— Да, это он! И она с ним…
Мужчина перед дверью тем временем достал из кармана странной формы металлический крючок и запустил его в замочную скважину.
— Отмычка! — пояснил Ипполит, наблюдая за ним.
— Что же нам делать? — испуганно пробормотала Вера. — Это страшный человек, и если он до нас доберется…
— Это не так просто. Для незваных гостей у меня есть несколько сюрпризов.
Ипполит нажал на кнопку рядом с монитором, и мужчина перед дверью вдруг отлетел в сторону и упал на землю.
— Что это с ним? — удивленно спросила Вера.
— Это — первый сюрприз. Я подал на замок напряжение в триста восемьдесят вольт. Думаю, оно не убило нашего гостя, но хотя бы немного задержало его. А может, такое предупреждение отобьет у него охоту следить за вами… Хотя на это я бы не слишком рассчитывал, он производит впечатление упорного человека.
Действительно, мужчина поднялся с земли, отряхнулся и снова подошел к двери. Однако на сей раз, прежде чем приступить к работе, натянул резиновые перчатки, после чего снова вооружился отмычкой.
— Что ж, — вздохнул Ипполит, закрывая дверцы тумбочки, — нам пора уходить.
— Уходить? Куда?
— В более безопасное место! Но эти гравюры я возьму с собой, они могут нам пригодиться…
Вера схватила амулет и сунула его в карман джинсов, так она всегда могла его чувствовать. Застегнула куртку, повесила сумку на локоть, чтобы руки были свободны.
— Я готова!
— Люблю решительных и немногословных женщин! — одобрительно хмыкнул Ипполит.
Мужчина с широким, изрытым оспинами лицом, похожим на источенную временем античную маску, снова вставил отмычку в замочную скважину и осторожно повернул ее, прислушиваясь к звукам, доносящимся из замка, как настройщик прислушивается к музыкальному инструменту. Наконец он услышал негромкий щелчок, слегка надавил на ручку, и дверь котельной открылась.
Входить он не спешил.
Остановившись на пороге, прикрыл глаза, словно вглядываясь во что-то внутри себя, во что-то невидимое, недоступное зрению обычного человека.
В самом деле, когда он провел древний мистический ритуал, когда создал зеркало мертвеца, в глазах убитого помощника ему удалось увидеть священный амулет, за которым он с таким рвением охотился, и его новую хозяйку. Он не только увидел их, но и создал между ними и собой незримую связь, которая позволяла чувствовать присутствие амулета и женщины. Благодаря этой связи он шел за ними, как ищейка идет по следу убегающей дичи.
Правда, с каждым часом, проходившим после завершения ритуала, связь слабела, но пока еще не исчезла совсем. И сейчас он почувствовал, что амулет и его владелица близко, очень близко. Их присутствие он ощущал, как легкий, едва уловимый, но все еще волнующий аромат.
И еще он инстинктивно чувствовал, что впереди его подстерегает какая-то опасность, и, обернувшись к спутнице, проговорил:
— Иди вперед прямо по коридору.
— Почему я? — спросила она неуверенно.
— Я пойду за тобой, прикрывая тыл. На всякий случай — вдруг на нас нападут сзади.
«А если нападут спереди?» — хотела возразить Ирина, но испуганно замолчала, встретив мрачный взгляд своего спутника, и пошла вперед. Его она боялась больше, чем того, что могло подстерегать ее в коридоре. Боялась больше всех мыслимых и немыслимых опасностей.
То радостное возбуждение, с которым она встретила этого странного человека, прошло очень быстро. Находясь рядом с ним, Ирина вскоре поняла, что мужчина этот очень и очень опасен, а самое главное — ее жизнь или чья-нибудь еще не имеют для него никакого значения.
Она всегда, с самой юности, жаждала и ждала приключений. Ей было скучно жить простой обыденной жизнью, ей казалось, что она заплесневеет и закиснет среди обычных маленьких людишек с их ничтожными заботами и мечтами типа покупки нового холодильника и поездки на дешевый курорт. Ей казалось, что она создана для другого — для того, чтобы жить полной страстей, опасной и увлекательной жизнью, когда адреналин бурлит в крови, как шампанское в хрустальном бокале.
И вот, когда она наконец получила это, оказалось, что жизнь вовсе не праздник. Он, этот человек, повелевал ею, он знал, что она не посмеет ослушаться, даже если он пошлет ее на смерть. Он шел к неведомой ей цели, шел, не обращая внимания на мелких людишек, которые снуют вокруг, их жизнь не имела для него никакой ценности.
Ирина была вовсе не дура, так что очень скоро поняла, что к мелким людишкам он причисляет и ее.
Как бы ей хотелось вовсе не встречаться с ним! Как притягательна теперь была ее слишком спокойная, как она считала раньше, скучная жизнь! Но возврата к ней нет и не будет, пока он ее не отпустит. В чем Ирина очень сомневалась.
Да, она безумно боялась этого человека.
Сделав еще несколько шагов, она почувствовала какое-то смутное беспокойство, остановилась и оглянулась.
— Здесь что-то не так! Я чувствую…
— Иди, иди, все в порядке! — заверил ее мужчина. — Не впадай в истерику! Тоже мне, ясновидящая! Возьми себя в руки, мы уже почти пришли!
Ирина задержала дыхание, сделала шаг вперед…
И тут же доски пола у нее под ногами подломились, и она полетела в подвал.
Падение было недолгим: воротник ее куртки зацепился за торчащий из пола обломок доски, и женщина повисла на нем, как баранья туша на крюке в мясной лавке.
Она медленно, беспомощно раскачивалась, глядя вниз, в глубину подвала.
Там, прямо под ней, торчали заостренные колья, как в ловушке на медведя. Это и была ловушка, приготовленная хозяином дома для незваных гостей. Ирина поняла, что, если бы она не задержалась, почувствовав опасность, если бы быстро шла вперед, сейчас она была бы нанизана на эти колья…
Но эта страшная смерть еще маячила перед ней: стоило оторваться воротнику куртки или обломиться доске, на которой она висела, и она упадет на острые колья…
— Помоги! — крикнула Ирина своему спутнику.
Но он не спешил прийти на помощь.
Теперь Ирина поняла, почему он послал ее вперед: чтобы проверить, нет ли в коридоре ловушек.
Так посылают собак на минное поле…
Ирина протянула руки, пытаясь дотянуться до краев пролома, но ничего не получилось, в ее положении было не вывернуться, а доска, на которой она висела, предательски затрещала.
— Помоги! — безнадежно повторила Ирина жалким голосом.
Над краем пролома показалось широкое, изрытое оспинами лицо ее спутника. Он пристально, оценивающе смотрел на помощницу, словно оценивал ее шансы на жизнь.
Она поняла, прочитала его взгляд. Он прикидывал, нужна ли она еще ему, стоит ли ее спасать.
Доска за спиной снова затрещала.
Ирина опустила глаза и увидела прямо под собой заостренные колья…
И тут мужчина наклонился, протянул ей руку. Должно быть, решил, что она еще может принести ему пользу, может помочь ему в охоте за священным талисманом.
Девушка вцепилась в его руку со всей оставшейся силой, с силой надежды.
Доска за спиной тотчас сломалась, но Ирина уже крепко держалась за руку своего спутника. Он потянул ее, и она, вывернувшись, ухватилась второй рукой за край проема — и через секунду уже стояла на твердом полу возле стены коридора.
— Вперед! — приказал ей мужчина. — Мы и так потеряли слишком много времени!
— Я не пойду первой, — возразила Ирина, прижавшись спиной к стене. — С меня хватит! Иди теперь ты.
— Ладно, — удивительно легко согласился он и пошел по коридору — должно быть, почувствовал, что других ловушек не будет.
Ипполит свернул гравюры, спрятал их у себя на груди, подошел к шкафчику с посудой, прислоненному к стене котельной, и отодвинул его. На стене за шкафчиком висел плакат, на котором весьма живописно изображались последствия ядерного взрыва.
Ипполит отогнул край плаката, под ним обнаружилась небольшая дверка.
Вера невольно вспомнила любимую книжку своего детства — «Приключения Буратино». Там заветная дверца тоже была спрятана за рисунком на стене. Только на том рисунке был обычный очаг, а на этом плакате — очаг ядерного поражения.
Ипполит толкнул дверцу, отступил в сторону и велел:
— Идите вперед, там лестница. Спускайтесь осторожно.
— А вы? — спросила Вера, вглядываясь в темноту за дверью.
— Я пойду следом. Мне нужно здесь еще кое-что сделать.
Вера кивнула и начала медленно и осторожно спускаться.
Ипполит тем временем приставил к стене табуретку, поднялся на нее и подвесил над дверью тяжелую чугунную трубу. Затем забрался в дверной проем и придвинул шкафчик на место. Теперь, если снова его отодвинуть, веревка, на которой держалась труба, должна оборваться, и труба упадет на того, кто стоит под ней.
Стараясь не нарушить неустойчивое равновесие, Ипполит прикрыл дверь и стал пробираться по лестнице вслед за Верой.
— Вы здесь? — проговорила она, услышав шаги за спиной. — Долго еще спускаться?
— Нет, недолго!
— А у вас нет никакого фонарика? А то боюсь в темноте переломать руки и ноги! Лестница очень крутая…
— Потерпите еще чуть-чуть, скоро станет легче!
В голосе Ипполита Вере послышалась легкая насмешка, но она не обиделась, а устыдилась. Старик легко переносит все эти трудности, а она разнюнилась. Вера прижала руку к карману, чтобы почувствовать амулет, и это придало ей сил. Ипполит же тихонько вздохнул и прижал руку к колотившемуся сердцу — все-таки годы давали о себе знать…
— Кажется, спуск кончился, — донесся снизу Верин голос. — Что мне делать теперь?
— Сейчас, одну минуту…
Ипполит спустился с лестницы, нашарил в темноте какой-то пакет, достал из него свечу, чиркнул спичкой — и мрак расступился, точнее, отодвинулся на несколько метров. Впереди оказался длинный сводчатый коридор, стены которого были облицованы старинным клинкерным кирпичом.
— Что это за место? — спросила Вера, невольно понизив голос.
— Мы же на Васильевском острове, — напомнил ей спутник, — в самом старом районе нашего города. Здесь полно сохранившихся подвалов и подземных ходов, нужно только знать, как в них попасть, и самое главное — как из них выбраться!
— Надеюсь, вы знаете.
— Не сомневайтесь! — Ипполит пошел вперед, держа над головой свечу. — Следуйте за мной. Надеюсь, я немного задержал наших преследователей, но вряд ли остановил. Тот человек, который гонится за вами, очень упорен, его остановит только собственная смерть!
«Да уж знаю…» — подумала Вера.
Ипполит уверенно двигался вперед, и ей ничего не оставалось, как догонять его, чтобы не оказаться в темноте.
Так они шли примерно четверть часа.
Вдруг пламя свечи заколебалось и едва не погасло.
— Это должно быть здесь! — пробормотал Ипполит и стал оглядываться по сторонам, освещая разные участки стены. — Должно быть где-то здесь… — повторил он себе под нос.
— Что вы ищете? — спросила Вера.
— Здесь должна быть лестница… да вот же она!
В кирпичную стену на высоте человеческого роста была вбита железная скоба, чуть выше — еще одна, и еще. Эти скобы действительно образовывали нечто вроде лестницы, поднимающейся к потолку. Когда Ипполит поднял свечу как можно выше, стало видно, что в потолке над этим местом сделан аккуратный круглый проем.
— Ну вот, теперь нам нужно подняться… — проговорил Ипполит и озабоченно добавил, взглянув на Веру: — Вы сможете взобраться по такой лестнице?
— Я-то смогу, — ответила та с обидой в голосе, — вы о себе беспокойтесь!
— А что обо мне беспокоиться? — и Ипполит с неожиданной для своего возраста ловкостью ухватился за скобу, подтянулся и ловко полез по лестнице.
Но Вера не видела его закушенной губы и нахмуренных бровей, что говорило о нешуточных усилиях, которые ему пришлось сделать.
Через полминуты он уже крикнул из-под потолка:
— Давайте за мной!
После того как старик легко преодолел лестницу, Вера почувствовала, что не может уступить ему. Она ухватилась за скобу и попыталась подтянуться, но сил для этого не хватило.
Она снова встала на землю, сосредоточенно оглядела лестницу, которую ей предстояло одолеть.
— Ну где же вы? — донесся сверху нетерпеливый голос Ипполита.
— Сейчас!
На этот раз Вера подпрыгнула и ухватилась за вторую скобу, укрепленную в стене выше человеческого роста.
Теперь она висела в воздухе, беспомощно болтая ногами, лишенными точки опоры.
Долго так продолжаться не могло, руки начали уставать и могли разжаться. Правда, падать будет невысоко, но тогда придется начинать все сначала.
«Что бы им не забить скобы до самой земли? — подумала Вера. — Тогда подняться по этой лестнице мог бы и ребенок!»
Она собрала все силы, подтянулась и, наконец, смогла поставить правую ногу на самую нижнюю «ступеньку». Дальше дело пошло гораздо легче, и через минуту Вера добралась до проема в потолке. Поджидавший ее Ипполит протянул руку и помог выбраться наружу.
Они оказались в круглой комнате без окон и дверей, откуда наверх вела еще одна железная лесенка, причем куда удобнее предыдущей — у нее были самые обычные ступени и даже перила.
Сверху просачивался скудный свет, и в помещении была не такая уж кромешная темнота. Стены комнаты были оштукатурены, и на одной из них виднелась нацарапанная надпись: «Казлова дура».
Следовательно, сюда, как говорится, ступала нога человека, возможно, не так давно.
— И куда мы теперь? — спросила Вера своего провожатого.
— Наверх, снова наверх! — ответил тот, приступая к подъему по железной лестнице.
Вера потащилась за ним — а что ей еще оставалось?
Человек с лицом, похожим на античную маску, вошел в большую комнату в конце коридора. Здесь находился котел, опутанный железными трубами, и здесь же была жилая комната оператора, стояли стол, узкий диванчик, посудный шкаф и стеллаж с книгами.
Но ни самого оператора, ни женщины, которую он приютил, не было.
— Где же они? — пробормотал мужчина, оглядывая комнату.
Ноздри его раздувались, как будто он к чему-то принюхивался.
Вопрос, который он задал, был риторическим, но Ирина приняла его на свой счет и ответила:
— Там, раньше по коридору, были еще комнаты. Нужно их осмотреть. Может быть, они в одной из них.
— Не нужно, — отмахнулся мужчина, — я чувствую… чувствую, что они были здесь и ушли куда-то именно отсюда…
Он действительно все еще ощущал связь с амулетом и его хозяйкой. Правда, связь эта стала еще слабее, но все же ее хватало, чтобы снова взять след.
Обойдя комнату по периметру, он остановился возле посудного шкафчика. Здесь след дичи чувствовался сильнее всего.
Мужчина взялся за шкафчик, отодвинул его в сторону…
— Берегись! — крикнула у него за спиной Ирина.
Впрочем, он и сам почувствовал неотвратимое приближение опасности, колебания воздуха, вызванные падающим тяжелым предметом, и со звериной ловкостью успел откатиться в сторону.
Тем не менее упавший груз задел его. Плечо пронзила острая боль, он даже вскрикнул. Но тут же поднялся.
На полу лежала чугунная труба.
Еще одна ловушка, приготовленная здешним хозяином.
Если бы он не успел откатиться в сторону, труба раскроила бы череп. И охота была бы закончена совсем не так, как планировалось.
Он встал на ноги, чтобы оценить ущерб.
Левая рука повисла плетью. Должно быть, сильный ушиб, а может, и вывих.
Но за отодвинутым шкафом висел старый выцветший плакат советских времен — последствия ядерного взрыва. Угол плаката отогнулся, за ним виднелась небольшая дверка.
— Они ушли через эту дверь! — уверенно проговорил мужчина. — Мы пойдем за ними!
— Но вы… но ты ранен! — удивленно возразила Ирина.
— Ерунда! — Лицо, похожее на античную маску, скривилось от боли. — Ерунда, идти я могу! Значит, мы пойдем вперед, пока не догоним их!
Ипполит поднялся по железной лесенке, толкнул люк, пролез через него. Вера торопилась следом за ним.
Теперь они были на самой обычной лестнице старого петербургского дома — на так называемой черной лестнице, по которой до революции поднимали в квартиры дрова и спускали помои. С тех пор прошло без малого сто лет, но, как и прежде, здесь пахло помоями, кошками и кислыми щами.
Ипполит снова уверенно поднимался наверх, минуя закрытые обшарпанные двери. Вера пошла за ним — это уже вошло у нее в привычку. Впрочем, теперь было легче, чем прежде.
Они поднялись на шестой этаж, но лестница здесь не закончилась. Она поднялась еще на два марша и уперлась в обитую железом дверь, на которой висел заржавленный навесной замок.
— А теперь куда? — протянула Вера, глядя на замок. — Заперта. Или у вас есть ключ?
— Можно сказать и так, — загадочно ответил Ипполит, и замок непостижимым образом оказался у него в руках.
— Да вы фокусник! — усмехнулась Вера.
Ипполит открыл дверь. За нею оказался длинный чердак. Столбы и стропила, поддерживающие крышу, образовывали нечто вроде свода средневекового храма. Где-то наверху гулко ворковали голуби.
— Куда теперь? — снова поинтересовалась Вера. — До сих пор мы все время поднимались, но теперь подниматься некуда!
— Есть куда! — уверенно возразил Ипполит. — Всегда можно пасть еще ниже или подняться еще выше! Но теперь начинается самая сложная часть пути…
— Начинается? — испуганно переспросила Вера. — Я-то думала, что путь подходит к концу! Если то, что было до сих пор, не самая сложная его часть, мне страшно подумать, что нас ждет впереди!
— А вы не думайте! Просто идите за мной след в след! Но только упаси вас господь ошибиться и отступить в сторону!
— Ну вот, опять — шаг влево, шаг вправо считается за побег… — проворчала Вера.
Ипполит, не удостоив ее ответом, прошел через чердак до его противоположного конца и остановился у узкой деревянной лесенки, поднимавшейся к слуховому окну, закрытому глухим ставнем.
— Сейчас мы поднимемся по этой лесенке, — предупредил старик Веру, — и вот тут уж будьте очень осторожны. Не делайте никаких резких движений, все только по моей команде! Вы поняли?
— Поняла, поняла… — пробормотала Вера, которой порядком надоели все эти тайны и цирковые трюки.
Вслед за Ипполитом она поднялась к слуховому окну. Ипполит держал в руке две доски, которые он подобрал по пути через чердак. Взглянув на Веру, он осторожно открыл ставень, который вблизи больше походил на квадратную крышку люка. Видно было, что она очень тяжелая, — Ипполит побагровел от напряжения. Приподняв крышку до половины, он подставил под нее одну доску, более толстую и короткую, и скомандовал:
— Пролезайте быстро! И постарайтесь не задеть створку!
Не задавая лишних вопросов, Вера протиснулась в полуоткрытое окошко и оказалась на пологой крыше. Над ней низко нависало сырое серое петербургское небо, по сторонам раскинулось море городских крыш.
Вера сделала шаг в сторону, чтобы не мешать Ипполиту, который вслед за ней выбрался на крышу. Он повернулся лицом к окну и второй доской, которую все еще держал в руке, выбил ту, что подпирала ставень.
Тут случилось нечто неожиданное: вместо того чтобы захлопнуться, закрыв слуховое окно, ставень открылся шире под действием незаметного противовеса, а на окно упала другая тяжелая крышка, усаженная ржавыми гвоздями.
— Еще одна ловушка, — пояснил Ипполит, — если крышку открыть до конца, срабатывает система противовесов, и та, что с гвоздями, падает на незваного гостя.
С этими словами он привел страшную мышеловку в исходное состояние.
— Неужели вы сами придумали и изготовили все эти ловушки? — Вера с невольным страхом взглянула на старика, открывшегося ей с неожиданной стороны.
— Бог с вами! — ответил Ипполит с притворным испугом. — Мне бы такое и в голову не пришло! Да и не под силу старику устроить все эти фокусы!
— Тогда кто же их сотворил?
— Дело в том, что на Васильевском острове издавна жили разные сектанты — хлысты, молокане, трясуны и многие другие, менее известные. Их всегда, еще в девятнадцатом веке, преследовали власти, да и после революции положение не очень изменилось. Многие из них жили на нелегальном положении, и у них были тайные убежища, оборудованные подобными системами защиты. А я как-то работал в архиве, и мне случайно попались на глаза их записи. Они были сделаны тайным шифром, так называемым голубиным письмом, но я сумел его разгадать. Таким образом я и узнал об этих тайниках, потайных ходах и ловушках. Но сейчас не самый подходящий момент для лекций по истории Васильевского острова, нам бы от преследователей избавиться и добраться до безопасного места…
— Совершенно с вами согласна!
— Ну, а если согласны, идем дальше. И помните, необходимо следовать точно за мной! Буквально след в след!
Вера оглянулась на смертельную мышеловку. Теперь она понимала всю серьезность этого предупреждения.
Ипполит быстро и уверенно прошел по крыше до другого ее конца. Вера старалась не отставать.
Отсюда уже не было видно слуховое окно, через которое они выбрались наверх. Зато на этом краю обнаружился узкий деревянный мостик, переброшенный на крышу другого дома. Мостик выглядел очень хрупким и ненадежным, он был сколочен из квадратных плашек, набитых на две узкие доски. И самое неприятное — у этого мостика не было перил.
— Идите за мной, не останавливайтесь и не смотрите под ноги! — предупредил Ипполит, прежде чем ступить на мост. — И главное, наступайте только на те плашки, по которым пройду я! Только на те же самые плашки! Понятно?
— А нам обязательно нужно идти на ту сторону? — робко осведомилась Вера, испуганно глядя на мостик.
— Если мы хотим отделаться от преследователей — то да, обязательно.
— Может, они и так уже отстали? Ведь на их пути столько хитростей и ловушек!
— Я бы не слишком на это рассчитывал! — ответил Ипполит, к чему-то прислушиваясь. — Очень уж упорные и настойчивые люди! По крайней мере один из них.
В глубине души Вера понимала, что он прав, но таскаться по крышам уже не было сил. А Ипполиту хоть бы что — ишь, глаза блестят, радуется, как мальчишка неожиданной игре. Несмотря на то что понимает, что все это очень серьезно. А Вере трудновато представить, что в наше время сохранились в городе какие-то старинные ловушки, тайные проходы, обманные люки. Хотя вот же они, перед глазами. Нужно быть внимательной, Ипполит прав.
И тут один за другим раздались два крайне неприятных звука, фактически слившихся в один: сначала звук тяжелого удара, а затем — крик боли и страдальческий стон.
Женский крик, который поднялся до мучительно высокой ноты и резко оборвался.
— Что это было? — Вера испуганно схватила Ипполита за руку.
— Ответ на ваш вопрос. Преследователи добрались до слухового окна. Мышеловка сработала, и, судя по звукам, женщина вышла из строя.
— Убита?!
— Во всяком случае, потеряла сознание. Но второй человек, явно более опасный, разберется с ловушкой и выберется на крышу. Гибель спутницы его не остановит.
— Вот откуда вы все знаете? — вздохнула Вера.
— Так что нам нужно идти вперед! — Ипполит, никак не отреагировав на ее слова, ступил на мост, потом, повернувшись к Вере, напомнил: — Идите по тем же плашкам, что и я! Только по ним!
Вера шагнула на мост — и голова у нее закружилась: внизу, под ее ногами, разверзлась пропасть. На дне пропасти она увидела пустой заасфальтированный двор, крошечные кубики мусорных контейнеров. Возле одного из них копошилась человеческая фигурка. В углу двора стоял старый автомобиль, сверху похожий на игрушечную машинку.
Вера и в обычных обстоятельствах боялась высоты, не могла без страха выйти на балкон, оттого с такой радостью переехала в бабушкину квартиру на первом этаже. Прежде они жили на двенадцатом, и у нее при взгляде с балкона вниз сразу же начиналось головокружение. Из окна можно было смотреть только через стекло. Мать вечно ругалась, что Вера не помогает ей мыть окна, пока та едва не вывалилась, с трудом уцепившись за подоконник. Мать увидела ее — бледную до синевы, с испариной по всему телу — и поверила, что дочь не притворяется.
Сейчас она оказалась на шатком мостике, еще и без перил…
— Не смотрите под ноги! — крикнул Ипполит. — Идите за мной!
Легко сказать — не смотрите под ноги! И как, интересно, можно не смотреть под ноги и в то же время ступать на те же плашки, по которым идет Ипполит?
Вера сжала зубы, стараясь преодолеть страх высоты, и двинулась вслед за стариком, следя за тем, на какие плашки он наступает.
Впрочем, скоро она поняла его логику: плашки были набиты по две в ряд, и Ипполит по очереди ступал на четную плашку из правого ряда и на нечетную из левого. Уловив эту закономерность, Вера пошла немного увереннее, хотя подступало предательское головокружение, руки дрожали и пот тек по спине.
— Еще немного! — подбадривал ее Ипполит, который уже подходил к противоположному концу мостика. — Совсем немного! Помните, наступайте на те же плашки, что и я!
— Да помню, помню! — проворчала она, с трудом шевеля губами.
Потом прикоснулась к карману, где лежал амулет, — и вдруг стало легче дышать, и дрожь ушла, и голова почти не кружилась.
Еще шаг… и еще… и она наконец оказалась на крыше соседнего дома.
Ипполит подхватил ее под руку, помог отойти на более удобное место.
Вера тяжело дышала, понемногу приходя в себя.
— Но теперь-то мы прошли самую трудную часть пути? — проговорила она, как только к ней вернулся голос, и с надеждой взглянула на своего проводника.
— Надеюсь, что да, — ответил тот, вглядываясь в противоположную крышу. — Давайте пока спрячемся, а то мы стоим на самом виду. Спрячемся и посмотрим, что будет!
Ипполит отошел за кирпичную дымовую трубу, Вера спешно последовала за ним. Отсюда они хорошо видели крышу, с которой только что ушли. Мужская фигура появилась на ней, едва они успели спрятаться.
Мужчина слегка прихрамывал, левая рука висела как плеть, но на широком, испещренном оспинами лице было выражение непреклонной решимости.
— Страшный человек! — прошептала Вера.
— Совершенно с вами согласен! — отозвался Ипполит. — Теперь вы видите, что он ни перед чем не остановится! Спутницу свою он потерял, но сам пойдет до конца!
Мужчина с лицом, похожим на античную маску, шел уверенно, не останавливаясь и не сворачивая, словно гончая, бегущая по свежему следу. Он подошел к мостику, на долю секунды задержался, окинув взглядом крышу дома напротив, и уверенно ступил на доски.
Сделал несколько шагов, таких же быстрых и уверенных, как прежде.
Вера сжалась в страхе: еще чуть-чуть, и он будет здесь, на этой стороне, и тогда им с Ипполитом придется плохо…
И в это мгновение плашка, на которую ступил мужчина, перевернулась под его ногой. Он взмахнул руками, словно пытаясь схватиться за воздух, и с криком полетел вниз.
Вере в его крике послышался не столько страх смерти, сколько злоба и разочарование хищника, упустившего верную добычу.
— Ужас какой! — выдохнула Вера, когда крик затих.
Она представила, что было бы, если бы ошиблась и ступила не на ту плашку…
— Ну вот теперь мы, пожалуй, отделались от преследования! — отозвался Ипполит, выходя из-за трубы. — Отделались раз и навсегда! Старые ловушки все еще работают! Хорошо делали вещи василеостровские сектанты.
— Так что, я могу спокойно вернуться домой? — мечтательно проговорила Вера.
— Да, но только сначала я хотел бы воспользоваться случаем и посмотреть, не поможет ли ваш ключ прочесть текст на моих гравюрах. Если можно, давайте пройдем еще немного, здесь неподалеку у меня есть еще одно безопасное убежище.
— Вы удивительный человек, — рассмеялась Вера, — сколько же у вас заготовлено безопасных мест?
— Ах, милая девушка, — с улыбкой ответил Ипполит, — я здесь родился и прожил долгую жизнь. И повидал за это время всякого…
Вера бесконечно устала за этот день, но вспомнила, что и сама хотела разобраться с амулетом, что именно для этого она искала Ипполита, и было бы обидно не воспользоваться его знаниями. И она согласилась:
— Ладно, ведите меня в свое убежище. Надеюсь, это не так страшно, как до сих пор.
— Не беспокойтесь, это практически безопасно и совсем близко.
* * *
— Ну что, Федя, нашел обрыв?
Водолаз снял шлем, отдышался и проговорил, слегка заикаясь:
— Тут т-такое дело… ма-машина там, на дне, утопшая, и в ней человек…
— Мать честная! — Виктор Петрович Полуянов, плотный приземистый мужичок лет пятидесяти, чем-то похожий на крепенький гриб-боровик, снял кепку и почесал затылок. — Надо же, какая непруха… Придется полицию вызывать. Остановят они все наши работы, как пить дать остановят… — Он со слабой надеждой взглянул на водолаза: — А может, Федя, тебе померещилось? Говорят, под водой бывают глюки… от сильного давления.
— К-какое давление, Петрович? — фыркнул водолаз. — Здесь всего четыре метра глубина, мне даже декомпрессия не нужна! Точно тебе говорю — там ма-машина утопленная! Это она, кстати, и порвала кабель!
Федор прикрыл глаза и снова увидел, как сквозь мутную осеннюю воду проступили очертания автомобиля, а в нем, как за стеклом аквариума, — мертвое лицо с широко открытыми глазами, а еще внутри машины, опять же словно в аквариуме, плавала взад-вперед случайно попавшая туда рыбка…
— Значит, не померещилось… — тяжело вздохнул Полуянов. — Значит, придется вызывать…
Виктор Петрович работал в городском управлении энергосети, и в сферу его непосредственных обязанностей входил контроль кабеля, проложенного под водой многочисленных рек и каналов Петербурга. Поэтому, когда поступило сообщение о повреждении силового кабеля, проходящего по дну Малой Невки в тихом и малолюдном углу Петроградской стороны, Полуянов прибыл к месту аварии с дежурным водолазом. Его задачей было как можно быстрее обнаружить и устранить обрыв.
Скорость ликвидации аварии Полуянова особенно волновала, поскольку на днях он собирался отправиться с супругой в отпуск, чтобы отметить очередную годовщину свадьбы. Уже и билеты купил, и отель забронировал, жена прикупила пару новых купальников и нарядное платье.
И вот теперь из-за найденного под водой автомобиля с трупом внутри приходилось вызывать полицию, значит, работы по устранению аварии придется отложить на неопределенный срок, что в свою очередь могло поставить крест на долгожданном отпуске.
— Ох ты, мать честная! — повторил Полуянов, представив, как воспримет жена эту новость, и потянулся к телефону. — Делать нечего, вызываю полицейских…
Через час на берегу Малой Невки было как никогда людно. Здесь толпились полицейские, криминалисты и машинист подъемного крана с соседней стройки.
Полицейский водолаз вместе с Федором спустился на дно и осмотрел машину, затем они, опять же вдвоем, закрепили на ней крючья подъемного крана, и машину вытащили из воды.
Подождав, пока из нее вытечет вода, оперуполномоченный капитан Козицын открыл дверь машины, чтобы осмотреть находящийся внутри труп. На водительском сиденье он увидел бритоголового горбоносого парня определенно восточной наружности. Судя по внешнему виду, тот находился в воде не больше суток. Разложение еще не изменило мертвеца до неузнаваемости, а рыбы еще не успели его объесть (единственная рыбка, которая уже проникла в салон машины, горько об этом пожалела — теперь она вяло била хвостом на коленях покойного).
Но самое главное, что обнаружил Козицын, было отчетливое пулевое отверстие в голове мертвеца. Так что версию несчастного случая в результате ДТП можно было сразу отбросить. Имело место убийство, причем, учитывая внешность потерпевшего, можно было с уверенностью заключить, что это убийство произошло в результате криминальной разборки.
Капитан Козицын вздохнул так же тяжело, как незадолго до этого Полуянов. Дело обещало стать затяжным и муторным.
Кирилл Светлицкий раз в день обязательно просматривал полицейскую сводку, чтобы проверить, нет ли в ней каких-то происшествий, непосредственно касающихся его работы. Вот и сейчас он зашел на закрытый сайт, воспользовавшись личным паролем.
Так… ограбление газетного ларька, драка футбольных болельщиков, убийство на почве совместного распития спиртных напитков, нанесение тяжких телесных повреждений на почве личной неприязни… А это что?
При ремонтных работах на дне Малой Невки обнаружен затопленный автомобиль с трупом внутри. Причина смерти — огнестрельное ранение в голову.
Кирилл просмотрел все доступные данные.
Личность убитого пока не установлена, хотя имеется госномер машины. Он показался знакомым, и Кирилл проверил его по собственной базе данных.
Память не подвела.
Номер утопленной машины совпадал с номером автомобиля, зарегистрированного на имя Фарида Беймишева, мелкого уголовника, связанного с организованной преступной группировкой Рафика Самвеловича Джабраилова.
А вот это уже интересно…
Кирилл давно следил за Джабраиловым, потому что точно знал — он со своей группой, созданной из соплеменников, принадлежащих к малочисленному восточному народу белуджей, контролировал значительную часть наркотрафика, поступающего в Россию по южному коридору из Афганистана.
Знать-то он знал, но поймать Джабраилова с поличным никак не удавалось, потому что тот был чрезвычайно хитер и осторожен. И члены группы были ему преданны. Да в общем, Кирилл стремился не к тому, чтобы поймать и посадить Джабраилова. Настоящей его целью было отследить и перекрыть сам южный коридор.
— Интересно! — пробормотал Кирилл и отправился на Петроградскую сторону.
— Сюда нельзя! — проговорил хмурый полицейский, когда к нему подошел худощавый мужчина лет сорока с коротким ежиком седеющих волос, одетый в серый плащ с поднятым воротником. — Сюда нельзя, здесь это… место преступления.
— Кому нельзя, а кому можно! — огрызнулся незнакомец и открыл перед ним красную книжечку служебного удостоверения.
Полицейский заглянул в книжечку и крякнул: там значилось название серьезной конторы, которую между собой служивые коротко называли Управлением.
— Кто здесь старший? — сухо осведомился человек из таинственного Управления.
— Вот он, капитан Козицын! — Страж порядка указал на озабоченного полицейского, который крутился вокруг машины с трупом.
Человек из Управления подошел к нему и представился:
— Кирилл Светлицкий.
Звание и место работы он не назвал, но Козицыну тоже предъявил удостоверение.
Оно произвело на капитана чрезвычайно сильное впечатление, причем не из приятных — появление человека из такой серьезной конторы не сулило ничего, кроме неприятностей.
— Капитан Козицын… — представился он в ответ. — А что вы здесь делаете?
— Я перед вами, капитан, отчитываться не должен! — строго ответил Светлицкий. — Хотя кое-чем помочь могу.
— Помочь? — недоверчиво переспросил капитан. — Чем же?
— Хотя бы тем, что назову вам имя потерпевшего. Это некий Фарид Беймишев, неоднократно судимый.
— Вот как? — Капитан быстро взглянул на гостя. — А, ну да… мы бы тоже номера пробили. А вам-то что от меня нужно?
— Не заедайтесь, капитан! Мы же с вами, кажется, делаем одно общее дело.
— Ну да, общее… — в голосе Козицына не было слышно энтузиазма. — Так чем могу помочь?
— Что вы нашли в машине? Было что-нибудь необычное?
— Необычное? — Капитан пожал плечами. — Смотря что вы имеете в виду. Вот это, например, мы нашли под ковриком на полу… — И он протянул Светлицкому пластиковый пакет для вещественных доказательств.
В пакете лежала размокшая красная книжечка загранпаспорта.
Кирилл насторожился. Загранпаспорт мог привязать покойного Фарида к международному наркотрафику.
— Значит, вы и без меня уже знали имя погибшего!
— А это не его паспорт, — равнодушно ответил капитан.
— Не его? — Кирилл закусил губу: ему хотелось взглянуть на паспорт, но он знал правила обращения с вещественными доказательствами.
— Да ладно, смотрите! — махнул рукой Козицын. — Все равно он долго пролежал в воде, никаких отпечатков на нем уже не осталось!
Кирилл кивнул, осторожно открыл пакет и достал из него размокший документ.
Открыв его, убедился, что паспорт действительно не принадлежал покойному: с фотографии на него смотрело молодое, но не слишком привлекательное женское лицо. Причем Кирилл был уверен, что где-то это лицо уже видел. Совсем недавно.
Он прочитал напечатанное латиницей имя владелицы — Вера Карасева — и еще раз взглянул на фотографию. Ну да, конечно, он ее действительно видел недавно — именно эту девушку он подобрал на безлюдной дороге неподалеку от аэропорта.
Он не сразу узнал ее, потому что видел эту девицу в потемках, усталую и потрепанную, кроме того, на паспортной фотографии у нее был какой-то робкий и пришибленный вид. Но это несомненно она, та самая девица.
В любом случае очень интересно — она говорила, что ее ограбил таксист — видимо, это и был Фарид Беймишев.
Кстати, странное ограбление.
Девушка эта — теперь он знал, что ее зовут Вера Карасева, — так вот, она сказала, что таксист обыскал ее вещи, но ничего не взял. И то призналась только после того, как он удивился, что с ней чемодан с вещами. И сумка. Уж если грабят пассажиров, прилетевших из Европы, то у них все вещи забирают, а иначе зачем огород городить? Все-таки опасно, девица может номер машины запомнить, потом опознает. Не убивать же из-за ерунды какой-то…
Очень странно. Тем более что Рафик Джабраилов требует от своих людей, чтобы они не занимались посторонними делами, не навлекали на него ненужные подозрения. Так, может, эта девушка вовсе не невинная жертва, какой пыталась себя изобразить? Может, она перевозила через границу что-то запрещенное и именно это искал у нее Фарид?
Непохожа, конечно, с виду полная дуреха, в машине слезами заливалась, но Кирилл многое повидал за время своей работы в Управлении. Некоторые так притворяться умеют, особенно женщины — эти вообще все артистки.