Олег Авраменко
Глядя на Фиону, невысокую, хрупкую и изящную, с трудом верилось, что вот уже пять лет она стоит во главе одной из Мировых Стихий. Её официальный титул, Страж Порядка, не имел женского рода, поэтому в колдовских Домах Фиону предпочитали называть Владычицей Порядка, а радикальные митраисты, равно как и последователи других культов и сект, обожествляющих Порядок, величали её Светлейшей (или Пресветлой) Госпожою, Повелительницей Небес, а то и Дочерью Всевышнего[1].
Фиона встретила нас своей очаровательной улыбкой.
— Привет, тётя. Привет, Дейдра. Давненько вы у меня не бывали.
— Всего лишь два месяца, — заметила Бренда.
— Три с половиной, — сказала я небрежно.
Фиона фыркнула. Она была значительно моложе нас обеих (хотя внешне это никак не выражалось, ведь все ведьмы выглядят молодо, а некоторые, вроде меня, даже чересчур), поэтому для неё понятия «давно» и «недавно» отличались от наших. Разные поколения колдунов и ведьм относились ко времени по-разному, и нередко это служило причиной всяческих недоразумений. Например, если дед Янус говорил «позже», то речь вполне могла идти о годах и даже десятилетиях.
— Так что у тебя происходит, Фи? — спросила Бренда, оглядываясь по сторонам. — Что ты хотела нам показать?
— Подождите немного, скоро увидите.
А пока что мы видели только безжизненный и унылый в своём геометрическом совершенстве пейзаж одного из миров Внешнего Обода. Впрочем, следует признать, что с тех пор как Фиона стала Владычицей Порядка эти миры перестроились, изменившись в лучшую сторону с точки зрения человеческой эстетики. В них добавилась толика беспорядочности — пусть и кажущейся. На самом же деле весь окружающий ландшафт по-прежнему подчинялся строгой математической закономерности, просто описывающие его аналитические функции существенно усложнились, создавая обманчивое впечатление случайных нерегулярностей, вроде мелких кочек и рытвин у нас под ногами. Однако Порядок не признавал никаких случайностей, так что все эти кочки, рытвины и прочие «неправильности» были полностью упорядочены в соответствии с невидимой невооружённым глазом закономерностью.
Тем временем к Фионе пожаловали ещё две гостьи — две Виктории, бывшие близняшки Вика и Тори, старшие дочери Софи. Раньше их постоянно путали даже ближайшие родственники (я не в счёт, я их всегда различала), но с недавнего времени эта неразбериха прекратилась. Полтора года назад Вика стала адептом Хаоса и лишилась связи с Источником. Сохранить обе Силы она не могла, так как должность Собирающей Стихии уже была занята Тори, а Вселенная не нуждалась в двух обладательницах такого огромного могущества. Вика прекрасно знала, на что идёт, ей было неимоверно трудно отказаться от Источника, но всё же она сделала это ради Мирддина, Хранителя Хаоса, с которым уже давно тайком крутила любовь, а после принятия новой Силы официально сочеталась с ним браком и стала соправительницей Хаоса. С тех пор она превратилась в персону нон-грата для большинства колдовских Домов, зато сторонники Хаоса начали почитать её наряду с Мирддином.
При сложившихся обстоятельствах разительное сходство между Викой и Тори было чревато для обеих не слишком приятными недоразумениями, поэтому они решили, что одна из них должна внести коррективы в свою внешность, чтобы их легко различали с первого взгляда. Понятно, что меняться пришлось Тори, поскольку их общая с Викой внешность в представлении колдовского сообщества очень быстро стала ассоциироваться с Хаосом. Как и все родственники, я ожидала, что Тори ограничится лишь самыми поверхностными изменениями — глаза, волосы, некоторые черты лица. Она и вправду поменяла цвет своих глаз на зелёный, а её каштановые волосы стали светло-русыми, примерно как у меня, только не вьющиеся. Но это были мелочи — Тори с помощью Источника произвела радикальную коррекцию своего генотипа, и в результате полностью изменила свой естественный облик, стала совсем не похожа на себя прежнюю. Не такой красавицей — говорили некоторые. Это ещё как сказать — возражали другие, в том числе и я. Теперь Торина красота была более мягкой и нежной, как у той же Фионы, а слегка пухлые губки и чуточку вздёрнутый носик делали её просто очаровашкой. Она немного сбавила свой рост, несколько сузила талию и бёдра, уменьшила грудь, отчего её стройная фигура сделалась хрупкой и даже более изящной. Ну, и в качестве завершающего штриха, Тори помолодела — стала выглядеть не на двадцать лет, как раньше, а только на восемнадцать.
Не успели сёстры поздороваться с нами, как вдруг перед ними возник Агнец, указал перстом на Вику и грозно молвил:
— Как смеешь ты, отмеченная печатью Диавола…
— Заткнись, Ариэль! — сердито приказала Фиона. — Ну, разве можно быть таким остолопом? Я же всех вас предупредила, что собираюсь пригласить Викторию из Хаоса. Она мой гость, понятно?
Агнец немедленно пал ниц.
— Прости меня недостойного, Пресветлая Госпожа. Я просто забочусь о твоей безопасности.
— Спасибо, позаботился. А теперь сгинь.
Не вставая с колен, Агнец сгинул. А Фиона смущённо обратилась к Вике:
— Извини. Ариэль совсем молодой, он был создан на смену предыдущему Ариэлю незадолго до того, как я стала Стражем. Старшие ещё не успели как следует выдрессировать его.
— Ничего, — сказала Вика. — Будь уверена, что церберы, даже в присутствии Мирддина, не станут вилять перед тобой хвостами. — Потом она смерила меня и Бренду взглядом. — Вижу, зрители уже собрались. Скоро начнётся вторжение?
— Так ты уже знаешь? — удивилась Фиона. — Откуда?
— Просто догадалась. У нас в Хаосе такая же проблема.
— Что за проблема? — спросила Бренда. — О каком вторжении вы говорите?
Никто ответить ей не успел, так как в этот момент появился Феб в элегантно разодранном рокерском наряде[2].
— Приветик, Фи, — жизнерадостно произнёс он. — Привет, девочки, — это к Вике и Тори. А затем к нам с Брендой: — Здравствуйте, милые тётушки.
Я досадливо поджала губы. Терпеть не могу, когда меня называют тётей, а тем более тётушкой. И негодник Феб прекрасно об этом знает, но не упускает случая подразнить. Когда-нибудь я хорошенько отлуплю его — посмотрим, как он будет отбиваться.
— Надеюсь, я ничего не пропустил? — между тем продолжал Феб. — Мне пришлось задержаться, пока мы доиграем песню. Конечно, это был не концерт, а просто репетиция, но всё равно не хотелось прерываться на середине.
— Всё нормально, — сказала Фиона. — Ты прибыл в самый раз. Вот, уже начинается.
Она указала на гряду невысоких холмов метрах в двухстах от нас, где как раз стали открываться многочисленные Туннели. Из каждого хлынула целая толпа приземистых кривоногих существ с зеленовато-серой кожей. Они были вооружены короткими мечами, луками, секирами, дубинками с шипами, копьями, а их предводители держали в руках кривые сучковатые посохи явно магического предназначения.
— Офигеть! — произнёс потрясённый Феб. — Это же гоблины! Глазам своим не верю…
Мне тоже с трудом в это верилось. Однако факт был налицо: гоблины пересекли весь Экватор, продрались через Полярную Зону Порядка и оказались здесь, в мире Внешнего Обода. Воистину — офигеть! Другого слова не подберёшь.
Гоблины принадлежали к числу разумных рас, сотворённых в незапамятные времена Хаосом для борьбы с Порядком. Тут уместно отметить, что и Порядок некогда занимался тем же самым, наплодив свыше дюжины разновидностей мыслящих созданий, призванных противостоять Хаосу. Причём в обоих случаях речь шла не просто о тварях, вроде церберов и Агнцев, целиком подчинённых той или иной Стихии, а о существах подобных людям — обладающих свободой воли, способных принимать самостоятельные решения и действовать сообразно собственным убеждениям. Впрочем, сами люди отказывались признавать этих существ равными себе и обычно называли их чудовищами, а в колдовских Домах употребляли собирательный термин «химеры» (что, кстати, имело пренебрежительный оттенок, так как по-эллански, на языке Сумеречных, слово «химера» означает «коза»).
Никаких достоверных сведений о войнах с участием химер не сохранилось, поскольку это происходило ещё до Титаномахии, однако предания гласили, что собранные из них армии оказались небоеспособными — при непосредственном столкновении химерических воинств Порядка и Хаоса они взаимно истребляли друг друга, не давая преимущества ни одной из сторон, а в сражении с колдунами неизменно терпели сокрушительное поражение. В конце концов, обе Стихии разочаровались в своих бестолковых детях и в дальнейшем сосредоточили всё внимание на людях — существах, созданных более компетентным творцом. Так, скажем, Титаны были колдунами и ведьмами, принявшими Силу Порядка. Что же касается Хаоса, то он поступил более изощрённо и породил Гигантов, оплодотворив человеческих женщин своим семенем. В результате получились получудовища-полулюди — и как раз вторая половина их сущности делала Гигантов необычайно опасными.
Ну, а уцелевшие племена химер обитали, всеми забытые, на границах Полярных Зон. Они не обладали колдовским Даром в человеческом понимании и не имели доступа к Формирующим, однако их шаманы были способны использовать рассеянную в мирах энергию Порядка или Хаоса (в зависимости от происхождения их расы), чтобы творить кое-какие чары, в частности, открывать Туннель. Это позволяло им кочевать по окраинам Экватора, порой они вторгались в человеческие миры — но простые смертные, как правило, давали достойный отпор пришлым чудовищам, которых не спасала даже их магия. А от колдовских Домов все без исключения химеры предпочитали держаться подальше. Точно так же они старались обходить десятой дорогой Порядок с Хаосом — причём без разницы, кто породил их; и тот и другой внушали им ужас. На протяжении всей известной (то есть, документально подтверждённой) истории не было зафиксировано ни единого случая участия химер в противоборстве Стихий.
И вот на наших глазах происходило невероятное — полчище вооружённых гоблинов вторглось во Владения Порядка, и намерения у них были явно далеки от мирных. Они не замедлили продемонстрировать это, когда перед ними возникла рота Агнцев под командованием (если только я не ошиблась) Рафаила — Блюстителя Внешних Рубежей. Очевидно, по предварительному распоряжению Фионы, Рафаил сначала потребовал от гоблинов убраться прочь, но те не стали его слушать и ринулись в бой.
Впрочем, нет, не в бой. Само понятие боя подразумевает соизмеримость сил противников — а здесь было просто побоище. Несмотря на численное превосходство гоблинов (по моим прикидкам, из Туннелей уже выбралось несколько тысяч, и они всё продолжали прибывать), Агнцы укладывали их штабелями, не потеряв ещё ни одного бойца. А гоблины, даром что издавали воинственные кличи, размахивали мечами, секирами и дубинками, стреляли из луков, бросали копья и творили заклятия с помощью посохов, выступали в роли стада скота, безропотно идущего на убой. Сверкающие клинки Агнцев разили их с быстротой и безжалостностью молний, не оставляя им ни единого шанса уцелеть.
Я, Бренда и Феб смотрели на происходящее с распахнутыми от изумления глазами. А сёстры — просто с любопытством. Теперь я поняла, о чём говорили Фиона с Викой перед появлением Феба. Судя по всему, не только Порядок подвергался нападению химер. То же самое было и в Хаосе — только туда, по логике, должны были вторгаться химеры Порядка. Лично я поставила бы на кентавров.
— Если не ошибаюсь, — произнесла Вика, — это не единственный очаг вторжения.
— Не ошибаешься, — ответила Фиона. — На данный момент гоблины высадились уже в двадцати трёх мирах Обода, ещё девять групп на подходе. Они всегда наносят рассеянный удар. Не думаю, что за этим стоит какой-либо тактический замысел. Просто разные племена ещё могут договориться о совместном походе, но биться бок о бок не желают, опасаясь удара в спину.
— В Хаосе кентавры действуют похожим образом, — сказала Вика, тем самым подтвердив мою догадку.
— А другие химеры? — спросила Фиона.
— У нас были только кентавры. Все три раза.
— Всего лишь три раза? — Фиона покачала головой. — У меня уже девятнадцатое вторжение. Дважды были мантикоры, пять раз тролли, в остальных случаях — гоблины.
— И давно это началось?
— Полтора месяца Основного Потока.
Тори укоризненно посмотрела на неё:
— А мне ты ничего не сказала. На прошлой неделе я была у тебя, но ты и словом не обмолвилась.
— Сначала хотела разобраться в происходящем, — объяснила Фиона. — И кстати, ты тоже мне ничего не сказала. Про кентавров.
— Тогда она ещё не знала, — заметила Вика. — Собственно, первое их вторжение случилось как раз неделю назад. Я рассказала Тори о кентаврах позавчера, после того, как ты связалась с нами обеими и упомянула о странных вещах, что происходят на твоих рубежах.
— А вчера, — добавила Тори, — мы с Викой и Мирддином наблюдали за третьим вторжением кентавров. Церберы расправились с ними не так лихо, как вот сейчас действуют твои Агнцы, но надо учесть, что кентавры умнее, ловчее и сильнее гоблинов.
— Да, — сказала Фиона, — гоблины сущие дохляки. Тролли, хоть и тупые, как пни, зато громадные. А самые опасные — мантикоры. Во время предыдущего набега они тяжело ранили одного из Агнцев. Рафаил собирался добить его, но я запретила.
— Достойное восхищения милосердие, — наконец отозвалась Бренда, отвлёкшись от созерцания того, как сотня Агнцев методично громила гоблинскую армию. — Как я понимаю, Фи, вначале ты подозревала, что этих химер науськивает Хаос?
— Была такая мысль, — призналась Фиона и быстро взглянула на Вику. — Только не думай, что я винила Мирддина. Просто Хаос мог действовать без его ведома. Как в тот раз, когда на Феба напал цербер.
— Мирддин всё тщательно проверил, — ответила Вика. — Он ручается, что Хаос никоим образом не причастен к этим вторжениям.
— А я ручаюсь за Порядок. Тем не менее, пленённые гоблины, тролли и мантикоры в один голос утверждали, что служат своему отцу, Хаосу, и их святая цель — низвергнуть гнусный Порядок.
Вика кивнула:
— Мы с Мирддином захватили нескольких кентавров, и на допросе они дали такие же показания. Только отцом называли Порядок, а врагом — нечестивый Хаос.
— Коллективное помешательство? — предположил Феб.
— Может быть, — сказала Фиона. — Но чем оно вызвано, вот вопрос. Массовый гипноз, чары… если и так, то их следов я не обнаружила. Все пленные вели себя вполне адекватно, просто были искренне и твёрдо убеждены, что их священный долг — борьба с Порядком.
— В определённом смысле, — произнесла Тори, — разумными существами управлять проще, чем животными. Достаточно лишь вдолбить им в головы какую-нибудь идею, а потом они уже действуют самостоятельно, руководствуясь своими убеждениями. Находятся лидеры, которые эту идею превращают в идеологию, организуют массы и ведут их за собой. В данном случае — на штурм Порядка или Хаоса.
— И у гоблинов, — взяла я слово, — такими лидерами являются те типы с магическими посохами. Шаманы, верно?
— Да, — подтвердила Фиона. — Готовясь к походу, они наполняют свои посохи рассеянной энергией Хаоса, поэтому могут творить заклятия даже здесь, в Порядке. Две недели назад Агнцы захватили живьём весьма незаурядного шамана — умного не только по гоблинским меркам, но и по человеческим. У нас с ним получилась довольно содержательная беседа: он не плевался, не оскорблял меня, а спокойно и аргументированно доказывал, что я служу злу, поэтому должна умереть, а Порядок необходимо разрушить. Его рассуждения чем-то напоминали мне речи наших радикальных митраистов о Хаосе.
— Он ещё жив? — спросила Вика. — Или уже казнён?
По самой постановке вопроса я догадалась, как поступил Мирддин с попавшими в плен кентаврами. Поняла это и Фиона.
— Он мёртв, но я его не казнила, — ответила она. — Всех пленных после допроса я отпускаю на свободу, и Агнцы доставляют их на границу Экватора. К сожалению, они всегда возвращаются и гибнут в схватках с патрулями.
— Да уж, — задумчиво промолвила Бренда. — Действительно странные вещи происходят — и в Порядке, и в Хаосе. Полагаю, об этом следует сообщить главам всех Домов. Или, по крайней мере, главам наших Домов. Почему ты не пригласила сюда деда Януса, Артура и Брендона?
Фиона замялась.
— Ну, я подумала, что сначала…
— Можешь не продолжать. Ты уже пять лет как Страж Порядка, а по-прежнему комплексуешь. Робеешь перед Янусом и Артуром, стесняешься их беспокоить, а Брендона не позвала из опасения, что двое других обидятся… Что за глупости, в самом деле! Фи, детка, пойми наконец, что теперь ты сама королева. Даже больше чем королева — ты повелеваешь Мировой Стихией. Не будь ребёнком, повзрослей.
Тут за Фиону вступился Феб:
— Пожалуйста, тётушка, не дави так. Ты же сама себе противоречишь — убеждаешь Фиону, что она великая и могучая, и одновременно отчитываешь её, как маленькую девочку. Коль скоро она Владычица Порядка, то ей и решать, с кем посоветоваться в первую очередь. По-моему, компания у нас и так подобралась неплохая. Ты — сестра Артура и Брендона. Дейдра — дочь Артура и бывшая Хозяйка Источника. Тори — Собирающая Стихии, а Вика — соправительница Хаоса. Я же, как сын понтифика Олимпа и правнук короля Януса, вполне могу представлять Сумерки.
Фиона благодарно взглянула на Феба.
— Ещё должны были прийти Кевин[3] и мой отец, — добавила она. — К сожалению, оба оказались заняты. Сейчас у Кевина важное правительственное совещание, которое он не мог отложить, а отец отправляет вечернюю службу в Главном храме.
— Надеюсь, ты попросила Эрика помолиться за души невинно убиенных гоблинов, — язвительно заметила Бренда, немного обиженная тем, что Феб свёл на нет весь эффект от её воспитательного спича. — Ну, ладно, оставим это. Итак, одни химеры стремятся уничтожить Порядок, иные — Хаос. Но как они собираются это сделать? Теоретически, одну Стихию можно сокрушить, обрушив на неё всю мощь другой Стихии. Тогда во Вселенной наступит Ночь Брахмы, после чего начнётся новый цикл бытия. Однако магия гоблинов, хоть и происходит от Хаоса, не является его подлинной Силой. Точно так же, как тепло от огня уже не принадлежит самому огню, а представляет собой свободную энергию.
— В том-то и дело, — сказала Фиона. — Я просто в упор не вижу, как они могут причинить Порядку хоть малейший урон. Спрашивала об этом у того гоблинского шамана, о котором уже вам рассказывала, но как раз тут у него напрочь отказывала логика и наш разговор становился бессмысленным.
— И всё же, — настаивала Бренда, — предположим такой фантастический вариант, что гоблины одолели Агнцев, а новый отряд не прибыл. Что дальше?
— Вот, сами посмотрите.
Фиона на секунду сосредоточилась, посылая мысленную команду своим подчинённым. Агнцы немедленно прекратили сражение и с удивительной синхронностью исчезли.
Гоблины, которых оставалось уже меньше двух сотен, на минуту замерли в недоумении, подозревая, что за этим кроется какая-то военная хитрость. Но потом уцелевшие шаманы (я насчитала пять живых особей с посохами), посовещавшись между собой, отдали приказ, и вся толпа гоблинов ринулась в нашем направлении.
— Они действуют строго по плану, — объяснила Фиона. — Первый пункт — добраться до Внешнего Обода. Второй — уничтожить всех врагов на своём пути. Они не знают, кто мы такие, но уверены, что враги, поскольку находимся на территории Порядка, а Агнцы нас не атакуют.
На полпути к нам первые ряды гоблинов с разбега налетели на созданный Фионой прозрачный силовой барьер. Он отбросил их назад, и они столкнулись с бегущими следом соплеменниками. В результате почти весь отряд оказался на земле, а с десяток гоблинов получили разной тяжести ранения, напоровшись на оружие своих же товарищей. Тем не менее, все они поднялись и дружно навалились на барьер, в тщетной попытке пробиться сквозь него. Один из шаманов попробовал разрушить чары барьера своей магией, но добился только того, что полностью разрядил посох.
— Тролли на этом этапе застопорились, — прокомментировала Фиона, — и мне пришлось стать невидимой, чтобы принудить их к дальнейшим действиям. Однако гоблины умнее.
И действительно — вскоре шаманы убедились, что к нам не пробиться, и решили игнорировать нас. По их приказу воины прекратили давление на барьер и стали выстраиваться в колонну по двое. А шаманы соединили свои посохи, из них посыпались красные искры, и в пространстве возникла брешь, которая постепенно расширилась до гоблинских размеров и приобрела форму круга. Внутри неё пылал холодный огонь Порядка.
— Ни хрена себе! — сказал Феб. — Они открыли Горнило!
— Сделать это не так уж трудно, — заметила Тори.
— Но с помощью магии Хаоса…
— Это нельзя назвать магией Хаоса, — возразила Фиона. — Бренда верно подметила насчёт огня и тепла от него. И в любом случае, происхождение чар не имеет значения. Каждому предоставляется шанс обрести Янь.
Что верно, то верно. Такова была философия Порядка. И Хаоса тоже. Хотя, по большому счёту, касалось это только людей, обладающих колдовским Даром. Любой из них мог прийти в Порядок или Хаос, объявить о своём желании приобщиться к соответствующей Стихии, и его беспрепятственно допустят к посвящению. Зато путь к Источнику был открыт только для избранных, чьи кандидатуры одобряла Хозяйка. Такая разница в подходах объяснялась тем, что Силой Источника, по своей природе созидательной, могли овладеть слишком многие колдуны и ведьмы. А Порядок и Хаос несли в себе конфликтное, разрушительное начало, поэтому претенденты на их Силу либо гибли, либо становились безумцами. За всю историю было известно только несколько случаев овладения Силой Порядка или Хаоса без губительных последствий для рассудка[4].
Несмотря на вышесказанное, среди колдунов и ведьм время от времени находились такие, кто решался рискнуть в надежде, что ему-то как раз повезёт. А пять лет назад, когда у Порядка появилась Владычица, число желающих заполучить его Силу резко возросло — они рассчитывали, что теперь ситуация изменилась к лучшему и у них появился неплохой шанс. Но умница Фиона быстро сориентировалась и во всеуслышание объявила, что не намерена плодить безумных адептов, поэтому отныне на завершающем этапе посвящения Порядок будет проверять психическое состояние неофитов и уничтожать тех, кто обрёл Янь ценой потери рассудка. За пять лет правления Фионы вступить на Стезю Порядка решилось примерно полсотни человек, не считая тех, кого ей удалось отговорить от этого шага — с каждым из претендентов она лично проводила беседу, порой по несколько часов кряду. Многие прислушивались к её доводам и отказывались от своих намерений, ну а те, кто оставался при своём мнении, уходили к Цитадели и назад не возвращались.
Точно так же не грозило вернуться и гоблинам, которые один за другим исчезали в Горниле. Мощь Порядка сжигала их сразу, но они упрямо шли навстречу своей смерти, выкрикивая что-то вроде: «Мы разрушим Цитадель до основанья…»
— Пленных брать не собираешься? — спросила я.
— Уже сделано. В других местах вторжения Агнцы захватили несколько шаманов. Позже я допрошу их, чтобы узнать из какого мира они явились. Потом велю отпустить… чтобы они вернулись и погибли.
— Небось рассчитывают, — предположил Феб, — что таким образом заслужат тёпленькое местечко в своём гоблинском раю.
— Именно так.
Тем временем последний гоблин растворился в ледяном пламени, и Фиона лёгким мановением руки закрыла Горнило.
— Вот и всё, — произнесла она. — Сколько я ни пыталась втолковать пленным, что никакую Цитадель они не разрушат, а те всё твердили: «Разрушим, разрушим, не мы, так другие»… Полный идиотизм!
— А кентавры рвались к Лабиринту Хаоса, — сказала Вика. — В последний раз у Мирддина была мысль пропустить нескольких, но потом он передумал.
— Я тоже не сразу на это решилась, — кивнула Фиона. — Опасалась подвоха. Как оказалось, напрасно. Порядок сжигает химер безо всякого вреда для себя.
— Дело не во вреде. Просто ты не живёшь в Цитадели, а для нас Лабиринт — ещё и наш дом. Сама мысль о том, что он проглотит толпу кентавров… ну, в общем, не слишком приятна. Да и смысла в этом нет. Церберы отлично справляются с охраной рубежей Хаоса.
— А Агнцы, как вы сами могли убедиться, успешно охраняют Порядок, — заметила Фиона. — Меня беспокоят не сами набеги химер, а то, что может за этим стоять. Какая неведомая сила заставила их напрочь позабыть об извечном страхе перед Порядком и Хаосом? Какую цель она преследует, чего добивается?
— Может быть, Нергал снова объявился? — предположила я. — Допустим, он уцелел, зализал раны и на этот раз решил не связываться с колдунами, а переключил своё внимание на химер.
— Нергал уничтожен, — категорически заявила Тори. — В этом нет никаких сомнений.
— Я видел собственными глазами, — поддержал её Феб. — И помогал Софи.
— Если бы он уцелел, — добавила Вика, — его слуги сохранили бы с ним хоть какую-то связь. Но они её потеряли — все вместе, одновременно.
— Ну, ладно, — уступила я. — Пусть не Нергал, а какой-то другой космический некрофаг, которому тоже удалось проникнуть в нашу Вселенную. Теперь он посылает химер на бойню, чтобы питаться энергией их смерти.
— Что ж, эта гипотеза заслуживает рассмотрения, — признала Тори. — Только я вижу в ней один серьёзный изъян. Кто бы ни натравил кентавров, гоблинов и прочих уродцев на Порядок и Хаос, он тем самым привлёк к ним наше внимание. А твоему гипотетическому некрофагу это совершенно ни к чему. Он ведь легко мог заставить химер истреблять друг друга — пищи хватит надолго, а риск вызвать подозрения ничтожно мал.
— Это уж точно, — согласилась Бренда. — Колдовскому сообществу глубоко плевать на химер. К примеру я, с тех пор как вышла из детского возраста и перестала читать сказки, даже не вспоминала о них. Так что в словах Тори есть резон.
Тем временем на недавнем поле брани появились Агнцы. Они стали собирать убитых гоблинов и вышвыривать их по Туннелям за пределы Порядка.
— А у нас, — заметила Вика, — церберы просто сожрали кентавров.
— И не напоминай, — содрогнулась Тори. — Почитай со всего Хаоса сбежались на дармовую конину.
— Пожалуй, здесь нам больше нечего делать, — отозвалась Фиона. — Давайте ко мне — перекусим, чего-нибудь выпьем и продолжим разговор.
После слов Вики и Тори о пиршестве церберов мысль о еде не вызывала у меня никакого энтузиазма, однако я не прочь была погостить у Фионы. Феб тоже согласился. А Бренда покачала головой:
— Спасибо, Фи, но лучше я вернусь в Авалон. Надо доложить обо всём Артуру.
— А я — в Хаос, — сказала Вика. — Мирддин ждёт известий о ситуации в Порядке. Тори, ты со мной?
— Нет, — сказала она, покосившись на Фиону. — Я ещё немного задержусь. А тебя могу подбросить.
— Не стоит, — ответила Вика. — Я как-нибудь сама, своим ходом. — И обратилась ко всем нам: — Счастливо, друзья. Увидимся.
Сила Хаоса (как и Порядка) позволяла мгновенно перемещаться только в пределах родной Стихии. Во всей остальной Вселенной приходилось пользоваться обычным Туннелем. Правда, в отличие от рядовых колдунов и ведьм, манипулирующих Формирующими, обладатели Инь или Янь могли моментально разгоняться до огромной скорости. Вот и Вика, даже находясь на границе Порядка, настолько быстро открыла Туннель и так стремительно исчезла в нём, что создалось впечатление, будто она ушла в прыжок.
Потом нас покинула Бренда, отказавшись от моего предложения доставить её в Безвременье. Вместо этого она воспользовалась помощью своего мужа Колина, находившегося в Авалоне, и, ухватившись за него, перепрыгнула через бесконечность, отделяющую от нас Срединные миры.
— Вот так, Дейдра, — прокомментировала Тори. — Провалилась твоя хитрая попытка спихнуть на Бренду и разговор с Хозяйкой.
— Ничего такого я не планировала, — солгала я, убедившись, что мой разум надёжно заблокирован[5]. — Разговор с Хозяйкой — моя обязанность, и я не собираюсь перекладывать её ни на Бренду, ни на тебя.
Тори хитро усмехнулась, явно не поверив мне, но от её следующего замечания меня спасла Фиона.
— Феб, Дейдра, — сказала она, — спрячьте подальше ваши Образы Источника, сейчас переносимся. А ты, Тори, не забудь и о своём Инь.
— Не забуду, не забуду, — ответила Тори. — Сколько ещё тысяч раз ты будешь меня предупреждать?
Над её головой ярко сверкнул Знак Янь, и она ушла первая. Фиона, взяв нас с Фебом за руки, последовала за ней.
Глава 2
Вика
Достигнув Грани, она совершила прыжок и оказалась посреди каменистой пустоши, над которой по тёмному небосводу кружились в беспорядочном хороводе яркие звёзды. Здесь начинался Внутренний Круг Хаоса, в центре которого находился Тёмный Лабиринт. Ни Софи, бывшая Собирающая Стихии, ни Тори, её преемница, не могли воспользоваться своей Силой Хаоса, чтобы мгновенно перенестись к самому Лабиринту, а были вынуждены идти пешком. Зато Вика, не просто адепт, но и соправительница Хаоса, не была скована такими ограничениями, ей только приходилось делать здесь промежуточную остановку.
Следующий прыжок привёл её к стене из базальтового монолита, края которой (если они и были) скрывались в непроглядной тьме. Пятно света из невидимого источника освещало лишь пространство вокруг самой Вики и участок стены перед ней с высоким арочным проходом, внутри которого царила абсолютная чернота. Нижний край арки располагался выше уровня земли, и к нему вело семь ровных, гладких ступеней.
Вика поднялась по ступеням и вошла под арку. На секунду её окутал мрак, а потом она зашагала по ровной, усыпанной мелким гравием дорожке, мимо цветущих вишнёвых деревьев к видневшейся в центре сада беседке. Внутри Лабиринт Хаоса мог принимать самые разные формы, вернее, он содержал в себе бесчисленное множество форм, и Вика, будучи полноправным адептом, могла свободно переходить из одной в другую. Она выбрала ту, где в данный момент находился её муж.
Мирддин сидел в беседке за шахматным столиком и предавался своему любимому виду досуга — играл сам с собой. Раньше к нему время от времени приходила Софи, и тогда они разыгрывали между собой партию, получая удовольствие от интеллектуальной схватки равных по силе игроков. А вот Вика и Тори всегда с треском проигрывали Мирддину — они никогда не увлекались шахматами, предпочитая карточные игры.
Когда Вика вошла в беседку, Мирддин поднял на неё взгляд и спросил:
— Ну, и что там было?
— Вторжение гоблинов.
Он кивнул:
— Как я и предполагал.
— Но не только, — добавила Вика. — Порядок атакуют ещё и тролли с мантикорами. Но гоблины чаще.
— То есть, это началось раньше чем у нас?
— Примерно на месяц. Сейчас сам услышишь. И увидишь.
Шахматный столик перед Мирддином исчез, а на его месте возник другой стол с голографическим проектором. Вика сняла с ушей серьги и вставила их в специальные считывающие гнёзда.
— Ох уж эти новомодные штучки! — проворчал Мирддин. — Просто записала бы на свой Самоцвет — и никакой мороки.
Не обращая внимание на его слова, Вика присела на скамью и включила проектор. Над столом возникло чёткое, объёмное изображение Агнца, который говорил:
— …ты, отмеченная печатью Диавола…
По ходу воспроизведения Вика регулировала масштаб и ракурс, чтобы показать самое важное. Мирддин смотрел и слушал в основном молча, лишь несколько раз просил повторить тот или иной эпизод. А когда запись закончилась, он произнёс:
— Обрати внимание: Фиона не очень-то верит в массовое внушение, а гипотезу Дейдры о новом некрофаге и вовсе проигнорировала. У неё было время хорошенько поразмыслить и, кажется, она пришла к той же догадке, что и я.
— Так у тебя есть объяснение? — спросила Вика. — А мне ты ничего не сказал.
— Ну, во-первых, — заметил Мирддин, — не объяснение, а всего лишь предположение, рабочая гипотеза. Во-вторых, эта мысль возникла у меня только вчера вечером, а весь сегодняшний день я её обдумывал. Ты же с самого утра где-то пропадала, а когда вернулась, я просто не успел с тобой поговорить — почти сразу тебя вызвала Фиона. Поверь, я не собирался ничего скрывать. Ведь ты моя жена, и у меня нет от тебя тайн.
— В самом деле? — слабо улыбнулась Вика. — Совсем-совсем никаких? Всё-всё мне рассказываешь?
— Ну, обо всём, что я знаю и что пережил, рассказать физически невозможно. Пришлось бы несколько десятилетий только тем и заниматься, что говорить. Но вспомни: я хоть раз отказывался отвечать на твои вопросы? Нет, ни разу. Всегда, о чём бы ты не спрашивала, я отвечал честно, без утайки.
Как всегда, логика Мирддина была неуязвима. И он нисколько не лукавил — хотя во многих Домах его называли Лукавым. Возможно, он таким и был, но только не с Викой. Она действительно не могла припомнить ни одного случая, когда бы на её прямой вопрос он не давал такого же прямого ответа. Хотя, разумеется, тут была своя хитрость: ведь, чтобы задать правильный вопрос, нужно знать, о чём спрашивать…
— Так что там насчёт твоей догадки? — осведомилась Вика.
— Давай подождём немного, — предложил Мирддин. — Скоро придёт Тори и расскажет версию Фионы. А я, если возникнет необходимость, дополню её.
Он поднялся и вышел из беседки, Вика последовала за ним. Окружающий их мир за неуловимое мгновение изменился, и теперь они стояли на открытой веранде двухэтажного дома, а в полусотне шагов от них набегали на песчаный пляж морские волны. Был вечер; где-то там, позади, солнце клонилось к закату, и тень от дома уже протянулась почти до самой кромки воды.
Эта конфигурация Лабиринта была создана специально для Вики, она любила море, ей нравилось жить на морском побережье. И здесь, в этом доме, они обычно жили, хотя сам Мирддин предпочитал закрытые пространства и роскошно убранные покои, обставленные на средневековый лад — с непременными гобеленами на стенах и свечами в массивных канделябрах. А вот на Вику подобная обстановка производила гнетущее впечатление.
Устроившись в шезлонге, Мирддин закурил сигару. Раньше он предпочитал курить трубку, но потом заметил, что Вике это не нравится (хотя она даже словом не обмолвилась) и изменил свои привычки. Он был на многое готов ради неё. Слишком на многое — и Вику это пугало. Пугало до дрожи в коленках, до спазмов в животе. Пугало до смерти…
— А как ты думаешь, — произнесла она после некоторых колебаний, — я тоже честно отвечаю на все твои вопросы?
— Об этом тебе лучше знать самой. Ну, а я просто стараюсь не спрашивать тебя о том, о чём ты можешь мне солгать.
— Значит, ты допускаешь, что я способна обманывать тебя?
— Конечно, способна. Я тоже часто лгу, бываю неискренним, прибегаю к увёрткам — но только не с тобой. Тебя я обманывать не могу. Ты слишком дорога мне, гораздо дороже, чем я тебе. — Мирддин ласково посмотрел на неё. — Только не подумай, что это упрёк. Я прожил на свете достаточно долго, чтобы принимать тебя такой, какая ты есть, и довольствоваться тем, что ты в силах мне дать… Но ладно, хватит об этом. Лучше искупайся, если хочешь.
Ей действительно хотелось искупаться. А ещё она знала, что Мирддин обожает за этим наблюдать.
Вика побежала к морю, и с неё на ходу, словно сама по себе, слетала одежда и уносилась прочь, подхваченная порывами ветра. До берега она добралась уже голышом, миновала отмель и с наслаждением окунулась в воду, пахнущую солью, йодом и водорослями.
Около четверти часа Вика плавала, забираясь всё дальше в море и ныряла до самого дна. Наконец, вдоволь порезвившись, легла навзничь и, покачиваясь на волнах, засмотрелась в безоблачное небо. Она стала думать о тех своих поступках и намерениях, которые скрывала от Мирддина. Гадала о том, как он отреагирует, если узнает о них. Вернее, не «если», а «когда». Рано или поздно он обязательно узнает, но если это произойдёт слишком рано, то…
Как всегда при таких мыслях, Вику охватил страх.
Глава 3
Дейдра
В отличие от Лабиринта Хаоса или Безвременья у Источника, Цитадель Порядка не годилась в качестве жилища; она вообще не имела материальной формы, а представляла собой чистое средоточие вселенского Янь. В Небесных Чертогах, где обитали все предводители Агнцев, Фиона селиться не захотела — они были слишком неуютны и помпезны, под стать Чертогам Смерти в Хаосе. Поэтому ангелы-зодчие (одни из младших существ Порядка, которые обычно занимались дизайном миров) ударными темпами построили для своей Владычицы Звёздный Замок — собственно, даже не замок, просто большой и красивый трёхэтажный дом-дворец в стиле барокко, где она устроила свою резиденцию. Звёздным он был назван потому, что плыл в космическом пространстве, заключённый в прозрачную магическую сферу, заполненную воздухом, который постоянно сохранял чистоту и свежесть. Зрелище из окон, а особенно с террас и балконов, открывалось изумительное — Фиона хорошенько поработала, подправляя расположение звёзд таким образом, чтобы их упорядоченность оставалась незаметной.
Звёздный Замок, хоть и находился в самом центре Владений Порядка, был ограждён от прямого воздействия его Силы — неприятного для адептов Источника, тягостного для обычных колдунов и губительного для простых смертных, а также для всей нормальной флоры и фауны из Экватора и Срединных миров. Фиона любила украшать свои комнаты живыми цветами, она держала трёх кошек и канарейку, приводила сюда гостей — друзей и родственников, и порой брала к себе свою дочурку, четырёхлетнюю Морвен, которая росла в Солнечном Граде под опекой Эрика и Дженнифер. А раньше здесь много времени проводил Рик, с которым Фи была помолвлена. К счастью, до свадьбы дело не дошло, она вовремя опомнилась и рассталась с этим негодяем. Возможно, я слишком предубеждена против него, вот Кевин считает Рика своим лучшим другом и замечательным человеком, но факт остаётся фактом — даже Источник не помог Фионе полюбить его, хотя в последний раз Хозяйка никаких препятствий не чинила.
Вообще, многие склонны преувеличивать влияние Источника на человеческие чувства и в качестве классического примера приводят ту давнюю историю с моими отцом, мамой и Хозяйкой — тогда ещё просто принцессой Дейдрой Лейнстер из Авалона. Однако я уверена, что отец полюбил маму задолго до этого, а Источник лишь раскрыл ему на это глаза… ну, и, в качестве побочного эффекта, на время сделал его немного одержимым. Что же касается Фионы и Рика, то тут есть простое и очевидное объяснение, не зависящее от моего к нему отношения. Фиона давно любила Феба и где-то в глубине души, не отдавая себе в том отчёт, лелеяла надежду, что они, несмотря на близкое родство, будут вместе. А Рика она всегда рассматривала просто как запасной вариант, как замену Фебу, причём неравноценную. Это восприятие так прочно укоренилось в её сознании, что Источник не смог ничего изменить.
Мы оказались в вестибюле на первом этаже Звёздного Замка, где нас встречали две черноволосые девушки в коротких платьях с белыми передниками. Я назвала их девушками только потому, что они так выглядели, хотя на самом деле были не людьми, а гуриями — ангелами-прислужницами. Обычно, за пределами Порядка и в мирах Обода можно было встретить только его старших существ — Карающих Ангелов, грозных воинов, которые предпочитали именовать себя Агнцами Божьими[6] (по традиции, оба их названия принято писать с заглавных букв). В периоды эскалации противостояния с Хаосом Порядок создавал ещё несколько видов тварей-убийц, достаточно примитивных, зато многочисленных, которые служили для Агнцев пушечным мясом. Но кроме этих воинственных существ, в самом Порядке, по словам Фионы, обитало ещё одиннадцать разновидностей довольно мирных созданий, имеющих свои обязанности, не связанные с противоборством Стихий. К примеру, из гурий состояла вся обслуга в Звёздном Замке, в Небесных Чертогах, а также в Западном Раю, где проживали рядовые Агнцы.
Гурии тщательно обтёрли нашу обувь, после чего Фиона велела им приготовить угощение и накрыть стол на передней террасе второго этажа. Мы вчетвером поднялись на тот же этаж и прошли в гостиную, которая примыкала к упомянутой террасе.
— Прошу, друзья, располагайтесь, — сказала нам Фиона. — А я ненадолго отлучусь — переоденусь во что-нибудь попроще.
— Я тебе помогу, — тотчас вызвалась Тори.
Она явно ожидала отказа, но, к её удивлению, Фиона согласилась:
— Ладно, пойдём.
Они направились к двери, ведущей в личные покои Фионы. На ходу осмелевшая Тори легко обняла её за талию. Фиона сделала было движение, чтобы высвободиться, но в последний момент передумала. Я поняла, что таким образом она решила подразнить Феба.
Сам же Феб, со свойственной мужчинам рассеянностью, не уловил нюансов происходящего и принял эту игру за чистую монету. Когда девочки скрылись за дверью, он, вольготно устроившись на диване, пробормотал:
— Неужели у них… — и осёкся.
Я покачала головой:
— Ничего между ними нет. Иначе бы Тори сияла от счастья, а Фиона смущалась.
— Ага! — наконец дошло до него. — Значит, Фи просто дурачится?
— Да.
Он тихо вздохнул:
— А жаль.
Я вопросительно посмотрела на него:
— А ты был бы не против?
— Почему я должен быть против? — пожал плечами Феб. — Я бы только порадовался, что она себе кого-то нашла. Пусть даже девушку. Тори очень милая и, главное, любит её. Хотя лучше бы она сошлась с… с каким-нибудь хорошим парнем.
Я почувствовала заминку в его последних словах. Значило ли это, что у Фионы появился кто-то на примете? Или не у неё самой, а у Феба, который пытается её с кем-то свести? Однако спрашивать не стала — из опасения, что если верен второй вариант, то Феб, чего доброго, ещё уговорит меня посодействовать его замыслу. А я ведь такая, что соглашусь. Есть во мне что-то от сводницы.
— Интересно, — произнесла я, — ты хочешь этого для блага Фионы или ради собственного спокойствия?
Он в замешательстве потупился. А после некоторых колебаний ответил:
— Если честно, и то и другое. Я искренне желаю Фионе счастья — просто потому, что люблю её. И одновременно испытываю перед ней чувство вины — потому что сам я счастлив с Ланой. Счастлив — и ничего не могу с собой поделать. Счастлив — хотя ещё пять лет назад мечтал об одной лишь Фи и не представлял своей жизни без неё.
— Да, бывает, — сказала я, глядя сквозь большое окно на террасу, где сновали на фоне ярких звёзд гурии, накрывая для нас стол. — Бывает, двое людей созданы друг для друга, но что-то не позволяет им быть вместе, потом один из них находит себе пару, а другой… — Я умолкла, поймав себя на том, что начинаю иносказательно говорить о себе. — Это хорошо, Феб, что ты переживаешь за Фиону. Но только не надо винить во всём себя. Просто так сложились обстоятельства.
Я подошла к висевшему на стене большому зеркалу, слегка поправила волосы и лукаво подмигнула своему отражению. Многие мои родные и знакомые считали, что я выгляжу слишком юной, даже чересчур юной, и мне бы стоило добавить себе хоть пару годков, чтобы выглядеть просто молоденькой. Особенно настаивал на этом мой сын Гленн — подозреваю, он стеснялся того, что его мать похожа на школьницу. Но тут я не собиралась никому уступать. Мне нравилась моя внешность, нравился мой стиль одежды, и меня совсем не заботило, какого мнения на сей счёт придерживаются остальные…
Наконец в гостиную вернулись Фиона и Тори. Фи сменила тунику и сандалии на лёгкие серые брюки, зелёную блузку и мягкие тапочки. Выглянув в окно, она сказала:
— Уже почти готово. Пойдёмте.
Мы вышли наружу и расселись за большим круглым столом, который так и ломился от всяческой снеди. По команде Фионы, окна гостиной затемнились, а террасу залил мягкий свет, который совсем не мешал нам любоваться звёздами.
Гурии наполнили наши бокалы вином и отошли в сторону, ожидая дальнейших распоряжений. Я сделала небольшой глоток и сразу перешла к мороженому — вид мясных блюд по-прежнему вызывал в моём воображении неприятные картины с церберами, пожирающими кентавров. Вот такая я впечатлительная.
Зато Феб и Тори принялись за еду с отменным аппетитом. Фиона ограничилась маленьким бифштексом, после чего стала медленно попивать вино, глядя на нас с задумчивой улыбкой. Наконец отослала жестом гурий и произнесла:
— Итак, раз Бренды с нами нет, мы можем поговорить без утайки.
— А что Бренда? — удивилась Тори. — Она же твоя любимая тётушка. Ты ей во всём доверяешь.
— Доверяю свои тайны, но не чужие. Такие, как существование второго космического мира, и главное — его происхождение.
— А он-то тут при чём?
— Может, и ни при чём. А может… Но лучше всё по порядку. Допрашивая пленных гоблинов, троллей и мантикор, я чем дальше, тем больше убеждалась, что у них искажённое представление о действительности. Я прочитала кипу исторических хроник, ознакомилась с работами тех немногих исследователей, которые занимались изучением химерических племён. Хотя «немногих» — слово неверное, лучше сказать «редких». Несмотря на безразличие колдовского сообщества к химерам, за прошедшие тысячелетия разных материалов о них накопилось предостаточно. И везде говорится об одном и том же: все химеры панически боятся и Порядка и Хаоса, их ужасает мощь и безжалостность обеих Стихий. К примеру, для тех же гоблинов Порядок — чужд, страшен и смертоносен, а Хаос — жестокий отец, жаждущий смерти своих детей. Ни в одном из документальных источников я не нашла ни малейшего намёка на то, чтобы они поклонялись Хаосу. Точно такая же ситуация с остальными химерами, со всеми без исключения. Однако у тех, кто атаковал Порядок, совсем другая мифология. Они тоже боятся Хаоса, не решаются к нему приблизиться, но уже по другой причине — так как считают, что сами в незапамятные времена навлекли гнев своего отца, отказавшись сражаться с Порядком. И теперь стремятся искупить свой грех. Мы уже обсуждали вариант коллективного помешательства в результате какого-то внешнего воздействия, например, массового внушения. Но я полагаю, что нельзя исключить и другую возможность — а именно, искажение реальности.
— То есть, ты хочешь сказать, — спросила Тори, — что зародыши новых Вселенных, которые вызвали в космическом мире эффект расщепления прошлого, повлияли также и на некоторые миры химер?
Фиона не спеша закурила и только потом отрицательно покачала головой:
— Нет, я не это хочу сказать. Миры, из которых приходили гоблины, тролли и мантикоры, не локализованы вблизи зародышей, они беспорядочно разбросаны по границе Полярной Зоны Хаоса. К тому же есть ещё и кентавры, обитающие по эту сторону Экваториального Пояса. Если искажение реальности имело место, то оно, вероятно, произошло в результате ваших действий по материализации мнимой реальности и созданию второго космического мира. Это было не локальное событие, а акт вселенского масштаба, в котором участвовали и Источник, и Порядок, и Хаос. По ходу дела был расщеплён и Ричи[7], хотя в то время он находился в Авалоне. Я очень сомневаюсь, что побочные следствия вашей игры первозданными Силами, ограничились только этим.
— Значит, — отозвалась я, — ты думаешь, что вместе со вторым космическим миром были созданы и другие миры, в частности, миры химер?
— Вот именно. Миры, где гоблины, кентавры, тролли, мантикоры, а может, и другие виды, имеют иное представление о своих взаимоотношениях с Хаосом и Порядком. В таком случае отпадает необходимость строить гипотезы о массовом внушении или ещё о чём-то подобном. Достаточно лишь, чтобы в прошлом этих миров, в том прошлом, которого на самом деле не было, которое существовало как набор нереализованных вероятностей, возобладала та историческая линия, где Хаос и Порядок обошлись со своими созданиями немного мягче, чем было на самом деле. А время — даже несуществующее псевдовремя мнимой реальности — способно творить удивительные вещи. Взять, например, Еву, — тут Фиона пристально посмотрела на Тори, — которая пятьсот лет тому назад по-разному поступила в двух разных реальностях, что впоследствии коренным образом отразилось на судьбе многих планет.
Мы с Фебом недоуменно переглянулись. Разумеется, мы знали Еву, подругу Вики и Тори. Одно время у неё был роман с моим братом Шоном, тогда она частенько появлялась в Авалоне, но, к сожалению, у них ничего не получилось и года через два они расстались. Лично на меня Ева производила приятное впечатление, хотя была чересчур замкнутой. Раньше я считала, что она родом из космического мира, позже, когда узнала, что таких миров два, стала подозревать, что Ева не из первого, а из второго, существование которого по сей день держится в строжайшей тайне. Но теперь из слов Фионы следовало, что она жила в обоих мирах, причём жила несколько веков назад. Или я что-то не так поняла…
— Ты знаешь про Еву? — удивилась Тори. — Откуда?
— Это получилось случайно, — стала объяснять Фиона. — Где-то три с половиной года назад, ещё когда Рик жил со мной. Может быть, вам известно, что он помешан на истории Сицилианского Корпуса и Протектората, а его кумир — адмирал Конте, который возглавил восстание против мафиозных кланов на Терре-Сицилии и после их свержения стал президентом планеты. Однажды Рик в моём присутствии просматривал очередную историческую видеохронику и прокомментировал: «Если бы не эта властолюбивая стерва, всё сложилось бы иначе. Хотя тогда, наверное, я не появился бы на свет». Естественно, после такого заявления меня заинтересовало, что же это за стерва. Выяснилось — Ева Конте, урождённая Монтанари, жена адмирала. На той записи ей было лет сорок, да и внешность другая, но что-то в ней показалось мне знакомым… Как я понимаю, ваша Ева сделала себе пластическую операцию?
— Да, — подтвердила Тори. — А при первом же омоложении эти изменения были окончательно закреплены. Странно, что ты её узнала по видеохронике. Ведь ни Рик, ни Кевин ничего не заподозрили.
— Они же не знают о существовании второго космического мира, возникшего из первого. Еве следовало изменить имя, тогда бы и я не догадалась. А так, из чистого любопытства, я провела расследование и выяснила много интересных вещей. В частности, что касается Евы, — теперь Фиона говорила непосредственно для нас с Фебом. — В первом космическом мире она вышла замуж за президента Конте, постепенно стала принимать всё более активное участие в политике, пользовалась наравне с мужем огромной популярностью на планете, не в последнюю очередь благодаря ей Конте шесть раз подряд избирали президентом Терры-Сицилии. А потом, как считают историки, именно она убедила его провести конституционный референдум, в результате которого на планете была учреждена наследственная монархия с довольно широкими полномочиями короля. После смерти Конте королевский титул унаследовал его старший сын, а реальную власть заполучила Ева. Она была мудрым государственным деятелем, однако её цели и устремления расходились с идеалами мужа. Именно в период её фактического правления Сицилианский Протекторат, как оборонительный союз свободных планет, распался, а Королевство Терра-Сицилия превратилось в небольшую империю, состоящей из метрополии и нескольких планет-колоний. Именно поэтому Рик назвал Еву Конте властолюбивой стервой — он считает Протекторат едва ли не самой светлой страницей в истории Галактики… Ну, разумеется, — тут Фиона ухмыльнулась, — после Галактической Империи, которую создают Кевин и Анхела.
— А наша Ева, — добавила Тори, — была просто шокирована, когда узнала, какую неприглядную роль сыграла она, вернее, её двойник, в первом космическом мире. Вот во втором мире, в её родном, Ева не вышла замуж за адмирала Конте, а вскоре после восстания на Терре-Сицилии исчезла из своего времени и перенеслась на пятьсот лет вперёд. Там Протекторат до сих пор существует, объединяя чуть ли не половину населённых планет Галактики, а Ева, позаимствовав у Кевина разработанный им принцип межзвёздной связи, в течение последних двух десятилетий всячески способствует укреплению этого союза, но сама держится в тени, заниматься политикой не намерена. Боится опять… то есть тоже… — Тори запуталась в обстоятельствах, что и не мудрено. — Короче, опасается, что и у неё проснётся непомерное властолюбие.
— А что насчёт Рика? — спросил Феб. — Ну, касательно того, что он мог бы не появиться на свет.
— Всё очень просто. В первом космическом мире четырежды правнучка адмирала Конте и Евы вышла замуж за наследного принца Терры-Кастилии, а их младший сын впоследствии стал первым королём Астурии и основателем династии Альваресов Астурийских.
Феб присвистнул.
— Вот это да! Получается, ваша Ева вроде как предок Анхелы и Рика?
— Именно что «вроде как», — с ехидцей произнесла Фиона. — Примерно так же, как ты — отец нашей Морвен. У неё половина твоих хромосом, хотя в этом нет ни малейшей твоей заслуги. За тебя пришлось постараться Источнику.
Он вздрогнул, как от сильной пощёчины, и густо покраснел. Да уж, сегодня Фиона была в ударе. Сначала устроила лёгкий, но демонстративный флирт с Тори, явно Фебу назло, а теперь безжалостно вонзила шпильку ему в самое сердце. Всё-таки не зря он испытывает чувство вины…
— Итак, что мы имеем, — решила я вернуть разговор в прежнее русло. — Первый вариант: за странным поведением химер стоит чья-то злая воля. Нам неизвестно, кто или что их направляет, какие цели преследует, но вряд ли это безобидное баловство. И вариант второй: никакого умысла не было, просто, как выразилась бы Бренда, случился глюк системы. В последнем случае отсутствие злодея не делает ситуацию менее опасной, поскольку предполагаемый глюк наверняка имеет глобальный характер и вполне может привести к системному краху.
— Именно этим вторым вариантом я предлагаю вам заняться, — сказала Фиона. — Вам троим, а также Вике — то бишь всем адептам, посвящённым в тайну второго космического мира.
— Ещё об этом знает Патрик, — напомнил ей Феб. — Ты нам обоим о нём рассказала, когда объясняла случившееся с Ричи.
— Подключите и Патрика, — согласилась Фиона со скепсисом в голосе; она очень любила своего сводного брата, но считала его способным только бренчать на гитаре. — А остальные пускай прорабатывают первый вариант.
— Но они наверняка захотят, — заметил Феб, — чтобы расследование возглавила Тори, как Собирающая Стихии. И вообще, всех нас будут постоянно дёргать.
— Не будут, — пообещала Фиона. — Я скажу, что у вас другая задача — при содействии Прядка, Хаоса и Источника тщательно проверить целостность системы… ой, чёрт, Дейдра, ты меня запутала компьютерной аналогией!… имею в виду целостность мироздания. Дескать, её нарушение могло вызвать в некоторых мирах химер искажение реальности. То есть, это почти вся правда, за исключением того, что мы догадываемся о причинах нарушения целостности. Уверена, что Хозяйка с Мирддином поддержат мой план.
— Тогда мне надо поспешить в Безвременье, — сказала я. — После рассказа Бренды отец обязательно захочет поговорить с Хозяйкой.
— Не беспокойся, успеешь, — вместо Фионы ответила Тори. — Как только мы перенеслись сюда, Фи стократно замедлила движение Звёздного Замка во времени. Или, кому как больше нравится, ускорила здесь его течение. Так что одной нашей минуте соответствует меньше секунды Основного Потока.
— Ну, это другое дело.
Я постаралась, чтобы в моём голосе не прозвучало неудовольствия. Отправляясь вглубь Порядка, мы перевели нашу связь с Источником в пассивное состояние. Иначе было нельзя — любые, даже непроизвольные манипуляции Образом Порядок мог воспринять как акт агрессии. А в Звёздном Замке, кроме того, был перекрыт доступ к Формирующим. Но если для Тори, владевшей Силой всех трёх Стихий, это не создавало ни малейших неудобств, то мы с Фебом напрочь лишились способности ориентироваться в пространстве и времени. Поэтому Фиона, хотя бы из вежливости, была обязана поставить нас в известность о своих манипуляциях.
А вот Феба, похоже, это ничуть не задело. Он был не настолько умелым притворщиком, чтобы так убедительно изображать равнодушие.
— Раз так, то спешить некуда, — произнёс он, отодвинув тарелку и налив себе ещё немного вина. — Никто не успеет испортить деду Янусу сюрприз… не очень приятный, надо признать. Хотя, Фи, ты могла бы предупредить, чтобы я прихватил с собой видеокамеру. Янус чертовски дотошный и наверняка потребует, чтобы я в деталях описал всю бойню от начала и до конца.
Тут Фиона улыбнулась, протянула руку, и на её ладони возник небольшой хрустальный шар.
— Здесь записаны все вторжения, включительно с сегодняшним. Удивляюсь, что ни Бренда, ни Вика об этом не попросили.
— Ха-ха! — сказала Тори и прикоснулась пальцами к своим серёжкам в ушах. — Космический хай-тек, у Вики было то же самое. Полный охват панорамы во всех направлениях, изображение сверхвысокой чёткости, натуральный звук.
— А у меня всё записано на Самоцвет, — сообщила я. — Уверена, что Бренда поступила точно так же.
Феб огорчённо вздохнул, принимая из рук Фионы шар, и мельком взглянул на свой Самоцвет.