Дарья Калинина
Спа-салон Шахерезады
© Калинина Д.А., 2024
© Оформление ООО «Издательство «Эксмо», 2024
* * *
Глава 1
Дискуссия в школьном чате разгоралась с каждой минутой все жарче. Тема для обсуждения была предложена нешуточная. Первая в этом учебном году экскурсия для детей их класса. Такое событие, по мнению родительниц, должно было им запомниться на всю жизнь. А значит, организация поездки требовала самого вдумчивого и серьезного подхода.
Кто-то во что бы то ни стало хотел ехать в Нижний Новгород, кто-то ратовал за Карелию, а кто-то настойчиво стремился отправить детей в Пушкинские горы, потому что там, дескать, до сих пор витает дух Александра Сергеевича, который один способен благотворно повлиять на подрастающее поколение. Наиболее рационально мыслящая часть мамочек чата вежливо сомневалась в том, что это вообще кому-либо под силу, пусть даже такому гению.
Постепенно класс разбился на три примерно равные партии, члены которых то и дело перебегали к своим противникам, которые их бурно приветствовали и не менее бурно сожалели, когда из их собственных рядов намечались перебежчики.
– Прекрасные виды, водопады и, самое главное, каньон Рускеала.
– Называйте вещи своими именами, в прошлом это рудник! К тому же в Карелии в это время уже холодно и обещают дожди. Нижний Новгород – вот жемчужина на Волге.
– Трястись туда на «Ласточке» двенадцать часов, а потом еще обратно столько же, так себе удовольствие. Чего-нибудь поближе бы посмотреть.
Постепенно у партии, которая ратовала за посещение мест, связанных с Пушкиным, набиралось все больше сторонников. Этому способствовал тот факт, что в этом учебном году детям предстояло освоить всего Евгения Онегина, а сделать это было далеко не всем под силу. Прочесть что-то, что больше ста печатных страниц и при этом не Гарри Поттер, было непосильной задачей для этих неокрепших умов.
– А так, глядишь, – утешали себя родители, – чего-нибудь из экскурсии по Пушкинским местам у них в головах и отложится. Может, в дороге гид почитает им отрывок-другой, так и запомнят.
В общем, Пушкин, он на то и Пушкин, чтобы перевесить своим авторитетом все остальные предложения. Дальше началось обсуждение деталей поездки. Их также было очень много, и каждая требовала обсуждения. Когда поедут, сколько человек поедет из детей, а также сколько взрослых захочет и сможет их сопровождать. Будут ли в пути делать остановку, чтобы взять обеденный тайм-аут, или закажут еду в ресторане уже на месте. И по каждому пункту снова мнения делились иной раз на прямо противоположные.
Сначала Серафима честно пыталась исполнять роль хорошей старшей сестры, на чье попечение родители свалили всю школьную жизнь младшего братика. Родители много работали, поэтому на родительские собрания ходила за них Фима. И так постепенно получилось, что во всех школьных группах и чатах тоже отписывалась она, а не родные папа с мамой Павлика.
Вот и сегодня девушка читала каждое прилетевшее сообщение, но их было так много! И сыпались они так часто, что она буквально не успевала делать ничего другого. Только начнет учить конспект, как телефон уже гудит. Прочитает, осмыслит, а чат снова полнится самыми противоречивыми мнениями и решениями того или иного вопроса.
В конце концов голова у девушки пошла кругом, и она заявила самой себе:
– Нет, с меня хватит! Пусть сами решают! Я согласна на все!
И отключила систему оповещений. Стало тише, но почему-то не стало спокойней. Теперь Фиму грызло чувство, что, пока она тут пренебрегает своими обязанностями в угоду собственным интересам, где-то там, в глубинах школьного чата, зреет заговор против интересов ее любимого братишки Павлика.
Она вытерпела минут сорок, а потом обнаружила, что не помнит ни единой строчки из вроде как выученного только что доклада. Увы, все мысли Фимы были заняты тем: а хватит ли мест в заказанном для экскурсии автобусе всем желающим? И не получится ли так, что про Павлика забудут, и он сестре никогда не простит такой плохой организации своих осенних каникул.
Фима плюнула на свои занятия, снова влезла в чат, и оказалось, что напрасно, потому что в чате уже никто не обсуждал поездку, а собирали деньги на подарок учительнице. Тут тоже были различные мнения, но всех быстро задавила одна инициативная мамаша, которая заявила, что уже точно знает, что они купят. Это будет поход на спа-процедуры под названием «Ночь Шахерезады».
– Волшебные ощущения! Вот ссылка! Все посмотрите! Если одобрите, то заказываем обязательно.
– Может, лучше уж по старинке, подарим ей подарочный купон на посещение ее любимого магазина?
– В магазин она и так может сходить! – парировала неугомонная мамаша. – А спа – это будет настоящий отдых для нее. А отдохнуть ей не помешает, наша дорогая Анна Сергеевна в последнее время выглядит какой-то печальной и задерганной.
Если бы спросили мнение самой Фимы, то она бы сказала, что дерганой учительница выглядит как раз из-за этой мамаши, которая отличалась особым умением выносить мозг людям. Но девушка благоразумно воздержалась от такой критики. Вполне возможно, что у учительницы есть и другие причины, чтобы быть несчастной. И Фиме даже казалось, что она знает эти причины, целых двадцать восемь причин, ровно по числу учеников в классе.
Вообще с классом Павлику повезло. Ребята подобрались исключительно дружные. Они дружно прогуливали, дружно лазали по крышам, дружно курили за гаражами и очень дружно распивали спиртные напитки, которые им по молодости лет даже нюхать было нельзя. С начала этого учебного года прошло чуть больше месяца, а у них в классе уже случилось две драки. В первом случае мальчишки дрались с «ашками» и победили их. И во втором случае дрались девчонки между собой, победителей там не было, все уехали в больницу с травмами различной степени тяжести и там уже помирились.
Кроме того, за классом числилось распитие спиртных напитков, которое зафиксировал участковый, и он же отметил в протоколе склонение к этому же действию младших товарищей, что все родители считали несправедливостью и грубейшей ошибкой в отношении их детей. А все дело в том, что на квартире, где проходило все веселье, в компанию, неведомо как и откуда, затесался какой-то младшеклассник, который в жизни не пил спиртного, но тут вдруг решил наверстать упущенное и от души приналег на имеющийся вермут. Стянул бутылку, выпил из нее стакан и вырубился.
Ребята очень испугались, они вызвали ему скорую, позвонили его маме и остались караулить пострадавшего. И то ли мама проявила себя не с лучшей стороны и стуканула в полицию, то ли врачи со скорой пригласили на вызов к несовершеннолетнему алкоголику полицию, но в результате все это, в принципе невинное, занятие обрело очень пугающие очертания. А против учеников было возбуждено уголовное дело.
– Это несправедливо. Ребята поступили благородно. Не оставили мальчишку одного, вызвали врачей, сидели, караулили. И вместо благодарности им такое!
И еще была очень мутная история с одной из девочек их класса и математиком, которые вели друг с другом переписку весьма откровенного содержания, и никто не мог понять, кто из этих двоих был инициатором. Девочка открыто заявляла, что ей были нужны хорошие оценки в конце года, поэтому она соблазняла, как ее научила ее коуч по личностному росту. А сам учитель твердил, что вообще не знал, с кем общается. Был уверен, что это взрослая женщина, весьма раскрепощенных взглядов к тому же.
Его пытались уличить во лжи:
– Девушка же вам присылала свои фотографии!
– Но на них не было видно ее лица! – отказывался математик. – А формы у нее были совсем не детские. Вы сами посмотрите!
Завуч и директриса смотреть на формы ученицы по понятным причинам не стали, хотя и сознавали, что все сказанное их коллегой вполне могло быть правдой. Но все равно учителя от греха подальше из школы уволили, а нового пока не нашли.
В итоге класс Павлика на какое-то время оказался без математика, и алгебру с геометрией предлагалось учить самостоятельно или с помощью онлайн курса, что далеко не всех устраивало. И коль скоро класс был выпускной, Серафима считала, что это куда более весомая проблема, чем та, куда и как поедут отдыхать дети на каникулах.
Фима так братишке и сказала:
– Моя бы воля, никуда бы вы не поехали. Вы и во время учебной четверти все очень неплохо отдохнули!
– Нет, – покачал головой Павлик, – ты не понимаешь. Мы обязательно должны развеяться. Атмосфера в классе становится с каждым днем все более накаленной.
– А в чем дело? Что у вас происходит?
Но на все вопросы Павлик лишь качал головой и просил, чтобы от него отстали. А если сестра принималась слишком на него давить, просто замыкался в себе.
Серафиме это не нравилось. Она чувствовала, что в классе и впрямь назревает что-то опасное, как зреет нарыв при внешней видимости чистоты кожи. И лишь легкое покраснение и болезненность указывают на место будущего гнойного фурункула.
– Это как-то связано с другими детьми? Тебя обижают? Травят?
– Нет, ничего такого.
– А что тогда?
– Нам не нравится, как дети общаются с Анной Сергеевной.
– Вам? – разволновалась Фима. – Кому это вам? И какие именно дети?
– Ее дети, – повторил Павлик, глядя на сестру с изумлением. – Дети нашей Анны Сергеевны. Ты не знала? У нее двое сыновей.
Разумеется, Фима знала, что у классной руководительницы Павлика имеются дети, двое мальчиков, которые также учились в их школе. Старший даже учился на одной параллели с Павликом. Но до сих пор Фиме не приходило в голову, что дети, помимо радости, могу доставлять своей матери совсем другие эмоции.
– Не знаю, зачем они ее гнобят, но это факт. Хамят, дерзят и открыто грубят. Мы с ребятами даже хотели с ними поговорить. Но Анна Сергеевна нам запретила это делать. По ее словам, так все в порядке. А мы с ребятами думаем иначе. Как считаешь, кто прав?
– Считаю, что вам не нужно лезть в их личную жизнь, тем более если сама Анна Сергеевна выступает против вашего вмешательства.
Сегодняшнее обсуждение в чате стихло так же внезапно, как и стартовало.
Фима с облегчением перевела дух и отправилась в институт. На душе у нее было легко и радостно. Наконец-то ей удалось разговорить братца и выведать, что тревожит его уже столько времени. Какое счастье, что это не имело никакого отношения к нему самому и всей их семье!
Если бы Фима знала, насколько сильно она ошибается, то не радовалась бы так сильно. Но она ничего не знала. И весело прыгала через лужи, жмурясь на небо, откуда светило на город теплое осеннее солнышко.
Сегодня пары в университете у Фимы начинались в три часа дня. Расписание у них было сделано весьма странное, но сейчас это волновало девушку меньше обычного. По дороге она даже сделала нечто такое, отчего предостерегала Павлика. Набрала номер классной руководительницы и, представившись, попыталась выведать, что творится в жизни у этой милой и отзывчивой женщины.
– Павлик жалуется, что ребята в классе стали какими-то нервными.
– Разве? Нет, не замечала. У нас все хорошо.
Между тем, голос самой Анны Сергеевны звучал на редкость уныло.
– А как вы сами? Наверное, придумываете, как получше отпраздновать свой день рождения.
– Что? Ах, день рождения… Ну да. Разумеется.
Определенно, с учительницей творилось что-то неладное. Хотя… Фима теперь понимала, что это могло быть. Наблюдала она месяц назад на праздничной школьной линейке, как оба сына Анны Сергеевны пренебрежительно отбрыкивались и гнали от себя мать. И ладно бы только старший гнал от себя мать, у подростков зачастую бывает повышенная стеснительность, им кажется, что они уже совершенно взрослые, а тут мамочка со своей опекой, словно он еще маленький дошколенок.
Это бы Фима еще могла понять. Но и младший мальчик, который еще вчера был тем самым дошколенком, в точности копировал поведение своего старшего брата. И он тоже грубо, словом и жестом, указывал матери, куда ей следует идти. Куда угодно, но только подальше от них.
И самое возмутительное, что рядом с сыновьями стоял муж, который должен был все слышать, но с безразличным видом уткнулся в смартфон, ему не было никакого дела до того, что творилось рядом. Он не обращал внимания ни на поведение своих сыновей, ни на умоляющие взгляды жены, в глазах которой уже стояли слезы после того, как старший посоветовал ей проваливать, а младший заявил, что она их всех просто достала. И худшей матери трудно себе вообразить, почему им двоим так не повезло.
Да уж, причины, чтобы быть невеселой, у Анны Сергеевны определенно имелись. И Фиме захотелось ее подбодрить.
– Я знаю, что наши мамочки скинулись вам на отличный подарок. Нет-нет, не просите меня сказать, это сюрприз.
Анна Сергеевна молчала. И пауза затягивалась. А когда учительница заговорила вновь, голос у нее звучал совсем иначе.
– Мне кажется, я и так смогу угадать. Это спа-салон, не так ли?
– О да!
– Комплекс услуг «Ночь Шахерезады»?
– Именно так! А откуда вы знаете? Кто вам сказал?
– Никто! Сама догадалась!
И бросила трубку. Не простившись! Неслыханно! Фима замерла прямо посредине улицы, не в силах понять, что только что такое было.
– Она врет! – пробормотала девушка. – Не могла она вот так взять и сама догадаться. Допустим, про спа-салон еще по каким-то намекам она могла понять. Но назвать конкретную услугу, это уж фигушки. Кто-то из родителей ей еще до меня проговорился о подарке!
Серафима и сама из праздного любопытства прошлась по сайту и изучила различные программы, предлагающиеся для расслабления души и тела. И там был длиннющий перечень более чем из полусотни позиций, в которых в разных вариантах были скомбинированы все те услуги, которые предоставлял этот центр. И хамам, и восточный, тайский, медовый и ореховый массаж. Огненное обертывание особенно заинтересовало Серафиму, она даже послала запрос, не опасна ли данная процедура. И ей пришел ответ, что полностью безопасна. Но угадать, именно угадать, на чем остановила свой выбор инициативная мамочка, Анна Сергеевна не смогла бы при всей своей развитой интуиции. Если только она не знала чего-то, что было недоступно Фиме.
– Почему я вообще об этом думаю? – с досадой спросила девушка у самой себя. – Какое мое дело? Знает и знает. Ей же хуже, сюрприза не получится!
Она отсидела лекцию, сходила на практические занятия, потом вернулась домой. Столько времени прошло, а перешагивая порог квартиры, Фима поймала себя на мысли о том, что по-прежнему не может выбросить из головы классную Павлика и готовящийся ей подарок.
И тут же забыла обо всем на свете. Навстречу ей кинулся белый суетливый комочек счастья.
– Аф! Аф! – раздавался звонкий лай на всю квартиру, на всю лестницу, да что там, на весь дом.
Это был Пятница, ее любимый песик, который громко радовался, приветствуя любимую хозяйку. Фима спасла собачку с необитаемого острова, где тот едва не погиб от голода. И с тех пор песик был предан девушек телом и душой. Это не значит, что он не любил прочих ее домочадцев, но все-таки именно Фиме принадлежало его маленькое собачье сердце.
– Как у нас дела? – крикнула Фима, снимая обувь. – Кто-нибудь есть дома?
На ее вопрос Павлик, которому как раз полагалось быть дома, не отозвался. Зато неожиданно выглянула из дверей комнаты тетушка Римма, которая возбужденно замахала руками, мол, иди ко мне побыстрее!
– Тетя! Ты тут? А что случилось-то?
– Тихо! Умоляю, тише!
Фима растерялась. После шумного приветствия, которым одарил ее Пятница, соблюдать конспирацию было по меньшей мере глупо. Все обитатели квартиры были уже оповещены о том, что их количество увеличилось как минимум на одну единицу. Но тетушка Римма, кажется, так вовсе не считала. Она продолжала размахивать руками, словно делая какие-то загадочные пассы и подманивая к себе Фиму.
Присутствие тетушки Риммы у них дома было само по себе делом непонятным. Дело в том, что тетушка все-таки получила предложение руки и сердца от своего воздыхателя Арона Наумовича – пожилого адвоката и опытнейшего юриста. И сейчас тетушке полагалось находиться у него, заниматься приготовлениями к свадьбе или хотя бы следить за тем, чтобы ценный приз, который подарила ей судьба, не уплыл в последнюю минуту куда-нибудь в чужие руки. Но вместо этого тетушка была у них дома и выглядела так, словно собиралась сообщить Фиме невероятную тайну.
– Ну? Что?
– У Павлика кое-кто есть!
– Кто у него есть? – не поняла Фима.
– Девушка! Девушка у него есть!
– Где?
– Они пришли два часа назад, сразу же заперлись у него в комнате и до сих пор не выходили оттуда. Понимаешь, что это может значить?
– Что за девушка?
– Он сказал, они вместе учатся.
– Наверное, уроки делают, – неуверенно предположила Фима.
– Ага! Как бы не так! Они не уроки делают, а кое-что другое.
– Что?
– Мебель двигают.
– Какую мебель?
– Кровать, например! Туда-сюда ее толкают.
– Тетя!
– А что тетя? Ты уже сама не маленькая. Должна понимать, в какое время мы живем. Это мы ничего не знали и не понимали, да вы еще немножко, а нынешняя молодежь с этим интернетом все знает! И еще нас, стариков, поучить может!
То, что ее причислили к старикам, Фиме совсем не понравилось. Хотя тетушка Римма явно не хотела ее обидеть, но было все равно обидно.
– Тетя, вы бы лучше ехали к Арону Наумовичу. И там бы с ним мебель двигали! Нечего на мальчика наговаривать.
Но тут Фима замерла с открытым от изумления ртом, потому что из комнаты Павлика донеслись такие характерные звуки, спутать которые было решительно невозможно.
Женщины с ужасом уставились друг на друга.
– Не может быть, – прошептала Фима. – Действительно, двигают!
Тетушка Римма кивнула:
– А я тебе о чем говорю? – Павлик не может.
– Почему? Он уже достаточно большой. Ромео был немногим старше него, когда влюбился в свою Джульетту. Мальчик влюблен. Он поддался соблазну. Да не в нем дело.
– А в ком?
– В его подружке. Ей лет двадцать.
– Неужели?!
– Или даже больше!
Фима почувствовала, что ее бросило в пот. Взрослая похотливая девка заставляет ее братика делать всякие непотребные вещи. Прямо у них в квартире. У нее под боком. В такое невозможно было поверить.
– Тетя, я ее сейчас придушу!
– Не торопись, моя дорогая. Этим ты только все испортишь. Мы должны придумать, как нам избавить Павлика от этой напасти, не нанеся ему непоправимой психологической травмы.
Для консультации был подключен Арон Наумович, которые неожиданно утратил всю присущую ему от природы рассудительность и взорвался, словно горячий кавказский парень.
– Гнать эту потаскуху в шею! Вывалять в смоле и перьях, а потом гнать через весь город. И чтобы каждый кидал в нее камни!
С огромным трудом удалось отговорить жениха тетушки, чтобы он не приезжал, волоча за собой первый камень. Договорились, что с девушкой для начала просто поговорят. И тетушка Римма с Фимой принялись ждать, когда представится удобный случай, чтобы это сделать.
Летели минуты, складываясь в часы. Пришли с работы мама с папой, их тоже посветили в суть проблемы.
И ждать они стали уже вчетвером. Потом приехал Арон Наумович, и их стало уже пятеро, не считая собаки.
Надо сказать, что Пятница принимал самое деятельное участие в происходящем. Он быстро уловил суть проблемы и стал бегать по маршруту до комнаты Павлика и обратно на кухню, где заседала вся семейная ячейка. Всякий раз Пятница возвращался, словно говоря: «Нет, пока еще ничего, все по-прежнему. Но я побегу снова! Авось на сей раз повезет!»
Но повезло только на двадцатый или даже тридцатый раз. Собака уже все лапы себе сбила, а звуки из комнаты Павлика все не прекращались. Родители сидели красные, словно вареные раки. Тетушка с Фимой не знали, куда девать глаза от стыда. Один лишь Арон Наумович пил чай с персиковым вареньем и уверял, что в этом нет ничего такого, а они слишком заскорузли в своем замшелом отношении к сексу.
– И вообще, я, пока до вас ехал, о многом передумал и многое понял. Павлик у нас с вами не красная барышня на выданье, честь которой нужно сберечь. Пусть гуляет! Я бы на вашем месте гордился парнем. Я пью чай уже без малого полчаса, дважды успел сходить в туалет, а он все знай себе скрипит! И даже по-маленькому не хочется ему сходить! Вот что значит молодость и хорошая порода. Ваша порода, молодые люди!
Папа с мамой совершенно не радовались своей породе. А мама даже прошептала, что просто не понимает, в кого это у них такой Павлик. Казалось бы, невинное замечание зажгло в глазах у папы пожар недоверия.
– И кто бы мог подумать, что Павлик не в меня уродится, – пробормотал он.
И посмотрел на тетушку Фиму, которая всегда была в курсе всех дел. Мол, знали, что Павлик не от меня? Признавайтесь!
Тетушка в ответ посмотрела на своего жениха и неожиданно сказала, что у некоторых старых маразматиков мозгов не больше, чем у младенца. Но она, конечно, не станет в них тыкать пальцем, чего доброго, они еще чай с вареньем разольют. От таких старых дураков еще и не такой подлянки можно ожидать. Пусть они пьют свой чай и помалкивают.
Так что остаток ужина прошел у них в атмосфере всеобщей неприязни. А появление Павлика с его подругой, как это ни странно, даже разрядило эту обстановку.
Глава 2
Выглядела девушка и впрямь старше Павлика. Но не это было главное. У нее были длинные ярко-синие волосы, которые воинственно топорщились, подобно иглам дикобраза. Образ получался тем более зрелищным, что на концах эти иглы были умело выкрашены в сияющий розовый цвет, переходящий в сирень, а челка была зеленой. В общем и целом гамма получилась живописная и девушке подходила. В этой же гамме был оформлен и маникюр. Когда девушка размахивала руками, то ее длинные ногти разрезали воздух и напоминали собой крохотные боевые стяги.
Прежде всего Фима успела подумать, что окрашивание сделано в хорошем салоне, на высоком уровне, а значит, и стоить должно было немало. Маникюр был из того же разряда. На карманные деньги Павлика особо не разбежишься. Значит, у девушки есть либо другой партнер, либо богатые родственники. В то, что она работает и сама зарабатывает себе на жизнь с такими ногтями, как-то не особо верилось.
В ушах у необычной девушки красовалось с десяток сережек, также имелся пирсинг в носу, и в ямочке на подбородке уютно устроилась переливчато-серая жемчужинка. Ясное дело, что не сама она там очутилась, кто-то ее умело там поместил.
– Ой, батюшки, – простонала тетушка Римма. – А одета-то она как!
На девушке был размашистый платок, который оказался кофтой. Слишком свободные брюки клеш с бахромой по бокам разве что чудом держались на бедрах, удерживаемые от падения лишь широким кожаным ремнем с большой блестящей пряжкой с головой ковбоя. Вид у девчонки был лихой и немного авантюрный.
– Познакомьтесь, – сказал Павлик. – Это моя одноклассница Марианна.
– Одноклассница!
Все почувствовали, как им немедленно стало лучше. Подумать только, всего одно слово, а сколько радости доставило оно всем. Лишь Фима с недоумением таращилась на Марианну. Она думала, что знает всех детей в классе своего брата. Но эту девушку она раньше не видела.
– Марианна моя наставница.
– Это как же понимать?
– У нас в школе теперь есть новая фишка – наставничество. К каждому успевающему по тому или иному предмету человеку прикрепляют одного или двух, кто не успевает или хочет подтянуть этот предмет.
Умно! Так и учителю работы меньше. Да и где учителю за всеми своими учениками уследить, а тут услуги репетитора и на безвозмездной основе.
Тетя Римма отреагировала первой:
– В моей школе, когда я училась, тоже было принято закреплять за сильными учениками кого-нибудь из двоечников. А было это много лет назад. За мной закрепили сразу двух мальчишек, ох и намучилась я с ними! Тянула их изо всех сил. Потом плюнула. Ничего не хотели делать. Даже списывать приходилось их заставлять. Только в футбол во дворе и гоняли. Один на воротах, второй нападающим. Семен и Леша. Один в рабочую школу ушел сразу после седьмого класса, с пятью двойками его просто больше не соглашались держать, а Леша учился чуть лучше, у него только одна двойка в году выходила, он ее как-то исправил и до восьмого дотянул, потом все равно в училище ушел. Только тогда я и вздохнула с облегчением.
И она внимательно взглянула на Марианну.
– А у тебя по каким предметам двойки?
– До двоек дело пока не дошло. А так мы с Марианной занимались физикой. Сейчас как раз кровать двигали, силу трения на наглядном примере изучали. Потом стул на колесиках по комнате катали, силу инерции запоминали. Марианна хочет поступить в ИТМО, а у нее…
– Это не я хочу! – перебила его девушка. – Это родители мои хотят. А я мечтаю быть стилистом! Вот это моя мечта!
Она присела к столу и без спроса взяла печенье из вазочки.
– Угощайся на здоровье, – запоздало брякнула мама, только что выложившая печенья в вазочку. – Свеженькие печеньки, сегодня купила.
– Не понимаю я этих ваших церемоний, – с аппетитом жуя, произнесла Марианна.
– В смысле?
– Вот к чему спрашивать, можно или нельзя что-то взять? Лежит, значит, я беру и ем это.
– И часто ты так… берешь без спроса?
– Если что-то в моей жизни присутствует, например та же еда на столе, надо ее съесть, если мне этого в данный момент хочется, конечно.
– Но ведь у еды может быть хозяин. И у него на эту еду могут быть свои планы.
– У всех и у каждого человека в этом мире равные права на всю еду, которую дает нам Вселенная, – наставительно произнесла в ответ Марианна. – Только ее и надо спрашивать, можно или нельзя.
– И ты как? – не без ехидства поинтересовался папа. – Спросила?
– Спросила. И Вселенная ответила. Вселенная всегда знает, что мне нужно. И ответила на мой вопрос раньше, чем я успела ей его задать.
– Это как же?
– Раз печенье тут, а мне его в этот момент захотелось, значит, оно тут лежит для меня. И благодарить мне за это надо одну лишь Вселенную.
– Слышишь, – толкнул отец маму в бок. – Твое новое имя, оказывается, Вселенная.
Но мама лишь отмахнулась. В данный момент ее куда больше интересовало, насколько долго продлится наставничество ее сына над этой странной девушкой, и, самое главное, что из него может получиться. Уж не вздумает ли Марианна счесть и Павлика такой же своей неоспоримой собственностью, посланной ей в данный момент Вселенной? Потому что мама пока что была не готова делиться своим сыном, даже если Вселенная того будет требовать.
К счастью, у Марианны было другое на уме. Подъедая печенье, девушка объяснила, что сама она отлично успевает по иностранным языкам, немецкому и английскому, а потому будет полезна Павлику в этих дисциплинах. И значит, если все сложится хорошо и Вселенная будет к ним благосклонна, учиться им бок о бок еще целый год.
– Целый год, – многозначительно вздохнула мама. – Понятно.
Марианна вскоре ушла. А мама с грустью констатировала, что чай им этим вечером придется пить пустой.
– Вселенная, видимо, решила, что печенье нам с вами вредно и послала на нас эту крашеную саранчу с цветными когтями.
– Не утрируй. У нас еще есть варенье. Ты же летом варила из персиков, помнишь?
Но варенье из персиков мама берегла как добавку к сливочному мороженому. Поэтому к столу было подан джем из абрикосов. Он тоже был очень недурен, потому что мама не ленилась, лущила косточки и ядрышки добавляла в джем за пару минут до окончания его варки. Джем получался густым и золотистым, словно цветочный мед. А если оставить его на денек в вазочке, то быстро застывал, превращаясь во вкуснейший домашний мармелад. Тетушка Римма привезла с собой крендельки собственного изготовления. А крендельки в обсыпке плюс абрикосовый джем было таким лакомством, что все быстро перестали жалеть о покупном печенье, которое никому из них не довелось сегодня попробовать.
Следующее утро началось для Серафимы с пиканья ее телефона. Это снова была та самая активная мамочка из родительского чата, которая вчера так упорно доставала всех. Сегодня у нее была новая проблема: покупка букета обошлась несколько дороже, чем ожидалось. Дело в том, что букет показался Нике, так звали неугомонную мамашу, слишком простецкой вещью, душа требовала размаха, и была заказана корзина сухофруктов стоимостью семь тысяч рублей. Бюджет такой траты не учитывал, поэтому на корзину предстояло скидываться снова.
Кто-то из родителей осторожно выразил опасение, что так может не хватить на сухофрукты для них самих, на что Ника очень обиделась и заявила, что день рождения их всеми обожаемой Анны Сергеевны бывает лишь один раз в году и грешно жмотиться на таких мелочах.
– Добавить придется какие-нибудь триста рублей, неужели кто-то захочет остаться в стороне? Нет, если хотите, то я от корзины откажусь. Правда, внесенную предоплату нам уже в этом случае не вернут. Да и за новым букетом я бегать не буду, нет времени, пусть тогда кто-нибудь займется этим сам. Да и что такое триста рублей в наши дни? Стыдно даже мелочиться!
Так, шантажом и взыванием к совести, Ника добилась своего. И все стали покорно скидываться. Серафима тоже перевела злосчастные триста рублей и в который уже раз дала себе зарок, что больше не станет читать переписку в чате. Но все же ей пришлось время от времени одним глазом посматривать, потому что то и дело появлялся обновленный список учеников, которые уже сдали на букет, и Фиме приходилось отслеживать, не исчезла ли куда-нибудь фамилия Павлика. В прошлом году уже был печальный инцидент, когда такое произошло, и в результате на них ополчились все другие родители. А потом выяснилось, что они все-таки деньги сдали и даже сдали одними из первых, но перед ними никто не подумал извиниться.
Вообще в этом классе Серафиме нравилось почти все, за исключением родительского комитета. И особенное раздражение вызывала эта Ника. Вроде бы все она делала хорошо и правильно, но так любила командовать и настаивать на своей исключительной правоте, что всем остальным делалось не по себе.
Корзина сухофруктов была собрана и благополучно доставлена к концу учебного дня. Ника с гордостью продемонстрировала ее фотографию в чате. Родители вежливо пролайкали, а вот Серафиме подарок не понравился. Ну какое такое особое эстетическое наслаждение может быть в насаженной на палочку сушеной груше? Данный сухофрукт вообще ни на что не похож, а верней похож, но не на то. И даже мозаичное панно из разноцветных сортов изюма, собранное в портрет самой учительницы, кстати говоря довольно похожий на оригинал, не слишком спасало дело.
Но никому не хотелось обижать Нику, поэтому все пришли к единому мнению, что у корзины есть одно неоспоримое преимущество перед букетом живых цветов. В отличие от цветов, финики, инжир, курага и чернослив могли храниться в неизменном состоянии хоть день, хоть неделю, хоть месяц. И вовсе не было необходимости в тот же день забирать их с собой домой или как-то иначе с ними носиться. Сухофрукты были помещены в шкаф, где могли оставаться хоть до конца учебного года без особенного вреда для себя.
– Анне Сергеевне подарок понравился, – отчиталась Ника. – От сухофруктов она в полном восторге.
Серафима вздохнула с облегчением и занялась своими делами. Но к вечеру чат вновь взорвался сообщениями. Девушка вышла из института и обнаружила, что у нее больше двухсот непрочитанных сообщений.
– Что у них там еще случилось?
Она стала читать и поняла, что произошло настоящее несчастье.
– По непроверенной пока что информации, занятий по русскому и литературе завтра не будет. Наша с вами любимая Анна Сергеевна попала в больницу.
Это сообщение было сделано где-то около четырех часов дня. Потом до шести был перерыв, а дальше сообщения посыпались одно за другим.
– У нас в классе ЧП.
– Все уже слышали, что случилось?
– Это просто ужасно!
– Нет, я не могу в такое поверить.
– В голове не укладывается. Неужели это правда?
Фима читала и чувствовала, как начинает потихоньку закипать. Почему все эти клуши не могут выражаться яснее? И еще девушку переполняло раздражение, густо замешанное на недоумении. Если в классе случилось что-то ужасное, откуда они все об этом уже знают и почему Фима ничего не знает?
Она продолжила читать и спустя несколько десятков эмоциональных высказываний, которые несли в себе ноль информативности, дошла до сути проблемы. А она и впрямь оказалась нешуточной.
– Бедная наша Анна Сергеевна! Кто бы только мог подумать!
Ага! Ясно! Случившееся снова напрямую касается их классной. Уже легче.
– Такая молодая, такая активная. Подумать только, что сегодня ее день рождения.
– Мы с утра ее видели, поздравляли с праздником.
Минуточку! Но ведь дурацкую корзину с сухофруктами доставили лишь к концу учебного дня. Зачем же они еще и утром приходили? Хотя с этим родительским комитетом Фима уже ни в чем не могла быть уверена. Могли и еще букет притаранить или какой-нибудь лично от себя подарочек. Каждая из мамочек стремилась выслужиться, чтобы именно ее запомнили, отметили и при случае добавили бы лишний балл именно ее ребенку.
Серафима стала читать дальше.
– И она была совершенно здорова. Улыбалась. Обрадовалась набору пирожных. Ее любимых, кстати говоря. Ника специально ездила в «Север».
Ах вот оно что! Были еще и пирожные, так сказать избранной от избранных. Остальной черни доверили поучаствовать лишь в общих мероприятиях, а сокровенный сладкий дар – набор пирожных – был сделан учительнице исключительно от самых приближенных.
Переписка продолжалась, сообщения сыпались одно за другим, и постепенно перед Фимой вырисовывалась картина произошедшего несчастья. Картина была неполной, многие сообщения противоречили друг другу, но в целом Фима кое-что уразумела.
После окончания учебного процесса Анна Сергеевна решила посетить спа-центр. Почему она не отложила это до выходного дня, оставалось загадкой. Но, так или иначе, она туда пошла. Видимо, делать этого не стоило, утомление от работы сказалось, и в спа-центре женщина почувствовала себя плохо, была вызвана скорая помощь, которая доставила учительницу в больницу.
Еще в дороге Анна Сергеевна перестала выходить на связь. Это давало возможность предполагать, что до больницы ее не довезли. Но другая часть родительского сообщества утверждала, что умерла учительница уже в реанимации, дескать им об этом сообщил муж погибшей, который был все время с ней.
Во всей этой чехарде опытный сыщицкий глаз Фимы сразу же выловил несколько нестыковок. Их было много, но одна прямо-таки бросалась в глаза.
– Сертификат был на одного человека. Соответственно, «Ночь Шахерезады» в спа женщина должна была провести одна. Откуда там муж-то взялся?
Возможно, Анна Сергеевна позвонила ему, когда почувствовала себя плохо. Успела сообщить, в какую больницу ее везут, и муж примчался туда к ней. Хотя тоже не совсем понятно, зачем он поехал. Но допустим, он хотел поддержать супругу, был уверен, что его к ней пропустят, была также вероятность, что он и сам врач, а потому мог оказать профессиональную помощь. Но все-таки это упоминание о муже, который был в курсе всего и первым сообщил о несчастье дамам из родительского комитета, почему-то неприятно царапнуло Фиму.
Муж сообщал, что предварительный диагноз – отек мозга, который вызвала, по предположениям врачей, какая-либо из проведенных с его женой процедур. Ответом ему был дружный хор возмущенных голосов дам из родительского комитета, которые, оказывается, и сами побывали в этом волшебном месте, да не по одному разу, и подруг всех отправили, и всем всегда все очень нравилось, все было легко, приятно и радостно. И точно никто не умирал.
И они все дружно возмущались, что такое произошло, и даже намекали на некоторую неблагодарность со стороны Анны Сергеевны. А Ника так и вовсе объяснила, что это муж целиком и полностью виноват в случившемся. Мол, он плохо относился к своей жене, недостаточно о ней заботился, мало баловал, вот поэтому бедной Анне Сергеевне с непривычки в спа и поплохело. Недостаток тренировки в ублажении себя любимой отрицательно на ней сказался. Алкоголику со стажем можно и большой графин выкушать, он этого и не заметит, а человек непьющий наклюкается и от самой маленькой рюмки.
– Ладно, – пробормотала Серафима. – Разберемся, что там у них произошло.
После секундного колебания она подняла руку и позвонила в спа-салон, ссылка на который до сих пор болталась прикрепленной в чате.
К ее удивлению, ответивший голос дежурного администратора был приветлив, любезен и без малейшего намека на нервозность.
– Записаться? Какую-нибудь особую программу?
– Моя подруга посещала у вас «Ночь Шахерезады».
– Прекрасно! Могу предложить вам завтрашний день.
– У-у-у… Завтра. А сегодня никак?
– Боюсь, что сегодня у нас очень плотный график.
– Все хотят именно эту программу?
– Она одна из самых востребованных.
Надо же, сколько у нас в городе, оказывается, любящих и заботящихся о себе женщин. И всем «ночи Шахерезады» подавай. Тянутся наши женщины к красивому, и никто из них особо не задумывается о том, чем этой восточной принцессе грозила каждая ночь с ее падишахом. Ведь утро она запросто могла встретить на плахе, как сделали до этого многие и многие ее предшественницы. И не окажись девушка такой искусной сказочницей, то и ей было бы не миновать этой участи.
– Тогда что-нибудь другое посоветуйте, – попросила Фима. – Но обязательно сегодня. У меня день рождения, хочу себя порадовать.
– Очень правильное решение. Могу предложить массаж стоп с эфирными маслами. Есть окошко на восемь вечера, устраивает?
Это было через сорок минут, еле-еле успеть домчаться.
И все же Фима согласилась:
– Прекрасно!
В салоне Фима оказалась с небольшим опозданием, на которое ей вежливо, но убедительно указали еще у стойки администратора.
– У нас не принято опаздывать. Клиенты приходят к определенному времени, иначе следующую процедуру придется сократить.
– Ничего! Пусть сократят мою!
– Именно так нам и придется поступить. Именно!
Администратор продолжала осуждающе покачивать головой, но все же провела девушку вглубь салона, в ее комнату, в которой ей предстояло раздеться, накинуть предлагаемый салоном халатик и надеть белые тапочки. Халатик и тапочки были одноразовыми, их можно было забрать с собой, а можно было просто выкинуть. Дальше ей предстояло ждать, когда к ней явится мастерица.
Такой поворот дел Фиму не устраивал совершенно. Она сюда не для этого пришла, верней прибежала. Ванночки для ног она могла спокойно принять и у себя дома, не пришлось бы мчаться сломя голову, а потом еще выслушивать замечания от этих зазнаек.
Так что Фима вышла в коридор и проскользнула в соседнюю дверь, за которой располагался хамам. Там она скинула с себя халат, накинула полотенце и прилегла на белый теплый мрамор. Никто не обратил на нее никакого внимания. Фима лежала, наслаждалась ровным мягким теплом, которое охватывало ее тело. И признавалась самой себе, что, в принципе, тут неплохо.
В центре комнаты располагался небольшой бассейн, от которого поднимался душистый пар. Сбоку бил фонтанчик. А вокруг бассейна расположились несколько женщин. Все они сидели молча, наслаждались.
Фима выждала, но видя, что время идет, а ничего полезного для расследования не происходит, решила забросить удочку.
– Говорят, сегодня одной женщине тут стало плохо, – сказала она. – Вы ничего про это не слышали?
Остальные женщины переглянулись между собой. И убедившись, что новость свежая, тут же очень оживились и буквально засыпали девушку вопросами. Увы, из их вопросов Фиме как раз и стало ясно, что знают эти женщины еще меньше, чем она сама. Фима уже пожалела, что завела этот разговор, потому что приходилось отбиваться от кучи любопытных тетенек, а они уже начинали на нее давить.
Но тут в хамам проскользнули несколько сотрудниц, каждая из которых устремилась к своей клиентке. А одна из женщин взяла Фиму за руку и поманила за собой. Была она маленького росточка, миниатюрная и изящная. Казалось, что вся отпущенная ей природой сила роста ушла в волосы. Вот они у нее были роскошные, густые, тяжелые и огненно-рыжие, впрочем последнее могло случиться благодаря грамотно произведенному окрашиванию.
– Массаж стоп? – лучезарно улыбаясь, спросила она у Фимы. – Я не ошибаюсь? Пойдемте!
Вот только стоило им вернуться в кабинет, из которого совсем недавно выскользнула Фима, как улыбка моментально сползла с лица этой женщины.
– Кто вам позволил пугать наших гостий? – сердито набросилась она на нее. – Зачем эти надуманные утверждения, что наши процедуры могут быть опасны? Что вы тут выдумываете?
Но Фиме уже надоело, что ее отчитывают словно несмышленую девчонку.
– А что? Разве нет? Сегодня днем от вас в больницу увезли женщину. И она скончалась!
– Ой!
Массажистка прикрыла рукой рот, словно опасаясь, что громкий крик вырвется наружу.
– Скажете, что не было такого?
Женщина помотала головой, что можно было понять и как «да», и как «нет».
– Было! Увозили! Но неужели она и впрямь умерла?
– Ну конечно! Как можно умереть понарошку?
Фима была очень сердита.
– Так это ее муж виноват! – заявила рыженькая, придя в себя от первоначального шока. – Это он ей дал какое-то лекарство, после которого ей и поплохело! А мы тут ни при чем! Ну кому может стать плохо от массажа воротниковой зоны? А опасней этого мы тут ничего не делаем!
– А ваша ароматерапия? – предположила Фима. – Может, у пострадавшей была аллергия на какие-нибудь из видов масел?
– Нет, что вы! Мы всегда в первую очередь спрашиваем у клиентов, не аллергик ли он или она.
– А она могла не знать.
– Нет-нет, тут дело в другом. Я расскажу, так и быть. В общем, клиентка эта досталась первой мне. Нужно было сделать ей массаж стоп, а потом передать ее дальше уже на тайский расслабляющий массаж и так далее, что ей полагалось по программе. Но до этого дело не дошло. Не успели мы с клиенткой расслабиться, я поставила ее ноги на горячие камни, и тут входит ее муж и говорит, что она забыла принять свою витаминку. Дескать, он сидел в машине, про свою любимую женушку думал, потом вспомнил, что она забыла принять витаминный комплекс, и явился сюда сам. Я подвоха не почуяла, да и клиентка явно обрадовалась. Поблагодарила мужика, назвала его своим дорогим Янеком и выпила таблетку с водой, которую я же ей и принесла. Мужик ушел, а мы продолжили. Только совсем скоро я стала замечать, что с клиенткой что-то не то. Она начала учащенно дышать, побагровела, словно ей воздуха не хватало, а потом и вовсе захрипела. Конечно, мы тут же вызвали врачей. Думали, откачают. А оно вон что! Надо же, жалко мне ее. Вообще-то она не похожа на наших клиенток. К нам преимущественно состоятельные женщины ходят, у которых денег полно, а заняться им особо нечем. Вот и массируют себе все подряд, расслабляются. Ну, иногда и кто-нибудь со стороны зайдет. Вот как эта женщина. Сказала, что работает учительницей. А сертификат ей подарила подруга.
– Все так и было.
– Ой, как жалко! – снова вздохнула массажистка. – Такая молоденькая и умерла!
Эта фраза заставила Фиму насторожиться. Анна Сергеевна была женщиной моложавой, подтянутой и ухоженной, но ей стукнуло сорок. И назвать ее молоденькой вряд ли было можно. И уж точно ее не стала бы называть молоденькой массажистка, которая и сама выглядела лет на двадцать с небольшим. Для нее Анна Сергеевна должна была казаться почти бабушкой.
– А как ваша клиентка выглядела? – спросила Фима. – Опишите мне ее приметы.
– Очень высокая, крупная, прямо не женщина, а богатырь. Руки – как лопаты. Насчет красоты… я так скажу, чего нет, того нет. Вот волосы у нее были хорошие. Длинные и светлые, но и тут она их красоту не подчеркивала, носит она их просто, убрав в хвост. На лице очки.
Ни одна из этих примет никак не подходила Анне Сергеевне, которая была миловидной, худощавой и небольшого росточка.
– А ее мужчина?
– Янек этот? – усмехнулась массажистка. – Эффектный мужчина. Сложен шикарно, видно, что регулярно занимается в качалке. Ухаживает за собой, опять же. Маникюр, дизайн бровей, видно, что человек хочет хорошо выглядеть и знает, как этого добиться.
Что-то не похож был этот мужик на того мужчину, с которым видела Фима учительницу на линейке. Но, возможно, тот как раз был и не муж! Тогда понятно то безразличие, с которым он наблюдал семейную сцену сыновей с их матерью.
– Цвет глаз какой был у вашего посетителя?
И снова массажистка отрапортовала без запинки:
– Голубой! Роскошный блондин. И мне даже кажется, что натуральный. А уж машина! Белоснежная! Откидной верх! Сиденья синей кожей обтянуты. Блеск, а не машина!
– Номер запомнили?
Но массажистка так на нее вытаращила глаза, что стало ясно: чем-чем, а регистрационными номерами чужих машин голову она засорять не собирается.
Этим Фиме и пришлось удовольствоваться. Больше в спа-салоне ей делать было нечего. Да и время, отпущенное ей на визит, уже закончилось. К массажистке рвались другие гости, жаждущие услады для своих стоп.
Глава 3