Звёздные Горностаи 5: Звёздные воины

Глава 1

Около семи часов вечера умопомрачительно красивая женщина, одетая необычайно стильно и элегантно, вышла на окраине столицы Беовульфа со станции магнитоплана и решительным шагом направилась к ресторанчику за углом.

Вообще-то таких элегантных и симпатичных девушек богатые мужчины обычно не выпускают без вооруженного сопровождения из своих шикарных глидеров. Но сногсшибательной энергичной дамочке на отсутствие спутника с разрядником под полой, похоже, было совершенно плевать, постоять за себя она определенно умела. Да и что могло грозить ей на широкой улице мирной богатой планеты?

Вот только женщина двинулась не ко главному входу ресторанчика, а, обогнув здание, нырнула в подворотню, которая вела к черному ходу. И вот здесь-то ее и могли поджидать всякие неприятности.

И они, разумеется, уже поджидали. В свободных демократических мирах, в отличие от стремящихся к порядку тоталитарных, неприятности поджидают на каждом шагу.

Три живописных мордоворота, судя по всему, упоротые в хлам наркоманы, без излишней спешки очищали в подворотне карманы пойманного случайного прохожего от ненужной чепухи: денег, карточек, коммуникатора. Пойманный стоял смирно, стараясь ничем не разозлить бандитов — вставал, куда говорили, послушно поворачивался другим карманом, когда поступало распоряжение. Ни о каком сопротивлении, разумеется, и речи быть не могло: не дай боже ограбленный в процессе сопротивления нанес бы какой-нибудь ущерб обдолбанным криминальным согражданам, тогда полиция живо посадила бы его за преступление против личности.

И, в общем-то, его нежелание вступать в драку можно было понять и без возможной уголовной ответственности: все трое бандитов были серьезно вооружены.

У типа с разноцветным двухэтажным ирокезом на голове и одетого в кожаную куртку, который флегматично обшаривал со спины карманы жертвы, болтался на поясе кривой мясницкий тесак, которым очень удобно дробить мелкие кости. Один удар такого тесака может снести человеку голову с плеч, а пара ударов — отрубить берцовую кость. Противоречить бандиту с мясницким ножом очень, очень не рекомендуется.

Тот, что стоял прямо перед ограбляемым, абсолютно лысый, но с длинной неухоженной бородой, в пестрой дутой куртке, задумчиво похлопывал себя по ладони большим металлическим инструментом, который походил на рыцарский клевец или горный альпеншток: кривой, напоминающий клюв кусок металла на длинной прямой ручке. Дабы, так сказать, оказать на жертву максимальное психологическое воздействие.

Правда, у альпенштока обычно не бывает жутких кривых зубьев, загнутых назад, как у щуки или крокодила. Если таким варварским инструментом пробить доспехи, а потом рвануть на себя, то клюв потащит за собой внутренности, как рыболовный крючок. Наверняка клевцы наподобие этого были запрещены в Средние века наравне с изогнутым «пламенным клинком», который причинял страшные, рваные, плохо заживающие раны — как оружие совершенно бесчеловечное. Впрочем, для устрашающего психологического воздействия подобное было только в плюс.

Третий, стоявший сбоку от жертвы, чернокожий, с длинными волосами и в армейской куртке, был вооружен двумя огромными крюками, на какие подвешивают на бойне коровьи туши после свежевания. Если бы господину униженному пришло в голову протестовать, громила одним движением мог воткнуть ему крюк в почку, а следующим движением вырвать из его тела солидный кусок мяса.

У грабителей-наркоманов не было ни плазмометов, ни разрядников, в отличие от их коллег из Соединенных Миров. Всё же приходилось признать, что на немецком Беовульфе, где огнестрельное оружие было категорически запрещено для штатских, полиция нещадно карала за любой обнаруженный огнестрел. Так что местные хичеры носить его опасались.

Зато за холодное оружие наказывали гораздо мягче, поэтому наркоманы не стеснялись таскать при себе самые причудливые и жуткие рукопашные девайсы. В случае чего бандиты запросто могли отмазаться: это современные копии древних музейных артефактов и вообще детали национального костюма. Где написано, что нельзя носить с собой музейные предметы или мясницкое оборудование, гражданин начальник⁈ Это не запрещено, а значит, разрешено.

Мазнув взглядом по живописной группе, дама равнодушно прошла мимо. Происходило бы дело в Российской империи, она обязательно вмешалась бы. Там и закон не выгибался так причудливо, а однозначно трактовал ситуацию в пользу потерпевшего и его добровольного помощника.

Но сейчас действо происходило на демократической территории, где преступник и его жертва имеют абсолютно равные права, так что загреметь в тюрьму могли и ограбленный, и тот, кто поможет ему отбиться от обнаглевших подонков.

Кроме того, и происходило это действо явно между местными. А немецкие обыватели либо сами голосовали за гуманизм по отношению к наркоманам, бомжам, маньякам и диким беженцам со взглядами времен каменного века, либо молча одобряли такую политику, так что с ее результатами пусть разбираются сами. У девушки сейчас имелись дела поважнее.

Однако наркоману с ирокезом хотелось не только денег, но и развлечений. Поэтому, когда дама проходила мимо, он произнес игривым тоном, как настоящий гуру пикапа, которым наверняка себя считал:

— Эй, подруга! Мне кажется, нам с тобой по пути!

— Не думаю, — ответила девушка, даже не замедлив шага. — Я ведь не иду на хрен.

— А ну, стоять, телка! — по-хозяйски распорядился ей в спину оскорбленный забулдыга. — Что-то ты разговорчива не в меру, как я погляжу!

— Стоять мне некогда, — на ходу бросила она за спину. — Можешь попробовать догнать, если у тебя ко мне срочное дело, а не просто захотелось потрепаться.

— Ах ты, дрянь! — окончательно рассвирепел хичер-панк. — А ну, стой, сука!

На сей раз дамочка послушно притормозила.

— Воспитанные мальчики не говорят девушкам «дрянь» и «сука», — пояснила она вразвалку приближающемуся оппоненту. — А невоспитанных следует воспитывать. По мере сил учить правильному поведению.

— Я тебя сейчас по мере сил вгоню в грунт по самые уши, паскуда! — взревел панк в кожаной куртке, вытаскивая из-за пояса мясницкий тесак. — А ну-ка, повернись, б…

Бандит с ирокезом попытался схватить дамочку в охапку и развернуть ее к себе, но внезапно потерял ее из виду, а затем с изумлением почувствовал, что инерция предыдущего движения неожиданно в разы усилилась и тащит его за собой. Изумленный хичер проглотил вторую часть слова, которую собирался изрыгнуть, независимо от своего желания набрал скорость, перекувырнулся через голову и с грохотом снес стоявшие у стены мусорные баки, вписавшись в них со всей дури и примяв грязными стенками баков свой ирокез.

Оставалось только понять, как это ему удалось. Но у лежащего на асфальте бедолаги, оглушенного головокружительным переворотом вокруг своей оси, стремительным падением и ударной дозой наркотика, не было никаких подходящих версий. Пора сокращать привычную ежедневную порцию, честное слово, а то уже ноги заплетаются…

Оставшиеся двое подняли головы и угрюмо уставились на странную девушку.

— Он споткнулся, — любезно пояснила дамочка, с интересом разглядывая противников. — Всеми копытами. Кто-нибудь еще хочет попробовать комиссарского тела?

— Ты чё, комиссар? — с недоумением поднял бровь лысый бородач с альпенштоком.

— Пока инспектор, — хмыкнула девушка. — Но уже скоро, скоро. Приказ уже на подписании у руководства.

— Вот что я тебе скажу, инспектор, — хрипло проговорил чернокожий в армейской куртке, — это не твое собачье дело. Вали-ка себе, куда шла, дура.

— Не, — возразила дамочка, — мне уже вожжа под хвост попала — раз-з-зорвать мою задницу! Не хрена было меня трогать. Я ведь вас сначала пощадить хотела. Теперь-то уже поздно — теперь это мое собачье дело.

Поверженный громила выбрался из поваленных мусорных баков и, шмыгнув, обиженным буром попер на девушку: кажется, до него дошло наконец, из-за чего он оказался на асфальте. Бросив жертву ограбления, двое остальных, которые уже сориентировались в происходящем, поддержали атакующего с двух сторон — с крюками и клевцом наперевес.

— Три, — равнодушно сказала девушка, не двигаясь с места, — мое любимое число. Спарринг чаще всего хорош, когда выходишь сразу против троих вооруженных, но неумелых противников. Больше многовато для тренировки, могут зацепить чем-нибудь, меньше скучно…

Не дав ей договорить, они одновременно и жестоко обрушили на нее свое оружие, не делая скидки на то, что им противостоит женщина. Однако ни один удар не достиг цели: она уклонялась от них легко и изящно, как умелый танцор. Зазубренный клюв клевца распорол воздух рядом с ее виском, но дамочка безмятежно убрала голову, даже не дрогнув перед опасной близостью такой чудовищной кучи металла.

Впрочем, ей быстро пришлось признать, что пестрых, как попугаи, противников она немного недооценила.

Тип с разноцветным ирокезом и мясницким ножом действительно был неважным поединщиком: максимум, что он знал — это несколько приемов абордажного боя да пару ката из какой-то экзотической боевой системы, причем столь причудливых и малоэффективных, что девушка ничуть не удивилась бы, узнав, что он придумал их сам.

— Слишком разбрасываешься, — сжалилась она, не переставая сосредоточенно отбиваться от соперников, — делаешь много необязательных движений. Береги дыхание, приятель.

— Ах ты, гни-и-и-ида! — яростно взревел ирокез, ускоряясь. — Ноги ты сегодня свести уже не сможешь, сучка, после того как я пх-х-хк-к-к-кх… — Он мучительно закашлялся, словно курильщик со стажем, окончательно сорвав дыхание, и девушка коротко удовлетворенно кивнула.

А вот длинноволосый негр в камуфляже и с мясницкими крюками был натренирован получше. Его познания в рукопашном бое, конечно, были отрывочными и хаотичными, но их уже хватало, чтобы превратить парня в довольно серьезную боевую единицу, даже способную поцарапать мастера, если тот невзначай отвлечется.

Впрочем, дама довольно быстро сумела вывернуть из клешни волосатого один из крюков, но во второй тот вцепился, как утопающий в соломинку, и девушке все никак не удавалось окончательно обезоружить бандита: все время мешались своими бестолковыми атаками двое остальных.

— Крюк поверни другой стороной, — посоветовала она негру в перерыве между атаками. — Так не очень эффективно: когда наносишь удар, приходится судорожно выворачивать острием вперед. Неразумно и неудобно.

— Заткнись, стерва! — прохрипел длинноволосый.

Самым подготовленным воином был, пожалуй, лысый бородач с клевцом. Он двигался очень четко и правильно, на бойцовых рефлекса. Если бы он бросил свой дурацкий клевец-альпеншток, предназначенный для того, чтобы вгонять в панику мирных обывателей Беовульфа при ограблении, и стал махаться голыми руками, у него еще были бы против девушки какие-то шансы.

Сейчас же ему приходилось тратить слишком много усилий, чтобы справиться с солидной инерцией своего массивного оружия. Но он слишком держался за него, ошибочно полагая, что оно дает ему преимущество в поединке.

— С бородой поосторожнее, не запутайся ею в своем металлоломе, — равнодушно предупредила девушка. — А то половину волос придется выстричь.

— Ах ты, потаскуха!!! — до глубины души возмутился лысый. Он вообще-то выполнял свою обычную каждодневную работу, а тут какая-то пигалица вздумала путаться под ногами и мешаться честному налогоплательщику. Обидно, да⁈

Вообще все трое грабителей больше полагались на свои страхолюдные железяки, чем на бойцовские умения. Это вполне объяснимо для новичков, какими они наверняка и являлись, но большая ошибка для людей опытных, которые обычно используют холодное оружие как продолжение своей руки и не очень переживают, когда рука оказывается слишком коротка, если с боевыми умениями всё в порядке. В противостоянии с тесаком для них подойдет любой железный прут или даже деревянная палка. Хорошая подготовка вполне способна превзойти любое холодное оружие.

Каждый из троих в отдельности не был для девушки серьезным соперником. Но, взявшись атаковать разом, они в сумме превращались в относительно значимого противника — не столько потому, что действительно были сильны, сколько потому, что имели возможность распылять внимание дамочки на пустяки.

Впрочем, пока она справлялась, ловко уклоняясь от ударов и изредка блокируя их по касательной предплечьями. Совать руки под рубящие траектории кривых лезвий она не собиралась, поэтому блоки ставила очень редко и аккуратно, но довольно эффективно.

Полминуты спустя это ей надоело, она резко ускорилась и сразу выпала из поля зрения двух противников. Третий остервенело махал мясницким ножом, не подпуская противника на расстояние удара, но девушка, терпеливо дождавшись промежутка между двумя свирепыми взмахами, коротко шагнула к нему и нанесла сокрушительный апперкот в подбородок, нарушив центр тяжести противника и в результате заставив того опрокинуться навзничь.

Обладатель разноцветного ирокеза со всего размаха врезался спиной в жестяной заборчик и, всем телом смяв тонкую жесть, повалил одну из его секций и вылетел на огороженную территорию, напоследок опять перекатившись через голову.

Теперь, когда путь на огороженный участок был открыт, девушка перешагнула через во второй раз поверженного противника и оказалась на территории, на которой днем кипел ремонт. Здесь было множество металлических профилей, заготовленных для работы, железные прутья, крючья и трубы, бетонные колена и уголки, арматура и прочая радость уличного демонстранта, которой удобно и драться, и защищаться — в общем, розовая мечта древнего киноактера Джеки Чана.

Девушка не собиралась убивать нападавших, поэтому подобрала не стальной прут или крюк, а два обрезка железной трубы, которые тут же надела на руки как рыцарские наручи. Затем отсалютовала двумя пальцами сторожу, который уже давно с любопытством наблюдал за схваткой, но из своей сторожки так и не вышел:

— Верну, не переживай, — и снова повернулась к негру и бородатому, которые, толкаясь и пыхтя от натуги, пытались одновременно пролезть следом за ней через выломанную секцию заборчика. Ушибленный грабитель с двухцветным ирокезом так и валялся у них под ногами без сознания, и они разражались проклятиями, нечаянно наступая ему то на руки, то на ноги.

— Сопли подберите, — дружелюбно посоветовала она им, когда они все-таки пропихнулись за забор.

— Подбери вот это, шлюха! — гаркнул бородач, запустив в нее клевцом.

Долю секунды казалось, что на этом схватка окончена и теперь все свободны, дерзкой сучке конец. Если бы на месте событий оказались копы, им бы осталось только зафиксировать печальные результаты необходимой обороны трех уважаемых членов немецкого общества, которых преступница непростительно спровоцировала, начав по одному приводить в бессознательное состояние. Но никакой полиции в подворотне, конечно, не было — сторож еще не сошел с ума вызывать патруль, чтобы потом попасть под раздачу, если не с одной стороны, так с другой.

Жуткий кусок металла стремительно просвистел по воздуху и с ужасающим грохотом вонзился в жестяной забор. В последнюю секунду дамочка-змея каким-то образом сумела подать тело в сторону и пропустить орудие убийства в нескольких сантиметрах от себя.

— Это уже серьезно, ребятки, — проговорила она, тяжело дыша. — Теперь точно стану бить на поражение, ублюдки. А то была у меня человеколюбивая мысль не догонять вас, если сами разбежитесь. Но нет. Лишний раз убеждаюсь, что в нашем деле нет места гуманизму…

— Сдохни, плесень! — зарычал длинноволосый негр, бросаясь на нее с мясницкими крюками наперевес — второй он все же успел подобрать, пока девушка была занята вырубанием панка.

Он отчаянно пытался вонзить в ее тело острие одного из своих крюков, но каждый раз крюк оглушительно звякал об одну из труб-наручей, которые дамочка ловко подставляла врагу под траекторию удара. Воспользовавшись тем, что чернокожий завладел ее вниманием, лысый бородач одним прыжком оказался у стены забора и с противным скрипом высвободил из нее свой зазубренный клевец.

— А теперь что скажешь, дрянь⁈ — взревел он, взмахивая этим бесчеловечным оружием.

Металлический звон стал оглушительнее и чаще примерно раза в полтора. Теперь это напоминало шум в кузнице: мощный удар тяжелого молота (клевец), а следом — два поспешных пристука молотком поменьше (мясницкие крюки). Если, конечно, городские хичеры вообще знали, как шумит кузница, что вряд ли.

Бандиты изо всех сил старались пробить трубы-наручи девушки или хотя бы отбить ее руку в сторону, но пока это не удавалось: каждый раз громилам казалось, что они ударили в стальной монолит. Попасть ей по телу, не защищенному трубой, тоже не удалось ни разу, так что грабители перестали и пытаться.

После одного из пристуков вдруг возникла пауза. Это девушка неожиданно выдернула наруч из-под второго мясницкого крюка, так что звонкого удара не получилось, и, ухватившись стальными пальцами за запястье негра в военной куртке, резко крутанула рукой, в результате чего крюк полетел в темнеющее небо и со звоном приземлился где-то далеко за жестяным забором.

Отчаянно взвыв, волосатый бросился на девушку с последним оставшимся крюком — и внезапно со страшной силой получил от нее каблуком в лицо. Дамочка мгновенной сложилась почти до земли и вскинула ногу назад так легко, словно ежедневно часами тренировалась на растяжку. Впрочем, возможно, именно так и было.

Не ожидавший такой подляны громила во весь рост опрокинулся на спину, подмяв еще одну секцию многострадального заборчика, который уже и так выглядел, словно побывал в эпицентре артобстрела. Грянувшись башкой о бордюр, грабитель покорно затих.

— Если положишь дрын на асфальт и поднимешь руки, будет даже не очень больно, — негромко сказала дама последнему оставшемуся на ногах грабителю.

Нагнув массивную лысую голову, словно бык на корриде, бородач взревел и, широко замахнувшись клевцом, бросился на нее. Если раньше он пытался распороть кожу на ее смазливом личике, чтобы заставить солидно потратиться на косметическую терапию, серьезно ранить, даже покалечить, то теперь в его одурелом взоре пылало только одно желание: убить эту суку к черту, навсегда, потому что такая борзота в мире правильных пацанов смывается только кровью.

Пожав плечами, дама резко выбросила в его сторону правую руку. Обрезок трубы, служивший ей наручем, сорвался с худого предплечья и, мелькнув в воздухе словно бумеранг, ударил грабителя прямо в середину лысого лба. Бородач хрюкнул и медленно, как могучее подрубленное дерево, повалился на асфальт.

Девушка покрутила головой, но случайный прохожий, у которого бандиты отобрали имущество, уже давно удрал со всех ног на людную улицу, как только она отвлекла нападавших, так что возвращать награбленное было некому.

Ладно; когда полиция обнаружит у нокаутированного наркомана чужие карточки, она едва ли оставит ему добытое. А если ограбленный не обратится за ними в полицию, решив, что еще дешево отделался, то это его священное право. За свернутый нос нападавшего действительно можно надолго присесть.

Девушка категорически не понимала такого странного закона, но со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Пусть немцы живут, как им нравится, взасос целуют кроссовки чернокожим в попытке искупить несуществующие обиды и широко пропагандируют любые половые извращения. Наверное, местных так больше заводит.

Правда, запрет сопротивляться при ограблении вряд ли был связан с униженным мазохистским удовольствием. Скорее он был вызван банальной трусостью. Но в любом случае, это дело местных. Каждый живет так, как позволяют власти и собственные моральные убеждения.

На всякий случай девушка методично обошла всех вырубленных противников. С двумя, которые болезненно храпели и скрипели зубами в забытьи, всё было ясно с первого взгляда, а вот лысому бородачу пришлось оттянуть веко, чтобы убедиться, что кусок трубы его не убил.

Нет, не убил. Чтобы убить такого бычару обрезком трубы, разумеется, усилий надо приложить гораздо больше.

Еще раз пожав плечами, дама направилась к черному входу в ресторанчик.

Глава 2

Девушка поднялась по лестнице на два этажа. Никто ее не остановил, ни один из сновавших по лестнице официантов не обратил на нее внимания, хотя она могла держать пари, что ее появление уже давно срисовали и теперь внимательно ведут наблюдение, не попадаясь на глаза. Что касается постоянно шмыгающих мимо сотрудников ресторана, то в основном они наверняка здесь и работали, и не имели никакого отношения ни к немецким, ни к русским спецслужбам.

Она приблизилась к неприметной двери в конце полутемного коридора, приложила к электронному замку запястье — замок коротко одобрительно пискнул, — а затем быстро набрала шестизначный код на высветившейся на мониторе виртуальной клавиатуре. Щелкнули мощные магнитные полосы, которые удерживали дверь запертой, и девушка вошла внутрь.

Снаружи казалось, что помещение должно выглядеть затрапезным, что местные уборщики хранят здесь швабры, тряпки и пластмассовые ведра. Однако выяснилось, что внутри комната гораздо больше, чем представлялось из коридора. Больше и шикарнее — помпезной императорской роскоши, разумеется, здесь не было, однако группа руководителей среднего и высшего звена вполне могла провести здесь за ужином вечернее собрание или деловую встречу с бизнес-партнером.

В стильно отделанном помещении имелись два больших сдвинутых стола, укрытых дорогой скатертью. На столе стояли блюда с фигурно нарезанными паштетами фуа гра, ломтиками стейка и наструганным хамоном, стояли вазочки с экзотическими фруктами и бокалы дорогого красного вина.

Кроме этого, в комнате на низких диванчиках в районе столов обнаружились Родим Пестрецов, Казимир Витковский и Грейс Кюнхакль, а также их куратор, легенда русской разведки Сергей Васильевич Павличенко.

— Привет, Светка! — обрадовался Лось, поднимая ей навстречу бокал. — Заходи, только тебя и ждали! Знаешь, чего они тут дают на закуску простому русскому подданому? Ты не поверишь!

— Ты сюда жрать приехал, что ли? — недовольно спросила Рысь, приветствуя присутствующих.

— Нет, в основном тебя шокировать! — немедленно отреагировал Казимир.

— Лось, у тебя неплохо получается.

Со спины, со стороны коридора, деликатно кашлянул официант.

— Простите, вам что-нибудь нужно? Мы принесем всё, что у нас есть.

— Вызовите полицию, пожалуйста, — попросила Света. — Во дворе этого достойного заведения мне пришлось разбираться с грабителями.

— Голубонька моя! — переполошилась Грейс. — Ничего не попортила себе, рыбка⁈

Родим за прошедшие бурные бессонные ночи уже успел отучить фрау Кюнхакль от однополой любви. Но побороть ее псевдорязанский говор оказался не в силах.

— У тебя вон есть теперь свой голубец, — Рысь кивнула на Пестрецова. — И рыбчик. Вот с него и спрашивай.

— Они причинили вам вред? — вежливо поинтересовался официант.

— Нет, скорее, вред причинила им я, — покаялась Света. — Именно поэтому я и не хочу обращаться в полицию — чтобы в результате разбирательства ненароком не получить срок больше, чем все они трое, вместе взятые. Да и времени на пустяки у нас нет. Сообщите, допустим, что грабителям вломила по соплям какая-то незнакомка, которая скрылась на станции магнитоплана, а вы просто зафиксировали результаты драки возле своего заведения.

Официант кивнул и двинулся к двери.

— А полицию я хочу видеть здесь, пока грабители не пришли в себя, то есть в течение четверти часа, — добавила она ему в спину. — И пусть копы внимательно распотрошат ублюдков, у них карманы набиты чужими коммуникаторами и кредитками.

— Рад тебя видеть, Светка, — сказал так и не изменивший позы Песец, когда официант ушел вызывать полицию. — Отлично выглядишь. Со временем лишь молодеешь и хорошеешь.

— Если бы только не приходилось круглый год торчать на Талголе, — пожаловалась Рысь. — Выглядела бы еще лучше и молодела бы еще быстрее. Но мы с Гламом уже начали заниматься документами для переезда в Российскую империю, всё в порядке. Никогда бы не подумала, что человеку из Соединенных Миров нужна такая адская прорва документов, справок и подтверждений, чтобы получить вид на жительство в Империи.

Пестрецов заинтересованно поднял бровь.

— Для героев Империи так быть не должно, — проронил он.

— Хотя, с другой стороны, логика понятна, — продолжала Рысь, — у этих балбесов из Соединенных Миров такой бардак — и в государстве, и в головах. Пускать в Империю всех, кто изъявит желание — тоже ведь совсем не вариант…

— А кто же будет руководить рейнджерами Саггети вместо команданте⁈ — оторопел Лось. — То есть я вполне понимаю, конечно, что и сам Глам рулил туда, куда ты его направляла, но…

— Вместо него будет старина Стив Кувалда, — сказала Светлана. — Или дружище Ларри Заноза. Или оба сразу: один слева, другой справа. Или, наоборот, один сверху, другой снизу. И милашка Чедка Чалмерс сбоку.

Песец опустил бровь.

— А помогать им будет мистер Динелли — блестящий юрист оказался, вот уж не ожидала, что это случайное приобретение окажется таким золотым самородком! — восхитилась Рысь. — Короче, если ребята решат что-нибудь напортачить, что практически неизбежно без моего участия, найдется кому ласково, но решительно, железной рукой, их поправить.

— У Глама есть очень хороший козырь для получения гражданства, — заметил Павличенко. — Минуя вид на жительство.

— Русская жена? — мрачно поинтересовалась Света.

— Во-первых, собственные заслуги по созданию рейнджеров Саггети, — пояснил Сергей Васильевич. — Принесшие огромную пользу Империи. Людям, сделавшим такой вклад в обеспечение безопасности русского государства, император дарует подданство вне всякой очереди. Ну и во-вторых, конечно, русская жена. Причем жена, которая блестяще участвовала в спецоперациях Второго Управления на Талголе, Панеконте и Кабестане… — Павличенко покачал головой. — У господина Саггети на руках практически полный флеш-рояль.

— Интересно, как его будут звать в русском подданстве? — подал голос Казимир.

— Глеб Загорский, — отозвалась Рысь, — он уже выбрал себе подходящее русское имя, созвучное настоящему.

— Предусмотрительный! — уважительно, хотя и с долей иронии оценил Витковский. — А ты теперь, стало быть, будешь Светлана Загорская? Красиво же.

Рысь поморщилась.

— Я не стала менять фамилию после замужества, не собираюсь делать этого и сейчас. Закон такое позволяет.

— Значит, ты так и останешься нашей Рысей⁈ — обрадовался Лось.

— Своей собственной, — подчеркнула Света. — Ни фига не вашей, мужики. — Она повернулась к Павличенко. — Я, конечно, безумно рада вас всех тут видеть вместе, но давайте уже к делу. А первым делом я скажу вот что. Сергей Васильевич, если вы назначаете точкой сбора такие места, к которым приходится пробираться через трущобы, подворотни и темные переулки, то это, безусловно, очень хорошо для конспирации. В два счета обнаруживается наружное наблюдение, можно контролировать посторонних людей, легко отсекать хвост…

Лось фыркнул. Таким скандальным голосом Светка никогда ничего не хвалила. Строго говоря, она вообще никогда ничего не хвалила.

— Однако ввиду некоторых, скажем так, особенностей моей физиологии темная подворотня может сыграть не самую подходящую роль, — продолжала Рысь. — Женская красота побуждает примитивных мужчин к агрессии, а тот факт, что я женщина, еще дополнительно внушает им уверенность, что от меня легко добиться всего, чего им хочется. А то и некоторым примитивным женщинам. — Она неодобрительно посмотрела в сторону Грейс, которая тут же невинно захлопала глазками. — Не то чтобы мне было тяжело продемонстрировать им, как они ошибаются, но в таких условиях режим секретности может очень серьезно пострадать.

— Я приношу вам свои глубочайшие извинения за беспокойство с этими уличными грабителями, Светлана Кирилловна, — серьезно сказал русский куратор. — В любом случае встречаться два раза в одном и том же месте мы не станем. Если вдруг понадобится новая встреча, у нас будет новый конспиративный адрес.

— Хорошо, если так, — оценила Рысь и тут же ехидно ввернула: — Надеюсь, на новый адрес не придется добираться через подворотни.

— Светка, — негромко проронил Песец, — кончай вредничать. Неплохо же размялась?

— Вполне годно, — согласилась Рысь. — Но я ведь не о себе беспокоюсь, а об интересах державы.

— Здесь есть кому побеспокоиться об интересах державы, не сомневайся, — заверил ее Родим Пестрецов.

— Правда⁈ — ядовито осведомилась Света. — А вот это что такое? — сказала она, швыряя на стол журнал, купленный в киоске. — Либо наши устроители конкурса красоты — идиоты, либо одно из двух.

На обложке журнала красовалась улыбающаяся во весь рот Алена Амельская, отечественная королева красоты текущего года, недавно спасенная из лап черных пиратов в системе Кабестана. Броская надпись на интерлингве поперек обложки гласила: «БЕЗБАШЕННЫЕ РУССКИЕ БОЛВАНЫ СНОВА ПРОВОДЯТ КОНКУРС КРАСОТЫ НА КОСМИЧЕСКОМ ЛАЙНЕРЕ!»

— Вот по этому поводу я вас всех и пригласил, — задумчиво проговорил Павличенко. — Вытащив некоторых из других миров. Кстати, как дела на личном фронте у вас, Родим Афанасьевич?

— Спасибо, у нас с Грейс всё прекрасно, — хладнокровно сказал Песец.

После завершения операции Светка вернулась на Талгол, к своему команданте Гламу Саггети — уже полноправному супругу. А Песец с новой подругой Грейс Кюнхакль временно остался на Беовульфе. На самом деле они уже давно собирались перебраться в Российскую империю, но внезапный вызов от Сергея Васильевича Павличенко застал их в немецкой столице, все еще в элитных апартаментах Грейс. В итоге добраться до штаб-квартиры Бундесзихерхайт они сумели на глидере такси.

Приглашенные молча смотрели на Павличенко. В этом помещении не имелось людей, которые не были приучены к тому, что если опытный куратор сказал «а», то он наверняка скажет и «б» — и сделает это в нужный момент, надо только немного подождать. Поэтому ни у кого не возникло дурацких вопросов вроде «почему?» или «каким образом?».

Точнее, не так: вопросы наверняка возникли, но никто не счел нужным их озвучивать. Куратор вполне понимает, что его заявление вызовет вопросы; значит, не тратя ресурсы на недоуменные восклицания, следует спокойно дождаться, когда старший разъяснит, что конкретно имел в виду. В подвешенном состоянии он свой тезис о том, что собрал их именно по этому поводу, наверняка не оставит: разведка — это такая организация, в которой нет места домыслам и догадкам между своими, разведчик должен иметь максимально полную информацию, чтобы правильно выполнить задачу.

И Сергей Васильевич не стал томить своих молодых коллег.

— Меня до сих пор тревожат слова мистера Ивенса, которые он сказал черному бандиту Марселласу Уоллесу, — негромко проговорил он. — «У нас был уговор, что мы натянем поводья охране и сопровождению, а вы задержите лайнер на несколько часов». А учитывая, что в этом году безопасность конкурса курировали наши службы, такие слова означают… — Он сделал многозначительную паузу, обведя взглядом всех присутствующих.

— Такие слова означают, что во Втором Управлении крот, — сказал Родим, когда пауза затянулась. Он привык, что если учитель молчит, значит, пора вступать в дискуссию. — Достаточно влиятельный, чтобы натянуть поводья нашим службам.

— В яблочко, — сказал Сергей Васильевич. — Для того, чтобы продолжить поиск того, кто стоит за похищениями девушек, нам придется изобличить крота, иначе он будет вставлять нам палки в колеса вплоть до полного саботажа нашей деятельности. А для того, чтобы изобличить крота, нам придется рискнуть текущим конкурсом красоты.

Пестрецов по-прежнему пристально смотрел на него.

— Мне придется рискнуть, вы совершенно правы, — согласился Павличенко. — Не нам, не Второму управлению. Потому что не зная точно, кто предатель, я такую серьезную игру доверить нашему ведомству не могу. Но результат стоит рискованной партии. Даже если это спящий агент и в ближайшие лет десять он никак больше себя не проявит, имеет смысл рискнуть, чтобы выкорчевать его. Нельзя оставлять такую занозу в теле Империи на годы. Иначе дело с этой враждебной закладкой придется иметь нашим детям и внукам. — Он сделал паузу. — Вашим детям и внукам, Родим Афанасьевич.

— У меня нет детей, но вашу мысль я понял, — задумчиво отреагировал Пестрецов. — Что вы предлагаете?

— Ловлю на живца. — Сергей Васильевич смотрел на него так же открыто и пристально. — Чтобы заставить мерзавца раскрыться, нам придется серьезно рискнуть. — Он поднял руку, запуская стеллариум, и пространство вокруг него заполнили виртуальные снимки. — Я не давал хода этой информации, собираясь вычислить предателя аналитическим путем, но времени на это нам не оставили. После Кабестана резко возросла враждебная активность вокруг девушек, принимавших участие в том злополучном конкурсе красоты. Нам удалось сорвать несколько операций неведомых спецслужб в этой связи…

— Что вы имеете в виду? — встревожилась фрау Кюнхакль, от волнения перейдя на интерлингву. — Девушек снова попытались выкрасть?

— Да, — признал Павличенко. — В Российской империи нам удалось жестко пресечь все враждебные попытки, а вот некоторых зарубежных красавиц все-таки похитили. В том числе и вашу, Грейс.

Фрау Кюнхакль недовольно вздернула нос:

— Я без пяти минут подданная российского императора! Теперь моя королева красоты — Алена Амельская!

— Извините, извините.

— А те, кто участвовал в похищениях? — азартно спросила Света. — Я имею в виду, у нас? Их уже допросили?

— Не уцелел никто, — покачал головой Сергей Васильевич. — Такое ощущение, что вражеские агенты оказались полностью лишены инстинкта самосохранения. В случае раскрытия они с голыми руками прут напролом, не обращая внимания, сколько стволов им противостоит. — Он помолчал. — А в случае риска задержания убивают себя, проглатывая собственный язык — и наши не успевают их спасти.

Горностаи переглянулись. Это была варварская методика древних самураев: в случае реальной опасности попасть в руки врага и оказаться опозоренными они удушали себя, проглатывая язык. Причем не откусывали его предварительно, поэтому закрепленный одним концом язык надежно перекрывал дыхательные пути.

Во время обучения Горностаям пришлось изучать и отрабатывать и этот прием. В полевой разведке бывают прискорбные случаи, когда предпочтительнее умереть, чем попасть в руки врагу. Курсанты под присмотром опытного куратора во время зачета глотали язык, после чего куратор, дав им минуту поагонизировать без воздуха, движением пальцев возвращал язык из гортани в ротовую полость. Последовательность действий этого смертельного номера запоминалась курсантами на всю жизнь.

— Жертвовать собственной жизнью могут только невероятно мотивированные люди, — проронила Грейс. — Скажем, те, для кого интересы государства важнее жизни, вроде Звездных Горностаев. Но эти… это же определенно не государственные структуры. Во всяком случае, не немецкие.

— Либо настолько хорошо законспирированные немецкие, что вы, фрау Кюнхакль, с вашим уровнем доступа даже не подозреваете об их существовании, — кивнул Павличенко.

— А Ивенс с Уоллесом? — подал голос Лось. — Мы же не зря спасали их от самих себя?

— Зря, — вздохнул Павличенко.

— Вы не смогли их расколоть⁈ — поразилась Рысь.

— Мы не успели даже попытаться. Они оба одновременно умерли — словно кто-то щелкнул выключателем, мгновенно лишив их обоих жизненных сил. — Сергей Васильевич пристально посмотрел на коллег. — В результате эта нить оказалась оборванной.

— Нет, я понимаю — Ивенс, — все же засомневалась Света. — Ему запросто могли установить самый жестокий блок против сыворотки правды, это человек Организации. Но Уоллес?..

— Они, кроме всего прочего, умерли еще до начала допросов, — уточнил Павличенко. — После того, как мгновенно и необъяснимо отбросил копыта Ивенс, наши ребята бросились к Уоллесу, даже спешно развернули реанимационную бригаду. Тщетно. То есть ни о каком блоке или самоубийстве речи не идет. Их просто разом дистанционно выключили, чтобы наши не смогли вытащить из них какую-либо информацию. Полагаю, неведомые медики, которые, судя по всему, часто посещали Кабестан под видом артельщиков, имели возможность вторгнуться в геном первого в банде и заложить в него бомбу, которая в итоге и сработала, когда понадобилось. Когда внешние хозяева подали сигнал.

— Паршиво, — оценила Рысь. — Но почему вы со всем этим обратились к нам?

— Потому что вы единственные профессионалы, кто во Втором управлении к моменту похищения конкурса красоты не мог… — Сергей Васильевич замолчал, мучительно подбирая нужное слово.

— Скурвиться, — помог ему Витковский.

— Пойти на сотрудничество с неизвестным противником, — мягко поправил Павличенко. — То есть намотать вожжи нашей охране.

— Мы в русской разведке и охране вообще никого не знаем, — согласился Песец. — Кроме разве что вас…

— Меня вы тоже имеете право подозревать, — развел руками куратор. — Но едва ли я тогда затеял бы эту операцию по обнаружению крота. Такое безрассудство бывает только в кино. Ведь вы вполне могли бы выйти в результате на мой след.

— Если только у вас нет в этом какой-то другой цели, которую мы пока не видим, — ввернула Рысь.

— Светка!.. — оторопел от такой бесцеремонности Пестрецов.

— Пять баллов, боец! — Сергей Васильевич расхохотался. — Сразу зачет по аналитике! В нашем деле доверять действительно нельзя никому!.. — Он вдруг разом посерьезнел. — Мне можно… Впрочем, это действительно ваше право, конечно. — Он помолчал, ожидая возражений. — Хорошо; если вы мне по-прежнему доверяете, давайте обсудим наши дальнейшие действия…

Глава 3

На борту космолайнера «Князь Владимир» третий день не прекращалась безумная вечеринка. Русский конкурс красоты гремел, сверкал, трещал и дудел, пестрые группы поддержки азартно болели за своих избранниц, устраивая на пандусах и в коридорах лайнера массовые шествия и карнавалы.

— Как думаешь, — задумчиво поинтересовалась Светлана Рысь, — Империи вот это вот всё надо?

Они с Родимом Пестрецовым сидели перед виртуальными мониторами в каюте, которую Павличенко сделал их штаб-квартирой. Согласно легенде, трое Горностаев и Грейс Кюнхакль были новостной командой с новосаратовской студии местного вещания, которая делала репортажи с конкурса для своего локального зрителя. Для такой легенды псевдобылинный стиль русской речи Грейс был только в плюс.

На самом деле четверка полевых разведчиков, пользуясь внутренними каналами информации, вела пристальное наблюдение за тем, что творилось на борту лайнера, стараясь выделить невидимые закономерности и подозрительное поведение окружающих. С самого начала было ясно, что без координации с борта прогулочного судна захватить его будет намного труднее.

А то, что русский конкурс красоты попытаются захватить, было совершенно очевидно. Значит, террористы уже тут.



Тогда, три недели назад, в секретной комнате заштатного ресторанчика на окраине столицы Беовульфа, Сергей Васильевич Павличенко задумчиво говорил им:

— Очевидно, что не черные бандиты были главными выгодоприобретателями похищения конкурса «Мисс Вселенная». Они делали это по чьему-то заказу. И эта неизвестная сила не оставила попыток выкрасть королев красоты до сих пор, даже когда Кабестан уже зачищен. И здесь очень важно, что в какой-то момент белые расисты на Кабестане были внезапно заменены на черных. Аналитики предлагают только одно разумное объяснение: доставив клиенту нужное количество черных женщин, васпы категорически отказались поставлять в нужных объемах женщин белых.

— Прямо категорически? — усмехнулась Рысь. — Им точно не было наплевать на посторонних баб?

— Ну, может, не категорически, — развел руками Сергей Васильевич. — Может, среди них просто началось брожение. Но в любом случае они были немедленно и безжалостно заменены людьми, для которых такой моральной проблемы не существует вообще. Следовательно, перед заказчиком похищения такой проблемы тоже не стоит. Он не белый и не черный, и, возможно, вообще не человек. Во всяком случае, на расу ему наплевать.

Горностаи и Грейс внимательно слушали куратора. Всё это было повторением уже известных им фактов, однако повторение лишним не бывает. К тому же из слов Павличенко можно было вычленить крупицы новой информации — выводы, которые сделали из произошедшего штатные аналитики российской разведки. Особенно любопытно это было для полевого аналитика фрау Кюнхакль.

— Другими словами, злоумышленникам для их целей нужно большое количество молодых женщин, и это открывает простор для версий: зачем? В какой-то момент преступники пришли к выводу, что случайных женщин им достаточно, — либо в итоге выяснилось, что случайные не подходят ублюдкам по каким-то критериям, — и организовали дерзкое похищение международного конкурса красоты. При этом из слов мистера Ивенса мы знаем, что первоначально похищение не планировалось, у девушек просто должны были взять какие-то медицинские пробы, скорее всего, тайно. После чего лайнер отправился бы дальше, а нужных женщин, после соответствующей экспертизы, по одной выкрали бы уже на планетах, после их возвращения.

Песец скорбно кивнул.

— Осуществить такую акцию было гораздо проще, но похитить лайнер пришлось вынужденно — после того, как плохо обученные чернокожие бандиты дважды грохнули его о поверхность планетоида, — продолжал Павличенко. — И еще заказчикам пришлось засветить нашим спецслужбам крота, который мог бы принести гадам еще немало пользы. Но, судя по всему, игра реально уже пошла по-крупному. Ребята принялись крушить всё вокруг наотмашь, не считаясь ни с какими потерями, расходами и грядущими выгодами. То есть готовится нечто очень большое, ради чего они готовы рискнуть. Всё это, кроме всего прочего, демонстрирует, что организация нам противостоит огромная, богатая и очень мощная, которой под силу столь крупные операции.

Горностаям было не впервой схватываться с очень богатым и могущественным врагом. Однако недооценивать противника ни в коем случае нельзя, поэтому никто не попытался прервать инструктаж. А Грейс, много общавшейся с Песцом, даже в голову не пришло раскрыть рот.

— Перед нашим штурмом мистер Ивенс, согласно аудиозаписям лейтенанта Витковского, ходил с медицинским чемоданчиком в обогатительный отсек, где содержались захваченные пленницы, — неторопливо продолжал Сергей Васильевич. — И вернулся довольно быстро, даже заставив Уоллеса задать недоуменный вопрос: «И всё⁈». Тоже не нужно быть гением аналитики, чтобы понять, что он брал у красавиц какие-то пробы, скорее всего, ДНК. Дальнейшие свидетельские допросы королев красоты это подтвердили. Но после захвата шахтерского лагеря на Утлегаре чемоданчика так и не нашли. Куда же делись пробы?

Горностаи не пытались вмешаться в рассказ куратора. Грейс хотела что-то сказать, но Родим мягко положил ей руку на кисть. Сейчас был не экзамен в школе курсантов. Старший сам поведает всё, что сочтет нужным.

Однако Павличенко молчал, и азартная фрау Кюнхакль все же решилась:

— Он отправил их по назначению! Небольшой ракетой или спасательной шлюпкой, чем-то очень маленьким, что наши не смогли засечь! А когда она вышла из зоны нашего контроля и прибыла в заданный сектор, корабль врага ее подобрал. Может быть, даже не корабль — просто агент противника, работающий на постороннем грузовом транспорте, который как раз проходил мимо…

— Сразу видно полевого аналитика! — Павличенко одобрительно хмыкнул. — Наши пришли к аналогичному заключению.

— Подобный вывод может сделать любой опытный Горностай, — Пестрецов пожал плечами.

— Ну, не обижайтесь, Родим Афанасьевич! — улыбнулся куратор. — Мы вас все же ценим не за это. Точнее, не только за это. А сила аналитика — в том, чтобы, обладая максимально полной информацией, сделать молниеносные выводы быстрее противника, а еще лучше — за него. Чаще всего в этом и заключается залог победы.

— Стало быть, Ивенс отправил хозяевам какие-то пробы, взятые у национальных королев красоты, — Рысь не дала беседе уклониться от основного направления. — После чего некоторых красавиц начали красть. Далеко не всех ведь, я правильно поняла? То есть отсечка была врагом произведена — не все соответствовали критериям. Но я не вполне понимаю, почему именно наш лайнер тогда должен привлечь внимание гадов. Только потому, что сейчас инодержавные организаторы, наученные горьким опытом, стараются не проводить конкурсов красоты на борту космических лайнеров? Одни только мы, как идиоты…

— Не только, — ответил Павличенко. — Есть солидная вероятность, что, получив пробы, руководители неведомой организации злоумышленников поняли наконец, что совершили большую ошибку.

— Какую же?

— В индустрии красоты очень много дам с искусственно исправленной внешностью, — пояснил Павличенко. — А наши противники, скорее всего, жаждут естественных женщин, им нужен геном, не испорченный внешним вмешательством. Поэтому красть надо было русских: имперки обычно самые естественные, пирсинг и татуировки у нас не в моде, пластическая хирургия в загоне. В Империи распространен культ Рода, а это божество традиционно не поощряет вторжение в геном и вообще в организм. Порой люди осуждают, даже если просто покрасить волосы: Кузнецовы всегда были русыми, чего ты в блондинку перекрасилась, курица⁈

— И для своих неведомых целей они похищают именно конкурс красоты? — Света фыркнула. — Не считаясь ни с какими расходами и потерями в живой силе? У меня только одна подходящая версия. Для гарема!

— Ну, не будем столь категоричны, — заметил Сергей Васильевич. — Тут дело явно в другом. Для того, чтобы наполнить гарем, не нужны такие отчаянные усилия. Ваши похождения на Панеконте демонстрируют, что гарем можно создать даже с полного согласия наложниц. Однако не стоит забывать, что красота — показатель генетический: если человек красив, значит, у него здоровая ДНК. А любая некрасивость, то, что воспринимается другими как уродство — это генетический сбой. Например, какие-то наследственные болезни, атавизмы, врожденные пороки и аномалии развития центральной нервной системы…

Лось пожал плечами. Насчет болезней и пороков — это, конечно, было не про него.

— Бывают сбои и менее очевидные. Например, рыжий цвет волос — это тоже аномалия хромосомы, показатель генетического неблагополучия, отличия от нормы. Среди русских рыжих не было. Зато сохранились древнерусские поговорки: рыжий да красный — человек опасный… — Куратор вдруг споткнулся. — О, простите, Светлана Кирилловна.

— Ничего страшного, — откликнулась Рысь. — Я не претендую на расовую чистоту. У меня в роду намешано столько разных национальностей, что о какой-либо чистоте смешно даже рассуждать. Как, впрочем, и у любого русского человека.

— Однако русский геном обычно поглощает прочие, — возразил Павличенко. — После столетий власти на Руси Золотой орды русское происхождение среди белых людей России XXI века по-прежнему было основным.

Песец чуть заметно кивнул. Куратор случайно унизил Светку? Да прямо! Опытный разведчик, который четко понимает, что от правильного порядка слов в сказанном может зависеть успех задания? Просто продемонстрировал дерзкой девице ее место. Не особо больно, но чувствительно щелкнул по носу.

— Рыжие волосы — генетическая аномалия кельтов, — подал голос Витковский. — Шотландцы, ирландцы, валлийцы…

— Вот примерно оттуда мне ветром и надуло, — согласилась Светка. — Прадедушку по отцовской линии у меня звали Теодор Обри.

— Ух ты! — удивился Лось. — И в святцах так было записано?

— Естественно, это до того, как он был принят в российское подданство, — ответила Рысь. — А потом он стал Федором Добрым. Так что я вполне могла бы быть Светланой Доброй, если бы мама не вышла замуж и не сменила фамилию.

Нет, все-таки Светка была опытным Горностаем. Урок куратора она определенно приняла к сведению, но обижаться не собиралась.

— В общем, если даже не гарем, что представляется довольно маловероятным, — проговорил Павличенко, — то все равно остаются две весьма неприятных версии. Первая — это всестороннее изучение человека инопланетным разумом и другое вмешательство пришельцев. Но как разумные люди мы ее допустить не можем, потому что до сих пор никто из надежных свидетелей не сталкивался с инопланетянами.

— Логично предположить, что высокоразвитая цивилизация может при желании не оставлять следов своего присутствия, — заметил Лось.

— Тогда приходится допустить в своих версиях также вмешательство Злобного Супермозга или Летающего Макаронного Монстра, — пожал плечами куратор. — Потому что про них у нас тоже нет никаких верных сведений, и они тоже способны при желании не оставлять никаких следов. Но полностью отбросить эту версию мы все-таки не можем. Потому что уже неоднократно обнаруживали окаменелые останки представителей других цивилизаций. И у нас нет гарантий, что какая-то из них не дожила до наших дней.

— Какая же вторая версия? — спросил Пестрецов.

— Создание сверхчеловека, — ответил Павличенко.

— Но как разумные люди, мы ее допустить тоже не можем?

— Отчего же? В этом случае нам совершенно не обязательно иметь сведения о существовании сверхчеловека. Здесь важна сама попытка его создания — и на этом пути богатыми фанатиками как раз может быть совершено множество преступлений, в том числе и самых жутких. Именно этим мы и займемся после разоблачения крота в нашем генштабе. Но во время операции по его разоблачению необходимо помнить, какого рода люди и ресурсы могут нам противостоять…



Теперь, через три недели после этого разговора, на космолайнере русского конкурса красоты, Родим Пестрецов все время прокручивал его в голове и поэтому не сразу отреагировал на ленивый вопрос Светланы Рыси:

— Как думаешь, Империи вот это вот всё нужно?

— Не нужно, конечно, — безмятежно отозвался Песец. — Но история учит, что прятать худшие черты человеческого характера под ковром тоже не способ. Они непременно вылезут наружу, только теперь в гораздо более уродливом виде. Согласен с Имперским советом, что маргинальному населению нужно позволять время от времени выпускать пар — на конкурсах красоты, там, или в чемпионате по увеболу. Иначе маргинал сам найдет выход своей дурной агрессивной энергии, а это чаще всего опасно.

— Угу. Посмотри, к примеру, на Лося. Или на Грейс на свою.

Пискнул электронный замок, и в каюту протиснулись в обнимку Витковский и Кюнхакль — хохочущие и возбужденные, оба необыкновенно рослые и могучие, словно брат с сестрой. Судя по всему, за родственников их обычно и принимали.

— Вспомни достойного члена общества, он и появится, — отреагировал Родим. — Надеюсь, вы принесли новый видеорепортаж о том, что творится в кулуарах конкурса? Потому что если нет, новосаратовская студия горит синим пламенем. Вместе с нашими премиальными.

— Принесли, конечно, — благодушно ответил Лось. — На самом острие новостей находимся, между прочим, пока вы двое тут прохлаждаетесь.

Для поддержания легенды кому-то время от времени приходилось выбираться в люди и изображать съемку репортажа: один из пары «репортеров» управлял сферокамерами, второй исполнял роль диктора. Диктором чаще всего выступала Грейс — прятать ее в каюте, с ее богатырским ростом и ангельской внешностью, все равно не имело смысла, а ее чудесная псевдорязанская стилистика речи только придавала их легенде правдоподобия. Что касается красноречия, то ей в их компании просто не было равных — Света всегда предпочитала угрюмо отмалчиваться, если только не играла вредину Дженнифер или глупышку Джулию.

— Кто подозрителен? — сразу встала в профессиональную стойку Рысь.

С самого начала было ясно, что брать лайнер на абордаж с разбегу никто не будет. Что координационная группа должна руководить группой захвата с борта, выводя своих комбатантов на ключевые точки, чтобы минимизировать потери и максимально сократить время на операцию. По крайней мере, именно так поступили бы Звездные Горностаи, если бы перед ними была поставлена подобная задача.

— Команда из Соединенных миров, разумеется, — поведал Казимир. — Эти черти всегда подозрительны, но данная группа еще и не умеет толком обращаться с аппаратурой. Может, особых сомнений они и не вызвали бы — мало ли, папа пристроил дебилов по блату. Только в Соединенных мирах на такую вакансию очередь из безработных специалистов стоит, просто так в солидную компанию не пролезешь.

— Я их второй день веду, — сообщил Родим, потягиваясь. — Пристально наблюдаю. Похоже, все-таки просто дебилы по блату. Но всякое возможно.

— Французы еще, — продолжил Витковский. — Пся крев! Много вынюхивают очень, что твои крысы.

— О! — оживился Родим. — СТФ или КУП?

— СТФ, СТФ. «Канал один плюс», по-моему, только сплетни из жизни моделей и интересуют. Вынюхивают они только в этом направлении, да и то, по-моему, больше сами сочиняют.

— Французами надо плотно заняться… — Пестрецов помассировал пальцами уголки натруженных глаз. — Ну, что, команда, как насчет обеда? Съел бы сейчас кто-нибудь куриного супчику, да с потрошками?

— Я сейчас съел бы половинку яичного белка, начиненного черной икрой, — ответил Лось. — Полдюжины половинок. Это необычайно эффектно и крайне элегантно.

Песец прищурился:

— Опять с Аленушкой Амельской общался? Ты вот что, Лось: ты либо давай женись, либо переставай капать нам всем на мозги. Включая ее и себя.

Давно прошли времена, когда черная икра и водка «Боярская» стоили безумных денег и демонстрировали принадлежность человека, способного разом съесть полдюжины яичных белков с икрой, к высшей элите. Осетров давно выращивали искусственно, так что черную икру как диетический продукт для пациентов бесплатно давали на обед в русских больницах. Однако, несмотря на простоту приготовления, русские икра (в том числе красная) и водка по-прежнему высоко ценились в других мирах и стоили там запредельно дорого.

— Ага, — фыркнула Рысь, — женись. Щас вот. Вот Амельская прямо со всех ног бросилась выходить замуж за нищего зануду Лося. Прям спешит и падает.

— Чего это за зануду⁈ — оскорбился Казимир. — Я веселый парень и вообще крутой чувак. Умею годно бить чечетку!

— Именно так я сразу и сказала: зануда страшенная, — отозвалась Света. — Кайфолом. К тому же еще и нищеброд, каких мало. Чем ты можешь заинтересовать такую девушку? — Она покачала головой. — Впрочем, с яичным белком ты взял правильный тон, амиго. Еще лет пять усилий, и Амельская наконец соблаговолит обратить на тебя внимание и, может быть, даже с тобой пообщается…

— Да мы уже не раз общались, — буркнул несчастный Лось. — И не два. Постоянно сталкиваемся в кулуарах на этом корабле. Я ей интересен! Нет, ну, сначала-то она говорила со мной просто как с доблестным спасителем, конечно, а теперь…

— Витковский, что мне в тебе всегда нравилось, так это переизбыток детского простодушия, — покачала головой Рысь. — Большие люди — они чаще всего простодушные, как дети. Это у нее профессиональное, понимаешь? У нее уже рефлекс — когда приводят фаната, нужно тут же включить дежурную улыбку и дружелюбно с ним побеседовать о ерунде. Без такого рефлекса люди в модельном бизнесе надолго не задерживаются.

— Да ты ей просто завидуешь! — осенило вдруг Казимира.

Пестрецов неодобрительно поморщился.

— Точно, завидую, — легко согласилась Светка. — По жизни обходилась одними армейскими штанами и футболкой на год, а на старости лет взяла вот и позавидовала. Бывает, чё. Учитывая, кроме того, что у меня муж, который запросто способен купить мне боевой истребитель. Конечно, завидую — наверное, смазливой мордочке? Или, чего доброго, возрасту?..

Лось угрюмо насупился.

— А как ты объяснил ей, почему ее доблестный спаситель переквалифицировался в банального оператора-монтажера? — поинтересовался Песец, из мужской солидарности давая Казимиру возможность сползти с неприятной темы.

— Да никак, — хмуро пожал плечами Витковский. — Турнули из армии, пришлось искать себе другую профессию. Хорошо, что близкий друг оказался онлайн-режиссером! — мстительно ввернул он.

— Только поэтому ты еще и на плаву, — снисходительно заметил Родим. — Кстати, Казимир Амельский — очень красиво звучит. Если пойдешь в шоу-бизнес, сможешь даже не брать псевдоним.

— Алена Витковская — тоже вполне неплохо, — парировал Лось.

— Ау, Казимир, очнись! — Рысь снова закатила глаза. — У нее же рабочий псевдоним с уже наработанной аудиторией! Если она представится по святцам, как Толокно, или по гипотетическому мужу, как Витковская, фанаты ее просто не узнают. Ей придется и дальше быть Амельской, если она хочет продолжать зарабатывать лицом.

— Ладно, хорош щеголять остроумием, — распорядился Песец. — Время обедать. Двое на точке, двое принимают пищу. Так и быть, насладитесь сладкими плодами демократии: кто пойдет первым?

Понятно было, конечно, что Песец будет обедать с Грейс, так что на деление по парам демократия определенно не распространялась. Но Рысь с Лосем не успели ничего сказать, потому что внезапно грянул сигнал дверного вызова.

— Казимир, это к тебе, — сказал Родим, глянув на внешний монитор. — Твоя.

Лось озадаченно посмотрел на экран, который вдруг превратился в обложку модного журнала — на нем возникло лицо Алены Амельской.

— Простите, а Казимир на месте? — ласково прожурчало в интеркоме. — Я тут случайно пробегала мимо после съемок…

— Лось, ты совсем ку-ку⁈ — яростно зашипела Света. — У нас тут вообще-то опорный пункт и штаб-квартира, а не дом свиданий!

— Я ее не приглашал! — немедленно вскинулся на дыбы Витковский. — Да информация о том, какая вещательная группа в какой каюте обитает, извлекается из бортовой инфосистемы в два щелчка трекболом!

— Закрывай монитор, — распорядился Пестрецов. — Будешь развлекать дорогих гостей. Мы со Светой сидим лицом ко входу, мониторы анизотропные, если гостей посадить вот за тот столик, им не будет видно, чем мы занимаемся. Грейс пока может демонстративно монтировать свои секретные гламурные видеозаписи.

Оказавшись в сердце конкурса красоты, Грейс не смогла отказать себе в удовольствии сделать несколько панорамных записей с красотками-селебрити. Именно про них Родим и вспомнил.

— Думаешь, ее тоже имеет смысл подозревать? — поинтересовалась фрау Кюнхакль. — Она вроде жертва…

— Подозревать имеет смысл всех, — отрезал Песец. — В любом случае, постороннему человеку ни к чему знать, чем мы тут занимаемся на самом деле… — Он нажал на столе сенсор разблокировки дверей и с самым галантным видом поднялся из-за стола: — Здравствуйте, Алена Макаровна! Крайне рады вас видеть!

Глава 4

Амельская вошла одна — двух телохранителей она оставила за дверями. Песец едва заметно вздохнул: ему очень не нравилось, когда охрану держат за обслугу.

— Не помешаю? — поинтересовалась Алена.

Даже Песцу пришлось признать про себя, что в каюте с ее появлением словно взошло солнышко — несмотря на то, что здесь уже присутствовали две красавицы. Светка, как обычно, восприняла появление новой обольстительной женщины скептически. Грейс Кюнхакль, раскрыв рот, с жадным обожанием смотрела на небожительницу, невзначай посетившую их штаб-квартиру.

Что касается Лося, то Пестрецов бросил на него только один беглый взгляд и тут же отвел глаза. Как известно, любовь с непременным бурлением гормонов превращает мужчину в идиота, что Казимир наглядно и продемонстрировал своим блаженным внешним видом.

— Рад тебя видеть, Аленушка, — все же выдавил Витковский.

— Взаимно, — улыбнулась Амельская.

— Располагайся, девонька! — тут же захлопотала Грейс. — Мы все так рады, что ты заскочила на огонек!

Рысь издала сложный трубный звук — словно собиралась высморкаться, но в последнюю секунду все же одумалась и решила чихнуть.

— Все рады! — сказала Кюнхакль, строго посмотрев на нее. — Все, до последней собаки Джульки! Токмо некоторые еще не врубилися толком, каковое счастье нам улыбнулось. Моча в голову ударила от таковой удачи. Вместе с горшком!

Русская королева красоты едва заметно усмехнулась.