верзила прочистил горло и спросил:

— Где Марс?

— По другую сторону от нас.

— Ну да, — сказал малыш недоверчиво. Но тут лицо его прояснилось. — Подожди, Лаки, мы ведь в ста миллионах миль под плоскостью эклиптики. Мы должны видеть Марс под Солнцем. Он из-за него должен выглядывать.

— Конечно. Но он всего в градусе от Солнца, слишком близко, чтобы можно было разглядеть его в солнечном сиянии. Землю, кажется, можно увидеть.

На лице Верзилы появилось надменное выражение.

— Кому нужна Земля? На ней ничего нет, кроме людей; все эти сурки и на сто миль не отрывались от поверхности. Я не стал бы на нее смотреть, даже если бы больше ничего не было. Пусть Бен на нее смотрит, Это как раз для него.

И он отошел от экрана.

Василевский сказал:

— Эй, Лаки, нельзя ли вывести на экран Сатурн и посмотреть на него с этого угла? Я обещал себе это удовольствие.

— Не знаю, можно ли вид Сатурна назвать удовольствием в наши дни, — ответил Лаки.

Он сказал это между прочим, но в маленькой рубке «Метеора» наступило молчание.

Все трое ощутили, как изменилась атмосфера. Сатурн означал опасность. Для населения Земной федерации Сатурн стал ликом судьбы. Для шести миллиардов жителей Земли, для миллионов на Марсе, Луне, Венере, на научных станциях Меркурия, Цереры и внешних спутников Юпитера Сатурн превратился в новую и неожиданную угрозу.

Лаки первым отбросил мрачные мысли, и, повинуясь прикосновениям его пальцев, чувствительные электронные сканнеры, установленные в корпусе «Метеора», легко повернулись на своих универсальных шарнирах. Поле зрения экрана изменилось.

По экрану потянулись звезды, и Верзила, с ненавистью оттопырив верхнюю губу, спросил:

— Есть среди них Сириус?

— Нет, — ответил Лаки, — мы смотрим на южное небесное полушарие, а Сириус находится в северном. Хочешь увидеть Канопус?

— Нет, — сказал Верзила. — Зачем?

— Я думал, тебе интересно. Это вторая по яркости звезда. Можешь вообразить, что это Сириус. — Лаки слегка улыбнулся. Его всегда забавляло, что Верзила воспринимал как оскорбление собственных патриотических чувств то, что Сириус, звезда величайших врагов Солнечной системы, впрочем, происходивших из нее же, — самая яркая звезда на земном небе.

Верзила сказал:

— Забавно. Давай, Лаки, посмотрим на Сатурн, а когда вернемся на Землю, повторишь это в каком-нибудь шоу и всех напугаешь.

Звезды продолжали свое ровное движение, потом они остановились. Лаки сказал:

— Вот он — тоже без увеличения.

Василевский заблокировал приборы и повернулся в пилотском кресле, чтобы тоже взглянуть.

Полумесяц, чуть больше третьей четверти, желтый, более яркий по краям, чем в центре.

— Далеко мы от него? — удивленно спросил Верзила.

— Я думаю, около тридцати миллионов миль, — ответил Лаки.

— Тут что-то не так, — сказал Верзила. — А где кольца? Я на них хотел взглянуть.

«Метеор» приближался к Сатурну со стороны южного полюса. Из этого положения кольца должны были быть хорошо видны.

Лаки объяснил:

— Кольца на расстоянии сливаются с планетой, Верзила, Можно увеличить изображение и посмотреть с более близкого расстояния.

Пятно света — Сатурн — начало расти во всех направлениях. И полумесяц разбился на три части.

Центральная часть по-прежнему виднелась как полумесяц. Но вокруг нее, нигде с нею не соприкасаясь, появилась изогнутая светлая лента, разделенная темной линией на две неравные части. Огибая Сатурн, лента оказывалась в его тени и исчезала.

— Да, сэр Верзила, — лекторским тоном произнес Василевский. — Сам Сатурн всего лишь семьдесят восемь тысяч миль в диаметре. На расстоянии в сто миллионов миль это точка, но если учесть отражательную поверхность колец от одного конца до другого, получится двести тысяч миль.

— Я все это знаю, — возмущенно сказал Верзила.

— Больше того, — не обращая на его слова внимания, продолжал Василевский, — с расстояния в сто миллионов миль семитысячемильное пространство между кольцами и поверхностью Сатурна, не говоря уже о щели в две с половиной тысячи миль, которая делит кольца надвое, не видно. Кстати, Верзила, эта черная линия называется щель Кассини.

— Я сказал, что знаю, — взревел Верзила. — Слушай, Лаки, этот парень считает, что я не учился в школе. Может, не очень долго учился, но ему нечему учить меня в космосе. Ну, скажи, Лаки: пусть перестанет прятаться за тобой, и я раздавлю его, как жука.

— Можно увидеть Титан, — сказал Лаки.

Верзила и Василевский воскликнули хором!

— Где?

— Прямо перед нами. — При увеличении Титан казался таким же полумесяцем, как Сатурн и его система колец с этого расстояния без увеличения. Он находился на краю экрана.

Титан — единственный большого размера спутник системы Сатурна. Но не размер заставлял Василевского смотреть на него с любопытством, а Верзилу — с ненавистью.

Все трое были уверены, что Титан — единственное небесное тело в Солнечной системе, населенное людьми, не признающими господства Земли. Внезапно и неожиданно он превратился во враждебный мир.

Все почувствовали приближение опасности.

— Когда мы будем в системе Сатурна, Лаки?

Лаки сказал:

— Точного определения системы Сатурна не существует, Верзила. Большинство считает, что система кончается там, где движется самое далекое небесное тело, удерживаемое полем тяготения центрального светила. Если это так, то мы все еще за пределами системы Сатурна.

— Однако сирианцы утверждают… — начал Василевский.

— В Солнце тебя с твоими сирианцами! — заревел Верзила, в гневе хлопая себя по голенищам сапог. — Кому интересно, что они утверждают! — И он снова ударил себя по голенищу, будто бил всех сирианцев в системе. Сапоги сразу выдавали в Верзиле марсианина. Кричащие цвета, оранжевый и черный, чередующиеся в шахматном порядке, ясно свидетельствовали, что их владелец родился и вырос под куполом марсианской фермы.

Лаки отключил экран. Детекторы на поверхности корпуса втянулись, и корпус снова стал гладким и ровным, если не считать кольцеобразного утолщения на корме. Там размещался аграв «Метеора».

Лаки сказал:

— Мы не можем позволить себе такую роскошь, как не обращать внимания на их слова, Верзила. Сейчас перевес на стороне сирианцев. Может, со временем мы вытесним их из Солнечной системы, а пока придется играть по их правилам.

Верзила негодующе проворчал:

— Мы в своей системе.

— Конечно, но Сириус занял эту часть ее. И мы ничего не можем сделать. Разве что собрать межзвездную конференцию. Если, конечно, не собираемся начинать войну.

Ответить на это было нечего. Василевский вернулся к приборам, и «Метеор», не расходуя энергии, пользуясь притяжением Сатурна, продолжал опускаться к полюсу планеты.

Все ниже и ниже, в пространство, кишащее сирианскими кораблями в пятидесяти триллионах миль от системы Сириуса, но всего в семистах миллионах миль от Земли. Одним гигантским шагом Сириус покрыл 99,999 процента расстояния между собой и Землей и основал военную базу на самом пороге Земли.

Если ему будет позволено тут оставаться, в один прекрасный момент Земля превратится во второсортное государство под властью Сириуса. И межзвездная политическая ситуация была такова, что Земля, несмотря на всю свою военную мощь, на свои могучие корабли и вооружение, не в состоянии будет справиться с этой угрозой.

Только три человека, в одном маленьком корабле, действуя на свой страх и риск, без поддержки с Земли, умом и хитростью должны были изменить ситуацию. И они знали, что если будут пойманы, их казнят на месте как шпионов — в их собственной Солнечной системе, — и Земля ничем не сможет им помочь.

Глава вторая

Преследование

А еще месяц назад не было и мысли об опасности, ни малейшего намека. И вдруг она возникла перед самым носом у земного правительства. Совет Науки настойчиво и методично разматывал шпионскую сеть роботов, которая окутала всю Землю и ее владения и чье существование было обнаружено Лаки Старром в снегах Ио.

Это была тяжелая и страшная работа, потому что шпионаж действовал повсеместно и крайне эффективно и с его помощью едва не удалось нанести Земле огромный ущерб.

И вот в тот момент, когда процесс выздоровления, казалось, подошел к концу, появилась новая угроза, и Гектор Конвей, глава Совета, разбудил Лаки Старра ранним утром. Было видно, что Конвей одевался наспех, его белоснежные волосы взъерошились.

Лаки, мигая, чтобы прогнать сон, заказал кофе и удивленно сказал:

— Великая Галактика, дядя Гектор, — Лаки так называл его с дней своего сиротского детства, когда Конвей и Огастас Хенри стали его опекунами, — неужели видеофоны не работают?

— Я не мог говорить по видеофону, мой мальчик. Мы в ужасном положении.

— А в чем дело? — спокойно спросил Лаки, но при этом снял пижаму и начал умываться.

Зевая и потягиваясь, появился Верзила.

— Эй, что это за проклятый шум? — Узнав главу Совета, он сразу забыл о сне. — Неприятности, сэр?

— Агент X выскользнул у нас между пальцев.

— Агент X? Загадочный сирианец? — Глаза Лаки слегка сузились. — Когда я в последний раз о нем слышал, Совет решил, что его не существует.

— Это было еще до дела со шпионами-роботами. Он умен, Лаки, очень умен. Только очень умный шпион мог убедить Совет в том, что он не существует. Мне следовало пустить тебя по его следу, но всегда находились другие дела. А теперь…

— Да?

— Ты знаешь: расследование дела шпионов-роботов показало, что на Земле существует центр сбора информации. Мы узнали также местонахождение этого центра. Мы снова вышли на след агента X, и существует очень большая вероятность, что им является некто Джек Дорранс из «Акме Эйр Продактс» — прямо здесь, в Интернациональном городе.

— Я этого не знал.

— Было много и других подозреваемых. Но Дорранс сел в частный корабль и улетел, нарушив запрет на старты. Нам повезло, что в Порт-Центре находился член Совета, он немедленно предпринял все необходимые действия. Как только до нас дошло сообщение об этом, мы в течение нескольких минут установили, что только Дорранс не находится под наблюдением. Он ушел от нас. Совпали и другие детали — он агент X. Теперь мы в этом уверены.

— Ну, хорошо, дядя Гектор. Но в чем беда? Он ведь ушел.

— Теперь мы знаем кое-что еще. Он прихватил с собой персональную капсулу, и мы не сомневаемся в том, что в ней содержится вся информация, собранная шпионской сетью и еще не полученная сирианцами. Космос знает, что у него там, но достаточно, чтобы покончить со своей маскировкой, лишь бы передать ее в руки хозяев.

— Вы сказали, что его преследовали. Поймали?

— Нет. — Утомленный глава Совета раздраженно сказал: — Разве в таком случае я был бы тут?

Лаки неожиданно спросил:

— Его корабль оборудован для прыжка?

— Нет! — воскликнул покрасневший глава Совета и пригладил волосы, будто они встали дыбом при одном упоминании о прыжке.

Лаки облегченно перевел дыхание. Прыжок — это, конечно, прыжок в гиперпространстве, когда корабль уходит за пределы обычного пространства и возвращается в него снова во многих световых годах, и все это мгновенно.

Будь у агента X такой корабль, он, несомненно, ушел бы.

Конвей сказал:

— Он действовал в одиночку и ушел тоже один. Отчасти именно поэтому ему удалось уйти от нас. И улетел он на одноместном корабле, предназначенном для межпланетных перелетов.

— А корабли, способные совершить прыжок, не бывают одноместными. Пока во всяком случае. Но, дядя Гектор, если он взял межпланетный корабль, значит другого ему не нужно.

Лаки кончил умываться и быстро одевался. Неожиданно он повернулся к Верзиле.

— А ты? Одевайся быстрее, Верзила.

Верзила, сидевший на краю дивана, буквально совершил сальто.

Лаки сказал:

— Вероятно, где-то в космосе его ждет сирианский корабль, приспособленный для гиперпрыжка.

— Верно. А корабль у него быстрый, он нас опередил, и, возможно, он не окажется в пределах досягаемости нашего оружия. Остается…

— «Метеор». Я вас опережаю, дядя Гектор. Мы с Верзилой будем на нем через час, если, конечно, Верзила успеет одеться. Сообщите мне нынешнее местонахождение и курс кораблей-преследователей и все данные о корабле агента X, и мы отправимся.

— Хорошо. — Встревоженное лицо Конвея несколько прояснилось. — И, Дэвид… — он воспользовался настоящим именем Лаки, как всегда в минуты волнения, — будь осторожен.

— Экипажи остальных десяти кораблей вы тоже просили об этом, дядя Гектор? — спросил Лаки, но голос его звучал мягко и ласково.

Верзила уже надел один сапог и держал второй в руке. Он похлопал по маленькой кобуре на внутренней бархатной поверхности голенища.

— Мы снова в путь, Лаки? — В глазах его горела решимость, проказливое лицо улыбалось.

— Да, — ответил Лаки, взъерошив светлые волосы Верзилы. — Сколько мы уже ржавеем на Земле? Шесть недель? Достаточно долго.

— Еще как! — радостно согласился Верзила и натянул второй сапог.

* * *

Они миновали орбиту Марса, прежде чем с помощью направленного луча им удалось связаться с кораблями-преследователями.

Ответил член Совета Василевский с корабля «Гарпун».

Он воскликнул:

— Лаки! Ты к нам присоединяешься? Отлично! — Лицо его на экране улыбалось, он подмигнул. — Есть место, чтобы втиснуть урода Верзилу в угол твоего экрана? Или он не с тобой?

— Я с ним! — взревел Верзила, вставая между Лаки и передатчиком. — Думаешь, Конвей выпустит куда-нибудь этого большого тупицу без меня? Кто же тогда присмотрит, чтобы он не споткнулся о свои большие ноги?

Лаки поднял протестующего Верзилу и зажал под мышкой.

— Какая шумная связь, Бен. Какова позиция преследуемого корабля?

Василевский, сразу посерьезнев, сообщил позицию:

— Корабль «Сеть космоса». Частный, законно построенный и проданный. Агент X купил его, должно быть под вымышленным именем, и давно подготовил для неожиданного отлета. Быстрый корабль, и со времени старта все время ускоряется. Мы отстаем.

— Каковы у него запасы энергии?

— Мы об этом подумали. Проверили через строителей данные. Получается, что при нынешней скорости ему либо придется вскоре выключить двигатели, либо пожертвовать маневренностью, когда он будет в месте назначения. Мы рассчитываем на это.

— Допустим, он увеличит нагрузку на двигатели.

— Вероятно, — ответил Василевский, — но долго так продержаться не сможет. Меня беспокоит то, что он может сбить с толку наши масс-детекторы, используя астероиды. Если он прорвется в пояс астероидов, мы его потеряем.

Лаки знал эту хитрость. Поместите между собой и преследователем астероид, и масс-детектор преследователя зарегистрирует астероид, а не корабль. Когда поблизости окажется другой астероид, корабль перелетит к нему, а преследователь по-прежнему будет нацеливать свои приборы на первый астероид.

Лаки сказал:

— Он движется слишком быстро для такого маневра. Ему пришлось бы полдня тормозиться.

— Для этого нужно чудо, — откровенно признал Василевский, — но ведь мы чудом вышли на его след, и потому я жду, что второе чудо уничтожит первое.

— А что за первое чудо? Шеф что-то говорил о запрете на вылеты.

— Да. — Василевский коротко рассказал, в чем дело. Дорранс (или агент X; Василевский называл его и так, и так) ушел от наблюдения с помощью прибора, искажающего следящий луч (прибор обнаружили, но он оказался выведенным из строя, и не удалось установить, сирианского ли он происхождения). Он добрался до своего корабля «Сеть космоса» без всякого труда. Уже готов был стартовать, активировал микрореактор, получил разрешение — но тут в стратосфере появился поврежденный торговец, попавший под удар метеорита. Он просил разрешения на аварийную посадку.

Были запрещены все вылеты, Все корабли в порту остались на месте. Все должны были остановить процедуру старта.

«Сеть космоса» тоже должна была это сделать, но не сделала. Лаки Старр хорошо понимал, что испытывал тогда агент X. В его распоряжении находился самый разыскиваемый в Солнечной системе предмет, и счет шел на секунды. Теперь, когда он начал действовать в открытую, Совет сразу пойдет по его следу. Если он прервет старт, придется долго ждать, пока посадят поврежденный корабль, пока эвакуируют его экипаж. А потом снова активирование двигателей и все проверки. Он не мог допустить такой задержки.

И потому сразу стартовал.

И мог бы уйти. Прозвучал сигнал тревоги, полиция порта начала вызывать «Сеть космоса», но член Совета Василевский, выполнявший рутинную работу в порту, сразу начал действовать. Он участвовал в поисках агента X, и корабль, стартовавший, несмотря на запрет, сразу вызвал у него подозрение. Догадка невероятная, но он начал действовать.

Властью Совета (а она превышает власть всех остальных органов, кроме прямых приказов президента Земной федерации) он поднял в пространство корабли космической стражи и сам на борту «Гарпуна» возглавил преследование. Он уже несколько часов находился в космосе, когда Совет получил всю информацию. И тут подтвердилось, что он действительно преследует агента X, и все корабли обязаны его поддерживать.

Лаки серьезно выслушал и сказал:

— Случайность, но ты ею хорошо воспользовался. Отличная работа.

Василевский улыбнулся. Члены Совета обычно избегают известности и славы, но одобрение со стороны другого члена Совета ценится высоко.

Лаки сказал:

— Мы приближаемся. Пусть один из твоих кораблей установит со мной масс-контакт.

Он прервал связь, и его сильные красивые руки ласково коснулись приборов «Метеора» — самого быстрого космического корабля.

На «Метеоре» находились самые мощные протонные микрореакторы, какие только можно разместить на корабле такого размера; такие реакторы способны разогнать военный крейсер; эти реакторы почти позволяли совершать гиперпрыжок. На корабле были и ионные двигатели, которые устраняли эффект ускорения, действуя одновременно на все атомы корабля, в том числе и на атомы живых тел Лаки и Верзилы. И даже аграв, недавно разработанный и все еще считающийся экспериментальным, тоже был, что давало возможность маневрировать вблизи самых крупных планет с их огромными полями тяготения.

И вот могучие моторы «Метеора» ровно загудели, и Лаки почувствовал легкое повышение тяжести, которое не компенсировалось ионными двигателями. Корабль все быстрее и быстрее устремлялся в дальние пределы Солнечной системы…

Но агент X находился впереди, и «Метеор» нагонял его слишком медленно. Когда позади остался пояс астероидов, Лаки сказал:

— Похоже, дело плохо, Верзила.

Верзила удивленно посмотрел на него.

— Мы его возьмем, Лаки.

— Все дело в том, куда он направляется. Я был уверен, что на сирианский корабль, который способен совершить прыжок. Но такой корабль либо должен быть вне эклиптики, либо прятаться за поясом астероидов. Однако агент X остается в плоскости эклиптики и ушел за пределы пояса.

— Может, просто пытается сбить нас со следа, а потом отправиться на встречу с кораблем.

— Может быть, — согласился Лаки, — но, может быть, у сирианцев есть база на внешних планетах.

— Да ну, Лаки! — Маленький марсианин рассмеялся. — Прямо у нас под носом?

— Иногда трудно увидеть что-то у себя под носом. Он движется прямо к Сатурну.

Верзила сверился с корабельным компьютером, который постоянно следил за курсом преследуемого. И сказал:

— Слушай, Лаки, этот подонок все еще на баллистическом курсе. Двадцать миллионов миль он не притрагивается к своим моторам. Может, энергию истратил?

— А может, бережет ее для маневров в системе Сатурна. Там сильное поле тяготения. Надеюсь, что это так. Великая Галактика, надеюсь! — Худое красивое лицо Лаки стало серьезным, он плотно сжал губы.

Верзила удивленно смотрел на него.

— Пески Марса, Лаки, но почему?

— Потому что если в системе Сатурна есть база сирианцев, агент X должен привести нас к ней. У Сатурна один большой спутник, восемь спутников среднего размера и множество мелких. Агент X показал бы нам точно, где база.

Верзила нахмурился.

— Ну, он не так туп, чтобы вести нас туда…

— Или позволить нам догнать его… Верзила, рассчитай курс вперед, до пересечения с орбитой Сатурна.

Верзила послушался. Это была обычная для компьютера работа.

Лаки сказал:

— Каково положение Сатурна в момент пересечения? Далеко ли будет Сатурн от корабля агента X?

Последовала небольшая пауза. Нужно было взять элементы орбиты Сатурна из «Эфемерид». Несколько секунд расчета, и Верзила в тревоге вскочил на ноги.

— Лаки! Пески Марса!

Лаки не потребовалось спрашивать о подробностях.

— Мне кажется, агент X решил не показывать нам, где расположена база. Если он продолжит свой баллистический курс, он ударится о Сатурн, — а это верная смерть.

Глава третья

Смерть в кольцах

Проходили часы, и сомнений не оставалось. Даже на кораблях-преследователях, далеко отставших от «Метеора», встревожились.

Василевский связался с Лаки Старром.

— Космос, Лаки, — сказал он, — куда он нацелился?

— Похоже, прямо в Сатурн, — ответил Лаки.

— Может, его там ждет корабль? Я знаю, у Сатурна тысячемильная атмосфера с давлением в миллионы тонн, и без аграва они не могут… Лаки! Неужели у них есть аграв и защитные силовые поля?

— Думаю, он просто разобьется, чтобы мы его не схватили.

Василевский сухо заметил:

— Если ему так не терпится умереть, почему он не повернется к нам и не схватится, заставит нас его уничтожить и прихватит с собой парочку кораблей?

— Да, — согласился Лаки, — или просто замкнет свои моторы в сотнях миллионов миль от Сатурна? Меня беспокоит, что он таким образом привлекает наше внимание к Сатурну. — Лаки погрузился в задумчивость.

Василевский прервал тишину.

— Ты сможешь догнать его, Лаки? Мы слишком далеко.

Верзила отозвался со своего места у приборов управления:

— Пески Марса, Бен, если мы увеличим ионную тягу, скорость не позволит нам маневрировать у Сатурна.

— Но сделайте что-нибудь!

— Космос, вот это разумный приказ, — сказал Верзила. — И очень полезный.

— Сделайте что-нибудь.

Лаки ответил:

— Продолжайте движение, Бен. Я что-нибудь сделаю.

Он прервал связь и повернулся к Верзиле.

— Он ответил на наши сигналы, Верзила?

— Ни слова.

— Забудь об этом и постарайся уловить его коммуникационный луч.

— Мне кажется, он им не пользуется, Лаки.

— Может воспользоваться в последнюю минуту. Ему придется рискнуть, чтобы сказать хоть что-то. А мы тем временем отправимся к нему.

— Как?

— Выстрелим в него. Маленьким снарядом.

Наступила его очередь согнуться над компьютером. Поскольку «Сеть космоса» двигалась без ускорения, потребовались несложные расчеты, чтобы послать снаряд прямо в нее.

Лаки подготовил снаряд. Он не предназначался для взрыва. Всего в четверть дюйма в диаметре, но протонный микрокотел швырнет его со скоростью пятисот миль в секунду. Ничто не сможет уменьшить эту скорость, и снаряд пройдет сквозь корпус «Сети космоса», как сквозь масло.

Но Лаки не думал, что это произойдет. Снаряд достаточно велик, чтобы быть зарегистрированным масс-детектором добычи. «Сеть космоса» автоматически изменит курс, чтобы избежать встречи, и это собьет ее с курса на Сатурн. Агенту X потребуется какое-то время, чтобы заново рассчитать курс и ввести поправки, и, возможно, «Метеор» успеет подойти и использовать свой магнитный захват.

Слабый шанс, может быть, ничтожно слабый. Но других возможных способов действия не было.

Лаки коснулся контакта. Снаряд бесшумно устремился вперед, стрелка корабельного масс-детектора дрогнула, но быстро вернулась на место: снаряд улетел.

Лаки откинулся в кресле. Потребуется два часа, чтобы снаряд вступил (или почти вступил) в контакт. Лаки пришло в голову, что, возможно, агент X совершенно лишен энергии, что автоматы выработают поправки курса, а корабль не сможет их осуществить, снаряд пронзит корпус, корабль взорвется или во всяком случае не изменит своего курса на Сатурн.

Но он тут же отбросил эту мысль. Невозможно предположить, чтобы, направив корабль на столкновение, агент X полностью исчерпал все запасы энергии. Конечно, у него что-то осталось.

Медленно тянулись часы ожидания. Даже Гектор Конвей устал от чтения и непосредственно связался с кораблем.

— Но где, по твоему мнению, в системе Сатурна может находиться база? — с тревогой спросил он.

— Если она существует, — осторожно ответил Лаки, — и если агент X действительно пытается увести нас от нее, я бы сказал, что наиболее вероятное место — Титан. Это единственный по-настоящему большой спутник Сатурна, он в три раза превышает Луну по массе и в два раза по площади. Если база Сириуса находится под поверхностью, прочесать весь Титан в поисках ее невозможно.

— Трудно поверить, что они на это решились. Это буквально начало военных действий.

— Может, и так, дядя Гектор, но ведь совсем недавно они пытались основать базу на Ганимеде.

Верзила резко воскликнул:

— Лаки, он движется.

Лаки удивленно взглянул на него.

— Кто движется?

— «Сеть космоса». Этот сирианский подонок.

Лаки торопливо сказал:

— Я свяжусь с вами позже, дядя Гектор, — и прервал связь. А Верзиле заметил: — Но он не должен двигаться. Наш снаряд он еще не может заметить.

— Посмотри сам, Лаки. Говорю тебе, он движется.

Лаки одним прыжком оказался у масс-детектора «Метеора». Прибор уже давно был постоянно нацелен на убегающую добычу. Корабль отражался на экране ярким пятном.

Но теперь пятно двинулось. Оно превратилось в короткую линию.

Лаки напряженно сказал:

— Великая Галактика, конечно! Все обретает смысл. Как я мог думать, что он всего лишь избегает захвата? Верзила…

— Конечно, Лаки. Что? — Маленький марсианин был готов ко всему.

— Нас перехитрили. Нужно уничтожить его, если даже самим придется врезаться в Сатурн. — Впервые со дня установки дополнительных ионных двигателей на корабле Лаки заставил их помогать основному двигателю. Корабль покачнулся: вся его энергия до последнего атома устремилась назад, а «Метеор» соответственно — вперед.

Верзила с трудом перевел дыхание.

— Но в чем дело, Лаки?

— Он вовсе не к Сатурну направляется, Верзила. Просто использовал его поле тяготения, чтобы опередить нас. Теперь он выходит на орбиту вокруг Сатурна. Он направляется к кольцам. К кольцам Сатурна. — Лицо молодого члена Совета было напряжено. — Следи за его коммуникационным лучом, Верзила. Теперь он будет говорить. Теперь или никогда.

С участившимся сердцебиением Верзила склонился к анализатору волн, хотя никак не мог понять, почему мысль о кольцах Сатурна так встревожила Лаки.

Снаряд с «Метеора» промахнулся более чем на пятьдесят тысяч миль. Но теперь сам «Метеор» превратился в снаряд, идущий на столкновение; но и он промахнется.

Лаки простонал:

— Ничего не выйдет. Не хватит расстояния.

Сатурн теперь казался гигантом, кольца перечеркивали его диск. Желтый диск Сатурна был почти полным: «Метеор сближался с ним со стороны Солнца.

Верзила внезапно взорвался:

— Грязный подонок! Он прячется за кольцами, Лаки. Теперь я понимаю, что тебя встревожило.

Он напряженно работал у масс-детектора, но все было бесполезно. В фокусе оказалась часть кольца каждая из бесчисленных частичек, образующих кольцо, отразилась на экране точкой. Экран побелел, и «Сеть космоса» исчезла.

Лаки покачал головой.

— Проблему можно разрешить. Мы сейчас достаточно близко, чтобы увидеть его. Нет, тут что-то другое.

Бледный и напряженный, Лаки дал на экран максимально увеличенное изображение с телескопа. Крошечный металлический цилиндр «Сети космоса» не закрывали частицы кольца. Самые крупные из этих частиц, размером с обычный гравий, сверкали в лучах отдаленного Солнца.

Верзила сказал:

— Лаки, я поймал его коммуникационный луч… Нет, нет, подожди… Да, поймал.

В рубке послышался далекий искаженный голос. Верзила искусными пальцами настраивал дешифратор, хотя передача велась на сирианском шифре.

Слова затихали, потом становились снова слышны. В рубке установилась тишина, слышался лишь слабый шорох записывающего устройства.

— …не… во… кировать (пауза, во время которой Верзила напряженно работал ручками настройки)… по следу… не мог уйти… сделано для того, чтобы… я должен был… кольцо… рна… на нормальной орб… же запущена… следуйте… координаты…

И тут все оборвалось: голос, треск разрядов — все.

Верзила закричал:

— Пески Марса, Лаки! Что-то взорвалось!

— Не у нас, — отозвался Лаки. — Это «Сеть космоса».

Он видел, как это произошло через две секунды после прекращения передачи. Передача в субэфире идет по существу мгновенно. А свет, который они видели на экране, проходит в секунду всего 186 000 миль.

Свету потребовалось две секунды, чтобы достичь Лаки. Он видел, как задняя часть «Сети космоса» покраснела, потом превратилась в огненный цветок из расплавленного металла.

Верзила увидел только конец, и они молча смотрели, как сияние медленно гасло.

Лаки покачал головой.

— Так близко к кольцу, хотя и не совсем в нем, в пространстве очень много быстрых частиц материи. Может, ему не хватило энергии, чтобы отвернуть от одной из них. А может, два куска приближались одновременно с разных направлений. Это был храбрый человек и сильный противник.

— Не понимаю, Лаки. Что же он делал?

— Даже сейчас не понимаешь? Ему было важно не попасть к нам в руки, но все же не настолько, чтобы умереть. Мне следовало догадаться раньше. Самое главное для него было передать важную информацию сирианцам. Он не мог передать через субэфир тысячи слов информации; его преследовали и луч засекли бы. Сообщение должно было быть кратким и содержать самое существенное. Ему необходимо было передать капсулу с информацией в руки сирианцев.

— Но как он мог это сделать?

— В его передаче мы услышали слог «орб». Это, конечно, орбита. «Же запущена» значит «уже запущена».

Верзила схватил Лаки за руку, его маленькие пальцы вцепились в мускулистое запястье.

— Он запустил капсулу, верно, Лаки? В кольце она неотличима от миллионов кусков гравия, как… булыжник на Луне… как капля воды в океане.

— Или как кусок гравия в кольцах Сатурна, и это хуже всего, — сказал Лаки. — Конечно, он погиб до того, как передал координаты орбиты капсулы, так что мы с сирианцами начинаем на равных, и нужно приниматься за дело не откладывая.

— Искать? Прямо сейчас?