Марина Серова

Акции убийства

Марина Серова — выпускница юрфака МГУ. Работала в Генеральной прокуратуре. С 1987 года по настоящее время — сотрудник одной их специальных служб. Участвовала в боевых операциях и оперативных мероприятиях. Автор ряда остросюжетных повестей, суммарный тираж которых превышает двадцать миллионов экземпляров.



ГЛАВА 1

Ресторан был стилизован под русскую старину. Правда, внешний облик здания имел вполне себе современный вид. Единственное, что выдавало принадлежность к глубинным временам русской истории, так это название ресторана — «Былина». Ну а внутри совершенно явственно витал дух русской старины. Как писал великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин: «…там Русью пахнет!»

Действительно, в просторном зале находились массивные столы и стулья из дуба. Вдоль стены на специальных лавках-постаментах — разумеется, тоже из дуба — стояли самовары, начищенные до зеркального блеска. На них традиционно висели связки баранок и бубликов.

По залу бесшумно скользили официанты и официантки в русской национальной одежде. Девушки, например, были одеты в красные сарафаны, с кокошниками на головах, из-под которых виднелись заплетенные косы.

Мы с моей подругой Ленкой-француженкой сидели за одним из столов, когда к нам подошел официант — молодой светловолосый парень в ситцевой косоворотке в мелкий цветочный рисунок и в свободных штанах, которые были заправлены в сапоги. На голове у парня красовался картуз, который придавал ему вид приказчика купеческой лавки, опять же, из тех славных времен.

Я уже было подумала, что парень сейчас скажет:

— Чего изволите-с?

Но нет.

— Что будете заказывать? — с улыбкой спросил официант и положил на стол меню.

Мы с Ленкой пробежали взглядом названия блюд. Естественно, названия были непривычные. Чего стоили, например, тавранчук, пигус, или бигус, джур, жбень, чорыг.

— Лен, что будем заказывать? — спросила я подругу.

Кстати, идея посетить это недавно открывшееся заведение, принадлежала как раз Ленке. А поскольку я совсем недавно закончила очередное расследование и была свободна как ветер, то я согласилась с Ленкиным предложением.

— Тань, тут вот написано, какие ингредиенты входят в каждое блюдо, — заметила Ленка.

— Ну и что тебя смущает, Лен? — удивилась я. — В принципе, так и должно быть. Раз уж такие диковинные названия, то должна быть и расшифровка составляющих блюдо продуктов. Для того чтобы посетитель мог ориентироваться.

— Так вот и я о том же, Тань. Тут вот, смотри, в одном из блюд находятся лебеда и крапива… — растерянно проговорила подруга.

— Ну, Лен, тебя же никто не заставляет это заказывать и есть. Давай выберем ботвинью. В ней, кроме щавеля, лука с укропом, огурцов, рыбы и хлебного кваса, больше ничего нет. Можно еще попробовать пожарские котлеты с подливкой из топленого масла по рецепту Дарьи Пожарской — дочери трактирщика из Торжка. А на десерт возьмем калинник — пирог с начинкой из калины и яблок, печенный в капустных листьях. Теперь напитки. Что попробуем: сбитень из имбиря, корицы, мяты и меда или взвар из сухофруктов? — спросила я Ленку.

— Наверное, лучше взвар. Все-таки сбитень больше подходит для холодного времени года, — ответила Ленка.

— Согласна.

Мы сделали заказ и в ожидании его начали рассматривать ресторан. Оказывается, в «Былине» имелся и танцпол. Правда, тоже в старинном стиле. На некотором отдалении от зала находилось возвышение для музыкального сопровождения. Его обеспечивали четыре парня в нарядах старорусских певцов-гусляров: белые рубахи, опять же, свободные штаны, правда, сапоги отсутствовали. На ногах было нечто напоминающее лапти. Дополнительный антураж составляли длинные, до плеч белокурые волосы и подкрученные усы. Их музицирование напоминало заунывный шарманочный мотив, который они бренчали на своих инструментах с несколько отрешенным выражением на лицах. Впрочем, никто из присутствующих в зале и не порывался танцевать. Просто такого рода музыка служила фоном и, возможно, улучшала процесс пищеварения, как знать.

Я заметила, что Ленка сидит какая-то грустная.

— Лен, у тебя все в порядке? — спросила я подругу. — Ты как в воду опущенная.

— Ох, Тань, в школе неприятности, — призналась Ленка. — Представляешь, у нас завуч новый, так вот она придралась к моей методической работе. Прямо так и заявила, что работа очень слабая, ниже среднего уровня, очень много несодержательных абзацев. И в завершение своего разгромного спича в мой адрес эта Ольга Петровна Контрабасова милостиво предложила мне улучшить свою методичку, но при этом добавила, если, конечно, это представляется возможным. В общем, дала мне шанс исправиться!

У Ленки на глаза навернулись слезы.

— Лен, да брось ты слезы лить из-за какой-то стервозной тетки! В моей школе тоже была такого же типа завуч, ныне покойная. Кстати, тоже Ольга Петровна, только Лысова. Забудь, Лен, — утешала я подругу. — Вон наш официант идет, сейчас будем дегустировать блюда старинной русской кухни.

Официант принес заказанные нами блюда, мы их откушали — нужно признать, было вкусно, — обменялись впечатлениями и разошлись по домам.

Прошло несколько дней. Я побывала в трех бутиках модной одежды и прикупила себе несколько вещей для лета. В остальное время я занималась необходимыми хозяйственными делами, гуляла по набережной, спала и видела сны, намекающие на отдых.

…Волны, лениво перекатываясь, ласково омывали золотистый песок. Над морем летали и кричали чайки, а солнце только еще начало подниматься из-за горизонта на голубое, без единого облачка, небо.

«Нужно съездить на море, я так давно не отдыхала на морском побережье», — подумала я и провалилась в сладкую дрему.

Но пребывала я в ней недолго. Из нее меня грубо выдернул телефонный звонок.

— Ах, чтоб тебе пусто было! — в сердцах воскликнула я и сняла трубку.

— Алло, — сказала я немного хриплым голосом.

— Тань, ты что, спишь, что ли? — с удивлением в голосе спросила Светка-парикмахерша, моя подруга.

— Уже нет, не сплю, Свет. Хотя буквально еще секунду назад — да, спала, — ответила я.

— Так получается, что я тебя разбудила, что ли? — все так же удивленно спросила Светка.

— Да, получается, Свет, что так, — ответила я.

— Ну что ж… — немного виновато начала подруга, но тут же сменила тон: — А ты, Тань, смотрела на часы? Вообще-то уже день на дворе! Весь трудовой народ трудится в поте лица, а ты…

— Свет, я несколько отличаюсь от «всего трудового народа» тем, что работаю исключительно тогда, когда мне заказывают расследование. А все остальное время предпочитаю проводить так, как считаю нужным. Это, кстати, относится и ко сну. К тому же сейчас я никакими расследованиями не обременена, — несколько грубовато ответила я, но тут же спросила: — А у тебя, Свет, что-то срочное?

— Да нет, не срочное, Тань, и не у меня, а у одной моей клиентки, Серафимы Викторовны. А если еще точнее, то у ее мужа. Если в двух словах, то приобрел он какие-то выгодные, как поначалу казалось, то ли акции, то ли облигации, то ли еще какие-то ценные бумаги. А потом оказалось, что все это накрылось медным тазом.

— Ну… что ж. Это, Светик, наша, так сказать, реальность, — заметила я. — Кому-то везет, а кому-то, как мужу этой твоей Серафимы Викторовны, — увы. Не повезло. Придется ему смириться с потерей денег.

— Тут, Тань, видишь ли, в чем фишка. Серафима, да и сам ее супруг считают, что дело нечисто, — сказала подруга.

— Да? В каком же смысле «нечисто»? — спросила я.

— Да понимаешь, одни покупатели этих ценных бумаг обратно-то свои денежки получили, причем с процентами. А вот другим достался шишок под носок, представляешь?

— Представляю, Свет. И надо полагать, в число этих с шишом под носом входит и супруг твоей клиентки, — сказала я.

— Вот именно! — воскликнула Светлана. — И, кроме того, Тань, тут еще нужно учесть, что если бы никому не заплатили проценты, то это еще полбеды. Но тут получается, что одним — все, а другим — ничего. И это, согласись, наводит на определенные размышления. Причем, как сказала Серафима, эта бизнес-идея поначалу очень даже привлекательной была. Некий предприниматель решил построить сеть ресторанов, ориентированных на блюда русской кухни. Один такой ресторан уже открыт у нас, в Тарасове, называется «Былина». Но дело в том, что этот бизнесмен собирается открыть такие же рестораны и в области. Например, в Хвалынске. А что? Хвалынск же становится мало-помалу туристическим центром: музей Петрова-Водкина, горнолыжная трасса. А исконно русская кухня еще больше поспособствует привлечению туристов. Знаешь такие названия блюд, как кулебяка, расстегай, сбитень, окрошка, ну и еще что-то в этом роде — это ведь звучит!

— Да, согласна с тобой. По крайней мере, не избито, — заметила я.

— Вот-вот! И я об этом. И супруг Серафимы тоже решил, что дело выгодное, ну, то есть решил вложиться в этот бизнес. Сначала он, конечно, все разузнал, съездил в офис компании, переговорил с этим предпринимателем. Он произвел на мужа Серафимы хорошее впечатление. И тем более дела у этого бизнесмена шли в гору. В Тарасове ресторан уже открыт, началось строительство в Балаково. Все серьезно и солидно. Вот поэтому муж Серафимы и внес приличную сумму. Но этот бизнесмен вдруг прекратил строительство ресторана в Балаково, подался за границу, кажется, на Кипр. И, представляешь, Тань, мужу Серафимы стало известно, что этот предприниматель начал и там открывать подобные рестораны!

— Подожди, Свет, а откуда муж твоей Серафимы это узнал? — спросила я.

— Так из интернета! Увидел фотки, опять же, на знакомую фамилию наткнулся. И получается, что деньги для того, чтобы выплатить проценты, у него имеются, но тратить он их не собирается. Конечно, чем отдавать, их выгоднее прокрутить. А то, что люди остались без дивидендов, ну, то есть без процентов, без прибыли, это его не касается. Так вот, супруг Серафимы хочет вернуть свои средства. Серафима спросила меня, есть ли кто-нибудь, кто сможет помочь в этом деле. Я сразу вспомнила про тебя, Тань.

— Свет, но это как бы не совсем моя специализация, — сказала я. — То есть совсем даже не моя. Я же не судебный пристав, который работает с должниками.

— Нет, Тань, ты не поняла. Речь идет совсем не об этом. Серафима сказала мне, что якобы по этому поводу было уже заведено дело, потому что вкладчики или акционеры, ну, в общем, те, кто остался с носом, подали заявление, — объяснила Светка.

— Так за чем же дело стало, я не пойму, Свет? Если есть заявления, есть заведенное дело, то нечего и волноваться, — сказала я.

— Да нет, Тань. Для волнения как раз-таки есть причина, ведь дело-то совсем не движется, более того, там все заглохло. И это при всем при том, что обманутых вкладчиков довольно-таки много и денег они потеряли тоже прилично. А этот самый предприниматель, получается, вышел сухим из воды. Потому что бросил людей, свернул строительство ресторана в Балаково и подался на Кипр. Вот и возникает вопрос: почему застопорилось расследование? Из-за нехватки фактов или же по причине того, что у этого бизнесмена имеются, как сейчас говорят, «подвязки»? Как так получается, что этот предприниматель вместо того, чтобы сидеть в следственном изоляторе, прохлаждается на Кипре?

— Так я-то что должна сделать, Свет? — спросила я.

— Помочь, Тань, — твердо ответила подруга.

— Но как?

— Ну, для начала встретиться с Серафимой. Понимаешь, ее супруг намерен, так сказать, прижучить, припугнуть этого предпринимателя. Чтобы он вернул деньги. У тебя ведь, Тань, много знакомых в полиции, я знаю. Кирьянов этот, еще кто-то.

— Ну, Кирьянов, Свет, вообще-то занимается тяжкими преступлениями. Убийствами в основном. Экономические преступления вроде того, о котором ты рассказываешь, не по его части, — объяснила я подруге.

— Но ведь кроме Кирьянова у тебя есть и другие знакомые, — не отставала Светка. — Тань, послушай, супруг у Серафимы занимает важный пост в администрации. Кажется, он является главным по вопросам жилищного хозяйства. Или его заместителем, я точно не знаю. И однажды он помог в нашем доме решить проблему с горячей водой. Ну, то есть заставил председателя нашего кооператива обеспечить нормальное горячее водоснабжение. А то в ванной комнате зимой из горячей трубы лилась ледяная вода! Представляешь? Мы, то есть жильцы, уже отчаялись найти управу на нашего председателя — проходимца и лентяя. А муж Серафимы помог. И еще. Понимаешь, Тань, как клиентка Серафима меня очень даже устраивает: не вредная, не высокомерная, щедрая. А такие нечасто попадаются. Есть у меня парочка теток, так это просто ужас ужасный! — призналась подруга. — Вот Серафима и попросила меня узнать…

Тут Светка замялась.

— Что именно узнать, Свет?

— Ну, узнать, есть у меня кто-нибудь знакомый, кто сможет разобраться в этом и помочь, — объяснила подруга. — Я и порекомендовала тебя, Тань. Ты же у нас самый лучший тарасовский детектив всех времен и народов!

— Но послушай, Свет, все-таки здесь нужен не детектив, — прервала я восхваления Светки.

— Да? А кто же? — с удивлением спросила Светка.

— Ну, как минимум экономист. Или специалист по ценным бумагам. Брокер там или еще кто-то в этом роде. Может быть, еще и юрист понадобится, — сказала я.

— Да? Я как-то об этом не подумала. Но знаешь, что, Тань. Серафима уж очень просила меня помочь. Послушай, я уверена, что у тебя найдутся знакомые, которые помогут в этом вопросе. И экономисты, и брокеры, и… кто-то, кто еще может понадобиться, — уверенно продолжала подруга. — И потом, это я тебе вкратце рассказала, что у них стряслось. А подробности остались за кадром. Возможно, при личной встрече окажется, что и твоя специализация очень даже сможет пригодиться. Тем более что ты ведь сейчас не ведешь никаких дел? Сама же сказала, что в данный момент ты свободна.

— Да, это так, — подтвердила я.

— Супер! — воскликнула подруга. — Значит, так, давай приходи ко мне через два часа, Серафима как раз записана на сегодня. Поговорите с ней, прояснишь все при личной встрече, что да как, чем ты можешь быть полезна.

Я подумала, что действительно нельзя упускать такой случай. Клиент — он сейчас есть, а через час его нет и неизвестно, когда появится. А то, что в данном случае дело связано с ценными бумагами, так это еще ни о чем не говорит. От меня не убудет, если я встречусь с это самой Серафимой и узнаю все из первых рук.

— Ну так что, Тань? — напомнила Светка о себе.

— Хорошо, Свет. Через два часа буду у тебя, — пообещала я подруге.

— Вот и славно! Спасибо тебе, подруга! До встречи!

Я отключилась. Теперь необходимо сделать в темпе все утренние процедуры, позавтракать и собраться.

Я пошла в ванную комнату и принялась направлять на себя поочередно струи холодной и горячей воды. Такой контрастный душ быстро взбодрил меня. После него я насухо растерлась жестким полотенцем и прошествовала на кухню.

Первым делом я открыла холодильник. Да, негусто, очень негусто. Впрочем, это и немудрено, ведь на отдыхе я предпочитала обедать в кафе, а ужинать… тоже в кафе. Удивительно, но я только сейчас это сообразила. Но просто так получалось, что у меня перерывы между расследованиями в основном не превышали трех-четырех недель. Как правило, половину этого срока я проводила где-нибудь на отдыхе за границей, а там — отели с их неизменным «все включено». А приехав в Тарасов, я встречалась со своими подругами, и тоже — в кафе.

Вздохнув, я окинула взглядом полупустые полки. Ладно, сейчас быстренько что-нибудь соображу на скорую руку, а после встречи со Светкиной клиенткой заеду в супермаркет и как следует закуплюсь.

Я достала два яйца, разогрела сковородку и вылила их в нее, предварительно разболтав. Мне пришла в голову мысль приготовить не банальную яичницу, а скрэмбл — элегантное французское блюдо, если верить убеждению моей подруги — Ленки-француженки. Хотя я так и не поняла, что же такого необычного в этом самом скрэмбле. По мне, так это та же самая яичница, только растерзанная на комочки, поскольку при ее приготовлении предписывалось постоянно перемешивать всю вылитую на сковороду массу вилкой.

В холодильнике еще завалялся немного подсохший кусок сыра, два огурца и помидор. Я сделала горячие бутерброды с сыром, положив хлеб на сковороду и накрыв ее крышкой, а помидор и огурцы нарезала ломтиками. Получилось довольно вкусно и сытно. Конечно же, завтрак я завершила ароматным свежесваренным кофе.

Я пила кофе маленькими глотками, стоя на балконе и наслаждаясь ласковыми лучами солнца и, конечно же, своим любимым напитком. После надоедливых и затяжных дождей уже третий день светило солнце. Прохожие щурились, глядя на солнце, а воробьи и голуби купались в еще не успевших до конца высохнуть лужицах.

Я допила кофе и вернулась в гостиную. Теперь предстояло выбрать подходящий костюм. Я решила остановиться на строгом, но элегантном костюме цвета парижской зелени, состоящем из короткого приталенного пиджачка и юбки-карандаш. К нему я подобрала черные туфли на шпильках и черную сумочку-клатч.

Я причесала волосы, забрала их в пучок и закрепила на макушке. Нанеся утренний легкий макияж, я прошла в прихожую, а затем спустилась в подъезд и пошла к своей машине. Заведя мотор, я поехала в парикмахерскую к Светке.

— Ой, Тань, как хорошо, что ты приехала пораньше! — воскликнула Светка. — Я уже закончила красить Серафиму, и она освободилась, так что…

— Я поняла, Свет, где она? — спросила я.

— Пойдем, я вас познакомлю, — кивнула подруга.

Серафима — ухоженная женщина лет сорока пяти — приветливо мне улыбнулась и на мою просьбу рассказать суть дела предложила отправиться к ним в коттедж.

— Понимаете, Татьяна Александровна, пусть лучше об этом деле вам расскажет мой супруг, Ростислав Викторович Простовойтов. Я — женщина, я мало что смыслю во всех этих акциях, облигациях и вообще в ценных бумагах. Так ведь все это называется, да? Так вот, я даже не совсем понимаю, в чем отличие акции от облигации. Знаю только, что у моих дедушек и бабушек были какие-то облигации, но это было еще в то далекое, советское время. А сейчас вроде бы все больше говорят именно про акции. А я толком и не знаю, что именно у мужа — акции или облигации. Вот Ростислав знает все до мельчайших подробностей, потому что сам приобретал эти ценные бумаги, лично беседовал с этим предпринимателем. Который оказался таким мошенником! — воскликнула женщина. — Я даже толком не смогу объяснить, что к чему, а мой муж — совсем другое дело. Он и заявление подавал вместе со всеми другими обманутыми этим аферистом, и еще что-то предпринимал в этом направлении, я просто не в курсе. Да Ростислав и не все мне рассказывает, щадит меня, заботится, чтобы я не расстраивалась. А вам, Татьяна Александровна, он все расскажет, как профессионалу. Поэтому… вы ведь согласитесь нам помочь, Татьяна Александровна?

Серафима Простовойтова вопросительно посмотрела на меня и прибавила:

— Естественно, не за бесплатно. Естественно, мы вам заплатим за услугу.

— Хорошо, Серафима Викторовна, — сказала я, а про себя подумала, что отказываться глупо, ведь в настоящий момент у меня нет клиента, который бы заказал расследование.

Посмотрим, в какого рода услуге нуждается Простовойтов, возможно, все эти дела с акциями-облигациями могут потянуть на что-то серьезное, где действительно потребуется моя помощь как детектива.

— Тогда я предлагаю вам, Татьяна Александровна, поехать к нам в коттедж, супруг сейчас находится там. Мой шофер нас отвезет, а потом доставит вас туда, куда вы скажете. Вас это устроит? — спросила Серафима Простовойтова.

— Давайте лучше поступим так. Я поеду за вами на своей машине, ваш водитель будет показывать путь, — предложила я.

— Ладно, если вам так удобнее, то пусть будет так, — кивнула Простовойтова.

Простовойтовы, как я поняла, проживали в коттеджном поселке «Изумруд». Мы подъехали к будке охранника. Водитель Простовойтовой нажал на пульт, и шлагбаум стал подниматься.

Дальше мы поехали по хорошо асфальтированной дороге, в городе такую встретить — надо еще постараться. Поселок был не очень большим, вероятно, он был еще не полностью застроен. Дома — в основном двухэтажные — стояли на довольно большом расстоянии друг от друга.

Коттедж Простовойтовых представлял собой двухэтажное строение с небольшим балконом на втором этаже и просторной террасой.

Серафима Простовойтова провела меня в просторный холл через широкий коридор. В углу находились камин и кресло-качалка, у окна — стол и шесть стульев. Еще в помещении стояли два дивана, друг против друга, а между ними — длинный и низкий журнальный столик из стекла и металла. В отделке преобладали светлые тона — бежевые и лимонные, а из материалов — дерево и ткани. Смотрелось все очень гармонично.

— Вы, Татьяна Александровна, располагайтесь, а я сейчас позову супруга, — сказала Серафима Простовойтова. — Да, я же не предложила вам ничего! Простите меня за эту оплошность. Что будете: чай, кофе, сок? — спросила женщина.

— Кофе. Черный и без сахара, — сказала я.

— Сейчас Валентина приготовит, — кивнула хозяйка и прошла в боковую комнату, наверное, на кухню.

Минут через пять в холл вошла маленького роста полноватая женщина лет пятидесяти в униформе горничной. Она несла в руках поднос.

Подойдя к журнальному столику, женщина поставила на него серебряный кофейник и две чашечки, а также сахарницу, тоже серебряную, и вазочку с выпечкой. В последнюю очередь на столике оказалась большая коробка конфет.

— Благодарю вас, — сказала я.

— На здоровье, — улыбнулась горничная и вышла.

Я сделала маленький глоток: очень вкусно. Дальше я продолжала пить кофе, наслаждаясь каждым глотком.

В это время в холл вошел невысокий, начинающий полнеть мужчина лет сорока пяти — сорока восьми.

— Здравствуйте, Татьяна Александровна. Я — Ростислав Викторович. Давайте пройдем в мой кабинет, — предложил мужчина.

Кабинет хозяина был обставлен в классическом стиле: книжные шкафы по стенам из дубового массива, такой же стол, массивные кожаные кресла и широкий диван. Я села в одно из кресел, а Ростислав Простовойтов расположился на диване.

— Татьяна Александровна, заранее благодарю вас за то, что согласились приехать, — сказал чиновник после небольшой паузы. — Сейчас я расскажу, в чем суть дела. Значит, так. Я работаю в администрации Тарасова, в сфере жилищно-коммунального хозяйства. Как-то раз мне попался в руки рекламный проспект. Некий Иннокентий Александрович Новостроевский решил заняться строительством ресторанов с исконно русской кухней. В принципе, идея показалась мне привлекательной. Ведь таких заведений, насколько мне известно, не так уж и много, все больше суши-бары и тому подобное. Так вот, этот самый Новостроевский начал искать инвесторов для реализации своего проекта. Естественно, это требовало инвестиций, и причем немалых. Ведь бизнесмен собирался открыть целую сеть ресторанов, и не только в Тарасове, но и в области также. А со временем он рассчитывал выйти и на международный уровень. Я лично поехал в офис компании — кстати, она называется «Русская кухня», расположена на пересечении улиц Московской и Вольской — встретился с Новостроевским, поговорил с ним и познакомился с условиями инвестиции. Оказалось, что вкладчик, который вложит определенную сумму, имеет право на последующий выкуп. Тут вот еще какой нюанс имеется…

Простовойтов сделал паузу.

— У меня есть сестра, она тоже занимается ресторанным бизнесом, причем довольно давно. Правда, ресторан у нее с классической кухней, но это уже детали…

Чиновник снова остановился. Мне показалось, что Ростислав Викторович сам имеет непосредственное отношение к бизнесу сестры, но по понятной причине хочет остаться в тени. Ведь предпринимательская деятельность лиц, находящихся на государственной службе, мягко говоря, не приветствуется. Так что запинки и заминки Простовойтова в разговоре отнюдь не случайны.

— Так вот, я переговорил с сестрой, рассказал ей о новом проекте. А потом решил еще раз встретиться с этим Новостроевским. Офис его компании мне понравился, все серьезно и солидно: ресепшен, сотрудники, обстановка. Новостроевский принял меня в своем кабинете и рассказал о своем проекте. Оказалось, что ресторан в Балаково находится уже на завершающей стадии строительства, остались, по существу, только отделочные работы, и скоро он уже откроет свои двери для посетителей. Поразмыслил я и решил приобрести облигацию. Новостроевский объяснил, что деньги можно получить по первому требованию, то есть получается, что облигация является долговым обязательством. По ней можно получать проценты, а можно, как я уже сказал, продать ее, то есть выйти из проекта.

— Я правильно поняла, что Новостроевский предоставляет инвесторам право разорвать договор и получить свои деньги? — решила я уточнить.

— Да, Татьяна Александровна, совершенно верно. Однако, как я понял уже гораздо позднее, это условие было декларировано не просто так, а с умыслом. И сделано это было для того, чтобы окончательно убедить всех недоверчивых и сомневающихся в том, что в этом проекте все честно и открыто. Еще Новостроевский сказал, что тот инвестор, который оплачивает четвертую часть стоимости ресторана, приобретает в дальнейшем преимущество в плане последующего его выкупа.

— И вы решили воспользоваться этой возможностью, Ростислав Викторович? — спросила я.

— Да, решил. Мне показалось это привлекательным моментом, и я заплатил необходимую сумму, — ответил Простовойтов.

— А четверть стоимости ресторана — это сколько будет? — решила я уточнить.

Простовойтов тяжело вздохнул и ответил не сразу.

— Мне даже не хочется касаться этой темы, — наконец ответил мужчина.

«Все ясно, сумма, надо полагать, очень даже немаленькая, чтобы не сказать больше».

— Значит, вы говорите, что приобрели у Новостроевского облигацию, — сказала я.

— Да, именно так. Это именная облигация. И Новостроевский несколько раз даже выплатил по ней мне процент. Но вот потом начали происходить какие-то непонятные, странные вещи.

Простовойтов покачал головой.

— Какие же именно? — спросила я.

— Мало того что больше процентов я не увидел, так еще и офис компании закрылся, — с досадой проговорил мужчина.

— Вот как? — удивилась я.

— Да, вот так! И даже телефон свой Новостроевский на какое-то время отключил. Я с большим трудом смог до него дозвониться.

— И что же он сказал? Как он объяснил все это? — спросила я.

— Сказал, что какие-то форс-мажорные обстоятельства. Но что они вполне решаемы и что скоро все утрясется.

— Ну и как? На самом деле все утряслось? — продолжала я расспрашивать Простовойтова.

— Да если бы! Нет, что касается самого Новостроевского, так у него все сложилось так, что лучше и не придумаешь. Сами посудите: компания «Русская кухня» никуда не делась, она продолжает существовать, но проценты Новостроевский не выплачивает, хотя и не отказывается от своих обязательств. Дескать, все выплачу, но не сейчас. А потом, когда появится возможность. Да и сам он не прячется, однако в Тарасове его нет, ходят слухи, что он находится на Кипре.

— То есть получается, что этот Новостроевский находится вне досягаемости? — спросила я.

— Да, все так, все верно, — подтвердил Простовойтов.

— Но ведь кроме вас, Ростислав Викторович, наверняка есть и другие инвесторы? — продолжала я расспрашивать мужчину.

— Конечно, а как же! Естественно, я не один инвестор этого проекта, — ответил Простовойтов.

— Так и остальные, надо полагать, тоже вложили немаленькие суммы, — предположила я.

— Определенно так, Татьяна Александровна! — воскликнул Ростислав Викторович. — Но понимаете, в чем тут дело. Этот самый Новостроевский — очень непростой тип. Он сразу понял, кого из инвесторов можно, как сейчас говорят, «кинуть», а кого — нет. Я, когда почувствовал, что пошло что-то не так, пообщался с остальными вкладчиками, поглубже вник в этот проект. И, знаете, Татьяна Александровна, узнал много нового. Того, что до сих пор не знал.

— Интересно, что же? — спросила я.

— О, много чего! — воскликнул Простовойтов. — Например, то, что, оказывается, имеется только один функционирующий ресторан. И он находится в Тарасове. Его Новостроевский продавал инвесторам по частям. Ну, это были люди с положением и облеченные властью. У каждого из них, как я потом выяснил, имелась поддержка и защита там, — мужчина поднял взгляд к потолку, — на самом высоком уровне власти. С такими сражаться, а тем более обманывать их — себе дороже, это я вот к чему говорю. Именно поэтому ресторан «Былина» уже изначально был представлен как рекламный объект, потому что был продан. Точнее сказать, он находится в долевой собственности у инвесторов. Но меня интересовал именно последующий выкуп, я уже вам это говорил. И тогда Новостроевский предложил такой вариант. Он рассказал, что в Балаково полным ходом идет строительство ресторана, который как раз подходит под мои условия. Перед тем как вложиться, я съездил в Балаково и все сам посмотрел. Там действительно шла активная стройка, ничего не могу сказать. Уже и фундамент был заложен, и строительные материалы подвезены, и подъемные краны стояли. Рабочие работают, прорабы их подгоняют, в общем, работа кипит вовсю. Я подумал, ну, какой здесь может быть подвох? Ведь я же все видел своими глазами, убедился во всем воочию. В общем, вложился я в это предприятие. А через несколько месяцев стройка заглохла.

— Но ведь вы, я полагаю, требовали свое, вложенное, у этого самого Новостроевского? Так? — спросила я.

— Конечно, требовал! Но вы поймите, Татьяна Александровна, угрожать Новостроевскому — дело совершенно бесперспективное. Сейчас ведь не лихие девяностые, когда в ход шло все — и утюги, и паяльники, и цемент. Да я и не стал бы действовать такими методами. Кстати, Новостроевский это сразу понял, прочувствовал. Я же говорю, что он — первоклассный психолог и знает, как и с кем себя вести. Меня он совершенно не опасается. Что я могу ему сделать? Только написать заявление в суд, ну, и в прокуратуру. Но тут сложилась такая ситуация, что суд ничего не решит в моем случае.

— Ну, суд вынесет свое решение в любом случае, — возразила я.

— Разумеется, Татьяна Александровна, вынесет. Но посудите сами: все документы оформлены как полагается, все — по закону. Конечно, суд вынесет решение, обязывающее Новостроевского заплатить мне как инвестору. Но ситуация такова, что ведь Новостроевский и не отказывается от этого. Только вот денег у него нет. А долгов — выше крыши. Он всем задолжал: и рабочим, и нескольким таким же, как и я, инвесторам. Поскольку налицо неприкрытое мошенничество, то здесь необходимо уже заводить уголовное дело. И оно, кстати, уже было заведено, но потом все заглохло. И мое мнение таково, что следователю или дали команду, чтобы он закрыл дело, или же…

Тут Простовойтов замолчал.

— Так вы, Ростислав Викторович, не доверяете следователю? — прямо спросила я.

Мужчина промолчал.

— Тогда у вас должны быть веские причины для такого недоверия, — продолжила я. — Ведь если отсутствуют необходимые факты для продолжения уголовного дела, то тут уж ничего не поделаешь. Понимаете, Ростислав Викторович, уголовные дела просто так не заводятся и внезапно не прекращаются. Вполне вероятно, что этот следователь пришел к выводу, что состава преступления нет. Вот почему все и прекратилось. Так что я вряд ли смогу вам быть полезна, Ростислав Викторович.

— Однако у меня имеются сведения, что Новостроевскому помогали выйти сухим из воды в сложившейся ситуации. Ну, то есть он изо всех пытался закрыть это уголовное дело.

— Вы в этом уверены, Ростислав Викторович? — спросила я.

— В том, что Новостроевский не сидел сложа руки, а искал выход, я уверен на все сто процентов. Другое дело, что конкретно, что именно он для этого делал, я, конечно, наверняка знать не могу. Сразу хочу сказать, Татьяна Александровна, что у меня вполне лояльное отношение к следователю. Может быть, имеется кто-то, кто хочет закрыть это дело, а может быть, элементарно не хватает доказательств. Если имеет место быть первая причина, то бесполезно бороться против Новостроевского и что-то предпринимать в этом направлении. Ну а если все дело только в недостаточной информации, то я могу ее восполнить. Я ведь не просто так наблюдал все это время, я активно общался с такими же «кинутыми» инвесторами, как и сам. Ведь весь план этого мошенника Новостроевского прост как пять копеек. Он просто-напросто обобрал нас здесь, в России, а на Кипре за счет наших же денег собирается проворачивать такую же схему. Все же ясно как на ладони! Спрятался за границей в надежде, что там он находится в безопасности. Но ведь если уголовное дело будет доведено до конца, я имею в виду расследование, то Новостроевского просто обяжут выплатить все, где бы он ни находился. Хоть на Луне!

— То есть, Ростислав Викторович, вы хотите, чтобы я выяснила, имело ли место какое-либо давление на следователя, который вел уголовное дело против Новостроевского? Так? — спросила я.

— Именно так, Татьяна Александровна, — кивнул Простовойтов. — И в случае если никакого влияния на следователя никто не оказывал, а дело застопорилось только по причине недостаточной информации, то я готов предоставить недостающие факты.

— А вы не рассматривали, Ростислав Викторович, такой вариант: вы сами лично обращаетесь к следователю и предоставляете нужную информацию по делу? — спросила я.

Простовойтов вздохнул.

— Татьяна Александровна, я обдумывал многие варианты, в том числе и этот, о котором вы только что сказали. Но я не могу рисковать своим положением и своей должностью, в случае если действительно кто-то рангом выше инициировал прекращение уголовного дела. Это было бы по меньшей мере неосмотрительно с моей стороны. Это может в случае чего повлечь очень серьезные и большие неприятности. Я имею в виду тот вариант, при котором я предложу свою помощь. Для начала все-таки следует все досконально выяснить.

Простовойтов вопросительно посмотрел на меня.

— Хорошо, Ростислав Викторович, я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы выяснить, какие же «подводные камни» существуют на самом деле. Как фамилия следователя, который вел расследование, вы знаете? — спросила я.

— Конечно! Это — Петров Олег Александрович. Татьяна Александровна, вот вам моя визитка. — Мужчина подошел к столу и, взяв лежащий на нем прямоугольник, протянул его мне.

— А вот вам мои координаты. — Я, в свою очередь, достала из сумки свою визитку. — Постараюсь вам помочь.

По пути из коттеджа Простовойтова в город я еще раз анализировала ставшие мне известными факты.

Итак, что мне стало известно? Некий Новостроевский Иннокентий Александрович «кинул» своих инвесторов в Тарасове и подался на Кипр. Впрочем, в Россию этот мошенник тоже время от времени приезжает. Расследованием его деяний занимается Олег Александрович Петров. Кстати, Олега я знаю, несколько раз приходилось с ним сотрудничать. Непонятно, почему при наличии заявлений от потерпевших и начатого расследования уголовное дело не было заведено. Или же оно было заведено, но потом приостановлено. Ростислав Простовойтов насчет этого момента высказался как-то не особенно внятно. Однако то, что заместителю председателя по ЖКХ, каковым является Ростислав Викторович, очень хотелось бы точно знать, не оказывается ли давление на следователя, — это было высказано прямо. Понятно было и то, что Ростислав Простовойтов крайне заинтересован в том, чтобы вернуть средства, которые он вложил в проект Иннокентия Новостроевского. Однако он опасается за свою карьеру государственного служащего, не решается действовать сам и поэтому обратился к третьему лицу. То есть ко мне. В принципе, ничего сложного в просьбе Ростислава Простовойтова не было, тем более что уже было начато расследование. Почему бы и не помочь?

Размышляя, я и не заметила, что уже практически нахожусь в центре Тарасова, на Московской улице. Где-то недалеко должен располагаться офис компании «Русская кухня». Да, точно, на пересечении с Вольской улицей. Раз уж я нахожусь так близко, то есть смысл проехать до начала Вольской и наведаться в этот самый офис.

Так я и сделала. Припарковав свою машину, я поднялась по ступенькам небольшого двухэтажного особняка. Вывеска «Русская кухня» на нем была видна еще издали.

Войдя в вестибюль, я остановилась. Куда идти: направо или налево? Указателей никаких не было, дежурного или охранника за стеклянной будкой тоже не наблюдалось.

Совсем недалеко послышался разговор.

— Как вы уже смогли убедиться, наша компания «Русская кухня» готова предоставить широкие возможности стать участником весьма прибыльного и — не побоюсь этого слова — уникального проекта. Вы только представьте себе — рестораны, в меню которых входят старинные русские блюда: холодец, медовуха, ямщицкие щи. Я уже даже не говорю о прославленной царской похлебке. Это блюдо, пережившее века! Такой суп варили для царских особ, и он выдержал проверку временем…

Я пошла на женский голос, эмоционально рассказывающий об особенностях ресторанов нового типа, которыми занимается проект. Через приоткрытую дверь я увидела сидящую на стульях пожилую пару. Перед ними стояла молодая симпатичная девушка и с воодушевлением рассказывала о преимуществах компании. Особенно она расхваливала Иннокентия Новостроевского, который, по ее словам, радеет за демократичность и доступность приобретения ценных бумаг не только богатыми, но и людьми, у которых имеется весьма скромный доход. Ведь сам он уже добился успеха, стал первоклассным предпринимателем, хотя начинал свою деятельность буквально с нуля.

— Понимаете, у каждого инвестора нашей компании есть шанс получить очень хорошую прибыль, — продолжала консультант компании. — В отличие от каких-то там банков, которые крутят вклады граждан, а потом исчезают вместе с деньгами в неизвестном направлении, в нашей компании все открыто и прозрачно.

— То есть вы гарантируете, что вложенные в вашу компанию деньги мы не потеряем? — спросил мужчина.

— Ни в коем случае! — воскликнула консультант. — Ведь мы прежде всего оформляем документ. И это — облигация. Вы покупаете у нашей компании облигацию, то есть передаете в компанию свои деньги.

— Подождите, девушка, ведь сейчас практически все приобретают акции. Облигации — это было, но было давно, — возразил пенсионер. — У моих родителей вот были облигации, так это сколько времени уже прошло.

— Вы поймите, что облигации иметь гораздо выгоднее, чем акции. Ведь по облигации проценты выплачиваются в твердой сумме, а по акции — они в ряде случаев могут вообще не выплачиваться.

— Даже так? — удивленно произнесла женщина.

— Да, если имеет место быть сложная ситуация в экономике, — пояснила консультант.

«Интересно, значит, по облигациям проценты выплачиваются в любом случае, тогда почему же Простовойтову они перестали выплачиваться?» — подумала я.

— Наша компания продолжает строительство ресторанов, — продолжала девушка, — и вполне возможно, что проценты по облигациям со временем увеличатся.

— А если нам не понравится? Если мы захотим вернуть наши деньги? — спросила женщина.

— Да ради бога! Если вы захотите получить обратно вложенные вами деньги, то вы сможете сделать это в любое время.

— А сколько у вас вкладчиков? — поинтересовался пенсионер.

— О, много! Поверьте мне, их число достаточно внушительное. И никто из них еще не требовал возвращения своих денег!

«Ну ничего себе! Как же не стыдно так обманывать пожилых людей? — подумала я. — Ведь они не смогут так постоять за себя, как это пытается сейчас сделать Ростислав Простовойтов. Плакали денежки пенсионеров».

— Сколько облигаций вы хотите купить? — деловито спросила консультант.

Однако пенсионеры не спешили заполучить предлагаемые им облигации.

— Нет, девушка, — решительно сказал мужчина и поднялся со стула. — Сейчас мы у вас ничего не будем приобретать. Нужно будет еще подумать, посоветоваться. Расстаться со своими деньгами мы всегда успеем. Пойдем, Катюша.

— Ну, как знаете, — не скрывая разочарования и легкого раздражения, произнесла консультант.

Пожилые супруги вышли из офиса и направились к выходу. Я решила еще задержаться.

— Ох, Карин, как же я устала, — сказала консультант кому-то.

— Да, Наташ, столько времени на них потратила, и все впустую, — с сочувствием в голосе откликнулась невидимая мне Карина.

— Да ну их! С этими пенсами одна только морока! Окучиваешь их, окучиваешь, а результата — ноль целых! — в сердцах воскликнула Наташа.

— Но ведь зарплата у тебя неплохая, — продолжала Карина.

— Да смотря с чем сравнивать! — фыркнула консультант. — По сравнению с зарплатой руководства — сущие копейки!

— А ты себе еще не приобрела облигации, а?

— Да ты прикалываешься, что ли, Карин? — возмутилась девушка. — Это же разводилово чистой воды! Ну, один ресторан работает, но чтобы открыть целую сеть… Нет, не верю. И потом, наш главный тоже не дурак, станет он прибылью делиться, как же! Держи карман шире! Я вообще вот думаю, как бы мне без работы не остаться. Ведь он запросто может слинять куда подальше. Один раз почти так и было. Некоторое время офис не работал.

— Понятно.

Я вышла из офиса компании и пошла к своей машине. Сев в нее, я достала сотовый и, пролистав записную книжку, нашла телефон Олега Петрова.

— Алло, слушаю, — отозвался мужской голос.

— Алло, Олег? — уточнила я.

— Он самый, — подтвердил мужчина.

— Привет, это Татьяна Иванова. Помнишь такую? — спросила я.

— Конечно, помню.

— Слушай, Олег. У меня к тебе есть дело.

— Срочное дело? — спросил Петров.

— Да не так чтобы очень срочное.

— Понимаешь, Тань, я сейчас не в Тарасове.

— А, вот оно что!

— Да, в командировку послали, — объяснил Олег.

— Тогда понятно. А когда вернешься в Тарасов? — спросила я.

— Через неделю, Тань. Как у тебя? Время терпит? — поинтересовался Петров.

— Да, вполне. Ладно, я тогда тебя снова наберу, — сказала я. — Ну ладно, пока.

— До встречи, Тань.

Я отключилась и задумалась. Значит, поговорить с Олегом раньше чем через неделю не получится. Ладно. Позвоню Ростиславу Простовойтову, объясню ситуацию.

Я завела мотор и поехала домой. По пути я заехала в супермаркет. Припарковав машину, я поднялась по ступенькам, открыла дверь и, взяв тележку, прошла в торговый зал. Набрав необходимые продукты, я решила, что нужно взять еще что-то для души, для удовольствия. Например, набор конфет. После того как я нагрузила тележку продуктами, направилась к кассе. Собственно, касс в супермаркете было три, однако работала, естественно, одна. К счастью, очередь продвигалась довольно быстро, я оплатила продукты и поехала домой.

Выгрузив продукты из пакетов, я расфасовала их по полкам холодильника. Покончив с хозяйственными делами, я решила позвонить Ростиславу Простовойтову.

— Алло, Ростислав Викторович? — спросила я, услышав в трубке мужской голос.

— Да, это я, — отозвался мужчина.

— Ростислав Викторович, это я, Татьяна Александровна Иванова.

— О, Татьяна Александровна! — воскликнул мужчина. — Чем порадуете? Или… огорчите?

— Пока ни порадовать, ни огорчить вас, Ростислав Викторович, мне нечем. Олег Александрович Петров — следователь, который занимается заявлениями инвесторов Новостроевского, находится в командировке. Так что… Но как только он вернется в Тарасов, я обязательно с ним встречусь и тогда свяжусь с вами. А звоню я вам для того, чтобы сообщить, что подождать результата придется как минимум еще дней пять.

— Спасибо, Татьяна Александровна, что сообщили. Теперь я буду более или менее спокоен. Все-таки оставаться в неведении…

— Ладно, Ростислав Викторович, как только у меня появятся новости относительно вашего дела, я вам обязательно тут же сообщу. Всего вам доброго.

— До свидания, Татьяна Александровна.

Прошло пять дней. Я уже начала маяться от ничегонеделания и от того, что никто не заказывает мне расследование. Но вот наконец-то затренькал телефон. И случилось это ранним утром.

— Алло, — сказала я в трубку.

— Алло, могу я услышать Татьяну Александровну Иванову? — взволнованно спросила женщина.

— Это я. Говорите, я вас слушаю.

— Татьяна Александровна, я — Сидорова Лидия Владимировна. Мне необходима ваша помощь: у меня убили брата, помогите, пожалуйста, — немного бессвязно проговорила женщина.

— Лидия Владимировна, по телефону такие вопросы решить затруднительно. Поэтому я предлагаю встретиться и все обсудить. Вы со мной согласны? — спросила я.

— Согласна, конечно, согласна. Я вполне понимаю, что это не телефонный разговор. Просто я сейчас в таком состоянии, что… я ведь прилетела из Новосибирска. В общем, действительно нам с вами необходимо встретиться. Мне известен ваш адрес. Только назовите время, когда бы я могла к вам приехать, — сказала Лидия.

— Вы можете приехать прямо сейчас. Ну, или в самое ближайшее время, — сказала я.

— Хорошо, я думаю, что в течение часа я к вам, Татьяна Александровна, подъеду.

— Я жду вас, Лидия Владимировна, — сказала я.

Отключив телефон, я быстро встала с постели. Нужно было в темпе принять душ, переодеться и привести себя в порядок. В гостиной у меня было более или менее убрано, поэтому проводить уборку не потребовалось.

Вскоре раздался звонок в дверь. Я пошла в прихожую, посмотрела в глазок и открыла дверь. В тамбуре стояла стройная светловолосая симпатичная женщина лет тридцати. На ней был брючный костюм темно-синего цвета, который очень шел к ее голубым глазам. Однако было видно, что женщина недавно плакала.

— Еще раз здравствуйте, Татьяна Александровна, — поздоровалась женщина. — Я вам недавно звонила. Я Лидия.

— Проходите, Лидия Владимировна, — пригласила я и посторонилась, пропуская Сидорову.

Проводив женщину в гостиную, я предложила ей расположиться на диване, а сама села в кресло.

— Итак, я слушаю вас, Лидия Владимировна, — сказала я.

— Как я уже сказала, моего двоюродного брата убили… отравили. У меня к вам просьба, Татьяна Александровна: пожалуйста, найдите убийцу моего брата, найдите того, кто это сделал, — сказала Лидия Сидорова и всхлипнула.

— Успокойтесь, пожалуйста, Лидия Владимировна. Скажите, полиция уже начала заниматься расследованием убийства вашего брата? — спросила я.

— Да, занимается… вроде бы. Но полицейский мне сказал, что дело непростое, улик преступник не оставил и… Понимаете, Татьяна Александровна, я поняла, что официальное расследование может затянуться надолго. А у меня — дела. Как я уже сказала, я прилетела из Новосибирска. Я не могу долго отсутствовать. Кроме того, знаете, я сомневаюсь, что полиция найдет убийцу брата. Да, они будут предпринимать действия, которые необходимо проводить в таких случаях. Но вот будет ли результат… я не знаю.

— Я поняла вас, Лидия Владимировна. Однако прежде чем я приму решение начать частное расследование, мне нужно узнать некоторые факты, касающиеся вашего брата. Назовите его имя и фамилию, род занятий, — попросила я.

— Да, конечно. Иннокентий Александрович Новостроевский, предприниматель, владелец компании «Русская кухня», — сказала Лидия Сидорова.

«Вот это да! Кто бы мог подумать!» — промелькнуло у меня в голове, едва я услышала знакомую фамилию.

— Его нашли в отеле «Серебряная звезда», в номере, — продолжала Лидия. — Он там находился с… девушками по вызову. Утром они увидели, что он… мертв. Больше никаких подробностей я не знаю.

— Вы сказали, Лидия Владимировна, что живете в Новосибирске. Давно? — спросила я.

— Да, довольно давно, — кивнула Сидорова.

— А как тесно вы общались с братом? — задала я следующий вопрос.

— Ну, мы были с Кешей довольно дружны. Но это было в детстве. Я тогда жила в Тарасове. Потом я вышла замуж и уехала в Новосибирск. Тогда наше общение с Кешей не то чтобы прервалось, но… основные события в его жизни мне были известны, но без особых подробностей.

— Ну а что вам известно о личной жизни вашего брата? — спросила я. — Супруга, дети? Семья у него была?

— Кеша не был официально женат. Одно время у него была гражданская жена. Потом они расстались, она уехала за границу. Детей у них не было. Вот, собственно, и все, что мне известно о личной жизни брата.

— Но ведь ваш брат после расставания со своей гражданской женой вряд ли вел монашеский образ жизни. Хотя бы по тому, что в его номере в отеле находились, скажем так, женщины с низкой социальной ответственностью, — сказала я.

— Да, я понимаю, что вы хотите сказать, Татьяна Александровна. Но мы с Кешей не имели такой привычки — обсуждать личную жизнь. Да, разумеется, женщины у брата были… даже такого сорта, как эти… в отеле, — сказала Лидия. — Насчет того, были ли у брата длительные отношения или же они были непродолжительными, — тоже ничего определенного сказать не могу. Просто не знаю.

— У Иннокентия Александровича есть еще родственники, кроме вас? — спросила я.

— Нет, насколько мне известно. Если только кто-то из троюродных, — ответила Лидия. — А родители Кеши уже умерли.

— А были ли у вашего брата враги? — спросила я.

— Враги? — Лидия недоуменно посмотрела на меня.

— Ну, или недоброжелатели, — добавила я.

— Не знаю даже, что вам ответить. А почему вы задали такой вопрос, Татьяна Александровна? — в свою очередь, спросила Сидорова.

— Ну, вряд ли Иннокентия Александровича убили случайно. Просто так ведь не убивают, поэтому я и спросила вас о врагах-недругах вашего брата, — объяснила я.

— Даже и не знаю, Татьяна Александровна, последнее время мы с Кешей только перезванивались. А по телефону много не расскажешь. Однако Кеша ни о чем таком мне не рассказывал. Он вообще позитивный, жизнерадостный… был. У него всегда были новые идеи, какие-то проекты. Он с таким энтузиазмом брался за дело! Да и вообще-то, Кеша был добрым и отзывчивым. Не знаю даже, кому он мог перейти дорогу…

«Добрым Иннокентий Новостроевский, возможно, и был. Однако только по отношению к своей сестре, — подумала я. — А вот со своими инвесторами он поступил очень даже не по-доброму».

— Татьяна Александровна, так что вы решили? Возьметесь расследовать убийство моего брата? — спросила Лидия Сидорова.

Сестра Иннокентия Новостроевского смотрела на меня умоляющим взглядом.

— Да, я согласна, — ответила я.

— Большое вам спасибо, Татьяна Александровна! — воскликнула Лидия. — Мне известны ваши расценки, и я уже приготовила деньги.

С этими словами Сидорова вынула из сумочки пачку купюр и протянула их мне. В свою очередь я протянула женщине свою визитку: