Вопреки ожиданиям она отметила, что Арбенин ничуть не изменился. Он лежал на кружевной подушке, словно спал, и, если бы не чересчур белый цвет лица и сложенные на груди руки, никто и не подумал бы, что перед ним покойник. Заваленный цветами гроб скорее походил на праздничную клумбу, нежели на место последнего упокоения, и у Риты комок подкатил к горлу: ей вдруг показалось, что Виктор ни за что на свете не хотел бы лежать вот так, на всеобщем обозрении! При жизни он был скрытным и малообщительным, а теперь его подвергли такому прилюдному испытанию! Слова, которые Рита собиралась прошептать ему на ухо, так и остались невысказанными, и она просто несколько секунд подержалась за стенку гроба и отошла.

По знаку Лапикова могильщики заколотили ящик, резво подхватили его, словно он ничего не весил, и аккуратно опустили в яму при помощи заранее подсунутых под днище канатов. Когда дерево ударилось о мерзлое дно, Рита непроизвольно вздрогнула – ну вот и все! Вниз полетели комья земли и камней, а также цветы, брошенные некоторыми присутствующими, стоявшими в непосредственной близи от могилы. На месте ямы постепенно рос бугорок, на который по окончании работ Лапиков-старший водрузил портрет художника в траурной рамке. Взглянув на него, Рита поняла, что запомнит Виктора Арбенина таким, как на этой фотографии – без улыбки, с холодным взглядом прозрачных синих глаз, устремленных на одному ему ведомый объект.

…Наташа отошла от Анатолия. Она завидовала его способности плакать: ее глаза оставались сухими, и она не могла понять почему. Девушка не плакала ни в тот момент, когда у дома Виктора держала в ладонях его еще теплую, но уже мертвую руку, ни после, когда шли приготовления к похоронам. Даже на отпевании она не смогла выдавить из себя слез. Наверное, Анатолий считает ее бесчувственной, но Наташу это не беспокоило – ее вообще не волновало то, что происходило за пределами деревянного ящика, в котором лежал художник. Все время, что гроб стоял открытым, она напряженно вглядывалась в его лицо, пытаясь уловить хотя бы малейшее движение. Когда внезапно налетевший ветер слегка растрепал волосы покойника, Наташа подалась вперед: ей вдруг почудилось, что это не ветер, а сам Виктор слегка пошевелился. Она аккуратно поправила темную прядь, упавшую на его мраморный лоб, и почувствовала под пальцами лед. Второй порыв ветра едва не сдул с Наташиной головы платок, а потом вдруг она почувствовала легкое, очень теплое дуновение над самым ухом. Рука ее непроизвольно взлетела к виску – туда, где ее коснулся теплый воздух, и в ту же минуту на ее плечо легла чья-то мягкая ладонь. Обернувшись, Наташа увидела Регину.

– Пойдем, – шепнула та, – сейчас будут закапывать!

Наташа позволила Регине увлечь себя в сторону от гроба, возле которого закопошились могильщики. Они деловито извлекли все цветы и распихали их в руки стоящих рядом людей. Она услышала всхлипы справа от себя и удивленно обернулась: ей показалось странным, что обычно циничная Регина плачет.

– Вот, возьми, – сказала девушка, протягивая женщине платок.

У портрета Виктора образовалась гора цветов, и Лапиков с женой раздавали всем желающим помянуть художника пластиковые стаканчики, наполненные «Абсолютом». Собаки по-прежнему таились под деревьями, готовые в любой момент пуститься наутек, если присутствующим вздумается их прогонять. Однако никто не собирался этого делать, и несколько сердобольных скорбящих даже кинули псам бутерброды, которых оказалось слишком много, чтобы их все можно было съесть.

– Мне очень жаль, – вдруг сказала Наташа, обращаясь к Регине. Та изумленно устремила на девушку заплаканные глаза, с трудом выговорив:

– П-почему?

– Из-за меня ты все потеряла! Светлогоров… Наш с Виктором план причинил тебе много неприятностей!

– Не будь дурой! – сердито воскликнула Регина, вытирая слезы. – Грех такое говорить, но мне нужно поблагодарить вас за то, что все так сложилось!

– Ты о чем?

– Да о том, дорогая, что я теперь – богатая вдова! Мы с Рудольфом не разводились, и все принадлежащее ему имущество, а также банковские вклады теперь – мои. Через полгода я вступлю в наследство…

Регина не договорила: новый приступ рыданий сотряс ее, и она снова уткнулась в носовой платок.

– Мама, не плачь! – услышала Наташа жалобный детский голосок, и девочка в черной каракулевой шубке, воротник которой поддерживал в стоячем состоянии толстый синий шарф, взяла Регину за руку. – Смотри, тетя ведь не плачет, и ты не плачь!

– Твоя дочка? – спросила Наташа.

Регина кивнула.

– Как тебя зовут? – спросила Наташа, присев на корточки.

– Полина, – дружелюбно ответила та. Наташа почувствовала, как ее желудок проваливается вниз: на нее смотрели удивительно знакомые, большие, льдисто-голубые глаза! Протянув руку, она осторожно коснулась мягкой, розовой от ветра щеки девочки, и снизу вверх взглянула на Регину. В ее взгляде застыл немой вопрос, и та судорожно кивнула.

– Это?.. – внезапно севшим голосом пролепетала Наташа.

Регина снова кивнула, комкая в руке платок.

– А Виктор… Он знал?

Женщина покачала головой.

– Зачем? – она слегка пожала плечами. – Мы были детьми, когда это случилось, напились на какой-то тусовке… С тех пор мы редко встречались, а потом я вышла за Рудольфа. Ты ведь знаешь, я искала выгодного брака, а Виктор тогда считался всего лишь «молодым и подающим надежды»! Ему это было ни к чему, да и мне афишировать наличие ребенка не хотелось – кому нужна модель мать-одиночка?

– И он никогда не встречался… с Полиной?

– Никогда, – подтвердила Регина. – Если бы… Он бы узнал ее, понимаешь? Ты ведь узнала! Это бы все усложнило… Виктор однолюб, он всегда любил только Лариску, даже после развода… Рудольф и вовсе не знал, что у меня есть ребенок! Может, я поступила неправильно, но теперь уже ничего не изменить…

– Ты расскажешь ей?

Девочка, нахмурив брови, переводила взгляд с матери на Наташу: она понимала, что разговор ее касается, но не могла взять в толк, о чем речь.

– Обязательно расскажу, – ответила Регина. – Только попозже, не сейчас. Полина должна знать.

– Что я должна знать, мам? – встряла девочка, потянув мать за рукав.

– Потом, – мягко отозвалась Регина, прижимая голову ребенка к себе.

Полина высвободилась из рук матери и снова посмотрела на Наташу – немного сердито, но по-прежнему с любопытством. И тут все, что копилось в ее душе эти несколько дней, вырвалось наружу, и девушка разрыдалась. Она почувствовала такое облегчение, когда слезы брызнули из ее глаз, что даже не стала пытаться их вытирать, не обращая внимания на протягиваемый Региной собственный платок.

Сильные руки легли ей на плечи, и Наташе не требовалось оборачиваться, чтобы понять, что это Анатолий. Она прислонилась к нему спиной, продолжая молча плакать, а он не произнес ни слова, крепко обняв ее за плечи. Они оба не могли и не хотели сейчас смотреть друг на друга, но ощущали покой и умиротворение от этой близости.

…На выходе с кладбища из-за тяжелых туч неожиданно выглянуло солнце. Оно так резко ударило в глаза, что Рита зажмурилась и прикрыла лицо рукой. Постепенно привыкнув к свету, она убрала ладонь и оглянулась: позади тянулись к автобусам люди, которых она видела у гроба.

– Все-таки интересная штука жизнь, да? – задумчиво проговорил шагающий рядом Женя. – Человек умер, а все продолжается: солнце светит, птички поют, лыжники, вон…

– Да, – согласилась Рита. – Наверное, это правильно. В смысле, так и должно быть: кто-то уходит, кто-то приходит, и надо не зацикливаться на том, чего не изменить, а думать о настоящем и будущем! Виктор Арбенин жил прошлым и, возможно, упустил нечто важное…

– Ну, а если посмотреть с другой стороны? – возразил Фисуненко. – Если бы Арбенин не разворошил это осиное гнездо, то несколько преступлений так и остались бы безнаказанными, а наш любимый город, вполне вероятно, получил бы в губернаторы Дарта Вейдера!

Рита не успела ничего ответить, потому что зазвонил ее телефон.

– Ты где, женщина? – раздался в трубке бодрый голос Байрамова.

– На кладбище, – честно ответила Рита.

– Дурацкая шутка!

– К сожалению, это правда.

– Кто умер? – посерьезнев, спросил муж.

– Один хороший человек… Не бери в голову!

– Как скажешь. У меня самолет через полчаса.

– Самолет куда?

– В Питер, естественно: я соскучился и решил провести выходные с любимыми женой и тещей!

– Отличная новость! – обрадовалась Рита – хоть что-то хорошее во всем этом мраке!

Повесив трубку, она в последний раз оглянулась назад: у могилы оставались еще несколько человек, включая Наташу с Анатолием и Регину. Что ж, хоть каждый и мнит себя центром вселенной, эта самая вселенная продолжает существовать и после его смерти! Солнце не гаснет, луна не перестает светить по ночам, снег все такой же белый зимой, и трава летом так же зелена… Несправедливо? Возможно, но таков порядок вещей.

И Рита зашагала к машине Фисуненко, подставив лицо уже совсем по-весеннему теплым лучам.



КОНЕЦ