«Трус», — дразнила она его, когда была в хорошем настроении. «Предатель», — шипела, когда была раздражена. Он просил ее потерпеть. Она в ответ считала по пальцам дни, назначая дату, когда он должен будет представить ее Анне и Мари. И он невольно вспоминал, как когда-то сам считал дни в страхе, что отец все-таки найдет ружье.

Миранда все время говорила о деньгах.

— Ты должен действовать, Фредерик, — твердила она. — Никогда еще мы не были так близко к осуществлению нашей заветной мечты. Ты станешь богачом, если примешь верное решение. Уже через год мы сможем открыть «Дворец Миранды».

— Почему ты так в этом уверена? — резко спросил Фредерик.

— Потому что идея создать такое агентство, как «Гребень Клеопатры», гениальна в своей простоте, Фредерик. Решать людские проблемы. Вам это удалось. Я уже говорила тебе это. Немного рекламы, и у вас появятся новые заказы в стиле…

— Замолчи! Замолчи, черт тебя побери!

Он заорал так громко, что прохожие удивленно посмотрели на него и ускорили шаг.

— Не ори на меня, Фредерик. Не надо изображать из себя жертву! Мы-то с тобой знаем, что ты способен действовать жестко и хладнокровно. Вспомни охоту на медведя. Когда погиб твой отец. Его застрелили. Никто так и не понял, кто это сделал. И все же трудно поверить, что его убил кто-то из охотников…

Лес. Одинокие деревья. Камни, покрытые мхом, осока… Охота. Ружья, рюкзаки с термосом и бутербродами. Лучший охотник в округе. Самый меткий стрелок. Знаток своего дела. С годами папа все шире улыбался, когда приятели хлопали его по спине. Пришлось застрелить его. Для этого нужна была только твердая рука и жгучая ненависть в сердце. Мужчины должны воспитывать мужчин. Отец сказал это вполголоса, чтобы мама не услышала, хотя она все равно не отреагировала бы.

Утро. Мрачное и холодное, с серыми облаками, плывущими так низко над землей, что казалось, верхушки ели рвут их в клочья. Влажная земля под ногами. Куски коры и шишки на тропинках. Колючие кустарники. Бесстрашные охотники. Они заняли позиции и часами ждали добычу, которая могла и не появиться. Медведь показывался в тех местах так редко, что мало кто верил в его существование. Но следы говорили о другом: трупы коров, поваленные заборы огородов. От голода медведь становился все смелее и смелее. Нужно было остановить его, прежде чем он начал нападать на людей.

Он тщательно выбирал позицию, чтобы хорошо видеть остальных охотников, и поджидал жертву. Он всем своим существом ощущал: она близко. Наконец зверь показался из лесу. Широкая спина. Мускулистые руки. Сучки трещат под тяжелыми ботинками. Курчавые волосы. Тулуп. Он тщательно прицелился и спустил курок. Пуля попала точно в цель. Тишина. И снова ожидание.

Прошло несколько часов. Потом послышались отчаянные крики. Отца нашли на тропинке с простреленной головой. Раненому медведю удалось скрыться. Несколькими днями позже тушу мертвого зверя нашли в овраге в нескольких километрах от места охоты. Фредерику досталась его шкура.

— Ты же знаешь: так и не удалось выяснить, кто сделал тот выстрел, — ответил он Миранде. — Я был вне подозрений. Моя позиция располагалась очень далеко от той тропинки…

— Ну хорошо, допустим, стрелял не ты. Но горевал ли ты по отцу?

Миранда улыбалась, и в эту минуту Фредерик ненавидел ее. Хорошо, что, ей надо готовиться к выступлению, и она скоро оставит его в покое. Сегодня в «Фата-моргану» должна прийти Мари, и ему не хотелось знакомить ее с Мирандой. Не самый подходящий момент. К тому же Миранда всегда стремится быть в центре внимания, и в ее присутствии он не сможет сосредоточиться на делах, а именно о них хотела поговорить Мари.

Только сейчас я понимаю, что на самом деле царапина – это маленькая буква «с». Она там в память о Салли, второй маминой фасолинке. О дочери, которую ей не довелось растить.

По телефону она взволнованно сообщила, что «Гребень Клеопатры» получил новый заказ. Она бормотала что-то насчет старика и его жены, лежащей в больнице, что-то об исполнении обещания, но так волновалась, что Фредерик ничего не понял. Поэтому попросил ее прийти сюда. В «Фата-моргану» в Старом городе, в его секретное убежище. Мари удивилась, но согласилась.

Эдди понимает, что произошло, и берет мои руки в свои.

– Она будет с тобой всегда, – напоминает он мне.

Фредерик поднял глаза и увидел, что к его столику приближается Михаэль. Темный костюм, серая рубашка, начищенные до блеска ботинки. Седые волосы зачесаны назад, открывая лоб, на лице — старческие морщины. Высокие скулы и острый нос, как у ястреба. Ему, наверное, не меньше шестидесяти пяти, и все же он остается весьма привлекательным пожилым мужчиной, который легкой походкой идет между столиками, пожимая посетителям руки.

Меня переполняют эмоции. И РПП, как по сигналу, начинает шептать мне на ухо свои коронные фразочки. Твердить, что я никчемная. Что мама бросила меня снова из-за джелато, которое я собираюсь съесть. Что, если я не буду слушаться советов РПП, моя жизнь развалится.

Михаэль подошел к Фредерику, уселся за его столик и откинулся на спинку кроваво-красного кресла.

«Нет, я не никчемная. Нет, мама оставила меня не потому, что я ем или не ем. Нет, моя жизнь не развалится, если я не буду тебя слушаться, так что отвали от меня!» – так я парирую удары РПП и мысленно представляю, как оно тает и превращается в лужицу: этому методу в свои пятнадцать лет я научилась у доктора Ларсен. Она стала для меня материнской фигурой, заняла это место, когда я особенно нуждалась в матери. То же самое происходит сейчас у нас с Сарой, которая все еще стоит передо мной, держа рожок ягодного мороженого. Фиолетовая струйка уже подтекает с краю.

— Как дела, Фредерик? — спросил он с легким немецким акцентом. Интересно, сколько лет он живет в Швеции? Видно, что он привык к здешнему образу жизни, но все равно остался расчетливым немцем. Фредерик никогда не осмелится спросить, как давно Михаэль переехал сюда. Их отношения были приятельскими, не больше, такими пусть и остаются.

– Хочешь откусить? – предлагает Сара.

— Хорошо, — ответил он коротко. Михаэль знал, что Фредерик недавно основал со старыми друзьями свое дело, но не расспрашивал подробности.

Мне вспоминается первый день рождения ее одноклассника, где я побывала, то, как неловко было мне в обществе мам из-за чувства, будто я не имею права там находиться, и как я отказалась попробовать Сарин кусочек торта, хотя всей душой желала быть для нее той матерью, которая так ей нужна.

— Хорошо? Ну и замечательно, — улыбнулся Михаэль, кладя ногу на ногу. Фредерик оценил его дорогие носки, которые, вероятно, доставали до колен. Михаэль — эстет, он никогда не наденет короткие носки, открывающие волосатые икры, — для него это совершенно недопустимо.

И на этот раз я говорю:

— У моего клуба дела тоже идут неплохо. Все больше завсегдатаев. Сам понимаешь, постоянная клиентура с полным кошельком в нашем деле очень важна. Это залог стабильной прибыли.

– Да.

Фредерик решился нарушить табу:

Благодарности

— А сколько у тебя подобных заведений? Наверное, целая империя развлечений?

Спасибо друзьям и членам семьи, которые прочли первые черновики этой книги и посоветовали мне продолжать работу: Ричарду Леланду, Шарлотте Гордон, Трейси Бэнк Коэн, Йоанне Биндер и Пэм Пейджз.

— Империя? — рассмеялся Михаэль, и звук «р» в слове «империя» прозвучал по-немецки раскатисто и звонко. — В Швеции налоговые декларации не подлежат обнародованию. Это не значит, что нам есть что скрывать, нет, просто твои дела — это твои дела, и никто в них не вмешивается. — Михаэль сложил руки в шутливом жесте, как будто просил прощения. — Впрочем, тебе я могу открыть тайну. Моя так называемая «империя» состоит из пяти клубов в Гамбурге, трех в Берлине и еще нескольких в других городах Германии, в частности, в Кёльне и Франкфурте. Всего их десять. Часть клубов — элитарные. И везде есть постоянные клиенты. Я даю им то, чего они хотят, разумеется, в рамках закона. Репутация для меня важнее денег.

Спасибо Зибби Оуэнс и всем писателям, с которыми она беседовала у себя на подкасте «У мамы нет времени читать книжки». Они вдохновляли меня, пока я работала над рукописью.

— Но живешь ты в Швеции.

Если бы не вера моего замечательного агента Даны Ньюман, эту книгу никогда бы не опубликовали. А без невероятно талантливого редактора Джесс Верди роман не вызвал бы такого читательского интереса. Я очень благодарна вам обеим.

— Да, это так.

Спасибо Мэтту Мартцу, Ребекке Нельсон, Мэдлин Ратл, Дульче Ботелло, Микаэле Бендер, Таишимари Фантауцци Перес и всей команде «Крукид лейн», которая не покладая рук трудилась над изданием моего романа.

Михаэль обернулся, чтобы убедиться, что весь персонал на своих местах и занят делом. На сцене рабочие устанавливали декорации к вечернему шоу.

Спасибо Анне Дэвид, подкаст которой «Из надежных источников» вдохновлял меня на маркетинговые мероприятия, и Ли Стайн за фантастический урок обращения с «ТикТоком».

— Тебе тут больше нравится?

Благодарю Энцо Цезарио за самоотверженную поддержку во всем, что имеет отношение к технологиям, Кристен Вебер – за дальновидные наставления, а Паулину Агравал – за глубокие мысли.

Наверное, не стоило спрашивать. Михаэль редко говорил о своей личной жизни. Фредерику было известно только то, что у него есть дочь, которая замужем за шведом, и это — одна из причин, почему Михаэль с женой переехали в Стокгольм. Через пару лет его жена умерла от воспаления легких.

Спасибо невероятно талантливым писателям, которые, несмотря на занятость, смогли найти время прочесть мою книгу и написать о ней отзыв. Среди них Дж. Л. Хайд, Мэтт Уиттен, Лора Липман, Лара Прескотт, Брендан Слоукамб, Зибби Оуэнс и Марси Дермански. Спасибо и тем писателям, которые похвалили мой роман уже после того, как я закончила писать благодарности. Слов нет, как я всем вам признательна.

— Поначалу нравилось. Пока не случилось несчастье.

Благодарю всех создателей контента в соцсетях, которые с самого начала болели за мою книгу; отдельная благодарность Кристин Фортнер и Стефани Митропулос. Я в восторге от того, что вы делаете для писателей, читателей и книг.

— Какое несчастье? — не удержался от вопроса Фредерик. Михаэль поднял взгляд к потолку.

И наконец, спасибо моему мужу Робу и дочери Нине. Если бы не вы, этот роман никогда не появился бы на свет.

— Я не люблю об этом говорить, — произнес он, наконец. — Сотрудники клуба ничего не знают. Артисты тоже. Но тебе расскажу. Потому что твоя фирма обещает решить все проблемы. «Гребень Клеопатры». Гениальная идея. Лучшая из всех, что мне известны.

— «Гребень Клеопатры»? Но откуда ты знаешь?.. — Фредерик понял, что это Миранда. За его спиной она рассказала Михаэлю про «Гребень Клеопатры». Интересно, что именно?

— «Гребень Клеопатры» — самое гениальное изобретение современности. И по-видимому, дела у вас идут отлично.

Фредерик прокашлялся. Уголком глаза он видел, как подняли занавес и на сцене появилась артистка в длинном платье и перчатках. Послышались первые звуки песни.

Он поднялся и уступил Анн-Бритт место. На соседней стене была розетка. Анн-Бритт открыла крышку компьютера и включила его. Через мгновение экран засветился. Сведберг все так же разбирался в стенных шкафах. Анн-Бритт нажимала на кнопки клавиатуры.

— Пароль не нужен, — пробормотала она. — Вход свободный.

Валландер наклонился поближе, чтобы лучше видеть экран. При этом он оказался так близко от Анн-Бритт, что почувствовал легкий запах ее духов. Вспомнил про глазного. Сколько можно тянуть. Нужно наконец заказать себе очки.