ЭТОТ БЕЗУМНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ МИР...

ФАНТАЗИИ УСТАВШЕГО РОМАНТИКА

Cказка – ложь, да в ней намек!

В детстве я очень любил читать русские народные сказки. Перечитывал некоторые по несколько раз. Мне казалось, в них заложена какая-то тайна. Особенно хотелось понять, что это за полное расчудесных чудес царство – тридевятое-тридесятое? Где оно находится? Я даже искал его на карте. Спрашивал у папы:

– Австралия может быть таким царством?

– А Берег Слоновой Кости?

– А Гренландия?

– Нет, – каждый раз, разочаровывая меня, отшучивался папа. – Государство с таким мудреным названием может быть только у нас!

– Значит, на Камчатке! – твердо решил я для себя. – Камчатка явно за тридевять земель. Там тоже есть горы, моря, океаны… Может быть, даже кисельные берега и молочные реки… Я был уверен, что Конек-горбунок тоже живет на Камчатке. Когда по радио – телевизоров еще не было – докладывали об успехах советских китобоев, очень переживал, чтобы они его не загарпунили. И так горбунок!

Не прошло и пятидесяти лет, как я понял, где нужно искать это царство. В названии! Тридевятое-тридесятое!

Почему оно составлено из цифр? Может, потому что в древности, когда сказки сочинялись, люди каждому числу придавали особый магический смысл. Например, название царства начинается с цифры три!

ТРОЙКА

Тройка издревле почиталась всеми народами как символ гармонии. Но гармонии не бытовой, а духовной! У христиан это главная святыня – Святая Троица. В китайской Книге перемен – треугольник душевного равновесия человека – Космос, Земля, я. В Каббале, которая появилась задолго до Библии, число три было связано с Творцом, его творением и духом, который их связывает. В первых на земле святых книгах «Ведах» говорится о том, что в жизни каждого человека есть три главных жизненных цели: обязанности, потребности и удовольствия. На этих трех поплавках держится здоровье, долголетие и счастливое равновесие человечества.

Именно с появлением третьего члена семьи – ребенка – в молодой семье наступает новое, более духовное качество жизни. Когда родители уже получают удовольствие не только от удовлетворения потребностей, но и от исполнения обязанностей.

Наконец, у большинства древних народов земли мир покоился на трех китах, трех слонах, трех аллигаторах… Те, у кого воображение было похуже, представляли его на трех столбах. У кого получше – на трех Атлантах. Действительно, если поверхности дать три опорные точки, она обретет спокойствие и устойчивость. Чтобы стол или стул не падали, им достаточно трех ножек.

Именно тройка гармонизирует любое произведение искусства. Композиции мировых шедевров живописи составлены из невидимых непрофессиональному глазу треугольников. Любое драматическое неграфоманское произведение имеет три части: завязка, кульминация, развязка… В народных сказках и притчах всегда три основных поворота. Именно три пирамиды в пустыне под небом более всего притягивают туристов всего мира посмотреть на их направленные острием в небо треугольные грани и облагородиться, прикоснувшись душою к божественному: почувствовать восточный треугольник равновесия: небо, земля, я!

Недаром многие из тех, кто учился по государственной программе в советской школе на тройки, потом превращались в гениев литературы, музыки и театра.

Надо сразу отметить, что особенно почитали цифру три на Руси! Например, волхвы, они же астрологи и целители, всегда ходили по трое. Видимо, по трое они быстрее соображали, что кому наволховить. Скорее всего, тогда и появилось известное выражение «соображать на троих». Позже оно приобрело несколько иной смысл, поскольку из-за нехватки знаний у народных российских масс изменилось значение слова «соображать».

Даже в непростые советские годы тройка умудрялась выполнять свою задачу: гармонизировала общество. Недовольные убогим бытом и работой за бесценок советские люди после работы разбивались по трое, скидывались по рублю, и в их душе ненадолго наступала безразличное равновесие.

Я иногда думаю, что именно цена на водку – три рубля – долгое время держала советское общество в устойчивом состоянии. А все серьезные недовольства начались сразу после того, как цену повысили до четырех с лишним рублей. То есть согласно индуистской философии нарушилась равнобедренность треугольника: потребности, обязанности и удовольствия. Скидываться на удовольствия больше, чем по рублю, было уже не по возможностям, а более чем на троих – не по потребностям.

Так что тройка – это, прежде всего, гармония и равновесие! Резонанс души с Космосом. Кто об этом помнит, у того открывается третий глаз!

В общем, те, кто любит цифру три, не изменяйте ей! Иначе вас будет ожидать такой же скоропостижный развал и переход на рыночную экономику души.

Однако вернемся к названию царства. Если учесть все вышесказанное, то вполне можно пофантазировать, что цифра три в начале названия намекает нам на то, что жизнь в этом царстве может быть задушевной, спокойной и гармоничной. Но почему-то сочинители присоединили к тройке еще и девятку? Тридевятое!

ДЕВЯТКА

Теперь я попрошу насторожиться тех, кого в жизни окружает много девяток. Девятка – число необычайно обаятельное. Я знаю одного бизнесмена, который за три тысячи долларов купил себе номер мобильного телефона, состоящий практически из одних девяток. Интересно, что чаще всего девятка встречается в номерах телефонов у политиков, чиновников и бизнесменов. Похоже, они относятся к ней как к символу карьеры и удачи в бизнесе. Однако лицемерие девятки в том, что, с одной стороны – это тройка, умноженная тройку – гармония в квадрате – практически совершенство! С другой – просто перевернутая шестерка! Поэтому, чтобы глубже исследовать девятку, придется сначала изучить шестерку.

ШЕСТЕРКА

Пожалуй, в наше время это самая легендарная цифра. Она не входит в название царства, но имеет к нему самое непосредственное отношение. Прежде всего, прошу не пугаться тех, у кого в номере паспорта и на номере машины много шестерок. Только в современном христианском мире число шесть считается любимым числом бесов. Согласно библейскому Апокрифу, властелин тьмы родится на земле хорошеньким мальчиком, с ангельским личиком, но тремя шестерками на затылке. Этим сюжетом Голливуд не раз пугал доверчивое американское народонаселение и довел его до того, что многие американские обыватели при рождении ребенка, прежде всего, заглядывают ему в затылок и копошатся в нем – нет ли там трех шестерок?

Однако, как это ни парадоксально, в древности число шесть было символом не бесовщины… а трудолюбия! Именно шесть дней Господь трудился, создавая мир, указав тем самым, что и нам надо работать с одним выходным в неделю, если мы хотим достичь такого же, как он, успешного результата.

Интересно, что все успехи Советского Союза в тяжелой промышленности, космосе, науке, спорте и в балете были достигнуты именно в те времена, когда в стране была шестидневная рабочая неделя, и когда лучшим токарям и слесарям за трудовые достижения присваивался высший разряд квалификации – шестой! А развал экономики, трудовой дисциплины начался с переходом страны, вопреки советам Творца, на два выходных.

Кстати, на Востоке отношение к шестерке до сих пор сохранилось как в древности. Китайцы работают и теперь шесть дней. В результате наделали своим трудолюбивым миллиардным населением столько товаров, что если и впредь они не перейдут на два выходных, то вскоре и «мерседесы», и «боинги» будут производить в Китае. И они будут так же трещать по швам, как китайские льняные брюки на бедрах сочных российских женщин.

Именно Китай лучше всего иллюстрирует тайный смысл цифры шесть. Недаром китайцы до сих пор чтят своего великого философа Конфуция, который главный свод законов о труде, дисциплине и поведении человека назвал «Шестикнижие». Интересно, что во многих арабских странах, когда хотят кого-то похвалить за трудолюбие, говорят, он работает за шестерых. Мы же говорим – за двоих. Поскольку для нас и за двоих-то работать перебор!

Словом, число шесть, это число символизирующее трудяг-работяг. Которые с утра до вечера крутятся, как шестеренки. Китайские рабочие кули – самые типичные представители цифры шесть. Они работают послушно, не для подвига. Выражаясь современным языком, цифра шесть – это труд рутинный, без бунта фантазии. Шестеренке гарантирован успех и долгая жизнь, если она кропотлива, проворна и скромна, как китайский кули. Пьер Безухов стоял шестым в списке на расстрел, вел себя смирно, не лез на рожон, поэтому остался жив. Если число шесть себе изменяет и начинает пиариться, ее ожидает «палата №6»!

Как же случился такой парадокс, что на трудолюбивом Западе к числу трудолюбия стали относиться как к любимому числу бесов? Судя по всему, отношение к цифре шесть в Европе изменилось во времена инквизиции, когда стали уничтожать в людях тонкое, духовное чувствование мира. Западное трудолюбие стало потребностью ума, а не души. Люди сами помогли бесам завладеть шестеркой. Ведь Бог – в душе, в уме – бесы! Недаром, про одного человека в народе говорят: он делает все по-божески, от души. Про другого – дьявольски умен! Так что на Западе число шесть символизирует не бесов, а подключение к ним поголовной потребности ума, которому, в отличие от души, всегда мало! В результате трудолюбивый ЗАПАД стал запитываться от темного бесовского канала, как гигантский завод от атомной электростанции, создавая обманчивый мир виртуально-денежного благополучия!

Может, поэтому на ранней стадии христианства и появился такой библейский Апокриф, превратив трудолюбивую шестерку в некое пугало!

Надо отметить, что особенно тонко чувствовали число шесть издревле на Руси. Именно у нас тех, кто честно трудился, часто называли словом «шестерка». А когда мы превратились в страну уголовной романтики, на зонах шестеркой стали называть тех, кто прислуживает авторитетной нечисти. И даже появился синоним слову «работать» – шестерить.

Однако вернемся к девятке.

ТРИДЕВЯТОЕ

Теперь понятно, почему девятка так нравится тем, кто находится ближе к власти. Они самонадеянно думают, что они само совершенство, гармония в квадрате! А на самом деле – просто оборотни – перевернутые бесовские шестерки! И лицемерны, как ценник, на котором написано 999 рублей вместо тысячи.

Кстати, когда построили Тольяттинский автомобильный завод, все советские трудяги старались купить себе шестую модель «Жигулей», а бандиты и рэкетиры – девятую.

Итак, продолжая следовать сакральным знаниям древних, получается, что тридевятое царство – это царство, в котором все могло быть в гармонии, но что-то сочинителей насторожило и они тревожатся, как бы это царство не стало лицемерным государством оборотней. На причину своей тревоги они намекнули в продолжении зашифрованного названия – тридесятое! На этот раз к тройке «прилепили» еще и десятку.

ДЕСЯТКА

Десятка в те давние-предавние времена не входила в ряд магических чисел. Ее, как теперь, не почитали. В так называемый Золотой век истории, когда люди не воевали, не было парламентов, недвижимости, таможен, попсы, папарацци, залоговой приватизации и вторичного вложения ваучеров, трудяга-человек пользовался шестеричной системой счета. Единственное воспоминание, которое докатилось до нас о том счастливом времени, это деление часа на шестьдесят минут, а минуты на шестьдесят секунд.

Видимо цифры шесть нашему далекому предку вполне хватало, чтобы пересчитать свое имущество попредметно, так как он владел только теми предметами, которые создал своим трудом. То есть их было совсем мало. До сих пор даосские аксакалы утверждают, что для счастья человеку достаточно всего шести вещей. Конечно, они не уточняют каких? Для одного – это в первую очередь зубная щетка и молитвенник, для другого – кредитная карточка и остров в Тихом океане.

Однако, в какой-то момент истории, скорее всего, когда человечество так расплодилось, что появились первые соседи, а вместе с ними и первое чувство зависти, своего имущества людям стало не хватать, понадобилось еще и чужое. Причем, понадобилось – какое точное старинное русское слово – позарез! Образовались первые дружины. Якобы для охраны. На самом деле, готовые ради чужого зарезать любого. Аппетиты росли, дружины распухали до армий. Именно первые войсковые подразделения и начали делиться по десять человек! А вскоре войны стали настолько модным и популярным занятием мужской части населения, что самодостаточная трудяга-шестерка безнадежно устарела. Она стала немодной, как не модны нынче у молодежи бывшие трудовые профессии инженера, сталевара, токаря 6-го разряда. Новое поколение выбрало десятку! Десятка удачно научилась отнимать то, что было создано шестеркой. Золотой век попрощался с человечеством, у которого, выражаясь современным языком, сбилась программа самодостаточности. Выражение «попасть в десятку» стало означать «быть точным в стрельбе» или «находиться в первой десятке княжеской дружины», то есть ближе к награбленному.

Тут подоспело и основное ноу-хау бесов в мировой истории человечества – деньги. Как правильно их назвал кто-то – помет нечистой силы, которым хорошо удобрять свою жизнь, но не превращать ее в хранилище помета. Деньги окончательно закрепили рейтинг десятки. Поскольку, согласитесь, очень неудобно пересчитывать миллион шестерками.

Вот так бывшая в Золотой век истории тихоня-десятка стремительно и напористо завладела миром, как раскрутившаяся и пропиаренная поп-звезда овладевает наивно-агрессивным большинством. И пока цифра десять будет им править, главным удовольствием человечества так и останется воевать и пересчитывать деньги.

Теперь понятно, почему авторы сказок дали такое мудреное название своему волшебному царству.

ТРИДЕВЯТОЕ – ТРИДЕСЯТОЕ!

Это мифическое царство, в котором конечно все могло быть задушевно, гармонично и спокойно, но в нем сбилась программа! Жизнь в этом царстве стала суетной. Все мечтали попасть в десятку! В результате, волшебное царство превратилось в традиционное государство!

ШИФРОВКА

Когда я все это себе нафантазировал, я с ужасом подумал, а что если это вовсе не фантазии? Что если сочинители сказок были мудрецами, а не сказочниками? И хотели нас, потомков, о чем-то известить, предупредить, уберечь… Когда корабль терпел в старину кораблекрушение, моряки запечатывали перед гибелью послание в бутылку и бросали ее в море. Надеялись, что кто-то ее найдет, прочтет их послание и узнает, от чего они погибли.

Может быть, когда духовный мир человечества треснул, стал рушиться, когда программа начала сбиваться, те, кто понимали причины этого крушения, решили послать нам, потомкам, весточку. Но запечатали ее не в бутылку, а в сказку. В увлекательный сюжет. Понимали, обыватель будет пересказывать это послание-предупреждение в веках, только если в нем будут цари, волшебники, чудеса, скатерти-самобранки, молодильные яблоки, ковры-самолеты… Но когда-нибудь людям станет так тошно от их сбившейся программы, так они сами себе опротивят, что будут искать выхода во всем. Тогда и сообразят, что сказки, легенды и мифы – это все шифровки из глубины тысячелетий. И за банальными, затрепанными историческим обывателем образами смогут разглядеть весьма полезные советы. Не случайно же их послание нам заканчивается известной всем с детства присказкой «Сказка – ложь, да в ней намек!»

И я решил пофантазировать далее – в чем намек? В конце концов, это всего лишь фантазии… Даже если я не прав, на фантазию никто не сможет подать в суд!

ЦАРЬ-БАТЮШКА

Жил в этом царстве, естественно, царь. Заметьте, царь, а не король! Король – это не более чем власть, деньги, войны... А царь, в переводе с языка наших древнейших предков, означает властелин законов природы. Гордый лев – царь зверей, а не король! Основная разница между царем и королем в том, что царь выходит из дворца, чтобы что-нибудь дать людям, а король – чтобы у них что-нибудь отнять. Недаром в народе говорили: царь-батюшка. Согласитесь, нелепо было бы назвать французского Людовика XV батюшкой. Кстати, королевским до сих пор называют все то, что связано с неким оттенком бессовестности и беспредела: королева красоты, королева бензоколонки… Снежная королева – тоже не самое альтруистическое существо. А царевна, так – лягушка. Зато от любви расцветает всей душою! Даже лицом хорошеет и туловищем преображается до неузнаваемости. С вечера, вроде, лягушка-лягушкой была, а после того, как царевич приголубил, к себе в царскую спальню взял, наутро превратилась в царевну-красавицу. Поэтому, кстати, эта история и называется сказкой. Только в сказке женщина наутро может выглядеть лучше, чем с вечера! Однако в государстве, где сбилась программа, мало кого интересует душевная красота. Согласитесь, весьма забавно звучало бы в наше время – «Конкурс духовных красавиц». Невозможно было бы найти спонсора.

Впрочем, вернемся к сюжету...

ДУРАК?

Было у царя-батюшки три сына. Старшие два жили согласно сбившейся программе. Поэтому в государстве, где сбилась программа, считались умными. Как и большинство, почитали не Родину, а Государство. Порядочность заменили законопослушанием, нравственность путали с юриспруденцией, спекуляцию называли бизнесом. В женской красоте ценили косметику, людей уважали не за талант, а за рейтинг. Во всех своих проблемах и невзгодах обвиняли недоразвитое начальство и соседей. /Евреев тогда еще не было/. А любовь заменили браком! Только в государстве, где очень сильно сбилась программа, совместную жизнь двух любящих людей могли назвать производственным словом, означающим недостаточное качество – «брак».

Третий же сын с таким положением вещей в батюшкином хозяйстве согласен не был. Поэтому он все время думал. Точнее, даже медитировал. На Руси всех, кто много думает, всегда считали дураками. Тем более тех, кто медитирует. Тех считали дураками показательными! Поэтому большинство населения царства на него пальцем показывало и говорило детям: «Если не будешь заниматься бизнесом, а будешь думать, таким же дураком вырастешь!»

Неведомо было большинству, что наш царевич-дурак был счастливее всех! Наблюдал он из окошка мир, созерцал природу, смену времен года и думал над извечно русскими вопросами: как быть, что делать и как бы никогда не работать? Ну не хотел он создавать и приумножать мир виртуального благополучия. Думал он, естественно, на печи, поскольку хорошей сантехники в то время к нам, в Россию, еще не завезли. Так бы и просидел наш небанальный царевич всю жизнь, бесперспективно нагревая свою нижнюю чакру кундалини, и заряжая ее бесполезной богатырской энергией огня отечественной печи, если б вдруг ни с того ни с сего не учудил его папаня!

СВЕТЛОАУРОВЫЙ!

Далее необходимо сказать пару ласковых слов о царе-батюшке. Дело в том, что Господь весьма забавно с ним пошутил еще при рождении. Несмотря на царское происхождение, наделил его светлейшей – совсем не царской аурой. Так, для эксперимента, мол, посмотреть, что получится? Когда дело касалось человека, у Господа всегда было хорошо с чувством юмора. Просто человек в истории не всегда его шутки понимал. Царь наш, батюшка, тоже не сразу понял. Поэтому с самых пеленок чувствовал в себе раздвоение личности. С одной стороны, как и подобает царскому имиджу, был по-царски грозным, с другой – добрейшей души человеком. Никак не могли в нем ужиться золотая корона, доставшаяся по наследству, с солнечной аурой – подарком Господа. Конечно, корона своим блеском, как правило, затмевала слабое свечение ауры. Но иногда аура вспыхивала, бунтовала, и тогда корона царю-батюшке начинала жать, как испанский сапог. В таких случаях, он ее снимал и тут же из царя превращался в батюшку. Правда, ненадолго. Но и этого времени ему хватило, чтобы натворить несуразно добрых дел.

Кстати, аура как раз и была тем главным наследием, которое перешло от него к младшему сыну. Старшим братьям досталась недвижимость и доля от казны, а младшему – аура и долги совести. Именно долги и начали с возрастом тревожить царскую душу. Вроде и армию завел, и податью народ обложил, и налоговая полиция справно эти налоги собирала… Однако, именно своей аурой, чувствовал он, что-то в царстве его не заладилось. Хотя, и реки вроде молочные, и берега кисельные… А что-то не так! Понимал, пора что-то делать? А что? Понять не мог. Не было в то время такого точного выражения – восстановить программу. Впрочем, нашему человеку, чтобы начать действовать, не обязательно понимать, ради чего. Поэтому сформулировал царь-батюшка свою царскую директиву по-нашенски, от души!

ПОЙДИ ТУДА – НЕ ЗНАЮ КУДА, ПРИНЕСИ ТО – НЕ ЗНАЮ ЧТО!

Первые два сына, как это услышали, решили, у бати начался рассеянный атеросклероз. Или какая нехорошая примета привиделась: например, дорогу перебежала черная кошка с пустым ведром. К кому из юристов не обращались, все в один голос отвечали – указ не легитимный! Дурак же на призыв откликнулся сразу. На то он и дурак, чтобы откликаться, когда умные отмалчиваются. Я вообще думаю, подвиги – удел дураков! Умные, просчитывая любое свое движение, каждый раз приходят к выводу, что подвиги для них бесприбыльны. Согласитесь, нелегко себе представить наших олигархов, идущих на подвиг. Олигарх может лечь на амбразуру, но только, если это понадобится для предвыборной кампании и в амбразуре не будет пулемета. Причем, перед ним для надежности на эту амбразуру упадет охранник.

Нет, для подвига нужен не мозг, а интуиция. У дураков, в отличие от олигархов, она суетой не подавлена. По сравнению с интуицией дураков, мозг любого умника – музейный арифмометр. Только полному дураку интуиция могла подсказать, что где-то, не известно где, что-то, не известно что, но очень важное, все-таки существует. И на поиски этого неизвестно чего он должен немедленно отправиться туда, куда глаза глядят. Умный на такой подвиг не способен.

Кстати, маршрут наш дурак выбрал очень неглупый маршрут: за тридевять земель! То есть за пределы государства, где сбилась программа!

Сначала ехал темным лесом. В сказке конкретно сказано: долго ехал в потемках, то есть совсем не понимал, с какой стороны подобраться к папиной задаче. Правда, надежды не терял. Кто бы мог подумать, что его надеждой окажется Яга!?

БАБА-ЯГА

Баба Яга, надо сразу сказать, персонаж небанальный и неоднозначный. Во-первых, это женщина с несложившейся судьбой и с огромным комплексом неполноценности. Мало того, что лицом не вышла. Правда, лицом не вышла уже к старости, а в молодости была очень даже красивой. Но, несмотря на это – способной. О ней уже тогда говорили: красивая, зато умная! Еще одна шутка Господа. Я понимаю, нелегко теперь представить себе Бабу Ягу молодой. Однако была! И повторяю: особым даром наделила ее матушка-природа: видеть и ведать то, что не видят и не ведают остальные. То есть, была она мощнейшим экстрасенсом! Правда, в то время таких мудреных слов не было. Поэтому говорили просто – ведьма. Кстати, слово «ведьма» появилось в народе, как похвальное, от слова «ведать». От этого же слова произошло и название первых святых книг на земле – Веды. Более того, ведьмами называли добрых женщин-целительниц, которые ведали разные секреты, и относились за это к ним в народе, как к святым. Интересно, что злых колдуний, занимающихся черной магией, называли тогда феями. Но, во времена инквизиции бесы – наперсточники человеческого духа – очень находчиво сумели поменять плюс и минус местам: пропиарили минус, как плюс. И человечество закоротило! Так и живет оно до сих пор в коротком замыкании собственного разума: двигателями истории считаются политики, военные, бизнесмены… Теми, кто что-то создает, руководят те, кто продает. Элементарные шабаши называются: форумы, симпозиумы, сессии, встречи на высшем уровне… Мудрецов считают юродивыми и убогими. Хотя само слово «убогий» бесы прозевали, и оно осталось очень точным и до сих пор означает того, кто остался у Бога, не поддался бесовщине.

К сожалению, наша Баба-яга «убогой» оставаться не пожелала. Хотя, благодаря своим необыкновенным способностям могла стать продвинутой целительницей, открыть неформальную клинику нетрадиционной, то есть небизнесовской медицины.

Но, в молодости у нее случилась обычная для юных лет беда – она встретила Кощея. С тех пор вся жизнь ее пошла наперекосяк. Хотя мама обо всем предупреждала. Мама не одного Кощея повидала за свою жизнь. Но Яга ее не послушала. Строен был Кощей, высок, чертовски собою хорош и – вот он гениальный русский язык – дьявольски умен! Что только ни вытворял он, чтобы подключить все 96 лепестков ее нижней божественной чакры кундалини к своему бесовскому источнику бесперебойного питания. И на ковре-самолете катал, и поляны накрывал скатертью-самобранкой. Однажды даже приволок простыню-самобранку! Такого Бэтмана из себя корчил! Метлу подарил с наворотами, ступу последней модели… Тут она и сдалась! После ступы. Отсюда и выражение – оступиться! Стала служить верой и правдой их общему кривдиному делу. В результате, божьего дара и лишилась. Так часто бывает даже с известными талантливыми артистами, которые идут в политики. Они тут же начинают петь менее задушевно, хотя и громче. И у них не только третий божественный глаз перестает видеть, но и своих два закрываются. Поскольку, талант он всегда от Бога. И служить им Кощею – есть кощунство.

Так и с Бабой Ягой произошло. Распереживалась она из-за того, что никому ее талант в жизни не пригодился, никому не помогла, никого не вылечила… От переживаний как всегда в таких случаях бывает быстро состарилась: превратилась из незаурядной красавицы в заурядную бабу, да еще Ягу.

Многие женщины сегодня должны ее понять и посочувствовать, потому что у Кощея вскоре новые бабки-ёжки завелись, помоложе. Чтобы без шума от нашей Яги отделаться, он ей небольшую недвижимость подарил. Избушку. На курьих ножках. Небольшая недвижимость, зато на краю света! Чтобы ей проблемно было к нему в центр добираться. Это не только женщины, но и мужчины понимают. А на курьих ножках – потому что умный был дьявольски! Знал – Земля-матушка добром заряжает. Лишил Ягу заземления! Да еще пригрозил, мол, если не будет впредь служить верой и правдой их общему «кривдиному» делу, лишит бессмертия, которое даровал в период былого очарования.

БАБЬЯ МЕЧТА

Затаилась с тех пор Баба Яга! Какой-никакой все-таки бабой была. Мечтала только об одном: как бы Кощею за все отомстить! За несложившуюся судьбу, за то, что замужем ни разу официально не была, за то, что обещал в бессмертие молодой взять, а сам отправил в вечность старухой… За то, что отдала этому абсолюту зла лучшие столетия своей жизни! А чтобы Кощей о мечте ее не догадался, продолжала делать вид, что все его задания справно выполняет: всех пугала, стращала, каждого встречного съесть обещала. Хотя ни в одной сказке, между прочим, своего обещания не сдержала и даже в печку никого толком не засунула. Так только, вокруг избушки косточки разбросает, да и то куриные. Для отчета. Приписками занималась.

Сама же, чтобы силы в себе духовные возродить, третий глаз оживить, перешла на вегетарианскую еду, занялась йогой. Поэтому ее и прозвали – Баба-йога. От растительной еды лицо еще сильнее сморщилось, гормонов удовольствия – серотонина явно не хватало. Замечали, у всех, кто в старости на вегетарианскую еду переходит, резко меняет отбивную с пюре и компотом с булочкой на ночь на рис с сельдереем круглосуточно – лицо становится, как грецкий орех без скорлупы. Из всех частей тела у нее кости повылазили. Особенно жалко стало на ее ноги смотреть: хоть анатомию коленных чашечек и менисков изучай. Точь-в-точь два стебелька сельдерея. Поэтому ее и прозвали – Костяная нога. На самом деле это были обычные ноги престарелой йогини, переевшей петрушки, обильно припорошенной ванилью, по индивидуальному гемокоду!

БОГАТЫРЬ!

Зато, как только она увидела своим восстановленным третьим глазом незапятнанную тугую и энергичную, как натянутая тетива, ауру Ивана-царевича, его готовую к подвигам, перегретую на печи чакру кундалини, тут же поняла – простил ее Господь за все ее грехи – послал исполнителя мечты! А главное, с точки зрения бесов, такого дурака, что ни у кого из них даже подозрений не вызовет. При этом настоящего богатыря! В то время слово «богатырь» слагалось из двух слов: «Бог» и «тырить». Только слово «тырить» означало «копить». Это значительно позже слова «копить» и «воровать» слились в одном процессе. Свято слово пусто не бывает! Сейчас трудно представить себе, чтобы кто-нибудь накопил что-нибудь приличное, не воруя. Так что богатырем в то время называли того, кто накопил в себе бога. А не того, кто по-голливудски хрестоматийно накачал мышцы. Потому что тот, кто накачал себе мышцы, тот не богатырь, а качок!

Однако, прежде чем отправить Иванушку на подвиг, начала обучать его уму-разуму. Из бунтаря превращать в просветленного. Поскольку знала главную аксиому Творца: бунтарь без просветления опасен, как Даун, играющий с высоковольтными проводами. Кроме того, с бунтарями Кощей быстро расправлялся. Ведала она тайну тайн:

для зла опасна не сила, а просветление!

Для такого просветления, чтобы с Кощеем схлестнуться и одолеть его, Царевичу еще надо было, как завещал великий Махатма из далекого будущего: «Учиться, учиться и еще раз учиться!»

Прежде всего, приобщила Баба Яга царевича к йоге. Обучение у них проходили на ковре. Иванушка способным оказался. Быстро научился перемещаться астральным телом в любую точку пространства, не сходя с ковра. Порой и вместе с ковром. Среди обывателей тут же поползли слухи о загадочном «ковре-самолете». К концу просветления и вовсе приноровился нырять в астрал без всякого «ковра», даже не переодеваясь в спортивное, как есть в одежде и сапогах. Так к «ковру-самолету» добавилась еще и мечта лентяев всех будущих поколений – «сапоги-скороходы».

Многим, многим премудростям обучила Яга-гуру своего ученика. Когда же наконец поняла, что дозрел «хлопец» до истинного подвига, поведала ему секрет-секретов, тайну-тайн – как зло, то бишь Кощея окаянного, лишить бессмертия!

МЕЧ-КЛАДЕНЕЦ

– Прежде всего, – сказала она, естественно, телепатически, поскольку ведала, ангелы слышат мысли, бесы – слова, – тебе нужен меч-кладенец!

Тут надо заострить внимание еще на одном волшебном словосочетании «меч-кладенец». Меч и в древности, как и теперь, означал оружие. Кладом же тогда называли самые тайные знания, до которых очень трудно докопаться. Зато про того, кому это удавалось, говорили, он – кладезь мудрости! Так что меч-кладенец первородно означал точь-в-точь название популярного советского журнала «Знание – сила».

– Так вот… Сначала ты должен мечом-кладенцом, то есть силой своих теперешних знаний рассечь тело Кощея. Не ищи его на краю света. Кощей так хитер, что спрятался в самом укромном месте – в каждом из нас! Затаился в самых потайных уголках и клеточках нашего туловища. Поэтому именно оно каждый раз втягивает нас во грех. По себе знаю… – на этом месте Баба Яга задумалась, видимо, вспомнила что-то очень приятное из своего бесовского прошлого, но тут же отогнала незабываемые воспоминания… и продолжила: – Мысленно рассеки свое туловище мечом-кладенцом, освободись от его лишних греховных потребностей. Избавься от кощеевых пут, чтобы они не мешали тебе заглянуть глубже – в себя! Там ты увидишь сундук. Это твое ментальное тело! Твои мысли. Отсеки темные, греховные… У каждого из нас их так много, что душе тесно в этом темном кощеевом сундуке. Смело руби его кладенцом! Из сундука вылетит утка – твое астральное тело! Твои чувства, ощущения… Дай им волю! Они помогут тебе почувствовать самые сокровенные законы мироздания, Космоса... Без души ты не познаешь их ни телескопами, ни синхрофазотронами.

Баба Яга еще хотела добавить «Ни камерами Вилсона», но, увидев глаза царевича, сдержалась, вспомнив вовремя еще одно назидание Творца: «Не грузи – не загрузим будешь!». И продолжала, перейдя уже практически на телепатический шепот:

– Вселенная – это природа! Символ Вселенной – яйцо. Недаром когда природа оживает, люди дарят друг другу раскрашенные яйца. Яйцо ты найдешь внутри утки. Разбей его. Законы Вселенной есть в каждом из нас. Только очень глубоко. Мы их подавили и загнали на самое дно наших клеточек. И хоть их многое-множество, они такие хрупкие и тонкие, что уместились в одной иголке! Иголка – последнее убежище Кощея! Будь внимателен. Игла – любимая защита бесов! Неспроста говорят: посадить на иглу. Сломай её! Раз и навсегда соскочи с бесовщины. И ты познаешь глубину своих самых чистых природных родниковых чувств, а значит, победишь Кощея! В себе! И чем больше людей ты этому научишь, тем быстрее нам всем удастся лишить зло бессмертия! – Тут глаза у Бабы Яги загорелись, уже не по-бабьи, а по-бабски. Так часто бывает с женщинами, которые чувствуют, что скоро, очень скоро отомстят! И побрела она от царевича со своею ступою сама собой в вечное старческое бессмертие. Зато счастливая! Наконец-то кто-то ее выслушал, кому-то пригодилась! Если так и дальше пойдет, может и замуж кто вскоре возьмет. Какой-нибудь раскаявшийся леший, решивший начать новую жизнь и тоже подсевший на раздельное питание: ягоды и грибы отдельно от заблудившихся ягодников и грибников.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Вернулся домой Иван-царевич радостный, просветленный. Царю-батюшке обо всем рассказал. Царь очень доволен остался сыном. Тут же от радости нацепил на разлохмаченную ауру свою крутую корону и по всему царству издал крутой указ: всем подданным немедленно и поголовно раскаяться! Для этого иглы внутри себя переломать, сундуки, уток и яйца перерубить! Тем, кто предписания не исполнит – сечь головы. За послушание – почетные грамоты, премии, отгулы... Невиданная кампания развернулась в царстве! Специальная комиссия была создана для регистрации раскаявшихся. Сломанные иглы народ должен был свозить на организованные заготпункты при царских собиркомах и торжественно опускать их в специальные корзины, которые народ уже тогда назвал – урнами! И даже лозунги над ними висели «НАШЕ БУДУЩЕЕ В УРНАХ!»

Вот только одно «но»…

Меча-кладенца ни у кого, кроме Ивана-дурака, не было.

Поэтому, даже швейные иголки народ переломал, а что батюшка-царь своей директивой сказать хотел, никто так и не понял. А со временем вообще стали пересказывать царский указ как некую потешную сказку. В таком виде она до нас и докатилась.

Зато царевна из другого царства полюбила Ивана за его просветленную душу. Они поженились. Он просветлял ее весь медовый месяц! Даже дал в первую брачную ночь подержать меч-кладенец. После чего стали они жить-поживать, добра наживать! То есть делать добрые дела, а не тырить векселя с ваучерами. Поскольку жизнь свою сверяли не по Карнеги, а по Бабе Яге! И знали, что слово «богатый» произошло от двух слов – ты и Бог. То есть, в ком Бога много, тот и богатый. А в ком Бога нет, того ждет беда. Тот – бедный. У кого же денег много, тот не богатый, тот коллекционер. Потому что деньги – это помет бесов. То есть – зло. Действительно, даже в наше время, приходишь порой в магазин и чувствуешь – зла не хватает!

Тут и сказочке конец, кто намек понял – молодец. Тот должен набраться терпения. Потому что быстро сказка сказывается, да, к сожалению, не скоро дело делается. А кто не понял, тоже ничего страшного. Тому еще проще! Тот может продолжать искренне, без всяких дураков, считать, что все в жизни зависит от Центризбиркома, Собиркома или какого другого «кома», а виноваты во всем неудачные выборы, соседи и евреи!

МАМЫ И ВОЙНЫ

Когда я приезжаю в Ригу, мы с мамой часто смотрим вместе телевизор. Маме уже за девяносто. Она никогда не состояла ни в одной из партий, не была в профсоюзе, комсомоле, не пела коллективом патриотических маршевых песен. Ни с кем не шагала в ногу, не меняла взглядов в зависимости от смены портретов на стенках, не сжигала партбилетов и наглядно не раскаивалась в преданности предыдущим портретам. Поэтому, несмотря на возраст, она до сих пор рассуждает трезвее многих наших политиков. Однажды, посмотрев репортаж из Севастополя, она сказала: «Теперь турки могут потребовать у Украины Крым. Ведь по договору с Россией они не имели на него права, пока он был российским». Но больше всего из «Новостей» маму волнует Чечня. Мой дедушка, ее отец, был царским офицером и служил в начале века на Кавказе. Мама родилась в Майкопе, потом жила в Краснодаре.

– Не будет в Чечне ничего хорошего, – настойчиво повторяет она, слушая даже самые оптимистические прогнозы и обещания доверенных правительству лиц. – Они не знают кавказцев, не знают истории.

Мама наивно полагает, что политики и генералы, так же как и она, беспокоятся о Родине, но все время ошибаются, потому что не получили аристократического образования. Иногда, очень мягко, я пытаюсь доказать маме, в чем ее главная ошибка. Она оценивает наших руководителей, помещая их в свою систему координат. Они же существуют в совершенно других измерениях.

Как это ни глупо, я начинаю рассказывать ей об олигархах, о ценах на нефть, о войне как о сверхприбыльном бизнесе, о мечте турков-подстрекателей: нефтепроводе от Баку к ним и далее, минуя Россию. От таких разговоров я часто завожусь, забывая о своей маске циника, и пылко фантазирую на самые разные исторические темы. К примеру, о том, что Турция, в отличие от России, не облагородила человечество за тысячу с лишним лет ни изящной литературой, ни другими шедеврами искусства, а известна миру лишь благодаря бесконечным войнам Османской империи, резней в Армении, изощренным пыткам, турецким баням, изобретенным, кстати, в Риме, и турецкому кофе, который греки считают греческим, а болгары болгарским.

Как правило, от моих фантазий мама, сидя в кресле, начинает дремать, при этом продолжая кивать головой, словно в знак согласия со мной. На самом деле это ее неиспорченный излишней политизированностью мозг находчиво отгораживается дремой от того мусора, которым переполнено сегодня поголовье среднестатистических россиян.

Ну и хорошо, хоть не видит, что в «Новостях» в очередной раз показывают обугленных людей, отрезанные головы, матерящихся солдат, воющих женщин. Правда, к подобным кадрам у нас привыкли даже дети. Называют их ласково: расчлененкой, страшилками, кровавой накачкой.

За последние годы и я не раз закрывал глаза, смотря «Новости», как в детстве на страшных фильмах, которые по сравнению с сегодняшним телевидением – сказка о Красной Шапочке. Впрочем, я уверен, что если бы нашему телевидению пришлось сегодня снимать «Красную Шапочку» (и фаршировать ее рекламой), то получилась бы история о потомственной путане, которая, по совету своей матери, тоже знатной шлюхи в третьем поколении, отравила волка-сутенера пирожками из расчлененной бабушки.

Фантазировать на эти темы сатирику можно бесконечно. Но какими бы больными ни казались подобные фантазии, смотреть на реальную жизнь все равно больнее. Иногда сквозь дрему мама приоткрывает глаза и, словно испугавшись увиденного на экране, тут же их снова закрывает. Во время одного из своих выступлений я сказал: «Такое ощущение, что наше телевидение называется „Останкино“, потому что все время показывает нам чьи-то останки». И на фоне этих останков вот уже который год помощник президента успокаивает российское население тем, что прорвавшийся к казарме грузовик с взрывчаткой, расстрелянный пост милиции, попавшая в засаду колонна десантников – все это последняя агония противника. У помощника президента глаза никогда не смотрят в камеру. Они всегда лгут профессионально – в сторону. Этим умением он овладел в совершенстве, рассказывая нам несколько лет подряд о насморке первого президента и о том, что у того опухшее лицо в течение месяца потому, что он по ночам беспробудно работал с бумагами, а по утрам снимал накопившийся синдром подписыванием свежих указов. Видимо, за это бывший пресс-атташе был повышен. Теперь ему дозволено говорить о наших потерях на Кавказе. Ему всегда доверяют самое сокровенное – нездоровье президента и жертвы в Чечне! Его хозяева всегда в нем уверены. Такой не подведет, только глаза в сторону отведет, но, как всегда, останется настойчиво преданным.

Невероятно, но в слове «преданный» сразу два смысла, причем взаимоисключающие друг друга: преданный кому-то и преданный кем-то. Вроде как для нас разница всегда была столь несущественна, что не надо было придумывать лишнее слово. Например, народ, преданный правительством, или народ, преданный правительству. Думаю, чтобы никогда не ошибаться, надо всегда говорить: мы, русские, народ преданный.

Интересно, наши оповестители событий заметили, что за последние полгода они три раза рапортовали нам о победном завершении военных действий в Чечне и семьдесят раз – о последней агонии противника. Так еще при советской власти ЦК КПСС неоднократно объявлял нам о наступлении победного завершающего этапа построения социализма. Потом оказывалось, что это лишь был первый завершающий этап, а впереди еще два завершающих. Впоследствии и первый завершающий делился на три: начальный завершающий, конечный и бесконечный.

КОГДА Я СЛУШАЮ НАШИХ КОММЕНТАТОРОВ С МЕСТА СОБЫТИЙ ИЗ ЧЕЧНИ, МНЕ ХОЧЕТСЯ ИХ ПОСАДИТЬ НА ДЕТЕКТОР ЛЖИ, СОВМЕЩЕННЫЙ С ЭЛЕКТРИЧЕСКИМ СТУЛОМ.

* * *

Мой друг, актер, кинорежиссер, в прошлом также рижанин, Борис Галкин сейчас снимает документальный фильм о Чечне. Он рассказывал мне о том, что в Чечне не осталось ни одной неизнасилованной русской женщины в возрасте от пятнадцати до шестидесяти лет.

«Неужели нет выхода?!» – после каждой очередной вспышки агонии противника восклицает уставшее от стрессов российское население. Тут надо уточнить. Население в России делится на две части. Одна всегда надеется на царя-батюшку (генсека, президента, губернатора), вторая – на пахана-авторитета (генсека, президента, губернатора). Поэтому наше население, по сути, едино, оно всегда надеется на кого-то. И критикует всех и вся, никогда ничего не предлагая, кроме, в крайнем случае, смены царя-пахана. Так и хочется спросить, когда же мы, наконец, перестанем чувствовать себя просто населением, почувствуем себя людьми мыслящими, а не просто людьми прямоходящими. Еще точнее, каждый станет человеком, который не только догадался поднять с земли палку и махать ею в разные стороны, но и задумался, по какому адресу ее точнее применить.

Еще в начале первой чеченской кампании мама, чтобы я правильно понял ее слова «в Чечне не будет ничего хорошего», посоветовала мне полистать российский энциклопедический словарь прошлого века Брокгауза и Ефрона, перечитать повесть Льва Толстого «Хаджи-Мурат», освежить в памяти хрестоматийные стихи Лермонтова и внимательно изучить карту Чечено-Ингушской Советской Автономной Республики.

Спустя полгода после того, как я закончил читать «Хаджи-Мурата», мне случайно встретился в одном из тусовочных московских кафе известный журналист Александр Минкин. Разговорились о наболевшем: президенте, правительстве, губернаторах, паханах и, естественно, о Чечне. Саша прочитал мне, как он сказал, отрывок из одного журналистского очерка. Пожаловался, что некоторые редакторы газет отказываются этот очерк печатать. В отрывке я тут же узнал фрагмент повести Льва Толстого «Хаджи-Мурат», в котором Толстой сто с лишним лет назад описал карательный набег русских на чеченский аул во время Первой Кавказской войны.

«Вернувшись в свой аул, Садо нашел свою саклю разрушенной: крыша была провалена, и дверь и столбы галерейки сожжены, и внутренность огажена. Сын же его, тот красивый, с блестящими глазами мальчик, который восторженно смотрел на Хаджи-Мурата, был привезен мертвым к мечети на покрытой буркой лошади. Он был проткнут штыком в спину. Благообразная женщина, служившая, во время его посещения, Хаджи-Мурату, теперь, в разорванной на груди рубахе, открывавшей ее старые, обвисшие груди, с распущенными волосами, стояла над сыном и царапала себе в кровь лицо и не переставая выла. Садо с киркой и лопатой ушел с родными копать могилу сыну. Старик дед сидел у стены разваленной сакли и, строгая палочку, тупо смотрел перед собой. Он только что вернулся с своего пчельника. Бывшие там два стожка сена были сожжены; были поломаны и обожжены посаженные стариком и выхоженные абрикосовые и вишневые деревья и, главное, сожжены все улья с пчелами… Фонтан был загажен, очевидно нарочно, так что воды нельзя было брать из него. Так же была загажена и мечеть, и мулла с муталимами очищал ее. Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О ненависти к русским никто не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения…

Старики помолились о помощи и единогласно решили послать к Шамилю послов, прося его о помощи…».

Когда я сказал Минкину, откуда этот отрывок, он не столько удивился, сколько обрадовался:

– Наконец-то! Хоть ты узнал Толстого! Кому из сегодняшних политиков и военных я ни показывал эти строчки, все говорили одно: лучше сейчас об этом не писать. Журналист явно преувеличивает, наверняка куплен Западом. Представляешь, ни один из них не читал Толстого!

Я был горд! Как все-таки бывает полезно, несмотря на возраст, порой найти в себе силы, чтобы послушаться родительского совета.

– Мало того, – добавил я. – Они и Пушкина не читали, и Лермонтова… Да что там… По-моему, даже в энциклопедию не заглядывали. Иначе хоть один из них задал бы себе вопрос: сколько раз можно наступать на одни и те же грабли?

Еще великий ученый Павлов, который исследовал человеческий мозг, любил говорить, что у большинства людей отсутствуют способности к установлению причинно-следственных связей. Но это мудрено. Это поймут лишь те, у кого эти причинно-следственные связи не нарушены. А для тех, у кого они нарушены, могу перевести на более современный язык. Павлов утверждал, что большинство наших людей может бесконечное число раз наступать на одни и те же грабли.

* * *

Один военный чиновник однажды мне сказал: «Чечня – это наш геморрой!» Правда, при этом почему-то провел рукой под своим подбородком, по шее. Очень правильно подмечено. И находится Чечня на карте примерно в том же месте. И вроде по размеру воспаление небольшое, но о каком общем выздоровлении может идти речь, когда с такой запущенной стадией ни сесть, ни встать, ни помечтать о светлом будущем. Поскольку, несмотря на все достижения фармакологии, наша медицина перед геморроем бессильна, я поинтересовался у одного заезжего восточного махатмы, с чего же, по его мнению, надо начинать лечить эту болезнь, чтобы избавиться от нее навсегда? Он мне ответил: «С головы». Причина геморроя всегда в голове. Поэтому прежде чем начинать лечение, надо спросить у головы: согласна она на это лечение или нет?

Интересно, какого бы ответа дождался восточный махатма от нашей головы? Не могу отвлечься от профессии сатирика и не представить себе отвечающую мудрецу от лица России голову помощника президента и не понимающую ее мудреные ответы голову мудреца. Конечно, я не восточный мудрец, но каждый день, когда я смотрю новости и от двух минут репортажа из Чечни у меня, как и у многих других телезрителей, портится настроение на весь вечер, я хочу нашей голове от имени всего нашего дряхлеющего туловища задать все тот же вопрос: вы правда хотите покончить с чеченской войной? Если да, то почему вы не организуете у себя в Кремле коллективное прочтение «Хаджи-Мурата», не присмотритесь к карте Чечни с умом, а не по военному, и не изучите историю этой болезни?

Страна – это организм, война – ее болезнь. Древняя медицина, вобравшая в себя опыт человечества за тысячелетия, справедливо настаивает на том, что у каждой болезни есть первопричина. Скажем, головная боль не болезнь, а симптом, который сигналит нам о том, что нарушился обмен веществ. Она же подает знак: мол, я предупреждаю, перестань объедаться, пить, курить, завидовать, зловредничать, обижаться, издеваться надо мной таблетками. Иначе скоро заболит что-нибудь другое, более важное. Недаром в древности многие болезни считались друзьями человека. Если их понимать, расшифровывать и слушаться, можно дожить до двухсот лет, от акушера до священника, минуя хирурга.

Есть древняя притча. Господь Бог помиловал душу разбойника, а наказал душу врача. «Прощаю тебя, – сказал он разбойнику, – потому что ты отнимал деньги у тех, кто обирал народ. А тебя, врач, простить не могу. Я посылал людям болезни, чтобы они задумывались о том, как они живут, а ты их вылечивал, и они продолжали жить по-прежнему».

БОЛЕЗНЬ – ЭТО ВЗГЛЯД ГОСПОДА НА ТОГО, КОМУ МНОГО ДАНО, НО ОН, К СОЖАЛЕНИЮ, ЭТОГО НЕ ПОНИМАЕТ.

Я часто обращаюсь за советами к древней медицине, потому что в древности не было денег. И целью целительства было исцеление. Недаром у всех этих слов общий корень – цель!

Если б гималайский мудрец пощупал сегодня пульс России, посмотрел ей в глаза, поговорил с ней по душам, то первопричиной всех ее болезней он наверняка назвал бы истощение нервное, физическое, полное нарушение обмена веществ. Поэтому и не осталось мышц, лишь небольшой жировой слой, который в виде новых русских так анекдотично смотрится на дистрофичном теле российской экономики. Этакий скелет в целлюлите. Все, что осталось за десять лет от былого культуриста после того, как в погоне за демократией, в силу своей недообразованности, он угодил в компанию алкоголиков, воров и наркоманов. Об этом нам постоянно и сигналит наш геморрой-Чечня.

Сегодняшнее общество, как наше, так и западное, к сожалению, лечит симптомы болезни, а не ее причины. Действительно, зачем копаться лишний раз в организме и искать какие-то скрытые проблемы в душе или сознании, если болит всего лишь такой пустяк, как голова. Да забросил в нее пару таблеток, она и присмирела. Правда, от этих таблеток еще больше нарушился обмен веществ, сник иммунитет. И то, и другое взбодрили уже горстью таблеток. От такой химической атаки растерялись почки. Их отрезвили парой уколов. От уколов опухла часть мозга. Ее вырезал знатный хирург, после чего организм стал не здоровее, а счастливее, поскольку наконец-то ему нечем стало сигналить о накопившихся в душе проблемах. И уже можно объедаться, курить и зловредничать, завидовать, обижаться на всех и вся, не комплексуя.

Чем чаще хирург вмешивается в наш организм, тем ближе мы становимся к одноклеточным. Если же учесть, что за каждую таблетку, укол, не говоря уже об операции, надо заплатить, то станет понятно, почему выгодна именно такая медицина!

Таким же выгодным для наших горе-лекарей стало и постоянное «лечение» Чечни!

* * *

Многие сегодня, понимая выгодность этой войны для наших лекарей, считают, что те сами ее придумали, сорганизовали, срежиссировали от взрывов домов в Москве и других городах, до выборов нового президента. Превратили войну в послушную, дрессированную, которая когда надо дает прибыль, а когда надо – повышает правильный рейтинг.

При всем цинизме профессионального сатирика я в это не верю. Не потому, что считаю нашу власть порядочной, а потому, что считаю ее не столь одаренной, чтобы она смогла такое срежиссировать. Кто всегда старается пролезть во власть? Те, у кого не хватает способностей стать настолько профессионалом в своей области, чтобы получать удовольствие от профессии. Во власть идут, чтобы не работать. Глупо спросить у депутата: «Кем ты работаешь?» Еще нелепей получить ответ: «Я работаю депутатом». Или: «Я работаю губернатором». Любой из нас от такого ответа улыбнется, но совершенно серьезно отнесется, если ему ответят: «Я не работаю – я депутат». Или: «Я не работаю – я губернатор». Не пойдет в министерство работать врач, который каждый день видит улыбающихся, выздоравливающих пациентов. Писатель, если его выберут мэром, на третий день сбежит из нового, навороченного кабинета в мэрии к своему ненавороченному писательскому столу. Художник не променяет на Думу светлый чердак, где он за красками забывает о времени.

Чиновники – это те, кто не могут ничего сконструировать, не могут лечить, не могут водить самолеты.

ЧИНОВНИКИ – ЭТО НЕ АКТЕРЫ, НЕ ПИСАТЕЛИ, НЕ ХУДОЖНИКИ, НЕ ЛЕТЧИКИ, НЕ ВРАЧИ…

Если они лишаются своей чиновничьей работы, они никто. В этом их беда. Такая же, как потеря туловища для паразитов: глистов, вшей, блох. Единственный выход из положения – успеть перескочить с гибнущего организма на другой, более живучий. Я всегда говорю маме: не взывай к чиновничьей жалости. У паразитов не может быть сочувствия. От долгой паразитической жизни у них атрофируются органы, которыми надо сочувствовать. Вон, у глистов нет даже органов зрения и слуха, остались только части тела для получения удовольствия от еды и размножения. К сожалению, то же от долгих лет государственной службы происходит и с большинством чиновников. Хотя попадают порой в государственные организации вполне достойные люди, но потом очень быстро у многих достоинство растворяется, как будто в Кремле издревле засела какая-то зараза, какой-то микроб. Или Кремль и Дом правительства построены в очень геопатогенных зонах. Так что не чиновники сорганизовали и срежиссировали эту войну. Они ею воспользовались, как истинные паразиты.

Когда мама слышит от меня подобные высказывания, она очень беспокоится и говорит: «Только не вздумай об этом говорить по телефону даже с друзьями». Это означает, что она думает так же, как и я, но ее поколение приучили не высказывать согласие впрямую.

– Конечно, конечно, – соглашаюсь я с ней. – Я не буду обсуждать наших чиновников по телефону даже с друзьями.

И действительно, я не собираюсь ни с кем их обсуждать по телефону, потому что все, что я о них думаю, хочу сказать по телевидению.

* * *

Не верю я и в то, что военные затеяли эту войну. Для того чтобы ее затеять, надо уметь принимать решения. А наши штабисты как раз этого делать не умеют. Впредь я заменю слово «военные» на «штабисты», поскольку слово «военные» для меня, в силу моего уважения к российской истории, означает честь и достоинство. «Штабисты» – наоборот. Впрочем, как и большинство сегодняшних генералов. Русский офицер, между прочим, и на дуэль мог вызвать. Согласитесь, нелегко представить себе наших штабистов и генералов, защищающих свою честь на дуэли. Такое возможно только в карикатуре.

Дуэль – не теннис. В ней не поддашься.

Как-то Жванецкий в своем выступлении очень точно заметил: «Наши военные умеют начинать войну, но не умеют ее заканчивать». Правильно! Они же получали звания еще в Советском Союзе. За то, что аккуратно проводили политинформации, тщательно оформляли красные уголки, занимались самодеятельностью, крепили мощь нашей армии лозунгами и стенгазетами. Перед приездом начальства заставляли солдат красить траву и подметать лес. Я никогда не забуду, как наш прапорщик в ракетных частях под Псковом перед встречей местного генерала обязал провинившихся рядовых на кухне протирать бархоткой для сапог глаза селедке, чтобы они в честь такой встречи были радостными. Единственное, что всегда умели делать наши генералы с достоинством – это вовремя отдавать честь. Когда случился Даманский, все местные дальневосточные военные чиновники растерялись. Подобные мероприятия не предусматривались утвержденным на пятилетку планом развития Дальневосточного военного округа. Долго ждали указаний сверху, а пограничники гибли. Наконец, не выдержал один из полковников, отдал приказ накрыть «Градом» все, что на восемьсот метров по ту сторону границы.

Полковник за то, что спас столько жизней, был награжден какой-то медалью 6-й степени чего-то и одновременно наказан – уволен в запас за то, что спас эти жизни без спроса. Так наши штабисты еще раз указали самостоятельно мыслящим офицерам, что военная честь не то, что надо беречь, а то, что следует вовремя отдавать.

Казалось бы, Даманский не имеет к Чечне никакого отношения. А на самом деле согласно все той же древней мудрости это была наша первая головная боль, первый знак, что армия не столько сильна, сколько надута важностью, как генеральское пузо. Если бы тогда этот знак был понят, потом не случилась бы такая беда, как Афганистан. Однако, даже потеряв ни за что в бессмысленной чванливой войне убитыми столько, что до сих пор никто не решается назвать точную цифру, наши генералы не поумнели и не подумали хотя бы на этот раз убрать с дороги все те же грабли. В первую чеченскую кампанию бывшие афганские командиры, желая в очередной раз выслужиться, продолжали посылать в бой с чеченцами-профессионалами солдат-первогодок. Чечня – это эстафетная палочка, переданная нам Афганистаном. Дамокловым мечом над нашей армией нависло проклятие матерей, вдов и детей из всех российских закоулков. Но им то что! Их же детей ни одна война не тронула. Их дети были всегда освобождены от армии как неполноценные. Они были полноценными только для бизнеса и высших генеральских постов в стране!

Надо отдать должное, многие генералы оказались очень способными. И после развала Союза многому научились самостоятельно. Например, строить дачи из материалов разобранных ракетодромов, торговать оружием и обмундированием, начиная с самолетов и заканчивая украденными с гарнизонного склада солдатскими трусами с клеймом советской армии, при виде которого у западных покупателей до сих пор в крови повышается адреналин. Когда случилась беда с «Курском», оказалось, что были списаны на металлолом и проданы за бесценок спасательные подводные лодки, и даже костюмы глубоководных водолазов умудрились продать в различные фотоателье. В этих костюмах с парапета питерской набережной «кореша» прыгали для забавы в Неву.

Многие люди считают: вот только раз украду, потом схожу в церковь на исповедь и больше воровать не буду, снова заживу честно, с достоинством. Наверняка, так думали при расформировании наших частей в ГДР многие генералы. В конце концов, что потеряет родина, если я отпишу на металлолом пару слегка заржавевших подводных лодок или десяток зенитных установок. У родины этого добра навалом, не убудет. Да, но у родины оказалось навалом и генералов, которые так же думают.

* * *

Однажды, в конце 70-х годов на теплоходе мы шли по Волге с большой писательской группой из Куйбышева в Тольятти, а на палубе сидел и смотрел на Жигулевские горы, как всегда с грустинкой, Булат Окуджава. Я тогда уже начинал выступать. Причем, если я ездил в писательской группе, то читал со сцены одни рассказы, более, как я считал, утонченные, а артистам эстрадным отдавал другие, те, которые сам читать в то время стеснялся. Артисты, исполняя по телевидению мои монологи, называли мою фамилию. Тогда на палубе Окуджава меня спросил, зачем я пишу для артистов такие пошлости. «Вам бы надо самому читать то, что вы пишете, и самому выступать». Желая показать, какой я дальновидный, несмотря на возраст, я ответил, что просто хочу довести авторские за исполнение моих рассказов до двухсот рублей в месяц, чтобы потом я мог, не думая уже о деньгах, сидеть дома и писать все то, о чем желаю. Окуджава усмехнулся, ответил, что так не бывает. Он видел многих молодых способных людей. Все, кто думали, что они только раз напишут на потребу, потом никогда уже не могли писать от души. «Эстрада вас может затянуть, если еще не затянула, – сказал он. – Вы рискуете на всю жизнь остаться обычным эстрадником». Прошло 20 лет, и я понял, что Окуджава оказался прав. Только писатель, уступив своей корысти, предает себя, а военные – тех, кого они должны защищать. Жертвой предательства художника становится душа художника. А жертвами предательства военных – тысячи жизней других людей.

Вряд ли наша военная верхушка задумывалась над этим. Она просто продолжала жить жизнью страны. Кому-то, в конце концов, в борьбе за доступ к якобы заржавевшим подводным лодкам, пришлось устранить конкурента, кому-то разобраться с пытливым журналистом, кто-то послал в бой за своей новой очередной звездой солдат-первогодков. И никто не подумал, что начиналось все с однажды украденных с гарнизонного склада трусов и алюминиевой посуды, потом формы, погон, орденов, знамен, а закончилось продажей противнику оружия и маршрутов движения колонн десантников в горах.

Интересно, что когда наша армия жила по законам атеизма и ее генералы были безбожниками, они меньше грешили, чем теперь, когда вера в партию резко сменилась верой в Бога. Как для истинных безбожников, для наших чиновников Страшным судом могли быть только реальные организации. И выражение «Гореть вам в геенне огненной» перестало на них действовать сразу после развала КГБ.

Словом, если выписать все грехи нашей армии, то станет очевидно, что за последние годы она нарушала все заповеди. Если б восточный мудрец был еще эстрадным сатириком, что возможно лишь в фантазии самого эстрадного сатирика, он бы сказал:

«КАРМА РОССИЙСКОЙ АРМИИ ВЫРОСЛА НАСТОЛЬКО, ЧТО УЖЕ СТАЛА ВЫВАЛИВАТЬСЯ ДАЖЕ ИЗ ГЕНЕРАЛЬСКИХ ШТАНОВ!»

* * *

Однажды я получил письмо из Тулы от одного военного. Когда-то я работал в журнале «Юность» помощником редактора. Мне поручали разгребать мешки с письмами. С тех пор я по почерку и по первым фразам, а также размеру письма, могу угадать, какого умственного развития автор письма и что он от меня хочет. Если первые строчки: «Уважаемый Михаил Николаевич, мы всей семьей Вас очень любим, не пропускаем ни одной Вашей встречи, Вы лучше всех остальных», – значит, просят деньги и такие же письма разослали всем остальным, кого считают лучше остальных. Если письмо начинается с перечисления титулов автора, его почетных грамот, вплоть до участника переписи населения, значит какой-то своей шуткой я попал непосредственно в него, и теперь он попытается запугать меня своими званиями и знакомствами.

Письмо из Тулы было короткое. Без лести. Начиналось с фразы: «Матери погибших в Чечне десантников из Тулы обращаются к Вам, потому что прочитали Вашу статью в „Аргументах и фактах“ о черной воровской слизи в нашей армии. Может быть, хоть Вы нам поможете».

У автора письма, написанного от имени матерей, среди тульских десантников в Чечне погиб брат. Написал автор грамотно. Нигде не хвастался своими званиями. Просто упомянул, что в прошлом тоже был военным. Чувствовалось, почерк когда-то был ровным, но из-за постоянных стрессов буквы стали разваливаться в разные стороны.

«Какое же отчаяние должно быть у этих людей, – подумал я, – если они написали сатирику?»

В письме было прямо сказано, что десантников предали. Автор сам ездил в Чечню, расспрашивал тех, кто остался в живых. Потом матери погибших обращались в военную прокуратуру, чтобы там разобрались. Но сначала чиновники увертывались, уходили от разговора. А потом и вообще перестали их принимать.

«Странное совпадение, – подумал я. – Через десять дней у меня как раз должно быть выступление в Туле». Я позвонил автору и предложил ему встретиться за час до концерта. Ехал в Тулу я с тяжелым предощущением. И не зря.

В мою закулисную комнату пришли автор письма и мать одного из погибших. Он высокий, седой. Рукопожатие, как и почерк, когда-то было уверенным. Она – из тех женщин, которых мало кто замечает и с кем чиновники особенно не считаются. Может, доярка, может, прачка, может, бухгалтер. На голове мужская шапка меховая, зимняя. Видимо, шапка сына. Может быть, в ней она чувствует себя ближе к нему. Классическое совдеповское пальто из нашего прошлого. Узенький меховой воротничок скорее похож на ошейник. Она была из тех женщин, которые быстро свыкаются с мыслью, что жизнь их не удалась и все свои надежды впредь вкладывают в детей. Такие женщины в России часто рожают без мужей, чтобы у них появился смысл в жизни. Несмотря на то, что прошел год со дня гибели сына, она все время держала носовой платок около глаз. Она плакала так же постоянно, как и дышала.

Сначала она с опаской и недоверием глядела на меня из-под шапки, не совсем понимая, зачем этот бывший военный пригласил ее на встречу с каким-то сатириком?

Говорить начал автор письма. Сначала сбивчиво. Волновался.

Колонну десантников должны были пустить по одному маршруту, но в последний момент маршрут изменили. Прикрытие авиационное сняли, сказали, что вертолеты сломались. Сам выход колонны тоже задержали на целый день. Как будто ждали кого-то. В пути остановились фотографироваться. Хотя это нарушение инструкции. При этом один из офицеров перегородил дорогу своим грузовиком, поставив его поперек, чтоб нельзя было быстро выехать. И когда фотографировались, все началось.

Постепенно к нашему разговору присоединилась и мать погибшего.

– За что? Я растила его… На институт накопила. Мне потом его друг рассказал. Друг почему-то в живых остался. Говорит, догадался откатиться в кювет и спасся, а Дима не успел. Но он наврал. Я знаю. На них напали 23-го, а смерть у Димы наступила 24-го. Мне его историю показывали. И две пули в коленке. Значит, над ним издевались, пытали…

Она не может продолжать. Я понимаю, что ей до сих пор мерещится эта страшная картина.

Счастье наших предателей в том, что они не верят в перерождение души. Иначе они знали бы, что отныне их род будет проклят из-за их предательства на несколько поколений. И потомки их будут мучиться, даже не зная, за что они расплачиваются.

– Она не поехала на опознание, – чтобы прервать неловкое молчание, говорит автор письма. – Не смогла. А я поехал. Вы не представляете… В морге, – он сделал паузу, чтобы выбросить из воображения виденное, – там наши ребята в холодильниках. Там жареным мясом пахнет. Большинство тел обуглены. Узнать никого невозможно. Все одинаковые. И запах. Запах горелого. Это преисподняя! Я туда с первого раза зайти не смог. Несколько раз кругами ходил. Потом выпил для храбрости. И зашел. А ведь я в прошлом военный. Но это страшно, поверьте.

Нет, я не прав, когда пытаюсь представить себе следующую жизнь наших предателей-штабистов. У них ее не будет. Нет такого наказания, которое могло бы искупить подобные грехи. Их души будут расформированы. На языке христианском это означает вечный ад, вечная сковородка. Как там, в морге, где пахнет жареным мясом преданных ими солдат. Самое страшное наказание – не жить больше. Быть приговоренным к «никогда». Что-то вроде надетого на душу вечного противозачаточного.

– А еще мне летчик рассказывал, – продолжает брат погибшего, – однажды они полетели на задание уничтожить несколько отмеченных на карте мини-нефтяных заводов. Разбомбили, развернулись, летят обратно. Смотрят, еще два в стороне. Их тоже взорвали. Только приземлились – тут же начальство накинулось: «Вы что наделали, кто вас просил? Это заводы, которые платят Москве».

Что я могу ответить? Подобное я слышал и от Бориса Галкина. Он тоже рассказывал, что и Басаева пару раз задерживали, но из Москвы приходил приказ: отпустить. Чуть ли не от самого бывшего премьера.

Но самое сильное отчаяние у моих собеседников оттого, что никто их даже выслушать не хочет. В газете, и то намекнули, чтобы они больше не приходили. Надоели. Один чиновник просто сказал матери: «Ну что Вы все время фантазируете? Нам доподлинно, из достоверных источников известно, что Вашего сына никто не пытал, его убили сразу, так что не волнуйтесь».

– Почему тем, кто с «Курска», родственникам, и деньги выплатили, и психологов дали? А с нами даже говорить не хотят. Мне, например, нужен психолог. Мне денег уже не надо, – говорит Димина мама. – Они у меня остались от накопленных для Димы, для института. Почему все разговаривают со мной так, будто Димы никогда у меня и не было? Будто я его придумала. Но ведь он у меня был. Я точно помню. Я же его в институт готовила…

Она смотрит на меня такими страшными глазами, как будто хочет понять: я верю ей, что у нее был сын?

Да, цена смерти! Сколько стоит, где погибнуть. Как в меню. Вроде как «Курск» – несчастье, а Чечня так, во имя идеи. За Родину!

К концу нашего разговора мои собеседники уже начинают успокаивать меня:

– Не волнуйтесь, даже если у Вас не получится помочь нам, спасибо уже хотя бы за то, что выслушали.

Я советую Диминой маме сходить в церковь. Она отмахивается и кратко отвечает:

– Пробовала, не помогает. Священник одно твердит: «Радуйся, сын твой в раю». А как я могу радоваться, я его в институт готовила?..

Мне нечего ей ответить. Даже среди священников уже появились чиновники от церкви с отмирающими органами сочувствия.

– Тогда сами разговаривайте почаще с ним. Ему сейчас это важнее всего.

– Я все время говорю с ним. Фотографию вон с собой для этого всегда ношу.

Она показывает мне фотографию. Молоденький. Худенький. Взгляд дерзкий. Такой взгляд бывает у наших молодых ребят, после того как они насмотрятся западных боевиков, и им кажется, что они тоже супермены и могут выбраться из любой ситуации. Но жизнь – не кино.

Мои посетители уходят от меня длинными обшарпанными, облупившимися, как и их судьбы, коридорами военного Дома культуры. Я смотрю им вслед и думаю: и нужно им не так уж много сегодня. Просто, чтобы их выслушали. Но у власти пока нет органов слуха.

* * *

Когда смотришь сегодня на нашу армию, которая от имени многомиллионной страны не может справиться с двумя тысячами боевиков, даже не верится, что раньше она считалась непобедимой. Так нас учили в школе. В пример приводили Куликовскую битву, Полтаву, позже Великую Отечественную войну и, конечно же, победу над непобедимым Наполеоном.

Действительно, в конце жизни на острове Эльба даже Бонапарт признался, что главной его ошибкой стал поход на Россию. Собираясь начать войну, он был уверен, что также легко расправится с ней, как и с другими странами Европы, с которыми он расправлялся всегда по одной и той же формуле. Вошел в страну, которая приглянулась. У границы его уже ждет армия противника, которая сейчас будет защищаться. Для него – гения и профессионала – предстоящее сражение всегда было радостью, как для ребенка игра в солдатиков, в которой он постоянно побеждал. Несколько дней, как правило, требовалось Наполеону, чтобы завоевать любую страну, получить с поклоном ключи от столицы, превратить потомственного короля в своего «шестерку»-вассала и въехать в его дворец под аплодисменты толпы, которая нередко приветствовала его как освободителя.

Единственной страной, где эта формула не сработала, оказалась Россия. Вошел в нее – а русской армии нет. Не ждет его. Не уважает. Он за ней. Она от него. Он – вправо, Барклай де Толли – влево. Наполеон – влево, русская армия – вправо.

Обидно стало гению. Зря, что ли, шестисоттысячную армию себе набирал, со всех стран лимитчиков призывал? Он за русскими в глубь страны, русские от него еще глубже. И засасывает, засасывает его Россия, как болото. Уж все сроки, отпущенные на завоевание, просрочены. Корм для лошадей кончается, погода портится. А сражения все нет. С продуктами и кормом для лошадей тоже беда. Из-за таких расстояний обозы из Франции запаздывают. Не случалось такого ранее ни в одной европейской стране. Там все само собой складывалось. Кончился корм для лошадей, зашли солдаты в любую деревню, отобрали у крестьян корм, заодно и лошадей. А тут зашли в деревню – лошадей нет, корма нет, все, что на полях посеяно, выжгли, чтобы антихристу не досталось. Крестьян и то нет, все по лесам попрятались. Только ночью с косами подкрадутся, покосят пару батальонов лимиты и обратно в лес.

Очевидцы рассказывают: Бонапарт действительно радовался, как ребенок, когда, наконец, увидел на рассвете русскую армию у деревни Бородино. Глаза заблестели, оживился. Теперь-то, благодаря науке, мы знаем, что это у него разыгрался в организме мужской гормон-тестстерон.

Позже, там же, на Эльбе, он называл сражение при Бородине самым жестоким в своей жизни. Один раз во время этого сражения Бонапарта видели со слезами на глазах, когда умирал его любимый генерал. Сколько раз в течение дня докладывали Наполеону о победе и разгроме русской армии, а русские пушки продолжали стрелять, армия Кутузова не отступала, в который раз французы брали артиллеристский редут Раевского, и в который раз русские его возвращали себе благодаря какому-то неизвестному генералу Ермолову.

Кто-то из наполеоновских генералов сказал императору во время этого сражения: «Русские солдаты продолжают сражаться, будучи убитыми. Я восхищен ими!..»

Да, не вычислил Бонапарт России, хотя и считался гением. Его агенты и дипломаты много лет доставляли ему сведения о русских бездарных генералах, о нерешительном мямле-царе, о проворовавшемся дворянстве и о вяло– недовольном властью народе… Он даже потребовал от своих дипломатов историю Пугачевского бунта. Но одного не смогли заметить в российском народе его агенты и дипломаты. Достоинства! Потому что люди с достоинством не могут быть фискалами. Им трудно заметить то, что в них отсутствует.

Так что зря Бонапарт ждал ключи от Москвы и восторженных взглядов из толпы, когда он будет въезжать в Кремль. Он был для русского народа оскорбителем! Оскорбителем веры, полей, домов… До сих пор историки не могут прийти к общему мнению, кто первым поджег Москву? Или кто отдал приказ поджечь ее: царь, Кутузов или комендант Москвы? Потому что не было приказа, не было этого одного первого поджигателя. Москва загорелась от энергии ненависти, от оскорбленного чувства достоинства всего народа. Не ожидал Бонапарт, что в целом народе может быть такое достоинство, которое, как он считал, есть только у него одного. Сначала он это достоинство за варварство принял. Он же пришел как освободитель от крепостного права. А они его гонят огнем, косами… И еще радуются! Варвары! Как можно радоваться, когда такие ценности вокруг горят? Собственную столицу подожгли и гордятся этим… Дикари! Нет, не может западный человек умом высчитать то, что русские делают от души, и что достоинство и честь могут быть ценнее всех ценностей! Уверен был Бонапарт – только до границы погонит его этот обезумевший народ. Но опять не угадал. До Парижа антихриста погнали. Ты у нас в Москве побывал, теперь наша очередь побывать в Париже. Иначе нечестно получается. И потом, все-таки Париж! Кафе, театры, француженки! Когда еще такая возможность представится русскому мужику во Францию без визы сгонять? Три раза, пока его гнали, Бонапарт успевал возвратиться в Париж, набрать армию, и разбивал русских вместе с их союзниками в пух и прах, а те все гонят и гонят его. Ничего не может понять Наполеон. Неужели им так в Париж хочется? Нет, просто очень обидел он нашего человека. Поэтому и проиграл. А еще потому, что у него во Франции люди закончились. А в России они никогда не кончаются.

В последний раз он все-таки признался – обхитрили его русские. Уже у самой границы с Францией обошел российскую армию с тылу, решил неожиданно в спину ударить. А русские посмотрели на этот маневр, говорят: а что с ним опять драться, он же нас опять поколотит, тем более что дорога на Париж свободна. Пошли и взяли Париж! Практически без жертв!

Это правда, русская армия всегда была непобедимой, когда защищала свою Родину и достоинство, когда армией становились все, от царя до крепостного, и когда даже аристократическая тусовка на время превращалась в интеллигенцию.

ЧЕЧНЯ – НЕ НАША РОДИНА. ПОЭТОМУ ЧЕЧЕНСКАЯ ВОЙНА – БЕЗ ДОСТОИНСТВА.

Но Чечня – не Родина Димы, погибшего десантника из Тулы. Эта война защищает не интересы народа, а интересы государства. Пока в России, к сожалению, эти интересы расходятся.

У меня нет злости к коммунистам. Коммунисты меня никогда не обманывали, потому что я никогда им не верил и на них не надеялся. А демократам я верил. Как и многие другие. Но они меня обманули.

Я не считаю Ельцина плохим или злым человеком. Но он спутал два понятия: тщеславие и достоинство. Достоинство не терпит лести, а тщеславие лестью питается. В результате власть в стране перешла к тем банальным льстецам, которые просто научились пользоваться президентом как неким инструментом для своего казнокрадства. Хотя самого Ельцина лично я не могу представить себе на Поклонной горе в смиренном поклоне с ключами от России. Но я могу представить себе, как это делает любой из его былого окружения. Причем не просто подносит ключи, а еще и оправдывает свой поступок: дескать, Бонапарт поможет нам прямо от крепостного права перейти к рынку, к реформам, и при нем в Россию потекут настоящие инвестиции. Благодаря нашим демократам слово «инвестиция» стало важнее достоинства.

* * *

В ближайшее время мы навряд ли узнаем, из-за чего началась эта последняя чеченская война, что послужило поводом для нее. Из-за того, что наши военные оставили чеченцам оружие, а те денег за него не вернули? После чего наши генералы, решив на них «наехать», растревожили, растеребили президентское достоинство-тщеславие? «Мол, они же Вас не уважают, отца нашего родного. Да Вы же у нас как Петр I! Неужели потерпите?» И покатились на следующий день танки на войну.

Думаю, что не скоро узнаем мы и причины гибели «Курска», и всех остальных катастроф. Потому что причина у всех сегодняшних российских бед одна.

ЗА ДЕСЯТЬ ЛЕТ ПРАВЛЕНИЯ ТЕХ, КОГО МЫ СЧИТАЛИ ДЕМОКРАТАМИ, РОССИЯ БЫЛА ПЕРЕВЕДЕНА НЕ НА САМОУПРАВЛЕНИЕ, КАК НАМ ОБЕЩАЛИ, А НА САМОВОРОВСТВО.

Вместо писателей и поэтов, как это всегда было на Руси, совестью страны стали олигархи и финансисты. А для финансистов, как говорил еще кардинал Ришелье, предательство – дело времени. Спекуляция перестала считаться чем-то недостойным. Бывшие уголовники превратились в наших учителей, эмигранты – в наставников. Все честные, неворующие люди были унижены, лишены даже надежд на сносное будущее.

За несколько лет по России прокатилась скрытая гражданская война. От одних бандитских разборок погибло столько людей, как на войне. А сколько полегло в Чечне? Да и все другие признаки гражданской войны налицо. По всему миру рассеяны лучшие умы, ученые: биологи, медики, инженеры космической промышленности, компьютерщики, химики. Во всех странах, как в восемнадцатом, российские нищие. Самым доходным на сегодня российским экспортом стали нефть и проституция. От русских в бывших республиках СССР отмахнулись, как от назойливой мошкары. Даже слово новое для них придумали – «соотечественники». Вроде как не наши, не родные, а так, просто похожие на «отечественных». Бюджетников отлучили от зарплаты настолько, что их тоже можно уже называть «соотечественниками». Заводы и предприятия умудрились продать иностранцам так, что еще остались им должны. Образование и культура стали предметом импорта, как цыплячьи ножки и «Стиморол». Армия, мышцы государства, превратилась в кожу и кости. Космос утопили в Тихом океане. Гордость советской космической науки и техники – «Буран» – приспособили под ресторан. Наконец, экономика была приведена в состояние гармонии с речью премьера, который говорил правду только тогда, когда не понимал, что говорил.

Поэтому старая власть так спокойно и уступила место новой. Она поняла, что уступает место на капитанском мостике «Титаника», из-под которого уже показалась верхушка айсберга.

Это ли не есть нарушение обмена веществ? В нем и причина Чечни, и всех остальных катастроф. И если этого не понять, то главная катастрофа еще впереди.

НЕДАРОМ РОССИЯ СВОИМИ КОНТУРАМИ НАПОМИНАЕТ ПОДВОДНУЮ ЛОДКУ!

И не надо скулить, за что Чечня на нас свалилась. Чечня – это наше проклятие, нажитое нами изнутри. Это болезнь-друг. Если б не было Чечни, мы не знали бы, насколько больны.

* * *

После беды с «Курском», пожара на Останкинской башне и взрыва на Пушкинской, терактов в Чечне, во многих городах служили молебны, чтобы Господь Бог, наконец, пожалел Россию. Каждый снова почувствовал себя абсолютно беззащитным, а я смотрел на молебны и думал: неужели мы ни на что больше не способны, кроме как молить Бога о том, чтобы он защитил Россию от напастей? Лично мне порой кажется, что Господь посылает нам все эти тяжкие испытания одно за другим, потому что все еще надеется на нас. Он рассчитывает на Россию, как на свою помощницу в тех будущих встрясках, о которых только ему одному заведомо известно. Он-то понимает, что сможет сделать помощником Запад, только если разместит на долларе свою фотографию. А в России есть еще, как сказал Солженицын, «спасительные задатки». Поэтому Господь и трясет ее. И говорит: ну, встряхнись, же! Илья Муромец, слезь, наконец, с печи. Разуй глаза – неужели тебе еще один Наполеон нужен, чтобы вспомнить, что достоинство важнее инвестиций?

И, как ни странно, похоже, что Всевышнему сегодня кое-что уже удается. Во всяком случае, первая переоценка у тех, кто в эту «гражданскую» выжил, уже началась. Недаром Запад о России больше ничего хорошего не говорит – первый и вернейший признак оживления нашего достоинства. Есть и другие признаки выхода из комы.

Снова зрители потянулись в театры, в кино. Появились отечественные кинофильмы без мата. В прокатах уже чаще спрашивают их, а не западные боевики. В книжных магазинах толкучка как в электричке в час пик. Еще не сложилась новая литература, но бывшие бандиты настолько зарылись в бизнес, что начали заниматься книгоизданием. Проститутки стайками потянулись из развитых стран обратно на Родину. Заработок на Родине больше, клиенты душевнее. То ли краб какой-то выпустил Россию из своей клешни, то ли кто-то сверху начал поливать ее живой водой.

Власть делает первые попытки защитить русскоязычное население в бывших республиках. Воровство становится более упорядоченным. Похоже, новая власть пытается привести экономику к «евростандарту» воровства, трезво представляя себе, что если воровство прекратить полностью, то российское государство развалится. Как писал поэт Евтушенко, если «казнить всех малых и больших воров, Россия станет как пустыня Гоби».

Словом, есть положительные симптомы, доказывающие, что больной стал легче дышать. Недаром недовольны журналисты и та часть так называемой элитной тусовки, которая всегда передвигается в направлении, где бесплатно кормят.

Наконец, все, кто при старой власти воровал прямо из казны, убеждают нас, что становится еще хуже. Это значит – точно становится лучше.

А один из бывших севастопольских матросов порадовал особенно. Женился на американке. Но, несмотря на жизнь в «теплой американской ванночке» через год развелся. Причина развода лично меня убедила, что не все еще потеряно в нашем народе. Его молодая жена не признавала роль Советской Армии в Великой Отечественной войне. А у него оба деда на ней погибли. А она считала, что с Германией воевала и справилась только Америка. Они все время ссорились из-за этого, пока не разошлись.

Надо отдать должное бывшему президенту России. Благодаря гремучей смеси его ошибок и заходов не туда нам всего десять лет понадобилось, чтобы понять, что дружба с Западом для нас – западня, а демократия – это власть денег, выбранная на деньги ради денег, и что пора, наконец, начинать лечиться и налаживать общий обмен веществ. А для этого, прежде всего, необходимо покончить с кавказским недугом. А как? Ему же более двухсот лет.

ЧЕЧНЯ – ЭТО АНТИКВАРНЫЕ ГРАБЛИ РОССИИ.

Медики хорошо знают, что покончить с хроникой всегда сложнее, чем с острым заболеванием. Тут особенно важно внимательно присмотреться к истории болезни, что мне и посоветовала в свое время сделать моя мама.

* * *

Должен сказать: первое, что приходит на ум – в этой более чем двухсотлетней войне никогда не было победителей. Ведь дружно Россия и Чечня жили только до конца XVIII века, потому что ничего друг о друге толком не знали. У чеченцев не преподавали в школах географию, поскольку у них не было школ. У русских же где-нибудь в Петербурге или в Москве спрашивать о чеченцах в то время было так же бессмысленно, как нынче у американцев про нивхов и коряков.

Да и слово «чеченцы» к тому времени только что закрепилось за горским племенем «нахчо» по названию их аула Чечен. Несмотря на то, что когда-то в этих местах расположилось древнее, достаточно цивилизованное царство Аланья, племя «нахчо» сумело сохранить незамаранным свой первобытнообщинный строй. Даже татаро-монголы, разрушившие царство, не тронули племя – видимо, не заметили его. Так и жило оно в веках, запертое горными хребтами, от нечего делать враждуя между собой родовыми кланами и рожая детей для поддержания главного завоевания своей культуры – кровной мести.

В свободное от подобных развлечений время пасли на горных лугах скот и вспоминали, кто еще остался не отомщенным. Земледельческая равнина за Тереком их мало интересовала. О нефти под землей они не догадывались, а представить себе чеченца, сеющего хлеб, так же нелепо, как еврея, помешивающего сталь в мартене.

Зато эта равнина была спасательным кругом для беглых российских крестьян, вольноотпущенных и казаков. Недаром названия сёл на ней – русские. И лишь в горах чеченские аулы. Именно в степь и на плодородные земли веками бежал энергичный российский люд, для которого удовлетворить порывы своей безразмерной, как и Россия, души во всегдашней неразберихе российских законов было так же невозможно, как вдохновенному художнику писать картины на пленэре в наручниках. Поэтому все они и бежали за одним – за волей!

Воля – это особое чувство, известное только нашим предкам. Недаром в других языках такого слова нет. И переводится оно обычно как «свобода». Но свобода – жалкое подобие воли. Это воля, запертая в конституцию западной демократии. Воля так же отличается от свободы, как уха, приготовленная на берегу реки из только что выловленной рыбы, с затушенной для аромата прямо в котле головешкой, отличается от бульона из рыбных кубиков.

БЕГЛЫЕ КРЕСТЬЯНЕ И КАЗАКИ – ДРОЖЖИ РОССИИ.

Благодаря и тем и другим Россия распухала и, как тесто из тесной кастрюли, вываливалась из своих предыдущих границ. Крестьяне распахивали для нее все новые просторы. А казаки, сами того не ведая, оберегали своими разбойничьими шайками эти стихийно возникшие границы. На окраине России каждого могла встретить вместо таможни какая-нибудь банда очередного казацкого атамана и обчистить посерьезней любого таможенника.

КАЗАЦКАЯ БРАТВА – ЭТО САМООКУПАЕМАЯ РОССИЙСКАЯ ТАМОЖНЯ ЭПОХИ ЕВРОПЕЙСКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ.

Даже турки в период османской спеси, мечтая стать нашим новым татаро-монгольским игом, не смогли пробиться сквозь множество казацких «таможенных терминалов».

Шло время, и эта полубуйствующая, полупьяная граница России доползла вплотную до Кавказа. Особым удовольствием для казаков стало двинуться походом на какое-нибудь ханство, благо этих ханств в горах, как сусличьих нор в степи. Потрясти казну какой-нибудь орды, увести княжну, а то и весь гарем считалось у казаков особой доблестью, этаким VIP-развлечением! Потом, собравшись с братвой, написать благодарственное письмо самому хану с признанием прелестей его любимых жен. А княжну-другую по пьянке просто выбросить за борт ради тоста за дружбу с корешами. Все это считалось у казаков защитой отечества или называлось двумя взаимоисключающими словами «навоевать добра». Так они и погибали тысячами от сабель ханских охранников, у сундучков с восточными драгоценностями, выкрикивая в момент отлета души в мир иной: «За Русь нашу православную!» Не зря же народные сказки и былины с детства воспитывали в них чувство романтической агрессии в борьбе с неверными.

Я понимаю, многие представляют себе казаков сегодня по кинофильму «Тихий Дон» этакой сплошной дисциплинированной конницей. Другие, те, что помоложе, думают, «казаки» – маскарадная забава безработной части мужского населения юга России. Всегда в маскарадных костюмах, с импотентно висящими у ног музейными нагайками и лихо подкрученными к небу усиками-сабельками. При этом с глазами, вечно просящими у государства денег на организацию своего потешного войска. И, судя по всему, небезуспешно. Иначе как объяснить, что среди есаулов в наши дни появились такие фамилии, как Рабинович, Швеллер и Драхман... Правда, как сказал один из остряков писателей-евреев в ресторане Дома литераторов, это вполне возможно только из чувства ностальгии еврея по нагайке.

На самом деле в те давние времена казаки были самым буйным, не поддающимся воспитанию российским сословием. Недаром даже детская игра называется не просто «Казаки», а «Казаки-разбойники». Дети – наши экстрасенсики, правильно ощущают историю. Самым зазорным у казаков всегда считалось работать. Одна моя знакомая, потомок казачьего рода, рассказывала, что однажды ее дед, отчаявшись, в 30-х годах пошел работать грузчиком на пристань. Так его друзья-казаки в знак презрения выстроились на причале и дружно показали ему голые зады.

Петр и казаки – два главных пугала европейских стран запоздавшего российского средневековья. До сих пор многие на Западе представляют русских по образу казака-разбойника! Полудиким, степным кентавром с генами скифов и печенегов. До сей поры у поляков и венгров не развенчали этот образ русских даже Достоевский, Толстой, Пушкин и Гоголь. Зато очень удачно его подкрепили разъехавшиеся по всему миру «новые русские кореша» со скифским золотом на пальцах и шеях.

* * *

Горцы тоже не остались в долгу перед казаками-разбойниками. Отныне у них появились новые удовольствия: украсть в станице скотину, пострелять по бегущему за Тереком человеку. Принести скальп казака к домашнему очагу невесты стало у чеченской молодежи признаком совершеннолетия и доказательством, что жених созрел, налился силой для медового месяца.

Наверное, эти две взрывоопасные смеси – казаки и горцы – еще долго продолжали бы искриться, потираясь друг о друга немаркированными границами, если бы в это время совершенно неожиданно не попросилась в состав России Грузия. Попросились грузины добровольно и этим перехитрили даже хитроумных армян, понимая, что они как и русские, тоже православные, значит, им не откажут. Снизу Грузию подпирала Османская империя, грозилась устроить когда-нибудь резню. С других сторон теребили мелкие кочевые племена. К концу XVIII века почти все они приняли мусульманство, принеся этим общую клятву вечно дружить против вываливающейся на них из своих объемов России.

Я уже не раз замечал, что грузины хитрее армян настолько, насколько ежик хитрее лисы. У армян все хитрости на лице, как у лисы. Сначала в дверях появляется хитрость, а за ней уже входит сам армянин. А по ежику никогда не скажешь, чего он хочет. Главное для него – вовремя ощетиниться. Грузины вовремя поняли, что дешевле ощетиниться и впредь защищаться российской армией, чем своей. Тем более что собственная армия всегда напоминала нечто среднее между армией и хором. А защищаться от турок хором бесполезно.

Руководствуясь со времен Петра I имперскими замашками, Россия тоже обрадовалась грузинскому предложению. Она всегда была рада расширить свои границы на дармовщинку. И тут же вошла в дружбу с Грузией своей армией и погранзаставами, а Грузия в ответ внесла в этот новый союз чувство благодарности и клятву в вечной преданности. Естественно, не подозревая, что когда-нибудь во главе ее будет стоять Шеварднадзе.

Все это было б полбеды, если бы в это время не попросился в состав России еще и Азербайджан. Видимо, азербайджанцы услышали, насколько после объединения веселее запели в горах грузины, и тут же сообразили, как это выгодно дружить с соседом, который верит заверениям и клятвам.

И все в этой трехсторонней дружбе было бы хорошо! Кроме одного… Вернее, кроме множества кавказских племен и народцев, которые этакой невыбиваемой прокладкой засели в горах между подружившимися, а сами дружить дружно отказывались. А на унизительные предложения построить им в будущем театры, музеи, школы и, самое страшное, завести когда-нибудь свою консерваторию, с радостью выбросили топор войны!

На выброшенный топор Россия ответила: ей дешевле насильно усыновить толпу беспризорных племен, чем в отсутствие авиации дружить через них. Россия всегда считала войну самым дешевым способом разрешения исторических проблем. Ведь для российских правителей единственная бесконечная величина – это российский народ. Так началась первая Кавказская война.

Обе стороны были втайне довольны новому этапу развития «добрососедских» отношений. Во-первых, и те, и другие делали богоугодное дело – боролись с неверными. Во-вторых, у мужской части кавказского населения, наконец, на долгие годы появилось настоящее мужское занятие, а у России еще одно место, куда можно было ссылать зарвавшихся в своей дерзости после победы над Наполеоном офицеров и расхулиганившихся поэтов.

Поэтому возглавить всю эту кавказскую мясорубку было поручено одному из самых дерзких генералов, герою Отечественной войны 1812 года Ермолову. Мало того, что во время Бородинского сражения без соизволения высшего руководства он повел в атаку солдат, спасая бригаду Раевского, он еще и надерзил самому государю. Когда царь, желая наградить отличившихся в войне офицеров, спросил у Ермолова, какую награду он хотел бы получить, Ермолов ответил: «Государь, произведите меня в немцы». Смелость в бою есть отвага, смелость в свете – дерзость. Царь принял ответ как насмешку над всем, к тому времени полнокровно немецким родом Романовых, и наказал генерала, назначив его губернатором всего кавказского неповиновения.

До сих пор при воспоминании о Ермолове чеченцы готовы выкалывать глаза на его портретах, предавать шариату его бюсты и отрезать уши от его памятников. С ним было очень неудобно воевать. Его офицеры не подрабатывали продажей оружия на сторону, не выдавали противнику маршруты движения армейских колонн. Сам генерал, воспитанник Суворова, не строил в Подмосковье дачу из привезенного с войны кавказского известняка. Более того, он сначала думал, потом действовал, что для русского штабиста было очень необычным.

Ермолов очень быстро понял, что карательные экспедиции вглубь гор, которыми до сих пор «грешила» Россия, только разжигают темперамент противника, умеющего всегда вовремя улизнуть от так называемой нынче «зачистки» в так называемую «зеленку». Поэтому генерал приступил к делу по-суворовски непредсказуемо. Он начал планомерное продвижение в глубь гор с одновременной «зачисткой» не только противника, но и самой «зеленки», вырубая в лесах широченные просеки, с которых леса просвечивались словно рентгеном. Ермоловская тактика поршнем выдавливала горцев из лесов и гор на прозрачные равнины, где те просто вынуждены были жить по немилым их сердцу российским законам и заниматься тягостным для них земледелием. Первыми выдавились и согласились на окультуривание и даже на свой краеведческий музей не столь кровожадные ингуши и еще несколько племен.

Чтобы усыновленным впредь не захотелось вернуться к своим общинно-родовым манерам, Ермолов построил три крепости с угрожающими названиями: «Внезапная», «Бурная» и «Грозная». Особенно пугала всех последняя. Тогда никто не предполагал, что она станет столицей Чечни с нефтеперерабатывающим заводом. За что сегодня чеченцы должны были бы извиниться перед памятниками Ермолову, и все отколотые ранее уши и носы аккуратно прилепить на прежнее место.

Наверное, война вскоре закончилась бы полной зачисткой неприятеля, и вырубкой лесов. А если бы у Ермолова была современная техника, то и выравниванием горных хребтов. Но славный защитник природы, следующий государь Николай I, вовремя отозвал опального генерала. За все содеянное для Отечества наказал почетной пожизненной пенсией и усадьбой в Подмосковье.

Интересно, что как только следующие за Ермоловым губернаторы и главнокомандующие отказались от его плана и, щадя леса, вернулись к карательным мерам, горцы начали одерживать одну победу за другой, словно доказывая, что бороться с ними можно только ермоловским поршнем.

Уже отшумели декабристы, сменилось два царя, началась и закончилась Крымская война, был подписан унизительный для России Брестский мирный договор, а Кавказская война все продолжалась, унося жизни все новых и новых солдат, офицеров и опальных литераторов. Как ни пыталась русская армия поймать главного бунтаря, предводителя мюзитов (первых мусульманских экстремистов, объединенных общей идеей уничтожения иноверцев) имама Шамиля, ей это никак не удавалось. Шамиль стал народным кавказским героем. О нем рассказывали легенды даже среди русских.

Казалось бы, история повторяется. Опять неуловимый Шамиль. Но нет, они очень разные, эти Шамили. Тот Шамиль не прятался за беременных женщин, не прикрывался младенцами и не считал геройством изнасилование.

О плане Ермолова вспомнил, наконец, Александр II, который очень не хотел быть похожим на своих родителей с их ошибками. Переброшенными с Крымской войны армейскими корпусами стала медленно, по-ермоловски, сжиматься петля вокруг Шамиля. Есть легенда, что его брали в одном из аулов, и что русские солдаты появились в этом ауле так же неожиданно, как когда-то Суворов во Франции, съехав на копчике с гор.

Конечно, не обошлось и без подкупа близлежащего окружения и охраны Шамиля. Как сказал когда-то римский император Август, любую крепость может взять любой осел, если осла правильно нагрузить золотом. Война длиною в два поколения, наконец, закончилась. Царь лично принял плененного Шамиля, как достойного противника, и отправил на поселение в Калугу, выделив ему дом с садом и огородом и наказал мирно доживать свой век, разводя цветы в саду и выращивая редиску в огороде. Такая пытка для Шамиля не могла долго продолжаться, и он вскоре скончался. Успев, правда, написать завещание, в котором наказал чеченцам и дагестанцам никогда впредь не воевать с Россией. И даже, говорят, в конце сделал приписку, что нет ничего страшнее, чем смерть на садово-огородном участке.

Царь же в знак примирения набрал себе в гвардию отъявленных чеченских головорезов, красиво их одел, превратив в парадных секьюрити, наивно полагая, что таким образом навсегда решил чеченскую проблему.

Довольно надолго в истощенном войной крае наступило затишье. Кавказу требовалось время, чтобы нарожать новых сыновей и внуков.

* * *

Самим племенам поначалу даже понравилось в составе России. Во-первых, их стали называть народами. Во-вторых, от полууправляемой богатой ископаемыми России им всегда что-то перепадало… Появились такие диковинки как школы, музей, театр, магазины, деньги, часы, железная дорога с расписным пестрым железнодорожным вокзалом и даже придавшие степному пейзажу некую изюминку нефтяные вышки, с которых всегда можно было умыкнуть пару ведер шлягерной уже в то время жидкости.

Казакам тоже постепенно становилось не до горцев. Россия решила их приручить. Отныне казаки боролись за максимальную выгоду от этого приручения, превращаясь из нарушителей в усмирителей. Их конно-нагаечные ряды стройнели, усы пышнели и еще лихастее подвинчивались к небу, щеки наливались холестерином, прикормленные государством животы начинали выпадать из седел, станицы наполнялись добром. В конце XIX века выкрик в толпе: «Казаки!» означал – спасайся, кто может, а то прольется кровь. Наконец-то казачество нашло выход своей генетической энергии удали и буйства в рамках государственного законодательства. После Кровавого воскресенья, подавления восстания рабочих 1905 года, мятежей в Прибалтике, Польше и Финляндии и множества еврейских погромов в народе появились выражения: «Казак – орудие производства гробовщиков» и «Казаки лежачих не бьют, они их добивают».

Особую ненависть и презрение у казаков вызывали пролетариат и евреи (хотя одно с другим казалось несовместимым). Пролетарии, скорее всего – тем, что работали, а евреи тем, что они якобы пользовались результатами этой работы. Порой создавалось впечатление, что мечтой казаков было вымарать и тех и других навсегда из истории России. Они, словно ясновидящие, предчувствовали, что когда-нибудь и те и другие объединятся в своей закомплексованности и сведут с ними счеты. Действительно, пришедшие вскоре к власти и те и другие решили, что разгром казаков в гражданскую войну был явно недостаточным, и что гораздо спокойнее будет на свете, если вообще стереть их, как резинкой, не только из истории, но и из географии России.

Особенно преуспел в этом деле будущий «отец всех народов». Заодно с казацким сословием он решил вымарать из генетики и народную тягу к воле по всей России от самых южных гор до северных морей. В три недели «отец» выселил и без того обессиленных казаков с их земель, растворил в общей банке «братских народов», прибавив тем самым еще один ген вечного буйства к хромосомному набору будущих российских поколений. Не веря в генетику, он оказался величайшим генетиком. До сих пор почти в каждом русском по пьянке в ресторанах, саунах, на презентациях, дискотеках и лесных полянах, оживают гены казаков, которые многие, не зная истории, опрометчиво принимают за гены гусар.

Но величайший генетик, «отец всех народов», был еще и величайшим мастером пытки. Причем не только физической, но и психологической. Чтобы никого из казаков впредь не тянула к себе память земли, он решил эту память подредактировать, и подарил исконно казацкие земли их исконным врагам – горцам. Новый лоскуток на карте назвал автономией, присвоив ему самое дорогое для чеченцев – свой цвет на карте. Бывшую крепость Грозную, ставшую к тому времени городом, назначил работать столицей лоскутка. И одним росчерком пера решил затянувшийся спор племен-народов, какую письменность им, наконец, выбрать для их будущего – арабскую или латынь, подарив лично от себя с грузинским великодушием русский алфавит.

Надо сказать, от природы мысли у горцев быстры, как их кони и реки. Они сразу же сообразили, что такому подарку лучше обрадоваться. И обрадовались. Из последних сил. Поняли – иначе «отец» и их растворит в этом же многонациональном растворе. Они своим общинно-родовым чутьем людей природы почувствовали в нем своего. То есть даже не отца, а пахана всех народов. Потому что он не уговаривал их дружить. Он им дружить приказал.

Все-таки Сталин был романтиком! Он верил в воплощаемость своих невоплощаемых идей. Я думаю, что и Сталин, и Гитлер, и Наполеон, и Македонский – все были романтиками. И даже Нерон! Они все верили, что могут изменять законы природы. И все любили об этом мечтать. У них была очень мощная энергия мечты. Просто их мечты были со знаком «минус». Я всех романтиков делю по-Евтушенковски на романтиков-«светильников» и романтиков-«гасильников». Они были романтиками-«гасильниками». Однако, как и подобает любым романтикам, они наверняка тоже мечтали перед сном. Только о завоеваниях, уничтожении народов, о власти над миром, душами…

Пахан всех народов был одним из самых ярких и мощных романтиков-«гасильников». Он романтично верил в то, что с выселением казаков на их земле навсегда наступит спокойствие. Верил, что с открытием отдела атеизма в краеведческом музее чеченцы тут же сменят веру в Аллаха на веру в социализм с человеческим лицом. Что во вновь открытых библиотеках чеченцы будут учить наизусть стихи Багрицкого и Демьяна Бедного, петь овцам в горах песни Лебедева-Кумача, а по вечерам танцевать в парусиновых брюках и соломенных шляпах под духовой оркестр на танцплощадках домов отдыха, а потом на кухнях за чаем под музыку Дунаевского обсуждать его новую Конституцию.

Среди чеченцев он назначил не только секретарей партячеек, комендантов, заведующих складами, но и драматургов, композиторов, писателей, поэтов. Приставил к ним переводчиков, которые по приказу партии научились переводить три запева с чеченского в девять-двенадцать поэм на русском. Наконец, пытаясь выиграть в споре с генетикой, снял фильм о любви русской барышни-свинарки и чеченского джентльмена-пастуха, который заканчивался хеппиэндовским поцелуем на ВДНХ, а начинался шагающим стадом коров с гор под песню «Шагай вперед, комсомольское племя». Говорят, когда в аулах фильм показывали чеченцам, те хохотали, думая, что это комедия.

Он был романтиком-монстром. Он верил в дружбу народов, которые будут дружить, если из них периодически выстригать тех, кто дружить не хочет. Единственное, во что он не верил, это в генетику – в этого самого мощного режиссера истории, поэтому и стал главным минёром нашего будущего, объединив и замкнув в общих границах немало самовоспламеняющихся смесей.