Дженнифер Линн Барнс

Грандиозная игра

Победит лишь один
Посвящается Роуз
Jennifer Lynn Barnes

The Grandest Game



Copyright © Jennifer Lynn Barnes, 2024

This edition published by arrangement with Curtis Brown Ltd. and Synopsis Literary Agency.



© Самарина А., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Пролог

Год назад

За власть всегда приходится платить. Вопрос лишь в том, насколько высокой окажется цена и кому придется раскошелиться. Рохан знал это как никто другой. А еще знал, что тревожиться не о чем. Подумаешь, придется пролить немножечко крови, разбить кому-нибудь сердце или сломать палец. Для настоящих друзей это мелочи, верно?

Впрочем, не то чтобы они у него имелись.

– Спроси, зачем ты здесь, – тихо повелел Хозяин. Его приказ рассек воздух, будто лезвие меча.

Хозяин «Милости дьявола» обладал нешуточной властью и воспитывал Рохана как сына – беспринципного, услужливого, всё как заповедал Макиавелли. Еще в детстве Рохан усвоил, что в этом тайном подземном дворце знание – своего рода валюта, а невежество – непростительная слабость. И что задавать вопросы не стоит.

Он лукаво улыбнулся, эта улыбка – такое же оружие из его арсенала, как коллекция ножей и секретов, собранная за долгие годы.

– Спрашивают только те, кто не может добыть ответы другими способами.

– А ты освоил их в совершенстве, – поддержал Хозяин. – Наблюдение, манипуляции, способность действовать незаметно и подчинять себе аудиторию.

– Еще и приятная внешность, – добавил Рохан. Он затеял опасную игру, но лишь потому, что в другие играть попросту не умел.

– Раз сам спрашивать не хочешь… – Хозяин обхватил пальцами рукоять изысканной серебряной трости. – То вопрос задам я: скажи-ка, Рохан, зачем я тебя сюда призвал?

Вот оно! Рохан ответил без тени сомнения.

– Обсудить наследство.

Со стороны могло показаться, что «Милость дьявола» – это потайной игорный дом, о котором знают лишь самые состоятельные и влиятельные аристократы. Но этим дело не ограничивалось. «Милость» была историческим наследием, теневой силой, местом, где заключались сделки и решались судьбы.

– Всё верно, – подтвердил Хозяин, – нужен наследник. Мне осталось жить года два, максимум – три. До тридцать первого декабря следующего года я должен вручить корону преемнику.

Кто-то другой уцепился бы за упоминание о скорой смерти, но только не Рохан. За последние двести лет контроль над «Милостью» передавался лишь четырежды. Каждый раз – молодому наследнику, и на всю жизнь.

Именно к этому Рохан всегда и стремился.

– Я не единственный вариант?

– С какой стати? – спросил Хозяин, и вопрос был отнюдь не риторический. «Давай, малыш, докажи, что я не прав».

«Я знаю «Милость» вдоль и поперек, – подумал Рохан, каждую тень, каждую уловку. А члены клуба знают меня. Знают, что со мной лучше не ссориться. Про мои качества – во всяком случае самые приятные – вы уже упомянули».

Но он использовал другую тактику.

– Мы оба знаем, что я блистательный ублюдок.

– Это я тебя сделал таким. Но есть на свете награды, за которые нужно побороться.

– Я готов! – Рохан почувствовал то, что ощущал всякий раз, когда выходил на ринг, понимая, что боль неизбежна и не имеет никакого значения.

– С тебя потребуется взнос, как в покере, – уточнил Хозяин, перейдя сразу к делу. – Чтобы выиграть контроль над «Милостью», придется сделать ставку. Десяти миллионов фунтов должно хватить.

Рохан тут же начал машинально прочерчивать в уме маршруты до заветной «короны». Тут же высветились некоторые возможные маневры, и шестое чувство мгновенно пробудилось.

– А в чем подвох?

– А подвох, мальчик мой, тот же, что и всегда, в свое время с ним столкнулся и я, и все мои предшественники, начиная с самого первого наследника. Заработать нужную сумму в стенах «Милости» нельзя, как нельзя и использовать рычаги, которые предоставляет игорный дом. Ты не сможешь находиться в «Милости» и действовать от ее имени. А еще строго-настрого запрещается просить и принимать помощь от членов дома.

За пределами «Милости» Рохан был никем. Даже фамилией, и той похвастаться не мог.

– Ты должен покинуть Лондон в ближайшие двадцать четыре часа. Вернешься, когда у тебя на руках будет сумма взноса.

Десять миллионов фунтов! Это не просто задача со звездочкой – это изгнание.

– В твое отсутствие, – продолжал Хозяин, – роль фактотума[1] на себя возьмет герцогиня. Если не сможешь добыть деньги, сделаю наследницей ее.

Всё как полагается: игра, ставки, риски.

– Уходи, – велел Хозяин, загораживая дорогу в покои Рохана, – немедленно!

* * *

Рохан знал Лондон как свои пять пальцев и мог перемещаться по любому району – и богатому, и бедному – незаметно, будто призрак. Чего он не мог, так это вернуться в «Милость» – впервые с тех пор, как ему исполнилось пять.

«Ищи брешь! Ищи лазейку! Ищи слабое место!» В мыслях царил такой хаос, что Рохан решил сперва найти пиво.

Рядом с пабом, который он себе присмотрел, дрались две собаки. Та, что была поменьше, чем-то напоминала волка. Она явно проигрывала. Вмешательство в этот поединок вряд ли можно назвать мудрой тактикой, но в тот момент Рохан и не претендовал на титул великого мудреца.

Отогнав крупную собаку, которая тут же убежала, Рохан вытер кровь с руки и опустился на колени рядом с маленькой. Она зарычала. Рохан улыбнулся.

Дверь паба открылась. Внутри орал телевизор, ведущий рассказывал:

– Нам приходят сообщения о том, что первая ежегодная «Грандиозная игра», масштабное головокружительное состязание, организованное и спонсированное Эйвери Грэмбс, наследницей Хоторнов, подошла к концу. Победителя, который получит семнадцать миллионов долларов, вот-вот объявят в прямом эфире…

Дверь захлопнулась.

Рохан поймал волчий взгляд спасенной собаки.

– Ежегодная игра, – вполголоса повторил он. Стало быть, ровно через год ее снова организуют. У него есть время, чтобы всё спланировать и подготовить. К счастью, Эйвери Грэмбс никогда не была членом «Милости дьявола».

«Ну здравствуй, лазеечка!» Рохан поднялся. Взялся за ручку двери паба и опустил глаза.

– Идешь? – спросил он собаку.

Владелец мгновенно узнал Рохана.

– Что будете?

Даже лишившись такого мощного фундамента, как «Милость», человек с умениями и репутацией Рохана прятал в рукаве парочку карт, которые можно при случае разыграть.

– Пинту пива мне, собаке – стейк. – Тут он улыбнулся уголком губ. – И транспорт из Лондона. Сегодня же.

Глава 1

Лира

Сон начался, как и всегда, с цветка. Стоило Лире разглядеть у себя на ладони цветок каллы, ее окутал тошнотворный сладковатый страх. На второй ладони лежали печальные остатки съедобных бус – всего три бусинки-конфетки, нанизанные на резинку.

Нет! На каком-то уровне сознания она осознавала, что ей девятнадцать, но во сне руки у нее были крошечные, как у ребенка. Над ней нависла огромная зловещая тень.

А потом кто-то прошептал: «Хоторн – вот кто всему виной».

Тень, точнее, биологический отец Лиры развернулся и ушел. Его лица она больше не видела, но услышала шаги по лестнице. У него пистолет!

Лира резко дернулась и проснулась. Дыхание перехватило, напряжение сковало тело, а голова… лежала на столе. Когда зрение прояснилось, а реальность прочно вступила в свои права, Лира осознала, что она находится в практически пустой аудитории.

– У тебя осталось десять минут на выполнение теста, – заявил мужчина в блейзере, на вид лет пятидесяти, и он единственный присутствовал в аудитории, не считая самой Лиры.

Тест? Лира покосилась на часы на стене. Стоило взгляду сфокусироваться на времени, и девушку охватила паника.

– Да проще уже пустой лист сдать и получить ноль баллов, – мрачно констатировал профессор. – А твои одногруппники, между прочим, уже всё написали! Сразу видно, они-то не зажигали всю ночь.

«Ну да, единственная причина, по которой девушка с моей внешностью может уснуть на паре от усталости, – веселая ночка», – подумала Лира.

Внутри вспыхнуло раздражение, испепелив остатки ужаса, внушенные сном. Она опустила глаза на проверочную работу. Задания с вариантами ответов.

– Посмотрим, что я успею за десять минут! – Лира достала из рюкзака ручку и стала читать вопросы.

Большинство людей мыслят картинками, Лира же мыслила словами, концепциями и чувствами. Зримые образы являлись ей только во сне. К счастью, эта самая свобода от визуального натиска помогла ей научиться читать очень быстро. На руку сыграло и то, что автор теста оказался весьма предсказуем, и девушка быстро выявила закономерность, на которую он опирался.

Чтобы найти правильный ответ, нужно установить взаимосвязь между предложенными вариантами, и только. Есть ли среди них два противоположных друг другу? Можно ли сказать, что один из этих противоположных вариантов отличается от оставшихся каким-нибудь крошечным нюансом? Есть ли два ответа, которые звучат одинаково? Или один (а может, и больше) вариант, который кажется верным, но на деле ошибочен?

В этом и фишка заданий с вариантами ответов. Если хакнуть их логику, необязательно знать материал назубок.

Лира ответила на пять вопросов за первую минуту. За следующую – еще на четыре. Чем больше строк бланка она заполняла, тем ощутимее становилось профессорское раздражение.

– Только время мое попусту тратишь, – ворчал он, – и свое тоже.

Прежняя Лира приняла бы этот недовольный тон близко к сердцу. Теперь же лишь повысила скорость чтения: уловить закономерность, найти ответ. Она закончила тест на минуту раньше, чем требовалось, и протянула заполненный лист профессору, прекрасно осознавая, кого он видит, когда смотрит на нее: девушку, чье тело у большинства почему-то вызывает ассоциации с вечеринками, а вовсе не с танцами.

Впрочем, и танцы она уже бросила.

Лира взяла рюкзак и собралась уходить, но профессор ее остановил.

– Стой, – сухо приказал он, – я сразу же проверю. «Чтобы преподать тебе урок», – стоило бы тут добавить.

Лира повернулась к нему – медленно, чтобы выиграть время и успеть изобразить невозмутимость.

Профессор проверил первые десять ответов – только один оказался неправильным. Он сдвинул брови и продолжил чтение. Процент правильных ответов не только не упал, а в итоге вырос.

– Девяносто четыре, – сообщил он, оторвав взгляд от листа, – неплохо.

«Погоди-погоди», – подумала Лира.

– Только вообрази, каких успехов ты добилась бы, если приложила бы еще немного усилий!

– А с чего вы взяли, что я их приложила мало? – спросила Лира. Голос прозвучал тихо, но она стойко выдержала взгляд профессора.

– На тебе пижама, волосы не расчесаны, и почти всю пару ты проспала! – пояснил профессор. Надо же, выходит, ее перевели из тусовщицы в ленивцы. – И еще я тебя ни разу не видел на лекциях, – строго продолжил он.

Лира пожала плечами.

– Это потому, что я вообще учусь не у вас.

– Что… – Профессор осекся и уставился на Лиру. – Ты…

– Я учусь не у вас, – повторила Лира, – я уснула на предыдущей лекции.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и пошла между рядами столов к выходу. Ее шаги были широкими. И, кажется, не утратили изящества, как и она.

– Как же ты умудрилась написать на девяносто четыре процента тест по предмету, который не изучаешь?

Лира ответила, не сбавляя шаг и не оборачиваясь.

– Вопросы с подвохом не страшны для того, кто привык искать его повсюду. Учтите это, когда будете придумывать следующий тест.

Глава 2

Лира

Письмо пришло днем. Отправителем значился учебный отдел, а получателем копии – бухгалтерия. В строке «Тема» Лира прочла: «Приостановка учебной деятельности». Она трижды пробежала глазами текст, но содержания это не изменило.

На середине четвертого захода у нее зазвонил телефон. «Ты в порядке, – напомнила она себе скорее по привычке, чем по какой-то иной причине. – Всё хорошо».

Морально готовясь к буре, которая вот-вот на нее обрушится, Лира ответила на звонок.

– Привет, мам!

– Надо же, не забыла, кто я такая! И телефон у тебя работает! И не похитил тебя никакой серийный маньяк-математик, чтобы украсить тобой свое чрезвычайно зловещее уравнение.

– Новая книга? – догадалась Лира. Ее мама была писательницей.

– Ага! Она любит цифры сильнее, чем людей. Он – полицейский, который доверяет своим инстинктам больше, чем ее расчетам. Они терпеть друг друга не могут.

– В хорошем смысле?

– Лучше и не придумаешь. Кстати, раз уж зашел разговор о головокружительных романах и искрах страсти, как твои дела?

Лира поморщилась.

– Так себе переходик, мам.

– А ты не уходи от темы! У меня тут, между прочим, ломка без родной дочурки! Твой папа считает, что первая неделя ноября – это еще слишком рано, чтобы украшать дом к Рождеству, твоему брату всего четыре, и он не выказывает ни малейшей любви к темному шоколаду, а если мне хочется с кем-нибудь посмотреть ромком, приходится доставать стяжки, чтобы напарник никуда не сбежал!

Вот уже три года Лира прикладывала все возможные усилия, чтобы казаться нормальной, чтобы быть нормальной – той самой Лирой, которая любит Рождество, шоколад и романтические комедии. И каждый день притворство убивало ее.

Вот как она оказалась в колледже за тысячу миль от дома.

– Так что выкладывай. Как дела? – кажется, мама и не думала сбавлять обороты.

– Я одинока. Ничтожна. Но во всеоружии.

Мама засмеялась.

– Ну неправда.

– Ты про ничтожность или про всеоружие? – уточнила Лира. Тему одиночества лишний раз трогать не стоило.

– Ничтожность, – уточнила мама. – Лира Каталина Кейн, у тебя доброе и щедрое сердце! Мы обе знаем, что обратить в оружие можно что угодно, главное – твердо верить, что сумеешь этим ранить или погубить человека.

Этот разговор казался до того нормальным и привычным, что Лира с трудом его выносила.

– Мам, мне пришло письмо из бухгалтерии.

Девушку тут же придавила тишина в трубке – тяжелая, будто тысячелетнее дерево.

– Наверное, мой прошлый чек из издательства пришел слишком поздно, – наконец предположила мама, – и суммы в нем не хватило. Значит, я неправильно рассчитала. Но я всё исправлю, милая! Всё будет хорошо.

«Всё и так хорошо» – вечная реплика Лиры на протяжении трех лет, с тех самых пор, как фамилия Хоторн стала чуть ли не каждый день мелькать в новостях, а воспоминания, которые девушка так долго подавляла, захлестнули ее неумолимым потоком. И особенно страшным было одно…

– Забудь про оплату, мам. – Лире не терпелось поскорее закончить этот разговор. Излучать нормальность на расстоянии было проще, чем вблизи, но и это давалось нелегко. – Оформлю академ на семестр, пойду работать, возьму студенческий кредит и осенью сама закрою счет.

– Это исключено, – произнес голос, который принадлежал уже не маме.

– Привет, пап!

Кит Кейн женился на ее матери, когда Лире было три, и удочерил девочку, когда ей исполнилось пять. Другого папы у нее никогда не было. Пока не начались те самые сны, она о биологическом отце и не вспоминала.

– Мы с твоей мамой всё уладим, Лира, – добавил он тоном, не допускающим возражений.

Прежняя Лира послушно промолчала бы.

– Прямо сейчас? – деловито уточнила Лира нынешняя.

– У нас есть варианты.

Интонация, с которой он произнес слово «варианты», не оставила у Лиры и тени сомнений. Она знала, что он имеет в виду.

– «Майлс-Энд», – произнесла она.

Не может быть! Это ведь не просто какое-то там строение, а дом с фронтонами на фасаде, качелями на крыльце, лесом и ручьем неподалеку. Дом, рядом с которым росло дерево, на чьей коре вырезали свои имена несколько поколений Кейнов.

Лира тоже выросла в «Майлс-Энде» и вырезала свое имя на стволе того самого дерева, когда ей было девять. Ее маленький братик заслужил сделать то же самое. «Я не могу допустить, чтобы дом продали из-за меня», – пронеслось у Лиры в голове.

– Мы уже давно обсуждаем переезд, – спокойным, взвешенным тоном сообщил папа. – Слишком уж дорого содержать такой старый дом. Нам это не по карману. Если продать «Майлс-Энд», можно купить в городе домик, оплатить твое обучение и отложить денег на образование твоего брата. У меня на примете есть один застройщик, который…

– Да от застройщиков всегда отбоя нет, – напомнила Лира, не дав ему закончить, – и ты всякий раз посылаешь их к черту.

На этот раз тишина на другом конце провода была красноречивее всяких слов.

Глава 3

Лира

Бег – это больно, может, поэтому она к нему и пристрастилась. Прежняя Лира терпеть не могла пробежки, а нынешняя одолевала немалые дистанции! Вот только со временем организм привыкал к нагрузкам, так что каждый день приходилось пробегать чуть больше. И еще, и еще…

И родители, и друзья были в шоке, когда она бросила танцы ради бега. Лира продержалась до ноября выпускного класса, но ровно год назад – день в день – ее терпение иссякло. Она притворялась до последнего, но даже ее артистических талантов не хватило, чтобы и дальше изображать танцовщицу, которой она была прежде – до того, как всё началось.

Уму непостижимо: вся ее жизнь пошла под откос из-за какого-то сна, из-за единственного воспоминания. Лира знала, что ее биологический отец мертв, но не помнила, что он совершил суицид у нее на глазах. Она вытеснила из себя эту травму, и та словно бы и вовсе перестала существовать. Накануне сна Лира была нормальным счастливым подростком, а потом за одну ночь всё сломалось.

От нормальности, спокойствия и, само собой, счастья не осталось и следа.

Ее родители не понимали, что именно произошло, но перемену заметили. Лира буквально сбежала в колледж подальше от дома, и поглядите, чем это закончилось. Грант на обучение не покрыл всех расходов. Родители уверяли ее, что остаток счета, выставленного за обучение (тут стоит еще уточнить, что поступила Лира в другой штат, что повлияло на сумму), они легко закроют, вот только это оказалось ложью. А значит, не так уж и убедительна в своей попытке казаться нормальной, как ей самой это виделось.

Пока Лира бежала – неважно, на какую дистанцию, – мозг прокручивал один и тот же вывод: надо уходить из колледжа. Так она как минимум сможет выиграть время и снимет с родителей одну статью расходов. Мысли о прерывании учебы не то чтобы сильно ранили. Друзей она завести не успела, да и не особо стремилась. На занятия ходила, как зомби, пусть и наделенный некоторым академическим рвением. Можно сказать, не плыла вперед, а барахталась на одном месте. Но и это гораздо лучше, чем утонуть.

Лира стиснула зубы и прибавила скорость. После долгого бега это редко получается. Но иногда только и остается, что поднажать.

Когда девушка наконец остановилась, она едва дышала. Дорожка расплывалась у нее перед глазами. Лира согнулась, уперла ладони в колени, шумно хватая ртом воздух. И ровно в этот момент какому-то придурку приспичило похабненько так ей свистнуть, будто она нагнулась специально, чтобы его впечатлить.

А через секунду к ней подкатился футбольный мяч.

Лира подняла глаза и увидела группку парней, которые с интересом ждали ее реакции. Несколько секунд она раздумывала, каким словом лучше назвать сборище придурков. Стадо? Свора?

Нет, подумала она, перехватывая мяч: цирк. Цирк придурков с изумлением смотрел, как Лира делает пас, как мяч описывает дугу у них над головами и летит к воротам. Недаром Лирин папа работал в школе футбольным тренером, а тело умело мгновенно вспоминать то, чему когда-то научилось.

– Промазала! – насмешливо протянул один из парней. Мяч врезался в угловую перекладину на воротах, отрикошетил и ударил в затылок мерзостного свистуна.

– Не-а, – крикнула Лира, – точно в цель.

* * *

Решение уйти из колледжа казалось ей единственно верным. Но когда Лира собралась в учебную часть, ее каким-то чудом занесло на почту, расположенную в другом корпусе кампуса.

«В учебку я обязательно схожу. Надо только собраться», – сказала она себе и машинально направилась к своему почтовому ящику. Не то чтобы она ждала от кого-то письма, дело только в прокрастинации, и всё же это осознание не помешало Лире повернуть ключ и открыть ящик.

Внутри лежал конверт из плотной бумаги без обратного адреса. Лира достала его из ящика. Он оказался неожиданно тяжелым. Марки и штампа тоже нет. Девушка замерла. Получается, загадочное письмо вообще не отправляли по почте.

Лира огляделась, ей вдруг показалось, что за ней кто-то следит, но она никого не заметила, потом вскрыла конверт. Внутри лежало два предмета.

Первым оказался тонкий лист бумаги. На нем темно-синими чернилами было выведено три слова: «ТЫ ЭТОГО ЗАСЛУЖИВАЕШЬ». Не успела Лира их дочитать, как бумага начала осыпаться, а через пару мгновений на ладони у нее осталась только пыль.

Сердце беспощадно и громко застучало о ребра. Лира потянулась ко второму предмету. Размером он напоминал сложенное письмо, но стоило пальцам коснуться золотистого краешка, как стало понятно, что это не бумажный, а металлический лист, пускай и очень тонкий.

Лира достала металлическую пластинку из конверта и увидела на ней гравировку: два слова и какой-то символ. «А, нет, не символ, – вдруг осознала она, – кьюар-код, который надо отсканировать». Подпись не оставила никаких сомнений о том, что попало ей в руки – билет, приглашение, повестка.

Лира, как и всякий житель планеты, у которого есть доступ к медиа, мгновенно узнала два слова, выбитых под кьюар-кодом: «Грандиозная игра».

Глава 4

Джиджи

Джиджи Грэйсон вовсе не поехала кукухой и не перепила кофе. И уж точно не собиралась падать с крыши! Но попробуйте убедить в этом Хоторна.

Сильные пальцы поймали ее за локоть, рука обхватила талию, а в следующий миг Джиджи оказалась у себя в спальне. И вот так всегда: если в дело вмешивается ее братец Хоторн, всё происходит молниеносно. Грэйсон Хоторн источал власть. Он мог выиграть спор одним движением остроугольной светлой брови.

Да и, откровенно говоря, существовал крохотный, малюсенький шанс, что Джиджи таки могла упасть с крыши.

– Грэйсон! А я уже успела соскучиться по твоей мордашке! Держи кошку!

Джиджи подхватила на руки Катару – бенгальскую кошку размером почти с леопарда – и протянула Грэйсону.

Кошки – прекрасный способ обезоружить человека! Но никому еще не удавалось сбить Грэйсона с толку. Он провел ладонью по голове Катары и потребовал:

– Объяснись! – второй из четырех внуков почившего миллиардера Тобиаса Хоторна на приказы не скупился.

А еще у него была одна отвратительная черта – он частенько забывал, что старше Джиджи всего на три с половиной года, а не на какие-нибудь тридцать.

– Что тебе объяснить? Что я делала на крыше, почему не перезванивала или зачем вручила тебе кошку? – беззаботно поинтересовалась девушка.

Светло-серые глаза Грэйсона заскользили по комнате, по сотням записок, усеивавших все горизонтальные поверхности: матрас, пол, даже стены. Потом он вновь посмотрел на Джиджи и, не проронив ни слова, осторожно засучил ее левый рукав. Кожа тоже пестрела свежими заметками, сделанными торопливым петлистым почерком Джиджи.

– У меня бумага закончилась, – пояснила девушка, расплывшись в улыбке, – но, думаю, я уже у цели. Вот только понадобилось немного сменить перспективу.

Грэйсон многозначительно на нее покосился.

– И ты полезла на крышу.

– И я полезла на крышу.

Грэйсон аккуратно поставил Катару на пол.

– Я думал, ты посвятишь этот год путешествиям, раз уж взяла перерыв в учебе.

Вот мы и добрались до причины, почему она не отвечала на его звонки.

– Мне хватит времени на кругосветку, обещаю! – заверила она.

– После «Грандиозной игры», – уточнил Грэйсон с отнюдь не вопросительной интонацией.

Джиджи не стала спорить. Какой смысл?

– Семь игроков, – с блеском в глазах начала она, – семь золотых билетов: три – для тех, кого выберет Эйвери, и четыре – для тех, кто отыщет шальные карты!

Эти самые четыре шальные карты спрятаны в потайных местах по всей стране. Единственная подсказка публиковалась менее чем за сутки до начала игры. Джиджи Грэйсон, истинная фанатка головоломок, никак не могла упустить такой шанс!

– Джиджи, – спокойно произнес Грэйсон.

– Ни слова больше, – выпалила девушка, – все знают, что «Грандиозная игра» – групповой проект, так что мое участие в любом случае будет выглядеть сомнительно, учитывая, что я твоя сестра.

Под групповым проектом она имела в виду сотрудничество братьев Хоторнов и наследницы состояния Тобиаса Хоторна – четырех внуков эксцентричного миллиардера и никому прежде не известной девушки, которой достались все его богатства.

– Вообще-то, я никоим образом не участвую в организации испытаний этого года. Эйвери и Джейми велели мне быть на подхвате. Я стану приглядывать за участниками, меня не посвящали в детали, чтобы сохранить все загадки в секрете.

«Если не знаешь, что за карты у тебя на руках, ни за что не сможешь их выгодно разыграть», – подумала Джиджи.

– Это круто! – сказала она вслух. – И всё же ничего мне не говори! – Она смерила его строжайшим взглядом. – Я должна догадаться сама.

Грэйсон уважил ее рвение всего парой секунд молчания, а потом спросил:

– А где твоя кровать?

Джиджи не ожидала такой резкой смены темы. «Хитро, хитро, Грэйсон!» Одарив брата лучезарной улыбкой, она кивнула на матрас, лежащий на полу.

– Вуаля!

– Это матрас. А я про кровать спрашиваю.

Кровать, о которой брат сейчас вспомнил, была сделана из красного дерева и по праву считалась антикварной. Пока Джиджи судорожно придумывала, чем бы отвлечь Грэйсона, чтобы не развивать эту тему дальше, он подошел к шкафу и распахнул его.

– Теперь тебе, наверное, интересно, куда подевались все мои вещи, – беззаботно предположила Джиджи. – С удовольствием расскажу! Но после игры.

– В пяти словах. Можно меньше. Вперед, Джулиет!

Раз он назвал ее полным именем, значит, скорее всего, не отстанет. За полтора года, прошедшие с их первой встречи, Джиджи пришла к выводу (спасибо рассудительности и слежке), что знаменитый миллиардер с детства готовил Грэйсона на роль идеального наследника – устрашающего, властного, всегда держащего ситуацию под контролем.

Джиджи закатила глаза, но всё же подчинилась его требованию.

– Обратная кража, – объявила она, подсчитывая слова на пальцах, и расплылась в улыбке. – Ну вот, хватило и двух!

Грэйсон опять устрашающе вскинул бровь.

– Обратная кража – это когда тайком проникаешь в помещение, всё по классике, вот только ничего не воруешь, а, наоборот, подбрасываешь, – услужливо пояснила Джиджи.

– Означает ли это, что твоя кровать из красного дерева теперь стоит в чьей-то чужой комнате?

– Ну что за глупости! – возмутилась Джиджи. – Я продала ее за наличные, а себе добыла вот это! – Джиджи решительно опустилась на корточки и позвала к себе Катару.

Предчувствуя – и абсолютно обоснованно, – что ему на голову вот-вот посадят очень крупную кошку, Грэйсон присел на колено и легко коснулся плеча девушки.

– Это всё из-за нашего отца? – спросил он.

Дыхание у Джиджи не сбилось. А улыбка ничуть не потускнела. Если хочешь и дальше делать вид, что страшная тайна – это просто рядовой секретик, не больше, а ты вполне справляешься с тем, чтобы и впредь его хранить, не смей даже думать о Шеффилде Грэйсоне – вот какого правила она придерживалась.

Если улыбаешься, чувствуешь себя счастливее – так ученые говорят.

– Нет, это мое личное дело, – ответила Джиджи, почесывая Катаре шею, а потом поймала кошачью лапку и указала ею на дверь. – Давай выметайся!

Но Грэйсон и не посмотрел в сторону выхода.

– У меня кое-что есть для тебя, – произнес он, сунул руку в карман пиджака от «Армани» и достал черную подарочную коробочку шириной в дюйм и длиной в парочку печений «Поп-тартс». – От Эйвери.

Джиджи уставилась на коробочку. Пока Грэйсон снимал крышку, она думала под оглушительный стук собственного сердца только об одном: «Золотых билетов всего семь, и трех игроков выберет сама Эйвери».

– Он твой, если пожелаешь, – смягчившимся тоном сказал Грэйсон, хотя человеком он был далеко не мягким. Должно быть, Эйвери пытается как-то поддержать Джиджи после…

«Нет, не думай об этом. Улыбайся – и всё».

– Я никому не скажу, – пообещала Джиджи сквозь предательский ком, подкативший к горлу. – Эйвери это знает, правда ведь?

Грэйсон поймал ее взгляд.

– Да, знает.

Джиджи сделала глубокий вдох, отступила на шаг.

– Поблагодари Эйвери, но нет. – Ей не хотелось будить ни в ком чувство вины. И чужая жалость ей не нужна. Она не хочет, чтобы Грэйсон хоть на секундочку подумал, что она дала слабину, что заслуживает сочувствия.

– Если ты не возьмешь билет, мне придется передать его Саванне, таковы инструкции, – уточнил Грэйсон.

– Саванна занята, – мгновенно возразила девушка, – баскетболом… и колледжем… и мировым господством. – Саванна, сестра-близнец Джиджи, не знала страшную тайну. Красавица и умница, и силы ей тоже не занимать. Целеустремленная, с превосходной концентрацией, она, можно сказать, цвела и пахла в колледже.

А Джиджи… застряла здесь.

Она посмотрела на буквы у себя на руке, на мгновение забыв о присутствии Грэйсона. Она точно справится. Ей это под силу. Она сохранит ту самую тайну. Защитит Саванну. Взломает код и раздобудет заветный билет.

И наконец – впервые в жизни – докажет, что и она достойна победы.

Глава 5

Рохан

«Если б мне платили десятку всякий раз, как кто-нибудь вот так целился мне в затылок», – подумал Рохан.

– А ну отдай! – Дурачок с пистолетом явно даже представить себе не мог, до чего сильно его выдает голос.

– Отдать что? – Рохан обернулся и продемонстрировал пустые ладони. Правда, всего секунду назад они не были пусты.

– Билет! – Незнакомец ткнул пистолетом Рохану в лицо. – Отдавай немедленно! В игре остались всего две шальные карты!

– Были такие, да сплыли, – лениво поправил его Рохан.

– Откуда ты знаешь!

– Надо же, проговорился! – с улыбкой подметил Рохан. Но его соперник мгновенно понял: Рохан не из тех, кто допускает случайные осечки. Первую шальную карту он нашел в Лас-Вегасе, а вторую – здесь, в Атланте. Тогда-то он и приступил к следующему этапу своего плана.

С крыши открывался превосходный вид на двор – лучшего наблюдательного пункта и придумать нельзя.

– Так у тебя оставшиеся билеты? Оба? – Мужчина опустил оружие и сделал шаг вперед. Сразу две ошибки. – Дай один. Ну пожалуйста!

– Приятно видеть, что ты осваиваешь хорошие манеры, но, раз уж мне выпал шанс самому выбирать соперников, я им воспользуюсь. – Рохан повернулся спиной к собеседнику и к его пистолету и опустил взгляд на двор. – И предпочту ее.

Четырьмя этажами ниже девушка с волосами цвета шоколада и пружинящей, словно бы опровергающей саму гравитацию, походкой осматривала статую.

– Очень может быть, – продолжал Рохан, не скрывая наслаждения, – что я перепрятал билетик там, во дворе.

Не прошло и секунды, как мужчина с пистолетом ринулся к лестнице. Он спешил на улицу, к девушке.

– Только тронь ее – и ого-го как пожалеешь, – предупредил Рохан удивительно спокойным тоном. Грозные интонации были попросту ни к чему.

Почти всякому, с кем Рохана только сводила жизнь, обычно хватало благоразумия, чтобы заметить, что у него сорвало крышу.

* * *

– Свершилось, друзья! Пресс-релиз от наследницы Хоторнов Эйвери Грэмбс подтвердил, что менее чем за сорок восемь часов определились все семь участников «Грандиозной игры».

Рохан сидел на самом краешке чужой кровати, одетый в турецкий халат из плотного хлопка, и медленно крутил в пальцах нож. Быть призраком не так уж и плохо. За прошедший год он не раз вот так, играючи, пробирался в роскошные отели, подкапливал средства, ценные контакты и сведения – этого было мало, чтобы прибрать к рукам «Милость», но вполне достаточно, чтобы не оставить места для случайностей и реализовать свой план.

– В прошлом году, – продолжал тем временем репортер с телеэкрана, – в игре мог участвовать любой. Претенденты со всего света проходили ряд каверзных испытаний – сперва в Мозамбике, затем на Аляске и в Дубае. В этот раз отбор скрыт от посторонних глаз, а личности семерых счастливчиков – участников главного состязания – строго засекречены.

Не так уж и строго, если речь о Рохане и его навыках.

– Место проведения игры тоже держится в тайне.

– Ну это сильно сказано, – с усмешкой подметил Рохан и выключил телевизор. Вместе с билетом он получил указания о месте и времени отправки. До нее оставалось всего ничего. Рохан поднялся с кровати и отправился в роскошный гостиничный душ. Халат он сбросил, а вот нож оставил при себе.

Когда стеклянные стенки душевой кабины запотели, Рохан поднес лезвие к одной из них. Рука у него легкая, а еще он всегда знает, когда стоит надавить, а когда – быть нежным. Осторожно водя ножом в клубах пара, он изобразил на влажном стекле шесть символов: слон, ладья, конь, две пешки, королева.

Рохан уже начал классифицировать своих соперников: Одетта Моралес. Брэди Дэниелс. Нокс Лэндри. Он провел кончиком лезвия по фигурке слона, ладьи и коня. Осталось еще три игрока, все – его ровесники, то есть им еще не исполнилось и двадцати. За Джиджи Грэйсон он уже успел немного понаблюдать с крыши. Остальные пока существовали лишь на бумаге.

Неплохо подкопить кое-какие активы к грядущему состязанию. Как знать, может, эти трое вполне подойдут на такую роль.

Джиджи Грэйсон. Саванна Грэйсон. Лира Кейн – только время покажет, кто из них принесет Рохану больше пользы. И есть ли у кого-нибудь из них гибкость, которой позавидовала бы сама королева на шахматном поле.

Глава 6

Лира

В назначенном месте Лиру ждала машина с водителем. А потом частный борт перенес ее с одной приватной взлетной полосы на другую. Там уже поджидал вертолет.

– Добро пожаловать на борт! – произнес голос откуда-то из-за вертолета, и через секунду высокий, стройный парень вышел к ней навстречу.

Лира мгновенно его узнала. Ну еще бы! Такого, как Джеймсон Хоторн, вовек не забудешь.

– Чисто технически я пока не на борту, – заметила Лира.

Пустые придирки к словам? Пожалуй! Но ее можно было понять. Появление Хоторна напомнило ей о том сне и о тех трех отцовских фразах, единственном, что она услышала от него за всю жизнь: «С днем рождения, Лира», «А Хоторн – вот кто всему виной». А дальше загадка: «С чего начать пари? Нет, думай до зари»,

– Так я и не вертолет имел в виду, – уточнил Джеймсон Хоторн, и его улыбка тут же превратилась в кривую усмешку: он был из тех, кому такие вот фокусы ничего не стоили. – «Грандиозная игра» приветствует тебя, Лира Каталина Кейн! Добро пожаловать!

В его интонации будто бы угадывалось что-то порочное, исступленное.

– Так ты Джеймсон Хоторн, – проговорила Лира без капли благоговения. Ей не хотелось, чтобы он знал, какие эмоции пробуждает в ней его присутствие, взгляд, небрежная поза. Он стоял, прислонившись к вертолету так спокойно, будто за спиной у него была обыкновенная стена.

– Есть такой грешок, – шутливо ответил он, – и еще кое-какие другие. – Он бросил взгляд через плечо и крикнул кому-то: – Ты опоздал!

– Наглая ложь!

Лира застыла. Она знала этот голос так же хорошо, как свое тело – хореографию, движения, отработанные тысячу раз, заученные настолько тщательно, что, наверное, и десятилетия спустя мышцы тут же пронзит боль, если только включить знакомую музыку. Да, она знала этот голос – Грэйсон Хоторн.