Стригой пожал плечами:

– А это производит на тебя впечатление?

Я была благодарна за то, что он пытался меня отвлечь.

– Совсем немного.

Краем глаза я увидела, как Кайла увела Магнуса. Лупа, конечно, фыркнула, но и она без возражений позволила Алексею взять ее на руки.

И вдруг мы с Николаем остались одни. Его волосы были мокрыми от дождя, и я провела по ним рукой, прежде чем обнять его за плечи и уткнуться лицом в прохладную кожу его шеи.

– Прости, – произнесла я. – Я тебе доверяю.

Его грудная клетка поднялась от глубокого вздоха.

– То, что я сказал, неправда. Я хотел не только узнать, что замышляет Раду. Я хотел…

Я не дала ему договорить и прижалась губами к его губам. Он застонал. По моему телу пробежала горячая и холодная дрожь, когда Николай жадно ответил на поцелуй. Запустив руку ему под рубашку, я почувствовала, как его затрясло от едва сдерживаемого возбуждения. Он поставил меня на землю и вытащил мою блузку из юбки и быстро начал ее расстегивать. На голую кожу падали капли дождя, но я почти не ощущала влагу, а там, где Николай ко мне прикасался, становилось сначала тепло, а потом горячо. Кончиками пальцев он ласкал мои соски, пока они не затвердели. Только тогда стригой прервал поцелуй, наклонился, обвел их языком и нежно прикусил. От этого по низу моего живота пронеслись огненные волны. Хватая воздух ртом, я гладила его по волосам, цеплялась за плечи и нетерпеливо тянула за рубашку и брюки. Николай оторвался от моей груди, прижался ртом к бешено бьющемуся на шее пульсу и поднял меня. Я обвила его ногами за талию, и он отнес меня под густую крону дуба. Стригой прижал меня к толстому стволу, и я ощутила его возбуждение у себя между ног.

– Однажды мы займемся любовью в моей постели, – пообещал он, – но сейчас… Не могу больше ждать.

Я уже возилась с застежкой его штанов:

– И я не могу.

Стригой тихо рассмеялся:

– Ты меня погубишь!

– Не сегодня. Обещаю.

Он опять меня поцеловал. Этот поцелуй был не таким жадным, как предыдущие, а более медленным, нежным. Как будто этим прикосновением губ Николай хотел объяснить все, что стояло между нами. Я так же без слов отвечала губами и пальцами. Мы не спеша раздевали друг друга. Под его левой ключицей я обнаружила татуировку. Amor numquam moritur. Любовь никогда не умирает. Он сказал это своему отцу, когда тот лежал на смертном одре. Я покрыла девиз его семьи мягкими поцелуями. Николай уложил меня на свой плащ. Он целовал каждую клеточку моего тела, исследовал меня заново, после чего раздвинул ноги и поцеловал в самое сокровенное место. Моя душа задрожала беззвучной мелодией, которая словно разнеслась по лесу. В этом лесу случилось нечто ужасное, и тем не менее я с абсолютной уверенностью знала, что Великая Богиня одобряла то, что мы воздавали здесь должное жизни. Ласки Николая сводили меня с ума. Его пальцы танцевали внутри меня. Потом он осторожно проникал в меня языком, снова и снова, пока я не начала умолять его слиться со мной. Он попросил меня набраться терпения. Распалял все сильнее. Дразнил то нежнее, то жестче, и наконец, когда мое тело было напряжено до предела, я, задыхаясь, взмолилась о пощаде. Николай погрузился в меня одним-единственным толчком, и небо приняло мой полный наслаждения крик.

Он оставался во мне, пока не успокоилось мое сердцебиение. Затем нежно поцеловал и помог одеться. Укутав меня в свой мокрый плащ, Николай уже собирался взять меня на руки, чтобы отнести обратно, но я положила руки ему на грудь. Он должен наконец узнать правду.

– Есть еще кое-что, о чем ты должен знать, – тихо заговорила я. Дождь стих до слабой мороси. – Я уже давно хотела тебе рассказать, но… – я подняла на него взгляд. Глаза Николая сияли теплом. – Не хочу, чтобы однажды ты это выяснил и подумал, что я намеренно обманывала тебя. До сих пор я скрывала это от тебя только потому, что этот секрет защищает меня. Меня, Лупу и Кирилла.

Он положил ладонь мне на щеку:

– Просто скажи мне. Если это ради твоей защиты, я сохраню все в тайне. Меньше всего я хочу, чтобы тебе кто-нибудь навредил.

– Мой отец не был человеком, – начала я. – Это ложь. Он был викканином. Так же как и моя мать. – Все это время неотрывно смотрела ему в глаза. – Она входила в ковен Пател, а ее отец – Раду. – Я видела, что Николай все понял, но он не отпрянул от меня. Наоборот. В его глазах вспыхнуло понимание, и я чуть не разрыдалась от облегчения. – Я его внучка. А Лупа и Кирилл – мои брат и сестра, – поспешно добавила я. – Селеста убила наших родителей, и Раду спрятал нас от нее. Меня он отправил к людям. – Я вздохнула. – Теперь ты знаешь. Извини. Я не могла сказать тебе раньше. – Поскольку боялась, что после этого Николай от меня отвернется, ведь по моим венам текла кровь человека, которого он ненавидел.

Вместо ответа стригой прижался ко мне губами и снова поцеловал. Медленно и нежно. Меня захлестнуло бесконечное облегчение. Мне следовало бы знать, что он не откажется от меня. Не этот мужчина.

– Мы никому об этом не скажем, – решил он затем. – Спасибо, что доверилась мне, – почти торжественно произнес Николай. А потом понес меня под дождем обратно к замку.

В высоком дверном проеме, качая головой, стояла Бредика.

– Я хочу знать, чем вы там занимались в такую погоду?

– Лучше не надо. Валеа нужно принять ванну. – Николай поставил меня на ноги и подтолкнул внутрь.

– Ну, дорогу ты знаешь, – многозначительно заявила Бредика. – Я пришлю Амелию. Она ей поможет и приготовит противозачаточный чай. Разве что ты не хочешь попросить об этом своего брата.

Я усмехнулась и увидела, как ведьма спрятала улыбку.

– Будет здорово, если Амелия мне его принесет. Большое спасибо.

Часть меня надеялась, что Николай пойдет со мной в ванную, другая же часть хотела спокойно обдумать то, что сейчас случилось. С понимающей улыбкой стригой проводил меня до комнаты в нашем крыле, где я еще не бывала, и открыл дверь. За ней скрывалась по-настоящему роскошная ванная.

– Удачи, Валеа, – пробормотал Николай мне на ухо. На мгновение я почувствовала его губы на своих мокрых волосах, прежде чем он широким шагом ушел прочь.



На следующий день Селия так плохо себя чувствовала, что не смогла встать с кровати. Ночью у нее шла кровь из носа, чего я совершенно не ожидала от стригоя. Я привела на помощь Кирилла, и у него получилось остановить кровотечение. Брат старался не показывать свою тревогу Селии и Алексею, который ему помогал, но меня ему обмануть не удалось. Горечь читалась в его глазах. То же выражение в них появлялось, когда в детстве ему становилось ясно, что он не сумеет спасти больное животное. Боль и беспомощность доводили его до слез. В таких случаях папа всегда брал его с собой в лес, пока мама хоронила зверя. Сострадание – одна из главных черт характера Кирилла.

После ужина я принесла Селии тарелку с ее любимыми блюдами в надежде, что она что-нибудь съест, но, когда я вернулась, она уже спала. Алексей сидел у ее постели и держал девушку за руку.

– Где Кирилл? – спросила я.

– В лаборатории, готовит мазь, чтобы ей стало легче дышать. И принесет что-нибудь от боли.

Я села на свою кровать.

– Селия говорила, что из-за болезни чувствует, будто превращается в обычного человека. У вас у всех так, или только у нее, потому что она рождена?

Он пожал плечами:

– Мне так не кажется, но мы стали гораздо уязвимее, нам опять нужно дышать, есть – все эти обычные вещи. Возможно, она права.

– По чему ты больше всего скучаешь? – я подтянула к себе ноги.

– По полетам, – без раздумий ответил стригой. – Это было потрясающе.

– Однажды вы вернете себе магию, ни одно проклятие не держится вечно. Ты же понимаешь?

– Конечно, но тогда для нас может быть уже слишком поздно. Для Селии почти наверняка. Посмотри на нее. В ней кипела жизнь. Я виноват в том, что тогда она ушла с друзьями. Она хотела отправиться на охоту со мной. Мы бы поймали косулю или волка. Но мне не хотелось. Я договорился с Кириллом. – Он потер лицо обеими руками. – Каким же я был идиотом. Никогда себе не прощу.

– Селия сама приняла это решение, – тихо сказала я. – И она знает, что ты ее любишь. Иногда этого должно быть достаточно. Она бы не хотела, чтобы ты винил себя.

– Я знаю. – Он горько рассмеялся. – Но все равно виню. Ты мне нравишься, Валеа. Очень нравишься, и я рад, что ты с ней в эти последние дни.

Кирилл открыл дверь и прервал наш разговор.

– Простите, меня задержали. Три ведьмака Селесты заявились в лабораторию и устроили там дебош.

Алексей выпрямился в полный рост, в его глазах полыхнула жажда крови.

– Они что-то сделали тебе?

Кирилл покачал головой:

– Нет. Они нацелились на двух ведьм, которые собирались приготовить приворотное зелье. – Он закатил глаза. – Ярон подошел вовремя и разрядил обстановку.

– Позавчера они привязались к двум викканам, – рассказала я. – В зале для завтраков. Оба уехали.

– Вероятно, в этом и заключается цель их атак, – произнес Алексей. – Не ходите больше по замку по одному. Берите с собой Лупу, она одна сеет страх и ужас за троих виккан.

Селия открыла глаза.

– Я могу оставить тебя наедине с этими двумя? – спросила я у нее.

– Естественно. Я за ними присмотрю, – прошептала она. – Если придут ведьмаки, то получат от меня хук справа.

– Постарайся не искалечить их слишком сильно. И не забудь что-нибудь съесть. – А потом я ушла, пока Селия не увидела, как сильно меня расстраивает ее плохое самочувствие.

Я прошлась по коридорам, однако сестру долго искать не пришлось. Издалека доносился рев и пахло горящей магией. Шум доносился из холла. Я бросилась вниз по лестнице, где Лупа сражалась с Адрианом. Ведьмак носился вокруг нее на метле и пробовал сковать ее заклинанием, но сестра была быстрее. Она уворачивалась от него, отпрыгивала и швыряла в него маленькие огненные молнии, которые вылетали из кончиков ее пальцев. Безобидные чары, которым ее научил папа. Большинство собравшихся зрителей болели за нее, хотя было ясно, что это лишь сильнее злило Адриана. Он и так уронил себя во время визита Селесты. Лупа не сможет его долго дразнить, скоро он ударит каким-нибудь проклятием, которое серьезно ей навредит. Лупа играла с огнем, но ее это не волновало. Пусть я и не одобряла ее действий, все же не удержалась от ухмылки, когда тщательно уложенные белые волосы Адриана внезапно вспыхнули фиолетовым пламенем. Смех стал громче. Адриан судорожно пытался потушить огонь рукой, однако потерял контроль над метлой. Прежде чем он врезался в окно, Лупа остановила его одним движением, а потом над головой Адриана возникло ведро воды, которое тут же на него опрокинулось. После этого ведьмак стал похож на мокрого пуделя. По лицу фиолетовыми полосами потекла краска.

– Надеюсь, это послужит тебе уроком. Больше не нападай на того, кто слабее тебя. Это недостойно даже ведьмака, – заявила она, развернулась и под аплодисменты присутствующих покинула поле боя.

Сестра ухмыльнулась, заметив меня на лестнице, и поставила ногу на первую ступень. Внезапно вокруг ее головы появился водный пузырь. Она распахнула глаза и схватилась за горло, которое безжалостно сдавила вода. Я побежала вниз по ступенькам. Смех прекратился. Ее лицо потемнело, Лупа тщетно пыталась вдохнуть. Я попробовала лопнуть пузырь, но вода двигалась под моими пальцами, как желеобразная субстанция, меняла форму, все плотнее сжимаясь вокруг лица моей сестры. У нее посинели губы, глаза вылезали из орбит. И вдруг в воздухе сверкнула молния, разорвавшая пузырь. Лупа упала мне на руки, и мы вместе рухнули на пол.

– Что ж, если все повеселились, – раздался голос Бредики, – предлагаю вам вернуться к работе.

Холл наполнился шумом поспешных удаляющихся шагов. В поле моего зрения появилась пара сапог.

– Однажды ты за это заплатишь, викканка, – зло сказал Адриан. – Мы вас растопчем. Всех вас.

– У червя нет ног, идиот, – охрипшим голосом ответила Лупа.

Прежде чем Адриан успел ее пнуть, его ноги оторвались от земли, и ведьмак жестко приземлился на задницу.

– Я отдала приказ, – произнесла Бредика, которая теперь стояла рядом с нами. – У тебя только два варианта, Адриан. Либо ты забиваешься в самый дальний угол библиотеки, либо покидаешь Карайман.

Он встал.

– Ты еще пожалеешь, что защищаешь их, – прошипел он, уходя.

– Не нужно было его провоцировать, – строго сказала ведьма Лупе, чей цвет лица вернулся к изначальному, хотя она все еще судорожно дышала.

– Он заслужил, – откликнулась та и оперлась на меня, чтобы подняться.

– Это не имеет значения. Если не научишься контролировать свои эмоции, ты очень быстро погибнешь в этой войне. Мелинда хочет вас видеть вас обеих. Ее кабинет сегодня можно найти на третьем этаже, в пятом коридоре. – С этими словами управляющая уплыла, не касаясь ногами пола. Интересно, заметила ли она вообще, как передвигалась, потому что от меня не укрылся гнев в ее глазах.

– Этот слабак не владеет такой магией, – процедила Лупа.

– Да, – согласилась я и подняла взгляд.

Наверху лестницы стояли три ведьмака Селесты с опущенными головами и спрятанными в рукава плащей руками. Они выстроились стеной, и от этого зрелища у меня на затылке волосы встали дыбом. Под капюшонами, там, где должны быть глаза, тлели угли. Затем они развернулись и абсолютно синхронными движениями пошли прочь.

– Пойдем к Мелинде, – скомандовала я, и в виде исключения Лупа не стала возражать.

Мы быстро миновали один коридор за другим, не встретив никого по пути. Перед дверью кабинета Мелинды мы ненадолго замерли, и я подняла руку, чтобы постучать, но дверь уже распахнулась.

– Проходите, – произнесла она. – Смелость и глупость ходят рядом.

– Заткнись, – рявкнула на дверь Лупа, но густо покраснела.

Та захлопнулась, подтолкнув ее. Лупа споткнулась и чуть не упала.

– Умная дверь, – пробормотала я.



Глава 18

ЗАМОК КАРАЙМАН

ПЕРЕД БЕЛЬТАЙНОМ

Ведьмы нигде не было видно. Однако на ее столе стояла чашка с чаем, над которой поднимался пар, а книга неторопливо перелистывала страницу за страницей, как будто ее кто-то читал.

– Если я передам Раду, что ты натворила, – в кресле за письменным столом начали постепенно появляться очертания Мелинды, – он прикажет тебе вернуться в Раску. Ты этого хочешь, девочка, или хочешь и дальше защищать своего брата? Он не так храбр, как ты, и не так талантлив. Ты упорно трудилась последние несколько недель. При иных обстоятельствах я бы предложила тебе место библиотекаря в библиотеке Нексора. Тогда тебе больше не пришлось бы тайком туда прокрадываться. – К этим словам ее фигура полностью проявилась. Испытующий взгляд директрисы блуждал между нами. Вздохнув, она поднялась и направилась к нам. На ней было простое белое платье, задняя часть которого тянулась по полу как шлейф. За ней летел люмин, от света которого ее волосы сверкали, словно огни Бельтайна. Прямо перед нами ведьма остановилась. – Слышала, вы нашли место, где убили Софию.

– Да, – ответила я. – Нашли. Николай тебе рассказал?

– Он заходил, да. Просил меня отправить всех участников съезда по домам или, по крайней мере, сообщить им о смерти Софии.

Лупа скрестила руки на груди:

– Но ты этого не сделаешь.

Мелинда неспешно подошла к окну и выглянула на улицу:

– Будет очень неразумно вызывать волнение в данный момент, а оно возникнет, если отослать вас домой перед Бельтайном. Разумеется, каждый волен сам покинуть Карайман, но официально я этого требовать не буду. Это лишь сыграет на руку Селесте.

– Что она задумала? – спросила я.

– Первым делом королева хочет получить обратно Карайман, и я не знаю, сколько еще смогу отказывать ей в этом желании. – Она провела пальцем по оконному стеклу. – Этот замок – и мой дом тоже, но если Селеста вернется, мне придется уйти.

Было ясно видно, как трудно ей будет это сделать.

– Значит, она больше не боится Анкуту?

Мелинда отвернулась и оперлась обеими руками о подоконник.

– Моя сестра больше ничего не боится. Это и делает ее такой опасной. Дух Анкуты уже не может причинить ей вреда. Теперь у нее есть все, чего когда-либо жаждало ее сердце. Ну, почти все.

Я нахмурилась:

– Это Селеста убила и вскрыла Софию? Если у нее все есть, чего тогда она хотела от нее?

– София была хорошей девушкой и обладала большим потенциалом, – уклонилась от ответа на вопрос Мелинда. – Она занималась нашей Хроникой обстоятельней, чем все остальные. – Она повернулась к нам. – Большинство из вас приезжают сюда не ради учебы, я это прекрасно понимаю, но учеба никогда и не была основной причиной, ради которой я устраивала эти встречи.

– Друзья могут превратиться во врагов, – заметила Лупа. – Иногда сильнее ненавидишь того, кто близок, чем того, кто тебе безразличен.

– И я всегда это понимала.

– Ты давала Софии какое-нибудь особенное задание? – спросила я, поскольку все еще желала получить ответы. – Что она делала в южном крыле?

Мелинда побледнела, покачав головой.

– Я никогда бы ее туда не отправила. Даже я не пошла бы в южное крыло. Тот, кто пробудет там слишком долго, неизбежно замерзнет насмерть. Ведьмаки Селесты пытались задушить тебя водными чарами? – сменив тему, обратилась директриса к Лупе.

Та потерла шею, на которой уже начали темнеть синяки от водяного пузыря.

– Это предупреждение. Если бы они правда собирались убить тебя, то Бредика не смогла бы тебя спасти.

Позади нее распахнулось окно, и влетел белый голубь. Порыв ветра взметнул светлые занавески, превратив птицу в свиток пергамента.

– Послание из Ониксовой крепости? – с любопытством спросила Лупа, пока Мелинда читала сообщение.

– Моя дражайшая сестра приглашает меня к себе. Полагаю, Николай Лазарь и Раду Пател получили аналогичные письма. Если мы хотим расстроить ее планы, то у нас заканчивается время. – Мелинда вернулась к своему столу и положила на него пергамент. – Мы должны встретиться с ней через три недели. Официально она хочет отпраздновать свое возвращение и продлить наш союз.

– Как ей удалось украсть у стригоев бессмертие и присвоить их магию? – вырвался у меня самый важный вопрос. – Кто ей помогал? Как такое вообще возможно? Мы можем как-то это обратить?

Мелинда склонилась над столом и так пристально на меня посмотрела, словно пыталась прочесть каждую мысль.

– Для моей сестры нет ничего невозможного, и я сомневаюсь, что тебе удастся то, что уже пробовали сделать куда более опытные виккане и ведьмаки.

Естественно, они пытались, но мне плевать. Я все равно испробую все, что в моих силах.

– На спине Софии вырезали гептаграмму. Это может иметь какое-то отношение к проклятию стригоев?

– Не представляю какое. – Она снова свернула пергамент. – Вы можете идти, но позволь дать тебе совет, Валеа. Отправляйся с Лупой в библиотеку Нексора. Изучите парочку хороших защитных заклинаний. Раду следовало вас подготовить. Он всегда знал, что однажды она вернется. – Прежде чем я успела задать еще один вопрос, Мелинда опять стала невидимой.

– У тебя тоже сложилось впечатление, что она давно сдалась? – спросила я у Лупы, после того как мы вышли за дверь.

– Не знаю. Но в одном Мелинда права. Тебе надо научиться защищаться.

– Она говорила о нас обеих. Бесполезно насылать сиреневый огонь на волосы тому, кто угрожает тебе реальным проклятьем.

– Тогда обе научимся защищаться и сражаться, – неожиданно уступила Лупа, даже не обидевшись. – И Кирилла с собой возьмем. Он умеет делать отличные вонючие бомбы из трав, но это тоже не поможет против чар этих истуканов, которых прислала Селеста.

Я утешительно коснулась ладонью ее руки. Всего час назад сестра перепугалась до смерти. Даже она не могла просто отмахнуться от такого.

– Тогда завтра начнем?

Она кивнула:

– Я не против.

– Перед тем как ляжешь спать, пусть Кирилл приготовит тебе целебный отвар для шеи. Следы от удушения уже видны, и синяки станут еще темнее, если их не обработать.

Лупа потерла рукой шею.

– Прекрати, – огрызнулась на меня она. – Я не нуждаюсь в няньках.

– А по-моему, нуждаешься. – С этим словами я развернулась и отправилась в свою комнату. Селия крепко спала, а в кресле рядом с ее кроватью сидел Николай.

– Я тебе не помешаю, если останусь с ней?

Я помотала головой:

– Нет. Совсем нет.

Потом ушла в ванную, переоделась и легла в свою постель.

– Если станет слишком неудобно, можешь забраться ко мне под одеяло, – предложила я. – Чтобы ты себе ничего не свернул.

Стригой тихо рассмеялся:

– Спокойной ночи, Валеа.

Я потушила свечи. Огонь в камине освещал его фигуру. Улыбаясь, я закрыла глаза.

А когда я проснулась на следующее утро, то обнаружила, что моя голова лежала у него на груди, а он обнимал меня одной рукой.

Осторожно поднявшись, я хотела тихонько прокрасться в ванную. Селия, глаза которой светились радостью, усмехнулась:

– Так и знала, что он перед тобой не устоит.



– Да чтоб тебя, – заорала я на стеллаж, который преградил мне дорогу, когда я собиралась выйти из библиотеки Нексора.

Эти подземные помещения были настоящим лабиринтом, а я чересчур засиделась внизу. Лупа ушла полчаса назад, но мне непременно хотелось дочитать колдовскую книгу, где одна из прапраправнучек Нексора и Эстеры собрала все известные на тот момент несмертельные проклятия. По сравнению с этим трактат о ядах, который я проглотила вчера, казался детской книжкой. Я отодвинула стеллаж в сторону, прекрасно понимая, что он последует за мной, громко скрипя по полу. Но если я буду его игнорировать, может, ему надоест. С другого стеллажа, целясь мне в голову, упала книга и приземлилась на пол передо мной. Крошечные пальчики крепко вцепились в штанину. Я поборола желание сжечь книгу, так как эти чудовища только и ждали, что я нападу на одного из них. Если сделаю это, то они набросятся на меня, будут дергать за волосы и срывать одежду. Только вчера по замку с воплями пробежал голый молодой ведьмак. Со мной такого не случится. Я вытащила из кармана брюк кусочек сахара и бросила его под стеллаж. Книга тут же меня отпустила и поползла за ним. Проведя два дня в библиотеке Нексора, я уже задавалась вопросом, как нам вообще удастся в долгосрочной перспективе мирно сосуществовать с ведьмами, если у них даже книги такие агрессивные. Я всегда знала, что их отношение к магии кардинально отличалось от нашего, но даже не представляла, насколько сильно. Я читала о заклинаниях, которые не следовало находить, не говоря уже о том, чтобы записывать. Взобравшись по лестнице, ведущей к выходу, я кивнула молчаливому библиотекарю, который дежурил по ночам, чтобы ни один из томов не сбежал, а потом быстро пошла по затихшему замку. Ужасно, что кто-то способен лишить другого разума или даже души. По сравнению с этим способности к телепортации и аэрокинезу выглядели практически безобидно. Однако на войне такие умения могли иметь решающее преимущество, так что я ничем не пренебрегала. Впрочем, успех оставался посредственным, потому что хоть я и могла читать заклинания, без настоящей магии они ничего не давали. Я в задумчивости брела по коридору к нашей комнате. Все мои попытки привели лишь к усилению головной боли.

Комната была залита светом множества свечей, расставленных повсюду. Селия в длинной белой ночной рубашке с рюшами на воротнике сидела в своей постели. Волосы она завязала. Стригойка робко улыбнулась, когда мой взгляд упал на стол между нашими кроватями. На нем стоял шоколадный торт… По крайней мере, я предполагала, что это должен быть шоколадный торт, поскольку выглядел он как результат несчастного случая.

От волнения она закусила нижнюю губу.

– Поздравляю. Бредика и Амелия предложили помочь мне его испечь, но мне очень хотелось сделать все самой. Я подумала, что мы отпразднуем твой день рождения пижамной вечеринкой. Лупа мне рассказала. Хотя мне пришлось клещами вытягивать из нее дату.

Я растроганно улыбнулась и вместе с тем не верила своим глазам. Благодаря стараниям Кирилла ей стало гораздо лучше. Тем не менее Селия была бледна, а эти приготовления определенно отняли у нее много сил, которые она восстановила благодаря строгому постельному режиму в последние несколько дней. На этом настоял Николай и пригрозил, что в противном случае отправит ее обратно к матери. Девушка подчинилась, но перестала с ним разговаривать. Я, к сожалению, тоже, потому что бо́льшую часть времени он проводил с Алексеем и Яроном в кабинете Мелинды. Кайла рассказала мне, что директриса отговорила Николая принимать приглашение королевы. И пусть я и не видела его днем, почти каждую ночь приходил в нашу комнату. Официально чтобы проведать Селию. Но по утрам, когда я просыпалась, Николай лежал в моей постели. Увы, эти встречи оставались максимально невинными.

Со слезами на глазах я смотрела на Селию.

– Ты приготовила все это для меня?

Соседка энергично закивала:

– Лупа должна была тебя задержать, чтобы я успела.

– Даже не помню, когда в последний раз отмечала свой день рождения, – призналась я, хотя это была неправда: в ту ночь убили моих родителей. Я подошла к ней, обняла и пробормотала: – Спасибо. Большое спасибо.

Ни Кирилл, ни Лупа меня не поздравили. Но я и сама забыла про свой день рождения, потому что была очень занята. Надо завтра отнести Кириллу кусок шоколадного торта.

Селия отстранилась от меня:

– Не хочешь попробовать кусочек?

– Обязательно. Только переоденусь в ночную рубашку.

Она расплылась в улыбке, и я подхватила свои вещи. Торопливо переоделась в крохотной ванной, расчесалась и умылась. А когда вышла, Селия держала в руках тарелку с куском торта, из которого торчала маленькая свечка.

– Когда задуешь, можешь загадать желание, – торжественно объявила она.

Я взяла у нее тарелку и задумалась о своем заветном желании, как вдруг в дверь тихо постучали.

– Ты кого-то пригласила?

Селия помотала головой и пошла открывать.

– Сестренка, ты думала, что сможешь устроить вечеринку без нас? – В комнату протиснулся Алексей, и я надеялась, что с ним пришел Николай, но, к моему удивлению и радости, за спиной стригоя стоял Кирилл. – А мы как раз вовремя, – произнес Алексей. – Что ты загадала?

В детстве мы с Кириллом всегда вместе задували свечи и шептали на ухо друг другу свои желания, чем очень злили Лупу, которой никогда их не рассказывали.

– Вместе? – спросила у него я, и брат кивнул.

Я сосредоточилась на огоньке, а потом мы одновременно его задули. Моим единственным желанием было, чтобы нам никогда больше не пришлось праздновать день рождения порознь. Кирилл не сводил с меня глаз и выглядел так, словно хотел убежать и одновременно обнять меня и никогда больше не отпускать.

– Пусть твое будущее будет наполнено счастьем и любовью, – сказал он и достал что-то из-под куртки. Оно извивалось у него в руке и мяукало. От удивления у меня округлились глаза. – Я нашел его в конюшне, – добавил брат. – Подумал, он тебе понравится.

– Котенок? – я обвила его руками, и он застыл. Но я не отпускала, пока он тоже меня не обнял и не прижал к себе. – Это лучший подарок, который мне когда-либо делали, – заявила я. – А у меня ничего нет для тебя.

Теперь Алексей изумленно выгнул бровь.

– Почему ты не сказал мне, что у тебя тоже день рождения? – с упреком спросил он.

– Потому что я не праздную свой день рождения, – осипшим голосом откликнулся Кирилл и отстранился от меня.

– А сегодня празднуешь. А нам дадут по кусочку? – повернулся стригой к сестре и чмокнул ее в макушку. – Пахнет вкусно.

Она просияла:

– Если хочешь.

– Шутишь, что ли? – Алексей плюхнулся на ее кровать. – Кто может устоять перед куском самодельного шоколадного торта? Иди сюда, Кирилл. Не стой столбом. Если бы я знал, то принес бы чего-нибудь выпить.

Кирилл сел рядом с ним:

– Это и так уже лучший день рождения из всех, что у меня были за очень много лет.

Я опустила котенка на пол, и он тут же начал изучать новую территорию.

Селия протянула Кириллу тарелку:

– Ты тоже что-то загадал? Я могла бы воткнуть в торт вторую свечку, – вслух рассуждала она. Ее энтузиазм просто умилителен.

Кирилл посмотрел на десерт, а я не могла отделаться от мысли, что он, как и я, не отмечал день рождения с тех пор, как нас разлучили.

– У меня даже есть бутылка вина, – добавила Селия, и у нее почти порозовели щеки.

Радость от того, что ее сюрприз удался, буквально читалась у нее на лице. Она отвернулась, чтобы вытащить бутылку из тумбочки. Алексей посмотрел на сестру с такой нежностью и грустью, что у меня защемило сердце. Кирилл сжал ему руку. Алексей улыбнулся, но улыбка получилась далеко не такой беззаботной, как та, которую он обычно нам демонстрировал. Но лицо Кирилла светилось такой уверенностью, что Алексей расслабился. Однако даже мой брат был бессилен против проклятия Селесты. Селия умрет, и единственное, что мы могли сделать, – это быть рядом с ней в эти последние дни и недели. После Бельтайна Николай отвезет девушку обратно к матери. Я больше никогда ее не увижу, а с ним, вероятно, встречусь на поле боя. Оставалось лишь надеяться, что мы будем сражаться на одной стороне. Впрочем, сейчас мне не хотелось думать ни о проклятии, ни о предстоящей войне. Я решила, что тревожиться буду завтра.

Мы ели торт, пили вино, а мы с Селией смеялись и спорили о том, у кого на коленях должен сидеть котенок.

– Ему нужно имя, – решил Алексей.

– Как насчет Мило? – предложила Селия. – Милый.

Кирилл кивнул:

– Мне нравится. Ему подходит.

Мы хохотали над тем, как умело Алексей пародировал одного из библиотекарей, который встречал нас одним и тем же предупреждением всякий раз, когда мы приходили в библиотеку Эстеры, когда послышался стук в дверь. После моего «войдите» в комнату вошел Николай. Его внимательный взгляд скользнул по каждому из нас и остановился на Селии.

– Как ты себя чувствуешь?

Губы у нее стали такими же белыми, как и кожа, но на них расцвела улыбка.

– Давно не чувствовала себя так хорошо.

– Повеселилась?

– Да, очень. Спасибо, что помог мне все подготовить.

Это он сделал? Я улыбнулась.

Алексей встал с кровати сестры:

– Что ж, значит, вечеринка окончена? Тебе пора спать.

Кирилл тоже поднялся и теперь нерешительно переминался с ноги на ногу.

– Хорошо посидели, – тихо произнес он. – Я рад, что Алексей уговорил меня пойти с ним. – Брат подался вперед и быстро поцеловал меня в щеку.

– А я рада, что ты пришел, – откликнулась я.

– У меня есть еще один сюрприз, – объявил Николай и посмотрел на меня.

– Сюрприз? – у Селии засветились глаза.

Он нерешительно кивнул, хотя давно уже принял решение.

– Мы идем в лес.

Я изумленно покачала головой:

– Сейчас? Сейчас ведь глубокая ночь.

Алексей все еще стоял, прислонившись к дверному косяку, а Кирилл задержался с ним рядом.

– А на кого распространяется сюрприз? – спросил Алексей. – Только на Валеа?

– Нет, на всех, кто захочет пойти. Мелинда разрешила. Назовем это своего рода репетицией Бельтайна.

Я усмехнулась:

– Нельзя отрепетировать Бельтайн. Еще даже не полнолуние. – Я осеклась, заметив боль в глазах Николая. Это сюрприз вовсе не для меня, а для Селии. – Но я все равно в деле, – поспешно выпалила я.

Он не верил, что его сестра продержится до тех пор, и хотел порадовать ее. Она специально приехала ради этой ночи, до которой ей уже не дожить. Мое сердце сжалось от горя.

Николай благодарно улыбнулся:

– Тогда одевайтесь теплее. Мы приведем лошадей. – Он прогнал Николая и Алексея из комнаты.

Минуту спустя пришла Кайла.

– Я вам помогу. – У нее через локоть было перекинуто великолепное белое платье. – Для тебя, – пояснила она. – Твои вещи всегда такие практичные. – Ее презрительный взгляд упал на мою ночную рубашку, что очень меня насмешило. Кайла даже пыль вытирать ею не стала бы.

– Это проверка, – ухмыльнулась я. – Я выйду замуж только за мужчину, который поведет меня к алтарю даже в этом.

Селия взвизгнула от смеха.

– Тогда тебе придется найти единственного мужчину в мире, который выберет тебя ушами, а не глазами, – ответила Кайла. – Удачи в поисках.

– Да ладно тебе. Магнус захотел бы тебя даже в лохмотьях.

Стригойка высокомерно посмотрела на меня:

– Конечно, но голой я ему нравлюсь больше всего.

Теперь уже расхохотались все мы. Я подхватила платье, чтобы переодеться, после чего Кайла велела мне сесть за письменный стол и принялась расчесывать и заплетать мои волосы.

– А на настоящем Бельтайне вы действительно раздеваетесь догола и прыгаете через костер? – Селия надела свое платье из чудесного синего бархата, накинув поверх плащ поплотнее. Ее немного трясло. Но ничто не смогло бы помешать ей отправиться с нами. От волнения у Селии светились глаза.

Я подавилась водой, которую в этот момент пила, и смогла ответить только через некоторое время.

– Ну, я точно не раздеваюсь и, честно говоря, не знаю. Я еще никогда не участвовала в ритуале Бельтайна. Люди не отмечают этот праздник.

– Насчет Лупы я практически уверена, – продолжила вслух рассуждать Селия. – Она, наверное, сразу скинет всю свою одежду.

Я ухмыльнулась:

– Вполне возможно.

Кайла взяла со стола несколько невидимок и начала укладывать мои косы вокруг головы.

– Николаю больше нравится, когда она распускает волосы, – мягко заметила Селия.

– Как хорошо, что это не имеет значения, – ответила Кайла. – И я думаю, больше всего ему понравится, если они не будут пахнуть паленым.

Селия лишь пожала плечами и нанесла немного краски на бледные щеки.

– А правда, что Рогатый Бог каждый год выбирает девственницу, чтобы слиться с ней в Бельтайн? Ты бы пошла с ним, если бы он тебя выбрал?

– Конечно, нет. Меня не волнует секс с мужчиной во время ритуала. Никого из виккан не заставляют делать это против их воли. Это полностью противоречит нашим убеждениям. – Я увидела в отражении зеркала, как они обменялись скептичными взглядами, и закатила глаза. – Я знаю, какие страшилки вы рассказываете друг другу о наших ритуалах. Мы празднуем приход лета и прощаемся с весной. Единственная опасность – это майский крюшон.

Селия захлопала в ладоши:

– Надеюсь, мы будем танцевать.

– Ты должна пообещать, что не будешь перенапрягаться, – встревоженно сказала Кайла. – Просто получай удовольствие, а если закружится голова, сядь у огня и отдохни. И выпей всего глоточек крюшона, не больше. Если тебе станет еще хуже, Николай завтра же отправит тебя домой.

– Я найду способ вернуться. Я больна и понимаю, что он переживает, но не собираюсь все оставшееся у меня время пролежать в постели, пока мама будет хлопотать вокруг. Если он потребует от меня этого, то я сама положу конец всему. – Она вскочила так резко, что покачнулась.

Кайла моментально оказалась возле нее и поддержала за плечи.

– Успокойся. Он просто боится за тебя и не хочет потерять.

– Я тоже не хочу его потерять. Не хочу потерять никого из вас, – выдохнула она. – Но давайте не будем обманывать себя. Это случится. Думаете, я этого не знаю?

Мы с Кайлой смущенно переглянулись.

– Тогда будем праздновать и танцевать. Возможно, это последняя возможность для всех нас, – произнесла я и протянула ей руку. Я не боялась смерти, поскольку знала, что однажды моя душа переродится. Но стригоев это не утешало. А смерть тяжелее всего для тех, кто оставался в мире живых.

Перед дверью ждали Николай, Ярон и, к моему удивлению, еще Альва и Элени. Все трое держали в руках свои метлы. Судя по всему, Николай пригласил половину замка.

– Надеюсь, в этом платье меня никто не примет за девственницу, – между тем ворчала Альва и с легкой завистью покосилась на мое. – Мама настояла на том, чтобы я его взяла.

Небольшой кусочек ткани, который выглядывал из-под ее плаща, был белым и сверкал в свете факелов, висящих на стенах. А декольте поражало воображение.

Элени, рассмеявшись, ткнула ее локтем:

– Об этом можешь не беспокоиться. Такое платье никого не введет в заблуждение.

– Она бы точно пошла с Рогатым Богом, – прошептала мне Селия.

– Конечно, пошла бы. Соединиться с ним – большая честь, – с надменной улыбкой заявила Альва. – Тем более у костров Караймана. Я целый год буду королевой Бельтайна.

– Бельтайн приносит настоящую радость, только если празднуешь не в одиночестве, – виновато сказал Ярон Селии и подмигнул.

Стригойка просияла:

– Я так волнуюсь.

Николай протянул ей руку.

– Не пойду же я на Бельтайн с братом, – упрекнула его она и взяла под руку Ярона. – Даже если это всего лишь репетиция. Можно мне полететь с тобой на метле?

– Если брат разрешит. – Ярон засмеялся. Его привычная серьезность исчезла. Николай сделал подарок всем нам.

– Если он тебя не уронит, то можно, – отозвался тот.

Селия округлила глаза и повисла у него на шее.

– Ты правда разрешишь мне полетать? – еще раз переспросила она.

– Это будет не так, как с крыльями, – с тоской напомнил он ей.

– Мне все равно. Я снова почувствую запах звездного неба. – Девушка буквально прыгнула обратно к Ярону, который заботливо приобнял ее одной рукой.

– И о чем я только думал? – тихо спросил у меня Николай.

– О том, что хочешь устроить своей сестре незабываемую ночь, – ответила я, взглянув на него и желая избавить его от страха за Селию. – Что бы ни случилось. Эта ночь будет вечной. Ее душа не забудет, как сильно ты ее любил. Бельтайн – мирный праздник. Сегодня ночью позволь ей делать то, что она захочет. Пусть танцует, пьет майский крюшон, летает на метле, целуется и… – я замолчала, когда у него в глазах вспыхнуло негодование. – От поцелуев, наверное, можно отказаться, – поддразнила его я.

Стригой наклонился ко мне. Его голос ласкал меня, словно бархат.

– А тебя можно кому-нибудь целовать? – на мгновение он, казалось, забыл о своих тревогах.

– У костров все возможно.

– Приятно знать. – Выпрямившись во весь рост, он двинулся рядом со мной. Тьма окутывала его, как ночное небо – луну, но улыбка сияла ярче солнца.