Лэй Ми

Шепот греха

Я боюсь только одного – оказаться недостойным моих мучений. Ф. М. Достоевский
The Scent

Lei Mi

Copyright © 2022 by 雷米 (Lei Mi)

Russian translation rights authorized by China Educational Publications Import & Export Corporation Ltd.

All Rights Reserved

© Зайцева Д. С., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Пролог

Признание

«Насколько же чист этот белый…»

Когда он клеил полиэтиленовую пленку на стену ванной, в его голове задержалась только одна мысль: неужели плитка настолько белая?

Сколько раз он чистил здесь зубы, умывался, ходил в туалет – и только сейчас задержал внимание на стенах… Все казалось ему чужим. Но у него была причина чувствовать отстраненность, так как все полотенца, зубная паста со щеткой и остальные уходовые принадлежности уже были сложены в коробку – на раковине совсем ничего не осталось. И даже зеркало было покрыто пленкой.

Время от времени, отвлекаясь от своего занятия, он поднимал голову и смотрел на взмокшее от пота лицо, отражавшееся в полупрозрачном материале. И сразу же отворачивался.

«Это не я».

Заполнить собой такое узкое пространство тоже было нелегким делом. Хорошо, что он уже завершил самую трудную часть поклейки. Ванна скрывалась за двумя слоями обмотанной вокруг нее пленки. Слив был вытащен, в нем торчала новая сточная труба. Все та же пленка была наклеена вокруг него, создавая подобие дренажа.

«Беспроигрышно».

Подняв голову, он смерил взглядом потолочную плитку. Бледный свет плафона отражался от алюминиевых листов и слепил глаза. Мужчина прищурился.

Сильное нервное напряжение приумножило вялость тела и усталость. По той же причине он чувствовал, как исчезает решительность.

«Нет! Хватит!» Он с силой тряхнул головой, вынуждая себя переключиться на другую задачу.

«Интересно… сможет ли она брызгать настолько высоко?»

Он кое-как подтянулся вверх, приподнимаясь на носках, – поясница отдавала ноющей болью – и подтащил пленку к потолку.

Через несколько минут вылез наружу и перевел дух, подумав о том, что словно оказался в мире сновидений – все казалось ненастоящим.

И хорошо. Такая призрачная атмосфера придавала мужества, поскольку то, что он собирался сделать дальше, было совершенно новым опытом.

Подождав, пока дыхание успокоится, он начал раздеваться и вскоре остался только в резиновых перчатках. А затем развернулся и направился в гостиную.

Диван тоже был обмотан пленкой. На нем лежала голая девушка, руки и ноги которой были крепко стянуты скотчем.

Девушка не шевелилась. Почти не дышала.

Он наклонился и дотронулся до ее шеи. Однако не почувствовал ни единой пульсации под пальцами, покрытыми резиновыми перчатками. Снова приблизил свою руку к носу девушки – и наконец ощутил жаркое влажное дыхание.

Он был доволен и полон страха. Доволен потому, что девушка еще была жива – а ему было необходимо выполнить все четко по плану. А страх ощущал потому, что ему ничего не оставалось, кроме как выполнить тот самый последний пункт.

Он склонился, чтобы взять девушку на руки. Она оказалась намного тяжелее, чем можно было ожидать. Неожиданно в его голове всплыло «тяжелая, как корова». Настроение мигом упало до самой низшей точки.

И ровно в этот момент он наконец отчетливо понял, что делает.

* * *

То же место. Та же ночь. Он думал об ощущениях и настроении год назад.

В его руках было неподвижное тело. Не было тепла, сосудов, костей и мышц. Тело уже не было чьей-то дочерью, женой или матерью. Только игрушкой, которую можно использовать как заблагорассудится.

Здесь и сейчас все и произойдет подобным образом – ошибки не было.

* * *

Когда он только клал ее в ванну, уже ощущал себя морально измотанным. Из-за незначительных движений и прикосновений девушка, пребывавшая без сознания, постепенно начала приходить в себя – она прижала к себе ноги, приоткрыла веки…

Он не осмелился посмотреть ей в глаза, только повернулся и взял вантуз, стоящий в углу. Затем раскрыл презерватив и надел на его рукоять.

Эту часть плана необходимо было выполнить – в конце концов, он просто не может не закончить. Сегодняшним вечером пробовал несколько раз – и всё без толку. Остается лишь надеяться на этот способ.

Девушка окончательно проснулась и теперь вырывалась изо всех сил. Но тщетно – она была крепко связана по рукам и ногам.

Стоило ей увидеть его, как она отчаянно замотала головой. Глаза заблестели от слез, а через заклеенный рот просачивалось невнятное мычание.

Крепко держа вантуз, мужчина стоял перед девушкой на коленях. Он немного замешкался – не знал, что делать дальше. Но первое, что пришло в голову, – успокоить доведенную до безумия жертву.

– Извини, – он немного свесил голову и, казалось, больше успокаивал себя, – я сделаю так, чтобы было не очень больно.

Но жертва уже не понимала значения этих слов, лишь пыталась отползти назад. Глухое мычание превратилось в прерывистый визг. Напрягая все силы, чтобы не дать ему приблизиться, она пыталась лягаться.

Девушка была длинноногой и белокожей. На внутренней стороне стоп можно было увидеть бледно-голубые вены.

Он закрыл глаза, попытавшись унять бешено колотящееся сердце. Но височная впадина по-прежнему пульсировала, будто что-то пыталось пробиться сквозь кожу.

Бесчисленные картинки и запахи смешались в неразбериху.

«Извини».

Он распахнул глаза и потянулся к колену девушки.

«Умоляю, прости меня».

* * *

Миновала полночь.

На севере Китая глубокая осень означает увядшую листву, которая рассеивается по ветру; прохладу воздуха; смесь запаха гнили и ароматов еды, запасенной на зиму. И в то же время следы человека на улице становятся редки, особенно в этот отрезок времени.

Он неподвижно сидел в салоне автомобиля и смотрел перед собой. Держал руль так крепко, что были видны костяшки пальцев. По радио шла программа «Хит дня» – играла песня Дэнни Чэня «Люблю только тебя».

Ему было необходимо, чтобы этот тесный салон заполняли какие-то звуки – хотя бы песни. Любая подходила; нужно было лишь, чтобы что-то отвлекало его, било по перепонкам. Иначе он снова будет слышать шорох черного полиэтиленового пакета в багажнике.

А в голове снова будут проигрываться звуки рассечения кожи, фонтаном бьющей крови, хруст распиливания костей…

И последний стон, вырвавшийся из женской глотки.

* * *

Заросли рядом с городским садом. Южное русло реки. Искусственный водоем в парке Бэйху. Разделительная полоса дороги на улице Дунцзян. Мусорный бак на пересечении северной улицы Нанкин и Сыдацяо.

Когда он избавился от черных полиэтиленовых пакетов, было уже четыре утра. Он остановил машину в темном глухом переулке и снова осветил карманным фонарем багажник. Там не осталось и следа крови. Похоже, то, что он наглухо и плотно завязал пакеты, все же имело смысл. Но запах по-прежнему был очень навязчивым.

Мужчина просунул голову в багажник, всматриваясь и принюхиваясь. Внезапно он почувствовал рвотные позывы и, немедленно закрыв рот рукой, поковылял к обочине дороги.

Прошел почти целый день с тех пор, как он что-то ел, поэтому вырвало его остатками вчерашнего завтрака и желудочным соком. Теперь его желудок был совершенно пуст, но он по-прежнему не мог сдерживать непрекращающиеся позывы в горле. И в конце концов в полуприседе скорчился около электрического столба. С уголка губ свисала длинная нить слюны. Он пытался отдышаться, выглядя при этом словно собака с высунутым языком.

Чуть позже он усилием воли заставил себя подняться. Вытер рукавом губы, вернулся к машине и закрыл багажник. Затем обошел машину и сел в нее, заводя мотор.

* * *

Он ехал на восток. На небе все еще не было ни единого всполоха рассвета. Вдали виднелась лишь черная, как смоль, полоса многоэтажек на фоне такого же темного неба.

Вдалеке он увидел одинокий красный фонарь. Его осенило, и он заглушил двигатель.

То была двойная темно-коричневая дверь; в свете фонаря можно было различить надпись «Отделение полиции улицы Хуайхэ». Рядом с дверью – окно, в котором еще горел свет. Стекло было полностью покрыто водяным паром. За столом виднелась едва различимая фигура человека.

…В отделении полиции на улице Хуайхэ дежурный полицейский, наклонившись над столом, клевал носом. Он не знал, что, как только начнет светать, весь город потрясет ужасающее преступление. И тем более не догадывался, что сейчас перед участком стоит автомобиль, а водитель молча смотрит в его окно, беззвучно говоря:

«Арестуйте меня».

Глава 1

Первая встреча

Автобус затрясся и остановился.

Вэй Цзюн открыл глаза и снял наушники, потянувшись за портфелем. Остальные пассажиры начали постепенно раскачиваться: поправлять одежду, потягиваться после дремы. Юноша подождал, пока автобус освободится наполовину, и только тогда вышел наружу.

Все собирались на незанятом пространстве, болтая и оглядываясь по сторонам. Один высокий парень достал из своего портфеля сложенную в несколько раз красную ткань – ей оказалось поперечное полотнище с напечатанными на нем белыми иероглифами «Волонтерская бригада “Красная свеча” педагогического университета города С.».

Девушка с собранными в хвост волосами и камерой в руках позвала их к себе:

– Кучнее, ближе к середине… те, кто пониже, встаньте вперед. Не опускайте плакат на землю… вот, так хорошо. Эй, мальчик! Посмотри сюда, пожалуйста.

Вэй Цзюн залип на трехэтажное здание за спиной фотографа – до того момента, пока парень рядом не пихнул его. И только тогда понял, что обращаются к нему.

Фотограф, кинув на него недовольный взгляд, подняла камеру.

– Раз, два… три!

– Сы-ыр!

* * *

Настало время обеда, и из столовой потянулась смесь запахов. В ней можно было разобрать аромат вареного риса, лука, картофеля и китайской капусты. К тому же определенно было что-то еще, что-то липкое и давящее. Вэй Цзюн не мог распознать, что именно, но ощущал тяжесть и силу этого запаха.

Девушка с хвостиком кормила пожилую женщину. У старушки была болезнь Паркинсона – ее голова постоянно дергалась, а у девушки, очевидно, не было опыта заботы о подобных больных. Она то и дело роняла часть еды на одежду женщины. Поэтому задачей Вэй Цзюна было безостановочно вытирать рот старушки, причем необходимо было делать это быстро. Если парень задумывался хотя бы на минуту, то встречался с недовольством девушки с хвостиком. Когда женщина наконец доела, салфетки его в руках полностью закончились.

Девушка с хвостиком, довольная собой, отодвинула пустую тарелку и сказала старушке (было очевидно, что та не наелась):

– Тёть, попейте воды… Эй, ты чего застыл?

– А? – Эти слова вернули Вэй Цзюна в реальность, и он поспешил набрать стакан воды.

Девушка поднесла стакан ко рту пожилой женщины, а затем, повернув голову, хмуро взглянула на него.

– Давай-ка ты пойдешь к старикам и составишь им компанию…

Вэй Цзюн молча смотрел на то, как по груди старушки ручейком стекают слюни, а голова дергается, будто женщина хочет сбросить что-то с плеча.

* * *

Дом престарелых «Кленовый лист» был трехэтажным зданием на семьдесят с лишним комнат, а стариков в нем жило еще больше – около сотни. Обычно время обеда было самым занятым для местных работников, но так как приехали волонтеры, персонал с огромным удовольствием отдыхал – собирался кучками и болтал о своем. Волонтеры же занимали стариков разговорами, одновременно с этим убираясь в их комнатах.

Вэй Цзюн время от времени останавливался около раскрытых настежь дверей, слушая разговоры. Обсуждалось, холодно ли здесь зимой, хороша ли еда в столовой. Волонтеры также вежливо интересовались возрастом стариков. Вэй Цзюн очень быстро заметил, что разговоры были как под копирку. Оно и понятно: после того как волонтеры обменивались любезностями с пожилыми людьми, им очень сложно было найти подходящую тему. Старики же, наоборот, умели поддерживать любой диалог, поэтому в каждой из комнат было по нескольку оживленно болтающих стариков – и студентов, которые старались делать вид, что слушают.

Вэй Цзюну такая атмосфера немного наскучила. К тому же он наконец понял, что же за тягучее и неприятное чувство царило сегодня за обедом в столовой.

Одиночество.

А вместе с ним и страх смерти.

Он медленно прошел мимо комнат, где звучали смех и громкая болтовня, все больше и больше ощущая тяжесть своих шагов. Он не понимал, в чем вообще смысл подобного волонтерства. Они всеми силами пытаются доказать: память стариков все еще свежа, а сами они полны жизненной энергии; волонтеры же могут наполнить эти минуты любовью, заботой и отзывчивостью. Вот только через несколько часов все вернутся к своему привычному ритму жизни: старики продолжат считать оставшиеся им дни, волонтеры же продолжат проматывать молодость и устремляться к бессмысленному будущему.

В раздумьях Вэй Цзюн даже и не заметил, как дошел до конца коридора. Машинально поднял глаза – и обнаружил единственную закрытую дверь.

«В комнате нет людей?»

Взгляд его упал на курящего рядом санитара. На вид мужчина был довольно холоден: лишь коротко помахал рукой в знак приветствия и указал на дверь.

Все-таки там кто-то есть.

«Хорошо. Значит, внутри мой подопечный».

Вэй Цзюн поднял руку и дважды постучался. Сразу же по ту сторону ему ответили:

– Входите.

* * *

В лицо ударил ослепляющий солнечный свет – и резкий мясной запах.

Убранство одноместной комнаты было простым, но опрятным. Слева у стены стояла кровать, справа – письменный стол. На нем лежала разложенная записная книжка в твердом переплете, рядом находилась электроварка.

Послеполуденное солнце заливало светом все пространство – и в этом сияющем ореоле Вэй Цзюн увидел старика в инвалидной коляске, который медленно повернулся к нему и коротко кивнул, смотря поверх очков.

Юноша все еще держался за дверной проем, какое-то время пребывая в крайней растерянности. При таком свете он не мог рассмотреть выражение на лице старика. К тому же отраженные в линзах очков лучи на секунду укололи его глаза.

Он долго не решался заговорить. Наконец с запинкой произнес:

– Зд-здравствуйте…

– Привет-привет, – с улыбкой произнес старик, снова кивая, и продолжил читать книгу.

Вэй Цзюн, еще немного помешкав, зашел внутрь. Он решил притвориться, будто находится здесь не в первый раз. Сначала увидел висящую около кровати тряпку. Выдохнув, подошел и взял ее, чтобы протереть стол. Несколько раз провел по его поверхности – и только тогда обнаружил, что стол и без его стараний кристально чист. Вэй Цзюн внимательнее осмотрел комнату: пространство сияло чистотой.

Похоже, этот старик не был одинок – и уж тем более не нуждался в помощи волонтера. Вэй Цзюн подумал, что со стороны выглядит очень забавно, но раз уж он здесь, он не мог продолжать молчать, поэтому решил действовать напролом. Подошел и сел рядом со стариком.

– Вы… Вы читаете книгу?

– Да. – Обитатель комнаты даже не поднял головы.

Вэй Цзюн все больше и больше чувствовал себя неловко. Почесав затылок, он тихо произнес:

– Я могу для вас что-нибудь сделать?

– А? – Старик поднял на него взгляд. – Ты думаешь, я в чем-то нуждаюсь?

Его слова заставили Вэй Цзюна запнуться. Он подумал, покачал головой и не смог сдержать глупой улыбки.

Это оказалось заразительным: старик тоже улыбнулся. Он закрыл книгу, бросил ее на кровать, затем снял очки, указав на пылающую жаром электроварку:

– Тогда, паренек, налей мне супа.

Вэй Цзюн, с облегчением вздохнув, поспешно подошел к столу и поднял стеклянную крышку электроварки. Из нее сразу же повалил горячий пар, из-за чего очки Вэй Цзюна мигом запотели. Несмотря на это, в бурлящем бульоне он различил кусочки курицы, брюшко рыбы и шиитаке[1].

– Тарелки в нижнем ящике.

Вэй Цзюн присел и достал сделанную из белого фарфора супницу и ложки.

– Вы еще не обедали?

– М-м-м. – Тон старика был практически равнодушным. – Еду в столовой вряд ли можно назвать «едой».

Вэй Цзюн ловко налил куриный суп в тарелку и аккуратно вручил старику. Тот принял ее двумя руками, но не спешил пить содержимое, будто наслаждался теплотой, исходящей от фарфора.

– Может, ты и себе нальешь тарелочку?

– О? Нет-нет. – Вэй Цзюн, немного опешив, помотал головой. – Спасибо, я не голоден.

– Вкусная еда не обманет твои ожидания. – Выражение лица старика было непроницаемым. Он указал на электроварку: – Попробуй.

Прошло несколько минут – и вот уже молодой парень с пожилым мужчиной в залитой солнечным светом комнате сидели с чашами в руках, понемножку потягивая куриный суп.

– Как на вкус? – Похоже, из-за температуры супа лицо старика зарумянилось, глаза стали влажными, а взгляд смягчился.

– Вкусно… – Лицо Вэй Цзюна тоже покрылось потом, а очки безостановочно съезжали с переносицы. – Вы отлично готовите.

Наконец настал момент, когда Вэй Цзюн смог тщательнее рассмотреть старика: около шестидесяти лет, квадратное лицо с четкими очертаниями, на щеках возрастные пигментные пятна, густые брови и живой взгляд. Седые волосы зачесаны на затылок – сухие и потерявшие свой блеск, немного растрепанные. На старике был надет серый кардиган из овечьей шерсти, а под ним – черная рубашка с круглым воротником. Ноги скрывал коричевый шерстяной плед.

– Курица некачественная. Очевидно, что дело в ней. – Он кивнул и указал на дверь. – Чжан Хайшэн, этот старый хрен… дал ему деньги на домашнюю курицу, а он взял и купил какую-то дрянь.

– Здесь можно готовить самому?

– Заплати – и делай что хочешь. – Старик поставил чашку и указал на свою кровать: – Под подушкой.

Вэй Цзюн быстро повиновался. Когда он поднял подушку, то немного растерялся – под ней лежала пачка сигарет.

– А здесь… разрешено курить?

– Я же в своей собственной комнате, никому это не помешает. – Старик сноровисто достал одну сигарету, зажег и снова взял пачку, показывая на нее: – Будешь?

Парень торопливо замахал руками:

– Спасибо, я не курю.

В этот раз старик не стал настаивать и увлеченно закурил. А когда сигарета дотлела до конца, выбросил ее в жестяную банку на подоконнике.

– Как тебя зовут?

– Вэй Цзюн.

– Из какого университета?

– Педагогического… третий курс.

– Какая специальность?

– Юриспруденция.

– О? – Старик вскинул брови. – Изучал уголовный кодекс?

– Изучал. – Парень почувствовал, что начинает нервничать. – На первом курсе.

Старик покачал головой, на мгновение задумался, а затем выдал:

– Можешь объяснить мне, что такое срок давности?

– Срок давности? – Вэй Цзюн окончательно опешил. – Почему вы спрашиваете?

– Не бойся, я не проверяю твои знания, – старик засмеялся, – лишь интересуюсь.

Вэй Цзюн хорошенько напрягся, чтобы припомнить. В самом деле, рассказать наизусть весь уголовный кодекс невозможно, но в общих чертах познакомить старика с понятием «срок давности преступления» гораздо легче.

Старик слушал крайне сосредоточенно, будто боялся упустить что-то важное. Вэй Цзюн непроизвольно почувствовал себя на паре, когда под конец семестра учитель дает список тем, которые будут на финальном экзамене.

После окончания рассказа настроение старика упало, а взгляд помрачнел. Он посидел молча какое-то время и снова закурил.

– Говоришь, если убил человека, – он задумчиво смотрел на струю дыма перед его глазами, – преступление имеет срок давности двадцать лет?

– Нет-нет! Возможно, могут продолжить расследование… кто же этим занимается? Верховный народный суд или Народная прокуратура…

– А-а-а… – Выражение лица старика немного смягчилось. – Что же ты, парень, не выучил это крепко-накрепко?

Вэй Цзюн покраснел. Старик, заметив его смущение, рассмеялся.

– Не воспринимай всерьез, что ты… – Он закашлялся. – Расскажешь мне в другой раз. – Затем, будто что-то вспомнив, спросил: – А ты зачем здесь? Волонтерство?

– Да, – Вэй Цзюн немного поколебался, – а еще это часть работы по предмету «Общественная практика». Мне нужно набрать десять часов.

Старик посмотрел на часы:

– В этот раз…

– Мы здесь примерно на три часа. Мне еще нужно будет приехать не менее двух раз.

– Хорошо. – Старик улыбнулся. – Когда приедешь в следующий раз, можешь кое-что для меня сделать?

– А что?

Старик не торопился отвечать. Он достал из кармана пачку с купюрами в сто юаней, отсчитал триста и отдал Вэй Цзюну:

– Купи мне сигарет. – Он подмигнул. – Деньги положи в портфель да смотри, чтобы санитары не увидели.

– А какие именно сигареты?

– Марка «Кент», белая упаковка. – Старик покрутил в руках пачку. – «Хунташань» я курить не привык.

– Хорошо… – Вэй Цзюн засунул деньги в карман портфеля. – Сдачу я вам верну.

– Не нужно. – Старик махнул рукой. – Я и не знаю, в какую цену сейчас «Кент»… Если что-то останется, пусть это будет твоей платой за старания.

Вэй Цзюн торопливо отказался, но старик был настойчив:

– Ты помогаешь мне покупать вещи, я плачу тебе за усердие – все честно.

Юноша хотел сказать что-то еще, но тут кто-то толкнул дверь. Какой-то парень заглянул в комнату и помахал Вэй Цзюну:

– Чувак, мы уезжаем.

Вэй Цзюн хмыкнул, поднялся и взял рюкзак.

– Ну… я пошел, – он поклонился, – побольше отдыхайте.

– М-м-м… – Старик спокойно смотрел на парня. – Не забудь: «срок давности» и покупка.

Вэй Цзюн неловко улыбнулся, еще раз поклонился и уже поднял ногу, чтобы переступить через порог, но тут развернулся, будто что-то вспомнил:

– Да, кстати…

– Моя фамилия Цзи. Цзи Цянькунь. – Лицо старика оставалось безэмоциональным. – Можешь звать меня просто Лао Цзи[2].

Глава 2

Старый полицейский

Жилой комплекс «Сиюаньцзюнь» был построен примерно к 1991 году. В то время он считался в городе С. одним из немногочисленных жилых зон с высотками. Спустя несколько лет комплекс возвышался над землей вместе с другими такими же постройками – и больше не был словно журавль среди кур[3]. Теперь на каждом шагу встречались высотки в несколько десятков этажей, и среди них пятнадцатиэтажный «Сиюаньцзюнь» казался непривлекательным. После 2007 года, поскольку расходы на коммунальные услуги снизились, управляющая компания «Сиюаньцзюнь» понесла убытки и оказалась на грани банкротства, и этот район окончательно превратился в жилой комплекс «Цигуань».

Глазам открывались ухабистые асфальтовые дороги, разбитые в крошево дорожки, заполненные доверху мусорные баки, как попало припаркованные машины, выросшая по пояс трава на газоне, который давно не скашивали. Забытыми также оказались и жильцы этого района. Те, кто мог бы улучшить состояние комплекса, уже давно откочевали: их квартиры либо продавались, либо сдавались в аренду. Кроме того, к жилому комплексу прилегал самый большой оптовый рынок в городе, и очень многие продавцы снимали здесь жилье, чтобы сделать из него склад для товаров. Это привело к тому, что структура здешнего населения стала достаточно сложной. Мигранты и иностранцы составляли бо́льшую долю от населения, и место превратилось в район, где нарушения общественного порядка и криминал были не редкостью.

Ду Чэн посмотрел на одиноко стоящую высотку и удрученно выпустил изо рта струю дыма.

Стояла зима – время, когда после семи часов вечера небо уже становилось беспросветно-темным. И хотя дорога рядом была ярко освещена, в «Сиюаньцзюне» сохранялась унылая атмосфера – большинство фонарей были непригодны для использования, только свет из окон падал на тротуар. Лишь это помогало двору не погрузиться в кромешную тьму.

Ду Чэн бросил бычок на землю и, затушив его ногой, повернулся к молодому человеку рядом:

– Сяо Гао[4], уверен, что это здесь?

– Ошибки нет. – Гао Лян выпустил изо рта облако дыма, указывая на здание посередине: – Четвертое здание. Второй подъезд.

– А если еще конкретнее?

Гао Лян взглянул на Ду Чэна, перелез на заднее сиденье автомобиля «Сантана», вытащил черный кожаный чемодан и неторопливо пошел к четвертому зданию. Ду Чэн поспешил следом.

Они остановились в подъезде. Гао Лян повесил локатор на плечо, достал из чемодана датчик и покрутил им из стороны в сторону несколько раз, внимательно наблюдая за частотой сигнала. Наконец лениво указал направо:

– В той стороне.

– В той… – повторил Ду Чэн. – Какой этаж?

– Вот этого я не знаю. – Коллега, моргнув, убрал датчик обратно в чемодан. – Всё путем? Я тогда пойду.

– Нет, не всё путем. – Ду Чэн, очевидно, занервничал. – Пятнадцать этажей! Я не могу проверять каждый.

– Ну а что поделать? – Терпение Гао Ляна заканчивалось. – Локатор может улавливать сигнал только перпендикулярно.

– Не нужно водить меня за нос. – Ду Чэн натянуто улыбнулся и указал на лампочку датчика. – Если источник сигнала близко, то эта штука загорается быстрее.

– Твою ж мать! Хочешь сказать, мне нужно проверить каждый этаж? Их же пятнадцать, черт возьми!

– Поднимемся на лифте и начнем обследовать с верхнего этажа. – Ду Чэн хлопнул Гао Ляна по плечу, одновременно засовывая полпачки сигарет тому в карман. – Старший братец поедет вместе с тобой – на случай если этот тип прячется где-то на пятнадцатом. И ты не устанешь.

И Ду Чэн затолкал Гао Ляна в лифт.

– Тебе уже столько лет, как ты можешь до сих пор вкалывать? – не удержался от упрека коллега.

Ду Чэн с довольным смешком нажал на кнопку «15»:

– Считай, что я просто помогаю.

Гао Лян кинул взгляд на своего напарника: тот был слегка располневшим мужчиной, чья серая куртка сильно обтягивала тело, из-за чего живот выпирал забавным полукругом. Волосы его были с проседью и беспорядочно торчали. Лицо изрезали морщины, но оно все равно вызывало доверие. Если у этого черта и было что-то на уме, то он обычно мог выдать что-то вслух, но потом больше не раскрывать рта.

Ду Чэн тем временем не отрывал взгляда от маленького экрана, на котором постоянно менялись номера этажей.

Едва они покинули кабину, Гао Лян достал датчик и уже хотел начать проверять этаж, но Ду Чэн подтащил его к себе и, протянув руку, отключил электричество. Гао Лян, невольно улыбнувшись, прошептал:

– Старый лис…

Ду Чэн беззвучно усмехнулся, подавая знак идти вперед. Сам же, оставаясь позади, пристально смотрел на сигнал на экране.

Двое мужчин осторожно двигались по темному коридору. Бетонный пол уже изрядно истерся, постепенно превращаясь в маленькие песчинки, издававшие неприятный шорох. Гао Лян и Ду Чэн проверили уже три квартиры, но сигнал так и не менялся.

Внезапно Ду Чэн, дернув Гао Ляна за рукав, стремительно направился к пожарному проходу.

* * *

Они проверили пять этажей, но по-прежнему не приблизились к источнику сигнала. К этому моменту у Ду Чэна началась небольшая одышка, а на лбу проступили маленькие капли пота. Гао Лян, услышав его странное дыхание, повернулся и тихо спросил:

– Лао Ду, может, отдохнем немного?

Тот отмахнулся и указал на казавшуюся бесконечной лестничную клетку:

– Не нужно, продолжай.

– Старина, давай-ка отдохни. Если я что-то обнаружу – скажу тебе.

– Хорошо. Очень неловко с моей стороны…

– Поменьше надевай этот костюм. – Гао Лян зашел в кабину лифта вместе с датчиком. – Когда закончим, с тебя ужин.

Ду Чэн рассмеялся и, оперевшись на стену, засунул руку в карман, чтобы достать сигареты, но ничего там не обнаружил – и только тогда осознал, что отдал напарнику последнее. Он разочарованно цокнул языком и вытер рукавом пот со лба, чувствуя, насколько взмокла и его спина – от этого рубашка неприятно липла к телу.

– Твою мать, вот же сволочь… Арестуем тебя – мало не покажется.

* * *

За два дня до этого, когда отряд криминальной полиции проводил внеплановую проверку в банно-оздоровительном центре, удалось арестовать группу наркоманов. Во время допроса один из преступников признался, что человек по имени Лао Сы продавал ему метамфетамин. Полиция предположила, что так называемый Лао Сы не только торгует наркотиками, но и производит их. Через биллинг мобильного телефона удалось зафиксировать, что логово находится где-то в пределах жилого комплекса «Сиюаньцзюнь».

В этом деле нужно было действовать предельно точно – чтобы во время задержания застать преступника врасплох.

* * *

Ду Чэн постепенно восстанавливал дыхание. Его тело расслабилось, но живот снова схватила тупая боль. Он помассировал это место несколько раз – и неприятные ощущения начали утихать.

«Ты постарел, конечности уже так себе… но сегодня вечером им лучше не доставлять мне лишних хлопот».

Из мыслей его вырвал еле слышимый шорох со стороны лестничной клетки. Ду Чэн пошел к источнику звука. Из противопожарной двери показалась тень и махнула рукой:

– Офицер Ду, подойди скорее!

* * *

– На восьмом этаже?

– Все верно. Восьмой этаж, третья квартира. – Гао Лян тоже напрягся, указывая на часто мигающую лампочку на датчике.

Ду Чэн, подав ему знак молчать, подошел к третьей квартире и прильнул к двери. Через мгновение он покачал головой и осмотрелся, зацепившись взглядом за два мусорных пакета возле двери. Достал телефон и посветил фонариком, стараясь, чтобы свет не освещал слишком большую площадь. Гао Лян опустил датчик и наклонился к пакетам – посмотреть содержимое.

В белом пластике обнаружились в основном бытовые отходы. Гао Лян вытащил длинные щипцы, чтобы тщательнее проверить содержимое, – и очень быстро раскопал несколько разных предметов: чек из супермаркета, коносамент[5] той самой фармацевтической фирмы, упаковку из-под таблеток, две коробки от еды и несколько палочек.

Ду Чэн кинул взгляд на находки и подал знак положить их обратно в мешок и завязать его, будто никто ничего не трогал.

– Уходим, Сяо Гао. – Глаза старого полицейского сверкали во мраке. – Все верно, это здесь. Спасибо тебе.

* * *

Двое полицейских беззвучно спустились на шестой этаж и уже там сели в лифт. Выйдя во двор, Ду Чэн сразу направился к припаркованным около обочины машинам и открыл дверь «Бьюика», водителем которого был молодой человек в черной кожаной куртке.

– Ну что там, Лао Ду? – поинтересовался тот.

– Четвертое здание, второй подъезд, восьмой этаж, третья квартира по правую руку, – отрапортовал полицейский и снова повернулся к Гао Ляну: – Ты хорошо поработал; я попрошу, чтобы тебя подвезли.

– Забей. – Гао Лян снова вернулся к своему обычному томному виду. – Будь осторожнее, старик.

Ду Чэн рассмеялся и с усилием залез на переднее пассажирское сиденье.

– Как мы и предполагали, подозреваемый использовал капсулы от простуды для метамфетамина. – Он помассировал живот и тяжело вздохнул. – Задействованы по крайней мере два человека.

– М-м-м… – Молодой человек в куртке повернул голову и посмотрел на заднее сиденье. Там сидели трое: один худой как щепка светловолосый молодой человек и двое полицейских в штатском по бокам от него. Парень опустил голову и напряг плечи, его руки, скованные наручниками, безостановочно тряслись.

– Ты что-то знаешь об этом?

Светловолосый кивнул. Ду Чэн окинул его взглядом, а затем обратился к парню в кожанке:

– Чжэньлян… Капитан Чжан, что будете делать?

Чжан Чжэньлян указал на светловолосого парня:

– Пусть пацан позвонит и купит мет, а мы устроим засаду у выхода. Как только подозреваемый объявится, задержим с поличным.

Ду Чэн промолчал. Отвел взгляд в сторону, задумавшись. Когда же он снова поднял голову, заметил на приборной панели пачку сигарет. Взял одну и зажег.

– Что? – в нетерпении спросил Чжан Чжэньлян. – Думаете, такой план не подходит?

Ду Чэн выпустил изо рта дым и, еще немного поразмыслив, сказал:

– Местоположение его телефона – на восьмом этаже. Скорее всего, и сам он тоже там. Но при употреблении наркоты есть и дым, и запах. Думаю, они побоятся, что их раскроют.

– Это не проблема, – отмахнулся Чжэньлян. – Для того чтобы прижать преступника, любой способ сгодится. – Сказав это, он достал рацию и произнес: – Восьмой этаж, третья квартира. Начинаем сейчас.

Ду Чэн повернулся и посмотрел в окно: из второй машины вышли несколько парней, которые поспешно направились ко второму подъезду четвертого здания. Чжэньлян проводил их взглядом, и по прошествии нескольких минут по рации мужской голос передал:

– Группа захвата на месте.

– Давайте поживее, – произнес в рацию Чжэньлян, одновременно доставая из кармана телефон и передавая его светловолосому парню. – Говоришь так, как я тебе приказал. Вздумаешь хитрить – будешь всю свою жизнь есть одни пампушки из кукурузы!

Парень в наручниках поднял голову и широко зевнул, прежде чем произнести:

– Слушаюсь.

Затем взял телефон и набрал нужный номер.

Полицейские затаили дыхание.

Наконец трубку подняли.

– Алло? Брат Сы, кротоновое дерево… Я в баре «Большая рыба». Принеси-ка товар, пожалуйста… Уже не могу терпеть… Хорошо, триста юаней.

Звонок прервался. Парень передал телефон обратно: