С утра небо над Парижем было затянуто тучами, весь день моросил дождь. Аншлага на трибунах стадиона «Парк де Пренс» не случилось – посмотреть на финальный матч Кубка Европы пришли лишь двадцать тысяч зрителей. И на то были две веские причины: отвратительная погода и отсутствие в финале французской сборной. Хозяева в упорном поединке за третье место уступили сборной Чехословакии, а в заключительном и важнейшем матче турнира 10 июля 1960 года встретились футбольные команды СССР и Югославии.
Тяжелое мокрое поле на «Парк де Пренс» не давало возможности быстро перемещаться, менять направление движения, комбинировать и технично обрабатывать мяч. Борьба двух команд скорее походила на отдельные бои гладиаторов. И тяжелее всех в этих скоротечных схватках приходилось вратарям.
– Опять досталось? – участливо спросил защитник Гиви Чохели и подал Льву руку.
Держась за плечо, тот поднялся с газона. И, поморщившись, пояснил:
– Нет, сам ударился. Неудачно приземлился.
– Ты давай поаккуратнее. Не подпускай их к себе…
Через несколько минут основное время матча закончилось. На табло значился счет 1:1.
– После основного времени матча счет остается ничейный: один – один. – В голосе Озерова тоже чувствовались громадное напряжение и усталость. – Ужасное поле, грязная игра в прямом и переносном смысле, потому что английский арбитр Эллис позволяет действовать на грани фола. Никто не хочет уступать в этом принципиальном противостоянии. Всем нужна только победа!
В трех метрах от бровки поля на столике поблескивал в лучах мощных прожекторов Кубок Европы – массивная серебряная амфора с барельефом юноши, останавливающего бедром мяч. Дождь не прекращался, и по сверкающим бокам Кубка то и дело пробегали тонкие струйки воды…
До окончания небольшого перерыва между основным и дополнительным временем оставалось около пяти минут. Советские игроки сидели в раздевалке на лавках – мокрые, грязные и уставшие. Опершись локтями о колени, Яшин опустил голову. Он смотрел на образовавшуюся под бутсами лужу и слушал, как Качалин распекал молодого Маслёнкина.
– Как ты мог остановиться?! Игра продолжается, а он, видите ли, остановился, – энергично всплескивая руками, говорил наставник. – Ты что, услышал свисток?
– Так мяч за боковую линию выкатился, – оправдывался футболист. – Я думал, свисток обязательно будет…
– Думает пусть судья, а твое дело – Еркович! Чтобы после матча он, кроме твоей физиономии, больше ничего не мог вспомнить! Ясно тебе?
– Да, – виновато шмыгнул тот носом.
Сделав несколько шагов, тренер подошел к Яшину:
– Лев, не давай себя бить! Покажи им на хрен, кто хозяин в штрафной!
– Понял, Гавриил Дмитриевич, сделаем, – кивнул вратарь.
Качалин остановился в центре раздевалки, оглядел всех игроков, оценивая их состояние…
Вид их не внушал оптимизма: на лицах и в расслабленных позах было лишь одно – невыносимая усталость.
Но впереди ждали два дополнительных тайма с минутным перерывом, и требовалось настроить ребят на борьбу, отыскав какие-то веские точные слова.
– Ну, что носы повесили, ребята? – нарочито бодрым голосом произнес Качалин. – Разве они играют лучше вас? Нет! Или победа в этом турнире им нужна больше, чем вам? Снова нет!..
В раздевалке стало настолько тихо, слышно было лишь дыхание обессиленных игроков.
– Да мы и сами все понимаем – чего говорить-то? – отозвался из дальнего угла авторитетный Игорь Нетто.
– Тогда добудьте нам эту победу! – воскликнул тренер. – Чтоб страна гордилась вами во все времена! Чтоб… ваши имена вписали золотыми буквами в историю футбола.
– Добудем, выиграем… – раздались голоса и слева, и справа от тренера.
– Все, пошли, ребята. Пора!.. – приказал он.
Все дружно поднялись и направились к выходу из раздевалки. Последним ее покинул Лев Яшин…
* * *
На ворота советской сборной мощной волной накатывала очередная атака югославских форвардов. После короткого перерыва на два дополнительных тайма они вышли с явным настроем одолеть нашу команду.
Получив пас от партнера, центральный нападающий нанес сильнейший удар, но Яшин в прыжке намертво взял мяч. Быстро поднявшись, он окинул взглядом подступы к штрафной, где расположились партнеры по команде, готовые начать свою атаку.
Мокрое от дождя лицо Яшина было сосредоточено. В пылу уже завершившейся борьбы к нему подбежал югослав, но, словно наткнувшись на каменную скалу, отлетел в сторону. Обычно Лева играл корректно против нападающих команд соперников, но сегодня югославы так и норовили его травмировать. К тому же и старший тренер сборной дал в раздевалке недвусмысленное указание не давать себя в обиду.
Удар, и мяч полетел к центральному кругу…
– …Яшин мощно выбивает мяч в поле после очередной неудавшейся атаки югославской сборной – в который раз сегодня наш вратарь спасает команду от, казалось бы, неминуемого гола. Да-а… югославы организуют одну мощную атаку за другой, – комментировал Николай Озеров, едва сдерживая переполнявшие эмоции. – Счет на табло по-прежнему один – один, заканчивается дополнительное время, и любой забитый мяч наверняка станет решающим в этой встрече. А на кону, подумать только – первый в истории Кубок Европы! И как же всем нам хочется, чтобы советские футболисты завоевали этот трофей для своей страны! Чтобы они стали первыми обладателями этого почетного трофея!..
Тем временем на центральной трибуне стадиона, среди небольшой группы зрителей сидел крупный солидный мужчина лет шестидесяти пяти. Не обращая внимания на дождь и неприятный ветер, он пристально наблюдал за ходом матча. Это был президент мадридского «Реала» – Сантьяго Бернабеу. Один из его помощников держал большой зонт, другой – также сидевший под зонтом – изредка включал дорогую переносную кинокамеру и снимал на нее самые острые моменты у ворот советской сборной.
– …Да, друзья, это финал, до которого слабые команды не доходят. Здесь играют сильнейшие! Напомню: югославы блистательно обыграли в полуфинале хозяев чемпионата – французов, а наши ребята уверенно победили сборную Чехословакии, – позабыв об остывшем кофе, говорил Озеров. – Но пора вернуться к игре. Метревели теряет мяч на фланге, его подбирают югославы. Костич отдает пас Ерковичу…
На поле разворачивалась очередная атака югославских футболистов – сразу все нападающие и полузащитники на высокой скорости приближались к нашим воротам. Казалось, будто они решили вложить в эту атаку все оставшиеся силы и одним разом покончить с советской сборной.
Лев занял позицию у линии вратарской. Чуть присев на полусогнутых ногах, он внимательно следил за соперниками и в любой момент был готов сместиться в сторону или совершить прыжок за летевшим мячом.
Югославы провели на поле ровно столько же, сколько и наши игроки, но усталости в их действиях не чувствовалось – атака развивалась стремительно. По центру с мячом перемещался нападающий; по левому и правому флангам разбегались его крайние коллеги. Защитники сборной СССР спешили перекрыть зоны, а центральный защитник шел на сближением с владеющим мячом.
Левый крайний югослав вскинул руку, предлагая себя для острой передачи; Яшин в ответ на это сделал два шага в его сторону. И тут же увидел, как из глубины поля вырвался югославский хавбек; набирая скорость, он смещался вправо, и никто из наших защитников не заметил его рывка.
Меж тем центральный нападающий грамотно развивал атаку, вытягивая на себя и уводя защитников влево, а заодно оголяя противоположную сторону. А в нее уже целил хавбек и ждал передачу для нанесения решающего удара…
Яшин живо представил, как спустя секунду-две ему на ход последует пас. Как наши защитники бросятся исправлять свою оплошность, но не успеют ничего предпринять – хав настигнет мяч у линии вратарской и нанесет пушечный удар в неприкрытый угол ворот. Это будет гол. Стопроцентный гол. И крах надежд миллионов болельщиков.
Разгадав замысел соперников, Лев заранее двинулся к той точке, куда через мгновение должна была последовать передача.
И сделал это вовремя. Передача действительно последовала именно в то место, куда рассчитал наш голкипер. И пушечный удар в «девятку» хавбек нанес сразу – без обработки мяча. Да только угол уже был прикрыт – Яшин в прыжке дотянулся до мяча и перевел его на угловой.
Опасность у ворот сборной СССР была ликвидирована.
* * *
Тренерский штаб испанского «Реала» продолжал внимательно следить за напряженным финалом Кубка Европы.
Наблюдая за опасным моментом у ворот советской сборной, президент «Реала» невольно приподнялся над скамьей и вылез из-под зонтика.
– Ты видел?! Нет, ты видел, как он все просчитал?! – воскликнул он. – Яшин как будто заранее знал, что будут делать нападающие югославов!
Знаменитый босс «сливочных» – как тогда называли игроков «Реала» – и в самом деле был впечатлен игрой русского голкипера. Следя за его действиями в штрафной, он буквально не мог усидеть на месте – беспрестанно вскакивал, жестикулировал и восхищенно цокал языком.
– Видел, сеньор президент, – улыбаясь, кивнул помощник.
– Ты успел это заснять?
– Конечно!
– Бесподобно! Просто бесподобно! – не мог сдержать восторга Сантьяго Бернабеу.
– Да, он играет великолепно.
– Я говорю тебе: этот парень – гений! Настоящий гений!..
На поле югославы готовились подать угловой.
Как и в предыдущем эпизоде, Яшин окинул взглядом штрафную площадь ворот, выхватывая расположение своих и чужих игроков. Войнов, Маслёнкин, Чохели, Нетто… Все заняли наиболее эффективные позиции, перекрывая зоны прострелов и блокируя нападающих югославской сборной.
– Юра, закрой дальний угол вратарской! Слава присматривай за своим! – указывал голкипер ладонью в перчатке. Похлопав по плечу стоявшего у ближней штанги Чохели, негромко подбодрил: – Спокойно, Гиви…
Разбежавшись, югославский футболист навесил на штрафную.
Проскочив между своих и чужих игроков, Яшин высоко выпрыгнул и снял мяч с головы нападающего. Опасные последствия мощной атаки сборной Югославии были полностью ликвидированы.
Теперь предстояло начать свое наступление на ворота соперников.
Глянув вправо и влево, Лев стукнул мячом о газон, сделал небольшой разбег и рукой забросил мяч находящемуся почти в центре поля капитану команды Игорю Нетто. Словно сжатая пружина, сборная Советского Союза внезапно сорвалась в хорошо организованную атаку…
– …Яшин точно в ноги выбрасывает мяч нашему капитану, – поправив наушники и плеснув в стакан минеральной воды, продолжал комментировать матч Озеров. – Нетто пасует на правый фланг Метревели. Передача Бубукину… Наши уже на половине соперников… Бубукин отдает дальше на левый фланг Месхи… Оригинальное обманное движение… Навес в штрафную… – По мере развития атаки голос Николая Николаевича усиливался и становился выше: – Борьба за верховой мяч… Миладинович… Понедельник… Виктор Понедельник бьет головой и, аккуратно перебросив мяч через вратаря, забивает! Го-ол!! – Озеров так резко вскочил с комментаторского места, что кресло опрокинулось назад. Воздев руки к небу, он издал свой фирменный протяжный клич: – Го-о-о-ол!..
* * *
Телевидение в те далекие годы делало первые робкие шаги. Телевизионные приемники – громоздкие, слабые, с минимальным набором регулировок и с маленькими черно-белыми экранами – имелись далеко не в каждой семье. Тем не менее трансляция финального матча Кубка Европы на территории Советского Союза велась, и все, кто имел такую возможность, ее смотрели. Ну а кто не имел – довольствовались радиоприемниками, которые были практически в любом доме или квартире.
В ту секунду, когда на парижском стадионе «Парк де Пренс» мяч от головы Виктора Понедельника влетел в сетку югославских ворот, а судья зафиксировал взятие ворот и указал на центр поля, из распахнутых окон московских домов донеслись дружные крики: «Го-ол! Ура-а! Го-о-ол!..»
Ликовали буквально все. Порой казалось, будто весь город в едином порыве повторил за Озеровым его победный возглас.
Народ высыпал во дворы, непрерывно сигналили машины на улицах и проспектах, случайные прохожие обнимались… Это была победа огромной страны. Ценная, нужная, добытая в честной и трудной борьбе.
Кричали от радости и Лида с Шабровым и Валентиной. Смеясь и едва не плача от радости, они прыгали в центре зала и обнимали друг друга под радостный голос Озерова, доносившийся из динамика телевизора.
– Тс-с-с. – Опомнившись, Валя поднесла палец к губам.
Затем подбежала к телевизору и убавила до минимума звук. Однако из спальни уже слышался детский плач. Молодая мама бросилась к ребенку, схватила его на руки и принялась успокаивать.
– Ну что ты?.. Тщ-щ… Все хорошо…
При этом у самой по щекам текли слезы радости.
Из открытого окна неслись восторженные крики соседей по дому:
– Го-о-ол! Победа! Ура-а!..
Пришлось прикрыть и створки окон.
– Ну что ты расплакалась? Ведь все хорошо. Все просто замечательно. Тщ-щ…
* * *
В центре вечернего Парижа в шикарном ресторане с видом на Эйфелеву башню проходил торжественный банкет, в котором чествовали победителей первого Кубка Европы – футбольную сборную СССР. На обширной веранде за многочисленными столиками расположилась французская элита: мужчины в смокингах и сверкающие бриллиантами дамы в шикарных вечерних платьях. Здесь присутствовали министры, представители Президента, члены Сената и Национального собрания, спортивные чиновники и известные в прошлом спортсмены.
Наши футболисты, одетые в одинаковые костюмы, выглядели зажатыми и напряженными. На небольшой террасе сбоку от веранды играл оркестр, радовавший публику приятной негромкой музыкой.
Закончилась торжественная речь ведущего – импозантного мужчины в безупречном темном костюме и белой бабочке-галстуке на фоне такой же ослепительно-белой сорочки. Все пригубили по глотку настоящего французского шампанского. Настало время отведать приготовленное угощенье, и два десятка вышколенных официантов бесшумно засновали по веранде, подавая разнообразные блюда и соусы…
Виктор Понедельник неподвижно сидел за столиком и глядел на только что поставленную перед ним тарелку с диковинным блюдом.
– Как это есть-то? – шепотом спросил он у соседа по столику – Валентина Бубукина.
– Наверное, вилкой, – отозвался тот.
– Так тут вилок лежит по левую сторону – не сосчитать!
– Хрен его знает. Возьми любую! – схватил Валентин бокал с шампанским и залпом опустошил. Оглянувшись на официанта, спросил: – А нельзя ли повторить?
Однако в ту же секунду он поймал на себе строгий взгляд Качалина.
Гавриил Дмитриевич, напротив, чувствовал себя невозмутимо; с ловкой уверенностью он расправлялся с поданными устрицами, но при этом успевал и присматривать за своими подопечными. Были среди них любители нарушить дисциплину и распорядок. А уж после громкой победы в европейском чемпионате вообще нужен был глаз да глаз…
– А вообще-то не надо шампанского, – вынужденно передумал Бубукин. – Я лучше минералочки…
Вздохнув, он подхватил зеленоватую бутылку с красочной этикеткой, на которой был изображен Версаль с его прекрасными садами и парками.
Сидящий за соседним столиком Нетто обернулся и кивнул на пустовавший стул:
– Мужики, а куда Лева-то запропал?..
– Да тихо ты! – шикнул Бубукин. – Сейчас придет.
Услышав негромкий вопрос капитана команды и ответ Валентина, старший тренер Качалин тоже обеспокоенно закрутил головой, но не увидел Яшина в зале…
* * *
Яшин, одетый, как и все наши футболисты, в костюм для торжественного приема, бежал по кривой парижской улочке. Беспрестанно озираясь по сторонам, он что-то искал. Навстречу изредка попадались редкие прохожие, однако, не зная французского, обращаться к ним за помощью он не рисковал.
За время проведения Кубка Лев лишь раз сумел выбраться в город, да и то на полтора часа. Главной целью поспешной прогулки по незнакомому Парижу стал поиск отделения международной телефонной связи, а затем одного магазина. Отыскать он его сумел, но теперь, снова торопясь и посматривая на часы, никак не мог вспомнить улочку, на которой тот находился. Все парижские улицы, за исключением центральных – широких и оживленных, – были для него на одно лицо.
Пропустив на перекрестке легковую машину, он пересек перпендикулярный проулок и радостно улыбнулся, наконец-то обнаружив то, что разыскивал.
«La boutique «Manteau de fourrure» – значилось на красивой вывеске углового дома, что в переводе означало: «Магазин «Шубы из натурального меха».
К нему-то Лев и повернул.
Парадная дверь в магазин оказалась запертой – время все-таки было позднее. С внутренней стороны верхней стеклянной половины двери висела табличка с надписью «FERMÉ».
«Черт… закрыто», – понял Яшин и робко постучал по стеклу.
Никто не появился, и он повторил стук – уже настойчивее и громче.
Спустя минуту внутри зажегся свет, и к двери подошла пожилая француженка – хозяйка магазина.
– Нет-нет, мсье, мы уже закрыты, – отчаянно жестикулируя, объяснила она по-французски.
– Да я на минутку только, – снова постучал он, заставив женщину вернуться.
– О, мой бог! – с недовольным видом отомкнула она замок и попятилась внутрь магазина. – Что вам угодно?
– Бонжур, мадам! Помните меня?
– Нет, – испуганно замотала она головой.
– Я выбирал у вас шубу для своей мадам, – продолжал Яшин изъясняться по-русски.
При этом он показал на пустой манекен, на котором пару дней назад висел выбранный им товар.
Хозяйка действительно узнала его; испуг на лице сменился вежливой улыбкой.
– Да, я припоминаю вас, месье, – сказала она, – но, к сожалению, ту шубу уже купили. Увы, ее нет…
Лева совершено не владел французским и не уловил смысла сказанной фразы. Сначала он подошел и осмотрел пустой манекен, затем приблизился к прилавку, вынул из кармана деньги.
– Не, я не понимаю. Вы мне просто, мадам, силь ву пле, принесите мою шубу.
Готовность покупателя тотчас расплатиться наличными заставила женщину смягчить жесткую позицию: взяв деньги, она пересчитала их, кивнула и удалилась в смежное помещение.
Вернулась она через минуту, неся в руке другую шубу.
– Вы можете купить эту, – сказала она, развернувшись к горевшей люстре и показывая, как искрится и переливается мех. – Она нисколько не хуже той, что уже купили. Она даже лучше. Но и обойдется вам дороже на пятьдесят франков. Зато ваша мадам определенно будет довольна!
Видя, что покупатель опять ее не понимает, владелица меховой лавки подошла к прилавку с кассой, выдернула из стопки квадратик писчей бумаги, вооружилась авторучкой. Написав на листке цифры, показала.
– Что? Еще пятьдесят франков?! – обомлел Яшин. – Откуда же у меня такие деньги? Я футболист, понимаете? Футбол! Ноу мани!
Из всего сказанного хозяйка магазина поняла лишь слово «футбол» и «ноу мани», однако уступать не собиралась.
– Месье, футбол – это хорошо. Это признак вашей успешности, – уверенно сказала она. – Я знаю, что футболисты зарабатывают очень достойные деньги. Вам нужно добавить всего пятьдесят франков. Будьте так добры – поищите недостающие деньги, и мы совершим с вами сделку…
Из магазина расстроенный Яшин вышел без покупки. Остановившись у витрины, он хотел покурить, а заодно обдумать, как быть с покупкой шубы. Но тут же нос к носу столкнулся с запыхавшимся Бубукиным.
– Тебя где носит, Лева?! – выпалил тот. – Ты же говорил, что отлучишься всего на полчаса!
– Да ну… в магазин вот ходил… – отмахнулся вратарь, передумав прикуривать сигарету.
Валентин настойчиво увлек его за собой.
– Пойдем, там тебя все ищут!
– Кто «все»?
– Все наши! И Качалин волнуется, узнав, что ты куда запропал!
– Да куда я запропал!.. Шубу вот хотел Валентине купить, – кивнув на магазин, признался вратарь.
– Ну и что, купил?
– Нет, как видишь…
– Почему? Не подошла?
Лев вздохнул:
– Пятидесяти франков не хватило.
– Фу ты… Брось расстраиваться! Потом с ребятами скинемся – будет тебе шуба! Пошли!..
* * *
Вернувшись в ресторан, Яшин намеревался незаметно присоединиться к своим товарищам, да не вышло – приглашенные французские гости заметили его рослую фигуру и тотчас окружили со всех сторон. Каждый норовил пожать руку, лопотал по-французски поздравления и восхищался его игрой в финальной стадии Кубка. Пришлось взошедшей футбольной звезде мило улыбаться, кивать и раздавать автографы.
Тем временем Валентин Бубукин обходил игроков сборной и что-то негромко с ними обсуждал. Каждый после разговора с ним начинал копаться в карманах новенького костюма…
Лев этих «интриг» не замечал, так как находился в центре шумной восторженной толпы. Кто-то из почитателей в праздничной суматохе подсунул ему закрытую папку с тисненным гербом и золотой перьевой «Паркер». Он машинально поставил автограф на обложке справа от герба и вознамерился вернуть дорогие вещицы хозяину.
Однако тот почему-то не спешил забирать их обратно.
Опустив взгляд, Яшин получше пригляделся к странному человеку. Перед ним стоял пожилой импозантный мужчина в классическом смокинге.
– Сантьяго Бернабеу, – почтительно улыбнувшись, представился тот.
И снова отказался принять папку с «Паркером».
– Прекрасная игра, сеньор Яшин, – сказал он по-испански.
Тот мотнул головой:
– Простите, не понимаю!
– Уно моменто!
Бернабеу махнул рукой, и молодая симпатичная испанка, весело щебечущая с молодыми футболистами, моментально оказалась возле него.
– Переведите сеньору Яшину, что я являюсь президентом королевского клуба «Реал» из Мадрида.
Девушка с заметным испанским акцентом перевела сказанное, немного добавив от себя:
– Перед вами президент мадридского «Реала» сеньор Сантьяго Бернабеу. Он желает сделать вам выгодное предложение.
Яшин удивленно протянул:
– Президе-е-ент!.. Во как!
«Реал» был очень уважаемой командой, пять раз подряд – с 1956 по 1960 год побеждавший в Лиге чемпионов УЕФА. Все присутствующие в парижском кафе о «Реале» знали, потому с интересом слушали диалог его президента с советским вратарем.
– Я еще раз хочу выразить восхищение вашей игрой и… приглашаю вас в мою команду! – громко и отчетливо проговорил по-испански Бернабеу. – Это контракт, – ткнул он пальцем в папку. – Вы можете прямо сейчас прописать любую сумму в специально оставленной пустой графе. Любую – какую только пожелаете!
Лев даже смутно не догадывался, о чем говорит этот представительный мужчина, сумевший создать один из сильнейших футбольных клубов в мире.
Переводчица помогла:
– Сеньор Бернабеу выражает восхищение вашей игрой в воротах. Он был бы счастлив видеть вас в составе мадридского «Реала».
В подтверждение сказанного президент королевского клуба раскрыл папку и продемонстрировал несколько скрепленных стандартных листов с текстом на испанском и английском, а также пустой графой внизу.
– Это контракт, – пояснила девушка. – Вы можете написать в нем любую сумму – какую пожелаете.
Яшин усмехнулся:
– Неужели любую?
– Сеньор Яшин интересуется, не шутка ли это? – обратилась переводчица к Сантьяго.
– Какие шутки?! – всплеснул тот руками. – Это действительно так!
– Сеньор Бернабеу заверяет, что это не шутка – он готов платить любые деньги.
Во время этого разговора смех, шутки и музыка вокруг понемногу затихали. В конце концов, когда диалог президента и голкипера коснулся суммы контракта, в ресторане стало тихо. Все смотрели на Яшина, ожидая его ответа. Лишь приглашенная французская элита, зная, насколько богат президент «Реала», потрясенно перешептывалась.
– Лева, не стесняйся! А лучше возьми и напиши такую сумму, от которой у него волосы дыбом встанут! – как всегда не вовремя пошутил Бубукин.
Кто-то из футболистов прыснул смешком, но тут же замолчал, наткнувшись на строгий взгляд старшего тренера сборной Качалина.
Когда сеньору Бернабеу перевели прозвучавшую шутку, он улыбнулся, а затем повернулся к застывшей публике и серьезно сказал:
– Я действительно готов заплатить за него любые деньги, пускай для этого мне потребуется продать все свои фамильные бриллианты и даже залезть в долги. Но и такая сумма будет недостаточной, так как на самом деле господин Яшин не имеет цены, как и картины величайших живописцев, находящиеся в нашем национальном музее «Прадо».
Гавриил Дмитриевич не порывался остановить разговор, вмешаться в него или каким-то иным способом повлиять на итог спонтанных переговоров. Он был абсолютно уверен в том, что его подопечный сам подберет нужные слова для достойного ответа президенту именитого «Реала».
Так и произошло.
Склонившись к переводчице, Лев довольно громко произнес:
– Скажите, что я очень благодарен за его предложение. Но нам уже пообещали заплатить премиальные.
– Сеньор Яшин благодарит за предложение, – затараторила девушка по-испански, – но не может его принять.
Услышав Левин ответ, товарищи не могли сдержаться от смеха. Даже Гавриил Дмитриевич стер с лица серьезное выражение и расплылся в широкой улыбке.
Яшин вернул Бернабеу неподписанный контракт с золотым «Паркером».
Тот удивленно пробормотал:
– Но объясните, почему вы отказываетесь?!
– «Реал» – это, конечно, здорово, – улыбнулся вратарь советской сборной. – Но я как-то привык играть за «Динамо».
При этом он хлопнул своей большой ладонью по лацкану своего пиджака, на котором поблескивал значок с динамовской символикой.
– Для синьора Яшина существует только одна команда, – перевела ответ испанская девушка. – Эта команда «Динамо», и она навсегда в его сердце!
Только теперь Бернабеу понял, что переубедить Яшина не удастся.
Не растерявшись, он подхватил с подноса проходящего мимо официанта бокал шампанского.
– Достойный ответ! – кивнул он. И воскликнул: – За победителей Кубка Европы и за вратаря моей мечты – Льва Яшина! Салют!
Голос переводчицы потонул в шуме аплодисментов и вновь грянувшей музыке. Все дружно чокались бокалами и пили за чемпионов.
Яшин облегченно выдохнул и случайно поймал одобрительный взгляд Гавриила Качалина. «Молодец. Отлично ответил», – прочитал Лев в глазах наставника.
Неожиданно рядом с голкипером нарисовался Бубукин.
– Лева! – настойчиво зашептал тот под ухом и потащил в сторону.
– Ну чего тебе? – подчинился тот. – Меня опять, что ли, ищут?
– Нет, уже нашли. Держи, миллионер, – сунул Валька ему в карман несколько свернутых пополам купюр.
– Что это?!
– Франки. Здесь ровно пятьдесят.
– Ты с ума сошел! Зачем?..
– Твоей супруге на шубу. Мы все так решили.
– Ну зачем?! – попытался возмутиться Лев.
– Бери-бери! Это от нас подарок.
Приняв недостающие для покупки франки, Яшин растроганно обнял товарища.
– Вот черти…
* * *
На следующий день футболистов нашей сборной встречали на Родине. Еще за час до приземления самолета в аэропорт начали прибывать репортеры, журналисты, фотографы, чиновники из различных министерств и комитетов, а также сотни простых болельщиков, пожелавших поприветствовать и поблагодарить тех, кто добыл для страны Кубок Европы.
К остановившемуся самолету лихо подрулил трап с красной ковровой дорожкой, дверца открылась. Через секунду в темнеющем проеме показался Лев Яшин, бережно держащий в руках ценный трофей – Кубок Европы.
Грянул оркестр. Огромная толпа встречающих безо всякой команды принялась скандировать:
– Мо-лод-цы! Мо-лод-цы! Мо-лод-цы!..
Валентина тоже была здесь. Она стояла у ограждения рядом с женами других футболистов, крепко держала за руку четырехлетнюю дочь и взволнованно искала взглядом сошедшего по трапу Леву. Оказавшись на родной земле, он попал в плотное кольцо официальных лиц, черные лимузины которых в большом количестве стояли чуть поодаль от перрона.
На некоторое время супруг пропал из поля зрения Валентны; подхватив дочку на руки, она постаралась протиснуться сквозь толпу и подойти ближе.
Наконец она увидела Льва и помахала ему. Затем, подняв повыше Иришку, показала:
– Смотри, вон твой папа! Видишь?..
Вырвавшись из кольца поклонников, Лев хотел направиться туда, где должна была ждать Валентина, но не успел.
Выкрикивая дружным хором: «Я-шин! Я-шин! Я-шин!..» – болельщики прорвались за ограждения и с громким «Ура!» хлынули к своему кумиру. Голкипер был обескуражен столь теплой встречей и практически не сопротивлялся, когда множество рук подхватили его, подняли над перроном и понесли к выходу мимо растерявшейся Валентины.
Увидев супругу с дочерью, Лев попытался ускользнуть от поклонников, но те не хотели его отпускать и несли на руках до самой машины…
* * *
Дома Яшина ждал праздничный обед – Валя расстаралась и приготовила к приезду его самые любимые блюда. Но сначала он решил порадовать родных привезенными подарками…
В центре зала на столе покоился раскрытый чемодан, на диване и креслах лежали сувениры, пакетики, свертки, блок французских сигарет «Gauloises». Маленькая Иришка сидела рядом с диваном. Вокруг нее были рассыпаны шоколадные конфеты в блестящих обертках, а сама заинтересованно разбиралась с большой коробкой, в которой лежала новенькая кукла в цветастом платье.
Ну а Яшин демонстрировал жене купленную в Париже шубу:
– А?! Видала?! Смотри, как переливается! Настоящая!
Валя с восхищением смотрела на мех:
– Лев, ну зачем?.. Это же, наверное, кучу денег стоит!
– Да ерунда – ребята помогли, скинулись.
– Неужели ты купил ее в самом Париже?
– Конечно! В самом центре – недалеко от Эйфелевой башни. Я эту мадам в магазине полчаса уламывал. Уперлась и ни в какую: давай ей еще пятьдесят франков и все тут!
– Ты же по-французски не компред па! – весело заметила супруга.
– А они меня и так понимают, – накинул он ей на плечи обнову. – Честное слово! У нас все ребята, если чего купить надо, – меня просят!..
Надев как следует шубу, Валентина подошла к большому зеркалу, повертелась туда-сюда и решила одернуть левый рукав, который почему-то казался короче правого. И тут от легкого движения шов вдруг затрещал.
– Ой, что это?.. – испугалась она.
Быстро скинув с себя шубу, молодая женщина сунула руку внутрь рукава и обомлела – пальцы вылезли наружу сквозь дырки, скрытые под пушистым мехом.
Она принялась осматривать покупку.
– Это же из кусочков… Там даже подкладки никакой нет… Как же так?.. – чуть не плача приговаривала Валя.
– Точно. Драную подсунули… – подключился к осмотру Лев. Улыбнувшись и обняв супругу, пообещал: – Ладно, не расстраивайся – другую купим.
– Ну вот еще! И эта хорошая. А подкладку я сама подошью – делов-то! – моментально стерла она с лица расстроенное выражение и улыбнулась в ответ. Обняв мужа, шутливо спросила: – Лев, а француженки правда такие стройные и красивые, как в кино?
– Всякие, – пожал он плечами.
– Что значит, всякие? Ты что там, со всякими?..
Ответить на провокационный вопрос не дала маленькая дочь. Вся перепачканная шоколадом, она подошла к отцу, потеребила его за руку и пропищала:
– Пап, а есе есть соколадки?..
Глава девятая
СССР, Москва – Чили, Арика
1962 год
Прогулявшись по вечерней Москве, друзья нечаянно набрели на тот скверик, где когда-то пили пиво и разговаривали «по душам» о переходе Яшина из футбола в хоккей.
– Выпьем по кружечке? – предложил Володька.
Лев кивнул:
– Давай…
Четверо мужчин, стоявших в очереди, узнали Яшина.
– Проходи вперед, Лев Иванович, – дружно загудели они. – Бери-бери без очереди, мы подождем…
Друзья купили по кружке холодного пива и присели на ту же самую лавочку. Все было как тогда – в далеком пятьдесят третьем. Разница заключалась лишь в том, что сегодня Яшин отговаривал Шаброва навсегда уходить из футбола.
– Но ты же постоянно играешь в «основе», – сдув пенную шапку, сказал Лев. – Ты и Боря Татушин из «Спартака» – лучшие правые нападающие в нашей стране. Почему же ты принял такое решение?
– Понимаешь, Лев… я хотел дальше расти, играть, как и ты, за сборную. А ничего не получается. Застрял на одном уровне.
– Но ты же играл в составе сборной!
– Играл… Всего два матча.
– Зато каких! И забил, кстати, два мяча. А матч «Динамо» против сборной сильнейших французских клубов «Реймс» и «Рэсинг»! Ты забыл про него?! Это же была лучшая игра нашей команды, и сделал ее ты, полностью переиграв французских защитников и забив единственный победный гол. Ведь тогда вся французская пресса признала, что «Динамо» произвело на Францию более сильное впечатление, чем наша сборная!
Вспомнив тот матч, Шабров улыбнулся. Но тут же отмахнулся:
– Брось, Лев. Я понял, что достиг своего потолка. Мне уже стукнул тридцатник, а это для нападающего – преклонный возраст.
– Все равно не понимаю, – вздохнул Яшин. – Как можно добровольно покинуть такую команду – сбалансированную, волевую, мастеровитую?! У нас же не команда, а… ансамбль! Три года подряд становились чемпионами. Любое призовое место в чемпионате, кроме первого, у нас не считается достижением.
– Согласен. И все это ценю, – кивнул Володька. Немного помолчав, признался: – Думаю, пару лет я бы еще поиграл бы, если бы…
– Что «если бы»?
– Если бы не они, – похлопал товарищ по своим коленкам.
– Болят?
– Еще как…
Яшин знал о том, что в последние годы из-за частых травм друг страдает артритом – воспалением коленных суставов. Иногда он обращался к врачам, лечился, пропуская календарные матчи.
– Неужели стало хуже? – участливо спросил он.
– Да в основном терпимо. Но в периоды обострения еле-еле поднимаюсь по ступенькам лестницы. В общем, как бы тебе объяснить… Я с этими постоянными болями перестал получать от игры удовольствие. Выхожу на поле через силу…
Да, это была серьезная причина. Лев и сам постоянно мучился с желудком и знал, что такое играть с болью. Играть, когда организм противится и требует покоя.
– Ты с руководством говорил о своем решении?
– Говорил.
– Что-нибудь предложили?
– Да. Предлагают остаться тренером юношеской команды в «Динамо».
– Согласишься?
– Конечно. Не хотелось бы насовсем покидать такой коллектив…
* * *
Весна 1962 года выдалась солнечной и теплой. В Москве снег растаял в конце марта, оставшиеся лужи быстро подсохли. На клумбах появились первые цветы. Недавно проснувшийся город постепенно наполнялся звуками. По улицам медленно ползли поливальные машины, люди спешили на общественный транспорт, чтобы вовремя добраться до работы.