Ана Ашлинг

Дремлющий дом

© Ашлинг А., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Глава 1

Дормер-хаус

Дорогая Джулс,
Прости за этот старомодный жест, но здесь совершенно нет никакой связи. Ощущение, что я застряла во временах Первой мировой.
Все счета просрочены, электричество вернут только в понедельник, и меня ждет «веселенький» уикенд в старом доме, полном призраков прошлого и пыли. Никакого кабельного, никакого интернета, сотовый уже сдох, и скоро умру со скуки и я.
Джулс, дорогая, умоляю тебя, приезжай в Дормер-Хаус и составь мне компанию, пока я не разберусь с бумагами.
Здесь, конечно, уныло, в доме ничего нет, кроме безделушек и древних ковров, поеденных молью, но сад прекрасен, и может, местные виды вдохновят тебя?
Обещаю, что не задержусь надолго: душеприказчик тети Вивиан обещал помочь с продажей, так что похищаю тебя самое большее на неделю. Что скажешь?
Искренне твоя
Одинокая и слегка дрожащая от страха (или холода:
никакого отопления, только камины!)
Клои


Джули достала из сумки конверт с письмом, твердая бумага приятно коснулась пальцев.

Еще вчера, когда она заметила письмо среди рекламных буклетов и счетов, Джули первым делом подумала, что было бы здорово попробовать напечатать пару фото на этой бумаге. Почему-то ей казалось, что даже самое четкое изображение на ней будет выглядеть как картина Моне.

Кроме письма в конверте Джули нашла и билет на поезд и с усмешкой отметила, что просьба Клои была не чем иным, как приказом.

И теперь девушка протягивала его сонной возрастной проводнице. Та оторвала корешок и мельком взглянула на место назначения.

– Хейзвудс? Не зевайте, когда будет ваша станция! Две минуты, чтобы слезть с поезда, и не просите меня помочь с чемоданами! – буркнула проводница, почти не разжимая губ.

«Она явно пропустила пару занятий по клиентоориентированности», – подумалось Джули, но вслух она холодно ответила:

– У меня с собой только одна сумка, помощь не нужна, спасибо.

Тетка неодобрительно оглядела ее с ног до головы, будто путешествие без стройного ряда дорожных чемоданов было чем-то предосудительным, хмыкнула и продолжила:

– Вас хоть встретят там? Станцией и назвать стыдно! Сторожка, видавшая еще королеву Викторию, а в ней всем заправляет какой-нибудь старый хрыч!

– Я вызову такси, – уверенно сказала Джули, но про себя начала вспоминать, не было ли в письме каких-либо инструкций, что делать по приезде в Хейзвудс. Проводница, конечно, преувеличивает, хочет нагнать на нее страху. Просто маленькая станция, пара служб такси на весь город…

– Ну-ну… – Проводница, кажется, вспомнила, как следует вести себя вежливому персоналу, и улыбнулась, тонкие губы сложились в линию, на некрасивом лице улыбка вышла неприятной.

«Не люблю некрасивых лиц», – вдруг подумала Джули и тут же оборвала себя: «Не некрасивых, а неинтересных. Красота ведь – субъективна, она в глазах смотрящего».

– А ваша задача как фотографа – проникнуть в сознание смотрящего через свою работу. Заставить его видеть лишь красоту. Не вы должны искать красивое, чтобы запечатлеть, заставьте других найти ее в уже запечатленном, – процитировала Джули любимого преподавателя. Она ожидала, что проводница обернется и покрутит пальцем у виска, но та уже отошла к другому пассажиру в конце вагона и не расслышала ее слов.

За окном начали проявляться первые очертания деревьев, в основном елей и сосен. Джули уставилась в окно, пытаясь поймать проблески солнечных лучей, но все было затянуто дымкой, которая постепенно становилась светлее.

Девушка достала из маленького кожаного рюкзака камеру, подкрутила несколько настроек, скорчилась над крошечным столом и нацелила объектив в окно. Она хотела поймать мгновение, когда мгла станет почти прозрачной. Не видя ничего кроме тумана в глазок камеры, Джули будто предчувствовала хороший кадр. Она напечатает его на этой красивой твердой бумаге…

Карр!

Палец дрогнул на спуске, и затвор щелкнул. Мимо окна пролетела большая черная птица.

– Черт, – выдохнула Джули. Момент был упущен. Дымка рассеялась, хвоя стала перемежаться лиственными деревьями и выглядела черной на их фоне. Таинственность пропала, и проступили прозаичные рельсы, больше не казалось, что вагон плывет среди грозовых туч.

– Через десять минут будем в Хейзвудсе, на выход!

Джули ошарашенно уставилась на проводницу, которая зависла над ней, уперев кулаки в тощие бока. Проверила часы: и верно, стрелки указывали на десять минут шестого.

Не могла же она два часа неотрывно пялиться в окно и ждать того самого момента, распластавшись на столике и зажмурив один глаз? Отчетливая складка на ее свитере утверждала обратное, и она могла поклясться: если взглянула бы в зеркало, увидела, что на правом глазу размазалась тушь и ее макияж напоминал грим Элиса Купера.

Поезд со скрипом остановился, стекла в ветхих рамах задрожали. Проводница нагнулась, охнула и развернула потертые ступеньки.

– Поживее! – приказала она Джули и взглянула на нее так, словно это она виновата во всех ее бедах, что она всю ночь провела на ногах в старом вонючем вагоне, а не в постели.

Девушка подхватила спортивную сумку и рюкзак, легко спустилась и впилась взглядом в рассветную глушь.

Проводница была права и ничуть не приукрашивала: тянущиеся слева направо рельсы, крошечное здание (видимо, дом смотрителя станции) и мрачная стена леса, разделенная лишь узкой, заросшей травой дорогой в город.

– Да, стоит только свистнуть, и выстроится череда таксистов, – невесело усмехнулась Джули. Позади нее захлопнулась дверь, и поезд заскрежетал дальше на восток. Значит, обратный путь отрезан, выбора не оставалось, кроме как идти по сомнительной тропе пешком или попытаться разбудить смотрителя: окна были темны и занавешены.

Это показалось странным, разве работник станции не обязан следить за прибытием поезда? А если потребуется помощь?

Джули негромко постучала в зеленую мшистую дверь. У сторожки был вид, словно она несколько лет провела на дне озера, а затем на холме, продуваемом всеми ветрами. Она казалась хлипкой, стены покрывали трещины и трава, напоминавшая водоросли.

– Кого принесло? Триста лет ни один поезд здесь не задерживался, а тут зачастили! Да все на богатства Старого Дормера, я так тебе скажу… Иду! – раздалось ворчание из-за двери. Джули услышала шарканье ног в тапочках по скрипучему полу.

Дверь приоткрылась, и в щелочку выглянуло сморщенное лицо с кустистыми бровями.

– Ну? – Из-под седого навеса сверкнули серые водянистые глаза.

– Эмм, здрасте, – смешалась Джули. «Да, это определенно не «Доброе утро, чем могу быть полезен?» – Мне нужно попасть в Дормер-Хаус…

Старик перебил:

– А мне – попасть к вратам рая, чтобы апостол Петр решил мою судьбу. Что ищешь в Большом доме, девочка?

«Клои, во что ты меня втянула?» – Девушка едва заметно качнула головой.

Зато понятно, почему ей так не по душе Хейзвудс: вежливость среди местных, видимо, редкость. А еще Джули не понравился снисходительный тон старика. «Девочка», как же!

– Меня ожидают. Новая владелица дома, – кратко ответила девушка. Она пыталась держаться с небрежностью, копируя Клои Дормер, но ей не хватало ее скучающего вида и врожденного чувства, что все только и ожидают, когда она к ним обратится.

Смотритель почувствовал подвох:

– Что же молодая хозяйка не прислала водителя?

– Видимо, потому что его нет. Клои говорила, что ее тетя почти не имела прислуги.

«Интересно, как же сама Клои добралась до особняка? Вряд ли дед был любезен с ней».

Восприняв знакомое имя как пароль, старик открыл дверь шире, чтобы Джули смогла протиснуться, и посторонился:

– Ладно, девочка, заходи. А я растолкаю Джоша, внучка то бишь, он сбегает до Дормер-Хауса, узнает, как с тобой быть…

Джули облегченно выдохнула, и ее плечи расслабились. Она и не заметила, что держалась прямо, как доска, сведя лопатки друг к другу до предела.

Она опустила сумку на пол и подошла к маленькой закопченной печи, в которой теплился огонь, протянула озябшие пальцы.

После недолгой возни и нытья из темного угла показался лохматый мальчишка в куртке со взрослого плеча.

– Пойдешь до Большого Дома, кликнешь Стэлворта или миссис его, скажешь, что к молодой хозяйке – гостья, – давал наставления дед, нахлобучивая на Джоша кепку. Смотритель взглянул на девушку: – Как зовут, девочка? Чтоб Джош передал в Дормер-Хаус.

– Джули Тезер, Клои зовет меня Джулс.

Мальчик кивнул и поспешил к двери с готовностью выполнить возложенную на него миссию, но серьезное выражение лица испортил чудовищный зевок. Джош покраснел и щелкнул замком. Старик хлопнул себя по тощим ляжкам:

– Ну, Джулс Тезер, садись, потолкуем пока. Думается, и правда не врешь, что знакома с мисс Клои. Да только не обижайся, девочка, не из такой ты семьи, как Дормеры, сразу вижу… Мы с Дормерами бок о бок жили, знаем их обычаи. Я уж было решил, что ты замешана в той истории с Себом Слаем! – Он подтолкнул к девушке колченогий стул, а сам уселся на продавленный, когда-то изумрудного цвета диван.

Джули хотелось верить, что она не подала виду, что слова старика ее задели. Это была ее больная мозоль. Никто в университете не воспринимал ее как ровню Клои, шептались, что Джули так хочет популярности, что везде таскается за Клои Дормер.

Даже профессор, которым Джули всегда восхищалась, как-то оборонил:

– Успех фотографа гарантируется качеством его работ, воплощением изначальной идеи, а не тем, кого он знает.

Профессор Хив лишь мельком взглянул на фото, на которых была Клои в цветастом сарафане, смеющаяся, покрытая с ног до головы крупинками песка. Джули посчитала работы удачными, чтобы включить их в курсовую, но даже профессор решил, что она пыталась добиться внимания через Клои.

Вечером она изрезала все фото в клочья. Клои нашла ее на полу, покрытую бумажным снегом из истерзанной курсовой.

Заметив свою улыбку среди клочков, Клои понимающе усмехнулась, достала со шкафа бутылку шампанского:

– Джулс, дорогая, если я тебе чем-то насолила, лучше бы прикрепила фото к стене и метала ножи. Уборки меньше. Cul sec! [1]

Джули приняла от нее кружку, бокалов у них не было.

Клои Дормер никогда не лезла в душу, и эта отстраненность от окружающих нравилась Джули. Она поднялась и скомкала лист, где профессор резким росчерком оставил «неуд.» и свою подпись.

Больше Джули не снимала портреты.

* * *

Клои стояла, небрежно опершись о ярко-красный капот кабриолета. На фоне хейзвудских зарослей она выглядела неуместно, будто рекламный буклет тура по Провансу.

– А вот и она. Во плоти! – Девушка протянула руки к подошедшей к ней Джули. – Спасибо, что приглядели за ней, мистер Ллойд.

Смотритель станции слегка потупился на пороге, он был растерян и не мог взять в толк, было ли приличным мисс Клои приезжать за подругой самой, а не отправить дворецкого.

– Это мы всегда с удовольствием, мисс.

«Как же, каждая минута ожидания была пропитана твоим ядом, в каждой фразе был намек на то, что я не вхожа в круг лиц, допущенных в Дормер-Хаус».

Джули могла бы высказать старику все, что она о нем думает, но ей не хотелось подтверждать, что его ворчание было, по сути, правдой.

Поэтому она улыбнулась Клои и поставила сумку на заднее сиденье автомобиля.

– Прошу. – Клои распахнула дверцу, перекинула через плечо длинный хвост воздушного шарфа и села за руль.

Они неслись по узкой дороге, задевая еловые ветки, которые осыпали их сухими иглами. Шарф развевался за спинами, словно белый флаг на сдавшемся судне.

– Знаешь, я была бы осторожнее, – встревоженно произнесла Джули, вспомнив кое о чем. – Я читала об одном случае, когда шарф попал в колесо автомобиля, и женщина сломала себе шею.

Клои беззаботно улыбнулась.

– Сколько женщин ломает себе шеи, и мы ничего о них не знаем? У этой дамы точно была необыкновенная жизнь, если известно о ее смерти. И ушла она стильно.

Легкий тон не смог успокоить Джули:

– Ты сможешь уйти так стильно, как только пожелаешь, когда тебе будет лет сто и ты станешь забывать собственное имя. Даже не думай покинуть меня до этих пор.

– Боже, Джулс, что за странные мысли? Я уже сожалею о том, что пригласила тебя: если мы говорим о смерти при свете дня, что же будет в особняке с семейным кладбищем на заднем дворе? – Она говорила легко, но хватка пальцев на руле стала крепче и ногти побелели.

Джули виновато прикусила язык.

«У нее же совсем недавно умерла любимая тетя, конечно, ей не хочется даже думать обо всем, что с этим связано».

– Все будет в порядке, – пробормотала девушка, ей хотелось извиниться, но слова, приходившие ей на ум, казались нелепыми.

Путь до Дормер-Хауса они провели в неловком молчании. Ни одной из девушек не было свойственно болтать попусту, лишь бы заполнить возникшую тишину, но в этот раз в ней не было привычного тепла и взаимопонимания.

Джули подмечала природные краски Хейзвудса: темные до черноты ели, бирюзовые узловатые дубы, высохший серый вереск вдоль дороги и бледно-зеленые поля там, где лес обрывался.

Вдалеке показалось темное строение с заостренной черепичной крышей.

Здание утопало в зелени, сад был старым и выглядел запущенным. Территорию Дормер-Хауса от остального мира отделяла высокая элегантная ограда, каждый прут заканчивался тонким шпилем.

У ворот девушек встречал круглолицый пожилой мужчина в поношенном костюме. Клои затормозила и приветливо махнула ему рукой:

– Спасибо, Стэлворт, поставьте машину в гараж, сегодня она больше не понадобится.

– Хорошо, мисс, – кивнул мужчина. – Доброе утро, мисс Тезер. Дворецкий Стэлворт – к вашим услугам.

– Скорее, я покажу тебе, где ты будешь спать. – Клои хлопнула в ладоши и, увидев, что Джули протянула руки к сумке, остановила ее. – Не беспокойся, Стэлворт обо всем позаботится.

За высокими дубовыми дверями их ожидала супруга Стэлворта в платье с высоким воротником, в котором женщине явно было трудно дышать. Сняв с пояса огромную связку ключей, она провела хозяйку и ее гостью на второй этаж и впустила их в небольшую спальню.

– Здесь обычно ночевала тетя Луна. Надеюсь, тебе будет уютно. – Клои прошлась по мягкому ковру.

Джули оглядела комнату:

– Это не то, к чему я привыкла.

«Кровать с кованой спинкой, туалетный столик, голубые в цветочек обои, тяжелые шторы… А чего я еще ожидала? Хай-тек?»

– Да, ничего общего с нашей комнатой в общежитии, – улыбнулась Клои. – Моя комната – в восточном крыле, я не собиралась занимать хозяйские покои, но миссис Стэлворт подготовила их для меня…

– Было бы неприлично занять другую комнату, мисс Дормер, ведь вы – владелица дома, – назидательно произнесла женщина, сетуя про себя, как можно не понимать таких простых вещей.

– Ступайте, миссис Стэлворт. Накройте к чаю к полудню, будьте добры. – Хозяйка особняка направилась к двери. – Оставлю тебя, дорогая, отдохни, позже покажу тебе дом.

Когда дверь закрылась, Джули растянулась на постели и уставилась на когда-то мраморно-белый потолок, который теперь покрывали трещины, высохшие водяные разводы, в углах поблескивала паутина. Обои местами были отклеены, а о ножки туалетного столика определенно точили зубы местные грызуны.

Раньше Джули думала о том, каким было детство ее подруги, и представляла себе бальные залы с хрустальными люстрами, столовые с фамильным серебром, а не изъеденные молью портьеры и оконные щели, в которых свободно гулял ветер.

В дверь постучали, девушка мгновенно вскочила на ноги, она не хотела, чтобы ее застали врасплох.

– Войдите!

Мистер Стэлворт внес сумку и рюкзак Джули, поставил их на сундук в изножье кровати, затем вернулся с подносом с двумя сложенными полотенцами:

– Я оставлю их в ванной, мисс Тезер, если вам угодно.

– Да, эмм, спасибо. – Джули было непривычно такое обращение, она не знала, стоит ли благодарить Стэлворта и его жену или делать вид, что они просто исполняют свои обязанности. Они обращались с ней учтиво, но не могли же они не понять, что Дормер-Хаус – не место для таких, как Джули Тезер.

Пожилой мужчина прошел в смежную со спальней ванную и опустил поднос на столик возле умывальника.

В комнату просочилось темное пушистое создание – кошка Клои – и доверчиво потерлось о ноги Джули.

– Мне забрать Кассандру, мисс? – спросил дворецкий и тихо вздохнул. На его руках виднелись свежие царапины – Касси была зверем с характером.

– Не нужно, все в порядке.

Кассандра запрыгнула на сундук и с интересом обнюхала рюкзак.

Джули дождалась, пока шаги дворецкого утихнут в коридоре, и подошла к небольшому зеркалу, висевшему над умывальником. Как она и предполагала, тушь осыпалась, что сделало синяки под глазами еще ярче. Скорчив недовольную гримасу, девушка собрала копну темных кудрей в хвост, закатала рукава свитера и повернулась к ванной, опиравшейся на когтистые лапы.

«Конечно, два крана».

Джули слышала, что в старых домах холодную и горячую воду подавали отдельно, но никогда не видела этого своими глазами. Она открыла один из кранов. После странного хлюпанья в ванну полилась ржавая вода.

Джули была готова завыть от досады, но вода начала светлеть, а когда она рискнула сунуть под струю палец, чуть не обожглась кипятком.

«Да здравствует цивилизация!»

Подув на пострадавший палец, девушка открыла кран с холодной водой и вернулась в спальню за косметичкой.

Черная кошка Клои сидела на туалетном столике и рассматривала свое отражение в зеркале. Ее сосредоточенный взгляд рассмешил Джули, она на цыпочках прошла к рюкзаку, достала камеру и, боясь спугнуть Касси, сделала пару снимков, не утруждаясь поменять настройки.

И точно, услышав стрекотание затвора, любимица Клои покинула столик и скрылась под кроватью.

Посмеиваясь, Джули убрала фотоаппарат подальше от пушистых лап, разделась до белья и вдруг услышала металлический скрежет из ванной.

Впрочем, заглянув за дверь, девушка не увидела ничего подозрительного, кроме того, что вода уже набралась почти до краев и уходила в сливное отверстие. Старые трубы были этому не рады и жалобно завывали.

Спешно перекрыв воду, Джули разделась и залезла в ванну сразу обеими ногами.

На секунду она застыла в замешательстве, а затем выскочила из воды, упала, поскользнувшись на мокрой белой плитке.

«Я обожглась, чуть не сварила из себя бульон в этом кипятке». – Девушка подтянула к себе покрасневшие ноги, но поняла, что они ледяные. Одну из коленок она разбила в кровь о шершавую каменную поверхность.

Джули схватилась за гладкий бортик, поднялась на колени, пытаясь не обращать внимания на боль, и опустила кончики пальцев в воду: при такой температуре лягушки в прудах впадают в спячку.

– Дерьмовые старые трубы! – выругалась Джули и потянула за длинную цепочку, чтобы выдернуть пробку. Вода стремительно уходила, закручиваясь в воронку.

Раненое колено дало о себе знать, алые пятна покрывали все квадратики плитки возле Джули. Им срочно нужно было заняться и перестать притворяться неуязвимой. Девушка надеялась, что в аптечном шкафчике будут хотя бы бинт и перекись водорода.

Открыв белую дверцу и оставив на ней кровавые следы, Джули с облегчением увидела заставленные склянками полки, она заметила надпись «Laudanum» на нескольких бутылочках. Вата и бинты нашлись в деревянной шкатулке, но она нигде не могла обнаружить антисептик. Банка из коричневого стекла с надписью от руки: «Карболовая кислота» – внушала доверие, но Джули решила не рисковать.

Она забралась в ванну, поджала ноги и постоянно следила за температурой воды в каждом из кранов. Осторожно промыла рану, наскоро ополоснулась сама.

Джули туго забинтовала бедное колено, продолжавшее ронять капельки крови при каждом движении, вытерлась стареньким грубым полотенцем, а затем уничтожила следы крови на полу.

Ей пришлось полоскать полотенце три раза: один раз, чтобы смыть кровь, и еще два раза по собственной глупости: Джули повесила полотенце на радиатор, даже не проверив, работает ли он. Белое полотенце покрылось черной влажной плесенью с неисправного обогревателя.

Уставшая, Джули вернулась в спальню, повесила мокрую ткань на стул, завернулась в одеяло и уставилась в окно. Старый вяз царапал стекло когтистой веткой, и девушка удивилась, почему за столько лет никто не распорядился срубить его.

Касси, потревоженная скрипом пружин матраса, наконец выбралась из-под кровати и насторожено потянула воздух розовым носом. Джули, привыкшая к кошке еще в университете, не обратила внимания, как Кассандра направилась в ванную, запрыгнула на столик и, встав на задние лапы, обнюхала зеркало, на котором был заметен алый отпечаток ладони.

Глава 2

Страшные сказки

Когда-то Дормер-Хаус, может, и был местом, притягивающим к себе благородные фамилии, а по словам Клои, местом сборищ почитателей современного искусства и философии.

Джули не могла найти ничего современного ни в странных картинах в пыльных рамах, ни в причудливых статуэтках. А библиотека, полная томов с латинскими буквами на корешках, впечатлила ее, но не пробудила любви к литературе старше девятнадцатого века.

Она опустилась в вельветовое бурое кресло и с наслаждением вытянула ноги. Чтобы спрятать бинты, ей пришлось надеть брюки-клеш, скрывавшие даже лодыжки. Клои провела ее по открытым помещениям особняка, показала пару комнат, в которых вся мебель была укутана белыми чехлами, два раза они спускались и поднимались с одного этажа на другой, и колено Джули ужасно разболелось.

На обеспокоенные расспросы Клои она отвечала, что просто еще не проснулась и немного проголодалась. Позвонив миссис Стэлворт (Джули отметила, как легко подруга разыскала шнурок звонка возле портьеры), Клои попросила ее накрыть к чаю пораньше, затем погрузилась в библиотечный реестр, делая пометки, какие книги ей бы не хотелось оставлять в доме.

Библиотека понравилась Джули больше других комнат, потому что в ней все занавеси были раздвинуты, сквозь высокие окна проникал наружный свет. Если бы только не сладкий запах книжной пыли…

– В детстве я любила сидеть в этом же кресле. – Клои оставила список и направилась к столику, за которым разместилась Джули. – Тетя читала мне вслух, а я, как ни старалась сосредоточиться, больше следила за кружившимися пылинками, чем за историей. Я думала, что это – волшебная пыльца фей.

Джули увидела, как на лице Клои проступили детские черты, будто щеки стали круглее, на них появились ямочки, глаза мечтательно заблестели.

А в соседнем кресле сидела тетя Вивиан. Джули представила себе пожилую даму с высокой прической, стройную, не утратившую былой грациозности. Она была воспоминанием, сотканным из витающих в воздухе пылинок.

Клои опустилась в кресло, вихрь сверкающих в оконном свете частичек поднялся вверх, и образ Вивиан рассеялся.

Миссис Стэлворт вкатила в библиотеку тележку, заставленную чайными приборами.

– Как раз вовремя, – улыбнулась Клои и отпустила экономку. – Спасибо, можете идти.

Миссис Стэлворт спрятала протянутую к заварочному чайнику руку в складках юбки. Поджав губы, она с достоинством удалилась. Джули почудилось напряжение между прислугой и хозяйкой особняка.

– Мне показалось, или ты была невежливой? – подколола она подругу.

Клои негромко фыркнула:

– Тетя Вивиан позволяла им слишком многое, чета Стэлвортов забыла, что они здесь все же работают, а не живут в качестве членов семьи. Они довольно много времени провели здесь одни: тетя и Стэлворты. Но если тетя позволяла прислуге давать непрошеные советы, это не значит, что я буду вести себя так же. Можешь заклеймить меня снобом. – Клои закатила глаза и хитро улыбнулась.

Джули машинально кивнула в знак одобрения, но ей было не по себе от того, как точно подруга могла определять, что уместно и неуместно в отношении людей, стоящих ниже ее по рангу.

Она вспомнила о том, как замялся их разговор по пути к Дормер-Хаусу. Клои умолкла, потому что не хотела затрагивать тему смерти или чтобы поставить Джули на место?

Клои разлила чай в нежные хрупкие чашки и протянула одну Джули, они напоминали ей бутоны цветов.

– Ты уже сообщила им «радостную» весть? – Джули сделала маленький глоток.

– О том, что им скоро придется отсюда уехать? Нет, никак не решусь. Отчасти я поэтому так строга к миссис и мистеру Стэлворт: им будет проще расстаться со мной и домом, если в конце не останется приятных воспоминаний.

Клои положила себе сахару и в задумчивости помешивала чай. Бесшумно, ни разу не задев стенок чашки.

– Но они же в курсе, что ты собираешься продать дом? – Джули надкусила розовый макарун. Она пила чай без сахара и не разбавляла его молоком, поэтому напиток горчил.

Клои не ответила, она словно услышала что-то, подняла палец вверх, призывая гостью к молчанию. С чашкой в руках прошагала к двери и резко ее распахнула.

За ней никого не оказалось, но в конце коридора с силой захлопнулась дверь. Джули не заметила, что в библиотеке было открыто несколько окон, а теперь ощутила сквозняк, подбирающийся к ее чувствительным ногам.

Клои со вздохом потянула ручку двери на себя.

– Не так я хотела, чтобы они узнали.

Джули непонимающе уставилась на нее:

– Что это было?

– Нас подслушивали, конечно. – Девушка опустила нетронутую чашку на столик. – Теперь миссис Стэлворт разнесет новость по всему Хейзвудсу, а завтра выкажет свое отношение ко мне – заранее прости за подгоревший завтрак.

Клои говорила легко, но она не могла скрыть беспокойства.

Джули взяла ее за бледную тонкую ладонь, слова извинения наконец-то дошли до ее рта:

– Извини, пожалуйста, я не хотела. Тебе не холодно? Я закрою окна, кажется, будет дождь.

Клои пожала руку Джули в примиряющем жесте, обеими руками взяла остывшую чашку, опустошила ее в несколько глотков и уставилась на прилипшие к стенкам чаинки.

Джули с трудом удалось закрыть задвижки на старых рамах, их давно не смазывали, от влаги щеколды покрылись пятнами ржавчины.

Несмотря на то что библиотека была большой, Джули не могла назвать комнату просторной. Она пробиралась сквозь лабиринт шкафов, полок, столиков и пуфиков. Девушка как раз огибала круглую тумбу с пузатой лампой и стопкой сваленных друг на друга книг, как Клои внезапно подала голос:

– Тетя Вивиан умела гадать по чаинкам. У меня тут какая-то лодка с веслом, смотри. Это значит, я поеду в Венецию?

От неожиданности Джули споткнулась, словно ей поставили подножку, и, чтобы удержать равновесие, схватилась за тумбу. Лежавшая сверху книга упала на корешок и от удара раскрылась. Она захватила книгу, подошла к гадательнице и заглянула в чашку.

– А мне больше напоминает краба, вот это не весло, а клешня. Что бы на это сказала твоя тетя?

– Что пора съездить на средиземноморское побережье и сменить диету. Что это у тебя?

Клои протянула руки к книге, оставив наскучившую чашку. Джули показала подруге небольшой том, раскрытый на той же странице, как он упал. Девушка обратила внимание на рисунок – черно-белый, набросанный резкими угловатыми движениями: в комнате у камина сидели мужчина и женщина. Почему-то Джули вспомнились мрачные мультфильмы Тима Бертона.

– О, рассказы Эдгара По! Я обожала их в детстве. Мы часто сидели здесь, в библиотеке, вокруг тети, и каждый просил прочитать свою новеллу: я всегда любила «Лигейю», Тимоти – «Беса противоречия», Николас – «Сердце-обличитель», а тетя Луна – «Беренику». Не знаю лучше места, чем Дормер-Хаус, для страшных сказок, мне потом везде чудились призраки.

Джули вновь представила Клои девочкой. Воображение нарисовало нескладного подростка в клетчатой юбке, высоких гольфах и безрукавке с гербом частной школы. Под огромными глазами – сиреневые тени, руки в ужасном беспорядке: кутикула вокруг ногтей воспалена и кровоточит.

Девушка знала, что подруга переехала к тете вскоре после смерти матери, видимо, в выдуманных историях она могла найти убежище от невыносимого настоящего.

– А кто это Николас, Тимоти?

– Мои кузены. Никогда не думала, что в одной семье могут быть настолько непохожие мальчишки. Тимоти – сын тети Луны, а Николас – тети Розмари и ее мужа Блейка. Всегда не переваривала Николаса, ты сама поймешь почему, когда встретишься с ним. – Девушка состроила гримасу.

Джули отметила про себя, что Клои не назвала имени отца одного из своих братьев.

– Встречусь? Не говори мне, что ты заделалась сводней, – пошутила она, но внимательно посмотрела в лицо Клои, чтобы увидеть ее реакцию.

– Нет. – Лаконичный ответ успокоил Джули. – Просто не удивлюсь, если через пару дней он будет стоять на пороге и предъявлять свои права на Дормер-Хаус. Здесь сильны традиции наследования по мужской линии, и, даже несмотря на то что тетя Розмари – дочь сестры моего деда и Николас не носит фамилию Дормер, он был бы более предпочтителен как наследник, чем я.

Клои почти не выдала свою ярость, но Джули достаточно хорошо ее знала и заметила, как крепко та сжала пальцы в кулак. Коротко остриженные ногти впились глубоко в кожу.

– «Каждая несчастливая семья несчастна по-своему». – Кулак расслабился, и хрупкая ладонь легла на подлокотник кресла. – Но почему мне кажется, что, когда речь заходит о наследстве, все несчастливые семьи ведут себя одинаково?

* * *

После ужина Клои показала Джули комнату, в которой «вершились судьбы».

– Тетя Вивиан была необыкновенной. Когда я переехала сюда, тетя уже оставила вечеринки в прошлом, и я их не застала. – Клои открыла дверь крошечным ключом и нажала на кнопку фонарика.

Яркий луч проник в комнату, освещая только один предмет мебели зараз. По мере того как глаза Джули привыкали к такой фрагментарности, она пыталась составить представление об интерьере. Посреди темной комнаты стоял круглый стол, вокруг него – тринадцать стульев, окна были плотно зашторены бархатными занавесями, слой пыли смягчал их кровавый цвет.

Свет фонарика скользнул по стене, и Джули увидела нечто, что и впрямь могло ее заинтересовать: фотографии.

Девушки зашли внутрь, оставив дверь приоткрытой.

– Подожди минутку, я зажгу свечи. В этой комнате лампы были под запретом, – таинственно произнесла Клои. Она обошла стол по кругу, касаясь пламенем газовой зажигалки всех свечей, до которых могла дотянуться.

Мрак немного рассеялся, и Джули смогла рассмотреть старые изображения на стене.

Она сразу узнала Вивиан Дормер: и по сходству с Клои, и по ее рассказам о тете. Элегантная молодая женщина, сидящая во главе стола, ножки которого не касались пола. Окружающие ее люди застыли с выражением волнения и недоумения на лицах, лишь она сохраняла спокойствие. На тонких губах Вивиан играла едва заметная улыбка, словно она одна знала, в чем здесь секрет.

На другом снимке Джули заметила смуглую девушку с густыми широкими бровями. Ее глаза закатились, а из открытого рта и носа выходила некая белая субстанция.

– Любуешься доказательствами связи с потусторонним миром? Я знала, что тебе будет интересно. Никакого фотошопа, все снимки подлинные. – Клои подошла к подруге, старые половицы отзывались на каждый ее шаг скрипом.

Джули пробежалась взглядом по всем снимкам: на каждом было что-то неестественное. Мужчина, стоящий перед высоким зеркалом, но не отражающийся в нем. Неясные очертания человеческого тела на фоне надгробной плиты. Искрящийся шар света в гостиной Дормер-Хауса.

– Это фотографии времен расцвета спиритуализма?

– Почти. Тетя Вивиан унаследовала титул главы местного общества спиритуалистов от своей матери. В свое время вертящийся стол в Красной гостиной был главным гвоздем вечеринок. – Клои ласково погладила глянцевую столешницу.

Джули охватило возбуждение. Она была сторонником необработанных в специальных программах фотографий, а мастера прошлого, умело игравшие со светом, тенью и необычным реквизитом, вызывали у нее восторг. Для девушки не имело значения, что эти изображения представляли собой подделки, выдачу желаемого за действительное, главное, что выполнено это было мастерски.

– Ты знаешь, что под видом эктоплазмы выдавали шифон или газовую ткань? – Джули указала на девушку с закатившимися глазами.

– Какая мерзость! То есть половину сеанса мадемуазель Мистерия проводила с носом и ртом, набитыми шифоном? А что скажешь про эту загадочную даму? – По легкому тону Клои было невозможно понять, чего она хотела от подруги: профессионального взгляда на искусственно созданное изображение или ее мнения, можно ли этим фотографиям верить.

– Это метод двойной экспозиции, – уверенно сказала Джули, – взяли фото с этой женщиной в темной накидке и наложили его поверх другого, чтобы создался эффект вызова духа. Людей за столом, конечно, предупредили, что следует сделать очень удивленные лица.

– Как интересно, дорогая, ты точно уверена в этом? – Клои сняла рамку со стены и подошла к ближайшей свече, чтобы лучше рассмотреть.

– Конечно, и, если фотография действительно сделана в начале двадцатого века, ты сможешь выручить за нее неплохие деньги. Помню, ты говорила, что знаешь нескольких людей, увлекающихся такими находками. – Девушка потерла глаза, бликующий свет свечей действовал усыпляюще.

Клои застыла, зачарованно всматриваясь в темную фигуру на снимке, будто не расслышала слов о продаже.

– Просто здесь запечатлен призрак Молящейся Бланш, а она никогда не делала своих фото при жизни.

Но этого же не может быть… Ох! – Девушка вскрикнула от испуга. Изящная деревянная рама загорелась с верхнего левого угла, и Клои уронила фотографию на пол.

Джули огляделась в поисках чего-либо, что могло закрыть доступ кислороду и остановить пламя. Она боялась топтать картинку: если даже огонь ее не разрушит, каблуки точно принесут непоправимый вред. Она схватила с тонконогого диванчика плед и набросила его на горящий прямоугольник на полу. Клои дрожала, прижав пальцы к губам.

– Боже, я даже не заметила, как близко поднесла ее к свече. Наверное, все сгорело дотла. Не знаю, к счастью, это или нет. – Клои старалась дышать размеренно и игнорировать запах чуть не начавшегося пожара.

Джули осторожно приподняла плед и заглянула под него.

– Счастье в том, что ты не спалила все свое наследство, – ворчливо произнесла она, скрывая свой собственный страх. Обычно она действовала решительно, когда этого требовали обстоятельства, а их суть доходила до нее уже позже.

Рамка почернела, а пострадавший сильнее всех уголок превратился в уголь. Девушка аккуратно, двумя пальцами, вытянула теплое фото из оков, большая его часть была спасена: неровный обожженный край придал ему даже больше романтизма.

– Молящаяся Кто-то там не пострадала, не волнуйся. – Джули подала спасенную вещь хозяйке.

– Молящаяся Бланш, – машинально поправила ее Клои. – А может, стоило дать ей немного пострадать за мои кошмары?

Она уже оправилась от первого шока и саркастично улыбалась, глядя на недоумевающее лицо подруги.

– В каждом старом доме водятся привидения, как известно. В Дормер-Хаусе это Молящаяся Бланш Торн, сестра моего деда Эйса. По семейной легенде, она стала свидетельницей смерти моей бабки Луизы и после этого провела остаток жизни в молитвах за душу своего беспутного брата.

Клои раздвинула занавес у грязного окна и закашлялась от разлетевшейся пыли. Яркий дневной свет ударил по глазам, и у девушки выступили слезы.

– Тетя Луна не уставала рассказывать мне ее историю, утверждала, что не раз встречала Бланш в коридорах. Это привидение было частой гостьей в моих снах, мне слышался голос, шепчущий молитвы…

У Джули в груди поселилось неприятное чувство.

«Неужели меня напугали слова Клои? Но это же глупости, призрак бабушки в старом доме… Бедная девочка, начитавшаяся страшных сказок, и эта Луна…»

Девушка поняла, что впервые за все годы дружбы она жалеет Клои. Это открытие поразило ее: Клои Дормер – это высоко поднятый подбородок, циничные высказывания, умение повести себя безупречно в любой ситуации, жалеть ее – словно забраться на пьедестал и снисходительно взирать сверху.

Дормер-Хаус странно влиял на Клои, вскрывал ее подростковые раны, заставлял откровенничать и выдавать семейные тайны. Джули подумала о том, что за пару часов узнала о подруге больше, чем за прошлые три года.

Клои отвернулась от окна и, казалось, полностью владела собой:

– Что скажешь? Эта комната просто клад для тебя.

Джули смешалась:

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

Клои посмотрела на нее, опустив точеную линию подбородка к плечу:

– Здесь не делали снимков привидений уже много лет. Ты могла бы присоединиться к традиции, пока еще есть возможность. Кто бы ни купил этот дом, первым делом он отправит всю оккультную рухлядь на свалку.

Клои указала на стеклянный шкафчик, полный кристаллов различного цвета и форм, кулонов на длинной цепочке, бархатных мешочков и индийских благовоний.

– Вижу, тетя Вивиан серьезно подходила к делу, – невольно улыбнулась Джули, содержимое шкафчика почему-то напомнило ей о кухонных ящиках ее бабули.

– Верно подметила. – Хозяйка дома вынула один из кулонов, и Джули признала в нем маятник, в зависимости от ответа «духи» управляли его движениями. – Но вся эта коллекция не стоит и пенни. Зато как антураж для фотосессии сработает идеально.

Джули понимала, что подруга права. При убранных шторах свет особенно выигрышно смотрелся бы на закате, мебель, казавшаяся довольно неказистой для современного интерьера, на стилизованных снимках была бы идеальной. Была лишь одна проблема в рождающемся замысле.

– Мне потребуется модель, – дрожащим голосом сказала фотограф и закусила нижнюю губу.

В глазах Клои вспыхнуло понимание, Джули знала, что они обе вспоминали один и тот же момент.

– Я готова помочь, – нарочито спокойно согласилась Клои, повесила маятник на оконную ручку и мягко коснулась плеча гостьи. – Обещаю быть прилежной и не капризничать. Но только пока мне подают салат без единой калории и воду «Эвиан».

Джули расслабилась, уняла дрожь в руках и позволила Клои увлечь себя к выходу.

– Ах, да, у меня только одно условие: призракам на фотосессию вход запрещен!

Ключ два раза повернулся в замочной скважине, окно, выходящее в сад, осталось открытым, несколько листьев попали в комнату. Кулон, который по форме напоминал веретено, три раза качнулся влево-вправо.

Глава 3

Ночные шорохи

После ужина при свечах (что выглядело романтично, но на самом деле было вынужденно) Джули вернулась в свою комнату. Ни Стэлворт, ни его жена не подали вида, что им известно о скорой продаже особняка. Но от девушки не ускользнуло, что глаза миссис Стэлворт покраснели, а дворецкий поджал губы, чтобы сохранить решительное выражение лица в то время, пока он прислуживал им за столом.

Он напомнил Джули ее бабушку. Пожилая женщина плакала каждую ночь с того дня, как ей сказали, что ее дом решено снести ввиду его аварийного состояния. Много лет отец и дядя Джули уговаривали ее переехать к кому-либо из них, но Лидия Тезер не могла оставить свой кров. Выкрашенный в белый цвет дом с зеленой верандой был для нее единственным местом, в котором она была согласна дожить свои дни.

Когда его оградили оранжевыми лентами и окружили бульдозерами, Джули стояла подле бабушки, держала ее за руку и беспокойно заглядывала в покрытое морщинами лицо. В черных глазах Лидии горел огонь, рот сложился в узкую прямую линию. Она не проронила ни единой слезинки, но ее ноги подкосились, когда стенобитный шар снес перила веранды. Джули знала, что их собственноручно вытесал и приладил ее дедушка.

«Неужели для Стэлвортов Дормер-Хаус значил столько же, сколько белый домик для бабушки Лидии?»

В задумчивости девушка принялась разбирать свои вещи. Открыв дверцу гардероба, она убедилась, что Клои или, вернее, экономка не позаботилась о том, чтобы освободить вешалки.

В шкафу находилось около дюжины старомодных нарядов. Джули сняла воздушное платье с плечиков и попыталась представить его владелицу. Судя по размерам, Луна была ужасно худой, а пятна на рукавах и подоле, не поддающиеся стирке, говорили о наплевательском отношении хозяйки к манерам.

Наскоро развесив пару привезенных вещей на свободные вешалки, Джули продолжила раскопки в гардеробе в надежде, что сможет обнаружить реквизит для фотосессии в Красной гостиной. В резной коробке на дне шкафа она нашла причудливое украшение из ярких бусин и крашеных перьев и разноцветные шелковые платки. Ткань скользила между пальцев, словно вода, изображенные на платке лошади шевелились, послушные движениям рук.

Соседство детских безделушек и дорогих брендовых аксессуаров смутило Джули. Луна либо считала их одинаково ценными, либо просто свалила все в коробку без разбора.

Джули гнала прочь мысли о предстоящей съемке, перебирая чужие вещи. Задумка Клои была и впрямь стоящей, декорации – идеальными, но страх неудачи прочно обосновался в сердце фотографа. Она не могла позволить себе очередную провальную фотосессию с Клои.

«Кажется, для Клои важно сохранить память о последних днях в этом доме. А если фото мне не понравятся – ничего страшного, если больше их никто не увидит», – девушка попыталась ободрить себя, вернула платье на плечики и повесила его на открытую дверцу гардероба.

Спальня Джули уже погрузилась в сумрак, и прозрачное одеяние на фоне красного дерева напомнило ей о Молящейся Бланш, бродившей в ночи по Дормер-Хаусу.

Легко быть здравомыслящей в ее съемной квартире в высотке, в окна которой всегда направлены прожектора местного бара, где уютно урчит холодильник и пищит микроволновка.

Джули зажгла свечу на туалетном столике и уселась на мягкий табурет. В зеркале проявился бесконечный коридор из желтых огоньков, мягко колеблющихся от дыхания девушки. Она открыла ящик под зеркалом, потянулась за расческой, но наткнулась на стопку конвертов, перевязанных голубой лентой. Ни адреса, ни имен указано не было. Решив, что надо бы показать письма Клои, Джули отложила их в сторону.

Из коридора послышались шуршащие звуки и тяжелая поступь. Джули почувствовала, как кровь отхлынула от лица. На нетвердых ногах она подкралась к двери, приложила ухо к гладкой, отражающей свет свечи поверхности.

Тишина. Ни шороха, ни скрипа половиц. Джули подняла ледяную руку к груди и рассмеялась:

– До чего я себя довела?!

Как вдруг она услышала женский шепот. Хриплый голос, монотонный и скучный, повторявший слова, которые было невозможно разобрать. Звук словно был одновременно и в коридоре, и в спальне Луны, и в голове Джули.

«Молящаяся Бланш!» – Имя само собой возникло в голове у Джули, и ее охватила паника. Она слепо метнулась в правую сторону и наткнулась прямо на дверцу платяного шкафа. Приготовленное для фотосессии платье свалилось на нее, ажурные рукава не то обнимали ее, утешая, не то собирались задушить.

Раздался стук в дверь. Один удар, затем второй. Джули приросла к полу, пальцы вцепились в злополучное платье.

«Она пришла за мной». Первая мысль была поистине безумной, вторая – более логичной: «А все призраки стучат, прежде чем испугать жертву до смерти?»

Осознав собственную глупость (очевидно, что за дверью был кто-то из мира живых), девушка собралась с духом, положила платье на сундук у кровати и твердо произнесла: