Анна Чиж-Литаш

Южный ветер

© Чиж-Литаш А., 2018

© Оформление. ОДО «Издательство “Четыре четверти”», 2018

Глава 1

«Наши страхи — наши главные грехи».
Александр Петрович нервно смотрел на часы. За последние пятнадцать минут он взглянул на них, по меньшей мере, раз двадцать. До вылета оставалось чуть больше часа. Полковник в нервном танце кружил вокруг столика в кафе аэропорта, раз в минуту делая остановку и жадно глотая холодный виски. Виноградов и сам не понимал, как он до сих пор стоит на ногах. Начиная с шести часов вечера он пил, превратив свой живот в шейкер для алкоголя.

Широкая бежевая тенниска, облегающая живот, диаметром в полметра, прятала не только жировые прослойки, но и целый бар: двести грамм коньяка, пол-литра «Финляндии» и бутылку виски. Александр Петрович был уверен, что алкоголь просто обязан победить разум и сделать из тела кусок отбивной. Но страх не отпускал его мозг, чётко прорисовывая в голове различные варианты смерти полковника. Виноградов чувствовал, как от каждой мысли в его кровь происходит выброс адреналина.

— Может, сверху таблетку снотворного и прощай память? — он достал из кармана шорт пластинку «Сонната» и принялся перебирать пальцами маленькие таблетки. — Поздно. А вдруг «мотор» не выдержит? — упаковка снова отправилась в карман.

— Пассажиров авиарейса «Минск — Бухарест» просьба пройти на посадку, — раз за разом повторял любезный женский голос.

Полковник вцепился в бутылку виски двумя руками и снова наполнил бокал.

— Я точно сегодня умру! Зачем я только послушал Аллу? Ведь можно было добраться поездом. Доказано, что это самый безопасный вид транспорта. Подумаешь, ехать двадцать четыре часа! Это же так увлекательно. Больше суток дремать в покачивающемся вагоне, знакомиться с новыми людьми и пить горячий чай из гранёных стаканов! Романтика! Видите ли, её укачивает! — полковник скривил лицо в гримасе.

— Ты с кем разговариваешь? — Алла Владимировна подошла к мужу и обняла его за плечи. — О боже, ты выпил всё это один? — она взяла почти пустую литровую бутылку виски. — Тебя же не пустят в самолёт!

— Ты посмотри на меня. Я абсолютно трезвый, просто немного нервничаю. Летал всего один раз и то тридцать лет назад.

— Ну-ну, — Алла Владимировна поправляла шляпку перед зеркалом. — Я так рада, что мы едем в отпуск! Я столько лет нигде не была. А Румыния — прекрасная страна!

— Цыгане и нищета, — полковник вылил остатки спиртного в бокал.

— Саша, ты мыслишь стереотипами. Я читала, что это совершенно новая Румыния, — она мечтательно вздохнула, представив, как будет созерцать красоту величественных гор. — Хватит пить! — она попыталась забрать стакан, но полковник тут же проглотил спиртное. — А я и не знала, что ты у меня такой трусишка.

— Я не боюсь, просто не доверяю всему, что противоречит законам природы. Ведь летать дано только птицам… — он с ужасом посмотрел на металлического «пернатого», стоящего у трапа.

— Пойдём уже! Мы опаздываем! — Алла Владимировна оттянула мужа от столика.

— Алла, кажется, я забыл паспорт! — он нервно хлопал себя по карманам шорт.

— Ничего ты не забыл, всё у меня, — она показала на маленькую сумочку, переброшенную через плечо.

Александр Петрович, опустив голову, обречённо поплёлся за супругой. Со стороны он напоминал школьника, которого мама силой забирает с улицы в разгар игры, чтобы делать уроки. Высокий и тучный, с авторитетным животом, он был одет в светлую тенниску и бежевые шорты до колена. Завершали образ белые носки, видневшиеся из светлых кожаных кроссовок.

«Ещё можно уйти. Я ещё успею. Я просто скажу Алле, что ужасно чувствую себя! О! У меня резко случится сердечный приступ! — полковник судорожно перебирал в голове варианты. — Нет, у меня кишечное отравление! — он ёрзал в кресле, до сих пор не веря, что согласился на эту авантюру и действительно сейчас отправится покорять небеса. — Всё, поздно, — самолёт медленно покатился, направляясь в сторону взлётной полосы. — Подумаешь, всего каких-то два часа и мы на месте! Два часа! Я даже фильм не успею посмотреть!» — полковник мысленно усмехался.

Пока самолёт набирал высоту, Виноградов не дышал. Он всё думал, что именно сейчас самолёт разобьётся, и он так и не успеет обмакнуть усы в солёное Чёрное море. Алла Владимировна не переставала разговаривать, каждые пять минут, высказывая слова восхищения. Это ещё больше злило полковника. Он сидел, закрыв глаза, вцепившись двумя руками в подлокотник, и считал минуты. Не выдержав и десяти, он достал из сумочки три сувенирных бутылочки виски, которые заблаговременно купил в магазине аэропорта, и, открыв, начал пить быстрыми глотками, как будто это была вода, а его мучала жажда. Стюардесса, увидев спиртное, решительным шагом направилась к усатому пассажиру.

— Извините, но во время полёта употреблять спиртные напитки категорически запрещено.

— Я вас умоляю, какой же это алкоголь? Это мой седативный компот из трав. Я просто перелил его в маленькие бутылочки. Так удобнее возить его с собой, — полковник залпом опустошил ёмкость.

Бортпроводница недоверчиво смотрела на пассажира. Виноградов, испугавшись, что ему не поверят и заберут «лекарство», сразу опустошил и вторую бутылку. От выпитого без закуски спиртного он почувствовал, как страх начинает отступать, освобождая место для смелости и безразличия. Девушка, немного постояв, поняла, что пассажир не представляет угрозы, и оставила его в покое.

Следующие полчаса Александр Петрович провёл более или менее спокойно, старательно разглядывая пассажиров. Правда, как только алкоголь начал испаряться, он вновь запаниковал. Осмотрев запасы «седативного» и понимая, что эта доза будет для него недостаточной, полковник решил отсидеться в туалете. Аккуратно поднявшись, он медленными шагами, как будто шёл по натянутому канату, проследовал по узкому коридору лайнера. Опустив крышку унитаза и удобно устроившись сверху, Виноградов расслабился, почувствовав себя практически как дома. Отсутствие окон позволило ему на время забыть о том, что он находится на высоте нескольких тысяч метров. Взяв в руки лежавший на столике журнал, полковник погрузился в жизнь неизвестных ему до этого Брэда Питта, Анжелины Джоли и их шестерых детей.

Из полудрёмы его вырвал настойчивый стук в дверь.

— Мужчина, с вами всё хорошо? — за дверью раздался знакомый голос стюардессы. — Самолёт готовится к посадке, займите своё место.

— Иду! — крикнул он. «Интересно, а если бы у меня было расстройство желудка на фоне стресса, то меня тоже выгнали бы из туалета только ради посадки? — размышлял полковник, тщательно моя руки, тем самым оттягивая момент возвращения на место. — И что мне делать в таком случае? Надеть подгузник или приказать кишечнику подождать?» — недовольно бубня себе под нос, он занял своё место.

— Где ты ходишь, Саша? — Алла Владимировна была взволнована. — Мы пролетали над горами!

«О господи! — воскликнул про себя полковник. В эту же секунду страх сковал его лёгкие, сердце и даже бедную печень. Он чувствовал, что начинает задыхаться. — Всё хорошо. Через пять минут я буду на земле, сдам свой обратный билет и куплю на поезд. А Алла пусть едет, как хочет», — он снова вцепился руками в подлокотники, почувствовав, как самолёт начинает спускаться с небес на землю.

Через десять минут Александр Петрович, обгоняя супругу и других пассажиров, бежал к выходу. Его походка была уверенной, а на лице читались решительность и смелость, как будто полёт вовсе не напугал его до чёртиков, а лишь немного утомил. Спускаясь по трапу, он на мгновение почувствовал себя актёром фильма «Экипаж». Увидев землю, он искренне захотел упасть на асфальт и осыпать его поцелуями. Полковник выскочил из аэропорта как ошпаренный и жадно закурил. Он так сильно хотел курить последние два часа, что чуть не вставил в рот сразу три сигареты.

— Курить вредно, лучше пей водку, — знакомый до боли голос раздался за спиной.

— Как же я рад тебя видеть! — мужчины крепко обнялись, уткнувшись носами друг другу в волосы. — А где Зоя? — полковник оглянулся по сторонам.

— Я лучше спрошу тебя, где Алла?

— Я оставил её в аэропорту в Минске, — Виноградов махнул рукой. — В последнее время она была несносна, и я решил, что заслужил хорошенько отдохнуть один.

В эту же секунду его слегка вьющиеся волосы взлетели от подзатыльника.

— Это кто несносен? — Алла Владимировна стояла за его спиной, скрестив руки на груди. — Привет, Ваня! Рада тебя видеть! — она на несколько секунд утонула в объятиях друга. — Ваня, поверь, несносен здесь только один человек! Ты представить себе не можешь, что он вытворял весь полёт!

Иван Сергеевич добродушно рассмеялся.

— Он пил дома, пил в аэропорту, — она начала загибать пальцы, — потом в самолёте, а большую часть полёта вообще просидел в туалете!

Иван Сергеевич залился смехом.

— Надо было ехать поездом! — он давился словами.

— Ты думаешь, я не хотел? Это всё Алла! Она сказала, что не выдержит больше 10 часов в душном вагоне!

— Я просто не знала, что ты настолько боишься летать!

— Я не боюсь. Просто я верю в Бога, а не в чудо инженерной мысли! Рождённый ползать летать не может. Правда, Вано?

— Неправда, — друг обнял его за плечо. Неспешной походкой троица двинулась в сторону парковки. — Самолёт считается одним из самых надёжных видов транспорта. Мне по работе приходится летать каждую неделю. Я привык. И ты привыкнешь.

— Нет уж! Назад мы едем на поезде.

Алла Владимировна остановилась и удивлённо посмотрела на мужа.

— Да-да, милая! Я пошёл тебе на уступки, теперь твоя очередь. Я не смогу нормально отдохнуть, зная, что мне снова нужно будет сесть в эту жестяную банку с крыльями! — полковник злился. — Ожидание смерти хуже самой смерти, — еле слышно сказал он.

Алла Владимировна обречённо смотрела на мужа, одновременно злясь и жалея его. Она обязательно сдаст билет и поедет на этом чёртовом поезде, сутки, задыхаясь от жары и чужого пота, питаясь лапшой в пластиковых банках и разглядывая пейзажи утопающей в нищете Молдовы и Украины. Она сильно вздохнула.

— Впереди две недели отдыха! Море, горы, вино и старые друзья! — она приободряющее улыбнулась и крепко сжала руку полковника. Он бросил на неё взгляд, пропитанный благодарностью, и поцеловал.

— Так, где же Зоя?

— Она уже ждёт нас.

— А ты зачем поехал в такую даль? Мы планировали добраться на автобусе. До Галаца[1] несколько часов езды!

— Планы немного изменились, — Иван Сергеевич загадочно посмотрел на друга, — мы едем сразу на море! Констанца[2] ждёт нас!

— С ума сойти! — Алла Владимировна взвизгнула, как ребёнок, увидевший долгожданный подарок.

— А как же твой дом, работа? Мы же планировали экскурсию!

— Не переживай, дружище, всё будет! Сначала недельку погреемся на солнышке, а потом махнём к нам! Я не отпущу тебя, пока ты не увидишь своими глазами восхитительный Дунай! — он поставил сумки на землю и, прикрыв глаза, поднял руки к верху, как будто благодарил кого-то наверху за то, что река пролегла именно через его город. — Ты лопнешь от зависти, окна моей квартиры выходят прямо на водную гладь. Она отделяет город от гор. Это божественно! — он захлопнул багажник и открыл дверь машины, приглашая Аллу Владимировну сесть. Виноградов расположился спереди, в ту же секунду аккуратно пристегнулся ремнём безопасности. — И вообще, друзья мои, это божественная страна! Вы сами увидите, только распахните глаза! Я уверен, когда Бог создавал её, он был в хорошем расположении духа, иначе откуда здесь столько природных сокровищ! — он загадочно подмигнул. Мотор заревел, и машина резво помчалась по дороге. В зеркале дальнего вида замелькали «припаркованные» самолёты, которые с каждой минутой всё больше становились похожими на игрушечные.

Глава 2

«Самое сокровенное порой самое явное».
От вида из окна автомобиля полковнику захотелось плакать. Он ещё никогда не видел такой природной щедрости. Жизнь сложилась так, что полковнику не довелось попутешествовать и близко познакомиться с миром. Поэтому такие встречи были для него бесценны.

Земля, словно неаккуратно брошенное одеяло, была устлана холмами. Как минимум четыре цвета разрисовали поля и луга, превратив их в лучшие творения импрессионистов. Александр Петрович за свои пятьдесят пять лет воочию ни разу не видел гор. И когда машина выскакивала из-за очередного поворота, он щурил глаза, ожидая, что автомобиль упрётся в голую гору. Именно голую. Полковник представлял их мрачными, высокими до небес и без зелени. Он не мог признаться самому себе, но он боялся этой встречи. Тем более перед поездкой он прочитал, что Румынию «трясёт» чуть ли не каждый день. Правда, местные жители не обращают на это никакого внимания, воспринимая землетрясение как белорусы внезапно возникнувший дождь или налетевший ветер.

Эта страна была создана для поэтов, художников, скульпторов. В общем, для всех тех, кто смог бы своим творчеством передать всю красоту и первозданность этих мест. Полковник не отрывая глаз смотрел в окно.

— Господи! Какие чистые у вас овцы! Такое чувство, что их каждый день моют шампунем! — полковник высунул голову в форточку. — Ваня, это чудо! Ты бы видел наших. Хотя ты, наверняка, подумал бы, что это свиньи.

Иван Сергеевич довольно улыбался. Он был счастлив, что друг начинает влюбляться в его дом.

— Ну, где же горы? — полковник задавал этот вопрос каждые десять минут.

— Да успокойся ты! — Алла Владимировна не выдержала и ущипнула мужа за плечо.

— Алла, мне пятьдесят пять лет, я ни разу не видел гор! Я прилетел на чёртовой железяке, чтобы увидеть их! Я чуть не умер! А ты говоришь успокойся? — полковник закурил сигарету. — Надеюсь, со мной будет не как в знаменитой фразе «Увидеть горы и умереть»!

— По-моему, там говорилось о Париже.

— Какая разница! Кстати, Париж я тоже не увижу и умру.

— Это ещё почему?

— Потому что туда тоже нужно лететь, а я на это больше не решусь. Только если меня накачают снотворным, занесут в самолёт и выгрузят после прибытия.

— Ну ты даёшь! Я вообще не понимаю, как ты до сих пор на ногах и в здравом уме, после такого количества спиртного. Я бы уже лежал под капельницей!

— Я сам в шоке, — мужчины, переглянувшись, громко засмеялись. — И вообще, я не отказался бы от стаканчика светлого пива!

— Ммм, — Иван Сергеевич мечтательно пропел.

— Мне же надо похмелиться в конце концов!

— Похмеляются на утро! — встряла в разговор Алла Владимировна.

— А у меня эти два часа как сутки! Такой-то стресс! Столько алкоголя коту под хвост.

Мужчины снова заливисто засмеялись.

— Ну где же горы? — полковник нервно ёрзал на сидении.

— Скоро, скоро… — Иван Сергеевич загадочно посмотрел на друга. — Ты как себе их представляешь? Мы такие едем и вдруг упираемся в гору?

— Что-то вроде того, — Виноградов покачал головой.

— Всё гораздо проще, дорогой. Я расскажу тебе секрет: гора уже под твоими ногами.

Александр Петрович испуганно посмотрел себе под ноги, а затем в окно. Действительно, дорога начинала незаметно подниматься вверх. Вокруг бурлила жизнь. По обеим сторонам были разбросаны деревни. Но дорога как будто изменилась. Она аккуратно петляла в разные стороны, стараясь запутать покорителей вершин.

— И что будет дальше? — нетерпеливо спросил полковник. — Мы заберёмся на самую макушку, а потом съедем вниз?

— Нет, но через несколько дней, обещаю, ты побываешь на одной из самых высоких точек Карпат! Мы проедемся по макушкам гор!

— Ну уж нет, хватит с меня видов с высоты! — Виноградов представил себе, как их резвая «Вольво» прыгает по макушкам гор, а с двух сторон тысячи метров пропасти. — Какой ужас!

— Ты о чём?

— Вспомнил самолёт, — полковник интуитивно вцепился рукой в дверную ручку.

— Дружище, приехать в Румынию и не прокатиться по Трансфагараш, это то же, что приехать первый раз в Лондон и не взглянуть на Биг-Бен. Это страна гор и холмов.

Автушко Иван Сергеевич и его супруга Зоя Владимировна были давними друзьями семьи Виноградова. Жизнь тесно сплела их судьбы лет двадцать назад. В то время Александр Петрович был старшим оперуполномоченным уголовного розыска, а Ивана Сергеевича перевели в столицу из Слуцкого РОВД в следственный отдел. Автушко уволился из органов ровно в сорок пять лет. Изначально он хотел продолжить службу, но ему предложили должность официального представителя автомобильного завода в Румынии. Иван Сергеевич подумал целых пять минут, это время он потратил на разговор с супругой, бросил всё, собрал чемоданы и отправился навстречу новой жизни.

— Это ты уже десять лет здесь живёшь?

— Как же быстро летит время!

— Скучаешь по Родине? — полковник с интересом разглядывал лесной массив гор, как оказалось, вовсе не голых, а наоборот, излишне покрытых растительностью. — Я бы, наверное, не смог далеко от Родины, близких людей…

— А что меня держит? Родителей уже давно нет в живых, дети живут самостоятельной жизнью. Кстати, с этой работой я им неплохо помогаю! Зарплата то больше милицейской будет, — он чиркнул зажигалкой. — А если честно, то жутко скучаю. В любое свободное время лечу домой. Экзотика — это, конечно, прекрасно, но скажу так: лучше гор могут быть только наши леса, поля да луга… Это сможет понять лишь тот, кто всю жизнь прожил в одном месте, а потом резко улетел вить новое гнездо на чужбине, — Иван Сергеевич сделал радио потише. — Как бы здесь ни было хорошо, как бы ни было комфортно и тепло, домой тянет жутко. Иногда душа просто ноет. Тогда я сажусь в самолёт и лечу к детям.

— Не все такие преданные, как ты, — Александр Петрович провожал взглядом пейзажи за окном. — Как правило, люди не раздумывая меняют наш белорусских быт, когда на горизонте возникает возможность покушать повкуснее.

— Не будем о грустном, — Автушко потрепал полковника по волосам. — Отдохнём так отдохнём! — он на секунду отпустил руль и в предвкушении потёр руки.

Тем временем дорога незаметно петляла, заставляя двигатель работать на полную мощностью, поднимая автомобиль всё выше и выше к облакам. Александр Петрович немного успокоился, узнав, что сегодня их путь не будет пролегать по серпантину. Через час холмистая дорога осталась позади и машина, набирая скорость, резво катилась по равнине.

— А вот и они, — Иван Сергеевич показал рукой в сторону чёрных теней, полосой пролегавших вдали.

— Кто они? — полковник заёрзал.

— Карпаты! Ты же мечтал их увидеть! Вот он, тот самый знаменитый хребет.

Виноградов не сразу понял, о чём говорит друг. Он пристально всматривался вдаль в надежде увидеть заветные горы.

— О господи! Это невероятно! — полковник так неожиданно закричал, что Иван Сергеевич подпрыгнул. — Я думал, это просто тень от леса!

Вдалеке от трассы шла тёмная полоса, больше напоминающая мираж, нежели реальность. Огромные, практически касающиеся небес, горы, как немые стражи, смотрели на людей. Это зрелище не столько восхищало, сколько пугало путников своим видом. Взглянув на горы, человек сразу понимал, кто именно хозяин на этой земле. В ту же секунду осознавая свою ничтожность и преклоняя колени перед божественным созданием.

— Бог повсюду, Бог во всём, — еле слышно сказал полковник. — Если честно, то мне не по себе. Это зрелище пугает и одновременно притягивает. Но одно могу сказать точно, теперь я не боюсь умереть.

— Значит, назад мы летим на самолёте…

— Нет! — полковник не дал договорить Алле Владимировне. — Я сказал, что не боюсь умереть, а не планирую! — он недовольно пошевелил усами.

Оставшиеся два часа дороги Виноградов дремал, периодически похрапывая и в ту же секунду просыпаясь. Как не завораживали его виды из окна, алкоголь взял своё, отключив на время разум и тело.

— Констанца! — гордо произнёс Автушко. — Гордость Черноморского побережья, не в обиду соседям-болгарам. Кстати, второй по величине порт на Чёрном море.

Узкие улочки курорта были заполнены машинами. Если бы не запах моря, то можно было подумать, что находишься в обычном районном центре в час пик. Городок не блистал историческими достопримечательностями. Обычные жилые дома, дворики, деревья и люди. Западная часть города была наполнена советской атмосферой. Но южная его часть утопала в отелях, пансионатах и дорогих частных домах. Весь шик курортной жизни сосредоточился вдоль побережья.

Александру Петровичу на секунду захотелось высунуться в окно по пояс и, развевая усы на ветру, закричать что есть мочи. Он был так счастлив, что его душа уже давно танцевала ламбаду, а тело сдерживали лишь рамки приличия.

— Эге-гей, — не выдержав, прокричал он, — покажем румынам нашу казацкую удаль!

Все дружно засмеялись.

Машина подъехала к огороженному белым металлическим забором двухэтажному зданию. Парковка была предназначена исключительно для постояльцев пансионата, поэтому Иван Сергеевич в три счёта нашёл место.

— Превосходное строение! — полковник вышел из машины так активно потягиваясь, что было слышно, как хрустят все его косточки.

Выгрузив сумки из багажника, мужчины направились в сторону здания. Лицевая часть пансионата выходила на море. Прямо от дверей шла узкая деревянная дорожка, похожая на мостик, стелящийся по земле. Её длина составляла метров тридцать, а конец утопал прямо в море.

— Рукой падать, в прямом смысле, — полковник вытянул руку, визуально отмеряя расстояние. Он уже мысленно распаковал вещи, надел плавки и с головой окунулся в воду Чёрного моря.

— Такой маленький отель, — заметила Алла Владимировна, — выглядит очень уютно.

— Тут всего девять номеров. Это очень хороший пансионат. Здесь часто останавливаются бизнесмены и знаменитости. Его преимущество в том, что он расположен в самой чистой части побережья. При этом здесь практически нет людей, как рядом с большими отелями.

— В таких местах чувствуешь себя сваренным пельменем, лежащим в маленькой кастрюле, а сверху и по сторонам вплотную к тебе лежат ещё пятьдесят таких же варёных пельменей!

— Саша, ты что, проголодался? — с улыбкой на лице спросила Алла Владимировна.

— Я бы не отказался! — полковник облизнулся так, что кончики усов намокли.

— Сейчас заселимся и сразу опробуем местную кухню. Здесь, кстати, ол инклюзив! Так что у тебя будет выбор, чем наполнить свой живот, — Иван Сергеевич ласково постучал по выпирающему животу полковника.

— Ол клюза? Это ещё что? Изыски местной кухни?

Алла Владимировна, переглянувшись с Иваном Сергеевичем, громко рассмеялись.

— Ну, Саша, ты и деревня!

— Что не так? — полковник растеряно смотрел по сторонам.

— Ол инклюзив — это значит, что тебе не придётся платить за обед, всё уже включено в стоимость проживания. Плюс шведский стол — в ресторане представлено несколько вариантов блюд и ты сам можешь выбрать то, что тебе по душе.

— Класс! — полковник в предвкушении потёр руки. — И то, о чём я подумал, тоже бесплатно? — он спросил тихо, чтобы супруга не услышала.

— Да, сколько захочешь, — рассмеялся Автушко.

— Тогда чего же мы ждём? Нам пора подкрепиться! Если честно, то мне действительно нужно похмелиться, у меня раскалывается голова.

— Ещё бы!

— Я в этом смысле действую как гомеопат.

— Это как?

— Лечу подобное подобным.

Мужчины рассмеялись и, подхватив чемоданы, вошли в отель.



Пансионат был оформлен в классическом стиле. Никаких лишних деталей, всё для удобства посетителей. В таком месте человек мог действительно расслабиться и сосредоточиться исключительно на разговоре с собой и морем. Стены, полы, занавески на окнах и даже диваны в холле были в светло-бежевых или белых тонах. На полах в коридорах и лестнице были застелены кремовые ковры.

Александр Петрович растерялся, когда увидел, что под ногами лежит ковёр лучше, чем у него дома. Его глаза метались по полу в поиске путей обхода этой красоты. Он боялся, что, наступив на него, оставит грязный след. Виноградов сразу же вспомнил шикарный красный ковёр, расстеленный на лестнице в Министерстве. Указателя или таблички «Ходить запрещено» нигде не было, но все сотрудники боялись ступить на него и поэтому обходили по узким краям лестницы.

Иван Сергеевич уловил волнение друга.

— Расслабься, — он похлопал его по плечу. — Ты не на службе.

— И то правда, — полковник решительно поставил ногу на ковёр, предварительно вытерев подошвы кроссовок о резиновый коврик при входе.



— Алла, смотри, какая мебель! Алла, смотри, какой диван! — полковник метался от одного предмета мебели к другому, не переставая восхищаться интерьером. — Алла, смотри, какая кровать! — полковник с разгона плюхнулся на широкое ложе. От неожиданного падения ста десяти килограмм, матрас на секунду превратился в батут.

Алла Владимировна стояла возле двери, окружённая чемоданами, и с улыбкой наблюдала за мужем.

— Детский сад! — сказала она. — Разбирай вещи!

Но Виноградов не слышал её. Он уже ураганом пронёсся по второй комнате, заглянул в ванную и уборную и остановился лишь возле холодильника.

— Ну, что тут сказать, приятно! Молодцы! Посмотри, как нас встречают братья-румыны, — полковник обвёл рукой узенькие полочки маленького холодильника, на которых ровными рядами стояли сувенирные бутылочки со спиртным.

— Это, наверное, платно! — Алла Владимировна подошла к мужу.

— Ты циник, Алчона! Ты что, не допускаешь мысли, что это просто приятный подарок гостям страны? Молодцы! Чертовски приятно! Надо будет по отъезду тоже купить им сувенир на память.

Алла Владимировна лишь покачала головой и принялась разбирать сумки. Полковник открыл настежь окно, и в комнату ворвался запах моря.

— Этот одурманивающий аромат! — Виноградов втягивал воздух ноздрями, стараясь прогнать его через всё тело. — Алла, отыщи мои плавки! Я должен как можно скорее окунуться, — он достал из кармана пачку сигарет и, закурив, удобно устроился на широком подоконнике. — Какое же богатство — видеть всё это каждый день.

Погрузившись в свои мысли, он впервые за последние полгода почувствовал себя по-настоящему счастливым. После убийства его тёти и дяди он долго приходил в себя, каждый день терзаясь сомнениями, правильно ли он поступил с роднёй. И сейчас, вдыхая воздух свободы и счастья, он понял, что, наконец, снова обрёл себя. Изначально он был против курортного отдыха и на приглашение Ивана ответил отказом. Но, увидев, как поникла Алла Владимировна, передумал и согласился.

— Я готова! — Алла Владимировна вышла из ванной. Она была одета в бледно-голубой сарафан. Голову украшала белая шляпка с вышитой сбоку кружевной розочкой.

— Дай мне три минуты, — полковник ловко спрыгнул с подоконника и исчез в ванной.

Ровно через три минуты он стоял перед женой.

— И? — спросила она.

— Что «и»?

— Что изменилось в твоём облике?

— А, ты об этом! Я надел плавки! И принял душ.

— За три минуты? — она недоверчиво смотрела на мужа.

— Ну да. Алла, я же офицер, — он галантно открыл дверь супруге, пропуская её вперёд. — Прошу вас, мадам.

— Это всё алкоголь. Ты всегда шутишь после виски или коньяка!

— Милая, не порть начало нашего приключения! Ты только задумайся, никаких домашних дел, детей, работы, расследований…

— Ты заскучаешь!

— Ангел мой, даже моему гениальному мозгу иногда нужно отдыхать. Я очень надеюсь, что эту неделю он будет работать в энергосберегающем режиме.

— Что-то мне подсказывает…

— …так, не накликай беду, — он не дал ей закончить фразу. Александр Петрович поцеловал супругу в щёку. — Ты, я, солнце, море и ветер. И больше никого.

— Я согласна.

— Тогда пошли, отметим это дело! — он захлопнул дверь, и они направились в сторону ресторана, который располагался на первом этаже в правом крыле здания.

Внутри помещения практически все столики были свободные. Постояльцы трапезничали на открытой террасе ресторана, купаясь в лучах горячего южного солнца.

Виноградовы спустились к обеду первыми. Ивана Сергеевича и Зои Владимировны ещё не было. Александр Петрович изумлённо рассматривал ёмкости с кулинарными изысками, которые были расставлены по всему периметру ресторана.

— И это всё можно кушать?

— Да, дорогой. Но даже в тебя не влезет и половины этих блюд, — Алла Владимировна взяла поднос и направилась в сторону горячих закусок.

— Как интересно! — он с детским восторгом рассматривал блюда. — Последний раз, когда мы отдыхали, такого и в помине не было. Нам приносили тарелку супа, пюре с котлетой и компот. И это считалось вершиной кулинарной мысли.

— Если не ошибаюсь, это был восемьдесят первый год. Азовское море. Моя молодость и розовый купальник, — Алла Владимировна грустно вздохнула. — Что-то мы с тобой и правда засиделись дома.

— Это точно, — полковник поджал губы так, что густые усы превратились в плешивый рядок волос. — Это я заработался. Прости, дорогая.

— Ничего страшного. Я прекрасно отдыхала в белорусских санаториях. Туда бы ещё море и от туристов отбоя не было бы, — она поставила на поднос тарелку с салатом из морепродуктов.

Александр Петрович скривился, не оценив кулинарный выбор супруги. Его поднос заполнила варёная картошечка, посыпанная укропом, две свиные котлетки и салат из свежих овощей со сметаной. Алла Владимировна посмотрела на полковника и рассмеялась.

— Ты мой усатый консерватор! Ты что, дома не наелся?

— Ты о чём?

— Я про твой выбор, — она показала рукой на тарелки, — это же один из вариантов твоего стандартного ужина. Попробуй что-нибудь новое. Например, салат из овощей с тунцом или фаршированного кальмара.

От каждого слова Александр Петрович кривился, как от трижды скисшей квашеной капусты.

— Алла, тебе принести вина или сока? — полковник быстро переключил разговор, увидев вблизи обещанный бесплатный бар.

— Принеси мне бокал белого вина и стакан яблочного сока.

Виноградов дослушивал слова супруги на ходу, быстрым шагом направляясь в сторону бара.

— Мне, пожалуйста, бокал белого полусухого, два бокала светлого пенного и двести грамм целебной воды.

Бармен вопросительно посмотрел на гостя.

— Ну, водки двести грамм.

Тот улыбнулся и кивнул.

Через пять минут супруги расположились за столиком посреди террасы. Отсюда открывался не только прекрасный вид на море, но и замечательный обзор всех постояльцев пансионата, которые медленно обедали.

— Где же Ваня с Зоей? — полковник нетерпеливо заёрзал на стуле.

— Я смотрю, ты не только мне белого вина принёс?

— Это же я нам с Ваней! — полковник добродушно ухмыльнулся.

— Только рюмка почему-то одна!

— Ой, забыл!

— Ну-ну, — она недовольно покачала головой.

— Давай начинать обедать, они сейчас подойдут, я голодный, как зверь, — Александр Петрович наполнил рюмку до краёв и поставил рядом с супругой бокал вина. — Давай выпьем за приезд! И за отдых! А ещё за море, солнце и за прекрасную тебя.

— Ой, лиса! — Алла Владимировна смущённо улыбнулась, и в воздухе зазвучал звон хрусталя.

Голодный и уставший, полковник набросился на тарелку с едой. Алла Владимировна тоже проголодалась. Она искренне наслаждалась первыми минутами отдыха. Периодически она щурилась и закрывала глаза, делая небольшие глотки вина и вдыхая аромат винограда и солнца.

— Выбирайте столик, я сейчас принесу вина и еды, — на веранду вошли трое мужчин и три молодые особы. Говоривший мужчина шлёпнул одну из девушек по ягодицам и скрылся в ресторане. Шумная компания уселась в углу террасы, но их голоса эхом раскатывались по всему помещению. Александр Петрович недовольно вздёрнул брови. Он был расстроен, что их диалог с природой был нарушен столь наглым и бесцеремонным способом.

Компания тем временем удобно расположилась. Мужчины бросили вещи на стулья и отправились вслед за своим товарищем в ресторан. Девушки вызывающе хихикали, не обращая внимания на остальных посетителей. Периодически они замолкали и, странно вытягивая губы, фотографировали себя на телефон.

— Алла, а зачем они делают так? — полковник скрутил губы в узкую трубочку.

— Я не знаю, — она дотронулась пальцами до его губ, чтобы он немедленно прекратил кривляться, — но так делают все! Кстати, даже парни иногда так делают.

— Да ладно?

— Я сама видела, как двое фотографировались у фонтана в парке, сложив губы именно так! Я знаю лишь, что так делают все. Но зачем они это делают, тебе никто не скажет.

Полковник скривился и бросил взгляд на девушек, которые продолжали гримасничать на камеру.

— А вот и мы, — сказала Зоя Владимировна, обняв Аллу Владимировну за плечи.

Несмотря на свои пятьдесят пять лет, Зоя Владимировна выглядела максимум на сорок. Короткая дизайнерская стрижка, стройная фигура, трижды в неделю оттачивающаяся в спортивном зале, делали своё дело. На ней был белый шёлковый брючный комбинезон. Он прекрасно подчёркивал силуэт, одновременно вуалируя шероховатости и небольшие недостатки. Она крепко сжала Аллу Владимировну в объятиях.

— Я только сейчас начинаю верить в то, что вы действительно приехали, — теперь в её объятиях купался полковник, смущённо похлопывая Зою Владимировну по плечу.

Иван Сергеевич стоял напротив столика и счастливо улыбался. Стройный, высокий, загорелый, с белоснежной улыбкой, сверкающей на фоне тёмной кожи, он напоминал Кена, бесподобного мужа Барби. Года, конечно, брали своё: седые виски, складки морщин под глазами и в уголках рта, но сила духа и желание жить фонтаном били из каждого его движения.

Он галантно отодвинул стул, приглашая супругу присесть, а сам исчез в стенах ресторана. Через несколько минут он вернулся с двумя подносами, от которых исходили ароматы горячей еды и напитков. Он поставил тарелки перед супругой, которая, поблагодарив его, приступила к трапезе. Он не спрашивал у неё, что именно она хочет отведать, заранее зная, какие блюда придутся ей по вкусу. Со стороны этот семейный тандем вызывал восхищение.

Друзья весело и шумно обедали, общались, делились последними семейными новостями. Омрачало беседу присутствие компании в дальнем углу ресторана. Веранда уже давно заполнилась постояльцами, но общий тихий гул присутствующих прерывали периодические вульгарные возгласы и крики троих подвыпивших мужчин и их молодых спутниц. Один из джентльменов усадил девушку себе на колени. Она обвила его шею руками и что-то нашёптывала ему на ухо.

— Тьфу! Гадость! — полковник грубо воткнул вилку в котлету.

Алла Владимировна уловила взгляд мужа.

— Не обращай внимания, — она ласково погладила его по руке, стараясь успокоить.

— Для этого им нужно уйти. Ваня, посмотри, она же ему в дочери годятся.

— Саша, на дворе сейчас такое время, что люди больше не ограничены рамками нравственности и условностями. Каждый делает, что хочет и, как оказывается, где хочет, — он с презрением посмотрел на компанию. — Тем более, ты на курорте! Здесь люди вообще делают, что вздумается. Они, как змеи, сбрасывают кожу и обретают новый облик.

— Некоторым для этого не нужен и курорт…

— Вот видишь, ты сам всё прекрасно понимаешь. А теперь давайте доедать и пойдём знакомиться с морем. Оно сегодня на удивление спокойное.

Александр Петрович в предвкушении потёр ладони. Продолжая живо общаться, они довольно быстро закончили обед и вышли из ресторана.

Полковник бежал по деревянному мостику, соединяющему отель с морем, на ходу снимая обувь и расстёгивая шорты. В двух метрах от воды он резко остановился.

— Вы чувствуете это? — он обернулся.

Все в недоумении пожали плечами.

— Закройте глаза и вы почувствуете, — он зажмурился. — Дует южный ветер. Опасный и тревожный. Одновременно окутывая теплом, он наводит на меня ужас, — полковник грустно посмотрел на жену. — Я чувствую, что он несёт какую-то беду. Вот только какую, я не знаю.

Он ещё немного постоял, сохраняя интригующую тишину, а затем громко рассмеялся и со всего разбега прыгнул в воду.

Глава 3

«Не спросив разрешения у природы, человек возомнил себя всемогущим».
Алла Владимировна крепко спала. Полковник вертелся с боку на бок, пытаясь поймать сон за руку. Вообще он обладал удивительной особенностью засыпать где попало. Сон мог настигнуть его в мягком кресле после плотного обеда, или, присев на деревянную скамейку на даче, чтобы перекурить, он мог уснуть на полчаса в той же позе, в которой сидел. Вечером, наконец забравшись под одеяло, ему требовалось ровно пять секунд, чтобы утонуть в объятиях тёплой постели. Алла Владимировна порой не успевала досчитать до пяти, как на весь дом раздавался храп, больше напоминающий храп пяти зубров и, как минимум, трёх медведей. Она перепробовала все возможные способы, чтобы уснуть: в ход шли и беруши, и плеер с музыкой, и даже медитация. Всё было бесполезно. В пик храпа Алла Владимировна зажимала нос полковнику, перекрывая ему дыхание на несколько секунд в надежде, что он проснётся и перевернётся на другой бок, так как самостоятельно перевернуть стокилограммовое туловище у неё не получалось. Однако единственным возможным способом выспаться стал временный переезд полковника на диван в гостиную.

— Когда мне можно будет вернуться? — Александр Петрович каждый вечер как по часам возникал с жалобным лицом на пороге спальни.

— Вот сделаешь операцию на нос и возвращайся, — Алла Владимировна была безжалостна. — Прости, но я не высыпаюсь тридцать лет, больше я не могу. Ты в прямом смысле невыносим!

И вот сегодня полковник, утомлённый сложной дорогой, алкоголем и морем, не мог уснуть уже второй час.

«Наверное, это перевозбуждение», — размышлял он.

Виноградов сел и натянул на ноги белые тапочки.

— Зря только свои тащил! — он усмехнулся. — Белые тапочки… Тьфу-тьфу.

Полковник встал с кровати и, нащупав на тумбочке пачку сигарет, бесшумно пробрался на лоджию.

— Благодать, — он втянул ноздрями ночной морской воздух. — Так пахнет рай, — постояв ещё несколько секунд в тишине, он всё-таки чиркнул зажигалкой, и ночную темноту разрезал маленький огонёк.

В километре от пансионата только начинала зарождаться ночная жизнь. Отголоски клубной музыки долетали до ушей полковника. Он так и видел, как молодёжь толпами спускается к воде, бросая вещи на песок и сливаясь с природой в танцах свободы.

«Какая же прекрасная тихая ночь», — он вглядывался вдаль в надежде разглядеть волны в кромешной тьме.

— Ты будешь делать то, что я тебе скажу. Ты поняла меня, тварь? — мужской голос ворвался в рай.

Полковник замер, стараясь не двигаться и не дышать. Через несколько секунд он услышал шлепок ладони и всхлипывание девушки.

— Ты здесь для того, чтобы делать всё, что я пожелаю. Если я захочу, то ты будешь прямо сейчас облизывать мои ботинки. Поняла?

— Да, — в тишине послышался испуганный женский голос.

— Если я ещё раз услышу что-нибудь подобное, ты об этом пожалеешь.

Полковник хотел определить, кто говорил, но это было сложно, так как говоривший шептал. Он пытался разобраться, откуда именно шёл звук, но не мог. Голоса стихли.

«Может, это вообще заблудившиеся туристы? — размышлял он. — Или постояльцы другого отеля? Ума не приложу, кто из наших соседей может вести себя подобным образом».

Полковник начал перебирать в памяти соседей по пансионату, с которыми успел познакомиться на пляже и за ужином. Он взял со столика у кровати блокнот с ручкой и вернулся на балкон. Удобно разместившись в ротанговом кресле, Виноградов по очереди стал писать фамилии и имена постояльцев отеля.



Номер 1 — Виноградовы

Номер 2 — Автушко

Номер 3 (люкс) — Сябитов Аркадий Александрович

Номер 4 (люкс) — Котовский Алексей Владимирович

Номер 5 (люкс) — Аксёнов Игорь Николаевич

Номер 6 — Три девушки:

Виктория, Александра, Евгения

Номер 7 — Семья Бородко

Номер 8 — Две подруги: Тамара и Екатерина

Номер 9 — Двое юношей: Арсений и Дмитрий



Александр Петрович довольно откинулся в кресле.

— Моя память — мой соратник, — гордо сказал он. — Единственное, я не запомнил фамилии юношей, хотя, возможно, они их не называли. А так, по-моему, я никого не забыл, — он пробежался глазами по списку. — Аркадий Сябитов, российский бизнесмен, отдыхает в компании двух друзей и трёх молодых особ из шестого номера. Неприятный типчик, — Виноградов скривился, вспомнив, как вызывающе он вёл себя с дамами во время обеда. Такое поведение было и во время ужина, даже хуже. Компания мужчин изрядно выпила, грубо разговаривала с официантами и соседями по ресторану. — Не удивлюсь, что это кто-нибудь из них так по-хамски вёл себя с девушкой, — он пробежался дальше по списку. — Семья Бородко, супруги, очевидно, не один год собирали деньги, чтобы позволить себе этот отдых. Довольно приятная украинская пара, скромно одетая и нехотя идущая на контакт с незнакомцами. Дальше, — он провёл пальцами по списку, — приятные дамы, Тамара и Екатерина. Подруги приехали отдохнуть, оставив дома мужей и, очевидно, уже взрослых детей. Обе очень хорошо одеты, материально обеспечены, впрочем, как и воспитаны, — он вспомнил их короткий разговор за ужином.

Бессонница продолжала играть на нервах полковника. Александр Петрович прикурил сигарету и вновь пробежал по списку. Это было сродни хобби, ему всегда нравилось наблюдать за людьми, изучать их внешний и внутренний мир, запоминать их особенности. Вот и сейчас вместо того, чтобы прогуляться по пляжу, полковник тренировал память.

— Серая тенниска, джинсовые капри, — прикрыв глаза, он вспоминал, во что был одет один из молодых людей. — Арсений. Сто процентов. А вот голубая рубашка и белые джинсы — это Дмитрий. Очень приятные парни. Даже представить себе не могу, что кто-нибудь из них посмел так отвратительно разговаривать с женщиной. Хотя, — полковник крепко затянулся сигаретой, — довольно странно, что двое парней отдыхают на курорте без девушек. А может, они приехали сюда именно за свободными любовными приключениями?

— Вот, собственно, и всё, — он аккуратно сложил листик с именами пополам, затем ещё пополам и ещё, пока листок не превратился в квадратик размером два на два сантиметра. — Может, это действительно была пара не из нашего отеля. Чего я так разволновался? Это всё тяжёлый день: перелёт, алкоголь, снова дорога и уйма впечатлений, — он бубнил себе по нос. — А сейчас я пойду в кроватку, закрою глазки и постараюсь уснуть.

Он ещё долго лежал в тишине с закрытыми глазами, перебирая в голове события дня, пока всё-таки шум моря не убаюкал его и полковник не провалился в глубокий сон.



— Мы точно не поедем по той дороге, про которую ты говорил? — полковник сидел на пассажирском сидении и крепко держался за ручку.

— Ты про серпантин? — Иван Сергеевич показал рукой в сторону гор.

— Именно. Я не доверяю этим дорогам. Мы можем сделать небольшой кружок и оказаться по ту сторону Карпат, — полковник внимательно изучал карту, которую заблаговременно купил в газетном киоске.

— Если мы поедем в объезд, то тогда ты не увидишь Трансфагараш! — его голос переполняло возмущение. — А это именно то, зачем стоило приехать в Румынию!