– Он ее друг. Это вполне в ее духе. Только не говори Лупе, что я тебе так сказала, если когда-нибудь встретишься с ней лично. Она скрывает эту сторону своей натуры.

Я зажмурилась. Нельзя сейчас начинать плакать. В конце концов, я в теплой палатке, скоро лягу спать на удобном матрасе и ем вкусное рагу, в то время как Лупа заперта в темнице Селесты.

– Я ужасная сестра, – призналась я. – Ушла и бросила ее одну.

– Ты приняла единственно верное решение. И не позволяй никому внушить тебе обратное. Но если ты вдруг думаешь освободить ее, забудь об этом. У тебя ничего не получится.

– Ни о чем я не думаю.

– Конечно, думаешь. Ты викканка, и тебе невыносима мысль о том, что она страдает.

– Оказывается, большая часть меня – ведьма, причем с иссиня-черной родословной.

Илия мягко рассмеялся:

– Добро пожаловать в клуб, кузина.

Я замерла, уставившись на него с недоумением. Ну конечно! Мелинда приходилась единоутробной сестрой Селесте и матерью Илие. Я – правнучка Селесты, а Мелинда – моя двоюродная бабушка. На самом деле он мне не совсем кузен, но что-то в том же направлении.

– Ты удивлена? – осторожно спросил он. – Прости. Мне не следовало вот так вываливать на тебя это.

– Все в порядке, – растроганно выдавила из себя я. – У меня никогда раньше не было кузена. – Затем подняла ложку и указала на него, хотя он не мог этого видеть. – Ты же в курсе, что это значит?

– Нет. – Судя по голосу, парень забеспокоился.

– Ты обязан позволить мне жить здесь. Мы же семья. – Удовлетворенная, я продолжила есть, пока он качал головой. Кто бы мог подумать, что сегодня еще появится лучик надежды. Я молча вознесла благодарность Великой Богине.

– Это викканское правило?

– Да. – Причем я только что его придумала. Семиконечная звезда на моей спине потеплела, словно подсказывая, что можно доверять своей интуиции и Илие.

– И давай-ка проясним еще кое-что. Твоя сестра мне не родственница. Даже через сто ветвей. – Он потянулся за сыром и порезал его на маленькие кубики. – Просто уточняю заранее, чтобы у тебя не возникло идеи попросить меня помочь тебе освободить ее. Мне еще жить не надоело.

– Мне не нужна помощь.

Мой новоиспеченный кузен тихо застонал:

– Значит ты все-таки планируешь это сделать?

– Будь у тебя брат или сестра, ты бы поступил так же. Не понимаю, почему все меня отговаривают?

– Под всеми ты, наверное, имеешь в виду Николая. Его брат тоже в плену там, внизу, и тем не менее палатин делает все, о чем его просит королева. – Илия ловко закинул в рот кубик сыра.

– Нет нужды напоминать мне об этом, – проворчала я. – Но Алексей бессмертен, и любая рана на нем заживает в мгновение ока. У него другая ситуация. Да и темнота стригоев не сильно волнует. А нам, викканам, нужен свежий воздух, лес и небо над головой. – Я взяла с его тарелки кубик сыра. – Она умрет там, если я ничего не сделаю. – Кузнец шлепнул меня по руке, когда я потянулась за вторым. – Великая Богиня, – прошипела я. – Твои рефлексы – это просто жуть какая-то.

– Ты все еще считаешь себя викканкой. Твоей королеве это не очень понравится.

Задумавшись, я закусила нижнюю губу:

– Моя мать была викканкой, и, если слухи правдивы, отец моего отца тоже. Так что независимо от того, насколько сильна сейчас моя магия, думаю, я навсегда останусь викканкой.

Илия потянулся к своему кубку и сделал глоток вина.

– Анкута до последней минуты надеялась, что тот мужчина придет и спасет ее. Так мне рассказывала мама.

Я отщипывала от хлеба маленькие кусочки.

– Она называла его черным принцем. Какое-то время я думала, что он стригой. Должно быть, она чувствовала себя одинокой. Ты знал, что магия и, соответственно, бессмертие стригоев перешли сначала к Анкуте, а потом к моему отцу?

– В то время – нет. Я почти не видел Мелинду и поначалу даже не знал, что она моя мать. Только когда мне исполнилось десять, дед рассказал мне об этом. Когда она приезжала к нам, мы никогда не говорили ни о ферме, ни о Селесте. Думаю, пребывание с нами давало ей своего рода передышку.

Очень похоже на ту Мелинду, которую я знала до того, как она устроила мне пытки.

– А какой у тебя уровень? – сменила я тему, слишком болезненную для нас обоих.

Он провел указательным пальцем по ободку своего стакана.

– Девятый. Я потерял зрение во время испытания, но все равно получил его. – В голосе Илии явно слышалась гордость.

– Талантлив во всем, – пробурчала я.

Кузен усмехнулся:

– Это все тяжелая работа и моя магия. Я не мог позволить Селесте победить.

– Что она сделала?

Его тело едва заметно напряглось, однако он все равно мне ответил:

– Это случилось в первый год после ее возвращения.

Я внимательно за ним наблюдала. Для такого гордого и сильного мужчины, как Илия, наверняка было тяжело лишиться столь важного органа восприятия, и все же вот он сидит здесь, единственный, кто проявил ко мне доброту. Я взяла из миски уже изрядно сморщенное яблоко, очистила его от кожуры и разрезала на четвертинки. Половину положила на тарелку кузена.

– Ты не обязана со мной нянчиться. – Из его тона немного ушло напряжение.

– Я с тобой не нянчусь. Но, как мы уже выяснили, мы родственники, а у виккан принято, чтобы родственники заботились друг о друге. И мы не ждем ничего взамен.

– Вы не просто заботитесь о своих родственниках, – фыркнул он, отправляя в рот яблоко. – Вы все слишком добры друг к другу.

– Мы должны быть такими в любом случае. Для виккан на первом месте стоит благо сообщества. Так учили меня родители. Но оказалось, что не кто иной, как сам верховный жрец попрал этот закон, и теперь я задаюсь вопросом, чего эта заповедь стоит.

– Доброта, добросердечие и отзывчивость – вот что больше всего нужно этой стране, – серьезно ответил Илия.

Я посмотрела на его сильные руки, так искусно владеющие смертоносным оружием, на суровые черты лица и раны, покрывающие руки и грудь. Вряд ли его жизнь была легкой, и все же он сохранил в себе эти качества.

Илия прочистил горло. Мое молчание затянулось.

– Как продвигается подготовка к следующему экзамену? Я мог бы… – Он замолчал, когда кто-то потянул за полотно палатки.

Когда я обернулась, в палатку вошел Люциан.

– Ну, что я тебе говорил? – прорычал Илия. – Вот и они, незваные гости.

– Я просто хотел убедиться, что Валеа хорошо устроилась. В конце концов, королева поручила мне заботиться о ее благополучии, – сказал Люциан в свое оправдание. К моему удивлению, он остановился и не стал подходить ближе.

Илия презрительно хмыкнул:

– С ней все в порядке, и она останется здесь.

Лицо Люциана все еще покрывали царапины от утренней битвы, на сапоги налипла грязь, а волосы промокли. На улице уже шел дождь, а я даже и не заметила благодаря уюту в палатке Илии. Я с подозрением покосилась на предводителя ковена.

– Тебе следует обработать раны, – посоветовала я, – иначе может попасть инфекция.

– Королева запретила. Я не должен был принимать вызов Николая без ее разрешения.

– Почему он бросил тебе вызов?

Люциан приподнял бровь:

– Угадай с трех раз.

– Даже со шрамами у ног палатина будет ползать достаточно ведьм, – съязвил Илия. – Возможно, даже больше, чем раньше, и это неизмеримо увеличит его высокомерие.

– Как нам всем известно, ты опираешься на собственный опыт. Но не волнуйся, возле твоей палатки они тоже все равно будут околачиваться, – огрызнулся Люциан.

Я закатила глаза.

– Садись сюда, – велела я предводителю ковена. – Я позабочусь об этом.

Он нахмурился:

– Ты не слышала, что я сказал? Селеста запретила.

– Я прекрасно тебя слышала и говорю тебе, что я позабочусь об этом. Так что садись. – Я уперлась руками в бока.

– Просто делай то, что она говорит. В конце концов эта девчонка все равно добьется своего. – Илия съел еще один кусок яблока.

Люциан фыркнул и подошел к столу:

– Можно мне кубок вина?

– Конечно. – Силой мысли я заставила графин подлететь к нам и наполнить бокал жидкостью рубинового цвета. – Выпей, прежде чем я начну. Может быть больно. Я в этом не очень подкована.

Вчера я заметила на шкафчике рядом с кадкой различные баночки с мазями, так что сейчас зашла за занавеску, отыскала чистые салфетки, изучила этикетки и выбрала мазь с календулой, зверобоем и ромашкой.

– Ты разрешил ей остаться? – донесся до меня вопрос Люциана.

– Вроде как.

– Селесте это не понравится. Если бы она не нуждалась в твоих услугах оружейника, то давно бы прогнала тебя или еще что похуже.

– Я все это знаю, – резко бросил Илия. – Прекрати читать мне нотации. Ты больше не предводитель моего ковена.

– Но только потому, что ты покинул ковен.

До сих пор Илия скрывал это от меня. Я наполнила небольшую миску горячей водой, капнула в нее лавандового масла и вернулась к столу.

– Откинь голову.

На этот раз Люциан повиновался без возражений и не издал ни звука, пока я промывала раны и вытирала их насухо. Затем маленькой лопаткой нанесла мазь. Он с шипением втянул в себя воздух, а раны тут же закрылись, оставив на коже красные рубцы.

– Где ты взял такие мази? – с любопытством спросила я Илию.

– Ты ведь уже познакомилась с двоюродными бабушками Элени, – неохотно объяснил он. – Они постоянно навязывают их мне.

– А он не умеет говорить «нет», – заявил Люциан. – Хотя ты это и сама уже поняла.

– Ты убедился, что она в безопасности! – рявкнул Илия. – И позволил за собой поухаживать! Теперь можешь проваливать.

Люциан остался сидеть на месте. Взмахнув палочкой, он поднял в воздух графин с вином, и три наших кубка наполнились. Затем предводитель ковена взял один из них, откинулся назад и отсалютовал мне.

– За твое возвращение, принцесса. Пусть твои дни будут наполнены волшебством, а ночи – мечтами. – Он поднес кубок к губам.

Я оценила его предложение мира.

– Все равно я не вернусь в ваш шатер. Мне здесь больше нравится.

Илия застонал и тоже потянулся за своим кубком.

– Тогда тебе придется и дальше приносить пользу.

– Придется, если взамен ты научишь меня стрелять из лука. Не думаю, что хочу сражаться на мечах.

– Я слепой, если ты не заметила.

Я закатила глаза:

– А еще я слышала, что ты никогда не промахиваешься.

Люциан рассмеялся.

– С тобой действительно нужно быть осторожнее, принцесса. Я тебя недооценил. Впредь такого со мной не случится. – Он встал и склонил голову в знак прощания. Впервые этот мужчина дал мне почувствовать, что не презирает меня. – Жаль, что Селеста не позволит тебе занять терновый трон. Твой отец и бабушка предали ее. Береги себя. – Не сказав больше ни слова, он исчез из шатра.

Илия молчал и ждал.

– Не нужен мне ее трон, – произнесла я через некоторое время, поглощенная мыслью о том, что даже Селеста, невзирая на все омолаживающие чары, не проживет вечно.

А когда она умрет, наследницей стану я, хочу я этого или нет. Если только она не планирует завести еще одного ребенка. Ребенка, который рос бы быстрее, чем ребенок ведьмы. Ребенка, в которого сможет вложить тьму с самого рождения.

– Ну и что ты будешь делать? – вывел меня из задумчивости Илия. – Собираешься пойти на нее войной или бросить свой народ?

– Какой народ ты имеешь в виду? – Я сделала последний глоток вина. Можно ли посвятить его в свои планы? Кто бы мог подумать, что именно этот ведьмак, возможно, станет моим союзником. Магнус не даст мне вступить в схватку, а Кайла и Селия моментально доложат Николаю обо всем, что я им сообщу.

– Только тебе решать. Ни твоя кровь, ни родословная не отвечают за то, что ты чувствуешь.

– Я не позволю Селесте уничтожить виккан, – отрезала я.

– Хорошо, значит, этот вопрос мы прояснили. Давай спать. – Он встал.

Я тоже в задумчивости вышла из-за стола.

– Вы с Люцианом раньше дружили?

– Мы росли вместе. Он стал для меня братом, которого у меня никогда не было. Дом моего деда находился по соседству с домом его родителей. – Он с тоской улыбнулся. – Мы были неразлучны.

– Что случилось?

– Селеста. Вернувшись, она созвала ковены. Во время последней войны отец Люциана служил предводителем Первого ковена. Но поскольку я ее племянник, о чем она не знала до тех пор, потому что мама скрывала меня от нее… – Он поморщился. – …она приказала нам соревноваться друг с другом на девятом испытании. Королева узнала обо всем как раз незадолго до него. Ей рассказал отец Люциана. Селеста объявила, что сделает меня предводителем Первого ковена, если я выиграю бой. Мы не могли отказаться. Я потерял зрение, а Люциан сохранил место, которое веками принадлежало его семье. Наверное, она думала, что я убью его или он убьет меня. Но даже королева не всегда получает все.

– Люциан виноват в том, что ты ослеп?

Илия одним движением стянул с себя рубашку и подошел к кровати.

– Я никогда не винил его. Королева усилила заклинание, которым он меня атаковал. Все об этом знали. Но Люциан… – Кузен сел на кровать и стянул сапоги. – …он так и не смог справиться с этим, и в результате пострадала наша дружба. Я попросил королеву отпустить меня из Первого ковена и позволить мне управлять кузницей, и она исполнила мое желание. Думаю, она хотела держать меня под присмотром. Люциану легче, когда он не вспоминает постоянно о том, что произошло тогда. До твоего приезда он не навещал меня неделями.

Я сняла брюки и рубашку и забралась в одеяла.

– Если он однажды простит себя, уверена, вы сможете вновь стать друзьями.

Раньше я думала, что Илия просто одиночка. Но он выбрал изгнание, чтобы защитить друга. Знал ли об этом Люциан? Илия больше не отвечал, а костер медленно догорал. Закрыв глаза, я размышляла о прошедшем дне. В палатке было хорошо и тепло, и в этой постели я чувствовала себя спокойно и уверенно. Конечно, это неправильная мысль, особенно если учесть, что кровать стояла посреди лагеря, полного ведьм и ведьмаков, но избавиться от этого ощущения никак не получалось.

– Приятных снов, кузен, и спасибо тебе… за все.

В ответ я получила лишь смущенное ворчание и только начала засыпать, как сквозь толстую кожу стен палатки донесся скрип.

Илия застонал:

– Еще один, обеспокоенный твоей судьбой. Им всем не помешало бы увидеть в тебе воина, которым ты являешься. Иногда я спрашиваю себя, был ли сам так же слеп, когда еще мог видеть.

Я бы в свою очередь предпочла, чтобы другие оставались слепыми. Нащупав плащ, я завернулась в него и юркнула к выходу из палатки.

Корбий принял человеческий облик и отступил в тень, взъерошив светлые волосы.

– Давай сбежим, – выпалил он. – Прямо сейчас. На следующем испытании тебе уже так не повезет. Я не хотел предлагать тебе это в присутствии Николая, потому что теперь доверяю этому ублюдку еще меньше, чем раньше.

– Я не могу.

– Почему? Из-за Лупы? Она предпочла бы, чтобы я отвез тебя в одну из оборонительных крепостей. Я не сумел защитить ни ее, ни Кирилла, хотя Великая Богиня знает, что я пытался. – Корбий осекся и запрокинул голову. Прошло еще мгновение, прежде чем он продолжил: – Теперь он мертв, а Лупа в темнице. Вряд ли я мог потерпеть еще большую неудачу.

– Ты прав. – Мое сочувствие тоже имело границы. – Не мог.

Магнус уставился на меня округлившимися глазами.

– А ты думал, я тебя прощу? А если бы и простила, разве это что-то изменит?

Он скрестил руки на груди:

– Нет. Было неправильно скрыть твои воспоминания. Было неправильно не отдать их тебе, когда ты вернулась. Не рассказать тебе, что сделал Раду. Я… Поверь, если бы я мог вернуться в прошлое, я бы это сделал. Раду… твой дед…

Магнус сглотнул, а я скрестила руки на груди.

– Все это уже не имеет значения, – перебила я его и посмотрела на окружающие нас палатки. Несмотря на поздний час, некоторые костры еще горели. Вокруг них сидели ведьмаки и ведьмы. Некоторые чистили свои метлы или мечи, другие ели или тихо переговаривались. Над ними витало напряжение, которого вчера не было. Я заставила себя посмотреть на Магнуса. – Я злилась на тебя, кипела от ярости, но это уже неважно. Главное – предстоящая битва. Мне пригодится любая помощь.

Ради будущего Эстеры.

– Мы не можем сражаться, – взмолился он. – Это станет нашей погибелью. Без союзников-стригоев Селеста уничтожит нас, как только представится случай. Ты не сможешь защитить нас всех своей магией.

– И как долго вы собираетесь держать наш народ в этих крепостях? Если мы не будем бороться за свою свободу, то кто будет?

Магнус огляделся по сторонам:

– Можем обсудить это, когда ты будешь в безопасности.

Он все еще не понимал. Я не собиралась убегать.

– Кстати, что случилось между тобой и Кайлой? – напустилась я на него. – Она решила, что не хочет быть с трусом? Или ты снова ее бросил? – Едва выпалив последние слова, я захотела взять их обратно, но было уже поздно. Я больше не та юная девушка, которая всегда принимала во внимание чувства других людей. – В мире нет места, где мы будем в безопасности, пока Селеста жива. – И Нексор.

Магнус словно окаменел.

– Я найду такое место.

Полотно палатки распахнулось, и оттуда появился Илия.

– Не думаю, что это хорошая идея, корбий. Я могу убить тебя за одно только предложение. – Его волосы рассыпались по плечам, а палочку он небрежно крутил между пальцев.

Мне стало интересно, действительно ли ему нужен этот инструмент или он просто использует его, чтобы скрыть свои способности. Как и я, он был членом королевской семьи. На секунду мне почти стало страшно за Магнуса.

– Спасибо, Илия, но мне не нужна твоя помощь. Мы просто разговариваем, а подслушивать невежливо.

– Теперь ты ему доверяешь? – Магнус буквально выплюнул эти презрительные слова в грязь у своих ног. – Он сын той…

– Лгуньи? – спокойно подсказал Илия. – Выходит, у вас есть кое-что общее.

Несмотря на темноту, я видела, что лицо Магнуса побагровело:

– Я всегда заботился только о благополучии Валеа.

– А моя мать заботилась о благополучии Ардяла, – холодно парировал Илия.

В этом я сомневалась, но не хотела оскорблять его мать. Он отнесся ко мне с добротой. Единственный в этом ужасном месте.

– Что ты вообще еще здесь делаешь? – спросил он у корбия. – Королева остановила переговоры. Тебе полагается исчезнуть, пока она не призовет тебя снова. Просто предоставь Валеа поле боя. Она знает, что делает.

– Почему Селеста больше не ведет переговоры? – перебила я его.

– Последние повстанцы якобы убили трех ведьм и двух взяли в плен, – неохотно ответил мне Магнус. – Но это ложь, которую выдумала Селеста, чтобы оправдать новые нападения.

– Когда?

– Несколько дней назад.

– Почему ты не сказал мне об этом?

– В последние годы тебя не интересовала судьба твоего народа. Я не думал, что что-то изменилось. – В голосе корбия звучало разочарование. – Да и что ты могла сделать? К тому же тебе пришлось бы признать, что в прошлом не только другие принимали неверные решения или доверяли не тем людям. Но и ты тоже.

От подобного обвинения я на мгновение лишилась дара речи.

– Прекрати, Магнус. – Из-за палатки вышла Кайла. – Ты зашел слишком далеко. Иногда сказанное невозможно забыть.

Магнус сделал шаг назад и засунул руки в карманы брюк. Он даже не посмотрел на нее.

– Прости. Просто… О, проклятье. – Не сказав больше ни слова, он отвернулся и зашагал прочь.

Во взгляде Кайлы, когда она подошла ближе, читалось разочарование.

– Он попросил меня выбрать между ним и Николаем, – ответила стригойка на мой невысказанный вопрос, и я поняла, что она давно нас подслушивала.

– Я буду в палатке, – попрощался Илия. – Если понадоблюсь…

– С ней я сама разберусь. – Полотно опустилось, и мы с Кайлой остались одни.

Она откинула с головы капюшон плаща.

– Он не смог простить мне, что я выбрала свой народ после того, как Николай заключил союз с Селестой, и я понимаю Магнуса. Правда, понимаю. – Тусклый свет не скрывал боли в ее глазах. – Он чувствовал себя брошенным, но у меня не было выбора. Если бы мы сохранили союз с викканами, Селеста объявила бы войну всему Ардялу. А так у нас хотя бы хрупкий мир.

– И она просто охотится на тех немногочисленных виккан, которые недостаточно быстро прячутся? Вот что ты пытаешься мне сказать?

– Мне не следовало приходить, – извинилась Кайла.

– Тогда почему ты пришла?

– Точно не знаю. – Она посмотрела вслед Магнусу. – Прости.

– Если еще хоть кто-нибудь извинится передо мной, я закричу.

На ее губах показалась грустная улыбка, совершенно не свойственная той женщине, которой она была раньше.

– Я боюсь, что он сделает какую-нибудь глупость. Раньше он не сомневался, что находится на правильной стороне, а теперь эта уверенность испарилась. Магнус не имел права так поступать с тобой, но он доверял Раду.

– Мы все иногда доверяем не тому человеку. Магнус образумится.

– Надеюсь. Селеста сегодня жутко разозлилась на Николая. Она отлично знает, почему он выступил против Люциана. Советую тебе держаться от него подальше.

– Скажи ему это. Пусть перестанет появляться везде, где я нахожусь. Я понимаю, что его мучает совесть, но могу поспорить, что Селеста не любит делиться.

У Кайлы был такой вид, будто я ударила ее.

– Николай делает это только ради нас, – выдавила она. – Он чертовски зол на нас с Селией за то, что мы вернули тебя. На секунду мне показалось, что он мне голову оторвет. Возможно, он бы так и сделал, если бы не появился Иван.

– Иван был здесь? Он же вроде присоединился к повстанцам?

– Да, но он хочет знать, как дела у Лупы, из-за чего не подчиняется приказу своего палатина держаться подальше от лагеря.

– Похоже, никто из вас больше не слушает Николая. – Я решила поставить все на одну карту. – Он поможет мне освободить ее?

Кайла уставилась на меня так, словно я сошла с ума.

– Даже не думай. Это даст Селесте необходимый ей повод уничтожить виккан. Лупа первая запретила бы тебе это делать, – возразила Кайла, снова став похожей на прежнюю уверенную в себе стригойку. – Просто постарайся не наделать глупостей.

– Будь я менее воспитанной, за такие слова наколдовала бы бородавку на подбородке и крючковатый нос.

Кайла усмехнулась:

– Не самый плохой вариант. Тогда, возможно, эта пернатая скотина наконец оставит меня в покое.

Из леса донеслось протестующее карканье, и я закатила глаза.

– Он будет боготворить тебя даже с горбом.

– Возможно, – надменно заявила она. – Оставайся с Илией. Он хороший парень.

Я приподняла бровь.

– Он ведьмак, и ты думаешь, я могу ему доверять? Вообще-то я уже давно так решила, но второе мнение не помешает.

– Разве викканское правило не гласит, что там, где есть тьма, должен быть и свет? Илия – свет в этом проклятом месте. – Я кивнула, а Кайла отвернулась, собираясь уходить. – Николай никогда не остается с Селестой на ночь, – бросила она через плечо, – я подумала, что ты должна это знать.



Глава 10



ЗАМОК КАРАЙМАН В АРДЯЛЕ

Опоздав на полчаса, я вошла в тронный зал на созванное заседание Совета. Люциан, как и каждое утро, гонял меня по тренировочной площадке, вооружившись боевым посохом. В результате моя техника в рукопашном бою не сильно улучшилась. Возможно, потому, что я не придавала этому умению особого значения. Но Люциан оказался очень терпеливым учителем. Мы так и не стали друзьями, но, по крайней мере, он не относился ко мне так пренебрежительно, как раньше.

Когда я явилась к Бредике, вся в грязи, со ссадинами на лице и сломанными когтями, ту чуть не хватил удар. Ей потребовалась, казалось, целая вечность, чтобы одеть меня и уложить волосы так, как, по ее мнению, того ожидала королева. Я не стала ее подгонять, а довольствовалась тем, что почесывала Мило и рассказывала, что произошло в лагере за последние несколько дней. В конце Бредика с гордостью посмотрела на меня в зеркало, и я едва узнала себя. Разумнее было не выделяться, но в темно-зеленом платье и облегающем черном корсаже вряд ли я могла быть незаметной. Рыжие волосы волнами струились до пояса, лишь несколько серебряных зажимов убирали их от лица. Я втянула когти, и Бредика макияжем скрыла раны на моем лице.

Теперь я стояла рядом с королевой и ждала, когда она заговорит со мной. Бредике не разрешили сопроводить меня в зал, но один пожилой ведьмак объявил присутствующим о моем прибытии. На меня никто не обратил внимания, поэтому, пока Селеста разговаривала с незнакомой мне женщиной, я осматривалась в зале. Перед подиумом стояли два ряда кресел друг напротив друга. С одной стороны располагалось шесть мест, с другой – семь, и некоторые из них уже были заняты. Там сидели Криспиан и Люциан, свирепо сверля друг друга глазами; пожилой ведьмак, который постоянно ронял свою палочку, а молодая ведьма, сидевшая напротив него, магией поднимала палочку обратно ему в руки. Другие места пока оставались незанятыми, но я насчитала еще девять ведьм и волшебников, которые стояли группами и болтали. Четверо призрачных ведьмаков неподвижно подпирали стену поодаль.

Наконец Селеста уделила и мне внимание. К тому времени мои нервы были уже на пределе, и именно этого она и добивалась.

– Валеа, пожалуйста, пойдем со мной.

Я молча последовала за ней, пока все остальные устраивались на креслах. Селеста заняла место на троне, а я осталась стоять рядом с ней.

– Это, дитя мое, наши ближайшие советники. Некоторые из них хорошо управляли землями в мое отсутствие, другие – не очень. – Она вела себя так, словно ей уже принадлежал весь Ардял. – В будущем ты будешь присутствовать на собраниях. Тебе предстоит научиться управлять нашим народом, если однажды меня не станет.

Королева подняла на меня глаза, но я не выказала никаких эмоций, просто стояла рядом с ней, ни на кого не глядя.

– Чтобы защитить нашу страну, нам нужны сильные боевые единицы. К сожалению, в последние годы подготовке новобранцев не уделялось должного внимания. Это необходимо срочно изменить.

– От какой угрозы мы должны защищать Ардял? – вырвалось у меня. – Кого нам бояться?

Ведьмак с трясущимися пальцами кашлянул, но остальные не шелохнулись. Мой взгляд упал на женщину, с которой Селеста разговаривала до меня. Большинство ведьм следили за своей внешностью, но не она. Эта женщина не использовала никаких омолаживающих заклинаний. На вид ей было около пятидесяти, с короткими седыми волосами и пронзительными зелеными глазами. Худое, но подтянутое тело было облачено в старую форму. Улыбку на ее лице я бы при всем желании не могла назвать дружелюбной. В ее глазах пылал фанатичный огонь.

– Ведьма не боится, – произнесла женщина сурово. – Но она всегда готова к бою. В ближайшие несколько лет наш народ снова окрепнет и вернет себе былую славу. А у великого народа всегда есть враги. Как внешние, так и внутренние. Это первый урок, который ты должна усвоить.

У меня было еще много вопросов, но предостерегающий взгляд Люциана заставил меня промолчать. Взгляд, который не укрылся и от внимания королевы, поэтому она обратилась непосредственно к нему:

– Доложи об успехах принцессы, – потребовала Селеста и, к моему удивлению, не стала отчитывать женщину, которая ответила на вопрос без ее разрешения.

Люциан встал, прошел между рядами кресел и поклонился.

– Она получила шестой уровень без посторонней помощи. – Он упрямо смотрел прямо перед собой, сцепив за спиной руки. – В настоящее время мы готовимся к следующим испытаниям. Но это требует времени. Я рекомендую не пытаться повысить уровень в этом году. Зато на будущий год принцесса пройдет испытания с блеском.

Я изумилась тому, что он встал на мою защиту. Пожилая ведьма сузила глаза. Королева нарочито медленно кивнула.

– Я очень горжусь тобой, – повернулась Селеста ко мне. – Но мы не можем больше ждать. Нельзя проявлять слабость, хотя мне больно видеть, как ты страдаешь. Ты ведь понимаешь это, не так ли? Твой народ вправе ожидать от своей будущей королевы великих поступков.

– Конечно. – Я посмотрела на нее сверху вниз. – Я сделаю все, что прикажешь.

Улыбка, расплывшаяся на лице Селесты, свидетельствовала о безграничной жестокости.

– Следующее испытание будет более сложным. Но, возможно, и в этот раз ты меня удивишь. В твоем возрасте я уже была на одиннадцатом уровне.

– Поздравляю. – Я бы закатила глаза, но не хотела лишний раз провоцировать королеву.

Но, видимо, каким-то образом моя прабабка все же почувствовала презрение, потому что подготовилась для следующего удара:

– С завтрашнего дня она будет летать с вами в патруле. – Королева снова повернулась к Люциану. – Возьмите ее в дозор.

– Надвигается буря, – нерешительно ответил тот, будучи достаточно умным, чтобы сообразить: лучше ей не перечить. – Прежде чем мы отправим принцессу в полет, ей следует пройти надлежащую летную подготовку. После этого она сможет некоторое время летать рядом со мной.

– Люциан, Люциан. – Селеста покачала головой. – Ты еще молод. Ты был еще ребенком, когда я покинула Ардял, но я думала, что за эти два года ты понял, чего я жду от тебя. Абсолютное послушание. Что в этом сложного? Сколько раз я напоминала тебе об этом? Я думала, ты будешь больше признателен мне.

– Я бесконечно тебе благодарен.

Она заманила его в ловушку. Ловушку, которую он видел и в которую все равно угодил. Что она пыталась доказать этой бессмысленной демонстрацией силы? Все в комнате знали, что королева в несравнимо более выигрышном положении. Неужели Селеста все еще злилась на него из-за ссоры с Николаем? В последние несколько дней я видела палатина только издалека. Он держался от меня на расстоянии, и это было хорошо.

Два призрачных ведьмака оттолкнулись от стены, словно повинуясь безмолвной команде, и медленно приблизились к Люциану. Они двигались как стая волков, которая подкрадывалась к своей добыче. По моим рукам побежали мурашки, а волосы на затылке встали дыбом. Он не смотрел на них, но, несомненно, чувствовал опасность, как и все в этой комнате.

– Твой отец должен был научить тебя послушанию, но он и сам забыл этот урок. Я не хочу наказывать тебя, особенно за то, в чем ты не виноват.

– Я просто не хочу, чтобы с принцессой что-то случилось. Уверен, ты будешь убита горем, – ответил он, делая вид, что его не беспокоят призрачные ведьмаки, которые между тем подбирались все ближе.

За этими словами последовала напряженная тишина. Я мысленно выругалась. Что за чушь он несет? Его интересовало мое благополучие не больше, чем меня – его.

– Я отправляюсь в патруль, – объявила я. – Я сильнее, чем он думает. Конечно, мне пока далеко до лидера Первого ковена, но чем больше я летаю, тем больше практикуюсь. Спасибо за такую возможность.

Селеста склонила голову набок. Вероятно, размышляла, как расценивать мою готовность. Мы обе знали, что я не гожусь для полета в бурю.

– Как славно, что хотя бы один человек в этой комнате выполняет мои приказы, – вздохнула королева. – Это твой последний шанс, Люциан. Если ты снова разочаруешь меня, Криспиан займется ее обучением. Первый ковен всегда был склонен к излишнему высокомерию. Я больше этого не потерплю. Твой отец, возможно, и был любимцем моей матери, но я никогда ему не доверяла. Так что если не хочешь пойти по его стопам… – Слова звучали укоризненно, но в них содержался смертный приговор. Люциан и бровью не повел, когда Селеста практически призналась в убийстве его отца.

– Это будет великой честью, – влез в разговор Криспиан. – Мы не пожалеем сил.

– Обучение принцессы – привилегия Первого ковена, – твердым голосом возразил Люциан. – Ария будет летать с принцессой и присматривать за ней. Это наше право и наш долг.

Я лишь краем глаза заметила жест королевы, и его высокое крепкое тело согнулось пополам. Лицо исказилось от боли, и он прижал ладони к вискам.

– Сегодня ты уже один раз разгневал меня, Люциан Фаркас. Если хочешь остаться предводителем ковена, научись говорить только тогда, когда я разрешу. У меня достаточно претендентов, которые с радостью займут твое место.

Кто-то испустил возмущенный вздох. Но никто из присутствующих не осмелился высказаться против такого обращения. Никто не бросился на помощь Люциану, корчившемуся на полу от боли. Его лицо начало синеть, как будто невидимая рука сжимала молодого человека за горло.

Я оттолкнулась от трона и в несколько шагов оказалась рядом с ним.

– Дыши. – Опустившись на колени, я положила одну руку ему на грудь, а другую – на лоб. Потребовалось совсем немного магии, чтобы разрушить чары Селесты.

Люциан глотнул воздуха, оттолкнул меня и вскочил на ноги:

– Ты сошла с ума?

Я подняла руки и тоже встала. Повисла мертвая тишина.

– Нет. Просто не люблю излишнюю жестокость.

– Королева наказала меня за неповиновение. Не тебе мне помогать. – В его глазах сверкнули осколки льда.

Селеста весело рассмеялась, и остальные подобострастно присоединились к ней.

– Ты задела его гордость, дитя. Я и сама не смогла бы наказать его лучше. Ты выставила его на посмешище всему лагерю.

Люциан отвесил королеве учтивый поклон и вышел, а она поднялась и подошла ко мне. Все присутствующие последовали ее примеру. Молодая ведьма серьезно кивнула мне и поддержала старого ведьмака, палочка которого тут же снова выскользнула из его руки. Ведьма с короткими седыми волосами наградила меня презрительным взглядом, а затем отправилась за Люцианом. Все остальные ждали, пока Селеста их отпустит. Вскоре после этого мы остались наедине с призрачными ведьмаками, однако они отступили за терновый трон.

– Тебе еще многое предстоит узнать о своем народе, – снисходительно начала Селеста. – Жаль, что ты сбежала. Чего мы могли бы добиться за эти два года? Я решила, что обязана преподать тебе небольшой урок. Ты должна понять, что народом можно управлять с максимальной строгостью. – Она практически не повысила голос. – Если проявишь жалость, милосердие или слабость, они разорвут тебя на части.

Я ничего не ответила, но и не стала избегать ее взгляда. Бессмысленно пытаться убедить ее в том, чего она все равно никогда не поймет. У Селесты своя правда, а у меня – своя. Обе как две параллельные линии, которые никогда не пересекутся.

Вдруг в комнату кто-то вошел.

– Николай, – поприветствовала она вновь прибывшего. – Как кстати.

Стригой оказался рядом за долю секунды.

– Сделай одолжение, отведи Валеа к Лупе Пател. Ей давно пора узнать, как мы поступаем с врагами. – По ее тону казалось, будто Селеста очень сожалеет о том, что ей приходится так поступать со мной. Кто-то другой, возможно, мог бы на это купиться. – Я хочу, чтобы она сама увидела, что происходит с теми, кто встает на моем пути. Может быть, это остановит ее от того, чтобы настраивать против меня лидеров ковенов.

– Не думаю, что в этом есть необходимость. В будущем принцесса будет придерживаться правил, – холодно ответил Николай. Его рубашка распахнулась у воротника. Сапоги покрывала грязь, а на плаще блестели капли дождя. Казалось, он пришел откуда-то в большой спешке. – Как и Люциан. Он еще молод и с твоей помощью превратится в одного из самых преданных подданных.

– Конечно, – согласилась королева, – в этом нет никаких сомнений.

Она была готова на все, чтобы сломить волю Люциана. Нужно поговорить с ним. Возможно, я задела его гордость, но она не должна быть важнее жизни.

– Пойдем, – обратилась я к Николаю резче, чем собиралась, однако тот не сводил глаз с жестокой улыбки Селесты. – Я хочу ее видеть.

Сердце бешено стучало в груди, которая словно сжалась.

Это предложение не было неожиданным. Королева спланировала визит, как и пытки Люциана. Она знала, что я останусь в палатке Илии, и хотела положить конец моему бунту. Развернувшись, я вышла из зала. Конечно, Николай не хотел вести меня к Лупе, он хотел защитить меня от того, что мне предстояло увидеть. Но защищать меня – не его работа. Твердые шаги стучали по древним камням позади меня, свидетельствуя о едва сдерживаемом гневе. Какую бы боль ни причинил мне вид сестры, это не могло быть так ужасно, как то, что случилось с Лупой в этом плену.

– Сюда. – Стригой положил руку мне на спину и удивительно мягко подтолкнул меня за угол. Неужели он больше не сердится на меня? Честно говоря, ожидала именно гнева после нашего последнего разговора. Над головами запрыгали два люмина. – Если королева хочет кого-то наказать, не пытайся ему помочь. Любой, кому приходят на помощь, считается слабым в вашем народе, а слабаки им не нужны. Ты подорвала авторитет Люциана.

– Она мучила его, а я не могла этого допустить. Это неправильно.

С выражением отчаяния на лице Николай провел рукой по волосам, но от нотаций воздержался. Мы снова свернули и попали в узкий коридор, уходящий вниз. В нос ударил запах плесени, и я бы с удовольствием повернула назад, но желание увидеть Лупу было превыше всего.

– Расслабься, иначе заключенные почуют твой страх. – Тыльная сторона его ладони погладила мою. – Лучше бы ты запомнила Лупу такой, какой она была.

– Я не откажусь от нее. – К счастью, мой голос лишь слегка дрогнул. – Пока есть хоть какая-то надежда освободить ее из лап Селесты. Ты сам делал все возможное, чтобы твоя сестра выжила.

Обыкновенный факт. Я больше не ставила ему это в вину.

– И она не простила ни меня, ни Алексея. – В его голосе звучало сожаление. – Селия скучала по тебе и не разговаривала с нами много месяцев из-за того, как мы поступили с тобой.

– Что сделано, то сделано.

Сейчас я хранила от него гораздо больший секрет, чем он когда-либо хранил от меня. За последние два года я сотни раз спрашивала себя, что было бы, будь мы тогда друг с другом честны. К сожалению, ответа на этот вопрос у меня не было.

Мы прошли через своеобразный арочный проем, за которым остались люмины. Вокруг мгновенно стало темно. Николай взял меня за руку и ободряюще сжал ее.