31
Стив Уилер стоит на верхней ступени трапа частного самолета. Он выпил не меньше трех литров пива, а шеф-повар приготовил ему из телятины, мраморной говядины и сухарей панко что-то вроде отбивной в панировке. Открывается люк, и влажный южнокаролинский воздух ударяет ему в лицо, как дыхание разгневанного зверя. Зря он надел кожаную куртку и кофту с длинным рукавом, но это его обычная униформа, и он не собирается одеваться по-другому лишь потому, что прилетел в Америку.
Небо над головой сказочно-голубое. Он уже не в Англии; при мысли об этом хочется развернуться и немедленно улететь обратно. Если вежливо попросить, его должны отвезти обратно, разве нет? На горизонте виднеется автострада, сверкают проносящиеся мимо автомобили. Стив видел такое в кино; в Хэмпшире такого не бывает. Знаки на автостраде другого цвета, не как в Англии. И что это за слово — «автострада», откуда оно взялось у него в голове? У них в Англии принято говорить «шоссе».
Рекламные щиты по обе стороны маленького частного терминала похожи на английские, но это сходство обманчиво. Зубы у моделей белее, волосы сильнее блестят, а рекламные слоганы звучат более самонадеянно. Стив расчесывает волосы рукой, проводит языком по зубам и начинает чувствовать себя совсем не в своей тарелке. Что о нем подумают люди?
Подходит бортпроводник Брэд; он слегка покачивается, как человек, не привыкший пить пиво в таких количествах на большой высоте.
— Наденьте темные очки, — говорит он.
— У меня их нет, — отвечает Стив. — Я же не модель.
— Тогда шляпу, — предлагает Брэд. — Наденьте хотя бы шляпу.
— У меня и шляпы нет. Кто вообще носит шляпы? Может, просто развернемся и полетим обратно? Еще можно передумать?
— Конечно, — кивает Брэд, — если у вас нет важных дел, можем полететь обратно.
В этом и проблема. Важные дела есть. Он же прилетел помочь Эми. Хотя одному Богу известно как. Стиву вообще не верится, что Эми может понадобиться помощь. Это на нее не похоже.
При первой встрече ему показалось, что она сделана из стали, и последние пять лет она сама ему помогала.
Хоть они и говорят по телефону каждый день, они на самом деле не обсуждают конкретные темы. Стив не страдает от одиночества; у него в деревне есть друзья, всегда есть кто-то рядом, с кем можно пропустить кружечку. Ему нравится общаться с Эми не потому, что та помогает ему совладать с одиночеством.
Тогда почему ему нравится с ней общаться? Почему нравится говорить ни о чем?
Они никогда не обсуждали его утрату. Если он захочет поговорить об утрате, обратится к кому-нибудь другому. К соседке Маргарет, у которой недавно умер отец; к Тони Тэйлору из паба, от которого ушла жена. Если станет совсем плохо — на онлайн-форумы.
В полицейском управлении бывшим сотрудникам предлагают бесплатные консультации с психологом, специализирующимся на переживании горя, но, если он начнет ходить к психологу, в городе его засмеют. Стив считает себя жизнестойким — психологи не для него.
Он часто говорит об этом Эми, когда она звонит. Объясняет, почему ему не нужен психолог, почему он сам прекрасно справляется. Почему считает, что горевать нужно в одиночестве. Эми никогда не наседает, она всегда деликатна. Они могут поговорить о старых добрых деньках и вспомнить Дебби; бывает, Эми припоминает связанные с Дебби забавные истории. Все кому не лень твердят ему, что надо пойти к психологу, но только не Эми. Она уважает его мнение, знает, что психолог ему ни к чему. Вместе они могут и поплакать, и посмеяться, но об утрате не говорят никогда.
Он спускается по трапу. Что ж, добро пожаловать в Америку.
Его должна встречать машина с шофером — Эми позаботилась. Но машина подождет, ведь сначала Стиву надо осмотреть терминал. Эндрю Фэрбенкс тоже прилетал в этот терминал. Тут его встретил загадочный водитель. Стив чувствует, что в терминале должны быть ключи. Полезная информация для расследования. Когда он встретится с Эми, он будет уже не с пустыми руками.
Брэд достает из багажного отсека рюкзак Стива. Видавший виды походный рюкзак, заклеенный изолентой. Вокруг сплошная роскошь: самолет, бортпроводник, терминал, трава, фонари — все сверкает и искрится, все по высшему разряду. Кроме рюкзака Стива и самого Стива. Оба старые, потрепанные, но оба хорошо выполняют свою работу.
Стив не разрешает Брэду нести свой рюкзак в терминал. Можете себе представить? Брэд немного обижен, хотя и выглядит как человек, которому не стоило мешать пиво и гренки с пармезаном.
— А что там, в терминале? — спрашивает Стив. — Паспортный контроль и все такое прочее?
— Ваш паспорт проверят на стойке бизнес-класса, — объясняет Брэд. — Потом пройдете службу безопасности. Но багаж они не проверяют.
Стив вздыхает с облегчением: не хочет, чтобы скучающий пограничник с пистолетом спрашивал, почему он захватил всего трое трусов.
— А много в аэропорту работает человек?
— Боюсь, я не располагаю этой информацией, — отвечает Брэд. — Но аэропорт очень маленький.
— Значит, все всё знают, — замечает Стив.
Брэд не понимает, к чему он клонит, но кивает в ответ.
Раздвигаются стеклянные двери, и ледяное дыхание кондиционера тут же превращает липкий горячий пот в липкий холодный пот. Стиву кажется, что он обрастает сталактитами. Он следует указателю «Бизнес-класс. Таможня и пограничная служба США». Здоровяк в синей униформе и очках-авиаторах протягивает гигантскую ручищу, требуя показать паспорт. На золотом значке написано имя: Карлос Мосс.
— Цель поездки, сэр? — спрашивает он.
Стив ищет паспорт в рюкзаке.
— Навестить родственницу, — отвечает он и поглядывает на пистолет пограничника.
Прослужив в полиции двадцать пять лет, Стив знает: далеко не всякому человеку можно доверить оружие. Но Карлосу Моссу идет пистолет.
— Я и сам служил в полиции, — продолжает Стив. — Двадцать пять лет. Теперь работаю в частном сыске.
— Я — сотрудник таможенной службы, сэр, — объясняет Карлос. Кажется, заявление Стива совсем его не впечатлило. — Это другое.
— Ясно, — кивает Стив и видит в очках свою смущенную физиономию. — Но вы тоже охотитесь на плохих парней. Это у нас общее.
— И плохих девчонок, — замечает Мосс. — Мы за гендерное равенство. А что за родственница, которую вы навещаете?
— Сноха, — отвечает Стив. — Знаете, между нами, я бы хотел тут осмотреться. Взглянуть на вашу систему безопасности, камеры наблюдения. Мне это интересно как профессионалу.
Карлос пристально смотрит на Стива, впервые сдвинув очки на переносицу.
— Сэр, вы принимали наркотики?
— Нет! — выпаливает Стив.
Ладно, не сработало; значит, пора применить план Б. Он кивает на пистолет на поясе у Карлоса.
— Приходилось стрелять?
— Что?
— Из пистолета, — уточняет Стив. Он наконец нашел паспорт и протягивает его Карлосу. — Тут, наверное, никогда ничего не происходит?
— Сэр, — Карлос листает паспорт Стива и снова смотрит на него, — надеюсь, вы понимаете, что я здесь не для того, чтобы вести светские беседы?
— Конечно, — отвечает Стив. — Да, разумеется, простите. Просто знаете, в такой аэропорт проще простого провезти оружие… Тут же совсем не следят за безопасностью. И нет настоящих полицейских.
Должно сработать, думает Стив. Теперь-то ему точно покажут охранные камеры.
— Это ваш рюкзак? — Карлос Мосс указывает на рюкзак Стива.
— Вы имеете в виду рюкзак, с которым я вышел из самолета и из которого только что достал свой паспорт? — спрашивает Стив. — Да, он мой, Шерлок.
Не перегнул ли он палку?
— Это был юмор, сэр? Надеюсь, нет.
— Последствия долгого перелета. А еще я англичанин. Глупый вопрос, Карлос.
Карлос снова сдвигает очки на переносицу.
— Сэр, я уже второй раз сдвинул очки на переносицу. Такое случается очень редко. Хотите, чтобы я обыскал ваш рюкзак? Хотите увидеть менее живописные части этого аэропорта?
Да, именно этого он и хочет! В любом другом американском аэропорту его уже давно бы увели в специальное помещение. Но тут, видимо, у сотрудников распоряжение не поднимать шум. Неудивительно, что богатым все сходит с рук. Значит, пора переходить к тяжелой артиллерии.
— Знаете, будь у меня пистолет, вы бы никогда его не нашли.
— Сэр?
— Вы бы его не нашли, — повторяет Стив. — Так уж вы, американцы, устроены. Я вас насквозь вижу.
Карлос Мосс с самого начала показался Стиву высоким, но сейчас он выпрямляется и кажется еще выше. Он наконец снимает очки.
— Сэр, вынужден попросить вас пройти со мной для личного досмотра.
Бинго, думает Стив, получилось! Но что теперь? У него нет плана, и он надеется придумать что-нибудь, прежде чем этот малый натянет латексную перчатку.
Карлос ведет Стива туда, куда он надеялся попасть с самого начала: в ту часть аэропорта, которую никогда не видят туристы, если у этих туристов нет с собой чемодана с запрещенными веществами или чего-то подобного. Карлос ставит рюкзак Стива на металлический стол и расстегивает пластиковые пряжки.
— Сэр, а что вы собираетесь делать в Соединенных Штатах? — спрашивает Карлос, перебирая вещи Стива. — Вы взяли с собой мало вещей. Надолго к нам?
— Надеюсь, ненадолго, — отвечает Стив. — Нет, не поймите меня неправильно, у вас тут очень мило. Но в среду у меня квиз, и Маргарет, конечно, присматривает за Бандитом, но он по мне скучает.
— Бандит?
— Так зовут моего кота.
— Котов любите, значит. — Карлос кивает и оглядывает Стива с ног до головы. — А что за кот?
— Бродячий. С улицы взял, — говорит Стив.
— Это хорошо. — Карлос достает из рюкзака футболку с логотипом «Ван Хален». — Любите «Ван Хален»?
— Величайшая группа всех времен.
— Тут вы правы, сэр, — отвечает Карлос.
— Зовите меня Стив, — просит Стив.
Карлос качает головой:
— Ну уж нет, сэр. Так зачем вы приехали?
— Слышали когда-нибудь об Эндрю Фэрбенксе?
— Кажется, нет. — Карлос достает из рюкзака футболку с логотипом «Деф Леппард» и одобрительно кивает. — Всего две футболки на всю поездку?
— Думаю, хватит, а вы как считаете? — спрашивает Стив. — В Америке же есть стиралки? Эндрю Фэрбенкс — малый, которого убили на яхте.
— Привязали веревкой и скормили акулам?
— Именно, — кивает Стив. Карлос убирает вещи в рюкзак. Он аккуратно складывает футболки — гораздо аккуратнее, чем сделал бы сам Стив. — Можно показать вам его фотографию?
Карлос затягивает шнурок на рюкзаке.
— Сэр…
— Стив.
— Сэр, вы на досмотре Таможенной службы США. Я имею право потребовать, чтобы вы молчали, но, поскольку вы любите кошек и уважаете «Ван Хален», я готов пойти вам навстречу. Однако это не значит, что вы можете показывать мне какие-либо фотографии, кроме фото в паспорте, где вы выглядите куда более респектабельно, чем человек, который сейчас стоит передо мной.
Стив украдкой смотрит на свое фото в паспорте.
— Жена заставила приодеться. И подстричься.
— Жена путешествует с вами?
— Она умерла, — говорит Стив.
— Соболезную, — отвечает Карлос. — Понимаю, что вы пережили. Значит, вы приехали к снохе?
— Ее зовут Эми, — сообщает Стив. — Она бы вам понравилась.
— Не сомневаюсь. И чем вы планируете заниматься?
— Если я скажу «расследовать убийство», вы заставите меня улететь обратно в Англию?
— Вы вооружены?
— Нет.
— А зря, — отвечает Карлос. — И какое убийство вы расследуете? Эндрю Фэрбенкса?
— А вас интересует это дело? — спрашивает Стив.
— Меня много чего интересует, — говорит Карлос. — Орхидеи, например.
— Фэрбенкс тоже прилетал в этот аэропорт.
— Неужели?
— Во вторник, — кивает Стив. — Вы дежурили?
— У меня был выходной. Ходил на авиашоу, — вспоминает Карлос. — Обожаю дирижабли.
Стив тоже обожает дирижабли. Но сейчас не время говорить о дирижаблях. Сейчас нужно сосредоточиться.
— В аэропорту Фэрбенкса встречал водитель, но никто не знает, кто именно. Вас не допрашивали?
— Нет, насколько мне известно. Кроме вас, никто не интересовался.
— А местная полиция?
— Никто, — качает головой Карлос.
— Вот бы взглянуть на записи с камер наблюдения, — продолжает Стив. — Вдруг найдем что-нибудь интересное? Может, водитель его и убил?
— Через двадцать минут приземлится рейс, сэр. Я должен быть на посту.
— Стив.
— Обратитесь в полицию, Стив.
— Значит, вам не любопытно? — интересуется он.
— Если не перестанете об этом спрашивать, мне станет любопытно, провозите ли вы наркотики в заднем проходе, — отвечает Карлос.
— Предлагаю сделку, — говорит Стив и достает из рюкзака блокнот с пони на обложке. — Я напишу в блокноте название лучшей песни «Ван Хален» всех времен. А вы напишете то же самое в своем блокноте. И если песни совпадут, вы разрешите мне просмотреть записи с камер наблюдения, тем более что вам самому этого хочется.
Стив записывает название песни и отдает ручку Карлосу. Тот колеблется, но Стив знает, что большинство людей не могут удержаться, когда кто-то интересуется их мнением по тому или иному вопросу. Он также знает, что Карлос непременно выберет песню «Освобожденный»; это у него на лице написано. Карлос вздыхает, достает из кармана рубашки маленький блокнотик и пишет. Ну все, попался! Карлос заканчивает писать и протягивает ручку Стиву.
Стив открывает блокнот, кладет на стол и поворачивает к Карлосу. В блокноте заглавными буквами написано: «ОСВОБОЖДЕННЫЙ».
Карлос кивает и в свою очередь кладет на стол блокнот. Поворачивает его к Стиву и открывает. В блокноте написано: «Когда настанет время для любви».
Стив переводит взгляд с блокнота на Карлоса.
— Не может быть!
— Люблю медляки, — пожимает плечами Карлос. — Извини, Стив. А теперь, если не возражаешь, мне пора встречать других миллиардеров.
Дверь открывается, и в комнату заглядывает девушка.
— «Сессна» из Лондона задерживается на час. Иди обедать, Карлос.
— Как скажете, мэм, — кивает Карлос.
— Вы закончили? — Она смотрит на Стива и рюкзак.
— Почти, — отвечает Карлос. — Еще пара вопросов, и я отпущу этого господина.
Девушка скрывается за дверью.
— Ладно, Стив, так уж и быть, — говорит Карлос. — Оставлю тебя наедине с камерами наблюдения на двадцать минут, но, если что-то обнаружишь, говори мне.
Всякое расследование начинается с первого шага, с маленького уступа, куда ставишь ногу перед трудным восхождением.
Франсуа Любе, Джо Блоу, Летчуэрт-Гарден-Сити. Все эти ниточки должны куда-то вести.
32
В переговорной «Максимальной защиты» правая рука Джеффа Нолана и глава отдела кадров Сьюзан Нокс просматривает личное дело Франсуа Любе. На телеэкране вещают новости. Диктор жалуется на высокие процентные ставки.
В деле должны быть какие-то зацепки.
Сьюзан не знает, жив Джефф или мертв. Если бы другую машину нашли изрешеченной пулями и пропитанной кровью, она бы не сомневалась, что ее хозяину конец, но Джефф мог и выжить.
Она то и дело пытается ему дозвониться. У Джеффа много номеров, но ни по одному он не отвечает.
Она также проверила его банковские счета: у него много счетов для разных целей, от высокодоходного, не облагаемого налогом счета в банке на Каймановых островах до сберегательного в «Нэт Уэст», который открыл ему дед почти сорок лет назад, положив на него пять фунтов. Сейчас на счету намного больше. Сьюзан проверяет баланс: два миллиона с хвостиком. Но больше всего ее интересует графа «последние операции». В этой графе ничего интересного, кроме регулярной платы за газ, интернет и ежемесячного пожертвования в фонд «Спасем детей» — пять тысяч фунтов. Последняя операция — покупка на бензоколонке в Южном Лондоне несколько дней назад. На других счетах похожая ситуация: миллионные балансы и никаких трат. На двух счетах, знакомых ей лучше всего, ничего нет, но для нее это не новость. Ни одной наводки.
Значит, если Джефф все-таки жив, он не пользуется телефоном и не тратит деньги. Впрочем, у него может быть наличка и запасной телефон на экстренный случай.
В отсутствие Джеффа, который пропал и неизвестно, жив или мертв, к кому ей обратиться за помощью? В «Максимальной защите» работают в основном фрилансеры, они находятся на заданиях, а в офисе в такой час тихо, как в могиле. Может, посоветоваться с Хэнком, прежним боссом? Они с Джеффом много лет были лучшими друзьями. Если Джеффа убили, Хэнк ее выручит.
Она продолжает читать переписку Любе и Джеффа. В словах Любе звучит неприкрытая угроза, а все письма написаны этим странным тоном весельчака. Кто же этот человек? Неужели его никак нельзя вычислить? По особым словам, выражениям — как-нибудь?
Джефф повсюду расставил на полях вопросительные знаки. Видимо, пытался решить ту же задачу, что и она сейчас: выяснить, кто такой Франсуа Любе. Напротив строчки с упоминанием Джо Блоу целый ряд вопросительных знаков.
Последние две страницы — клиентский профиль Франсуа Любе. Информации до смешного мало: имя, название индонезийского банка и несколько пустых граф. Она пролистала личное дело до конца. Этот человек — призрак.
В деле нет ничего, что помогло бы идентифицировать личности Франсуа Любе и Джо Блоу.
Что же ей делать?
С Джеффом посоветоваться не получится.
Сьюзан смотрит на зеркало в переговорной, за которым скрывается потайное логово Хэнка. Она не уверена, что Хэнку ван Вину можно доверять. Но к кому еще обратиться? К Эми Уилер?
Диктор новостей за ее спиной продолжает жаловаться на ставки. Сьюзен решает попробовать связаться с Эми. Кто-то еще должен увидеть это личное дело, иначе кто-то еще умрет.
33
— Назови свои страхи.
Эми закатывает глаза.
Рози говорит шепотом:
— Если будешь закатывать глаза, я сдам тебя полиции. Или ребятам, которые хотят тебя убить.
Они сидят по-турецки на небольшой поляне в лесу возле спа-ретрита «Вечный источник». Барб бьет в маленький гонг и иногда принимается гудеть. На веранде мерцает гирлянда из лампочек.
— Задумайся: что означают эти страхи? Какая от них польза? Как они тебе мешают? Поприветствуй свои страхи; побудь с ними, не пытайся от них убежать.
Когда же Стив приедет? Эми надеется, что скоро. У них много работы. Надо просмотреть распечатки с компьютера шерифа Скрогги. Она их читала, но не нашла ничего подозрительного. Она не сомневалась, что именно Скрогги убил Эндрю Фэрбенкса на яхте, но, возможно, в его документах есть что-то, что приведет их к Франсуа Любе?
— Рози, — говорит Барб, — чувствуешь вибрации гонга?
— Кажется, да, Барб, — отвечает Рози. Эми понимает, как важно для Рози прочувствовать атмосферу; как-никак они в ретрите со всеми вытекающими.
— Не зови меня Барб.
Барб снова ударяет в гонг.
— Извини, Барб, — оправдывается Рози. — Я забыла, как надо.
— Серая Пантера, — напоминает Барб.
— Хорошо, — отвечает Рози. — А почему не Серебряная? Серебряная Пантера лучше Серой.
Барб смотрит на Рози, и мудрость и спокойствие на миг ее покидают.
— Я об этом не думала. Но неважно. Я хочу, чтобы вы…
— А сейчас уже поздно менять имя? С Серой на Серебряную? — спрашивает Эми. Все это время она молчала и переживает, что Барб может обидеться. — Мы можем называть вас Серебряной Пантерой, если хотите.
— Имя не я выбираю, а дух-проводник, — объясняет Барб. — К тому же я уже напечатала его на визитных карточках, так что поздно.
Эми так и не поняла, откуда Рози и Барб друг друга знают. Барб около восьмидесяти; она и выглядит как ухоженная и обеспеченная женщина восьмидесяти лет. Неужели Рози тоже восемьдесят? Эми украдкой косится на нее. Возможно ли такое? Может, с учетом пластических операций… А Барб — неужели та тоже была писательницей? Конкуренткой, а потом подругой? Или редактором?
— Назови свои страхи, Рози, — продолжает Барб. — Пусть у них вырастут крылья. Пусть они вспорхнут и летают среди нас.
Рози закрывает глаза.
— Страх физической и ментальной деградации, — произносит Рози. — Страх потери друзей и возлюбленных.
Рози перечисляет страхи, а Барб каждый раз ударяет в гонг.
— Страх, что меня поймут неправильно, — продолжает Рози. — Сочтут несерьезной и глупой. Забудут. Или запомнят, но только за прическу, макияж, платье с леопардовым принтом и солнечные очки, а не за мою работу и не за мои книги, которыми я очень горжусь.
Барб снова бьет в гонг. Может, это и есть психотерапия, думает Эми.
— Страх близости, — перечисляет Рози, — и отсутствия близости. Иногда я боюсь, что меня уже не существует. Люди напридумывали обо мне столько всего, и я уже как будто не я, а эти выдумки; моя душа мне не принадлежит.
Тут Эми спохватывается, что через пару минут Барб спросит ее о том же, и начинает лихорадочно соображать. Чего она боится? Кажется, она еще в детстве избавилась от всех своих страхов. Чего бояться, если худшее уже случилось?
Рози все еще перечисляет страхи:
— Страх, что люди видят мою маску, а не меня настоящую. Страх забыть, какой я была в детстве, много лет назад…
Интересно, сколько лет назад?
— Страх быть незаметной. Страх быть уязвимой и беспомощной. Смерти я не боюсь, но боюсь жизни.
Рози еще какое-то время сидит с закрытыми глазами, потом делает глубокий вдох и открывает глаза. Они полны слез.
— Спасибо, Рози, — произносит Барб. — Спасибо за честность, смелость и мудрость.
Барб поворачивается к Эми. «Так и знала», — думает Эми.
— Эми, — Барб легонько ударяет в гонг, — знай: тебе здесь рады и тебя здесь ценят.
— Спасибо, Серая Пантера, — отвечает Эми.
Все это совершенно не в ее стиле, но у нее нет выбора.
— Эми, назови свои страхи, — говорит Барб. — Пусть у них вырастут крылья; пусть они вспорхнут и летают среди нас.
Подражая Рози, Эми закрывает глаза.
— Я боюсь… — произносит она, стараясь говорить честно.
Она ныряет во тьму своего сознания. Как можно глубже проникает в бездну, которую обычно обходит стороной. Забавно, они со Стивом никогда не обсуждали ее детство. Он знает, что ей это не нужно; знает, что жизнестойкость заменяет ей эти разговоры. Вместо этого они говорят о том о сем. Он говорит, что любит ее, что она особенная и они одна семья, но не упоминает про детство.
Эми спускается в бездну, все ниже и ниже, и выискивает страх. Что-то, чего сильнее всего боится. Она ищет и находит.
— Я боюсь… — Она осекается. Медлит, будто впервые осознала свой страх. — Я боюсь пауков.
Она выжидает несколько секунд, выдыхает и открывает глаза.
— Спасибо. Такое облегчение в этом признаться. Все дело в их маленьких лапках. Как они перебирают ими, когда бегают.
Барб пристально смотрит на нее и с некоторым сарказмом ударяет в гонг.
В кустах слышится шорох. Эми достает пистолет. Кивком приказывает Рози спрятаться за свою спину.
— Я не собираюсь слушаться человека, который боится пауков, — фыркает та.
— Вообще-то, на территорию ретрита нельзя с оружием, — добавляет Барб.
Из-за кустов выходит человек. На нем футболка с логотипом «Ван Хален»; за плечами маленький рюкзак. Эми бросается ему навстречу и обнимает, направив пистолет в землю.
— Ты приехал!
— Меня встречали в аэропорту, — отвечает Стив.
Рози Д’Антонио подкралась к ним совершенно беззвучно. Она протягивает руку.
— Вы, наверно, Стив, — произносит она.
Он пожимает ей руку.
— Рад знакомству, Рози.
— А я как рада, даже не представляете. — Она слишком долго удерживает рукопожатие, и Эми становится не по себе. — Какие у вас сильные руки.
— Отпустите его, Рози, — говорит Эми.
Рози выпускает руку Стива, но по-прежнему смотрит ему в глаза.
— Стив, а вы, случайно, не байкер?
— Байкер? — удивленно спрашивает Стив. — Нет, а что?
— Вам очень пойдет мотоцикл, — замечает Рози.
— И она еще утверждает, что боится жизни, — фыркает Эми. — По ней не скажешь. Ты хочешь отдохнуть или готов работать? У меня куча документов. Их надо просмотреть.
— Я готов, — отвечает Стив, — и я кое-что привез.
Он достает из рюкзака стопку листов и показывает Эми и Рози.
— Данные камер наблюдения из аэропорта, — говорит он. — Тут видно, кто встречал Эндрю Фэрбенкса.
На записи видно, как Эндрю Фэрбенкса встречает и уводит стройная женщина с длинными рыжими волосами, стянутыми в конский хвост. Фэрбенкс несет один чемодан, а женщина, хоть и меньше его в два раза, подхватывает кожаную сумку.
— Откуда это у вас? — спрашивает Рози.
— Клуб любителей дирижаблей и «Ван Халена», — отвечает Стив.
— Мне в свое время довелось покататься на обоих, — говорит Рози.
— Кажется, нам пора за работу, — встревает Эми.
— А как там Скрогги, шериф? Удалось что-то выяснить? — спрашивает Стив.
— Его труп висит на потолке, — отвечает Эми.
— О…
К ним подходит Барб.
— Стив, это Барб, — знакомит их Эми. — Она прячет нас от пытливых глаз.
— У вас добрая душа. Я вижу это по глазам. — Барб глядит на Стива.
— Она всем так говорит, — фыркает Рози. — Не дури, Барб.
— Вы очень добры, Барбара, — отвечает Стив, а Барб целует его в обе щеки.
— Меня зовут не Барбара, — поправляет Барб.
— Ясно. А почему «Барб»?
— Это прозвище, — объясняет Рози. — Она тридцать лет торговала барбитуратами на Восточном Побережье.
Так вот откуда они с Рози знакомы! Загадка разгадана, думает Эми.
Кстати, о загадках… Пора браться за дело. Всю жизнь Эми загоняли в угол, и она давно смекнула, что единственный способ выбраться из угла — драться.
— Меня хотят убить, — говорит она. — И кто-то из «Максимальной защиты» на стороне убийц. Пора самим кое-кого пристрелить и заодно выяснить, кто за этим стоит.
— Или сначала выяснить, — поправляет ее Стив.
— А потом пристрелить, — добавляет Эми.
— Это мы еще посмотрим, — отвечает Стив.
Хорошо, что он все-таки приехал.
34
Эдди Флад выходит из самолета, вдыхает влажный южнокаролинский воздух и тут же надевает темные очки. Пишет Робу Кенне: