Он шёл по тёмному коридору, стены которого были пропитаны похотью и развратом. Было так тихо, что полковник невольно поёжился. Он спустился по лестнице и оказался в техническом помещении.

Кинселла махнул мне рукой изза калитки и почемуто остановился там, словно ожидая приглашения войти. До меня вдруг дошло, что ни он, ни его друзья не ступали на территорию Грэмери, наши беседы всегда протекали у забора. Весьма учтиво, сказал я себе, у них явно старомодные представления о хороших манерах. Тяжело поднявшись, я побрел по дорожке к Кинселле, и Румбо выразил свое раздражение, что игру прервали: он сжал кулачки и сердито застрекотал. Я бросил оставшиеся корки в его кучу, и он, немного успокоившись, стал приводить в порядок свои запасы, но позади я попрежнему слышал ворчание.

— Перепутал этаж, — он огляделся по сторонам: узкий коридор с несколькими кабинетами и просторной кухней. Одна из дверей была приоткрыта. Он сделал несколько шагов вперёд и прижался к стене. Полковник узнал этот голос — голос, который пел колыбельную.

— Привет, Майк! — сказал Кинселла, когда я приблизился. Держа вино в одной руке, он приветственно поднял другую. Американец широко улыбался — сплошные белые зубы на загорелом лице. — Я принес коечто, чтобы выразить нашу признательность за совершенное вами сегодня.

— Ты уверена, что они мертвы? — спросила администратор.

— А, вы про неприятности в деревне? — проговорил я смиренно, изображая удивление. — Это были просто щенки, вышедшие немного похулиганить.

— Да, — ответила собеседница.

— Как я слышал, не такие уж и щенки. Джилли рассказала, что вы им устроили! Она и Сэнди шлют свою благодарность и признательность, а я привез вина.

— Откуда ты знаешь?

— Знаете, в этом нет никакой необходимости.

— Слава сказал. Он сейчас охраняет кого-то из «шишек». Сказал, что они обе мертвы.

— Несомненно, есть. Почему бы нам не откупорить одну прямо сейчас? Уверяю вас, очень вкусно.

— Ужас!

Он стоял за калиткой, держа бутылки за горлышки, и с моей стороны было бы верхом невежливости не пригласить его войти, поэтому я распахнул калитку и, сделав приглашающий жест, сказал:

Полковник понял, что они не знали о гибели девушек.

— Звучит прекрасно.

«Значит, явного повода для убийства не было, — размышлял он. — Иначе слухи бы уже дошли до администратора».

Я ожидал, что Кинселла тут же и ввалится, полный добродушия и излучая здоровье, но не тутто было — он застыл у калитки, как нерешительная невеста. Я уставился на него, и только тогда, словно вспомнив о моем присутствии, он очнулся.

— Он сказал, что они утонули.

— Гм, прошу прощения, — быстро сказал он. — Я вдруг подумал, что навязываюсь. Вы, может быть, очень заняты.

— Обе? А где Вика?

— Не в это время дня. Сказать по правде, я бы не прочь выпить.

— Вика там же. Она оказывает эскорт услуги одному из бизнесменов. Их же троих сняли на неделю. И что они в них нашли, — собеседницу, очевидно, задел выбор мужчин.

Кинселла шагнул в сад, и мне показалось — только показалось — что он содрогнулся.

— Ты расстроилась, что выбрали не тебя, — усмехнулась девушка-администратор. — Радуйся, иначе ты бы со мной сейчас не разговаривала.

— Вы неплохо поработали над дорожкой, — заметил он, идя вслед за мной.

— Я думаю, их убили, — прошептала она.

— Тут главная заслуга Мидж. Поразительно, как она управилась со всем этим множеством цветов. Наверное, переезд сюда оживил ее садоводческие инстинкты.

— Да ладно.

Румбо, который явно размышлял, как унести все запасы в гнездо, вздернул голову при нашем приближении, и его маленькие острые зубки в тревоге обнажились. Меня позабавило, что Румбо так робок к чужакам — он ракетой взлетел на склон вдоль стены коттеджа и исчез в листве.

— Да. Ты же знаешь, что Саша с Женей неоднократно говорили о побеге. Вот, может, их и забрали, чтобы убрать, понимаешь, о чём я?

— Милая домашняя зверюшка, — хохотнул Кинселла.

— Я знаю лишь, что в Сашу был влюблён один из владельцев клуба. Я не знаю, кто именно.

— Это скорее регулярный визитер. Обычно он более приветлив.

— А девочки рассказывали, что он приезжает только к ней, забрасывает подарками и деньгами. А она, дурочка, противится.

Мы подошли к входной двери, и я вошел, а Кинселла задержался на крыльце, очевидно, чтобы еще полюбоваться садом.

— Это её дело. И вообще, имей уважение, она же погибла, — укоризненно сказала администратор.

— Фантастические краски, — услышал я. — Невероятно!

— Сама виновата. Искала смерти, вот и нашла её.

— Мидж! — позвал я. — У нас гость.

— Ну ты и стерва! Ладно, проехали, у нас заказ, и он срочный. Двум арабским шейхам на три дня нужны четыре девушки. Заказ серьёзный. Они готовы заплатить семьсот тысяч долларов.

Она появилась из соседней комнаты, вытирая руки посудным полотенцем, с вопросительной улыбкой на лице. Я указал на дверь, и Мидж выглянула.

— Ничего себе! За три дня? А зачем им четыре девушки?

— Хьюб! Вот приятная неожиданность!

— Откуда я знаю, что у них на уме.

— Смотрите, Мидж, — я принес вашему герою знак нашей признательности.

Полковник понял, что разговор окончен и стремглав помчался к лестнице. Перепрыгивая сразу через несколько ступенек, он оказался перед красной ширмой. Из зала доносилась спокойная музыка. Виноградов отдышался и вошёл в ресторан. Подойдя к своему столику, он сделал глоток недопитого виски, глазами ища официанта. Через минуту из-за ширмы показалась администратор.

— Герою? А, вы имеете в виду его рыцарский подвиг сегодня утром.

— Вы уже освободились? — пропела она.

(Не будучи великим молчальником, я счел инцидент достойным упоминания. Однако я ничего не сказал о словах преподобного Сиксмита про синерджистов, оставив это на завтра, когда он сам получше разъяснит их.)

— Он определенно спас наших сестер от серьезной неприятности. Они вернулись взволнованные и вовсю превозносили Майка.

— Да, всё было восхитительно.

— Эй, не стойте за порогом! — сказал я, чувствуя, что краснею. — Заходите.

— Мы рады. Разве Глория не должна вас сопровождать?

Кинселла принял приглашение, но, мне показалось, неуверенно, как и раньше. Впрочем, может быть, правильнее сказать — осторожно, как купальщик заходит в воду, медленно и осмотрительно. Солнце село, в кухне стало темнее, чем обычно, и Кинселла не сразу привык к темноте, он несколько раз быстро моргнул, осматриваясь.

— Я ей сказал оставаться у себя. Она отдыхает, — он снова сделал глоток. — Рассчитайте меня.

— Мы решили, что пора откупорить бутылку, — сказал я Мидж, и эта мысль, очевидно, ей понравилась.

— Вы, наверное, забыли, но на вашей карте на этот год безлимит. Всё оплачено.

— Я принесу стаканы, — сказала Мидж, подходя к буфету.

— Я совсем забыл! Мне её подарили. Щедрый друг! — он улыбнулся и направился к выходу, ругая себя за неосмотрительность.

Она достала из ящика штопор и бросила мне, а сама опустилась на корточки у дверцы и вынула два стакана.

Через минуту Виноградов был на улице. Медленной вальяжной походкой он спустился по ступенькам, но как только завернул за угол, его шаг ускорился.

— Вы присоединитесь к нам, Мидж? — спросил Кинселла, потирая ладонями руки над локтями, словно замерз.

В узком проходе между старыми домами он увидел знакомый автомобиль и направился к нему.

— Не беру в рот ни капли. Говорите что хотите, а я чокнусь с вами кокаколой.

— Вы всё слышали? — спросил он, забираясь в салон.

Мы втроем уселись вокруг кухонного столика, и я налил вина себе и американцу, а Мидж пила кокаколу прямо из горлышка.

— Да. Она точно уснула?

— Мы очень благодарны, Майк, — сказал Кинселла, поднимая стакан.

— Да. Две таблетки, как вы и говорили.

— Ааа, вы знаете этих типов — трусы и бахвалы. Увидели двух девушек и решили, что можно позабавиться. Они бы не сунулись, если бы с Джилли и Сэнди были вы.

— Хорошо. Но если бы она что-нибудь заподозрила, то у вас были бы неприятности.

— Не знаю. Кажется, нас не очень любят в этих краях.

— Я это уже понял.

Полковник снимал часы и золотой браслет, от которых всё время горели руки.

— Оставьте это при себе. Потом вернёте.

— Ладно, — пробурчал полковник.

— Вы получили то, что хотели?

— Да. Теперь мне всё ясно. Дело закрыто. Можно мне мой телефон?

Один из мужчин достал из кармана телефон и протянул его полковнику. Экран мигал, сигнализируя хозяину о пропущенных звонках.

— Слушаю тебя, — громко сказал полковник.

На другом конце провода Беляк что-то быстро говорил.

— Ты уверен?

— Да. Ты даже не представляешь, под кого ты копаешь!

— Почему же, представляю, — нервно усмехнулся полковник.

— У них в клиентах половина мировой элиты!

— Я знаю. Ты можешь мне назвать фамилии остальных?

— Пока нет. Только эти двое.

— Я думаю, что я знаю третью фамилию.

— Отлично. Я не сомневался в тебе, брат! Удачи.

— Спасибо за помощь. С меня пиво, как и обещал, — полковник положил трубку.

Мужчины внимательно смотрели на усатого коллегу.

— Отвезите меня обратно. Пора пригласить зрителей в зал, а актёров на сцену. А по дороге обсудим детали сценария, — полковник развалился на сидении и закурил.

Глава 14

«Да простит нас Бог».
Александр Петрович посмотрел на входную дверь ресторана. Люди потихоньку начинали стягиваться на «представление». Полковник попросил офицера, чтобы тот, пользуясь своим положением, оповестил всех об этой встрече. Никто из присутствующих не знал, о чём пойдёт речь и кто именно приглашён. Поэтому, заходя в зал, все удивлённо разглядывали друг друга.

Александр Петрович выглядел элегантно и в то же время очень странно, учитывая, что он находится на курорте. На нём был неимоверно дорогой чёрный костюм-тройка. Из нагрудного кармана торчал красный платок. Запястье руки было украшено толстым золотым браслетом и золотыми часами, на пальце сверкал перстень. Алла Владимировна, увидев супруга, широко открыла глаза, но промолчала, понимая, что, скорее всего, так нужно для дела. Последним штрихом образа стали чёрные туфли из крокодиловой кожи.

Первыми места за столиком заняли Алла Владимировна, Иван Сергеевич и Зоя Владимировна. Сразу за ними в ресторан вошёл Сябитов. Он молча сел за столик, даже не пожав полковнику руку и не поздоровавшись с присутствующими. Следом за ним на пороге появились Котовский и Аксёнов. Они шумно ввалились в ресторан, также не удосужившись даже посмотреть на полковника. Александр Петрович невозмутимо стоял при входе. В его глазах было торжество, а от предвкушения он покусывал губы.

— У нас, оказывается, есть личный дворецкий? — ядовито сказал Котовский, и его жирное тело содрогнулось от смеха.

— Вы всё правильно подметили, господа. Сегодня я как никогда к вашим услугам, — слегка кивнув, сказал Виноградов. — Может, вы чего-нибудь желаете?

— Да, поскорее свалить отсюда, — буркнул Аксёнов.

— К сожалению, это единственное, что я не могу для вас сделать. Пока не могу. Но, думаю, через час вы уже сможете отправиться к себе номер и хорошенько отдохнуть, — полковник по-отечески смотрел на мужчин, туша костёр, разгоревшийся в душе и пожирающий все его органы.

— Уважаемый, не помню как вас по имени, — сказал Сябитов, — а что у вас с лицом?

— Поскользнулся и упал, — мягко ответил он. — Ранним утром от росы очень скользкие дорожки.

— Занятно. А вы падали сначала на правую щёку, а затем на левую?

— Представляете, да! — засмеялся полковник. — А как вы узнали? Вы видели меня из окна?

Сябитов растерялся и на этом закончил разговор. Зрители продолжали занимать места в зале. Для массовости полковник пригласил всех жильцов их пансионата, кроме двух юношей, Арсения и Дмитрия. Сцена в коридоре отеля до пор стояла у него перед глазами, заставляя каждый раз вздрагивать от ужаса. В дальнем углу ресторана столпился персонал кухни и несколько администраторов отеля. Не хватает только главных действующих лиц.

«Где же Виктория? — размышлял он. — И где носит этого полицейского?» — он взглянул на часы, стрелка которых показывала ровно восемь часов.

В дверях показался запыхавшийся офицер с большой папкой в руке. Он подошёл к полковнику и попросил его отойти на пару слов. Несколько минут они перебрасывались фразами. В конце разговора полковник довольно кивнул, и мужчины вернулись в зал.

— Может, хватит уже шушукаться? — бросил Сябитов. — Вы даже не представляете, сколько стоит моё время! А я трачу его впустую!

— Почему же, представляю! — сменив милость на гнев, сказал полковник. — Но поверьте, сегодня вы потратите его не зря. Подождите ещё минуту, нам осталось дождаться только одного человека.

— Если речь идёт о Виктории, то можете её не ждать. Она просила передать, что не придёт.

Полковника окатила волна ужаса. Первая мысль, промелькнувшая в голове: «Жива ли она?»

— Что-то случилось?

— Она плохо себя чувствует.

— Хорошо, — полковник подошёл к офицеру и, шепнув ему что-то на ухо, снова вернулся к присутствующим.

— Ну что ж, тогда можно начинать, — он задумчиво погладил усы, которые накануне привёл в порядок, подрезав их ножницами до одинаковой длины. — Товарищ офицер собрал вас здесь по моей просьбе. Несколько дней назад рядом с нашим отелем произошла трагедия. Погибли две молодые девушки. Вода безжалостно поглотила их судьбы, не дав им шанса на спасение и своего тела, и своей души, — он внимательно посмотрел на присутствующих. — Позже вы поймёте, почему я затронул вопрос спасения души, — он сделал небольшую паузу и неожиданно громко заговорил. — Отпуск! Не правда ли, прекрасная пора? Время, когда можно забыть о бытовых проблемах и насладиться величием природы или достижениями цивилизации. К сожалению, я так и не успел познать всю красоту Румынии и согреться под её тёплым, южным солнцем, так как мой отдых был омрачён печальными событиями.

— А при чём здесь вы? — с вызовом спросил Сябитов. — Загорали бы себе на пляже, грели бы живот.

Полковник едва заметно дотронулся до живота.

— Простите меня, я совсем забыл представиться вам! Меня зовут Александр Петрович Виноградов, я полковник милиции, правда, в запасе и в Беларуси. В тот день, когда погибла Евгения, я оказался в гуще событий и помог полиции установить место нахождения её подруг, так как знал, что они отдыхают в нашем пансионате. На следующий день, как известно, картина повторилась. Поверьте, я просто не мог остаться безучастным. Я сам отец двух дочерей, поэтому пройти мимо никак не смог. Именно поэтому я и предложил товарищу офицеру, — полковник повернулся к дверям, где стоял полицейский, — свою помощь.

Офицер для убедительности уверенно кивнул.

— На первый взгляд гибель девушек не вызывает никаких подозрений. И на ум приходит лишь один вердикт: утонули. Скорее всего, в состоянии алкогольного опьянения. Ручаюсь, многие именно так и подумали, когда узнали о случившемся.

Все молча смотрели на полковника. Алла Владимировна переживала, что ему больно стоять, но подать стул всё же не решалась.

— Если честно, то я и сам так подумал, — продолжил он, — за что очень сильно виню себя. Но как только было обнаружено второе тело, у меня в голове поселилось сомнение. Знаете, что меня смутило в тот момент, не то, что ситуация повторилась, и даже не синяки на запястьях хрупкой Александры, а глаза Виктории — их третьей подруги, которая заболела и не смогла прийти, — полковник бросил взгляд в сторону Сябитова. — В первый день я отчётливо увидел, что она врала. Она зачем-то сказала, что Евгения была любительницей выпить и потом искупаться в море. Хотя это абсолютная ложь! Как, впрочем, и то, что в вечер смерти Евгения ушла на встречу с молодым человеком, с которым познакомилась днём на пляже. Ложь! Никакого молодого человека не существует! — полковник повысил голос.

— Почему вы так уверены? — спросил Котовский, прикуривая тонкую сигарету.

— Терпение, вы скоро всё узнаете, — полковник тоже достал из кармана пиджака сигареты и закурил, предварительно спросив присутствующих, не возражают ли они.

— Вы очень медлительны! — заметил Сябитов. — Нам скоро уезжать. Вы можете просто сказать, что вам от нас надо.

— Ни в коем случае, — полковник замахал руками, — вы что! Нельзя упустить ни одной детали, иначе вы ничего не поймёте. Но я обещаю, что постараюсь излагать быстрее, — он крепко затянулся и продолжил. — Итак, зачем Виктория врала? Зачем оклеветала подругу? Так сказать, запачкала её имя. Именно этот вопрос терзал меня днём и ночью, пока я не нашёл на него ответ. Кстати, сперва Виктория ужасно разозлилась на меня, откровенно демонстрировала свою неприязнь. Знаете, что именно её разозлило? — полковник обратился к Сябитову.

— И что же?

— То, что я сообщил полиции о вас.

— В смысле?

— Я просто сказал полицейскому, что девушки отдыхают вместе с вами. Я надеялся, что это поможет следствию. Не более того.

— Странно.

— Вы находите? Хотя мне сначала тоже так показалось. Но потом всё встало на свои места. На следующее утро, когда погибла Александра, я увидел совершенно другую Викторию. Она была безутешна. Перед тем как уйти, она остановилась возле меня и посмотрела мне в глаза. Вы знаете, что я там прочитал? — не дождавшись ответа, он продолжил. — Страх и отчаяние. Но главное, там была мольба о помощи!

— Что за бред вы несёте? Какой-то дешёвый роман! — усмехнулся Аксёнов.

— Согласен. Налёт нереальности присутствует, но такова суть! Раз вам так претят мои чувства, предлагаю перейти к официальной части. Результаты вскрытия показали, что смерть обеих девушек наступила из-за попадания воды в лёгкие, то есть они утонули. Но сомнения в их случайной смерти вызвали несколько гематом на руках Александры и синяки на внутренней стороне бёдер. Эксперты установили, что обе девушки в последние сутки были в интимной близости с представителями противоположного пола. И здесь медэксперты в один голос говорят, что Евгения была изнасиловала, о чём свидетельствуют небольшие разрывы… — полковник замялся, но затем продолжил, — в области половых органов, — он сделал паузу. — После установления этих фактов, полиция и я больше не сомневались в том, что это двойное убийство! Именно убийство, — громко сказал он. — Убийца всего-навсего хотел завуалировать гибель девушек как несчастный случай. И, возможно, у него это получилось бы, если бы не я!

Сябитов громко хмыкнул.

— У вас очень раздутое самомнение.

— Согласен. Но для этого у меня есть весомые причины, — полковник слегка улыбнулся. — Итак, продолжим. В скором времени выяснилось, что все три девушки — сироты и своё детство провели в детских домах, причём две из них выросли вместе, а третья вообще из другой страны. Теперь вопрос. Что может их объединять? Возможно ли вообще такое совпадение? В теории — да. Но меня этот факт смутил сразу же. Виктория рассказала, что в Румынии она отдыхает впервые, но отметки в её паспорте говорят совершенно об ином! Только за этот год она пересекла румынскую границу несколько раз! Также она успела побывать в Москве, Киеве и Минске! Интересные маршруты! Запомните их, мы скоро к ним вернёмся. Идём дальше. После этого мы решили поближе познакомиться с девушками и выяснили, что все трое путешествуют по одним и тем же маршрутам, только в разное время. Странно, не правда ли? Также нам удалось выяснить, что все три девушки числятся безработными. Но как человек без работы может позволить себе чуть ли не каждый месяц путешествовать? — он замолчал, затем медленно подошёл к одному из столиков и, отодвинув стул, вынес его в центр ресторана. — С этого момента мне осталось лишь подставлять нужные пазлы, чтобы сложить мозаику, — он сел на стул, сложив руку на коленях. — Но давайте вернёмся ещё раз к нашему первому разговору с девушками. В утро смерти Евгении Виктория рассказала нам, что привело их в Констанцу. Она сказала, что они просто хотят отдохнуть в курортном городке. На мой вопрос, как они прибыли сюда, она сказала, что приехали на поезде. Я, конечно же, сразу проверил эту информацию. И знаете, что выяснилось? Мало того, что девушек с такими фамилиями не было в списках пассажиров за последнюю неделю, но и поезд, о котором говорила Виктория, в тот день не прибывал! Едем дальше! — он говорил быстро, стараясь не сбиться с мысли. — Аркадий Александрович, расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с девушками.

— Я уже рассказывал.

— Расскажите ещё раз. Я боюсь, что мог упустить важные детали. Моя память иногда меня подводит.

— Мы предложили подвезти их, и они согласились.

— Где именно вы с ними заговорили в первый раз?

— На площади, возле вокзала.

— Вы уверены?

— Конечно!

— Позвольте вопрос! Что вы делали на вокзале, если вы прибыли в Румынию на самолёте несколько дней назад?

— Мы просто проезжали мимо и увидели девушек, которые пытались поймать машину.

— Очень странно, — полковник задумчиво почесал краешек усов. — Всем известно, что на вокзале таксистов больше, чем скорлупок от семечек! Ну, да ладно. За время поездки вы убедили девушек сменить их дешёвый отель на наш прекрасный пансионат, — полковник посмотрел в сторону персонала и слегка кивнул головой, выражая своё уважение. — Как ни удивительно, но девушки соглашаются, и вы снимаете им шикарный номер с видом на море. Или они сами заплатили за апартаменты?

— Нет, номер оплатили мы, — сухо сказал Сябитов.

— Безвозмездно? Или всё-таки была установлена какая-то цена?

— Таксы не было. Мы просто вместе проводили время.

— Товарищ полковник, — вмешался Котовский, — я же вам лично, как маленькому, объяснил, в каких отношениях мы состояли.

— Припоминаю, — полковник поднялся со стула и отошёл к дверям. — Вы ещё сказали, что у вас с Викторией любовь! Хм. Хорошо, — полковник чиркнул зажигалкой. — Вы все просто не ожидали, что кто-то так дотошно будет копаться в этом деле, поэтому и допустили такое огромное количество ошибок, — он резко развернулся и подошёл к Сябитову. — Уважаемые друзья, знаете ли вы, кто этот человек? — он смотрел ему в прямо глаза. — Это Сябитов Аркадий Александрович, известный российский бизнесмен, владелец сети гипермаркетов «Вкусно» по всей России, если не ошибаюсь, то вы уже добрались и до Беларуси. Помимо такого полезного дела, Аркадий Александрович владеет несколькими ресторанами в России, Беларуси, Украине, Румынии и даже Молдове. Всё верно?

Сябитов молчал.

— На первый взгляд, это обычные развлекательные заведения, где можно довольно вкусно поесть и посмотреть программу. Но это лишь на первый взгляд, — полковник сделал паузу и вернулся на своё место в центре террасы. — На самом деле, если кто-нибудь из вас захочет посетить данное заведение, то ничего не выйдет. Вход там осуществляется только по специальным картам, — полковник достал из кармана чёрную пластиковую карту, на которой золотыми буквами были написано «Мадемуазель». — Как видите, мне удалось заполучить её. Теперь, глядя на меня, вы можете объяснить мой наряд, — Виноградов жестом показал на костюм. — Клуб — это тоннель, который ведёт прямо в преисподнюю. Красноречивее сказать просто невозможно.

— Что за чушь вы несёте? — подорвался со стула Сябитов.

— Сядьте на место! — голос полковника приобрёл металлический оттенок. — Вы откроете свой рот только тогда, когда я вам разрешу это сделать. Иначе мы будем разговаривать в другом месте. Итак, я продолжу, — его голос снова стал спокойным. — Оказавшись внутри, вы сразу же с головой окунаетесь в настоящий город грехов. Похоть, разврат, алкоголь, наркотики. Вам доступно абсолютно всё! Для это нужна всего лишь вот такая карта. Стоит, правда, она недёшево и выдаётся далеко не всем. Сто тысяч долларов в год — и вы член клуба. Дорого, но один раз попав туда, люди готовы платить гораздо больше. По сути, это элитный бордель, правда, здесь вам окажут не только сексуальные услуги на высшем уровне, но и воплотят ваши самые сокровенные желания в жизнь. Однако это не самое страшное, что я узнал, — он достал сигарету и закурил. — Рабство, — он сделал паузу и посмотрел на присутствующих. В зале была такая тишина, что казалось, люди не дышат. — Вот истинное название того, чем там занимаются. А девушки, работающие там, — рабыни. Все они искали лучшей жизни. Но превратились в рабынь, — полковник встал и подошёл к столику, где сидел Сябитов. — Вы организовали целое агентство по устройству на работу. К вам нельзя было попасть по объявлению в газете или в интернете. Вы сами находили девушек и предлагали им светлое будущее. Главное требование, по которому происходил отбор, — это сиротство. Девушки должны были вырасти в детдоме. Грамотный, но в то же время до жути примитивный ход.

Девочки, выросшие в подобных условиях, не знающие толком, что такое семья, хорошая еда, одежда, мечтали вырваться из своих коконов на свободу. Они не боялись опасности и козней судьбы, так как судьба уже сыграла с ними злую шутку. Как правило, вы предлагали им работу администратора, танцовщиц и актрис в больших городах, обещая за это солидные суммы, которые они даже и не мечтали заработать у себя дома. В основном их судьба была предсказуема. Они заканчивали училища и отправлялись работать за гроши в социальные службы, — Александр Петрович замолчал и посмотрел на супругу.

Алла Владимировна с ужасом в глазах слушала мужа, прикрыв рот рукой.

— Вы заранее покупали их, — продолжил он. — Покупали им билеты на самолёт в первом классе и перечисляли на карту солидную сумму денег, так сказать, на первое время. Девушки не могли поверить своему счастью. Узнав о таких бонусах, они сразу же соглашались на работу, не удосужившись даже проверить в интернете, кто вы и что из себя представляете. Они были опьянены деньгами и радужными перспективами. Но как только попадали к вам в руки, они теряли всё, даже своё имя. Прибыв по указанному адресу, они сразу получали новые паспорта и перенаправлялись в другую страну, чтобы никто из знакомых не смог их найти. Человек исчезал, — полковник потушил окурок в пепельнице, испачкав пальцы грязным пеплом.

— Что за бред он несёт? — Котовский заёрзал на стуле. — Он вообще в себе?

Полковник не обратил внимания на его слова и продолжил.

— Евгения и Александра выросли в одном детском доме в Харькове. От девочек ещё в роддоме отказались родители. Они с первых дней своей жизни уже были злы на судьбу. Окончив профессионально-техническое училище по специальность повар, они год проработали в столовой при местном молокозаводе. Денег хватало, чтобы сводить концы с концами. Однажды они сидели в городском парке, когда к ним подошла незнакомка и предложила работу администраторов в клубе Киева. Девушка рассказала им о достойной зарплате, служебной квартире и всевозможных бонусах. Радужные перспективы так захватили их, что они согласились, не раздумывая. Мы связались с администрацией завода, на котором они работали, они нам дали телефон их коллеги, которая и поведала нам эту историю.

Через неделю девушки уже были в Киеве, без паспортов и без денег. А ещё через несколько дней их переправили в Румынию, где они работали в клубе «Мадемуазель», расположенном в самом центре Бухареста. Они постоянно меняли место работы, точнее работодатель перенаправлял их в разные города. Я предполагаю, что это было сделано для того, чтобы девушки не примелькались на одном месте.

Девушки были необычно красивы и прекрасно сложены. В принципе, это было вторым требованием, которое Сябитов предъявлял при устройстве к себе на работу.

— Всё, с меня хватит! — Сябитов так резко встал, что стул за ним с грохотом упал на пол. — Что за цирк? Вы даже не представляете, что я вам устрою! За клевету я упеку вас за решётку!

— Обязательно. Но сейчас сядьте на место.

— Мы уходим, — он направился к боковой лестнице, ведущей прямо на улицу.

— К сожалению, вы не сможете покинуть это здание, пока я не закончу.

— Это не тебе решать, — грубо ответил Аксёнов.

— Как раз таки сегодня я решаю, во сколько вы уйдёте и куда вы уйдёте. Здание окружено спецслужбами. Сябитов Аркадий Александрович, вы обвиняетесь в убийстве Короленко Евгении и Соколовой Александры. А также в организации и содержании в неволи двадцати двух девушек, и это только предварительные цифры. Я не буду перечислять все статьи Уголовного кодекса, по которым вам будут предъявлены обвинения, но гарантирую, что срок вы получите внушительный. Ваши товарищи, — полковник посмотрел на Котовского и Аксёнова, которые побелели от ужаса, как только услышали слово «спецслужбы», — пойдут вместе с вами как соучастники преступления. Нюансами будет заниматься следствие, я лишь закончу свой рассказ и поставлю точку в этом деле.

Сябитов хотел что-то сказать, но полковник перебил его, подойдя к нему так близко, что смог разглядеть страх в его глазах. Виноградов говорил быстро и чётко, больше не прерываясь на лирические отступления, жёстко обнажая шокирующие факты, окончательно выбивая почву из-под его ног.

— Помните, я спросил про царапину на вашей руке? Вы сказали, что не помните, где именно поранились. Представляете, я узнал. Вас поцарапала Александра, когда вы пытались изнасиловать её в номере отеля, или, возможно, когда безжалостно топили её в морской воде, лишая жизни, — он достал из внутреннего кармана аккуратно сложенный пополам лист бумаги и протянул его Сябитову. — Это результаты биологической экспертизы, которая подтверждает, что под ногтями Александры обнаружены образцы вашей крови. Вы, наверное, хотите спросить меня, как мне удалось достать вашу кровь? Но я не расскажу вам об этом. Пусть это будет моим маленьким секретом, — полковник начал медленными шагами мерять холл летней террасы ресторана. — Начну сначала. Как мне удалось узнать, Александра неоднократно пыталась сбежать из борделя. Хотя сделать это было чрезвычайно сложно. Клуб круглосуточно охранялся. Один раз ей это удалось. Она уговорила одного из клиентов помочь ей, и тот, наверное, по доброте душевной или, возможно, преследуя какие-то свои мотивы, согласился. Её поймали на вокзале. Как результат: Александра месяц пролежала в кровати. У неё было сотрясение мозга, сломана рука, а тело было покрыто десятками гематом.

Это было показательное выступление для остальных девушек, для того чтобы никому больше и в голову не могло прийти сбежать, — глаза полковника налились кровью. — Александра была одной из самых «востребованных» девушек в клубе. Её красота, грация и интеллект привлекали огромное количество клиентов. Не остался равнодушным и Аркадий Александрович. Очевидно, он даже влюбился в неё.

Планируя свой отпуск с друзьями, вы решили взять с собой на отдых девушек, заранее придумав историю о случайном знакомстве. Как вы понимаете, для своих друзей Сябитов тоже подобрал компанию, а именно Евгению и Викторию, — полковник остановился и присел на стул. — Для Александры и Евгении эта поездка стала спасательным кругом, тонкой ниточкой, связывающей их с мнимой свободой. Они заранее продумали план побега, посвятив в него Викторию. Она была против этой идеи, зная, что если их поймают, то, скорее всего, убьют или изобьют до полусмерти. В принципе, её опасения оказались реальными. Евгения решила бежать во что бы то ни стало. После вечера, проведённого в номере Аксёнова, она убедилась, что он уснул, и выскользнула на улицу. Я предполагаю, что она выбежала на набережную, решив бежать вдоль берега, надеясь быть незамеченной, но ей не повезло, — он посмотрел на Сябитова. — Вы, наверное, гуляли на набережной. Она попала прямо к вам в руки. Между вами завязалась борьба, но мужская сила взяла верх. Чтобы не оставлять следов на теле, вы просто утопили её. Я всё правильно говорю? — спросил полковник. — Если нет, то, пожалуйста, поправьте меня. Судя по вашему молчанию, я двигаюсь в верном направлении.

Виктория сразу же поняла, в чём дело, как только увидела труп подруги. Александра так сильно испугалась, что сначала не знала, что ей делать. Я предполагаю, что её охватило отчаяние и она решила покончить с собой. По крайней мере, так думает Виктория. Но вы ей помогли это сделать. Александра умоляла вас отпустить её, но вы были категоричны. Вы знали, что она, скорее всего, повторит поступок подруги, и проследили за ней от номера. Я предполагаю, что вы остановили её, уговаривали и обещали ей своё покровительство. Так как, повторюсь, были влюблены в неё. Но она попыталась бежать, и вы повторили отрепетированный накануне сценарий, — полковник замолчал и посмотрел на присутствующих. Люди не двигались. На их лицах застыл животный страх, смешанный с ненавистью и презрением. Наверное, именно так выглядит разъярённая толпа, готовая накинуться на врага. — Я могу ошибаться в деталях, но исходя из фактов и моих логических умозаключений, предполагаю, что дело обстояло именно так. Подробности мы, скорее всего, не узнаем. Но вам придётся рассказать всё следствию.

— Вы даже не представляете, во что вы ввязались. Вы понимаете, какие люди стоят за мной и кто мои клиенты? Я не оставлю от вас живого места за эту клевету, — Сябитов пытался говорить спокойно, но голос был пропитан страхом.

— Я думаю, ваша «крыша» потекла. Ваши, как вы сказали, покровители, надеюсь, отправятся вслед за вами. Дело приобрело международный формат. Десятки нераскрытых уголовных дел о пропаже девушек снова поднимутся из архивов, — полковник нервно потирал ладони. — Я безумно рад, что в правоохранительной системе России есть порядочные офицеры, которые не закрыли глаза на этот беспредел. И я уверен, они доведут дело до конца, — полковник прервал речь и посмотрел на входную дверь.

На пороге стояла Виктория. Офицер заботливо придерживал её за руку. Она была в ужасном состоянии. Лицо было изуродовано множественными кровоподтёками и гематомами. Один глаз был наполовину прикрыт. Увидев её состояние, полковник сглотнул подступивший к горлу комок слёз. Иван Сергеевич принёс ей стул и мужчины аккуратно посадили Викторию.

— Вы были у врача?

Она отрицательно покачала головой.

— Немедленно вызовите скорую! — крикнул полковник.

— Виктория, что с вами случилось?

Она молча кивнула головой в сторону Сябитова.

— Кто это сделал? — резко спросил полковник. — Кто? Фамилия?

— Сябитов и Котовский, — еле слышно сказала она.

Полковник в два шага оказался рядом с мужчинами. Он сразу же нанёс удар кулаком по лицу Сябитову, вложив в него всю свою ненависть и силу. Сябитов рухнул на землю. Затем Виноградов схватил Котовского за воротник рубашки и притянул к себе. Иван Сергеевич, вместо того, чтобы оттянуть полковника, оттолкнул его и со всей силы ударил Котовского по физиономии. У того из носа прыснула кровь.

— К слову, — полковник платком вытер руки, испачканные кровью, — вот эту красоту, — он показал на ссадины на своём лице, — мне нарисовали ваши ребята. Сябитов испугался, что я копаю под него и решил припугнуть меня. Но я пошёл до конца. И, как видите, не зря.

В эту минуту, как по взмаху волшебной палочки, появились сотрудники спецслужб. За ними следом в ресторан вошёл высокий мужчина плотной комплекции. Виноградов сразу же понял, что это кто-то из руководства полиции. Профессионально чеканя шаг, он подошёл к полковнику и, протянув ему руку, представился:

— Генерал Александр Довлатов. Рад с вами познакомиться.

Полковник пожал руку и ответил взаимностью.

— А это, я так понимаю, первое наказание? — он показал рукой на сбитые костяшки пальцев полковника, из которых сочилась кровь. — Иногда выход эмоциям нужно давать, — он лукаво улыбнулся.

Полковник удивлённо приподнял брови.

— Вон, — он показал в сторону Сябитова, который сидел на полу и вытирал кровь, сочившуюся из губы. — Эти двое тоже с ним.

— Отлично. Если бы я не был уже генералом, то после такого раскрытия уж точно бы им стал, — он громко рассмеялся. — Офицер, — он окрикнул скромно стоящего в дверном проёме полицейского.

— Слушаю вас.

— Насколько мне известно, вы вели это дело.

— Да, но неоценимую помощь оказал наш белорусский коллега, товарищ Виноградов, — чётко сказал он.

— Скромность — это хорошо, — сказал Довлатов. — За ваши профессиональные достижения, капитан, я сразу же присваиваю вам звание полковника.

— Служу Румынии, — казалось, ещё секунда, и полицейский упадёт в обморок.

— Поверил? — рассмеялся генерал. — Хватит с тебя и майора. Люблю шутить. Иногда прямо не могу остановиться.

— Я оценил, — Виноградов пытался подавить смех, разглядывая помрачневшее лицо офицера.

— Ну а вам, товарищ полковник, мы выражаем признательность за оказание помощи в поимке преступников. С меня, как минимум, бутылка, — улыбнулся он. — Поверили? Я же говорю, у меня отличное чувство юмора. А если серьёзно, то мы обязательно представим вас к награде.

Полковник в знак благодарности лишь кивнул головой.

— Кстати, — генерал остановился в дверях, — как вам удалось всё это узнать? Фактов и улик было слишком мало.

— Я не надеюсь на факты, я надеюсь лишь на свой разум, — он прикоснулся пальцем к виску.

— Это замечательно, — сказал напоследок генерал. — Жалко, что природа не наделила всех такими мозгами. И это комплимент, а не шутка, как вы могли подумать, — он вышел из ресторана.

Сотрудники полиции уже надели наручники на всех троих мужчин и выводили их из здания. Проходя мимо Виноградова, Сябитов плюнул в сторону ног полковника, но потоком ветра слюну отнесло на туфли Котовского.

— И вот так бывает, — полковник довольно улыбался. — Сегодня определённо не ваш день, будьте осторожны! — он стряхнул пылинку с плеча и уступил им дорогу.

— Александр Петрович, вам нужно будет проехать с нами в главное управление для дачи показаний. Без вас ну никак! — сказал офицер. — У нас ещё много вопросов, которые теперь нужно запротоколировать.

— Хорошо. Надеюсь, это не займёт много времени. Мы уезжаем, а я толком даже не успел покупаться в море.

Полковник подошёл к столику, где сидела Алла Владимировна, и крепко обнял её. Затем со всей силы пожал руку Ивану Сергеевичу, мысленно поблагодарив его за дружеский порыв.

Глава 15

«Нас меняют не путешествия, нас меняют люди, которых мы встречаем в пути».
Александр Петрович разглядывал мелькающие в окне автомобиля горные пейзажи и курил. Ветер ловко подхватывал сигаретный дым, выгоняя его на улицу.

— Отдохнул так отдохнул, — сказал он и широко улыбнулся.

Все дружно рассмеялись.

— Я даже не загорел, — он рассматривал свои руки, почти не тронутые южным солнцем.

— Наплевать! — резко сказал Иван Сергеевич. — То, что ты сделал, гораздо важнее солнца и песка. Я считаю, что румынское правительство просто обязано открыть тебе пожизненную визу и оплачивать твои ежегодные отпуска.

Полковник ухмыльнулся.

— Было бы неплохо.

Алла Владимировна зашуршала сумкой, перебирая её содержимое.

— Нашла, — она протянула мужу запечатанный конверт.

— Что это? Премия? — спросил он.

— Почти. Мой подарок тебе, — она загадочно улыбалась.

Виноградов аккуратно разорвал конверт. Внутри лежали два билета на поезд до Минска.

— Ух ты моя хорошая! — усы на его лице танцевали бразильское самбо. — Это лучший подарок, который ты мне только могла сделать. Поглощённый расследованием, я и забыл о них, — он мысленно представил себя в самолёте, и его лицо исказилось в ужасе.

— Если честно, то я просто больше не переживу этого позора!

— Какого ещё позора? — полковник недовольно нахмурил брови.

— А что ты устроил в самолёте! Ну уж нет! Лучше я буду двое суток трястись в вагоне, чем смотреть, как ты заставляешь соседа через проход пить с тобой виски на высоте тысячи метров!

— Кстати, он отказался, — улыбнувшись, вспомнил полковник.

— Ага, но это не помешало тебе напиться в одиночестве! Ужас! Я как вспомню, как его выгоняли из туалета! В тот момент мне хотелось выпрыгнуть в окно самолёта!

— Зато есть что вспомнить, — он заливисто рассмеялся, заражая своим хохотом всех присутствующих. — О господи! — он со всей силы хлопнул себя по лбу.

— Ты что-то забыл?

— Забыл! Я забыл спросить имя офицера! Представляете! Ужас! Я общался с человеком целую неделю, ни разу не спросив его имя!

— Ну ты даёшь! — Алла Владимировна поджала накрашенные губки.

Иван Сергеевич как раз остановил машину и достав из кармана маленький листок бумаги, вырванный из блокнота, протянул его Виноградову.

— Я случайно услышал его имя и записал для тебя.

— Что? Симайонс? Это точно румынское имя?

— Да.

— Это что за набор букв? — полковник рассмеялся. — Я бы всё равно его не запомнил! Так что ничего страшного! — улыбаясь, сказал Виноградов, но листок не выбросил, сложив его пополам и спрятав в сумочке. — Пусть останется на память. Почему мы остановились?

— Приехали. Вон наш дом, — Автушко показал на видневшееся вдали здание. — Сейчас дождёмся парома, и через десять минут мы дома!

— А машину куда?

— Так это и есть паром для машин.

— То есть ты хочешь сказать, что вся эта вереница фур, автобусов и машин погрузится на плавающий кусок металла? — Виноградов с ужасом смотрел на друга.

— Ну да!

— Он же утонет к чёрту! — полковник разглядывал приближающийся старый паром, покрывшийся ржавчиной.

— Не утонет! Ты что! Это специальный паром для машин. Зато ты проплывёшь по Дунаю! Такой шанс — большая редкость.

— А по-другому в город можно попасть?

— С этой стороны нет. Нужно делать огромный круг.

— Ерунда какая-то, — фыркнул полковник, — по-моему, проще построить мост, чем по полдня ждать чёртову жестяную колымагу!

— Ты знаешь, сколько денег для этого нужно! У Румынии богатая природа, но народ здесь зарабатывает гроши. Тем более мост нужен либо разводной, либо высокий, чтобы под ним смогли проходить судна. Люди привыкли. В этом даже что-то есть, какая-то романтика! — Иван Сергеевич с любовью посмотрел на воду. — Величественная река!

— Да уж, — буркнул полковник.

— А ты и воды боишься? — удивлённо спросила Алла Владимировна.

— Я вообще ничего не боюсь. Я просто люблю твёрдо стоять на ногах. А не парить под облаками и плавать на ржавых корытах, испытывая судьбу и теша самолюбие инженеров, которые это изобрели!

— Ну ты и ворчун! — сказала Зоя Владимировна. — Расслабься, выдохни и постарайся получить удовольствие.

— А мне ничего другого и не остаётся, — еле слышно сказал он.

Паром приближался к берегу. Поскрипывая от старости и усталости, он со скрежетом остановился у берега. Машины, в порядке очереди, одна за другой заезжали на паром, паркуясь под руководством специалистов в оранжевых жилетах. Полковник пристально наблюдал за процессом, оценивая технический потенциал судна.

Несколько фур последними забрались на борт. Двигатель с шумом завёлся. Полковник вцепился руками в поручень, решив выйти из машины, так как боялся уйти на дно вместе с металлической банкой. Но паром медленно набирал обороты, даже и не думая тонуть в спокойных водах Дуная.

Спустя пять минут, немного осмелев, Виноградов уже фотографировался с друзьями на фоне фур, которые заслонили собой вид на воду.

— Что только не придумают! — на его лице заиграла улыбка.

Неожиданно он почувствовал, как порыв южного ветра хлестнул его по лицу. На этот раз он не был устрашающим, несущим тревогу и страх. Наоборот, он был ласковым и тёплым. Полковник почувствовал, как ветер нежно целует его лицо, обволакивая своей любовью, как будто сама природа благодарила его за то, что он сделал. Александр Петрович улыбнулся и еле заметно прошептал губами «пожалуйста». Его усы, как паруса, развевались на ветру. Он был счастлив.