– Мы можем закончить нашу экскурсию там, если хотите. Находящиеся внутри артефакты не представляют реальной научной значимости. У нас есть гораздо лучшие экспонаты в большей коллекции. Они просто заперты по причине своего возраста. Так что, надеюсь, вы не разочарованы.

Грей кивнул. «Я тоже очень надеюсь».

Когда они дошли до следующего этажа, Квон повел их за собой в обширный лабиринт высоких металлических шкафов, стоящих так тесно друг к другу, что они образовывали сплошные стены. На торце каждого шкафа имелось стальное колесо, позволявшее откатить его вправо или влево по рельсам.

Проходя мимо них, Квон взмахнул рукой.

– На этом этаже хранится наша сухая коллекция. Эти шкафы позволяют нам эффективно использовать пространство и хранить как можно больше образцов. В них есть тысячи сушильных полок с образцами.

Он прошел мимо комнаты, где несколько исследователей деловито прикалывали насекомых к доскам. Одна женщина сосредоточенно, поистине ювелирными движениями пыталась приколоть и разъединить ноги паука размером с ладонь Грея. Пока они шли, Квон подробно описывал методы сушки, заморозки и сохранения образцов. Пирс его не перебивал, опасаясь давить на него слишком сильно или настораживать, задавая вопросы, что называется, в лоб.

Тем не менее времени было в обрез.

– Историческое хранилище, о котором вы упоминали ранее, – сказал Грей, – оно на этом уровне?

Квон поднял взгляд:

– Нет, над нами офисы и исследовательская лаборатория. – Он посмотрел на Грея и приподнял бровь. – И наше историческое хранилище.

Грей взглянул на часы, не столько для того, чтобы проверить время, сколько для того, чтобы молча сообщить, что им пора закругляться.

Квон понял намек:

– Я могу отвести вас туда прямо сейчас.

Он резко свернул к лестничной клетке – и чуть не столкнулся с миниатюрной исследовательницей, несшей огромного паука, приколотого к картонному подносу.

– Maafkan saya, – извинился Квон перед молодой женщиной на малайском языке.

Отбросив поднос в сторону, та показала зажатый под ним пистолет и уперлась дулом директору в ребра. Остальные исследователи выбежали из энтомологической комнаты с оружием в руках. Сзади застучали тяжелые ботинки.

Похитительница Квона посмотрела на Грея и Сейхан.

У женщины были темные, коротко стриженные волосы, дымчатые глаза и миндального оттенка кожа. Грей знал: все это фальшивка. Он мысленно снял с нее парик, убрал косметику, контактные линзы, даже латекс, который расширил ее скулы. И представил себе бледную женщину, чистый холст, поверх которого были нанесены несколько слоев маскировки.

– Похоже, ваша экскурсия подошла к концу, – сказала Валя.

11

23 января, 14 часов 22 минуты

Фсар Реам, Камбоджа

Капитан Цзе Дайюй намеревалась отстаивать свою территорию. Она потратила немало времени и сил, чтобы основать эту исследовательскую базу на камбоджийской земле, и не даст другому военному подразделению взять бразды правления проектом в свои руки. Если ее оттолкнут, это ляжет пятном на ее послужной список и повлечет за собой определенное бесчестие. Тем не менее она уважительно встретила астрофизика. Когда ее секретарь проводила его в ее кабинет, Цзе Дайюй встала из-за стола и удостоила гостя короткого поклона.

– Добро пожаловать в Камбоджу, доктор Чой.

– Xièxiè nín, – официально ответил он и подошел к предложенному ему месту.

Предупрежденная о его прибытии, Цзе Дайюй успела изучить биографию своего гостя. Айгуа было под семьдесят, то есть он был на два десятка лет старше ее. Бо́льшую часть своей жизни прослужил в НОАК, в основном в Центре запуска спутников «Цзюцюань», откуда тайконавты летали в космос. До ухода в отставку дослужился до звания чжунцзян – генерал-лейтенанта Сил стратегической поддержки НОАК. Тем не менее он оставался консультантом Китайской академии космических технологий.

И вот он здесь.

Дайюй подождала, пока он сядет, и лишь затем сама села за рабочий стол. Внезапно она со всей отчетливостью осознала спартанский характер своего кабинета. За практичным стальным столом, на котором стоял настольный компьютер и лежала небольшая стопка папок, стояли два картотечных шкафа и задвинутый в угол запасной стул. Цзе Дайюй редко принимала посетителей в своем личном пространстве. Для любых организационных совещаний в конце коридора имелся конференц-зал. Единственное, что бросалось в глаза в ее кабинете, было большое окно, выходившее на причал склада.

Айгуа прочистил горло:

– Извините за вторжение, капитан Цзе. И спасибо, что позволили мне взять с собой моего сына. – Он взмахом указал на молодого человека, что, держа в руке фуражку, прислонился к столу ее секретаря. – Сюэ – майор Сил стратегической поддержки.

Услышав гордость в его голосе, Дайюй кивнула. Ясно, что сын пошел по стопам отца и, вероятно, получил свое звание в столь юном возрасте лишь благодаря отцовской протекции. Ее пронзило раздражение. Дайюй вспомнила, каких трудов ей стоило получить звание капитана. Тем не менее она сохранила видимое спокойствие.

– Чем я могу вам помочь?

– Мы с сыном пришли посмотреть на тела, извлеченные из «Чанчжэн-24». Похоже, что цели ВМС НОАК и Сил стратегической поддержки в этом вопросе совпали.

– Это как? – спросила она, озвучив мучивший ее весь день вопрос. Все ее попытки узнать это не дали никакого объяснения. – Какой интерес это представляет для космического агентства?

– Такой, что именно вы отправили «Чанчжэн-24» на гибель.

Дайюй не смогла скрыть удивления и сдержать реакцию.

– Я… Мне не сказали.

– В командовании НОАК были проинформированы лишь очень немногие. Большинство считали, что новая подводная лодка находится в пробном походе для проверки ее возможностей.

Дайюй стиснула зубы, однако спокойно ответила:

– Меня так и проинформировали.

– А теперь вы узнаете правду.

– И что это за правда?

– Подлодка «Чанчжэн-24» была отправлена исследовать аномальный радиосигнал, исходящий из глубоководного желоба, где она в конце концов и затонула. На борту у нее было несколько беспилотных подводных аппаратов, которые вы сами разработали, проектируя исследовательское судно «Чжухай Юнь».

Цзе Дайюй расправила плечи, гордая своим достижением. Тем не менее беспокойство не отпускало ее. «Если с одним из моих дронов что-то не так, обвинят ли меня в том, что подлодка затонула?»

– Что вы искали? – осторожно спросила она.

Айгуа посмотрел вниз, явно собираясь с мыслями, прежде чем наконец заговорить:

– Капитан Цзе, что вам известно о проекте «Чанъэ-5», лунной миссии, осуществленной в две тысячи двадцатом году?

Тема разговора сменилась столь внезапно, что Дайюй растерянно моргнула.

– Только то, что космический корабль отправился на Луну и привез с собой образцы лунного грунта.

Айгуа вздохнул:

– Значит, вы многого не знаете… вернее, не можете знать. В прессе сообщалось, что «Чанъэ-5» приземлился на старой лавовой равнине в северной части Луны, в районе под названием Океан Бурь. Спускаемый аппарат пробурил вулканическую равнину и доставил на Землю два килограмма образцов. Это был первый подобный забор лунного грунта более чем за сорок пять лет.

Дайюй нахмурилась, все еще не понимая, какое это имеет отношение к затонувшей подводной лодке.

Айгуа продолжил:

– Цель миссии состояла в том, чтобы лучше понять эволюцию Луны. Согласно нынешнему мнению, она образовалась, когда планетарный объект размером с Марс, называемый Тейя, около четырех с половиной миллионов лет назад врезался в молодую Землю. Выбросы этого столкновения – смесь горных пород, газа и пыли – слились в горячий магматический шар, который в конечном итоге остыл и превратился в нашу Луну.

– Я до сих пор не понимаю, какое это имеет отношение к…

Айгуа перебил ее:

– Образец, доставленный «Чанъэ-5», оказался намного моложе, нежели породы из более ранних лунных миссий, что свидетельствует о том, что они охлаждались гораздо медленнее. Что свидетельствует о том, что Луна была вулканически активна гораздо дольше, нежели было принято думать. Результаты не имели научного смысла. Чтобы Луна оставалась горячей в течение аномально длительного периода, необходимо присутствие неизвестного источника тепла – некоего элемента или процесса, которые задерживали ее охлаждение.

– Например, какого?

– Теорий предостаточно, – Айгуа пожал плечами. – Это загадка продолжает волновать умы ученых. Некоторые изначально полагали, что источником тепла может быть необычно большая концентрация распадающегося урана или тория. Но доставленные «Чанъэ-5» образцы исключили это.

– Тогда что это может быть?

– У меня есть собственная теория, та, которую я пытаюсь обосновать с тех пор, как космический корабль вернулся на Землю.

– Включало ли это обоснование отправку подводной лодки на верную гибель? – спросила Цзе Дайюй с ноткой упрека. В прошлом она уже имела дело с учеными, которые были настолько зациклены на своих темах, что не видели общую картину или реальную цену своих исследований. – Какое открытие на Луне может оправдать такую миссию?

– Открытие, которое может изменить мир, – холодно произнес Айгуа, стараясь не дать волю гневу. – Мы отправили образцы лунного грунта в лаборатории по всему Китаю, но самые интересные фрагменты оставили в наших лабораториях.

– Что за фрагменты?

– Крошечные пылинки. Нам потребовалось некоторое время, чтобы выделить эти экзотические частицы. На первый взгляд они казались обычным базальтом, смесью силикатов и оксидов металлов. Но частицы находились в состоянии радиоактивного распада и изотопно отличались от любой другой породы. Даже их кристаллическая структура была необычной.

Дайюй тотчас вспомнила компьютер доктора Ло Хэна и странные кристаллы, покрывавшие клетки тканей пораженных подводников. Но пока предпочла промолчать об этом. Айгуа потянулся к краю стула, поднял и положил на колени портфель и открыл его.

– Если позволите, небольшое отступление. – Он порылся в портфеле и продолжил: – Долгое время многие предполагали, что Луна образовалась из обломка Тейи, планетоида, столкнувшегося с Землей. Но теперь, благодаря изотопным исследованиям, мы знаем, что Луна и Земля состоят из одного и того же материала.

Дайюй поняла, к чему идет этот разговор.

– Но, по вашим словам, та экзотическая пыль, которую вы обнаружили, была иной по изотопному составу.

Айгуа кивнул:

– Хотя ясно, что бо́льшая часть Луны произошла от Земли, я считаю, что небольшая часть планетоида Тейя также участвовала в формировании Луны.

– Вы считаете, что эти экзотические частицы происходят из Тейи?

– Именно. Частицы довольно необычны и радиоактивны и могут быть неизвестным источником тепла, который поддерживал температуру Луны гораздо дольше, чем, по идее, должно было быть.

Цзе Дайюй покачала головой:

– Звучит довольно интригующе, однако не объясняет цели вашего приезда в Камбоджу.

– Я здесь, потому… хотя экзотические частицы с «Чанъэ-5» доказывают, что осколок Тейи вошел в состав Луны – массивные плиты планетоида были найдены и в другом месте.

– И где же?

– Прямо здесь, на Земле. Под нашими ногами. – Он в упор посмотрел на Дайюй. – И вскоре они могут уничтожить нас.



14 часов 44 минуты

Доктор Ло Хэн тяжело дышал через респиратор. Он стоял в герметичном морге вместе с Чжао Минь. Худощавая прилежная женщина была его коллегой, молекулярным биологом из Шанхайского университета. Они вместе написали пять статей. Когда его привлекли для решения этой монументальной задачи, он пригласил ее.

И вот теперь его пронзила боль вины. Он сожалел, что привлек ее к этому тайному исследованию. По нему не будет опубликовано ни одной статьи. Они оба подписали строгие документы о неразглашении. Нарушение молчания, скорее всего, приведет к наказанию, намного худшему, чем любой разорительный штраф или тюремное заключение. Скорее всего, все закончится тем, что их обоих ликвидируют и закопают.

«И независимо от нашего клятвенного соглашения мы все равно можем оказаться там».

Хэн подавил этот страх и вставил еще один электрод в затылочную долю мозга, которую они с Минь вырезали из тела.

Они работали, а Цзюньцзе снимал их действия на портативный рекордер. Высокий младший лейтенант едва помещался в костюме биологической защиты. Несмотря на прохладный воздух, по его лицу, скрытому за защитной маской, струился пот. Взгляд казался стеклянным, рот был плотно сжат – вероятно, офицер боролся с тошнотворным урчанием в животе.

Он был вынужден смотреть, как Минь и Хэн вреза́лись в почерневший труп, то самое тело, на котором накануне они выполнили трепанацию черепа. Хэн перевернул тело на живот и в течение двух часов вскрывал заднюю часть черепа и разрезал позвоночник. Затем он аккуратно вытащил головной и спинной мозг, а также множество неповрежденных нервных пучков.

Сделать это оказалось на удивление легко. Когда окружающие кости растворились, хрупкая известковая плоть сама аккуратно разошлась вокруг нервной ткани. Как он описал тогда, это было как очистить от скорлупы сваренное вкрутую яйцо… Припомнив эту аналогию, Цзюньцзе кашлянул и схватился за живот.

Воткнув еще одну электродную иглу, Хэн выпрямился и посмотрел на работу своих рук. Мозг и позвоночник были единым целым, погруженные в пластиковую ванну с солевым раствором. Чтобы провести внутричерепную ЭЭГ, ему понадобилась ткань, изолировавшая поверхность стального стола под ним. В мозг и позвоночник были имплантированы тридцать игл.

– Это наверняка последний из них, – сообщил Хэн. Минь кивнула и прикрепила к последним двум электродам крошечные зажимы. От всех них шли провода к портативному энцефалографу. Они вместе подошли и включили аппарат. А затем, пригнувшись плечом к плечу у монитора, ждали, пока он прогреется.

Хэн заметил, как Минь буквально смотрит ему в рот. Он знал, что она питает к нему не только академический интерес. Вероятно, эти теплые чувства сыграли главную роль в ее согласии приехать сюда, в Камбоджу. Подозревая это и не в силах ответить на ее страсть, он лишь еще больше терзался виной за то, что вовлек ее в этот проект. Хэн никогда не был честен с ней относительно своей сексуальной ориентации. В академическом мире, особенно после передачи Гонконга Китаю, любое отклонение от нормы способно положить конец вашей карьере.

Итак, он продолжал молчать, играя отведенную ему роль. Светящиеся линии на экране наконец протянулись через весь монитор. Система включилась полностью, изображение замерцало. Ряды завибрировали зубчатыми пиками и впадинами, но амплитуды оставались низкими.

Как вчера.

– Оно все еще здесь, – изумленно прошептал Хэн. – Я был уверен, что электрическая активность уже исчезла. Ни кровотока, ни оксигенации, а она все еще присутствует… Это полная бессмыслица.

– А не могли проводники отреагировать на какое-то электромагнитное излучение от установки вокруг нас? – предположила Минь. – Инженерные проекты над нами наверняка требуют большого количества энергии.

Хэн покачал головой:

– Нет. Мы здесь прилично изолированы. И посмотрите на паттерн. Ритмы и волны слишком похожи на нормальную мозговую активность. – Он провел пальцем по нескольким линиям. – Это явно альфа-, дельта-, бета- и гамма-волны. Интерференционный шум вряд ли создал бы их случайным образом.

Минь наклонилась ближе:

– Тогда что перед нами?

Хэн, посмотрев на экран, рассеянно поднес руку к подбородку, но та ударилась о его лицевой щиток, и он опустил ее.

– Не могу сказать с уверенностью, тем более что сигнал очень слабый. Но, похоже, наблюдается заметное снижение альфа-волн и увеличение тета- и дельта-волн.

– И что это значит?

– Паттерн мозговых волн похож на тот, что обычно бывает у пациента в коме.

Минь посмотрела на него:

– Старшина Вон впал в кому, когда у него подскочила температура. Наверняка эти люди страдали перед смертью точно так же. Но вдруг это некий призрак того события? Паттерн врезался в их мозг и неким образом сохраняется после смерти…

– Будь это вообще возможно, что-то все равно должно поддерживать ткани, обеспечивая насыщение нейронов кислородом, их жизнедеятельность. Что бы здесь ни происходило, это слишком важно, чтобы его игнорировать.

Он намеревался сделать срезы мозга и изучить ткань, надеясь понять, почему ЦНС избежала кальцификации. Но с этой устойчивой электрической активностью, на данный момент отказался от этого. Во-первых, он хотел исследовать еще один путь.

– Интересно посмотреть, что будет, если стимулировать ткани энергией посильнее? – Хэн повернулся к Цзюньцзе. – Позвоните по интеркому и попросите медсестру Лэм принести из палаты офицера Вона генератор импульсов.

Младший лейтенант кивнул и с облегчением отошел в сторону.

Портативный ЭЭГ был из той же комнаты. С его помощью они наблюдали за коматозным состоянием Вона. Хэн также попросил принести в лабораторию нейростимулятор. Импульсные генераторы применялись для лечения неврологических заболеваний, иногда даже комы. Они опробовали один такой генератор на Воне, но, увы, безрезультатно.

Хэн задумчиво посмотрел на утыканные иглами головной и спинной мозг, словно те подверглись воздействию сумасшедшего иглотерапевта.

– Что вы надеетесь узнать с помощью глубокой стимуляции мозга? – спросила Минь.

– Если это ореол, как вы предположили, всплеск электричества должен разрушить его, стереть этот паттерн. Но если это действительно кома, мне интересно, сможет ли нейростимуляция восстановить нормальный ритм.

Цзюньцзе встретил в шлюзе медсестру и вернулся с портативным генератором импульсов. С прибора свисали свободные провода. Хэн взял устройство и присоединил провода к электродам в мозгу.

Закончив, он вернулся к ЭЭГ. Экран продолжал светиться легкими волнами и мелкими зубчатыми линиями. Хэн взял нейростимулятор на батарейках и повернул ручку.

– Хочу начать с самой низкой настройки.

Минь посмотрела на монитор.

– Поехали. – Хэн нажал кнопку. Две секунды мигал зеленый свет, затем, когда импульс закончился, стал красным. Хэн повернулся к Минь. – Ну что?

Она указала на остроконечные линии, обозначавшие электрический разряд.

– Подождите минутку.

Линии быстро превратились в более спокойные ритмы и волны. Все выглядело по-старому. Всплеск не смог стереть шаблон или восстановить нормальный ритм. Единственным отличием была, возможно, слегка увеличенная амплитуда пиков и спадов.

Хэн установил датчик на средний показатель.

– Попытаемся еще раз, но с бо́льшим разрядом.

Он нажал кнопку, подождал, пока зеленый свет не сменится красным, а затем повернулся к Минь. И вновь результаты были прежними. Никаких существенных изменений, лишь несколько чуть больших колебаний в пиках и впадинах волн на экране, как будто эти моря становились все более взволнованными.

– Сейчас включу полный пульс, – предупредил Хэн и повернул рукоятку до упора. – Вот оно.

Он нажал кнопку… и разверзся ад.



15 часов 02 минуты

Цзе Дайюй недоверчиво посмотрела на Айгуа.

– Вы действительно верите, что под землей можно найти огромные обломки древнего планетоида?

– Выслушайте меня, – попросил ее астрофизик.

Он порылся в портфеле на коленях, достал электронный планшет и открыл его отпечатком большого пальца. После чего, водя пальцами по экрану, заговорил:

– С семидесятых годов двадцатого века нам известно о существовании двух массивных каплевидных структур в вязком слое земной мантии. Идентифицировать их удалось с помощью сейсмической томографии, которая показала, что волны землетрясений замедляются, когда пытаются пересечь эти регионы. По этой причине ученые назвали их большими областями с низкой скоростью сдвига – ОНСС. Но из-за формы большинство называют их просто сгустками.

Айгуа наклонился и положил на ее стол свой электронный планшет.

– Эти сгустки размером с континент и в сто раз выше горы Эверест. Один лежит под Африкой.

Он вывел на экран картинку с аморфной фигурой, лежащей под Африкой.





– Еще одна ОНСС находится на другом конце света, – пояснил Айгуа. – Под Тихим океаном, а край простирается до этого региона.

Водя пальцем по экрану своего планшета, он повращал мир, пока не появились Австралия и Юго-Восточная Азия. Появилась вторая тень размером с континент, растекшаяся под Тихим океаном.





Цзе Дайюй несколько мгновений рассматривала экран, затем выпрямилась.

– Думаете, эти два сгустка – остатки планетоида Тейя?

– Так думаю не только я. Это растущий консенсус научного сообщества. Последние геодинамические исследования еще больше подтверждают это предположение.

Дайюй откинулась на спинку стула, пытаясь представить осколки чужой планеты, погребенные под земной корой.

– Вы упомянули, что эти сгустки представляют собой определенную угрозу. Что они способны уничтожить всех нас. Но как?

– Независимо от того, действительно ли эти ОНСС происходят из Тейи, известно, что они являются причиной тектонической нестабильности, особенно на их краях. Африканская капля была источником бурной вулканической активности на протяжении всей истории Африки. Это также причина, по которой этот континент медленно поднимался, подталкиваемый снизу массой под ним.

Айгуа указал на схему на своем планшете.

– Тихоокеанская ОНСС была столь же проблематичной. Это один из главных двигателей, приводящих в движение вулканическое огненное кольцо вокруг Тихого океана. На протяжении всей истории Земли эти сгустки поднимали миллионы кубических километров лавы, просачивавшейся наверх огромными шлейфами. Считается, что один такой шлейф спровоцировал в конце пермского периода Великое вымирание, уничтожившее бо́льшую часть жизни на планете. И даже сегодня эти капли остаются геологическими бомбами замедленного действия. Особенно если их потревожить.

– Но как можно потревожить осколок древней планеты, причем размером с континент?

– Вот почему я здесь. Потому что именно это мы и сделали.

– Что? Каким образом?

– Именно это я и пытаюсь выяснить. Если мы найдем ответ, это может привести к созданию оружия, которое сделает ядерный арсенал устаревшим. И закрепит господство Китая на века.

Дайюй с сомнением посмотрела на него.

Айгуа продолжил:

– Когда «Чанъэ-5» бурил лунную равнину, мы на мгновение потеряли с посадочным модулем спутниковую связь. Когда же та была восстановлена, бур не работал и, похоже, был неисправен. Мы сообщили миру, что-де наткнулись на слой сланца, который не позволяет нам бурить глубже, но причина была не в этом. Когда мы осмотрели бур посадочного модуля после его возвращения, его электроника была расплавлена.

– Что случилось?

– Мы не знаем. Но то, что мы обнаружили, – а нам потребовались годы, чтобы осознать его важность, – это слабый радиовсплеск в то же самое время. Его уловила и записала наша антенна в горах Даби в Хуачжуне. Тогда операторы не придали ему особого значения, тем более что он длился всего несколько секунд. Они списали его на радиопомехи.

Цзе Дайюй нахмурилась. Она знала о секретной антенне. Более того, посетила этот строго охраняемый объект еще в 2019 году, вскоре после того, как проект «Беспроводной электромагнитный метод» был полностью введен в эксплуатацию. Его цель состояла в том, чтобы передавать сигналы крайне низких частот, способные проходить через воду и скалы. Установка позволяла военным поддерживать связь с китайскими подводными лодками, даже когда те находились глубоко под водой.

– Сюэ, мой сын, – продолжил Айгуа, – заметил корреляцию между радиосигналом и проблемой с лунным посадочным модулем. В настоящее время он участвует в проектах «Чанъэ-6» и «Чанъэ-7». Сюэ изучал все события, связанные с тем моментом, когда мы потеряли связь с посадочным модулем «Чанъэ-5» и когда бур вышел из строя. Он надеялся обнаружить причину неудачи, чтобы обезопасить будущие полеты на Луну.

– Почему ваш сын считает, что этот сигнал важен, что он не был случайным совпадением, тем более что операторы антенны уже отклонили его?

– По двум причинам. Во-первых, из-за того, откуда он исходил. Другие радиотелескопы и антенны также уловили сигнал. Их записи позволили нам триангулировать его происхождение. Сигнал пришел из локации к северу от Новой Зеландии, вдоль желоба Тонга-Кермадек, посреди океана. И он не мог исходить от какого-либо корабля, проходящего через этот район.

– Почему нет?

– По второй причине. Принятый сигнал находился в диапазоне сверхнизких частот, для генерации которых, как вы знаете, требуется массивный передатчик. Такой просто невозможно перевозить на корабле.

Цзе Дайюй кивнула. Расположенная в горах антенна покрывала площадь в четыре тысячи квадратных километров. Для того чтобы посылать сверхнизкие сигналы, нужен передатчик поистине гигантских размеров.

– Вот почему мы отправили «Чанчжэн-24», – объяснил Айгуа. – Отыскать источник сигнала. Сгенерировать такой сигнал может лишь нечто огромное. – Он указал на большую тень, раскинувшуюся под этим регионом. – Нечто размером с континент.

– Вы говорите, что сигнал поступил из крупной области с низкой скоростью сдвига…

– Именно его мы и пытались определить, когда отправили в тот регион подводную лодку. Это могло быть естественное явление. Мы знаем, что удары молнии и землетрясения также могут генерировать сверхнизкие волны. Весь прошлый год геологи тестировали нашу гигантскую антенну как средство раннего обнаружения землетрясений.

– И что вы нашли в этом желобе?

Айгуа пожал плечами:

– В том-то и вся загвоздка. Мы не знаем. Когда «Чанчжэн-24» была над желобом, я приказал операторам антенны передать сверхнизкочастотный сигнал, точное отражение сигнала, записанного в двадцатом году. Субмарина подтвердила, что приняла его, после чего мы потеряли с ней всякую связь.

– Как и с «Чанъэ-5».

Айгуа кивнул:

– Верно. Через несколько минут было зарегистрировано сильное землетрясение. С эпицентром недалеко от того места, где в последний раз подводная лодка выходила на связь.

Дайюй нахмурилась, начиная понимать мощь оружия, о котором упомянул Айгуа.

– Вы полагаете, что сигнал неким образом вызвал в этом месте землетрясение?

– Мы кое-что сделали. Потому что с тех пор желоб буквально кишит землетрясениями, локализованными в одном месте. Они становятся все сильнее и распространяются все шире, угрожая дестабилизировать весь регион. Прогнозы и моделирование говорят о том, что в регионе может произойти беспрецедентное апокалиптическое событие.

Цзе Дайюй хотела было оспорить столь категоричное заявление, но серьезность этого человека было невозможно не заметить.

– Вот почему мы должны приложить все усилия, и поэтому я прибыл сюда. Необъяснимое состояние подводников, безусловно, важно, мой сын в этом убежден. И похоже, что такие тела находят в этом регионе не впервые.

– Как это понимать?

– Узнав о судьбе подводников, Сюэ провел тщательные поиски всего, что имело бы отношение к такому странному недугу, как он сделал, когда обнаружил сигнал, который все остальные проигнорировали. Два дня назад он обнаружил одну историческую запись. Рассказ о другом почти апокалиптическом событии, а именно об извержении в тысяча восемьсот пятнадцатом году вулкана Тамбора. Он был записан китайскими торговцами, жившими в то время в Сингапуре.

– Что было в этих записях?

– Это был сумбурный рассказ, но в нем упоминались тела, превратившиеся во время извержения Тамборы в камень.

Цзе Дайюй села прямее.

– Что?

– В нем также говорилось о лекарстве, которое якобы открыл и хранил в секрете бывший лейтенант-губернатор Явы сэр Стэмфорд Раффлз. Кроме того, там имелся намек, каким образом можно укрощать землетрясения и извержения вулканов. Сведения об этом якобы были заперты в стальном ящике вместе с кипой бумаг и хранились в музее, который он основал.

– Конечно, этот рассказ – не иначе как вызванная опиумом фантазия, – сказала Дайюй.

– Многие так и считали на протяжении пары веков. Да и я тоже полагал бы так, если б не одна деталь, которую раскопал мой сын.

– И что именно?

– В нынешней коллекции того же музея среди исторических артефактов числятся металлический ящик и личные документы, принадлежавшие сэру Стэмфорду Раффлзу. Размещение экспоната датировано тысяча восемьсот двадцать пятым годом, вскоре после основания музея.

Цзе Дайюй представила себе состояние подводников, агонию старшины. Она узнала пылавшую в глазах Айгуа страсть.

Оружие, которое сделает мировой ядерный арсенал устаревшим.

Такое неизлечимо. Этот человек надеялся, что сможет контролировать землетрясения, что он превратит обломки древнего планетоида размером с континент в сотрясающее землю оружие.

Она медленно кивнула:

– Если эти бумаги могут дать какие-либо ответы…

Айгуа взял с ее стола свой электронный планшет.

– Вот почему я нанял ударную группу, чтобы раздобыть в Сингапуре нужные нам артефакты.

Прежде чем Дайюй успела ответить, снаружи громко зазвенела сигнализация.

Вбежали ее секретарша и сын Айгуа.

– В медицинской лаборатории серьезная проблема!

12

23 января, 15 часов 10 минут

Республика Сингапур

Удерживаемая под прицелом, Сейхан не смогла помешать нападавшим вытащить «Глок» из кобуры на ее ботинке. Ее руки были связаны за спиной. Все это время она ненавидящим взглядом смотрела на Валю. Грей также был связан и лишен оружия. Рядом с ним тяжело дышал Квон. Запястья директора музея оставались свободными – Валя явно не считала маленького человечка угрозой. Да и вообще прижатый к его ребрам пистолет подталкивал директора к дальнейшему сотрудничеству.

Захват был осуществлен быстро и исподтишка. Одного взгляда по сторонам хватило, чтобы понять: в их сторону не направлены никакие камеры. Они попали в засаду в слепой зоне. Похоже, ее и Грея оставили в живых лишь для того, чтобы допросить позже. Китайцы наверняка хотят знать, насколько глубоко во всем этом замешаны США. Или же ударная группа опасалась оставить после себя тела, на которые мог бы наткнуться охранник и поднять тревогу.

Тем не менее по злобному ликованию в глазах Вали Сейхан предположила наиболее вероятную причину того, что они все еще живы: сделать их кончину как можно более мучительной и продолжительной. Как только их связали, Валя отвернулась и проговорила в рацию на запястье:

– Заблокируйте комнату управления безопасностью. Мы выйдем через десять минут. – Она махнула «ЗИГ-Зауэром» остальным. – Уведите их.

Пленников быстро подтолкнули к лифту. Оружие бандиты старались держать вне поля зрения. Несколько боевиков отделились от остальных и направились к лестнице на дальней стороне, чтобы прикрыть музей с другого фланга.

– Что вы ищете? – спросил Грей, когда его втиснули в угол лифта.

Явно не желая ничем делиться, Валя лишь закатила глаза и приложила украденную ключ-карту, собираясь подняться на этаж выше. Либо ее команда заранее обзавелась электронными картами, либо, чтобы разжиться ими, они отправили в мир иной нескольких исследователей. Сейхан не понимала, почему Валя до сих пор не выполнила свою задачу.

«Зачем было ждать, чтобы устроить нам засаду?»

Ответ пришел, когда глаза убийцы с прищуром посмотрели на Квона.

«Он был ей нужен».

Их продолжительная экскурсия по музею, должно быть, помешала ее набегу. Она была вынуждена ждать, скрываясь, пока не смогла захватить директора. До этого момента все было временно поставлено в режим ожидания.

Двери лифта открылись, и Валя вытолкнула их в небольшой вестибюль. Она остановилась перед дверью, что вела на пятый этаж. За ней Сейхан услышала приглушенные хлопки, за ними следовали сдавленные крики. Не иначе как вторая половина ударной группы прочесывала и зачищала этот уровень. Судя по яростной стрельбе, нападавшие больше не беспокоились о том, что оставят за собой трупы.

Дверь перед ними распахнулась. Оттуда, пытаясь убежать от бандитов за его спиной, выскочил студент-исследователь, но тут же наткнулся на клинок Вали. Она глубже вонзила ему в грудь кинжал и повернула рукоять. Молодой человек рухнул на колени. Вытащив клинок, Валя перерезала ему горло, оборвав его истошный крик, и ногой отпихнула его в сторону. Квон сдавленно вскрикнул и попытался попятиться, но стоявший позади него боевик еще сильнее прижал дуло пистолета к его позвоночнику.

Наконец этаж был свободен, и их повели по длинному коридору. Тот привел их в исследовательскую лабораторию, разделенную длинными рядами рабочих столов, уставленных микроскопами и фотографическим оборудованием. Здесь на полу в лужах крови лежали еще три тела. Впереди один из боевиков охранял дальний коридор, который вел в анфиладу кабинетов. Чтобы прикрыть этот фланг, Валя оставила позади них еще одного бандита. Остальные семеро сомкнули ряды вокруг своих пленников.

Валя указала на дверь в задней части исследовательского помещения:

– Вон туда.

Их провели через всю лабораторию и втолкнули в огромную кладовую. На полках от пола до потолка высились ящики и коробки. В помещении стоял неприятный затхлый запах. В воздухе висели пылинки. Валя уверенным шагом подвела их к задней стене, к круглой двери из черной стали высотой в шесть футов. В ее центре располагалось большое колесо.

Дверь хранилища выглядела допотопной, как будто из прошлого века. Лишь по светящейся красной панели рядом с ней можно было сказать, что она оснащена биометрическим замком. Неудивительно, что Валя захватила директора. Один из охранников подтолкнул его вперед.

– Открой, – приказала ему Валя.

Квон взглянул на Грея. Тот кивнул:

– Делайте, как она говорит.

Директор дрожащей рукой провел ключ-картой по считывающему устройству, затем приложил к светящейся панели ладонь. Экран зажужжал, затем стал зеленым. Раздался скрежет шестеренок, сопровождаемый скольжением металла. Боевик схватился за колесо, повернул его и распахнул стальную дверь толщиной в фут. За порогом открылось просторное помещение, размером с гараж на две машины. Оно выглядело как микрокосм большого музея.

Справа ряды открытых полок были заставлены бутылками всевозможных размеров. По пожелтению стекла Грей предположил, что коллекция старая и восходит к самым ранним годам существования музея. Слева тянулись ряды высоких стальных сушильных шкафов.

Валя оставила их снаружи, а сама шагнула в хранилище. Там сверилась с клочком бумаги и направилась вдоль ряда шкафов, глядя на даты. Она проделала путь до самого конца, до самой старой секции, и наклонилась к одному из шкафов. Повернувшись к ним спиной, открыла дверцу и провела пальцем по стопке деревянных выдвижных ящиков.

Постучав по одному из них, Валя потянула его и вытащила полностью, чтобы унести с собой. С ящиком в руках и с твердой, довольной улыбкой, она подошла к двери и взглянула на Грея.

Тот кивнул и произнес всего одно слово:

– Огонь!



15 часов 17 минут

По сигналу Грея в открытую дверь за его спиной в кладовку обрушился огонь. Пирс прыгнул вперед, врезался в Квона и толкнул его за ближайшую полку с ящиками. Сейхан спряталась позади них.

– Огонь! – снова крикнул он Чжуану и Гуань-инь.

Стрельба усилилась.

Бандиты корчились и извивались, пойманные под перекрестный огонь двух стрелков. Гуань-инь и Чжуан заняли позиции снаружи по разные стороны исследовательской лаборатории, стреляя сквозь дверь в кладовую.

Ранее, попав в засаду, Грей опустил подбородок и включил приклеенный к горлу ларингофон. Пока похитители пытались удержать своих пленников и заставить их двигаться, боевики не заметили практически незаметную вещь. Активировав устройство, Грей сумел предупредить Чжуана и Гуань-инь о нападении, и те получили возможность прослушивать их все это время.

В свою очередь, Чжуан и Гуань-инь держали Грея в курсе их собственного положения. Чжуан взял ключ-карту у проходившего мимо охранника. Гуань-инь позаимствовала ее у исследователя, который обедал. Они разделились и, подойдя с разных сторон музея, устроили засаду двум выставленным Валей охранникам. Их атаке помогли защитные очки IVAS. Благодаря картинкам с камер видеонаблюдения на этом этаже они имели возможность следить за своими целями. Двое подождали, пока охранники отвернутся в другую сторону, после чего заставили их замолчать, перерезав им горло. После этого заняли позиции вне лаборатории и стали ждать сигнала Грея.

Стрельба продолжалась, и Пирс накрыл Квона своим телом. К этому моменту Сейхан развязала путы, перерезав их об острый болт в полках.

Грей скатился с Квона.

– Смотри за ним! – крикнул он ей.

– Ты куда…

Пирс даже не успел освободить запястья.

– Не стреляйте! – передал он по рации, вскакивая с места.

Выстрелы на миг прекратились, и Грей бросился к распахнутому хранилищу. Он налег плечом на тяжелую дверь и захлопнул ее, намереваясь запереть Валю с ее добычей внутри. Но прежде чем дверь полностью закрылась, Валя боком выскочила из нее.

Их взгляды встретились. Ее глаза пылали ненавистью. Чтобы выбраться в узкую щель, ей пришлось наклонить широкий поднос, который она держала в руках. Валя также пыталась вытащить из кобуры свой «ЗИГ-Зауэр». Увы, из-за резкого движения содержимое подноса упало на пол. Валя бросилась за ним.

Пригнувшись, Грей сделал то же самое, скользя ногами вперед, словно бейсболист к домашней базе.

– Огонь! – крикнул он.

Над ними снова засвистели пули. Грей носком отшвырнул прозрачный конверт с пожелтевшими страницами; тот полетел под одну из полок. Пирс попытался сделать то же самое с помятым стальным ящиком, но Валя схватила его одной рукой и оттащила в сторону. Другой она подняла «ЗИГ-Зауэр», прицелилась в Грея и выстрелила, но прилетевшая снаружи пуля задела ей плечо и отбросила ее руку. Пуля со звоном ударилась о дверь хранилища рядом с ухом Грея. Поняв, что сама стала мишенью, Валя была вынуждена отступить. Один из ее бандитов, окровавленный, но живой, вышел из-за полок с другой стороны, где до этого прятался, и поспешил ей на помощь. Стреляя без остановки, они вместе бросились к двери хранилища. Подбежав к выходу, Валя схватила своего спутника за воротник и, толкнув его впереди себя и используя его тело как живой щит, побежала через исследовательскую лабораторию. Тело боевика дергалось под ударами пуль.

Как только бандиты ушли, Сейхан выбежала из укрытия и, забрав у одного из убитых оружие, выстрелила Вале в спину. Увы, та уже добежала до конца ряда и, отбросив мертвеца в сторону, исчезла из виду. Она также каким-то образом обзавелась другим пистолетом – возможно, того бандита, которого она использовала как щит.

Выстрелив в двух направлениях, Валя вынудила Чжуана и Гуань-инь нырнуть в укрытие, а сама бросилась к лестнице справа. Чжуан выстрелил ей вдогонку, но Валя уже ворвалась в дальнюю дверь и исчезла из вида.

К этому моменту Грей последовал примеру Сейхан и перепилил путы о болт на полке. Схватив пачку старых бумаг, он засунул ее за пояс штанов под ветровкой. И также вооружился.

Рядом с ним, шатаясь и держась рукой за шею, из укрытия вышел Квон. Между его пальцами текла кровь. Грей проклял себя за то, что не заметил, что директора ранило.

Он шагнул к нему и, взяв под мышку, понес Квона в исследовательскую лабораторию. Стоя в дверях, Сейхан заметила состояние директора и поспешила к нему с другой стороны. Они вместе направились к выходу. Сжимая в руках «Глок 18», полностью автоматический пистолет с увеличенным магазином, к ним подбежал Чжуан.

– Твоя мать, – прошептал он Сейхан. – Она побежала за этой бяо-цзы, этой шлюхой.

Сейхан взглянула на Грея.

– Иди, – приказал тот, после чего передал директора Чжуану. – Спусти его на лифте. Помоги ему.

Сейхан бросилась со всех ног, Грей – следом за ней. Нельзя допустить, чтобы Гуань-инь в одиночку преследовала Валю. Только не это. Мать Сейхан просто не понимала, насколько смертоносна и хитра эта русская убийца.

Они пробежали мимо офисов и выскочили на лестничную клетку. Грей прислушался, не раздастся ли внизу стрельба, но все было тихо. С пистолетами в руках они бросились вниз по лестнице. Когда добежали до третьего этажа, до них донеслись голоса, как будто из какого-то укрытия. Грей знал: в распоряжении Вали гораздо больше боевиков. Он слышал, как она приказала другой группе заблокировать пункт управления безопасностью в подвале музея.

– Осторожно, – предупредил Грей.

Сейхан почти не замедлила скорости, так ей не терпелось добраться до матери. Она была слишком разъярена, чтобы проявлять осторожность. Сейхан устремилась за следующий поворот, но была встречена автоматной очередью. Она отшатнулась. В бетонную стену рядом с ней вонзились пули. К ним быстро приближался кто-то, топая тяжелыми ботинками.

– Сюда! – крикнул ей Грей.

Она метнулась обратно к нему. Пирс свернул с лестницы и бросился к двери, ведущей на третий этаж. Они вместе нырнули в нее. Едва Грей закрыл ее за собой, как снова разразилась стрельба. Дверь затряслась под шквальным огнем.

Он указал на дальний конец этажа.

– Бежим!

Они бежали, зная, что у них есть всего несколько секунд, прежде чем вооруженные автоматами бандиты ворвутся внутрь и поймают их в прицел на открытом пространстве. Дальняя дверь казалась невероятно далекой. Слева открывались несколько комнат, но попытайся они укрыться внутри, как оказались бы пойманы в ловушку и спрятаться было бы негде.

Грей возлагал надежды на то, что тянулось по другую сторону третьего этажа.

Коллекция влажных препаратов.

На рядах полок плотно выстроились тысячи бутылок.

Пирс направил пистолет и, нажав на бегу на спусковой крючок, прострелил всю длину полок. Каждая пуля разбивала вдребезги пару десятков бутылок, выплескивая их содержимое на пол. Лужи этанола разлились, озером растекаясь по всему полу.