Анна Чиж-Литаш

Убийство в поезде Минск-Брест





Я просто не могу не посвятить тебе эту книгу, мой дорогой



Сергей Васильевич Титовец.



Во-первых, обещала.

А я всегда держу слово.

А во-вторых, я не знаю человека,

более преданного букве закона.

Ведь только ты никогда не поедешь

на красный свет, если даже

в твоей квартире будет пожар.



Юристу, прокурору, эксперту



Никто не может знать,

на что способен решиться

из-за отчаяния.





Глава 1



Отправляясь в путешествие,

следует помнить: мы не

вернемся прежними.



Александр Петрович бежал сквозь толпу пассажиров, рассыпанных по перрону, словно семечки по рынку. Его густые усы развевались от порывов ветра, а круглый, похожий на пивной бочонок живот служил отличным орудием для расталкивания прохожих. Увидев надвигающегося здоровяка под два метра ростом, люди невольно расступались. Те же, у кого не получилось избежать столкновения, с нескрываемым раздражением поглаживали ушибленные места. Но полковник не обращал внимания на недовольные липа и громкие ругательства, летящие ему в спину. Белоснежная рубашка насквозь промокла, а по лицу катились ручейки пота, прячась в густых зарослях у губ.

— Стойте! Подождите! — он остановился и закричал из последних сил. — Вы не можете так поступить со мной!

В сердцах махнув рукой вслед уходящему новенькому скоростному поезду до Бреста, полковник, тяжело дыша, на заплетающихся от усталости ногах добрел до скамейки и рухнул на нее. За свои пятьдесят пять лег он ни разу никуда не опоздал, тем более на поезд. Билет заказывал предварительно, на вокзал всегда приезжал за час до отправления и традиционно в буфете выпивал рюмку армянского коньяка, затем покупал газету «Частный детектив», которую ненавидел всем сердцем, но при этом регулярно читал, чтобы мысленно раскритиковать и журналистов, и следователей, ведущих выдуманные дела. После этого он шел на перрон и минут пятнадцать сидел на скамейке, наблюдая за неспешными поездами и усталыми пассажирами.

Сегодня он повторил весь обряд поездки, лишь на шаг отступив от своих правил, точнее, на два шага: вместо одной рюмки коньяка тело и душу грело сразу пять, а созерцанию поездов на уличной скамейке полковник предпочел стоявший в кафетерии диван, на котором и задремал. Первое, что увидел, когда открыл глаза, — огромные часы в холле вокзала: до отправления поезда оставалось пять минут. Верным способом успеть было выпрыгнуть в окно и сразу же очутиться на нужной платформе. Но Виноградов решил рискнуть и побежал. Пыхтя, скрипя, кашляя и задыхаясь, он преодолевал ступеньку за ступенькой, один лестничный пролет за другим. Выскочил на перрон — поезд уже тронулся, а он все еще наивно надеялся, что проводник, заметив бегущего пассажира, опустит стоп-кран.

— Вот и что теперь делать? — обреченно развалившись на скамейке, спросил Александр Петрович сам у себя. — Меня же ждут!

В кармане брюк нащупал пачку сигарет. Проходящие мимо с любопытством рассматривали странного мужчину, с сигаретой во рту лежащего на скамейке и ведущего диалог с самим собой. Но Виноградов никого не замечал, он был слишком погружен в свои мысли, чтобы обращать внимание на десятки людей, снующих вокруг.

— Следующий поезд через час, — он достал из второго кармана расписание поездов, заранее распечатанное и сложенное в форме маленькой книжечки. — Сколько он идет? — полковник подпрыгнул на скамейке. — Шесть часов?! Да я пешком быстрее дойду! — от злости скомкал расписание и бросил в урну. Докурив сигарету и немного успокоившись, все же встал со скамейки и быстрым шагом направился в сторону вокзала за новым билетом.

«Уважаемые пассажиры, поезд отправляется через пять минут. Провожающих просьба покинуть вагоны», — приятный женский голос нарушил тишину в купе. Полковник аккуратно сложил вещи в отсек для багажа и, расположившись на своем месте, придвинулся к окну. Виноградов был недоволен: губы шевелились от бурного потока слов возмущения, а кончики усов то поднимались, то опускались, поддерживая грозный вид пассажира.

— Подумать только, какие деньжищи за билет! Я бы на машине дважды съездил туда и обратно! — пробубнил он. — Если бы, конечно, чертова колымага не сломалась!.. Видите ли, у них нет билетов в плацкарте!.. Ладно, сам виноват. Нечего было спать на вокзале…

Полковник наклонился к окну, кончиком носа коснувшись грязного стекла. Спешащие пассажиры тащили за собой тяжелые сумки на колесах. Александр Петрович зевнул.

— Ну, ничего, — успокаивал он себя, — сейчас лягу спать и проснусь только в Бресте, — он крепко потянулся и снова зевнул, прикрывая рот ладонью. — Главное, чтобы ко мне никого не подселили. Здесь просто не хватит кислорода на еще одного человека! — он огляделся и нервно рассмеялся: — Они шутят? Четыре человека на три квадратных метра? Надеюсь, я все-таки буду один.

Поезд резко дернулся, как будто сзади в него что-то врезалось, и, скрипя колесами, стал медленно набирать скорость.

— Ну, просто колыбельная! — полковник прикрыл глаза и стал вслушиваться в тихую музыку колес. — Классика!

Он достал с верхней полки матрас с бельем и постелил себе на нижней полке. Снял брюки и рубашку и аккуратно повесил их на вешалку, которую предусмотрительно взял с собой, надел спортивный костюм. Через несколько секунд он уже лежал под одеялом, укрывшись по самые усы.

Поезд набрал скорость и ритмично покачивался на волнах железнодорожных путей. Полковник улыбался. Сон словно взял его за руку и медленно увел за собой.

Александр Петрович не знал, сколько именно он проспал, прежде чем услышал громкий стук в дверь. Не дождавшись ответа, проводница открыла купе и торопливо бросила:

— Мужчина, просыпайтесь, немедленно! Труп! Мертвый мужчина! — так же стремительно захлопнув дверь, она побежала дальше по коридору, разнося страшную новость по всему вагону.

Полковник не сразу понял, что произошло. Он недовольно нахмурил брови и мысленно закрыл уши ладонями, чтобы не слышать писклявый голос проводницы. Снова попытался уснуть, но страшная новость наконец добралась до его сонного мозга.

— Где труп? Какой труп? — Александр Петрович подпрыгнул на полке и начал быстро переодеваться.

Через минуту Виноградов вышел в коридор. У окон стояли взволнованные пассажиры и тихо перешептывались. Проводница, женщина лет тридцати пяти с большими испуганными глазами, продолжала сеять панику. Полковник решительно направился к ней, аккуратно обходя соседей по вагону.

— Елена, — он наклонился и прочитал ее имя на маленьком бейдже. — Можно поговорить с вами?

— Мужчина, подождите! Вы не видите, что я занята?

— Я вижу, что вы заняты… Ерундой! — его суровый тон заставил женщину замолчать.

— Что вы хотите? У нас ЧП!

Полковник достал из кармана брюк пенсионное удостоверение милиционера и протянул проводнице.

— Вы же пенсионер! — ухмыльнулась она. — Вот и отдыхайте!

Полковник от возмущения потерял дар речи. Он явно не ожидал такого отношения к своей персоне, тем более нескрываемой наглости. «Профессия накладывает неизгладимый след на человека, — размышлял полковник, рассматривая собеседницу. — Длинная дорога, как следствие — продолжительное одиночество, как результат — желание много и бездумно болтать, — Виноградов нахмурил брови. — Интеллект как инструмент мышления тоже не основной ключ в работе». Полковник прервал свои размышления, так как чувствовал, что его мысли могут обидеть Елену, даже несмотря на то, что она никогда о них не узнает.

— Елена, я не просто пенсионер, я ОЧЕНЬ известный пенсионер в правоохранительных органах. Находясь на пенсии, я не сижу дома, а раскрываю громкие преступления, даже за пределами нашей страны. Со мной советуются высшие должностные лица! — он поднял вверх указательный палец буравя взглядом лицо проводницы, которое выражало прежние эмоции.

— Что вы от меня хотите? — спросила она, цокнув языком.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что вам известно.

Елена еще несколько секунд смотрела на него сверху вниз, но затем все же сменила гнев на милость, предвкушая новый интересный поворот в необычной истории.

— Пойдемте со мной.

Проводница грубо растолкала возбужденных пассажиров, которых сама же и довела до такого состояния.

— Займите свои места согласно купленным билетам! Чего вы здесь столпились?

Открыв дверь своего купе, женщина пригласила полковника войти.

— Значит, так! Я уже сообщила в милицию и скорую помощь. В Столбцах к нам подсядут следователи. Так что теперь можно успокоиться и попить чая, — она взяла со стола кружку, небрежно бросила в нее чайный пакетик и вышла в коридор, чтобы налить из бойлера горячей воды. Вернувшись обратно, уселась на полку и начала громко отхлебывать. Каждый ее глоток для Виноградова был равноценен смерти. Отвратительный звук чередовался с постоянными попытками остудить напиток: женщина дула на горячий чай, заплевывая и содержимое кружки, и стол слюной. Полковник, скривив губы, наблюдал за этой картиной.

— Может, вы мне все-таки расскажете, что случилось?

— В общем, так, через четыре купе от нашего на скамейке лежит труп мужика.

Полковник подскочил с места.

— И вы молчите? Я думал, это какая-то ошибка!

— Куда вы собрались? Подождите меня, я хоть чай допью, — она снова издала ужасный звук, но полковник уже вышел в коридор. Оставив чашку, проводница устремилась за мужчиной.

— Это купе? — полковник показал пальцем на дверь.

— Да. Подождите, мужчина, я войду первая и предупрежу о вас!

— К черту предупреждения! — Виноградов громко постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.

У окна сидела девушка, закрыв лицо ладонями. Ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий. На соседней полке полковник увидел молодого мужчину. Его ноги лежали ровно, руки свисали, как плети, а лицо было неестественно бледным. Не было сомнений: он мертв.

— Позвольте войти, — тихо, стараясь не испугать девушку, сказал Виноградов.

Она подняла голову и вперилась в посетителей отсутствующим взглядом.

— Меня зовут Александр Петрович Виноградов, я сотрудник милиции, — полковник решил не вдаваться в подробности, опустив детали своей милицейской карьеры. — Я пришел, чтобы помочь вам, — он осторожно присел рядом с девушкой.

Она отвернулась к окну.

— Я тогда пойду, — сказала проводница, пятясь к выходу. — Боюсь мертвяков.

Полковник укоризненно посмотрел ей вслед, мысленно радуясь, что эта несносная женщина наконец исчезла.

— Вы можете рассказать мне, что произошло? Я хочу помочь вам.

— Уже ничем не помочь, — девушка повернулась к Виноградову. Александр Петрович рассматривал ее: бледное лицо, отсутствующий взгляд, подрагивающие пальцы. Девушка была высокого роста, но сейчас, казалось, уменьшилась вдвое, превратившись в худенького мальчика-подростка.

— Вы сейчас в состоянии разговаривать?

— Я вышла в ресторан пообедать, а когда вернулась, он был уже мертв, — она проигнорировала его вопрос.

— Сколько времени вы провели в ресторане?

— Минут сорок.

— Я так понимаю, это ваш супруг?

— Да. Мы поженились месяц назад.

— А почему он не пошел с вами обедать?

— Сказал, что не хочет. Нет аппетита.

— Раньше он жаловался на отсутствие аппетита?

— Никогда.

— Хорошо. Когда вы уходили в ресторан, он вам что-нибудь еще говорил?

Девушка задумалась:

— Сказал, чтобы я не торопилась: он собирался немного поспать. Вот я и не спешила, чтобы не потревожить его сон.

— Простите, мне ваше лицо кажется знакомым. Я мог вас встречать раньше?

— Я дочь Стравинского Павла Андреевича, Ольга Павловна.

— Знакомая фамилия…

— Он известный банкир. А мои фото вы могли видеть в газете, раньше я часто посещала светские мероприятия.

— Точно! Вспомнил! — полковник достал из кармана брюк дежурный блокнот. — Позвольте, я буду помечать кое-какие факты?

Ольга пожала плечами.

— Я просто не понимаю, к чему все эго? Он мертв. Его не убили. Скорее всего, сердце остановилось.

— А у него были проблемы со здоровьем?

— Он не жаловался на здоровье. Но месяц назад начал говорить о болях в области сердца. Я ему советовала обратиться к врачу, но он не пошел. Сказал, мол, нервы, все пройдет. Я тогда не придала этому особого значения. Видимо, зря.

— А как давно вы познакомились?

— Полгода назад. Он несколько месяцев ухаживал за мной, а потом сделал предложение. Я согласилась. Не с моей внешностью женихов перебирать, — девушка грустно улыбнулась.

— Вы очаровательны! — галантно отметил полковник.

— Давайте честно. Мне тридцать три года. Я не красавица, меня даже сложно назвать симпатичной. Все мои кавалеры ухаживали не за мной, а за папиными деньгами. Таких отношений я не хотела. А Егор, — она кивнула в сторону мужчины, — другой. Хотя и знал, что у меня обеспеченная семья, но полюбил не за это. Сам он из деревни под Брестом. Мы как раз ехали проведать его родных, — она всхлипнула и снова спрятала лицо за ладонями. — Не знаю, как я им теперь в глаза посмотрю!

— Вы же не виноваты. Такова судьба, — Виноградов постарался утешить девушку и сделал пометку в блокноте:



«Отсутствие аппетита

Проблемы с сердцем»



— Егор из бедной семьи. Родители всегда очень скромно жили. У них четверо детей — попробуй всех прокорми и одень. — Ольга снова вернулась к разговору. — Но он так мило ухаживал за мной. Дарил мелкие побрякушки, цветы и дешевые сувениры. Мне это нравилось даже больше, чем охапки роз или ювелирные украшения. Потому что это было искренне. А раньше — сплошная фальшь! Я буквально сразу поняла, что это мой человек. А теперь его нет…

— Крепитесь, мое дитя, — полковник ласково погладил ее по руке. — Позвольте мне задать еще несколько неприятных, но очень нужных вопросов?

— Задавайте.

— Почему вы поехали поездом? Ведь на машине гораздо быстрее и комфортнее.

— Да, вы правы, но Егор считал поездку на машине менее романтичной. К тому же я ни разу не ездила на поезде, поэтому сразу же согласилась.

— Понятно. Так это была ваша идея?

— Нет, Егора.

— Ольга, вы проверили свои вещи? Может быть, у вас что-нибудь пропало? Деньги, драгоценности, кредитные карты?

— Я не проверяла. Зачем? Он же покойник, а не беглец.

— Но все же. Я прошу вас, проверьте…

— Хорошо. У меня всё в сумочке. Я взяла с собой все банковские карты и украшения.

— Украшения? А зачем вам в дороге украшения?

— Егор попросил захватить, чтобы показать родным, ведь они никогда не видели ничего подобного. Сначала я отказалась, но он убедил меня. Я решила, что подарю его маме и сестре все, что им понравится: мне столько украшений ни к чему.

Ольга открыла маленькую кожаную сумочку и вывалила ее содержимое на стол. Вещей было немного: компактная пудра, помада, зеркальце, билеты на поезд, паспорт, салфетки. Кошелька и драгоценностей не оказалось. Ольга быстро проверила карманы джинсов. Затем достала дорожную сумку и начала растерянно перебирать вещи, выбрасывая их прямо на пол.

— Не понимаю, — она испуганно огляделась по сторонам. — Я точно помню, как положила деньги и кредитки в сумку, а драгоценности сложила в бархатный мешочек и спрятала его в одежду. Нас обокрали!

— Может, это произошло до того, как вы сели в поезд?

— Исключено. Я проверила, все ли на месте, когда поезд уже тронулся, — девушка посмотрела на золотые часы на тонком запястье.

— Получается, что вас обокрали, пока вы находились в ресторане. Вы выходили еще куда-нибудь из купе?

— Нет.

— А супруг?

— Тоже нет. Получается, Егора убили? — Ольга содрогнулась от неожиданной страшной догадки.

— На этот вопрос мне придется найти ответ, — полковник посмотрел на соседнюю полку. — А где работал ваш супруг?

— Он охранник в банке моего отца.

— А до этого где он трудился?

— Я точно не знаю…

Полковник вопросительно приподнял брови.

— У него было свое небольшое дело по ремонту телефонов и еще чего-то. Он не любил говорить дома о работе, а я и не спрашивала.

— Понятно. Ольга, можно вас попросить покинуть купе, мне нужно осмотреть тело. Просто не хочу лишний раз травмировать вас.

— Конечно. Я подожду в вагоне-ресторане.

— И еще, — полковник остановил ее в дверях, — можно посмотреть паспорт вашего супруга?

Ольга молча взяла сумку, достала из нее документы и протянула их полковнику.

— Извините, еще один момент, — полковник снова остановил девушку. — Вы не знаете, что это за запах? Как будто разлили бутылку с каким-то знакомым лекарством, правда, не могу вспомнить, с каким именно.

Ольга принюхалась:

— Не знаю. Я приняла успокоительное, но особенного запаха не слышу, — она развернулась и, наконец, вышла из купе, закрыв за собой дверь.:

— Что же это за запах? — полковник, как собака-ищейка, втягивал носом затхлый воздух купе. — Старость, черт возьми! Память подводит.

Виноградов придвинулся к трупу и внимательно осмотрел его с головы до ног. На вид мужчине было около тридцати лет. Александр Петрович открыл паспорт, быстро сканируя глазами информацию. И снова пробежался глазами по телу погибшего.

— Смерть явно старит, — тихо сказал он и, склонившись над бледным лицом, начал тщательно изучать каждую морщинку. — Еще теплое, — он дотронулся рукой до запястья Егора. — Смерть наступила совсем недавно, — Виноградов взглянул на часы. — У меня есть десять минут до остановки в Столбцах. Не факт, что провинциальные представители силовых структур будут рады моему присутствию здесь.

Полковник засучил рукава рубашки и начал исследовать каждый сантиметр кожи мужчины.

— Следы от шприца, ножа, веревки… Ничего нет, — спустя несколько минут Виноградов опустился на скамейку. — Неужели он действительно умер сам? Может, так оно и есть, а я опять придумываю себе убийство. Ну, нет же! — он резко встал и хлопнул в ладоши. — Ну не может здоровый двадцатидевятилетний парень взять и просто умереть, пока его жена ест суп в ресторане! Здесь точно что-то не так! Либо Ольга что-то скрывает, либо…

Полковник снова стал нюхать воздух, вплотную приближаясь к телу. Склонился над лицом мужчины.

— Вот источник запаха! — он радостно потер руки. — Только что это? Может, бедняга переборщил со снотворным или антидепрессантами? Надо уточнить у Ольги.

Александр Петрович резко присел на корточки и начал ползать по узкому проходу купе, впиваясь глазами в каждый миллиметр пола. Он не знал, что ищет, но интуиция подсказывала, что нужно действовать.

— А это еще что? — он засунул руку глубоко под сидение и достал золотую сережку. Отряхнув ее от пыли, полковник с интересом рассмотрел находку. — Может, это Ольги? — он положил серьгу в карман брюк.

Осмотрев купе еще раз и больше ничего не обнаружив, полковник подошел к окну, за которым мелькали привычные пейзажи. Он нервно покусывал кончики усов, недовольно бурча себе под нос.

— Интересно, — Виноградов, прямо с ногами забравшись на сиденье, снова посмотрел на окно. — И что это значит?

Он взял со стола салфетку и провел ею по стеклу.

— Как я и думал! — Александр Петрович громко хлопнул в ладоши. — Это губная помада. Красного цвета. Причем она размазана по стеклу. Очевидно, кто-то очень спешил, стирая ее с окна. Но вопрос не в этом… Зачем нужно было что-то писать или рисовать?

Полковник провел пальцами по стеклу, затем поднес их к носу.

— Следы свежие. Совсем свежие. Надпись была нанесена недавно. Помада еще оставляет следы, и запах осязаем, — вслух размышлял он.

Виноградов спрятал салфетку в карман и, еще раз внимательно окинув взглядом купе, вышел в коридор.

— Теперь нужно подумать и все систематизировать.

Быстрым шагом он направился к своему купе. Войдя, закрыл дверь на защелку и закурил в открытую форточку.

— Итак, полковник, что ты имеешь? — он достал свой блокнот и просмотрел свежие записи.

— Поезд отправился со станции ровно в двенадцать дня. Через полтора часа Стравинская Ольга Павловна обнаруживает в купе труп своего мужа без явных признаков насильственной смерти. Женщина утверждает, что в момент смерти супруга находилась в вагоне-ресторане. Время ее отсутствия — сорок минут. Ныне покойный Деменчук Егор Викторович отказался идти на обед, сославшись на отсутствие аппетита, хотя раньше подобных жалоб не высказывал. Зато не так давно он упоминал о болях в области сердца; раньше подобные недуги мужчину не беспокоили. Обратиться к врачу он не захотел, объясняя ухудшение состояния здоровья стрессом, — полковник старался упорядочить мысли, он крепко затянулся сигаретой, выпустил столб дыма и словно подтолкнул его рукой к окну. — Идем дальше. Сам Деменчук — выходец из деревни, где по сей день живут его родители и многочисленные братья и сестры. Со Стравинской познакомился в банке, ухаживал всего полгода, окончательно покорив ее своей простотой и открытостью, после чего сделал предложение руки и сердца. Он знал о ее статусе и материальном положении, — полковник потушил окурок о самодельную пепельницу — кусочек картона, валявшегося за сиденьем, и снова закурил.

— По результатам предварительного визуального осмотра тела следов насильственной смерти не обнаружено. Очевидно, он умер либо своей смертью, либо от употребления каких-то медицинских препаратов, что можно выяснить лишь путем вскрытия. Что касается улик, — полковник запустил руку в густую шевелюру, — то их практически нет. Но от этого дело становится еще более увлекательным. Следы женской губной помады на окне. Судя по запаху и свежему отпечатку, нанесены час-два назад. Дальше. Женская золотая сережка, возможно, ее обронила Ольга или какой-либо другой пассажир, ехавший до них в этом купе. И самое главное — это запах! — полковник встал и нервно, как тигр в клетке, заходил по купе. — Ольга утверждает, что не пила успокоительное, способное вызвать подобный аромат. Тем более запах, скорее всего, исходил от Егора. А что он пил, пока останется для нас загадкой! — полковник снова сел за стол и, открыв блокнот, записал:



«Сережка

Следы помады

Запах».



— Три главных ребуса, которые я должен решить в течение следующих… — полковник посчитал, сколько времени осталось до прибытия поезда, — следующих трех с половиной часов. Как только я отвечу на эти вопросы, то сразу выясню причину смерти Егора Викторовича. Что-то мне подсказывает, что он умер не сам. Ах, да! Совсем забыл! — Виноградов хлопнул себя ладонью по лбу. — Ну, и найти вора, если он, конечно, не сошел с поезда. Хотя интуиция говорит, что он еще здесь. Нужно взять у Ольги полный список украденного и узнать примерную стоимость этих драгоценностей.

Колеса заскрежетали, и поезд, издав громкий гудок, начал резко тормозить. Полковник, погруженный в размышления, от неожиданности подался вперед и упал лицом прямо на стол, на который высыпалось содержимое самодельной пепельницы. Виноградов подскочил, стряхивая с лица остатки табака и выплевывая изо рта пепел любимых сигарет. Ругательства хлынули из его рта, как ливень из грозовой тучи.

— Я лично ткну начальника поезда лицом в эту пепельницу! — полковник продолжал ругаться, переодеваясь и намереваясь совершить визит к руководству. Но потом, вспомнив, что курение в купе запрещено, сел на место и аккуратно собрал остатки пепла в пакетик.



Глава 2



Если ум — оружие человека,

то сердце — это патроны.



— Ну, и где этот умник? — из коридора донесся возмущенный голос.

Полковник понял, о ком речь, и усмехнулся. Достав из кармана расческу для усов, он отточенным движением привел их в порядок и спрятал ее обратно. Вальяжно растянулся на сиденье, забросив одну ногу на другую. В дверь постучали.

— Войдите, — небрежно бросил он.

— Добрый день, — в купе вошли двое молодых людей в сопровождении проводницы. — Извините, что потревожили вас, но дело не требует отлагательств.

Полковник молча кивнул, указывая на сиденье. Парни переглянулись, но приняли это не самое гостеприимное приглашение. Проводница немного постояла в дверях, в надежде услышать хоть часть разговора, но полковник выражением лица дал понять, что для нее визит окончен. Она недовольно вздернула подбородок и с грохотом закрыла дверь купе.

— О времена, о нравы! — тихо сказал полковник. — Женщины, одним словом! Манерности им не занимать.

Проводница еще немного постояла под дверью в надежде все-таки услышать, как милиционеры поставят на место выскочку-пенсионера, но, не уловив ни звука, разочарованно цокнула языком и направилась в сторону своего купе.

— Чем могу быть полезен? — спросил полковник, внимательно рассматривая новых знакомых.

— Для начала разрешите проверить ваше удостоверение. Это чистая формальность, — словно оправдываясь, сказал один. — Сами знаете, какое сейчас время.

— Да уж, смутное время и весьма глупое, — металлическим тоном произнес полковник, протягивая удостоверение. — Очень печально, что вы не слышали моей фамилии и не запомнили моего лица. В свое время оно блистало с первых страниц газет, как и лицо Пугачевой. Хотя о чем я пою, вы в то время еще даже не читали букварь.

Капитан нахмурился и уже открыл рот, чтобы поставить усатого павлина на место, но, прочитав фамилию в удостоверении, произнес:

— Приносим свои извинения, товарищ полковник. Вышло недоразумение. Проводница ввела нас в заблуждение, сообщив, что лжемилиционер рыскает в чужом купе.

«Вот ведьма!» — подумал полковник и тут же прикусил язык, не давая словам вырваться наружу.

— На первый раз прощаю, — он лениво махнул рукой.

— Я еще в академии читал ваши статьи! А ваши методы раскрытия — это же гениально! Вы настоящий психолог!

— Ум — вот главное оружие человечества, — довольно улыбнувшись, сказал Виноградов. — Но, к великому сожалению, на моем пути все реже встречаются люди со светлой головой, — прищурив глаза, он посмотрел на собеседников.

Не уловив сути аллегории, офицер продолжал улыбаться, восторженно разглядывая полковника. Молодой человек, сидевший ближе к выходу, не проронил ни слова. Уголки его губ были опущены вниз, а маленькие пуговки глаз смотрели в одну точку. Угрюмый взгляд дополняли широкие брови. Это был старший лейтенант отдела уголовного розыска Столбцовского РОВД Дементий Никитин. Особыми способностями в розыскном деле он не отличался, обычно выполнял рутинную работу, порученную старшими по званию коллегами. Зато исполнителем он был блестящим. Горячий кофе для сотрудников, поиски нужных материалов в архиве для руководства, заполнение протоколов и опрос незначительных свидетелей — ежедневный распорядок его дня. Парень понимал свою никчемность, но уже не пытался попробовать себя в другом амплуа.

Второй офицер, капитан Валерий Леонтьев, был полной противоположностью: активный, болтливый, смышленый, с живой мимикой и выраженным артистизмом. В свои двадцать девять лет он уже успел распутать несколько звеньев карьерной цепочки, остановившись на должности заместителя начальника следственного отдела города. Окинув его взглядом, полковник невольно улыбнулся: пышная кучерявая шевелюра выбивалась из-под фуражки. Он напоминал Виноградову то ли клоуна-дрессировшика Куклачева, то ли знаменитого тезку — певца Валерия Леонтьева в юные годы.

— А вы случайно не родственник знаменитого «казановы»? — не удержавшись, спросил Виноградов, стараясь не рассмеяться.

Валерий уловил настроение именитого пенсионера и улыбнулся ему в ответ:

— Вы даже не представляете, как часто мне задают этот вопрос! Возможно, даже чаше, чем говорят «привет» или «как дела»!

— И все же? — уточнил Александр Петрович. — Правда, даже не могу себе представить, что певец Леонтьев забыл в Столбцах.

— Нет, ну что вы! — отмахнулся капитан. — Если бы я был ему даже четвероюродным племянником, я бы уже давно собрал чемоданы и рванул в Москву, — он тихо вздохнул и посмотрел в окно, как будто там замелькали его нереализованные планы.

— А я в свое время очень даже увлекался его творчеством, — полковник достал из кармана брюк сигарету и закурил. — Вы бы видели, как я танцевал под его песни! Эх, молодость!

— Представляю, — с натянутой улыбкой сказал Валера.

— А вы, молодой человек, почему молчите? — полковник переключил внимание на старшего лейтенанта. — Простите, я не спросил вашего имени. Всему виною прекрасный Леонтьев, — он мечтательно закатил глаза. — Это я про артиста, если вы не поняли.

— Дементий Никитин.

— Дементий? Странное имя, — полковник задумчиво посмотрел на собеседника.

— Обычное имя, — буркнул тот.

— Но, судя по вашему тону, оно вам тоже не очень нравится?

Дементий сделал вид, что не расслышал вопроса.

— Давайте лучше приступим к работе, — резко сказал он.

Мужчины удивленно посмотрели на коллегу, но промолчали.

— Товарищ полковник, может, вы введете нас в курс дела? Пока мы владеем только информацией, которую нам сообщили проводница, и начальник поезда.

— Судя по всему, тогда вы владеете всем ми? ром, — улыбнулся Виноградов.

— Не понял вас…

— Не утруждайте себя, — в этот момент полковник мысленно посочувствовал себе, одновременно злясь, что ему придется нянчить двух детей, разжевывая им информацию.

— Пойдемте лучше на место преступления. Там вы сможете оценить обстановку и сделать выводы. Мне очень интересны ваши выводы, товарищи офицеры, — полковник загадочно улыбнулся и вышел из купе.

— А не проще, чтобы вы нам рассказали? — спросил Дементий.

Полковник резко остановился и посмотрел на часы:

— Иди к выходу.

— Зачем?

— Остановка через две минуты. До Столбцов доедешь на маршрутке.

— Это еще зачем? — Дементий сделал шаг назад от нависшего над ним грозовой тучей полковника.

— Ты сюда зачем пришел? — громко спросил Виноградов. — Наверное, раскрыть преступление? Или чай с проводницей попить? Если я через минуту не увижу, как ты мухой летаешь около трупа и собираешь улики, то высажу тебя на следующей станции!

— Не имеете права, — пропищал Дементий. — Вы всего лишь пенсионер…

— Что? Что ты сказал? — у полковника от возмущения перехватило дыхание. Он замолчал и, набрав полные легкие затхлого воздуха, наполнявшего вагон, медленно выдохнул прямо в лицо оперативнику: — Работать, быстро!

Дементий хотел еще что-то сказать, но, увидев раздувающиеся ноздри полковника, рванул в направлении купе.

— Вот так-то, — отряхнув руки, словно они были в песке, он пошел следом.

Валера внимательно осмотрел тело. Дементий стоял рядом и наблюдал за коллегой. Его впервые отправили на место убийства, поэтому он не знал, как правильно себя вести. В отделе половина сотрудников была в отпусках, оставшиеся, желая насладиться солнечными деньками, с самого утра разъехались по «важным» выездам. Перспектива провести день, трясясь в поезде, никому не понравилась, поэтому выбор был очевиден — Дементий Никитин.

— Что скажете, коллега? — с напускной важностью спросил Виноградов.

— Ничего нового для вас, — развел капитан руками. — Внешних признаков насильственной смерти не обнаружено, нужно вскрытие, — он сел за стол и начал заполнять какие-то бумаги.

— Рано еще писать, — полковник вырвал у него из рук протокол. — Засиделся ты на бумажной работе. Давай думай, смотри, нюхай.

— Я как будто снова на экзамене, — ухмыльнулся Валера. — Так даже интереснее!

— Дементий, давай ищи, — полковник подтолкнул его вперед.

— Я что, собака?

— Да! Ты собака! Ты опер! — полковник злился. — Как только ты оказался на месте преступления, все твои рецепторы, органы осязания и обоняния должны мгновенно включиться и через секунду работать на полную мощность! А ты стоишь и дверь подпираешь!

Дементий от обиды прикусил нижнюю губу, но промолчал. Следующие пять минут он молча осматривал купе, пытаясь найти улики.

— Здесь все чисто!

— Ты уверен? — полковник нахмурил брови.

— Да. Вы же сами видите.

— Я-то вижу, а вот ты слепой.

— Почему вы меня все время унижаете? — возмутился Дементий.

— Потому что ты плохо делаешь свою работу! — полковник достал сигарету и снова закурил.

— В купе нельзя курить, — пропищал старший лейтенант. — Это…

— Если ты не замолчишь, я ссажу тебя на следующей станции! — полковник стряхнул пепел в ладошку. — То есть ты считаешь, что блестяще выполнил свою работу и можешь идти домой?

— Ну, не домой еще, но все, что можно было, я увидел.

— Посмотрите внимательно на окно. Что вы видите?

— Богатства природы, — ухмыльнулся Валера.

— И все? — голос полковника был полон разочарования.

— Ну да, а что еще?

Полковник взял Дементия и Валеру за руки и подтащил к окну:

— А так?

— Грязное стекло.

— Уже теплее! — полковник явно наслаждался ролью педагога.

— Здесь какие-то следы, — Валера встал коленями на полку и внимательно всмотрелся в стекло. — Похоже на краску…

— Губная помада! — воскликнул Виноградов.

— А с чего вы решили, что это относится к делу? — скептически спросил Дементий. — Может, этим следам уже неделя.

— Если бы я был твоим начальником, то после таких слов сжег бы твое личное дело и уволил с позором, — полковник покраснел от злости. — Следы свежие, помада еще даже не успела высохнуть!

— И что это значит? — Валера внимательно посмотрел на полковника.

— Это значит, что кто-то пришел сюда и оставил послание, сообщение или рисунок на стекле, но затем передумал и стер его. Некачественно стер, оставив следы, — не предполагал, что милиция обратит на них внимание! И этот кто-то оказался прав! Два молодых болвана даже не посмотрели на стекло! — полковник почти шипел от негодования.

— Ничего себе! — присвистнул Валера. — Но зачем?

— Когда ты ответишь на этот вопрос, тогда и узнаешь, что здесь произошло на самом деле! Думайте!

— А с чего вы вообще решили, что это убийство? — Дементий, готовый к защите, скрестил руки на груди. — Может, он действительно умер, а не был убит? Тем более вы сами упоминали, что недавно у него были проблемы с сердцем и обедать он не пошел, потому что неважно себя чувствовал.

— Ему было двадцать девять лет! Какое, к черту, сердце?! Он только что женился на дочке олигарха — и умер от счастья?

— Всякое бывает… — еле слышно проговорил Валера.

— Валера, ну хоть ты не добивай меня! Не позорь фамилию великого артиста!

Дементий ухмыльнулся и присел на полку. Полковник смерил его недовольным взглядом, но все же прикусил язык.