На сцену вывели полноватую девушку с вьющимися рыжими волосами. Она увидела свисающую веревку и начала упираться. Но не кричала. В зале тоже было тихо. Двое усадили ее на стул под виселицей и встали по бокам.

– Ведьма… – женоподобный юноша сверился с документом, – Олеся обвиняется в непреднамеренном массовом проклятии. – Он откашлялся. – Не думаю, что можно принять собственную суть в ее возрасте. Поэтому предлагаю физическое уничтожение. – Юноша обвел глазами всех председателей Шахматного клуба.

Многие согласно кивали.

– Это в том числе будет единственным шансом снять проклятие с монстров, которые были обращены в людей.

– Предлагаю голосовать, – нетерпеливо предложил толстый мужчина в спортивном костюме.

– Кто за? – Женоподобный юноша поднял руку.

Его жест повторили еще одиннадцать монстров. Только Макс сложил руки на груди.

Ведьма не знала, что происходит позади нее. Она смотрела на реакцию в зрительном зале и ничего не могла понять.

– Потрудитесь объясниться, молодой человек, – сказала миниатюрная старушка с вязанием на коленях.

Макс встал.

– Я уверен, что проклятие можно снять другим способом.

Женщина с маленькой собачкой тоже встала, но Макс не дал ей сказать.

– Я уверен, что Шахматный клуб не имеет права судить ведьм. Этим должны заниматься сами ведьмы. Это их упущение.

В зале раздались осторожные аплодисменты, которые начали нарастать и постепенно заглушили остальные звуки. Но Макс все-таки услышал то, что ему сказали.

– А я уверен, что ты здесь долго не продержишься.



Охранный дверной колокольчик тихо звякнул, когда Макс с Павликом вошли в магический салон.

Из-за пыльной красной шторы показалась ведьма и жестом пригласила идти за ней.

Вокруг небольшого столика со стеклянным шаром сидели еще несколько женщин. Макс и Павлик по очереди познакомились с каждой.

– Встреча с внуком Маргариты – огромная честь, – сказала старшая из них, и все закивали. – Ведьмы благодарят тебя за Олесю, – сказала она Максу. – Ее научат всему. Такое больше не повторится.

– А как быть с проклятием? – спросил Павлик.

– Нужно уничтожить каждое из деревьев.

– И что же, нам ходить по Петербургу с топором? – Макс нервно усмехнулся.

– Я слышала, что уррнаки могут вытягивать воду из людей. Значит, смогут и из деревьев, – сказала одна из ведьм.

– А я слышала, что Петербург разделил силу Алисы между вами обоими, – продолжила старшая.

Макс кивнул.

– Не уверен, что у меня получится.

– Мы будем уверены за тебя.

– Олеся, девочка моя, – сказала старшая, – покажи этим милым людям все кусты сирени, с которых ты ела пятилистники и загадывала желания.

Олеся кивнула, не поднимая глаз.

Павлик, Макс и Олеся шли к парку. Чуть в отдалении за ними следовала незнакомая ведьма. Павлик пытался говорить с ней, но она отвечала односложно.

– Страшно? – спросил Макс у Олеси.

– Очень.

– И мне, – признался Макс.

– Она везде за мной ходит. – Олеся оглянулась.

– Она защищает тебя и от тебя. Так всем будет спокойнее.

– Так будет всегда?

– Не думаю, скоро случится еще что-нибудь, и о тебе все забудут.

– Хорошо бы. – Олеся остановилась. – Вот здесь я в первый раз загадала желание.

Макс встал напротив сирени. Каждый раз, когда он садился писать, чувствовал то же самое – знал, что может, но не знал, получится ли у него и в этот раз.

Сирень была разлапистая и очень живая. Максу было ее жаль.

– Отвернись, пожалуйста, – попросил он Олесю.

Максим не знал, как это делается, поэтому отломил небольшую ветку и взялся за влажный срез. Сразу почувствовалась травянистая горечь. Одна из веток быстро начала сохнуть. Цветы опали коричневатой скорлупой.

За полчаса Макс высушил первое свое дерево, покурил, и они пошли дальше.

Максим проснулся ближе к вечеру. До его еженощной работы по уничтожению сирени оставалось еще несколько часов. Желание высушивать людей с каждым днем беспокоило все меньше. Он встал, оделся и спустился в магазин на углу за батоном.

Невка появилась почти сразу.

– А я соскучилась, – сообщила она батону. – А ты снова рыба.

Макс улыбнулся и достал сигареты.

– Как думаешь, зачем городу львы? – спросил он.

– Для охраны.

– А монстры?

– Чтобы город был.

– А ведьмы?

– Чтобы у города была личность.

– А люди?

Невка оторвалась от батона.

– А этого я не знаю.

Способы ориентирования на глубине

Макс сложил тетрадный лист пополам, еще раз пополам и еще. Подсунул под ножку стола. Проверил – все равно шатается.

Его новое рабочее место было в архиве, между картонной березой и вешалкой с пыльными костюмами зайчиков.

Вошел женоподобный юноша. Он положил на стол Макса стопку старых папок с грязными шнурками-завязками.

– Это все. Горгона не любила бумажную работу.

Макс выглянул из-за папок.

– Я их всех должен курировать?

– Всех. Все маргинальные и особо опасные монстры были на ней.

– Пока я их обойду, пройдет не меньше месяца.

– Вот и прекрасно, потом пойдешь по второму кругу. И так далее.

– А… – начал Макс.

– А не надо было убивать.

Женоподобный юноша потрогал ухо зайца, скривился и вышел. Макс взял верхнюю папку и раскрыл.



– Павлуша, какой-то ты совсем зеленый, – сказала взволнованная Поллианна Витальевна. – Тебе нужно чаще бывать на солнце.

Павлик нервно засмеялся – был конец февраля.

– Ничего страшного, наверное, съел что-то не то.

Павлик поднял стопку свеженеизданных книг и скривился от боли.

– Павел, тебе срочно нужно к доктору!

– Я взрослый человек. Я не хочу.

– Если ты решил помереть, дело хозяйское, но твоя бабка не поленится меня воскресить, только чтобы убить снова.

– Хорошо-хорошо, – сказал Павлик. – Как только придет Макс, мы сразу же отправимся к врачу. Я взрослый – и один идти отказываюсь.



Максим вышел из здания ДК. Алиса стояла на ступеньках и курила. Макс молча передал ей папки с делами монстров.

Алиса открыла и выругалась.

– Этого нет смысла искать по месту жительства. – Она выбросила папку в урну. – Да и вообще не стоит.

– Почему?

Алиса затянулась и открыла следующее дело.

– Почему?

Макс встал напротив нее на ступеньку ниже. Положил руку на папки.

– Ты же не убивала монстров?

– Может, зайдем в Шахматный клуб и там это обсудим? Пусть все услышат.

– Если да, я должен буду им рассказать.

– Они дурно на тебя влияют. И года не прошло, как ты по-настоящему стал частью этой тухлой конторы.

Через несколько минут после того, как Алиса и Макс отошли от ДК, к его дверям подъехал старомодный черный мерседес.

С приглушенным хлопком раскрылся зонт, господин Иванов вышел из машины и поднялся по ступенькам. Наверху его уже ждали.



Макс сверился с адресом.

– Да, это здесь. Как тут вообще можно жить?

– Можно, если ты не совсем жив.

Алиса и Макс аккуратно поднялись по гнилым ступенькам.

– Курман! – крикнул Макс. – Курман, мы с проверкой из Шахматного клуба.

Никто не ответил. Вдруг пронзительно завизжала кошка.

Макс и Алиса побежали на звук.

Когда они вошли, кошка уже перестала кричать и безвольно обвисла. Курман отпустил ее и поднял руки.

– А чо я? У ней еще три жизни. Имею право. Мне ведь тоже надо.

Алиса взяла кошку, она медленно и прерывисто, но все-таки снова дышала. Вокруг стояли клетки с другими кошками. Живыми и не очень.

– Сколько кошачьих жизней в месяц тебе положено? – спросил Макс.

– Так это…

– Сколько?

– Одна. Но так у них по девять. Это ж как с сигаретой – последнюю не беру, но жрать-то охота.

– Одна, – сказал Макс. – Одна.

– Да ты пойми, командир, если я их жизни брать не буду, я ж сам подохну.

– Одна. И не подохнешь.

– Ага, чет я смотрю, ты-то каждый день хаваешь. Нравится небось?

Алиса взяла курмана за шею, как он недавно кошку, и начала тянуть воду.

– А так нравится?

Курман стал извиваться и пронзительно верещать.

Алиса поморщилась и отпустила.

– Не по закону, не по закону, падлы!

– Зато честно.

Алиса нагнулась к нему.

– Я тебя сейчас подсушу ненадолго. На месяц всего. Если будешь и дальше себя плохо вести, я вернусь и снова подсушу. Ты так в мумию превратишься, если будешь брать больше одной кошачьей жизни в месяц. Понял?

– Понял, не тупой, – сказал курман. – А Горгона где?

– Горгона закончилась, – ответил Макс и крепко завязал шнурки на папке. – Библиотека? – спросил Макс.

– Давай лучше в бар? – предложила Алиса.

На Пушкинской они спустились по ступенькам, прошли сквозь унылый продуктовый магазин и оказались в маленьком баре для своих. Взяли по две настойки и гренки, встали за столиком.

– Считаешь, с ними нужно только силой? – спросил Макс. – Разговоры не помогут?

– Не думаю. Может быть подкуп. Горгона наверняка с ними договаривалась и сама с этого что-то имела. Но сначала пусть боятся. Тогда позже будет удобнее договориться.

Они выпили без особого удовольствия.

– Говард Филлипс по тебе скучает. Может, зайдешь как-нибудь?

– А ты?

– Что я?

– Ты скучаешь?

– Не знаю, – ответил Макс. – Не разрешаю себе об этом думать. – Он выпил вторую. – Ладно, идем. Мне еще к Павлику нужно успеть.



Макс и Алиса зашли в библиотеку.

– Читатели? – спросил охранник.

– Писатели, – ответил Макс. – Нам нужен Анатоль. Где его можно найти?

Охранник молча махнул рукой.

Анатоль в грязном комбинезоне стоял на лестнице и делал вид, что чинит лампу.

– Анатоль, спустись, пожалуйста, – попросила Алиса.

– Один момент. – Анатоль спустился, облизнул грязные руки и сел за стол напротив Макса и Алисы. – Я ничего не нарушал. – Он смотрел на них широко раскрытыми голубыми глазами с длинными пушистыми ресницами. – Я честный монстр и всегда открыт к диалогу.

– Что с лампой?

– А ничего, починяю.

– Значит, на людей просто так находит тоска?

– Максим, я не могу отвечать за всех людей. Да и посмотри за окно. Зима, серость, сырость. Конечно, тоска.

– И зависимость от искусственного освещения, – уточнила Алиса.

– Не вижу связи. – Анатоль моргнул. – Я честный монстр.

– Хорошо, честный монстр. – Макс открыл папку. – Сколько тоски тебе положено съедать в месяц?

– Сто кубометров.

– Верно. А ты сколько ешь?

– Сто кубометров.

– А если я сейчас поднимусь и проверю счетчики? Или, может, посмотреть, сколько ты спрятал в лампе?

– Не надо, я честный монстр! – Анатоль протянул стопку купюр, обмотанных скотчем, и моргнул.

– Что это?

– Деньги. Как Горгоне и немного еще. Так сказать, за вступление в должность.

Максим посмотрел на деньги.

– В мире монстров Горгона брала деньгами?

– Она никогда не была особенно изобретательной, – пожал плечами Анатоль.

Макс отодвинул стопку.

– Я брать не буду.

– Понимаю, ты тоже честный монстр.

Он положил еще несколько купюр сверху. В его руках они казались странными фантиками.

– Анатоль, ты не понял. – Макс повысил голос, и на него тут же зашикали. – Ты не понял, тебе нельзя генерировать неучтенную тоску, чтобы потом ее жрать. Так больше не будет.

– А что же мне делать? – Анатоль хлопал ресницами и искренне не понимал.

– В этом месяце доешь запасы из лампы, а потом сядешь на диету.

– На диету? – Анатоль смотрел то на Алису, то на Макса, а из его глаз текли слезы.

Алиса встала, похлопала его по плечу и сказала:

– Все наладится, тоски в этом городе предостаточно, ты просто не генерируй новую. Понял?

– Понял. – Анатоль быстро-быстро закивал. – Я честный монстр, я больше не буду.

Анатоль проводил Макса и Алису взглядом, вытер слезы, облизнул руки и жадно улыбнулся.

– Анатоль – честный монстр.



– Как думаешь, надолго его хватит? – спросил Макс, выходя из библиотеки.

– В лучшем случае до вечера.



Макс с Алисой шли под дождем. Мелким, полуснежным, злым.

– Ты специально?

– Настроение хреновое.

Макс, как и Алиса, плохо управлял осадками, особенно такими тяжелыми. Он попытался и сделал только хуже – дождь прекратил бить по лицу, но стало так влажно, будто они шли в киселе.

– Зачем ты вообще со мной ходишь? – спросил Макс.

– Просто.

– Ты ничего не делаешь просто.

– Мне уйти?

– Как хочешь.

– Тогда пока, Макс.

Он не ответил. Просто подождал и пошел за ней след в след.



Алиса зашла в магический салон, потом в бар. Потом в магазин дверей с петухом на вывеске. У входа ее встретил Моше.

– Шалом, Миш, – сказала Алиса.

– Воистину шалом. Как дела твои? Дожди многие?

– Даже слишком, – почти улыбнулась она. – У вас с Петухом все готово?

– Да, сейчас нож найду – и начнем.

Они вошли в магазин. Макс посмотрел на огромные сосульки, свисающие с крыши, и тоже вошел.

– В отпуск уезжаешь? – спросил Макс, рассматривая дверной молоток в виде льва с кольцом в зубах.

Алиса вздрогнула. Обернулась. Промолчала. Кивнула.

– Не хочу здесь больше. – Она погладила дверь в противоположной стороне магазина, как будто и правда собиралась ее купить.

– А где хочешь?

– В Европе. Там родня моя дальняя. Папа рассказывал.

– Значит, весь этот поход… Это было прощание?

– Значит, было.

– Готово! – крикнул Моше.

– Я сейчас, – отозвалась Алиса.

– А как же Павлик? Как все?

Алиса пожала плечами.

– Ты извини, у меня сейчас нет сил никого любить.

– Даже этот город?

– Особенно этот город.

Алиса не посмотрела на Макса и ушла в сторону огромного Моше и маленького Петуха.

Макс стоял спиной и не видел, обернулась она или нет.

Она не обернулась.

Максим еще немного посмотрел на дверь и пошел в единственное место, где он еще мог существовать.



У входа в парадную, где жил магазин неизданных книг, стоял старомодный черный мерседес. Макс посмотрел на него без интереса и обошел.

С тихим механическим шелестом опустилось стекло.

– Я недостаточно доходчиво тебя пригласил? – спросил господин Иванов.

– Я недостаточно доходчиво не принял приглашения?

С другой стороны открылась дверь, и показалась голова женоподобного юноши.

– Это официальный разговор. Сядь.

Макс закурил и сел в машину.

– Здесь не курят.

– Все, поговорили. – Макс потянулся к двери.

Женоподобный юноша успокаивающе положил руку на предплечье господина Иванова.

– Максим, Шахматный клуб давно выразил свою позицию в конфликте между Алисой и господином Ивановым.

– Так что изменилось?

– Уррнак стало слишком много, – сказал господин Иванов. – Слишком много для Петербурга.

– Максим, должен остаться кто-то один. Господин Иванов по-джентльменски предоставляет тебе право решить этот вопрос.

– Сам выбери, которая из уррнак останется в живых, – кашляя от дыма, сказал господин Иванов.

– Я не хотел становиться монстром. Все вопросы к Петербургу.

– Максим, Шахматный клуб номинально отстаивает интересы одного из своих председателей, но мы примем любое твое решение. Любое правильное решение.

Господин Иванов протянул ему револьвер.

Макс хотел сказать, что они зря беспокоятся, что Алисы уже нет в Петербурге. И, наверное, уже не будет. Хотел сказать, чтобы они пошли к черту и оставили его в покое. Его жизнь, его друзей, его книгу. Чтобы стало обычно. Но не сказал.

Он взял револьвер, взвесил, покрутил в руках. А потом направил в лоб господина Иванова и выстрелил.

Лицо женоподобного юноши забрызгало кровью. Макс докуривал и смотрел, как из дыры в голове господина Иванова медленно вытекает красное.

Сморгнул.

– Я решу это дело по-своему. – Макс потушил сигарету об обшивку и вышел.

Револьвер остался в руках у господина Иванова.



Макс не успел открыть дверь в магазин, как перед ним появилась Поллианна Витальевна.

– Где ты ходишь?

– Там… – Макс неопределенно показал в сторону улицы.

– Вижу, что там. А должен быть здесь. Павел совсем плох.

– Я не плох, я хорош, – отозвался Павлик. Он полулежал в кресле, прижимая к правому боку Самовар. – Уже все прошло.

– Не верь ему, Максимилиан, он просто боится врачей.

– А кто их не боится? – Павлик попытался прикрыться Самоваром.

– У него жар!

– Это от Самовара.

Макс сел в кресло напротив Павлика.

– У меня сегодня был тяжелый день, – устало сказал Макс. – Если ты умрешь, я тебя просто убью.

Поллианна Витальевна принесла старый телефон со спутанным проводом.

– Срочно звони в скорую!



Скорая приехала нескоро. Павлику к этому моменту стало так плохо, что он почти перестал сопротивляться.

Фельдшер покурил что-то крепкое и вонючее, прошел к дивану, оставляя большие грязные следы, посмотрел на Павлика и объявил:

– Аппендицит. Надо резать.

– Может, пройдет? – с надеждой спросил Павлик.

– Может, – философски рассудил фельдшер. – А может, помрешь.

Павлика отделили от Самовара и увезли на скорой. Макса в скорую не пустили, потому что только за 500 рублей.

Он дождался усталого трамвая и поехал на нем. Получилось почти как на скорой. Даже немного быстрее.

Макс ехал и смотрел в окно. Там рушился его любимый город. Его любимые места, любимые улицы, любимые дома.

Павлика высадили и куда-то повели одинаковыми страшными коридорами.

– Аллергия на препараты есть?

– На цветение березы.

Коридор, поворот, следующий коридор.

– Инфекционные заболевания? Туберкулез? Гепатит? СПИД?

– Нет. Надеюсь.

Коридор. Коридор. Коридор. Здесь подождите. Еще коридор.

– На учете состоишь?

– На каком?

Темный коридор, Павлик запнулся о плитку. Поворот и до конца.

– Галя, флюра его где?

– Я не знаю.