Елена Михалкова

Колодец и бабочка

© Е. Михалкова, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Глава первая

1

Магазин располагался в подвальчике на Мясницкой, неподалеку от большого книжного. Ехать пришлось на метро, и, выйдя из стеклянных дверей, Сергей вздохнул с облегчением: метро он не любил.

Худощавая фигура Илюшина уже маячила в двадцати шагах впереди, сразу за компанией парней, которые выстроились в шеренгу, перекрывая переход, – не обойти ни слева, ни справа. Сергей вспомнил звук, с которым рушатся кегли в боулинге, усмехнулся и ускорил шаг.

– Дружище, уступи дорогу дяде, – пробасил он.

Юнец в толстовке обернулся, заранее скривив губы. Но, увидев Бабкина, отскочил.

– Ты ж мой зайчик, – одобрил Сергей. Говоря начистоту, он был страшно зол – не на этих охамевших бритых орлов, а на Илюшина. Но треснуть по шее Илюшина он не мог. А вот с орлами были варианты. – Вы бы, мальцы, как-то ужались, – посоветовал Бабкин, хмуро оглядывая шеренгу.

Он поравнялся с Илюшиным. Макар не шагал, а скользил, огибая прохожих. Спрашивать его, какого черта они потащились в центр Москвы вместо того, чтобы вызвать клиента в офис, не имело смысла, и Бабкин, естественно, спросил:

– Мы зачем сюда приперлись?

– Примечательное место, – рассеянно сказал Илюшин. – Сначала улица была Евпловской, местами Фроловской, потом Мясницкой, потом стала Первомайской, потом Кирова, потом снова вернулись к Мясницкой.

– И что в этом примечательного?

– Пришли, – сообщил Макар.

На противоположной стороне улицы белела вывеска.

– «Марга́лит», – вслух прочел Бабкин.

– «Маргали́т», – поправил Макар. – В переводе с иврита – «жемчужина».

По дороге Сергей кое-что успел вытащить из напарника. Ювелирный магазин, специализируются на израильском серебре. Владельца зовут Валентин Касимов. Беглый поиск в Гугле ничего не дал, в криминальной хронике фамилия не упоминалась. Бабкин предположил бы, что от Касимова сбежала жена, но в эту версию не укладывалось желание Илюшина самому приехать на Мясницкую. «Может, собрался цепуру прикупить». Представив Макара в серебряном обвесе и жемчугах, Бабкин ухмыльнулся и хлопнул его по плечу:

– Двигай!

Они перешли дорогу, спустились по лестнице и оказались в подвальчике с неожиданно высокими побеленными сводами. Внутри было тихо и так свежо, будто не кондиционер охлаждал воздух до мертвой стылости, а толстые стены берегли живую прохладу еще с весны.

В двух зеркалах, справа и слева, мелькнули их отражения. Бабкин, как обычно, не помещался целиком в невысокие узкие рамы, рассчитанные на человека среднего роста, и в глубину зала прошагал только его мощный торс, обтянутый кожаной курткой. Вместо Илюшина зеркало показало студента-практиканта в джинсах, светло-голубой рубашке и тонком джемпере.

Со стула за кассой встал и быстро пошел к ним, светлея лицом, курчавый мужчина с бородкой и залысинами, совсем молодой – на вид немногим старше парней из перехода. Даже залысины не прибавляли ему солидности. Собственно, они смотрелись как элемент театрального грима.

Вслед за мужчиной вскочили две женщины, одна лет пятидесяти, вторая помладше. Похожи они были на завуча и учительницу районной школы. И по тому, с какой мольбой они уставились на вошедших, Бабкину стало ясно, что у этих людей случилась нешуточная беда.

– Я вам так благодарен, что вы приехали! – Касимов горячо пожал им руки. – Здравствуйте! Проходите в наш офис, пожалуйста.

«Ребенок пропал?» – мелькнуло у Сергея. Но в таком случае вызывают полицию, а не частных детективов.

Офисом оказалась комната с угловым диваном, длинным столом и узким пеналом сейфа.

– Кофе? Чай?

На столе уже были приготовлены бутерброды с красной рыбой, завернутые, как в театральном буфете, в пленку.

– Спасибо, может быть, позже, – сказал Макар. – Давайте сначала о деле, Валентин Михайлович.

– Да-да, разумеется. – Касимов сел, потер виски. – Лучше просто Валентин. Только я вас очень прошу, не воспринимайте это как шутку или блажь. Дело для нас серьезное. Даже болезненное. Собственно, поэтому я к вам… Выслушайте, пожалуйста, прежде чем делать выводы.

Обе женщины безмолвно просочились за ними в комнату и встали у стены. Предисловие Бабкину не понравилось. Что значит – блажь?

Касимов глубоко вздохнул, прикрыл на секунду глаза и, решившись, с той особой внятностью, с которой нередко изъясняются пьяные, сказал:

– Пропал кот.

– Кот? – переспросил Макар.

– Кот, – подтвердил Касимов.

– Ко-от, – понимающе протянул Илюшин.

Этот обмен котами выглядел как перекидывание мяча от одного игрока другому.

– По телефону вы сказали, что у вас исчез сотрудник. – Вкрадчивая интонация Илюшина не сулила ничего хорошего. – Ценный и очень уважаемый сотрудник магазина.

– Минуточку, минуточку! – заторопился Касимов. – Так и есть! Макар Андреевич, вы должны понять: я осознавал, что мои слова будут звучать чрезвычайно глупо, мне нужно было, простите, заманить вас сюда, чтобы вы поняли весь масштаб…

– Спасибо, масштаб вполне ясен. – Илюшин поднялся.

Бабкин уже стоял у него за спиной. В глубине души он был очень доволен. Это надолго отобьет у Макара охоту выезжать к клиентам.

И тут старшая из женщин издала странный звук. Она сложилась пополам возле стены, словно ее ударили в живот, и визгливо залаяла. Вторая обхватила ее и молча попыталась вытащить из кабинета.

– Девочки, ну я же просил! – страдальчески воскликнул Касимов и метнулся к лающей со стаканом воды.

– Яша! – выдохнула она. – Яшенька!.. Господи… Ну зачем… Ведь его… замучают, Валя… Он же старенький… Он больной…

– А ну цыц! – рявкнул Касимов. – Я кому говорил: пустырник и корень пиона! Не хватает пустырника – бегом к психиатру! А ты чего стоишь? – напустился он на вторую. – Табличку повесила? Дверь заперла? Мать вашу, что за бардак! Живо, Оля! Шевелись!

Вместо того чтобы кинуться исполнять распоряжения директора, вторая ювелирная женщина выпустила первую, села на пол рядом с ней и закрыла лицо руками.

«Ополоумели они тут все, что ли?»

Бабкин пошел к выходу. Но Макар – Макар стоял на месте и заинтересованно рассматривал ревущих баб.

– Яша – так зовут кота? – спросил он.

Сергей мысленно взвыл. Только не это!

– Яков Соломонович, – нервно ответил Касимов. – Вывезен из Израиля четыре года назад в восьмилетнем возрасте. Насквозь больной кот с мочекаменной болезнью, без глаза и одного уха.

– Еще он хромой, – сквозь рыдания выговорила Оля.

– А на кличку Счастливчик отзывается? – тотчас спросил Илюшин.

Обе женщины внезапно замолчали и уставились на него. «Беги, дядь Мить», – подумал Сергей.

Вместо этого Макар придвинул стул, развернул его и уселся верхом:

– Вам не кажется, что Якова Соломоновича логично было бы везти в землю обетованную, а не наоборот? Что за странный поворот биографии?

– Нормальный поворот, – огрызнулась младшая. – Яше искали хозяев в Израиле, но на него неожиданно нашлись руки в России. Это очень сложное животное для пристройства. Возрастное, нездоровое…

– Настолько сложное, что владельцы приюта согласились пройти уйму бюрократических процедур, чтобы переправить кота сюда, – подтвердил Касимов. – Получилось только со второго раза.

– Потому что в ветслужбе Бен-Гуриона работал один козел обрезанный… – сквозь зубы процедила первая женщина.

– Людмила Марковна, давайте как-то в рамках оставаться!

– Про козла потом, – перебил Илюшин. – Значит, кот переехал в Россию. И?

– Люди, которые оплатили его перелет, в итоге отказались от него, – сказала Оля, вытирая слезы. – Он пожил на передержке у моей родственницы, и так получилось, что я взяла его себе. Он никому не был нужен. Но у сына началась аллергия. Я привезла Яшу сюда.

– Он здесь прижился, – добавил Касимов.

Какая-то за этим «прижился» чувствовалась недоговоренность. Илюшин вопросительно поднял брови.

– Яков Соломонович – наш талисман, – помявшись, объяснил Касимов. – До него торговля шла ни шатко ни валко. Я планировал закрываться. Но в первую же неделю, что он провел здесь, вдруг пошел покупатель, как лосось, косяком. Необъяснимо!

– Может, клиенты шли на кота? – предположил Макар.

Касимов покачал головой.

– С улицы его не разглядеть. А в помещении он все время дремал на своей лежанке за витриной, так сразу и не заметишь. Поверьте, до появления Якова бизнес загибался. На серебре, знаете, и так-то миллионов не поднимешь, мы даже аренду не всегда могли отбить. А потом как будто что-то перенастроилось в мироздании. Пошло-покатилось, и магазин стал приносить доход. Якову у нас было хорошо. Мы его подлечили, корм подобрали. Он тут и жил.

– А ночью как же? – неожиданно для самого себя заинтересовался Бабкин.

– Ночью он за старшего. Еда, вода, лоток – все в наличии.

– Яша умница такой! – подала голос Оля. – Ни разу нигде не напачкал. Утром прибежишь – он выходит встречать. А если корм закончился, сядет возле миски и лапкой ее переворачивает. Чтобы она громыхала.

– Чисто граф, – не к месту добавила Людмила Марковна и высморкалась.

– Конечно, я сначала был против. – Касимов сел, и Бабкину ничего не оставалось, как занять последний свободный стул. Как-то неловко было торчать столбом. – Что еще за история – кот в магазине! Но, во-первых, как я уже объяснил, с его появлением у нас дела пошли в гору. – Он суеверно постучал по краю стола.

– А во-вторых? – спросил Илюшин.

Касимов поморщился. Был он, пожалуй, все-таки постарше, чем показалось Сергею.

– Привязались мы к нему, – признался он. – Я не большой любитель кошек. Да и в Яше ничего особенного нет. Не спорьте, Людмила Марковна! Ну, умный. Чистоплотный. Спит целыми днями. Пройдешь мимо – мурлыкнет, лапку протянет поздороваться. Или приковыляет и пырится в ноутбук. В ветклинике у него анализы брали – он лицо мученическое сделает, но терпит. Изумительно порядочный кот.

– Главное – мимо не ссал! – с чувством сказала Людмила Марковна.

Обе женщины снова зашмыгали носами.

– Почему вы до сих пор на полу? – внезапно рассердился Касимов. – Там рыдать, что ли, удобнее? Найдут вашего убогого, что вы мне тут разводите!

– Так я не понял, чего с котом-то случилось? – нарочито грубо сказал Бабкин, не выносивший женского плача.

– Его украли, – коротко объяснил Касимов. – Вчера, около двенадцати. Зашел парень, отвлек Оленьку, сгреб кота и сунул в сумку. Выскочил – и с концами.

– Выкуп до сих пор не потребовали? – спросил Макар.

– Нет. Мы ждали. Надеялись даже! Я подумал: деньгами откуплюсь, ничего, лишь бы живым вернули. Но ни звонка, ни письма.

– Может, вы хоть бутербродик съедите? – вдруг очнулась Людмила Марковна. – Свежая ведь семга. Я бы чайку заварила. У нас чай вкусный, душистый.

Она тяжело поднялась, отряхнула юбку. За ней встала и Оленька. Обе женщины выжидательно уставились на Макара.

«Ай да тётки, – восхитился Бабкин. – Ай молодцы! Просекли, кто тут главный».

– Чай – это хорошая мысль, – согласился Илюшин. – Но я пока ничего не могу обещать.



Кота унесли накануне. Валентин сразу кинулся в полицию. К удивлению Бабкина, Касимова не отфутболили, а выделили сотрудника, который по горячим следам изучил съемку с камер вокруг магазина. Сергей заподозрил, что владелец «Маргалита» (что за дурацкое название!) не поскупился на благодарность за помощь, причем не по результатам расследования, а сразу, авансом.

Парень, утащивший бедного Якова Соломоновича, бегом поднялся по Мясницкой, свернул в переулок, сел в белую «тойоту» с тонированными задними стеклами и заляпанными грязью номерами и уехал. Оленька выскочила за ним, но угнаться не смогла.

На этом полицейские сдались. Шерстить все «тойоты» по Москве ради кота никто не собирался.

– Вы же ищете пропавших людей, – сказал Валентин с заискивающей улыбкой. – А кота искать даже проще! Мы только не можем сообразить, кому он мог понадобиться? Какая-то бессмыслица. Бред.

– Камеры наблюдения в магазине установлены? – спросил Илюшин.

– Разумеется.

Илюшин и Сергей изучили запись.

Парень в спортивном костюме зашел в магазин в двенадцать ноль четыре. Глубокий капюшон на голове, плюс солнечные очки, закрывающие пол-лица. У ног – сумка-переноска с яркой горизонтальной полосой. Сказал, что хочет выбрать подарок для сестры. Минуту он провел, склонившись над витриной. Затем попросил воды. Когда Оленька отошла, нырнул за прилавок, сгреб кота, ловко забросил в раскрытую переноску и выбежал на улицу.

«Как живому человеку воды не налить, если просит?» – «Послать его надо было, паскудину!» – «Людмила Марковна, я бы попросил держаться в рамках!»

Всё, что смогла вспомнить Оленька: среднего роста, прыщавый, на вид лет двадцать с небольшим. «Я его толком не рассмотрела. Капюшон этот… И очки еще… Кажется, молодой. Может, студент. Раньше мы его здесь точно не видели».

– Однако он знал, где место кота в торговом зале, и был уверен, что тот не станет сопротивляться, – задумчиво сказал Илюшин. – Не всякого кота можно сграбастать и сунуть в сумку. Валентин, кто еще в курсе, что вы считаете Якова своим талисманом?

Касимов развел руками:

– Ну жена. Она сейчас с детьми в Болгарии. А так – только Людмила Марковна и Оленька, больше никто.

– Друзья? Партнеры? Конкуренты? Подумайте, не торопитесь.

Но и подумав, Касимов твердо сказал, что ни с кем не делился своей убежденностью в уникальной роли кота. Конкурентов у него нет. Разве что в десяти минутах ходьбы располагается ювелирный салон «Санлайт», но любители израильского серебра с жемчугом и римским стеклом и клиенты «Санлайта» – это практически не пересекающиеся сообщества.

– У вас есть фотографии кота? – спросил Сергей. Он умял три бутерброда с семгой и подобрел.

На него посмотрели как на идиота. Илюшин негромко засмеялся.

– В чем дело? – осведомился Бабкин.

– Серёжа, ты спрашиваешь людей двадцать первого века, есть ли у них фотографии кота?

Бабкину предъявили около миллиона снимков. Кот был многократно запечатлен спящим, сидящим, вылизывающим бедро, раскинувшимся на спине и нахохлившимся на руках у Людмилы Марковны. У Бабкина за всю его жизнь не набралось бы и десятой части от этого количества фотографий. «О дивный новый мир», – сказал он про себя.

Богатством мимики Яков не отличался. Кое-кто мог бы даже решить, что кот туповат. С одинаковой невозмутимостью он взирал на миску с кормом и на удочку с перьями.

Рыжий. Изрядно потасканный. Вместо правого глаза – косой стежок. Левое ухо будто гусеница объела. Оно получилось вдвое меньше, чем второе, и с зазубринами.

Даже у безумного обожателя кошек не повернулся бы язык назвать Якова Соломоновича красавцем. Возможно, некоторая харизма у кота имелась, однако по снимкам этого понять было нельзя.

– У него есть аккаунты в соцсетях? – неожиданно спросил Макар.

Бабкин поначалу даже не понял, о чем идет речь. Но судя по тому, как оживились Касимов и его сотрудницы, для них смысл вопроса был ясен.

– Мы хотели, хотели! – бойко сказала Оленька. – Валентин Михайлович запретил. Я даже телеграм-канал завела, только выложить ничего не успела.

– Вы хотели, – поправил Касимов. – Мне эта идея не понравилась. Чисто интуитивно.

– Между прочим, Валентин Михайлович, сейчас бы очень пригодилась помощь общественности! Когда в питерском музее кота унесли, помните, какой шум поднялся?

– К дьяволу вашу общественность! Именно что шум, и больше ничего.

Оленька и Касимов продолжили препираться вполголоса.

– Если бы аккаунт существовал, это сильно осложнило бы поиски, – заметил Илюшин. – Любители животных – страшные люди. Похитили бы кота и глазом не моргнули, если б решили, что таким образом его спасают. Был бы у нас круг подозреваемых в полторы тысячи человек…

– Это означает, что вы будете искать Яшу? – вскинулся Касимов. – Возьметесь за наше дело?

Бабкин понимал, что расценки Илюшин назвал Валентину еще по телефону. А значит, этот курчавый человек с залысинами соглашался выложить круглую сумму за возвращение старого больного кота.

«Ну талисман, – рассуждал Сергей. – Допустим. Мало ли на чем люди повернуты. Но тётки-то как убиваются – это ж смотреть страшно. Помешательство, ей-богу. И ведь у одной точно дети есть, она сына упомянула».

Он вспомнил, как таскал в ветклинику своих йорков. Маленькие подвижные песики ушли один за другим. Их смерть Бабкин переживал тяжело. Но то были собаки, не коты! Собака – друг человека. А что такое кот? Вонючка шерстяная. Да и в целом вещь в себе. По собаке всегда понятно, о чем она думает и что у нее на душе. А наличие души у котов вообще под большим сомнением.

– Согласился? – поинтересовался он у Макара, отведя его в сторону.

– Ага. Любопытное дело! Вор ведь шел прицельно за котом. Кому мог понадобиться этот инвалид?

– Вот мы и докатились до мышей, – констатировал Бабкин. – Сик транзит глория мунди. Что дальше?

Илюшин оживился:

– Контрабанда. Три ведра джунгарских хомяков незаконно переправлены через границу с Монголией. Шок, треш, контент «восемнадцать плюс». Но я поражен: ты знаешь латынь! Это цитировали в каком-то супергеройском фильме «Марвел»?

– Иди в пень, – сказал Бабкин и пошел курить на улицу, где уже дымила Людмила Марковна.

Но ему и самому было любопытно. Докурив и все обдумав, он вернулся в подвал с версией:

– Слушайте, а бывшие потенциальные владельцы кота не могли это провернуть? Те, что от него отказались?

Касимов отрицательно покачал головой:

– Они, кажется, уехали. Да, Оленька?

– Всё так, Валентин Михайлович. Они потому и не взяли Яшу. У них ребенок поступил в университет, и они решили…

Остальное Бабкин не слушал. Добросердечная Оля рассказывала о семействе, которое, подхватив баулы и своих стариков, переехало в Германию, а он внимательно пересматривал видеозапись кражи. М-да, вот и ставь камеры под потолком. Капюшон или кепка – и лица не разглядеть.

Он обернулся к Илюшину. Тот на диване пил чай с конфетами.

– Макар, я свяжусь с опером, который проверял камеры на улицах. Надо бы свежим взглядом посмотреть на «тойоту». Может, будут какие-то зацепки…

– Подожди, не торопись. – Илюшин зашуршал очередным «Мишкой на Севере». – Давай сначала проглядим запись с местных камер. Касимов говорит, они хранят съемку за последние сутки. Маловато, но лучше, чем ничего.

– А смысл?

– Вор знал о коте довольно много. Если он раньше не заходил в магазин, откуда такая осведомленность? Или он имеет отношение к сотрудникам – например, это знакомый Соломеевой, который ей за что-то мстит, – или его навел тот, кто бывал здесь раньше.

– Подожди, Соломеевой? – непонимающе переспросил Сергей.

– Людмила Марковна, – пояснил Илюшин. – Я побеседую с ними, а ты просмотри записи.



Однако ни беседа, ни изучение записей ничего не дали. Никто из клиентов не проявлял интереса к Якову Соломоновичу. И ни Оленька, ни Людмила Марковна, ни Касимов не смогли вспомнить людей, которые так сильно хотели бы их уязвить, что пошли бы на кражу.

– Ну, соседку я давеча обругала сволотой, – заявила Людмила Марковна. – А чего она курит в квартире? Весь дым у меня в гостях. Хожу прокуренная, как зэчка. А чтобы настоящие враги – такого нет. Мы люди маленькие, нам враги не положены.



На Касимова Илюшин насел плотно.

– Валентин, раз уж мы решили заняться поисками кота всерьез, без дураков, давайте откровенно поговорим. Жена знает о вашей любовнице?

Бабкин мигнул. Он готов был руку дать на отсечение, что про Касимова и его «Маргалит» Илюшин услышал впервые этим утром, чуть раньше, чем сам Сергей. Откуда сведения о любовнице?

Касимов потер залысину.

– Так-так-так, – озадаченно проговорил он. – Макар Андреевич, для возвращения Яши я на многое готов. Но вот заводить любовницу – все-таки нет. Мне жена дорога. Я ее, извините, люблю. Понимаю, это не препятствие для нормального левака. Тем более она в отъезде. Но нет.

Илюшин почесал переносицу.

– Ладно, мимо, – согласился он. – То есть вашей жене не за что мстить вам всерьез?

Вот наглец, мысленно ахнул Бабкин, на понт брал бедолагу!

– Мы с моей женой давние и близкие друзья, – засмеявшись, сказал Касимов. – И уж точно она не стала бы воровать магазинного кота, поверьте. Это надо быть немного психом.

– Немного психом, немного психом… – пробормотал Макар и вскочил. – Серёга, что с записями?

– По нулям, – лаконично отозвался Бабкин.

– По нулям так по нулям. Проверь, пожалуйста, сводку происшествий за сегодняшнее утро. Нет, подожди… Сейчас сколько, одиннадцать? Лучше за сутки.

– А ты куда?

– А я прошвырнусь.

Как далеко он собирается прошвырнуться, Макар не сообщил. Сергей наспех обустроил небольшое рабочее место в офисе Касимова и попросил кофе.

Он некоторым образом выкинул из головы, что они ищут кота. Задача была сформулирована иначе. Пропавший – Яков Соломонович. Рыжий, пожилой. Нездоров. Лицо и ухо изуродованы. Был увезен неизвестными почти сутки назад в белой «тойоте» с заляпанными грязью номерами, до сих пор не вернулся. Требований о выкупе не поступало.

Он связался с оперативником, помогавшим им в расследованиях. Таких оперативников у Бабкина было несколько, но Силаеву он доверял больше остальных. Тот обещал в течение часа прислать сводку происшествий по Москве.

Сергей иногда ностальгически вспоминал годы службы. Бегал в поту и в мыле, как савраска. Зато начальство ценило, и все было просто и понятно: выдали задание – выполняем. А потом явился Илюшин. Выдернул Бабкина, точно репку из насиженной грядки, и, считай, поставил перед фактом: теперь занимаемся частным сыском. Денег будет больше. Нервотрепки меньше.

«А минусы? – спросил Бабкин. – Кроме того, что потеряю приличную пенсию, ведомственную поликлинику и какие-никакие плюшки своей службы». «Минусы? – Илюшин широко улыбнулся. – Ну, основной минус – это я».

Тогда Сергей решил, что это глуповатое кокетство. Только с годами до него дошло, что Макар сразу был с ним честен. Просто в том возрасте у Бабкина не хватило опыта, чтобы с ходу оценить, с кем он имеет дело.

Да и ни у кого не хватило бы.

«Сколько мы уже работаем? – прикинул Сергей. – Впору справлять юбилей». Трижды он всерьез задумывался о том, чтобы бросить Илюшина к чертовой матери, пусть ищет себе другого напарника.

«Но не бросил же? Не бросил!»

Он неожиданно развеселился.

Из магазина донесся голос вернувшегося Макара.

«Что за идея с проверкой событий за последние сутки? Как Илюшин себе это представляет? Внимание-внимание, всем постам: на Войковской обнаружен рыжий одноглазый кот. Отпечатки лап совпадают с данными пропавшего. Срочно экспертов, бригаду медиков и большой шуршащий пакет».

Вспыхнул экран телефона. Силаев сбросил данные по происшествиям в Москве. Сергей открыл сводку.

Так, ДТП… Но без участия белых «тойот». Восемь наездов на пешеходов, причем ни одной машины – одни только самокатчики и курьеры, развозящие еду. Три жертвы в больнице с травмами. Драки, несколько стычек на рынках… На Ленинградском вокзале взяли двоих с крупной партией героина… Всё довольно стандартно. Можно даже сказать, пожалуй, что сутки прошли спокойно. А что по тяжелым? Неудавшийся суицид. Удавшийся суицид. Покушение на убийство, жертве шестьдесят, пьяная потасовка. Семейные драки…

Илюшин просунул голову в дверь:

– Что-нибудь есть?

– Когда разрешат отстрел самокатчиков, я первый куплю карабин, – рассеянно ответил Бабкин, листая сводку. – Один такой урод Машу с ребенком чуть не сбил пару недель назад. Оба-на! – Палец его застыл над экраном.

– Что такое?

– Труп в Битцевском парке. Найден утром. Молодой парень. На вид около двадцати пяти, одет в спортивный костюм. Опергруппа на месте, ждут следака.

От видимой расслабленности Илюшина не осталось и следа.

– Серёга, ищи выходы на следователя. Нам нужно увидеть тело.

Следующие полчаса Сергей провел на телефоне. Наконец облегченно выдохнул, обернулся к Макару и скомандовал:

– Все, выезжаем!

Тут же вспомнил – и чертыхнулся в сердцах: тьфу ты, они же сегодня безлошадные.

2

Сергей пытался восстановить ход мысли Илюшина. Вот человек, который унес чужого кота. Зачем? Вероятнее всего, чтобы потребовать выкуп. Ему было известно, что бедный инвалид очень дорог хозяевам. Но что-то пошло не так – аппендицит? или жертва, не вынеся потрясений, отдала богу душу? – и вот похититель кряхтит на больничной койке или тайком в ночи выкидывает бездыханное тело в мусорный бак. Единственной ниточкой к этому засранцу была белая «тойота». Именно поэтому Бабкин планировал идти традиционным путем: камеры, свидетели.

Илюшин с самого начала рассуждал иначе. Гордость не позволяла Сергею спросить: почему ты решил, что похититель кота попадет в уголовные сводки? Как ты догадался?

Поэтому он молча ломился через парк.

– Может, это и не наш фигурант, – вполголоса сказал Макар.

Илюшин следовал за Бабкиным по пятам. Пытаясь срезать путь, они выбрали по карте какую-то тропу, которая, начавшись широкой дорожкой, вскоре истончилась в мышиный хвост. Ветки лезли в глаза, под ногами то и дело возникала какая-то дрянь.

– Я прям как долбаный Марио, – пробормотал Бабкин, перепрыгивая через очередную собачью кучу.

Однако они успели вовремя. Эксперт только что закончил свою работу, и тело собирались погрузить в машину.

– Две минуты, – попросил Сергей.

Они с Илюшиным присели над трупом.

Парень лежал на спине под кустом орешника. Не старше тридцати. Бледный, с плохой кожей. Одет в темно-синюю куртку с капюшоном и спортивные штаны. На виске – неглубокая рана.

Илюшин смотрел не на лицо убитого, а на куртку. Затем поднял его правую руку, показал Сергею: тыльную сторону кисти пересекали свежие царапины.

– Кот оказался не так невозмутим, как нам рассказывали.

Бабкин выпрямился и оглядел поляну.

– Чего ищешь? – добродушно спросил следователь. – Может, помогу? Тело было закрыто большим мусорным пакетом, края прижаты ветками. Собака оттащила пакет, а ее хозяин позвонил нам. Ну вот, все тайны выдал. Теперь твоя очередь мне помогать.

– А сумка? – озабоченно спросил Сергей. – Сумка при нем была? Большая, с широкой полосой. Похожа на кошачью переноску.

Следователь пожал плечами:

– Не было. Но ты ж понимаешь: лежит он тут с ночи, а нам позвонили в десять утра. Сумочку-то могли и прибрать. А что в ней?

– Кот, – отчетливо сказал Илюшин и выпрямился.

– Извиняюсь?

– Рыжий кот, – повторил Макар. – Этот парень вчера утащил животное из ювелирного магазина. У него шерсть на одежде. Рыжая. Кот сидел в сумке.

Эксперт, пожилой, глянцево-лысый, с глубоко запавшими глазами, подошел ближе, прислушиваясь к разговору.

– Догадываюсь, что выглядеть я сейчас буду максимально глупо, – не лукавя, добавил Сергей, – но вообще мы ищем как раз этого самого кота. Сотрудники магазина его любят без памяти.

Следователь усмехнулся. «Докатились», – читалось на его лице.

– А чего, я вполне разделяю, – вдруг подал голос эксперт. – Дочка кошку взяла из приюта два года назад. До чего славная! Все к ней прикипели: и я, и жена. Если бы кто ее украл, я б своими руками шею свернул говнюку. Главное, посмотреть-то особо не на что. Но характер – золото! Прямо как у меня, хе-хе…

– Вань, на минуточку, – позвал следователь.

К нему подошел высокий молодой оперативник.

– Объясни товарищам диспозицию по нашему жмуру.

– А, ну диспозиция простая. – Тот потер красные от усталости глаза. – Значит, его притащили оттуда… – Он показал в сторону шоссе, шум которого доносился сквозь толщу деревьев. – Там ветки сломаны, кое-где его прямо по земле волокли, следы остались. Есть внятные отпечатки обуви, навскидку – сороковой и сорок второй размер. Похоже, что поучаствовали двое. Ну, логично: одному нести тяжело. Что еще… Николай Иванович, время смерти-то какое ставите? – Он обернулся к эксперту.

Тот пощипал верхнюю губу:

– Думаю, его убили вчера в промежутке с трех до семи вечера, точнее пока сказать не могу. Но тело находилось не здесь. В лес его привезли часов десять назад. Сколько это получается? Часа два-три ночи… Заморозков не было, температура сильно не падала, так что тут я отвечаю довольно уверенно. Вот с орудием убийства мне пока неясно. В сечении это квадрат, примерно сантиметр на сантиметр. Удар несильный, но височек-то у нас – место тонкое, уязвимое. Товарищу хватило.

– Молоток какой-то миниатюрный? – предположил Сергей.

– Пока не знаю.

Следователь встрепенулся:

– Жмур-то у нас проходит как опознанный!

– И молчишь! – укоризненно сказал Бабкин.

– Радуйся, что вообще вспомнил.

Паспорт лежал у убитого во внутреннем кармане куртки. А кроме паспорта – документы на белую «тойоту». Илья Сергеевич Габричевский, двадцать шесть лет, прописан в Москве.

– А может, ему твой ювелир и проломил голову? – задумчиво сказал следователь и повернулся к эксперту: – Слышь, Николай Иваныч? Ты нам случайно дело раскрыл!

– Премию мне за это, – отозвался эксперт. – Когда ж я успел, такой резвый?

– Ты же сам сказал, что убил бы вора, если бы твою кошку украли. Ну вот!

– Только убили Габричевского вчера, а ювелир выплясывал перед нами, чтобы мы согласились взяться за дело, сегодня, – заметил Бабкин.

– Для отвода глаз!

– Всё может быть. – Сергей не стал спорить. – Я тебе сброшу адреса-пароли-явки. А ты мне скажи вот что: когда вы собираетесь ехать на осмотр его хаты? – Он кивнул на труп.

3

Следователь пообещал, что свяжется с частными детективами, если в квартире Габричевского обнаружится рыжий кот. Ни Бабкина, ни Илюшина это не устраивало, и после долгих переговоров, в процессе которых Бабкин льстил, упрашивал, напоминал о цеховой солидарности и намекал на вечную благодарность, решено было, что сыщикам выделят тридцать минут на осмотр квартиры после оперативников. «Получаса с вас хватит за глаза, – сказал следователь. – Проверите, там ли ваш хвост, и выметайтесь». Мужик он был, несомненно, вредный и не упускающий случая показать, кто здесь власть, а также напомнить лишний раз, что, пока одни в поте лица расследуют убийства, другие ищут чужих кошечек.

Сергей понимал, что ссориться с ним нельзя. Спасибо, что согласился впустить их в квартиру Габричевского. Мог бы упереться рогом и пойти на принцип. Хотя что ему пользы с того принципа? Но многие бывшие коллеги Бабкина считали, что сунуть палки в колеса частным детективам – дело богоугодное. Однако насмешливо-пренебрежительное отношение следователя его глухо раздражало. «Ну ищем кота, и чего? – мысленно спрашивал он. – У тебя этот кот карася украл из тарелки, что ты никак уняться не можешь?»

Самое противное, что с точки зрения Бабкина следователь был совершенно прав. Тот действительно занимался серьезным делом. А Бабкин с Илюшиным – ерундой. Да еще и высокооплачиваемой, что парадоксальным образом делало положение намного хуже.

В общем, Сергей был на взводе.

А вот с Илюшина все насмешки скатывались как с гуся вода. На обращение «Эй, кошатники» Макар просто взглядывал рассеянно, улыбался в ответ, и сразу становилось ясно, что мысли его заняты другим, а на собеседника он реагирует механически. Когда Сергей заметил, что следователя это выводит из себя, ему стало значительно легче.

Наконец сыщиков впустили в квартиру. Оперативник, которого оставили при них надзирающим, примостился на табуретке в кухне и уткнулся в телефон.

– Тебя следак не достал своим тухлым юморком? – вполголоса спросил Сергей у Макара.

Илюшин поднял на него озадаченный взгляд:

– Следак? А что, он много шутил?

Бабкин не выдержал и засмеялся. Пока в него летели шишки, пока следователь лениво поплевывал ему на ботинки, не скрывая издевки, Илюшин пребывал в невидимой хрустальной сфере. В которой до него не доносилось ни звука. А кто ему обеспечил эту хрустальную изоляцию? Правильно: тот, кто договаривался с самодовольным хмырем, упрашивал пустить их в квартиру, сносил его подколки и вежливо улыбался в ответ.

– Да пофиг на него! – Бабкин неожиданно пришел в хорошее расположение духа. – Пошли осмотримся. Время поджимает.

Кота в квартире не оказалось. Не было и сумки, в которой его утащили из магазина. Илюшин отправил паспортную фотографию Габричевского в «Маргалит», и Оленька без колебаний опознала похитителя.

По крайней мере, они были на верном пути.

Квартира выглядела как комната подростка лет шестнадцати. «Бардак, чипсы и светомузыка», – охарактеризовал ее Сергей, под светомузыкой подразумевая огромное количество разнообразной техники. Компьютер, колонки, великолепное рабочее кресло, стереосистема…

На столе мягко светился огромный серебристый монитор. Илюшин уважительно посвистел:

– Интересно, чем покойный зарабатывал на жизнь?

Пока Бабкин ползал на брюхе, изучая пространство под шкафами и диваном в поисках кота, Макар разбирался с записями Габричевского.

– Слушай, наш фигурант – писатель! – известил он. – Цитирую: «Жан запустил руку в ее трусики и нащупал нечто неожиданное…»

– Нас отсюда выставят через пятнадцать минут, – прокряхтел Бабкин. – А ты все по чужим трусам шаришься. – Он поднялся и отряхнул джинсы: – Какого лешего, Макар? Что ты делаешь?

Илюшин быстро фотографировал на смартфон экран монитора.

– Нас, как ты справедливо заметил, скоро погонят в шею. А Габричевский перед уходом не закрыл вкладку с переписками в Ватсапе. Что очень мило с его стороны… Телефон нам никто не даст, а пока ты пробьешь его последние разговоры, пройдет не меньше суток. Проще сделать так… – Макар щелкнул мышью на очередное имя, открыл номер контакта и сфотографировал.

Закончив, он переключился на другое окно.

– Смотри: здесь открыто восемь файлов, каждый – с новым текстом. Шесть из них порнографические. – Он снова щелкнул мышью. – Вот сайт, на котором Габричевский публиковал свои опусы. Похоже, ему даже что-то за это платили.

– А про котов там ничего нет? – поинтересовался Бабкин.

– Нет. В общем, по-прежнему непонятно, чем Габричевский зарабатывал на жизнь и зачем стащил Якова Соломоновича.

На столе валялась раскрытая книга. «Разящий меч Антареса», – прочел Сергей. На обложке мускулистый воин в латексных трусах боролся с чудовищем. Автор книги, некто Десницкий, внешне напоминал Габричевского, если верить фотографии над аннотацией.

В дверном проеме возник оперативник:

– Тут просили предупредить, что у вас осталось пять минут.

– Давай-ка еще раз квартиру осмотрим на всякий случай, – решил Макар. – Точнее говоря, осматривать будешь ты. А я буду читать тебе начало рассказа «Морское искушение». «В тот вечер жена рыбака Тюнь-Иня, оставшись одна, призвала заклинанием морского дьявола. Он явился, разгоряченный ее зовом, с длинными извивающимися щупальцами…»



На пути к метро Бабкин и Макар спорили, принадлежали щупальца морскому дьяволу или же он принес их с собой.

– Ты к женщине приходишь не с пустыми руками же, так? – втолковывал Сергей. – Несешь вино, допустим, конфеты, нарезку сыра-ветчины, тортик какой-нибудь приличный…

– До чего у тебя, Серёжа, прожорливые были бабы! – осуждающе заметил Илюшин. – По-твоему, морской дьявол собрался кормить жену рыбака щупальцами? Заглянул по дороге в «Дары океана», взял на пробу пару-тройку кило и несет ей в полосатом черно-белом пакете «Марианна»?

– Сначала обжарил бы их в оливковом масле, потом слегка припустил в томатном соусе, сверху горсточку риса… Специи, само собой…

– То есть слова «тентакли» и «хентай» тебе ничего не говорят?

– «Хендай», – поправил Сергей.

– До чего же ты невежествен, мой замшелый друг, – с печалью сказал Илюшин. – Подъем. Нам на следующей.

При выходе из метро у Бабкина пискнул телефон.