Рустем Вахитов

Ленин и мы. Разоблачение мифов

© Рустем Вахитов, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Очень своевременная книга

Книга Рустема Вахитова о Ленине – целая энциклопедия удивительных фактов и свидетельств о Ленине. И, безусловно, эта книга – ещё и старательный разбор лжи, глупостей и благоглупостей, что накопила несчастная русская (и мировая) мысль в минувшее со смерти Ленина столетие. Порой даже чересчур старательный разбор, но едва ли это можно поставить в укор замечательному автору.

Читаешь всё это и думаешь: как же мы всё-таки одичали.

Как мы вообще до такого докатились?

Ленин – самый издаваемый в мире мыслитель. Безусловно актуальный, иначе зачем бы отдельные люди ежегодно тратили тонны (в прямом и переносном смысле) бумаги и бессчётные часы личного времени, чтобы оспорить Ленина, принизить его, осмеять его.

Ленин – один из самых знаменитых в мире русских, наряду с Достоевским, Чеховым, Львом Толстым. Наряду с Чайковским и Гагариным. Наряду со Сталиным и Путиным.

Однако для мира фигура Ленина значит безусловно больше любого иного нашего правителя, потому что Ленин – планетарен. Как бы ни восхищались мы русскими князьями, нашими царями, нашими императорами, для большинства людей иных стран и континентов имена Дмитрия Донского, Иоанна Грозного, Екатерины Великой, Александра Первого могут иметь интерес исключительно исторического толка. Едва ли кто-то на планете в хоть сколько-нибудь серьёзной мере может определить судьбу своего народа деяниями и трудами любого из вышеназванных.

Ленин же радикально изменил жизнь всего человечества. Пожалуй, даже в большей степени, чем Македонский, Чингисхан, Наполеон.

Для одних народов Ленин определил цель, куда эти народы, пусть и с переменным успехом, движутся по сей день. Для других же – скорей, даже не народов, а правительств и политических сил – Ленин обозначил цель, куда двигаться они категорически не хотят. При том, что течение эпохи всё равно сносит их в ту сторону (неважно, как мы назовём это: «социализм», или «социальные идеи», или «ленинизм», или «большевизм», или «коммунизм», или «антиколониализм» – суть ясна).

Ленин – организатор одной из двух, наряду с французской, самых знаменитых и значимых революций в мировой истории.

Положа руку на сердце: разве политические и военные оппоненты Ленина – от Керенского до Корнилова, Деникина и Врангеля – имеют хоть малейшие шансы в исторической перспективе, хоть по одному, хоть совместно «перевесить» мировое значение Ленина?

Нет, конечно. Таких шансов нет ни у них, ни даже у тех русских мыслителей, что оппонировали Ленину. Мы вправе ценить, скажем, Ивана Ильина или Дмитрия Мережковского, но едва ли приходится всерьёз говорить, что эти наши философы имеют актуальное значение для мироустройства иных народов.

При этом Ленин ещё и породил целую генерацию всемирно известных последователей, для которых его авторитет навсегда остался неоспоримым. Причём не только Ленин, но и его последователи продолжают самым серьёзным образом воздействовать на человечество.

Например, Иосиф Сталин и Лев Троцкий.

Ничего не поделаешь с тем обстоятельством, что Сталин остаётся самой популярной исторической личностью в России, обгоняя по социологическим замерам, что самому Сталину бы категорически не понравилось, даже Ленина. Сталин прекрасно осознавал разницу их масштабов. Впрочем, всё ещё может измениться, и на новом витке эпохи значимость Ленина возрастёт радикально. Сталин, заметим, становится всё более популярен не только у нас, но и, например, в странах Африки, Латинской Америки, в Китае, в Индии, в левых и оппозиционных кругах стран Европы. Что до Троцкого – то по всему миру действуют десятки крупнейших легальных троцкистских партий. Прочие троцкистские организации и кружки никто и не возьмётся сосчитать.

Но помимо Сталина и Троцкого, есть и другие, сверхвлиятельные, с позволения сказать, ленинские «дети» – в лице, например, Мао, Хошимина и Фиделя Кастро.

Вот это команда у Ленина! Кто всерьёз может такой похвастаться?

Казалось бы, даже если ты не сторонник социализма и критически смотришь на сам факт Великой Октябрьской революции – ты, будучи здравым человеком, не станешь отрицать очевидного.

Очевидно, что Ленин был огромен.

Это как если бы египтяне стали всерьёз критиковать своих фараонов, монголы – Чингисхана, англичане – Кромвеля, французы – Робеспьера или Наполеона, американцы – Линкольна и так далее. Что толку критиковать и тем более отрицать собственную национальную историю в том виде, пользуясь выражением Пушкина, в котором дал нам её Бог?

Но ведь критикуют! У нас – критикуют оголтело, всерьёз, с остервенением, засучив рукава, призывая проклясть, растоптать, отменить, запретить, захоронить, забыть.

Объяснение всему этому простое.

Ленин до такой степени актуален, что может восстать и победить.

И все эти горы мусора, домыслов, дуростей, что тащат и тащат, тащат и тащат, тащат и тащат к его Мавзолею – не более чем попытка предотвратить ту минуту, когда дверь толкнут изнутри, и несколько озадаченный постовой откроет её. И сразу узнает знакомый, с прищуром, взгляд.

– Здравствуйте, товарищ! – скажут ему.

– Здравствуйте, Владимир Ильич, – ответит он, машинально отдав честь.

Вахитов без патетических поз и театрального пафоса, спокойно, с достоинством рассказывает, почему это однажды случится.

Сам бы Ленин, наверное, сразу оставил читать книгу Вахитова, весело сказав: «Некогда… Ерундистика какая-то».

Его слишком мало волновали черные мифы вокруг него. Он заранее знал, что человеческая глупость и человеческая зависть – у нас в природе.

Истина несоизмеримо больше волновала его. Он хотел изменить мир и освободить человечество. Себя он видел в этом смысле не более чем инструментом, не самым важным для этих изменений. Он сам себе подвернулся – как нож, которым взрезали в те времена страницы.

Мы должны знать о Ленине правду.

Мы окружены такими прокисшими гирляндами вранья, что иной раз невозможно дальше двигаться.

Поэтому Вахитов, спасибо ему, берёт и говорит. Ленин не любил Россию и русских? Нет, любил – и Россию, и русских, и сам считал себя великороссом, и прекрасно отдавал себе отчёт, почему именно его народ должен стоять в центре огромных процессов мирового переустройства во благо всех существ. Ленин заложил бомбу? Нет, и объясняет, почему нет.

Но, знаете, я не буду пересказывать.

Читайте, сами всё узнаете.

Сколько в действительности было евреев среди большевиков. Почему советская власть боролась с ивритом. Как Ленин относился к сионизму. Зачем Ленин учил татарский язык. Как Ленин привлёк на свою сторону башкир. Каких поэтов Ленин любил больше всего. Откуда в Китае Ленинград. Как почитают Ленина в Индии. Сколько мальчиков в Эквадоре носят имя Ленина (ошеломительная, кстати, цифра). Откуда в конспектах Ленина текст песни воинов гереро – народа, восставшего против немецких колонизаторов на территории нынешней Намибии. Как Ленин победил фашизм. И ещё даже не десятки, а сотни удивительных, уникальных фактов.

Честно говоря, всю жизнь читая о Ленине (первая моя детская книжка была про Евпатия Коловрата, а вторая – о Ленине), я на каждой странице узнавал что-то новое.

Я читал и на каждой странице удивлялся: вот так да. Вот так человек. Вот так титан.

И вы читайте скорее.

Захар Прилепин

От автора

Более ста лет прошло с тех пор, как ушёл от нас Владимир Ильич Ульянов, получивший известность под псевдонимом Ленин.

Мир с тех пор неузнаваемо изменился. Появились компьютеры, интернет, телевидение, ядерное оружие. Распался Советский Союз, созданный Лениным, а его осколки – в том числе и Российская Федерация – избавились от власти Компартии, достижений социализма, занимаются развитием капиталистического рынка (впрочем, это не значит, что мир социализма полностью исчез – есть ещё социалистические Китай, Северная Корея, Вьетнам, Куба…).

И в то же время Ленин до сих пор удивительно современен («живее всех живых» – как сказал о нём поэт). Ленина любят миллионы, его именем клянутся коммунисты и марксисты, его работы изучают академические учёные, и в то же время его ненавидят миллионы – на него клевещут, его значение и наследие стараются умалить, а самого его – измазать грязью, выставить маньяком, а то и сумасшедшим, сифилитиком и т. д. Но при этом Ленина знают все, его имя гремит от Москвы до Пекина и Нью-Йорка, до Гаваны и Аддис-Абебы.

В поэме Есенина «Анна Снегина» есть эпизод: крестьяне спрашивают героя поэмы, приехавшего в деревню в разгар революции:

Скажи, что такое Ленин?

А герой тихо отвечает:

Он – вы.

Это правда. Ленин – это мы. Он растворился в миллионах борцов за социальную справедливость, в нашем народе и других народах, вошёл в плоть и кровь человечества. До скончания времён теперь везде, где вспомнят о восстании против угнетения, о свободе и справедливости, вспомнится имя и дело Ленина. И его так и будут любить одни и ненавидеть другие.

Об этом – моя книга.

Часть I

За что любят Ленина?

Глава 1

Ленин – русский национальный герой

Ленин – наш… Ленин – подлинный сын России, её национальный герой, рядом с Дмитрием Донским, Петром Великим, Пушкиным и Толстым. Н. В. Устрялов
1. Ленин и его враги

Советский философ Михаил Александрович Лифшиц сказал однажды, что у выдающихся политических деятелей существует особая привилегия – лютая ненависть к ним со стороны врагов даже через десятилетия и столетия после смерти. Или, как говорят сегодня в Интернете: жизнь нужно прожить так, чтоб враги твоей идеи от бессильной злобы рвались бы сносить твои памятники.

Владимир Ильич Ленин обладает этой привилегией сполна. Его ненавидят все, кто не мыслит жизнь общества без частной собственности, рыночной конкуренции, накопления капитала и раскола на богатых и бедных. Среди них – политики и идеологи буржуазной ориентации, которые именуют себя русскими националистами.

Они пытаются внушить ненависть к Ленину россиянам, миллионам простых русских людей, среди которых есть немало людей доверчивых, излишне эмоциональных, плохо знающих историю. Зайдите на сайты буржуазных русских националистов в Интернете: вы там прочитаете, что Ленин был русофоб, что он не любил русский народ и культуру, к которым якобы и не принадлежал, что он принёс русским только зло и страдания. И некоторые верят этой клевете. Давайте разберём все эти обвинения спокойно и последовательно.

2. Происхождение Ленина

Самое первое обвинение, которое русские националисты бросают в адрес Ленина, что он якобы и вовсе не был русским. Чрезвычайно часто в газетах, журналах, на сайтах русско-националистической направленности Владимира Ильича именуют «Ульянов-Бланк», желая подчеркнуть, что его дед по матери – Александр Дмитриевич Бланк, был крещёным евреем (до крещения он носил имя Израэль Моисеевич Бланк). Интересно, что при этом подразумевается: быть русским – это значит иметь чистокровных русских предков. Те, кто любит повсюду всунуть поганенькое «Ульянов-Бланк», тем самым утверждают, что человек, имеющий примесь еврейской, немецкой (а среди предков Ленина были и немцы, и шведы) или какой-нибудь иной крови (одна бабушка Ленина по отцу была даже крещёной калмычкой), русским быть не может. Лично я так не считаю. Моё убеждение состоит в том, что национальность человека не предопределена его генетикой. Национальность – это преимущественно культура. Если человек считает русский язык и русскую культуру родными, то он и есть русский. Философ Фридрих Степун (Steppun) – чистокровный немец, но писавший по-русски и принявший православие под именем Фёдора, вошёл в историю как русский философ Фёдор Августович Степун. А философ Александр Владимирович Кожевников – чистокровный русак, который переехал во Францию и стал писать исключительно по-французски, известен как великий французский философ Александр Кожев.

Конечно, «кровяные националисты» со мной не согласятся. Переубеждать я их не собираюсь. Я хочу указать на противоречие в их позиции.

Дело в том, что в Российской империи случай Ленина, когда человек с немецкими, шведскими и даже еврейскими корнями, считался вполне себе русским, был не исключением, а нормой. Среди русских дворян имелось огромное количество потомков немцев, шведов, французов, не говоря уже о татарах. Разве не был русским граф Витте – председатель комитета министров Российской империи в 1903–1906 годах, если его отца звали Христоф-Генрих-Георг-Юлиус? Разве не был русским поэт Александр Блок, чей предок по отцу – врач императрицы Елизаветы мекленбургский бюргер Иоганн Блок? А философ Николай Бердяев, чья мать – Алина Сергеевна – была из князей Кудашевых – потомков татарского князя Кудаша и приходилась внучкой графу Антонию Людвигу Октавию Шуазёль-Гуфье – отпрыску старинного французского дворянского рода? А философ Пётр Струве, который по отцу был внуком немецкого астронома Фридриха Георга Вильгельма Струве, переехавшего в Россию и обрусевшего (мать его также была прибалтийской немкой – её родным языком был немецкий)?

Русские националисты считают своим кумиром философа Ивана Ильина – идеолога белой русской идеи. Однако Ильин он по отцу, мать его – Екатерина Юльевна (до крещения – Каролина-Луиза) Швейкерт, дочь коллежского советника Юлиуса Швейкерт фон Штадион, немка, была воспитана в лютеранстве и приняла православие лишь после замужества. Ильин, в отличие от Ленина, с детства говорил по-немецки, чувствовал связь с немецкой культурой, сочувствовал немецкому национализму и даже был одно время симпатизантом такого врага русского народа, как Адольф Гитлер. Однако никому не приходит в голову называть его «Ильин-Швейкерт», подчёркивая его нерусское происхождение, хотя это более уместно, чем в случае с Лениным, который, имея немецкие корни, выучил немецкий лишь в эмиграции.

Русские националисты возразят, что у Ленина были не только немецкие, но и еврейские корни. Но люди с еврейским происхождением встречались даже среди русских черносотенцев начала ХХ века. Яркий пример: Владимир Андреевич Грингмут – основатель «Русской монархической партии», еврей по матери и немец по отцу. Его отличие от Ленина – великоросса по отцу – лишь в том, что в жилах Грингмута не текло ни капли русской крови. Тем не менее современные русские националисты убеждены, что Грингмут – по большому счёту! – был более русским, чем многие чистокровные русаки.

Итак, одно из двух: или русским является тот, для кого русский язык и культура родные, но тогда Ленин – такой же русский, как и Витте, Блок, Бердяев, Ильин, Грингмут, или национальность определяется чистотой крови, но тогда подавляющее большинство русских дворян петербургского периода – никакие не русские, а немцы, шведы, евреи, французы, возомнившие, что они русские (и в первую очередь это касается царей из династии Романовых, которые с эпохи Петра Первого женились исключительно на немецких принцессах).

3. Ленин – великоросс

Но, повторю, я (как и большинство современных россиян) убеждён: национальность – это, прежде всего, культура. Русский – тот, кто говорит по-русски, считает русскую культуру родной, ощущает себя русским. Так был ли Ленин русским в этом смысле? Безусловно, был.

Родным языком Ленина был русский. Ленин вырос в доме, где царил русский дух. Семья соблюдала все обычаи русской православной церкви (хотя его родители и не доходили в этом до фанатизма). Сам Ленин до шестнадцати лет был верующим, регулярно посещал церковь, исповедовался и причащался (и до конца жизни сохранил воспоминание о красоте православных богослужений, что подтверждала Надежда Крупская). Кумирами семьи были русские писатели и поэты – Пушкин, Некрасов, Тургенев, Толстой. Семья была из новых дворян и хранила традиции разночинной интеллигенции, юный Ленин увлекался книгами русского критика и писателя Чернышевского – он тоже важная и неустранимая часть русской культуры.

Более того, никаких сомнений в своей принадлежности к русскому народу Ленин никогда не испытывал. В документах Ленин неизменно отвечал на соответствующий вопрос – великоросс. К примеру, именно такой ответ Ленин поставил в графе «Национальность» в анкете для перерегистрации членов московской организации РКП(б) 17 сентября 1920 года. В своих трудах Ленин также причислял себя к русским. Так, в знаменитой статье «О национальной гордости великороссов» (к которой мы ещё обратимся) Ленин пишет о себе и своих сподвижниках: «Попробуем и мы, великорусские социал-демократы, определить своё отношение к этому идейному течению», то есть прямо относит себя к великороссам.

Но самое интересное, что и окружающие Ленина люди, как лично с ним знакомые, так знавшие его через произведения, не сомневались в том, что он был русский.

В Российской империи в документах национальность не писали, но полиция в своей картотеке обязательно указывала национальность неблагонадёжных лиц (как правило, ориентируясь на национальность отца). После революции эти документы стали доступны историкам: в карточке «симбирского дворянина Владимира Ильина Ульянова» значится: «великоросс».

Максим Горький, хорошо знавший Ленина, неоднократно встречавшийся с Лениным и в эмиграции, и в России после победы революции, писал про него: «И был он насквозь русский человек, с “хитрецой” Василия Шуйского, с железной волей протопопа Аввакума, с необходимой революционеру прямолинейностью Петра Великого. Он был русский человек, который долго жил вне России, внимательно разглядывал всю страну – издали она кажется красочнее и ярче».

Лев Троцкий, который вырос в еврейской среде – кому как не ему заметить бы нерусские черты в характере вождя! – высказывался по этому поводу однозначно: «Ленин глубоко национален… Ленин отражает собой рабочий класс не только в его пролетарском настоящем, но и в его столь ещё свежем крестьянском прошлом. У этого самого бесспорного из вождей пролетариата не только мужицкая внешность, но и крепкая мужицкая подоплёка… Когда Ленин, прищурив левый глаз, слушает радиотелеграмму… он похож на крепко умного мужика, которого словами не проймёшь и фразами не обманешь. Это – мужицкая смётка, только с высоким потенциалом, развернувшаяся до гениальности». Какая выразительная формулировка, заставляющая вспомнить, что Ленин, действительно, был внуком русского крестьянина Нижегородской губернии Николая Васильевича Ульянова, чей сын – Илья Николаевич, дослужился до наследственного дворянства!

Вячеслав Молотов, познакомившийся с Лениным ещё до революции, замечал: «немецкого в нем мало, нет, но аккуратность, организованность – чертовская!» (имея в виду, что от матери-немки ему досталась немецкая аккуратность, но во всем остальном Владимир Ильич – чистый русак).

Французский посол Морис Палеолог, услышав о новой политической «звезде», набирающей силу, решил собрать все сведения о Ленине. И вот как он начинает свою характеристику: «родившийся… в Симбирске, на Волге, Владимир Ильич Ульянов, называемый Лениным, чистокровный русак…»

А вот что писал о Ленине философ Бердяев – человек приметливый и неглупый, хороший психолог, разбиравшийся в людях, к тому же и лично знавший, по ссылке, Луначарского и Богданова – людей из близкого окружения Ленина: «Ленин был типически русский человек… В характере Ленина были типически русские черты и не специально интеллигенции, а русского народа: простота, цельность, грубоватость, нелюбовь к прикрасам и к риторике, практичность мысли, склонность к нигилистическому цинизму на моральной основе. По некоторым чертам своим он напоминает тот же русский тип, который нашёл себе гениальное выражение в Л. Толстом… Он соединял в себе черты Чернышевского, Нечаева, Ткачева, Желябова с чертами великих князей московских, Петра Великого…»

Итак, Ленин был русским по языку и культуре, он сам себя ощущал русским (или великороссом, как тогда говорили, потому что термин «русский» в империи охватывал три народа – великороссов, малороссов и белорусов). Окружающие – и лично его знавшие, и все остальные – воспринимали его как русского. На этом вопрос о принадлежности Ленина к русскому народу, строго говоря, можно считать закрытым.

4. Клевета на Ленина

Но русские бывают разными. Некоторые русские с презрением относятся к своему народу, к своей Родине и к своей культуре. Классический пример – изображённый гениальной рукой Достоевского лакей Смердяков, который сокрушался, что Наполеон не завоевал Россию, потому что тогда-де «умная нация победила бы глупую-с». Смердяков – не просто выдумка писателя. Такого рода людишки часто встречаются в среде русской «прогрессивной» интеллигенции, любящей пресмыкаться перед всем западным и принижать все своё. Послушать их – и песни у нас не такие, и характер народа неправильный, и писатели наши хуже…

Ненавистники Ленина из среды русских националистов считают, что вождь большевиков и был таким: «русским, ненавидевшим свой народ» (как это у них сочетается с заверениями, что Ленин-де на самом деле был Бланк, трудно сказать, вероятно, это уже что-то психиатрическое). На их сайтах в Интернете приводится множество «цитат из Ленина», где русские характеризуются как лентяи, изуверы, глупцы и содержатся призывы притеснять и даже убивать русских. Наивные читатели верят этому, хотя на поверку все эти «цитаты» к тому, что писал и говорил Владимир Ильич, не имеют отношения. Это либо ничем не подкреплённая клевета, либо приписывание Ленину чужих, да ещё искажённых высказываний, либо, наконец, вырывание из контекста и переворачивание действительных слов Ленина.

Так, из одного издания в другое кочует фраза: «пусть 90 % русского народа умрёт, но 10 % доживёт до мировой революции», которая якобы присутствует в ПСС В. И. Ленина. Надо ли говорить, что в ПСС её, конечно же, нет. Это цитата из книги эмигранта-антикоммуниста Андре Терне «В царстве Ленина. Очерки современной жизни в РСФСР», изданной в Берлине в 1922 году. В ней, кстати, она приводится безо всякой ссылки на труды Ленина. Историки давно установили, что в действительности это – сильно перевранные слова Григория Зиновьева, произнесённые им на 7-й Петроградской конференции РКП(б) в сентябре 1918 года. Зиновьев тогда сказал: «Мы должны увлечь за собой девяносто миллионов из ста населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить, их надо уничтожить». Как видим, кстати, и Зиновьев ничего не говорил об уничтожении большинства русских, он говорил о населении России без указания национальной принадлежности и предполагал, что всё же большинство будет жить при социализме.

Теперь о действительных цитатах из В. И Ленина. Его враги обходятся с ними весьма вольно. Так, на тех же националистических сайтах Интернета постоянно приводится цитата из заметки Ленина «К вопросу о национальностях или об “автономизации”»: «При таких условиях очень естественно, что “свобода выхода из союза”, которой мы оправдываем себя, окажется пустою бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника». Мне случалось видеть людей, которые тыкали мне в лицо этот текст и кричали: «Какой Ленин русский патриот, если он называет русских подлецами, насильниками, держимордами, швалью?» Идеологи антисоветского национализма специально обрывают ленинскую фразу на этом месте, а впавшим в раж их сторонникам не хватает терпения дочитать. А ведь у Ленина сказано вообще-то: «…истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ (курсив мой. – Р. В.)». Оказывается, подлецами и швалью Ленин называл не русских людей вообще, а типичных русских бюрократов. Между прочим, эта характеристика наших бюрократов остаётся меткой и совершенно верной и до сих пор, через сотню лет. Вспомните современных чиновников, которые советуют бедным людям «питаться макарошками» или говорят, что «государство вам ничего не должно». Господа националисты-ленинофобы всерьёз полагают, что эти чиновники – лучшая часть русского народа?

Кстати, Ленин не писал эту статью. Он был уже тяжело болен в 1922 году, не вполне владел руками после первого инсульта, и поэтому эту заметку он надиктовывал секретарю. Смею предположить, что именно поэтому отсутствуют кавычки у выражения «истинно русского человека». Если бы Ленин писал текст сам, он бы непременно их поставил. Ведь из всех остальных его произведений, и особенно из статьи «О национальной гордости великороссов», ясно, что истинно русскими людьми Ленин считал вовсе не русских по крови бюрократов, чиновников и полицейских-держиморд, а тех русских, кто восставал и восстаёт против несправедливостей жизни, бунтовщиков, революционеров – Разина, Пугачева, Герцена, Чернышевского.

Схожая история и со словами Ленина о том, что русские – плохие работники. Ленин, действительно, так писал. В брошюре «Очередные задачи Советской власти» сказано: «русский человек – плохой работник по сравнению с передовыми нациями». Но враги Ленина на этом ставят точку, а у этой фразы в брошюре также есть продолжение: «И это не могло быть иначе при режиме царизма и живости остатков крепостного права. Учиться работать – эту задачу Советская власть должна поставить перед народом во всем её объёме». То есть Ленин не считал, что лень и расхлябанное отношение к работе (которые он действительно назвал наиглавнейшим национальным недостатком современных ему великороссов и нещадно бичевал его, именуя «обломовщиной») – некие неистребимые, генетически заложенные черты русского народа, делающие его каким-то неполноценным по сравнению с европейцами. Ленин был убеждён, что это – тяжёлое наследие крепостного права, когда русских крестьян заставляли работать на барина в нечеловеческих условиях, под угрозой суровой расправы и тем самым внушили ненависть к труду, стремление, увильнуть от него, когда можно, сделать все тяп-ляп, спустя рукава. Но вместе с тем Ленин был уверен, что когда русский человек работает ради самого себя, своей семьи, артели, то есть работает свободно, то у него дело спорится, он всё успевает, он проявляет чудеса мастеровитости. Горький вспоминал, что однажды в Италии, наблюдая за трудом рыбаков, распутывающих сети, Ленин с гордостью сказал: «А наши работают бойчее!» Ленин был убеждён, что Советская власть избавит русских крестьян и рабочих от обломовщины, пробудит в них невиданный трудовой энтузиазм – и так ведь и вышло, вспомним энтузиазм первых пятилеток, когда за десять лет была создана советская индустрия!

Итак, никоим образом нельзя утверждать, что Ленин не любил Россию, русский народ, русскую культуру. Факты как раз свидетельствуют об обратном.

5. Ленин и русская культура

Владимир Ильич очень любил русскую природу, зиму, скучал по ней, долгие годы живя за границей. Крупская вспоминает, что, когда они были в эмиграции в Швейцарии, Ленин часто гулял по горам, взбирался на заснеженные кручи и объяснял, что там, наверху, хорошо, «Россией пахнет». Также его собратья по изгнанию сообщают, что он с задушевной тоской говорил о Волге, где он вырос: «Вы на Волге бывали? Знаете Волгу?.. Широка! Необъятная ширь!»

Ленин любил русский язык. «…Язык Тургенева, Толстого, Добролюбова, Чернышевского – велик и могуч» – писал он ещё до революции. Когда среди революционеров разгорелась дискуссия: «нужно ли заставлять “инородцев” изучать «государственный язык?», Ленин возражал: «Великий и могучий русский язык не нуждается в том, чтобы кто бы то ни было должен был изучать его из-под палки. Те, кто по условиям своей жизни и работы нуждается в знании русского языка, научатся ему и без палки».

Уже став председателем Совнаркома, Ленин возмущался тем, что различные иностранные заимствования портят русскую речь: «Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить “дефекты”, когда можно сказать недочёты или недостатки или пробелы?.. Если меня употребление иностранных слов без надобности озлобляет… то некоторые ошибки пишущих в газетах уже совсем могут вывести из себя. Например, употребляют слово “будировать” в смысле возбуждать, тормошить, будить… Но будировать значит на самом деле “сердиться”, “дуться”. Перенимать французско-нижегородское словоупотребление значит перенимать худшее от худших представителей русского помещичьего класса, который по-французски учился, но, во-первых, не доучился, а, во-вторых, коверкал русский язык». Ленин хотел, чтоб в советских газетах и журналах была правильная русская речь, чтоб советские рабочие и крестьяне говорили лучше, правильнее, красивее средних представителей «высших классов» империи.

Любил Ленин и нашу народную культуру. Вспоминая о детстве на Волге, он особо подчёркивал красоту песен, которые поёт русский народ: «…над рекой бывало стелется неизвестно откуда песня. И песни же у нас в России!»

Владимир Ильич – сам выходец из высокоинтеллигентной семьи – хорошо знал и любил русскую классическую литературу. Он восхищался Львом Толстым, часто использовал в своих статьях и книгах образы из произведений Тургенева, Салтыкова-Щедрина, Гоголя. Революционер Вольский писал в своих мемуарах, что Ленин при нем страницами цитировал наизусть «Кому на Руси жить хорошо?» Некрасова. Горький вспоминал, что Ленин однажды заговорил с ним о Толстом, восхищался писателем, а потом, хитро взглянув, спросил: «Кого в Европе можно поставить рядом с ним?» И сам себе ответил с довольной, сияющей улыбкой: «Некого!» Горький тогда поймал себя на мысли, что Ленин, много лет проживший в Европе, говоривший на семи европейских языках, воспринимавшийся многими как «русский европеец» и космополит, оказывается, гордился русской культурой и в чем-то считал её стоящей выше, чем западная!

Впрочем, эта гордость отражена в произведениях Ленина, прежде всего, в статье, которая так и называется – «О национальной гордости великороссов». В среде социал-демократов интернационализм иногда понимали слишком упрощенно, и поэтому некоторых соратников Ленина покоробило название этой статьи. Содержание же её разозлило ещё больше. Некоторые утверждали, что Ленин стал великорусским шовинистом! Посудите сами, он в ней писал: «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы её трудящиеся массы (то есть 9/10 её населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти насилия вызывали отпор из нашей среды, из среды великорусов, что эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров-разночинцев 70-х годов, что великорусский рабочий класс создал в 1905 году могучую революционную партию масс, что великорусский мужик начал в то же время становиться демократом…

Мы помним, как полвека тому назад великорусский демократ Чернышевский, отдавая свою жизнь делу революции, сказал: “жалкая нация, нация рабов, сверху донизу – все рабы”. Откровенные и прикровенные рабы-великороссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих словах. А, по-нашему, это были слова настоящей любви к родине, любви, тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения…»

Конечно, никакого шовинизма в словах Ленина и близко нет. Шовинизм – это слепая, кичливая, нелепая любовь к Родине и своему народу, которая наделяет его одними достоинствами, а все недостатки приписывает другим народам, требуя в качестве патриотического долга их ненавидеть, унижать и даже уничтожать. Любовь Ленина другая. Он видел недостатки у своего народа, он видел и чёрные страницы в национальной истории, но он любил свой народ, несмотря на это.

Конечно, Ленин не питал особой любви к имперскому государству, к его идеологии. Он не любил царей, чиновничество империи, полицейских, жандармов, будь они трижды русскими по крови и языку. Но не потому, что не любил русских, а наоборот – потому что считал, что они угнетают русский народ, наживаются за счёт него, богатеют на его крови и поте, не дают ему вырваться из нищеты, из мрака, не дают ему, русскому народу, миллионам простых русских рабочих и крестьян (равно как и их нерусским собратьям), раскрыть дремлющие в них таланты. Так что Ленин любил Россию и русских, любил народ, любил его культуру, язык.

6. Революция и русский народ

Наши оппоненты скажут нам: если Ленин так любил русских, почему же он уничтожил миллионы русских в резне революции, террора и гражданской войны? На самом деле вопрос этот поставлен провокационно. Начнём с того, что революция была начата вовсе не Лениным, а либералами-февралистами. Ленин в это время был в эмиграции, в Швейцарии, а партия большевиков, разгромленная после неудачной революции 1905 года, практически не принимала участия в свержение царизма. Решающую роль в отстранении от власти Николая Второго и упразднении русского самодержавия сыграли либералы-западники и… тогдашние русские националисты. Достаточно вспомнить, что именно лидер русских националистов – Василий Шульгин вместе с октябристом Гучковым убедил царя в Пскове подписать отречение. Шульгин был комиссаром Временного Комитета депутатов Госдумы, участвовал в разработке программы Временного правительства, он возглавил штурм «русской Бастилии» – Петропавловской крепости, где толпа его приветствовала криками: «Ура товарищу Шульгину!»

Русские националисты устроили травлю царицы, именуя её не Александрой Федоровной, как она стала зваться после крещения в православии, а «фрау Алисой Гессен-Дармштадской», и утверждая, что в силу своего немецкого происхождения она… шпионит в пользу германского генштаба. Александра Фёдоровна была арестована после Февраля по приказу Временного правительства не кем иным, как генералом Лавром Корниловым – тоже русским националистом, будущим создателем белого движения, кумиром нынешних националистов (однако они продолжают его славить, а в свержении монархии и аресте царицы упрекают конечно же… Ленина!).

В годы гражданской войны и террора с обеих сторон Ленин как глава революционной республики, естественно, отдавал приказы о расстрелах врагов революции (но это же делали «борцы за русскую идею» на английские и французские деньги Колчак и Деникин). В годину «красного террора», спора нет, погибло немало людей. Но «красный террор» все же не был направлен против русского народа, как пыталась это доказывать белогвардейская пропаганда, распространявшая антисемитские бредни о большевиках. И среди большевиков было немало русских, и среди их противников было немало представителей других народов, да и террор даже в самой свой примитивной форме, которую он иногда принимал, проводился не по этническому, а по классовому признаку (чего не скажешь о «белом терроре», который зачастую выглядит предтечей холокоста).

И наконец, самое главное – целью большевистской революции было не уничтожение русских (или каких-либо иных народов империи), а наоборот – разрушение препон для всестороннего развития всех народов бывшей империи, включая и великороссов. Можно соглашаться или не соглашаться с Лениным, но невозможно отрицать, что он считал: русские (как и все народы мира) раскроют все свои таланты и возможности лишь при социализме (конечно, Ленин как марксист верил, что рано или поздно все народы сольются в единое человечество, но он полагал, что это будет естественный процесс и перед этим народы переживут расцвет своих культур). Ленин прямо писал об этом в 1918 году в статье «Главная задача наших дней». В ней Ильич, цитируя слова Некрасова о «матушке-Руси», указывает на непреклонную «решимость добиться во что бы то ни стало того, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной». «Она может стать таковой, ибо у нас всё же достаточно осталось простора и природных богатств… – продолжает он. – У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, – чтобы создать действительно могучую и обильную Русь. Русь станет таковой, если отбросит прочь всякое уныние… если поймёт, что спасение возможно только на том пути международной социалистической революции, на который мы вступили».

Это ли не лучшее подтверждение того, что Ленин по-своему желал счастья Руси, русскому народу и видел путь к этому счастью на пути победы мирового социализма?

И это были не только благие пожелания. Ленин подтверждал их делами. Те, кто упрекает Ленина в «русофобии», «ненависти к русской культуре», умалчивают о том, что уже первые декреты Советской власти, подписанные Лениным, открывали простым людям, неимущим из числа, прежде всего, русских трудящихся двери библиотек, музеев, театров, дарили им богатства мировой и русской классической культуры.

В 1918 году в стране неразбериха, хаос, близится гражданская война. Ленин же подписывает декрет… об охране библиотек и книжных фондов, которым в противном случае безусловно грозило разграбление. В 1921 году страна ещё лежит в руинах после гражданской войны. Неотложных практических дел невпроворот. А Ленин находит время, чтоб писать статью «О работе Наркомпроса», о состоянии библиотечного дела. Он требует покрыть страну сетью общедоступных библиотек, так как «тогда народ во сто раз сильнее, быстрее, успешнее потянется к грамоте, к свету, к знанию. Тогда дело просвещения двинется вперёд семимильными шагами». Требования Ленина вполне конкретны: «дать народу… все необходимые учебники и всех необходимых классиков всемирной литературы, современной науки, современной техники».

Каких же классиков по замыслу Ленина советские библиотеки должны были предложить освобождённым народным массам?

Ещё в 1918 году по предложению Ленина при Наркомпросе был создан издательский отдел, который должен был организовать издание сочинений классиков для народа. В том же 1918 году отдел выпустил большими для гражданской войны тиражами (до 25 тысяч экземпляров) и по самой дешёвой цене (в десятки раз дешевле, чем до революции) произведения Толстого, Островского, Чехова, Тургенева, Лермонтова. В 1919 году госиздательство при Наркомпросе стало печатать Полное собрание сочинений Пушкина (под редакцией поэта В. Я. Брюсова), но из-за военных условий в 1919 году вышел лишь первый том.

Кстати, дело не ограничивалось библиотеками. В 1918 году по решению Советской власти были открыты дом-музей С. Т. Аксакова в Абрамцеве и музей И. С. Тургенева в Орле. В 1920 году Ленин лично поддержал создание дома-музея Ф. И. Тютчева в Мураново (вопреки расхожим мнениям, Ленин любил поэзию, и не только Некрасова, но и Тютчева, и даже Баратынского). В 1921 году открылся музей Толстого в Ясной Поляне. Благодаря Советской власти до сих туристы могут посещать дом великого писателя. Власть дореволюционная возражала против увековечивания памяти отлучённого от церкви литератора (непримиримую позицию занял лично обер-прокурор Синода Саблер).

В 1921 году, при поддержке советского правительства (его тогда возглавлял ещё Ленин), открылась Петроградская филармония. На первом концерте в ней исполнялась не футуристическая музыка, а симфония великого русского композитора Чайковского.

Но наиболее показателен следующий малоизвестный факт. В 1918 году Ленин предложил украсить города Российской советской республики памятниками, причём не только революционерам, но и деятелям культуры – писателям, поэтам, философам. В. И. Ленин лично внёс в текст декрета (получившего название «О монументальной пропаганде») имена русских писателей, поэтов, художников, музыкантов, которым нужно ставить памятники. Вот эти имена: Толстой, Достоевский, Лермонтов, Пушкин, Гоголь, Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Успенский, Некрасов, Новиков, Кольцов, Сковорода, Ломоносов, Менделеев, Рублёв, Врубель, Иванов, Мусоргский, Скрябин.

«Русофоб Ленин» хотел, чтоб русский народ знал и почитал своих великих деятелей культуры! Даже Достоевского, которого, как известно, Ленин не жаловал за роман «Бесы»! (Кстати, памятник Достоевскому был установлен одним из первых, в 1918 году, в Москве, на Цветном бульваре.) Даже Рублёва, написавшего знаменитую икону «Троица»! Даже Иванова – автора картины «Явление Христа народу»! Не очень похоже на русофоба и узколобого фанатика левой идеи, каким сейчас изображают Ильича.

Между прочим, многим в среде революционеров такой выбор Ленина не нравился. Владимиру Ильичу пришлось выдержать атаку сторонников «левого искусства», чьё отношение к русской классике хорошо выражали залихватские слова матросов из «Двенадцати» Блока:

Товарищ, винтовку держи, не трусь!Пальнем-ка пулей в Святую Русь —В кондовую, в избяную, в толстозадую!

Попытаемся представить себе культурную ситуацию того времени. Внизу – поднявшиеся против помещиков, капиталистов, буржуазной верхушки многомиллионные массы – отчасти рабочих, но большей частью – русских крестьян – неграмотных или в лучшем случае полуграмотных, читавших лишь лубки. Они были носителями особой патриархальной, архаичной культуры, но ничего не знали о Пушкине, Толстом, Гоголе. Вверху – прослойка революционеров, среди которых множество – ультрарадикалов, которые ненавидели классическую русскую культуру как «культуру крепостников и буржуев», были убеждены, что пролетарское государство должно иметь своё, левое, «пролетарское», то есть модернистское искусство. И посередине – Ленин, который всем своим авторитетом, всей своей энергией убеждал и убеждал, что социализм означает просвещение народов, что Советская власть приведёт народ в школы, обучит грамоте, откроет им залы библиотек и музеев, филармоний и театров. И что в этих библиотеках, музеях, филармониях, театрах русские рабочие и крестьяне должны познакомиться не с больными фантазиями фашиста Маринетти или натужными творениями адептов Пролеткульта, а со своей родной прекрасной русской классической литературой, живописью, музыкой и балетом – с Пушкиным, с Толстым, с Достоевским, Крамским, с Ивановым, с Рублёвым, с Чайковским. Социалистическая революция по Ленину должна послужить для русских крестьян и рабочих проводником, который введёт их в мир их собственной великой национальной культуры (и, конечно, мировой культуры!), куда не пускали их капиталисты и помещики, заинтересованные в большинстве своём лишь в том, что выжимать соки из народа и копить на этом миллионы!

И ведь так оно и произошло. Революция вывела на сцену истории миллионы простых русских людей, сам русский народ, позволила ему распрямить сгорбленную под тяжкой ношей спину, развиться, раскрыть свои таланты, создала условия для невиданного взлёта русской культуры. Среди этих миллионов русских, живших в деревнях, горбатившихся на барщине в дореволюционную эпоху, разве не было людей, одарённых талантами живописцев, учёных, инженеров, поэтов? Конечно, были. Талантливые дети рождаются не только в домах богатеев и аристократов. Но таланты, родившиеся в дворянских усадьбах, развивались, потому что их учили грамоте, языкам, давали читать Вольтера и Пушкина, а таланты, рождавшиеся в крестьянских избах, в лучшем случае оставляли после себя две-три песни, ставшие народными, и гибли во мраке безвестности, непосильного труда, невозможности раскрыться, пьянства. Советская власть дала возможность развиться всем талантам, невзирая на происхождение и имущественный уровень. И сын смоленского деревенского кузнеца Александр Твардовский стал великим русским поэтом, сын мелкого приказчика из Области войска Донского – Михаил Шолохов – великим русским писателем, сын бедного провинциального учителя Сергей Королев – создателем отечественной космонавтики, а сын ссыльного сельского нотариуса Андрей Туполев – конструктором самолётов.

Пробудившийся народ превратил отсталую аграрную периферию Европы в современную индустриальную державу, вторую сверхдержаву планеты, чьё влияние распространилось на страны Африки, Азии, Латинской Америки, так что эфиопские и венесуэльские детишки учили в школах не английский, а русский язык.

Что ни говори, а убеждение Ленина оказалось совершенно верным – социализм вознёс русский народ и культуру на невиданные высоты (а возврат к капитализму вернул к невиданному одичанию, как мы, увы, убедились на собственном опыте).

7. Ленин – сын России

Когда в январе 1924 года умер Ленин, на это событие отозвались многие. Среди них – бывший кадет, идеолог колчаковского правительства Николай Васильевич Устрялов, живший тогда в эмиграции, в Харбине. Ещё в годы гражданской войны, после падения Колчака и начала иностранной интервенции в Россию, он пришёл к выводу, что именно большевики, а не Деникин с Врангелем защищают целостность и независимость России. Он призывал русских офицеров переходить на сторону большевиков, дабы послужить «матушке-Руси» (вряд ли он тогда знал, что и Ленин в «Известиях» примерно в то же время пишет также о матушке-Руси). Затем, из своего харбинского изгнания Устрялов с симпатией следил за успехами советского государства, за восстановлением страны после военного лихолетья, за укреплением СССР на международной арене. Будучи патриотом России, Устрялов считал, что под красным флагом возродилось российское историческое государство (большинство в эмиграции тогда в это не верили и кричали, что России уж нет, а есть «безродная Совдепия»; это через двадцать лет, в 1945-м, Деникин скажет про Советскую армию: «…русская армия взяла Берлин»). Когда до Устрялова дошла весть о смерти Ильича, он написал замечательные слова: «В нем, конечно, и Разин, и Болотников, и сам великий Петр. В грядущих монографиях наши потомки разберутся во всей этой генеалогии… И тогда уже все навсегда и окончательно поймут, что Ленин – наш, что Ленин – подлинный сын России, её национальный герой, рядом с Дмитрием Донским, Петром Великим, Пушкиным и Толстым».

Оказалось, что и среди потомков немало тех, кто не хочет понимать этого. Но хочется верить, что мало-помалу правда о русском национальном герое Ленине пробьёт себе дорогу.

Глава 2

Ленин и нерусские народы России

1

В предыдущей главе этой книги я писал об отношении Ленина к русскому народу и его культуре, о его значении для русской истории. Однако Федор Михайлович Достоевский заметил, что одной из характерных черт русских является всечеловечность, умение понимать другие народы, проникать в их души, находить с ними общий язык. Достоевский отмечал, что эта способность русских ярко проявилась в творчестве Пушкина, у которого есть «…та особая характернейшая и не встречаемая кроме него нигде и ни у кого черта художественного гения – способность всемирной отзывчивости и полнейшего перевоплощения в гении чужих наций… Способность эта есть всецело способность русская, национальная, и Пушкин только делит её со всем народом нашим».

Была эта черта и у Ленина, который никогда себя от русского народа не отделял, любил русскую культуру, литературу, язык, гордился революционными традициями русской истории. Эта черта всечеловечности, тактичного и доброго отношения к другим народам, особенно к народам – соседям русских, живших с ними в одной империи, оказалась незаменимой в тогдашней исторической обстановке.

2

Юность и возмужание Ленина пришлись на эпоху, когда руководство российского государства окончательно взяло курс на политику русского национализма, доходившего до шовинизма. Ещё при Александре Третьем лозунг «Россия для русских» стал официальным лозунгом империи. Авторство его приписывается самому императору, который, по свидетельству генерала Куропаткина, сказал даже жёстче: «Россия должна принадлежать русским». Само это утверждение не просто ставило другие народы империи в неравноправное отношение к русским; получалось, что даже их земли им уже не принадлежали (хотя это были их «малые родины», на которых их предки жили веками и иных у них не было).

Именно на это время – рубеж XIX–XX веков, то есть на правление Александра Третьего и Николая Второго, – приходятся дискриминация украинцев, еврейские погромы и ограничения евреев в правах, закрытия армянских школ и издательств и даже грузинских церковно-приходских школ и многое другое.

Газета «Новое время» в 1908 году писала: «Мы, божьей милостью, народ русский, обладаем великой… Россией… Ни с того, ни с сего делить добытые царственные права с покорёнными народами – что же тут разумного?.. Сама история доказала неравенство маленьких племён с нами». Напомню, что эта ультраправая газета была подчёркнуто лоялистской, выражала государственную позицию, которая состояла в том, что отныне для императора всероссийского не все народы, находившиеся под его рукой, равны (как это было в «московские времена»), а есть «более равные». Это подтверждалось документами. Вот, например, слова из армейского приказа, выпущенного во время подавления восстания узбеков (которых тогда называли сартами) в 1910 году: «Одна подошва русского солдата ценнее тысячи голов несчастных сартов».

После перестройки, критикуя советскую концепцию «тюрьмы народов», историки и националистические публицисты стали утверждать, что всё было наоборот, что инородцы в империи имели льготы, что Россия принципиально отличалась от жёсткой колониальной Британской империи. Действительно, русский дух всечеловечности проникал и в государственную политику; жестоковыйного и презрительного расизма, подобного английскому, Россия практически не знала. Но чем дальше в России шла модернизация по-капиталистически, чем больше российская элита (но не русский народ!) пропитывалась западными идеями национализма и колониализма, тем больше проглядывали черты сходства.

При этом в то же самое время, когда императоры, царские генералы и чиновники оскорбляли другие народы империи, ущемляли их в правах, заявляли, что они на своей земле, где веками жили их предки, – гости, а не хозяева, тем больше эстафету русской всечеловечности, доброго отношения к другим народам, интернационализма, которую в XVIII–XIX веках несла великая русская литература, перехватывало российское революционное движение. Среди русских революционеров были представители большинства народов империи – поляки, украинцы, белорусы, евреи, грузины, армяне, азербайджанцы, татары. Ко всем к ним в революционных партиях, и прежде всего – у социал-демократов, относились как к братьям, независимо от цвета волос и разреза глаз. А они в свою очередь с глубоким уважением относились к русской культуре и языку – культуре и языку Радищева, Белинского, Чернышевского, Добролюбова. Трудно представить, чтобы русский по происхождению революционер бросил в лицо соратнику еврею или грузину слова о неравенстве русских и инородцев, и товарищи его бы не осудили… Фундамент крепкой советской дружбы народов, которую не одолели даже гитлеровские провокации, закладывался уже тогда, до революции, в зародыше будущего советского государства – в Российской социал-демократической рабочей партии.

Ленин в этом смысле был плоть от плоти российского революционного движения – убеждённым интернационалистом и, значит, более русским, чем царские чиновники, продвигавшие пришедшую с Запада и противоречащую характеру русского народа идею шовинизма. Ленин глубоко возмущался националистической политикой царизма, великорусским шовинизмом так называемых «либералов», националистическим уклоном эсеров, отдельными националистическими эксцессами нерусских эсдеков (национализм других народов возмущал Ильича так же, как и русский).

Причём, как и в случае с русским национализмом, возмущение иными национализмами у Ленина вовсе не означало дурного отношения к народам, от имени которых пытались говорить буржуазные идеологи. Ленин вообще был лишён национальных предрассудков. Ему удавалось любить другие народы не меньше, чем собственный (русский философ Владимир Соловьев говорил, что золотое правило нравственности, перенесённое в область межнациональную, гласит: «возлюби другие народы как свой собственный»!). Невозможно было даже представить в устах Ильича пускай шутливые нападки на людей по национальному признаку.

В предыдущей главе я писал о том, что Ленин был великим другом русского народа. Но это же можно сказать о других народах империи. Разумеется, невозможно охватить всё. Поэтому я остановлюсь лишь на нескольких примерах. А именно – на отношении Ленина к евреям, к украинцам, а также к таким народам российского Востока, как татары и башкиры.

3

То, что Ленин относился к евреям как к народу умному, талантливому и много претерпевшему, известно. Причём в таком отношении не было ни грана племенной солидарности. Ленин не знал о своём еврейском дедушке, его семья была убеждена, что Александр Бланк был из обрусевших французов. Ленин вполне справедливо считал евреев самым угнетённым народом Российской империи и жалел их и ненавидел их притеснителей так же, как любой русский человек жалеет обиженных и ненавидит тех, кто ответственен за вопиющую несправедливость. И для этого были основания: сегодня многие молодые люди, учившиеся уже в постсоветских школах, и не знают, что в царской России, которую сегодня непомерно восхваляют, около пяти миллионов поданных подвергались ограничениям и преследованиям лишь за то, что были не русскими по национальности и исповедовали не православие, а другую религию. Речь – об евреях-иудеях. Особенно тяжёлым их положение стало в «националистический», поздний период империи. По законам Российской империи евреи-иудеи имели право жить лишь на юге и западе империи, за так называемой «чертой оседлости». Но и там после 1882 года им запретили селиться в деревнях, таким образом, оставив для евреев лишь небольшие городки («местечки»). За редкими исключениями (лица с высшим образованием, купцы первой гильдии и другие) большие города и центр страны для евреев были под запретом. Полиция даже вылавливала там «лиц семитской внешности» и высылала за «черту оседлости». Для евреев были закрыты государственная служба, офицерские должности в армии, служба в гвардии, во флоте, в пограничных войсках. Имелись ограничения при приёме в гимназии и университеты (в вузах Москвы и Петербурга среди студентов должно было быть не больше 3 % евреев). С 1890 года евреи были лишены права участвовать в органах местного самоуправления. Царское правительство не только притесняло евреев, оно поощряло антисемитские настроения и организации, которыми вдохновлялись еврейские погромы. Одурманенные пропагандой и просто пьяные молодчики врывались в еврейские «местечки», убивали всех подряд, включая детей, насиловали женщин, и потом… суды их отпускали за недостаточностью улик или после недолгой отсидки амнистировали. В 1915 году правительство насильственно депортировало из пограничных областей 350 тысяч евреев, депортация сопровождалась грабежами и избиениями.

Сегодняшние антисемиты любят подсчитывать количество евреев среди революционеров. На самом деле при таких притеснениях и бесчинствах приходится удивляться, что не все евреи ушли в революционеры. Так, среди большевиков до 1917 года евреев было всего лишь 5 % (что не мешало белым-антисемитам распространять бредни о большевиках как «орудии мирового еврейства»).

Ленин ещё до революции, при самом основании РСДРП писал, что антисемитизм – «гневное раздувание расовой особенности и национальной вражды». («Проект резолюции о месте “Бунда” в РСДРП»). В 1913 году в «Критических заметках по национальному вопросу» Ленин замечал, что в России «наиболее угнетённая и затравленная нация – еврейская». По инициативе Ленина большевистская фракция в IV Госдуме внесла законопроект, который предлагал устранить из законов империи все ограничения евреев в правах. Конечно, законопроект был заблокирован «правыми партиями», известными своим антисемитизмом.

Придя к власти, большевики реализовали свой замысел – уничтожить дискриминацию евреев в России и уравнять в правах всех трудящихся, независимо от национальности. Большевики твердо проводили этот принцип в жизнь. И это несмотря на то, что среди масс были и те, кого одурманила ультраправая пропаганда, и кто, видя немыслимое ранее – евреев в числе руководителей государственных органов, – распространяли бредни об инородческом заговоре. Ленин был непримирим к всплескам антисемитизма, даже среди рабочих и крестьян. Узнав об еврейских погромах в годы гражданской войны, Ленин готовит и подписывает декрет, слова из которого должны помнить и сегодня все, кому дороги ценности интернационализма и социализма:

«Самодержавное правительство каждый раз, когда ему нужно было отвести от себя гнев народный, направляло его на евреев… В Российской Советской Федеративной Республике, где провозглашён принцип самоопределения трудовых масс всех народов, нет места национальному угнетению. Еврейский буржуа нам враг, но не как еврей, а как буржуа, еврейский рабочий нам брат. Всякая травля какой бы то ни было нации – недопустима, преступна, позорна. Совет Народных Комиссаров объявляет антисемитское движение и погромы евреев гибелью для дела рабочей и крестьянской революции и призывает трудовой народ социалистической России всеми средствами бороться с этим злом. Национальная вражда ослабляет наши революционные ряды, единый, без различия национальностей, трудовой фронт, и на руку лишь нашим врагам».

Во многом в силу этого иммунитета Ленина к национализму и шовинизму, в созданных им РСФСР и СССР евреи России, веками страдавшие от угнетения, впервые получили возможность свободного развития. Евреи стали переезжать в города вне черты оседлости, беспрепятственно поступать в университеты, заниматься теми профессиями, которые им нравились. Язык российских и европейских евреев – идиш – стал государственным языком одной из республик СССР, где компактно проживали евреи – Советской Белоруссии (там же, в Беларуси, а также на Украине, в 1920-е, было несколько национальных районов, где делопроизводство и система преподавания были на идиш). Впрочем, школы на идиш, а также газеты, журналы, издательства, театры открывались по всему Советскому Союзу. При университетах в Москве были созданы еврейские отделения (так как многие евреи плохо знали русский язык). Была открыта специальная партшкола с преподаванием на идиш.

При этом, правда, власть боролась с ивритом, но это делали в контексте общей борьбы с религией (иврит – богослужебный язык иудаистской религии, до образования государства Израиль он не был разговорным языком). Советская власть стремилась развивать светскую еврейскую культуру. И, конечно, к сионизму как к форме политического буржуазного национализма было отношение крайне отрицательное, но Советская власть боролась с национализмами всех народов.

4

Ленин возмущался дискриминацией по нацпризнаку не одних только евреев. Он без преувеличений может быть назван и великим другом украинского народа. «Украинский вопрос» был одним из самых больных вопросов империи. Некогда, в эпоху средневековья, русские, украинцы и белорусы действительно составляли один народ. Но уже в XVI–XVII веках восточные славяне, оставшиеся на исконных южных землях, стали по своей культуре, быту, языку значительно отличаться от тех своих собратьев, что переселились триста-четыреста лет назад на северо-восток и назывались «великороссами». В этногенезе украинцев участвовали половцы, большое влияние оказало запорожское казачество со своими специфичными обычаями и жизнеустройством.

В источниках XVII века жителей южных земель уже открыто называют «малороссами», в XVIII веке появляется литература на «малоросском наречье» (Котляревский, Квитка-Основьяненко), а на XIX век приходится расцвет украинской литературы, окончательно обретающей независимость от русской. В это время жил национальный поэт украинцев – Тарас Шевченко, который имеет для наших южных соседей такое же значение, как для нас Пушкин.

К началу ХХ века возникает украинская нация – со своей литературой, философией, историей, политическими проектами. Только назвалась эта нация не украинской (слово «украинство» имело тогда другое значение), а малоросской. Сегодняшние русские буржуазные националисты пытаются убедить россиян, что «украинцев создал австрийский генштаб». Но это такой же бред, как и их рассуждения о том, что немецкий генштаб произвёл революцию в России через «шпиона Ленина». Людям, исповедующим буржуазную теорию героя и толпы, ни за что не понять, что никакой генштаб не может породить ни нацию, ни революцию, что революционная ситуация, как и этногенез, – это объективные процессы.

Руководство царской России, в конце XIX века провозгласившее лозунг «Россия для русских!», не придумало ничего лучше, чем противостоять этому объективному процессу. Официальной позицией империи было… отрицание существования украинского народа и украинского языка. Любые, даже самые невинные, культурно-просветительские украинские организации подвергались полицейским разгромам (как это произошло с Кирилло-Мефодиевским братством в Киевском университете в 1847 году), знаменитый Эмский указ Александра Второго запретил выпуск газет на украинском языке, а также печатание любых оригинальных и переводных произведений на украинском языке (указ с ограничениями действовал до 1905 года) и преподавание украинского языка в школах Малороссии. Царское правительство одновременно заявляло, что «украинского языка не существует», и тут же запрещало книги на «несуществующем» украинском языке. Австрийские власти, действительно, делали ставку на украинских политиков и интеллектуалов после 1914 года, но вовсе не австрийский кайзер, а русский царь был виноват в том, что украинские интеллигенты вынуждены были бежать в Австро-Венгерскую империю, где им никто не запрещал печататься на родном языке, создавать свои партии и даже баллотироваться от них в парламент.

Ленин, как и все российские революционеры, искренне возмущался дискриминацией украинцев: «…всякий демократ, не говоря уж о марксисте, будет решительно бороться против неслыханного унижения украинцев и требовать полного равноправия их». Более того, ещё до революции будущий творец российского федерализма не видел ничего дурного в том, чтобы предоставить украинскому народу автономию в составе свободной демократической российской республики (это в то время, когда само существование этого народа отрицалось!). В статье «Ещё о национализме» Ленин, споря с великорусскими шовинистами, утверждавшими, что автономия Украины приведёт к распаду России, замечал: «Почему “автономия” не мешает единству Австро-Венгрии? Почему “автономия” даже укрепила на долгое время единство Англии и многих из её колоний? <…> Не придёт ли в голову читателям и слушателям “националистической” проповеди, почему невозможно укрепление единства России посредством автономии Украины?.. Не ясно ли, что чем больше свободы будет иметь украинская национальность в той или другой стране, тем прочнее будет связь этой национальности с данной страной?»

В статье «О праве наций на самоопределение» Ленин писал о праве украинцев говорить, писать, печататься на родном языке и резонно спрашивал: почему в Российском государстве должен быть только один официальный язык – русский? Он сравнивал при этом Россию со Швейцарией: «Маленькая Швейцария не теряет, а выигрывает от того, что в ней нет одного общегосударственного языка, а их целых три: немецкий, французский и итальянский. В Швейцарии 70 % населения немцы (в России 43 % великорусов), 22 % – французы (в России 17 % украинцев), 7 % – итальянцы (в России 6 % поляков и 4,2 % белорусов)… Если отпадут всякие привилегии, если прекратится навязывание одного из языков, то все славяне легко и быстро научатся понимать друг друга и не будут пугаться “ужасной” мысли, что в общем парламенте раздадутся речи на разных языках». Заметим, что Ленин здесь говорит о правах другой дискриминируемой в империи славянской нации – белорусской, которой царские власти тоже отказывали в самом праве на существование.

Ленин не ограничивался лишь публицистическими выступлениями. В IV Государственной Думе заседал депутат от партии большевиков Г. И. Петровский. В 1913 году в Думе был поставлен на обсуждение вопрос о преподавании на украинском языке в школах Малороссии (хотя манифест 1905 года снимал ограничения Эмского указа, фактически власти препятствовали преподаванию на украинском). Ленин написал для Петровского речь и попросил его зачитать её как обоснование позиции большевистской фракции. В речи говорилось об ущемлениях прав украинцев и белорусов (сохранились выдержки из неё: «…в России… преследование славянских наций в области преподавания на родном языке приняло неслыханные размеры»). Речь вызвала большой резонанс в обществе. Депутат – монархист Скоропадский – обвинил большевиков в поддержке украинского сепаратизма, а черносотенец Родзянко сказал с думской трибуны, что преподавание на украинском невозможно… потому что такого языка нет. В ответ большевистская газета «Правда» (естественно, при полной поддержке Ленина) напечатала письмо крестьян Екатеринославской губернии на украинском языке, где они просили поддержать автономию Украины и украинскую школу и писали: «А панам Родзинкам, Скоропадським та Савенкам нагадуємо, що незабаром прийде час, коли “дізнаються небожата, чия на вас шкура”». Это был уникальный случай, чтобы общероссийская газета печатала обращение на украинском языке, официально отвергаемом в империи!

Конечно, в украинофильстве Ленина не было ни толики поддержки украинского национализма, который он считал мелкобуржуазным явлением. Ленин выступал за союз трудящихся русской и украинской наций. В полемике с украинскими националистами из издания «Дзвін» Ленин писал: «Худые советники рабочих, мелкобуржуазные интеллигенты из “Дзвіна”, из кожи лезут, стараясь отклонить украинских социал-демократических рабочих от великорусских. “Дзвін” делает дело националистических мещан. А мы будем делать дело интернациональных рабочих: сплачивать, соединять, сливать рабочих всех наций для единой совместной работы. Да здравствует тесный братский союз рабочих украинских, великорусских и всяких иных наций России!»

В годы гражданской войны этот трезвый и в то же время дружественный взгляд Ленина на украинскую проблему обеспечил возможность украинским трудящимся реализовать свою давнюю мечту о национальной автономии и свободном культурном развитии. Ленин проявил здесь гораздо большую гибкость и тактичность, чем руководители белого движения – Деникин и иже с ним, которые продолжали повторять абсурдные тезисы царского режима о том, что «украинцев нет» и что Россия должна быть «единой и неделимой» (антиукраинский настрой белых хорошо отражён в произведениях Михаила Булгакова «Бег» и «Белая гвардия»). Неудивительно, что простые украинские рабочие и крестьяне выбрали сторону Красной армии, которая обещала украинцам национальную автономию, свободу использования родного языка и развития родной культуры. И показательно, что после победы Советской власти на Украине начался процесс, который справедливо назвали «Украинский Ренессанс» и о котором не любят вспоминать современные украинские националисты. Это было время расцвета таких художников, как Тычина, Рыльский, Довженко. База современной украинской культуры, на которой теперь паразитируют необандеровцы, была создана в социалистической Украине, у истоков которой стоял великий друг украинского народа – Ленин.

5

Но не только российские евреи и украинцы с белорусами должны быть благодарны Ленину за свободу. Свой голос в этот хор должны вплести и восточные народы России, к которым принадлежит и автор этих строк. Я покажу это на примере родных мне по крови татарского и башкирского народов.

Положение поволжских татар (которых теперь называют просто «татары», тогда как в империи татарами называли почти все восточные народы) было, конечно, лучше, чем украинцев: существование татар власти хотя бы признавали. Но в правах татары все равно были ограничены. Татары-мусульмане фактически были лишены местного самоуправления. По особому приказу Николая Первого, в местах с компактным проживанием татар-мусульман сельскими и волостными начальниками могли назначать только русских или в редком случае – крещёных татар. Существенные ограничения имели татарские купцы, им было запрещено пользоваться водными путями, открытыми лишь для русских купцов. Имелись ограничения на госслужбе и службе военной: в Российской армии мусульмане, как правило, не могли подняться выше полковника.

До революции 1905 года власти отказывали татарским просветителям (даже из числа крещёных татар, например, М. Г. Никольскому) в праве издавать газеты на родном языке (единственным тюркским изданием была газета «Тарджеман», которую с 1883 года издавал крымско-татарский просветитель Исмаил Гаспринский). Первой газетой на татарском стала петербургская газета «Нур» («Луч»), которая стала издаваться со 2 сентября 1905 года. Власти стремились ограничить работу так называемых «новометодных» религиозных школ («медресе»), где обучение велось не на арабском, а на тюркских языках. Власти также отказывались давать мусульманам право самим выбирать себе религиозных лидеров, ими становились назначенные полицейским ведомством муфтии.

В 1915 году группа мусульманских депутатов Госдумы (куда входили и татары) предложила Госдуме одобрить заявление, что после победоносного окончания войны все «инородцы» получат равные права с русскими на территории империи. «Мы, мусульмане, станем свободными гражданами, заслужим уважение к нашим национальным объединениям, нашему языку. Наши соотечественники не забудут лояльное участие мусульман в войне…» – писала с надеждой татарская газета «Кояш» («Солнце»). Для татар это было особенно важно, ведь после вступления в войну Турции на стороне Германии клерикально-мусульманские круги обвиняли татарских патриотов России в предательстве (турецкий султан провозглашал себя халифом – главой всех мусульман мира, хотя фактически, конечно, далеко не все мусульмане признавали его таковым). Однако правые депутаты Думы «провалили» это ни к чему не обязывающее обещание равноправия (причём среди голосовавших «против» были будущие руководители белого движения).

В этих условиях среди татар и башкир ширится движение за свободу и национальную автономию в составе России. И Ленин это движение приветствовал.

Ленин родился и вырос в Симбирске (нынешнем Ульяновске) – волжском городе, где проживала большая татарская диаспора (так, его земляк, тоже симбирец по рождению – известный татарско-турецкий деятель Юсуф Акчура). Учился Ленин в Казанском университете. Понятно, что Ленин не мог не встречаться с татарами, не знать об их жизни, их чаяниях и надеждах. Ему прекрасно было известно, чего страстно жаждет татарская интеллигенция, трудящиеся татарские массы.

Известно, что в 1916 году Ленин беседовал в Цюрихе с Акчурой (как уже говорилось – его земляком). Во время этой встречи Акчура спросил его, каким будет положение татар в случае победы большевиков, и Ленин ответил: «Те права, которые вы требуете, вы получите с лихвой, если мы перейдём на принцип местного самоуправления». Так и произошло в 1920 году, когда большевики образовали Татарскую АССР.

Ленин возмущался оскорблениями татар и других нерусских по национальному признаку, которые бытовали в Российской империи при полном попустительстве чиновников и правительства: «…Третируют инородцев… поляка не называют иначе, как “полячишкой”… татарина не высмеивают иначе, как “князь”, украинца, иначе как “хохол”, грузина и других кавказских инородцев – как “капказский человек”».

Ленин знал о поэзии Габдулы Тукая – великого татарского национального поэта, был восхищён его усилиями по переводу русских классиков – Пушкина, Лермонтова – на татарский язык. Ильич твердо выступал за право татар говорить, писать, учиться на своём родном татарском языке. Современный татарстанский журналист Азат Ахунов нашёл мемуары старого казанского коммуниста Владимира Бахметьева, который в 1921 году встречался с Владимиром Ильичом в Москве в составе делегации Татарской АССР. Ленин тепло их встретил, спросил: есть ли среди татарских писателей наследники дела Тукая, интересовался, выходит ли газета «Известия ВЦИК Татарской СССР» на татарском языке? Когда ему сказали, что есть русский вариант газеты, который редактирует Бахметьев, и татарский, редактор которого Шафигуллин, Ленин спросил Бахметьева: «Вот вы живете в Татарии, а татарский язык знаете?» И когда тот смутился и ответил, что – нет, Ленин заявил, что нужно знать язык народа, с которым живёшь бок о бок (тем более, если мы требуем от татарских товарищей знать русский).

И не надо упрекать Ленина в потворстве татарскому национализму! По словам Ахунова, тут же, в разговоре с Бахметьевым, Ленин сказал при татарских коммунистах, что все должны знать русский: «У всех народов, говорящих на своих родных языках, имеется единый, общий и обязательный язык – язык нашей партии, и… владение… этим языком – святой долг… любой национальности редактора».

Кстати, татарский меценат-просветитель Хусаинов, который встречался с Лениным в 1922 году, свидетельствовал, что Ильич сам придерживался этого своего требования: за своё недолгое пребывание в Казани он успел немного познакомиться с татарским языком и приветствовал Хусаинова несколькими фразами на татарском.

6

Родственный татарскому башкирский народ – тоже тюркский и также мусульманский – в позднеимперскую эпоху подвергался не только общим ограничениям, которые распространялись на всех «инородцев»-мусульман. С приходом в Россию капиталистических отношений башкиры ещё и лишились своих вотчинных земель. Процесс разграбления башкирских земель был ярко описан классиком русской литературы Л. Н. Толстым в знаменитых рассказах «Ильяс» и «Много ли человеку земли нужно?». Установление в Башкирии частной собственности на землю привело к тому, что купцы обманом выкупали у башкир за бесценок огромные земельные участки. Лишившись земель, башкиры-скотоводы впадали в крайнюю бедность и, не имея большого опыта оседлого крестьянского хозяйствования, превращались в бесправных пролетариев-отходников.

В ходе столыпинской реформы башкиры потеряли ещё около полумиллиона десятин земли, продавая её столыпинским переселенцам.

Неудивительно, что башкиры встретили Февральскую революцию с большим воодушевлением. Руководство башкирского движения симпатизировало эсерам, потому что те выступали с лозунгами социализации земли и федерализации России. Башкиры создали свою автономию и свою армию. После Октябрьской революции башкирское войско вошло в армию Комуча (Комитета членов Учредительного собрания), подчинившейся созданной в Уфе меньшевистско-эсеровской Директории. Но в 1918 году Колчак совершил военный переворот, объявил себя верховным правителем и заявил, что не потерпит никаких национальных автономий. Подобно другим белым Колчак был буржуазным русским националистом и сторонником унитаризма (за что его очень почитает современное руководство России). А вот Советское правительство под руководством Ленина предложило башкирам создать республику в составе РСФСР, гарантируя свободу национального развития, провозглашённую в «Декларации» 1917 года. Ленин и Сталин послали руководителям башкир телеграмму со словами: «Со стороны Советской власти гарантия национальной свободы башкир полная…» Башкирское войско вошло в состав Красной армии как автономное национальное соединение, Ленин и Сталин в Москве подписали с башкирским правительством договор о создании Башкирской Советской республики в составе Советской России. Впоследствии башкирские конники сыграли важную роль в победе красных над Юденичем под Петроградом, не говоря уже о том, что разрыв башкир с Колчаком серьёзно способствовал ослаблению и разгрому колчаковцев.

Ленин до революции был знаком с башкирами и их культурой не так хорошо, как с татарами. В 1900 году Ильич был в Уфе, где находилась в ссылке его жена – Н. К. Крупская, но Уфа тогда была русским имперским городом, где почти не было башкир. Однако Ленин с молодых лет обладал широчайшим кругозором, он старался собирать факты из самых разных сфер жизни империи, будто сознательно готовя себя к тому, чтобы стать во главе государства. В его ранней работе «Развитие капитализма в России» можно найти небольшой кусок о положении башкир при царизме. Ссылаясь на очерки писателя Ремизова о колонизации башкирского края, Ленин пишет, что эта книга – «живое описание того, как “колонизаторы” сводили корабельные леса и превращали “очищенные” от “диких” башкир поля в “пшеничные фабрики”. Это – такой кусочек колониальной политики, который выдержит сравнение с какими угодно подвигами немцев в какой-нибудь Африке».

Ленину пришлось встретиться с руководителями башкирского движения, простыми башкирскими коммунистами лишь в годину гражданской войны. При этом Ленин проявил большой такт (который, впрочем, он проявлял по отношению к представителям всех народов). Требования башкир Ленин воспринял как должное. Надо заметить, что не все в большевистском руководстве были такими. Группа «левых коммунистов», Бухарин, Пятаков и другие, были убеждёнными сторонниками унитарного государства. Они резко протестовали против решения Ленина и Сталина заключить договор с башкирами, Ленину с трудом удалось сломить их сопротивление на VII съезде РКП(б). Среди уральских большевиков много было сторонников «унитарной советской республики», уже после перехода башкир на сторону красных одно из башкирских подразделений было даже разоружено пензенскими частями РККА. Московским руководителям приходилось одёргивать «местных товарищей».

Для Ленина случай с башкирами был «оселком», на котором проверялась вся национальная политика большевиков. Впоследствии он говорил иностранным коммунистам: «Мы дали возможность, например, башкирским массам учредить автономную республику внутри России, мы всячески помогаем самостоятельному, свободному развитию каждой народности…»

6

Примеры можно множить. В XIX веке русские цари запустили механизм трансформации многонационального государства в государство русско-националистическое. Естественно, это сопровождалось дискриминацией других, «негосударствообразующих народов», попытками их русификации и вызвало ответный взрыв национализмов – польского, финского, украинского, татарского и других. После февраля 1917-го, когда скрепа монархической власти пала, на руинах империи стали образовываться новоявленные националистические государства. Дальнейшее их существование привело бы к балканизации постимперского пространства, этническим чисткам (они уже начались в Финляндии, Польше, Прибалтике), войнам между новыми государствами. Пример Турции Кемаля Ататюрка показывает, к какой большой крови приводит победа националистического проекта. Белые были русскими националистами, и в случае их победы, безусловно, многие народы империи – от башкир до украинцев и евреев – ждала бы судьба турецких курдов, греков и армян.

Интернационалистский проект большевиков был спасением для России. Истоки этого проекта – не только в идеологии, политических традициях, социальной специфике России, но и в личности великого интернационалиста Владимира Ильича Ленина. Велико счастье нашей страны, что в то сложное время её возглавил человек, искренне любивший русскую культуру и в то же время с огромным тактом и уважением относившийся к нерусским народам и их правам. Сам факт, что многонациональная страна вышла из гражданской междоусобицы без большой межнациональной резни был чудом, но чудом рукотворным. И за это чудо мы должны быть благодарны основателю российской республики и советского государства.

Глава 3

Ленин и народы третьего мира

1

В России – на Родине Владимира Ильича Ленина власти и их пропагандисты который год занимаются очернением имени и деятельности вождя революции. Высшие лица страны обвиняют Ленина в том, что тот «подложил бомбу под страну». Политики помельче, подражая начальству, позволяют себе и более эмоциональные инвективы. Они называют Ленина «палачом русского народа», объявляют социализм «опасной утопией», требуют вынести тело Ленина из Мавзолея, переименовать улицы, названные в его честь, снести памятники Ленину. Любопытно отметить, что все эти политики в большинстве своём когда-то состояли в Ленинском комсомоле и Компартии Советского Союза, получили образование и сделали карьеры, пользуясь социальными льготами, которые представляло всем гражданам советское государство, да и сегодняшние свои состояния они сколотили на разграблении некогда общенародного социалистического хозяйства.

А политики соседней Украины (как и некоторых других постсоветских государств) пошли ещё дальше. Приняли законы о декоммунизации и в соответствии с ними одурманенные националистической пропагандой юнцы уже порушили памятники Ленину по всей стране. Молодым националистам их старшие товарищи, конечно, не рассказали, что Ленин был величайшим другом украинцев и защищал права этого народа во времена, когда власти империи отрицали само национальное бытие украинцев…

Но есть в современном мире и страны, где Ленин до сих пор окружен уважением и почитанием, где его имя повторяют с благоговением, где не разрушаются, а возводятся памятники Ильичу, где само слово «Ленин» настолько популярно, что им называют детей. Какие же это страны и почему там так почитают революционера из далёкой, снежной России, преданного и оболганного властями его Родины?

2

Начнем с Китая. В этой огромной стране, гордо именующей себя «Срединным государством», где действительно проживает 1/7 часть человечества и где численность средней провинции равна всему населению США, Ленина помнят и чтут. Представители пекинских властей называют нашего великого соотечественника «вдохновителем Великого Кормчего» (Великим Кормчим в КНР именуют Мао Цзедуна, который официально признан выдающимся политиком, хотя в современной КНР не отрицают, что у него были и ошибки). Идеология китайской правящей партии и государства – по-прежнему, марксизм-ленинизм (хотя и с китайской спецификой). Книги Ленина переведены на китайский язык, их изучают в школах и вузах. В китайских городах стоят памятники Ленину, в честь Ленина названы улицы, проспекты, заводы, университеты. В Китае даже есть свой «Ленинград», правда, куда меньше города на Неве. Он находится в провинции Хубэй и до 1927 года звался Ципилин. В 1927 году местные крестьяне, возглавляемые командирами и бойцами китайской Красной армии, восстали против гоминьдановцев (китайских буржуазных националистов), создали в уезде советское правительство и переименовали город в честь В. И. Ленина. Теперь «город Ленина», возрождённый после учреждения КНР, превращён в музейный комплекс.

Изображения Ленина в Китае можно встретить на открытках, конвертах, тетрадях, значки с обликом Ленина носит молодежь. По национальному ТВ показывают фильмы и сериалы о Ленине. К 100-летнему юбилею Октябрьской революции китайцы сняли тридцатисерийный ТВ-проект «Ленин и его китайские охранники» (режиссер Ху Минган) о «красных китайцах» – участниках революционных событий в России 1917 года. Сериал пользуется большой популярностью.

Могут возразить, что в Китае до сих пор у власти Компартия и парткомитеты и госорганы заставляют простых граждан читать Ленина и смотреть фильмы про него. Сторонники этой точки зрения ссылаются на оскорбительные высказывания о Ленине и коммунизме в китайском сегменте интернета. Действительно, таковые встречаются. Их оставляют анонимные диссиденты – любители западной демократии и ее хвалёных «свобод». Но их – ничтожное меньшинство, и всякий, хорошо знающий ситуацию в Китае и китайский Интернет, скажет, что на одного такого либерала – десятки тысяч обычных китайцев, советующих диссидентам «не забывать о площади Тяньанмынь» (то есть о подавлении восстания «западников» в конце 1980-х).

Искренность большинства китайцев в их почитании Ленина и Сталина (а памятники Сталину или улицы и парки его имени – также привычная часть городского пейзажа в «Поднебесной») элементарно доказывается феноменом «красного туризма». Ежегодно огромное количество китайцев (среди которых значительная часть – молодежь) отправляются в Россию – посетить «Ленинские места» (мавзолей Ленина, подмосковные ленинские Горки, ленинские музеи Ульяновска, Казани, село Шушенское в Красноярском крае). Они платят свои кровные, часто тяжело заработанные юани (на которых, кстати, до сих пор – изображение «председателя Мао»), чтобы отдать долг уважения и памяти великому русскому революционеру. Почему?

Молодые китайцы и китаянки знают из учебников по истории, что ещё не так давно по историческим меркам – в XIX веке, Китай был бесправной жертвой западного империализма. Высокомерные англичане, чьи не менее надменные потомки сегодня пытаются учить китайцев «демократии», вынудили китайского императора открыть порты для английских торговцев опиумом. В результате до 30 % чиновников в Поднебесной стали опиумными наркоманами, курение опиума в китайской армии стало почти повсеместным, китайцы умирали тысячами. Попытки запретить наркотрафик и воевать с жестокими западными капиталистами привели лишь к потере территорий (так Гонконг стал английским) и превращению Китая в униженную полуколонию (поучаствовали в разделе Китая и Франция с США, а также правительство царской России). Деградацию нации в силу массовой наркомании (от которой в итоге погибли много миллионов китайцев) смогли остановить лишь коммунисты во главе с Мао. Кстати, Британия до сих пор не выплатила никаких репараций за свои чудовищные преступления на территории Китая, тогда как Германия, например, делает это по отношению к Израилю уже более 70 лет!

Не случайно ведь революционер-демократ Сунь Ятсен, который вовсе не был марксистом, так горячо приветствовал революцию в России! В лице Ленина великий китайский демократ увидел пример того, что народ, живущий на полупериферии капиталистического мира, может скинуть иго западного империализма!

Знают молодые китайцы и о помощи рождённой Октябрем ленинской России китайским коммунистам и демократам в борьбе с японскими милитаристами. Не только из книг, но и по рассказам дедушек и бабушек китайцам известно лицо японского фашизма, они помнят, как японские фашисты тысячами резали безоружных китайцев, помнят эксперименты над людьми в японских концлагерях. Перед теми ужасами, которые творили японско-фашистские «убийцы в белых халатах» в лагерях на территории Китая, меркнут Освенцим и Бухенвальд!

Мао ещё в 1950-х сказал: «Без СССР и Сталина могло бы не быть КНР и победы над Японией». Эти слова председателя повторяют в Китае до сих пор. А на вопрос, зачем китайцам почитать русского Ленина, мудрый Мао ответил древней китайской поговоркой: «Когда пьёшь воду, помни об источнике»…

Сегодня же китайцы обязательно добавят ещё, что без ленинской концепции НЭПа не было бы реформы Дэн Сяопина, китайского экономического чуда, превращения крестьянского Китая во вторую экономику мира, и что поэтому Ленин и его наследие актуальны и в эпоху смартфонов и Интернета.

В общем, есть веская причина молодому китайцу ехать в далёкий Ульяновск, чтобы поклониться дому, где родился вождь Октябрьской революции…

3

Но если о почитании Ленина в Китае (а также во Вьетнаме и в Северной Корее) в нашей стране известно многим, то об индийской лениниане знают единицы. Поэтому российские туристы очень удивляются, когда обнаруживают в центре Калькутты почти трёхметровый монумент Ленина, а в Дели – парк с памятником Ильичу и улицы, названные в честь Ленина, а также Маркса и Энгельса. Кстати, одна из заметных особенностей индийских памятников русскому революционеру в том, что жители, согласно местным обычаям, украшают их гирляндами из цветов. А в городе Виджаявада есть целый «Центр Ленина», который считается главной городской достопримечательностью. Здесь индийские коммунисты собираются на митинги в дни рождения и смерти Ленина, а также 1 мая.

Ещё больше наши туристы удивляются, когда, спросив, как зовут шофера или гида, они слышат знакомое – Ленин. Псевдоним вождя пролетариев превратился в Индии в распространённое имя. Недавно во всеобщих выборах в этой стране участвовал независимый политик по имени Ленин, а мэра одного из индийских городов зовут… Сталин.

Несколько лет назад российские газеты не без ехидства сообщили, что в одном из индийских городов (Белония, штат Типура) толпа молодых националистов из антикоммунистической Индийской народной партии свалила бульдозером и разбила памятник Ленину, стоявший в городском сквере. Только эти же газеты старались особо не афишировать тот факт, что даже партнёры ИНП по парламентской коалиции, представители партии «Джаната дал» (объединённая) осудили этот варварский акт. Они заявили: «Это неправильно… Это правда, что статуи Ленина были снесены после окончания власти коммунистов. Но Индия – не Россия, здесь все идеологии должны поддерживаться. Ленин принёс большую революцию для бедных в 1917 году».

И это неудивительное, ведь высшие авторитеты Индии, стоявшие у истоков индийского независимого государства, совсем не коммунисты, а скорее левые индийские националисты, такие как Махатма Ганди и Джавахарлал Неру, с большим почтением относились к Владимиру Ильичу Ленину. Так, Махатма Ганди писал: «Идеал, которому посвятили себя такие титаны духа, как Ленин, не может быть бесплодным. Благородный пример его самоотверженности, который будет прославлен в веках, сделает этот идеал ещё более возвышенным и прекрасным». Эта высокая оценка вполне логична: в те времена, когда Индия была колонией Британской империи, Ленин мечтал о свободе народов Индии и призывал их бороться против колонизаторов. В обращении к Индийской революционной ассоциации в 1920 году Ленин писал: «Русские трудящиеся массы с неослабным вниманием следят за пробуждением индийского рабочего и крестьянина. Залогом окончательного успеха являются организованность и дисциплина трудящихся, их… солидарность с трудящимися всего мира. Только тогда, когда индийский, китайский, корейский, японский, персидский, турецкий рабочий и крестьянин протянут друг другу руки и пойдут вместе на общее дело освобождения, только тогда будет обеспечена решительная победа над эксплуататорами. Да здравствует свободная Азия!»

Причём речь идёт не только об уважении индусов к Ленину как к выдающемуся историческому деятелю. В Индии живы идеи Владимира Ильича, идеи марксизма и социализма. Со времён перестройки пропагандисты капитализма уверяют нас, что социалистическая идеология умерла, что коммунистические партии в других странах существовали лишь за счёт поддержки Советского Союза, что стоит этой поддержке прекратиться, они исчезнут. И что уж скрывать, кое-где так и произошло. Но не в Индии. В современной Республике Индия зарегистрированы около десяти коммунистических партий (и ещё несколько партий социалистической ориентации). Две из них можно отнести к ведущим политическим силам индийского общества. Это – Коммунистическая партия Индии, основанная в 1920-х, входившая в Коминтерн и больше ориентированная на советский вариант социализма, и Коммунистическая партия Индии (марксистская), отколовшаяся от КПИ в 1960-х и больше ориентированная на идеи маоизма (китайского марксизма-ленинизма). Сами индусы легко различают их по символике: у «классических коммунистов» на логотипе – серп и початок кукурузы, а у маоистов – серп и молот. Партии сотрудничают, они входят в общеиндийский «Левый фронт», обе представлены в общенациональном парламенте и имеют около 20 депутатов в верхней и нижней палатах (что по нынешним временам немало). А их общая численность превышает семь миллионов человек (это примерно равно населению Болгарии или Сербии). На региональном уровне дела у коммунистов ещё лучше. В Индии есть свой «красный пояс» и свои «красные губернаторы». Традиционно позиции коммунистов сильны в Бенгалии (штаты Западный Бенгал, Керала и Трипур). В Керале коммунисты встали во главе штата и сформировали правительство ещё в 1950-е (тогда это были просоветские коммунисты, а сейчас – маоисты). В Западном Бенгале, правда, левые проиграли выборы в 2011 году (они правили там с 1977-го по 2011-й), но остались влиятельной силой. При правлении коммунистов эти беднейшие штаты стали лидерами модернизации, в них были проведены социальные реформы. В Трипуре уровень грамотности достиг 95 % (в целом по Индии – 74 %), появились госбольницы для бедных, чего люди лишены во многих других штатах. Это были единственные штаты, где не было массовых убийств сикхов на религиозной почве.

И это ведь легальные коммунисты, а в Индии есть ещё и «красные партизаны» маоистского толка. Их называют наксалиты. В 1970-х они захватили власть в беднейших районах востока Индии (штаты Карнатака, Андхра-Прадешь, Орисса, Чхаттисгарх, Джаркханд) и удерживают её до сих пор, несмотря на несколько военно-полицейских операций индийского правительства. Территорию, которую контролируют маоисты, индийские политологи даже называют «Лалкханд» – «Красный штат» или «Красный коридор». Там проживают племена, которых индусы относят к низшим кастам. Их жизнь протекала в нищете и безграмотности. Они не знали ни больниц, ни школ. Боевики-маоисты, конечно, спора нет – террористы. Теракты, которые совершают их отряды (убийства силовиков, взрывы в городах), широко освещаются индийскими и мировыми СМИ и справедливо осуждаются. Но в то же время маоисты пользуются безоговорочной поддержкой аборигенов «Красного коридора». Они единственные, кто их бесплатно лечит, дают образование, организуют их питание (среди маоистов много бывших врачей и учителей) и кто не считает их низшими людьми – неприкасаемыми (коммунисты отрицают кастовую систему, до сих пор фактически существующую в Индии).

Конечно, случай с наксалитами – крайность, но он хорошо демонстрирует, почему в Индии миллионы хранят почтительную память о Владимире Ленине. Индия – одна из беднейших стран современного мира. Около трёхсот миллионов человек живёт там за чертой бедности! По количеству бедных жителей страна на третьем месте в мире – после Нигерии и Конго. Около трёхсот тысяч индийских детей ежегодно умирают от недоедания. Большинство жителей не знают, что такое водопровод, горячая вода, канализация. Сто миллионов индийцев лишены доступа к чистой воде. Около двухсот пятидесяти миллионов человек (это полторы России!) от рождения принадлежат к касте неприкасаемых («далита»), которая официально упразднена ещё в 1947 году, но на деле существует. Они и их дети и внуки не могут рассчитывать на большее, чем место уборщика или ассенизатора (к далитам также относятся кожевники, живодеры, прачки, сапожники, бродячие уличные артисты, проститутки и т. д.). Им запрещено пользоваться общим транспортом, посещать общие храмы, столовые и кафе (они кладут деньги на порог и им выносят еду на улицу в особой посуде) и даже ходить по тротуарам. Они лишены элементарной медпомощи: врачи и медсестры из высших каст их могут просто не пустить на пороги больниц и не сажают в машины «Скорой помощи».

Конечно, государство заявляет, что борется и с бедностью, и с кастовой дискриминацией. Тем же далитам обеспечиваются места в школах, бывает, детей далитов по пути в школу даже охраняют полицейские. Но почему-то эффект от такой госпомощи минимален. В среднем по Индии процент грамотных около семидесяти четырёх, а у далитов – около тридцати. Объяснение простое: в условиях капитализма существование униженных и оскорблённых выгодно, они ведь готовы работать гораздо за меньшие деньги, чем представители высших каст.

Неудивительно, что миллионы индийских бедняков, бесправных, лишённых элементарных средств к существованию, несчастных людей, боготворят Ленина. Они знают, что это человек, который в далёкой северной стране возглавил победоносное восстание бедных и учредил государство, где даже сын уборщика мог поступить в университет и стать министром или генералом, где простого человека бесплатно лечили в больнице, а не вышвыривали за порог как шелудивого пса! Они знают, что в дореволюционной России были свои угнетённые группы и народы, которым не дозволялось жить в крупных городах, заниматься определёнными профессиями – Ленин их освободил, открыл им возможности для нормальной жизни! Они знают, что в индийском штате Керала, где уже шестьдесят лет у власти последователи Ленина, неприкасаемые от рождения далиты – такие же полноправные граждане, что и все остальные…

Неудивительно, что индийские бедняки – простые крестьяне, рабочие, мелкие торговцы приходят первого мая к памятнику Ленину, установленному в период правления коммунистов где-нибудь в Калькутте или в Дели, с благоговением вешают на ему на шею гирлянду из цветов, кланяются каменному Ильичу и называют Ленина «Махатмой» – святым… Он в их глазах и есть настоящий святой, поскольку желал всем индусам и всем угнетённым и страдающим людям в мире свободной, хорошей человеческой жизни.

4

А теперь перенесёмся на американский континент. У нас Америкой называют США, но это государство занимает лишь часть Северной Америки. Гораздо больше по территории и населению Латинская Америка – совокупность стран, занимающих Южную, Центральную, часть Северной Америки и прилежащие острова.

Как и в Индии, в Латинской Америке Ленин – одно из популярных имён (наряду с именами Владимиро и Ильич). Например, в Эквадоре с 1950-го по 2015 год около восемнадцати с половиной тысяч мальчиков получили имя Ленин. Оно стало даже более популярным, чем традиционное для этой страны имя Гильермо. Кстати, Лениным зовут нынешнего президента Эквадора Морено Гарсеса. Полное его имя Ленин-Вольтер Морено-Гарсес. Его отец – школьный учитель и человек левых убеждений был большим поклонником русского революционера, а мать – французского философа эпохи Просвещения. Сам Ленин Морено тоже почитает Владимира Ильича и его мировоззрение, он – один из лидеров партии Альянс ПАИС, программа которой – демократический социализм и которая выступает в коалиции с Коммунистической партией Эквадора.

Отчество вождя русской революции носит известный левый радикал, который сидит сейчас в парижской тюрьме, Ильич Рамирес Санчес (его отец был членом Компартии Венесуэлы и назвал своих трёх сыновей соответственно Владимиро, Ильич и Ленин). В Перу был советник президента, которого звали Владимиро Ильич Мотесинос, правда, он не разделял взглядов своих родителей-коммунистов.

В Бразилии есть известный актёр Владимиро Бришто, также названный в честь Ленина. Вообще в Бразилии около четырнадцати тысяч мужчин (с 1930 по 2010 год рождения) носят имя или фамилию В. И. Ленина.

В Панаме есть и женщина, названная в честь Ленина – Ления, она – редактор известной газеты.

В футбольной команде Эквадора играют два футболиста, названных в честь вождя пролетариата – Ленин де Хесус и Ленин Суарес, а в Гондурасе есть ещё один – Ленин Поросо.

Скажут, это отзвук советского влияния в западном полушарии, сейчас же – всё по-другому. Однако и после падения СССР не рухнул кубинский социализм на Острове Свободы. В нескольких десятках миль от границы с США до сих пор остаётся у власти Компартия. Причина этого проста – кубинцы видят явные преимущества социализма и помнят о настоящих, а не пропагандистских ужасах капитализма. За годы социализма на Кубе покончено с безработицей, наркомафией, проституцией. Средняя продолжительность жизни самая высокая в Латинской Америке – семьдесят три года, образование – бесплатное, медицина – самая развитая даже по европейским меркам. А если кто-то из молодых начинает ворчать по поводу того, что есть перебои с некоторыми продуктами или с электричеством из-за американской блокады, то старики им живо напоминают, что в годы их молодости, при диктаторе Батисте, остров называли «Большим весёлым домом», женщин и девушек бандиты похищали и заставляли заниматься проституцией, и большинство жителей деревень голодали.

Уже после падения СССР и Венесуэла стала строить свой «боливарианский социализм» или «социализм XXI века». Пришедшие к власти социалисты во главе с легендарным Уго Чавесом выгнали из страны американские нефтяные компании, национализировали «нефтянку» и заставили её служить народу. Количество венесуэльцев, живущих за чертой бедности, сократилось с 23,5 до 8,5 %, уровень безработицы упал с 14,5 до 7,6 %. Обучение в школах стало бесплатным, появились бесплатные завтраки для детей, бесплатные медпункты, госмагазины с фиксированными низкими ценами. Чавес провёл земельную реформу, и крестьяне получили земельные участки, а триста тысяч индейцев получили обратно свои исконные территории. Теперь понятно, почему, даже когда умер Чавес, а падение цен на нефть привело к экономическому кризису, народ Венесуэлы не принял североамериканскую марионетку Хуана Гуайдо.

Говоря о новом взлёте идей социализма в Латинской Америке, нельзя не вспомнить и долгое правление Эво Моралеса в Боливии, который тоже является сторонником обновлённого социализма (он лидер партии «Движение за социализм»), нельзя не вспомнить леворадикального учёного-экономиста Фернандо Энрике Кордозу, который дважды – в 1994 и в 1998 годах – избирался президентом Бразилии!

В Чили, где в 1973 году социалистическая революция была подавлена американской марионеткой Пиночетом, в XXI веке снова сильны социалисты (между прочим, в третий раз, в 1932 году чилийские левые военные – бывают и такие! – уже провозглашали Социалистическую республику Чили, но она просуществовала всего 12 дней). С 2014-го по 2018 год президентом Чили была Вероника Бачелет – представитель Социалистической партии Чили, которую основал сам Сальвадор Альенде. Под руководством Вероники Бачелет в Чили была начата реформа образования под лозунгом «Образование не может быть товаром!». Её цель – установление бесплатного бюджетного среднего и высшего образования для всех (со времён Пиночета всё образование в Чили – платное и очень дорогое). Кстати, именно попытка свернуть эту реформу неолибералами (а вовсе не повышение цен на проезд в метро, как писали российские СМИ), вывела миллионы протестующих граждан на улицы в Чили в 2019-м.

В Мексике, совсем рядом с США, одной из лидирующих политических сил уже несколько десятилетий остаётся Партия демократической революции – наследница Объединённой социалистической партии Мексики и Мексиканской коммунистической партии. У неё шестьдесят мест в парламенте и восемнадцать – в Сенате, а мэрами столицы государства – города Мехико представители этой партии становятся с 1997 года. В 2006 году на президентских выборах кандидат от левых сил Андрес Мануэль Лопес Обрадор проиграл кандидату от «партии власти» (кстати, тоже некогда левой Институционно-революционной партии) лишь 0,56 % (это по официальным данным; 49 % избирателей до сих пор убеждены, что победу у него украли).

А ведь это только легальные левые силы, а есть и радикальные левые. В Мексике, как и в Индии (и во многих странах Латинской Америки), есть свой «красный штат». Это – штат Чиапос, который находится на юго-востоке страны и граничит с Гватемалой. Здесь живут индейцы – потомки легендарных майя. Многие из них даже не знают испанского (государственного) языка. Поколение за поколением они живут в нищете и бесправии. В Чиапосе добывают нефть и газ, но 90 % населения живут за чертой бедности, две трети населения даже лишены доступа к водопроводу, более 70 % – неграмотны. В 1994 году индейцы восстали, требуя прекратить распродавать индейские общинные земли и предоставить индейцам наряду со всеми остальные гражданские права. Под руководством субкоманданте Маркоса – левого идеолога, вдохновлённого примером Кастро, Че Гевары и героя Мексиканской революции начала ХХ века Сапаты, – индейцы объединились в Сапатистскую армию национального освобождения, захватили столицу штата – город Сан-Кристобаль-де-Лас-Касас. Правительство бросило на них армию, бронетехнику, авиацию, но подавить восстание не удалось. Большие политические боссы из Мехико сели за стол переговоров с индейцами из джунглей и заключили мирное соглашение. Правда, с тех пор правительство много раз пыталось его сорвать, но безуспешно: сапастистов поддержало мировое антиглобалистское движение. Флаг сапастистов – красная звезда на чёрном фоне продолжает развеваться над администрациями множества районов штата Чиапос.

Сегодня враги социализма любят говорить, что левый проект в Латинской Америке терпит крах. Чавес умер, в Венесуэле – кризис, Моралес был отстранён от власти в 2019-м, в Бразилии у власти «правые», в Чили социалистку Бачелет сменил правоцентрист Пеньер, в Чиапосе убит правительственными диверсантами учитель Маркоса – Галеано. Но силы социализма на южноамериканском континенте и в Мексике не сломлены, до сих пор сильны, и они ещё обязательно возьмут реванш.

Этого не может не случиться, потому что Латинская Америка остаётся беднейшим регионом планеты и рассматривается США как «свой задний двор», где янки могут делать что угодно. Социализм для стран Латинской Америки – это независимость от США, это социальные блага и просвещение для народа. Кроме того, многие латиноамериканские левые считают, что социализм – это ещё и древнейшая традиция на континенте. Здесь до прихода испанцев существовали государства инков и майя, которые были основаны на азиатском способе производства и базой для которых была крестьянская община. Сторонники Моралеса в Боливии и Маркоса в Мексике, как и некогда русские народники, уверены, что остатки крестьянской и индейской общины, которые кое-где ещё сохранились, могут послужить точкой опоры для перехода к модернистскому современному социализму.

5

Конечно, нельзя не сказать и об Африке. Это второй континент планеты по численности жителей. Сейчас в Африке проживает миллиард человек, и население континента быстро растёт. В силу одной только демографической нагрузки Африке суждено играть всё большую роль в международной политике. А ведь Африка – это ещё и огромные запасы полезных ископаемых! Только по количеству золота в недрах Африка занимает первое место в мире, а по залежам меди – второе.

Мы часто забываем, что Африка – колыбель человечества. Учёные утверждают, что именно отсюда первые люди стали расселяться по планете. Африка – это и один из истоков человеческой цивилизации (наряду с Ближним и Дальним Востоком). В Северной Африке, в Египте, у берегов реки Нил, появилась древнейшая на земле культура, представители которой создали сообразную письменность, построили пирамиды, породили зачатки астрономии, медицины, математики. Жители Северной Африки были учителями древнегреческих философов и учёных, и тем самым культура Африки оказала сильнейшее влияние на культуру Европы при самом её зарождении.

Африканцем был и Августин Аврелий – один из самых почитаемых святых западной церкви, один из создателей христианской философии и литературы. Августин был бербером, то есть принадлежал к тому же народу, что и Муаммар Каддафи; он родился и умер на территории современного Алжира.

Литература Эфиопии насчитывает две тысячи лет, и можно говорить о влиянии эфиопской культуры и на иудаизм, и на христианство, и на ислам.

Умберто Эко однажды написал, что современные ультраправые вроде сторонников Марин Ле Пен убеждены, что африканцы – дикари, чуждые высокой европейской культуры. Но это только потому, что «защитники традиционной Европы» плохо знают историю традиционной Европы. Европа – наследница Римской империи, а Рим включал в себя и часть Африки и имел связи с «глубинными странами» африканского континента.

Большинство стран Африки были порабощены европейцами в колониальную эпоху. Африканские народы участвовали в создании того изобилия материальных благ, высокоразвитой технической цивилизации, которую принёс капитализм, но участвовали на правах безгласной рабочей силы. Тем не менее в результатах прогресса современного Запада есть весомая лепта африканцев.

Наконец, музыка африканцев стала основой для таких стилей современной, популярной во всем мире, музыки, как блюз, рок-н-ролл, рэп. Это тоже вклад Африки в мировую культуру.

Тем не менее Африка – один из самых бедных континентов. Значительная часть её жителей недоедают или вовсе голодают. Около 50 % африканцев неграмотны. На континенте – эпидемия ВИЧ. Поэтому социальные проблемы там стоят очень остро и левые идеи имеют определённый вес.

Имя Ленина африканцам прекрасно знакомо. Да и странно было бы, если бы не было знакомо, ведь Владимир Ильич Ленин стоял у истоков борьбы африканцев за освобождение от колонизаторов, он болел душой и за судьбу жителей «чёрного континента». Ленин живо интересовался Африкой. Когда он писал свою книгу об империализме, то сделал значительное количество выписок о положении африканцев из английских, немецких и французских источников. Один Тунис (бывшая французская колония) упоминается в работах Ленина около пятидесяти раз! Любопытно, что это были не только статистические данные, в конспектах Ленина исследователи нашли перевод песни воинов гереро – народа, восставшего против немецких колонизаторов на территории нынешней Намибии. Ленин выступил с осуждением военной агрессии Италии в 1911 году и захвата ею Триполитании (теперь – провинция Ливии). Он назвал эту агрессию «человеческой бойней, избиением арабов при помощи новейших орудий». Более того, угнетение чернокожего и арабского населения Африки становится для Ленина символом жесточайшей эксплуатации и возмутительной бесчеловечности вообще. Про разграбление русскими колонистами башкирских земель Ленин пишет, что «это – такой кусочек колониальной политики, который выдержит сравнение с какими угодно подвигами немцев в какой-нибудь Африке». А в 1913 году Ленин пишет небольшую статью под названием «Русские и негры», где он с горечью заявляет, что отношение правительства русского царя к своему собственному народу не лучше, а может, и хуже, чем отношение европейских колонизаторов или североамериканских политиков к чернокожим.

Интерес Ленина к Африке приобрёл практический характер с образованием Коминтерна. В 1920 году в Москву, на конгресс Коминтерна, прибыл представитель южноафриканских коммунистов (и вообще первый коммунист, приехавший с африканского континента!). Ленин, ещё не вполне оправившийся после ранения, написал секретарю, что ему срочно нужен доклад товарища из Южной Африки. В том же, 1920 году, в Южной Африке вышла книга Дэвидсона Джабаву «Проблемы чёрных». Ленин, узнав о ней, сразу же заказал её для библиотеки в Кремле. В 1922 году, когда в Трансваале (ныне – ЮАР) вспыхнуло восстание шахтёров, Ленин настаивал на том, чтобы послать туда корреспондента Коминтерна.

В сталинские годы с победой идеологии построения социализма в отдельной стране интерес к Африке ослаб. Но в 1960-е, когда стала рушиться система мирового империализма, Советский Союз, следуя ленинским призывам поддержки освободительного движения народов Африки, начал оказывать помощь африканским революционерам. На «чёрном континенте» работали более восьми тысяч советских советников (и более пятидесяти тысяч из других стран социализма, прежде всего – с Кубы). И это были не только военные специалисты. Советские инженеры помогали строить плотины и дома, советские учителя и преподаватели работали в школах и вузах.

Ряд стран Африки выбрали, как говорили тогда, «социалистическую ориентацию», например, Эфиопия, Ангола, Мозамбик. Буржуазная пресса по всему миру вспоминает исключительно Мегисту Хайле Мариама – просоветского эфиопского диктатора, которого называют «Красным Негусом», поскольку по его приказам в 1970-е в стране было уничтожено до семисот тысяч человек, обвинённых в «контрреволюционной деятельности», а из-за его непродуманной политики развился голод, унёсший ещё около миллиона жизней. Буржуазные журналисты злорадствуют и заявляют, что таковы якобы результаты строительства социализма в Африке. Но ведь африканский социализм – это не только и не столько кровавый палач Менгисту (кстати, в капиталистических странах Африки таких диктаторов было на порядок больше, с 1960 года в Африке произошло семьдесят военных переворотов!). При социализме в Мозамбике было построено более тридцати крупных промышленных предприятий (для аграрной, отсталой страны, погруженной в хаос гражданской войны, это небывалый прорыв!), которые действуют до сих пор. В Анголе в период правления марксистской партии в начальных и средних школах обучались в четыре раза больше детей, чем в колониальные времена. И даже в Эфиопии при диктаторе Менгисту не только расстреливали инакомыслящих: число больниц при эфиопском социализме увеличилось вдвое, детских садов – в девять раз. Были обучены грамоте более шестнадцати миллионов граждан Эфиопии (об этом пишет еженедельник «Аргументы и Факты», № 11, 21/03/1987). Кстати, вытащил Эфиопию из кризиса после бегства Менгисту из страны второй президент Эфиопии – Мелес Зенауи, коммунист, марксист по убеждениям (его называют сторонником Маркса даже западные экономисты), взявший на вооружение концепцию НЭПа В. И. Ленина и «китайского пути» Дэн Сяопина. Он распустил колхозы, созданные при Менгисту, но сохранил государственную собственность на землю, земля отдавалась крестьянам в аренду. Таким образом удалось поднять экономику. Как видим, исток «эфиопского экономического чуда» – тоже социализм, но «рыночный». Кстати, партия, которой руководил Малес – Революционно-демократический фронт эфиопских народов, – тоже умеренно левая, и она до сих пор остаётся правящей в Эфиопии.

Но наиболее впечатляющих успехов достигли те левые силы Африки, которые в постколониальный период не стали слепо копировать советский опыт, а начали строить социализм, учитывая свои особенности (это явление получило название «африканский социализм»). Когда мы говорим об африканском социализме, то часто вспоминаем лишь ярких теоретиков – Франца Фанона, Леопольда Сенгора. В крайнем случае – социалистическую Джамахирию полковника Каддафи и его «Зелёную книгу». А мне бы хотелось обратиться к привлекательному положительному опыту построения самобытного африканского демосоциализма. Я имею в виду Танзанию.

Более двадцати лет ею руководил Джулиус Ньерере (Julius Kambarage Nyerere) – человек, который оказался чем-то средним между африканским Лениным и африканским Ганди. Он сумел создать относительно стабильное социальное государство в окружении стран, раздираемых гражданскими войнами, провозгласив ставку Танзании на собственные силы. Он сделал все, чтобы его родина в эпоху противостояния двух систем не стала ни сателлитом Запада, ни сателлитом СССР. При этом он оставался, как позже его назвали, «непреклонным социалистом».

Ньерере учился в Великобритании, где и увлёкся марксистскими идеями. Вернувшись на родину (тогда это были две колонии – Танганьика и Занзибар), он создал революционную организацию, но самое главное – создал особое ответвление социалистической теории – «социализм уджамаа». Эта идеология опиралась не только на Маркса, но и на этнические традиции африканских народов, которые никогда не знали частной собственности и жили общинами. Это отчасти напоминает идеи русских народников, которые тоже стремились строить социализм с опорой на русскую крестьянскую общину. Придя к власти, он национализировал банки, плантации, предприятия, провёл коллективизацию и создал социалистическое село – «виджидживья уджамаа», где земля и вода были признаны общей собственностью. До прихода к власти Ньерере в стране было всего два (!) инженера и двенадцать (!) медицинских работников из числа коренных жителей. Уже через пятнадцать лет Танзания превосходила все страны Африки к югу от экватора по количеству медиков и педагогов. В стране было введено всеобщее семилетнее образование. Ньерере не устраивал расстрелов и этнических «чисток», не подавлял религиозные организации (он сам был католик и регулярно посещал мессу), не поддался соблазну коррупции и удивлял всех скромностью своей жизни (на фоне сказочной роскоши других африканских правителей). Он, правда, установил в стране однопартийный режим (наряду с альтернативностью выборов в муниципалитеты), но был убеждён, что однопартийная система – единственное средство от бича африканской политики – трайбализма (в Африке партии часто превращаются в проводников интересов отдельных племён и народностей, и многопартийность приводит к войнам на почве этнической вражды). В 1985 году Ньерере добровольно ушел в отставку с поста руководителя государства и уехал в родную провинцию, где до смерти занимался простым крестьянским трудом на земле. Это ещё больше укрепило всеобщее уважение к нему со стороны граждан. Танзанийцы зовут его «Мвалиму» – «Учитель». Созданная им партия – Чама Ча Мапиндузи (Революционная партия) до сих пор правит Танзанией (хотя теперь там – многопартийность), с 2013 года она входит в Социалистический Интернационал.

Сейчас Африка на перепутье. Крушение СССР было сильным ударом по социалистическим режимам в Африке. Но и возвращение к капитализму ничего хорошего, кроме голода, безграмотности, болезней не принесло. Африканские политологи говорят о необходимости новой левой идеологии. Массы её ждут.

Эта новая левая африканская идеология, безусловно, будет черпать и из источника ленинских идей. Ленина в Африке помнят. Я начинал свой рассказ об Африке и Ленине упоминанием того, что Владимир Ильич, уже больной, незадолго до смерти, живо приветствовал возникновение на юге Африки (нынешней ЮАР) Коммунистической партии. Коммунисты ЮАР внесли большой вклад в борьбу с апартеидом, и сейчас Компартия ЮАР входит в триумвират правящих партий в этой республике. Представители южноафриканских коммунистов приезжали в 2017 году в Москву, на празднование 100-летия Великой Октябрьской социалистической революции. Дело Ленина живёт и развивается на континенте – прародине человечества.

6

В 1916 году Ленин написал работу «Империализм как высшая стадия капитализма», где доказал, что капиталистический мир вошёл в новую стадию развития – стадию империализма. На этой стадии страны капитализма разделяются на богатую процветающую метрополию и на бедные и совсем нищие страны полупериферии и периферии, причём богатство метрополии обеспечено именно ограблением стран, которым досталось куда менее выгодное место в системе мирового капиталистического хозяйства. При помощи теории империализма Ленин объяснил раскол тогдашнего социал-демократического движения и появление ревизионизма, примиренчества по отношению к капитализму. Накал революционной борьбы на Западе снизился не потому, что Марксова теория революций неверна, не потому, что будущее – за «медленным врастанием капитализма в социализм», как утверждали Бернштейн и компания, а потому, что буржуазия Запада за счёт ограбления колоний получила такие прибыли, что их хватило на подкуп верхушки западной социал-демократии и профсоюзного движения. Таким образом страны Запада превратились в «страны-буржуа», и революционная инициатива перешла к рабочему классу, революционной интеллигенции, крестьянству и радикальной части мелкой буржуазии стран Востока, Африки и Латинской Америки.

Тогда же Ленин пишет статью под знаковым названием «Отсталая Европа и передовая Азия», где ещё раз чётко повторяет – Запад все больше погружается в буржуазное отупение и сытость, а «экономически отсталая» периферия планеты все больше становится передовой в смысле революционной активности. Мировая революция, переход к социализму, предрекает Ленин, начнётся оттуда – с аграрного Востока и Юга (впоследствии Мао Цзэдун назовёт это атакой «мировой деревни» на «мировой город»). Ленин точно предсказал, что лидером этого процесса будет Россия, «слабое звено в цепи империализма», страна, которая находится на границе Европы и Азии и потому совмещает новейшие революционные идеи Европы и революционную энергию и напор просыпающейся Азии. Прогноз Ильича сбылся. В последних своих статьях Ленин снова предрекает: следующая социалистическая революция произойдёт ещё восточнее – в Китае, а вслед за ним движение к социализму охватит Индию и Индонезию. Совокупно социалистические Советский Союз, Китай, Индия и Индонезия составят почти половину человечества, а это уже – мощнейшая сила, перед которой западный капитализм вряд ли сможет устоять.

Ленин не ошибся относительно революции в Китае (более того, социализм победил ещё и в Лаосе, Вьетнаме и в части Кореи!). Он не мог предположить, правда, что по мере того, как идеи социализма будут покорять умы населения Азии, руководители СССР предадут свой народ, пойдут в услужение к капиталистам Запада и превратят некогда великую социалистическую державу в сырьевой придаток неоимпериалистической Европы. Но в общем течении истории, правильно предугаданном Лениным, это все равно ничего не изменит. Как не изменило в нем ничего формальное обретение независимости народами периферии и полупериферии. Наоборот, богатый Север стал ещё богаче, а бедный Юг – ещё беднее. Сегодня, в начале XXI века, среднедушевые доходы двадцати богатейших западных стран в тридцать семь раз выше среднедушевых доходов двадцати беднейших стран. За последние сорок лет этот разрыв увеличился вдвое! В то же время развитие средств связи (телевидение, Интернет, спутниковая связь, смартфоны) значительно революционизировали население Юга. Если раньше жители Нигерии и ЮАР были замурованы в своём племенном быте, не знали, что происходит в других странах и поэтому думали, что их нищая и бесправная жизнь – это норма, то теперь они смотрят западное телевидение, обмениваются сообщениями с жителями Европы и США и понимают, что там всё иначе. Они видят, что страны Запада потребляют большую часть ресурсов планеты, совершенно не заботясь о том, что весь остальной мир живёт в кошмарных условиях, страдает от голода и болезней. Конечно, правительства Запада и международные организации говорят много красивых слов о помощи бедному Югу, о программах развития стран Юга, но на деле они душат эти страны ещё большей долговой кабалой. И не только местные интеллектуалы, но и широкие массы населения беднейших стран, начинают осознавать, что пока есть мировой капитализм, пока несколько тысяч богатейших семейств «золотого миллиарда» сконцентрировали в своих руках большую часть богатств планеты, пока есть стихия капиталистического рынка и всевластие транснациональных корпораций, всё так и будет продолжаться.

Планета, и так уже основательно разграбленная хищническим капиталистическим хозяйствованием, стоящая на грани экологического кризиса, нуждается в рациональном и справедливом управлении, в плановом хозяйстве, в социализме. Лозунг «Социалистическая революция или смерть!» приобретает глобальный масштаб. И особенно он актуален для стран периферии и полупериферии. В 2015 году мы уже видели масштабную миграцию беднейших жителей Африки и Азии в страны Европы – и это только начало. XXI век будет веком борьбы, причём не между классами, не между нациями и даже не между цивилизациями, а между бедным Югом планеты и богатым Севером. Веком мировой гражданской войны и мировой социалистической революции. По мере эскалации этой борьбы «южане» будут обретать революционное сознание, они перейдут от простых «требований выживания» («Дайте нам есть! Дайте нам лекарства! Дайте нам кров!») к идеологическим требованиям – настоящих, не декларативных, а действенных международных программ помощи беднейшим странам, справедливого перераспределения ресурсов и т. д.

Безусловно, их идеологией не станет классический марксизм-ленинизм, сформировавшийся в России начала ХХ века и несущий в себе особенности той историко-культурной обстановки (имеется в виду сциентизм и секуляризм XIX столетия). Идеология революционного Юга XXI века впитает в себя идеи исламского социализма, ведического социализма, христианской теологии освобождения. Но можно не сомневаться: в ней найдётся место образу Ленина и мыслям Ленина. Ленинизм обязательно снова взойдёт – и уже не над Россией и не над Европой, а над всей планетой! – в неожиданном и ещё трудно предсказуемом виде. Жители Нигерии и Судана, Гватемалы и Мексики, с благоговением будут повторять имя Ленина, потому что он хотел блага и справедливости для всех, независимо от цвета кожи и разреза глаз, потому что он первым указал бедной стране полупериферии путь к величию и благополучию, потому что с его именем народы этой страны впервые построили социалистическое государство.

Сегодняшние российские буржуазные пропагандисты мечтают похоронить Ленина. Они не понимают, что настоящая жизнь Ленина, мировой триумф Советской власти (как бы ни назвались эти будущие Советы – шуро или комьюнити) только начинается. Этого изменить уже невозможно, как бы ни хотели западные капиталисты, финансируя неонацистские партии и перекрывая границы Евросоюза, строя стену между США и Мексикой.

Правда, может случиться кое-что другое.

Буддизм возник в Индии, но большинство жителей Индии и по сей день – индуисты и буддистов считают презренными еретиками. Христианство появилось среди евреев, апостолы были евреями, первые рассказы о Христе звучали под сводами синагог, разбросанных по разным городам эллинистически-римского мира (как свидетельствует об этом сама Библия в «Деяниях апостолов»). Но сегодня христианство – это религия каких угодно народов мира, но не еврейского.

Ленинизм появился в России. Он порождён русской эмпатией к слезам и страданиям униженных и оскорбленных, эманациями Белинского, Герцена, Чернышевского, Толстого. Но сегодня ленинизм становится идеологией китайцев и вьетнамцев, эфиопов и индусов, кубинцев и мексиканцев, а многие русские и россияне повторяют бредни о «кровавом бессмысленном эксперименте», о «ценностях всего цивилизованного человечества», о «южных варварах», грозящих «цивилизованному Западу»…

Постигнет ли ленинизм судьба христианства и буддизма? Примкнут ли русские к восставшим униженным и оскорблённым всей планеты, или, оболваненные буржуазными пропагандистами, встанут на защиту западного капитализма, потому что «русские – европейский народ»? Отдадим ли мы имя и дело Ленина другим народам и расам?

Это уже зависит от нас, от нашей политической позиции, от нашей верности традициям отцов, от нашей совести.

Глава 4

Ленин и современная Европа

1

Мой друг по переписке – французская социалистка из Бордо, рассказала мне о подозрительном молчании левой прессы современной Европы в 150-летний юбилей Владимира Ильича Ленина. Меня этот факт огорчил, но не удивил. Я сразу вспомнил, что в 2018 году Европа с размахом праздновала двухсотлетний юбилей Карла Маркса. Не только левые газеты и сайты, но и представители правого истэблишмента не постеснялись выразить почтение основоположнику исторического материализма и научного коммунизма. В южнонемецком Трире, родном городе Маркса, на торжествах выступил не кто иной, как Жан-Клод Юнкер. Вряд ли покойный философ-коммунист был бы рад дифирамбам буржуазного политика в свой адрес, хотя Юнкера понять тоже можно – величие фигуры Маркса столь очевидно, что его не могут не признать даже политические враги.

Впрочем, дело не только в этом. Все горькие десятилетия лондонского изгнания Маркс с нетерпением ждал начала европейской, западной коммунистической революции. Первые всполохи революционного пожара ему чудились и в гражданской войне в США, и в восстании парижских коммунаров… Но история так и не вняла ожиданиям Маркса, который ещё в юношеских стихах признавался:

Не могу я жить без бояИ без бури – в полусне…

Ему так и не суждено было войти в правительство всеевропейской пролетарской республики, а его другу Энгельсу, которого близкие в шутку наградили кличкой Генерал, так и не суждено было стать настоящим генералом революционной армии. Случись бы такое – Маркс и Энгельс были бы счастливы, но зато Жан Клод Юнкер ни за что бы не стал превозносить научные таланты Маркса. Такие, как Юнкер, занялись бы псевдогуманистической демагогией по поводу «красного террора» и «слезинки ребёнка»…

Должность диктатора пролетарской республики, главы революционных армий досталась русскому ученику Маркса – Владимиру Ленину, который родился в далёком городе на Волге в том самом году, когда возникла русская секция Интернационала и Маркс согласился стать её представителем в лондонском Генеральном Совете…

Сегодняшние европейские левые не устают поносить Ленина. Видимо, за то, что он осмелился не только говорить о социализме – поговорить о социализме мы любим все! – но попытался начать строить социализм, когда история предоставила для этого возможность, обрушив трёхсотлетную империю Романовых. Были ли русские условия пригодны для этого? – с сомнением вопрошают сегодня высоколобые левые интеллектуалы-реформисты. Тот же самый вопрос задавали Ленину их предшественники – русские меньшевики. Ленин, как известно, отвечал им вольным переводом фразы Наполеона Бонапарта: «On engage et puis… on voit» – «Сначала надо ввязаться в серьёзный бой, а там уже видно будет!»

Вероятно, филистеры от социализма на месте Ленина махнули бы рукой, не стали бы пытаться возглавить революционное движение, противостоять иностранным интервентам и отечественным контрреволюционерам (а Советская республика возникла бы в любом случае, вспомним, лозунг «Всю власть Советам!» выдвинули летом 1917 ещё анархисты, и против неё двинулись бы все силы реакции). «А вдруг что-нибудь пойдёт не так, не в соответствии со схемой гениальных немецких титанов коммунизма?» – сомневались бы они. Ленин в своей полемической статье, направленной против меньшевика Суханова, издевался над таким тупым доктринёрством, достойным терзаний буриданова осла. По Ленину, если ты веришь в идеал социализма, ты должен во что бы то ни стало так или иначе стараться воплотить его в жизнь, иначе какой ты социалист? Если ты выступаешь за народ, ты должен поддержать этот народ, если он, отчаявшись, вышел на улицы, а не умно рассуждать о незрелости экономического базиса! Вождь русской революции так писал в этой статье: «Что, если полная безвыходность положения, удесятеряя тем силы рабочих и крестьян, открывала нам возможность иного перехода к созданию основных посылок цивилизации, чем во всех остальных западноевропейских государствах?» Ленин не мог иначе. Ленин был человеком действия, спрессованной и персонифицированной энергией многомиллионных масс, уставших от невыносимой жизни.

Конечно, Ленину в условиях хаоса гражданской войны приходилось отдавать жестокие приказы о расстрелах, о конфискации имущества, о запретах газет, приказы, которые и самому ему не очень нравились. По этому поводу Ленин любил повторять другую фразу: «Революции не делаются в белых перчатках!» И в этой его позиции, пожалуй, было больше нравственной силы, чем в чистоплюйском псевдогуманизме его критиков. Вспомним, кто противостоял Ленину? Белые офицеры – националисты, антисемиты, люди правых и ультраправых взглядов. Многие из них – как Краснов или Шкуро – потом добровольно, по убеждениям, встанут под знамёна Гитлера.

Что ждало бы Россию, если бы Ленин самоустранился, заявив: «Россия не готова для социализма, и я не хочу крови соотечественников»? Русский Холокост, массовые репрессии против миллионов сторонников Советской власти, белые концлагеря… Россия была бы лишена всех социальных завоеваний сталинизма, но вкусила бы сполна такой же, если не больший белогвардейский террор…

Так что более жестоко и антигуманно: идти за светлый идеал на насилие и жертвы или своим бездействием позволить своим врагам поступить ещё более жестоко и антигуманно?

2

Но вернёмся к делам европейским. Как бы там ни было в России столетней давности, зачем нужен Ленин сегодняшней Европе? – может спросить современный европейский интеллектуал. Ответ на этот вопрос – в работах Ленина.

Какие вопросы сегодня интересуют европейскую общественность? Прежде всего – судьба европейского общего дома, Евросоюза, Брекзит, рост националистических настроений, успехи правого популизма… Пандемия коронавируса только обострила проблемы «европейского дома», начался ещё больший разлад, национальные правительства обижаются на Брюссель. До этого схожие обиды высказывались во время «миграционного кризиса» середины десятых. Любая более или менее серьёзная проблема испытывает на прочность структуры Евросоюза, и недавний побег из «единой Европы» Великобритании показывает, что прочность эта не так уж и велика.

Но ведь схожие тенденции возникли не вчера и даже не позавчера. Идея общеевропейской федерации или конфедерации была популярна ещё в эпоху Ленина и даже задолго до неё. Только тогда эту федерацию называли не Евросоюз, а Соединённые Штаты Европы. Само это название придумал великий французский поэт и писатель Виктор Гюго, который мечтал о том, чтобы «Соединённые штаты Европы протянули Соединённым штатам Америки руку для дружеского рукопожатия». Вдохновлённые Гюго сторонники объединения Европы взялись за дело всерьёз и даже дошли до юридических аспектов этого проекта, но помешала франко-прусская война 1870 года. Новый всплеск активности сторонников СШЕ пришёлся на начало ХХ века. Тогда идея СШЕ объединила таких, казалось бы, далёких друг от друга политиков, как лидеры Второго Интернационала и германский император Вильгельм. Но общеевропейское единство разрушила новая война – Первая мировая.

Именно Владимир Ленин в своей работе 1915 года «О лозунге Соединённые Штаты Европы» объяснил эту «прочную нестабильность» панъевропейских связей, которую мы наблюдаем до сих пор. «Соединённые Штаты Европы, при капитализме, равняются соглашению о дележе колоний… – пишет Ленин. – Но при капитализме невозможна иная основа, иной принцип дележа, кроме силы… Проповедовать “справедливый” раздел дохода на такой базе есть… тупоумие мещанина». Действительно, экономика капитализма развивается хаотично, неуправляемо, капиталисты одних европейских стран богатеют, других – беднеют. Желая увеличить доходы и нанести ущерб конкурентам, они натравливают свои государства на другие государства. «Чтобы проверить действительную силу капиталистического государства, нет и быть не может иного средства, кроме войны, – продолжает Ленин и объясняет, почему вспыхнула война между странами Европы. – Война не есть противоречие основам частной собственности, а прямое и неизбежное развитие этих основ. …При капитализме невозможны иные средства восстановления, время от времени, нарушенного равновесия, как кризисы в промышленности, войны в политике».

Итак, мысль Ленина понятна: пока существует частная собственность на средства производства, пока существует капиталистический рынок, пока Европой правит дух наживы, а не дух разума, ни о каком стабильном, прочном, долговременном единстве европейских государств не может быть и речи. Капиталисты ради прибыли не остановятся ни перед чем – даже перед развязыванием войны. Объединение Европы при капитализме возможно лишь на отрицательных основаниях – против кого-либо и лишь на время, пока этот кто-либо представляет опасность. Ленин пишет: «Конечно, возможны временные соглашения между капиталистами и между державами. В этом смысле возможны и Соединённые Штаты Европы, как соглашение европейских капиталистов… о чем? Только о том, как бы сообща давить социализм в Европе (курсив мой. – Р. В.), сообща охранять награбленные колонии».

Сохранил ли актуальность ленинский анализ сейчас? Безусловно, сохранил. Всякому, кто уяснил общезначимые истины марксистской политэкономии, ясно, что «Общий рынок» – Европейское экономическое сообщество, прообраз Евросоюза, возникло в 1957 году не потому, что Робер Шуман – инициатор франко-германского экономического союза, в 1950-м был убеждённым энтузиастом европейского единства, а Раймон Пункаре – президент Франции – в 1914-м совершенно справедливо носил прозвище «Poincaré la guerre» («Пуанкаре-война»). Просто в 1914 году у европейских капиталистических государств не было общего врага, а в 1950-м появился. На рубеже 1950-х, после речи Черчилля в Фултоне, Советский Союз открыто стал восприниматься Западом как опасный противник, с которым нужно бороться всеми средствами, кроме прямой «горячей войны» (да и это до поры – до времени). Кроме того, пример Советского Союза действовал вдохновляюще на европейские массы малоимущих, которых после войны в Европе было очень и очень много. На этой волне усилились коммунистические партии. Западные капиталисты боялись этого. Настолько боялись, что развернули настоящую кампанию очернения советского социализма, особо спекулируя на жертвах периода становления СССР и замалчивая его социальные успехи. Перед европейскими капиталистами встала задача, выражаясь словами Ленина, «давить сообща» не только внешний, советский социализм, но и внутренний, европейский, радикальный социализм. Страх перед популярностью советских идеалов и перед мощью советских танков и ракет заставил капиталистов государств Европы на время забыть о разногласиях и пойти на сближение – как и предсказывал Ленин в 1915 году!