Вадим Панов

Высшая Каста

© Панов В., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Пролог

примерно за год до описываемых событий



Хороший асфальт закончился около трёх часов назад. Плохой – позже, примерно на высоте шесть тысяч футов. Там же дорога резко сузилась – со встречной не разъедешься, но сидевшая за рулём Кори упрямо вела машину дальше, пока не выехала на небольшую поляну, достаточную лишь для того, чтобы короткая «Lada Нива» развернулась, направив фары в обратную сторону. «Нива» для Альп выбор отличный: пусть машина и не такая комфортная, как более дорогие внедорожники, в основном – из-за размеров, зато экономичная и проходимая, в основном – из-за размеров. И если ты хочешь забраться так далеко, как ни на одном другом автомобиле, и вернуться оттуда, то бери «Ниву». К тому же она была неприметной: полицейские знали, что «Ниву» предпочитают прижимистые и в целом законопослушные селяне, не любящие нарушать правила дорожного движения, и редко удостаивали эти машины своим вниманием. И можно было не использовать магию для маскировки.

– Куда мы приехали? – негромко спросил Шульц, оглядывая окружающие их вершины. Спросил спокойно, без страха и напряжения в голосе. Точнее, сумел спросить спокойно, не позволив проявиться страху и напряжению, не показав спутникам даже малейших признаков волнения, что охватило его примерно на половине пути. Шульц понимал, что его ждёт испытание, догадывался, какое, и внутренне был к нему готов. Однако поведение спутников нервировало молодого, рано начавшего лысеть немца – спутники молчали. В дороге изредка начинали болтать о разном, но ни словом не обмолвились о том, через что придётся пройти Шульцу.

– Куда мы приехали?

– Ещё не приехали, – коротко бросила Кори, подтягивая лямки рюкзака.

– Придётся пройтись, – добавил Бессмертный.

Шульц решил, что на этих коротких ответах разговор и закончится, однако спутники посмотрели друг на друга, выдержали паузу, словно обмениваясь неслышными фразами, после чего Кори продолжила:

– В Европе слишком большая плотность населения, красавчик, поэтому, чтобы добраться до цели, нужно постараться. Она сторонится местных обитателей.

Обращение «красавчик» не несло в себе ни уничижительного, ни игривого оттенка – Кори так обращалась ко всем, за исключением Бессмертного. Да и назвать Шульца красавчиком можно было с большой натяжкой: округлое простоватое лицо, маленькие глазки, нос картошкой, пухлые губки и пухлые щёки… Сейчас молодой Шульц напоминал подрощенного поросёнка. Будущего борова.

– Придётся долго выслеживать добычу?

– Не придётся, – качнул головой Бессмертный.

– Уже выследили, – добавила Кори. – Слава китайским беспилотникам.

– Мы знаем, где она будет, – закончил Бессмертный.

Его тон и последовавшее за ответом движение – короткий шаг к лесу – показывали, что старший не намерен терять время, поэтому очередной вопрос Шульц задал, поднимаясь в гору по едва заметной тропе.

– На кого мы охотимся?

– На единорога, – хмыкнула замыкающая короткую процессию Кори.

– Правда?

– Нет, конечно.

– Единорогов мало, жалко их убивать, – не оборачиваясь, произнёс Бессмертный. Подумал и добавил: – Даже нам с Кори жалко.

С этим доводом Шульц мысленно согласился. И с добавлением – тоже, потому что оно говорило о многом: в обычных обстоятельствах Бессмертный и его беловолосая подружка действовали так, словно этого чувства не существовало. А вот единорогов было жаль… Но кто станет целью? Ответа Шульц до сих пор не получил. Хорошо, пусть не единорог, но кто? Столь же легендарное существо? А кого можно встретить в глухих Альпах? Ну, если знаешь, в какую именно глушь нужно забираться.

– Ты не будешь разочарован, красавчик, – пообещала Кори. Читать мысли она не умела, просто догадалась, о чём размышляет самый молодой участник экспедиции.

«Не буду разочарован… Но справлюсь ли?»

Всего двадцать два года – Шульц был слишком молод, чтобы не волноваться перед испытанием. Знал, что он весьма и весьма неплох в боевой магии, что работа со смертоносными заклинаниями даётся ему на удивление легко и на тренировках Бессмертный часто показывал ему большой палец, отмечая особенно удачные выпады или удары, но до сих пор Шульцу не доводилось применять свои умения по-настоящему. Чтобы убить. При этом все остальные члены его группы кровь уже попробовали – до того, как оказались в замке Шанер, на улицах Марселя, Парижа, Милана, Лиона и других европейских городов. Все они были из низов, все обладали способностями к магии и знали, что такое кровь. А Шульц в этом смысле был новичком и теперь должен доказать, что Бессмертный может ему доверять. В бою.

«Мне придётся кого-то убить… Единорог отпадает. Кто остаётся? Вампир?»

Шульц очень хотел, чтобы жертвой стало какое-нибудь чудовище. Кровосос подошёл бы идеально, однако молодого мага смущало, что они вышли на охоту днём. Днём кровососы прячутся от убийственных для них лучей солнца, но при этом не обязательно спят, что бы там ни говорилось в старых и весьма далёких от истины легендах. Вампиры, или масаны – так звучало название этого народа – действительно пили кровь разумных, горели на солнце и впадали в паралич, если их сердце пробивал деревянный кол. Но не могли обращать жертв в себе подобных тварей и вовсе не были «бывшими людьми». Скрываться от солнца они предпочитали в компании, и нападать втроём на кучу вампиров Шульц посчитал глупостью. Теоретически, конечно, можно атаковать логово, но чтобы выйти из схватки победителем, придётся задействовать «протуберанцы» – заклинания, в точности воспроизводящие солнечный свет, но тогда испытание превратится в избиение, а Бессмертный и Кори явно нацелены на то, чтобы дать новичку возможность проявить себя в одиночном зачёте. И если Шульц оправдает ожидания, его ждёт большое будущее в Касте. О том, что будет в противном случае, молодой немец старался не думать. Слишком многое поставлено на карту, чтобы оставлять в живых того, кто много знает, но не подтвердил свою верность и готовность выполнить любой приказ. Абсолютно любой. И второго шанса ему не дадут – это стало понятно после того, как Шульц увидел возле внедорожника Кори. Все знали, что Бессмертный, несмотря на общеизвестную жёсткость, в некоторых случаях способен пойти навстречу облажавшемуся адепту. Но присутствие Кори показывало, что пощады не будет.

При этом Шульц понял, что не боится. Волнуется, но не боится. Потому что готов. Потому что знает, чего от него хотят, и приложит все силы, чтобы в нём не разочаровались.

«Но было бы лучше схватиться с каким-нибудь монстром…»

Чтобы продемонстрировать не жестокость, а силу и умение вести сражение с помощью боевой магии.

– Пришли, – сказал Бессмертный через два с лишним часа, за которые они не сделали ни одного привала. Сказал, когда вышли к быстрой горной реке, но не приблизились к ней, оставшись на опушке. И посмотрел на часы: – У нас тридцать минут.

– Она всегда появляется в одно и тоже время, – добавила Кори, на мгновение опередив собравшегося задать вопрос Шульца.

– Ты ведь слышал о Белых Дамах? – поинтересовался Бессмертный, усевшись прямо на землю и прислонившись спиной к дереву.

– Э-эээ…

Шульц, конечно, слышал, но неожиданный вопрос сбил его с толку. Бессмертный это понял и помог:

– Белые Дамы – это сильно постаревшие ведьмы Зелёного Дома. Как ты наверняка помнишь, люды живут лет по двести, но ближе к концу, разумеется, дряхлеют, и тогда у них остаётся два пути. Первый – жить до самой смерти в Тайном Городе, блёкнуть у всех на глазах, уныло вспоминая, как молодой козочкой скакала по бульварам и зажигала в клубах; или скрыться в лесах, отказавшись от доступа к Источнику и получая лишь крохи магической энергии – той, что рассеяна по планете. Самое любопытное, что в этом случае их организм удивительным образом перестраивается и ведьмы сохраняют относительную свежесть и хорошую форму до самого конца. – Бессмертный рассказывал неспешно, однако периодически бросал взгляд на часы. – Видимо, в гармонии с природой появляются некие непонятные дополнительные силы.

– Чем они занимаются? – хрипло спросил Шульц.

– Живут и никого не трогают, – пожал плечами Бессмертный. – А ты поможешь одной из них умереть.

– Белые Дамы опасны?

– Вообще не опасны. Крох магической энергии достаточно лишь для скромной жизни. Она не способна принести ни добра, ни вреда. Она просто живёт.

– Зачем же её убивать?

– Затем, что она чужая, камрад Шульц, – медленно произнёс Бессмертный. Медленно и, кажется, с лёгкой грустью. – Она не человек, но считает себя выше нас. Она из тех, кто ждёт нашей ошибки, чтобы нанести беспощадный удар.

– Этого достаточно, чтобы она умерла?

– А разве нет?

Шульц понял, как должен ответить, но понял потом – после того, как с губ слетела уверенная фраза:

– Более чем достаточно.

Бессмертный едва заметно улыбнулся. Кори, которая внимательно наблюдала за рекой, промолчала, но все понимали, что беловолосая ловит каждое слово разговора и делает выводы. Что же касается Белой Дамы, то ей всё равно не жить, и если Шульц, в силу какой-то дурацкой оплошности или стечения обстоятельств, загубит испытание, старую ведьму всё равно прикончат – чтобы сохранить охоту в тайне.

– Мы готовимся к грандиозной битве, камрад Шульц, во время которой нам нужно будет быть смелыми до отчаяния, а в иные моменты – жестокими. Именно жестокими, камрад Шульц, нравится тебе это, или нет. И от твоей жестокости будет зависеть жизнь твоих друзей, а может – моя. Или жизнь Кори. Поэтому мы должны быть уверены, что ты без колебаний убьёшь кого угодно. Даже такую безобидную тварь, как…

Кори подняла руку, прошептала:

– Она здесь.

И все взоры устремились в сторону реки, на небольшую заводь, образованную крупными валунами, возле которой появилась высокая статная женщина в белом, до земли, платье. Белая кожа, светлые волосы… издалека не разобрать – светлые или совсем седые… плавные движения… Женщина подошла к воде, присела, несколько секунд разглядывала своё отражение, прошептала что-то, зачерпнула двумя ладонями воду, сделала два маленьких глотка, умылась, затем замерла, опустив голову, после чего, не оборачиваясь, произнесла:

– Чувствовала, что не нужно сегодня приходить.

– Это бы ничего не изменило, – негромко ответил Бессмертный. – Мы знаем, откуда ты пришла, просто лень было тащиться в горы.

Он не особенно скрывался, когда шёл от опушки, и Белая Дама услышала шелест травы.

– Что тебе нужно, чел?

– Ты знаешь.

– Да. – Она вздохнула. – Знаю. – Но осталась сидеть, глядя на спокойную воду заводи. – Ты считаешь меня чужой, но Земля принадлежала моему роду задолго до вашего появления.

– Земля принадлежит тому, кто ею правит. Так было, так есть и так будет всегда, – жёстко ответил Бессмертный. – Поэтому забудь, что было, ведьма, теперь ты здесь чужая.

Бессмертный посмотрел на Шульца, но молодой маг не ответил на взгляд. Ему не нужен был приказ или знак: он знал, что должен сделать, и оставил за собой право решать, когда нанести удар. Шульц прищурился на Белую Даму, пробормотал короткое заклинание, и с его пальцев сорвалась яркая молния «эльфийской стрелы». Яркая и очень резкая. Она ударила женщину в спину, чуть левее позвоночника и прожгла в теле старой ведьмы дыру. Не очень большую, но достаточную, чтобы сжечь сердце.

Белая Дама упала, оказавшись наполовину в воде, наполовину на берегу.

– Хороший выстрел, – одобрила Кори. – Прицельный.

Она знала в этом толк.

Бессмертный потрепал Шульца по плечу и кивнул на тело ведьмы:

– Нужно от него избавиться. Генетика людов отличается от нашей, и если тело найдут, у патологоанатома могут возникнуть ненужные вопросы.

– Конечно, – тихо ответил молодой немец, глядя на труп. – Я обращу тело в пыль.

– Вот и молодец. – Бессмертный улыбнулся, отошёл в сторону и уселся на камень – наблюдать.

Кори зевнула и посмотрела на солнце.

Альпы застыли в тишине.

Глава 1

частный жилой дом

Италия, Пьемонт



Тишина.

Покрытые лесами горы, небольшое озеро, совсем небольшое и труднодоступное, расположенное в стороне от привычных туристических маршрутов, что, конечно, не гарантировало отсутствие любителей походов, но снижало их количество почти до нуля. Кроме того, территория была частной, о чём предупреждали многочисленные таблички на пяти языках, и это останавливало законопослушных туристов. А незаконопослушных не остановил бы и забор. От шоссе к озеру вела узкая грунтовая дорога, которая сначала петляла по склонам, затем резко забирала вверх, плавно огибала гору и превращалась в мощёную камнем площадку перед небольшим двухэтажным домом, сложенным из серого камня. Небольшим, но очень уютным. Его первый этаж был отдан под большую гостиную с камином, кухню и хозяйственные помещения, на втором располагались три спальни, окна главной из которых, хозяйской, выходили на озеро.

Домом владела корпорация, зарегистрированная на Каймановых островах небольшим инвестиционным фондом, принадлежащим другому инвестиционному фонду, собственники которого надёжно прятались за другими вывесками. В своё время Кортес научил Артёма тщательно заметать следы, не позволяя отыскать себя через финансы, и создавать надёжные базы на случай, если потребуется «лечь на дно». Причём делать это Кортес учил напарника так, чтобы его не смогли отыскать ни человские организации, ни Великие Дома, и учеником Артём оказался хорошим. Найти связь между ним и домиком в Пьемонте не смог бы никто. Так же, как между ним и банковскими карточками, которые он теперь использовал. Кроме того, они с Дагни были закрыты от магического поиска по генетическому коду, что позволяло беглецам чувствовать себя в относительной безопасности.

Однако возникла другая проблема…

– Может, ещё таблетку? – тихо спросил Артём.

– Я уже выпила две. – Дагни слабо улыбнулась и мягко прикоснулась к руке мужчины. – Следующую можно только через час. – Пауза. – Я потерплю.

Артём вздохнул и мягко провёл ладонью по плечу девушки.

– Я сильная… – Дагни закрыла глаза и повторила: – Я сильная.

Но такой не выглядела. Скорее, хрупкой и ранимой. И совсем юной – на семнадцать или восемнадцать лет. Густые рыжие волосы ниже плеч, узкое лицо с тонкими губами, изящным, чуть вздёрнутым носом и большими карими глазами, и только в них, в глубоких глазах, можно было прочитать истинный возраст девушки и то, что ей пришлось многое пережить. Фигура девичья, слегка угловатая, но при этом – большая, натуральная и весьма развитая грудь, на которую сразу же начинали пялиться и мужчины, и женщины. Хотя, пожалуй, сначала они начинали таращиться на многочисленные золотые кольца, искусно покрытые арабской вязью, которые украшали все пальцы девушки, уши, правую ноздрю, шею, руки, ноги… и были связаны тонкой, но необыкновенно прочной золотой цепочкой. Это были таинственные «Кольца Саббаха» – уникальный артефакт, вживлённый в тело девушки и превращающий её, и без того сильного мага, в несокрушимого Заклинателя, повелевающего смертоносными джиннами.

Дагни считалась одним из самых сильных магов Тайного Города, но никто бы не подумал так, увидев лежащую на диване девушку – совершенно измотанную и обессиленную. Запас эрлийских зелий иссяк, Дагни приходилось пить обыкновенные обезболивающие, однако нельзя сказать, чтобы они сильно помогали.

– Я сильная… я потерплю.

– Не хочу, чтобы ты терпела.

– Мне приходится терпеть, любимый, ты ведь знаешь.

Приходится…

Опустошённый маг, тот, в котором не осталось ни капли магической энергии, начинает испытывать боль. И чем он сильнее, чем выше его способности к колдовству, тем большие мучения ему полагаются при отсутствии энергии. А Дагни в иерархии магов занимала очень высокую ступеньку, представляя собой редчайшее сочетание и силы, и уникальности. Дагни была плодом любви блистательного Франца де Гира, рыжеволосого чуда, великого магистра Ордена, и человской колдуньи. И дочь их получилась «прилипалой» – полукровкой, которой требовалась не энергия Колодца Дождей, как обычно происходило, когда одним из родителей был чел, а красная энергия Карфагенского амулета – Источника Великого Дома Чудь. По сути, Дагни абсолютно ничем не отличалась от настоящих чуд, именно поэтому древние законы Ордена требовали её смерти – ради чистоты крови. А ещё Дагни была убийцей нава – от её руки пал Баррага, и древние законы Тёмного Двора требовали её смерти. А ещё Зелёный Дом обвинял рыжую в убийстве своей молодой ведьмы…

А ещё её любил Артём и потому помог бежать.

Они сумели надёжно спрятаться, но не сумели покинуть Тайный Город. Организм девушки требовал магической энергии, которая расходовалась, даже когда Дагни не творила заклинания. Теперь запас красных «батареек» практически закончился и нужно было решать, что делать дальше. Чтобы тем или иным способом заполучить энергию Карфагенского амулета, придётся не только покинуть убежище, но и вступить в контакт с кем-нибудь из Тайного Города, то есть оставить след, что приведёт к непредсказуемым последствиям. До сих пор Дагни, осознавая опасность плана, противилась предложению Артёма, но по мере того, как девушку оставляли силы, её сопротивление ослабевало.

– Нам придётся обратиться к контрабандистам, – спокойно произнёс Артём.

– Они сразу поймут, для кого ты ищешь красную «батарейку».

– Поймут, конечно, но не найдут ни тебя, ни меня.

– Уверен, что не найдут?

– Я их обману. – Наёмник негромко рассмеялся. – Никто не подумает, что я поеду к ближайшему контрабандисту, поэтому здесь нас искать не будут.

– А ты поедешь к ближайшему?

– Я съезжу в Марсель, потому что лично знаю шаса по имени Пири Хамзи, который там работает, – рассказал Артём. – Мы с ним не друзья, конечно, но я знаю его, он – меня, что избавит нас от длинной прелюдии.

– Ты ему доверяешь? – тихо спросила девушка.

Артём хотел с улыбкой ответить: «Он шас», но вовремя сообразил, что Дагни может понять его неправильно. К тому же следовало показать девушке, что он здраво оценивает ситуацию, поэтому наёмник выбрал другой вариант ответа:

– Сейчас никому нельзя доверять, – произнёс он очень серьёзно и взвешенно.

– Это я и имела в виду, когда просила тебя не ехать, – вздохнула Дагни.

– Я буду осторожен.

– Обещаешь?

– Да.

– Тогда скажи, почему ты выбрал Марсель? Ближе никого нет?

– В Милане работает Мама Кали.

– До Милана намного ближе, – заметила Дагни. – Почему ты не хочешь поехать туда? В Милане есть контрабандист?

– Контрабандистка, – уточнил наёмник. И напомнил имя: – Мама Кали.

– Ты с ней знаком?

– Да, знаком, – улыбнулся Артём. – И тоже шапочно. Уверен, Мама Кали меня помнит, и уверен, что она меня ждёт. Именно поэтому я не хочу к ней ехать.

– В смысле ждёт? – не поняла рыжая. – Вы созванивались?

– Мама Кали – очень известная личность, по количеству клиентов она в первой тройке контрабандистов Тайного Города… Рейтинг у них неофициальный, но честный. Мама Кали окучивает изрядную часть Европы, кроме того, к ней приезжают клиенты из Северной Африки и с Ближнего Востока. Как ты понимаешь, нахрапом так высоко не подняться: Мама Кали умна. И у неё железная деловая хватка.

– Мне рассказывали о шасах, – рассмеялась Дагни. Разговор отвлёк девушку, и теперь она выглядела чуть лучше, чем несколько минут назад. – И ты мне зубы не заговаривай, а прямо говори, что там у вас вышло с Мамой Кали. Кстати, сколько ей лет?

– Не в моём вкусе.

– Ты уходишь от ответа.

– Примерно шестьдесят.

– То есть выглядит она на тридцать максимум, – оценила Дагни.

– Не в моём вкусе, – повторил Артём.

– Ну, допустим.

Артём поцеловал подругу и продолжил рассказ:

– Мама Кали, разумеется, знает, что мы бежали из Тайного Города, понимает, что рано или поздно нам понадобятся красные «батарейки», а учитывая её возможности и обширные складские запасы, она не сомневается, что где бы я ни прятался, я в первую очередь обращусь к ней.

– Почему тебя это смущает?

– Потому что контрабандисты находятся в зоне риска. Ярга долгое время скрывался за пределами Тайного Города, знает о них и, возможно, давно с ними работает. Или начал работать сейчас, когда набрал силу. И если так, то он не мог не явиться к Маме Кали.

– А к Пири?

– У Пири много меньше клиентов, поэтому он не так интересен.

– Но это не значит, что его клиенты не нужны Ярге.

– Поэтому я пообещал быть предельно осторожным.

– Ты можешь быть любым: осторожным, рисковым, расчётливым или резким… но ты обязан ко мне вернуться, Артём, ты понял? – произнесла Дагни, глядя наёмнику в глаза. – Я переживу всё, кроме этого – если с тобой что-нибудь случится из-за меня.

– Не из-за тебя.

– Мы оба знаем, что из-за меня.

– Мы оба решили, что никогда не будем делить наши задачи на «из-за тебя» или «из-за меня», – твёрдо произнёс Артём. – Мы вместе, Дагни, кто может, тот и делает. Для нас обоих.

Несколько мгновений девушка молча смотрела на своего мужчину, затем чуть приподнялась на локте, и Артём вновь её поцеловал.

– Мне очень повезло, – прошептала Дагни.

– Нам повезло, – прошептал в ответ Артём. – Нам.

– Я не стану это комментировать, – прошептала Дагни, обнимая Артёма за шею. – Просто возвращайся.

Кортес и Артём Головин считались лучшими наёмниками Тайного Города и это при том, что ни один, ни второй не обладали магическими способностями. С другой стороны, возможно, именно это обстоятельство и позволило им стать лучшими: Артёму и Кортесу приходилось действовать без страховки, без мощнейшего «костыля», с помощью которого можно выпутаться из любого, даже самого безнадёжного положения. Отсутствие способностей вынуждало Артёма и Кортеса тщательно продумывать планы и хладнокровно их исполнять. Разумеется, наёмники применяли артефакты, но ведь их ещё нужно было успеть применить и применить так, чтобы достичь максимального эффекта. Некоторые завистники говорили, что успех команды обеспечивается благодаря гиперборейской ведьме Яне Маннергейм, однако по-настоящему непредвзятые наблюдатели отмечали, что Кортес достиг своей высоты задолго до того, как познакомился с Яной, которая тогда ещё не была ведьмой. Теперь же команда распалась. Инга и Яна считались погибшими на острове Морских Драконов, после чего Кортес покинул Тайный Город и след его затерялся. Артём же встретил Дагни, оказался в центре сложной интриги, едва не погиб и был вынужден бежать. Скрывшись, Артём послал Кортесу сообщение, ответа не получил, но не расстроился, а просто решил, что будет выкарабкиваться самостоятельно.

И не сомневался, что выкарабкается.

* * *

«Storia della moda»

Италия, Милан



Это заведение располагалось на одной из тихих улочек столицы мировой моды. Или, возможно, на самой тихой из них: улочка находилась в центре, но оставалась спокойной даже в дни знаменитых распродаж, когда с ума сходил весь город. На ней не значилось больших или известных магазинов, отсутствовали заведения, в которых можно было повстречать модного портного, что делало улочку непривлекательной для туристов. Что же касается «Storia della moda», то в ней продавались всевозможные аксессуары, как для женщин, так и для мужчин. Не массовый китайский продукт, а затейливая авторская работа, и даже по тому, как благородно лежали в небольшой витрине образцы товара, можно было понять, что двери лавки открываются только перед теми, кто может себе позволить не обращать внимание на цену поясного ремня или изящного шёлкового платка.

Хозяйкой небольшого салона была красивая черноволосая женщина лет тридцати или тридцати пяти, не более, обладательница восхитительно женственной фигуры, пышных чёрных волос и глубокого грудного голоса. Её звали Мария Кали. Синьора Мария. Всегда изысканно одетая, с безупречными манерами, синьора Мария специализировалась не столько на продаже аксессуаров, сколько на советах модницам, как бывалым, так и начинающим, однако клиентов выбирала придирчиво, что помогало избегать толкотни в главном зале лавки. Синьора Мария в совершенстве владела английским, французским, немецким и итальянским языками, была похожа на итальянку, однако едва уловимый акцент, который различали далеко не все, позволял сделать вывод, что она родилась не на Апеннинах. Синьора Мария была широко известной в узких кругах богатых модниц персоной, однако о главном её бизнесе обычные челы понятия не имели. Не могли даже представить, что у элегантной владелицы «Storia della moda» было второе имя – Мама Кали, и занималась она честной контрабандой магической энергии и артефактов из Тайного Города.

Заключённое много столетий назад соглашение требовало от Великих Домов ограничивать свою деятельность Тайным Городом и не вмешиваться в дела утратившей магию человеческой цивилизации. Помимо этих правил действовал жёсткий режим секретности, не позволяющий утратившим магию челам узнавать о Тайном Городе. Однако среди людей продолжали рождаться обладатели магических способностей, иногда даже очень сильных способностей, и с ними работали контрабандисты, на махинации которых Великие Дома смотрели сквозь пальцы. Но при необсуждаемом условии: контрабандисты не имели права рассказывать клиентам о Тайном Городе. Врать можно, даже нужно, ошибаться нельзя. Условие оказалось приемлемым, и ушлые шасы – а кто же ещё? – засучив рукава принялись придумывать легенды, в точности соответствующие верованиям или убеждениям клиентов. Кому-то контрабандисты представлялись посланцами Бога, кому-то – демонами ада, обладателями древних сил, специалистами по космической энергии, даже инопланетянами… Контрабандисты были многолики, но неизменным оставалось одно – прибыль: магическую энергию и простенькие артефакты они сбывали по тройной цене. Учили заклинаниям, но никогда – боевым, на их распространение Великие Дома ввели категорический запрет. Клиентуру контрабандисты нарабатывали годами, однако потеряли всё… Не в один миг, конечно, но достаточно быстро. Именно найденные ими маги стали основой созданной Бессмертным Высшей Касты, и многие из бывших клиентов контрабандистов были крайне возмущены, узнав про циничный обман о существовании Тайного города. Настолько возмущены, что некоторым контрабандистам пришлось срочно возвращаться в Тайный Город. Многим, но не всем. К примеру, Мама Кали обладала редким обаянием и сумела убедить своих клиентов, что была вынуждена так себя вести с ними, и продолжила работу с теми, кто не примкнул к Касте. Разумеется, потеряв в прибыли.

А тех, кто отказался сотрудничать с Бессмертным, было достаточно много. Во-первых, маг магу рознь, далеко не все обладают способностями к боевым искусствам, которые особенно интересовали Бессмертного. Во-вторых, не все разделяли философию Касты и готовы были признать обычных челов, в том числе близких, низшими существами. Бессмертный это понимал и не торопил события, логично предполагая, что когда Каста наберёт силу, сомневающиеся и колеблющиеся обязательно к ней примкнут. Пока же они продолжали работать со своими контрабандистами. Или переходили к другим, к тем, кто остался, поэтому дела у Мамы Кали шли хоть и не так, как раньше, но достаточно хорошо.

– То есть ты всем довольна?

– Милый, сделать меня всем довольной очень дорого, такое, конечно, случалось, но не так часто, как бы мне хотелось.

Они рассмеялись.

Вопрос задал высокий и очень худой чел по имени Энцо – пятидесятилетний банковский служащий, долгое время бывший клиентом Мамы Кали и сумевший, благодаря таланту к магии, купленной энергии и советам опытной контрабандистки, незаметно нагреть родное финансовое заведение на весьма круглую сумму, что позволило ему выйти на пенсию. Энцо собирался продолжить финансовые операции с применением магии, но проникся речами Бессмертного и примкнул к Высшей Касте. Скромные боевые способности он компенсировал сообразительностью и умением разрабатывать хитроумные планы, за что Бессмертный особо его привечал и ценил. Что же касается Мамы Кали, то Энцо, в отличие от многих других клиентов, обиду на шасу не затаил, видимо в силу похожего мошеннического склада ума, поддерживал хорошие отношения и периодически забегал поболтать. А благодаря дорогим костюмам он походил на обычного клиента «Storia della moda».

– Скучаешь по прежним доходам?

– Скорее, по прежним временам.

– Даже так?

– Было интереснее, – объяснила Мама Кали. – Обманывая вас, я не ставила себя выше, как пытаются представить некоторые особенно обиженные клиенты, а играла. И от результатов этой игры я зависела не меньше вас. Мне нужно было придумать для каждого подходящую легенду, следить, чтобы вы не вышли за определённые рамки, установленные Великими Домами, чтобы не узнали больше, чем должны…

– А были такие, кто выходил за рамки?

– Однажды, – помолчав, ответила шаса. – Однажды молодой маг оказался сильнее, чем я ожидала. Намного сильнее. Ты ведь знаешь… ну, то есть теперь знаешь… что мы хорошо читаем клиентов, оцениваем их магический потенциал и стараемся не связываться с теми, кто слишком силён.

– Они могут выйти из-под контроля?

– Да, – подтвердила Мама Кали. – Потому что поняв принципы работы с магической энергией, они могут без нашей помощи подняться чересчур высоко. Опасно высоко. Они способны сами придумать заклинания, которые не имеют права применять.

– Для этого нужен талант, – задумчиво протянул Энцо.

– А талант очень трудно прочесть, – в тон ему ответила Мама Кали. – Иногда бывает так, что видимый, то есть считываемый потенциал у мага невелик, но благодаря таланту он прыгает так высоко, как никто не ожидал. И доставляет большие неприятности.

– Тот парень был талантлив?

– Очень.

– Ты об этом узнала?

– Нет.

– Нет?

– Он был и талантлив, и умён. Когда он понял, что может много больше, чем я обещаю, то перестал мне доверять. Я ни о чём не знала.

– На чём же он попался?

– Он не попался.

Энцо прищурился:

– Ты мне лжёшь?

– Нет. Я достаточно лгала тебе в прошлом.

– Гм… Тогда о чём же твоя история?

– О таланте, который обязательно должен быть обрамлён умом, но это редчайший случай, поскольку, к сожалению, талантливые ребята не всегда им отличаются. Если повезёт, рядом с ними окажется близкий человек, друг, способный разобраться, как следует использовать талант и направить его в правильное русло. Но это – если повезёт. Чаще бывает так, что, осознав свой талант, маг становится заносчивым, выходит за рамки и его убивают. Но это неинтересная история, истории глупцов не бывают интересными.

– А тот парень, о котором ты говорила, он жив?

– Да.

– История со счастливым концом?

– Можно сказать и так.

– Мне такие нравятся…

Однако договорить Энцо не успел: дверь открылась, в лавку вошли трое плотных мужчин в чёрных одеждах мотоциклистов: короткие кожаные куртки, штаны, перчатки, сапоги и глухие шлемы, которые они сняли лишь пройдя глубоко внутрь лавки. Но вопрос главарь задал до того, как открыл лицо:

– Что именно тебе нравится, говорящая пища? – Причём задал его нарочито грубым тоном, показавшимся ещё более вызывающим, потому что прозвучал из-под шлема.

– Какого чёрта они здесь делают? – тихо спросил Энцо.

– Издержки профессии, – отрывисто ответила Мама Кали. Было видно, что гости и нежданные, и неприятные. – Ко мне много кто заходит.

– Неужели ты мне не рада? – притворно удивился главарь.

Крепкий, с чёрными, до плеч, волосами, рассыпавшимися, когда он снял шлем, и ястребиными чертами лица, главарь казался воплощением девичьих грёз и так наверняка и было. Вот только сводить с ума романтичных красавиц Марк мог лишь после захода солнца. Он обаятельно улыбнулся и повторил вопрос:

– Неужели ты мне не рада?

– Ещё не знаю, – медленно ответила Мама Кали. – Зависит от того, зачем ты здесь.

– Нужно кое-что обсудить. – Марк перевёл взгляд красных глаз на колдуна. – Пошёл вон, чел, если ты не закончил – подожди на улице.

В другое время Энцо бы послушно ретировался, даже не зная, кто перед ним, связываться с тремя агрессивными мотоциклистами было явно небезопасно. А Энцо знал, что имеет дело с вампирами, что перед ним стоит сам барон Луминар, лидер марсельских кровососов, имеющий колоссальное влияние по всей Франции и северной Италии. Славящийся вспыльчивым нравом. Агрессивных мотоциклистов следовало избегать, от вампиров держаться подальше, от Марка Луминара – как можно дальше, но… Но теперь Энцо был не обычным челом, и даже не простым колдуном, а членом Высшей Касты, и считал, что кровососы обязаны относиться к нему соответственно.

– Я выйду, когда мы закончим разговор, – произнёс Энцо и повернулся к оторопевшей шасе.

Впрочем, от такой наглости оторопели все, и в главном зале «Storia della moda» секунд на десять наступила тишина.

– Не надо, – прошептала Мама Кали, глядя Энцо в глаза.

– Нет, почему же, – растягивая слова, сказал барон Луминар. – Пусть продолжает.

– Марк, успокойся.

– Я должен успокоиться? – изумился вампир.

– Я ничего не сделал, – буркнул Энцо.

– Вы оба ведёте себя как дети.

– По сравнению со мной эта пища – грудной младенец.

Он намеренно выделил голосом сочетание «эта пища», намекнув, что шаса является для ночных охотников такой же добычей, как и чел. Мама Кали прекрасно поняла намёк, но не отступила:

– Никому не нужны неприятности. – И бросила на Энцо умоляющий взгляд.

– Я – не пища для кровососов. – Отступать чел не собирался.

– Хочешь проверить?

– Я хочу только уважения. Ничего больше.

– Его нужно заслужить.

– Я этим и занимаюсь.

– Тем, что выводишь меня?

– Тем, что напоминаю…

– Ты не смеешь мне ничего напоминать! – рявкнул Марк и мощным ударом в скулу отправил Энцо на пол. – Ты – пища! – Удар ногой. – И должен знать своё место!

Следующий удар должен был прийтись по голове чела, но Энцо ухитрился увернуться и пустить в барона «эльфийскую стрелу». Короткий свист, громкая ругань, вскрик испуганной хозяйки, запах горелого мяса и смех Луминара:

– Ты серьёзно, чел? Ты хотел свалить меня этим?

Удар в голову всё-таки состоялся и выбил из Энцо сознание. Помощники Марка, поняв, что барон скорее весел, чем зол, расхохотались. Мама Кали поморщилась, увидев чёрное пятно в том месте, где «стрела» влетела в стену, и попыталась отвлечь вампира:

– О чём ты хотел поговорить?

Но попытка не удалась.

– Поднимите этого придурка, – распорядился Марк. А когда помощники исполнили приказ, подошёл к висящему на их руках Энцо и впился иглами в его шею.

– Чёрт… – простонала шаса. – Чёрт…

Она понимала, что добром выходка Луминара не закончится, но сделать ничего не могла.

– А он был не так уж и плох, – рассмеялся Марк, вытирая губы. И кивнул помощникам, дозволяя бросить высушенное тело на пол.

– Ты совсем рехнулся? – угрюмо спросила Мама Кали.

– Следи за языком, пища, – добродушно велел барон. – У нас с тобой другие отношения и ты никогда не зарывалась… до сих пор… поэтому я сделаю вид, что не расслышал твою фразу. Но вид я сделаю лишь один раз.

– Ты его убил!

– Уверен, у тебя есть нужные артефакты и ты без труда избавишься от тела. Наверняка ведь не в первый раз.

Кровососы рассмеялись.

– При чём здесь тело? – Мама Кали сверкнула глазами. – Ты что, не понимаешь, что только что связался с Высшей Кастой? И связался не по-доброму.

– Каста или не каста – плевать: челы должны знать своё место, – пожал плечами Марк. – Тот факт, что мы их терпим, не означает, что они могут вести себя так нагло, как вёл себя этот кретин. Так ты скажешь, когда тебя спросят: чел вёл себя дерзко и вывел нас из себя.

– Вёл себя дерзко против трёх вампиров? – Мама Кали кисло поморщилась. – Марк, кто мне поверит?

– Но ведь он вёл себя дерзко. Разве нет?

– Энцо вёл себя с достоинством, – уточнила шаса. – И явно не заслужил того, что ты с ним сделал.

– Я…

– Ты мог бы просто его избить. А ты его убил.

Даже не потому что разозлился… Разозлился, конечно, но держал себя в руках. Барон Луминар высушил чела потому что привык делать всё, что пожелает. Потому что превосходство ночных охотников намертво впечаталось в его суть, но времена изменились и теперь имело смысл вести себя осмотрительнее. Вот, что хотела сказать Мама Кали, но не могла при подданных барона. И Марк понял шасу, молча признал её правоту, однако сказал себе, что сложных последствий не будет. Тяжело посмотрел на хозяйку «Storia della moda» и поинтересовался:

– Что ты скажешь Бессмертному?

– Скажу, что это ваше с ним дело, а меня впутывать не надо.

– Ты не защитила его чела.

– Я не обязана.

– Ты уверена, что Бессмертный тебя не впутает?

– Не впутает, – кивнула Мама Кали. – Он чтит мой нейтралитет.

– Я тоже, – помолчав, сказал вампир. – И я тоже тебя не впутаю. – И перешёл на деловой тон: – Мы обманем человские видеокамеры, они увидят, как этот идиот вышел из твоего магазина живым и здоровым. У полиции не будет к тебе вопросов. А ты разберись с телом. Мы договорились?

Мама Кали поморщилась, но кивнула.

Молча.

/ / /

Марк сдержал слово, хотя это и потребовало от вампиров усилий. Видеокамеры мороком не обманешь, они снимают то, что есть, но появились системы слежения не вчера, поэтому жители Тайного Города и все, владеющие магией, давно научились их обманывать. Чаще всего для этого применялось заклинание «накидка пыльных дорог», которая просто скрывала происходящее от механического видеовзгляда. Но сейчас Марку требовалось не скрыть, а показать, поэтому пришлось использовать более сложный план: войти в давным-давно взломанную сеть муниципальных камер наблюдения и с помощью магии добавить в нужные файлы нужные изображения.

– Мы могли высушить её, – ворчливо заметил Дэвид, один из помощников Марка, закончив возню с видео.

– В лавке Мамы Кали повсюду «протуберанцы», – напомнил Борис. – Она хорошо о себе позаботилась.

– Мы бы её опередили, – уверенно произнёс Дэвид. – Мама Кали не успела бы активировать артефакты.

– Могли, – безразлично согласился Марк.

– Почему не стали?

– Древняя кровь вкуснее человской, – добавил Борис.

– Поэтому и не стали, – пожал плечами барон. – Мама Кали – шаса, а мне не нужны неприятности ещё и с Тайным Городом.

– Тёмный Двор больше не прикрывает шасов.

– Не «больше», а «пока», – уточнил Марк. – Тёмный Двор не прикрывает шасов ровно до тех пор, пока не уладит свои проблемы с Консулом. А когда уладит – навы сразу же начнут выставлять счета по накопившимся прегрешениям. Но даже это не важно… – Барон Луминар выдержал паузу. – Контрабандистов осталось очень мало, Мама Кали из них самая известная и сейчас она нужна всем. В том числе – нам.

Они неспешно направились к мотоциклам, оставленным в переулке, и Борис, не удержавшись, спросил:

– Марк, ты уверен, что шаса расскажет Бессмертному о случившемся так, как пообещала?

В его голосе слышалась обеспокоенность, которая не нравилась барону: получалось, что его подданные опасались проблем с человскими магами. Эти опасения следовало пресечь, поэтому ответ Марка прозвучал с необыкновенной уверенностью:

– Бессмертный и его шавки могут называть себя как угодно: высшей кастой, верховными жрецами, сверхчеловеками – но они всего лишь пища для ночных охотников, и никто не должен об этом забывать: ни мы, ни они.

* * *

замок Шанер

к северо-востоку от Марселя, Франция



Где-то на пути в Пьемонт, там, где Альпы начинают забирать к небу, расположился старинный замок Шанер. Выстроенный в раннем Средневековье и долгое время считавшийся неприступным. Впрочем, если быть скрупулёзно точным, он таким и остался – неприступным, поскольку ни разу над его гигантским донжоном не поднимался чужой флаг. Ни оружие, ни предательство, ничто не могло сокрушить крепость этих стен. Что же касается донжона, то он действительно получился у строителей невероятно огромным: сорок ярдов диаметром и больше тридцати в высоту, он рукотворной скалой возвышался над долиной, и даже четыре массивные башни не были способны его уравновесить, а лишь обрамляли, как красивая резная рама обрамляет прекрасную картину.

Шанер пережил множество осад и штурмов, остался неприступным, но со временем потерял значение в качестве крепости, а поскольку его невозможно было перестроить и превратить в изысканное поместье, стал приходить в упадок. В XIX веке Шанер трижды переходил из рук в руки, но хозяев интересовал не замок, а прилагающиеся к нему земли, которые в конце концов были отторгнуты хитроумными стряпчими после смерти последнего владельца, а сам Шанер стал государственной собственностью. В какой-то момент появилась идея превратить его в музей, однако удалённость от протоптанных туристических дорог, а главное – размеры не позволили бы превратить Шанер во второй Каркасон, как грезилось авторам проекта, и музей не случился. Замок продолжал влачить жалкое существование, постепенно разрушаясь под действием неумолимого времени, но несколько лет назад неожиданно объявились наследники последнего владельца, предъявившие права на заброшенное строение. Причём представленные ими документы оказались настолько неопровержимыми, что помогли избежать обычной в подобных случаях волокиты: к изумлению местных жителей вопросы возвращения собственности решились в течение двух месяцев, и мощный, стоящий в стороне от поселений замок обрёл нового хозяина.

Которому не составило труда наладить отношения с соседями: регулярные и весьма щедрые пожертвования в бюджет коммуны привели к тому, что люди зажили душа в душу – не влезая в дела друг друга. Единственное, что отмечали – не могли не отметить – жители коммуны, что гости к новому владельцу замка приезжали часто, в больших количествах, и среди них были весьма значимые персоны, если судить по автомобилям и даже вертолётам, которыми они пользовались.

Жизнь в замке Шанер вновь закипела.

При этом жизнь эта не вызывала подозрений ни у взрослых местных жителей, ни у подростков, которые периодически запускали над старинным замком дроны – исключительно из любопытства. Ведь видели они именно то, что должны были видеть: обыкновенную до зевоты повседневную жизнь работников большого замка, часть которых неспешно занималась его ремонтом, часть ухаживала за небольшим парком, который новый владелец повелел разбить на территории, ну и остальные не сидели без дела. Однако скучная повседневность отнимала у них совсем немного времени и была больше показательной, нежели приносила существенную пользу. Основными же делами обитатели замка занимались во внутренних помещениях и подвалах, часть из которых была переоборудована под лаборатории, мастерские и залы для занятий магией. И раз в неделю, разумеется, по ночам, во дворе проходили большие церемонии, на которых присутствовали не только те, кто в это время жил в замке, но съезжались специальные гости со всех уголков Европы.

Съезжались те, кто считал себя принадлежащим к Высшей Касте.

В ночи церемоний внутренний двор замка преображался. На стенах появлялись белые полотнища с главным символом Касты – чёрным коронованным львом. Выключались прожекторы и зажигались стилизованные под факелы газовые светильники, поскольку церемонии проходили исключительно при свете огня. На подиум ставили кресло Основателя. Именно кресло, хотя многие называли его троном. Кресло было белым, а Бессмертный располагался в нём в чёрных одеждах – камзоле и плаще, – единственный из всех участников церемонии, которые облачались в белое, ибо Бессмертный и был львом чёрным, коронованным. Возле подиума расставлялись стулья приближённых, а остальным членам Касты полагались лавки слева и справа, в центре двора оставалось открытое пространство. Потому что ночи церемоний начинались с демонстрации магического искусства.

Сначала – зрелищного, яркого, зарницы которого освещали всю округу, привлекая внимание местных жителей… могли освещать и могли привлекать, если бы происходящее в замке Шанер не скрывала от любопытных глаз магия. И от любопытных глаз, и от любопытных дронов.

Начальные выступления отдавались самым молодым адептам, которые делали первые шаги в магии. Они показывали иллюзии – гигантские цветы, невиданных животных, могучих воинов и прекрасных девушек, стараясь добиться максимальной реалистичности, чтобы аромат несуществующих цветов туманил зрителям головы, а девы вызывали вожделение. Ещё запускали в ночное небо «эльфийские стрелы» и «шаровые молнии», устраивая своеобразный салют над замком Шанер, а зрители оценивали его мощь и скорость создания следующего боевого аркана. И шумно приветствовали тех, кто показывал наилучшие результаты.

Затем начинались магические поединки. Не гладиаторские бои насмерть, а демонстрация умения побеждать, во время которой маги старались продавить защиту друг друга, чтобы накинуть высасывающий энергию «навский аркан» или заблокировать её внутри противника «рыбацкой сетью». Эти поединки не были зрелищными, наблюдать за их ходом мог только другой маг, зато победы в них считались важными для обучения, говорящими о высоком уровне колдуна. И победителей схваток приветствовали особенно долго.

Третья часть – кровавая, в которой адепты должны были проявить умение и желание безжалостно убивать врагов Касты, не считалась обязательной. Бессмертный не любил наблюдать за избиением нелюдей, он ценил воинов, а не палачей, но вынужден был считаться с тем, что многим его сторонникам нравится вид мяса, и допускал кровавые забавы раз в три-четыре церемонии. На этот раз кровь не была предусмотрена, и после завершения поединков зазвучали фанфары и церемониймейстер вывел на площадку перед подиумом пятерых магов, одетых в синие боевые комбинезоны, в которых они сражались друг с другом. Когда же фанфары стихли, Бессмертный медленно поднялся и обвёл взглядом притихших подданных, всех, кто собрался во дворе древнего замка Шанер.