— Не за что.

Настя мялась, не решаясь еще что-то спросить. Спросить ей хотелось, это было заметно.

— Первая электричка пойдет в начале второго. Во сколько точно, не помню.

Девушка наклонилась, сорвала травинку и, не поднимая глаз, прошептала:

— Ваша подруга сама утонула?

— В каком смысле? — удивилась Катя.

— Ну… Это был несчастный случай?

— Разные слухи ходят, — Катя, вздохнув, неодобрительно покачала головой. — Я обычно сплетни не слушаю. Закончится следствие, узнаем. Найдешь обратную дорогу?

— Найду.

У калитки поселка Катя обернулась. Настя успела дойти до берега и сидела в траве. На Катю она не смотрела, глядела на воду.

* * *

— Это Борис, — представилась трубка. — Я вас ни от чего не отрываю?

— Не отрываете, — заверил Тихон. — Здрасте.

— Здравствуйте. Мы с Кирочкой подумали… Нам бы хотелось сходить на могилу… Лика где похоронена?

— Здесь. На кладбище около дачи. И Всеволод Сергеевич там же.

— А дача у вас?..

Тихон объяснил, как проехать, и предложил:

— Я вас встречу и провожу.

— Спасибо. Мы в выходные приедем. В другие дни я не могу, работаю. Вас это не затруднит? — забеспокоился родственник.

— Нисколько не затруднит, — успокоил Тихон. — Я пока здесь живу.

— Тогда, если не возражаете, в субботу.

— Хорошо.

В субботу так в субботу. Тихону, в отличие от Бориса, на службу ходить не надо, для него все дни выходные.

Тихон сунул телефон в карман, поднялся в кабинет тестя. Ноутбук открывать не стал, сел в компьютерное кресло и уставился в окно.

Аслан купил дом, когда-то принадлежавший агроному, у которого соседи брали крысиный яд…

Тихон понятия не имел, как зовут рабочего-азиата, который часто попадался ему в поселке. Лицо было знакомое, и он с рабочим здоровался. Впрочем, по поселку Тихон ходил нечасто, и здороваться приходилось редко.

Но когда Александра зло и неохотно описывала ему, как Лика едва не наехала на ребенка, он сразу понял, о ребенке какого рабочего-азиата идет речь.

День тогда был хмурый, дождливый. Работа двигалась плохо, он с неудовольствием смотрел на холст, когда расслышал, что снизу доносятся злые голоса.

Злые голоса его сильно удивили. Он не припоминал, чтобы Лика когда-нибудь переходила на крик.

— Ты всегда ко мне цепляешься! — кричала Лика. — Не хочешь у меня работать, не работай! Строишь из себя святую, а на самом деле!..

— Бессердечная ты! — шипела Александра.

— Не твое дело! Ты мне никто!

Женщины одновременно увидели спускающегося по лестнице Тихона и замолчали.

Александра налила ему и Лике чай, Лика вежливо поблагодарила.

Его родители ссорились часто и самозабвенно. Мама кричала, швыряла вещи, папа вяло огрызался. Иногда молча одевался и уходил из дома, грохнув дверью.

Ссоры ничего не значили. Папа возвращался через полчаса, насмешливо чмокал маму в нос, а она виновато тыкалась ему в плечо.

— Что случилось? — спросил Тихон, когда Александра ушла.

— Ничего, — удивилась жена. — Что ты имеешь в виду?

— Ты так кричала, что наверняка перепугала всю улицу.

— Ерунда, — весело засмеялась Лика. — Не обращай внимания.

Жена, отставив чашку, побежала к лестнице, но он успел заметить, что она заплакала.

Черт его знает, почему он тогда попытался выяснить, что произошло, у жены с Александрой. Он в то время мало думал о Лике и торопился к Насте.

С Александрой удалось поговорить на следующий день.

Тогда он и узнал, в чем заключалась несостоявшаяся авария, после которой жена рыдала в машине. Еще узнал, что пожилая женщина, выдернувшая ребенка из-под машины, ночью умерла от сердечного приступа. В том, что приступ был вызван пережитым стрессом, Александра не сомневалась. Еще Тихон узнал, что женщина была матерью рабочего-узбека.

В общем-то, в произошедшем никто не был виноват. Он не сомневался, что Лика соблюдала правила движения, она никогда их не нарушала. Если кто и был виноват, то, скорее, бабушка, не уследившая за внуком.

Лика не была виновата, но Тихон, подкараулив узбека у магазина, попытался всучить ему сто тысяч, полученных за две недавно проданные небольшие картины.

Денег узбек не взял. Он смотрел мимо Тихона и сжимал бледные сухие губы.

Тихон после этого долго чувствовал себя идиотом.

Солнце выползло из-за рамы, засветило в глаза.

В комнате было жарко. Тихон встал, открыл окна настежь. Вяло подумал, что стоит включить кондиционер, но снова опустился в кресло, зажмурив глаза от солнца.

Прошлой осенью тесть приглашал узбека укрепить край крыльца. Парень работал, когда Тихон и Лика приехали на выходные. Еще он что-то делал тогда в кухне. Им удалось сеть за стол, только когда рабочий ушел.

Получалось, что и достать яд, и подсыпать его в коньяк возможность у Аслана была. Яд мог остаться где-нибудь в сарае от прежних хозяев. А проникнуть летом в дом больших проблем не составляло, там всегда были открытые окна.

Непонятно только, зачем ему это было нужно. Парень не производил впечатления мстительного идиота.

К тому же для женщины яд лучше подсыпать в сахар, а не в коньяк.

Версия не казалась реалистичной, но отбрасывать ее Тихон не стал.

Черт его знает… Восток — дело тонкое.

Аслан не взял денег, но отомстил, увидев Лику одну на пруду?..

Тоже сомнительно. Но и эту версию отбрасывать не стоит.

Из окна донесся шум поезда. Первая электричка после перерыва. Если Настя еще здесь, сейчас должна уехать.

Странно, ему казалось, что он самозабвенно любит Настю, а сейчас ее было совсем не жаль. Ему казалось, что он совсем не любит Лику, но жену он постоянно жалел.

Он ее любил, только не понимал этого.

Тихон встал, задернул занавеску, чтобы солнце не светило на экран, и открыл ноутбук. Что-то мешало хорошо видеть экран. Он не сразу понял, что это слезы. Когда он плакал в последний раз, Тихон не помнил.

* * *

Миша стоял за калиткой, прижавшись к кустам сирени.

— Сфоткал? — оглянувшись, деловито спросила Катя.

Муж молча протянул ей телефон.

Снимков было много. Катя выбрала один из тех, где они с Настей обходили поселок.

— Зачем тебе это? — недовольно спросил Миша.

— Надо!

— Катя! — он дернул ее за плечо. — Что ты хочешь делать с фотками?

— Еще не знаю.

Вообще-то, она уже знала. Прежде всего нужно выбить из Аслана, куда он возил Лику перед майскими праздниками.

— Ты всерьез полагаешь, что девчонка могла утопить Лику?

— Вряд ли, — признала Катя. — Но она могла кого-нибудь нанять. Она влюблена в Тихона по уши. Ты не представляешь, как мне ее жалко!

— Поделись с Иваном. Помогать полиции гражданский долг каждого, — пошутил он.

— Пока не хочу. Миш, мне правда ее жалко. Похоже, Тихон ее бросил.

Катя сунула телефон мужа в карман шорт, достала свой, набрала Аслана и через несколько секунд быстро заговорила в трубку.

— Аслан, привет! Мне нужно тебе кое-что сказать! Прямо сейчас. Ты где?

— Говори. Я тебя слушаю. Внимательно.

Слушать ее он желанием не горел.

— Мне нужно кое-что тебе показать. Пожалуйста, Аслан. Я отниму у тебя две минуты.

— Через пять минут подойду к магазину, — после небольшой заминки согласился Аслан.

— Отлично! — обрадовалась Катя и зашагала по дорожке. — Мишенька, не обижайся, я одна с ним поговорю.

— О чем? — зло спросил муж.

— Сначала поговорю, потом расскажу!

Около лица закружила муха. Катя махнула на нее рукой, но муха не отставала.

— Сейчас только я знаю, что ты дурочка, а теперь все будут знать.

— Миша… — Катя резко остановилась. Муж едва на нее не налетел. — Лику убили, понимаешь? Делать вид, что ничего не произошло, это просто… подлость какая-то.

— Никто не делает вид, что ничего не произошло!

Миша злился, Катя виновато тронула его за руку.

— Если у тебя есть подозрения, поделись с Иваном.

— Когда будут настоящие подозрения, поделюсь. Как ты думаешь, почему Тихон бросил Настю?

— Понятия не имею!

— Миш, если ты сам следишь за Тихоном, это нормально, да? А когда я…

— Я за тебя боюсь, Кать, — перебил он. — Правда. Это может быть опасно, понимаешь? Это не женское дело.

— Я буду докладывать тебе о каждом шаге. Обещаю.

Катя, вздохнув, снова пошла по дорожке. У развилки муж свернул к дому. Он шел не оборачиваясь. Злился на Катю.

Она портит ему отпуск.

Аслан уже стоял у крыльца магазина. Катя, подойдя к нему, молча достала Мишин телефон, показала фото Насти.

Аслан равнодушно посмотрел и отвернулся.

— Лику убили, — убирая телефон, вздохнула Катя. — Иван об этом не распространяется, но я знаю, что убили. Мне он об этом сказал.

Глаза у Аслана были красивые, с длинными ресницами. Странно, что она раньше этого не замечала.

Красивые глаза были непроницаемы.

— Я Лику бог знает с каких лет знаю. Знала. Мы ссорились, мирились… У нее впереди была целая жизнь, а кто-то ей эту жизнь прожить не дал. — У уха зажужжал комар, Катя хлопнула себя по уху. — Я хочу, чтобы мерзавец, который это сделал, сидел в тюрьме. Помоги мне.

— Ты думаешь, мерзавцы, которые совершают преступления, все сидят в тюрьмах? — Аслан улыбнулся. Глаза у него перестали быть безучастными, они сделались насмешливыми.

Зубы у него были белые и ровные. Можно позировать для рекламы зубной пасты.

— Нет, я так не думаю, — признала Катя.

— Они редко сидят в тюрьмах, — Аслан перестал улыбаться. — Лика попросила меня забрать ее в десять. Я подъехал, она через пять минут вышла. Поехали в Москву. Стояли около художественного училища. Я тогда не знал, что это училище, потом по поисковику посмотрел. Вышел ее муж…

— Тихон, — подсказала Катя.

— Его возле училища девушка ждала. Долго, минут двадцать. Ходила туда-сюда по тротуару.

— Эта девушка? — Катя потрясла телефоном.

— Эта. На ней плащ был длинный. Дождик моросил, но она капюшон не поднимала. Ликин муж вышел, сел с девушкой в машину. Я хотел поехать следом, но Лика сказала, чтобы ехали домой. Она очень бледная была, я боялся, в обморок упадет.

Аслан замолчал.

— А потом? — поторопила Катя.

— На следующий день она меня нашла и расплатилась. В тот день забыла.

Из магазина вышла пожилая женщина. Аслан и Катя вежливо поздоровались.

Когда Катя от женщины перевела взгляд на Аслана, глаза у него снова были безучастные.

— Больше я ничего не знаю, — не глядя на Катю, сказал он и зашагал к выходу из поселка.

— Спасибо, — поблагодарила она.

Скорее всего, Аслан этого уже не слышал. Он шел быстро.

* * *

Обычно работа помогала привести мысли в порядок. Тихон посмотрел на холст, на кисти. Трогать их не стал, сел на плетеный стул. Тот был шаткий, ему нередко казалось, что он способен раздавить его своим весом. Впрочем, он редко садился на этот стул, на нем любила сидеть Лика, наблюдая за его работой. Раньше любила. Потом почувствовала, что работать ему нравится в одиночестве, и перестала надоедать своим присутствием.

Почему он считал ее капризной?.. Она была чуткой и умной.

Она не могла не понимать, что он совсем ею не интересуется, а он не успел сказать ей, как сильно она ему нужна.

Тихон зажмурил глаза, чтобы слезы не потекли снова. Когда открыл, заметил Михаила. Сосед быстро шел к дому.

Неожиданно он вспомнил, как весной, работая на веранде, видел, как Лика, стоя у забора, разговаривает с Михаилом.

День тогда был теплый, солнечный, но земля под ногами еще не просохла, и Лика стояла в резиновых сапогах.

Листьев на кустах еще не было, зеленела только трава.

Слов Тихону слышно не было, но показалось, что жена с чем-то пристает к соседу, а Михаилу хочется поскорее от нее отвязаться.

Тихон вскочил с шаткого стульчика и, подойдя к окну веранды, закричал:

— Миш! Миша!

Михаил обернулся, нехотя пошел к забору, к тому самому месту, где весной стоял с Ликой. Впрочем, в других местах стоять у забора возможности не было, к штакетнику с обеих сторон примыкали кусты.

Тихон быстро сбежал со второго этажа.

— Миш, вспомни. Ты в апреле разговаривал с Ликой на этом месте. Не помнишь, о чем она тебя спрашивала? Вы с ней долго стояли.

Тот разговор длился минут двадцать, не меньше. Тихона тогда это удивило, обычно Михаил болтливостью не отличался. Лика могла подолгу беседовать с Катей, а с Михаилом обычно только здоровалась и перекидывалась ничего не значащими словами.

Еще Тихона тогда удивило, что лицо у жены, когда она отходила от забора, было угрюмое. Собственно, поэтому он тот случай и помнил. Обычно вид у Лики был беззаботный, пустой.

— Помню, — подумав, нахмурился Михаил. — Она про одну бабу спрашивала. Тетка меня у магазина остановила. Я с ней работал когда-то.

— Где работал? — не понял Тихон.

— Я в городе на станции «Скорой помощи» работал, пока Катю не встретил.

Городом местные называли ближайший районный центр.

— Эта женщина тоже на станции работала. Медсестрой. Я не помню ни как ее зовут, ни как фамилия. Я ничего про нее и не знал никогда, я вместе с ней ни разу в одной бригаде не был. Я бы ее даже не узнал, если бы она со мной не заговорила. А Лика пыталась что-то про эту бабу у меня выяснить.

— Что за баба? — перебил Тихон. — Из нашего поселка?

— Черт ее знает. В тот раз она в нашем магазине была, еще пару раз до этого я ее видел.

— Как выглядит?

Михаил пожал плечами.

— Лет сорок пять — пятьдесят. Обычная, как все. Тихон, если бы тот разговор мог навеять какие-то… — Михаил помялся, — идеи, я бы тебе сам все рассказал.

— Если еще встретишь ту женщину…

— Если встречу, постараюсь не упустить. Тихон, я все понимаю.

Ничего он не понимал. Тихон сам себя начал понимать только сейчас.

Снова подниматься наверх желания не было, хотелось чая, крепкого, горячего, но внизу возилась Александра, и Тихон снова уселся у мольберта.

Лика интересовалась женщиной сорока пяти — пятидесяти лет…

Перед Новым годом тесть, виновато улыбаясь, сообщил:

— На праздниках я хочу познакомить вас с одной дамой…

Это было недели за две до Нового года.

Это было, когда они в последний раз приехали к живому тестю.

Предложение отца Лике решительно не понравилось.

— Новый год — семейный праздник, — нервно напомнила она и засмеялась.

— Вот именно, — кивнул тесть.

Тихону тогда не было дела ни до жены, ни до тестя. Ему хотелось встретить Новый год с Настей, он знал, что той без него будет одиноко, и мучился оттого, что не решался ничего изменить.

— Тихон, я ухожу! — крикнула снизу Александра.

— До свидания! — крикнул Тихон. — Спасибо.

Обедать он не стал. Заварил крепкий чай, но сделал только пару глотков. Ему больше не хотелось чая. Ему ничего не хотелось.

* * *

Михаилу нравилось смотреть на жену. Просто так смотреть, особенно когда надо было подумать.

Сейчас подумать было необходимо. Смерть соседки горем для него не была, но понимать, что он может что-то сделать для того, чтобы возможный убийца был пойман, и не делает этого, было неприятно. Он невольно чувствовал себя виноватым, а быть виноватым ему не нравилось.

Катя заразила его сыскной деятельностью.

Жена сидела на стуле, закинув руки за голову. Думала. Она всегда размышляла в такой позе, когда у нее не сразу решались ее компьютерные задачки.

В фирме, где она работала, коллектив был мужской, и это доставляло Михаилу лишнюю головную боль. Он ее ревновал и ничего не мог с этим поделать.

— Ты дурак, — объясняла ему Катя.

Михаил и сам знал, что оснований для ревности нет, но все равно предпочел бы, чтобы она была домохозяйкой и ждала его на кухне, пока он зарабатывает деньги.

— Позвоню в Израиль, — жена поискала глазами телефон, взяла его с соседнего стула и положила на стол, набрав номер.

Михаил поднялся с дивана, сел поближе.

— Привет, Катюша, — послышался голос тещи.

Когда «Скорую» вызвали на дачный участок, смена заканчивалась. Он тогда сильно устал, день был беспокойный. Стоявшая много дней жара мучила даже молодых, а для стариков казалась нестерпимой, и вызовов было много.

Потом он пугался, что мог бы не поехать, до конца смены оставалось всего несколько минут.

Он поехал и встретил свою судьбу.

В трубке послышался голос сына.

— Ты бабушку и дедушку слушаешься? — улыбаясь, строго спросил Михаил.

Он догадывался, что в его строгость Слава не верит.

— Мы отлично ладим! — засмеялась теща.

Видимо, громкую связь включила не только Катя, ее мать тоже.

Будущая теща неудачно упала с крыльца. На первый взгляд переломов не было, но сделать рентген следовало обязательно, и он отвез женщину в больницу. С ней поехала дочь.

Потом ему казалось, что он с первой минуты понял, что Катя его судьба.

Наверное, это было не так, потому что он, переодевшись, сначала посидел в собственной машине, и только потом, вздохнув, отправился проверить, что показал рентген. Еще не из-за Кати отправился, хотел убедиться, что не ошибся в диагнозе.

В диагнозе он не ошибся, переломов у пациентки не оказалось, и он предложил женщинам довезти их до дома.

Будущая теща пыталась всучить ему деньги, и его это тогда сильно разозлило.

Девушка молча сидела рядом, когда он вел машину. У нее был красивый профиль, ему хотелось коситься на него, и он с трудом себя сдерживал.

— Мам, у меня к тебе секретный разговор, — объявила Катя и потребовала: — Соберись и вспоминай! Что могло быть такое, что дает Ивану основания считать, что убийство Эллы заказное?

— Боже мой! Это еще что за чушь!

Голос тещи теперь звучал без посторонних шумов. Она послушалась Катю, выключила громкую связь. У них дамские секреты.

— Иван обычно не говорит чуши, ты же знаешь!

— Почему он решил, что убийство заказное?

— Если бы я это знала, я бы у тебя не спрашивала. Мамочка, пожалуйста, вспомни!

— Послушай… Иван хороший мальчик, но профессия всегда накладывает отпечаток. Подозрительность — свойство всех полицейских.

— Мама!

— Я тебя уверяю, что никаких особых секретов у Эллы быть не могло. Она не занималась никакими журналистскими расследованиями. Писала всякую глупость и безумно радовалась, что ее печатают. Надоедала мне советами пить травяные чаи. А у меня бабушка была травница, я про чаи побольше Эллы знаю. Сама она, кстати, никаких трав не собирала, предпочитала кофе.

— Мама, напряги память!

— Из-за тебя я теперь ни о чем другом думать не смогу, — пожаловалась теща. — Единственный Эллин секрет, который я знаю, это то, что она продолжала любить Павла, даже когда вышла замуж. Этим секретом она со мной не делилась, но мне кажется, что я не ошибаюсь. Из-за этого мне всегда Всеволода было жаль. Он любил Эллу. Он так на нее смотрел!.. Но в целом семья их казалась счастливой.

— Если что-нибудь вспомнишь…

— С твоими предположениями можно сна лишиться!

— Это не мои предположения, Ивана. Вспоминай, мамочка. Пока!

Катя положила телефон на стол.

— Когда ты успела побеседовать с Иваном? — проворчал Михаил.

Вот ведь проклятие! Оснований нет, а ревность есть.

— Когда ждала тебя на пруду. Мишенька, мне нравится, что ты меня ревнуешь.

— А мне нет!

Катя протянула руки, погладила его по лицу.

А он неожиданно подумал, что того, кто лишил ее подругу возможности жить, радоваться и печалиться, нужно найти. Хотя бы попытаться. Сделать это нужно не для Лики, для себя. Чтобы потом затаенное чувство вины не мешало собственному счастью.

— Мама права, — пробурчал он. — С тобой можно сна лишиться.

— Терпи, — засмеялась Катя. — Я такая, какая есть.

Он поцеловал тонкие пальцы. Те, несмотря на жару, были прохладные.

13 июля, четверг

Ночью шел дождь. Капли стучали по подоконнику, создавали впечатление мрачной унылой осени. Впечатление было обманчивое, прохлады дождь не принес, влажность жару только усилила.

Браться за кисти не хотелось. Тихон постоял у холста, закурил.

На мокрых листьях яблони сверкали солнечные блики.

Стукнула калитка. Он подошел к перилам, поздоровался с Александрой. Снова посмотрел на холст и спустился вниз.

— Кто-то вчера свежие цветы на могилу принес. — Александра достала из холодильника картошку, принялась чистить.

Тихон терпеть не мог каш и иных гарниров, кроме картофеля, не признавал. Александра каким-то чудом это угадала, хотя он не делился кулинарными пристрастиями ни с ней, ни с Ликой.

— Белые розы. Хороший букет, дорогой.

Александра ходит на могилу Лики, а он нет.

Его не тянет на кладбище. Он знает, что жену там не найдет.

Он нигде ее не найдет и не сможет попросить прощения.

— Как вы думаете, кто? — Тихон сел за стол.

Александра молча пожала плечами.

Павел, решил Тихон. Кроме него, носить цветы на могилу Лики некому.

Зазвонил телефон, он успел подняться к оставленному у холста аппарату прежде, чем вызов прекратился. Ответил Павлу.

— Тихон, я могу перечислить тебе дивиденды за прошлый квартал. Не целиком, часть. Я должен отправить на счет Лики, но часть могу перебросить со счета на счет. Это дело обычное. Сумма небольшая, но даже это лучше, чем ничего.

— Не надо, — отказался Тихон. — Спасибо, но не надо.

— Если ты думаешь, что это грозит мне неприятностями…

— Не надо! Павел Викторович, вы принесли вчера цветы на могилу?

Мокрые листья яблони просыхали на глазах.

— Я, — почему-то не сразу ответил Павел. — Мы с Ольгой Петровной. Ольга раньше с нами работала, в прошлом году на пенсию вышла. Они с Всеволодом дружили. Мне даже казалось, что их связывали некие романтические чувства. Она была на похоронах Всеволода, невысокая такая, в очках.

На соседском участке мелькнула Катя. Фигура у соседки была отличная, голубые шорты открывали длинные стройные ноги.

— Не помню, — Тихон прошелся по веранде.

— Я иногда с ней перезваниваюсь. Сказал, что Лика погибла, она попросила сводить ее на могилу. Она Лику знала. Не так тесно, как я, конечно, но знала. Девочка на наших глазах росла.

— Дайте мне ее телефон, — попросил Тихон.

— Сейчас сброшу. — Павел опять ответил не сразу. — Точно не хочешь, чтобы я тебе деньги перечислил?

— Точно, — заверил Тихон.

Телефон тренькнул через пару секунд, Тихон набрал присланный Павлом номер и, услышав женский голос, торопливо заговорил:

— Меня зовут Тихон, я муж Лики… Мне ваш телефон дал Павел Викторович.

— Примите мои соболезнования.

Катя опять мелькнула среди деревьев, поднялась на крыльцо. Тихон хотел ей кивнуть, но она не смотрела в его сторону.

* * *

Женщину, которая заговорила с ним весной и о которой расспрашивала Лика, Михаил увидел, подходя к очереди за фермерским молоком.

Весной она стояла в очереди в магазине и весело ахнула, когда Михаил зашел туда.

— Миша! Как жизнь? Сто лет тебя не видела!

Эту медсестру с их станции «Скорой помощи» он и до этого несколько раз встречал в поселке. И каждый раз она ему радовалась как старому другу.

Другом ей Михаил не был. Он даже не знал, как ее зовут.

Потом то, что он ничего о тетке не знает, пришлось сто раз повторить Лике.

Женщине было пятьдесят плюс-минус. Невысокая, кругленькая. С нее можно было бы писать портрет классической доброй бабушки, если бы не сильно накрашенные короткие ресницы. Толстые от туши ресницы лет ей не уменьшали, а портили сильно.

Сейчас она стояла в голове очереди. Пока он подходил к небольшой толпе у газели, из багажника которой суетливая девушка подавала покупателям молоко и творог, продавщица как раз занялась его бывшей коллегой.

Вставать в очередь Михаил не стал, отошел к забору поселка, отступил к кустам. Женщина по сторонам не смотрела. Сложила покупки в рюкзак, надела его на спину, подошла к прислоненному к дереву велосипеду и поехала в сторону деревни.

У него велосипеда в этот раз не было. Но он вовремя вспомнил, что у него есть телефон, и успел сделать несколько снимков.

Очередь была небольшая, но он нетерпеливо переминался, пока не получил наконец свои молочные продукты.

Женщина при встречах каждый раз ему радовалась, но ни разу не спросила, что он делает в этом поселке.

Когда он работал в «Скорой», она знала, что он снимает квартиру. Как-то раз спросила, сколько он платит, и уговаривала посмотреть жилье, которое сдают какие-то ее знакомые. Квартира Михаила устраивала, и от поисков новой он отказался.

Еще он помнил, что женщина часто мурлыкала себе под нос какие-то старые мелодии. Меломаном он был плохим, но понять, что поет она хорошо, даже его музыкального слуха хватало.

— Катя! — крикнул он, торопливо дойдя до участка.

Сунул покупки выскочившей из дома жене и показал фото садящейся на велосипед тетки.

Катя с недоумением посмотрела на экран, потом на него.

— Знаешь ее? — поторопил Михаил.

— Встречала в поселке. Кто это? — от удивления глаза у Кати сделались круглыми.

— Работала со мной на «Скорой». Лика весной меня о ней расспрашивала. Но я про эту даму ничего не знаю. В лицо помню, и все. Катя, деревенские ходят в наш магазин?

— Ходят, — уверенно кивнула жена. — У нас продукты лучше. И дешевле. Мама с папой раньше в деревенский магазин ходили, а когда хозяин там сменился, люди оттуда стали в наш магазин ходить.

— Она сейчас уехала в сторону деревни. Молоко купила и уехала.

Катя с продуктами в руках поднялась в дом, Михаил пошел за ней.

— Что Лика хотела про нее узнать?

— Я сказал, что работал вместе с этой бабой. Сказал, что на вызовы никогда с ней не ездил. Я даже не помню, как ее зовут! — Михаил поморщился. — Лике хотелось выяснить, замужем ли эта тетка и сколько получает. Я не знал, как от нее отвязаться. В смысле, от Лики.

Катя убрала молоко и творог в холодильник. Села на диван, закинула руки за голову.

Если она в такой позе думает, сидя в офисе, мужики-коллеги должны переставать смотреть в дисплеи.