Кейт понимала, что, возможно, в ней просто говорит паранойя.

– Вчера вечером возле квартиры, где мы живем, прятался фотограф, а сегодня утром – уже целых пятеро.

Джейк обошел Кейт, заслонил ее спиной от мужчины с телефоном.

– Я смотрел новости. У больницы, где лежит Питер, тоже дежурят фотографы.

Кейт сделала глоток кофе, вкусного, горячего.

– Как продвигается дело? – спросил Джейк.

Кейт предстояло объяснять ему, что ей придется не только прощаться с Питером, но и пытаться расспросить его о Джейни Маклин.

– Пойдем возьмем машину напрокат. Это в четырех часах езды.

Джейк кивнул, взял чемодан. Когда они уходили, Кейт оглянулась, но мужчина не последовал за ней. Он был всецело поглощен тем, что происходило на экране его телефона.

Глава 33

За сорок минут Тристан добрался на метро от Кингс-Кросс до Уотфорда. В одиночку путешествовать по Лондону было… странно. Этот город ощущался таким огромным. Таким давящим. Тристан казался сам себе очень маленьким и незначительным. Он всегда восхищался Кейт, ее способностью гордо нести бремя прошлого. Она никогда не проявляла слабости, изо всех сил старалась справиться с невыносимой ситуацией. Она всегда говорила, что ее величайший триумф, раскрытие дела о Каннибале из Девяти Вязов, стал и ее величайшим провалом. Тристан знал, что она молилась о смерти Питера Конуэя, но Питер Конуэй был отцом Джейка. Невозможно было представить, как она со всем этим живет.

Снега навалило не так много, так что дороги были свободны. Джон Чейз был зарегистрирован как житель «Бэйуотер-Хаус». До станции метро было добрых двадцать минут ходьбы, и толпы людей, которые вышли из поезда на той же остановке, очень быстро поредели, когда пригородные улицы сменились жилыми комплексами. «Бэйуотер-Хаус», стоявший посреди клочка бурой земли, поросшей кустарником, был самым грязным и запущенным из всех многоквартирных домов. Рядом стояла обгоревшая машина. Неподалеку располагалась баскетбольная площадка – кольцо уцелело, но количество битого стекла и собачьего дерьма недвусмысленно намекало, что здесь уже давно не играют в баскетбол. Компания молодых людей, куривших сигареты, подняла глаза на Тристана, когда он проходил мимо. Он надел элегантный костюм и взял с собой кожаный портфель в надежде, что будет похож на страхового агента. Едва Тристан вошел через открытый вход в многоквартирный дом, к нему подошел невысокий парень с плохо обесцвеченными волосами.

– Есть сигаретка? – требовательным тоном поинтересовался он.

Из подъезда вышли еще один парень и девушка. Оба выглядели потрепанными, у них были впалые щеки и мертвые глаза наркоманов.

– Нет, – сказал Тристан, проходя мимо них к лестнице. Лифт он не стал и вызывать – и так было ясно, что он, скорее всего, сломан.

– А фунт? Дашь нам фунт? – проскулила девушка.

Квартира Джона Чейза находилась на четырнадцатом этаже, и Тристан решил, что, если ребята вознамерились просить милостыню у прохожих, вряд ли они захотят следовать за ним по стольким лестницам. Он был прав – уже на третьем пролете они потеряли к нему интерес и отстали.

Тристан и Сара, его сестра, тоже выросли в грязной многоквартирной башне, но по сравнению с «Бэйуотер-Хаус» то был дворец. Бетонная лестница была грязной, запах сырости, мочи и безысходности – удушающим. Поднимаясь все выше, Тристан видел в окна огни города, сиявшие далеко на горизонте. На десятом этаже кто-то когда-то разжигал костер, по стене было размазано огромное черное пятно сажи. Из сгоревшей пивной банки высыпался черный пепел выкуренной конопли.

Добравшись до четырнадцатого этажа, Тристан остановился на последней площадке. Крыши не было, и, когда он остановился, чтобы перевести дух, его легкие наполнил ледяной воздух. Он прошел по площадке мимо двери, где играла громкая музыка и лаяла собака. Вдалеке шумел город. Джон Чейз жил в конце площадки, на его входной двери было много царапин и вмятин, и среди них одна круглая, почти с обеденную тарелку величиной – возможно, от тарана. Тристан остановился снаружи и прислушался. Телевизор там, что ли, работал? Похоже, изнутри доносилась музыка. Он постучал, подождал минуту, постучал сильнее. Отчаянно заколотил кулаками по дереву.

Опустился на колени, чтобы заглянуть в почтовый ящик, но тот не открывался. Казалось, он чем-то заблокирован. Тристан достал мобильник и набрал номер стационарного телефона Джона Чейза, указанный на 192.com. Позвонил, и внутри квартиры отозвался телефон.

Из-за двери пахло чем-то странным. Как будто протухшей едой. Волосы на затылке Тристана встали дыбом. Этот полузаброшенный дом его пугал. Телефон в квартире продолжал звонить. Видимо, Роланд или Джон был на работе – вполне логично утром вторника. Тристан заглянул в грязное окно. Жалюзи были опущены, но он мог кое-что разглядеть в небольшую щель внизу. Из крана капала вода в раковину, полную грязной посуды.

У Тристана в сумке были отмычки. Он попытался дозвониться до Кейт и спросить у нее совета, но ее номер не отвечал. Он опустился на колени. Замочная скважина, очень старая, располагалась на уровне его талии. Это был не йельский замок – тут, по всей видимости, требовался большой старый ключ.

Тристан поставил портфель на пол, вынул продолговатый кожаный кошелек размером чуть больше, чем юридический конверт. В кошельке находился приличный набор отмычек и болванок. За последнюю пару лет Тристан прошел несколько курсов, научился методам наблюдения, сбора доказательств и, что ему нравилось больше всего, взлома замков. Пока у него не было особых шансов попрактиковаться, но теперь ему представилась отличная возможность.

Тристан огляделся. Коридор был пуст. Может быть, он поторопился с выводами? Что, если Джон-Роланд отсыпается после бурной ночи или просто отсыпается? Но запах из-за двери был невыносим. Тристан вновь обвел взглядом исцарапанную дверь и все-таки решился попробовать одну из отмычек. Вставил в замок, медленно повернул. Ничего не вышло. Он взял болванку с зазубренным краем. Воздух был ледяным, его руки быстро начали неметь. Он вставил болванку в замочную скважину, повернул, и дверь со скрипом открылась, выпустив поток теплого спертого воздуха.

Тристан вошел и тут же зажал рукой рот и нос. Было очень тепло, и сначала он подумал, что ужасный запах исходит от гниющей еды на кухне. Затем он прошел в гостиную. Она была очень просто обставлена и завалена книгами, журналами и коробками, сложенными у одной стены. В центре комнаты стоял единственный стул, повернутый к телевизору.

В кресле сидел мертвый человек в футболке и трусах. Его лицо навсегда застыло в гримасе ужаса – широко раскрытый рот, распахнутые глаза. Длинные спутанные волосы прилипли к голове, футболка была разорвана и, как и его голые ноги, забрызгана кровью. Стол лежал на боку, книги и бумаги валялись среди битого стекла. По стене над телевизором шла дуга засохших кровавых брызг. Сердце Тристана бешено колотилось, его трясло. Он обошел другие комнаты – ванную, где висела самодельная бельевая веревка, довольно опрятную спальню с аккуратно заправленной кроватью и стопкой книг на тумбочке. Вернулся в гостиную. На полке, заставленной книгами, лежало несколько сувениров: перистый кусок засушенного коралла, несколько резных деревянных шаров в миске. Две фотографии в рамках. На одной темноволосый мужчина и две молодые женщины стояли у водопада. На другой тоже было три человека: Роланд, Форрест и Роберт. Они стояли в каком-то зале перед шестью большими железобетонными квадратами по метру в высоту, расписанными фигурами людей, которые шли вдоль реки, стояли на горе и пасли овец. По-видимому, составленные вместе квадраты образовывали единую картину. Молодые люди улыбались, на них были перчатки, в каких обычно поднимают тяжести. Тристан быстро все сфотографировал, стараясь ничего не трогать.

Он вернулся в зал и увидел на столе стопку нераспечатанных писем. Там лежали пачки банковских выписок. Достав из кошелька с ключом-скелетом одноразовые латексные перчатки, Тристан надел их. Просмотрел банковские выписки, все – на имя Джона Чейза. Похоже, он каждый месяц получал государственные пособия по безработице. Руки Тристана дрожали, когда он фотографировал на телефон банковскую выписку, в которой была транзакция от ноября 2017 года – банковский перевод на сумму 300 фунтов стерлингов от Форреста Паркера.

Глава 34

Кейт не услышала звонка Тристана, потому что ее мобильник лежал в сумке, а сумка – в багажнике арендованной машины.

Поездка до Уэйкфилда заняла четыре часа, и, казалось, она пролетела очень быстро. Слишком быстро. Джейк связался с начальником тюрьмы, который организовал для них встречу с одним из тюремных охранников в приемной больницы Пиндерфилдс.

– Все в порядке, мам? – спросил Джейк, когда они уже стояли на парковке для посетителей и Кейт выключила двигатель.

– Да. Нет.

– Я тоже не в порядке.

В окно постучала невысокая, коренастая женщина с коротко стриженными черными волосами, в юбке и куртке. Взяв пальто с заднего сиденья, Кейт и Джек вышли из машины. Было очень холодно и сыро, моросил мелкий дождь. Они все пожали друг другу руки, и женщина, Энджи, объяснила, что она пресс-атташе. А дальше была довольно долгая прогулка по парковке и по тропинке к главному зданию больницы.

– Там снаружи стоят несколько фотографов. Кажется, они пронюхали, что вы приехали с визитом. Не поднимайте головы, ничего не говорите. Я отведу вас в палату Питера.

«Несколько» было довольно слабым определением для шеренги, которая заняла все пространство у главного входа и тротуар. Когда эта толпа увидела Кейт и Джека, она тут же завопила и окружила их. Кейт попыталась спрятаться за сына, но его фигура исчезла в море голов и рук с камерами. В ее лицо ударили яркие вспышки. Журналисты визжали, орали, выкрикивали вопросы. В этой какофонии Кейт удалось различить несколько голосов:

– Вам грустно, что он умирает?

– Каково это – трахаться с серийным убийцей и родить от него сына?

Кейт наконец увидела Джейка. Он почти добрался до двери. Вновь нахлынуло то же чувство, что и много лет назад – чувство, что ее изучают так внимательно, что готовы живьем содрать с нее кожу. Толпа плотнее обступила ее и замерла. Ее лицо обжигал дождь и горячее, зловонное дыхание журналистов. А потом камеры вдруг раздвинулись, и появился Джейк.

– Убирайтесь отсюда. Сейчас же, – велел он, оттолкнув двоих репортеров, схватил Кейт за руку, и она почувствовала, как ее сквозь толпу ведут в тепло и яркий свет приемной больницы.

Людей было много, и все оборачивались, когда они проходили мимо, – осуждающие, любопытные и даже хмурые. Как будто Кейт и Джейк своим визитом давали понять, что одобряют преступления Питера Конуэя.

– Как вам не стыдно! – крикнула пожилая женщина. – Больной сукин сын должен сдохнуть в одиночестве!

– Его вообще тут быть не должно! – гаркнул мужчина. – Ему не место рядом с другими больными!

Они поднялись на большом пустом лифте, возле которого их ждал полицейский. Энджи была достаточно умна, чтобы не пытаться завязать разговор. Они вошли в тихую боковую палату, где за импровизированным столом сидел еще один полицейский, очень высокий и атлетичный, лет тридцати пяти. Он встал, чтобы их поприветствовать, и Кейт увидела у него на поясе дубинку и пистолет. За стеклянной дверью ожидала женщина, тоже в полицейской униформе.

– Это Джейк Маршалл и его мать, Кейт Маршалл. Они здесь как ближайшие родственники Питера Конуэя. Джейк – его сын, – сказала Энджи, и Кейт показалось, что эти слова с грохотом упали на стол.

– Добрый день. Мне нужно провести быстрый обыск, – сказала офицер, обращаясь к Джейку. – Расставьте ноги и поднимите руки вверх.

Джейк снял пальто и позволил женщине провести по его телу металлоискателем. Офицер жестом подозвала Кейт поближе. Забирая пальто после аналогичного обыска, Кейт заметила, что по его спине растеклось сырое яйцо.

– Кто кидался яйцами?

– В толпе была парочка протестующих, – уклончиво ответила Энджи. От металлоискателя она тоже уклонилась, объяснив, что в палату не пойдет.

– Что за халатность? – Кейт вновь обвела взглядом пальто и двоих полицейских. – Кидаться в людей яйцами – это, вообще-то, нападение. Почему внизу не дежурит полиция?

– Люди имеют право протестовать против того, с чем не согласны.

– «Не согласны», – передразнила Кейт. – Да что они об этом знают?

Полицейские переглянулись.

– Мы здесь, чтобы Питер Конуэй не сбежал, – сказал мужчина. – Нас не предупреждали ни о каких протестующих.

– Как он, по-вашему, сбежит, когда он при смерти и подключен к системе жизнеобеспечения? – возмутилась Кейт, чувствуя, как все внутри нее клокочет от гнева. – А меня и моего сына забрасывают яйцами, глумятся над нами, угрожают.

Повисла тишина.

– Нам нужно, чтобы вы расписались вот здесь, и нам понадобится удостоверение личности, паспорт или водительские права с фотографией, – сказал мужчина.

– Мам. Все в порядке, – сказал Джейк.

– Нет. Ничего не в порядке. Я потратила последние двадцать лет на это дерьмо. Знают ли эти идиоты снаружи, «протестующие», что Питера Конуэя вообще поймали только благодаря мне? А вы знаете, что это я раскрыла дело?

Мужчина заморгал, как кролик в свете фар, а две женщины просто изумленно таращились на Кейт.

– Ну вот, теперь знаете. Скорее всего, я спасла несколько молодых женщин. Вы знали, что он пытался меня убить? – Кейт приподняла толстовку, больше не беспокоясь о том, что подумают люди. – Посмотрите на этот шрам. Его мне оставил Конуэй. Мне пришлось бороться за жизнь, и я все равно смогла позвонить в неотложку, и именно по этой причине он последние двадцать три года был заперт в тюрьме. – Кейт трясло, в глазах стояли слезы, и она яростно их вытирала. – А теперь вы пожимаете плечами и говорите мне, что у каких-то уродов есть законное право кидаться яйцами в меня и моего сына!

– Мы можем попросить кого-нибудь просмотреть записи видеонаблюдения, – сказал мужчина.

– Я с этим разберусь, – пообещала женщина. – И если мы сможем установить личность того, кто кинул яйцо, арест ему обеспечен.

– Спасибо, – сказала Кейт, вытирая глаза, смутившись этой вспышки.

– Мам, все точно хорошо? – Джейк сжал ее руку. – Тебе ведь не обязательно идти туда со мной.

– Нет уж. Я не для того проделала этот долгий путь, чтобы туда не пойти.

Джейк достал паспорт, и тут Кейт поняла, что у нее нет при себе сумки.

– Я оставила сумку в багажнике машины.

Мужчина проверил паспорт Джейка и вернул его.

– Нам очень нужно и ваше удостоверение личности.

– Вы хотите, чтобы я опять прошла через все это?

– Она – моя мама, – сказал Джейк. – Посмотрите на мой левый глаз. Он оранжево-голубой. У нас обоих редкое заболевание, секторальная гетерохромия, при котором глаза бывают разноцветными. Видите, у нее такой же. Я понимаю, что это не удостоверение личности, но она моя мама.

– Я могу пройти к машине и забрать вашу сумку, – сказала Энджи так осторожно, будто успокаивала сумасшедшего, и посмотрела на полицейских.

– Хорошо, можете зайти, но я должен как можно скорее получить ваше удостоверение личности.

– Спасибо, – сказала Кейт, протягивая Энджи ключи. – Черная сумка, лежит в багажнике. Еще там лежит айпад в чехле – можете и его захватить?

Кейт и Джейк зарегистрировались, и женщина провела их через двери. Небольшая палата в конце коридора была зарезервирована для Питера Конуэя. Две соседние палаты были пусты, и Кейт слышала писк кардиомонитора. Их ждала медсестра.

– Проходите. Его только что привезли.

Глава 35

Полиция приехала через полчаса, и это были самые долгие тридцать минут в жизни Тристана. Он ждал у входной двери, ходил взад-вперед, чтобы согреться. Минуты шли, и он явственно ощущал, что за дверью – мертвец. Труп с пустыми глазами, который сидит в кресле, уставившись в телевизор. Поразительно, как пусто было на верхнем этаже «Бэйуотер-Хаус».

Холодный, завывающий ветер, казалось, блокировал все мысли, и, глядя на парковку внизу, Тристан не понимал, почему там так пусто и безлюдно. Как сотни людей живут в этом здании, если вокруг никого нет? Трое ребят слонялись туда-сюда, но, когда подъехала первая полицейская машина, они исчезли.

Первой из лифта в конце коридора вышла крошечная, свирепого вида женщина с короткими рыжими волосами, зачесанными назад, и большими бледными ушами, заметно торчавшими. Бронежилет поверх униформы казался слишком громоздким для ее миниатюрной фигуры.

– Это вы звонили по номеру девять-девять-девять? – спросила она, оглядев его с ног до головы.

– Да. Он там. Думаю, он уже давно мертв.

– А кто вы такой?

– Тристан Харпер. А вы? – От страха его голос прозвучал более вызывающе, чем ему бы хотелось.

Офицер сжала рацию и впилась в него взглядом.

– Да, поднимайтесь. Это четырнадцатый этаж, конец коридора. Этот тип говорит, что обнаружил тело. Вы можете отвести его в фургон и допросить?

– При чем тут допрос? Вы имеете в виду заявление? – спросил Тристан. – Я только что нашел тело.

– А почему вы вообще сегодня оказались здесь?

Покопавшись в кармане, Тристан достал визитку Шона Бентли и визитку его агентства.

– Я… я знаю этого офицера. Я частный детектив, и я думаю, что это тело связано с делом, над которым я работаю.

Двое полицейских в униформе вышли из лифта и побежали к ним по коридору.

– Я констебль Меган Левитт, – сказала женщина, указывая на ордер в кармане бронежилета. – Мне нужно, чтобы вы отвели его в фургон, – велела она коллегам.

Один из офицеров, высокий, крепкий парень, на вид совсем подросток, попытался схватить Тристана за руку.

– Я с радостью поговорю с вами добровольно.

Меган кивнула офицеру, который показал, что Тристан должен следовать за ней.

– Тело в гостиной, – добавил Тристан, но они вошли в квартиру, не обращая на него внимания.

* * *

Тристана поместили в маленький грязный полицейский фургон, припаркованный на пустой бейсбольной площадке. Оттуда он наблюдал, как час спустя прибыл фургон судебной экспертизы. Этот час тоже прошел медленно. Ветер качал фургон, и было так тихо. Как будто при виде полиции затаились и те немногие люди, что были поблизости.

Тристан несколько раз пытался дозвониться до Кейт, но не смог. Он заметил в углу кулер, встал, налил себе воды. Подергал дверную ручку и понял, что его заперли внутри.

Констебль Меган Левитт появилась спустя несколько минут. Холодный ветер ворвался в душный фургон, когда она открыла дверь.

– Зачем вы меня заперли? – кипя от злости, спросил Тристан. – Я же вам сказал, что готов с вами поговорить добровольно.

Меган села на скамейку напротив, так что их разделял лишь маленький пластиковый столик.

– Как вы попали в квартиру? – резко спросила она.

– Открыл дверь и вошел, потому что оттуда подозрительно пахло. Разложением.

– Кто дал вам ключ? Владелец квартиры?

– Нет. Я открыл дверь отмычкой.

– Так вы туда вломились?

– Я же сказал – там плохо пахло. Разлагающимся телом.

– А вы знаете, как пахнет разлагающееся тело?

– Да. Я с этим сталкивался по работе. – Тристан достал визитку и подтолкнул к констеблю.

– Ваша профессия – частный детектив? – спросила Меган, сверяясь с листком бумаги.

– Да.

– И вас зовут Тристан Харпер?

– Да.

– У вас есть судимость, – сказала Меган, перевернув листок. На нем было фото пятнадцатилетнего Тристана с угрюмым выражением лица и длинными сальными волосами.

– Да. Глупая подростковая выходка. Я побил окна в местном молодежном клубе… Я думаю, что в квартире наверху – тело человека по имени Джон Чейз, чье имя при рождении – Роланд Джайлз Квинтус Хакер. – Заметив взгляд Меган, Тристан продолжил: – Я расследую нераскрытое дело об исчезновении девушки по имени Джейни Маклин в декабре восемьдесят восьмого года. Джон Чейз – или Роланд Хакер, как его тогда звали, – был одним из близких друзей Роберта Дрисколла, которого обвинили в убийстве Джейни Маклин, а затем оправдали. Сегодня я пришел сюда в надежде увидеть Роланда Хакера и поговорить с ним… Нам с коллегой предоставила доступ к файлам нераскрытого дела суперинтендант Варя Кэмпбелл.

– Суперинтендант Кэмпбелл в отпуске.

– Вы меня не слушаете, – сказал Тристан. – Ваши эксперты-криминалисты смогли вам что-нибудь сказать?

– Жертве нанесли шестнадцать ножевых ранений в грудь, руки и шею, – сказала Меган. – Но вы и сами должны это знать. Оружия нет. Вы подтверждаете, что входная дверь была заперта, когда вы приехали?

– Да. Знаете ли вы, когда его убили?

– Нет, но трупное окоченение наступило только что, так что это произошло в последние двадцать четыре – сорок восемь часов. В двери внутри нет ключа. Вы его вытащили? – спросила Меган.

– Нет. Я его не вытаскивал. Тот, кто его убил, закрыл квартиру и забрал с собой ключ, когда ушел. – А, это вы так считаете? Давайте оставим теории мне. Мне нужно от вас официальное заявление и мне нужно, чтобы вы сдали все отмычки, которые у вас есть.

– Да, у меня есть отмычки, – сказал Тристан. – Владеть ими совершенно законно.

– Вы слесарь?

– Нет, но меня обучил один из них. Я хотел бы зафиксировать, что у меня не было намерения взломать дом в преступных целях. Я частный детектив, и у меня была причина открыть дверь.

– Сначала вам следовало позвонить в полицию.

– Если вы свяжетесь с инспектором Шоном Бентли и офисом суперинтенданта Вари Кэмпбелл, они вам все объяснят, – сказал Тристан.

Меган Зануда уже порядком его раздражала. Он попытался вновь дозвониться до Кейт, но и этот звонок был переправлен на голосовую почту.

Глава 36

Питер Конуэй лежал в маленькой комнате с плотно закрытыми жалюзи. Единственная лампа отбрасывала на стены мягкий свет. Его тонкие руки были подсоединены к проводам, лицо сильно распухло. На нем не было кислородной маски, он громко дышал широко открытым ртом. На правом виске виднелась изогнутая линия черных швов.

– Вы можете сесть с любой стороны кровати, – сказала медсестра.

Кейт заняла стул, ближайший к двери, а Джейк перешел на другую сторону кровати.

– Что именно произошло? – спросил он.

– Ему удалили пять зубов, которые были сильно инфицированы. Он принимал антибиотики, чтобы свести риски к минимуму, но после процедуры заразился бактериальной инфекцией, которая привела к сепсису или заражению крови. Это повлияло на его печень и почки. Кроме того, у него пневмония. Несколько дней назад он упал и разбил лоб, мы зашили рану, но все это подорвало иммунную систему.

– Он спит или без сознания? – спросила Кейт.

– То приходит в себя, то снова отключается. Я держала его за руку. – Заметив, что Кейт переводит взгляд с нее на Питера, медсестра добавила: – Он мой пациент. Не мне судить его за то, что он сделал до того, как оказался здесь. – Она подошла к аппарату, подключенному к капельнице в его руке, и нажала кнопку. – Ему вводят морфин от боли, и он почти не мучается. Мы все думаем, что ему осталось недолго. Если что, я за дверью. Ему может понадобиться лед. Просто положите ему в рот маленький кусочек.

Она закрыла дверь. Джейк помедлил, а потом взял Питера за руку. Кейт откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Он был слишком близко.

– Питер, – сказал Джейк, – это Джейк и Кейт.

Питер открыл глаза. Так близко к Кейт в последний раз он был, когда напал на нее.

– Джейк, – пробормотал он. – Кейт. – Его голос был невнятным.

– Как дела? – Джейк натянул улыбку.

Питер глубоко вздохнул.

– Уже скоро, – сказал он.

Его язык высунулся изо рта, тонкий и сухой, как кусок серого мяса. Джейк взял крошечный кусочек льда из чашки на тумбочке возле кровати и положил на язык Питера.

Кейт вздрогнула, встала и вышла из палаты. Несколько минут она ходила по коридору взад-вперед. Она думала обо всех его жертвах. Ни одна из них не получила ни облегчения, ни успокоения. Все они погибли жестокой, мучительной смертью, и последнее, что они запомнили, – ужас и боль. Казалось неправильным, что Питер умирает в присутствии близких людей, что ему вкалывают обезболивающее, чтобы он не так страдал, что Джейк держит его поганую руку и кладет кусочки льда в его поганый рот. Кейт заметила, что за ней наблюдает медсестра.

– Тяжело?

– Да. – Кейт не хотела ничего никому объяснять.

Полицейский внес ее сумку.

– Энджи просила вам передать, – сказал он. Из сумки торчал «Айпад» Тристана.

– Спасибо.

Она вспомнила, зачем она здесь, достала «Айпад», открыла крышку. Нашла фотографии Джейни и Максин, постаралась взять себя в руки. Когда она вернулась в палату, Питер говорил с Джейком.

– Я всегда мечтал поехать в Лос-Анджелес… – говорил он медленно, но четко, отдавая себе отчет в своих словах. – Кэтрин… – сказал он, увидев, что она вернулась. – Я всегда называл ее Кэтрин… когда мы работали вместе.

– Да, Кэтрин, – сказала Кейт.

Она увидела трубку катетера, змеей сползающую из-под одеяла в прозрачный пакет, висящий под кроватью. Представила, как хватает трубку и выдергивает из его уретры. Может быть, это дало бы ему почувствовать хотя бы малую часть боли, которую он причинил другим. Кейт откинулась на спинку стула.

– Ты знаешь, что я работаю частным детективом?

Питер нахмурился.

– Конечно знаю. Я не забыл… то есть я помню… Джейк только что сказал мне, что живет в Америке и работает писателем.

– Я работаю на агента, который представляет писателей, – поправил Джейк.

Питер нахмурился и закашлялся. Он поднес руку ко рту, и капельница в его правой руке поднялась вместе с ней.

– В чем разница?

– Мы делаем столько же работы, но зарабатываем лишь пятнадцать процентов.

Питер усмехнулся. От звука, какой мог бы издать младенец или злобный гоблин, Кейт вздрогнула.

– Я могу тебя попросить взглянуть на одну фотографию? – спросила Кейт.

– Это Джейк, когда был маленьким? – спросил Питер, и его глаза заблестели. – Я видел не так-то много его фотографий. Не видел, каким он рос.

– Нет. Это фотография девушки по имени Джейни Маклин, – сказала Кейт, открыла «Айпад» и показала ему школьную фотографию Джейни.

Питер всмотрелся в экран.

– Кто это?

– Она жила в Кингс-Кросс. Ее мать работала в пабе «Кувшин» на Панкрас-роуд. – Кейт открыла следующую фотографию, на которой были Джейни и Максин в танцевальных трико.

– Две девочки, – пробормотал Питер, скользнув языком по губам. – Паб «Кувшин». А, да.

Он умолк, и Кейт наблюдала за его лицом, пока он изучал фотографию.

– Ты их узнаешь?

– Они любили играть вместе. Играть в игры. Я с ними говорил, да?

Кейт увидела, что Джейк по-прежнему держит руку Питера.

– Эта девушка, Джейни Маклин, пропала без вести в восемьдесят восьмом году, как раз перед Рождеством, – сказала Кейт. – Ты тогда, кажется, проходил обучение в Хендоне… Что значит «они любили играть вместе»? Да, они играли в «Космических захватчиков», автомат в углу паба. Туда нужно было класть деньги. Пятипенсовые монеты… – Кейт понимала, что задает слишком наводящие вопросы, но теперь она отчаянно хотела заставить его ответить, узнать информацию, прежде чем он уснет или потеряет сознание.

– Они раньше ходили туда со своей матерью, старой… шлюхой, – пробормотал Питер, посмотрел на Джейка и повторил слово «шлюха» с противной улыбкой.

Кейт открыла фотографии Роберта, Роланда и Форреста.

– А из этих молодых людей кого-нибудь узнаешь? Они где-то в то же время ходили в «Кувшин».

Глаза Питера расширились, он моргнул и отвернулся от свечения экрана. Кейт отмотала назад, к школьной фотографии Джейни.

– Питер. Мне действительно нужно, чтобы ты посмотрел и рассказал мне, что ты знаешь об этой девушке.

– Слишком много цветов. Мир в наши дни слишком яркий, – невнятно пробормотал он и прищурился, глядя на экран. – О.

– Что?

– Она, та самая. Та, из нашего плана. Тело, зарытое на кладбище.

Кейт села, наклонилась к нему ближе.

– Какое тело?

Питер повернулся к Джейку.

– Ты мой мальчик?

– Да, – ответил Джейк.

– Питер! Какое тело, зарытое на кладбище? Пожалуйста, это важно… И чей план?

Питер сильнее сжал руку Джейка.

– Я люблю тебя, мальчик. Не уверен, что в моем сердце… много любви, но… я люблю… – Он закрыл глаза.

Кейт вновь открыла фотографию Джейни и Максин.

– Питер. Питер! Питер!

Она наклонилась, чтобы его встряхнуть, но Джейк положил руку ей на плечо.

– Мам, не кричи.

Кейт откинулась назад. Питер вдохнул и выдохнул. Кейт поднесла «Айпад» к его лицу, надеясь, что если он откроет глаза, то скажет больше. Фон школьной фотографии Джейни Маклин озарил синим светом его иссохшее лицо с полукругом черных стежков на виске. Питер вновь глубоко вдохнул и не выдыхал долго-долго. Закрыв «Айпад», Кейт почувствовала, как на нее всей тяжестью навалились непреодолимая тоска и разочарование.

– Мама, он?..

Питер больше не дышал. Они долго смотрели на него и ждали. Он захрипел, его грудь приподнялась.

– Позвать медсестру?

– Нет. Держи его за руку, – велела Кейт. – Я сейчас приду.

Спустя несколько секунд Кейт вернулась с медсестрой. Джейк поднял на них глаза.

– Он не дышит. Вы сделаете что-нибудь?

– Мы делаем все, что можем, Джейк, – сказала медсестра.

Питер вдохнул, содрогнулся, но на этот раз пауза длилась и длилась.

Питер Конуэй был бледен и измучен, но, только когда жизнь покидала его, Кейт увидела, как его лицо теряет цвет.

– Он умирает, – прошептал Джейк, сдерживая слезы.

Кейт подошла к нему и обняла его за плечи.

– Его рука, она… остывает.

Еще миг – и от Каннибала из Девяти Вязов осталось лишь что-то напоминающее восковую фигуру. Палату окутала странная пустота. Будто, даже умирающий, Питер Конуэй наполнял все вокруг своим присутствием.

Он ушел навсегда.

И забрал с собой свои тайны.

Глава 37

Около пяти вечера Тристан наконец покинул место преступления. Констебль Меган Левитт поговорила с инспектором полиции Шоном Бентли и, судя по всему, осталась весьма недовольна тем, что Тристан сказал ей правду. Подписав официальное заявление, он наконец был свободен, но до станции его, конечно, никто не подвез. Он доехал на метро до Сент-Панкрас, вымотанный и несчастный. Кейт по-прежнему не отвечала, и он думал, что же происходит с Питером Конуэем.

Снег таял, тротуары и дороги покрывала грязная серая жижа. Температура быстро падала, мгновенно обращая слякоть в лед. По крайней мере, фотографов возле дома не было.

Тристан зашел в квартиру, включил отопление. Ему было плохо одному в чужом огромном городе, и он по-прежнему был в оцепенении оттого, что обнаружил тело. Нестерпимо хотелось с кем-нибудь поговорить, и он отдал бы все на свете, чтобы натянуть джинсы и свитер и отправиться пить пиво в «Кабанью голову» с лучшим другом Эйдом. Даже сестра и Гэри были бы неплохой компанией.

Тристан принял душ, надел спортивный костюм и прошел на кухню. Нашел бутылку шнапса, налил стакан, бросив в него кубик льда. Сел на диван, уставился вдаль. На него наваливался запоздалый шок. Если кто-то убил Роланда, это должно быть связано с делом. В его квартире не было особенных ценностей, не было никаких доказательств наличия наркотиков, что могло бы исключить кражу со взломом. Тристан сделал большой глоток шнапса – со льдом он оказался не так уж плох, – и это помогло ему немного согреться и успокоиться. Зазвонил телефон, и он увидел, что это Кейт.

– Наконец-то. Вы взяли трубку, – сказал он. Вышло злее, чем он предполагал.

– Питер Конуэй умер сегодня днем, – сказала она без предисловий.

Тристан сел и почувствовал, как комната закружилась перед глазами, – не стоило пить на голодный желудок.

– Блин. Черт. С вами все в порядке?

– Да. Он ушел очень мирно, гораздо спокойнее, чем заслуживал. Вот почему я не могла с тобой связаться.

– Простите, я не хотел огрызаться… Мне кажется, я должен выразить вам свои соболезнования.

– Не стоит. Все в порядке. Это просто немного… странно. Я думала, мне станет легче, когда он умрет, но все, что я чувствую, – лишь опустошение.

– А Джейк как?

– Вряд ли понимает, что чувствовать.

– Где вы сейчас?

– Все еще здесь, в больнице. Снаружи куча журналистов, и нас хотят вывести через черный ход, прежде чем новость попадет в СМИ. Начальник тюрьмы очень быстро составляет краткий некролог, и мы должны увидеть его до того, как разойдутся новости.

– Почему так быстро?

Кейт сухо рассмеялась.

– Хочет, чтобы он попал в вечерние новости и в утренние газеты. Вот почему они хотят вывести нас через черный ход.

– Возле нашего дома фотографов нет. Ушли.

– Они вернутся.

– Вы спрашивали Питера о Джейни?

– Да. Я показала ему фотографии. Он вспомнил, что видел Джейни и Максин, и сказал что-то, что могло значить очень многое, а могло не значить ничего. Он сказал: «Она, та самая. Та, из нашего плана. Тело, зарытое на кладбище».

– Черт возьми. Что это значит?

– Понятия не имею. Сразу после этого сукин сын скончался.

– Это называется «открытый финал», – сказал Тристан.

Кейт хмыкнула.

– Я не должна над этим смеяться.

– Я никому не скажу.

– Как твоя встреча с Роландом? У меня так много пропущенных звонков от тебя, но я подумала, что просто позвоню…

Тристан рассказал ей о том, как нашел тело и как потом общался с полицией.

– О господи. Ты в порядке?

– Вроде бы. Правда, открыл ту старую бутылку шнапса и сейчас ее пью. Они собираются проверить стоматологические записи, чтобы опознать тело, после того как я сказал им, что это Роланд Хакер, он же Джон Чейз. Я нашел в квартире выписку из банка примерно годовой давности, и там указан платеж в размере трехсот фунтов стерлингов от Форреста. Я сфотографировал этот счет и место преступления.

– Тристан. Это невероятно. Если Роланда убили, то…

– Он что-то знал? И что могут значить слова Конуэя? Может быть, он просто был не в себе от всех этих лекарств?

– Да. Но я надеялась, что они развяжут его язык, а не наоборот. – Кейт вздохнула. – Мне жаль, что меня не было рядом, когда я была так тебе нужна.

– Все в порядке. У вас есть уважительная причина. Вы останетесь там, когда выйдете из больницы?

– Нет, я не хочу, и Джейк не хочет. Когда закончим с делами, мы поедем обратно в Лондон. Вернемся очень поздно, и у меня есть ключ. Ты помнишь, что в четверг утром у нас будет первая встреча с Фиделис и Мэдди?

– Нам нужно многое им рассказать. В том числе и то, чего они, скорее всего, не захотят слышать, особенно по поводу Форреста.

– Да.

Какое-то время оба молчали. Тристан сделал еще глоток шнапса.

– Напишите, как будете рядом. Может быть, я еще не буду спать.

– Не жди нас. Поспи немного. Мне кажется, ты устал. Завтра утром все подробно обсудим.

– Ладно. Езжайте осторожно.

Поговорив с Кейт, Тристан налил себе еще один стакан шнапса и выпил в темноте. Перед глазами так и стояло искаженное гримасой лицо Роланда, сидевшего в забрызганном кровью нижнем белье в пустой квартире на верхнем этаже. Тристан с трудом заставил себя встать и дойти до спальни, чтобы поставить телефон на зарядку. Едва он сел на край кровати, на него навалилась чудовищная усталость, и, накрывшись грубым шерстяным одеялом, он мгновенно уснул.

Когда он проснулся несколько часов спустя, было темно и у него кружилась голова. Какое-то время он лежал, пытаясь понять, где находится, пока не увидел тусклый свет, который пробивался через окно, выходившее на крошечный дворик позади квартиры. Дверь его спальни была приоткрыта, и он услышал в гостиной шуршащий шум. Чуть затихнув, он раздался снова – как будто кто-то копошился в бумагах, мягко ступая по деревянному полу. Тристан сел. Он увидел через щель в двери, что у книжных полок маячит какая-то фигура. С минуту он всматривался в нее, думая, что это Джейк или Кейт, но, пока он смотрел, фигура двинулась в тени, потянувшись к полкам, где хранились диски.

Тристан встал с кровати и подошел ближе, стараясь двигаться как можно бесшумнее. Встав в дверном проеме, смотрел, как фигура отошла от книжных полок и двинулась через комнату. Свет был тусклым, но, похоже, вечно запертую дверцу шкафа рядом с кухней теперь распахнули. Фигура двинулась к двери и исчезла внутри.

«Да что за дерьмо?» – подумал Тристан, направляясь в гостиную.

Из открытой двери тянуло ледяным сквозняком. Когда он подошел к двери, изнутри исходило мягкое свечение – по-видимому, этот свет шел снизу очень глубокого шкафа. Это была лестница?

Внезапно он услышал шаги, фигура снова появилась и набросилась на него. Прежде чем Тристан успел отреагировать, его схватили и сбили с ног. Он с тяжелым стуком приземлился на деревянный пол. Ночной гость оседлал его и с молниеносной скоростью схватил за горло. По размеру, силе и запаху пота Тристан мог сказать, что это мужчина.

Он нашарил в темноте маленькую штангу, служившую дверным упором для кухни, и крепко сжал. С силой ее занести ему не удалось, но он смог ударить мужчину в грудь и сбить с ног. Закричав, незнакомец откинулся назад.

Тристан сел, кашляя, и попытался поднять штангу, чтобы использовать как оружие, но тут же упал назад, и штанга ударила его в лицо, сбив с ног.

Глава 38

В половине пятого утра машина, которую Кейт и Джейк взяли напрокат, наконец свернула к Перси-Сёркус. Перед ними ехало черное такси, которое остановилось у дома. Из него вышел Тристан в старом белом спортивном костюме и расплатился с водителем. Кейт заметила, что его голова перевязана, а на капюшоне кровь. Он нес небольшой бумажный пакет. Кейт подъехала к тому месту, откуда только что отъехало такси, Тристан подошел и встал рядом.

– Что случилось? – спросила Кейт, выйдя из машины.

– Кто-то вломился в квартиру, – объяснил Тристан.

– На тебя напали?

– Вроде того. Но все в порядке. Привет, Джейк. Мне очень жаль, что… ну, сам понимаешь.

– Спасибо, – сказал Джейк.