Михаил Жебрак

Пешком по Москве-2

Исключительные права на публикацию книги принадлежат ООО «Издательство АСТ». Любое использование материала данной книги без разрешения правообладателя запрещается.



© ООО «Издательство АСТ», 2021

© Жебрак М.Ю.

К Читателю

Михаил Жебрак – москвич, экскурсовод, автор и ведущий программы «Пешком» на телеканале «Культура».



Эта книга появилась благодаря знакомству с необычными людьми. Все люди при знакомстве необычны для нас, но некоторые становятся еще удивительнее по мере узнавания. Моя первая книга маршрутов «Прогулки по Москве» также своим появлением обязана этой компании, но тогда в обращении к читателям я говорил о своем восприятии города, а сейчас решил вспомнить невольных соавторов.





Несколько лет назад я познакомился с «пожирателями культуры» – москвичами, все свободное время проводящими в музеях, театрах, на выставках и концертах. Когда они пригласили меня в Мастерскую Петра Фоменко, оказалось, что мой прекрасный друг госпожа N.N., главный вдохновитель этой команды, пришла на данный спектакль пятьдесят второй раз. А ее пятнадцатилетний сын – десятый. С подобной настойчивостью они накинулись и на меня. Я провел одну экскурсию, вторую, десятую… Но утомиться от постижения нового они не могли. Исчерпав любимые места, я раскрыл карту Москву – мысленно, так как город в границах Камер-Коллежского вала пройду и с закрытыми глазами, и стал думать, чем их порадовать.





Раньше я избегал экскурсий «по району», предпочитал тематические прогулки. Эту традицию принес и на телевидение. Передача «Пешком…» на канале «Культура» привлекает зрителей в том числе и тем, что каждый раз тема там яркая. Я рассказывал о Москве Екатерины Великой, об английской общине или благотворительности братьев Третьяковых.







Даже приезжая на съемки в другой город, я старался выделить единую линию и, скажем, в Рыбинске не взял набор основных достопримечательностей города, а выбрал тему «Рыбинск хлебный» и к ней подверстал все связанное с торговлей зерном: пристани, биржи, судостроительную верфь, мельницу и пивзавод.





Но команда во главе с N.N. хотела именно прогулку из точки А в точку Б. Следовательно, я проводил нитку маршрута по самым выразительным и любопытным объектам выбранного района, а затем пытался определить, что связывает эти здания. В результате этой работы получились интересные сравнения и обобщения. Самые удачные маршруты, приготовленные для своих новых ненасытных зрителей, я превратил в главы путеводителя.

Размышляя о прогулке по Петровке и Тверской, я решил, что здесь будет уместно поговорить о «первачах»: на этих улицах строили и строились лучшие, и еще это место работы и жизни первых людей города. Вдоль улиц много первого и по рангу, и по времени: главный театр и первое место работы в Москве Федора Шаляпина, точка отсчета российских дорог и первые здания, возведенные поточным методом, первый советский памятник русскому князю напротив главного ленинского архива.

А вот в путешествии по Арбату путеводной нитью стала строительная история района. Дублером старого Арбата стал новый Калининский проспект. Его объявили эталоном новой застройки, соответственно, классический Арбат, благодаря созданию пешеходной зоны, превратили в эталон старинной улицы.

Гуляя по Никольской и Сретенке, мне интересно следить за пересечением трех тем – книжной культуры, церкви и спецслужб. Практически все здания на этом маршруте можно отнести к этой триаде: вы пройдете церковную типографию и типографию КГБ. Сретенский монастырь после революции стал общежитием для сотрудников спецслужб, а когда его вернули церкви, развил бурную издательскую деятельность.





Мне нравится следить за изменениями в городе. В Москве не найти, как в итальянском городе, плиты, положенной две тысячи лет назад: и Москвы тогда еще не было, и не строили в наших широтах из камня, да и к истории отношение иное. У нас любят переделывать и перестраивать. Бурная социальная жизнь порождает постоянную смену архитектурных стилей. Спокойную классику заменит аскетичный конструктивизм, чтобы через поиски декоративного ар-деко уступить место помпезной ордерной архитектуре, и все это за тридцать лет – с 1917 по 1947 год. Прогулки по городу превращаются в исторический ребус: мне интересно не просто определять, когда построено здание, но и угадывать, что нового внесла каждая эпоха в исторический объект. Очень занимательно следить за последними архитектурными новинками и пытаться угадать, как потомки охарактеризуют стили нашего времени.









Не все новое меня радует. Но если снос старинных зданий всегда невосполнимая потеря, то круглогодичный Новый год, заслоняющий светящимися гирляндами виды улиц в центре, думаю, рано или поздно закончится. Все это символы времени: в начале XX века открыли здание консерватории и посадили в палисаднике сирень, через пятьдесят лет перед ним соорудили террасу с каменными скамейками, бронзовой решеткой и памятником Чайковскому работы лучшего скульптора той эпохи, в начале XXI века на этой площадке ставят пластиковые цветы.

Для прогулок, описанных в этой книге, я выбрал места, которые порадуют вас красивыми зданиями, развлекут интересными рассказами, поманят музеями и заставят задуматься о судьбе Москвы.

Остров



Берсеневская набережная ▶ Болотная набережная ▶ Софийская набережная ▶ Раушская набережная ▶ Садовническая улица ▶ Космодамианская набережная







Москва-река для нашего города – поилица и кормилица. Поилица понятно – испокон веку из реки брали воду. Но почему кормилица? Потому что по Москве-реке везли с юга зерно, мясо, яйца. А еще камень для строительства церквей и крепостей, дерево для домов, железо для мостов.

В древности наш город представлял собой небольшой торг на берегу реки, на пересечении нескольких дорог. Затем на высоком Боровицком холме, омываемом Москвой и ее притоком Неглинкой, поставили деревянную крепость – первый Московский кремль. Река служила дорогой: летом – для судов, зимой – для саней. Правда, историки говорят, что место для кремля выбирали по близости к сухопутному тракту на Новгород. Мол, если бы ориентировались по реке, то крепость рубили бы на Таганском холме, там пристань удобнее, да и Яуза пошире Неглинки будет.

Город развивался на высоком левом берегу вокруг Боровицкого холма, а на правом, низком и подтопляемом, разбили огороды и заложили сады. Название Болотной площади напоминает о временах, когда за рекой в низине жилось некомфортно. В царствование Екатерины II в 1775 году был составлен «Прожектированный план Москвы», по которому следовало вырыть водоотводный канал по старицам Москвы-реки. Работы произвели в 1783–1786 годах, между основным руслом и Водоотводным каналом образовался длинный узкий остров, формой напоминающий серп. Остров называли по-разному: Балчуг (от татарского «балчык» – «глина»), Садовники, Болотный (эти названия объяснений не требуют). В наши дни примерили название Золотой. Земля напротив Кремля, действительно, золотая, а в последнее время чаще говорят просто – Остров.

С Музейным островом в Берлине понятно – там куст музеев, на Собачьем в Лондоне расположен деловой центр, на Заячьем в Петербурге высится крепость. А вот на нашем Острове, и особенно за мостами, объекты самого разного назначения: гостиницы, офисы, музеи, концертные залы.





В начале Острова с 1997 года высится памятник Петру I. Логичнее сказать «плывет», ведь фигура царя помещена на символический корабль, а под постаментом из воды бьют фонтаны, изображая волны, рассекаемые форштевнем. Но 98-метровая скульптура не может плыть по нашей неглубокой реке, да и корабль под Петром условный: на таких никогда не ходили – ни по Яузе, ни по Балтике. Работа скульптора Зураба Церетели, известного любовью к огромным памятникам, вызвала шквал критики от москвичей. Говорили о несоответствии размеров памятника исторической застройке, обижались на то, что наш Петр является переработанным вариантом Колумба, от которого отказались страны Латинской Америки, дивились латам Петра, неуместным в морском походе. Среди защитников памятника выделялся голос кинорежиссера Александра Митты, выпускника МИСИ. Митта говорил, что место для памятника выбрано удачно и на стрелке Острова нужна высотная доминанта. Действительно, за 60 лет до Зураба Церетели на этом месте Вера Мухина подумывала установить «Рабочего и колхозницу».



Здание Московского императорского яхт-клуба, Болотная наб., 1, стр. 1.



Наш маршрут проходит от западной оконечности острова до восточной. Но не обязательно подходить к Петру вплотную. Он огромный, и осматривать статую можно с Крымской набережной, с территории парка искусств «Музеон». Кстати, именно из парка «Музеон» лучше всего виден и наш следующий объект.



Корпуса бывшей кондитерской фабрики на Берсеневской набережной.



В конце XIX века основные грузовые и пассажирские перевозки шли по сухопутным дорогам. Река из транспортной артерии превратилась в место отдыха. В 1893 году на стрелке, где от Москвы-реки отходит Водоотводный канал, архитектор Карл Трейман построил здание Московского императорского яхт-клуба (Болотная наб., 1, стр. 1). Компактное кирпичное сооружение с эффектным фасадом в сторону Крымского брода состояло из четырех просторных комнат на двух этажах. Рядом поставили длинный кирпичный одноэтажный лодочный сарай. Яхт-клуб организовывал речные гонки и занимался развитием парусного спорта. В библиотеке клуба можно было найти книги и журналы по водной тематике. Кроме этого, гостей ждал бильярд, тир, карточные столы, буфет и площадка для игры в кегли на улице. Согласно уставу клуба в этом здании раз в год проводили благотворительный концерт в пользу инвалидов.

В этот день у Эйнема пекли пироги.Византийские. Пышные. Сдобные.Петербуржцы, на что уже были брюзги,А и те говорили: в Москве пироги —Чудеса в решете! Бесподобные!..

Я не ровесник поэта Дона-Аминадо, но тоже помню, как речной бриз разносил по Острову теплые конфетные запахи, ведь кондитерская фабрика работала на набережной до 2007 года. Производство перевели на окраину, и сегодня в шоколадном и карамельном цехах лофты.

Кондитер Фердинанд Эйнем приехал в Москву из Вюртемберга в 1850 году и сначала занимался пилкой сахара. Развернуться по-настоящему смог после встречи в 1857 году с соотечественником – талантливым предпринимателем Юлиусом Гейсом. Гейс занимался освещением Москвы, в его ведении были 9000 керосиновых фонарей и 500 фонарщиков. Работа, согласитесь, менее творческая, чем выпуск сладостей. Гейс и Эйнем объединились и открыли паровую шоколадную фабрику, со временем ставшую лучшей и крупнейшей в России. Корпуса кондитерской фабрики, спроектированные архитектором Александром Калмыковым, не испортили вида Москвы, они были достаточно живописны (Берсеневская наб., 4, 6, 8, 12, 14). В 1911 году архитектор Калмыков построил на набережной последнее здание комплекса – административный корпус (Берсеневская наб., 6, стр. 1).





На фабрике Эйнема была самая высокая зарплата в кондитерской промышленности. Начинали с 20 рублей в месяц и повышали каждый год на 2 рубля. Были доплаты на жилье, стирку, бани. Проработавшим 25 лет полагалась пенсия. При фабрике открыли столовую, общежитие, библиотеку, швейную мастерскую.

Москвичи оценили высокое качество продукции фабрики. Эйнем не только сам был талантливым кондитером, но и привлекал грамотных специалистов. Так, в цехе английских бисквитов работали английские мастера. Также важнейшей составляющей успеха была реклама. Пожалуй, реклама фабрики Эйнем была самой интересной в дореволюционной России. И тут уж руку приложил компаньон Гейс, недаром он увлекался художественной фотографией.  Мы не ощутим вкус шоколада «Боярский» XIX века, а вот рекламные ходы оценить можем. Прекрасные подарочные коробки, обтянутые шелком, бархатом, кожей. Для фабрики писал музыку свой композитор, и покупатель вместе с карамелью или шоколадом бесплатно получал ноты «Шоколадного вальса», «Вальса-монпансье» или «Кекс-галопа». В конфетах и шоколадках были вкладыши: детские игры, географические карты, викторины.





По сладостям фабрики Эйнем можно было изучать историю, географию, ботанику. Некоторые находки, например конфеты «Ну-ка, отними!», пережили столетия:   

Добыл я плитку шоколада,   И мне товарища не надо.   Пред всеми говорю людьми:   «Съем всю. А ну-ка, отними!»  

В коробки дорогих конфет вкладывали фирменные салфетки и щипчики для сладостей. А собравшему десять этикеток высылали наборы футуристических открыток «Москва будущего». Над Москвой даже парили аэростаты с рекламой фабрики «Эйнем». После Октябрьской революции фабрику переименовали в «Красный Октябрь», и сейчас над дореволюционными цехами видна вывеска «Красного Октября», но и она уже стала историей…



Со стороны канала к корпусам кондитерской фабрики «Эйнем» примыкала Вторая городская электростанция – ГЭС−2 (Болотная наб., 15, корп. 1). Ее построили в 1907 году для обеспечения электричеством городского транспорта и одно время называли Трамвайной. На строительство и оборудование Трамвайной станции городская казна потратила 2,1 миллиона рублей. Архитектор Василий Башкиров украсил длинный корпус машинного зала высокой башней с часами, и электростанция стала похожа на костел. После строительства рядом в 1931 году Дома правительства его отапливали теплом станции, а один из котлов ГЭС-2 перепрофилировали для обеспечения паром прачечной Дома правительства. В момент написания этой книги здание электростанции перестраивают для создания арт-пространства.



Вид Берсеневской набережной от храма Христа Спасителя, 1884 год.



Вдоль основного русла Москвы-реки за кондитерской фабрикой стоят палаты боярина Кириллова (Берсеневская наб., 20). «Берсень» по-старинному – «крыжовник», отсюда и название – Берсеневская набережная. С XII века на этом месте разводили сады с кустами крыжовника, малины, яблонями. Думный дьяк Аверкий Кириллов как раз и заведовал царскими садами. Палаты – редкий в Москве образец здания в стиле барокко. Так начали строить при Петре Первом. Для этого времени характерен ступенчатый голландский силуэт дома, с завитками-волютами и круглым окном.



Реконструкция – ГЭС−2, Болотная наб., 15, корп. 1.



Фасад здания перестроили в 1711 году при следующем владельце, дьяке Оружейной палаты Александре Курбатове. Но если обойти палаты, то можно увидеть, что по-западному сделан только фасад, по бокам палат сохранились сочные украшения XVII века в стиле русского узорочья. Считается, что изразцы на доме Кириллова – одни из первых в Москве. Хозяин палат Аверкий Кириллов мог позволить себе такие хоромы: он не только заведовал кремлевскими огородами, но и занимался торговлей, варкой соли – был гостем, то есть крупным богатым купцом. А затем получил чин думного дьяка и служил в разных приказах, так в XVII веке назывались министерства. Побывал ли царь в этих палатах на набережной – неизвестно, но мог: осматривал царские огороды за рекой и зашел на двор к думному дьяку. Ведь Алексей Михайлович первый начал ослаблять строгость московского дворцового этикета. Он нисходил до шутки с придворными, ездил к ним запросто в гости, приглашал их к себе на вечерние пирушки, поил, близко входил в их домашние дела. Писал своим придворным утешительные письма в случае семейного горя. Умение понимать положение других, принимать к сердцу их горести было одной из лучших черт в характере царя.





Аверкий Кириллов был убит стрельцами во время бунта 1682 года, в обвинении написали: «Великие взятки имал и налогу и всякую неправду чинил». Аверкия похоронили при храме рядом с домом. На своем дворе думный дьяк Кириллов поставил в 1656 году Никольскую церковь. С палатами хозяина ее когда-то соединяла крытая галерея на уровне второго этажа. Глядя на это строение, понимаешь, почему стиль впоследствии назвали русское узорочье. Церковь напоминает богато расшитую русскую рубаху. Кровли такой сложной формы, как на крыльце и крытой паперти Никольского храма, я больше нигде не встречал. А вот огненное завершение – костер килевидных кокошников вокруг барабанов – традиционный для царствования Алексея Михайловича элемент. Так как дом стоит вплотную к церкви и даже одно время соединялся с ней крытым переходом, то принято считать, что это домовый храм. Но историки напоминают, что при храме было кладбище, а это значит, храм приходской. Ведь город рос, и в XVII веке в Берсенях стояли уже не только царские сады, но и дворы чиновников, купцов, военных.





Палаты Аверкия Кириллова, Берсеневская наб., 20.



Здание электростанции прекрасно видно с Патриаршего моста, а вот палаты боярина Кириллова лучше обойти по кругу, с моста вы увидите только купола Никольского храма. Двор Кириллова примыкал к складским корпусам казенного винно-соляного двора – с Корчемной конторой и аустерией. Отсюда отпускали казенное вино в московские трактиры. Когда отменили государственную винную монополию, помещения стали сдавать для хранения товаров. На месте склада в 1931 году возвели огромный жилой дом.





Дом на набережной, Серафимовича ул., 2.



Это первое крупное сооружение советской власти во многом показательная стройка. Когда правительство во главе с Лениным в 1918 году переехало в Москву, ответственных работников расселили в Кремле, центральных гостиницах «Националь», «Метрополь», «Петергоф» и нескольких больших доходных домах. Но квартир для чиновников все равно не хватало, и приняли решение построить жилой комплекс для руководящих работников – сотрудников ЦИК и СНК, высших органов власти Советского Союза. Официальное название постройки – Первый Дом Советов. Но после выхода в 1970-е годы романа «Дом на набережной» писателя Юрия Трифонова этот комплекс иначе как Домом на набережной не называют. В доме 24 подъезда и 505 квартир. В 1931 году это был самый большой и самый высокий жилой дом в Москве, к тому же с полной городской инфраструктурой. Жильцы могли пользоваться клубом с залом на 1300 мест, кинотеатром на 1500 мест, спортивным залом. На первых этажах комплекса открыли магазины, прачечную, парикмахерскую, сберкассу, отделение связи, детский сад и ясли. В столовой жители дома бесплатно питались. А во дворах стояла снеготопка и мусоросжигающая печь. Архитектором дома выступил Борис Иофан, получивший архитектурное образование в Италии. Но не ищите на фасадах отголосков Ренессанса, здание крайне аскетично, новой эпохе соответствовал стиль конструктивизм. Иофан хотел покрыть дом штукатуркой с красной гранитной крошкой для переклички с Кремлем, но денег на дорогое покрытие не выделили, и дом оказался серым.

В основном квартиры были четырех– и трехкомнатные, самые большие расположены в выходящих на реку подъездах. Мебель проектировала также архитектурная команда Бориса Иофана.

В 1935 году в Доме на набережной числилось 2600 жильцов – 700 членов правительства и члены их семей. Их обслуживали 800 дворников, маляров, вахтеров, прачек, плотников, полотеров… 30-е годы XX века не только время возведения первых огромных зданий новой социалистической столицы, но и годы большого террора. Строительство дома для руководящих работников курировал глава ОГПУ Генрих Ягода. Здесь были оборудованы помещения для подслушивания и конспиративные квартиры чекистов. 800 жильцов Дома на набережной были репрессированы: 344 расстреляны, остальные приговорены к разным срокам заключения. Детей после ареста родителей отправляли в детские дома.



Кинотеатр «Ударник», Серафимовича ул., 2, корп. 8.



Первоначально «Ударник» задумывался как «домашний» кинотеатр для жителей комплекса. Он, точно так же, как театральный зал (нынешний Театр эстрады), первоначально служил клубом для партсобраний жильцов дома. Но в ходе проектирования приняли решение увеличить вместимость кинотеатра до 1500 человек. На цокольном этаже располагались танцевальная площадка и буфет. На эстраде в фойе первого этажа перед показами выступали певцы и музыканты. Фойе имело оригинальный куполообразный потолок с кессонами, улучшавшими акустику. Зрительный зал располагался на втором этаже. В зале устроили балкон и ложи для почетных гостей. Также в кинотеатре предусмотрели детскую комнату, в которой няни присматривали за детьми во время взрослых фильмов. В здании также устроили читальный и лекционный залы.



Самая эффектная деталь, придуманная архитектором Борисом Иофаном, – ступенчатая раздвижная крыша. Предполагалось открывать ее для проветривания помещения и вечерами в теплую погоду показывать фильмы под звездным небом. Кинотеатр начал работу в октябре 1931 года в годовщину Октябрьской революции. В «величайшем в Москве кино», как сообщала пресса, демонстрировался «новый говорящий звуковой фильм „Златые горы” режиссера Сергея Юткевича». Очевидцы рассказывали, что крышу открыли и механизмы заело. С тех пор крышу больше не раздвигали. В самом крупном кинотеатре Москвы провели в 1935 году первый в столице международный кинофестиваль. Сегодня подобные вместительные кинозалы не востребованы, и в «Ударнике» собираются сделать еще один центр современного искусства.



Софийская наб., 14.



Напротив Кремля на Софийской набережной десятилетиями стояли здания, затянутые строительной сеткой. Самый центр, с видом на Боровицкий холм, и руины? Словно двуглавый орел с кремлевской башни обернулся на север своей живительной головой – и там возникла Манежная площадь, отремонтировали фасады, построили новые гостиницы, фестивали идут без передышки, а на юг, в Замоскворечье, орел глянул головой с мертвыми глазами…



Флигель. Софийская наб., 14, стр. 3.



Только два здания среди запустения радовали прохожих – усадьба Харитоненко и Дом бесплатных квартир Бахрушиных. Сахарозаводчик Павел Харитоненко в 1893 году построил на своем участке, где до этого стояли контора и склад, особняк по проекту архитектора Василия Залесского (Софийская наб., 14). С отступом от красной линии поставили двухэтажный дом со входами-пандусами, двор с двух сторон замкнули симметричными флигелями. Интерьеры оформлял архитектор Федор Шехтель. Вестибюль, столовая, гостиная, кабинет с библиотекой на первом этаже и две гостиных второго этажа выполнены в готическом стиле, который любили заказывать московские «миллионщики». Но мода требовала разнообразия, поэтому танцевальный зал решен в классическом стиле и соседствует с рокайльной гостиной. Для интерьеров рококо французский художник Франсуа Фламенг нарисовал потолочный плафон и два наддверных картуша в манере XVIII века. Харитоненко собрал большую коллекцию живописи, особенно много в особняке на Софийской набережной висело работ Михаила Нестерова.





После революции особняк сахарозаводчика использовал Наркомат иностранных дел. Сюда однажды пригласили выступать Айседору Дункан, а она устроила скандал. Возмутилась, что рабочая власть выбросила буржуазию для того, чтобы занять ее пошлые дворцы. Скорее всего, это легенда, ведь сама Дункан заняла предоставленный ей купеческий особняк на Пречистенке с лепниной, каминами и мавританской гостиной. С 1931 года в усадьбе Харитоненко размещается посольство Великобритании.



Известные московские предприниматели и благотворители Бахрушины приобрели участок на Софийской набережной и построили на нем в 1903 году по проекту архитектора Карла Гиппиуса дом бесплатных квартир для нуждающихся вдов с детьми и учащихся девушек (Софийская наб., 26). Всего в здании было 456 небольших, в одну комнату, квартир площадью от 13,2 до 30,4 метра. Кухни не предполагалось, ведь при доме была столовая, а также начальное училище, два детских сада, аптека, амбулатории и ремесленные мастерские, где бесплатно обучали девушек. Купол на здании показывает, что при доме была церковь Николая Чудотворца.



Воспитательный дом, фото 1883 года.



Кожевенных и суконных фабрикантов Бахрушиных в Москве называли профессиональными благотворителями. Они построили больницу в Сокольниках, где лечение было бесплатным, приют для вдов актеров, сиротский приют, несколько начальных училищ и дом бесплатных квартир на Софийской набережной. В доме бесплатных квартир проживали вместе с обслуживающим персоналом 2000 человек. Дом стоил Бахрушиным 1 млн 200 тыс. рублей, впоследствии благотворители передали комплекс в управление городу. Сейчас это дореволюционное социальное жилье занял офис «Роснефти».





Софийская набережная названа по церкви Софии Премудрости Божией. Сама древняя церковь стоит в глубине участка, на набережную выходит ее колокольня. Колокольня построена архитектором Николаем Козловским в 1868 году в неорусском стиле, но получилась настолько тонкой и устремленной вверх, что издали кажется почти готической (Софийская наб., 32). При колокольне в боковом корпусе на втором этаже устроили храм Божией Матери «Взыскание погибших» на случай затопления основного храма. В старину низкий берег реки Москвы часто подтопляло, и было решено возвести еще одну церковь повыше, подальше от бушующих вод. А наводнения случались нешуточные. Так, в 1908 году вода поднялась на 10 метров. Вместе с колокольней собирались перестроить и старый храм, но не нашлось средств. Может быть, и хорошо, что сохранилась церковь XVII века? Каменная Софийская церковь возведена в 1682 году в слободе садовников Государева сада.



Софийская набережная: ЖК «Царев Сад», колокольня, Воспитательный дом.



Прогулка по Острову хороша своими видами. Если вы идете по Софийской набережной, то осмотрите с нижней точки весь Кремль от дома Пашкова до храма Василия Блаженного. Но и вдоль канала идти интересно, здесь совершенно иные виды: Москва становится меньше, патриархальнее, или, наоборот, вылезают нелепые здания 1990-х.



Храм Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках.



Государев сад сгорел в 1701 году, и его решили не возрождать. На его месте образовалась большая торговая Болотная площадь с деревянными лабазами и большим каменным Гостиным Двором. У каждого московского рынка существовала специализация. По воспоминаниям писателя Ивана Шмелева, на Болоте торговали ягодами и фруктами. В 1930– е годы Гостиный Двор разобрали и торговую площадь превратили в сквер. В 1948 году соорудили фонтан, причем, по легенде, чаша фонтана отлита из металла разбитых немецких орудий. В 1958 году поставили памятник Илье Репину работы скульптора Матвея Манизера. Репин смотрит на корпуса Третьяковской галереи за каналом, словно предчувствует, что в 1994 году прямо от его пьедестала перекинут через канал пешеходный мост. В 2001 году в сквере открыли еще один памятник – композицию Михаила Шемякина «Дети – жертвы пороков взрослых».



Памятник Илье Репину на Болотной площади. Скульптор Матвей Манизер.



Гостиница «Балчуг» стоит сразу за Большим Москворецким мостом (Балчуг ул.,1). Ее перестроил из дореволюционного здания в 1992 году архитектор Владимир Колосницын. Тогда на старинном здании появилась «горбатая» мансарда, и считается, что именно «Балчуг» породил моду на «башенки» в эпоху, когда Москвой управлял мэр Юрий Лужков. Шпиль на «Балчуге» появился для переклички с круглой угловой башней Кремля и так понравился мэру, что в дальнейшем практически все новые здания стали венчать «лужковскими башенками». Архитекторы стонали, но не могли перечить мэру и районным префектам – пирамиды, шпили и защипы стали обязательными для жилых зданий, торговых центров, школ, пожарных частей. Башенок стало так много, что в какой-то момент оказалось невозможно делать их всерьез. Их начали переворачивать, оставлять незаполненным каркас, превращать в шатры, бельведеры и ротонды.



Слева – гостиница «Балчуг Кемпински» (Балчуг ул., 1); справа – здание Центробанка (Балчуг ул., 2).



Древняя улица Балчуг кардинально перестроена, все здания на ней новые и несоразмерно большие, но зато типичные для своего времени. Архитектор Владимир Колосницин, известный возведением новоделов на месте Военторга и гостиницы «Москва», поставил в 1997 году офисное здание Центробанка (Балчуг ул., 2). А Михаил Посохин, автор комплексов «Опера хаус» и «Оружейный», возвел рядом в 2005 году огромное офисное здание общей площадью более 27 000 квадратных метров (Балчуг ул., 7). Сбоку на набережной стоит здание совсем другой архитектуры: подобные скромные, но четко очерченные кубики любят возводить в европейских городах. В 2018 году комплекс апартаментов здесь поставил немецкий архитектор, автор жилых домов в Сколково Хади Тегерани (Садовническая наб., 7). В похожем стиле, но гораздо помпезнее и намного медленнее большая группа отечественных архитекторов уже который год возводит громадный гостиничный комплекс «Царев сад» (Софийская наб., 34).



Садовническая наб., 7.



За новыми громадами не пропустите прекрасную церковь Георгия Победоносца в Ендове, спрятавшуюся в глубине квартала (Садовническая ул., 6). Необычное название «в Ендове» связано с характером местности: от прежнего русла реки остались ложбины, «ендовы». Церковь построена в 1653 году на средства местных жителей. Трехъярусная колокольня сооружена в стороне от церкви в 1806 году заботами Павла Демидова. Это малая часть благотворительных пожертвований ученого, представителя рода заводчиков Демидовых. Демидов пожертвовал 3578 душ крестьян и 120 000 рублей деньгами на учреждение в Ярославле Демидовского училища высших наук. Также он учредил Томский университет, выделил большие суммы и подарил свои научные коллекции Московскому университету.



Церковь Георгия Победоносца, Садовническая ул., 6.



Раушская набережная получила название от рвов, ровушков, которые отводили воду с топкого правого берега Москвы-реки. Здесь на месте сада Александровского коммерческого училища в 1897 году построили Раушскую электростанцию. Несмотря на близость реки и буквы ГЭС, станция работала на нефти. А аббревиатура расшифровывается как «городская электростанция». Станция по-прежнему действующая, только мощности увеличились с 3,3 МВт до 86 МВт. Кстати, все московские станции, а их 11, продолжают работать. Кроме Георгиевской на Дмитровке – в ее здании сейчас выставочный зал Новый Манеж. Почему закрылась Георгиевская электростанция? Потребитель был рядом – театры и трактиры Театральной площади. Но были проблемы с водой, подвозом топлива и расширением. Для Раушской станции хватало и места, и уж точно воды!



ГЭС № 1 им. П.Г. Смидовича, Раушская наб., 10/2.



Строительство ГЭС, достаточно крупного объекта, заняло всего полтора года. Станцию делала фирма «Сименс и Гальске». Инженеры, большинство техников и монтеров также были немцами – русская электротехническая промышленность совершала первые шаги, только строитель-подрядчик станции и будущий директор были русскими. Раушская электростанция обеспечила электричеством центр города и московские трамваи до строительства специальной Трамвайной станции. С 1931 года электростанция начала обеспечивать прилегающие районы горячей водой. Котлы электростанции сначала работали на нефти, а в 1946-м Раушская электростанция первая в стране перешла на газ.



Знаменитые стеклянные фонари дворового фасада машинного зала электростанции проектировала мастерская Ивана Жолтовского. Мы привыкли, что влюбленный в Италию Жолтовский строил только классические здания. Нет, он занимался и промышленными объектами, используя в них принципы конструктивизма.





Сейчас предприятие носит имя Петра Смидовича, который несколько лет работал на станции инженером. Смидович – русский дворянин с характерной для рубежа XIX–XX веков биографией. Он покинул Московский университет из-за участия в революционном движении и окончил Высшую электротехническую школу в Париже. Работал на различных электротехнических заводах России, активно занимаясь революционной работой. После революции занимал высшие должности в советском государстве, был членом Всероссийского центрального исполнительного комитета и Центральной контрольной комиссии. Похоронен у Кремлевской стены.

В 1924 году композитор Арсений Авраамов предложил сыграть на трубах электростанции «Варшавянку» и «Интернационал». Но те, кто слышал это исполнение органиста-новатора, говорили, что в шуме и гуле мелодии песен разобрать не удалось.



Государственный центральный музей современной истории России, Садовническая ул., 30.



Ради следующего объекта стоит покинуть живописный берег реки и нырнуть в переулки. На Острове недавно после реконструкции открыли самый, должно быть, неоцененный московский мемориальный музей. Полностью сохранившаяся квартира крупного ученого и государственного деятеля первой половины XX века стоит посещения! Купцы Варыхановы заказали в 1907 году архитектору Василию Шаубу, автору гостиницы «Петергоф» на углу Воздвиженки, перестроить трехэтажный жилой дом на Садовнической (Садовническая ул., 30). Архитектор добавил эркеры, в интерьеры внес элементы модерна: появилась новая лестница, витражи, объемные потолки, обитые тиснеными жестяными листами. В 1913 году особняк купило «Общество электрического освещения 1886 года» для конторы. После революции в этом доме поселился Глеб Кржижановский, здесь он и жил до своей смерти в 1959 году.



Г.М. Кржижановский и В.И. Ульянов (Ленин), фото 1897 года.



Глеб Кржижановский, партийная кличка Суслик, окончил технологический институт по специальности «химик-технолог». Вместе с Лениным в «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса» просвещал рабочих, они и были арестованы в одну ночь. Ленин заказал для работы длинный список книг, вписав в него «О мелких грызунах» Альфреда Брема. Друзья с воли ответили, что такой книги у них нет. Так Ленин понял, что Суслик также в тюрьме. Ссылку отбывали по соседству, в сотне верст друг от друга – для Сибири это не расстояние. Письма писали один другому дважды в неделю. Постоянно ездили в гости на 7–10 дней для совместных занятий – статистика, экономика. Ну и охота, рыбалка, борьба по утрам, Глеб учил Владимира сложным трюкам на катке. В ссылке Кржижановского сопровождали мать и сестра. Через некоторое время к Глебу приехала невеста, и они обвенчались. Как и Ленин с Крупской.

В Сибири ссыльный работал слесарем, помощником машиниста и машинистом, затем начальником депо. В 1914 году Кржижановский строит и возглавляет торфяную электростанцию «Электропередача» в нынешнем Электрогорске, параллельно ведет подрывную работу под кличками Клэр, Лань, Ганс. Для меня остается необъяснимой загадкой, как революционер после ссылки, то есть под надзором полиции, руководит забастовкой железнодорожников, подбивает к вооруженному выступлению саперов, изготавливает бомбы и при этом официально работает инженером в крупных городах, а также регулярно получает повышения по службе. Или революционеры – блестящие конспираторы, или полиция была непрофессиональной, а власть миролюбивой.





После революции Ленин привлекает Кржижановского, по его словам, человека с «загадом», к составлению плана ГОЭЛРО. ГО ЭЛРО – Государственная комиссия по электрификации России. Был составлен единый план, по которому страну разделили на семь областей в зависимости от близости топлива. Собирались построить сеть районных электростанций, связанных электропередачей, которая обеспечивала бы подъем промышленности и сельского хозяйства. Электричество становилось строительными лесами, по выражению Кржижановского, с помощью которых поднимается экономика. ГОЭЛРО не только про электричество, это единая программа развития страны. План выделял важные предприятия, которые следовало подключать в первую очередь. Он предусматривал поэтапную электрификацию железных дорог, предписывал разработку местного топлива и качественную переработку нефти. Кржижановский считал план ГОЭЛРО «вершиной жизни» и бережно сохранял обстановку кабинета, подчеркивая, что именно здесь «был написан и обсужден весь план ГОЭЛРО».





В кабинете хранится посмертная маска Ленина под номером 7, таков был статус государственного деятеля в то время. Кржижановский рассказывал, что его вызвали в Горки после смерти вождя. Приехали все высшие руководители государства. И никто не решался распорядиться… Наконец, Сталин приподнял тело умершего, сильно поцеловал и приказал: «Выносите». Кржижановский посчитал это символом. К 1930 году план ГОЭЛРО был в основном выполнен, и Сталин переформатировал правительственные органы. Переформатировал, стирая данные. Заместитель Кржижановского был расстрелян, пять руководитель ГОЭЛРО репрессированы. В Госплане его сменил Куйбышев, инженера – партиец. Кржижановского сняли с высоких должностей и отправили директором в Энергетический институт. У Кржижановского говорящий послужной список: два ордена Ленина он получил сразу после смерти Сталина, и затем еще два ордена Ленина и звание Героя труда. Ученому было уже за восемьдесят…



Церковь Николая Чудотворца, 2-й Раушский пер., 1.



Церковь Николая Чудотворца – редкий в Москве образец елизаветинского барокко (2-й Раушский пер., 1). Храм поставил в 1754 году архитектор Дмитрий Ухтомский. Четырехъярусная колокольня контрастирует с приземистым массивным четвериком основного объема церковного здания. Величественный купол украшен, как было принято, окнами-люкарнами. Здесь эти барочные элементы просто образцовые – сильно выступающие из восьмигранного купола и красиво очерченные. В центре купола помещен световой барабан с луковичной главой. У здания окна необычной формы и множество белокаменных резных деталей. Храм возведен на месте поселения казаков с реки Яик, поэтому прозывается Николой Заяицким.



Космодамианская наб., 2.



За следующим, Большим Устьинским, мостом вдоль реки стоят подряд три здания, олицетворяющие собой разные эпохи. Первый дом возле самого моста – это конструктивизм. Здесь в 1931 году архитектор Борис Ефимович построил здание для Политехнического института кожевенной промышленности (Космодамианская наб., 2). Архитектор использовал основные приемы конструктивизма – ленточное остекление, противостояние призмы и цилиндра, резкую асимметрию частей здания. Угловое положение здания Ефимович подчеркнул полуциркульным объемом – ротондой. Наверху цилиндра расположена главная аудитория института, выделенная широкой полосой остекления.



Жилой дом, Космодамианская наб., 4/22, корп. б.



За институтом в 1954 году построили жилой дом Электродного завода (Космодамианская наб., 4/22, корп. б). Архитектору Михаилу Синявскому удалось создать прекрасный образец послевоенного классицизма, недаром Синявский работал в мастерской палладианца Жолтовского. Окна объединены в группы декоративными лепными наличниками. Все детали выделены сочным терракотовым цветом. Здание венчает башня с девятиколонным портиком, на башне помещена изящная беседка со шпилем.





Дом Электродного завода украсил набережную сообразно Генплану 1935 года. Вдоль реки запланировали поставить самые представительные здания. Следующее здание на нашем маршруте также возникло по плану, причем его автор был создателем вообще первого регулярного плана застройки Москвы. Это парижский архитектор Никола Легран. Он приехал к нам в 1773 году 32-летним мастером и начал преподавать архитектуру в Московском университете и в ремесленной школе при Каменном приказе. Легран составил в 1775 году прожектированный план Москвы, новаторский, изменяющий вид многих районов. Им был прочерчен обводной канал и кольцо бульваров на месте стен Белого города. Из собственных построек Леграна сохранились две церкви и здание Кригскомиссариата (Космодамианская наб., 24).



Здание Кригскомиссариата, Космодамианская наб., 24.



Новаторство Леграна состояло в том, что до него все здания на набережных стояли к реке задом, ведь у кромки воды располагались склады, догнивали баркасы, ругались лодочники. Вот и дворец Бирона, на месте которого возведен Кригскомиссариат, был обращен к набережной задворками. А француз сказал: избушка-избушка, встань к реке передом. Понимал, что со временем набережные станут самыми красивыми частями города. Кстати, нашу набережную так и не удалось полностью застроить дворцами. Во время этой прогулки по Острову мы постоянно шли мимо бывших заводов и складских зданий.



Здание Кригскомиссариата со стороны Садовнической улицы.



Кригскомиссариат занимался снабжением войск. Здание для него построено Леграном в 1780 году возле москворецких пристаней, ведь большинство товаров в XVIII веке доставляли по реке. Тех причалов и гаваней нет и в помине. По Москве-реке давно уже плавают в основном туристические пароходики. Комиссариат состоит из трехэтажного главного корпуса по линии набережной и примыкающих к нему двухэтажных складов для военной амуниции, расположенных вокруг квадратного двора. Лучше сказать по-военному: корпуса выстроились в каре. Углы здания выполнены в виде круглых башен, увенчанных куполами.





Здание всегда принадлежало военным. Об этом напоминают пушки у входа. Сейчас в здании располагается штаб Московского военного округа. Именно сюда, к военным, отвезли после ареста в 1953 году министра внутренних дел СССР Лаврентия Берию. Почему не на Лубянку, не в Бутырскую тюрьму? Руководителя спецслужб надо было изолировать от былых соратников. В 1940 году СССР активно готовился к мировой войне и во дворе штаба МВО построили бункер-бомбоубежище. Именно в нем и содержали Берию, а после следствия здесь же и расстреляли.



Садовническая ул., 57.



Остров интересен тем, что три трассы для прогулок – вдоль реки, вдоль канала и посередине острова – подарят вам абсолютно разные виды и разную Москву. Советую обойти Кригскомиссариат по Комиссариатскому переулку и дальше идти по Садовнической улице. Эта улица когда-то была занята производствами и складами, сегодня – офисами. Примечательное здание на нашем пути – завод знаменитого Петра Смирнова (Садовническая ул., 57). Свои напитки Смирнов делал только из качественного сырья, да еще и разливал в оригинальные бутылки. Поэтому и производственные здания строил так, чтобы их было нестыдно поставить и на центральной улице города. Центральный корпус на Садовнической построен архитектором Николаем Воскресенским в 1889 году, недавно он отреставрирован. В советское время такие корпуса безбожно красили, и красота кирпичной кладки терялась. А сегодня научились чистить стены пескоструйными машинами: верхний грязевой запекшийся слой счищается, и кирпич приобретает благородную пористую фактуру.







Слева – Садовническая набережная; справа – Озерковская набережная.



Если вы идете дальше по Садовнической улице, то это XIX век. Если захотите перенестись в век XXI, то пройдите дворами к каналу или дождитесь Садовнического переулка, чтобы подойти к воде. На другом берегу, вдоль Озерковской набережной, тянутся современные жилые комплексы. Поднимитесь на Зверев мост. Я люблю стоять на нем, когда вечереет и кругом зажигаются огни. Здесь образовался совершенно не «старомосковский» кусочек старой Москвы. Дальше к Малому Краснохолмскому мосту лучше пройти по благоустроенной Озерковской набережной. Тогда вы начнете осмотр современного комплекса «Красные холмы», занимающего восточную оконечность Острова, с вида из-за моста через старую, пусть не старинную, но советскую решетку с вазами. Отсюда заметно, что планировкой и силуэтом «Красные холмы» напоминают монастырский комплекс. Вдоль берега Водоотводного канала протянулась сплошная стена многоэтажных офисов. На стене высятся башни с шатровыми завершениями. Самое высокое здание гостиницы – колокольня. Ну а в центре комплекса, где в монастыре стоит собор, поставили многоярусный Дом музыки. Можно пошутить про нижний зимний и верхний летний залы. Но здесь все три зала – теплые.



Комплекс зданий «Красный холмы».



Комплекс «Красные холмы» начали в 1998 году и закончили в 2005-м. Я часто говорю, что московские улицы своей архитектурой напоминают винегрет. Смешение стилей, пожалуй, уже можно называть московским стилем. Вот и в «Красных холмах» четко прослеживаются две тенденции. Сначала построили три корпуса вдоль канала. Они покрыты по моде 1990-х годов плиткой, говорят, московский градоначальник в тот период не признавал стеклянных зданий. На крышах обязательные башенки. Затем вкусы, мэра в первую очередь, поменялись, и 34-метровая гостиница на краю комплекса, и Дом музыки в центре построили в стиле хай-тек – здесь много стекла и блестящих металлических конструкций. Получилось как в фильме «Тот самый Мюнхгаузен»: «Сначала намечались торжества, потом аресты. Потом решили совместить». Дом музыки венчает позолоченный шеститонный десятиметровый флюгер в виде скрипичного ключа. Из-за такого навершия и круглой формы здания москвичи прозвали новый концертный зал скороваркой.

Дом музыки архитектурные критики оценили высоко и присудили проекту в 2003 году высшую профессиональную премию – «Хрустального Дедала». Архитектор Юрий Гнедовский за тридцать лет до этого награждался за новое здание Театра на Таганке. Но там кирпичный брутализм с острыми гранями – театр Любимова был горластым и едким, здесь же примиряющие стеклянные округлости и мягкий изгиб хромированных труб – рюшечки хай-тека.



Светлановский зал.



Музыкальный центр получился вполне современным, хотя спроектирован 70-летним архитектором Юрием Гнедовским. Здание прозрачное, внутри три зала – один над другим. Такая схема была использована в 1930– е годы в здании Театра Советской армии. Главный зал назван именем выдающегося дирижера Евгения Светланова. Зал почти круглый, по форме здания, поэтому некоторые зрители сидят практически за спиной у музыкантов, подобные места есть в цирке. Непривычен и дизайн зала – многочисленные деревянные выступы, обшитые самым звучащим деревом – сибирской лиственницей. В Светлановском зале был установлен самый большой на тот момент орган в России, в нем 6000 труб – от 5-сантиметровых до 10-метровых. Через несколько лет его превзошел орган кафедрального собора Калининграда.



Памятник композитору Дмитрию Шостаковичу. Скульптор Георгий Франгулян.



По верху здания проходит галерея. С одной стороны – великолепные виды на Москву, с другой – портреты композиторов ХХ века. Для Дома музыки портреты современных композиторов заказали Дмитрию Жилинскому. Это великий современный художник, по масштабу таланта сравнимый с Репиным, когда-то нарисовавшим картину «Славянские композиторы». Жилинский всегда работал в монументальной манере, его станковые картины, выполненные темперой, напоминают фрески: линии четкие, краски ясные, фигуры статичные, развернутые на зрителя, сюжет развивается вдоль полотна. Так что по стилистике этот заказ подошел Жилинскому. Тем более, что художнику было уже 80 лет, и работа в помпезном Доме музыки явилась достойной кодой на его творческом пути.







Пространство вокруг Дома музыки также решено по-современному: все поделено на разные уровни, соединенные пандусами, лестницами, лифтами. На лестнице, ведущей к главному входу, совсем недавно появился памятник композитору Дмитрию Шостаковичу. Монумент выполнил самый околомузыкальный московский скульптор Георгий Франгулян, до этого он делал памятники Хачатуряну, Окуджаве и Бродскому. Памятник необычный. Мы привыкли к фронтальным лобовым монументам, а здесь Шостакович изображен в момент сочинения музыки: голова склонена, глаза полузакрыты, рука словно дирижирует зарождающейся мелодией.

Примечательно, что Остров начинается «Красным Октябрем», а заканчивается «Красными холмами». Между этими прекрасными объектами вы найдете много интересной архитектуры и занимательных историй об островитянах. При этом Остров отличается от прилегающего Замоскворечья и Китай-города с Заяузьем. У этого района свое лицо, сильно прибрежное, и явная зависимость от времени суток – здесь множество офисов, поэтому вечером район пустеет. Погуляйте по Острову: уверен, вы заметите еще много его особенностей.

Святая дорога



Площадь Революции ▶ Красная площадь ▶ Никольская улица ▶ Лубянская площадь ▶ улица Большая Лубянка ▶ Сретенский монастырь





Из Москвы выходит много дорог – древних и новых. Самой значимой с глубокой древности и до XVIII века была Ярославка – дорога на Ярославль и дальше до Вологды и Архангельска.





По значимости с ней могло спорить только Санкт-Петербургское шоссе после утверждения новой столицы. Но и когда чиновники с литераторами катили в Петербург и обратно, именно по Ярославке шли в Москву толпы работников со средней Волги, из Белозерья, с Двины и Печоры. Ярославцы традиционно работали половыми в московских трактирах, служителями в гостиницах, а вологодских охотно брали в тюрьмы. Помните, у Высоцкого: «Был побег на рывок – // Наглый, глупый, дневной, – // Вологодского – с ног // И – вперед головой».



Часовня иконы Божией Матери Иверской.



Воскресенские ворота на фото 1884 года.



И еще Ярославка вела в Лавру, поэтому дорогу также называли святой. Вот и я назвал прогулку Святой дорогой, ведь начинается этот московский маршрут у часовни, заканчивается в монастыре, по дороге множество храмов или мест, где храмы стояли. Одной из традиций паломничества в Троице-Сергиеву лавру было посещение Иверской часовни, конечно, если отправлялись из центра города. Иверская икона Богоматери называется Вратарницей – она установлена на воротах афонского монастыря. По легенде, икона сама определила себе место: несколько раз монахи переносили ее в церковь, но она ночью возвращалась на ворота. Вот и в Москве копию Иверской иконы поместили у Воскресенских ворот в 1669 году. Икону укрывал деревянный навес, потом деревянный шатер, а в 1791 году архитектор Матвей Казаков построил для Иверской иконы каменную часовню между проездными арками Воскресенских ворот (пр. Воскресенские Ворота, 1а). Двери часовни не закрывались до глубокой ночи. «На скользкой железной паперти, ясной от скольких ног – тихие богомольцы в кучках, с громкими жестяными чайниками и котомками», – описывал Иван Шмелев в повести «Богомолье». У Марины Цветаевой: «А вон за тою дверцей, // Куда народ валит, – // Там Иверское сердце // Червонное горит».





За Воскресенскими воротами начинался наш московский «сити» – Китай-город. Покупатели, продавцы, коммерсанты, банкиры – все шли или ехали мимо Иверской. Заходили помолиться, поставить свечку. Икона стала восприниматься покровительницей торговли, по праздникам молебен с почитаемой иконой заказывали в амбары и лавки, ею освещали новые торговые начинания. Иверская часовня была приписана к Николо-Перервинскому монастырю и, говорят, кормила весь этот отдаленный монастырь. Монахи поддерживали любовь к иконе сложными обрядами «выезда» святыни: использовали старинный рыдван, большие фонари. Вечерами народ стекался встречать возвратившуюся Иверскую, ее на руках переносили из кареты в часовню.



В 1929 году снесли Иверскую часовню, а в 1931-м – сами Воскресенские ворота. Часовню и ворота в 1994 году восстановили. В афонском Иверском монастыре изготовили новый список Иверской иконы. Восстановлением часовни и ворот занимался архитектор Олег Журин. Воскресенские, или Тверские (от них начиналась Тверская улица), ворота Китайгородской крепости возвел в 1538 году архитектор Петрок Малый. В 1635 году над проездными арками прямо над машикулями, бойницами навесного боя, возвели светлицы, соединенные переходами с Кремлевским дворцом. Из этих комнат царская семья наблюдала въезды посольств и заморских гостей. В 1680 году ворота модернизировали – расширили светлицы, а над ними поставили два шатра.





Слева от Воскресенских ворот расположен комплекс старинных правительственных зданий. Здесь в XVI веке устроили первую пожарную часть Москвы: «Стоят на Земском дворе беспрестанно и без съезду семьдесят пять человек ярыжных да извозчики с лошадьми для ради грехового пожарного времени». Была здесь тюрьма – и словосочетание «попасть в долговую яму» пошло именно отсюда. Тюрьма находилась в низине на склоне речки Неглинки. Выходящее на Воскресенский проезд здание построено для Губернского правления в 1740 году по проекту Петра-Фридриха Гейдена (Никольская ул., 5). На здании редкие для Москвы барочные наличники «с ушами» и раковины. В 1806 году по центру дома возвели ратушную башню, чтобы здание было похоже на европейские правительственные учреждения. Башню разобрали после революции. Обязательно пройдите через арку во внутренний дворик. Он сейчас относится к Историческому музею и заставлен старинными пушками. Двор открыт, билеты для его осмотра не требуются, вам будет интересно его осмотреть. Двор замыкает здание Красного монетного двора, поставленное в 1697 году. На втором этаже окна украшены резными белокаменными наличниками и разноцветными изразцами – там расположены Казначейная, Пробирная и Гравировальная палаты, а внизу ни окон, ни украшений нет – гладкая стена. На первом этаже за толстыми стенами изготавливали и хранили отчеканенные монеты.



Артиллерийский двор.



Никольская ул., 5.



Казанский собор на Никольской. Фото 1882 года.



Деревянный Казанский собор построен в 1625 году князем Дмитрием Пожарским в память о погибших в битвах Смутного времени товарищах и посвящен его походной иконе Казанской богоматери. В 1630 году собор сгорел, и царь Михаил Романов приказал своим мастерам возобновить его в камне по типу малого собора в Донском монастыре – с горкой кокошников. Освятили каменный Казанский собор в 1636 году. В 1801 году собор перестроили в классическом стиле и вместо шатровой колокольни, примыкавшей к храму сбоку, поставили классическую колокольню по центральной оси храма. В 1925–1929 годах реставратор Петр Барановский по просьбе общины провел реконструкцию и реставрацию храма. Барановский под слоями штукатурки открыл остатки древнего декора и по ним восстановил храм в формах XVII века. Так как на всех сохранившихся изображениях снесенная в 1801 году колокольня выглядит по-разному, Барановский для реконструкции выбрал самый типичный для той эпохи вид шатровой колокольни. Вскоре после восстановления храма его снесли и устроили на его месте общественную уборную.



Никольская ул., 3.



Петр Барановский хранил результаты обмеров собора. Не надеясь, что храм восстановят при советской власти, он мечтал открыть на этом месте хотя бы музей с макетами уничтоженных храмов. Все материалы по Казанскому собору Барановский отдал своему ученику Олегу Журину. Журин в 1993 году построил Казанский собор заново, руководствуясь обмерами и рисунками учителя (Никольская ул., 3). Храм открыт с утра до восьми часов вечера, и я рекомендую в него зайти. Новодельный храм получился уютным, теплым, по духу совершенно аутентичным. На стенах крытой паперти фрески с изображением закладки храма в 1991 году подсказывают, что через сотни лет эти изображения встанут в один ряд с иконографией Никейского собора – наше время превратится в историю православной церкви.



Красная пл., 1.



Столь яркой, самобытной была архитектура XVII века, что в XIX веке ее возродили в утрированном виде. Интерес к прошлому и изучение старины породили стиль, подражающий постройкам XVII века (в советское время бытовал термин «псевдорусский стиль», сейчас говорят просто «русский стиль»). Северный угол Красной площади окружен зданиями, наглядно демонстрирующими развитие этого стиля. Собор Казанской иконы Богоматери, который мы уже осматривали, возведен в 1636 году. Горка кокошников под главой «вперебежку», дробление колоннами фасада – это начало стиля русское узорочье. Воскресенские ворота начаты в 1635-м, а закончены в 80-е годы XVII века. Здесь присутствуют характерные для русского узорочья шатры и наличники на окнах. Кремлевские башни увенчаны пирамидальными надстройками с кирпичными шатрами, выложенными муравлеными изразцами, также в 1680-е годы.





Красная пл., 3.



Рядом с подлинными произведениями русского узорочья – стилизации в русском стиле. Здание Исторического музея сооружено в 1883 году (Красная пл., 1). Здесь можно найти те же элементы, которые мы видели на фасадах древних церквей, на крепостных башнях. Только все много крупнее и внушительнее. Многочисленные шатры явно пришли из церковного зодчества, а вот щипцовые крыши с решетками по гребню встречались на боярских хоромах. Фасад исторического музея сочинил художник и скульптор Владимир Шервуд. В то время Шервуд был известным московским портретистом, сочетавшим, по мнению современников, блеск палитры Брюллова с оконечностью деталей на манер Зарянко. От скульптора в Историческом музее – явно нарочито пластичное чередование объемов, словно перед нами целый город, а не отдельное здание! От художника – словно расшитые кирпичными узорами фасады.

Здание Верхних торговых рядов (в наше время – ГУМ) открылось в 1893 году (Красная пл., 3). Архитектор Александр Померанцев также стилизовал фасады под постройки XVII века. Верхние торговые ряды словно хрестоматия, где по полочкам разложены гирьки, колонны с перехватцами, ширинки, сухарики – декоративные детали русской архитектуры. Окна третьего этажа украшены классическими русскими наличниками, в ризалитах второго этажа окна с висячими гирьками, все свободные места заняты углублениями – ширинками. Русский стиль не терпит пустоты, здания могут быть кирпичные, оштукатуренные, каменные, но всегда напоминают работу с деревом, резную деревянную мебель.



Никольская улица.

Фото 1886 года.