Последнее утверждение прозвучало со злорадством, и я возмутилась:

– А мы тут при чем?

– Я вчера изучил телефон Марины. Нет, не то чтобы я лазил, просто такое горе, – заюлил Боря, осознав, что его интерес к телефону погибшей выглядит вызывающе. – А у нее был открыт мессенджер. И там… Сейчас покажу, я сфотографировал экран.

И он протянул мне свой телефон.

– Вот!

На экране был скриншот переписки во Вконтакте. Что-то сразу кольнуло: фото девушки показалась мне знакомым. Славик вслух прочитал:

– Мари Леклерк? Это кто?

– Это аккаунт Марины. Она так себя подписывала. Но самое интересное – это ее сообщение. Глядите сюда. Это же вы! Я узнал вас на фото. Вчера, когда полицию ждали, успел рассмотреть, хоть вы и прятались под очками.

Я поморгала от возмущения, пытаясь понять, что происходит, а Славик уже прочитал сообщения.

– Ой, правда! Смотри, Даринка, она же тебе писала? Я не понял, вы что, подружки?

– Да какие подружки… Погодите, Мари Леклерк – это Марина? – дошло до меня наконец. – Но… Я понятия не имела. Какая-то сумасшедшая написала мне, если честно, я вообще удалила эти сообщения. Там и на аватарке ее не узнать, разве что с большой натяжкой.

– Ой, это да, – поддержал меня Славик. – На аватарке принцесса, а в жизни может быть тот еще Шрек! Я как-то пошел на свидание с поварихой…

– Подождите, – я все не могла успокоиться. – Выходит, Марина мне писала, значит, она знает его…

– Кого? – уставились на меня три пары глаз, а я прикусила язык. Действительно, кого? Дубровского? Но откуда… Вдруг я ошибаюсь? Но кого-то же она имела в виду, написывая мне и прося о помощи?

– Не знаю, – буркнула я. – Но текст ее послания прозрачно намекает, что у нас с ней были общие знакомые. Надо бы посмотреть все ее сообщения. Может, найдем ответ.

– Я отдал телефон в полицию. Утром отвез, – вызывающе заявил Кролик Борис. – Но сообщений там не было. Висело только парочка последних: ваше и рассылка какая-то по выставкам. Она, видимо, удаляла переписки.

– Конечно, чтобы муж хвост не накрутил, – буркнула Инна.

– Пусть разбираются, кому Марина могла так помешать, что ее отравили…

– Да, цикутой так просто не разбрасываются, – вздохнул Славик, а Кролик Боря округлил глаза:

– Цикутой? В смысле? Ее что, отравили вехом? Я не знал…В полиции просто сказали, что подозревают яд…

Мисс Марпл (она же старая карга) выбрала две книги и недовольно окликнула Кролика. Тот медленно повернулся и на негнущихся ногах пошел к ней, словно загипнотизированный удавом.

Инна, проводив Борю взглядом, повернулась к нам:

– Батюшки святы… Да кому нужно ее травить? Вот хоть взять меня? У нас с ней даже отпуск не пересекается. Она всегда в мае берет, а я в сентябре, чтобы картошку копать. Борька вообще без отпуска, он чудной. Рассчитывает на повышение.

– Разногласия могу быть не только из-за отпуска. К примеру, карьерные амбиции, – сразу включил «сыщика» Славик.

– Какие карьерные амбиции? Продавец и кассирша – вот наш потолок. Мы вам что, холдинг-шмолдинг? И зарплата у нас примерно одинаковая.

– Какая? – вздернул бровь Славик и зачем-то открыл блокнот, который схватил тут же, у кассы.

– Никакая, – огрызнулась Инна, забирая у него блокнот. – А то сами не знаете.

– Ладно, ну а Боря? Чего он на нас взъелся? – поинтересовалась я, потому что мне совсем не нравилась сложившаяся ситуация.

– Точно, Боря крайне подозрительно себя ведет. Типичный отравитель, – согласился Славик, а Инна хмыкнула:

– Боря наш? Вы его видели? Какой из него отравитель, он же всю жизнь с мамой живет, шагу боится ступить. Та и отпускные его всегда проверяет, и трудовой договор приходила читать, и время на обед выбила, чтобы продлили. Мол, у Бори гастрит, ему нужно кушать по часам. А сам Боря втихаря от мамы лапшу дрянную ест.

– Ну, при маме он тютя, а в знак протеста… – не унимался Славик, но Инна отмахнулась:

– Лапша и есть его протест. Да и как бы Боря до такого додумался? Он бы маму свою прислал, а сам бы не смог. И главное – зачем? Они с Мариной и общались редко, он ее раздражал, так что они по работе старались не пересекаться. Маринка ему буркнет «привет», да и день в телефоне сидит. Или с покупателями, если наплыв.

– А заступается он за нее так, будто их что-то связывало, – заметила я.

– Небось злится, что теперь ему работы прибавится. Директор приезжала, уже намекнула, что брать никого не будут, время сейчас непростое. Зарплату точно не поднимут, а нагрузят по самое… Маринка, по правде сказать, хорошая работница была. Она и выставки у нас тут организовывала, и встречи с писателями. Никто ей ничего плохого не желал. Но если уж так следователи решат, что ее отравили, то мой вам сказ – это муженек ее, сибиряка. Явился не запылился.

– Чего вы так решили? – удивилась я.

– Да вы просто Маринку не знали. Она же странная была, все цветочки-розочки, днями тут «Мадам Бовари» читала и все вздыхала. Но и я не дура.

– Тоже «Мадам Бовари» прочитали? – похвалил Славик, а Инна хмыкнула:

– Почти. Краткое содержание. Но все поняла. Там так и сказано, что девица замуж вышла за посредственность, а мечтала о возвышенном. Видно, Маринка мужа выбрала впопыхах, чтобы в девках не засидеться, а потом деваться некуда. Вот она и…

– Вы думаете, у нее кто-то был? – вздернул бровь Славик.

– Ну, был не был – этого я не знаю, по душам с ней не болтали. Но работаем вместе, такое не скроешь. Она последние полгода все с телефоном в руке, а сама сидит, улыбается. И похорошела. Ко мне записалась, волосы в порядок привела.

– Вы еще и цирюльник? – уточнил приятель, оглаживая свои волосенки.

– Приходится. На зарплату не очень проживешь. А мой Вася… Короче, мелирую, блондирую. Крашу корни хной. Словом, занимаюсь я всякою…

– Работою! – поспешно закончил Славик, чтобы тетка не успела брякнуть матерное слово.

– Ага. Покрасила я Маринку. Гляжу, она и глаза подводить стала, плащ себе модный купила. Сразу видно, романтический настрой у девки случился. Прямо порхала по магазину. И со всеми вежливая, и улыбается. Даже на Борьку злиться меньше стала. Я же сама женщина, уж такое ни с чем не перепутаешь. Слава Богу, плавали, знаем…

В этом месте Инна кокетливо смахнула волосы и поправила брошку на свитере. И я сразу поняла, что у нее сейчас точно такой же период – романтический. И явно не с Васей.

Инна, поймав мой взгляд, спохватилась и продолжила:

– Я как-то даже Маринку спросила «Муж пишет?». А у нее глазки забегали. Подруга, говорит, анекдот прислала. Знаю я такой анекдот. Небось любовник фото без трусов прислал, вот она и лыбилась.

– Вы огненная женщина, – восхищенно заметил Славик. Кассирша польщенно улыбнулась и продолжила:

– А пару дней назад она что-то грустная на работу пришла. У нее набойка отлетела по дороге. Борька к ней подошел, предложил подбить. А она говорит: не надо, мол, муж ее приезжает. Другая бы радовалась – муж с Севера едет, полгода его не видела. А эту словно в воду окунули. Я еще тогда подумала: узнал, поди, муж-то, чем она тут промышляет. И едет мозги ей вправить. Вот она и притихла. Хотя ее, конечно, понять можно. Она девка возвышенная была, а он с пакетом. Да еще и бросил ее тут одну. Я его пару раз видела: со щетиной, здоровый такой. Так что если кто и мог Маринку травануть – то только сибиряка ее. Из ревности.

– Он что, уездный Отелло? – удивился Славик.

Инна кивнула, щеки затряслись.

– Она как-то обмолвилась, что он за нее дрался. А мне клиентка одна, я ее крашу уже два года, рассказывала, что сибиряка этот Маринкиного школьного кавалера чуть инвалидом не сделал. Клиентка моя с Маринкой в то время в одном дворе жила. Одно слово – уголовник.

За нами уже выстроилась очередь из двух недовольных покупателей, и я, чувствуя свою вину, быстренько заказала себе биографию Есенина. Все равно давно собиралась ее прочитать, а тут как раз увидела на кассе в списке книг, доступных к заказу. Инна что-то отметила в блокноте и пообещала, что книгу привезут через день, а мы со Славиком заторопились на выход.

Информация требовала осмысления и чашечки кофе, оттого мы заглянули в ближайшее кафе «Пилигрим». В ожидании заказа Славик недоумевал, почему Марина, если уж писала мне, не признала меня в книжном.

– Вообще-то я была в очках и панамке, когда с ней общалась. А вживую мы никогда не виделись. Это Кролик успел меня хорошенько рассмотреть, пока мы разбирались со скорой и полицией. Тоже мне, следопыт доморощенный.

– Но кого она имела в виду, описывая какого-то павиана? Уж не… Ой!

Я полезла в свой телефон:

– Когда она мне написала, я почему-то не додумалась посмотреть, какие у нас есть общие подписки. Тем более она могла от этого человека отписаться, раз была настроена к нему враждебно.

– Я так всегда делаю! Вот та повариха…

Я привыкла, что Славик часто несет всякий бред, оттого бесцеремонно его прервала:

– Так, вот, гляди, кроме актеров и нескольких книжных блогеров – никого.

– А это кто? Мой любимый Джибурда? Ты тоже на него подписана? – Славик ткнул пальцем в экран и увеличил фото. А я от неожиданности ойкнула:

– Да какой Джибурда. Это же… Нестор!

– Да? А хвост такой же. И нос похож. Погоди…Что за Нестор?

– Славка, а ты не оборзел? – возмутилась я. – Живешь на полном довольствии в его доме, а имя хозяина запамятовал.

– А, этот… Ну, тогда ясно. Они с Мариной из одного города, вполне могут быть взаимно подписаны.

– Хотя я и сама забыла, что когда-то на него подписалась. Папа скидывал мне его картины и виды Заполья, когда мы собирались в отпуск, вот я и добавила его в друзья. Мы же какие-никакие, но родственники.

– Так что же выходит?

– Вдруг она имела в виду папиного брата? Надо это проверить.

– Ты думаешь, Марина могла приревновать тебя к… Нестору? – подумал Славик, рассматривая фотографии родственника. – Хотя почему бы и нет? Он, конечно, старше, но мужик подтянутый, не лишенный приятности. Опять же, на Джибурду похож, да еще при деньгах.

– Приревновала?

– Еще бы, ты на аватарке прямо русалка. Этот желтый купальник, волосы развеваются, загар…

– Спасибо, конечно, но каким боком меня приплели к этим любовным разборкам?

Славик причмокнул с видом «Пути Господни неисповедимы», а я еще крепче задумалась. Приятель, тоже помолчав для приличия, предложил выбросить все это из головы.

– В морге мы побыли, вины за нами нет, а дальше – не наша печаль.

Заглянув в продуктовый после кафе, мы загрузили пакеты в машину. И покатили назад в поселок. Мамулю следовало поддержать, ну или хотя бы помочь с приготовлением ужина.

Глава 10

Приехали гости глодать кости

Мамуля сидела в беседке с огуречной маской на лице и пила что-то зеленое. Выглядела при этом хранителем Изумрудного города Лестором, что Славик и не замедлил озвучить.

– Это ты, Славка? А я думала, ворона каркнула, – ядовито процедила мамуля. Она все не могла забыть пассаж Славика про ее возраст и пигментные пятна.

Отцы возились во дворе: третий мыл мангал, второй колол дрова и снимал это на видео для самопиара.

Дискуссия о поспешном браке мамули, кажется, не затихала. Родительница заявляла, что Тимофея надо гнать со двора, но сама она это сделать не может по причине своей интеллигентности. А вот отцы, по ее словам, вполне могли бы.

– В конце концов, я позировала для твоей семейной фотосессии. Жену изображала, – обратилась мамуля ко второму отцу. – Сделай вид, что ревнуешь, набей ему морду. А ты, третий, мог бы наслать на него геморрой. Чтобы он не вздумал садиться больше на свой велосипед. И сидел дома.

Папа № 3 в досаде махнул рукой, как бы намекая, что насылать геморрой – это грех. А второй возмутился:

– Я ему морду набью – а он напишет заявление. И все, прощай, политика! Нет уж, дорогуша, ничего ему насылать и бить мы не будем. Давай-ка сама. Внуши ему, что ничего не было.

– Интересно, как? – прошипела мамуля.

– Ты же владеешь гипнозом.

– Нет!

– А как я, по-твоему, на тебе женился?

Мамуля быстро допила зеленое и метнула во второго отца стакан. К счастью, промазала. Тот приземлился прямо в траву.

– И вообще, он, кажется, стоящий мужик, – ничуть не обидевшись, заявил привыкший к выкрутасам мамули второй. А третий покивал:

– Основательный, серьезный, будет тебя приземлять.

Чтобы не присутствовать в эпицентре скандала, я пошла нарезать салаты в дом. Не успела я пристроиться возле кухонного окна, выходящего на улицу, как возле ворот притормозил огромный джип.

– Ого! Какой новенький внедорожник, – восхитился Славик, неуклюже пытавшийся стащить у меня из-под ножа огурец. – Кого это принесло?

– Может, туристы. Остановились дорогу спросить, – равнодушно отозвалась я. Но когда дверца машины открылась, и показались пассажиры, замерла, как вкопанная. Сердце мое забилось, заскакало, а Славик, набив рот огурцами, протянул:

– Оба-на…

Ворота пару раз выразительно скрипнули. Первой во двор вошла красивая темноволосая женщина в элегантном красном костюме. В руках она держала крохотную модную сумочку-седло, в которую обычно влезают только ключи и помада.

За ней следовал мужчина с чемоданами, в котором я сразу узнала… Дубровского! Славик, видимо, тоже его узнал, хотя облик гостя с нашей последней встречи претерпел разительные изменения: стильный костюм, волосы гладко зачесаны назад. А еще он отпустил бородку, которая выглядела так, словно он только что вышел из барбершопа. Щеголь, да и только!

Думаю, вы помните моего знакомого Дубровского, я уже немного рассказывала о его похождениях. Нашу с ним историю и любовной-то назвать можно с большой натяжкой.

Будучи девушкой «с понятиями», я знала: связаться с таким типом – нажить себе врагов и заработать язву на всю жизнь. А то, что для общения со мной Дубровский каждый раз придумывал всякие фокусы, подтверждало мою и папину теорию: он постоянно в бегах и не в ладах с законом. А недругов имеет больше, чем волос на голове. Хотя волосы у него, надо признать, были красивые. Даже мне на зависть.

Словом, лучше и не вспоминать. Даже не знаю, как так вышло, что у нас с ним после летней истории в Сочи завязалась переписка. А потом он появился в нашем городе, рискуя собой. Еще через пару месяцев мы встретились в Греции, где нас со Славиком держали в заложниках. И каждый раз он вроде бы помогал мне, но делал это так противозаконно, что я и мечтать не могла познакомить его со своей семьей.

Расстались мы не то чтобы очень хорошо: он снова меня облапошил. Но я, как и любая влюбленная дура, надеялась: он изменится и приедет за мной. Ха-ха два раза.

Огурцы моментально были забыты. Мы со Славиком, словно завороженные, поспешили к хлопнувшим дверям. При виде самодовольной холеной физиономии Дубровского обида рванулась наружу едва ли не слезами. Первым порывом было вцепиться ему в лицо, но тут до меня дошло, что красотка, поставив сумочку на тумбу, обращается ко мне. Причем уже не первый раз:

– Ау, девушка, вы кто?

– Я… я…

– Что значит кто? – очнулся Славик. – Это вы кто, дамочка? Документики имеются? Здесь так-то частная собственность. А этот тип рядом с вами, он вообще…

Успев взять себя в руки, я дернула Славика за рукав: в дом уже входили мамуля и отцы, привлеченные шумом открывшихся ворот. И тут что-то стало проясняться.

– Агния, это ты? – Третий отец раскинул руки и кинулся к опешившей красотке. Та еще ничего не понимала, но аккуратно похлопала папу № 3 по спине ухоженными пальчиками с красным маникюром.

А я уже поняла, что это сестра хозяина дома, которая, по словам папы, жила в Москве с богатым мужем. Но что рядом с ней делает Дубровский, да еще в таком дурацком виде?

– Я не поняла, она что, сестра нашего Философа? – зашептал мне в ухо второй отец. – Честно говоря, никакого сходства. Она больше на мою бывшую Маху похожа – такие же дорогие импланты в сиськах. Я их уже за версту чую.

– Не тупите, падре, они же двоюродные, – шикнул на него Славик.

– Вот так радость! Приехала! Какая большая! – продолжал третий отец. – А я же тебя помню еще совсем молоденькой! Помнишь, я приезжал к вам в две тысячи первом, у тебя тогда еще была свинка. Голову так разнесло…

Агния страдальчески скривилась:

– А… что-то припоминаю. Вы же наш родственник, да? Троюродный? В гости или проездом?

– Проездом в гости, – влезла мамуля. Третий отец поспешно перезнакомил нас с Агнией, та в ответ вежливо улыбнулась каждому, только на меня взирала по-прежнему без родственных чувств. Дубровского она представила как «мой помощник Александр», и я так и не поняла, кто он ей: охранник или постельный друг?

Судя по лицу Славика, тот не понял вообще ничего, но мои щипки действовали: он пока молчал, ожидая от меня дальнейших инструкций.

– Но куда сам Нестор подевался? Я звонила ему, чтобы предупредить – телефон выключен, – протянула Агния, усаживаясь на диван после того, как приветственная часть подошла к концу.

Пока папа № 3 объяснял, как мы все здесь собрались, я попыталась тайком глянуть на Дубровского. И тут же встретилась с ним взглядом. Он словно пожирал меня глазами: нагло и жадно. И все равно в этом мне чудилась насмешка более сильного игрока над слабым. А такое вынести я не могла, потому сразу же разозлилась еще больше.

Я тут же попыталась представить, как выгляжу, и осталась недовольна. С утра не было времени на макияж и укладку. Да и кто их делает в такой глуши? Хорошо, что вообще успела расчесаться и натянуть джинсы с чистой футболкой.

Но взгляд его я выдержала достойно, и тоже стала смотреть на него с насмешкой. Хотя уже почувствовала, что по позвоночнику бегают мурашки, а кончики пальцев подрагивают.

Дубровский…Темные глаза, слегка вьющиеся волосы, подбородок грубоват. А губы пухлые, красивые, если бы не шрам, что перерезал верхнюю… Словом, довольно привлекательный парень, но даже не внешние данные делали его притягательным. Было в нем что-то такое… Дух авантюризма, вот! Ну не вписывался он в нашу серую, обыденную жизнь.

Больше года назад я словно попала в очарованный круг. Ведь прекрасно осознавала, что Дубровский – преступник. Я должна испытывать к нему только злость, презрение и порицать его поступки. Но я влюбилась. И, кажется, Дубровский тоже что-то такое ко мне испытывал, потому что, меняя обличия и имена, периодически возвращался в мою жизнь. Он никогда не звал с собой, не рассказывал мне о своих планах, не хвастался преступлениями. И не боялся, что я выдам его, что свяжусь с полицией, расскажу все папе подполковнику. Он знал, что я не смогу причинить ему зло, но также знал, что я никогда не смогу поступиться своими принципами. Может, поэтому никогда всерьез не предлагал уехать с ним, куда глаза глядят?

Я бы никогда не смогла представить его на работе в офисе, или таскающим продукты из супермаркета, или выгуливающим собаку по утрам. Неуловимый, недоступный, далекий. А нашу сестру хлебом не корми – дай пострадать по всякому недалекому гаду.

Выпив кофе, Агния отправились заселяться. Насколько я поняла из ее ответов папе № 3, она приехала в гости к брату на недельку. Отцы поспешили освободить ей спальню на втором этаже, переместившись в кабинет на первом.

Чтобы не видеть, в одну ли комнату они заселяются с Дубровским, я потащила Славика в опустевшую беседку. Надо было унять его благие порывы. Они рвались наружу, похожие на сдерживаемое конское фырканье.

– Ты почему промолчала о том, кто это? – возмущался тот. – Надо срочно всех предупредить, что это проходимец и гад! Александр! Как он нас тогда с этими семенами надурил? Меня чуть не прибили…

– Он тебя и в Сочи с кладом уделал, и с курсами пикапа облапошил, однако ты тогда не сильно возмущался, – напомнила я.

– Да, но это все было что-то вроде игры. А в последний раз мы честно нашли сокровища первыми! Такие деньжищи! Нет, я сейчас же…

– Да погоди ты! – осадила я приятеля. – Тут надо подумать, как это лучше подать. Как, по-твоему, я заявлю о нем своим? Это тот гад, которого третий папа мечтает проклясть, второй – закопать, а первый – посадить? Что тут начнется, можешь представить?

– Я все понял! Ты его снова пожалела! – презрительно закивал Славик, а я нахмурилась:

– Не совсем. Просто у меня есть мысль, как его проучить. Выставить дураком, чтобы расквитаться за наши унижения. Вспомни, как ты голый лежал в лепестках? Как мы чуть не погибли в древнем склепе Миния? А как тебя хотели линчевать бабки-садоводы?

– Ох, не напоминай. У одной, особенно бородавчатой, была такая острая клюка…

– Вот! Сначала отомстим, а потом уже можно будем всем рассказать, кто он такой на самом деле. А то он сразу сбежит, и все мои планы пойдут прахом. Но мне нужна твоя помощь…

Славик, заинтригованный и польщенный, обратился в слух. Я же по большому секрету поведала ему об одной своей авантюре, задуманной еще тогда, когда Дубровский покинул нас с семенами в греческих развалинах. Выслушав меня, Славик завращал глазами:

– Ну, ты намудрила! Ладно, я буду молчать. Но если он снова попытается…

– Давай для начала разберемся, зачем он здесь появился? – предложила я и крикнула «Иду», откликаясь на зов мамули. Та просила помочь ей с организацией чаепития для нашей возросшей компании.

Славик, глядя мне вслед, недовольно качал головой. А я, вздыхая, вернулась в столовую.

Глава 11

Очень приятно, Александр!

Пока мы готовили чай и бутерброды, мамуля успела мне шепнуть:

– Принесло эту Агнию с каким-то альфонсом. Она говорит, муж ее полгода назад помер, старец какой-то. Небось ничего не оставил этой мотовке, вот она и явилась у Нестора половину дома оттяпать. Узнала, наверное, что Заполье теперь в цене. То-то она сразу по дому прошлась. Неужели боится, как бы мы чего не сперли?

– Она не против, что мы тут живем? – поинтересовалась я полушепотом. Мамуля передернула плечом:

– Вроде нет. Мы же родня. Правда, она сразу же заметила, что картины нет.

– Как нет?

– Хорошо, что я ее еще утром убрала. Надо успеть к приезду Нестора починить, а то нехорошо вышло. Скажет, что мы имущество брата испортили. Кто знает, может, он любил эту маляку.

– Мы могли бы отсюда уехать, – предложила я, прикидывая, какой ответ хотела бы услышать от мамули.

– Во-первых, надо восстановить картину, – задумчиво молвила мамуля, доставая из кармана мундштук.

– А во-вторых?

– Вернуть себе паспорт и девичью фамилию.

– Это можно сделать удаленно, – возразила я из вредности.

– Вообще-то у меня теперь здесь муж, – обиделась мамуля. – Пока я не решу этот вопрос как-то деликатно… Я чувствую свою вину: все-таки насадила ему на голову мазню Нестора. Дала человеку надежду. А этот красавчик тоже хорош… Ходит, присматривается.

– Кто, Тимофей? – не поняла я мамулю, в волнении прыгавшую с темы на тему.

– Да какой Тимофей, альфонс этот! Александр вроде?

– Ага, – пробормотала я, думая, что если бы мамуля узнала, как Александра зовут на самом деле, она бы сильно удивилась.

– Помяни мое слово, явились они за счет Нестора поживиться.

Я промолчала, не желая спорить.

Меж тем на втором этаже шло заселение. Агния, хоть и косилась на Дубровского с явным обожанием, приличия соблюдала. Так как спален на всех теперь не хватало, Агния заселилась в комнату, что освободили отцы. Она заявила, что это была ее спальня, когда их отец был еще жив. Мамуля предложила «Александру» спать в одной комнате со Славиком (тот с самого начала занял маленькую комнатку в конце коридора), но Дубровский, потупив взор, заявил, что ему вполне хватит и дивана в гостиной.

– Я непритязателен.

За хлопотами мы совсем забыли о времени, и опомнились, когда Тимофей уже стучал в дверь с букетом цветов и коробкой конфет под мышкой. Я отметила, что выглядит он импозантно, и вообще мужчина со всех сторон интересный. Его слегка портили близко расположенные на лице сосуды, из-за чего он всегда выглядел румяным. Но это если сильно придираться. А я придираться не любила. Правда, папа № 2 тут же прозвал Тимофея «на свеклу похожим товарищем по несчастью». То есть по мамуле.

Когда суета немного улеглась, все уселись за стол. Мамуля принарядилась в костюм молочного оттенка и восседала во главе стола невестой, Тимофей соблюдал приличия и вроде бы не рвался с поцелуями. Наверное, его смутило неожиданное обилие гостей.

Мы тоже решили не педалировать тему недавнего мамулиного замужества и поддерживали нейтральные благопристойные разговоры. Говорили о погоде, фильмах Феллини и поддержании популяции австралийской олуши, ценах на квартиры в столице и почему-то о концептуализме. Было видно, что за столом собрались в основном поверхностно образованные люди, поэтому недостатка тем не наблюдалось.

Дубровский уселся рядом и пару раз попытался потрогать меня под столом ногой. В отместку я один раз вместо тонких колбасок попыталась наколоть на вилку его палец. Случайно, конечно же. Сдавленно хмыкнув, он утих.

На удивление, ужин прошел мирно, если не считать, что уже во время десерта мне позвонил незнакомый номер. Почувствовал неладное, я выскочила из-за стола.

Мужчина осведомился, точно ли я это я, после чего представился:

– Следователь Долгоруков. Завтра ждем вас в 14:30 в кабинете 204. По поводу Марины Салущевой. Надо побеседовать. И с вами еще один понятой был, Вячеслав…эээ…

– Старовойтов.

– Вот. Он же с вами сейчас?

– Ну…

– Приезжайте вдвоем.

– А…

Пока я акала, думая, что спросить, Долгоруков отключился. Зато включился Славик, который вышел за мной на крыльцо под предлогом вынести мне ветровку. Вечером было уже прохладно. Он теперь везде следовал за мной хвостом, чтобы я ненароком не перемолвилась с Дубровским. А самому Дубровскому за столом пару раз сделал характерный жест пальцами «я за тобой слежу».

– Начинается, – задумчиво протянул он, покусывая травинку. – Сейчас тебе пришьют отравление Маринки на почве личной неприязни. И я пойду как соучастник.

– Да какой неприязни! Я знать ее не знала до того дня…

– Ох, боюсь, как бы мы тут не застряли. С моей административкой… Надо принимать меры, – заявил Славик, но тут же утих, потому что заметил смущенного Тимофея. Тот уже какое-то время топтался на пороге и явно хотел что-то спросить.

– Чего надо, отец? – грубовато отозвался приятель, взвинченный своей административкой.

– Даже не знаю, как начать… А ваша мамуля, ну, то есть супружница моя, какие цветы любит? Не могу нащупать к ней подход. Вы же ее лучше знаете…

Славик сдавленно хрюкнул:

– Зеленый глобус – ее дом родной. Слыхали про такую секту? Вот она в ней и состоит. Помешалась на полезной еде. Яблочки, сельдерей…

– Славик шутит, – улыбнулась я. – Мамуля просто стала следить за питанием. Но насчет яблочек, пожалуй, идея хорошая.

– У меня и груши есть! – обрадовался Тимофей. – Сам растил! Завтра принесу. Упакую в корзину и доставлю в лучшем виде. Только вы ей не говорите, сюрприз хочу сделать. Ладно, мне уже пора. Не хочу надоедать. Первое знакомство, так сказать…

Мы со Славиком вышли проводить его за ворота, и я поежилась. Осенний ветерок уже сменил летний, несмотря на календарь и чаяния всех, кто мечтал о вечном зное. Запахнув ветровку, я почувствовала тяжесть в кармане. И сразу же вспомнила про письмо, адресованное Нестору, о котором успела благополучно забыть. То, что я нашла в заброшенном доме в день приезда.

Белый конверт, вскрытый с одного края, заинтересовал приятеля. Штемпель был размыт так, что понять дату отправления не представлялось возможным. А вот адрес отправителя был напечатан на отдельной бумажке и приклеен к конверту.

Славик поднес письмо к фонарю, чтобы лучше рассмотреть:

– Смотри, отправитель Кирилл Салущев.

– Как ты сказал?

– Салущев.

– Это же фамилия Марины! Марина Салущева, – уже ничему не удивляясь, протянула я. – Выходит, Марина и впрямь знала Нестора.

Слегка стесняясь, мы решили письмо прочитать, раз уж оно все равно было уже кем-то вскрыто.

Послание было распечатано на принтере и носило крайне угрожающий характер. На листке бумаги было всего три фразы без обращения и без подписи:

«Старый ты урод! Я все знаю про вас с Маринкой. Скоро приезжаю. Считай, ты покойник… Не пытайся скрыться от меня, тебе ничего не поможет!»

– И как это понимать? – насторожилась я.

– Судя по тону мужа, Нестор с Мариной были крайне близко знакомы, – хмыкнул Славик, разглядывая письмо. – Значит, мы были правы, это о нем она тебе писала.

Из дома донесся шум: кто-то, отфыркиваясь, обувался в прихожей. Я сложила бумажку и сунула ее обратно в конверт, потому что на вечерний перекур выходили второй отец и Дубровский. Так что обсудить со Славиком сложившуюся ситуацию детальнее нам не удалось. Третий отец с Агнией уселись делать расклад Таро, Славик пошел выгулять кота, а мы с мамулей занялись уборкой. Загрузив тарелки в посудомойку и спрятав остатки еды в холодильник, я пошла к себе. И легла спать, не придумав ничего умнее.

Ночью я спустилась попить воды, и почти не удивилась, когда почувствовала руки Дубровского на своей талии. Отставив стакан в сторону, повернулась, и он сразу же схватил меня за волосы и принялся целовать. Я не смогла отказать себе в удовольствии и пару минут мы увлеченно делали вид, что ничего не происходит. Вода лилась, заглушая бешенный стук моего сердца.

Мне стоило больших сил вспомнить о своей гордости и укусить его за губу. Я вытерла рот полотенцем, выпила воды и ехидным шепотом поинтересовалась:

– Как вас зовут, прекрасный незнакомец?

– Александр!

– Очень приятно.

– Это ненадолго, – поддержал он шутку и попытался увлечь меня на диван. Сверху скрипнули дубовые половицы, кто-то выходил из комнаты и явно собирался спускаться. Я успела прошептать:

– Не знаю, зачем ты явился, но не вздумай больше ко мне приближаться. Если через день ты не уберешься отсюда, я наплюю на свои принципы и сдам тебя отцам. Александр…

– Я думал, ты скучала.

– У любой тоски есть «год спустя».

– Я все объясню…

Дубровский явно хотел что-то сказать, но шаги слышались уже на лестнице, и он юркнул на диван. А я сделал вид, что набираю воду. По лестнице, как я и думала, спускалась Агния в наброшенном на плечи пеньюаре.

– Не спится. Выйду подышать, – поспешно заявила она, заметив меня. Хотя изначально путь ее лежал явно в сторону дивана.

– Ну-ну, главное – не запыхайтесь, – покладисто кивнула я и поспешила в свою комнату.

Глава 12

Письма счастья

Первым в доме всегда вставал папа № 3, у него были утренние медитации, после чего он заваривал на всех молочный улун. Я даже успела выпить чашку, когда к нам подтянулся сонный Славик.

– Ты чего в такую рань…

– На душе неспокойно.

– Это из-за него? – Приятель покосился на диван, где спал Дубровский. И недовольно поджал губу, когда я покачала головой.

– Это из-за Марины, и того, что мне предстоит выслушать.

– Думаешь, мы подозреваемые номер один?

– Конечно, нет. То есть меня, возможно, подозревают, но не больше других. А вот мы теперь точно знаем, что Инна была права. Муж Марины – ревнивец. И письмо это подтверждает.

– И что делать с этим письмом? Надо его отдать полиции – и дело с концом. Пусть проверят этот любовный треугольник.

– Оно-то да… Только вот, боюсь, скажут, что я это письмо сама напечатала, чтобы отвести от себя подозрения. И вообще, как-то некультурно вмешивать в это дело Нестора без его ведома. Как бы с ним связаться?

Я полезла в телефон с намерением немедленно написать Нестору, но тут же вспомнила про випассану. Все-таки в наше время сложно представить себе такую ситуацию, когда человеку невозможно позвонить или написать. Я уже успела открыть его профиль и с удивлением заметила, что он был онлайн около часа назад.

– Интересно, телефоны там запрещены, но он как-то умудряется быть онлайн. Неужели на маяке имеется вай-фай, – в досаде пробормотала я.

Славик пожал плечами.

– Мне бы вернуться в прошлую жизнь, я бы мигом узнал.

В ответ на мой недоуменный взгляд, приятель пояснил:

– Ты что, не помнишь, мы с Учителем проводили медитацию и выяснили, что в прошлой жизни я был атлантической сельдью.

– В маринаде?

– Просто гордая и непокоренная сельдь. Так вот, когда я шел на нерест мимо этого Сахалинский маяка Анива, то заметил…

– На какой нерест, корюшка? Мы про этот маяк с тобой читали на работе. Когда ты, вместо того, чтобы заказать рекламные баннеры с изображением папы № 2, выбирал себе места, где будешь прятаться от бабок, недовольных семенами шиповника.

– Ладно, черт с ней, с прошлой жизнью. Надо жить настоящим! Поехали к мужу Марины! Прощупаем почву. Выходит, Маринка была любовницей Нестора. Но такое совпадение… Почему она написала именно тебе?

– Наверное, была ревнивой. Увидела у него в друзьях новую девушку и решила отвадить. К тому же, я писала в своих соцсетях, что еду сюда в отпуск, она увидела и переполошилась. Похоже, к тому времени у них с Нестором начался какой-то разлад…

– А как объяснить то, что мы зашли именно в этот книжный? Это вообще ни в какие конспирологические теории не вписывается.

– Я тоже думала об этом. Но, кажется, у меня есть ответ.

Включив телефон, я нашла профиль Марины и сунула Славику фотографию под нос.

– Смотри. На аватарке Марина стоит у своего книжного. Я подсознательно узнала здание, и меня потянуло зайти. Да и потом – не так много в Угличе книжных.

Славик задумчиво покивал.

– Значит, все еще проще. Муж узнал о ее шашнях, приехал и отравил. Классика жанра. Не выйдет на нас повесить…

Пока мы болтали, я написала Нестору коротенькое сообщение, попросив связаться со мной при первой возможности. И добавила, что это касается его знакомой Марины. Про ее смерть решила пока не писать, мало ли что. Как бы человек, расстроившись, не сиганул с маяка прямо в Охотское море.

Сидеть и строить версии было приятно и безопасно, но пришлось прерваться, потому что с улицы вернулся третий отец.

– Папа, а когда Нестор приедет? – аккуратно поинтересовалась я у него, когда тот уселся за стол с новым дымящимся чайничком.

– Звонил ему, но абонент недоступен. Думаю, у них там забирают телефоны, чтобы ретрит проходил по правилам.

Я было заикнулась, чтобы сообщить, что телефон, похоже, у Нестора все же есть. Но не стала делать этого, потому что в кухню как раз зашла Агния. Потягивалась она с таким довольным видом, что захотелось предложить ей лимон. Ну или сырники с горохом от мамули. В любом случае тему Нестора пришлось свернуть. Мой чрезмерный интерес мог выглядеть несколько странно.

Не дожидаясь, пока в доме снова забурлит слишком насыщенная, на мой взгляд, жизнь, мы со Славиком поспешили смотаться.

Адрес Марины мне сообщила заинтригованная кассирша Инна, но без навигатора мы бы явно заехали не туда. Потому что улица Голубева отличалась не только мирным названием, но и странным расположением домов. Нужный нам двадцать третий оказался почему-то по четной стороне, в самом конце ряда. Бревенчатый сруб с высоким чердаком выглядел недосмотренным. Чувствовалось, что здесь недостает хозяйской руки.

Во дворе не было ни собаки, ни щеколды. Заходи и бери что хочешь. Дверь в дом нам открыл лохматый мужик в клетчатой рубашке на голое тело. Из коридора пахнуло старым платяным шкафом, в котором обычно раскладывают средство от моли и хранят шубы, которые никто не надевал уже лет двадцать.

– Нам нужен муж Марины, – сразу же обозначился Славик. – Мы с работы. Делегация. Поговорить о том, что случилось…

Из дальней комнаты послышался мужской голос, вопрошавший открывшего:

– Деня, кто там?

– Сектанты! – гаркнул в ответ мужик и сделал попытку нас выпихнуть.

– Что вы вытворяете? – разозлилась я, Славик тоже засопел как-то с напряжением.

– Чего надо? – шепотом возмутился Деня, снова пытаясь вытолкать нас на крыльцо. – Не видите, у Кирюхи горе? Жена не каждый день умирает. Ходят и ходят…

В процессе нашей перепалки в поле видимости возник второй мужик – видимо, муж Марины. Был он помоложе и посвежее. Наверное, лет пять назад его можно было бы даже назвать симпатичным. Если вам, конечно, нравятся мужчины в стиле «могуч, вонюч и волосат». В любом случае чувствовалось, что он не пьяница, а просто «иногда может себе позволить».

– Вы кто? – угрюмо буркнул он, включая свет в темном коридоре. Мы сочли это сигналом внедриться в помещение, раз уж в шею сразу не погнали.

Пока снимали обувь, я попыталась деликатно пояснить, зачем мы явились. Кирилл нахмурился:

– Так, ясно. Деня, иди в магазин сбегай, а то скоро закроется.

Деня был явно недоволен, что мы прервали импровизированные поминки, но, услышав про магазин, взбодрился и шустренько убежал.

– Двоюродный брательник, – пояснил муж Марины, заправляя майку в спортивные штаны. – Позвонил ему, когда узнал… Хоть и алкаш, но родственник. Не думайте, я не синяк какой-то. Пью по праздникам. Просто в себя не могу прийти, ведь только позавчера утром приехал. Хорошо, что сам этот суп не успел съесть, не то бы лежал сейчас…

За хозяином дома мы прошли в темный зал, дверь на кухню он стыдливо прикрыл. Там явно был сервирован столик для двоих с водкой и килькой.

– Точно утром приехали? – прищурился Славик, прикидывая на глазок шансы мужа Марины быть отравителем.

– Вот, можете посмотреть, у меня билет на поезд есть. – Кирилл стал шарить рукой в сумке, стоявшей прямо возле дивана.

– А чего это вы сразу оправдываетесь? – снова пошел в атаку Славик.

В этот раз муж Марины ощетинился:

– Потому что по роже твоей вижу, что ты меня в чем-то подозреваешь. Только как я мог ей в суп ядовитую хрень бросить, если суп она за день до моего приезда сварила? И когда я утром приехал, она уже с сумками на пороге стояла. Тут сосед во дворе отирался, видел. Мы на крыльце пару минут перемолвились – и все.

Решив не обострять конфликт, я вмешалась.

– Кирилл, у нас есть к вам несколько вопросов. Так совпало, что мы сейчас проживаем в доме у Нестора, приехали погостить. И случайно нашли у него вот это.

С этими словами я извлекла из сумки письмо и показала его хозяину дома.

– Какого еще Нестора? Из Большой перемены? Вы вообще кто такие? – брякнул Кирилл, но тут же пригасил усмешку и нахмурился.

Славик ехидно пояснил:

– Нестор Колесников, художник, проживает в Заполье. А мы его родня.

Я протянула письмо, он с удивлением повертел его в руках.

– Это че такое?

– Ваше письмо Нестору. На нем же адрес, видите? Я пока не показывала его полиции, но сегодня меня вызвали, и мне придется…

– Мое письмо? – перебил меня Салущев и возмутился. Кстати, вполне искренне. – Первый раз вижу. Зачем бы я угрожал этому вашему Нестору? Я его даже не знаю.