– Я знала, – прошептала она. – Я знала, что это был Перси. Я так и знала, – торопливо бормотала она. – Он всегда отличался некоторой эксцентричностью, но в последнее время он ведет себя так… странно. Он всегда был вспыльчив, но с тех пор, как лорд Вейл проявил ко мне интерес, его поведение стало совершенно непредсказуемым. Ведь я никогда ничего не испытывала к Перси, только дружеские чувства, и думала, что он ко мне относится так же, но теперь…

Видя, что Амелия все сильнее нервничает, Шафран успокаивающе похлопала ее по плечу. Но будь она на ее месте, узнай она, что ее близкий друг убийца и, возможно, планировал убить и ее саму, впала бы в еще большую истерику, чем Амелия. Из Элизабет получилась бы непревзойденная злодейка.

– Все в порядке. Теперь вам ничего не угрожает. Инспектор Грин, вероятно, в ближайшее время вызовет мистера Эдвардса на допрос, и они найдут доказательства, необходимые для его ареста.

Амелия рассеянно кивнула, потирая руки.

– Да. Но мне… Мне неудобно вас об этом просить, когда вы и так столько сделали, но не могли бы вы проводить меня до автобусной остановки? – Она махнула рукой вдоль улицы. – Такси я себе позволить не могу, а одна не чувствую себя в безопасности.

– Конечно, мне тоже в ту сторону.

Они зашагали вместе. После слов Амелии улица и правда приобрела зловещий вид, и Шафран не могла винить Амелию за то, что идет с ней бок о бок. Над головой собиралась гроза, с каждой минутой небо становилось все чернее. Каждый незнакомец, проходящий мимо, мог оказаться злодеем, в каждом порыве влажного ветра слышался угрожающий шепот.

– На каком автобусе вы ездите? – спросила Шафран просто, чтобы завязать разговор на отвлеченную тему.

– На двадцать девятом, – ответила Амелия, взяв Шафран за руку и нервно улыбнувшись. – Здесь и в самом деле как-то не по себе, да?

– Кажется, да, – отозвалась Шафран. – Я слышала, вы недавно поссорились с мистером Эдвардсом. Как считаете, может, именно из-за этого он прислал вам цветы? Это был серьезный конфликт?

– Серьезный, – голос Амелии дрожал от эмоций, хотя лицо оставалось безучастным. – Ему не нравился интерес ко мне лорда Вейла. В какой-то мере он всегда был собственником. Думаю, именно поэтому… поэтому он и Берди убил. – Она замолчала, посмотрев исподлобья. – Мисс Эверли, это он ее убил. Он убил Берди, потому что она захотела большего, чем просто быть с ним и с нашей маленькой компанией. Она захотела выйти замуж за Джеральда, и он убил ее. А сейчас меня ожидает та же участь, и все потому, что я выбрала не его. – Амелия спрятала лицо в ладони.

Шафран толком не успела проанализировать это сумбурное изложение мотивов Эдвардса, как Амелия отняла руки от лица и вскрикнула.

Отшатнувшись назад, она побледнела.

– Перси?

Шафран вздрогнула и посмотрела в ту сторону куда уставилась Амелия. Впереди на углу оживленной улицы стоял мужчина в шляпе-котелке, низко надвинутой на глаза. Шафран прищурилась, в сгущающемся сумраке силясь разглядеть его лицо, но Амелия потянула ее прочь, лихорадочным шепотом повторяя:

– Нет-нет-нет – он убьет меня. Он знает, что я ходила в полицию.

Не успела Шафран успокоить ее или уговорить вернуться в полицейский участок, как Амелия уже потащила ее в обратную сторону по улице. Шафран повернула голову, пытаясь рассмотреть, Эдвардс ли это, и если так, то преследует ли он их, но Амелия утянула ее в переулок между двумя магазинчиками. Хватка у нее была не хуже железных тисков. Шафран пошла за ней, но, споткнувшись о брошенные ящики, почувствовала, что чулки порвались, а кожа оцарапалась об острый край.

– Амелия, постойте… – взмолилась она, но внезапно Амелия высоко вскрикнула.

– Нет, – застонала она, пятясь назад до тех пор, пока не наткнулась спиной на грудь Шафран. – Нет, Перси, прошу.

Прямо перед ними из густой тени выступила вперед еще одна мужская фигура. На этот раз ошибки быть не могло – Эдвардс.

Амелия лихорадочно заметалась вокруг Шафран, что-то бормоча об их дружбе и моля о пощаде.

– Амелия, бегите, – слова сорвались с губ Шафран как раз в тот момент, когда разум осознал происходящее. Возможно, Шафран удастся на какое-то время его отвлечь, чтобы Амелия успела скрыться. – Бегите – живо!

К счастью, девушка ее послушалась. Она метнулась мимо Шафран, выбежала из переулка и скрылась за углом. Эдвардс приблизился и встал на расстоянии вытянутой руки перед ней. Котелок был надвинут на самые глаза, но это, несомненно, был Эдвардс. Шафран подняла ладони в умиротворяющем жесте.

– Мистер Эдвардс, пожалуйста, давайте…

Внезапно все окружающее пространство потемнело от боли.

Глава 33

В библиотеке было тихо и почти пусто, студенты разошлись в поисках занятий поинтереснее. В теплицах стояла непроглядная темень, в которой прятались только растения, к тому же они были заперты. Ли, подобно вуайеристу[41], прижался лицом к запотевшему стеклу, высматривая свою напарницу.

Расстроенный, он поднял воротник пальто, поежившись от промозглого вечернего холода, и зашагал к Северному крылу. Вместо того чтобы мерять шагами пустой кабинет, он бродил по пустому коридору.

В последний раз, когда он видел Шафран, они с Элизабет пришли к соглашению, что необходимо сообщить полиции о признании Эдвардса. Когда сегодня утром Ли приехал в Университет и не застал Шафран в кабинете, решил, что она отправилась с докладом к инспектору Грину. Его слегка раздосадовало, что она ушла без него, ведь именно он слышал бредни Эдвардса от первого лица. Потом прошло еще несколько часов, на город опустились сумерки, а вестей от нее так и не было. Телефон в ее квартире не отвечал, он хотел связаться с Элизабет, но не знал, где именно она работает.

Разговор с инспектором не мог продлиться долго. Каким бы срочным ни было расследование, она никогда не забывала про их работу. Если уж на то пошло, Эстера она боялась больше, чем убийцу.

Эта леденящая душу мысль и заставляла его вышагивать в тишине Северного крыла и лихорадочно шевелить мозгами. Он был прежде всего ученым, однако инстинкт не раз помогал ему спасать чужие жизни. А потому Ли не мог просто так сбрасывать со счетов чувство тревоги, от которого волоски на затылке вставали дыбом.

Он собрался заглянуть к ней, проверить, дома ли она, или подождать, пока не вернется. Или пока нервы не доконают его, и тогда ему прямая дорога в полицейский участок.

Ли добрел до конца коридора и, развернувшись, заметил высокую темноволосую фигуру, как раз выворачивающую из-за угла от лестничной площадки.

– Эштон! – окликнул Ли, ускорив шаг.

Он догнал его у самых дверей кабинета. Александр открыл дверь и, скрестив руки на груди, повернулся к нему. Рукава его рубашки были закатаны, на правой руке виднелся большой шрам.

– Что?

Если бы мысли не были заняты другим, Ли, возможно, проявил бы любопытство и рассмотрел отметину как следует.

– Я только хотел спросить, не видели ли вы Шафран.

– Я видел ее только утром.

– В котором часу это было?

– Как раз перед нашим с вами разговором.

– Так она приходила сюда?

– Да. – Он бросил на Ли уничтожающий взгляд. – А что?

– Я думал, что она поехала в полицейский участок, чтобы рассказать инспектору Грину о новой улике, которую я обнаружил, но это не могло занять у нее целый день. Нас поджимают сроки, и она предпочла бы их не нарушать. – Александр не проронил ни слова в ответ, и это взбесило еще сильнее. – Так что?

Александр выгнул бровь.

– Мне нечего вам сказать. Я вообще не в курсе вашего расследования.

– Но прежде вы уже расследовали дело вместе с Шафран. Если она пропала, это уже повод для беспокойства, разве нет?

Он как будто призадумался.

– Скорее всего.

Сейчас он являл собой странный контраст с тем рассерженным мужчиной, что устроил скандал сегодня утром.

– Господи, Эштон, вы можете по крайней мере притвориться, что в ваших венах есть хоть немного горячей крови? Эверли пропала. В самый разгар расследования убийства. – Он замолчал, ожидая хоть какой-то реакции, а не дождавшись, вспылил: – Черт побери, неужели вам настолько все равно?

Следующее, что понял Ли, – его прижали к стене, чужая рука схватила его за грудки, а лицо Эштона оказалось в нескольких дюймах от его собственного. В глазах Александра вспыхнул черный огонь, голос звучал низко и свирепо:

– Конечно, мне не все равно. Именно поэтому мы поссорились, именно поэтому ее здесь нет. Я велел ей остановиться, – выдохнув, он ослабил хватку на лацканах Ли. – Она и слушать меня не стала. Возможно, отправилась за одним из подозреваемых, только чтобы доказать мне, как я неправ. – Александр отступил назад.

Ли разгладил складки на пиджаке, адреналин разогнал кровь, оглушительно запульсировавшую в ушах. Хорошо, что Эштон его не ударил, драться Ли так толком и не научился.

Он уже был свидетелем, как Шафран делает именно то, о чем говорил Эштон, – бросается разгадывать загадку, чтобы доказать свою правоту. Но куда это завело ее на этот раз?

Александр нахмурился.

– Откуда вы знаете, может, она просто избегает встречи?

– С кем? – рассеянно спросил Ли, прикидывая в уме, как быстрее добраться до полицейского участка.

– С нами обоими.

– С нами… – Ли наконец уловил подтекст. – Ах, вы об этом. Если бы она хотела избежать неловкой встречи с вами, предложила бы встретиться со мной в другом месте. Я ее не отчитывал, так что причин избегать меня у нее нет. – Он быстрым шагом направился обратно в свой кабинет, слыша, что Эштон идет следом. Распахнув дверь, Ли схватил пальто с вешалки. – Я знаю, что она пошла в полицейский участок, так что начну с него. Если Шафран вернется, сделайте одолжение, позвоните инспектору Грину и оставьте сообщение для меня, чтобы я не тратил целую ночь на ее поиски по всему городу. – Ли запер дверь и направился к лестнице.

Александр что-то буркнул, а потом повторил, уже громче:

– Я пойду с вами.

Ли притормозил на верхней площадке лестницы.

– Вы? Кто сказал?

– Шафран пропала после того, как сообщила в полицию новую информацию об убийце. Вы сами сказали, что необходимо отнестись к этому серьезно. И после этого станете утверждать, что не хотите, чтобы я поехал с вами?

– Ну коли вы так ставите вопрос… – Ли пожал плечами. – Ладно. У вас случайно не завалялось пистолета или чего-нибудь в этом роде?

Александр, который уже отправился обратно в свой кабинет, бросил на него уничтожающий взгляд.

– Да я шучу!

К сожалению, это была вовсе не шутка.



Их задержали жуткие пробки, и до полицейского участка мужчины добрались только в начале седьмого. Они вылезли из кэба, и Ли оставил водителю несколько фунтов, чтобы тот подождал их на случай, если придется еще куда-то ехать. В тесном помещении суетились люди в темной униформе. Когда Ли с Александром вошли внутрь, один из полицейских бросился к ним навстречу.

– Доктор Ли! – воскликнул Симпсон. А затем протянул руку Александру. – И мистер Эштон! Приятно снова видеть вас, сэр.

– Мне тоже, сержант, – пожал ему руку Александр.

Ли нетерпеливо прервал этот их обмен любезностями:

– Мисс Эверли пропала. Насколько нам известно, она собиралась прийти к вам.

Юное лицо Симпсона на мгновение помрачнело.

– Ну да, я нашел ее в университете и привез сюда, чтобы она произвела осмотр нового букета.

– Что еще за букет? – резко перебил Ли.

– Его сегодня утром принесла мисс Грешем, – неуверенно пробормотал он, выглядя так, будто уже пожалел о сказанном.

– Мисс Грешем принесла букет? – рявкнул Ли. – Мисс Эверли осмотрела букет, и что потом?

– Я… я не знаю, я записал показания мисс Грешем, она сделала звонок, и затем мне сказали помочь оформить документы…

Александр повернулся к пожилому дежурному, читающему газету за стойкой.

– Вы не видели здесь сегодня днем мисс Эверли? Темные волосы, светло-фиолетовое пальто и такая же шляпка?

Мужчина жизнерадостно кивнул, очевидно, не обратив внимания на тон вопроса.

– Да, кажется, видел. Несколько часов назад.

– Может быть, она говорила, куда собирается? – спросил Ли.

– Нет, – прищурившись, он уставился в потолок. – Пошла в ту же сторону что и другая юная леди.

– Мисс Амелия Грешем? – Голос Симпсона прозвучал на редкость решительно.

– Да, Симпсон, – вздохнул пожилой сержант. – Я видел в отражении витрины обувного магазина, как они разговаривали.

– Так значит она ушла сразу после мисс Грешем, и они разговаривали на улице, – резюмировал Ли, лихорадочно соображая. Если Амелия встретила Шафран, ей может грозить опасность от убийцы, который охотится на Амелию. – Симпсон, а кто прислал цветы?

Молодой человек явно чувствовал себя не в своей тарелке, он переводил взгляд испуганных голубых глаз с Ли на Эштона, а лицо у него порозовело.

– Я не могу сказать.

Ли с досадой выдохнул:

– Что означали цветы?

Симпсон судорожно сглотнул:

– Я не могу сказать.

Учитывая, что Эдвардс сам признался в том, что посылал цветы, а следовательно, он и есть убийца, Ли решил, что это уже неважно.

– Где Эдвардс?

– Инспектор Грин сейчас у судьи, пытается получить ордер на обыск его дома, – с тревогой ответил Симпсон.

У Ли в голове созрела мысль, которая, как только он ее обдумал, показалась совершенно очевидной.

– Эдвардс хранит антикварную коллекцию в поместье своего отца, но дом закрыт, там никто не живет. Он владеет большим пустующим домом где-то в Сассексе, и дом этот только и ждет, чтобы спрятать похищенную женщину. – Ли посмотрел по очереди на Александра и Симпсона, желая, чтобы они поскорее согласились и можно было приступить к делу. Симпсон заволновался, глаза забегали.

– Но инспектора нет. Никто не знаком с этим делом.

– Вы знакомы, – отрезал Ли. – Скажите нам адрес дома Эдвардса.

– Но я не имею права давать вам такую информацию.

Ли ухмыльнулся, снова обретя вдохновение.

– Сержант, вы можете сделать кое-что получше.

Глава 34

До того, как открыть глаза, Шафран осознала несколько фактов.

Первое – голова похожа на колокол, в который били слишком много раз. Второе – она движется. Еще какое-то время она гадала, поезд это или машина, пока резкий поворот не подсказал, что все же второй вариант. Справившись с этой задачей, Шафран попыталась припомнить, куда едет. И уже когда моргнула, обнаружила, что перед глазами у нее сплошная темнота, а попытавшись поднять руки, чтобы потереть глаза, не смогла разъединить связанные запястья.

Вот тогда-то ее и накрыло паникой. Она начала извиваться, пытаясь освободиться от пут. Машина замедлила ход, а потом и вовсе остановилась. Но двигатель продолжал работать на холостых оборотах. Сердце бешено колотилось.

Дверь в ногах открылась, впуская холодный воздух, и Шафран изо всех сил начала пинаться. Ей удалось попасть по водителю, послышалось чье-то хрюканье, а вслед за тем бедро обожгло резкой болью. Шафран вскрикнула от неожиданного удара.

– Мисс Эверли, мало вам того, что вы меня предали? Вы еще и к насилию прибегаете?

Эдвардс? Шафран начала судорожно копаться в памяти, от накативших воспоминаний голова пошла кругом. Амелия, переулок. Должно быть Эдвардс похитил ее.

– Мистер Эдвардс? Пожалуйста! Прошу, отпустите меня! – взмолилась Шафран.

– Не могу, – сдавленно ответил он. И дверь в ногах Шафран снова захлопнулась.

– Умоляю, мистер Эдвардс!.. – завопила она, пытаясь перекричать звук рычащего мотора.

Машина вновь пришла в движение. Эдвардс ей не отвечал, и в конце концов Шафран устала кричать. Головная боль притупила все чувства. Она то теряла сознание, то приходила в себя, ей чудились голоса, и внезапно очнувшись, она понимала, что глаза все так же завязаны, а машина продолжает ехать. Наконец от боли и усталости она отключилась.

Холод пробирался сквозь пальто и повязку на лице. Шафран почувствовала, что ее вытаскивают из машины. Вокруг стояла полная тишина, если не считать какофонии их шагов по хрустящему гравию. Она понятия не имела, где находится и как долго они ехали. Только по тому, что сквозь тряпку на лице проникало мало света, можно было догадаться, что, возможно, уже вечер.

Позвякивание и скрежет ключей в замке дали понять, что Эдвардс привез ее в какой-то дом. Внутри оказалось так же холодно, а в нос ударил какой-то затхлый странный запах. У нее закружилась голова.

– Мне нужно присесть, – слабым голосом сказала она.

Взяв девушку за руку, Эдвардс провел ее по ковру и деревянном полу, ее неуверенные шаги отдавались эхом от стен.

Наконец он толкнул ее на что-то похожее на кушетку.

– Сидите здесь! – приказал он

Она сглотнула подступившую к горлу тошноту и откинулась на спинку. Шафран попыталась освободить руки, но только туже затянула веревки, отчего сильнее разболелись и руки, и голова.

Медленные тяжелые шаги возвестили о возвращении Эдвардса. Он прошелся по комнате и уронил на пол что-то тяжелое. Послышалась какая-то возня, шорохи и чирканье зажигаемой спички. Треск горящего дерева после всего этого показался почти приятным.

– Мистер Эдвардс, – неуверенно начала Шафран. – Не могли бы вы снять это с моего лица? Я уверена, что у меня из раны на голове течет кровь. – Это была правда. После того, как она приняла вертикальное положение, почувствовала, как с затылка по шее потекла струйка крови.

Эдвардс тут же подошел, сорвал ткань с ее головы и отодвинул в сторону ее растрепавшиеся волосы. Шафран вздрогнула от его касания. Она заметила бурые пятна на грубом мешке из рогожи, который держал в руках Эдвардс. Все мысли остановились. Она истекает кровью. Ее похитили, и у нее течет кровь. Это все по-настоящему.

Амелия знает, что Эдвардс ее схватил, а значит, пойдет в полицию. Шафран твердила эту фразу про себя, пока она не превратилась в отчаянную молитву, заглушившую все остальные мысли.

Повернувшись спиной к Шафран, Эдвардс долго возился с огнем. Постепенно тепло обволакивало комнату и наконец дошло и до Шафран, пробудив ее застывшие чувства. Мужчина вышел из комнаты, исчезнув в темном провале дверного проема.

Амелии удалось сбежать. Она должна была немедленно отправиться в полицейский участок. Инспектор Грин узнает о том, что Эдвардс ее похитил, и обязательно спасет. А значит, какой бы заманчивой ни казалась перспектива побега, возможно, это не самая лучшая идея, если он появится, а ее здесь уже не будет. Намерения Эдвардса пока не ясны. Да, он ударил ее по голове и связал, но не убил, когда у него была такая возможность. Она понятия не имела, можно ли его переубедить, но должна была хотя бы попытаться потянуть время, пока у инспектора Грина не появится возможность выследить ее.

Вернулся Эдвардс и принялся расхаживать по ковру перед камином, на его затененном лице отражалось волнение, а движения были слишком дергаными.

Шафран прикусила губу. Если с ним заговорить, он успокоится или еще больше разозлится? Она бросила быстрый взгляд на дверь в дальнем конце комнаты, затем на закрытую дверь напротив. Быстро обернулась, но позади нее только тускло поблескивали золотые рамы в свете камина. А когда перевела обратно взгляд, Эдвардс уже стоял, облокотившись о каминную полку, его лицо оставалось в тени, а в глазах клубилась такая тьма, что у нее по коже поползли мурашки.

Тихим голосом, от которого дрожь страха сковала позвоночник, он произнес:

– Вы меня предали, мисс Эверли. – Ее имя из его уст заставило Шафран вздрогнуть. – О, да, мисс Эверли, – повторил он, и на смену холодному тону пришла ярость. – Я знаю, что вы помогали полиции. Вы и сегодня были там и не иначе как еще больше оклеветали меня. Наверное, вам захотелось посмотреть, получится ли забить последний гвоздь в крышку моего гроба.

Шафран задрожала от растущего в его голосе гнева.

– Вовсе нет. Я ходила туда, чтобы убедить их в вашей невиновности.

– Очередная ложь, – прошипел он, отлепляясь от полки и снова начиная расхаживать по комнате взад и вперед.

– Мистер Эдвардс, я никогда вас не предавала, – тихо сказала Шафран. – Я только хотела помочь. Я и Амелии хочу помочь. – Это рискованно, но возможно, Шафран удастся потянуть время для того, чтобы ее успели найти. – Я хотела помочь инспектору найти убийцу. Мы знаем, что лорд Вейл убил мисс Уильямс. – Она внимательно наблюдала за ним, пытаясь уловить признаки того, что он ей поверил. Но Эдвардс лишь молча смотрел на нее, его грудь по прежнему вздымалась. Она продолжила: – Вы рассказали, что лорд Вейл проявляет настойчивый интерес к Амелии, и Ли забеспокоился. Мы сразу же пошли к инспектору и сообщили, что необходимо приставить к ней людей и проследить, чтобы Вейл не сделал с ней того, что сделал с мисс Уильямс. Я не прощу себе, если с ней что-нибудь случится, – ее голос стал увереннее. Эдвардс не ответил. Ей отчаянно хотелось, чтобы его лицо не было скрыто тенью – из-за этого невозможно было понять его выражение. – Мистер Эдвардс – Перси – пожалуйста, я понимаю, что предстаю не в лучшем свете, но и вы меня поймите. Мы с Ли хотели только предотвратить новые убийства, защитить Амелию и…

– Хватит, – тихо пробормотал Эдвардс, а затем все громче и громче: – Достаточно! Прекратите это!

Шафран вскочила, в голове болезненно пульсировало. Эдвардс охнул и сжал череп с такой силой, что Шафран испугалась, не причинит ли он себе вреда.

Тишина оседала медленно, ее ослепительное безмолвие расползалось, как холодный туман.

– Почему, почему вы так упорно продолжаете лгать, мисс Эверли? – по-прежнему держась за голову, тихо сказал он. – Почему никто из вас не может сказать правду? Просто признайтесь… что пытались бросить тень подозрения на мою Амелию. Они только и делают, что стараются ей навредить, используют ее, всегда пытаются обвинить ее в чудовищных преступлениях, которые будут стоить ей… – Он ослабил руки и поднял голову, голос зазвучал громче. – Эта отвратительная женщина своей клеветой отправила бы Амелию в тюрьму. Зачем ей понадобились деньги? Я высказал ей все, что думаю о ее предательстве.

Шафран изо всех пыталась уследить за ходом его мыслей, но при упоминании о клевете и деньгах в голову пришло только одно имя.

– Миссис Салливан? Эрин Салливан?

Эдвардс уронил руки вниз и оскалился.

– Она собственноручно упрятала бы Амелию в тюрьму, и я не мог этого допустить.

У Шафран по коже пробежал мороз. Как, ради всего святого, ей притворяться, что верит в невиновность Эдвардса, когда он только что признался в убийстве одной из жертв?

Она с усилием сглотнула.

– Что насчет мисс Уильямс?

Он медленно покачал головой, но, казалось, это движение причиняло ему боль. Он снова схватился за голову и застонал.

Где-то в глубине дома раздался звук. Всего лишь тихий скрежет, но Эдвардс замер и поднял на нее глаза.

– Не двигайтесь.

Шафран не собиралась ему подчиняться. Она решила, что должна убежать как можно дальше, пока он окончательно не потерял рассудок.

Девушка вскочила, едва за ним закрылась дверь. Ноги едва ее держали, руки по-прежнему были связаны, да еще и живот в знак протеста против резкого движения скрутило, но она оперлась о край дивана и приказала себе пошевеливаться. Ей с трудом, но все же удалось повернуть ручку двери – той, что была закрыта – и дверь со скрипом открылась. Темный коридор за ней освещался только лунным светом, проникавшим сквозь неплотно задернутые шторы. Опираясь плечом на стену, чтобы не упасть, Шафран двинулась в темноту.

Она оказалась в еще одной гостиной с большими окнами, выходящими на террасу. Мебель была укрыта белыми чехлами, и у Шафран появилось совершенно абсурдная идея заползти и спрятаться под одним из них. Заманчивая идея, особенно когда раскалывается голова и подкашиваются ноги.

Дверь за спиной скрипнула.

Шафран попятилась, зная, что должно произойти.

Со звериным рыком в комнату ворвался Эдвардс и схватил ее за руку.

– Вы не найдете здесь того, что ищете. – Он толкнул ее вперед. – Позвольте мне показать вам кое-что.

Она кое-как, спотыкаясь, поплелась за ним. Он повел ее через безмолвный дом, его ярость была полной противоположностью утонченной изысканности комнат, через которые они проходили. Эдвардс втолкнул ее в комнату, по большей части состоящую из окон и французских дверей. Его движения были расхлябанными и резкими, как будто ему так же, как и ей, тяжело было удержаться на ногах.

Эдвардс потащил ее к застекленным дверям в противоположном конце комнаты. Швырнув Шафран на пол, рывком распахнул двери. От удара о стену стекло на дверях треснуло.

Глубоко вдохнув, он произнес:

– Цветы, мисс Эверли. Это ваша компетенция.

Он зажег антикварную масляную лампу, стоявшую на ближайшем столе. Его лицо стало совершенно неузнаваемым. Исчез чудаковатый неженка Эдвардс, вместо него перед ней стоял мужчина, на глазах впадающий в безумие. Волосы торчали в разные стороны, глаза бешено вращались. Пальто он снял, и один рукав рубашки без запонки болтался.

Шафран с трудом приняла сидячее положение. Она была до смерти напугана и сомневалась, что продержится даже минуту, не говоря уже о часах, которые потребуются полиции, чтобы до них добраться.

Эдвардс рывком поставил ее на ноги и потащил внутрь. Морозный воздух был насыщен таким густым сочетанием запахов, что Шафран едва не лишилась чувств. Стояла вонь гниющих цветов.

Сквозь мутные стеклянные стены зимнего сада, куда привел ее Эдвардс, тускло светила луна.

– Меня всегда тянуло к давно забытому прошлому. – Он принялся расхаживать по оранжерее, а его голос зазвучал отрывисто и резко. – К эпохам величия и красоты. Наше поколение испорчено и развратно, но раньше веками восхвалялись возвышенные чувства и благородство. – Эдвардс взял в руки ножницы. Их ржавые лезвия тускло блеснули в свете лампы. Шафран на какой-то ужасный миг представила, как он вонзает ножницы ей в сердце.

– Вы, конечно, знаете, что у каждого цветка есть свое значение, а каждый букет содержит послание. Мои послания были ясны. Предательство, вероломство – они вернулись к тем, кто их совершил.

– Так это вы посылали цветы, – выдохнула Шафран хотя бы для того, чтобы заговорить его. Он держал в руках оружие, а ее собственные руки были связаны за спиной.

Эдвардс зигзагами метался по помещению, срезая стебли и цветы. Шафран в отчаянии озиралась вокруг, вознося молитвы, чтобы ей попался нож, или лезвие, или осколок разбитого горшка, которым можно было бы разрезать веревки и защититься. Пол в помещении был заставлен искромсанными кустами с увядшими листьями. На полках стояли вазы с отцветшими цветами в заплесневелой воде. Шафран с двойным усилием принялась дергать за веревки, пытаясь освободиться.

– Лютик – за алчность, наперстянка – за неискренность, – громко декламировал он. – Крапива – за самое жестокое предательство. Стыд, воспоминания, ложь…

Он перечислял не цветы, которые срезал, а букеты, которые уже послал, – с ужасом поняла Шафран.

– Благодаря мне им пришлось признаться в своих проступках. И они получили по заслугам. Хорошо, что я не помню…

Из глаз Шафран брызнули слезы. Слезы страха. Он не помнит, как убил трех женщин? Как далеко он зашел? Запястья горели, суставы ныли от боли, когда грубая веревка натягивалась. Ей удалось подняться на ноги как раз в тот момент, когда Эдвардс медленно повернулся к ней, завязывая черной лентой стебли срезанных цветов.

– А теперь по правилам этикета, чтобы вас оскорбить, я должен преподнести вам этот букет правой рукой. – Улыбаясь, он протянул ей букет. Теперь его руки были тверды, а глаза стали совершенно пустыми.

– Мисс Эверли, скажите мне, какое послание я вам отправил?

Глава 35

Александр оказался зажат между Ли и сержантом Симпсоном в машине, по темной дороге мчащейся прочь из города. Его удивило и даже раздосадовало, что у Ли есть личный автомобиль, а потом и вовсе стало не по себе, когда он убедился, что Ли водит машину как сам дьявол.

Чем дальше они отъезжали от Лондона, тем прозрачнее и холоднее становился ночной воздух. Симпсон время от времени подсвечивал карту фонариком, подсказывая Ли направление. Сержант категорически отказывался сопровождать их, но ровно до того момента, пока Ли не намекнул, что если Шафран погибнет от рук Эдвардса, ему придется нести ответственность за ее смерть.

Уставившись в непроглядную темень за окном, Александр старался не думать о такой возможности. Изредка мимо проносились машины, оставляя перед глазами полоски света.

К счастью, поместье Эдвардса было всего в паре часов езды на машине, а Ли, очевидно, решил, что с полицейским под боком можно не соблюдать скоростной режим.

Александр подвигал замерзшими пальцами.

– Так какой у нас план?

– Вы подходите к дому и отвлекаете на себя внимание, – подал голос Ли, не отрывая взгляда от дороги. – Симпсон обойдет здание с одной стороны, а я с другой, и мы будем искать, пока не найдем Эверли или пока не убедимся, что ее там нет.

Не успел Александр возмутиться, что из него сделали отвлекающий маневр, как Симпсон прочистил горло и сказал:

– Нет, сэр, это невозможно. Мы не имеем права входить в дом, если не знаем точно, что мисс Эверли грозит смертельная опасность. – Звучало это так, будто он цитирует учебник.

– Что квалифицируется как смертельная опасность? – едва сдерживая раздражение, спросил Ли.

– Если нам доподлинно известно, что она в тяжелом положении.

В который раз Александр подумал о том, что, возможно, они совершили ужасную ошибку, взяв с собой столь юного офицера полиции. Он скорее что-нибудь уронит, чем поможет.

– То есть пока мы не увидим, что она в опасности, или не услышим ее мольбы о пощаде, мы не можем войти внутрь?

– Совершенно верно, мистер Эштон.

Александр посмотрел на Ли. В свете фар встречной машины Ли поймал его взгляд и сказал:

– Ладно, переходим к следующему плану.

К тому времени, как они добрались до особняка, было принято решение, что Симпсон подойдет к входной двери и задержит подольше того, кто ему откроет – хотелось бы надеяться, что это будет Эдвардс – а Александр и Ли за это время заглянут в окна, чтобы увидеть Шафран или еще кого-нибудь, кому грозит «смертельная опасность». Симпсон план не одобрил, но Александр с Ли были непреклонны. Вовсе не обязательно было говорить, что таким образом Симпсон не будет мешаться под ногами и они смогут проникнуть в дом Эдвардса без его настоятельных требований соблюдать закон.

Мельком увидев темную громадину особняка, контур которого подсвечивал молодой полумесяц, Александр не мог не согласиться с Ли, что лучшего места, чтобы кого-то спрятать, и не придумаешь.

На многие мили вокруг только лес и фермерские поля, а само это место вид имело давно заброшенный. Свет фар освещал поросшую сорняками гравийную дорожку, ведущую к входной двери, а деревья и живая изгородь казались неухоженными. Ли выключил автомобильное освещение и направил машину за ближайшее дерево, чтобы хоть немного укрыться. Симпсон, расправив плечи, промаршировал к парадной двери.

Прошедший в городе ливень не задел окрестности, и в воздухе уже пахло приближающимся снегом. Ни малейшего дуновения ветерка, который мог бы потревожить заросли вокруг дома; Александр и Ли завернули за угол здания, и ничто не скрадывало звук их шагов.

Сквозь оконные стекла Александр не увидел ничего, кроме задернутых штор и неясных очертаний мебели под чехлами. У него уже онемели руки и ноги, и эти неприятные ощущения напомнили о долгих днях и ночах, проведенных в грязной форме под тонким одеялом. Он не мог не вспоминать о них сейчас – перебегая от окна к окну; ему нравилось в разведке, ставшей для него еще одним приключением, пока это приключение чуть не стало последним в его жизни.

Только почти прижавшись лицом к оконному стеклу на дальнем углу дома, Александр заметил слабое свечение из смежной комнаты. Желудок болезненно сжался. Неужели Ли оказался прав и Шафран действительно держат здесь?

Надеясь найти лучший угол обзора, он подошел к следующему окну, но не увидел и намека на свет. Александр зашел за следующий угол и заметил Ли. Тот вглядывался сквозь стену стеклянного сооружения посреди задней части дома. Осторожно, стараясь не ступать на гравий, он пробежался по траве рядом с дорожкой и подкрался к Ли.

Он хлопнул Ли по плечу, и тот подскочил на месте и выругался.

– Боже правый, Эштон, предупреждать надо! Видели что-нибудь?

– Свет внутри, – он показал жестом направление.

Они шепотом заспорили о том, кто пойдет проверять, вышел ли Эдвардс к Симпсону, но Александр быстро сдался после решающего аргумента Ли:

– Если Эдвардс увидит меня, нам крышка.

Александр бросился искать Симпсона. Нервы натянулись как канаты.



Где-то в глубине дома раздался шум. Эдвардс замер, держа поникший букет цветов в нескольких дюймах от лица Шафран. Снова услышав посторонний звук, он опрометью бросился из комнаты.

Шафран, не веря своей удаче, затаила дыхание и прислушалась к удаляющимся шагам. Она подошла к столу, на котором рядом с лампой лежали ножницы. Привстав на цыпочки, она с трудом дотянулась до них связанными руками. Одной рукой она раскрыла лезвия и начала пилить веревку на запястьях. Лезвие соскользнуло и рассекло кожу, заставив ее вздрогнуть. Через несколько минут руки были свободны. Она потихоньку прокралась в оранжерею, куда через двойные французские двери проникали густые лучи лунного света.

Если за дверью стоит инспектор Грин или какой-нибудь другой офицер полиции, ей лучше добраться до передней части дома и посмотреть, получится ли их перехватить. Шафран подошла к двери, но замерла, взявшись за ручку. Она могла бы выйти наружу, в мороз, ночью. Но если у входа нет никого, кто может ей помочь, она окажется в ловушке. Местность эта ей незнакома. Она понятия не имела, где находится. Эдвардс, без сомнения, легко ее поймает, учитывая ее травму головы.

Стоит пробраться поближе к парадной двери или найти укромное местечко, чтобы подождать до рассвета и потом уже выйти наружу.

Уповая на удачу, Шафран осторожно пошла по коридору, стараясь держаться в тени. Вдалеке пробили часы, она проходила комнату за комнатой, везде было тихо и спокойно.

Она напрягала слух, пытаясь услышать звук шагов Эдвардса, в каждом дверном проеме ожидала появления его фигуры. Даже показалось, что увидела мелькнувшую тень за окном, так что пришлось как следует проморгаться. Возможно, травма головы оказалась серьезнее, чем она предполагала.

И действительно, когда она оказалась в гостиной, где в камине горел огонь, Шафран поверила, что теряет рассудок. Как она могла обойти весь дом и оказаться там же, где держал ее Эдвардс? Но при ближайшем рассмотрении комната все же отличалась: вдоль стен выстроились стеллажи, заставленные множеством предметов, а на мебели не было пыльных чехлов. Уловив движение в дверном проеме, Шафран обернулась и замерла, уставившись на того, кто перед ней стоял. Несмотря на сжимающий горло страх, она испытала невероятное облегчение, и у нее едва не подкосились ноги,

– Что вы здесь делаете? – выпалила она. – Вас не должно здесь быть. Эдвардс окончательно спятил!



Потирая руки в перчатках, Ли примеривался к задней части дома. Он уже проверил все окна и двери на этой половине и на заднем дворе, но забыл спросить у Эштона, сделал ли он то же самое с восточной стороны. Свет внутри горел, и для Ли это было вполне достаточное основание, чтобы пробраться внутрь, а там будь что будет.

Ли подергал окна и двери со стороны Эштона. Ни одно не поддавалось.

Он вернулся к застекленной оранжерее. Эштон куда-то подевался, так что Ли наудачу прижался носом к стеклу, чтобы еще раз заглянуть внутрь.

Дыхание перехватило.

На столе тускло горела лампа, скрытая от посторонних глаз зарослями растений. Когда он в последний раз сюда заглядывал, ее там точно не было.

Сердце глухо забилось, он начал дергать все окна подряд. Единственное окно на высоте плеча, с трещиной на стекле, немного поддалось под его нажимом. Он застонал от усилия, которое пришлось приложить чтобы открыть несколькими пальцами большое окно. Но когда оно все же открылось, выяснилось, что прямо под ним стоит большой куст с такими длинными шипами, что даже сквозь стекло можно было разглядеть их зловещие острые концы.

Сдержав нетерпеливый вздох, Ли в последний раз оглянулся в поисках Симпсона или Александра и открыл окно пошире. Жалея, что не занялся чем-то более атлетичным, чем танцы, он изо всех сил напрягся, приподнялся на руках и закинул ногу. Внезапно до его слуха донесся слабый отдаленный звук. Ли поскорее протиснулся внутрь и спрыгнул на пол. Потеряв равновесие, он несколько раз напоролся на колючки, выругался себе под нос и огляделся. Стояла невыносимая вонь, как будто разбилась сотня флаконов со старинными духами. Где-то рядом пробили часы. Тусклый свет лампы высветил садовые ножницы с лезвиями, покрытые по краям красной коркой. Глядя на ржавчину, Ли поморщился, но какое-никакое, это все же оружие. На безрыбье и рак рыба.

Не успел он и шага ступить, как раздались голоса. Ли присел, скрытый листьями колючего куста, и прислушался.

Глава 36

Шафран уставилась на Амелию.

– Я знаю, – печально сказала девушка, заходя в комнату и осторожно закрывая дверь. – Я знаю, что Перси спятил, именно поэтому я здесь.

– Но вы успели сбежать. Что сказали в полиции, когда вы рассказали им, что произошло? Они тоже здесь?

– Кто знает, – Амелия ответила как-то рассеянно. На ней не было ни перчаток, ни шляпки, только пальто. Волосы были растрепанны, а взгляд усталый. – Я знала только то, что не могу вас оставить ему.

– Мы должны поскорее убраться отсюда, – перебила ее Шафран, игнорируя это благородное, но глупое заявление. – Он придет меня искать. Нам лучше спрятаться или добраться до входной двери. Кто-то звонил в колокольчик. – Она взяла за руку Амелию и потянула к выходу.

Амелия последовала за ней, но медленно. Они миновали пару комнат, и тогда-то Шафран вспомнила про телефон.

– Вы не знаете, в этом доме есть телефон? – шепотом спросила она Амелию, когда они прошли через утреннюю столовую.

– Нет, Перси бы не позволил. Вы же знаете, как он дорожит прошлым. Он бы не допустил установку телефона.

– Но вы бывали здесь раньше. – До нее дошло, что они находились в фамильном особняке Эдвардса. – Причем довольно часто.

– Конечно, – Амелия нахмурилась. – Потому я и знала, куда ехать. Я была уверена, что Перси привезет вас сюда.

Это должно было ее успокоить, но только усилило ее тревогу. От Лондона до Сассекса не один час пути.

– А как вы здесь оказались?

– Приехала на машине.

В груди Шафран затеплилась надежда, вытеснив беспокойство.

– Значит, вы сможете увезти нас отсюда!

– Я оставила машину во дворе, вон там. – Она взяла Шафран за руку и потянула в сторону двери.

С другого конца дома донесся зловещий вой. Должно быть Эдвардс обнаружил ее пропажу.

Шафран овладел страх, горло сжалось, а руки стали влажными. Она неловко провела по шершавым ладоням Амелии. Они оказались не просто обветренными – ее ладони были покрыты волдырями и шелушились.

Тревога окатила Шафран горячей волной, и она резко отдернула руку.

Амелия остановилась, с удивлением глядя на нее. Они стояли лицом друг к другу в столовой, где наполовину зашторенные окна выходили на залитую лунным светом террасу.

Шафран уставилась на нее, мучительно медленно осмысливая открывшиеся перед ней факты. На руках Амелии раздражение. На них было раздражение, поняла она, вспомнив, как часто Амелия крутила, похлопывала, потирала руки, совсем как миссис Кейвуд, которая старалась не расчесывать волдыри на руках.

Многие цветы в составе ядовитых букетов вызывают раздражение. Наперстянка, лютик, крапива. В букете Амелии был колючий стебель румянки и анемон, сок которого мог вызвать на коже ожоги. Если бы Амелия контактировала с этими растениями без соответствующей защиты, ее руки должны были бы покрыться буграми, волдырями и ожогами.

Совсем как сейчас. Совсем как на протяжении всех этих месяцев.

Когда последний кусочек этой головоломки в голове Шафран встал на место, озабоченное выражение на лице Амелии разгладилось, как будто она все это видела сама.

– Значит, ты все поняла.

Шафран отступила назад.

– Тебе стоило надеть перчатки.

Амелия медленно и осторожно наступала на нее. Шафран обогнула длинный стол, чтобы оставить преграду между ней и женщиной, которая оказалась вовсе не жертвой. Шафран только теперь это поняла.

– Амелия.

И Шафран и Амелия вздрогнули, услышав, как кто-то тихо выдохнул ее имя.

В дверном проеме появился Эдвардс.

– Перси, кто звонил в дверь? – строго спросила Амелия. Она посторонилась перед ним, и Эдвардс двинулся на Шафран.

– Полиция.

У Шафран екнуло сердце.

– И ты отослал их?

Эдвардс кивнул, не сводя остекленевших глаз с Шафран.

– Я не могу позволить вам уйти.

В отдалении раздался звук разбившейся керамики, и головы всех троих дернулись в направлении звука. Шафран отвлеклась, а Амелия в этот момент схватила ее за руку.

– Перси, сходи посмотри, что там такое. Воспользуйся револьвером, если будет нужно.

Шафран попыталась вырваться, но Эдвардс вытащил из кармана поблескивающий черный пистолет, и она замерла. Измученное тело Шафран готово было сдаться. Что же делать?



– Вот черт! – прошептал Ли, потирая ушибленное колено и свирепо глядя вниз на помешавший горшок с деревом. Сейчас тот катился по полу, разбрасывая землю по паркету комнаты – судя по всему, оранжереи. Ли даже не надеялся поставить его на место – горшок разбился. Наверняка Эдвардс услышал шум и придет разбираться.

Возможно, это отвлечет его от поиска Шафран. Именно это бубнил себе под нос Эдвардс, когда несколько минут назад заходил в оранжерею. Пробормотал что-то про то, что она сбежала, и снова ушел. Ли отчасти испытал облегчение, но одновременно с тем и пришел в ужас. Ведь это означало, что хоть Эверли и сбежала, Эдвардсу все же удалось похитить ее, и сейчас он собирается навредить ей.

Чехлы из белой ткани служили отличным укрытием, так что Ли перебежал через комнату к самому большому и присел на корточки. Карман оттягивали ножницы, и, скользнув рукой внутрь, он почувствовал их нагретый металл.