Марина Сергеевна Серова

Дорога к мести

© Серова М.С., 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Глава 1

Этим теплым, но не жарким, летним утром было прекрасно все. В кои-то веки я так хорошо выспалась, вкусно позавтракала приготовленным не мной завтраком и вот теперь ехала домой.

Вид за окном по праву можно было назвать чарующим. Несмотря на ранний час, солнце уже поднялось высоко, и его лучи отражались от всех поверхностей. Так ярко и светло. С одной стороны, хотелось включить легкую и веселую музыку под стать погоде и моему настроению, но с другой – тишину в салоне я находила очаровательной. Да и радио в этой машине работало не очень хорошо: будем честны, не самый лучший каршеринг мне сегодня достался. Но это не печалило: тишина позволяла расслабиться и дать мозгам отдохнуть.

Так приятно было кататься по полупустым дорогам в частном секторе. Но навигатор наконец-то привел меня на широкий шестиполосный проспект. Здесь уже не было так тихо, и кроме мотора собственной машины теперь я очень хорошо слышала шум просыпающегося города. Кто-то сигналил, у кого-то громко играла музыка, по тротуару шла компания подростков, каждый из которых громко выкрикивал свои реплики, пытаясь перекричать остальных. Все это немного подпортило настроение.

Но самое страшное было впереди: поток двигался все медленнее и медленнее; моя машина застряла в пробке. В такие моменты я искренне сочувствовала всем людям с графиком пять/два. Если бы мне приходилось почти всю неделю таскаться за тридевять земель по пробкам дважды в день, я бы закончила свою жизнь в больнице для умалишенных. Могу только позавидовать силе духа этих людей.

– Ох, Лерка, чтоб я еще хоть раз поддалась на твои уговоры и осталась ночевать у тебя, – проворчала я себе под нос, когда светофор снова отрывисто моргнул желтым, потух на мгновение и загорелся красным. Уже в четвертый раз за то время, что я его вижу. Просто бесконечная улица; старость наступит быстрее, чем я выберусь из этой ловушки.

С каждой секундой ожидания мои пальцы все громче тарабанили по рулю – я была над ними не властна. И зачем только согласилась остаться у подруги на ночевку? Ну засиделись допоздна, так с кем не бывает? Я по долгу службы и в более позднее время домой возвращалась, но Лера настояла:

– Чего ты будешь ночью ехать? У меня прекрасный диван в гостиной. А утром приготовлю завтрак.

Последний аргумент оказался для меня самым весомым. Я всегда знала, что желание вкусно есть и при этом ничего не готовить когда-нибудь меня очень сильно подставит. И вот этот день настал.

– Да сколько ж можно? Почему зеленый так быстро тухнет? Как за двадцать секунд можно успеть проехать?!

Ну вот я уже начала сходить с ума: разговариваю со светофором. Тяжело вздохнув, я откинулась на спинку сиденья и бестолково стала смотреть по сторонам. Может, хоть что-то интересное увижу и немного отвлекусь от тяжкого бремени ожидания.

Дома, машины, люди, бредущие по тротуару. Последним я особенно завидовала. Захотелось остановиться на ближайшей парковке, выйти из машины каршеринга и пойти домой пешком. Всяко быстрее, чем эти пытки в пробке. Хотя и эта идея так себе: я ведь устану и начну сама себя ругать за глупое решение.

Взгляд упал в зеркало заднего вида; вот теперь моя зависть разыгралась не на шутку: из-за поворота на дорогу вырулил парень на самокате. Он просочился меж двух машин и стал ехать ровно по разделительной полосе, между автомобилями, стоящими направо, и транспортными средствами, страдающими от вынужденного простоя, прямо. Самокатчик быстро и лихо лавировал меж неподвижных машин. Я бы на его месте уже пару зеркал заднего вида сшибла. А может, и не пару. Вообще, вспоминая ту единственную попытку проехаться на электросамокате, можно сделать вывод, что сейчас, скорее всего, я бы врезалась в первую попавшуюся машину еще на повороте.

Парень же никаких проблем с управлением не испытывал. Его и скорость будто бы не смущала.

Он пронесся мимо моей машины и еще немного – скрылся бы из виду вовсе, но тут случилось нечто непредвиденное. Один из водителей решил перестроиться в правый ряд. Странное решение, учитывая, что поток все еще оставался неподвижным. Но тем не менее черный «Мерседес» резко вильнул вправо, что стало полнейшей неожиданностью для самокатчика. Парень пытался то ли затормозить, то ли, наоборот, ускориться и проскочить, но каким бы ни был его план – он провалился.

Бампер машины зацепил заднее колесо самоката, от чего парень потерял управление и свалился прямо на асфальт.

Происходящее мне было плохо видно, но хлопок двери и чужой крик я услышала даже с закрытыми окнами: водитель «Мерседеса» в одно мгновение оказался снаружи и принялся осматривать свое транспортное средство. Громко ругаться при этом он не прекращал ни на секунду. Подобные обороты речи не часто удавалось услышать. Такому богатому словарному запасу можно было только позавидовать.

– Хоть бери блокнот и записывай, – пробормотала я.

Пусть несколько впереди стоящих машин и перекрывали мне видимость, но я все равно заметила, как самокатчик поднялся на ноги. Выглядел он слегка помято, но от того не менее воинственно.

Парень несколько раз быстро провел рукой по своим рыжим кудряшкам, сильно их растрепав, поправил сбившуюся рубашку и оскалился – не самое добродушное и располагающее выражение лица.

Не сразу, но я узнала в этом рыжем парне своего соседа.

– Вадим! – Я вздрогнула и неосознанно крепче вцепилась в руль. Это точно был он. Немного нервничая, я протянула нараспев: – Ох, и весело сейчас будет.

О взрывном характере Вадима знали все в моем доме. В наше время, когда люди стали как никогда далеки друг от друга, вряд ли найдется дом, в котором все жители знают одного из соседей. А если и знают, то это или какой-то алкаш, в свое время страшно набедокуривший, или ребенок, не дающий всему подъезду спать. Так вот наш Вадим был именно такой местной звездой. И, положа руку на сердце, было бы куда спокойней, если бы Вадим был алкашом, который орет на весь дом, громче всех детей, вместе взятых.

Глянешь на Вадима разок – ничего примечательного. Парень как парень: студент-второкурсник, двадцать лет. Из особенного в нем только яркие вьющиеся волосы, которые за версту видно. Но узнаешь его поближе, и станет немного не по себе.

Вадим ругался со всеми, кто был способен ругаться, постоянно создавал проблемы себе и окружающим, лез на рожон при всяком удобном и неудобном случае.

Отличительной чертой Вадима – а это знал каждый из его окружения – был взрывной характер и страсть доказывать справедливость. Например, в том году Вадим стал бороться с людьми, паркующимися в неположенном месте. Особенно парень невзлюбил мужчину из третьего подъезда: тот постоянно парковал машину, перекрывая пандус. Ох и намучились тогда из-за этого чудака мамочки с колясками и инвалиды.

Тогда отстаивать справедливость вышел Вадим. Сначала он пытался поговорить с нарушителем порядка. После, когда дело чуть не дошло до драки, решил пойти иным путем. Чего только Вадим с этой машиной не делал. И стикерами обклеивал, и яйцами закидывал, и пинал, чтобы сигнализация включалась. Дошло все до того, что он облил лобовое стекло краской. Не помню уж, почему на Вадима так и не завели дело – вроде как мама его с пострадавшим договорилась, а может, еще что.

Потом Вадим добивался, чтобы мусор чаще вывозили. Следом прилетело людям, которые отходы не доносили до баков, а оставляли свои пакеты в урнах возле подъездов. Не знаю, правда или нет, но говорили, что парень какого-то из таких лентяев головой в такую урну ткнул. Другого, опять же со слов сплетников, приложил головой о мусорку, а потом ввязался в драку с виновником и двумя его друзьями. Да так их отделал, что дело кончилось сотрясением мозга, двумя переломами и госпитализацией. Последняя история чистой воды вымысел. В этом я была уверена. По большей части из-за того, что знала – Вадим совершенно не умел драться.

– Зато ноги быстрые, – посмеиваясь, говорил сам парень, когда я сталкивалась с ним в лифте и спрашивала про очередную перепалку. – Если хотят со мной подраться, пусть догонят сначала.

Но большинство жителей дома этого факта о Вадиме не знали. Как и не знали, что он далеко не такой монстр, каким его рисуют. Вспыльчивый и не знающий границ – да. Но очень сомневаюсь, что Вадим мог бы совершить что-то действительно страшное.

В общем, за три года жизни в доме парень действительно стал местной звездой, борцом за справедливость. Вокруг него роились слухи, которые некоторые соседи с особым рвением разносили. Сейчас уже было сложно понять, что из этого правда, а что чистый вымысел. Даже мама Вадима – Людмила – вряд ли смогла бы достоверно ответить на этот вопрос.

Люда все еще надеялась, что Вадим научится решать вопросы мирно.

Вздохнув, я поморщилась; когда-нибудь научится, но явно не в этот раз.

Вадим что-то сказал водителю машины, самодовольно ухмыляясь. Потом указал на свой самокат и сделал характерное движение, потерев указательный и большой пальцы друг о друга. Видимо, деньги требовал в качестве компенсации за ущерб. Этот жест и поведение парня в целом водителю «Мерседеса» по душе не пришлись; он шагнул навстречу Вадиму и толкнул того в грудь открытой ладонью. Ухмылка Вадима превратилась в оскал.

– Ох, не к добру все это. – Я отвлеклась от происходящего на дороге и потянулась к лежащей на соседнем сиденье сумке.

Нужно было поскорее достать телефон и позвонить моему другу – подполковнику полиции Кирьянову. Вадим не оставит просто так происходящее и начнется драка: в том, что парень доведет водителя, сомневаться не приходилось. Вадим, опять же, сам в драку не полезет. Он убежит, когда ситуация станет совсем патовой. Но мужик-водитель может и погнаться за ним? Конечно! Конечно может! Догонит еще, придется потом Людке любимого сыночка в больнице навещать.

Бежать и успокаивать их самостоятельно не имело смысла. Да и как это сделать? Куда мне разнимать упрямого, разозленного Вадима и выведенного им из себя здорового мужика? Не махать же пистолетом прямо на проезжей части! Уж лучше помощи у Кири попросить. Сам не приедет, так хоть пришлет кого-то из своих ребят.

– Да где же этот телефон?

Как назло, телефон находиться совсем не хотел и прятался от моей руки среди бесконечных мелочей в сумочке. Вот где он, когда так нужен?

Пока я была занята поисками, ситуация на дороге приобрела нешуточные обороты.

Сначала до моих ушей донесся крик, а следом уже и глухой удар тела обо что-то металлическое. Этим чем-то оказался пострадавший «Мерседес». Бросив свои тщетные попытки найти телефон, я посмотрела на дорогу. Ситуация немного изменилась. Теперь Вадим стоял с самым бесстрастным выражением лица. Перед ним, опершись спиной о машину, прямо на асфальте сидел водитель «Мерседеса». Он потирал собственный затылок – видать, ударился об автомобиль при падении – и кривился.

Оглядевшись по сторонам, я поняла, что ни один из свидетелей происходящего на помощь спешить не собирается. Вот что за люди?

Будто услышав мое негодование, из трех машин одновременно вышли мужчины. Вадим вздрогнул, посмотрел поочередно на всех троих и бросился бежать. К тому времени пострадавший водитель «Мерседеса» оклемался и стал подниматься на ноги. Я испугалась, что он сейчас погонится за Вадимом. Второй раз уложить себя мужчина вряд ли даст, и тогда моему соседу придется ой как не сладко.

– Ты заплатишь за это, – кричал злой мужик вслед убегающему парню. – Понял? Я тебе жизни не дам! Ходи теперь и оглядывайся!

И это была его единственная цензурная реплика.

Впрочем, только криками с оскорблениями и угрозами он не ограничился: еще потряс в воздухе своим огромным кулаком. Выглядело внушительно, но я порадовалась, что за Вадимом гнаться мужчина не стал, только проводил злым взглядом. Вадим же бежал изо всех сил и вскоре скрылся из виду в ближайших дворах. Шустрый какой. Впервые удалось воочию увидеть подтверждение его слов о быстрых ногах. Такой скорости и правда можно было позавидовать.

И вдруг случилось то, чего мы все в этой пробке так долго ждали: светофор загорелся зеленым. Поток машин медленно тронулся, а кто-то посигналил пострадавшему водителю. Даже со своего места я видела, как по задней стороне его шеи текла струйка крови. Сильно о машину приложился, ничего не скажешь.

Мужчина махнул рукой сигналившему, в последний раз бросил взгляд в сторону домов, за которыми скрылся Вадим, и сел за руль своей машины. Вид у него был весьма решительный и разозленный.

Мотор «Мерседеса» взревел, а потом автомобиль резко сорвался вперед. Я испугалась, что на такой скорости он быстро догонит машину впереди и врежется в нее. Но этого не произошло, «Мерседес» как-то странно дернулся, подскочил и издал пугающий звук. Лишь несколькими секундами позже я поняла, что звук издал совсем не «Мерседес», а самокат, попавший под колеса автомобиля.

– Какая дикость, – прошептала я себе под нос, кривясь от неприятных звуков. После такого этот самокат вряд ли можно будет использовать по назначению.

«Мерседес» еще раз дернулся – на этот раз самокат переехали задние колеса – и поехал ровно. Водитель следующей машины остановился, вышел на улицу и оттащил сломанный самокат на тротуар.

Я лишь мельком смогла увидеть, что с ним стало. Заключить можно было только одно: дела самоката совсем плохи. А ведь это точно был тот самый самокат, который Людмила подарила сыну на его двадцатый день рождения. Вадим так мечтал о нем – сам хотел его купить, деньги долго копил, на подработку устроился, но его мама оказалась быстрее.

Жаль, что такую любимую и дорогую вещь постигла страшная участь.

Всю дорогу домой, да и весь день, я вспоминала об утреннем происшествии. Такую ситуацию и захочешь – не забудешь. Даже при всем моем богатом жизненном опыте мне еще не приходилось видеть, как кто-то утюжит машиной чужой самокат. Поломанную вещь было иррационально жалко, хотя какое мне до нее могло быть дело?

День пролетел, как одно мгновение: я окончательно разобралась с нынешним расследованием (ведь я суперпрофи – настоящий частный детектив), получила пухлый конверт, набитый заветными хрустящими купюрами, и поехала домой.

Устала страшно. Хотелось поскорее сделать себе кофе – я как раз на днях прикупила новый сорт, но пока была занята делом, никак руки не доходили попробовать. Может быть, даже наберу ванну. У меня так удачно завалялась парочка бомбочек с запахом лесных ягод. А можно еще и пену для атмосферы добавить. Кино включу и буду до полуночи лежать, наслаждаясь отдыхом. И просплю до обеда!

Зайдя в лифт, я уже далеко унеслась в своих фантазиях, ощущала любимый запах кофе и теплую воду, окутывающую мое уставшее тело. Прикрыв глаза, оперлась спиной о зеркало и улыбнулась. Как все-таки временами прекрасна эта жизнь.

Лифт издал тихое «дзынь», а следом роботизированный голос бесстрастно оповестил меня о номере этажа, на который я прибыла. Двери лифта стали неспешно открываться, и, когда я сделала шаг в сторону выхода, в кабину влетел рыжий парень, едва не сбив меня с ног.

– Вадим! – воскликнула я, когда чуть не оказалась на холодном и не очень чистом полу.

Парень и сам испуганно вздрогнул, когда мы столкнулись. Одной рукой он схватил меня под локоть, чтобы удержать, а вторую прижал к карману своей толстовки. Это был карман без разделения, такой, в который можно было разом с двух сторон засунуть руки и сложить их на животе. Только вот в нем вместо рук было спрятано что-то пухлое и продолговатое. Но что это, понять было невозможно.

– Прости. – Губы Вадима дернулись в попытке изобразить улыбку. Я вздохнула и крепко встала на ноги. – Не заметил тебя.

Моя улыбка вышла куда более искренней.

– Ничего. – Я поправила свалившуюся с плеча сумку и с любопытством спросила: – Куда это ты так торопишься?

Вадим поморщился, будто не хотел говорить, но пытался себя заставить. Или торопился придумать более-менее правдоподобный ответ.

Желая сбежать от расспросов, он потянулся к панели с кнопками. Наверняка сейчас нажмет на кнопку открытия дверей и предоставит мне шанс выйти на моем этаже. Отчего-то хотелось продолжить диалог и получить ответы. Внутреннее детективное чутье, если хотите это как-то назвать.

– Я на первый этаж с тобой поеду, – выпалила я, а когда Вадим, замерший с вытянутой рукой, вопросительно посмотрел, прибавила: – Хотела проверить почтовый ящик и забыла. Если бы ты в меня не врезался, так и лежали бы мои квитанции там до завтра.

Обойдя Вадима, я опередила его руку и сама нажала на кнопку с номером один. Парню оставалось только принять свою попутчицу и молча уставиться на стенд с объявлениями.

– Я тебя сегодня видела.

– Да, я тебя тоже видел. – Вадим пожал плечами. – В одном же доме живем, на одном этаже! Неудивительно, что часто сталкиваемся.

– Нет. Я про другое. – Губы сами собой поджались.

Я немного сомневалась, стоит ли продолжать этот разговор. За несколько секунд тишины успела даже пожалеть, что нельзя задать этот вопрос гадальным костям и получить ответ. Все приходилось решать самостоятельно.

– Утром на дороге видела. И что с твоим самокатом сделали, тоже видела.

Ожидая увидеть на лице Вадима гнев, а на шее – вздувающиеся от недовольства вены, я очень удивилась, когда парень вдруг довольно улыбнулся.

– Нет. Там я тебя не видел, – шутливо ответил он.

От этой напускной веселости было немного не по себе. Чутье подсказывало, что парень что-то опять задумал.

Нужно было срочно обо всем узнать и приложить все силы, чтобы предотвратить беду. Вадим ведь такой – решит еще отомстить за самокат, а потом Людмиле его из тюрьмы вытаскивать.

Я внимательно посмотрела на парня – вот явно же не на посиделки с друзьями собрался. Несет вон что-то. Очередной баллончик с краской? Как-то нашел адрес водителя «мерса»? Но как? Вряд ли они до сегодняшнего утра были знакомы.

Может, на моем лице отразился тяжелый мыслительный процесс, а может, Вадим просто решил нанести упреждающий удар, прежде чем я спрошу:

– Забей. Это все не важно.

– Не важно? – Мой голос удивленно дрогнул, сорвавшись на уж больно высокие ноты.

Вадим поджал губы и посмотрел на меня каким-то слишком неоднозначным взглядом. Лицо его разом лишилось эмоций:

– Да. Самокат пострадал, но это не значит, что я теперь буду что-то делать.

– Я почти готова тебе поверить. – Скрыть сарказм в голосе я даже не пыталась. – Не делай ничего такого, из-за чего Люде снова придется тебя спасать. Побереги ее. Она и так старается, как может. Переживает за тебя постоянно.

Вадим цыкнул и совершенно по-подростковому закатил глаза, смотря в потолок кабины лифта.

– Ты-то меня чего отчитываешь? Захотелось поиграть не только в детектива, но и в психолога?

Пренебрежительный тон прозвучал обидно, теперь нахмурилась уже я.

– Ты у нас такой борец за справедливость! А меня вот так обвинять справедливо?

– Прости. – Прозвучало вполне искренне.

Вадим отвернулся от меня и показательно уставился на табло со сменяющимися числами. Еще немного, и мы доедем до первого этажа, а там разговор придется прервать.

Я положила руку Вадиму на плечо.

– Прежде чем решишь что-то сделать, подумай о своей маме. Честно ли будет вынуждать ее таскать тебе в тюрьму передачки?

Вадим едва ощутимо дернул плечом, но мою руку сбрасывать не стал. Только через плечо глянул мне в глаза, вздохнул и отвернулся. Лифт привез нас на первый этаж, оповестил об этом и стал открывать двери. В отражении панели с кнопками я увидела, как губы Вадима исказились в ухмылке.

– Все будет хорошо. Не паникуй. Проводить тебя до почтовых ящиков?

Парень шутливо подставил мне локоть, предлагая взяться за него.

– Какой джентльмен. – Я решила шутку поддержать.

А Вадим не стал отказываться от своего слова. Так что впервые в жизни меня, как истинную благородную даму, провели под руку. Жаль, что не на светский раут и не на бал, а лишь к рядам небольших почтовых ящиков.

Напоследок Вадим еще и поклонился, приложив одну руку к груди, а вторую спрятав за спиной. Во время поклона карман его толстовки сильно оттянулся под весом содержимого. Я же смогла разглядеть только торчащий край ткани, похожий на кухонное полотенце.

– Прекрасного вечера, о прекрасная Татьяна.

Я ответила сдержанным кивком, не выходить же из образа благородной дамы.

– И вам, Вадим, рыцарь дворового порядка.

Парень посмеялся и направился к подъездной двери. Я осталась одна. Рыться в почтовом ящике не было никакого смысла – на дворе была середина месяца, какие еще квитанции? – а потому я сразу же направилась обратно к лифту.

Разговор с Вадимом оставил неоднозначные чувства. Хотя, может, моя паника и правда не обоснованна? Ну с чего я взяла, что он что-то сделает?

Стоя посреди лифта и глядя на себя в зеркало, я пожала плечами. Может быть, с того, что Вадим никогда никому не спускал обид?

По-настоящему меня успокаивало только одно: Вадим не смог бы так быстро найти в большом городе совершенно не знакомого ему человека. Даже если он запомнил номер «Мерседеса». Такая информация не хранится в свободном доступе. Тут придется попотеть и обрасти дружескими связями в органах.

Более-менее успокоив саму себя, я зашла в квартиру. С довольным вздохом скинув обувь, я поставила сумку на столик. Для подъема духа и настроения вытащила конверт с деньгами. Его ощутимая увесистость вызывала искреннюю улыбку на моем лице. На несколько минут это отвлекло меня от переживаний по поводу Вадима.

Пока кофемашина делала мне ароматный напиток, возмущенно фырча, я переоделась в домашнюю одежду, навела некоторое подобие порядка в комнате и приоткрыла окно; в квартире было немного душно, но не настолько, чтобы включать кондиционер. По моим расчетам, свежего ночного воздуха должно было оказаться достаточно, чтобы сделать завершение дня идеальным.

Стоя возле окна, я невольно бросила взгляд вниз: интересно же посмотреть, что поздним вечером во дворе происходит. Но там не было ровным счетом ничего примечательного.

На первый взгляд.

Прямо под уличным фонарем из стороны в сторону расхаживал человек. Поддавшись собственному неуемному любопытству, я пригляделась. Рыжие вихры волос были видны даже с такого расстояния. Яркий и теплый свет фонаря делал их почти медными и сияющими.

Кофемашина фыркнула в последний раз и затихла – мой напиток был готов, но я не спешила навстречу любимому кофе, как бы тот ни манил меня ароматом. Взгляд не хотел отрываться от беспокойного Вадима.

Будто ощутив прикованное к себе чужое внимание, сосед остановился, окинул взглядом улицу и прислонился спиной к фонарю.

– Вот и чего ты там стоишь? – спросила я, зная, что парень не ответил бы на вопрос, даже если бы и услышал.

Но Вадим не слышал и не видел меня, он стоял на месте, пиная в разные стороны валяющиеся вокруг столба мелкие камешки. Руки он сложил поверх выпуклого кармана и нетерпеливо барабанил по ткани пальцами.

Когда я уже решила бросить свои сталкерские замашки и выпить долгожданный кофе, во двор въехал парень на скутере. Ничего примечательного, но только Вадим уж очень оживился, увидев его. Даже плечи расправил и помахал. Парень не ответил, но припарковался прямо рядом с Вадимом, заехав на тротуар.

Вадим стал что-то говорить, активно жестикулируя обеими руками. Парень на скутере смотрел молча – насколько я могла видеть, губы его не двигались, молодой человек едва заметно кивал.

– И зачем я продолжаю смотреть? К Вадиму просто приехал друг. Мне-то какое дело? Подумаешь, какой-то парень на скутере. С битой.

Последнюю фразу я произнесла раньше, чем мой мозг осознал увиденное: к багажнику скутера была примотана бита. Вот уж точно тревожный звоночек. Отходить от своего поста у окна я быстро передумала.

Вдруг Вадим как-то особенно резко и широко взмахнул рукой. Парень на скутере впервые ответил что-то. Видимо, сказанные слова были очень убедительны, потому как Вадим замолчал. Но ненадолго, в следующую секунду он снова стал махать руками и почти кричать.

В ночной тишине улицы до меня донеслось лишь несколько особенно громких звуков, которые трудно было сложить в связные слова. Зато эти звуки дали понять, как сильно Вадим недоволен словами собеседника. Парень на скутере махнул рукой и слез со своего средства передвижения. Но лишь за тем, чтобы освободить от веревки биту.

Он методично разматывал веревку, Вадим же не замолкал. Объему его легких можно было только позавидовать.

– Ну и зачем вам бита? – беспокойно спрашивала я, наматывая на палец край отдернутой в сторону занавески.

Закончив, незнакомец скомкал веревку, сунул ее в карман, а биту взял в руку и шагнул навстречу Вадиму. Его рост поразил меня: Вадим не был низким, но этот парень возвышался над ним почти на голову. Бита в его руках казалась миниатюрной игрушечной копией. Лишь оказавшись в руках у Вадима, она стала выглядеть как настоящая бита.

Приятный и манящий запах кофе требовательно заполнял собой всю кухню, и я, поддавшись своей слабости, решила предаться удовольствию. Всего на несколько секунд отвлеклась от вида за окном, чтобы взять чашку, но когда я вернулась, то первым делом увидела что-то блестящее в руках Вадима.

Парень довольно улыбался, показывая что-то своему приятелю. Выражение лица незнакомца увидеть я не могла, потому как он теперь стоял спиной к окнам. Но зато прекрасно заметила, как парень дернулся и накрыл краем ткани блестящую вещь. Вадим спорить не стал – он сунул сверток обратно в карман своей толстовки.

Мне оставалось лишь пожурить себя за то, что из-за своей неуемной любви к кофе я не узнала, что же такое Вадим прятал в своем кармане. Я слаба, каюсь. И сожалела я лишь до тех пор, пока не сделала первый глоток этого прекрасного напитка. Из-за того что за окном была уже ночь, кофе пришлось сделать совсем слабым, но от того вкус его не стал хуже. Новый сорт действительно был непередаваемо хорош.

Парни еще немного поговорили – теперь я совсем ничего не видела, кроме широкой спины незнакомца. Потом этот самый парниша резко развернулся на пятках, сел на крохотный, по сравнению с его размерами, скутер и выехал со двора. Вадим проводил его взглядом, играючи перекидывая биту из одной руки в другую. И улыбался еще так искренне и по-детски довольно, как улыбается всякий ребенок, получивший от родителей желанную вещь, о которой забудет после первой же игры.

Вадим еще немного постоял, а после направился к машине каршеринга. К той самой, на которой я проездила весь сегодняшний день. Настроение парня казалось приподнятым, во всяком случае, его улыбка никуда не делась и вертеть битой он не перестал.

Когда машина выехала со двора вслед за скутером, мне было больше незачем смотреть во двор. Я закрыла окно. Никакой приятной ночной прохлады оно не принесло: на улице была настоящая парилка. Точно будет дождь, и к гадалке не ходи.

Так и оказалось: едва я улеглась, собираясь уснуть, как в окно начали барабанить капли дождя. Сначала тихие и редкие, со временем они все усерднее стучали в прозрачное стекло. Начался настоящий ливень. Было страшно представить, какая завтра будет слякоть на улице. Еще и лужи, я обязательно их не замечу и влезу в какую-нибудь. Выпачкаюсь и буду страшно недовольна этим.

Завтра нужно будет обязательно поговорить с Вадимом. Только нормально, а не как сегодня. Постараться убедить его не влипать в неприятности. Вряд ли он меня послушает, но попытаться еще раз стоит.

Убаюканная своими недовольными мыслями и монотонным перестуком дождя за окном, я уснула.

Глава 2

Наутро меня разбудил звонок, но не будильника, а телефона. Спросонья я ничего не понимала и могла только бестолково пытаться сфокусировать взгляд на горящем экране. Хотелось бы увидеть со стороны, как забавно я выглядела сейчас. Растрепанная, наверняка помятая, да еще и с глазами прищуренными. Что-то мне подсказывало, что в данный момент я походила не на профессионала частного сыска, а на сонного мультяшного крота, выбравшегося из норы.

Больших усилий мне стоило ответить на звонок.

– Да, – проскрипел мой голос. Таким звуком можно и испугать кого-нибудь – преступники встанут на путь истинный, если дать им поговорить со мной, сонной.

– Тань, привет!

– Привет, – тут же протянула я, переворачиваясь на спину. Голос женщины показался знакомым, но кто это был – сложно сказать.

– Это Оля. Я тут по делу звоню. Не отвлекаю?

– Оля, – повторила я, проморгалась и села, от чего голова моя немного закружилась, а желание лечь обратно возросло тысячекратно. Имя мне не сказало ровным счетом ничего. – Не отвлекаешь. Что-то случилось?

Проведя рукой по волосам, я поняла, что без расчески тут не обойтись. Спутанные светлые пряди очень кстати падали на лицо и выполняли роль неплохой шторки от солнца: яркие лучи пробивались сквозь не прикрытые занавесками окна и больно били по моим сонным глазам.

Оля, которую я все никак не могла вспомнить, тем временем продолжила. Говорила она быстро и звонко, едва успевая делать короткие вдохи между предложениями:

– Тут у нас проблема. Даже не проблема. Не знаю, как такое лучше назвать. – Оля нервно хохотнула. Мало веселости было в этом звуке. – В общем, я думаю, что для тебя есть работа. Мой начальник в шоке. Боится, что полиция никого не найдет, но хочет, чтобы преступник был во что бы то ни стало пойман. Я ему уже рассказала о твоем внушительном послужном списке и о том, сколько стоят твои услуги. Он немного повозмущался, но согласился. Не мог не согласиться. Тут же такое!

Моя голова болела все сильнее, а сила притяжения подушки победила стремление встать с постели. Я легла обратно, поставила телефон на громкую связь и положила его рядом с собой. Звонкий голос Оли – кем бы она ни была – странным образом успокаивал. Можно даже сказать, укачивал.

– Мы и подумать не могли, что такое может случиться в реальной жизни. Чувствую себя героиней какого-то детективного сериала!

Тон голоса Оли стал на порядок громче, моя собеседница явно волновалась и места себе не находила. Я бы с радостью поддержала ее, если бы понимала две вещи: кто такая Оля и что у нее случилось.

– Можешь по порядку? – прокашлявшись, выдала я ценой больших усилий. Голос уже больше походил на человеческий.

– Да. Конечно. Но, может, тебе лучше сразу к нам подъехать? Это все-таки не совсем телефонный разговор.

Я промычала что-то неразборчивое. Скорее всего, это мычание должно было быть вопросом «Куда мне ехать?», но я была не уверена. В любом случае Оля поняла все по-своему:

– Ладно. Если в двух словах, то сегодня утром был найден мертвым один из наших сотрудников. Представляешь! Его ножом закололи буквально в двухстах метрах от собственного дома. Наш начальник считает, что это конкуренты решили устранить Алексея.

Я зевнула и уставилась на экран телефона чуть более осознанным взглядом, убийство – это все-таки серьезно.

– Хорошо. Скоро приеду. Только адрес скинь. – Уставившись в окно, я задалась следующим справедливым вопросом: – Который вообще сейчас час?

– Почти девять.

Мне осталось лишь тяжело вздохнуть и попрощаться. Вот и отоспалась до обеда!

Не успел телефон потухнуть после сброшенного вызова, как пришло сообщение с незнакомого номера. Вот тебе, Танечка, и адрес, который ты так просила. Теперь собирайся и топай в самую рань раскрывать очередное преступление.

Куда-то идти совсем не хотелось – может, у меня и дома дела. Я, вон, подушке не доверяю – вдруг я голову подниму, а она сбежит. Где потом ее искать?

Вздохнув еще раз, я собрала все свои силы в кулак и поднялась с кровати. Мне нужно было срочно выпить кофе, взбодриться и ехать. Но это было нужно, а хотелось-то совсем другого.

Не зная, какое решение принять, я потянулась к своим любимым гадальным костям. Пусть я еще ничего не расследую, но надо же мне знать, стоит соглашаться на это дело или нет?

Вернувшись в мягкую и манящую постель, я потрясла кости в кулаке и бросила их на расправленное одеяло. Две костяшки упали ровно, показывая числа 30 и 22, но вот центральная завалилась в единственную складку на одеяле.

– Шесть или десять? – Я с задумчивостью уставилась на кость-предательницу, оценивая, какая грань выше. В конце концов, сдалась, плюнула на это дело и решила посмотреть оба варианта.

– Тридцать плюс шесть плюс двадцать два, – озвучила первый вариант: – Вас обижает унылая, безрадостная работа. Не самое приятное начало. Тогда посмотрим с другой стороны.

А с другой стороны была десятка.

– Ага. Непредвиденные осложнения в делах сами собой разрешатся, и вы получите прибыль. Это уже получше, – заключила я и собрала кости.

Чаша весов перевесила в сторону нового дела. Особенно мне нравился факт того, что Олин шеф в курсе моих расценок и без всяких вопросов готов оплачивать мою работу в полной мере. Ох, и люблю я таких, на все согласных мужчин.

Поездка по нужному адресу заняла достаточно времени – ни много ни мало, а тащиться пришлось почти на другой конец города. И опять утром. И опять по пробкам! Хотелось прямо сейчас связаться с Вадимом и попросить его научить меня кататься на самокате. Хотя теперь-то он уже вряд ли сможет меня хоть чему-то научить, лишился ведь своего транспорта.

От воспоминаний о вчерашней ситуации с Вадимом на душе стало как-то не очень. Еще неприятнее это утро делал и тот факт, что второпях я так и не выпила кофе. И не позавтракала! Но отсутствие в организме утренней порции кофеина, конечно, страшнее. И по дороге, как назло, ни одной кофейни.

Припарковавшись у нужного здания, я набрала последний входящий номер.

Оля ответила почти сразу:

– Да, Тань, ты уже подъехала?

– Ага. Стою вот. – Я задрала голову, рассматривая стеклянный фасад здания. Неплохое местечко и район дорогой. Жаль только, что ничего из этого не наталкивало на мысль о том, кто такая Оля.

– Сейчас. Подожди минутку. Я за тобой спущусь.

По моим внутренним часам, прошло секунд сорок, прежде чем мне навстречу выбежала невысокая, нервно улыбающаяся блондинка. Одна ее рука была протянута вперед – то ли обнять она меня хотела, то ли руку пожать, – а во второй был бумажный стаканчик, накрытый крышкой.

– Танечка, я так рада, что ты приехала. Спасибо. – Между двумя вариантами Оля выбрала объятия. Оно вышло торопливым и неловким. Я позволила себе лишь несильно приобнять Олю за плечи и тут же отстраниться. – Это тебе. Помню, как сильно ты любишь кофе. Считай это компенсацией за ранний подъем.

«Лучше бы, конечно, компенсировали деньгами», – хотела сказать я, но поняла, что в стаканчике кофе, к которому так стремилась моя душа. Да еще и латте с карамельным сиропом.

– Соленая карамель, – протянула я после первого глотка, едва не закатывая глаза от наслаждения. Поистине божественный напиток.

Оля довольно кивнула и взяла меня под локоть.

Ненавязчиво буксируя меня в сторону входа в офис, она начала говорить:

– У Вячеслава Степановича уже есть несколько подозреваемых. Он считает, что это могли быть наши основные конкуренты. Сейчас в этой сфере очень возросла конкуренция. А Соломин прекрасно умел находить с людьми общий язык. По работе, конечно, в жизни-то он был тем еще, – Оля запнулась: – То есть о покойниках же плохо не говорят?

– О покойниках или хорошо, или ничего, кроме правды, – сказала я. Всегда злило, когда люди не договаривали до конца эту фразу, тем самым коверкая всю суть. – Но ты подожди. Расскажи сначала, кто такой этот Вячеслав Степанович?

– Это наш генеральный директор и владелец компании. Он тут с утра всех на уши поставил, когда Алексей на связь не вышел. – Оля взмахнула свободной рукой и торопливо прибавила: – Соломин – это…

Но я прервала:

– Убитый.

– Откуда ты знаешь?

– Догадалась, – я сделала еще один глоток кофе, – не зря же я детективом работаю.

Оля улыбнулась. Впервые за эти минуты ее улыбка вышла не нервной. Сейчас Ольга напоминала совсем юную девушку. Перед глазами пронеслись воспоминания былых лет.

– Точно! – воскликнула я, не в силах удержаться от осенившей меня догадки.

Это ведь та самая Оля-первокурсница, которая просила у меня конспекты.

Я тогда уже была на последнем курсе Тарасовской академии права, а Оля только-только поступила. Уж не помню, как мы познакомились, но весь последний курс Оля всегда крутилась где-то рядом. Подругами нас назвать было сложно, но хорошими приятельницами – можно.

– Ты здесь юристом работаешь?

– Нет. – Оля дернула плечом, но тут же сгладила резкий жест улыбкой. – Я тут секретарь. Как говорила одна наша клиентка, второй человек в организации.

– А чего так? Ты же в следственных органах работать хотела. Все уши мне прожужжала о том, что хочешь продолжить семейную традицию.

– Не сложилось.

Оля отвернулась, прикладывая пропуск к индикатору на двери. Индикатор громко пикнул, и дверь открылась. Задавать вопросы дальше и бередить душевные раны Оли я не стала. Радовало, что я смогла наконец ее вспомнить. Неудивительно, что спустя столько лет Оля затерялась в недрах моей памяти.

До лифта мы дошли в тишине, Оля заговорила, когда мы остановились на четвертом этаже. Перед нами тянулся длинный и светлый коридор. С левой стороны были две двери, с правой – одна. Все они были закрыты. От царившей здесь тишины было немного не по себе.

– Это кабинет Геннадия Львовича, – негромко сказала Ольга, стоило нам поравняться с первой дверью. – Он первый претендент на должность Алексея. Вообще он уже давно метил на эту должность, но Соломин крепко держался за свое место и никому отдавать не планировал. Да и не смог бы никто его подсидеть. Уж очень незаменимый был человек. Геннадий едва ли сможет сохранить все, что успел создать Алексей.

– А кем был Соломин? – Я не совсем понимала, чем они все здесь вообще занимались, но должность убитого хотелось выяснить в первую очередь.

– Он был главой отдела айти. Они располагаются на этаж выше.

Кивнув, я допила остатки кофе. Жаль, все урны мы уже прошли, пришлось тащить пустой стаканчик дальше. Делать это мне было совершенно лень. Мой сонный мозг не придумал ничего лучше, чем немного расстегнуть сумку и, как в подставку, запихнуть стаканчик в образовавшееся отверстие. Он был небольшим, так что как раз идеально влез.

Пока я была занята таким увлекательным делом, дальняя дверь слева открылась и в коридор вышел высокий мужчина с темными, зачесанными назад волосами. Выглядел он как настоящий директор. Разумеется, не обычный, а директор из какого-нибудь красивого сериала. Одного из тех сериалов, в которых главная героиня с первых серий без памяти влюбляется в своего красавчика начальника.

«Ну молодец, Татьяна. Тут такие мужчины ходят, а ты стаканчик в сумку суешь. Идеальная первая встреча, ничего не скажешь».

– Ой! – Оля встала ровно между нами, закрывая меня от взора мужчины. Стаканчик я тут же вытащила и теперь вертела его в руках с самым беззаботным видом. – Леонид! Как там Вячеслав Степанович? Успокоился?

– Куда там. – Мужчина пренебрежительно махнул рукой, но на Олю так и не взглянул.

Его взгляд был направлен в мою сторону, роста Оли не хватало, чтобы полностью скрыть меня от взора человека, чей рост выше хотя бы ста шестидесяти сантиметров. Хотелось сквозь землю провалиться. Стою тут перед местным эталоном мужской красоты в самой глупой ситуации из возможных. Еще и выражение лица наверняка то еще состроила.

Поймав себя на этой мысли, я собралась и вновь стала серьезной и сосредоточенной женщиной. Только стаканчик все еще было некуда деть.

– Здравствуйте. – Леонид обратился ко мне. – А вы та самая знаменитая Татьяна Иванова? Ольга тут уже все уши нам про вас прожужжала. Что ж, рад наконец познакомиться.

– И я рада, – улыбнувшись, я протянула правую руку мужчине. Но тот не пожал ее, а сделал то, чего я никак не ожидала: наклонился вперед, поднес ладонь к губам и легонько коснулся костяшек. – Приятно познакомиться, – кивнула я.

Оля хихикнула.

– Мы вас очень ждали, – сказал Леонид, выпрямившись. – Пойдемте, я вас проведу.

Он кивнул мне и Ольге. Причин отказаться от такого сопровождения не нашлось.

Леонид провел нас дальше по коридору в самую последнюю дверь. Ту самую, которую я не заметила, потому как она была скрыта за небольшой колонной.

В кабинете нас ждал очень взрослый – почти пожилой – мужчина в сером деловом костюме. Он нервно крутил в руках нож для конвертов. Блестящая металлическая поверхность то и дело ловила падающие через окно лучи и бросала по стенам солнечные зайчики.

– О! – завидев нас, он тут же вскочил на ноги. Его кресло скрипнуло и откатилось назад, а нож упал на деревянную поверхность стола. Мужчина тут же подхватил его и застучал лезвием плашмя по боку компьютерной клавиатуры. – Татьяна! Вы приехали. Наконец-то!

Мужчина засуетился, не зная, куда деть нож, да и самого себя тоже. В конце концов он подобрался и отдал два четких указания:

– Леонид, выйди. Ольга, приготовь нам кофе.

Я хотела отказаться от своей порции щедро предложенного угощения, но прикусила язык. Не настал еще день, когда я буду отказываться от кофе по доброй воле. Даже если сладкий напиток будет вторым за полчаса.

Оля кивнула и выскочила из кабинета, напоследок выхватив у меня из рук пустой стаканчик. Моя спасительница.

Леонид вышел следом за ней, но куда более неторопливо. Мне даже показалось, что он останется здесь или скажет что-то. Но мужчина вышел молча и даже не обернулся.

– Присаживайтесь!

Мне предложили большое и роскошное кресло прямо напротив директорского стола. Сев, я ожидала, что и Вячеслав Степанович тоже сядет на свое место, но мужчина этого не сделал. Он уперся руками в собственный стол и уставился на меня во все глаза. Сжатый в кулаке пусть маленький, но все же нож делал его вид весьма угрожающим.

– Я рад, что вы согласились и так быстро приехали! Ольга меня обо всем предупредила. – Вячеслав Степанович похлопал себя по карманам пиджака, выудил ключ и ненадолго скрылся из моего поля зрения, чтобы открыть выдвижной ящик стола. Спустя минуту мне были продемонстрированы перемотанные банковской лентой купюры. – Это аванс. Остальное, когда преступник будет пойман.

Сумма выглядела достойно, даже интересно, что же такого Ольга им наговорила, что мне такие деньги без всяких вопросов передать собираются.

– Если разберетесь с делом быстро, я добавлю столько же сверху в качестве премии. – Мужчина обошел стол, шагнул ко мне навстречу и положил деньги прямо на широкий подлокотник.

Вячеслав Степанович замер, склонившись надо мной. Его шепот прозвучал совсем тихо, но от того не менее внушительно:

– Помогите мне найти этого человека.

– Я сделаю все, что в моих силах, – как можно более серьезным тоном заверила я.

Вячеслав Степанович кивнул.

– Я так понимаю, пострадавший был очень ценным сотрудником, раз вы так печетесь о поимке его убийцы.

В ответ на мой тон Вячеслав Степанович поморщился и отступил.

– Да. Алексей Соломин во многих вопросах был человеком незаменимым. Его многие пытались переманить на свою сторону, но он отвергал все предложения и крепко держался за свое место. Он был лучшим моим сотрудником и самым ценным кадром в компании. – Вячеслав Степанович во время своей пламенной речи то и дело потрясывал перед собой указательным пальцем. Нож он наконец отложил. – Не знаю как, но он этих айтишников собирал вокруг себя по щелчку пальцев. Гамельский крысолов в сфере информационных технологий.

– Что вы имеете в виду? – Я немного растерялась от такого сравнения.

– Да то и имею. – Мужчина все-таки подошел к своему креслу, пододвинул его к столу и сел. – Как там это называется? Зумеры? Бумеры? Черт их разберет эти поколения. Алексей пытался мне объяснить, но я не очень понял. Молодые которые! Но не те, которые самые юные.

– А! Зумеры!

– Они, родимые. Так вот, в других компаниях у них у всех выгорания, токсичные коллективы и прочие причины навсегда уйти с работы. В общем, увольняются все, текучка страшная. А Алексей как-то нашел к ним подход. Я, честно, не лез. Знаю только, что у них там и дресс-кода нет, и нерабочее настроение может быть веской причиной отпроситься на весь день. И домой все уходят как по часам, а то и раньше. Ну и зарплаты он тоже им платил по своему усмотрению. Меня не тревожило, сколько, пока доход в разы превышал расход. Скорей всего там еще немало всякого, но я с Алексея не спрашивал.

Вячеслав Степанович говорил спокойно, деловито загибая пальцы. Перечисленные факты, кажется, его совсем не тревожили. Такому лояльному начальнику можно было разве что позавидовать.

– У нас только вакансия свободная появится, как тут же очередь желающих. Причем не начинающих айтишников, которые только ищут, куда бы им приткнуться, а вполне опытных. Профессионалов своего дела. – Вячеслав Степанович с тяжелым вздохом прикрыл лицо ладонью. Его наполовину поседевшие усы забавно дернулись из-за движения губ. Сейчас его тон был совсем разбитым: – Они же теперь все уволятся! Моей компании настанет конец.

– Не драматизируйте. – Сказав это, я поджала губы. Такая себе попытка утешить.

Вячеслав Степанович тоже не оценил. Убрав руку от лица, он глянул на меня взглядом, полным печали и тоски.

– Я-то как раз таки и не драматизирую. У меня уже два заявления об увольнении. А ведь только половина одиннадцатого! И знаете, в чем причина? Им необходимо время и смена обстановки, чтобы пережить смерть начальника!

Я пожала плечами.

– Согласитесь, ситуация действительно странная. Их тоже можно понять.

– Но не увольняться же теперь! – Мужчина не сдержался и громко воскликнул, роняя руку на поверхность стола. Удар вышел громкий, а я даже немного загордилась собой из-за того, что не вздрогнула. – Простите.

– Ничего.

– Разболтался я что-то. Не о том речь. – Он тряхнул головой и сел ровно. – В общем, мы потеряли очень ценный кадр. На работе Алексей был большим молодцом.

– Только на работе? – Я ухватилась за эту ниточку и постаралась как можно аккуратней потянуть.

– Да. Честно скажу, человеком Алексей был невыносимым. Упрямым до одури. Грубым. – Мужчина фыркнул и покачал головой. – Вчера, например, подрался с каким-то парнем по дороге на работу. Тот в него на самокате врезался, а Алексей… – Вячеслав Степанович развел руки в стороны и пожал плечами. – Алексей поступил как Алексей. Еще и хвалился потом.

Того, как я замерла, он не заметил, а если и заметил, то не заострил внимания. В моей же голове билась только одна мысль: «Неужели это тот самый мужик, с которым Вадим вчера утром столкнулся на дороге?» Но одного только факта столкновения самоката и машины было мало.

– И что же сделал Алексей?

Вячеслав Степанович замялся.

– Не знаю даже, как это правильно назвать.

В кабинет вошла Ольга, неся на подносе две небольшие чашки кофе. Она поставила обе на стол, и одну пододвинула поближе ко мне.

– Спасибо, Оля, – кивнул ей директор.

Я поблагодарила следом. Ольга кивнула и вышла, негромко прикрыв за собой дверь.

– Так что там с Алексеем и с происшествием на дороге? – поспешила напомнить я.

Вячеслав Степанович, видимо, воспользовался заминкой, чтобы сформулировать мысль:

– Он вроде как переехал его самокат на своей машине. – Он тут же поднял руки, будто не сотрудника своего обелить пытался, а себя самого. – Не хочу оправдывать Алексея, но мальчишка его толкнул. Да так сильно, что Алексей упал и разбил себе затылок. Я как увидел, так мороз по коже: вся шея, рубашка и пиджак в крови! Оля тут ему повязки накладывала. Почти весь бинт извела. Эти самокатчики – главная беда нашего времени. Запретить бы все это, и жизнь была бы лучше.

– Откуда вы узнали, что ваш сотрудник убит? – прервала я пылкую беседу моего нанимателя. – Кто нашел тело?

– Так… Кто нашел – и не знаю, – пожал плечами Вячеслав Степанович. – А нам из полиции сообщили, все утро тут ходили, выясняли, что да как, были ли враги, да как он тут работал.

– А зачем меня тогда нанимать? Полиция же найдет преступника…

– Может, и найдет, – меланхолично заметил мужчина. – Только вот… когда они его найдут? А сколько дел остается нераскрытыми, знаете?

– А кто делом занимается, вы в курсе?

– Понятия не имею. Мне никто не докладывался, говорю же, расспрашивали нас всех.

Я бездумно кивнула и сложила руки на груди, успешно пропуская мимо ушей всю оставшуюся пламенную речь директора. Тем более что речь эта к делу отношения не имела – скорее, мужчина делился со мной тем, насколько неправильно все в мире устроено. Вот и каков шанс, что в один и тот же день, в одном и том же городе, дважды произошло одно и то же событие? Может, я и не сильна в теории вероятности, но что-то подсказывало – шанс такого совпадения крайне мал.

«Во что же ты влез, Вадим?» – спрашивала я мысленно соседского парня.

Весь оставшийся разговор с Вячеславом Степановичем я провела в своих глубоких и тяжелых мыслях. Собственно, об Алексее и его смерти мы больше не говорили – обсуждали мою работу, порядок оплаты, предполагаемые сроки. Стандартная процедура, ничего нового.

– Наверное, вы захотите опросить всех сотрудников? – Вячеслав Степанович громко прокашлялся, когда я совсем ушла в свои мысли. Нетерпеливо он подтолкнул ко мне зеленую папку: – Это личные дела каждого, кто работает на меня.

Мои глаза удивленно расширились, а папка-то была не маленьких размеров. Но я быстро взяла себя в руки и подтянула ее поближе.

– Меня больше интересуют люди, которые напрямую работали с Алексеем. А особенно те, которые после его смерти окажутся в лучах славы.