Дарья Калинина
Напиток для Шапокляк
© Калинина Д.А., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
* * *
Глава 1
Ладони уже болели, так часто приходилось в них хлопать. Фима твердо помнила о своем долге и о том, зачем она находится в числе зрителей, и все же ей казалось, что церемония награждения учителей их района несколько затянулась. Тех педагогов и наставников, кто уже сидел в зрительном зале с цветами, поздравительными грамотами и рдеющими от удовольствия лицами, было много. Но еще больше было тех, кто еще не дождался своей минуты славы и кому только еще предстояло взойти на пьедестал.
Фима ушла в свои мысли, зазевалась и очнулась лишь, когда ее ощутимо ткнули в бок:
– Не спи! Наши как раз пошли! Все хлопаем!
Помня про уговор, девушка изо всех сил принялась бить в ладоши. Рядом с ней улюлюкала и свистела молодежь, которую пригласили на праздник в честь Дня учителя лишь с одной-единственной целью: дети должны были выступить в группе поддержки своих любимых педагогов, многим из которых как раз сегодня должна была выпасть заслуженная награда.
Учителя шли за наградами вразброд, приходилось быть постоянно начеку, чтобы не пропустить своего кандидата. Фима очень старалась, но чувствовала, что устает от обилия новых имен и лиц, а внимание ее притупляется.
К счастью, рядом с ней сидела Анна Сергеевна, которая бдительности не теряла и помогала вовремя сориентироваться.
– Хлопай! – требовала она. – Ну что же вы! Девочки, поактивней, прошу вас. Это наша Нина Федоровна пошла!
Какая Нина Федоровна? Фима не знала и половины тех учителей своей школы, которые уже побывали на сцене или должны были вот-вот на ней оказаться. И ей было скучно. И еще жалко потраченного времени. На этом празднике ее уговорила побывать Анна Сергеевна, классная руководительница Павлика. После минувших событий, когда Фиме и ее другу Арсению удалось спасти не только жизнь учительницы, но и добиться, чтобы она единолично вступила в права наследования огромным богатством, Анна Сергеевна невероятно полюбила девушку. И теперь при каждом удобном случае демонстрировала ей свое расположение.
– Серафима, хочешь пойти с нами сегодня на концерт? У меня есть лишний билетик. Пойдем, будет весело!
Фима согласилась, пошла, но обещанный ей концерт что-то задерживался. Пока что шли награждения, и речи депутатов и прочих важных лиц прерывались лишь аплодисментами и изредка – выступлениями детской самодеятельности. Помимо Фимы в числе приглашенных были девочки-старшеклассницы, их позвали для шумового аккомпанемента: криков восторга, свиста и топота ног. Взрослым было неловко демонстрировать так свою лояльность тому или иному кандидату, а вот дети, получив разрешение шуметь, отрывались на полную катушку.
Вообще Фима заметила, что у каждой школы была подобрана своя команда. И там были как взрослые маститые учителя, которых ждало награждение, так и учителя помоложе, которые им хлопали из зала, а также наиболее активная часть группы – старшеклассники. И чем больше их было у той или иной компании, тем более громко и эффектно проходило награждение их кандидатов.
Анна Сергеевна ревниво следила за конкурентами и постоянно находила все новые поводы, чтобы огорчиться.
– Эх, плакаты мы с вами и не заготовили! И кричалку не придумали, а ведь могли! Ничего сложного, а как звучит! «Морпех лучше всех!»
– При чем тут морская пехота? У нас школа сугубо сухопутная. И с уклоном в естественные науки.
– «Химбио – это нехило!»
– Не знаю. Как-то тоже не очень.
– Тогда «Биохи́м – успехи подели́м!» А?
Фима из деликатности промолчала. Но вообще слышать это «подели́м» из уст учительницы русского языка и литературы было довольно дико. Фима понимала: Анна Сергеевна слишком волнуется за своих, чтобы придерживаться сейчас правил русского языка, по которым ставятся в словах ударения, и все же надо знать меру во всем. Но Анне Сергеевне, похоже, сегодня было наплевать на все правила.
А уж когда ученики очередной школы в момент награждения их учителя дружно вскочили и исполнили небольшой акробатический трюк, размахивая цветными помпонами, Анна Сергеевна буквально побледнела.
– Нет, ты смотри, что творят! – прошептала она. – Нам их нипочем не переплюнуть!
– В следующем году подготовимся лучше и всех порвем.
– Да уж! Можешь не сомневаться! – свирепо сверкнула глазами Анна Сергеевна. – Мы их сделаем! Но я все равно не понимаю, почему Агата Карловна, которая посещала прошлогоднее мероприятие, не сообщила мне о том, что перед его посещением нами должна быть проведена просто грандиозная подготовительная работа. У других и костюмы, и шарики, и плакаты. А мы… А у нас… Просто стыдно!
– Ну, не у всех. Многие вообще сидят тихо.
– И их награждение проходит под редкие хлопки публики. Позорище!
Увы, как ни подстрекали ведущие публику, как ни подзуживали их на аплодисменты, усталость сказывалась на зрителях. Мероприятие было чрезмерно затянуто, люди начинали уставать от речей и потихоньку потянулись к многочисленным выходам. И все же Ледовый дворец был еще полон желающих отметиться на празднике. Эти стойкие товарищи не сдавались, уверенные, что «говорильня» рано или поздно закончится и они примутся веселиться.
От нечего делать Фима глазела по сторонам. И внезапно ее внимание привлекли к себе две женщины, которые о чем-то возбужденно шептались прямо возле одного их выходов. Обе они были уже в летах, полные и внимание привлекали к себе тем, что одеты были практически одинаково. Нет, на одной было длинное платье из сине-сиреневого тяжелого крепдешина, а на второй – костюм с пиджаком и юбкой, но ткань и покрой оказались идентичными, и оттого женщины выглядели почти близняшками. Раздобревшими и постаревшими, но все еще умеющими радоваться жизни и ценить каждое ее мгновение. Тщательно залитые лаком и уложенные прически с кудрями, какие носили еще при СССР, на груди, руках и в ушах тяжелые золотые драгоценности родом из тех же времен, на лице неумеренно яркий макияж. Было очевидно, что обшивались тетеньки у одного портного, ткань покупали в одном магазине, а прически им накрутили в одной и той же парикмахерской, где чудом сохранился мастер, который еще помнил, как это все должно выглядеть.
– Надо же, – удивилась Фима. – До чего похожи, прямо сестры!
Тетки между тем ссорились все отчаянней. Фима поняла, что одна хотела уйти с мероприятия, а другая ее удерживала. Фиме было не слышно, о чем они разговаривали, но дела обстояли так, что градус напряженности возрастал. Одной во что бы то ни стало, требовалось уйти, а другая выдвигала одно препятствие за другим. Сначала пыталась привлечь охранника, потом сама встала на пути у подруги. Первая сердилась все сильней. Вторая тоже начинала закипать.
К сожалению, Фима отвлеклась на очередного награждаемого и пропустила момент, когда тетки в сиреневом дошли до рукопашной. Она увидела, как одна из дам вцепилась в другую мертвой хваткой и влепила сопернице пощечину.
– Не пущу! Ты никуда не уйдешь!
Но другая была боевой, она рвалась прочь с такой силой, что вынуждена была пожертвовать своим костюмом. Рукав треснул, но это не остановило первую тетку в платье. Она продолжала цепляться и вопить, что лучше сдохнет, чем допустит, чтобы вторая ушла. Обе тетки так увлеклись друг другом, что совсем не обращали внимания ни на окружающую их публику, ни на подоспевшую к ним охрану.
Двум охранникам не удалось охладить пыл сражающихся дам, пришлось звать подмогу. Подбежали еще несколько мужчин в темных костюмах, всей гурьбой они буквально вытеснили женщин из зрительного зала в фойе. При этом тетки не прекращали размахивать руками, осыпать друг друга бранью и время от времени обмениваться тычками. Одному из охранников, который то ли по молодости, то ли по глупости, то ли просто по неопытности сунулся между двумя женщинами, прилетело по уху. Наушник вылетел и повис на пружинке.
Видимо, мужику было больно, а еще больше страшно, потому что он завопил:
– Сумасшедшие!
Словно этого было мало, ему тут же прилетело по второму уху от другой дамы.
И охранник взвыл уже в полный голос:
– Мужики, вызывайте наряд! У нас ЧП!
Фима с удовольствием понаблюдала бы и дальше, как разворачиваются боевые действия. Но ее отвлек голос ведущего, который объявлял антракт, после которого должен был начаться собственно сам концерт.
– С приглашенными на концерт звездами нашей отечественной эстрады вам предстоит провести самые увлекательные минуты своей жизни.
Фима вежливо посомневалась, а зря. Совсем уже скоро выяснится, что ведущий не озвучил и сотой доли той увлекательности, которая ждала девушку в ее ближайшем будущем.
Пока что они с Анной Сергеевной решили немного прогуляться. Девочки из группы поддержки убежали еще раньше. А Фиму и Анну Сергеевну пригласили распить бутылочку шампанского. Их галантным кавалером вызвался быть Иван Евгеньевич – новый учитель истории. Был он человеком энциклопедических знаний, очень любил своих учеников, а еще больше – красивых молодых женщин. И так как самому историку было уже хорошо за семьдесят и он носил очки минус семь, то в этот список попадала практически любая особа женского пола, особенно если ее фигура обладала известной стройностью и была способна разом и вся целиком уместиться в поле зрения историка.
– Мы с радостью составим вам компанию, дорогой наш Иван Евгеньевич.
– Только об этом и мечтали весь вечер.
Польщенный их комплиментами, историк решил не мелочиться и поразить дам широтой души. За столик он помимо шампанского выставил также тарталетки с красной икрой, приобретенные тут же, в буфете, коробку конфет и пирожные.
– Дорогие дамы, вы не представляете, как я невероятно горд тем, что вы приняли меня в свое сообщество избранных. Да-да, не спорьте со мной и не возражайте, сам я всю жизнь занимался академической наукой. Но я твердо уверен, что нет профессии выше и благородней, чем профессия педагога. Именно в нашей власти формировать неокрепшие души подростков, сея в них семена всего доброго и вечного. А как вы считаете, я прав?
Но историка совсем не интересовало мнение его дам. Вопрос был чисто риторическим. И он с упоением принялся разглагольствовать дальше.
Анна Сергеевна с Фимой не возражали. Они весело перемигивались да потягивали себе потихоньку шампанское, которое оказалось тут, на удивление, очень даже неплохим. Икра тоже была свежей. Тарталетка задорно хрустела под зубами. А конфеты, как это ни странно, оставляли на небе и языке именно послевкусие шоколада, а не чего-нибудь другого.
Фима наслаждалась жизнью, подъедая шоколадки и слушая Ивана Евгеньевича, которого заказанный коньяк сделал необычайно красноречивым. Вот только вникнуть в ход его рассуждений Фиме не удавалось, поэтому она предпочитала просто кивать и мило улыбаться.
И вдруг кое-что другое привлекло к себе ее внимание. Она увидела трех девочек из их группы поддержки. Все трое прибежали откуда-то крайне взволнованные и быстренько плюхнулись за дальний столик. Вид у них был такой перепуганный и виноватый, что Фима сразу же решила, эти трое что-то натворили. Они переглядывались и были такими бледными, что сомнений не оставалось: девчонки набедокурили и теперь опасаются возмездия.
Потом одна из них решительно встала и втиснулась в длинную очередь. Назад она вернулась с тремя стаканчиками и бутылочкой лимонада. Поставила на стол, разлила по стаканам на два пальца прозрачной жидкости и кивнула подругам. Те опрокинули в себя стаканы и поморщились, словно выпили какую-то отраву. Тем не менее спустя некоторое время пугающая бледность с их лиц исчезла, уступив место лихому румянцу. А девчонки стали выглядеть уже не такими зажатыми, хотя страх из их глаз никуда не исчез. Они возбужденно заговорили, потом выпили еще лимонада, затем вскочили и убежали.
Через минуту прозвучал звонок, приглашающий всех к началу концертной части мероприятия. Фима с Анной Сергеевной подхватили историка с двух сторон и бережно повели его назад, в зрительный зал. Проходя мимо столика, за которым сидели три подружки, Фима протянула руку и быстро схватила лимонадную бутылочку. Затем она поднесла ее к своему носу. Так и есть. В ноздри немедленно ударил резкий запах алкоголя. Если лимонад в напитке и присутствовал, то был так щедро разбавлен водкой, ромом или чем-то в том же роде, что никаких сомнений не оставалось: в содержимом бутылки именно алкоголь и лидирует.
– С собой пронесли, – догадалась Фима. – Ну девчонки! А я-то думаю: чего это они такие возбужденные?
Анна Сергеевна над рассказом Фимы лишь посмеялась.
– Я с ними завтра поговорю. И кто им только продал?
– Вряд ли в буфете нашлись желающие схлопотать солидный штраф за продажу несовершеннолетним алкоголя. А вот через интернет-магазины можно купить что угодно, достаточно зайти со смартфона кого-нибудь из старших.
– Некоторые наши ученики уже справили свой восемнадцатый день рождения.
– Тем более. Но это не значит, что им нужно распивать спиртные напитки в общественных местах.
– Не будь такой занудой, – посоветовала ей Анна Сергеевна. – Сегодня же праздник!
– Ваш праздник, а не их.
– Что-то я запуталась, кто из нас их учительница: ты или я?
Разговаривая, они устроились на своих местах и усадили историка, который больше не требовал к себе много внимания и мигом задремал на стуле. Фима то и дело оглядывалась назад, где сидели школьницы. Но те трое, которых она застукала за распитием «лимонада», до сих пор не возвращались. Зато на сцену вышли ведущие, объявившие следующий номер. Тут же появилась исполнительница, которую зал встретил овациями. Хлопали награжденные, отложив свои цветы и грамоты в сторону. Хлопали их группы поддержки. И впервые аплодисменты звучали громко и искренне. Всем так надоела эта говорильня с поздравлениями, которой их мурыжили больше часа, что они готовы были радоваться кому угодно.
– Выступает победительница шоу «Голос»…
И тут Фима почувствовала за своей спиной какое-то движение. Оказывается, вернулись две девчонки из той троицы, которая интересовала Фиму. Выглядели они вновь бледными и перепуганными.
Желая их подбодрить, Фима показала им бутылочку, которую прихватила с собой из буфета.
– Немножко лимонадику не желаете? – предложила она им шутливым тоном и подмигнула в знак того, что прекрасно знает, ЧТО находится в бутылке.
Но вместо того чтобы оценить ее шутку и стыдливо захихикать, девчонки подпрыгнули на месте и с таким ужасом уставились на бутылку в руке у Фимы, словно там была по меньшей мере граната.
– Вы чего? – удивилась Фима. – Это же ваша, берите и пейте! Ваш педагог не против.
Девчонки в ответ сжались и окаменели, по-прежнему глядя на Фиму дикими глазами. И так как в бутылке оставалось еще немало жидкости, Фима легонько покачала ее в руках, желая продемонстрировать это девушкам. Но легонько не получилось: Фима перестаралась, часть жидкости выплеснулась из горлышка, и несколько капель попали на одежду девушек.
И тут случилась поистине странная вещь. Девушки обрели подвижность. Да что там говорить, от их ступора не осталось даже и следа. Вскрикнув, они вскочили на ноги, а потом и с диким визгом умчались прочь. А так как бежать по собственному ряду им мешали ноги других зрителей, то они сиганули наверх, прыгнув прямо через стулья. И пока Фима с открытым ртом смотрела им вслед, девчонки скрылись из виду.
Анна Сергеевна услышала шум и неодобрительно оглянулась. Но девчонки к этому времени были уже далеко, и она не придала этому поступку своих учениц особого значения. Во-первых, на сцене как раз начиналось выступление ее любимой певицы. А во-вторых, она же не видела, как девчонки сигали через два ряда, словно горные серны.
А вот Фима видела и покачала головой с неодобрением:
– Вот что делает алкоголь с неокрепшим мозгом.
Фима хотела отпить из бутылки пару глотков, но потом передумала. Ее очень заинтриговало поведение девчонок, а вот выступление на сцене, наоборот, оставляло равнодушным. Да еще у нее стало ломить виски. Иван Евгеньевич продолжал дремать, уронив голову на плечо девушки. И ей это отнюдь не нравилось. Историк явно использовал для мытья головы какое-то средство на основе дегтя, и Фима казалась самой себе каким-то вредителем, типа блошки, которого стремятся вытравить.
– Я выйду ненадолго.
Но Анна Сергеевна не обратила на нее никакого внимания. Она подпевала и восхищенно размахивала руками. Она даже зажгла фонарик на своем телефоне, и ее примеру последовали многие другие зрители. Всем было очень весело. И Фима поняла, что без нее тут прекрасно обойдутся, в ее компании никто не нуждается, и поспешила наверх по ступенькам.
Выйдя из зала, Фима остановилась и перевела дыхание. То ли от ступеней, то ли от чего-то другого, но в груди у нее стало тесно и совершенно нечем дышать. Пару минут она потратила на то, чтобы привести себя в норму. Наконец ей стало несколько лучше, но голова все равно кружилась. И Фима решила, что самое время посетить дамскую комнату, освежиться. Да и вообще, во время антракта туда стояла длинная очередь, и они с Анной Сергеевной решили не тратить время и в нее не соваться. Но теперь выпитое шампанское решительно требовало от девушки каких-то действий.
И Фима быстро зашагала в сторону туалета. Сейчас тут не было ни души. Просторно и свободно. Витал какой-то еле уловимый запах химического средства дезинфекции, но это было даже хорошо, значит, недавно проводилась уборка. Фима могла располагаться как ей угодно. Все кабинки, за исключением одной, были в ее распоряжении.
Лишь в крайней кто-то сидел. Фиме были видны две полные ноги в дамских туфельках. Когда Фима заходила, дверь крайней к стене кабинки была плотно прикрыта. И когда девушка выходила, эта дверь была все в том же состоянии. Кому-то крепко нездоровилось, если он до сих пор не мог оттуда выйти.
В задумчивости Фима посмотрела на себя в зеркало. Привела макияж в порядок, сняла с глаза упавшую ресничку и припудрила нос, который слишком уж блестел. Потом она капнула на руки ароматного мыла, ополоснула руки под струей теплой воды и затем повторила эту процедуру. Не то чтобы Фима была помешана на чистоплотности, просто ей не хотелось уходить. Все время она одним глазом косилась в сторону закрытой кабинки, ожидая, не понадобится ли спрятавшемуся там человеку помощь.
Наконец все дела Фимой были переделаны и даже не по одному разу, а таинственная кабинка не спешила извергать из себя посетительницу. И Фима сделала то, что полностью перевернуло всю ее жизнь на ближайшие дни. Она подошла к двери и осторожно постучала по ней.
– Извините! – сказала она. – С вами все в порядке?
И замерла, ожидая услышать сдавленный голос, по степени сдавленности которого можно будет определить, что предпринимать дальше. Если голос вежливо поблагодарит, то можно убираться назад со спокойным сердцем. Если посоветует проваливать, тоже можно убираться, хотя и сохраняя некоторую долю тревоги. Увы, случилось то самое, чего Фима хоть подсознательно и ожидала, но боялась при этом больше всего. Ей никто не ответил. Вообще и ничего!
– Эй! Вы там как?
На этот раз Фима забарабанила в дверь куда громче. Оставалась надежда, что женщина просто уснула. Ну, случается и такое с дамами, которые после целого рабочего дня опрокидывают в себя несколько порций спиртного, а закуской пренебрегают.
Фима наклонилась: ноги на месте, значит, хозяйка их тоже там. Но как же привести ее в чувство? Девушка поискала взглядом и увидела ведро, из которого торчала швабра на длинной ручке. Завладев ею, Фима осторожно подсунула швабру под дверь и толкнула женскую ногу.
– Просыпайтесь! Подъем!
– Ты что делаешь? Э-э-э!
Фима оглянулась и увидела невысокую темноволосую девушку в униформе уборщицы, которая с удивлением смотрела на нее.
– Моя швабра, – сказала она. – Зачем взяла?
Фима объяснила.
– И что? – пожала плечами уборщица. – Пусть спит. Потом выспится, добрая будет.
Девушка изъяснялась по-русски с трудом и сильным акцентом. Она отобрала у Фимы орудие своего труда и вышла из туалета. В глубине души Фима понимала, что позиция уборщицы самая верная и правильная. Меньше знаешь – крепче сон. Но сама она не могла так поступить. Вот не могла, и все тут! Понимала, что наступает на старые грабли и ищет себе на пятую точку приключения, но не искать их не могла.
Фима зашла в соседнюю кабинку, встала ногами на крышку унитаза и смогла заглянуть в соседнюю кабинку.
– А-а-ах!
Увиденное потрясло ее до такой степени, что она чуть не свалилась вниз. Уцепившись за стенку, она буквально сползла по ней. Нет, ни за что на свете она не хотела бы повторить снова этот трюк. Но поделать было уже ничего нельзя, содеянную глупость назад не воротишь, человеку остается лишь разгребать ее последствия.
– Бабу надо спасать. Ей совсем худо.
И все же одной заниматься этим не хотелось, Фима нашла охранника и упросила его пойти с ней. Сначала мужик стеснялся, но когда услышал, что женщине совсем плохо, то согласился. На этот случай у сотрудников имелось специальное телескопическое устройство с крючком на конце, с помощью которого они повернули замок на двери и открыли доступ в кабинку.
Глава 2
Все оказалось еще хуже, чем ожидала Фима. Хотя на первый взгляд дама казалась просто крепко спящей. Но хотя рот был широко открыт, не было слышно никакого храпа. Сама женщина была настолько тучной, что ее туловище даже не сползло на пол, потому что сползать ему было некуда. Потеряв сознание, она так и сидела на крышке, привалившись боком к стене. При этом в кабинке стоял тот самый резкий химический запах, который Фима учуяла, едва зайдя в помещение дамского туалета.
Но тогда запах был едва уловим, а сейчас он был густым и концентрированным. Этот запах заставил Фиму вспомнить про лабораторию у них в школе. И в голове мелькнула невесть откуда взявшаяся мысль: «Интересно, а сколько всего учителей химии присутствует на нынешнем мероприятии? Десять, двадцать, целая сотня?»
Охранник тоже почувствовал запах и выразил недовольство:
– Чем это так смердит?
Его напарник высказался совсем уж откровенно:
– Что это за вонь?!
– Позови Алию, пусть объяснит, чем она брызгала. Женщина от запаха сознание потеряла.
Прибежала та самая девочка-уборщица, которая кинула один-единственный взгляд в кабинку и сразу вскрикнула:
– Ай! Мертвая!
И попыталась удрать. Охранник ее задержал и объяснил, что женщина просто перебрала чуток и ей стало дурно. После чего он строгим тоном потребовал от девушки объяснить, что за средство она при уборке применяла, от которого до сих пор стоит такой резкий запах.
– Ты видишь, женщине от него даже дурно сделалось.
– А я что? Я ничего! Я не делала. Это те три девочки. Они ей что-то дали выпить, и ей плохо стало.
– Какие девочки?
– Молоденькие совсем. Школьницы. Они тут были. И женщина с ними. Ругалась на них. Угрожала. Они ей дали попить, она и затихла. Сначала глаза выпучила, а потом замолчала. Они убежали, она осталась.
– А что дали?
– Вон это.
И уборщица указала на стеклянную бутылочку, которая стояла на полу в кабинке. Все выглядело так, словно женщина выпивала по глоточку, а потом вырубилась и бутылка оказалась на полу.
Фима не сводила глаз с сиреневого костюма, в который была облачена эта женщина. Да ведь это одна из тех двух учительниц, которые во время награждения устроили скандал в зале!
Охранник тоже ее узнал.
– Ну, все ясно. Бабы подрались, потом помирились, выпили на мировую да и заснули.
– А вторая где? Их же двое было. Может, вторая в соседней кабинке дремлет?
– Нет там никого.
Но охранник все же не успокоился, пока не обошел все кабинки. Второй хулиганки он не нашел.
– Значит, вторая просто покрепче оказалась. На своих ногах ушла домой. А подругу оставила отсыпаться. Вот и все, что нам нужно знать о женской дружбе.
Фима была с ним категорически не согласна, но она понимала, что охранникам просто неохота возиться с тучной женщиной. Сама она передвигаться не может, надо ее тащить, а кому хочется надрываться и волочь такую тушу на себе?
– Тут ее нельзя оставлять.
– Попробуем ее разбудить.
И охранник попытался легонько похлопать женщину по щекам. Но голова лишь моталась из стороны в сторону, с губ текла слюна, окрашенная во что-то розовое.
– Ишь как наклюкалась. Видать, красненького выпили.
Жидкость в бутылке была прозрачной. Но это была точно такая же бутылка, как и та, из которой пили свой «лимонад» девчонки. В буфете такие бутылочки не продавались, это Фима знала – успела изучить ассортимент, пока стояли за шампанским. Значит, подружки принесли бутылку с собой. Одну, две или даже больше заправленных водочкой бутылок «лимонада». Уж не девчонки ли и угостили коктейлем свою учительницу? Тогда неудивительно, что она быстро заснула. Но в вино еще и водка – тут никто не устоит.
– И все же откуда тут этот запах?
Тем временем охранник закончил осмотр пострадавшей и озабоченно произнес:
– Не получается привести ее в чувство. И мне не нравится, как она дышит.
– Да, вид у нее не больно хорош.
– Наверное, стоит все-таки позвать врачей.
Это означало «пусть лучше они перетаскивают такую огромную тушу». К счастью, медики появились мгновенно. Они как раз зашли внутрь, чтобы погреться. А их машина дежурила снаружи все время с самого начала концерта.
– Вот мы и пригодились! – обрадовался врач.
И все с ним согласились. Когда в одном месте собирается разом столько пожилых людей, а очень многие заслуженные педагоги были людьми в возрасте, то подобная мера предосторожности бывает далеко не лишней.
Врачи осмотрели пострадавшую, и по мере того как продвигался осмотр, выглядели они все более и более озабоченными.
– Что с ней случилось? – резко спросил один из них. – Что она пила?
Фима указала на бутылку, которая стояла на полу. Один из врачей поднял ее и попытался открутить крышечку. Но едва он начал ее поворачивать, как по всему помещению распространился резкий удушающий запах.
– Аммиак! Закрой! Отравимся тут все!
– Так вот чем так пахнет! – воскликнул один из охранников. – Похоже, в эту бутылку налили вместо воды нашатырный спирт.
– Концентрированный нашатырный спирт.
– И если пострадавшая из нее глотнула даже самую малость…
Врач не договорил, но они все быстро засуетились возле учительницы. Больше никто не заводил разговоры о том, что, может, просто дать ей отлежаться, не трогать и не кантовать. После сделанного открытия всем было предельно ясно, что нельзя терять ни минуты.
– Госпитализация! Немедленно! Если моя догадка правильная, то не факт, что мы вообще ее довезем!
И первым побежал к дверям:
– Скорей! Скорей! Каждая минута на счету! Помогайте все, кто может!
Врачи и охранники со всех сторон буквально облепили тучное тело пострадавшей дамы. Рядом с ней все они казались крохотными муравьями, которые волокут упитанную гусеницу к себе в муравейник. Кое-как им удалось вытащить ее из тесного пространства туалетной комнаты. На просторе дело у них пошло лучше и гораздо быстрей. Из машины санитары принесли складные носилки, и вчетвером пострадавшую транспортировали вниз по лестнице.
Все спасатели были так сосредоточены на выполнении своей задачи, что никто не мог думать ни о чем другом. Они зациклились исключительно на том, что необходимо как можно скорей оказать помощь женщине. Все надеялись на то, что она выживет. И никто из них не задумался о том, что у ситуации может быть и иная развязка. Состояние у женщины было критическое, врачи не скрывали, что возможен летальный исход. Одна лишь Фима подумала об этом. А подумав, задержалась еще ненадолго в дамской уборной.
После того как женщину унесли, дышать тут стало заметно легче. Видимо, в основном запах исходил от нее. И все же Фима не могла забыть про бутылку «лимонада», в которой оказался даже не ром, а кое-что похуже. И даже если нашатырь попал в бутылку случайно, а тетка выживет, то это все равно непреднамеренный вред здоровью. А если уж нашатырь там оказался по чьему-то злому умыслу и с таким же умыслом был дан потерпевшей, которая отведала его да и померла, то это уже получается настоящее убийство.
А раз убийство, то не худо было бы сохранить важную улику в целости и сохранности для того, чтобы передать ее потом следствию.
Фима ожидала, что кто-то из охранников или медиков заговорит о том, чтобы сохранить подозрительную бутылочку у себя. Но нет, никто, кроме самой Фимы, об этом даже не подумал. Она единственная смекнула, что на бутылке могут остаться отпечатки пальцев тех или того, кто ответственен за возможную трагедию.
– Придется взять это дело на себя. Ничего, мне не привыкать.
Девушка обернула пробку тканью, как можно более плотно завернула ее, чтобы запах нашатыря не просачивался наружу. И все равно почувствовала, как плотное облачко окружает ее с головы и до ног.
Фима пошла быстрее, облачко то ли развеялось, то ли она просто принюхалась к этому запаху. Но чувствовать его она перестала.
– Одного не пойму, – пробормотала она, – как эта тетка умудрилась глотнуть отравы? Она же воняет так, что с ног валит! Ни с лимонадом, ни даже с водкой нашатырь не перепутаешь.
Припрятав бутылку с отравой, Фима отравилась на поиски девчонки-уборщицы, но ее нигде не было видно. Расспросы тоже ничего не дали, никто не знал, где она может быть. Удалось лишь выяснить, что зовут ее Сафарова Алия, а также раздобыть номер ее телефона.
Фима постаралась дозвониться, но девушка не отвечала.
– Может, домой ушла, – предположила пожилая гардеробщица, к которой Фима обратилась за разъяснениями. – Ничего, завтра все равно появится. Она работой дорожит. У нее семья большая, а работают мать да отец. Алия в семье старший ребенок, считается взрослой, но и она еще в школе учится. Остальные дети в семье и вовсе мал-мала меньше. Алия сказала, что мать сегодня с младшими детишками в поликлинику пошла, выписываться после вируса. Когда у них форс-мажор случается, то Алия вместо матери на работу приходит и полы за нее трет.
Фима задумалась. Алия не показалась ей слишком взрослой. Она вполне могла быть ровесницей тех трех девчонок, которые распивали «лимонад». Могла быть даже их подружкой. Ведь официально оформлена на работе уборщицы была мама Алии, а сама девочка лишь время от времени приходила, чтобы помочь и при случае заменить маму.
И еще у Фимы упорно не шла из головы странная реакция двух учениц, когда она попыталась вернуть им назад бутылку «лимонада». И как они драпанули, стоило жидкости совсем чуть-чуть выплеснуться из нее!
– Тогда я подумала, что они испугались того, что я выдам их, расскажу Анне Сергеевне, что в бутылке не лимонад, а алкоголь. Но что, если дело в другом? Что, если девчонки знали, что есть еще одна бутылка, но уже не с водкой, а с нашатырем?
Фима вернулась назад к Анне Сергеевне, которая с восторгом смотрела на сцену и вовсю хлопала вместе с остальными зрителями.
Она повернула к Фиме свое лицо и произнесла восхищенным голосом:
– Невероятно! Это такой талантище! Сто лет его уже не слышала – и вот сподобилась! Энтони!
И она указала на сцену, где как раз в этот момент раскланивался миниатюрный мужчинка. Ему со всех сторон несли цветы. А рядом с ним стояла высокая темноволосая девушка, которой приходилось эти цветы принимать и держать в руках, потому что иначе артист просто не успевал.
– У него божественный тембр! Когда Тони пел, временами мне казалось, что я на небесах!
– Погодите вы с небесами! – отмахнулась Фима от ее восторгов. – На небеса вы всегда успеете. Лучше послушайте, что со мной случилось! Мне кажется, я стала свидетельницей возможного убийства!
Она принялась описывать несчастье в дамской комнате. И как только дошла до внешности пострадавшей, Анна Сергеевна заметно напряглась.
– Как, говоришь, выглядела эта бедная женщина?
Фима принялась описывать, и, когда дошла до сиреневого костюма, Анна Сергеевна ахнула:
– Это же Ольга Михайловна! Наша завуч!
– Это у нее была стычка с другой дамой, которая тоже была в сиреневом…
– Но только в платье!
– Да!
– Та, что в костюме, – взволнованно заговорила Анна Сергеевна, – это точно наша Ольга Михайловна. Химию у нас в школе преподает.
– Так она химичка или завуч?
– Завуч, но преподает химию! Но не в том дело! Главное, что у них с Натальей Платоновной был уговор. Платье и костюм они обе носят по очереди. Если на День учителя Ольга Михайловна появилась в своем костюме, то Наталья Платоновна приходит в своем любимом сиреневом платье на ближайшее крупное мероприятие, например на Новый год. Не знаю, как получилось, что сегодня они обе явились в сиреневом. Но у них это пунктик, а сегодня прямо до рукопашной чуть было не дошло.
– Так и дошло. Вы не видели, как они тут в зале сцепились? Их даже охрана выводила. Только я не знала, что это у них из-за гардероба такой замес вышел. А почему вообще это получилось? Другой ткани, что ли, не могли себе купить?
– Могли, конечно, – пожала плечами Анна Сергеевна. – Только вкусы у них схожи между собой оказались. Ткань они выбрали и купили, потом сшили, а когда выяснилось, что они теперь словно сестры-близняшки, им это не понравилось, но сделать уже ничего было нельзя. Ни одна не собиралась уступать. Ссоры случались между ними и в прошлом году. Тогда даже дамы из администрации были вынуждены вмешаться, состоялся разбор полетов, и каждой из дам было присуждено носить платье или костюм поочередно. Но сегодня кто-то из них сжульничал. Надел сиреневое не в свою очередь.
– А совсем избавиться от проблемных нарядов им в голову не приходило? Повесили бы в шкаф на вечное хранение. Или продали.
– Тут дело такое щекотливое, и ни одна из дам не хотела уступить другой.
Фима задумалась. Могло ли соперничество из-за платья привести к такому трагическому финалу? Могла ли дама в платье отравить свою соперницу в костюме, чтобы та остаток дней не мешала ей щеголять в любимом наряде?
– Да ну! – отмахнулась Фима от этой версии. – Дичь какая-то! Из-за платья? Не может быть!
И все же она отметила для галочки, что не помешает пообщаться с Натальей Платоновной. Хотя бы для того, чтобы поминутно расписать все шаги жертвы, приведшие ее в итоге в дамскую комнату.
Также Фима вспомнила про трех девчонок из группы поддержки. Их не было видно. И Фима спросила о них у Анны Сергеевны.
– Не знаю, куда они подевались. Разве это важно? Они не были обязаны находиться тут весь концерт.
– Нет?
– Только официальную часть праздника, там требовались их услуги. А на концерт они могли и не оставаться. Это их дело. Ушли и ушли, тебе-то что?
– Я бы хотела с ними поговорить.
– О чем?
– У девочек была бутылка с лимонадом. Стеклянная. С цветочком ванили. Точно такую же я нашла рядом с Ольгой Михайловной. А в буфете они не продаются.
– И что? С собой принесли. Это не запрещается. Я тоже шоколадку пронесла, не знала, что нас Иван Евгеньевич угощать станет.
Историк услышал свое имя и приоткрыл глаза, но полностью открывать он их не торопился, слишком сладко ему дремалось в его кресле.
– Ну как? Она уже закончила выступление? – пробормотал он спросонок.
Видимо, он задремал еще на предыдущей артистке. И выступление Энтони прошло мимо его ушей совершенно!
– Спите, Иван Евгеньевич. Концерт еще не закончен!
Тот кивнул и, не открывая глаз, предупредил:
– Но вы меня разбудите, когда закончится. Мы с вами еще продолжим.
Фима с Анной Сергеевной перешли на шепот, потому что Энтони со своей темноволосой ассистенткой закончил собирать букеты и овации, откланялся в последний раз и покинул сцену. А ему на смену вышли две очаровательные девушки, в серых брючных костюмчиках, напоминающих униформу, и с туго затянутыми на затылке хвостами. В руках они держали хлыстики и принялись лихо и задорно приплясывать, изображая кавалерийскую дуэль. О чем была их песня, понять было сложно. Все терялось в залихватских «Хей!» и «Эй!». Но публике нравилось, многие стали хлопать в такт музыке.
– Мне нужны имена девочек из группы поддержки, – взволнованно повторила Фима. – Прямо сейчас!
Анна Сергеевна поняла, что Фима от нее не отстанет и спокойно досмотреть концерт не позволит, и начала рыться в смартфоне. Время от времени она отрывалась от своего занятия, поглядывала на сцену и пыталась филонить, но Фима была начеку и неуклонно возвращала учительницу к ее обязанностям.
Наконец телефоны и адреса были получены. И Фима начала двигаться к выходу.
– Да, еще одно! У вас учится девочка по имени Алия Сафарова? Она из многодетных.
Анна Сергеевна покачала головой. Такой ученицы в их школе не было. Что же, Фима и не рассчитывала, что все получится с первого раза. Ничего! Алия никуда от нее не денется. А пока что она допросит трех девчонок: Улю, Машу и еще одну Улю.
Вот только чего Фима не учла, так это того, что девчонки совершенно не хотели, чтобы их допрашивали. И даже чтобы просто расспрашивали. А если уж на то пошло, то можно было сказать еще откровенней: девчонки вообще не собирались разговаривать с Фимой, не то что отвечать на ее вопросы.
– Вы кто такая? Вы из полиции? Нет? Ну и до свиданья!
И Маша нахальным образом попыталась закрыть дверь перед самым носом у сыщицы. Но не на ту напала! Фима уже почувствовала азарт, фактически она застукала заговорщиц на месте преступления. Девчонки собрались дома у одной из Ульян, родители девочки отсутствовали, квартира была в их полном распоряжении. Они сказали своим родителям, что будут готовиться к контрольной по физике. Но за спинами девушек виднелся полностью накрытый стол, на котором никаких учебников не было и в помине. Зато там были закуски и несколько бутылок, которые эти вертихвостки, обнаглев вконец, даже не стали маскировать под лимонадные.
– Собираетесь продолжить банкет? – протиснулась в дверь Фима. – Гостей уже пригласили?
– Ваше какое дело?
Девчонки злобно сверлили Фиму глазами. Они уже поняли, что добром выпихнуть ее у них из квартиры не удастся. Чтобы прорваться внутрь квартиры, Фима не пожалела сил. И сейчас она отступать не собиралась.
– Кто придет? Кирилл? Ратибор? Еще другие мальчишки?
– Да, мальчишки! И Мефодий! И Емеля с Елисеем! Все придут! Еще кого-нибудь пригласим, чтобы вас порадовать.
Маша откровенно издевалась над Фимой. Но той было все равно.
– Послушайте меня, девочки. Я знаю, что это вы подсунули Ольге Михайловне бутылку, в которой был совсем не лимонад. Бутылка уже в руках полиции. С нее снимут отпечатки пальцев, сверят их с вашими и… дальнейшее вам не нужно объяснять.
Судя по внезапно побледневшим лицам этих троих, Фима понимала, что попала в цель или, во всяком случае, бомбит очень близко.
– Она все знает! – прошептала одна из Ульян.
– Девочки, мне страшно, – пискнула другая Уля.
И лишь Маша молчала, набычившись, она смотрела на Фиму.
– Мы ничего не делали!
– Не думаю, что вы это сделали осознанно, скорей всего, сами стали жертвами обмана. Расскажите мне, как все случилось, и я смогу вам помочь.
Две Ульяны, казалось, колебались. Но вредная Машка не собиралась сдаваться.
– Мы ничего не знаем. Мы ни в чем не виноваты. Нам еще нету восемнадцати. И допрашивать нас без наших родителей вы не имеете права!
– Это не допрос. Допрос будет в полиции, куда вас скоро вызовут.
– Ой, и кто это придумал? – скривила Маша ехидную гримаску.
– Ладно… Полиции вы не боитесь, так, да? Тогда поступим иначе. Я прямо сейчас сообщу вашим родителям о том, что вы тут устроили! И про выпивку на столе тоже расскажу. Да что там откладывать! Я уже прямо сейчас пошлю им сообщение!
Девчонки попытались отнять у Фимы смартфон, но девушка была закалена в многолетних боях с младшим братцем Павликом, который по временам был еще тем хулиганом.
Так что Фима сделала несколько снимков, а потом закричала:
– Одно движение – и все фотки полетят вашим родителям. Догадываетесь, кто будет тут через десять, максимум пятнадцать минут? Вместо этих ваших Емель сюда явятся ваши папочки с мамочками. И вместо веселой пирушки с мальчишками вас будут ждать суровая выволочка и лишение интернета с планшетами.
Судя по всему, девчонки сочли угрозу достаточно реальной. Полиция их не испугала, а вот потерю связи с внешним миром посредством утраты, пусть и временной, своих гаджетов они сочли веской причиной, чтобы начать разговаривать с Фимой – если не приветливо, то по крайней мере более или менее откровенно.
Глава 3
Очень скоро оказалось, что девчонки знали куда больше, чем смела рассчитывать Фима. Они были на концерте и оказались застуканными с поличным, когда распивали вторую бутылку принесенного с собой «лимонада». Всего таких бутылок у девчонок было приготовлено три штуки. Каждая положила с собой в сумочку «лимонад», в котором плескалось изрядное количество рома.
Фима плохо подумала о девчонках: пить вульгарную водку, пусть даже наполовину разбавленную лимонадом, они не стали. Дома у Ульяны был бар, в котором стояло немало бутылок с элитным алкоголем. В том числе имелась и бутылка отличного рома из Аргентины. Девчонки его по очереди понюхали и пришли к выводу, что пахнет он гораздо благородней водки, а вот цветом почти от нее не отличается, разве что крепость напитка была чуть ниже. Это они выяснили с помощью спиртометра, который принесла с собой Маша, чей дед занимался самогоноварением, и она знала кучу полезных штук.
Но Уля сказала, что пить ром неразбавленным они не будут, они же не пираты. И что она знает массу коктейлей на основе рома, что она тут же и продемонстрировала. Ром, персиковый ликер и спрайт – коктейль получился довольно вкусный, вот только ликер закончился уже совсем скоро. И на другой день пришлось разбавлять ром просто лимонадом, что тоже получалось неплохо, хотя с непривычки пить его было тяжеловато. Каждая намешала в своей бутылке коктейль по собственному рецепту, а на концерте они решили попробовать все по очереди и выбрать наиболее вкусный вариант.
– Это было типа состязания барменов.
– Кто же мог предположить, что эта корова застукает нас!
– И еще бутылку у нас отберет!
Девчонки как раз перед началом мероприятия дегустировали «лимонад», который пронесла с собой Ульяна, когда в закутке возле гардероба появилась Ольга Михайловна. Она протянула руку и властным движением отняла «лимонад» у оторопевшей Ули. Две другие девочки тоже не успели приготовиться к обороне. Впрочем, вначале ничего ужасного не произошло. Ольга Михайловна ничего страшного в распитии «лимонада» не заподозрила, она лишь следила за общим регламентом проведения мероприятия.
И распорядилась:
– Марш все трое в зрительный зал! Концерт начинается всего через пару минут, а вы до сих пор не на своих местах!
Ульяна попыталась завладеть бутылкой с «лимонадом», понимая, как опасно оставлять такую улику в руках у врага, но Ольга Михайловна не позволила девочке забрать ее.
– Потом! А то напьетесь газировки и станете бегать туда-сюда. Все пропустите. Вы же нужны в зале, помните: вы – наша поддержка. Хлопайте, топайте, себя не жалейте, но чтобы наша школа сегодня прозвучала громко!
Конечно, после такого стресса девушки решили выпить еще «лимонадику». Распечатали вторую из имеющихся у них бутылок да и отпили из нее по глоточку, привели нервы в порядок. Остальное они решили оставить на потом: им еще предстояла работа, и они должны были придумать, как вернуть себе первую бутылку, пока завуч не сунула в нее свой нос.
– Тогда скандала бы нам не миновать. Могла и наказать, с нее бы сталось. Она еще та гадина! Ее все у нас в школе ненавидят! Вредная ужасно! Все правила требует соблюдать!
Поэтому девчонки решили не рисковать и Ольгу Михайловну не провоцировать. Они пошли в зрительный зал. И когда они шли к своим местам, столкнулись с Натальей Платоновной, в руках у которой тоже была бутылка лимонада.
– Мы сначала даже подумали, что это наша собственная. Та самая, которую мы оставили в лапах у Щёлочи.
– Кого?
– Щёлочь! Это прозвище Ольги Михайловны. Впрочем, Ехидна бы ей тоже подошло!
– Ага, понятно. И что с бутылкой?
– Бутылка была не наша. В нашей бутылке оставалось куда меньше половины. А у Натальи бутылка была полная. Специально посмотрели. Остановились рядом с ней, типа чтобы поздороваться. И посмотрели!
– Она вам что-нибудь сказала?
– Спросила, не видели ли мы Ольгу Михайловну. И Маша сказала, что видели. И еще сказала, как и где ее можно найти. Да еще прибавила, что если Наталья пойдет, то ее там ждет большой сюрприз.
– Это вы про одинаковое платье и костюм?
Девчонки злорадно заулыбались. Вот вредины!
– У них из-за этих тряпок настоящая война велась.
– Вплоть до драк!
– До синяков!
– Вы сами это видели?!
Девчонки слегка смутились. Но лгать не стали, сказали правду:
– Нам рассказывали.
– В школе об этом все знают!
– Они в учительской дрались. Это еще в прошлом году было, в тот первый раз, когда оба завуча явились как близняшки.