К счастью, волонтер сказала, что я все сделал правильно. Если бы она сообщила другое, меня могли и в тюрьму посадить за плохое обращение с животными. А теперь им нужно забрать собаку в клинику, чтобы проверить на болезни и узнать, есть ли у нее хозяин. Поскольку эта псина не подпускала к себе никого, кроме меня, пришлось взять ее на руки и донести до шикарного микроавтобуса волонтеров. В клетку моя новая подруга заходить не собиралась, да и я был против такой транспортировки. Так что мы ехали на переднем сиденье. Я говорил псине, что из-за нее сегодня не доехал до университета и пропустил важный семинар. Просил вести себя в клинике прилично. Я все же собирался успеть на поезд. Кажется, собака понимала русский язык. В клинике она лизнула меня в лицо и разрешила женщине-ветеринару отнести себя на обследование. Я пообещал собаке, что подожду ее в холле. Уверен, что она меня поняла. Вышла врач и сообщила, что все будет хорошо, но «девочка» проведет еще несколько дней под наблюдением врачей.

— Я не могу оставить вас одного, принц. По крайней мере, это я должен сделать из уважения к королю.

Каково же было мое удивление, когда у ворот клиники меня ждала полиция. Машина с мигалками орала на весь квартал.

– Поехали, – велела мне женщина-полицейский. Поскольку она все еще была вооружена до зубов, я покорно сел в машину. Я не знал, куда меня везут, и готовился к худшему. Тем более что мой вид на жительство все еще находился на рассмотрении в бюрократических структурах, а справку, позволяющую находиться на территории страны, я забыл дома. К тому моменту, когда я понял, что меня привезли на вокзал, морально подготовился к депортации, тюрьме для нелегалов и бог знает каким еще неприятностям.

— Убрать парус! — закричал капитан судна с кормы. — И закрепить все, что двигается!

Но женщина-полицейский проводила меня на перрон, и буквально через минуту приехал поезд. Оказалось, они сообщили, что спасают собаку и поезд надо задержать. А когда собака оказалась у ветеринара, движение поездов восстановили.

– Это для меня? – ахнул я.

Сигурд повернулся к Иону:

– Я не могу оказаться в двух местах одновременно! – ответила женщина. – Я же должна быть в поезде!

— Ну давай, иди уже. С твоими переломанными костями скорее я должен опекать тебя. Я сейчас спущусь, обещаю.

И она вошла в вагон вместе со мной и действительно пошла по рядам проверять документы. Но я все же очень собой гордился, поскольку был уверен, что ради меня остановили движение по железной дороге. Разве это не круто? Я вовремя попал на семинар, поскольку все остальные студенты, включая преподавателя, тоже опоздали. Из-за меня с собакой.

Тот день я всегда вспоминал с теплотой. Полицейские, дежурившие на станции, приветливо мне улыбались и ни разу не попросили предъявить документы, что здесь бывало нередко, поскольку нелегалы чаще всего переезжали из Италии во Францию именно на поездах. А собаку забрала та самая полицейская. Как она говорила – «удочерила». Мы иногда встречались на перроне. Псина всегда радостно ко мне кидалась. Я чувствовал, что нахожусь под защитой. Мне так было спокойнее. Когда, наконец получив официальный вид на жительство, я показал документ женщине-полицейской, проходившей с проверкой, та даже на него не взглянула. Моим проездным стала собака.

Жилистый Ион взглянул на небо: гроза стремительно двигалась им навстречу.



— Если бы я был поглупее, то мог бы поклясться, что боги не желают нашей поездки и хотят развернуть корабль обратно, к Исландии.

– Это очень хорошая цена для такого района. Только там есть небольшие проблемы, – сказала женщина-риелтор, читая с компьютера заготовленный файл.

Моряки быстро и умело убрали парус и закрепили руль, чтобы тот не сломался.

Ион схватил Гелена за руку и потянул друга в трюм корабля, где они будут в относительной безопасности.

– Во всех домах есть проблемы, – пожал плечами я, не понимая, о чем идет речь, но стесняясь спросить, как выбраться на главную улицу из их тупика. У женщины явно были проблемы посерьезнее, чем работать справочным бюро для заблудшего то ли туриста, то ли не пойми кого.

Сигурд остался на носу один. Древесина потрескивала под его ногами, а вода, поднимавшаяся выше поручней, была мутной от вырванных с корнем водорослей и мелких рыбешек. Несомненно, буря, приближавшаяся к маленькому кораблю, обладала огромной силой.

– На кухне два холодильника. Один новый, другой старый. Его можно выбросить, хозяин не против. Для этого потребуется вызвать специальные службы. Чтобы выбросить бутылки, то есть стекло – нужно пройти до границы с Италией, там стоят контейнеры. Это двадцать минут пешком, на машине быстрее, – женщина читала файл из компьютера. – Еще есть большой балкон, по сути, терраса, где хранятся старые вещи в коробках. Выбрасывать их категорически нельзя. Как и пользоваться балконом и всем, что на нем находится. Есть особые требования и условия на этот счет. Еще не закрывается полностью дверь в ванную и надо следить за сливом, он засорен. Можно починить, если хотите. И еще соседи – там много детей. Они шумят.

Сигурд не испытывал страха. Ему казалось, что силы природы зовут его, что гроза рада встрече с противником, который мог померяться с ней силами. Он не был врагом. Он был тем, кто способен бросить природе вызов.

На небе сверкали молнии. Их становилось все больше и больше. Раскаты грома следовали друг за другом с такой скоростью, что уже нельзя было различить, где заканчивался один и начинался другой. Вокруг стоял сплошной грохот.

– Дети меня не пугают. Я с ними занимаюсь, – улыбнулся я. – А еще их можно отправить на границу с Италией сдать бутылки. За дополнительную плату. Думаю, я смогу договориться. Как думаете, брать за частоту сдачи, например каждую неделю, или за количество бутылок? – я пытался пошутить.

— И это все? — в восторге вскричал Сигурд, отбрасывая влажные волосы с лица. — И это должно повергать настоящих мужчин в страх?

– Вы учитель? – женщина оторвалась от компьютера и уже с интересом посмотрела на меня.

Огромная волна с силой ударила о бок судна, и Сигурд едва не вылетел за борт. Он перекатился на живот и пару секунд подождал, пока море даст ему передышку, а затем вскочил на ноги и обеими руками схватился за деревянную голову лошади на носу корабля.

– Репетитор. Готовлю детей по истории, литературе, – объяснил я.

– Да, литература – это очень сложно. Я не могу читать, у меня голова начинает болеть, – призналась женщина. – Хотя все время читаю, – она показала на компьютер.

— Ха! Нужно что-то большее, чтобы испугать сына короля Исландии!

– Вы просто слишком ответственно относитесь к чтению, как и ко всему остальному. Я такой же. Наверное, стоит поучиться у местных жителей иногда давать себе возможность отложить дела на завтра. А чтение… это возможность отдохнуть от работы, переключиться, забыть обо всех проблемах, – улыбнулся я.

Словно в ответ рядом с кораблем в воду ударила молния и, казалось, осветила при этом все море. От грома у Сигурда чуть не лопнули барабанные перепонки.

– О, только не начинайте! Я всю жизнь от этого страдаю! – воскликнула женщина. – Мне все родные без конца твердят, какая я серьезная, как не могу отвлечься от работы. Все без конца предлагают мне расслабиться! А если я не хочу? Если я люблю свою работу?

Но принц лишь смеялся.



– Тогда чтение вам точно подойдет. Позволит расслабиться. Чтение – это удовольствие. Найдите удобное место – кровать, кресло, хорошую подушку подложите под спину. И хоть ненадолго забудьте о ваших файлах. Не вчитывайтесь в каждое слово. Просто получите удовольствие от сюжета. Думайте, что вам кто-то рассказывает историю, только и всего.

Как и вчера, Эльза стояла на крепостной стене и смотрела вдаль. Теперь ею владела не тоска, а заботы. Она видела сполохи на горизонте и знала, что там бушует гроза.

– Интересно, но разве я не должна…

Лиля начала дергать мать за платье, и Эльза, притянув дочь к себе, обняла ее. Она почувствовала, как что-то острое уткнулось ей в живот, и, бросив взгляд вниз, увидела, что у Лили на шее болтается рог дрыка. Один из придворных мастеров сделал в нем отверстие, и девочка повесила рог на светлую кожаную тесемку, чтобы носить его как талисман.

Кажется, женщина решила продолжить про то, что она должна понимать, что хотел сказать автор, что он заложил в тот или иной образ.

— Где же Сигурд? — поинтересовалась малышка.

– Нет, вы точно ничего не должны ни автору, ни книге, – заверил я ее, прервав на полуслове.

Эльза погладила ее по голове.

– Но разве читать что-то… несерьезное… разве это не потеря времени? Мой муж, увидев меня, развалившуюся на кровати с книжкой в руках, решит, что я сошла с ума. Наверняка скажет, что лучше бы ужин приготовила. Хотя мы уже развелись. То есть он бывший. А я все еще его вспоминаю и представляю, что он может сказать. Никак не могу от него избавиться даже в собственных мыслях.

– Это нормально. Моя мама развелась с моим отцом двадцать лет назад, а все еще не может успокоиться, – ответил я.

— Я не знаю. Но он наверняка недалеко.

– Какой кошмар, – ахнула женщина. – У меня тоже так будет?

— Он обещал мне, что мы пойдем дрессировать собак.

– Нет. У вас, вероятно, нет сына, на которого вы сможете переложить все обиды. Поэтому я сбежал. Если что, у меня нет рекомендаций от прошлых арендодателей, я живу в хостеле. Родственников здесь нет, никто не сможет поручиться за мою платежеспособность, и я не смогу сразу заплатить за три месяца. Я студент, даю частные уроки, но это не стабильный доход. Так что я точно не ваш клиент. Простите, что потратил время. Просто хотел узнать, как отсюда вернуться на главную дорогу, – ответил я. – А бывшему мужу вы можете сказать, что книги, как любовь – иногда это тоже потеря времени и лучше бы приготовить ужин. Чтение – любовь, работа души. Никто не может замерить ее в порциях лазаньи или гратена.

К ним подошел Гернот, и по выражению его лица Эльза догадалась, что Сигурда он не нашел. Стараясь взять себя в руки, она спокойно произнесла:

– Это плохо, – ответила женщина. – Я имею в виду рекомендации. И вы так красиво сказали про книги и чтение. Но хоть кто-то может за вас поручиться?

— Может, он поехал на север, чтобы пообщаться с рабочими шахт?

– Боюсь, нет. Я учусь в магистратуре, преподаю, не всегда, так сказать, легально. Но меня хорошо знают на местном рынке! Жан, он дает лучшие уроки аудирования! Элена и ее бабушка, которая, кажется, считает меня своим внуком, а еще Джанна. Только благодаря им я еще не умер от голода, – я пытался шутить, но женщина не улыбалась.

Гернот покачал головой.

– Жан всегда был жутким занудой, – заявила она. – Он вас тоже достал своим провансальским?

— Все лошади на месте. Кроме того, кровати Гелена и Иона тоже не разобраны.

– Это же язык трубадуров! – воскликнул я, пытаясь воспроизвести интонацию Жана.

Эльза вздохнула.

Женщина наконец рассмеялась.

— Что ж, это относительно хорошая новость. По крайней мере, их трое.

— Их трое, — прорычал Гернот. — Но где они?

– Жан – мой бывший муж, – объяснила она. – Ненавижу его.

Нельзя сказать, что Эльза и Гернот не догадывались, куда направился Сигурд, но они оба не решались высказать эту мысль вслух. До них снова донеслись раскаты грома, и король направил свой взгляд в сторону материка.

– Да, иногда и я его хочу зарезать его собственным ножом, – признался, не сдержавшись, я. – Надеюсь, к Элене вы не испытываете таких же чувств? Она меня подкармливает козьим сыром, а бабуля – лазаньей, – уточнил я, все еще пытаясь шутить.

— Нужно было поговорить с ним. И сделать это следовало еще вчера. Мы поступили неправильно, отпустив его рассерженным.

– Конечно, испытываю! – воскликнула женщина, – Она моя двоюродная сестра! Мы все детство с ней дрались!

Эльза сжала руку мужа.

– Только бабулю пощадите. У меня никогда не было бабушки, – попросил я, не зная, как реагировать. – И если бы не ее лазанья… я бы уже точно умер.

— В ссоре легко сказать что-то плохое. Но Сигурд мужчина, и он должен уметь с этим справляться.

– О!!! Я догадалась! Вы тот самый Саул! – женщина вдруг подскочила, уронив на пол клавиатуру и вырвав из сети провод.

— Вопрос только в том, что Сигурд считает правильной мужской реакцией на оскорбление отца, — донесся до них чей-то голос. Сквозь маленькую боковую дверь на крепостную стену вышел Эолинд.

– Э… да, – кивнул я. – Это что-то меняет?

По лицу советника тоже было заметно, что он волнуется.

– Конечно! У вас совсем другое имя в документах, поэтому я не догадалась! Как это вообще произносится? – кричала женщина.

— Ты знаешь больше нас? — спросил Гернот.

– Даже не пытайтесь, будет только хуже – и мне, и вам, – взмолился я.

– Так, значит, вы учитесь в магистратуре, даете уроки детям, получаете стипендию, все правильно? И вы специализируетесь на истории и литературе. Верно? Кстати, очень приятно, меня зовут Лея.

Подойдя, Эолинд опустился на корточки перед Лилей.

– Да, мне тоже очень приятно. Но, понимаете, я не рассчитывал на квартиру. Просто заблудился. Непривычное для меня состояние. Оказался в тупике и занервничал. Хотел спросить, как отсюда выбраться. Не уверен, что могу себе позволить что-то больше койки в хостеле. Вы же сами говорили, что нужны гарантии, которые я дать не могу.

— Послушайте, принцесса. Я хочу, чтобы вы пошли в вашу комнату и там помолились за Сигурда. Тогда ваш брат вернется скорее.

– Да, конечно, я все поняла. Приходите завтра утром, в десять или в одиннадцать. Хорошо? – Лея начала меня активно выпроваживать, что не было удивительным или обидным. Клиент я не платежеспособный, а квартиру сдать надо быстро. Еще двадцать претендентов в очереди.

Девочка с серьезным видом кивнула, сжала в ладонях рог дрыка и побежала к себе.

Конечно, я даже не думал возвращаться назавтра, но у меня отменился урок с учеником, в университете занятий не было, так что я пошел гулять и заодно проверить – действительно ли та улица тупиковая, или мне просто показалось. Я говорил себе, что это исключительно топографический интерес. Или действительно хотел хотя бы помечтать о собственной квартире? Не знаю. Но ноги удивительным образом ровно в десять привели меня в агентство недвижимости. Лея сидела за столом и уже казалась уставшей, как под конец рабочего дня.

Эолинд выпрямился, и Герноту пришлось поддержать старика.

– Не знаю зачем, но я пришел… Надеюсь, вам удалось сдать ту квартиру, – начал говорить я.

— Благодарю вас, мой король. Я не хотел пугать принцессу тем, что мы должны обсудить.

– Вот, возьмите, – Лея нырнула в нижний ящик стола. Я ожидал увидеть документы, которые следует собрать для аренды недвижимости, но только не знакомый до боли контейнер с лазаньей внутри. – Бабуля передала. И сказала, что, если я не поселю вас в ту квартиру, она мне больше не бабуля. У нас, знаете ли, принято шантажировать семейными связями. А еще инфарктами и инсультами. Элена сказала, что так переживает за бабулю, что сама скоро сляжет с инсультом. А Жан схватился за сердце и заявил, что я бессердечная, раз не хочу сдать вам квартиру. О, он за меня так не беспокоился, как за вас! Если бы он обо мне так думал!

Эльза отреагировала быстрее мужа:

— Тогда говори! Где Сигурд?

Эолинд откашлялся.

— Он не в замке. И вообще не на острове.

— Что ты имеешь в виду? — раздраженно спросил Гернот.

Эолинд по-прежнему колебался.

— Сегодня рано утром я кое-что увидел, чему не придал особого значения. Но сейчас мне приходится сделать вывод, что…

Гернот властно поднял руку.

— Сейчас не время для вежливых фраз. Говори коротко и ясно.

— Я думаю, что принц отправился с друзьями в Данию, — сказал Эолинд. Это далось ему легче, чем он думал.

— Но как такое может быть? — спросила Эльза.

— Сегодня утром я видел… корабль, — ответил Эолинд. — И людей, которые очень старались взойти на борт, никого не потревожив. Я не подумал тогда, что это, возможно, принц…

Гернот в ярости ударил кулаком о стену, но его удар был бесшумным: вулканическая порода поглощала все звуки.

— Дания! Я должен был подумать об этом! Как только я велю ему что-то сделать, он тут же думает, как обойти мой приказ!

Эльза вздохнула. Конечно, она все еще была обеспокоена, но теперь чувствовала определенное облегчение.

— Во всяком случае, мы знаем, что с ним ничего не произошло. Пока еще не произошло.

— Что ж, я сделаю так, чтобы он наконец почувствовал гнев отца! — прорычал король. — Я целиком и полностью понимаю Сигурда. Но он воспротивился моей воле. Он пренебрег моим приказом. Ему придется дорого заплатить за это!

— Мне выбрать пару воинов, которые отправятся за ним? — спросил Эолинд.

Гернот кивнул.

— Надеюсь, они поймают его еще до того, как их корабль достигнет датского побережья. Даже этого триумфа я хочу его лишить.

Эльза протянула руку и погладила мужа по холодной щеке.

— И чего ты хочешь этим добиться? Побитая собака не научится уважать господина. Не лишай Сигурда гордости за собственное решение.

— Но я не могу оставить это без внимания, — в ярости заявил Гернот. Глядя на черные грозовые тучи, закрывшие горизонт, он добавил: — Я король, а он принц. Для него нет ничего постыдного в том, чтобы покориться мне.

Эльза обеими руками повернула лицо мужа к себе.

— Так пусть покорится — по доброй воле! Может, он вернется назад, еще не достигнув цели своего путешествия. Может, он поймет, что его хваленая свобода — это лишь мимолетный сон, который не сопоставим по ценности с его родиной. Тогда он вернется в радости, а не в печали.

— Наш сын должен был бы унаследовать всю твою доброту и мудрость, чтобы поступить так, — сказал Гернот, целуя жену в лоб. — Боюсь, сейчас его гонит кровь Ксантена. — Глубоко вздохнув, король повернулся к советнику: — Эолинд, я последую совету моей жены. Однако все равно отошли гонцов ко двору Дагфинна. Если кто-то повстречает исландского принца, то пусть обращается с ним как с простолюдином. Никаких привилегий: Сигурд хотел простой жизни — значит, он получит ее.

Кивнув, Эолинд оставил королевскую чету наедине друг с другом. Эльза благодарно посмотрела на Гернота.

— Сигурд отплатит тебе любовью, когда вернется.

— Мне бы хватило и его послушания, — пробормотал Гернот, притягивая жену к себе.

– Простите, я не хотел вас обременять, – сказал я. Задним умом отметил, что слово «обременять» точно из лексикона Эммы Альбертовны. Даже Лея оторвалась от компьютера и взглянула на меня как на капибару, которая вдруг заговорила по-французски. – Вы вовсе не должны ничего делать… я и не собирался снимать квартиру, не могу себе позволить, я вам говорил… У вас ведь еще двадцать претендентов.

– Да, но тут другая ситуация. Не думаю, что вы на нее согласитесь. Другие отказались, – ответила Лея. – Все дело в том балконе. Если вы его разберете, вам не нужно будет платить за аренду. Только коммунальные услуги. Уникальный случай. Я вообще о таком никогда не слышала. Но, так или иначе, хозяин выбрал вас. Даже настаивает на вашей кандидатуре.

– И в чем подвох? Там коллекция ядов или чего-то еще опасного? – я отчаянно пытался шутить.

– Я, честно, не очень поняла. Хозяин квартиры русский, но давно живет в Америке. Эту квартиру он купил для мамы, но она умерла, так и не успев в нее переехать. Хозяин перевез домашний архив, который сложил в коробках на балконе. Что там – он точно не знает, но догадывается. И для него это важно. Поэтому… в общем, он готов сдать вам квартиру в обмен на то, что вы разберете его балкон, то есть семейный архив.

– Что значит – разберу?

– Он просит просто перепечатать письма, которые вы, возможно, найдете. Укажете список книг, других документов. Там все сложено беспорядочно. Хозяин хочет получить опись того, что хранится.

– А если я найду что-то ценное? Семейные бриллианты, например? Мне их тоже указывать в описи? А вдруг я их украду?

– Я сказала хозяину, что вы не способны украсть, – ответила Лея.

– Почему вы так решили?

– О, вы же не живете в одном доме с Эленой и бабулей! Они мне все уши про вас прожужжали. Кажется, они вас любят как дальнего родственника. Особенно бабуля. Даже меня она так не любила. Я почти начала ревновать! Жан приезжал про вас рассказать. Он готов сделать для вас поручительство! Господи, хоть бы он для меня такое хоть раз сделал, может, я бы и не развелась с ним!

2

– То есть я должен разобрать семейный архив, что бы в нем ни хранилось, и за это буду платить?..

МАЛЬЧИК СТАНОВИТСЯ МУЖЧИНОЙ, А МУЖЧИНА ВОИНОМ…

– За свет и воду. И предоставлять отчеты два раза в месяц – что удалось расшифровать из писем, какие книги вы нашли, и прочее.

– Я согласен.

Благодаря попутным ветрам морское путешествие длилось меньше четырех дней. Уже стемнело, когда корабль вошел в Фъеллхавен, небольшой датский порт в провинции.

– Да, я уже подтвердила хозяину сделку, – кивнула устало Лея. – Там хорошая квартира. Вам понравится. Купите себе стул и диван на кухню.

Сигурд с Геленом помогли выгрузить с корабля товары, предназначенные на продажу в Дании. Ион, который уже бывал здесь и кости которого не выдержали бы тяжелой работы, отправился искать ночлег.

Парни выгружали мешок за мешком, ящик за ящиком, ставя их на широкий причал. К ним подошел Крассус, капитан корабля. Этот темнокожий римский гражданин, по словам моряков, раньше был рабом, а потом заслужил себе свободу мечом.

– Спасибо вам огромное, – сказал я.

— Принц Сигурд, я предпочел бы, чтобы вы не утруждали себя… Ваш отец…

Сигурд весело отмахнулся.

– Ой, бабуля твердит, что это вы мне на голову упали, чтобы я была рада. И что я все делаю правильно, – рассмеялась Лея. – Хотя я в этом совсем не уверена. Из-за вас я вижу своего бывшего мужа чаще, чем в те годы, когда мы были женаты!

— Вы оказали мне большую услугу, и я хочу отплатить вам чем-то еще, кроме звонкой монеты. Кроме того, работа поможет разогреть мышцы, остывшие в море.

Крассус рассмеялся.

– Скажите, а что вы еще знаете о том мужчине? Хозяине, – уточнил я.

— Попробовали бы вы проехать вдоль континента вместе с нами. Бывает, что мы несколько месяцев не видим земли. Человек начинает чувствовать, как его тело увядает, если он не тренируется за греблей.

— Нельзя сказать, что меня не привлекают долгие путешествия, — ответил Сигурд.

– Почти ничего, – пожала плечами Лея. – Русский. Бабуля утверждает, что еврей, но она во всех видит потерянных родственников. Его звали… как же… Так и не смогла запомнить, как это правильно звучит. Алекс, он так представлялся.

— Так поговорите об этом с вашим отцом, я уверен, что он…

Сигурд предупреждающе поднял руку.

– Значит, Александр, – кивнул я.

— Мне бы хотелось, чтобы вы в дальнейшем не называли меня сыном моего отца. Мы хотим провести время в Дании, не привлекая к себе внимания.

Крассус нахмурился.

– Да, именно так! – подтвердила Лея. – Много лет назад он переехал в Америку, давно получил гражданство. Вдруг здесь купил квартиру в строящемся доме. Это тоже было довольно давно. Еще до того, как я пришла в агентство. Но теперь я веду его дела. Он мечтал перевезти сюда маму. Квартиру не обустраивал, надеялся, что мама сделает ремонт под себя. Так что там почти совсем голые стены. Кровать, шкаф и рабочий стол есть. Минимум посуды тоже. Еще два холодильника на кухне, потому что мама хозяина варила варенье, компоты, очень хотела еще один холодильник, раз нет погреба. Один можно продать, если захотите. Или выбросите – он совсем старый. Алекс сказал, он ему не нужен. Ну и на балконе хранятся вещи, которые были дороги маме хозяина, он их перевез, но так и не разобрал. Но когда узнал, что есть человек с русскими корнями, историк по образованию, заявил, что сдаст квартиру только вам. В обмен на расшифровку. Чтобы иметь память. Считайте, он вас нанимает на работу. В обмен на крышу над головой. Вайфай в квартире отличный. Оплачен заранее. Если вам понадобится что-то дополнительно – дайте знать, я передам хозяину.

— Как пожелаете. Но как только вы упомянете имя Сигурда Исландского, любой торговец и кузнец…

— Что ж, тогда придется пока не называть себя этим именем, — внезапно решил Сигурд. — Как датчане воспримут простое имя Сиг?

– Что именно? – уточнил я.

— Они подумают, что оно принадлежит простолюдину, — заверил его Крассус.

Сигурд просиял.

– Понятия не имею! Возможно, речь идет о книгах, или ноутбуке, или принтере, откуда мне знать? – пожала плечами Лея. – Я всего лишь риелтор и не знаю, как работают историки.

— Значит, Сиг! — Он повернулся к Гелену: — Слышишь, дружище? Я теперь простолюдин! Будешь называть меня Сигом.

Гелен запыхался, перебрасывая ящики на причал.

– Почти так же, как риелторы, – ответил я, улыбнувшись, – ищут, пока не найдут хоть что-то. Прямо как вы меня для этой квартиры.

— Да понял я, понял, простолюдин вы наш.

– Да, это было сущее мучение, – хмыкнула Лея, – желающих снять квартиру целая очередь, а хозяину никто не нравился. Я даже не поверила, когда он сразу же согласился на вашу кандидатуру. Так что скажете?

На прощание Крассус протянул Сигурду руку, и принц крепко пожал ее.

– Я согласен, – кивнул я. – О таком предложении и мечтать не мог. Кто же не согласится жить бесплатно? Хозяин не намекнул, может, там, на его балконе, пророчества хранятся? Письма Нострадамуса, нет? – улыбнулся я.

— Что ж, желаю Сигу хорошо провести время на континенте. Фъеллхавен — это не замок и не монастырь, так что здесь вы можете купить за деньги все, чего душа пожелает.

– Если вы будете относиться к этому несерьезно, я не сдам вам квартиру. Это было одним из условий, – строго ответила Лея. – И если затянете с разбором документов, я имею полномочия выселить вас в любой момент.

Сигурд улыбнулся:

– Простите, опять неудачно пошутил. Можете спросить у Жана – он всегда говорит, что мне лучше вообще не открывать рот, когда пытаюсь сказать что-то смешное. Я разберу эти коробки, составлю опись, расшифрую письма. Я проходил практику в музейном архиве, так и сообщите хозяину. Все сделаю. Мне это даже интересно. Ну и позволит избавиться от некоторых учеников, которые готовы меня убить. Или я их. Тут как повезет.

— А пожелает она многого.

– Хорошо, я составлю договор, завтра его подпишем, и можете переезжать, – кивнула Лея.

Крассус притянул к себе молодого непоседу.

– А можно сегодня? – уточнил я. – Если честно, жизнь в хостеле меня убивает.

— Тогда еще один совет напоследок, ваше высочество. Не звените кошельком слишком громко. Дорогие монеты лучше как следует спрятать. Вы приехали сюда с друзьями, но друзей во Фъеллхавене вам не найти. Будьте осторожны и не доверяйте ни сладкой плоти, ни крепкой выпивке. — С этими словами капитан пошел обратно на корабль.

– Вас вроде бы ученики убивают, – хмыкнула Лея.

Сигурд с пониманием выслушал предупреждения моряка, но они лишь разжигали его воображение. Плотские утехи и предательство, кража и подозрительные личности? Все это звучало так многообещающе! Сигурд хлопнул своего усталого друга Гелена по плечу.

– Да, сначала они, потом сосед по хостелу, – кивнул я.

— Ну что ж, тогда пошли в город! Посмотрим, какие грехи ждут того, кто мечтает их совершить.

– Хорошо. – Лея положила на стол ключи и бумагу с адресом. – Это была самая странная сделка из всех, которые я вела.

— Я бы хотел… сперва что-нибудь… съесть, — запыхавшись, выпалил Гелен и уселся на ящик, который только что перетащил на причал. — Теперь, когда я жую хлеб, который не достанется рыбам, мой желудок требует пищи.

– Поверьте, для меня это все тоже стало полной неожиданностью, – заверил Лею я.

Сигурд кивнул.

– Только у меня одна просьба, – окликнула Лея, когда я уже стоял на пороге, – скажите Элене, чтобы она сказала бабуле, что я не пицца.

— Да, я понимаю. Давай поищем таверну. А там и Ион к нам присоединится.

– Хорошо, скажу, только не знаю, что это значит.

Они сошли с причала, который, как и десять остальных причалов, держался на вбитых в дно бревнах. Повсюду стояли корабли, и вокруг них деловито суетились моряки. Тут все отличалось от Исландии, где кораблей обычно было очень мало. Здесь, во Фъеллхавене, насчитывалось по меньшей мере около сотни кораблей. Большинство из них представляли собой простые тяжелые суда, малоподвижные на воде, но просторные и надежные.

– Если они хотят, чтобы я передавала вам еду, то больше не надо! Я не доставка! И скажите Жану, чтобы больше не попадался мне на глаза. Иначе я его убью.

— Какая же тут суета! — радостно воскликнул Гелен. — Никогда еще не видел такой толпы. А что это там за корабль?

– Тогда будет два трупа, – пошутил я. – А еще бабуля, которая, как сказала мне Элена, умрет, если я не возьму ее еду и не съем.

Сигурд проследил за рукой друга и увидел большой, но узкий и изящный корабль с роскошными флагами.

– Да, Жан иногда бывает прав – вам лучше не шутить. Особенно про бабулю, – рассмеялась Лея.

— Это дромон, — объяснил принц. — Римский военный корабль из Византии. А я и не знал, что римляне осмеливаются появляться в этих краях.

– Простите, я не хотел.

Сейчас он был рад тому, что в детстве мама часто давала ему книги и свитки. Конечно, он не бывал в Дании, но многое здесь узнавал.

…С того самого дня моя жизнь изменилась. Я переехал в прекрасную квартиру в доме, расположенном на горе – в относительной близости от вокзала, что мне было на руку. Добираясь до института, я мог экономить на автобусе, доходя до вокзала пешком. На следующее утро вместе с договором аренды я получил от Леи клочок бумаги, который нужно было вставить в указатель имен на кнопках домофона. Думал я недолго. Написал «Саул». Это была первая квартира с моим именем. Я очень этим гордился и даже сфотографировал домофон на память. Хотел послать родителям, но передумал. Вряд ли они поймут и оценят.

— А вон там стоит пара либурн — эти быстроходные корабли используются на широких реках для патрулирования.

Он не ожидал встретить здесь римлян. Возможно, сейчас они возвращались к себе. Со времени распада империи на две части римляне уже не могли предъявлять претензии относительно власти на континенте. Все больше племен и народов двигались на юг. Некоторые из них отвоевывали то, что когда-то отобрали у них римские цезари в продолжительных войнах, другие же занимали земли, где еще никогда не было поселений. Это было переломное время, во всяком случае, так всегда говорила Эльза.

Конечно, мне не терпелось добраться до балкона, чтобы узнать, за что хозяин готов предоставить кров, но сразу не получилось. Едва я запер дверь, как в нее тут же позвонили. На пороге стояла миниатюрная женщина, которая держала в руках тазик. Из тазика очень вкусно пахло. Она начала что-то говорить по-итальянски, но я ничего не понял. Потом женщина перешла на такой же птичий французский, и я опять вспомнил Эмму Альбертовну, которая твердила, что у меня очень плохо с аудированием. Жан был солидарен с моей учительницей – он тоже считал, что я не «слышу» язык, и поэтому его не чувствую. Наконец женщина окликнула кого-то во дворе, на ее зов прибежал мальчик, по виду – подросток, и заговорил со мной по-английски. Он явно был недоволен, что мама, точнее я, прервала его несомненно важные дела.

– Мы ваши соседи. Это моя мама, – строго переводил он, – мы приехали из Ирана. Мама принесла вам угощение.

Сигурд и Гелен, забросив на плечи вещевые мешки, покинули порт и пошли по дороге, ведущей вдоль бухты. Дома тут стояли совсем близко друг к другу, и некоторые из них даже были двух- и трехэтажными. На улицах города было полно народу, в воздухе стоял гул голосов, а от вони, наполнявшей воздух, щекотало в носу. Лошадей привязывали к колышкам, бездомные собаки испражнялись где придется. Время от времени проезжали телеги, с которых торговцы громко расхваливали свои товары.

Я стоял, замерев, не зная, как реагировать на женщину с тазиком и подростка, выступавшего переводчиком. Парнишка что-то сказал матери. Кажется, что я дебил и им не повезло с соседом. Мать махнула на него рукой и улыбнулась мне. Протянула тазик и показала на пальцах, что это надо есть. Я кивнул в знак благодарности и изобразил, как буду это есть. Мальчик посмотрел на меня с жалостью, мол, что взять с идиота, и убежал.

— Гляди! — воскликнул Гелен, показывая на беззубую женщину, протягивающую в грязной руке хлеб. — Давай купим хлеба.

Едва я донес тазик с едой до кухни, как в дверь опять позвонили. На пороге стояла уставшая и взмокшая Лея.

– Лестница. Каждый раз забываю, какая она длинная, – сообщила она, кидая на пол здоровенный пакет.

Сигурд удержал друга.

– Что это? – удивился я.

— Зачем скромничать? Сегодня гуляем за мой счет!

– Постельное белье, полотенца, не знаю, Элена собирала, – пожала плечами Лея. – Можно мне воды? Пейте смело из-под крана. Она тут чистая.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Толпа неслась дальше, и Сигурд с нарастающим восторгом пытался сосредоточиться на окружавших его звуках и запахах. Принц смотрел на путешественников, и их речь казалась ему удивительной, хотя он не понимал ни слова из того, о чем они говорили. Он видел людей с непривычным цветом кожи и в такой одежде, что сразу становилось ясно: они приехали с другого конца земли. Некоторые из путешественников носили на голове тюрбаны, другие вообще закрывали лица, оставляя лишь щелку для глаз. Поразительно!

Лея отмахнулась. Мол, ее заставили. Едва она сделала глоток, как в дверь опять позвонили.

Из одного дома, спотыкаясь, вышел бородатый моряк, а за ним вылетело облако пряных запахов. Так они нашли вход в таверну.

– Простите, я никого не жду, – сказал я.

Это была большая комната с низкими потолками. За грубо вытесанными столами сидели мужчины и пили из огромных кружек мед и пиво. Здесь подавали огромные порции жаркого, и по кругу ходили деревянные миски с густым супом, чтобы каждый мог обмакнуть в нем свой хлеб. Мясо готовилось на большой решетке в центре помещения, а сама решетка висела на цепи, прикрепленной к потолку. Под ней мерцали раскаленные угли. Пухленькие девушки в простых платьях разносили еду.

Хотя тут стояла невыносимая духота и все вокруг было покрыто слоем жира и грязи, Гелен восторженно воскликнул:

– О, привыкайте! – Лея застонала.

— Вот это да! То, что нам нужно!

На пороге появились Элена и бабуля.

Они протолкались вглубь таверны и вскоре обнаружили в дальнем углу место за столиком, который только что оставили двое саксов. Не успели друзья сесть, как к ним подошла молодая служанка с влажными от пота волосами.

– Бабуля! – подскочила Лея. – Как ты сюда поднялась? Элена, где была твоя голова?

— Господа, что я могу вам принести?

– Зачем поднялась? Я довез, – за спинами женщин появился Жан.

Сигурд бросил взгляд на решетку.

– Господи, за что мне это? И ты здесь! Я же сказала, что не хочу тебя видеть! – закричала Лея.

— Принесите нам большой кусок быка, а к нему хлеб и пиво.

– Как я мог отказать бабуле? – пожал плечами Жан. – Ну что, обустраиваешься? Если найдешь бриллианты, ты уж сообщи мне, да? Я продам, выручка пополам! – пихнул он меня в бок.

— Пива побольше, — встрял Гелен. — Мы преодолели долгий путь.

– Саул, дорогой, я так рада тебя видеть. Иди, посмотрю на тебя. Нет, сначала я посмотрю твой холодильник! – Бабуля открыла холодильник и, естественно, увидела пустые полки. – Лея, ты же обещала присмотреть за ним! Почему у мальчика ничего нет? Он чем должен питаться? – возмутилась она.

— По-моему, тут почти все долго пробыли на море, — пробормотал Сигурд.

– Не волнуйтесь, я привык питаться духовной пищей, – пошутил я.

Он выловил из кошелька мелкую монету, помня совет Крассуса о том, что не следует показывать, что у него много денег. И все же принц заметил, что при виде кожаного кошелька несколько окружавших их человек бросили на него оценивающий взгляд.

Бабуля посмотрела на меня с жалостью и нежностью.

Служанка поблагодарила Сигурда улыбкой за монету, которая наверняка не входила в оплату обеда. Принц залюбовался ее бедрами. Наконец она скрылась в толпе.

– Лея! Элена! Неужели вы не можете присмотреть за одним ребенком? – воскликнула бабуля. – Конечно, не можете! Ребенок голодает, а вам и дела нет!

Гелен удовлетворенно потер руки, когда на деревянном столе перед ним появилось мясо.

– Не переживайте. Мне соседка принесла… я не знаю, что это… они из Ирана. – Я показал на тазик с едой.

— Только приехал, а мне уже тут нравится.

– О, это только ужин, а что ты будешь есть на завтрак? – бабуля презрительно посмотрела на тазик.

— Тебе нравится везде, где можно хорошо поесть, — рассмеялся Сигурд, вкладывая служанке в руку деньги за еду.

– Видимо, то, что вы принесли, – ответил я, показывая на многочисленные пакеты, которые заносил в квартиру Жан.

Затем они плотно отобедали жирным мясом.

– Правильно говоришь, – улыбнулась бабуля и кивнула Элене, загружавшей в холодильник еду на неделю вперед как минимум.



– Спасибо вам огромное. Обо мне никто так не заботился. Никогда, – лепетал я. А что мне еще оставалось сказать?

В Исландии на придворные церемонии особого внимания не обращали. Приемов других коронованных особ почти никогда не происходило, а проблемы немногих подданных решались довольно быстро. Двор был не настолько большим, чтобы устраивать банкеты или пышные пиры. Трон, обычно отодвинутый к задней стене большого тронного зала, сиротливо стоял в ожидании короля, а корона неделями пылилась в сокровищнице, пребывая там в одиночестве. Король был не намного богаче своего народа.

– Ой, если ты еще раз это скажешь, они никогда не уйдут! И поселятся по соседству, – рассмеялась Лея.

Но сегодня все было иначе. При исландском дворе готовились к встрече с послом из могущественного королевства франков. С одной стороны, это была большая честь, с другой, его визит казался странным. По этому поводу Гернот приказал прибраться в замке и завесить шероховатые черные стены тронного зала яркими флагами и роскошными коврами. Трон выдвинули вперед, чтобы он стоял в центре комнаты, а рядом с ним поставили трон для королевы.

Бабуля, Элена и даже Жан украдкой вытирали слезы и все время норовили меня обнять. Правда, им приходилось вставать в очередь. Бабуля шла первой. Столько, сколько в тот день, я ни с кем никогда не обнимался. Это было очень приятно, откровенно говоря. Бабуля пахла лазаньей, Элена козьим сыром, который давно стух и пролежал в старом сарае лет сто, а Жан – бараниной. Мои любимые запахи и вкусы. Я был счастлив. Элена сама разобрала пакеты, которые принесла Лея, и у меня появилась кровать, аккуратно заправленная постельным бельем, а в ванной висели полотенца – большое и маленькое. На кухонном столе будто всегда лежала скатерть, в ящике – столовые приборы. Бабуля поцокала языком и что-то сказала по-итальянски.

Эльза надела богато украшенное платье с золотым поясом, а плетеная тесьма на лбу удерживала ее черные волосы. Гернот облачился в королевскую мантию, на голову водрузил корону с мерцающими драгоценными камнями.

– Бабуля, можно завтра? Я совсем без сил, – взмолилась Лея. Бабуля что-то ответила, и Лея, тяжело вздохнув, кивнула.

Два трубача перед входом возвестили о том, что прибыл посол, о приезде которого за три дня до этого Гернота предупредил гонец.

Оказалось, речь идет о моих занавесках. И прищепках. И мыле. А также порошке для стирки белья и сковородке, которых нет. Бабуля успела проинспектировать квартиру и пришла к выводу, что ребенка, то есть меня, в ней оставлять опасно для жизни.

– Я помогу, – воскликнул Жан.

Франк вошел в тронный зал. Это был высокий худой человек. Его размашистая походка свидетельствовала о том, что долгие годы он провел на спине лошади. Дорожная мантия посла была вычищена, но темные пятна говорили о долгом и полном тягот путешествии.

– За что мне все это? – посмотрела на потолок Лея. – Кстати, там паутина. Ты не боишься пауков?

Опустив взгляд, посол встал перед королем на колени и протянул ему верительные грамоты. Гернот взял грамоты и убедился в том, что печать и подпись подтверждают личность посла.

– Не боюсь. Я с ними дружу. Иногда разговариваю, – ответил я.

— Встаньте с колен, добрый человек.

– Хорошая весть! – объявила бабуля по-французски, тыча в моего паука. – Всегда приносит хорошую весть!

Поднявшись, франк благодарно кивнул. Эльза коснулась руки мужа и легким движением головы обратила его внимание на усталость посла.

– Я все детство жила с пауками на потолке. Но боюсь их до сих пор. Когда бабуля – фанатка пауков, а сестра обожает ящериц, любой свихнется, – заметила Лея, поежившись.

— Возможно, вы хотите сначала отобедать и немного отдохнуть? — осведомился король.

Франк учтиво возразил:

– В детстве я подкармливала ящерок, которые сбегались к нам в дом на террасу, – улыбнулась Элена. – А Лея всегда их боялась. Она вообще всех боится. Кстати, тут живут попугаи. Они милые, но иногда очень громко кричат. И не кормите горлиц, даже если они будут делать вид, что не ели сто лет и умирают от истощения. Иначе они станут хозяевами этого места.

— Мой король послал меня сюда с приказом возвращаться как можно скорее.

– Хорошо, не буду. Попугаев я тоже не боюсь, – кивнул я. К горлицам уже привык. Рядом с хостелом, где я жил, росло дерево. Горлица туда врывалась, как многодетная мать к детям и непутевому мужу. Она так кричала, что не только птенцы, даже мой сосед переставал храпеть.

Гернот вернул ему верительные грамоты.

Следующие несколько дней прошли в обустройстве – то появлялась измученная Лея с очередными пакетами, в которых обнаруживались кастрюли, сковородки, еще полотенца, занавески в спальню. То приезжал Жан, выгружая новые стулья на кухню. То приходила Элена с готовыми блюдами от бабули. Иногда забегала соседка с очередным тазиком еды. Надо признать, так сытно я никогда не ел. Даже в детстве. И никогда так сладко не спал благодаря новым подушкам, которые привез Жан. А историк, как и художник, чтобы работать, должен испытывать нужду и голод. О работе я вообще забыл. И не вспомнил бы, если бы не Лея, появившаяся рано утром и трезвонившая в дверь.

— Мы рады, что великий король франков Тойдебальд удостоил нас такой чести.

– Сегодня надо прислать первый отчет хозяину! – закричала она. – Я ночью получила от него письмо. Учитывая разницу во времени… в общем, у тебя есть пара часов, чтобы сделать вид, что ты начал работу! Господи, ну почему я всегда все должна держать под контролем? Теперь еще ты на мою голову свалился! Садись работать немедленно!

– Вы не спали сегодня? – уточнил я.