— Лететь три часа, — объявил Алексей. — Даже чуть больше. Кто к окошку?

— Я, — тут же вызвалась Настя, и Анна молча пропустила девушку.

— Не люблю самолеты, — призналась Леонидова-младшая и, вытащив рекламный буклет из кармашка впереди стоящего кресла, принялась обмахиваться, как веером.

— Не переживай, сейчас кондиционер включат, — сказала Анна, усаживаясь рядом. — А почему ты с отцом не захотела место взять?

— Я и так его каждый день вижу, — фыркнула Настя, поглядывая в окно. — Вон он, уже к какой-то бабе клеится.

Анна выглянула в проход. Действительно, Евгений помогал молодой турчанке укладывать багаж, при этом что-то рассказывая с улыбкой.

— Твой папа знает турецкий? — удивилась Иванушкина.

— Нет, английский. Я читала, что многие турки могут говорить на английском.

Наконец кондиционер был включен, из динамиков зазвучал голос капитана, после чего стюардессы показали, как надевать кислородные маски, и самолет пришел в движение. Настя сунула в уши наушники и, прикрыв веки, откинулась на спинку.

— Извини, что так с отцом вышло, — сказал Алексей вполголоса. — Недоглядел.

— Чего уж там, — ответила Анна. — Конечно, для меня это был шок. Но я все равно его люблю. Как он, кстати?

— Да вроде нормально. На море много времени проводит, читает. И очень переживает из-за вашего разлада.

— Ничего, помиримся, — вздохнула Иванушкина. Ее взгляд скользнул по мигающему значку «курение запрещено», и она усмехнулась: — Представляешь, сейчас вспомнила один момент из прошлого. В тот день мать выгоняла отца из дома, они уже развелись к тому времени. На полу открытый чемодан, папа собирает вещи. Во рту сигарета. Он часто курил прямо в квартире, что дико бесило мать. Так вот, он мне протягивает сигарету со словами: «Подержи, принцесса». Я беру сигарету и укладываюсь в чемодан — я же маленькая, спокойно помещаюсь! Заходит мать и видит картину — я в чемодане с дымящейся сигаретой. Мать кричит отцу: «Выметайся к своим шлюхам!» А я маленькая, не в теме еще, кто это такие, и говорю папе: «Пап, и меня к шлюхам забери».

Алексей невольно улыбнулся, представив себе эту картину.

— Все светлые моменты детства были связаны только с отцом, — сказала Анна. — Как только пытаюсь маму представить, ничего не выходит. Какое-то мутное пятно.

— Не переживай, — сказал Алексей.

— А я не переживаю. Просто вспомнила. Ладно, сменим тему. Ты Серкана предупредил, что посадка прошла?

Телохранитель кивнул.

— Смотрю, волнуешься за него, — не могла не отметить Анна.

— Ну, как сказать, — протянул Алексей, на мгновение смутившись. — Мы ведь не просто начальник-подчиненный. Я же тебе рассказывал, что мы с ним в одном детском доме воспитывались. И, знаешь… Это сейчас он крепкий парень, за себя постоять может. А тогда это был щуплый ботаник, к тому же в очках. И он искренне себя считал потомком династии Османов. За это его жестоко гоняли, но ни разу Серкан не давал слабину. Дрался до последнего, вплоть до потери сознания. Я помню случай на дискотеке. Он танцевал с одной девушкой, как потом выяснилось, у нее был ухажер — хулиган и задира. Он довольно сильно избил Серкана и даже помочился на него. А все стояли и ржали, как идиоты.

— И ты? — тихо спросила Анна. — Ты тоже стоял и ржал над ним?

— Не буду врать, стоял, — ответил Алексей, слегка покраснев. — Я держал нейтралитет. Ни во что не вмешиваться — вот какой у меня был девиз. Мы стали друзьями с Серканом позже.

— Ладно, я же без претензий…

— Я понимаю. Так вот, после этого случая Серкан вроде затих, и никто на него не обращал внимания. А спустя несколько дней того хулигана нашли в туалете без сознания. Рядом валялся черенок от лопаты. Кто-то врезал ему так, что тот рухнул как подкошенный. Парня даже в больницу увезли с сотрясением. Недругов у него было предостаточно, и мало кто думал, что Серкан на такое способен. Но я-то знал, что к чему. Уже потом Серкан сам мне признался, что это его рук дело. И, странное дело, с тех пор тот парень даже не смотрел в сторону Серкана…

— Он умеет добиваться своей цели, — не стала спорить Анна. — Далеко пойдет.

— Меня всегда поражало, с какой искренностью он верил, что является султаном, — после небольшой паузы сказал Алексей. — Так, как верит он, может либо псих, либо человек, который уверен в своей правоте. Я считаю, что к правде ближе второй вариант.

Расстегнув ремень, он поднялся с кресла.

— Отойду ненадолго, — словно извиняясь, сказал он, и Анна понятливо кивнула. Как только Алексей ушел, к ней повернулась Настя:

— Ань! А можно нескромный вопрос?

Иванушкина усмехнулась — ее всегда забавляло подобное обращение. Если ты уже спрашиваешь об этом, чего тянуть-то? Она еще никогда не слышала, чтобы кто-то с достоинством ответил: «Нет, не можно. Свои нескромные вопросы оставьте при себе…»

— Говори, — великодушно разрешила она.

— А ты с султаном давно вместе?

Анна опешила.

— Да мы… — она запнулась, даже не зная, что ответить. — С чего ты взяла вообще, что мы вместе?

— Я имею в виду — работаете вы давно?

— А-а… Ну, месяца три-четыре…

— По-моему, я влюбилась, — произнесла Леонидова-младшая и мечтательно улыбнулась. — Он такой клевый. Юморной, и внешне… Знаешь кого-нибудь, с кем он спит?

— Нет, не в курсе, — сухо отозвалась Анна. — Мы строго по работе общаемся.

— А как ты думаешь, если я сама к нему подкачу? — не унималась Настя, и губы Иванушкиной тронула задумчивая улыбка.

— Ну, попробуй.

Настя задумалась, потом неуверенно проговорила:

— Думаю, у нас может получиться. Одна общая черта у нас точно есть.

— Общая черта? — удивилась Анна. — Какая же?

— Деньги, — убежденно сказала девушка. — Он из богатой семьи, я тоже. Что ты улыбаешься? Думаешь, это не имеет значения? Еще как имеет! Это только в сказках про Золушку… А в реальности мезальянсы никто не любит. Если ты нищебродка, на принца можешь не рассчитывать. Бабушка всегда говорит: «Деньги идут к деньгам».

— Ага. Интересно, как же Меган Маркл вышла за принца Гарри?

— Вышла, — согласилась Настя. — Только вспомни, чем это для них закончилось?

Анна промолчала. Выглянув в коридор, она увидела Леонидова. Оживленно жестикулируя, он что-то со смехом объяснял молодой турчанке.

* * *

После посадки все пассажиры загрузились в старенький автобус, который не спеша покатил к зданию аэропорта.

— Смотри, Леонидов всерьез увлекся этой девчонкой, — с удивлением сказал Алексей, тронув за локоть Анну. Она оглянулась. Девушка, с которой летел чиновник, находилась в компании трех таких же молодых стройных женщин, но Леонидов буквально прилип к своей попутчице.

— Ань, — снова позвал телохранитель. Понизив голос, он спросил: — С этим Леонидовым… Вы ведь не ограничитесь дворцом? Это не мое дело, но я так понял, что фиктивная продажа — это только разогрев? Иначе Лев возьмется за старое.

— Надеюсь, не возьмется, — ответила Анна. — Главное, чтобы отец понял, что смерть — не самое страшное на этом свете.

Спустя час такси остановилось у главных ворот Бейлербея.

— Этот дворец был построен в середине восемнадцатого века, — сказала Анна, вылезая из машины. — В переводе Бейлербей звучит так: «Бек всех беков», то есть — Царь царей.

— Царь царей? — протянула Настя, с подозрением глядя на громадный мост, под которым расположилась резиденция султана. — Что ж, они под мостом жили, как бездомные?

Анна засмеялась:

— Мост был построен через сто лет после того, как был возведен Бейлербей. Гости сюда захаживали весьма представительные. Тут были и принц Уэльский, австрийский император Франц Иосиф, и даже Николай II.

— Смотрю, ты действительно в теме, — заметил Евгений, шагая за девушкой.

— Вам должен очень понравиться фонтан в мраморном бассейне, — сказала Иванушкина, не обратив внимания на комплимент чиновника. — Кроме эстетической цели этот фонтан имеет практическое значение — он хорошо охлаждает комнаты дворца…

У ворот резиденции уже стоял слуга в национальном костюме. Улыбаясь, он жестами пригласил гостей следовать за ним.

— Красотища какая, — восхищенно выдохнула Настя, вертя по сторонам головой.

Поднявшись по ступенькам, процессия оказалась в огромном зале из белого мрамора с высокими окнами. С потолка, сверкая золотом, спускались массивные люстры.

— Добрый день! — раздался знакомый голос, и перед компанией возник Серкан. Как и слуга, он был облачен в традиционный турецкий костюм, голову украшала феска.

— Приве-е-ет, — губы Насти растянулись в улыбке. Серкан степенно поклонился:

— Дамы. Рад, что вы наконец прибыли.

Он что-то коротко бросил по-турецки слуге, и тот быстро ретировался.

— Вы устали, наверное? — поинтересовался Серкан. — Предлагаю вам отдохнуть, а через час встретимся, так сказать, на велкам-дринк?

— Да, было бы супер, — не стала возражать Анна.

Они двинулись вперед, и девушка, догнав Серкана, шепнула ему:

— Куда ты настоящих владельцев дел?

— Нет давно никаких владельцев… — ответил турок, сохраняя на лице торжественное выражение. — Дворец государству принадлежит, тут музей теперь. Но иногда его важным туристам сдают в аренду, вроде меня…

Повысив голос, он сказал, обращаясь ко всем:

— Этот дворец выполнен в стиле необарокко, смешанном с традиционными восточными элементами. Вокруг огромный парк с вольерами в три яруса, бассейн и павильоны различной направленности. Можно совершить променад вдоль Босфора…

— Потрясающе, — в тон ему сказала Анна.

Проходя через длинную анфиладу комнат, Серкан указывал, кому из гостей какая выделена комната.

— А гарем тут есть? — осведомилась Настя.

— А как же, — с лукавой улыбкой ответил турок.

— Что, прям настоящий? Обалдеть.

— Вот здесь ваши апартаменты, Анастасия.

Бросив «мерси», Настя скрылась за дверью. С Серканом осталась только Анна.

— Твой номер дальше, — сообщил он, и они двинулись дальше.

— Я правильно понимаю, что ты в Стамбуле вырос? — спросила она после короткого молчания.

— В Стамбуле я родился, — разъяснил Серкан. — Здесь моя мать в детский дом меня сдала. А когда мне исполнилось десять лет, меня русская воспитательница отсюда увезла. Как сейчас помню, ее Наташей звали. Странно, но она ко мне как к родному сыну относилась. Потом она переехала в Кишинев и забрала меня с собой. Потом меня почему-то снова отправили в интернат, но это не из-за Наташи. У нее проблемы со здоровьем начались. В общем, ненавижу об этом вспоминать.

— Да уж. Немало на твою долю выпало испытаний, — с сочувствием сказала Анна. — Но ты молоток, хорошо держишься. Я бы от таких воспоминаний просто вскрылась…

— Вскрыться — удел слабых.

— Ты знаешь, что Настя на тебя запала? — она решила сменить тему.

Серкан усмехнулся:

— Я бы удивился, если бы она меня игнорировала.

— О боже… — вздохнула Анна. — Прости, но иногда твоя самоуверенность просто бесит.

Серкан остановился и посмотрел ей прямо в глаза.

— Вам же, девчонкам, это нравится, — промолвил он и, наклонившись, поцеловал ее. — Хочешь увидеть тронный зал? Идем.

Через минуту они оказались в громадном помещении с массивными синими колоннами. По всему периметру зала расположены золоченые лампы на изящных подножках, хрустальные столики, старинные часы, инкрустированные драгоценными камнями, медные статуэтки. Стены украшены орнаментными гобеленами и портретами султанов.

Посреди зала стоял крупный диван, смахивающий на трон, и Анна, недолго думая, направилась прямо к нему. Усевшись на него, она подняла правую руку вверх:

— Благодарю вас, мои турецкие подданные, за то, что избрали меня, Анну Иванушкину, своей королевой. Клянусь править честно и справедливо, заботиться о вас и ставить ваши интересы и интересы страны превыше своих… Как-то так.

Серкан захлопал в ладоши:

— Браво. Блестящая речь, ваше величество. Только ты никак не можешь называться королевой. Даже если бы ты вышла замуж за султана, тебя бы называли «хасеки» — что значит «законная жена султана»…

— Хасеки, — повторила Анна задумчиво, словно обкатывая незнакомое слово на языке. Она поднялась с дивана и подошла к высоченному окну.

— Конечно, красота здесь бесподобная. Ты поэтому этот дворец выбрал? Другие похуже?

Лицо турка накрыла легкая тень, мгновенно растворившись, но Иванушкина успела это заметить. Как будто облачко на секунду закрыло солнце, после чего ее сдул ветер.

— Я что-то не то спросила, да?

— Да нет, — Серкан сделал в воздухе неопределенный жест. — Я его не выбирал. Бейлербей сам меня выбрал. Так уж получилось…

— Ну, продолжай, — попросила Анна. — Я же вижу, что тебя что-то тяготит!

— Я помню тот день, когда мы стояли с матерью перед этим дворцом, — с расстановкой проговорил Серкан. — Хотя это может показаться смешным — тогда мне было всего шесть. Мы стоим, смотрим на дворец, и мама говорит:

«Это все твое, сын. Запомни это».

Я сначала решил, что она шутит.

И переспросил, неужели весь дворец действительно мой?!

Она кивнула:

«Все, что принадлежит великим Османам, все твое. Корабли, весь Босфор, этот дворец…»

Я спросил, почему тогда мы не живем в этом красивом дворце.

«Потому что родственники твоего отца не хотят нас признавать, — ответила мама. — Они считают, что мы с тобой никто, пыль».

Серкан улыбнулся краем рта.

— И тогда я пообещал, что, когда вырасту, все отберу!

Помедлив, он добавил уже без улыбки:

— А потом мать меня вернула в детский дом. Ладно, идем. Я покажу тебе твою комнату.

Анна молча зашагала следом, ее глаза были преисполнены сострадания.

— Только не вздумай меня жалеть, — глядя на нее вполоборота, предупредил Серкан. — Я тебе не для этого рассказал.

— Да, жалость не для тебя… Но почему ты не хочешь восстановить справедливость? Пусть тебя наконец признают на официальном уровне.

— Только никому не говори, Ань, — глухо произнес он. — Дело в том, что мне… попросту страшно.

Анна подумала, что прекрасно его понимает. Держать планку при таком шатком статусе весьма непросто. Можно кувыркнуться так, что потом всю жизнь будешь хромать. Если вообще поднимешься.

— Что, если моя мать говорила неправду? — продолжил Серкан. — Вдруг она придумала это все? Если я узнаю, что я не из этой семьи, — что я тогда буду делать? А?

— Ну если хочешь знать мое мнение, то лучше знать точно, чем всю жизнь сомневаться и избегать определенности. Помнишь известное выражение? «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца…» Ведь, по сути, эти переживания мешают тебе двигаться дальше…

Серкан ничего не ответил.

* * *

Василий вышел из душа, когда в дверь постучали.

— Открыто! — крикнул он, запахиваясь в просторный бархатный халат.

Увидев Анну, полицейский улыбнулся:

— С каких это пор ты стучишься, прежде чем войти?

— Привычка со старой работы, — ответила Иванушкина. Пройдя внутрь, она села на диван, вытянув ноги.

— Просто так или по делу? — задал вопрос Василий. Налив из кувшина воды в стакан, он отпил половину.

— И так, и так.

— Ну, тогда давай начнем с дела.

— Вась, вопрос такой. — Анна говорила нерешительно, будто все еще сомневалась в целесообразности своей затеи. — Мне позарез нужно найти человека, который двадцать лет назад жил в Стамбуле. После этого он уехал в Кишинев. Есть имя и фамилия. Есть какие-то шансы его отыскать?

— Шансы есть всегда, — философски изрек Василий. Он сел в кресло напротив девушки. — Человек не иголка в стоге сена. Если, конечно, его не похитили и не закопали.

— Нет, это не криминальная личность. Ну, так что мне делать, чтобы найти его? — спросила Анна.

— Как всегда, — с серьезным выражением лица проговорил он. — Меня попросить о помощи.

— Вот я тебя прошу. Только сделай лицо попроще, а то так и хочется подушкой в тебя запустить.

— Ладно, — деловито сказал Василий. Пересев за стол, он придвинул к себе свой неизменный потрепанный блокнот. — Что за человек? Говори все, что знаешь.

— Это женщина. Зовут ее Наталья…

Завтрак для гостей был организован в саду у фонтана, среди скульптур мраморных животных. Молчаливые слуги проворно сновали туда-сюда, принося блюда и унося подносы с пустой посудой.

— Всем привет, — поздоровался Леонидов, широко зевая. На нем была шелковая белая рубашка, сквозь которую просвечивала повязка. — А пива нет?

— Пап, не надо тебе сейчас. — Настя с упреком посмотрела на помятого отца.

— Ну, нет так нет, — не стал настаивать Евгений. Сев за стол, он потер виски и взглянул воспаленными глазами на Серкана: — Отличный вечер. Но ракия у вас коварная. Пара глотков — и я в полном отрубе…

— Наверное, еще последствия перелета сказались, — предположил турок.

— Лучше посмотри, где я вчера была! — заговорила Настя, показывая отцу экран телефона. Мы вчера в гареме были, в самом настоящем! Я там селфи запилила, типа я наложница султана! Смотри.

— Да, очень красиво, — без особого энтузиазма сказал Леонидов.

— Ну как вам дворец? — учтиво спросил Серкан, и чиновник поднял большой палец:

— Я доволен.

Некоторое время все молча завтракали. Вяло поковырявшись в своей тарелке, Леонидов обратился к Серкану:

— Слушай, мне ваша помощь нужна. Я тут вчера с одной девушкой местной познакомился, в самолете… Дал ей визитку, а ее телефон не удосужился взять — привык, что обычно мне все звонят. Хотел бы разыскать, ее Мирай зовут. И работает она вроде в каком-то издательстве. То ли «Ти-Ним», то ли «Ай-тим»…

Он почесал затылок, безуспешно роясь в памяти, но Серкан пришел ему на помощь:

— Скорее всего, это газета «Таквим». В переводе на русский это означает «Календарь». По меркам прессы, довольно молодая газета, основана в 90-х годах.

— Я бы хотел с ней поближе познакомиться, — бесцеремонно заявил Евгений. — Можно как-то получить ее контакты? Или сюда пригласить, в гости?

Серкан поймал многозначительный взгляд Анны и сказал:

— Попробовать можно. Если только она сама этого захочет.

— Вот и отлично, — заметно повеселел Леонидов. Прихватив бутылку с минералкой, он произнес: — Что-то завтрак не идет. Я лучше себе что-нибудь в номер закажу.

Насвистывая себе под нос, он ушел.

— Не нравится мне это, — пробормотала Настя, отодвигая от себя тарелку. — Не хватало еще здесь любовных приключений…

Поднявшись из-за стола, она последовала за отцом.

Скомкав салфетку, Серкан раздраженно бросил ее на стол.

— Ты чего нервничаешь? — спросила Анна.

— Нам надо бумаги оформлять, а ему девушку подавай, — буркнул турок. — Завтра еще гарем захочет. Как в той сказке про Золотую рыбку.

— Да чего ты психуешь. Ну подгони ты ему эту даму. Разве проблема найти эту Мирай?

— Да, в общем-то, нет… — остывая, сказал Серкан. — Если только она не соврала.

— Уверена, что не соврала.

— Действительно, — встрял Василий. — Может, эта красотка поможет нам побыстрее все вопросы решить. Да и Леонидову радость. Ему сейчас нужны только положительные эмоции.

Глаза Анны вспыхнули:

— Слушайте, у меня появилась идея…

Не прошло и двух часов, как Серкан, отправившийся в издательство «Таквим», позвонил Иванушкиной:

— Ну вот, она рядом со мной. Включаю громкую связь, на всякий случай. Сразу скажу, что Мирай недовольна и спрашивает, для чего конкретно мы ее искали. И да — Леонидов ей не понравился.

— Это минус, — сказала Анна.

— Кто бы спорил… Мирай утверждает, что состоит в каком-то студенческом женском движении… Против гендерного неравенства и мужского шовинизма. Так что общение в самолете с этим напыщенным индюком она воспринимала лишь как дополнительный опыт в своей борьбе. Во как!

— Понятно. А деньги на борьбу с мужским шовинизмом ее конторе не нужны, что ли?

— Сейчас узнаю.

Некоторое время из трубки доносились возбужденные голоса Серкана и девушки.

— Ты ей скажи, что этот возмутительный кейс она сможет на своих феминистских конференциях рассказывать… — добавила Анна. — И в газете написать статью. Как ей пришлось сыграть по правилам мужского мира. Мол, личный эмоциональный опыт всегда лучше продается.

— Какая же ты циничная, — вздохнул Серкан.

— Послушай, я же не призываю ее спать с Леонидовым! — воскликнула Анна. — От этого мы ее как-нибудь избавим. Пусть просто потусит с ним пару дней. Может, подружек с собой возьмет, пусть они тоже подыграют.

Она терпеливо слушала разговор на турецком, не понимая ни слова из сказанного, после чего Серкан выдохнул с облегчением:

— Она согласна. Не бесплатно, конечно.

* * *

Сразу после ужина к Анне подошел Василий.

— Ты весь вечер какая-то задумчивая, — сказал он, пристально глядя на девушку.

— Надо же, — вяло улыбнулась она. — Не задумывалась, что это так заметно…

— Тебя что-то тревожит?

— Эх, Вась… Я тут просто подумала на досуге — вот что с нами дальше будет?

— Да вроде все по плану идет, — после некоторого замешательства ответил полицейский. — Серкан продаст замок Леонидову, мы вернемся в Калининград. Затем подведем под статью Евгения Алексеевича, этого замечательного директора по строительству… Твой отец…

— Да нет, это все и так ясно, — перебила его Анна. — Я глобально не понимаю — куда мы движемся? Какое-то все… бессмысленное. Аферы эти, ради чего? Денег? А когда их будет слишком много? Помнишь старый мультфильм про Золотую антилопу?

Василий кивнул, не очень понимая, куда клонит Анна.

— Я очень плохо делаю что-то, когда не понимаю зачем. И не вижу конечной цели, — подытожила она.

— Ты что-то слишком заморачиваешься, — возразил Василий. — Живи легче. Я вот только сейчас начал понимать, сколько всего пропустил из-за своих принципов. Все честным хотел быть. Что сказать, дебил…

Помедлив, словно решаясь сказать что-то очень важное, он неожиданно спросил:

— Хочешь, я с женой разведусь?

— Зачем? — изумилась Анна.

— Чтобы на тебе жениться… — проговорил Василий, слегка краснея. — Вот тебе нормальный план.

— Совсем дурак, что ли? — беззлобно улыбнулась Анна.

— Ладно, оставим этот вопрос на потом, — торопливо сказал полицейский. — Я на самом деле хотел тебе сказать, что нашел эту женщину.

— Наталью? — ахнула Анна, и глаза ее возбужденно загорелись.

— Да. Все, что на нее есть, я скину тебе на ватсап.

Анна была так рада, что была готова плясать от счастья.

— Вась, ты чудо!

Поднявшись на цыпочки, она крепко поцеловала полицейского, обвив его шею руками.

— От тебя такой одуряющий аромат, — прошептал Василий. — Сводишь меня с ума…

Отстранившись, Анна подмигнула ему:

— Всему свое время.

— Я так и знал, — с нескрываемым разочарованием сказал он. — Тебя, кстати, Серкан искал. С той самой дамой, на которую Леонидов запал.

— Где они?!

— Внизу, возле фонтана. Я так понял, они пока не хотят, чтобы Леонидов их увидел.

— Правильно. Еще раз спасибо, что выручил!

— Ань?

Она оглянулась.

— Эта женщина, которую я нашел… Она имеет отношение к Серкану? — спросил Василий.

— Да. Не самое прямое, но она та ниточка, которая может привести к неожиданным результатам. Надеюсь, к хорошим.

Она сбежала по ступенькам вниз и стремительно зашагала к фонтану, где виднелись фигуры Серкана с девушкой.

— Привет, — Анна кивнула Мирай и вопросительно посмотрела на турка. — Все в порядке?

— Почти. Только она волнуется, что Леонидов начнет к ней приставать. Мирай не хочет насилия, — объяснил он.

— Скажи ей, что ничего не будет, — уверенно заявила Анна. — Я обеспечу ее клофелином. Зайдем в мой номер, я дам ей пузырек.

У Серкана на лоб полезли глаза.

— Клофелин? — переспросил он. — Ты с ним в Стамбул прилетела, подруга? Зачем?

— Затем, что сейчас как раз та самая ситуация, когда нам нужен клофелин, — парировала Анна.

— Какие еще ты сюрпризы преподнесешь? Мышьяк в лифчике?

— Фу, как грубо, — поморщилась Анна. — Скажи ей, если в бокал вина половину пузырька добавить — он гарантированно вырубится.

Мирай переводила оторопелый взгляд с Серкана на Анну.

Когда турок передал ей фразу Иванушкиной на турецком, она заметно успокоилась.

— Ничего не перепутал? — спросила Анна. — Запомни, только половину пузырька! Не больше, а то передоз еще будет…

— Я ей все сказал, но это все равно опасный способ. — Серкан выглядел озабоченным. — Другого нет?

— Другой надежный способ — врезать по яйцам, — спокойно ответила Анна. — Я сейчас вынесу пузырек.

— Главное, чтобы он не откинулся тут, — с тревогой сказал Серкан. — И деньги успел перевести.

— Да все нормально будет. Проспится, и все. Утром ничего и не вспомнит.

Отдав Мирай бутылочку с клофелином, Анна уселась за ноутбук. Пока загружались программы, она просмотрела письмо Василия.

— Ну что, Наташа, — вслух проговорила Иванушкина, начиная клацать клавишами. — Надеюсь, ты не брезгуешь социальными сетями…

Уже спустя несколько минут искомая Наталья нашлась в «Одноклассниках», и Анна отправила женщине сообщение в личку.

Теперь остается только ждать. Она не строила иллюзий — эта Наталья могла оказаться кем угодно. Возможно, она даже не станет отвечать на ее письмо. Но не использовать этот шанс Анна не могла. Она покосилась на тренькнувший телефон, который лежал на столе.

Сообщение было от отца.

«Принцесса, не держи на меня зла. Я очень тебя люблю и скучаю».

«Да уж, неожиданно, — подумала она. — Но… Дорога ложка к обеду».

Она решила не реагировать на письмо, но потом все-таки передумала и набрала ответ:

«Я тоже скучаю».

* * *

Она еще спала, когда в ее дверь настойчиво постучали.

— Кто там еще? — сонно проговорила Анна, отлепив лицо от теплой подушки.

— Аня, открой! — послышался голос Серкана, и в нем чувствовалась неприкрытая тревога.

«Не просто тревога», — кольнуло девушку, и она моментально открыла глаза, сев в кровати. Голос Серкана был пронизан страхом, что было совсем уж невероятно для решительного и уверенного в себе турка.

Накинув футболку, она босыми ногами прошлепала к двери, щелкая замком:

— Что случилось?

— Одевайся, — бросил Серкан. — У нас большие проблемы.

— Может, объяснишь все-таки? — спросила Анна. Из-за спины Серкана показалась Мирай, лицо турчанки было белое, как полотно, словно она увидела призрака.

— Леонидов — все, — только и сказал Серкан.

Анна почувствовала, как перед глазами все поплыло, а колени внезапно стали мягкими, будто набитые ватой.

— Как…

— Идем. Врачи уже на месте, его пытаются откачать.

Как в тумане Анна натягивала джинсы, а в мозгу предательски пульсировало:

«Клофелин. Эта дурочка переборщила с дозой…»

Торопливо перебирая ногами, она вспомнила вчерашнее сообщение отца. Интересно, как бы он отреагировал на эту новость с его заклятым врагом?!

«Может, зря мы все это затеяли? — уныло подумала Иванушкина, едва поспевая за Серканом. — Дворец, эта турчанка, Мирай… Пускай отец сам разбирался бы с Леонидовым!»

У дверей комнаты чиновника уже собралась небольшая толпа. Не считая всхлипывающей Насти и Василия, в коридоре галдели любопытные слуги, но Серкан тут же гаркнул на них, после чего воцарилась гробовая тишина.

Наконец из палаты вышли два врача в светло-голубой униформе и респираторных масках.

— Что с моим папой? — захныкала Настя, размазывая по лицу слезы. Заметив Серкана, один из врачей сделал ему знак, и они отошли в сторону, о чем-то переговариваясь вполголоса.

— Что, все так плохо? — шепотом спросила Анна у Василия. Полицейский хмуро пожал плечами:

— Понятия не имею, меня тоже из кровати вытащили.

Потянулись долгие минуты, пока наконец Серкан не вернулся обратно.

— Пока еще не все потеряно, — понизив голос, пояснил он. — Самое главное — Мирай клянется, что ничего не подливала Леонидову. Это самое важное, если будет какая-то экспертиза.

— Стоп… Тогда что с ним произошло? — удивилась Анна.

— Обыкновенный приступ. Он все-таки не двадцатилетний юнец, — напомнил Серкан. — А Мирай утром внезапно решила с ним потрахаться. И у этого донжуана сердце прихватило. Ну бывает такое. Тем более Леонидов бухал вчера весь вечер, еще после ранения…

— Слава богу, — с надеждой сказала Иванушкина. — А зачем Мирай его в постель потащила? Она ведь изначально против была?

— Кто вас, женщин, поймет, — ворчливо ответил он и повернулся к Насте, промокавшей глаза бумажным платком: — Все нормально будет с твоим папой. Это даже не инфаркт. Он просто слегка переутомился.

— Мирай! — неожиданно раздался голос Леонидова. Турчанка опасливо оглянулась, словно ища поддержки, после чего неуверенно зашла в комнату. Спустя мгновение она выглянула и поманила пальцем Серкана с Настей.

— Вот это уже интересно… — промолвила Анна.

Услышав, как звякнул телефон, она взглянула на экран и тут же подобралась — пришло письмо от Натальи.

Она тронула за локоть Василия:

— Раз все живы, я отлучусь, ладно?