– Если вы имеете в виду пожилого прихрамывающего мужчину, то он встретил меня у ворот. И, видимо, там и остался.
Директор пожала плечами:
– Скорее всего, вышел покурить. Я все время его ругаю, но ничего не поделаешь.
Артем вздохнул, и Карина Романовна истолковала это по-своему.
– Да вы не волнуйтесь, Артемий Андреевич. В нашей школе эксцессов сроду не было, – улыбнулась она ярко накрашенными губами. – У нас охрана чисто для проформы, все друг друга знают. Тем более конец года, у всех другие заботы – экзамены, отпуск… Идемте.
Она торопливо направилась к ступенькам, звонко цокая высокими каблуками, и Павлов пошел следом. У лестницы он непроизвольно обернулся и наконец увидел охранника. Тот не спеша прошел внутрь, сел за стойку и, обмахиваясь сложенной газетой, зевнул.
– …вы не представляете, какая у нас дружная школа! – не умолкала тем временем директриса. – Вот не поверите, у нас самые сплоченные выпуски, это я вам со всей ответственностью заявляю! Представляете, многие ребята до сих пор общаются и устраивают встречи, хотя после выпуска прошло десять и пятнадцать лет! А мы это всячески поощряем и, со своей стороны, помогаем в силу своих возможностей… вот, к примеру, в ближайшую неделю мы ждем наших выпускников трехлетней давности! Кстати, собирались сделать это сегодня, но ради вашего приезда перенесли встречу… Ну, вот мы и пришли.
Она толкнула дверь, ведущую в актовый зал.
Вооружен и опасен
Все дальнейшее происходило как в лихорадочном припадке. Мозг едва поспевал за действиями, словно вовсе перестал контролировать тело и теперь был лишь пассивным наблюдателем.
Заправив канистру, Дмитрий зашел в продуктовый магазин, где купил шесть бутылок с газировкой. Сладкую воду он вылил в урну, едва выйдя наружу, а пустые бутылки сложил в пакет и двинулся домой. Туда, где в темном углу его дожидался стальной сейф. Напрягать Вику уже не было нужды – нужный ключ был в связке, которая лежала у него в кармане.
Он поставил на пол тяжелую канистру, аккуратно расставил пустые бутылки, после чего принялся осторожно переливать в них горючую жидкость. Воздух моментально наполнился характерным сладковато-едким запахом. В каждую из бутылок Дмитрий добавил немного моторного масла. Когда все стеклянные емкости были заполнены доверху, Дмитрий направился в ванную комнату. Блуждающий взор парня остановился на мужском махровом халате, и он ухмыльнулся. Сорвал его и, захватив ножницы, вернулся в холл. Уселся по-турецки и, распрямив перед собой халат, начал нарезать из него узкие лоскуты. Когда все было готово, Свободин намотал их на горлышки бутылок, оставив небольшие хвостики-фитили.
«Ты что задумал? – озабоченно спросил все тот же голос. – Эй, не лучше ли притормозить?!»
– Не лучше, – хмыкнул Дмитрий. Привязав последний фитиль, он принялся закручивать крышки на бутылках. Закончив, парень отправился на кухню и после недолгих поисков нашел на подоконнике зажигалку. Отчим часто любил курить в приоткрытое окошко, а мать, которой было это неприятно, со временем смирилась с этой привычкой.
«Дружище, одумайся!»
– Я только и делал, что думал, – бросил он. – Особенно последние лет пятнадцать.
Дмитрий медленно обошел всю квартиру, остановившись у своей комнаты.
«У своей бывшей комнаты», – поправился он.
«А если сейчас домой придет Вика?! – не унимался голос. – Она сразу догадается, что…»
– Тогда я свяжу ее, – последовал спокойный ответ вслух.
«Собственную сестру?!!»
– Именно, – кивнул Дмитрий. Он смотрел на стены комнаты, оклеенные свежими обоями, а перед глазами маячили плакаты рок-групп, которыми он в свое время завесил почти все стены… На подоконниках стоял ряд горшков с домашними растениями, но вместо них Дмитрий видел сборные модели кораблей, которые он клеил в те безмятежные годы своей юности. Где они? Выкинули в мусор?
«Остановись, парень, – настойчиво продолжал голос. – Поверь, ты сделаешь только хуже… Самое лучшее – сдаться. Расскажешь, что этот козел первым на тебя напал… Ты молодой, суд будет к тебе снисходителен…»
– Закрой свою пасть! – заорал Дмитрий и с силой захлопнул дверь. Внутри что-то упало, послышался звон битого стекла.
«Наверное, часы со стены грохнулись», – отметил он, но это уже было не важно. Если бы сейчас началось землетрясение и здание стало бы разваливаться наподобие карточного домика, его план остался бы неизменным.
Не без труда переставляя ставшие непослушными ноги, он двинулся на кухню. Открыл холодильник и, обнаружив начатый пакет молока, отпил прямо из него. Смахнул жемчужные капельки с губ, затем вернулся в коридор и замер у зеркала. Только сейчас Свободин поймал себя на мысли, что с момента принятия окончательного решения постоянно думает лишь об одном человеке.
Анна Тополева.
Анна. Аня, Анюта…
Дмитрий провел рукавом по взмокшему лбу, не отрывая взгляда от собственного отражения.
Интересно, она придет на встречу выпускников? Скорее всего, да. Во всяком случае, тогда, в ходе общения в чате, она проявила заинтересованность. Хотя намекнула, что из-за маленькой дочки возможен форс-мажор.
Дмитрий тяжко и печально вздохнул.
«Эх, Аня, Аня… – подумал он, взъерошив свою густую шевелюру. – А ведь все могло быть иначе. Если бы я проявил хоть немного смелости и решимости…»
«Ерунда, – неожиданно раздался в мозгу шепот отчима. – Ничего бы ты не добился… Шланги не умеют проявлять решимости… Шланги предназначены для прокачки всякой хрени… Дерьма, например…»
– Я… не шланг! – взвился Дмитрий и, шагнув вперед, сорвал зеркало со стены. Оно с грохотом обрушилось на пол, разлетевшись осколками, но Свободин продолжал ожесточенно топтать острые куски стекла ногами. Образ девушки, к которой он испытывал самые нежные и сокровенные чувства, развеялся как дым. Теперь в сознании молодого человека, словно мишени, вспыхивали лица его обидчиков.
Черкашин… Лаликян… Ковальчук…
Дмитрий остановился, дыхание со свистом вырывалось изо рта.
«А почему именно эти трое?! Весь класс видел, как эти мрази издевались надо мной, – с яростью подумал он. – Все смотрели на это, будто шел бесплатный спектакль. И никто не попытался их даже остановить. Никто».
– Никто, – вслух повторил Дмитрий. – Даже ты, Аня.
Значит, виноваты все. И если даже Аня встанет у него на пути, у него не останется выбора.
Он открыл шкаф-купе.
Сейф ждал его. И когда он повернул ключ, стальная дверца послушно открылась, словно приглашая его поскорее взяться за дело.
Нервный озноб неожиданно прошел, сердцебиение вернулось в норму, в глазах появилась осмысленность, его охватило странное и очень приятное возбуждение. Красная черта уже пересечена, пора действовать.
Дмитрий вынул из сейфа оба ружья, деловито их осматривая.
Нарезную винтовку-штуцер он отмел сразу. Слишком длинный ствол, да и хлопот не оберешься – перезаряжать после каждых двух выстрелов… Все свое внимание Свободин сосредоточил на помповом ружье. Взяв массивный дробовик в руки, Дмитрий с кривой холодной улыбкой осмотрел его. «Маверик-88», отличная вещь в ближнем бою, прототип «Моссберга-500», восхваляемый многими самооборонщиками. Тем более небольшой опыт обращения с этой вещицей у Дмитрия имелся – еще в самом начале отношений Михаила Викторовича и его матери, когда между ним и отчимом вовсе не было взаимной ненависти, Кротов отвел тринадцатилетнего Диму в тир и показал принцип работы помповика. К тому же отчим как-то хвастался, что увеличил объем магазина до семи патронов.
Убедившись, что патронник «Маверика» пуст, Дмитрий достал из сейфа несколько коробок с боеприпасами. Высыпав патроны прямо на пол, он принялся их считать. Двенадцатого калибра, соответствующего дробовику, он насчитал сорок шесть штук.
«Вполне хватит для встречи со старыми друзьями», – пронеслась мысль, и губы Дмитрия разъехались в стороны в жуткой улыбке.
Он принялся заталкивать патроны в зарядное окошко. Рант гильзы каждого из них фиксировался в магазине с характерным щелчком, и в сознании Дмитрия этот звук был будоражащим аккомпанементом к предстоящей песне расправы.
Заполнив подствольный магазин, Дмитрий передернул цевье дробовика, досылая патрон из магазина в патронник. По коже молодого человека побежали мурашки, и он вновь испытал странное возбуждение.
«Вы все увидите… Все… Что я не шланг», – мелькали в его голове обрывочные мысли.
Несколько минут ушло на то, чтобы переодеться. Ему повезло – отчим не сильно отличался от него по комплекции, и его черные походные штаны с охотничьим жилетом-«разгрузкой» пришлись Дмитрию почти впору. Как и новенькие, пахнущие кирзой берцы, которые Михаил Викторович, похоже, вообще надевал всего один или два раза. Свой наряд Свободин завершил черной кепкой, надвинув ее почти на самые глаза.
После этого он убрал помповик в чехол, рассовал остальные патроны по карманам. Аккуратно сложил бутылки с зажигательной смесью в спортивную сумку, повесив ее на плечо.
Перед выходом Дмитрий задержался, бросив равнодушный взор на осколки зеркала. Поблескивая в темном коридоре, они были похожи на россыпь драгоценных камней, и из каждого на него смотрел какой-то суровый тип в мрачной униформе и с горящими из-под надвинутой кепки глазами.
– Я закончу то, что должен был сделать еще тогда, в две тысячи восемнадцатом, – прошипел Свободин в пустоту. – Считайте, я продлил вам жизнь на эти долгих три года.
С этими словами он вышел из квартиры.
Гром
Карина Романовна все же уговорила Павлова на несколько минут зайти к себе кабинет, предварительно попросив помощницу приготовить кофе. Во время всех этих передвижений директриса болтала без умолку, расхваливая школу в целом и своих выпускников в частности, успевая при этом отвечать на телефонные звонки и здороваться с проходящими мимо школьниками.
Одновременно во всей этой энергичной суетливости явно ощущалось скрытое беспокойство.
– Карина Романовна, вы не волнуйтесь, – сказал Артем, когда Карина Романовна затихла на миг, переводя дух. Сделав глоток кофе, он поставил чашечку на блюдце.
Директор нервно засмеялась.
– Это так заметно, Артемий Андреевич? – спросила она, слегка покраснев, и адвокат кивнул.
– Идемте, – сказал он, поднимаясь. – Нас уже ждут.
* * *
Актовый зал, заполненный к тому времени до отказа, встретил Артема оживленными аплодисментами. Вместе с Кариной Романовной, которая не переставала улыбаться, он прошествовал на сцену к микрофонной стойке. Протараторив приветственное слово и поздравив выпускников с окончанием школы, директриса торжественным голосом объявила о почетном госте и выразительным жестом пригласила адвоката. Зал вновь взорвался единодушными овациями.
Павлов снял микрофон со стойки и глянул на директрису:
– С вашего разрешения я все-таки спущусь вниз. Надеюсь, меня всем будет видно.
Карина Романовна захлопала глазами, машинально кивнув. Видя, как адвокат спускается со сцены, она последовала за ним и уселась на свободное место у окна.
– Добрый день, уважаемые друзья! – начал Павлов. – В этот праздничный и волнующий день я искренне рад нашей встрече! Уверен, что наше общение будет интересным и, возможно, даже полезным. Но главное, я постараюсь не дать вам скучать! Пусть каждый из присутствующих вынесет из нашего общения что-то важное для себя. По крайней мере, я бы очень хотел получить от вас интересные вопросы и заряд вашей бодрости!
Он широко улыбнулся и просканировал своим взглядом собравшихся в зале. Помимо учителей и выпускников на встречу также пришли некоторые родители школьников, и по меньшей мере две сотни глаз внимательно смотрели на него.
– Карина Романовна сообщила, что большинство из вас, выпускников, намеревается поступать в юридические вузы, – продолжил Артем. – Все мы знаем, что любое движение и каждый поступок в нашем современном обществе должен быть хорошо взвешен и соответствовать законам государства, в котором мы проживаем. И наверняка вы слышали известную фразу – «Незнание законов не освобождает человека от ответственности».
Павлов снова обвел взором притихший зал.
– Без преувеличения скажу, что юриспруденция – одна из самых востребованных профессий, престиж которой постоянно и неуклонно растет. И многие выпускники школ, в том числе и вашей, отдают предпочтение именно этой профессии.
Пробивающиеся сквозь жалюзи солнечные лучи внезапно померкли, небо за окном потемнело. В окно ударили первые капли дождя.
– Всем известно, что любая организация, будь то государственная или частная, не сможет вести успешную деятельность без грамотного юриста. Юрист в современном обществе – это своего рода специалист, который обучен разрешать социальные конфликты с позиции права, то есть справедливо, на разумной основе. Не случайно еще в Древнем Риме говорили: «Justitia est obtemperatio scriptis legibus», что в переводе означает: «Справедливость – это повиновение писаным законам»…
Где-то вдалеке пророкотал гром, и внезапно сильный порыв ветра ударил в окно. Створка резко дернулась, столкнув на пол небольшой керамический горшок с геранью. Тут же с неба холодной стеной обрушился ливень.
Артем, находившийся ближе всех к разбитому цветку, шагнул вперед.
– Миссия юристов заключается в служении людям, обществу… – невозмутимо проговорил он, вынимая из кармана шелковый платок, – …чтобы обеспечить в обществе организованность, дисциплину и такой правопорядок, который базируется на началах справедливости, гуманизма и правды.
С этими словами он бережно поднял комок земли с цветком, который каким-то чудом уцелел при падении, и положил его на подоконник. Одна молодая учительница, сидевшая во втором ряду, кинулась собирать осколки.
Директриса, спохватившись, вскочила с места, всплеснув руками:
– Артемий Андреевич, ну что вы?! Испачкаетесь!
– Все в порядке, – ответил Артем. – Это всего лишь земля.
Он уже собрался поставить створку окна на ограничитель, как его внимание привлекла одинокая фигура, стоящая рядом с беговой дорожкой, которая опоясывала футбольное поле. Это был высокий молодой человек в темных охотничьих брюках и камуфляжном жилете, и он неподвижно стоял, глядя на здание школы. На одном плече парня висела спортивная сумка, на другом – что-то продолговатое, в черном чехле. Затем, будто очнувшись, он поднял голову и наконец-то заметил в открытом окне адвоката. Бледное лицо молодого человека внезапно исказила безумная гримаса. Поставив сумку прямо в пузырящуюся от дождя лужу, он медленно провел ребром ладони по шее. После этого недвусмысленного жеста он подхватил сумку и быстро пошел к школе.
– …для этого юрист должен обладать рядом отличительных качеств, – снова заговорил Артем, повернувшись в сторону директрисы. Карина Романовна перехватила многозначительный взгляд адвоката, тут же поднялась со стула и направилась к нему.
– Среди таковых, как мне представляется, следует выделить: порядочность, честность, ответственность… постоянное стремление к совершенству. Может кто-нибудь из вас назвать еще важные для юриста качества? – спросил Павлов. – Подумайте, не спешите.
В и без того тихом зале воцарилась полнейшая тишина.
– Что-то случилось? – шепотом спросила Карина Романовна, вплотную приблизившись к адвокату.
– У вас есть связь с охраной? – так же тихо поинтересовался Артем.
Ответить директору помешал очередной раскат грома.
Едва гром, прокатившись по небу и оттолкнувшись от грешной земли, стих, странным эхом снизу ему ответили выстрелы.
Первая цель
Помимо выпускников, в настоящий момент собравшихся в актовом зале, в школе был еще один человек, для которого этот день был последним в стенах учебного заведения. Так совпало, что последний звонок так же стал завершающим днем трудовой деятельности Егора Андреевича, бывшего учителя труда сто двадцать пятой школы, который в данный момент, в меру своих сил и возможностей, выполнял функции охранника.
И эти дежурные сутки тянулись для пожилого мужчины длиннее обычного. Впрочем, были и плюсы – не каждый день в их школу приезжала звезда такой величины, как Павлов, мэтр отечественной юриспруденции!
Егор Андреевич с супругой часто смотрели передачи с выступлениями известного адвоката, поражаясь, с какой легкостью тот разбирал запутанные и, казалось бы, практически неразрешимые дела. С какой точностью и профессионализмом Павлов давал оценку тем или иным действиям с точки зрения закона! Егор Андреевич решил, что, как только адвокат закончит лекцию, он обязательно попросит у него автограф.
Мысли пенсионера переключились на предстоящее празднование дня рождения – через неделю ему должно было стукнуть шестьдесят восемь! На семейном совете было решено, что торжественное событие лучше всего отметить на природе, и их дача была самым идеальным местом для этого мероприятия.
Пожилому охраннику школы, бывшему учителю труда и в голову не могло прийти, что до своего дня рождения он просто не доживет. И автограф от Павлова ему тоже не удастся получить.
Но в этот момент он ни о чем таком даже не догадывался и лишь нетерпеливо поглядывал на часы.
Кроме выпускников с родителями и учительского персонала, собравшихся в актовом зале, в школе находились также десятиклассники, у которых в настоящее время шел факультативный урок. Так что как минимум еще минут сорок или час придется подождать – директриса обещала отпустить его сегодня пораньше…
Егор Андреевич решил позвонить супруге, чтобы уточнить список покупок ко дню рождения, и уже достал мобильный телефон, когда неожиданно резко распахнулась входная дверь.
Егор Андреевич поднял голову, вопросительно глядя на посетителя. И тут же почувствовал, как по коже пробежала ледяная дрожь.
Перед ним стоял высокий парень в черной кепке и жилете-«разгрузке» маскировочного окраса. Через плечо странного посетителя была перекинута лямка спортивной сумки. Но все внимание побледневшего охранника сфокусировалось на предмете, который вошедший крепко сжимал в руках. Это был массивный помповый дробовик – точь-в-точь такой же, как в американских боевиках.
«Кто это?.. – застучало в голове Егора Андреевича. – Зачем он здесь?!!» Ему показалось, что чья-то костлявая рука вцепилась ему в шею.
Дмитрий шагнул вперед, выставив перед собой ружье. С козырька вымокшей кепки капала вода. Он посмотрел в сторону поста охраны, ощерившись в злобном оскале.
Бывший трудовик медленно поднялся с места. Несмотря на охвативший его страх, он, кажется, узнал молодого человека. Похоже, он учился здесь года два или три назад…
– Парень, не дури, – произнес Егор Андреевич, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал решительно. – Ты что задумал?!
– Я тебя не «тыкал», – отчеканил Дмитрий, нажимая на спусковой крючок.
На мгновенье чудовищный грохот выстрела ошеломил его самого, казалось, рядом разорвалась бомба или снаряд. Приклад «Маверика» отдачей ударил в плечо, из матово-черного ствола выплыло легкое прозрачное облачко дыма. Послышался глухой стук падающего тела – охранника отшвырнуло назад на метр, словно тряпичную куклу.
Дмитрий сглотнул, прогоняя противное чувство заложенности в ушах, которое часто возникает в самолете. Он перезарядил ружье, глядя на раненого мужчину со смешанным чувством злорадства и любопытства. Его прищуренные глаза полыхали яростным огнем – он тоже узнал бывшего трудовика. Егор Андреевич корчился на полу, зажимая трясущимися руками зияющую рану на животе, из которой толчками выплескивалась кровь.
– Не надо, – прохрипел он. – Ос… остановись.
«Дети, – безостановочно крутилось в его мозгу, ошалевшем от пронзительной боли и страха. – В школе еще остались дети…»
– Книжки добрые любить… И воспитанными быть, – сплюнул Дмитрий, безжалостно всаживая в умирающего охранника очередную пулю. Свинцовый заряд угодил ему в голову, раскроив череп. – Учат в школе, учат в школе, учат в школе.
Свободин удовлетворенно кивнул, передернув цевье помповика. Про себя он подумал, что второй раз это вышло намного уверенней, и отдача уже не казалась такой сильной.
Он уже было потянулся к сумке, чтобы заняться «коктейлем Молотова», но, передумав, решил сначала заполнить магазин своего ружья. Пальцы послушно вытащили из кармана «разгрузки» патроны, ловко вставив их один за другим в зарядное окошко. «Маверик» был вновь полностью укомплектован и готов к бойне. Дима поймал себя на мысли, что с этим новым огнедышащим смертельным другом обретает все большую и большую уверенность. Это дело было выполнено быстро и четко.
Положив ружье рядом, Дмитрий расстегнул «молнию» сумки, вытащив одну из бутылок. Скрутил пробку, распрямил «фитиль», из кармана выудил зажигалку.
Где-то за спиной послышалось едва уловимое движение, и он обернулся. Двое школьников стояли у раздевалки, глядя на него вытаращенными глазами.
Свободин нахмурился и вновь схватился за дробовик.
– Брысь отсюда, – велел он.
Мальчишки не двинулись, и Дмитрий подумал об оцепеневших кроликах, которые внезапно оказались перед удавом. Эта мысль ему понравилась.
Удав – это он.
Сильный, молниеносный, не оставляющий никаких шансов своей жертве, который только одним своим видом вселяет парализующий ужас.
Он поднял ружье и, выдержав трехсекундную паузу, выстрелил вверх. Пуля разнесла плафон на потолке, и сверху посыпался стеклянный дождь. Школьников словно ветром сдуло.
Усмехнувшись, Дмитрий вернулся к бутылке, заполненной горючей смесью. Крутанул колесико зажигалки, приблизив пляшущий огонек к фитилю. Когда тот вспыхнул, он размахнулся и с силой швырнул «снаряд» в сторону выхода. Звон разбитого стекла заглушил громкий «ФУХХХ!», и разлитая по стенам и дверям жидкость мгновенно полыхнула голубовато-оранжевым огнем.
Дмитрий улыбнулся. В расширенных зрачках сверкали блики разгорающегося пламени.
«Ты считаешь, это весело?» – тихо спросил внутренний голос.
– Да, – отозвался он, поднимая ружье на уровень груди. – В конце концов они поймут, кто я на самом деле. И как сильно они ошибались.
Краем уха он услышал какие-то возбужденные голоса, доносящиеся с лестницы.
Физрук
Когда Дмитрий с ружьем наперевес вошел в школу, учитель физкультуры Евгений Владимирович как раз закрывал ключом вход в спортивный зал. Последний урок в этом году был проведен, и все его мысли были заняты предстоящей встречей с приятелями, которые вот уже неделю звали его в пивной бар. На этот раз все должно было получиться.
Когда раздался первый выстрел, Евгений Владимирович не придал этому значения – на улице шел дождь, и физрук решил, что это просто очередной раскат грома.
Но когда он уже очутился в коридоре, грохот повторился, за ним последовал отдаленный крик. Кричал мужчина.
Евгений Владимирович озабоченно сдвинул брови. Этот звук, предшествующий крику…
«Больше похоже на фейерверк, чем на грозу – подумал физрук, крутя в руках связку ключей. – Кто-то балуется петардами?»
Он двинулся к лестнице, когда странный хлопок раздался в третий раз. Послышался звон битого стекла, и учитель физкультуры вздрогнул.
Выстрел.
«Это похоже на выстрел, именно!»
На лестнице он нос к носу столкнулся с двумя мальчуганами, которые в составе седьмого класса только что отзанимались у него физкультурой. Его потряс вид школьников – напуганные, с бледными, восковыми лицами.
– Игнатенко, Арсеньев… Что случилось? – спросил физрук с нарастающей тревогой. – Урок закончился полчаса назад, что вы тут делаете?!
– Мы… – заговорил один из мальчиков, придя в себя. – Хотели послушать лекцию адвоката, но нас не пустили… Пошли вниз, а там…
– Дядю Егора убили, – перебил его второй, и Евгений Владимирович похолодел.
– Как убили? – внезапно охрипшим голосом переспросил он.
С первого этажа донесся звон разбитого стекла, и мальчишки едва не подпрыгнули от неожиданности.
– Там какой-то незнакомый парень, – шепотом произнес первый школьник. – В военной куртке с ружьем… Выстрелил в Егора Андреевича, потом в нас… промахнулся…
– Бегом в туалет и закройтесь в кабинке, – приказал Евгений Владимирович, и мальчишек как ветром сдуло.
Когда они убежали, физрук застыл в нерешительности. Спуститься проверить? Или вызвать полицию? А вдруг этот ненормальный, о котором говорили ребята, уже ушел? А Егору Андреевичу требуется помощь?
После недолгих размышлений он все же решил вызвать полицию. Но как только его рука потянулась к телефону, на лестничной площадке появилась долговязая фигура. Человек торопливо, чуть ли не прыжками, поднимался вверх. Спортивная сумка болталась на спине, внутри нее что-то глухо звякало. Руки молодого человека стискивали короткоствольный дробовик.
Евгений Владимирович начал медленно отступать назад, но было поздно – его заметили.
– Добрый день, – произнес Дмитрий, вскидывая ружье.
Физрук замер. Сердце выстукивало непрерывную дробь, и в какой-то момент ему почудилось, что этот псих с дробовиком отлично слышит каждый удар.
– Нет, – проговорил он, поднимая руки вверх. – Не надо, пожалуйста.
Дмитрий развернул влажную кепку козырьком назад, продолжая другой рукой держать «Маверик».
– Узнал меня, Евгений Владимирович? – полюбопытствовал он. – Я вот тебя сразу узнал. По твоим старым кроссовкам. Ты в них и тогда вел у нас уроки. Я не забыл, как ты гонял меня одного по стадиону на потеху всем, только лишь потому, что я не уложился в норматив. Я помню, как ты называл меня дохляком и соплей из-за того, что я не мог подтянуться на турнике.
Физрук облизал губы, которые почему-то мгновенно стали сухими и шершавыми, как наждак.
А ведь он помнит этого парня!
– Ты…
Он лихорадочно рылся в закоулках памяти, пытаясь вспомнить имя молодого человека. То, что он учился в этой школе, не вызывало никаких сомнений.
Дмитрий со снисходительной усмешкой наблюдал за учителем.
«Забавно наблюдать, как этот дятел отчаянно старается расшевелить свои “архивные файлы” в черепной коробке».
Наконец в мозгу физрука словно что-то щелкнуло и перевернулось. Как будто зубчик шестеренки встал на нужное место.
– Я вспомнил тебя, – как можно спокойней сказал он, осторожно опуская руки. – Ты учился три или четыре года назад. На выпускном тебя не было, ты сломал ногу.
– Не я сломал, а мне сломали, – поправил его Дмитрий. Ствол ружья слегка наклонился вниз, и этот жест вселил в физрука робкую надежду. – Это большая разница. И сегодня я верну должок тем, кто лишил меня выпускного вечера. Так как же меня зовут, Евгений Владимирович?
– Шлангин, – выдохнул тот.
Глаза молодого человека потемнели, губы сжались в две тоненькие полосочки, напоминая сложенные лезвия. Вскинув помповик, он отчетливо проговорил:
– Всё верно. Да, я тот самый Шлангин. «Шланг»! Трудно меня теперь узнать? Никогда бы не подумал, что мы так встретимся, так ведь?
Палец мягко нажал спусковой крючок, и мощный грохот сотряс стены лестничного пролета. Пущенный из ствола заряд картечи попал Евгению Владимировичу в предплечье, практически оторвав правую руку по локоть. От резкого удара физрука развернуло и он, потеряв равновесие, сел, ошарашенно глядя на разорванные мышцы. Кровь черными кляксами забарабанила по бетонным ступенькам. Всхлипнув, раненый пополз прочь, волоча за собой изувеченную конечность.
– Но я уже давно не Шлангин, – произнес Дмитрий, медленно следуя за ним. Его ботинки наступали в блестящие пятна крови, оставляя на ступеньках отчетливые следы подошв. – Я теперь Свободин.
– Не… убивай, – умоляюще прошептал Евгений Владимирович. Он повернул к убийце свое мертвенно-бледное лицо.
– Дохляк – это ты, – с ненавистью бросил Дмитрий. – А я решаю, кто достоин жить и называться человеком. Может, отожмешься напоследок? Раз пятьдесят. А я буду считать.
С этими словами он обрушил приклад дробовика на голову мужчины. Раздался гулкий стук, и тело физрука, обмякнув, распласталось на лестнице. Дмитрий опустился рядом, окунув ладони в теплую лужицу крови, затем прислонил их к щекам. Ноздри защекотал запах медных стружек.
Размазав кровь по лицу, Дмитрий хихикнул.
«Теперь я похож на индейца в боевой раскраске… Который вышел на тропу войны».
Он выпрямился и зашагал дальше. Его ботинки оставляли на линолеуме алые следы.
Пожарная тревога
«Похоже, гладкоствол, – подумал Павлов, когда раздался второй выстрел. – Судя по всему, тот подозрительный тип уже проник в школу и открыл стрельбу».
Карина Романовна тем временем безуспешно пыталась дозвониться до охранника. В актовом зале повисла напряженная тишина.
– Вы думаете, дети принесли в школу петарды и взрывают их? – спросила директор, с тревогой глядя на адвоката. – Егор не отвечает.
«Я думаю, что внутрь проник вооруженный злоумышленник, – мысленно ответил ей Артем, стараясь ничем не выдать своего волнения. – И ваш бывший трудовик Егор, работающий по совместительству охранником, наверняка ранен. Или даже убит».
Вслух же он сказал:
– У вас с собой ключи от актового зала?
– У завуча, – поспешно ответила Карина Романовна. Она переминалась с ноги на ногу, словно провинившаяся школьница. – Ольга Аркадьевна!
Она помахала рукой, и с третьего ряда поднялась женщина лет пятидесяти с пышной прической.
– Пожалуйста, закройте дверь, – попросил Артем, и та заспешила к дверям.
По залу пробежал недоуменно-тревожный гул.
– Что происходит? – громко спросил кто-то из родителей. – Мы все слышали какие-то хлопки!
– Кто-нибудь может объяснить?! – подключилась женщина из второго ряда и привстала.
Ряды зашевелились. Ропот усиливался.
Когда завуч закрыла дверь на ключ, Павлов достал смартфон.
– Нам угрожает опасность?! – громко воскликнул высокий лысый мужчина в розовой рубашке и галстуке.
– В настоящий момент вам ничто не угрожает, – отозвался Артем. – Я очень прошу всех соблюдать спокойствие и тишину.
Набрав номер полиции, он повернулся к окну, по которому продолжал нещадно стучать дождь. После соединения с дежурным Павлов четко и внятно объяснил происходящее, сообщив адрес школы.
Как только он закончил, послышался третий выстрел.
Карина Романовна ойкнула, губы ее беззвучно зашевелились.
– Там кто-то стреляет! – испуганно выкрикнула стройная блондинка, мать одного из выпускников. – Это же выстрелы!
Павлов подошел к двери и внимательно осмотрел ее. Стандартная деревянная дверь, вышибить которую из дверной коробки не составило бы особого труда взрослому парню.
– Похоже, лекция окончилась, – пробасил пузатый мужчина с полоской усиков над верхней губой, и в его голосе сквозило неприкрытое раздражение. – И долго мы будем тут сидеть, пребывая в неизвестности? Чего ждем, господа? – обратился он уже ко всем присутствующим, но поддержки не дождался, взял за руку темноволосую девочку и направился с ней к двери.
– Выпустите нас! – потребовал он, недружелюбно глядя на Павлова.
– Пожалуй, вы не до конца понимаете суть происходящего, – заметил адвокат. – Сейчас нельзя выходить в коридор, это может быть опасно.
Ситуация накалялась с каждой секундой, и зарождающуюся в зале панику следовало погасить, причем сделать это нужно немедленно. Артем посмотрел в сторону директора, ожидая от нее какой-то реакции, но тут же понял, что ждать от нее поддержки бессмысленно. Карина Романовна выглядела полностью дезориентированной, словно ее вытолкали из автобуса на оживленную трассу с завязанными глазами, она стояла словно в каком-то ступоре, глупо хлопая глазами. Завуч находилась рядом, она нервно перекладывала из рук в руки связку ключей и растерянно смотрела на Павлова.
– Я прошу внимания, – громко заговорил адвокат. – Если кто еще не понял! В здание школы проник вооруженный человек. Возможно, их несколько. Я сообщил об этом в полицию, и группа быстрого реагирования должна прибыть с минуты на минуту. Наша задача – не привлекать внимание преступника, сидеть тихо!
На лице толстяка, который продолжал держать за руку дочь, отразилось недоверие.
– Чушь, – фыркнул он. – Это просто детишки петарды взрывают, а вы говорите – вооруженный человек… Откройте дверь! Нам надо уйти!
Павлов в упор посмотрел на него.
– У меня уйдет много времени, чтобы объяснить вам разницу между звуком петарды и выстрелом, – выдержав короткую паузу, произнес он. – Я не имею права вас удерживать здесь. Но прежде чем вы переступите порог зала, подумайте о своей дочери.
– Я думаю о ней в первую очередь, – огрызнулся мужчина, но уже не так уверенно.
– Вы предлагаете сидеть тихо и ждать, пока какой-то сумасшедший с пистолетом не зайдет сюда и нас не перестреляет? – дрогнувшим голосом спросила блондинка.
– Для начала я предлагаю не поддаваться панике, – ответил Артем. – На данный момент известно точно два факта – охранник не выходит на связь, и в здании школы кто-то стреляет.
Женщина хотела что-то возразить, но словно в подтверждение слов адвоката послышался очередной громкий хлопок.
– Вот и четвертый, – легкомысленно хихикнул один из выпускников, рослый парень с поблескивающей сережкой в ухе.
– А если они взорвут школу? – выдавила завуч и уронила ключи. Нагнулась, чтобы подобрать их, но связка снова выскользнула из ее пальцев. Когда женщина выпрямилась, лицо ее было белым как снег.
– Здесь есть запасной выход? – задал вопрос Павлов, обращаясь к директору. – Карина Романовна! Возьмите себя в руки!
– Выход? – проблеяла директриса, словно не понимая вопроса.
– Я видел снаружи эвакуационную лестницу, – терпеливо продолжил адвокат, оглядываясь.
– Есть! – неожиданно воскликнула Ольга Аркадьевна, будто очнувшись от ступора. – Здесь запасной выход, прямо на лестницу!
Завуч засеменила в сторону сцены, рывком сдвинула занавеску, и всем стала видна двойная стеклянная дверь из алюминиевого профиля.
Павлов толкнул дверь, подергал ручку.
Заперто.
– Вот только ключи у завхоза, – помрачнев, добавила Ольга Аркадьевна.
Внезапно сквозь потрескивания снаружи прозвучал электронный голос:
«Внимание. Пожарная тревога. Учащимся в сопровождении учителей срочно покинуть здание школы. Соблюдать спокойствие, не толкаться, выходить из здания согласно плану эвакуации».
Как только голос умолк, протяжно завыла сирена.
Люди повскакивали с мест, ошеломленно озираясь по сторонам. Кто-то испуганно крикнул, кто-то (очевидно, из выпускников) выругался. Какой-то мужчина метнулся к окну и, распахнув его настежь, уставился вниз.
– Откройте дверь! – завопил толстяк и, сам того не осознавая, стиснул запястье дочери. – Мы все сгорим здесь, пока дождемся помощи!
Напуганная девочка расплакалась, и мужчина прижал ее к груди.
Павлов взял микрофон, который оставил на подоконнике.
– Еще раз прошу внимания! – загремел его зычный голос. – Пожалуйста, успокойтесь и не паникуйте! Взрослых прошу держать себя в руках, на вас смотрит молодежь! Все зависит от наших действий, и если они будут четкими и продуманными, никто не пострадает!
– Что же делать?! – дрожащим голосом спросила пожилая женщина. – Мы не можем сидеть и ждать неизвестно чего! Я пришла к внуку в школу, а нас тут, оказывается, могут поджечь?!
– Надеюсь, до этого не дойдет, – мягко произнес Артем. – Постарайтесь не обращать внимания на сирену. Здание школы большое, возможно, возгорание произошло где-то внизу. Так что у нас есть запас времени.
Испуганные возгласы поутихли, мужчина отошел от окна, толстяк, продолжая обнимать хнычущую дочь, устало прислонился к стене.
Льющийся из динамиков монотонный голос, который призывал всех покинуть школу, неожиданно умолк.
К Артему подошла та самая молодая учительница, которая помогала собирать осколки цветочного горшка:
– Что вы собираетесь предпринять?
Адвокат оценивающе взглянул на запасной выход.
– Первая задача – выбить эту дверь.
Как только он произнес эту фразу, в запертую дверь актового зала постучали.
Перенесенная встреча
Оставив истекающего кровью физрука, Дмитрий двинулся по пустынному коридору школы. Он слегка напрягся, когда сработала пожарная сигнализация, но тут же взял себя в руки.
В конце концов, этого следовало ожидать, напомнил он себе. Тут все потолки утыканы дымовыми датчиками, а значит – скоро здесь будут пожарные.
«И что ты будешь тогда делать? – осторожно поинтересовался внутренний голос. – Пожарные увидят труп охранника и вызовут полицию…»
Дмитрий стиснул дробовик с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
– Пусть приезжают, – громко сказал он, глядя перед собой. – Обещаю, они запомнят эту встречу.
«…пожарная тревога… – тем временем доносился из встроенных динамиков равнодушно-безликий голос. – Учащимся в сопровождении учителей срочно покинуть здание школы. Соблюдать спокойствие, не толкаться…»
Молодой человек медленно шагал, мыслями вернувшись в прошлое.
Ему казалось, что ему снова тринадцать лет, он худой и высокий, причем не просто высокий, а какой-то карикатурно вытянутый, как… Шланг!
Тринадцать лет. Возраст, когда у подростков вовсю играют гормоны, ломается голос, мальчики становятся юношами, а девочки превращаются в девушек, хочется влюбляться и радоваться жизни…
«Но только не в моем случае», – угрюмо думал Дмитрий.
Вместо веселых компаний, походов в кино и на дискотеки он думал лишь о том, как незаметно прошмыгнуть на перемене мимо своих обидчиков. Кто-то писал девчонкам эсэмэски, приглашая на свидания, и те, краснея, соглашались. А Дмитрий молил бога, чтобы после уроков ему удалось как можно быстрее выскользнуть из школы, пока его не поймали. Иногда он успевал это сделать и, вздохнув с облегчением, влетал в свой подъезд. Но бывали случаи, когда фортуна отворачивалась от него, и тогда начинались бесконечные издевательства и унижения, о которых даже спустя столько лет Дмитрий вспоминал с содроганием.
«Да, тогда ты боялся лишний раз даже высунуться из класса, – снова зазвучал в его голове голос, и в нем ощущалась горечь. – Но время прошло. И теперь ты здесь, и тебе нечего бояться. Теперь ты вызываешь страх».
«Так и должно быть, – ожесточенно подумал Дмитрий. – Во всем должен быть баланс. Накосячил – отвечай! Это называется справедливость».
«Это называется месть, – печально возразил голос. – Бешеная, необузданная, безумная…»
– Захлопнись! – взревел парень. Он метнулся к первому попавшемуся кабинету, с силой ударив плечом. Подергал ручку – закрыто.
«Сегодня последний звонок, дружище, – напомнил ему голос. – Ты опоздал».
Дмитрий ударил ботинком по двери.
– Это ничего не меняет, – пробормотал он. – Последний это звонок или предпоследний… Мой выпуск сегодня собирался гудеть, и они наверняка уже в актовом зале, поздравляют учителей и директрису, эту толстую накрашенную жабу.
«…Внимание. Пожарная тревога, – продолжал вещать голос из громкоговорителя. – Учащимся в сопровождении учителей…»
Дмитрий поморщился как от зубной боли – этот бесконечно повторяющийся бубнеж начинал выводить его из себя. Может, есть способ заставить его замолчать?
Он уставился на потолок, заприметив один из пожарных датчиков. Сначала он хотел разнести его выстрелом, но потом передумал. Его скромных познаний в области пожарной безопасности хватило, чтобы прийти к выводу – все датчики автономны, и выход из строя какого-либо из них вряд ли повлияет на отключение сигнализации.
Как раз в этот момент он проходил мимо учительской. Как он помнил, учителя здесь собирались в перерывах между уроками, на совещаниях и педсоветах. Взгляд Дмитрия тут же уперся в ключ с красной биркой, торчащий из замочной скважины.
«Интересно, есть там кто-нибудь? – подумал Свободин. – Я бы с удовольствием встретился с химичкой».
Эта мерзкая гадина с писклявым голосом и плоской грудью постоянно занижала ему оценки и, хотя он всегда был готов к уроку, упорно ставила четверки, а иногда даже трояки…
«У тебя окончательно поехала крыша, – усмехнулся голос. – Ты поджег школу, убил охранника и отстрелил руку учителю физкультуры. Воет сирена. Как ты думаешь, многие бы остались сидеть по кабинетам после этого?!»
Помедлив, Дмитрий распахнул дверь.
Пусто. На сдвоенном столе были разложены какие-то папки с документами, но внимание Свободина привлек небольшой плакат формата А3, лежащий возле монитора. Он подошел ближе, взял его в руки. Изображенное на глянцевой бумаге мужское лицо показалось ему знакомым. Глаза Дмитрия опустились ниже, и он прочел:
«Выпускные классы 2021! Не упустите шанса встретиться с мэтром российской юриспруденции! 25 мая в 14.00! Лекция адвоката Артемия Павлова в нашей школе!»
Дмитрий вновь перевел взор на лицо известного юриста, после чего тяжело опустился на стул. В голове, будто насекомые, заворочались нехорошие мысли.
– Как это? – растерянно произнес он вслух. – Какой еще Павлов?!
Он на всякий случай достал из кармана мобильник, сверив дату.
Точно. Как раз сегодня должна быть встреча с адвокатом.
И время уже… 14:32.
И именно сегодня должны были прийти выпускники из его «А» класса! И параллельного «Б»! Он точно помнил это, так как постоянно отслеживал переписку в чате!
– «…покинуть здание школы. Соблюдать спокойствие, не толкаться, выходить из здания согласно плану» – не унимался голос из динамиков.
– Твою мать, заглохни! – взорвался Дмитрий, подскочив на стуле. Его покрасневшие от недосыпа и утомления глаза злобно уставились на стену, где была встроена прямоугольная панель с кнопками и крошечным экраном, который безостановочно пульсировал одним-единственным словом: «ПОЖАР». Индикационная красная лампочка на панели моргала в такт. Все это – неумолкающая сирена вкупе с голосом из динамиков, который с раздражающей невозмутимостью долдонил одно и то же, – приводило Свободина в исступленно кипящую ярость.