Настройки шрифта

| |

Фон

| | | |

 

— Вот о какой детской влюбленности он говорил сегодня, — Даниил поморщился.

— Князь нашел способ немного уколоть меня, — усмехнулась Ева. — Но разве это что-то меняет? Николай так и не забыл Ли. Мари проиграла. А теперь его просто нет.

Они помолчали. Даниил уже собрался извиниться за свои расспросы, когда его напарница повернулась к нему с самым деловым видом.

— Наше время истекло, — сказала она с веселой усмешкой. — Пора работать. И… кормят тут слишком мало. Потом обязательно вырвемся в приличный ресторан.

— Я явно должен вам за несколько историй, — в тон ответил ей страж. — С меня ужин. А что теперь?

— Поговорим с Вовой и… там еще кто-то прибыл, надо посмотреть, — Ева наблюдала за группой избранных, входящих в гостиную. — Начинаем наш светский раут, Дан. Идемте!

— Наш выход, — ехидно объявил он и церемонно предложил своей даме руку.

Как ни странно, пока они старались добраться до новых гостей дома Романовых, первым их остановил молодой человек, который еще ранее пытался подавать Еве знаки через залу.

— Ева Куракина! — он чуть поклонился, улыбаясь во весь рот. — Я до сих пор не могу поверить, что это ты!

— Алекс! — Ева тоже чуть улыбнулась в ответ.

Ее реакция была довольно сдержанной. Ева не слишком хотела видеть этого знакомого. Но явной холодности или неприязни в ее голосе тоже не было.

— Даниил, — тут же обратилась она к своему спутнику. — Знакомьтесь, это Александр Адольф фон Меринберг.

Молодой человек был ровесником Дана. Он был не так высок, как Романовы, смугл, кудряв. У него были довольно резкие черты лица, какие-то светло-каштановые волосы и почти черные глаза. Сочетание довольно экзотичное. Сам Александр, казалось, нервничал, не мог устоять на месте.

— Рад знакомству, — спокойно сказал ему Дан. — Я дознаватель Тайной Стражи, Даниил Нарышкин.

— А еще, он мой друг, — как-то особенно подчеркнув слово «друг», добавила Ева специально для Александра.

— Нарышкин? — брови Алекса тут же взлетели вверх. — Здесь? Удивительно, Ева. А как поживаете? Какими судьбами?

— Я помогаю Дану, — Ева плотнее придвинулась к своему спутнику. — Он расследует обстоятельства смерти Ника. По указу моего кузена, я работаю с ним. И по просьбе самого Дана, конечно.

— Я не справился бы без вас, — с искренней благодарностью, глядя на напарницу, признался страж.

— Как мило, — улыбка окончательно пропала с лица Алекса. — Ник… Да. Это ужасно. Но это все политика. Или его женщины.

— Женщины? — Ева позволила себе удивиться.

— Конечно, — тут же с жаром начал развивать тему Алекс. — И эта Мари, которая вечно за ним таскается, да еще и это его новое увлечение. Как же Ника всегда тянуло к ведьмам!

Ева чуть нахмурилась.

— Прости, Алекс, — довольно сухо прервала она его. — Нас ждут дела. Его Светлость просил не тянуть с расследованием.

И не дожидаясь ответа, девушка повела своего спутника дальше, к группе новоприбывших.

— Он по-прежнему ужасен, — заметила она, не глядя на Дана. — И это новый наследник князя!

— И вы ему не рады, — прокомментировал очевидное дознаватель.

— К сожалению, — она чуть виновато улыбнулась. — Простите, Дан. Я воспользовалась вашим … доверием. Мое замечание было двусмысленно.

Впервые за весь вечер Даниил улыбнулся по-настоящему открыто и весело.

— Всегда к вашим услугам, дорогая, — он чуть приобнял ее за талию, пока они обходили стол и официантов, планирующих смену блюд. — Надеюсь, мне удалось подыграть вам. Но…

Ева как-то смущенно посмотрела на него после этого «но».

— Если что, с вас такая же ответная услуга! — закончил он.

Девушка тихо рассмеялась. Их легкий флирт снизил неприятное впечатление от последней встречи.

— Я уже вижу, — сказала она. — Пришли сотрудники фонда. Несколько Избранных. О! Вижу графа Шереметьева. Павел Сергеевич сейчас возглавляет фонд Музея на Мойке. И…

— Волконские! — Дан выглядел как-то по-детски счастливым, будто получил неожиданный приятный подарок.

Он тут же схватил Еву за руку и стал быстрее пробираться к новым гостям. И те уже заметили стража и его спутницу. Они так же спешили на встречу.

— Даниил! — плотный рыжеватый мужчина с открытым круглым лицом, уже хлопал дознавателя по плечу.

Они обнялись, радостно улыбаясь. Тут же к ним подбежал и второй представитель семьи Волконских. Он был очень похож на брата, только чуть выше и худее.

— Ты в Петербурге? — удивленно заметил он стражу, долго и крепко пожимая ему руку. — Это сюрприз!

— Да еще встретить тебя здесь! — добавил первый.

— Я по делу, — улыбка и тон Дана совсем не соответствовали словам. — И… простите, моя напарница…

— Ева Куракина! — почти хором провозгласили Волконские. И тут же протянули к ней руки, готовя партию объятий уже для девушки.

— Петр! Григорий! — каждого Ева одарила поцелуем в щеку. — Приятный сюрприз. Хотя я обязана была догадаться, что встречу вас здесь сегодня.

— А… да, — Петр, старший из братьев тут же чуть печально закивал. — Ник… Так ужасно. Мы пришли с соболезнованиями семье.

— Такой молодой, — продолжил за него младший брат Григорий. — И… так Дан? Ты ведешь это дело? Потому ты в Петербурге?

— Все верно, — согласился дознаватель уже серьезно. — Его убили в фонде Пушкинского дома.

— Это как-то связано с выставкой? — братья тревожно переглянулись.

— Скорее, с неким артефактом, — Дан понизил голос.

— И потому с тобой Ева, — догадался Петр.

— У меня теперь официальная должность консультанта Стражи, — поделилась она. — Но… тут не место для обсуждения дел.

— Конечно, — согласился Волконский старший. — Артефакт? Связанный с Пушкинским домом? Что-то ценное?

— Перстень Пушкина, — еще тише заметил Дан. — И это надо будет обсудить.

— Как-то это странно, — Григорий нахмурился. — Это не слишком и ценная вещь. Да и Ник… как он мог быть с этим всем связан? Ты прав, надо обсудить это … где-то в другом месте.

— Давайте завтра к нам на обед? — предложил Петр. — Будем вам рады. Ева, только для тебя попросим приготовить лучшую в Северной столице солянку.

— И пожарские котлеты! — тут же с улыбкой заказала девушка. — Тогда соглашусь.

— Она такая хрупкая, — поделился Волконский-младший с Данном. — Но всегда готова вкусно поесть.

— Знаю, — усмехнулся он, чуть подмигнув своей напарнице. — И мы будем рады прийти. И за обедом, и по долгу службы.

— Договорились, — серьезно сказал Петр. — А сейчас… Надо найти Константина Младшего. Засвидетельствовать почтение… и прочее. Хорошо, мы Гавра встретили первым.

Они еще раз пожали друг другу руки, уточнили время визита и разошлись.

— Вон там, совсем рядом Вова и Георг Брасов, — Ева за руку повела Дана к следующей группе людей. — С ними и Шереметьев.

— Было бы неплохо, — заметил Дан. — Договориться и о встрече с Вовой отдельно. Я пока составлю знакомство с графом. Согласны?

— Отличная мысль, — Ева чуть улыбнулась. — Если честно, я устала от этого бесконечного и хлопотного дня. Но позову на встречу и Георга. Он тоже дружил с Ником.

— А еще князь рассматривает его, как одну из возможных кандидатур в наследники, — напомнил дознаватель.

Они подошли к Романовым и Шереметьеву. Даниил достаточно быстро представился, как бы невзначай отвел в сторону графа.

— Ева! — Вова аккуратно обнял девушку. — Новый аромат? Тебе так идет запах луговых трав! И еще… такая интересная нотка… ладан?

— Ох, — девушка чуть смутилась. — Это не составляющая духов. Представляешь, все еще не выветрилось. Искала кое-какие ингредиенты в подарок Ли.

— Она в порядке? — на лице Вовы тут же вспыхнула искренняя тревога. — Я был в Москве на прошлой неделе. Знаю о Марси, о твоей поездке во Францию. Столько волнений… А тут еще Ник…Я до сих пор в себя не могу прийти.

— Он ведь был вчера вечером у меня, — заметил Георгий, и в свою очередь поцеловал Еве руку. — Если бы я знал… Ужасно. Но тебя я всегда рад видеть. А этот молодой человек с тобой? У него браслет Стража.

— Это Дан Нарышкин, — Ева нашла своего напарника взглядом. Тот говорил с графом, почему-то хмурился и … похоже, нервничал. — Он мой друг и теперь еще и коллега. И нам надо было бы поговорить с вами о Нике.

— Конечно! — Вова тут же решительно кивнул головой. — Нарышкин? И как князь это проглотил? Да еще и ты с ним! Сможем увидеться завтра с утра?

— Хорошая идея, — согласилась Ева.

— Предлагаю наше старое место, — Георгий улыбнулся. — Тем более, что Летний сад еще открыт.

— Почему бы и нет, — маг-артефактор послала ему улыбку. — А в чем дело? Алекс тоже пытался мне что-то сказать… Почему всех так тревожит принадлежность Дана к Нарышкиным?

— Ты же не в курсе! — Георгий выглядел чуть виноватым. — Мы даже не подумали тебе написать. Теперь Александровский Лицей курирует…

Он не успел договорить, зал потряс визг. Настоящий ведьмин визг. Ева вздрогнула, обернулась на звук. Невольно она выставила вперед левую руку, где под перчаткой был спрятан браслет Магнуса.

Но опасности не было. Просто через всю залу, именно к ней, к Еве, почти бежала на высоченных шпильках высокая девушка с гривой цыганских волос, разметавшихся по плечам, и потрясающе бледной кожей. Дама была одета в обтягивающее красное платье с огромным декольте, открывающим плечи и большую часть груди, на подоле красовался разрез до середины бедра. На любой другой женщине этот наряд выглядел бы вульгарно. Но это ведьма умела носить его так, что платье смотрелось естественно.

Даниил, услышав визг, тут же поспешил к своей напарнице, не зная, чем ей грозит встреча с этой яркой и немного хищной незнакомкой.

— Ева…

— Держитесь за моей спиной, — успела шепнуть ему маг-артефактор, и приготовилась к встрече с ведьмой.

— Софи! — Ева обняла женщину в красном, аккуратно поцеловала ее в щеку. — Ты здесь?

— О, да! Дорогая! — ведьма тоже наградила мага звонким поцелуем. — И на своих выгодных условиях! И как же приятно снова видеть тебя! Хотя… Ник…

Ведьма тут же быстро захлопала ресницами, явно прогоняя слезы.

— Не знала, что вы так дружны, — удивилась Ева.

— Очень… были, — трагично заявила Софи. — А еще выставка! Все так некстати. И так печально!

— Выставка? — Ева удивилась еще больше. — Ты тоже принимаешь участие в организации?

— Конечно! — теперь на лице ведьмы проявился какой-то злорадный триумф. — Тут много нового, Ева. По-настоящему! Все очень меняется.

Это звучало интригующе.

— Хотелось бы узнать подробнее, — чуть холодновато заметила маг-артефактор. — Тем более, я помогаю Страже с расследованием смерти Ника.

— Помогаешь? — теперь удивилась Софии и как бы случайно обратила взгляд на стоящего позади Евы Дана. — Как я понимаю, этот шикарный мужчина приехал с тобой? Познакомишь?

Маг-артефактор чуть обернулась к своему напарнику. Он выглядел встревоженным явным чисто женским интересом, проявленным к нему Софи. А ведьма, не стесняясь, его рассматривала.

— Даниил Нарышкин, — представила его Ева. — Мой напарник и друг.

И вновь слово «друг» прозвучало очень значительно, вернее, почти откровенно двусмысленно.

— Нарышкин? — повторила Софи все тем же странным интригующим тоном. — Какой сюрприз.

— Софи Данилевская, — представила маг-артефактор ведьму. — Моя давняя приятельница. И бывшая соседка по квартире.

— Это может быть очень приятное знакомство, — проворковала Софи, не сводя с Даниила взгляда.

В ответ дознаватель лишь коротко поклонился. Ева, как бы невзначай сделала шаг назад, чуть прислонившись к плечу стража.

— Даниил, как я уже сказала, мой друг, — теперь в ее тоне слышалось некое предупреждение. — И мы оба будем рады услышать твои новости Софи. Тем более, я вижу, ты будешь рада поделиться информацией.

— Так нужной для нашего расследования, — дополнил Дан с вежливой улыбкой.

— Всегда рада сотрудничать, как с Евой, так и с таким интересным представителем Стражи, — казалось, ведьма пропустила все намеки приятельницы мимо ушей. — Тем более, когда он из рода моей покровительницы!

Ева почувствовала, как Даниил напрягся. Хотя эта тревога и не отразилась на его лице.

— Приятно, когда Избранные там спешат сотрудничать со Стражей, — с легкой иронией заметил он. — Вам, как я понял, есть, что рассказать об убитом? И о вашем совместном проекте? Вы же тоже, как уже спросила Ева, участвуете в организации выставки?

— Конечно, — кажется, его тон немного остудил интерес Софи. — На правах директора фонда Лицея, я принимаю в подготовке к выставке активное участие.

— Ты директор Лицея? — Ева не смогла скрыть удивления. — Какая замечательная новость! Но как…

— Как мне это удалось? — Софи теперь одарила приятельницу чуть холодноватой улыбкой. — Благодаря Нарышкиным, конечно!

Ева нахмурилась.

— Я все расскажу тебе, дорогая, — ядовито пообещала ведьма. — Как и твоему другу. Мы будем рады видеть вас завтра, Даниил, Ева. К полудню вас устроит?

И она назвала адрес. Ева чувствовала, что тревога Дана нарастает.

— Отлично, — между тем, почти будничным тоном ответил он Софи. — Мы обязательно нанесем этот визит вежливости. А заодно обсудим и с вами все интересующие нас вопросы.

Софи по-кошачьи фыркнула. Толи рассердившись, толи пытаясь скрыть смех.

— Приятно будет поболтать, Софи, — улыбаясь чуть иронично, добавила Ева. — А сейчас… У меня сегодня слишком насыщенный день. Сейчас вновь пригласят к столу и…

— Самое время откланяться, — закончил за нее Дан. Он тут же положил ладонь на талию напарницы, будто чуть разворачивая ее к двери…

— Ужасно много людей, — пробормотала девушка, когда они, наконец-то, покинули залу.

— Половина из них смешит, а вторая откровенно пугает, — дружески поделился Дан впечатлениями. — И … спасибо, Ева. Вы настоящий напарник. Эта Софи…

Ева посмотрела на него с некоторым сочувствием, а потом рассмеялась.

Ночь с 1го на 2е сентября. Гостиница в Санкт-Петербурге

Они так и не попали в ресторан. Ева честно предупредила, что просто не выдержит посещение еще хоть какого-то места, где много людей или Избранных.

Ужинали они в номере люкс одного из отелей. Его специально для гостей из столицы сняли местные Стражи. Коллеги Дана помогли и с заказом еды в номер. Теперь, избавившись от дорогих и пышных нарядов, дознаватель и маг-артефактор спокойно ужинали в своей небольшой, но уютной гостиной. Их номер располагался на верхнем этаже здания. Две спальни соединялись вот этой общей комнатой, из окон которой открывался потрясающий вид на огни города и Неву.

Ева облачилась в обычные синие джинсы и белую рубашку с короткими рукавами. Дан предпочел черную простую футболку и темные джинсы. Их внешний вид весьма подходил к заказанной пище.

— Неожиданный выбор на сегодня, — заметил дознаватель, раскладывая на столике одноразовые тарелки и вилки.

— Удон, пицца и шаверма! — перечислила Ева их меню. — После пафосных визитов, самый лучший выбор.

— Только в Петербурге ее называют шаурма, — улыбаясь, поправил напарницу Дан. — В этом городе у многих вещей иные названия.

— Ну, да, — усмехнулась Ева. — Пончики тут называют пышками. Подъезды парадными.

— Парапеты бордюрами, — продолжил список страж. — Армады ковенами.

— А иные реальности — параллелями, — закончила девушка. — Приятного аппетита, Дан.

Они принялись за еду и некоторое время уютно молчали. Когда первый голод был утолен, дознаватель с сожалением вернулся к делам.

— Сегодня на самом деле очень насыщенный день, — сказал он. — И это дело… какое-то муторное. Слишком много слов, когда на самом деле ничего и не сказано.

— И в то же время, какая-то картина уже складывается, — заметила Ева. — Только чем больше я вижу, тем больше у меня возникает вопросов. Давайте попробуем сложить начальную мозаику.

— Было бы неплохо, — согласился Даниил. — Вина?

Ева кивнула.

— Как я поняла, — начала она. — За те пятьдесят лет, что я не была в Петербурге, там многое изменилось в делах культурных. Вернее, в политике, прикрытой культурой.

— Вы не были в этом городе целых пятьдесят лет? — удивился Дан. — С тех пор, как вернулись с той злополучной практики?

— По сути, да, — девушка чуть улыбнулась. — Я была сыта по горло Петербургом. Там, дома, в Москве все течет и изменяется. Всегда и быстро. За это я и люблю столицу. А здесь… Иногда мне кажется, что все застыло в рамках и правилах Пушкинской поры. По крайней мере, в литературно-художественных и научных кругах Избранных. Все слишком традиционно.

— Согласен, — Дан протянул ей бокал красного сухого вина. — Я приезжал сюда в командировки не единожды. И да, всегда эти церемонии, закулисные игры, дворцовые интриги. Москва проще.

— Но все-таки здесь многое изменилось, — напомнила Ева. — И прежде всего, изменился дом Романовых и сферы его влияния. С этого и начнем. Скажите, Дан, какое впечатление произвел на вас князь? Чисто внешне?

— В целом, он выглядит на свой возраст, — чуть пожал плечами дознаватель. — Бодр, полон сил. Даже немного удивляет факт такого раннего выбора наследника и разговоры о передаче дел. Он более ста лет возглавляет фонд. Это его детище.

— Вот! — Ева отсалютовала ему бокалом. — Это иллюзия, Дан. И это очень важно в нашем деле. Я, благодаря своему дару, увидела его совсем другим. Князь болен. Возможно, умирает. Магия позволяет ему скрывать свое истинное состояние, но… Конечно, по меркам нашего мира Константин Константинович не слишком и стар. Он даже моложе моего кузена, я уж не говорю о Кире! Видимо, дело в крови Романовых. Их стремление к чистоте крови, браки на сестрах своих же матерей или племянницах… Это сгубило смертную часть рода, это губит и Избранных.

— Или что-то еще, — задумчиво отметил Дан. — И Константин Младший, и третий сын, Георг, выглядят очень здоровыми. Не говорю уже про Гавра.

— Вы подозреваете, что кто-то может влиять на князя? — встревожилась Ева. — Яд или проклятье?

— Я не могу утверждать это на сто процентов, но… — он пожал плечами. — Пока не буду исключать такую возможность.

— Вы правы, — подумав, согласилась с ним маг. — Особенно в контексте нашего дела. Итак, князь болен. Он назначает наследника. Он явно выпускает из рук бразды правления и домом Романовых и культурной элитой Петербурга. Пушкинский дом пока за ним. Волконские всегда поддерживали князя. А вот Лицей… Назначение Софи … Простите, это нонсенс.

— Кто она такая? — чуть поморщившись, спросил Дан. Ему слишком не понравилась эта ведьма, смотревшая на него, как голодная собака на кусок мяса.

— София Данилевская, — стала объяснять Ева. — Ведьма-одиночка. Довольно сильная. Высшая. Она… наверное, просто больна.

Дан не удержался от кривой усмешки.

— Да, — чуть грустно подтвердила маг. — К сожалению, этого трудно не заметить. Но на это есть весьма печальная причина. Блокада Ленинграда. Вы наверняка знаете, Дан, что во время войны другие реальности были запечатаны. Софи голодала с остальными. И… еще пыталась лечить здесь смертных. Она спасла множество жизней. Зная, что сможет дольше людей продержаться без пищи, она делилась с ними пайком. С детьми. Это здорово сказалось на ее здоровье и внешности. Потом ее лечили, помогли чарами. Использовали даже эликсир философского камня. А это… последствия.

— Жутко все это, — уже другим тоном заметил дознаватель. — Но ее психика… дело даже не в ее отношении к мужчинам… Эти смены настроений… нервозность.

— Истеричность, — поправила его Ева. — Это последствия. А еще… Это традиционный мир Петербурга. Софи одаренная ведьма, всегда мечтающая чего-то значить в мире науки и культуры. Но она, как и Мари, женщина…

Дан понимающе и чуть сочувственно кивнул.

— Что до ее отношения к мужчинам… — его напарница чуть нахмурилась. — Это следствие нескольких лет, когда она была лишена привлекательности. Или… не знаю, но это явно болезненное проявление. Потому я и предупредила вас держаться за мной. Простите, что опять была вынуждена представить вас как… своего мужчину.

— Мне это льстит, — чуть смущенно признался Дан. — Пожалуйста, не извиняйтесь.

Теперь засмущалась Ева.

— Но давайте вернемся к нашей теме, — спас ситуацию Страж. — Мы оба понимаем, что Софи никак не могла возглавить фонд Лицея. И все же…

— Она правнучка Александра Сергеевича Пушкина, — заметила маг. — И это многое значит. Это дает ей некое право. Особенно во внутриполитической игре, которую мы тут наблюдаем. Только… Простите, Дан. Что это за странные намеки? Сначала мой кузен просит помочь вам. Потом всех так настораживает ваше отношение к дому Нарышкиных. И еще… когда вы говорили с Шереметьевым, вы явно были встревожены. И конечно, то странное высказывание Софи, что ее покровители как раз и есть Нарышкины.

Страж тяжело вздохнул, отставил бокал, и устало провел рукой по волосам.

— Я все объясню, — пообещал он. — Вы правильно заметили, тут в Петербурге все изменилось. А еще ранее вы говорили о том, что Романовых больше, чем те, кто был сегодня в доме князя. Есть еще и некоторая Наталья Романова.

— Наталья? — Ева нахмурилась. — Странное имя для этой семьи.

— Ну, — Дан невесело усмехнулся. — Зато оно более подходит к фамилии Нарышкина.

— Наталья Нарышкина… — его напарница удивленно подняла брови. — Так звали мать Петра Первого.

— И то же имя получила его сестра, — продолжил рассказ дознаватель. — Все привыкли, что в Волшебном мире мой род известен благодаря моему деду, обычному Избранному, кто смог прекратить межкастовую вражду.

— Мне это хорошо известно, — Ева кивнула, давая понять, что искренне уважает заслуги Нарышкиных.

— Но мой дед не первый из Избранных в нашем роду, — Дан чуть помолчал. — По сути, она Романова. Но… они давно что-то не поделили с Императорским домом. И еще в прошлом веке бабушка… хотя так назвать ее очень сложно… она взяла фамилию матери. Вернулась в свой род. Так она тогда заявила. Но вот права и власть у нее остались. В том числе и влияние на Романовых. Все-таки любимая сестра первого императора.

— Вот в чем дело, — Ева нахмурилась. — И вот кто стоит по другую сторону баррикад в нашем деле. Как я поняла, вы не слишком с ней ладите?

— Она была недовольна, когда Москва стала столицей, — дознаватель, казалось, вернулся в свое спокойное расположение духа. — И была против, когда дед настоял на переводе Волшебного правительства туда. Наталья привыкла к власти. Переезжать бабушка не собиралась. Для нее столицей был город ее брата Петра. Так наш род, скажем, раскололся. Я виделся с ней не единожды. В целом, мы… поддерживаем чисто деловые дипломатические отношения. Но… никто не знает, что Наталья придумает или изменит завтра.

— То есть? — не поняла маг.

— Много лет она поддерживала любовь давно умершего брата к Российскому флоту, — рассказывал Дан. — И к армии. Наталья любила войну. Потом вдруг изменила интересы, стала курировать науку. Хотя политика всегда волновала ее. Так она долго имела влияние на Петербургскую Стражу. А как раз лет пятьдесят- сорок назад увлеклась культурой.

— Скорее уж она решила не расставаться с политикой, — предположила Ева. — Она просто решила соперничать с князем. В самом доме Романовых. А заодно и в его фондах. Теперь Лицей под ее патронажем. И Софи — это просто ее марионетка.

— Очень похоже, — согласился страж. — Наталья капризна и властна. К тому же, когда-то она увлекалась театром. Некоторая манерность и … то, что вы назвали истеричностью, у нее тоже есть. Но еще и острый и коварный ум.

— И теперь она хочет дом Романовых, — закончила маг. — Князь болен. Наследник убит… Мне все это не нравится. … И еще этот перстень… К чему он во всей этой истории?

— Меня так изначально вообще интересует вопрос, — в ответ заявил чуть насмешливо дознаватель. — К чему тут Пушкин? И в нашем деле, в доме Романовых в целом? Откуда такая страсть к этому поэту? Его вещам, памяти? Я вот больше Гоголя люблю. Пусть он стихи и не писал, но вот истории его очень впечатляют, да и пьесы.

Ева рассмеялась.

— А я уважаю творчество Достоевского, — подхватила она. — Да и Толстой — великий русский писатель… Но дело не в этом. Александр Сергеевич Пушкин все-таки многое сделал для развития литературы и языка. Нельзя относиться к нему только как к великому поэту. Но… опять же, все эти заслуги могли, как это иногда бывает, остаться и не замеченными. Если бы не тот факт, что Пушкин учился как раз в том самом Лицее. Был в первом его выпуске… А с какой целью вообще открывали Лицей?

— Для обучения дворянских отпрысков, — пожал плечами Дан, озвучивая общеизвестный факт.

— И младших князей дома Романовых, — дополнила Ева. — Николая и Михаила. Но все же поэт так и не стал одноклассником будущего царя. Хотя, видимо, где-то они пересекались в годы молодые. Николай хорошо знал Пушкина, любил его творчество. Император спасал поэта не единожды. Ссылка вместо тюрьмы, смягчение наказания за «Гаврилиаду» и… полная оплата долгов поэта после его смерти и огромная по тем временам сумма, выделенная на содержание семьи.

— Значит, — подумав, решил страж. — Будем считать, они дружили.

— И прибавим еще такой нюанс, — продолжила маг. — Пушкин, будучи при смерти, получает прощальную записку от царя, где тот обещает взять на себя полную заботу о жене и детях поэта. Ладно, выплатил долги, ладно, выдал содержание. Но еще были напечатаны и все произведения Пушкина. За казенный счет!

— Вот откуда пошла слава Пушкина! — догадался Дан. — И потому дом Романовых, в лице его Светлости, до сих пор использует эту тему. И в роду Пушкина были Избранные…

— Он же гений, — подтвердила Ева. — Вы знаете, гении, это те дети, кто не принял каких-либо определенных магических способностей. А их потенциальная сила ушла в творчество. Вероятность рождения Избранных от таких людей очень велика. И мы видим Софи — наследницу поэта, а есть еще и Александр Адольф.

— Новый наследник, — тут же догадался страж. — Вот почему именно он.

— В этом смысле, Алекс просто находка для князя, — несколько цинично заметила Ева. — Он правнук Пушкина, по линии отца. А мать его была княжной императорской крови, дочь Александра Второго. А еще он просто помешан на науке.

— Идеальный кандидат! — согласился Дан. — Тогда почему вначале был выбран ваш друг Николай?

— В чем нельзя упрекнуть его Светлость, так это в пренебрежении даром, — серьезно объяснила маг. — Как бы он на самом деле не относился к Избранному, но магический талант князь ценит. Особенно, если этот дар применим в деле жизни самого князя.

— Тогда у этого Алекса очень неплохой мотив, — заметил страж. — Еще, все-таки, я бы не скидывал со счетов Константина Младшего. Наследство дома, это не фонд, полный артефактов. Для игрока важны большие деньги.

— Тогда, как мне не было бы неприятно это говорить, — продолжила Ева. — Не будем забывать и о Георге, третьем сыне. Он еще возможный запасной наследник, как и второй Георг, который Брасов.

— Он, между прочим, был другом убитого, — напомнил Дан. — Легко мог осуществить свой план. Только вот его мотив мне не понятен пока.

— А мне по-прежнему не понятна роль этого перстня, — Ева нахмурилась. — Перед нами чисто политическая игра. Причем тут этот надуманный артефакт? И только ли этот перстень интересовал преступника? Неужели кто-то из императорского дома или из культурной элиты Петербурга может верить в некую удачу или там еще какое-то улучшение благополучия, которое принесут кольца?

— Уж скорее, — весело усмехнулся Дан. — Это как у Толкина. Кольца власти! По крайней мере, в Императорском Доме и их фондах.

— Возможно… — задумчиво протянула его напарница.

2 сентября. 10.00 Cанкт-Петербург, Летний Сад

Утро выдалось чуть прохладным. Ева была рада, что выбрала для прогулки такой наряд. Она была одета в длинную, почти до лодыжек, темно-зеленую юбку с большими складками, такого же цвета приталенный пиджак и белую блузку. Волосы сегодня она убрала в кичку, закрепленную декоративной спицей, конец которой, высовывающийся из прически, был украшен нефритом.

Даниил мог себе позволить более неформальный вид для сегодняшних приемов. Потому он выбрал вельветовые темно-серые брюки, футболку в тон и кожаную куртку, ту самую, в которой он был днем ранее на лекции у своей напарницы.

Они прибыли порталом на условленное место, и теперь неторопливо шли вдоль высокой кованой ограды Летнего Сада. А у входа их уже ждали. К Вове Красинскому и Георгу Брасову присоединился и Гавр. Он первым заметил москвичей, приветливо замахал руками.

— Гавр! — как всегда обрадовалась, увидев его Ева.

— Прошу меня простить, — чуть церемонно поклонившись ей и пожимая руку Дану, произнес оборотень. — Я напросился незваным. Но… вдруг, это будет единственная возможность хоть немного пообщаться.

— Рад новой встрече, — довольно искренне заметил дознаватель. Он успел пожать руку Вове, теперь смотрел на Георга чуть удивленно. Этот молодой человек держал в руках пятилитровый бидон, каких страж не видел, наверное, лет сорок.

— Не удивляйтесь, — весело сказал Георг. — Это кофе с молоком. А у Гавра целая коробка пышек. Ева не говорила, что это наш нормальный завтрак в Летнем саду?

— Но я же не знала, что вы решите полностью соблюсти традицию! — откликнулась Ева. — Пойдем уже!

Вся группа Избранных быстро прошла в ворота сада, свернула на одну из боковых дорожек, и за первым же поворотом… идущий первым Гавр шагнул прямо в небольшой просвет в кустах. Даниил почувствовал легкий выброс силы. А когда он прошел вслед за остальными, оказался совсем в другом месте.

Они перескочили в иную реальность. И в этом мире на месте Сада был лес. Настоящий, густой, дремучий. Поляна была залита солнцем. Высокая трава, пестрела мелкими ароматными цветами. Пахло уже ушедшим в мире смертных летом и медом. Кругом шелестели великаны-деревья. Пели птицы.

— Это поразительно, — искренне признал дознаватель, оглядываясь.

— Просто магия, — лукаво усмехнулась Ева и протянула ему самый настоящий граненый стакан, наполненный кофе с молоком. — Пышки берите, пока есть.

— Да, — Страж по-мальчишески широко улыбался. — Вот это настоящее волшебство!

Так они мирно завтракали, перекидываясь шутками, пустыми фразами, наслаждаясь тишиной и спокойствием необычного утра.

— Вот и Ника помянули, как следует, — заметил Гавр с чуть печальной улыбкой. — Это ведь он открыл это место. Показал мне. Наше маленькое тайное укрытие.

— Вы все дружили? — дружелюбно спросил Дан.

— Да, — ответил ему Вова. — Что удивительно для нашей семьи. По крайней мере, было удивительно до некоторых пор.

— До некоторых пор? — переспросила тут же Ева. — Я не могла не заметить перемен… здесь. В Доме, в фондах. В семье тоже что-то изменилось?

— О! Да! — усмехнулся Гавр. — Знаешь, Ева, с появлением новых членов семьи… вернее, одной новой… Простите, Даниил. Она вам тоже родственница. Так вот с появлением Натальи изменилось слишком многое. И нам есть, за что ее благодарить.

Ева и Дан переглянулись.

— Я знаком с кузиной, — последнее слово дознаватель произнес с иронией. — Ее мало кто находит приятной. И благодарят ее редко.

Все трое Романовых понимающе усмехнулись.

— В этом плане, мы все не можем не согласиться, — заметил Георг. — Наталья… удивительно конфликтна. Но главное, похоже, самодостаточна. И все же. С ее появлением, все мы научились ценить семью.

Дан и Ева снова переглянулись. Сначала оба подумали, что «кузина» Дана смогла перетянуть на свою сторону многих в доме князя. Но теперь становилось понятно, что этого не произошло.

— Мой отец, — уже более серьезно заговорил Гавр. — Человек не простой. Конечно, я понимаю, скажи я сейчас, мы же Романовы, и ты, Ева, и вы, Даниил, наверняка усмехнетесь. В России много знаменитых домов. Но… Императорская власть — тяжкое бремя. И еще — это … всегда на глазах у всех, всегда быть первым, быть примером. В нашей семье дело России, как ни странно, на самом деле важнее, дела личного. Князь тому просто золотой пример.

Ева, полностью согласная с другом, серьезно кивнула.

— Каким бы он ни был по отношению ко мне, или моим друзьям, — сказала она. — Я всегда уважала его за патриотизм и преданность делу.

— Вот! — обрадовался Гавр. — Преданность делу. Его делу! А фонд — это его любимое детище, его ребенок… Посмотри на меня, — оборотень похлопал себя по широкой груди. — Теперь, когда у меня своя клиника, где я лично создал каждый кабинет, подобрал каждого сотрудника, провел бессонные ночи, пока все это заработало… Представь, как это мне дорого. И так же мой отец. Только моему делу всего тридцать лет. А он свое строит, лелеет и холит уже больше ста. Теперь я его понимаю.

Вова и Георг дружно кивнули, поддерживая друга.

— И когда Наталья решила позариться на Пушкинский дом, — продолжил теперь Вова. — Мы все приняли сторону его Светлости. У нас у каждого есть свое, Ева. И мы поддержим князя.

— Благородно и правильно, — искренне согласился с ними Дан. — А сам Константин Константинович? Он как это воспринимает? Не Наталью, а вас, вашу поддержку?

— Ну, — Гавр выглядел чуть смущенным. — Вот теперь у меня есть отец. Такой, какого я хотел. Мы здорово сблизились. Мы часто общаемся. Просто говорим, обсуждаем дела. Я чувствую его поддержку. Хотя это не значит, что князь стал ласковым и любящим. Скорее, он надежный старший товарищ. А мне этого хватает, — он чуть помолчал. — Я знаю, отец был разочарован, когда выяснилось, что у меня нет дара Высшего. Но… я и при своих возможностях достиг многого. И теперь князь это видит, и как мне начало казаться, по-своему, гордится мной.

Ева протянула руку и пожала ладонь друга, выражая свою поддержку. Она знала, как когда-то Гавр переживал из-за пренебрежения отца. А теперь, маг рада была за оборотня. И главное, она считала, друг этого достоин.

— Вчера вечером, — сказал Гавру Дан. — Мы спросили князя, кого он видит своим наследником после смерти Николая. И князь не отметил вашу не причастность к Высшим. Он сказал только, жаль, что вы так далеки от науки.

— Спасибо, — искреннее поблагодарил дознавателя Гавр. — Но… я никогда не претендовал на наследство в фонде. И… буду откровенен, мои друзья, — он кивнул на Георга и Вову. — Тоже еще не знают, но … Отец оставляет наследство Дома за мной.

— Гавр! — Георг от души хлопнул друга по плечу. — Это просто отличная новость!

— Я рад, — поддержал его Вова. — И за тебя, — тут он усмехнулся. — И за дом Романовых. Ты нас в карты не спустишь.

Гавр чуть поморщился.

— Извините, — осторожно сменил тему Дан. — А когда в князе начали происходить эти изменения? Когда Наталья начала борьбу за фонд?

— Она-то начала давно, — сказал Вова. — А вот князь… Он, наверное, просто устал. Перемены к нам всем стали заметны где-то с полгода назад. Само отношение, какие-то маленькие фразы, жесты, поступки… Он вдруг начал интересоваться нашими делами, даже предлагать помощь… У нас с ним теперь совместный проект. Я помогаю фонду. Хотя это я и предложил, князь воспринял это с теплотой и даже был растроган.

— А что это за проект? — полюбопытствовала Ева.

— Вы же уже знаете, — стал рассказывать Вова. — Готовится выставка. Работы много, сроки, нервы. И куча так любимых тобою, Ева, артефактов. Многие из них надо восстанавливать, чистить энергетику, иногда даже лечить от влияния войн и прочего. А я могу сделать несколько эликсиров…

— Шикарная мысль! — восхитилась Ева. — Ты просто молодец! А когда, кстати, князь принял решение о выставке?

— Он объявил об этом в Пасху, — вспомнил Георг. — Я тогда был в шоке. Мне работы тоже привалило. Подзарядка артефактов фонда … И нашего, да еще Мойка и Лицей…

Георг обладал даром активации скрытых ресурсов любой вещи или сущности. По сути, он мог стать лекарем и помогать Гавру, но выбрал науку. Ева про себя заметила, что ее друг-оборотень во многом прав. Романовы служили стране или делу. Прежде всего! Они просто не могли иначе.

— А Николая он назначил на этот проект тогда же? — как бы между прочим, поинтересовался Дан.

— Нет, — подумав, вспомнил Гавр. — Сначала отец все делал сам. А потом… Ника он подключил к выставке где-то уже в середине июля.

— И как Ник к этому отнесся? — тут же подхватила тему Ева. — Он же у нас книжный червь во всех смыслах этого слова.

Друзья усмехнулись.

— Тут ты права, — согласился Георг. — Ник вообще сначала растерялся. Ты же знаешь, с нами он веселый и живой. А тут такая ответственность, много людей, общения. Он, правда, больше любил книги…

— Но потом Ник втянулся, — поспешил добавить Вова. — В последние дни он так болел за проект… Он вообще сильно изменился за последний месяц.

— Да, — с некоторым удивлением согласился с ним Гавр. — Наш Нико просто ожил! А поначалу он злился на князя за такое решение. Я помню, Ник передал их разговор. Отец дал понять ему, что выставка это только начало. Отец хотел передать ему в управление Фонд. И это Ника злило. А последнее время… он сам рвался вперед.

— А он как-то это объяснял? — поинтересовался Дан. — Может, это с чем-то личным связано?

— Или с кем-то, — чуть озорно добавила Ева. — Алекс пытался мне говорить о каких-то женщинах Ника.

— Это же Алекс, — поморщился Гавр. — Женщины? Ник? Смешно. После Ли… жаль, что тогда все так получилось. Но да, как я понял, у Ника кто-то был. Но не думаю, что это серьезно.

— Он бы сказал, — заметил Георг. — Мы с ним все-таки больше всего дружили. Нет. Была просто любовница. И как и всегда, Ник ее ни с кем из нас не знакомил. Не афишировал.

— Это тоже наследие той истории с Ли, — сказал Вова. — Николай всегда с кем-то спит. Но ни одна дама не оказалась достойной, чтобы даже рассказать о ней друзьям.

— А Мари? — робко спросила Ева.

— Мари… — Гавр тяжело вздохнул. — Знаешь, мы тогда все здорово на нее рассердились из-за Ника и Ли. Это было низко с ее стороны. Так настроить отца… Мне иногда кажется, отец сам здорово переживал, что тогда был резок. Ник замкнулся. Они долго вообще не общались с отцом. И все благодаря Мари. … Кстати, я думаю, нынешнее доверие князя к Нику, это попытка искупить свою вину. Отец тогда был не прав и в глубине души понимает это.

— Искупить вину… — вот теперь Ева искренне удивилась. — Прости Гавр, но… Константин Константинович, искупающий вину… Неужели он настолько изменился? Он стал таким человечным?

И вновь все трое друзей усмехнулись.

— Ева, — с улыбкой заметил Вова. — Ты здесь, и это уже доказательство иного отношения князя. Он же прекрасно понимал, что твой кузен, Глава Стражи, не поедет сюда сам. Тебя принимают в Доме даже не на правах равной! Вчера князь соизволил общаться только с тобой и Даниилом!

— Даниилом Нарышкиным, — подхватил Георг. — Представь, каково князю принимать Даниила в своем доме. Пусть сам Дан никакого отношения к Наталье не имеет. Но пойдут разговоры, репутация…

— Согласен, — совершенно серьезно поддержал его дознаватель. — Для князя это очень трудный шаг. Я не подумал над этим. И… я польщен.

— Значит, он и правда изменился, — задумчиво согласилась Ева, при этом она старалась не показать свою тревогу за его Светлость. — Не могу этому не радоваться.

— Хочешь еще доказательство? — азартно спросил Гавр.

Девушка улыбнулась и кивнула.

— Он выплатил долги Константина!

— Что? — вот это выбило Еву из колеи. — Князь же… он никогда…

— А большие были долги? — тут же вставил вопрос Дан.

— Вообще, не очень, — ответил Гавр. — Не запредельные. Но важен сам факт. Князь, как пыталась заметить Ева, никогда ранее не желал даже слышать просьбы о помощи в выплате его долгов. Он презирал слабость моего брата к картам. И никогда не платил, не смотря ни на какие просьбы. А тут… узнал о состоянии дел сам. И выплатил все. Кстати, теперь брат почти не играет. Такое чувство, что внезапная поддержка отца излечила его от любви к картам.

— Как давно случилось это чудо? — спросила Ева, кое-что прикидывая в голове.

— Да как раз так же в середине июля, — посчитав, ответил оборотень. — Тогда было много новостей. И назначение Ника, и долги Кости, и Георгий…

— А с ним-то что? — удивился Даниил за себя и за напарницу.

— Отец очень долго спорил с младшим сыном, — рассказал Вова. — О будущем Георга. Он заставил мальчика стать ученым. А тот мечтал о работе в Страже. Кажется, они достигли компромисса. Георг поможет с выставкой и может быть свободен. Если пожелает. Правда, по-моему, он уже не слишком и желает.

— Но ему все равно приятно, что отец пошел ему на встречу, — заметил Гавр.

— Понятно, — Даниил улыбнулся всей компании. — Здорово начинать так утро. Жаль только, что наши с Евой дальнейшие планы уже такими же радужными вряд ли будут.

— Уже пора? — разочаровано спросил Вова.

Ева кивнула.

— Надо повторить до вашего отъезда, — решил Георг.

— Обязательно, — согласился, причем с искренним удовольствием, Дан. — А пока можно еще один вопрос. Георгий? Вы вчера сказали, что Николай накануне своей гибели был у вас. Так?

— Конечно! — оживился маг. — Я же чуть не забыл. Он заходил. Я еще копался в Фонде. Но не в тех залах. Там рядом… и Ник забегал. Вроде шел от Мари.

— И каким он был? — спросила Ева. — Было что-то особенное?

— Нет, — пожал Георг плечами. — Он был в отличном настроении. Шутил.