Татьяна и Анна Поляковы

Три с половиной оборота



Детективы с авантюрой Татьяны и Анны Поляковых





© Татьяна и Анна Поляковы, текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025



Солнечный зайчик пробежал по стене напротив и замер, мелко подрагивая. Приветственно ему улыбнувшись, я прикрыла глаза. Однако спать уже совсем не хотелось. Я осторожно поднялась с постели, стараясь сделать это бесшумно. Подойдя к окну, одним пальцем отодвинула тяжелую штору. Небо было равномерно затянуто плотным слоем облаков, так что угадать время суток оказалось затруднительно. Я сделала несколько шагов к прикроватной тумбочке с намерением взять телефон.

– Восемь двадцать, – еле слышно произнес Владан, не открывая глаз.

– Не спишь, – вздохнула я разочарованно.

Выходит, все мои усилия действовать беззвучно успехом не увенчались.

Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Мой ненаглядный спал настолько чутко, что наутро легко мог ответить, сколько комаров и в каком направлении пролетело ночью над кроватью.

– Сплю, – возразил он и в доказательство своих слов даже натянул одеяло до подбородка.

– Притворщик из тебя так себе, – фыркнула я.

Владан одним ловким движением схватил меня за руку и увлек в постель.

– Погода сегодня не очень. – Я устроила голову на его груди.

– Как и вчера, – хмыкнул он.

Поехать к морю в последний день апреля было, конечно, той еще авантюрой. Маринка, кстати, отчаянно меня от нее отговаривала.

– Ну что там делать весной? Вода холодная, погода непредсказуемая, – недоумевала она, а потом добавляла, обреченно качая головой: – Хотя из номера вы выходить все равно не будете.

– Будем, – упрямо бубнила я.

Это свое намерение я, между прочим, успешно претворяла в жизнь. Вот уже вторую неделю кряду мы с Владаном выходили на долгую прогулку вдоль набережной в любую погоду. Благо, в отеле имелись на такой случай не только зонты, но и сауна на цокольном этаже.

– Ты хоть помнишь, какая кровь в нем течет, дурында? – упрямо увещевала Маринка. – Еще на Кольский полуостров его свозила бы.

– Я начинаю всерьез беспокоиться, не ревнуешь ли ты, – выразительно посмотрела я на подругу, аккуратно сворачивая в трубочку футболку, чтобы та не помялась в чемодане. – Кстати, неплохая идея. Давно мечтаю увидеть Териберку.

Поводов для ревности Маринка, впрочем, не давала уже давным-давно. Хотя каких-то пару лет назад я готова была все ее роскошные каштановые волосы повыдергивать, лишь бы она не стояла на моем пути к сердцу любимого.

Так уж вышло, что она его встретила гораздо раньше, чем я, и к моменту нашего знакомства они состояли в отношениях. Конечно, не в тех, о которых мечтают юные неискушенные девы. Замуж он ее не звал да и жить вместе не стремился. Маринка была рада и этому. Ну а я на тот момент согласилась бы иметь даже десятую часть ее счастья.

– Даже не вздумай посягать, – грозила она пальцем и смотрела на меня так, что за сохранность шевелюры впору было переживать мне самой.

Никаких решительных действий я, впрочем, и не предпринимала. Робкие попытки мы в расчет не берем. Владан все решил за нас троих. Хотя, вероятно, даже не он, а сама судьба. Она же свела Маринку с моим отцом, давно овдовевшим мужчиной в самом расцвете сил. Так что ее роль в моей жизни успела не раз измениться: была конкуренткой, стала подругой, а потом и мачехой. А зимой родился мой брат, славный голубоглазый малыш.

Несмотря на то что ее роман с Владаном был давно в прошлом, Маринка по-прежнему испытывала к нему теплые чувства, оттого постоянно давала мне советы на правах старшей подруги. Иногда дельные, но по большей части не очень.

Вот и последним ее наставлениям я не вняла, оттого вместо загара рисковала вернуться домой с простудой. Впрочем, самому Владану погода, кажется, не особенно мешала наслаждаться отдыхом. Хотя определенные намеки на досрочное сворачивание нашего отпуска последние дни я от него слышала, но с дождем их не связывала.

Сегодня, стоило нам оказаться на набережной, небо прояснилось и выглянуло солнце. Я даже подумала, не вернуться ли в номер за купальником. Неожиданно Владан произнес:

– Один старый знакомый попросил помочь ему. Все местные достопримечательности мы уже изучили…

– Значит, домой?

Я догадалась, что приятель, вероятно, живет в нашем городе.

– Если ты не возражаешь. Я посмотрел, на вечерний рейс еще есть билеты.

– Почему бы и нет? – пожала я плечами.

И только в этот момент поняла, что несказанно обрадовалась открывшейся перспективе вернуться на несколько дней раньше запланированного.



Позже выяснилось, что больше всего эта новость обрадовала Маринку. Именно к ним с отцом я направилась на следующий день после возвращения. Зимой Владан купил нам дом в живописном коттеджном поселке. Вместе с домом прибавилось и хлопот. Пока Владан решал накопившиеся вопросы, я отправилась повидаться с родными.

Отец встретил меня крепкими объятиями и вскоре уехал на работу. Маринка чмокнула в щеку и тут же передала мне маленького Сашку, даже не дождавшись, когда я помою руки.

– У нас который день жара, – то ли пожаловалась, то ли похвасталась она.

– Вот и пойдем в парк, – предложила я, не обращая внимание на ее попытки меня уколоть. – Кстати, привезла вам в подарок две бутылки отличного красного вина. Жаль, что кормящим нельзя.

Я невозмутимо направилась к выходу, поудобнее перехватив малыша. Маринка пробурчала себе под нос что-то неразборчивое и последовала за нами.

Мы шли по центральной аллее парка, и я невольно восхитилась тем, как эффектно подруга катила коляску. Даже в роли молодой мамы она умудрялась выглядеть на миллион. Дома она всегда ходила при макияже и укладке. Никаких растянутых спортивных штанов и засаленных фартуков. Маринка была лучшей рекламой собственного салона красоты, которым продолжала заправлять даже после удачного замужества. А союз с моим отцом оказался действительно большой удачей.

– Хочешь, запишу тебя в салон на сегодня, – предложила она. – Осветлим тебе пару прядей, всем будешь говорить, что выгорела на солнце.

– Это еще зачем? – удивилась я.

Мои и без того светлые волосы меня вполне устраивали.

– Ну неприлично как-то с моря в таком виде возвращаться, – глядя на меня с большим сочувствием, пояснила Маринка.

К моей большой удаче, в этот момент позвонил Владан, и мне не пришлось ничего объяснять подруге. Любимый выезжал в офис и велел мне подтягиваться. Я чмокнула Маринку, помахала рукой братцу, который уже сладко посапывал в коляске, и отправилась к машине.Офис нашего с Владаном детективного агентства располагался в Яме. Именно так прозвали жители самый неблагополучный район города. Более того, кроме местных, остальные без особой нужды соваться сюда побаивались. И правильно делали. Здесь, не ровен час, легко можно лишиться кошелька, машины и даже зуба. Поначалу и мне было в Яме не по себе, но теперь это место воспринималось мной чуть ли не как второй дом.

Благодаря Владану местная шпана быстро ко мне охладела. Это случилось еще до того, как нас стали связывать романтические отношения. Я напросилась работать ассистентом к мужчине моей мечты, а девушку, которая обреталась рядом с Сербом, следовало уважать. Это в Яме знал каждый. Сербом Владана Марича прозвали из-за происхождения. Его отец был из боснийских сербов.

В детстве и юности Владану пришлось через многое пройти, что добавило стали в его характер и седины в волосы. Наверное, именно таких людей со сложной судьбой и выбирают для особых поручений. Помимо работы в детективном агентстве Владан периодически отлучался на задания, о которых предпочитал молчать. Даже если на их исполнение уходили долгие месяцы. При мне такая продолжительная поездка случилась лишь однажды, но натерпелась я сполна [1].

– Нашла бы ты себе, девочка, более подходящую партию, – хмыкнула как-то Маринка. – Вот уедет он внезапно, ничего тебе накануне не сказав. И что ты будешь делать?

Тогда мы еще пребывали в роли конкуренток, особого значения я ее словам не придавала и была, как мне казалось, готова на все. На деле же оказалось, что разлука с любимым без возможности не то что услышать его голос, но даже узнать, жив ли он вообще, тяжелое испытание.

Если бы не поддержка Маринки, которая к тому моменту уже повстречала моего отца и на Владана не посягала, мне было бы во сто крат тяжелее нести это бремя.

К нашему общему облегчению, Владан вернулся живым и относительно невредимым. Внешне он был цел, но вот в сохранности содержимого его черепной коробки Маринка всерьез усомнилась после того, как Марич сделал мне предложение. Не забыв, впрочем, за нас порадоваться.

Я тоже радовалась, очень. Мы даже начали планировать свадьбу. Уехали отдохнуть после очередного расследования, а по возвращении собирались заняться этим вплотную. Однако, судя по тому, что Владан ждал меня сегодня в офисе, у нас, кажется, намечалась работа.

Офис детективного агентства располагался по соседству с домом, где раньше жили Владан и Маринка. Их квартиры располагались одна напротив другой, что было удобно обеим сторонам. Жили они вроде бы порознь, но с самого утра у Маринки неизменно были готовы пышные сырники или любимая яичница Серба.

Впрочем, ее стряпне Марич часто предпочитал трапезу у Тамары. Прямо напротив входа в офис, располагавшийся на первом этаже обычного многоквартирного дома, находилось кафе. Именно там и трудилась Тамара – женщина выдающаяся по множеству параметров: начиная от фигуры и заканчивая проницательностью.

Прямо сейчас она демонстрировала один из своих многочисленных талантов: наблюдательность.

– Кого я вижу! – пропела она, стоя в дверях кафе.

Я как раз выходила из машины, оглядываясь в поисках автомобиля Владана.

– Вернулись? Так скоро?

– Труба зовет, – вздохнула я и улыбнулась.

Открыв офис своим ключом, я по-хозяйски огляделась и, не найдя занятия лучше, принялась вытирать пыль со столов и полок. За этим делом меня и застал Владан.

– Устала отдыхать?

– Назовем это так, – согласилась я.

– Вот и отлично. Назначил встречу, клиент будет с минуты на минуту.

– Это тот самый старый знакомый, который тебе звонил?

– Да. Когда-то жил в Яме. В детстве мы находились по разные стороны баррикад, ну а в юношестве стали относиться друг к другу с уважением. Уже тогда было очевидно, что парень здесь ненадолго, того и гляди в люди выбьется. Так оно и вышло.

– Что случилось?

– По телефону в подробности вдаваться он не стал, дождемся его появления.

Явился клиент через десять минут. Мужчина невысокого роста лет сорока на вид распахнул дверь и улыбнулся какой-то мальчишеской улыбкой. Она совсем не вязалась с его строгим костюмом, короткой стрижкой, выверенной до миллиметра. Кажется, он и сам это понимал, оттого приосанился и протянул Владану руку уже совсем с другим выражением лица. Рукопожатие переросло в объятия. Похлопав гостя по плечу, Марич выпрямился и представил его:

– Артем Евгеньевич Карелин, мой давний товарищ.

– Полина, – представилась я.

Несколько минут мы болтали о том о сем. Успели обсудить погоду Краснодарского края, Тамарин борщ и состояние дорог в Яме. Я принимала в беседе активное участие, а сама гадала: что привело мужчину к нам? Наконец разговор плавно перетек к сути нашей встречи.

– Владан, – Артем откашлялся. – Мою дочь подозревают в убийстве.

Я нахмурилась, пытаясь прикинуть, сколько лет может быть его ребенку.

– Младшую, – пояснил Артем, и я еще больше напряглась.

– Так, – произнес Владан и поднялся, чтобы налить стакан воды. – Давай по порядку.

Марич поставил воду на стол перед гостем. Артем едва заметно кивнул в знак благодарности.

– Чуть больше недели назад погибла шестнадцатилетняя фигуристка, Екатерина Денисова. Ее тело нашли прямо у Ледового дворца. Все местные газеты и каналы только об этом и говорили.

– Нас не было в городе, – развел руками Марич. – Мы, конечно, поднимем все новостные выпуски, но лучше будет, если ты как можно подробнее изложишь все, что знаешь.

– Девочка упала с крыши.

– Сама?

– Следствие считает, что ей помогли. Более того, главная подозреваемая – моя дочь, Кира. Но она этого, само собой, не делала.

– Что у них на нее есть?

– В том-то и дело, что ничего. Катя и Кира больше десяти лет тренировались в одной группе, рука об руку. Да, девочки никогда не были подругами, но это не повод обвинять мою дочь в жестоком убийстве! Якобы есть свидетели, что Кира и Катя договаривались о встрече на крыше тем утром, когда все случилось. Но когда дочь поднялась на крышу, Кати там не было.

– Выходит, мотив и свидетели. Немало, – подытожил Владан со вздохом. – Ты говоришь, они вместе занимались. Я правильно понимаю, что девочки были соперницами на льду?

– Да, но, повторюсь, это не повод… Кира спортсменка, с четырех лет в фигурном катании. Она привыкла к конкуренции, несправедливости некоторых решений и оценок. Да и к окружению, в котором есть не только симпатичные тебе люди.

Артем осекся и покачал головой, поджав губы. Он явно подбирал подходящие слова, чтобы продолжить. Я робко поинтересовалась:

– Что девочки делали на крыше?

– Вот, – Карелин поднял палец вверх. – Прекрасный вопрос. Куда смотрит администрация Ледового дворца, тренеры, в конце концов? Кто вообще мог такое придумать? Свободный доступ на крышу детям!

Пока он возмущался, я судорожно пыталась сама найти ответ. Курили они там, что ли? Хотя спортсменки же. Не должны бы.

Артем тем временем продолжал:

– Ледовый дворец у нас, конечно, шикарный. Не в каждом городе-миллионнике такой есть. Вы бывали в нем когда-нибудь?

– Не доводилось, – признался Марич.

– Помимо непосредственно ледовой арены там оборудовано несколько тренировочных и хореографических залов, большая столовая для воспитанников… Наши дети ведь фактически живут в стенах дворца. По две ледовые тренировки в день, в перерывах занятия общей физической подготовкой, танцы, растяжка. Есть и крыша, куда они периодически выходят подышать свежим воздухом, когда на улице дождь или просто им бывает удобнее подняться туда, чем выйти на улицу. К тому же Ледовый дворец стоит прямо на шоссе. Поблизости нигде не разгуляешься. Хотя дети то вдоль парковки пробегутся, то устроятся на лавочках у входа. В четырех стенах целый день ребенку сложно.

– Это прямо-таки крыша?

– Она, конечно, огорожена. Но да, фактически это самая верхушка Дворца спорта.

– Значит, свидетели видели, как девочки встретились на этой крыше?

– Нет, они просто слышали о том, что Екатерина ждала там мою дочь в то утро для важного разговора. Но, повторюсь, когда Кира поднялась на крышу, та была пуста.

– О чем Денисова хотела поговорить с вашей дочерью?

– Не знаю. Они ведь так и не встретились.

– Предположить можете?

– Периодически они, конечно, могли выяснять отношения, если вы об этом. Скрывать не стану. В основном это касалось тренировочного процесса, результата соревнований, подготовки к ним… Словом, рабочие моменты. Но часто они вполне по-приятельски общались. Могли кино обсудить или спортивную форму для тренировок.

– Об этом ведь можно поболтать и в раздевалке, в присутствии других, необязательно назначать встречу один на один.

– Я не знаю, – проговорил Артем тоном, полным отчаяния. – Я не могу ответить на некоторые вопросы, но уверен, что Кира непричастна к этой смерти. Что именно они обсуждали, как общались, это мне неизвестно. Но я верю своей дочери. Как любой отец, наверное…

– Чего ты от нас ждешь? – спросил Владан, выдержав небольшую паузу.

– Помощи. Я не верю… – Артем помедлил. – Да, назовем это так: не верю в ее причастность. Но следствию очень удобно списать все на конкуренцию. Поскольку из основных соперниц у Денисовой была только моя дочь, понятно, что из нее сделать убийцу проще простого. Тем более что та зачем-то вызывала Киру в тот день на разговор.

– Что говорит сама девочка? – уточнила я.

– Плачет, – вздохнул Карелин. – Нет, рыдает. Через день после трагедии обе должны были участвовать в соревнованиях. Готовились, старались. Все сорвалось, разумеется. Допросы и прочее. Дочь живет этим, понимаете?

Мы с Маричем переглянулись. До конца мы всю кухню, разумеется, не знали, но ясно было одно: безутешный отец хочет всеми правдами и неправдами выгородить дочь.

– Что мы можем сделать? – как можно мягче уточнила я.

– Провести собственное расследование. Разве не этим вы занимаетесь?

– Так точно, – хмыкнул Владан.

– Готов на любые расходы, – затараторил Карелин. – Пожалуйста, просто найдите виновника. Кира не может быть под подозрением. Не может. Она и так пропустила соревнования. Не хватало еще пролететь мимо сборной…

– А что, если в ходе расследования выяснится, что девочка виновна?

– Этого не может быть, – решительно заявил Артем.

Он поднялся со стула, сунул руку в нагрудный карман и извлек пухлую пачку банкнот.

– Это аванс. Без возражений, пожалуйста… Владан, я на тебя рассчитываю, – он выразительно посмотрел на Марича, затем перевел взгляд на меня и добавил нерешительно: – На вас.

– Где сейчас Кира?

– Дома. Жена боится, что в связи с подозрениями в коллективе начнутся пересуды. Даже два-три дня без льда для нее – наказание и риск потерять соревновательную форму. Но супруга настаивает, что так лучше для всех.

– Когда можно будет встретиться с Кирой?

– В любое время, – заверил Карелин и добавил совсем другим тоном, заискивающе глядя на Владана: – Ты возьмешься?

– Мы посоветуемся, – ответил Марич, выделив первое слово.

– Разумеется. – Артем поднялся. – Конечно… Буду ждать звонка.

Он вышел из офиса. Как мне показалось, слишком поспешно.

– Что скажешь? – спросила я Владана, выждав, когда гость сядет в машину и покинет Яму.

– Будто бы мотив у девчонки действительно был.

– Однако Артем Евгеньевич полон уверенности, что она непричастна.

– Совершенно извинительная позиция для родителя. Разве твой отец поступил бы иначе?

Этот простой вопрос выбил почву у меня из-под ног. Мой отец готов был за меня глотку перегрызть. Более заботливого и любящего родителя сложно было себе представить.

Именно поэтому я много лет скрывала от него страшную правду относительно моего первого мужа, Валерия Константиновича Забелина. Хотя, быть может, вовсе не от него я это скрывала, просто желала потушить неприятные воспоминания где-то глубоко внутри себя.

В подростковом возрасте меня похитили. Злодей не просто требовал выкуп у отца, он наслаждался своей властью все те дни, что я была его пленницей. Он получил выкуп и отпустил меня. Прошли годы, прежде чем рана стала заживать, в конечном итоге я смогла наслаждаться жизнью и оставить страшные воспоминания в прошлом.

Вскоре и вовсе встретила мужчину, который, я не сомневалась, был предначертан мне судьбой. Заботливый, обходительный, готовый на все ради меня. Когда он предложил мне руку и сердце, я с радостью согласилась.

Идиллия продлилась пару лет. Ровно до тех пор, пока я не узнала в своем избраннике того самого похитителя из прошлого. Забелин ухитрился обвести нас с отцом вокруг пальца как минимум дважды: когда сумел получить за меня кругленькую сумму и когда смог влюбить в себя наивную дурочку в моем лице.

Как только пелена спала и глаза на страшную правду открылись, я тут же развелась с ним. В качестве отступных Забелин получил от отца, не чаявшего души в зяте, дом и бизнес. Последний он, к слову, сколотил, еще будучи в браке, однако без связей и денег моей семьи у него мало что вышло бы.

Валерка был уверен в том, что я никогда не решусь рассказать отцу правду. Стыдно признаваться в том, что тебя облапошили – так, должно быть, думал он. Хотя знать наверняка, что творится в голове у манипулятора, сложно. На самом деле я молчала только потому, что была уверена: узнай отец правду, он просто убьет Забелина. Терять после смерти матери ему все равно стало нечего. Я была смыслом его жизни.

Я и впрямь не допускала и мысли, что когда-то смогу рассказать отцу о том, кем на самом деле является человек, о моем разводе с которым он так долго горевал. Но жизнь преподнесла сюрприз.

Как только Марич уехал на очередное задание, Забелин в прямом смысле закрыл меня собой от пули. Что им в тот момент двигало, сказать сложно. Этот гад всегда утверждал, что любит меня. Я же эту болезненную тягу не стала бы так называть.

Как бы то ни было, последствия были ужасными. Для него. Я-то осталась невредима. Нижнюю часть туловища Валерки полностью парализовало, целый год он не мог не то что ходить, но даже чувствовать что-то ниже пояса. Однако активное лечение и моя забота – много месяцев я провела в доме Забелина, ухаживая за моим спасителем, – сотворили чудо. Мало-помалу бывший начал показывать первые успехи. Сейчас он и вовсе мог понемногу ходить. Это я знала от его сиделки, Наташи. Общаться с ним лично у меня не было ни малейшего желания, хоть он периодически и норовил возникнуть в моей жизни вновь.

Я считала свой долг выполненным: ухаживала за ним, возила на лечение, а потом нашла прекрасную сиделку.

Кстати, все окружение советовало мне сделать это сразу. Даже отец, любивший Валерку как родного сына. Он считал, что уход за лежачим – не лучший удел для его дочери. Хоть и был Забелину, бесспорно, благодарен за то, что тот спас мне жизнь.

В общем, однажды я решилась. После очередного порыва отца отписать Забелину часть своего бизнеса, чтобы отметить его благородство, созналась во всем.

Отец принял эту новость стоически. Впрочем, что творилось у него в душе, сказать сложно. Тем не менее убивать Валерку он не спешил, и это радовало.

Да и странно было бы сводить счеты с инвалидом, который пострадал, закрывая меня от пули. К тому же теперь у отца помимо меня были сын и красавица жена. Да и я наконец нашла свое настоящее счастье. И даже, вопреки скепсису Маринки, ходила в невестах.

– Полина, – услышала я голос Владана и поняла, что сижу, уставившись в одну точку, и, должно быть, выгляжу глупо. – Что скажешь?

– Почему бы не помочь старому приятелю и, надеюсь, хорошему человеку?

– Это мы наверняка выясним в ходе расследования, – ухмыльнулся Марич.

Этим же вечером мы поехали в Ледовый дворец. Я предполагала, что начнем мы со встречи с девчонкой, но у Марича были другие планы.

– Ее версию мы слышали от отца, вряд ли она сегодня же удивит нас чем-то. Гораздо интереснее посмотреть, что там на другой стороне.

Спорить с этим было сложно. Хоть Владан и называл меня полноправным сотрудником нашего детективного агентства, я все равно воспринимала его как босса. Впрочем, на то имелись причины. Помимо уважения и связей в этом городе был у него огромный жизненный опыт. Слишком большой для человека его возраста. Именно это помогало ему в решении сложных задач. Ну а мне помогала любовь к Владану. Хотелось ему соответствовать. Впрочем, не всегда я с этой задачей справлялась. Иногда совала свой нос куда не следовало, отчего периодически попадала в неприятности.

Мы толкались в пробке на шоссе, здание дворца уже виднелось справа от дороги. Лет пятнадцать назад я была там с отцом под Новый год на каком-то ледовом представлении. Кажется, на сказке про Снегурочку. Тогда я была совершенно очарована красавицами и красавцами в белом, творившими невероятное на льду. Помню, после этого я уговаривала отца отдать меня на занятия фигурным катанием.

В тот год под елкой я нашла шикарные фигурные коньки с серебряными снежинками по бокам. Счастливее меня не было никого. Длилась моя радость ровно до того момента, как я, надев все лучшее, что нашла в своем шкафу, и повязав белый шарф, отправилась с одноклассниками на каток.

Вернулась я тоже вся в белом – в гипсе. Кататься я не умела и правильно падать, соответственно, тоже. Полтора месяца с обездвиженной рукой заставили меня многое переосмыслить. Фигурное катание уже не казалось мне таким привлекательным занятием. Ведь, как оказалось, легким и непринужденным оно выглядит только со стороны.

Мы подъехали к шлагбауму, Владан вытянул из автомата талончик, и мы поставили машину на огромной парковке. Сейчас кроме нашего авто тут было припарковано всего около десятка машин.

Я устремилась к главному входу, но Владан осторожно потянул меня за локоть и увлек в сторону. Вероятно, он подозревал, что там может быть уже закрыто. Вечернее время: ни соревнований, ни шоу сегодня не проводится, а спортсмены, должно быть, пользуются служебным входом. Не спеша мы шли вдоль огромного здания с зеркальными стенами. Дворец возвели в городе лет двадцать назад, и тогда он выглядел поистине футуристично. По крайней мере, на маленькую провинциалку, вроде меня, он в то время производил впечатление.

Вскоре в поле нашего зрения возник стихийный памятник. Море цветов, самых разных: от красных гвоздик до белых роз и ярких букетов, мягкие игрушки, свечи и фото в черной рамке с траурной лентой. Молодая девушка в ярко-розовом платье подняла к лицу золотую медаль, висевшую на ее шее. Судя по яркому макияжу и людской толпе на фоне, фотография была сделана на одном из соревнований. Скорее всего, прямо на подиуме. Темно-русые волосы собраны в тугую прическу, карие глаза лучатся счастьем.

– Интересно, когда было сделано фото?

– Скорее всего, недавно, – пожал плечами Марич.

– Такая юная…

– Младшей дочери Карелина только-только исполнилось семнадцать. Вероятно, они были ровесницами.

Владан присел на корточки рядом с ворохом цветов и игрушек и взял в руки одну из записок, что были оставлены тут же. Я последовала его примеру.

– «Прощай, грация на льду», – прочитала я вслух.

– «Лучшей фигуристке от преданных фанатов», – озвучил Владан надпись на карточке самого большого букета.

– «Любимая подруга, мне тебя не хватает».

Несмотря на то что девушку я не знала, от посланий щемило сердце. Продолжать мне совсем не хотелось, но Марич упорно зачитывал каждую записку. Вскоре до меня дошло, что это было мудрым решением: кто знает, что могли написать, вспоминая погибшую девушку? Не исключено, что здесь можно встретить обвинения в ее смерти в адрес дочери Карелина, например.

– «Чемпионат России без тебя смотреть не буду, это несправедливо!» – зачитал Марич.

– Если ей предстояло в нем участвовать, выходит, девочка была спортсменкой очень высокого уровня. У такой так или иначе имелись завистницы. Вряд ли одна Карелина.

– Ты что-то понимаешь в фигурном катании? – удивился Владан.

– Так, немного. В школьные годы следила за соревнованиями пару лет. Сначала была мысль самой встать на коньки, но после неудачной попытки решила, что лучше буду просто наслаждаться этим видом спорта у экрана.

– Это хорошо.

– Что не стала фигуристкой?

– Что понимаешь в этом явно больше моего. Ибо мои познания ограничиваются тем, что я догадываюсь: для того чтобы скользить по льду, нужны коньки. Лучше два.

Вскоре мы перечитали все записки. Ничего интересного обнаружить не удалось. Никаких обвинений, подозрений и прочего. Судя по тому, что буквы многих посланий были размыты, а некоторые цветы завяли, оставляли их тут преимущественно в первые дни после трагедии.

Я посмотрела на Владана, собираясь следовать дальше. Марич же никуда не спешил, он отошел на несколько метров, варварски наступив на начинающий зеленеть газон, и задрал голову вверх. Вскоре его примеру последовала и я.

Поскольку люди организовали стихийный памятник здесь, а не прямо у главного входа во дворец, логично было предположить, что нашли тело именно на том месте, где сейчас лежали цветы и игрушки.

Мне было сложно что-либо разглядеть. Марич, поняв это, встал за мной, взял мою руку в свою и указал на перила, которые можно было различить на крыше:

– Видимо, оттуда она и упала.

– Посмотрим изнутри?

– Обязательно.

Вернувшись к главному входу, мы увидели еще несколько букетов прямо у порога. Проследив мой взгляд, охранник за стеклянными дверьми поднялся со своего поста и грозно на нас посмотрел.

Как только мы вошли, он хотел что-то сказать, но Марич его опередил:

– Мы к Уваровой Камилле Альбертовне. У нас назначено.

Охранник разом сник, но вдруг приосанился и принялся водить указательным пальцем в журнале.

– В такое время ее на рабочем месте не бывает.

– Она нас ждет.

Дойдя до нужной записи, мужчина поднял на нас глаза, полные недоверия. Немного поколебавшись, он нажал на кнопку, и мы смогли пройти через турникет.

– Даже паспорта не спросил, – удивилась я. – Кто такая эта Камилла Альбертовна?

– Директор Ледового дворца.

– И она правда нас ждет? – Я посмотрела на часы.

Было почти семь часов вечера. Время для работы администрации и правда не самое подходящее.

– А как же! – лукаво улыбнулся Марич.

Женщина действительно ждала. Разумеется, не меня. Марича. Как только он возник на пороге, она сложила ярко-красные губы в подобие улыбки. Правда, увидев, что он не один, несколько сникла.

– Владан Стефанович, рада видеть.

– Взаимно, Камилла Альбертовна.

– Рада, что приехали в нашу скромную обитель. – Она горделиво оглядела свой шикарный кабинет с панорамными окнами. – Сколько лет звала.

Дама нервно усмехнулась и кокетливо поправила прядь, выбившуюся из модного каре.

– Дела, – уклончиво ответил Марич.

– В июле к нам с ледовым шоу приезжает прославленный хореограф, олимпийский чемпион. Специально для вас есть места в ложе…

– Мы не по этому вопросу, – аккуратно прервал ее Марич. – Кстати, это Полина. Моя прекрасная спутница в жизни и работе.

У Камиллы не дрогнул ни один мускул на лице. Впрочем, возможно, это заслуга косметологов, а не ее выдержки. Однако в ее глазах я, как мне кажется, успела разглядеть смесь зависти и сожаления.

– Очень приятно, – произнесла она нейтрально. – Садитесь, прошу вас.

Владан устроился на стуле, подвинув его так, чтобы оказаться напротив Камиллы. Я выбрала небольшой диванчик у стены. Теперь я видела хозяйку кабинета в профиль. Челюсть ее слегка выдавалась вперед, придавая даме заносчивый вид.

– Мы хотели бы поговорить о гибели спортсменки, тренировавшейся во дворце, Екатерине Денисовой, – начал Марич.

– Такая трагедия! – Камилла театрально прикрыла рот рукой.

Я обратила внимание на то, что ногти ее были неестественно длинными. Кроме того, покрыты лаком с градиентом: от черного к фиолетовому. Фиолетовой, впрочем, была и блузка, расстегнутая на три верхние пуговицы. Я бы на ее месте ограничилась двумя.

– Как это произошло?

– У меня был выходной, в тот день я даже не появлялась на работе, – быстро выпалила она, так, будто мы пришли, чтобы предъявить обвинения лично ей.

– И все же, – спокойно проговорил Владан, откинувшись на спинку стула.

– Рано утром одну из наших воспитанниц отец привез на тренировку. Они вышли из машины и направились ко входу, когда обратили внимание на Катю, лежащую на асфальте. Собственно, свою дочь отец сразу отправил к охране, а сам вызвал «Скорую». Врачи приехали быстро, но в тот же день Катя скончалась, не приходя в сознание.

– Как это могло случиться?

– Она упала с балкона.

– Сама?

– Понятия не имею. – Уварова пожала плечами. – Надеюсь, следствие разберется.

– Я бы хотел взглянуть на место трагедии, – заявил Владан тоном, не терпящим возражений.

Для пущей убедительности он даже поднялся со стула. Однако Камилла продолжала строить из себя дурочку, коей совершенно точно не являлась:

– Мимо вы точно не пройдете. Неравнодушные люди, а это едва ли не половина нашего города, создали стихийный мемориал с цветами и игрушками прямо у фасада. Как выйдете, нужно повернуть налево.

– Трогательное место, – сухо кивнул Марич. – Как попасть на балкон?

Камилла улыбнулась и, элегантно опершись о столешницу, поднялась со своего места.

– Я вас провожу, – мягко пропела она.

Мы вышли в коридор и проследовали к лифту. Поднялись на последний этаж и вскоре оказались в коридоре, очень похожем на тот, где находился кабинет Камиллы Альбертовны. Однако дверей здесь было значительно меньше. Она не торопясь отправилась вперед. Я заметила табличку «Свет» на одном из помещений. Женщина продолжала идти по коридору, Владан шел с ней рядом, я позади. Вскоре мы оказались в тупике. Перед нами была лишь одна дверь: металлическая двустворчатая, без каких-либо опознавательных знаков.

Я сразу поняла, что мы у цели. Женщина остановилась, но не спешила открывать дверь. Владан приблизился, деликатно оттеснив Камиллу к стене, и потянул ручку на себя. Взгляд с женщины он при этом не сводил. Я испугалась, что дверь окажется заперта, но она легко поддалась.

Узкая металлическая лестница вела наверх. Ступени были предусмотрительно сделаны рельефными, так, чтобы никто не поскользнулся при подъеме или спуске.

Камилла первой вышла на крышу, я за ней, и, наконец, Владан. Он сразу же подошел к ограждению. Я же осмотрелась. Еще с улицы я обратила внимание на то, что крыша Ледового дворца не выглядела чем-то единым. Она состояла из разных уровней. Где-то была покатой, где-то плоской, по центру и вовсе имелся большой конек. Задумка архитектора, похоже, была связана если не с айсбергом, то просто с большой глыбой льда. Не сказать что ему удалось воплотить идею на сто процентов, ведь строение воспринималось как одно целое с глянцевым фасадом здания, а он был идеально гладким. Скорее это походило на картонный конвертик с картошкой-фри, торчащей из него в разные стороны.

Сейчас мы стояли на одной из немногих плоских частей крыши площадью метров сто. Она имела правильную форму прямоугольника.

Я приблизилась к Владану, который не отходил от ограждения. На перилах кое-где висели ящики для цветов. Судя по всему, скоро в них должны были распуститься тюльпаны. Камилла стояла рядом с Маричем, сложив руки на груди.

Подойдя к перилам, я смогла убедиться, что они имеют более или менее стандартную высоту. Мне они доставали почти до пояса. Я взялась обеими руками за железную перекладину и посмотрела вниз. Прямо сейчас две девочки лет десяти с большими сумками на колесиках приблизились к мемориалу. Одна осторожно поправила фотографию и принялась зажигать свечу. Вторая собрала увядшие цветы.

– Вы знаете, кто это? – обратилась я к Камилле.

Она проследила мой взгляд и тут же отрицательно покачала головой.

– А Екатерину вы знали?

– Разумеется, – удивилась она.

Владан вскинул брови, давая понять, что удивлен такой избирательности. Камилла правильно истолковала его реакцию. Должно быть, они были знакомы чуть ближе, чем мне бы того хотелось. Впрочем, стоит ли придавать значение делам давно минувших дней?

– Екатерина Денисова – многообещающая спортсменка. Гордость не только своей спортивной школы, но и нашей области. Более того, с большой перспективой на всероссийских соревнованиях. Если бы в следующем сезоне она стала призером чемпионата или Кубка России, никто не удивился бы, скажем так. На нее возлагались очень большие надежды. Пожалуй, такая перспективная девочка появилась впервые за все время, что я здесь работаю.

– Лет десять? – уточнил Владан, а Камилла поморщилась.

Должно быть, ей хотелось думать, что она выглядит на двадцать и оперировать такими цифрами относительно ее возраста Серб не станет. Она промолчала.

– Очень жаль, – сказала я абсолютно искренне. – Кто-то сможет ее заменить?

Камилла провела указательным пальцем по ящику с цветами, явно обдумывая ответ.

– Об этом вам лучше поговорить с сотрудниками спортивной школы. Я отвечаю за сам Ледовый дворец.

Я восприняла это как попытку перебросить ответственность, хотя логика в ее словах была.

– И за место, где мы сейчас находимся, тоже? – уточнил Владан, наконец отошедший от перил и развернувшийся к ней.

– Да, с ним все в порядке. Что-то смущает? – произнесла Камилла с вызовом, не отводя от Марича взгляда.

– Меня? Ни в коем случае, – спокойно улыбнулся он и прошел к противоположному концу крыши. – Значит, дети могут беспрепятственно сюда выходить?

Камилла прошла к одной из скамеек, стоящих прямо по центру. Осторожно провела ладонью по деревянной поверхности и присела.

– Это безопаснее, чем гулять по парковке. Ходят сюда в основном старшие. Младшие под неустанным контролем родителей. Дети режимные, очень взрослые для своих лет. Настоящие спортсмены.

Марич подошел и устроился на скамейке рядом с ней.

– Тут хорошо, – произнес он после небольшой паузы. – И вид шикарный.

Судя по тому, что солнце склонялось к горизонту прямо напротив нас, закаты тут действительно должны быть потрясающими.

– Часто приходится тут бывать? – спросил он.

– Нет.

– Выходит, с вредными привычками покончено?

– Не совсем, – усмехнулась она. – У нас есть несколько курилок на первом этаже.

– Что ж… – Владан поднялся. – Не смеем задерживать.

Камилла натянуто улыбнулась, явно не чая от нас избавиться.

– Кто-то из спортивной школы сейчас на месте? Имею в виду тех, кто занимался с Денисовой.

– Возможно, сейчас как раз время ледовых тренировок, – спокойно ответила она. – Но я бы посоветовала заранее договориться о встрече. Люди занятые.



Мы дождались, когда Камилла отправит Владану нужные контакты, и простились. Перед самым выходом Марич задержался у поста охраны.

– В день смерти Денисовой кто был на посту? – сурово спросил он.

– Я, – ответил охранник, прежде чем успел сообразить, стоит ли вообще реагировать.

Марич облокотился о стойку, за которой сидел мужчина, и выжидающе на него посмотрел. Я предпочла спрятаться за спиной Владана.

– Пришла она, как обычно, в шесть сорок. Поздоровалась и к лестнице направилась. Все. В начале восьмого девчонка прибежала, глаза по пять копеек, говорить не может, только пальцем на улицу показывает. Потом как-то подобралась и выпалила: «Денисова на асфальте». Я сперва подумал, может, сознание потеряла? Мало ли. А потом вспомнил, что Денисова как пришла минут тридцать назад, так больше и не выходила на улицу-то.

– Камер, конечно, внизу нет?

– Как нет, есть. Две при входе, одна у шлагбаума и шесть на фасаде по периметру, – зарделся от гордости мужчина.

– И что?

– Ну что… – растерялся он. – Они ж на парковку направлены. Что там наверху происходит, они не фиксируют.

– Значит, на крыше камеры нет?

– Нет, – покачал головой охранник, вид имел при этом немного виноватый.

Простившись, мы направились к выходу. Я успела заметить, как от дальней стены холла, которая тонула в темноте, отделились две тени и скрылись за углом. Наверное, кто-то из спортсменов направлялся на тренировку, а возможно, наш визит вызвал любопытство у кого-то из сотрудников. Впрочем, они у себя дома, а мы – незваные гости.