Изначально просил коллег просто на испуг взять, максимум грубо толкнуть в плечо. Они сделали по-своему, по шаблону. Что говорить, если в России до сих пор взыскивают долги и устраняют прочие разногласия с помощью табуретки. В общем, стало как-то поганенько. Из-за меня пострадал невинный, да и сам я чуть было не подставился: деньги на карточку исполнителя по глупости перечислил со своего счета. Повезло, что Дима отделался синяками и не заявил в полицию.

Помню, как впервые меня самого избили. Мне исполнилось девять лет, я гулял с одноклассником во дворе. К нам привязались трое. Они были постарше и одеты по моде тогдашних крутых парней: в балахонах «Кино», с цепями. Дружбан тогда слился, а я остался и получил сполна. Сначала ногою в пах. Потом кулаком в висок. Помню, как потемнело в глазах от боли. Интересно, что сказал бы на это Цой. Может быть, спел мне про «этих ребят», «зубы и злость» и «группу крови». В его времена насилие заменило собой прежнюю философию бытия. Ну и битья, естественно. Били, возможно, от ощущения вседозволенности, свободы и в качестве развлечения. Заняться-то особо было нечем.

В одном из своих обидчиков я опознал соседа по подъезду. Мальчик рос без отца, а у меня папа был. Он поднялся в квартиру к этому парню, и больше меня не трогали. В отличие от мамы отец до сих пор не знает, чем я зарабатываю на хлеб. И от этого мне спокойнее.

– Я не наемный убийца, – заявляю я клиенту, который уже торопился проспонсировать новые злоключения Димы.

– Тогда деньги верните, – сказал Николай Витальевич, – что толку от такой помощи?

– Хорошо, – говорю, – верну с той же карты, с какой оплачивал избиение. И пусть следствие разбирается, что к чему, когда Диму найдут в канаве.

– Помилуйте, – усмехнулся он, – убивать никого не нужно. Мы затеваем суд о лишении родительских прав. Нужно, чтобы он просто не получил повестку.

Понимая, что местные исполнители снова начнут бить парня по голове, я уже сам взялся за дело.

Наказ родителей Дима исправно выполнял – устроился таксистом на постоянку, взял напрокат у друга подержанный «Ford Mondeo» с последующим выкупом. Словом, повторил путь сотен тысяч таких же, как он, простых русских парней. Процентино все реже напоминал о себе: он затаился до лучших времен. И только ночами, когда все вокруг спали, нашептывал Диме свои бизнес-идеи: «Оформляешь пять-шесть кредиток. Покупаешь крипту и поднимаешь бабло на торгах». С деньгами у Димы по-прежнему было туго, ведь теперь он исправно платил алименты, да и машина требовала вложений.

Когда они всей семьей отмечали какой-то праздник, родители Дмитрия попросили:

– Мы Сашу давно не видели, взял бы парнишку хоть на недельку к нам.

– Не отдадут, – отмахнулся Дима.

– Что значит «не дадут»? Ты же отец!

Отец рассудил так:

– Вам надо – вы и звоните.

Дима не хотел светить новый номер мобильника. После того как ему начали поступать звонки от возбужденных мужчин, жаждущих эротического массажа, абонент поспешно сменил сим-карту. И секретарь суда несколько раз пыталась дозвониться до Димы по старому номеру, но из трубки доносился только голос автоответчика. Ни одну из повесток Дима тоже так и не получил: я вынимал их из почтового ящика прежде, чем судебные извещения успевали попасть адресату. Ради этого я прибыл из Москвы в Чебоксары и заранее обзавелся специальным пинцетом для работы в труднодоступных местах. Такие приспособления можно приобрести в крупных строительных магазинах. Вообще я давно заметил, что в строймаркетах продается куча всего для сыскной работы. Там же в свое время я купил технический эндоскоп, костюм электрика и гидравлический арматурорез для вскрытия навесных замков.

Помню, однажды брал сорок метров электрокабеля, самого дешевого. С его помощью я рассчитывал протолкнуть диктофон вверх по вентиляционной шахте жилого дома. В отделе электротоваров ко мне пристал покупатель.

– Ты же не дом собираешься подключать с помощью этого барахла? – спросил незнакомец.

От него веяло алкоголем.

– Нет, – отвечаю и дальше отматываю провод.

– А на хрена берешь? – удивился он. – Вот такие, как ты, мне фуфло к дому подвели, а ведь я мудакам сказал не покупать двужильный.

Вот так буквально на ровном месте меня чуть было не спалили. Дело происходило в маленьком населенном пункте, поэтому привлекать к себе лишнее внимание было опасно.

В Чебоксарах, согласно намеченному плану, Диму тайно лишали родительских прав. В качестве претендента на усыновление мальчика в суде выступил сам Николай Витальевич. Он явился на заседание в дорогом итальянском костюме, как мафиози, нацепив на лацкан знак почетного кого-то там. Порывался снять со стены родословную и тащить с собой, но его отговорили.

– А что там наш родной папа? – осведомилась судья.

– Опять не явился, – ответила секретарь, – три повестки уже послала.

С места поднялась мать:

– В Боливию он уехал и знать ничего не хочет.

Судья усмехнулась:

– Куда-куда?

Пьесу разыгрывали блестяще. В разговор вступил адвокат истца:

– Мы привели свидетеля, ваша честь. Он готов подтвердить информацию о поездке.

В зал зашел некто в дутом пуховике и спортивных трениках. В руках он держал коробочку – это была посылка с марками боливийской почты. На крышке стояла бирка с данными отправителя: Феоктистов Дмитрий, Оруро… Боливия. Внутри лежали открытки с изображением танцующих людей в пестрых национальных нарядах, местная жвачка, масло какао в бутылочке и прочая дребедень. Свидетель, назвавшийся другом детства Димы, зачем-то выложил это все на стол.

– Интересно, сколько же шла посылка? – полюбопытствовала судья.

Парень пожал плечами:

– Не знаю, дней пять, наверное.

Судья спросила свидетеля, знает ли он, где расположена Боливия. Тот ответил, что «видимо, далеко».

В действительности посылка шла практически месяц. С ней была целая эпопея. Каким-то чудом я через русское землячество в Южной Америке отыскал хорошего человека Наташу. Коренная ленинградка еще в девяностые вышла замуж за боливийского студента и переехала жить в другую страну.

В телефонной беседе я назвался ей сыном известного коллекционера. Наплел, что готовлю отцу сюрприз. Якобы для полного счастья ему не хватает только дурацкой открытки с видами Боливии. Это сработало. Бартером я предложил Наташе товары российского производства. Эмигрантка с упоением диктовала список: «Греча, пряники, „Грильяж“, сушки…» После каждого наименования она смеялась так искренне и по-детски, что я просто не мог отказать ей в чем-то. Потом, получив посылку, я подменил на коробке бирку с нашими именами. Фейк получился скверный, но кто бы заметил разницу? Вряд ли местные знают, как в реальности выглядит бирка почты Боливии. При желании я и вовсе мог целиком отпечатать бандероль на принтере, а содержимое заказать в интернет-магазине. В любом случае основная ставка делалась на свидетеля. Даже не знаю, где они откопали этого персонажа. В образ Диминого приятеля он, как ни странно, вписался отлично.

Кончилось все скандалом. Кто же знал, что секретарь суда окажется продвинутой в информационных технологиях и додумается связаться с Димой через соцсети. Судья пригрозила возбуждением дела и выгнала всех к чертям.

Николай Витальевич перевел стрелки на меня, упрекнул в мягкотелости и потребовал радикальных мер – предложил упрятать Диму в колонию за наркотики. Ход довольно стандартный для богатого человека с плохой фантазией. В былые годы такие вопросы решались с помощью пистолета. Сегодня роль киллера выполняет правоохранительная система. Тюремный срок в России – это как медленное убийство. И сдается мне, пуля куда гуманнее приговора.

Я как мог убеждал Николая Витальевича не брать грех на душу. Сошлись на том, что нужно спалить Димину тачку. Тот самый «Ford Mondeo», на котором он таксовал.

– Так, – говорю, – лишим единственного источника дохода, и он не сможет выплачивать алименты.

Как злостный неплательщик, Дима имел реальную перспективу лишиться родительских прав. Это я вычитал в интернете и был страшно доволен достойной альтернативой наркотикам и побоям.

– Снова тащите меня в суд, – негодовал клиент. – Лучше бы я тогда Линник нанял. Правда, она только баб защищает, стерва.

– Это кто еще? – спрашиваю.

– Вообще-то известнейший адвокат по семейным делам. Ни одного проигранного процесса.

– Прямо ни одного?

– Откуда я знаю? Так говорят.

– Пускай тогда ваша Линник нанимает громил и ходит на почту за посылками из Боливии. Это в Москве они все горазды бабло в суды заносить, а Чебоксары – не их поляна.

Клиент сразу включил обратную:

– Я же не сутяжник. Ну что вы, право?

Как человек, некоторое время учившийся на пожарного, я посчитал кощунством брать в свои руки канистру и спички. Замена нашлась легко: устроить поджог за сотню тысяч рублей согласился бывший сотрудник одной конторки. После ухода со службы парень искал работу, но брали только в охранники. Так в поисках денег и набрел на меня. В разговоре бранил систему и сказал, что давно мечтает побывать на заграничном курорте – на Кипре или в Испании. Вот ведь оно, тлетворное влияние. Выехать за бугор в ближайшие пять лет он все равно не мог, да и денег не было ни черта, так что путь его лежал в город трудовой доблести Чебоксары.

Заказчику все понравилось. От «Форда» у Димы остался только денежный долг да «шашечки» на магните. Больше парень не таксовал. Теперь, кроме алиментов, он должен был отдавать приятелю за сгоревший автомобиль. В глубине души Дима отчасти радовался такому исходу: работать в такси на дядю он считал делом бесперспективным. Трудовые вложения не окупятся, это факт. В сущности, так везде, где ты обычный раб, а раб ты сейчас всюду. Кроме улицы Карла Маркса в городе Чебоксары. Там, в своей квартире, свободный как ветер Дима круглыми сутками залипал в телеграм-каналах, где торгуют бизнес-идеями. Теперь Процентино был не просто онлайн. Он взирал в монитор откуда-то изнутри, из темноты зрачков. Это было единство безработного с бестелесным.

По велению внутреннего голоса Дима купил за десять тысяч схему обогащения на поддельной нишевой парфюмерии. Самым ценным в этом приобретении оказался номер павильона, кажется, тридцать семь, на московском рынке «Садовод». В инструкции говорилось: «Спросить Али. Сказать, что пришел от Макса». Современный аналог «Сим-сим, откройся». Якобы только у этого торгаша продавался самый правильный контрафакт. Паленую eau de toilette предлагалось брать за шестьсот рублей и сбывать на eBay по сто зеленых за пузырек. Путь к успеху был выбран, не хватало только бабла на развитие бизнеса. И тут все как-то сложилось само собой.


ПОСЛЕ ТЕРМИЧЕСКОЙ ОБРАБОТКИ (СОГЛАСНО РЕЦЕПТУ ПОВАРЕННОЙ КНИГИ ГОЛОВИНА) СЛЕДОВАЛО ПРОВЕРИТЬ СТЕПЕНЬ ГОТОВНОСТИ ОППОНЕНТА ВЫПОЛНЯТЬ НАШИ УСЛОВИЯ.


Переговоры на уровне адвокатов я сразу забраковал. Никогда не доверял этим дипломированным бездельникам. По базе я пробил новый номер Димы и позвонил, выдав себя в разговоре за нового адвоката Николая Витальевича.

– Это, – говорю, – ваше решение, и спорить с ним я не стану. Просто не вижу логики. Саше уже четыре, и он даже не вспомнит вас.

Дима отвечал долго. Был задумчив, сопел. Возможно, в этот момент настраивал диктофон. Лично я писал все подряд и потом скидывал аудио клиенту – пусть слушает на здоровье.

Ответ скорее насторожил, чем обрадовал.

– В курсе вы, я не знаю, у меня машина сгорела? – издали начал он. – Компенсируйте ущерб, и получите, что хотите.

– Что по деньгам?

– Шестьсот тысяч меня устроят.

– Хорошо, – говорю, – и какие у вас гарантии?

– Э-э… Никаких, – растерялся Дима, – мое честное слово просто.

В контексте продажи сына его фраза про честность звучала странно и даже страшно. Дима даже не представлял насколько. В этот момент он рассуждал как продавец, выгадывая свое. Это был Процентино в действии. Я точно знал, что авто он взял за полмиллиона, а сотка сверху шла на раскрутку бизнеса. Но об этом позже…

С экономической точки зрения клиенту было гораздо выгодней заплатить Диме, чем отстегивать мне еще миллион-другой на посылки, поджоги и другие сомнительные задания. Николай Витальевич констатировал поражение, а я как мог убеждал дать денег.

– Как это чисто технически сделать, даже не представляю, – признался он.

– Может, через ячейку банковскую?

– Нельзя, – оборвал клиент, – заметут.

– За что?

– Про торговлю людьми не слыхали? – съязвил клиент.

– Я сыщик, а не Пабло Эскобар. Откуда мне знать? Ну и раз уж на то пошло, заметут его, а не нас.

Николай Витальевич ухватился за мысль:

– А что, если, правда, чмошника хлопнуть на этом деле?

Он постоянно вворачивал свои «хлопнуть-шлепнуть», словно общался с киллером. Тоскуют русские люди по девяностым, времени убийств и поре надежд.

– Вот что, Вадим, – резюмировал Николай Витальевич, – вы разузнайте по поводу уголовки, и там видно станет.

Мне нужна была консультация – не адвоката, а, кажется, самого дьявола. И я точно знал, куда идти за советом.

Адвокат Линник отнеслась ко мне настороженно.

– Кто же меня порекомендовал? – спросила она в ответ на мое приветствие.

– Вы, – говорю, – человек известный в Москве…

– Конкретнее.

Я солгал, что нашел информацию о ней на одном из форумов.

– Тогда вы должны знать, что по семейным вопросам я работаю только с мамами, – заявила Линник.

– Если я здесь, значит, сделали исключение? – спрашиваю.

– Строгих правил у меня нет. Просто мужчины обычно делают все по-своему, а я здесь не для того, чтобы бумажки в суды носить.

– У меня есть внебрачный сын, – начал я свой рассказ, – живет с матерью в другом городе. Я даже толком не держал его на руках. Сейчас ему четыре, и он даже меня не вспомнит. У бывшей новые отношения. Есть мужчина, который хочет ребенка усыновить, предлагает за это деньги. А у меня как раз финансовые проблемы. Волнует вопрос законности такой сделки. Что, если я обменяю родительские права на деньги?

Линник слушала очень внимательно. Ее рабочий блокнот так и остался закрытым. Пометок она не делала. «Значит, – думаю, – приняла решение со мной не работать». Мне это было в принципе безразлично.

– Простите, как вас по имени? – уточнила адвокатесса.

– Вадим.

– Сейчас я, Вадим, отвечу не как юрист. Вы первый из посторонних, кому доверю свою историю. В детстве мать не давала мне общаться отцом. Говорила, что он плохой, бросил нас. Тогда не было никакой возможности с ним связаться. Интернет еще не появился, а номер его городского телефона я не знала. Но вот прошло много лет, и я его отыскала. Выглядел он неважно, пил, но был несказанно рад. Плакал. Просил прощения. Рассказал, как искал меня. И чем больше времени проходило, тем сложнее ему было прийти ко мне. Однажды ваш сын спросит мать об отце. Когда-нибудь он узнает правду, что вы продали его постороннему дядьке. Не думайте, что все дети плюют на своих родителей. Вам вовсе не обязательно отказываться от сына. Пусть ему помогает другой человек, дает билет в жизнь, сует деньги в карманы. А вы будете отцом навсегда. Он придет к вам, и вы поймете, как же здорово, что тогда не продали сына.

Линник глянула на часы. Просила поторопиться.

– Слушайте, а вот вы с отцом до сих пор общаетесь?

– Нет, – сказала она, – он умер. Вскоре после той встречи его не стало. Можно сказать, мне повезло.

– И вы простили отца?

– Ага.

– Почему же тогда вы защищаете только женщин?

Линник пожала плечами:

– Как может женщина защитить другую? Их защищает закон, мои связи, а я лишь придумываю стратегию. Но знаете, защищать слабых все-таки лучше, чем всех подряд.

– А муж у вас есть? – спросил я перед уходом.

– Был. Детей воспитываю одна. Простите…

Линник открыла дверь, подгоняя меня к порогу. Больше мы с ней никогда не виделись. Потом, через пару лет, я прочел заметку о том, что ее задержали на политической акции. Позиция – это образ жизни.

После нашего разговора я занял столик в кафе и связался с Андреем. Это мой человек, работавший под прикрытием в Чебоксарах. Он снял квартиру в доме, где проживали Димины родители, и смог войти в доверие к главе семейства, познакомившись на парковке около дома. Через этот тайный канал я получал ценные разведданные о Диме и его близких. Даже Димин ник в интернете мне сообщил Андрей. А еще он приглядывал, чтобы с нашим объектом ничего не случилось, если вдруг Николай Витальевич вздумает дурить. Мой клиент не знал, но часть его денег шла на содержание этого помощника.

Мы с Андреем обменялись последними сведениями.

– Измотал меня этот черт. Говорю ему – заплати, так нет – ни в какую. Ищите, типа, другие способы.

Андрей подкинул идею:

– Смотри, у тебя есть запись. Дима там продает ребенка за столько-то косарей. А кто у нас Димин папа? Главный акушер-гинеколог города. И вот видится заголовок в прессе: «Сын главного акушера продавал сына за полмиллиона?» Как тебе? Батя баб кесарит, а этот выблядок вон че делает.

Концепцию я изложил клиенту. Тот был в восторге, велел искать СМИ. Для начала я предложил просто от лица журналистов звякнуть Диминому папаше. Так сказать, закатить первый пробный шар.

– Действуйте, – приказал клиент, – прямо во время рабочего дня звоните и запись скиньте ему. Пусть у него на родах руки потом трясутся.

Вживаться в роль репортера особо и не пришлось: мастерство не пропьешь. Димин отец отвечал спокойно, с достоинством: «От внука мы не откажемся, с Димой поговорим». И под конец заявил, дескать, пишите что хотите.

Я названивал раз в два дня. «Набирал фактуру» для желтой прессы.

А потом меня набрал Николай Витальевич:

– Можешь ко мне прислать пару своих бойцов? Это отребье мне дверь ломает.

– Не понял, – говорю, – кто?

– Кто-кто?! Жертва аборта из Чебоксар приехал. Провоцирует.

– Дима? А что именно происходит?

– Да ничего! Разбираться из-за папаши хочет.

– Вызывайте полицию.

– Полиция не годится, – тихо сказал клиент, – он почувствует нашу слабость.

– Простите, – говорю, – сейчас все наши специалисты заняты. Благодарю за оказанное доверие.

Я вдруг подумал о том, что надо бы поставить автоответчик, как во всех этих нудных банках и прочих дурацких сервисах. И фоном бы еще музычку. Такую старую и понятную: «Город – сказка, город – мечта…» «Если хотите чудо – нажмите один. Если не верите в чудо – нажмите два или дождитесь ответа. Оно непременно случится».

11. Зовите Вудмана

С девушками Борис контактировал редко, зато сразу со многими: примерно раз в месяц устраивал кастинги для подающих надежды молодых дарований. Надеялся этот одинокий москвич исключительно на девичье легкомыслие, которому всячески потакал. Обычно по окончании фотосъемки Боря приобнимал конкурсантку и прочил большое будущее. Начать карьеру предлагалось с постельной сцены. Причем незамедлительно – прямо в студии. Неопытные велись, тертые соглашались. Деловые задавали много вопросов, потому к съемкам не допускались наряду со всей здравомыслящей категорией барышень. Такие сразу чувствовали подвох. Потому что к миру шоу-бизнеса Боря не имел даже малейшего отношения. Он даже не подозревал, как пользоваться фотоаппаратом, – только жал на кнопку, то и дело вставляя: «Больше секса, девочка, больше секса».

В повседневной жизни растлитель был собственником маленького двухэтажного здания на Таганке. Уставшая, не видевшая ремонта постройка гордо именовалась бизнес-центром экономкласса. Несмотря на умеренный ценник, арендаторы постоянно менялись. Одни, познакомившись с тараканами, переставали экономить на аренде. Другие окончательно загибались на волне финансового кризиса. К последним относилась и интерьерная фотостудия. Весь ее реквизит состоял из обшарпанного кожаного дивана, электрического камина и пыльных полок с книгами. Фотограф накопил долгов и был вынужден расплатиться с хозяином самым сокровенным: камерой и студийным светом. Несколько месяцев помещение пустовало, и тогда Боря решил извлечь из площади необычную выгоду. Разместил в интернете объявление о кастинге, а себе создал полубогемный образ. Правда, выглядел он так себе. Из-за склонности к полноте и раннего облысения Борис казался старше, чем есть на самом деле. Поэтому, как он сам выражался, брал харизмой и обманом. Больше, конечно, обманом. Врать ему было не впервой.


НА ПЕРВОЙ ЖЕ НАШЕЙ ВСТРЕЧЕ БОРЯ НАГЛО СОЛГАЛ, ПООБЕЩАВ МНЕ ТИХИЙ УЮТНЫЙ ОФИС С БЫСТРЫМ ИНТЕРНЕТОМ ПО ЛУЧШЕЙ В МОСКВЕ ЦЕНЕ.


На заре детективной деятельности было не до жиру, так что я согласился и внес аванс за полгода со скидкой. О чем долго и нецензурно жалел, пока однажды ко мне не явился богатый клиент.

– Искал было, где отлить, а тут смотрю: ваша вывеска, – сообщил он с порога. – Дай, думаю, загляну в детективное агентство.

Помочь я ничем не мог.

– Туалет в здании не работает. Сами ходим в кофейню через дорогу, – ответил я посетителю.

Незнакомец вдруг взял и сел на стул без всякого приглашения. Я понял, что нужда его носит куда более серьезный характер.

– Любовь вернуть сможешь? – сразу же перешел он к делу.

– Ни разу не пробовал, – честно ответил я, – но попытка не пытка.

Мужчина с большими бицепсами, назвавшийся Павлом, задумчиво потер лоб. Он представлял собой нечто среднее между фитнес-тренером и бандитом. Такие бьют первыми и наповал, но не всегда попадают в сердце.

– Пробовать некогда. Через три дня она уезжает на все праздники из Москвы, и похоже, что не одна, а я хочу встретить Новый год с ней вместе.

– Значит, расстались.

– Она – да. Я – нет.

Я сочувственно кивнул головой. Все эти горы мышц, в сущности, – ничто перед неведомой силой тяготения к женщине.

– Так обычно и случается. Кому-то всегда больнее. Редко расстаются по взаимному согласию.

– А ты, смотрю, разбираешься.

– В чем?

– В любви.

– Не сказал бы, что очень, но было дело.

Квадратное лицо Павла озарила надежда.

– Раз было, значит, опыт имеешь, – подытожил качок. С его бесхитростной логикой было сложно и даже страшно поспорить.

Я чуть было не ляпнул, что сам недавно развелся. Но статус любовного эксперта предполагал позитивный опыт. Тайком под столом я надел на палец кольцо, что хранил в кошельке вместе с мелочью. Так бывает, когда не все растратил и готов заплатить любую цену за возможность снова быть вместе. Только я вот не знал, куда обратиться за помощью.

– Сразу скажу, что в магию не верю, – предупредил я Павла, – и магического кристалла в руках не держал.

– А вот это напрасно, – внезапно оборвал меня посетитель, – потому что Настю мою как раз цыганка околдовала. Сказала: «Не трать зря время, потому что не быть вам вместе».

– Так может, ей денег дать? Пусть назад расколдует, – предложил я самый короткий путь.

– Мысль верная, но где искать ведьму? Объявление подать? У меня уже есть проверенный экстрасенс. За минуту работы косарь берет. Сделает все как надо.

Я про себя подметил, что при таком тарифе тоже готов делать «как надо». Знать бы только, что именно и какие будут последствия.

– Твоя задача организовать им встречу, чтобы Настя и экстрасенс встретились. Дальше уже не твоя забота.

Так у меня в кармане появились первые триста тысяч. С деньгами и без малейших идей я остался сидеть в своем холодном бюджетном офисе. Под тихий шелест размокших обоев, которые после прорыва канализации грозились упасть на рабочий стол, я пытался собраться с мыслями.

– Боря, будь ты здоров! – громко произнес я, еще не зная, что все это время собственник помещения в своей привычной манере подслушивал разговор за дверью. – Ты ездишь мне по ушам с ремонтом уже два месяца. За что я плачу тебе деньги?

На этих словах Борис подозрительно быстро появился в дверном проеме. Он чуял запах бабла и не мог допустить, чтобы я с наличкой ускользнул из его гадючника в мир комфорта и отопления.

– Вот шел мимо, – сказал он максимально равнодушно, – дай, думаю, загляну к нашему детективу.

– Ты как раз вовремя, потому что я хочу попрощаться и забрать остаток арендной платы.

Лицо Бориса исказила боль утраты финансов.

– С нового года я подниму всем аренду, но тебе, так и быть, оставлю прежнюю стоимость, – отозвался хозяин, – ремонт уже делай сам.

Я взглянул на следы протечки на потолке. Боря тоже задрал два своих подбородка, пытаясь изобразить живое участие.

– Знаешь, Боря, характер мой терпеливый и чем-то напоминает накопительную программу, – сказал я и угрожающе шагнул в его сторону. – Сначала я долго делаю человеку скидки, а в конечном счете воздаю по заслугам.

Меня так и подмывало повозить это наглое лицо по полу.

– А я-то думал в жюри тебя пригласить, – внезапно заявил он, – в четверг у меня кастинг будет на реалити-шоу. «Экстрасенсы против фотомоделей». Девок придет толпа. Мне одному не справиться.

Абсурдность этой затеи граничила с гениальностью. Я так и замер посреди комнаты.

– А экстрасенсы? Экстрасенсы будут?

– Ты че, повелся? – удивился Борис. – Это же просто маза телок на секс развести. Хочешь, сам из себя экстрасенса корчи. Лично я буду продюсером.

Отсутствие интереса к сексу и странная тяга к потустороннему окончательно убедили Борю в моей никчемности. С нескрываемым презрением он позволил мне привести на кастинг реального экстрасенса – того самого, что берет тысячу рублей за минуту. Насколько уж настоящего, я не знал, но был убежден: кому попало такие бабки не платят. Вот уж где кроется истинный талант – нести всякую ересь за чужой счет. Я думал, такие метят в политику. Оказывается, не только.


ЖЕЛАЮЩИХ ДОБРОВОЛЬНО ЗАБЛУЖДАТЬСЯ В ЭТОМ МИРЕ ТАК МНОГО, ЧТО ИХ УШЕЙ ХВАТИТ НА ВСЕХ МАСТЕРОВ РАЗГОВОРНОГО ЖАНРА.


Тотчас же я связался с возлюбленной моего клиента.

– Анастасия, телеканал приглашает вас на проект, – радостно сообщил я в трубку, – с собой взять комплект белья, туфли и не опаздывать.

– Ой, а как вы меня нашли?

– Ваш телефон мне назвал экстрасенс. Ему зададите все интересующие вопросы. Запишите время и адрес.

В назначенный день к Бориной фотостудии стали стягиваться барышни. Хвост этой милой очереди простирался далеко на морозную улицу. В самой же студии стояла жара: конкурсантки отчаянно прорывались в мир шоу-бизнеса.

– Останусь пеплом на губах, останусь пламенем в глазах, – пропела стройняшка в трусах и лифчике.

– Петь будешь на шоу «Голос», – грубо прервал ее Боря, – здесь раскройся передо мной полностью.

Девушка, чей наряд уже и так раскрывал большую часть загадки, покрылась нежным румянцем. На фоне ущербного интерьера вся эта прелестная нагота больше напоминала какой-то адовый медосмотр, которым заправлял доморощенный Макс Фадеев. Амплуа модного продюсера Боря эксплуатировал столь нещадно, что даже мне временами становилось неловко.

С умильной улыбкой за всем этим мракобесием наблюдала экстрасенс. Действительно, отчего же не улыбаться, когда каждая минута твоего времени стоит по цене золота. Со стороны Эльвира Темная, как она себя называла, больше напоминала главу РОНО, приглашенную на школьный выпускной. На мероприятии не хватало лишь королевы бала. Павел обрывал телефон: каждая зря потраченная минута отзывалась треском в его бюджете.

– Как так опаздывает? – нервно орал он в трубку. – Я уже угорел на полмиллиона. Что, если Настя передумала приходить на кастинг?

– Спросите у экстрасенса. Она знает наверняка, – ответил я и отправился на поиски девушки.

Очередь в студию не убавлялась. Модели ждали звездного часа, не догадываясь о том, что весь этот спектакль разыгран ради одной-единственной. Той самой, что уже завоевала главный приз – любовь и деньги мужчины. Что еще нужно было для счастья одной из тысяч столичных пташек, что слетаются в этот город со всей страны?

– Скажите, а зачем раздеваться? – спросила меня девушка в вязаной шапке. – На шоу мы тоже будем ходить в трусах?

Из очереди раздались смешки. Большинство тут же заговорили о низком интеллекте спросившей. Как же трудно быть умной, когда кругом одни идиотки! Я не стал тратить время на пустые разговоры и пошел в сторону метро, выискивая глазами Настю.

«Разве такой любви она хочет? – думал я в тот момент. – Когда нет выбора и азарта и ты уже заведомо определен победителем?»


ГДЕ ЭТА ТОНКАЯ ГРАНЬ МЕЖДУ БЕЗУМНОЙ ВЛЮБЛЕННОСТЬЮ И НАВЯЗЧИВОЙ ОДЕРЖИМОСТЬЮ ЧЕЛОВЕКОМ? ОТВЕТ ЕСТЬ ТОЛЬКО У ПСИХИАТРОВ, И ОН ВРЯД ЛИ УСТРОИТ ЛЮБОГО РОМЕО.


Кто вообще по собственной воле пойдет к доктору лечиться от желания быть счастливым? Если так разобраться, то все мы этим переболели. Иные и рады бы заболеть, да так и уходят из жизни здоровыми.

Померзнув возле метро, я ни с чем вернулся обратно. Денежные часы экстрасенса неуклонно тикали. Я нервно смотрел на стрелки. По моим подсчетам, было уже без пятнадцати двести тысяч рублей, не считая, конечно, моего гонорара.

В студии Боря отозвал меня в сторонку.

– Триста тысяч за этот цирк – это ты хорошо придумал, – сказал он, понизив голос. – Только не учел одно обстоятельство: для использования студии в коммерческих целях необходимо оплатить аренду.

Жадность и острый слух – что еще нужно успешному шантажисту? От себя я был готов добавить Боре заплывший глаз и большие проблемы с прикусом.

– Уши греешь под дверью?

В этот острый момент он снова сумел сохранить лицо:

– И еще, Вадим, конфиденциальность оплачивается отдельно. С тебя и с ведьмы – половина дохода. Сам понимаешь, молчание – золото.

Мне пришлось согласиться.

– Ладно, Боря. Только сам видишь: девушка не пришла.

– И это же замечательно, – рассмеялся он и подмигнул Эльвире, – главное, счетчик тикает.

Настя пришла с большим опозданием. Под недовольный гул очереди я быстро повел ее в съемочный павильон.

– Продюсер уже домой собрался и, между прочим, с какой-то барышней, – обратился я шутя к девушке. Она лишь взмахнула в ответ ресницами. За один этот взгляд мой клиент был готов отвалить целое состояние.

В студии экстрасенс, слегка закатив глаза, простерла руки в сторону полуголой участницы.

– Дитя, тебя выбрали сами звезды, поэтому ты сейчас здесь, – загробным голосом молвила Эльвира, – назови мне время и дату своего рождения.

– Одиннадцатое июля девяносто восьмого года, приблизительно семь утра.

– Какое удачное сочетание чисел, – она сразу перешла к делу, – в жизни тебе сопутствует любовь. Мужчина готов идти за тобой на край света, и похоже, что он богат.

Настя пожала худенькими плечами.

– Нет, тебе не нужно на шоу, детка. Иди к нему и будь счастлива.

Последующий монолог девушка слушала без улыбки. Ее ягодицы и бедра покрылись мурашками.

Боря быстро уловил суть.

– Как генеральный продюсер, я поддерживаю мнение экстрасенса и желаю вам счастья в личной жизни. Пригласите следующую участницу.

Спектакль нужно было доигрывать. Я отправился в коридор за очередной претенденткой, а когда вернулся, Бори и Насти не было. Эльвира указала мне взглядом на ширму. Из-за перегородки доносилась тихая возня. Я подошел поближе.

– Ну что, могу я рассчитывать на второй тур? – шепотом проговорила Настя. – Уверена, вы еще оцените мой талант.

Послышался звук расстегивающейся молнии. Я отодвинул перегородку в сторону.

– Следующий тур будет у Пьера Вудмана[2], – заорал я на них обоих, – а теперь вон отсюда!

Настя прижала к груди свое еще не надетое платье.

– Оба!

В студии остались только мы с экстрасенсом. Неловкая ситуация странным образом нас сплотила.

– Ну, что скажет на это потомственный медиум? Звезды по-прежнему благоволят любви?

Наигранный тон Эльвиры наконец-то сменился на нормальный человеческий:

– Звезда у нас тут одна, да и то упала.

– Ага, прямо на колени.

Мы оба притихли, думая о своем. Меня ожидал непростой разговор с клиентом. В каком-то смысле я нес ответственность за случившееся. Правда, какую именно, точно сказать не мог.

– Как мы теперь объясним это Павлу? – спросил я Эльвиру перед тем, как уйти из студии.

– Расскажем ему как есть.

Такой вариант меня устраивал в меньшей степени.

– Павел нас в порошок сотрет. Давайте-ка лучше скажем, что она любит другого.

Экстрасенс неожиданно рассердилась:

– И после вы сами будете говорить, что мы, экстрасенсы, людей обманываем. Мы с вами узрели сущность, живущую в привлекательной оболочке. Я сама все расскажу Паше, а вам пора отдохнуть.

Эльвира ушла, а мне еще нужно было подготовить вещи для переезда. Оставаться здесь совсем не хотелось. Я уже было дошел до двери своего офиса, но увидел, что в Борином кабинете все еще горит свет. Сжав правую кисть в кулак, я ринулся к нему.

12. Ищу человека

Кому из нас не хотелось все бросить и куда-нибудь уехать? Выключить вечно пиликающий мобильник, не пойти на работу, забыть про чертову ипотеку. Взять билет на самолет или поезд и прихватить с собой фляжечку, чтобы голова точно не думала ни о чем. Представьте, что вы уезжаете так… навсегда, не сообщив о планах даже близким людям. С этой минуты не выходите с ними на связь: ни писем, ни сообщений, ни попыток намекнуть, что живы-здоровы. Что вы почувствовали? Грусть от расставания с домом или, может быть, сочувствие маме? Чувство вины, тоску, отчаяние – целый спектр эмоций? Кто-то скажет: «Разве может человек так поступать с любящими людьми?» Я отвечу: еще как может.

Южное Бутово. На лестничную площадку вышел мужичок в обвисших трениках и домашних тапочках – канонический обитатель блочных многоэтажек. В зубах у него сигарета, в руке – пакет с мусором. Зарисовка из жизни каменных джунглей. С тех пор главу семейства Дмитрия Геннадьевича больше никто из родственников и друзей не видел.

– В тот вечер муж, как обычно, пошел прогуляться до мусоропровода, – достаточно обыденно начала свой рассказ клиентка. – Даже слова не сказал, записки не оставил…

Она вытащила из сумочки измятое фото мужа, где он позировал в банной шапочке с надписью «С легким паром».

– Я, Дима и сын всегда ужинали втроем. Муж обычно курил перед чаем. И вот, вышел и не вернулся. Мы по соседям его искали. Даже в мусоропровод заглядывали. Думали, мало ли что случилось.

– Как давно он пропал?

– Пять лет назад.

Последнее обстоятельство меня как сыщика действительно впечатлило.

– И вы только сейчас спохватились? – с удивлением спрашиваю клиентку.

– Нет, – отвечает, – была милиция. Нас с сыном опрашивали. Несчастный этот мусоропровод вскрыли. Думали, может, он туда провалился.

– Уголовное дело так и расследуют героически, – добавил я от себя.

– Да ничего они не расследуют. Может быть, вы поможете? Это муж мой все-таки.

Она посмотрела в сторону и вздохнула.

Я деликатно предположил, что виной пропажи стал алкоголь или некрепкое психическое здоровье. Но клиентка все догадки отвергла: пиво пил, но не часто, болел только ОРВИ, последние годы работал инженером на производстве – никаких явных мотивов для внезапной пропажи. С уверенностью я мог сказать только, что жизнь Дмитрия Геннадьевича не была увлекательной.


В БРАКЕ УЖЕ БОЛЬШЕ ДВАДЦАТИ ЛЕТ – ПОНЯТНОЕ ДЕЛО, ЧТО НАЗЫВАЕТСЯ, ОГОНЬКА УЖЕ НЕ ОСТАЛОСЬ. СЕКСОМ ЗАНИМАЛИСЬ ПАРУ РАЗ ЗА ТРИ МЕСЯЦА.


Потихоньку ремонтировали дачу, выплачивали второй автокредит. Обычная семейная жизнь.

– Нужно будет поехать в вашу квартиру, провести осмотр жилища, – подытожил я.

Приехали. Ходим по комнатам, клиентка, так и не сняв куртку, попутно прибирает беспорядок.

– Все вещи его по-прежнему на своих местах. Мы ничего не трогали. Все верим, что он вернется…

Она заплакала. Решил отвлечь ее разговором.

– Смотрю, книг у вас много. Приятно видеть, – говорю, – перед собой читающего человека.

– Это все муж покупал. Я не читаю такое.

Я пробежал взглядом по корешкам: Платон, Ницше, старая добрая Блаватская, Зеланд. Тонкие миры у любимых авторов пропавшего. Уж лучше попасть в переплет с тем же Зеландом, чем по пьяной лавочке после второй бутылки.

– Неужели случился трансерфинг реальности?[3] – произнес я первое, что пришло на ум.

– Это все его внутренняя свобода. Он всегда говорил, что чувствует себя по-настоящему свободным человеком только с книгой в руках.

– Где ваш муж книги брал?

– В магазине заказывал или менялся с кем-то.

– С кем-то – это с кем?

– Обычно с людьми на форумах.

Я заглянул в компьютер пропавшего. В закладках так и остался форум, где Дмитрий Геннадьевич под ником «Поэт Бездомный» искал ответы на волнующие вопросы. Какой никнейм себе возьмешь – так разум и поплывет. Стараясь не вникать в суть обсуждений, я перешел на вкладку приватной переписки. Последнее сообщение за 2015 год: пользователь «Ун-Дина» прислала дурацкий машущий смайлик. Хозяйка робко взглянула на монитор через мое плечо, будто надеясь найти там ответ.

– Вы не против, если я от лица вашего супруга на форуме посижу? – обратился я к клиентке.

– Сидите, если поможет.

Я принялся прокручивать ветки. «Управление реальностью», «Перепрошивка», «Быть свободным от мира», «Книги». Чушь не чушь, а в нее верят взрослые, вполне себе образованные люди. Может, действительно нужно искать ответ здесь? Раздел «Книги» показался мне наиболее интересным. Не вдаваясь в терминологию, я разместил короткое сообщение: «Чем пополнить книжную полку?» Ответ пришел через пару дней. Та самая Ун-Дина писала, что «много чего еще есть в семейной библиотеке», и предложила ее пополнить несколькими изданиями. А после некоторой паузы прислала список литературы. За этим последовали намеки на то, что скоро у нее как раз день рождения, а книга, дескать, лучший подарок…

В присланном списке книг издания оказались специфические, такие не купишь в ближайшем книжном. Произвольно выбрал одно название и скопировал в поисковую строку браузера. Результат привел меня в книжный интернет-магазин, сайт которого представлял собой каталог загадочных изданий. Некоторые показались знакомыми. Я не ошибся: там была представлена почти вся домашняя библиотека пропавшего.

– Кажется, я узнал, где Дмитрий Геннадьевич пополнял свой книжный багаж, – радостно сообщил я своей клиентке.

Информацию она восприняла равнодушно:

– Сдается мне, что не там вы ищете.

– Предлагаете снова проверить мусоропровод?

Женщина промолчала и машинально вытерла щеку тряпкой, которой только что протирала те самые книжные полки.

«Книжная пыль на сапогах», – мысленно перефразировал я строчку из песни. Изучение форума порядком измотало меня. Однако связь между книгами и внезапным уходом мужчины казалась мне очевидной. Правда, я предпочел об этом помалкивать, прихлебывая принесенный хозяйкой свежесваренный кофе.

Мой человек из конторы помог направить запрос в интернет-магазин, и через три дня я уже получил ответ от администрации: «Заказы на имя Дмитрия Геннадьевича П. делались в 2013–2015 годах». Далее шли транзакции с платежными реквизитами. Среди этих скучных цифр и скрывалась подсказка: в одной графе номер расчетного счета отличался. Заказ был сделан незадолго до дня рождения пропавшего. Конечно же, это был подарок. Дина, она же Ун-Дина, она же Дина Павловна, решила порадовать тогда еще просто друга по переписке. Простая петербурженка. Зарабатывала массажами, увлекалась эзотерикой и ни разу не была замужем.