Янина Береснева

Приватный танец для темной лошадки

Приватный танец для темной лошадки

Листик петрушки приклеился к Риткиной верхней губе в самой середине, сделав ее похожей на кролика с ажурными зелеными зубами. Наверное, в тот момент это показалось мне забавным, потому что я глупо захихикала и протянула подружке колечко морковки, выуженное мною из безвкусного ресторанного холодца.

Надо сказать, к тому времени забавным мне казалось все на свете. Люди в ресторане представлялись милыми и душевными существами, мир виделся необъятным и прекрасным, а жизнь — волнующей и непредсказуемой.

Думаю, русскому человеку сразу станет ясно: я была пьяна. Дело даже не в том, что я злоупотребляю. Скорее, дело в том, что обычно я как раз не злоупотребляю. Оттого в тот злополучный вечер восьмого марта я так быстро накидалась и вела себя глупо, хотя самой себе казалась неотразимой. Это тоже понятно каждому любителю «заложить за воротник».

Ритка, которая, кстати, и вытащила меня и в этот злосчастный ресторан, и в этот злосчастный город против моей воли, этих восторгов почему-то не разделяла. Скорее всего потому, что, помимо возлияний, была занята выслеживанием своего блудного любовника Аникеева.

Он то появлялся, то скоропостижно исчезал, совсем как зарплата в моем кошельке. Собственно, из-за Лехи Аникеева я и оказалась в неподходящее время в неподходящем месте. Но в тот момент я об этом еще не подозревала, оттого и веселилась, покачивая ногой в такт музыке, периодически порываясь пуститься в неукротимый пляс. Но обо всем по порядку.

Лучшая подруга Ритка позвонила мне ровно в три часа дня — я как раз пришла из Дома детского творчества, где уже третий год преподавала народные танцы малышам от 3 до 10. Точнее, пришла я из кафе возле работы. Коллегами мы скромно отметили Международный женский день с единственным мужчиной в коллективе — завхозом Никаноровичем, который и откупоривал нам шампанское.

Придя домой, я завалилась на диван, уставилась в потолок и принялась размышлять, как мало радостей в жизни молодой красивой девицы в самом расцвете сил. Не то чтобы я была обделена мужским вниманием, скорее наоборот: папаши, приводящие своих чад на танцы, посматривали на меня с нездоровым интересом и даже частенько делали откровенные намеки. Однако мое строгое воспитание не позволяло воспринимать их всерьез, а познакомиться с кем-то стоящим вне работы все как-то не получалось.

В женском коллективе это всегда сложно, а шастать по клубам мне было некогда: вечером я училась на заочном, днем работала, а на выходных отсыпалась или ездила к родителям.

Ритка утверждала, что я просто «дубина стоеросовая», раз позволяю даром пропадать такой красоте. С моими внешними данными мне бы сниматься для обложек мужских журналов, а не плясать казачок с детишками, вытирая их сопливые носы (заметьте, не я это сказала).

Размышляя о бренности бытия, я малость придремала, так что Риткин звонок застал меня врасплох.

— Ты что, как всегда валяешься на диване? И это в такой день? Ася, сколько раз я тебе говорила…

— Тысячу, тысячу раз говорила… — поспешно прервала я ее поток мыслей, почесав за ухом в ожидании нравоучений.

Ритка, в отличие от меня, времени даром не теряла. Она работала в отеле администратором. Отель этот был крайне любим иностранцами и местными «мафиози», поэтому отбоя от кавалеров у подружки не было. Пока Ритка что-то бурчала в мой адрес на том конце провода, я ненавязчиво вклинилась с оригинальным вопросом:

— Как дела?

— Как сажа бела. Хуже некуда. Ты прикинь, этот козел мне изменяет! Я подслушала его разговор по телефону и…

— Какой именно козел? — кашлянула я.

— Аникеев конечно, — обиделась Ритка. — Островский у меня зайчик, Леванов — пушистик, а этот — форменный козел.

Риткина жизнь была чрезвычайно насыщена мужчинами, но, справедливости ради, стоило отметить, что Аникеев в списке донжуанов лидировал уже примерно год. Их бурный роман, завязавшийся все в том же отеле, понемногу перетек в вялотекущий: Аникеев периодически приезжал к Ритке с шампанским, но замуж ее не звал, отговариваясь работой. Чем он конкретно был занят, никто не знал, но его надменный взгляд, повадки бандита и шикарная тачка прозрачно намекали на причастность к неким таинственным околокриминальным структурам нашего города.

— Так что там с Аникеевым? — вздохнула я, потому как приготовилась к испытаниям. Ритка могла часами костерить его почем зря, я — давать ей советы, а через день Ритка в обнимку с Аникеевым шла в ресторан, а я чувствовала себя круглой дурой.

— Прикинь, заехал, привез мне розы и духи, поздравил типа, а сам свалил. Говорит, срочные дела по работе, командировка, мол, у него. Пока он в туалете по телефону с кем-то болтал, я делала вид, что в душ пошла, а сама слушала. Он сегодня будет в Лисках, ужинает в ресторане «Турист» в 8 часов. Своими ушами слышала, как он его заказывал.

— Ну и? Заказал себе номер в городе, будет там ночевать. Вполне понятно, что он хочет поужинать…

— Нет уж, потом я в телефоне у него покопалась, пока он в душе был. Там эсэмэски от какой-то Марины. Я дважды два сложить умею, уж поверь мне. С чего вдруг ему понадобилось 8 марта ехать в какой-то Мухосранск? Ясен перец, чтобы поздравить свою Маринку. Кобель вонючий!

Тут Ритка стала всхлипывать, я бормотала что-то утешительное. Хотя, если честно, от Аникеева как раз и ожидали чего-то подобного. Представить его добропорядочным семьянином у меня не получалось. Судя по всему, у Ритки тоже. Упорствовала она, конечно, из вредности. Но внезапно престала всхлипывать и заявила решительным голосом:

— Мы тоже туда поедем, собирайся! Я заеду за тобой через полчаса!

— Куда собирайся? Зачем собирайся? — заволновалась я и зачем-то натянула плед до самого подбородка.

— Хочу заявиться в этот ресторан во всей красе. Испорчу праздник этому гаду, заодно посмотрю, что там за Маринка. Пусть подавится, когда меня увидит в новом платье с брыжом. Буду танцевать с мужиками, пить шампанское и отрываться по полной. Одна ехать я не могу, сама понимаешь, так что давай, выручай.

Ритка нажала отбой, а я запаниковала. Сейчас она явится сюда и точно вытащит меня из квартиры. Тащиться в Мухосранск из-за ее Аникеева я вообще не желала: родной диван мягко обволакивал мои чресла, а по телеку шла прикольная романтическая комедия. Застав себя за мыслью, что я хочу подпереть входную дверь чем-то тяжелым (у Ритки были запасные ключи), я запаниковала еще сильнее.

Но тут же мысли мои приняли иное направление. Что, если я впрямь превращаюсь в старуху, так и не успев пожить? А где же огонь, страсть к жизни, тяга к приключениям? Может, идея съездить в ресторан не так уж и плоха? В конце концов, сегодня праздник, мне совсем незачем киснуть дома в одиночестве. Да и где я познакомлюсь хоть с кем-то, если дни напролет сижу дома?

Подбадривая себя такими доводами, я быстренько приняла душ и навела красоту, каждую секунду опасаясь, что мой запал даст слабину, и я все-таки сигану от Ритки с балкона. Наверное, подружка подозревала во мне подобный порыв, потому что, ввалившись в квартиру, сразу же ринулась в зал. Оглядев меня с головы до ног, Ритка осталась довольна. Хотя и велела заменить платье на более короткое, а помаду — на более яркую. Я предприняла последнюю попытку:

— И все-таки я считаю, что ехать туда на ночь глядя — не лучшая идея. Может, ты что-то напутала, и вообще…

— Нормальная идея, — буркнула Ритка, выруливая из моего двора на своем ярко-красном «Фольксвагене». — Насчет хаты я все решила, у меня в Лисках знакомая сестры живет, как раз в риелторской фирме работает. Прямо возле гостиницы нам ночлег организовали: квартирка с евроремонтом, все дела. Отдохнем с комфортом. Все оплачено, бюджетница, — хмыкнула Ритка, а я пожала плечами.

Ехать до Лисок надо было примерно два часа, на протяжение которых подруженция строила планы мести, а дремала под музыку Вивальди. В конце концов классика победила, Риткина агрессия вошла в более конструктивное русло. А именно: включился мозг. И она вдруг подумала, что не худо бы заказать столик в том самом ресторане.

Мест, как водится на праздник, в небольшом городке и еще более небольшом ресторане не нашлось, но Ритка и тут задействовала свои гостиничные связи. Какая-то очередная знакомая ее коллеги обещала оставить нам хотя бы небольшое местечко в обмен на денежную благодарность.

— Мне кажется, Аникеев дорого тебе обходится, — вздохнула я, мысленно прикидывая, сколько денег у меня осталось до зарплаты.

— Не боись, банкет за счет Лешеньки: вытащила у него пару сотен из карманов. Там такая пачка баксов, он даже не заметит, — легко пояснила подружка, увидев мои выпученные от удивления глаза.

За разговорами мы как-то случайно проехали указатель города и въехали в обитель разврата с наскока. По крайней мере, Ритка теперь называла этот небольшой и даже уютный городишко именно так: обитель разврата. И точка.

Покружив по центру и сообразив, что город в основном вытянут в длинную прямую, разделенную проезжей частью, мы быстро определили, где искать нужную нам гостиницу. Созвонившись с риелторшей, по пути забрали ключи у офиса и даже зашли осмотреть квартиру. Надо было оставить там нехитрые пожитки: косметички, смену белья и прочую женскую дребедень.

Нас не обманули: из квартиры открывался прекрасный вид на отель «Турист». В вечерних лучах он переливался разноцветными огнями, а возле входа царило заметное оживление.

Отель, судя по всему, в городе был чем-то вроде точки сбора местной элиты: здесь было и казино, и боулинг-клуб, и сауна, и, собственно, отель. Конечно, элита здесь тусовалась, скорее, от безысходности: городок не мог похвастать обилием ночных клубов и прочих прелестей крупных областных центров.

Пока я любовалась видом из балкона, Ритка сварганила нам кофе с коньяком и выползла ко мне констатировать печальный факт:

— Да уж, здесь мест нормальных, походу, раз-два и обчелся.

Между тем вечерело, воздух становился все более прохладным, и я пошла утепляться кардиганом, а Ритка решила утеплиться коньяком из фляжки, которую всегда носила с собой, оправдываясь «нервной работой». Наш столик был заказан на семь вечера, так как подружка решила разогреться перед свиданием с нерадивым полюбовником. А мне вообще было фиолетово, когда приступать к трапезе.

Конечно, Риткиных военных действий в сторону Лехи я опасалась, но справедливо полагала, что она не станет затевать прилюдный скандал. Максимум, выяснит все с изменщиком в тихой приватной беседе. К тому же, вся эта ситуация могла оказаться просто недоразумением, а Аникеев — невинной жертвой Риткиной ревности. Они, как всегда, поскандалят, потом помирятся, а я буду кисло улыбаться в сторонке.

На место мы с подружкой прибыли без опозданий. Заняв наш столик, что находился у самого окна, принялись озираться по сторонам. Точнее, озиралась я, а Ритка бойко махала официанту, призывая его, словно доброго духа из бутылки.

— Мальчик, организуй двум дамам красивый стол: все лучшее, что есть в меню в пределах суммы. И коньячку хорошего, — мурлыкнула она, засовывая симпатичному гарсону чаевые прямо за пояс фирменных брюк.

Я же глазела на местную публику, которая равномерно распределилась по большому банкетному залу: почти все столы были заняты персонажами разной колоритности, но как-то чувствовалось, что основной народ еще на подходе.

— И что ты собираешься делать с Аникеевым? — осторожно спросила я, налегая на мгновенно поданное заливное и салат. — Он, может, вообще не появится…

— Появится как миленький, — прохрипела подружка голосом, не предвещающим ничего хорошего. — Буду действовать по ситуации, а пока давай выпьем за любовь!

Тут на фоне как раз грянула одноименная песня в исполнении тощего шансонье с зализанным конским хвостом. Подпевала ему колоритная девица, весившая примерно центнер. При этом платье на ней было в такую обтяжку, что я невольно дернулась в сторону: казалось, оно вот-вот треснет, и боевые снаряды полетят во все стороны.

Ритка гнала коней. В том смысле, что без конца поднимала свой бокал, желая мне попеременно то любви, то счастья. Я не отставала, желая ей в ответ того же, и примерно через час уже была весела: очертания предметов слегка расплывались, но настроение подозрительно быстро поползло вверх.

Ритка, мне пока не наливай, у меня, наверное, плохая наследственность. Я пью, и мне еще хочется. Потому что весело, — захихикала я, отодвигая бокал, а Ритка вдруг сделал стойку добермана:

— О-па! Смотри, кто пожаловал… Едрить-колотить, что это за маскарад?

Я медленно повернула голову в сторону входа, попыталась сфокусировать зрение и отчетливо икнула. Блудный попугай Аникеев (а это, несомненно, был именно он) с какой-то неясной мне целью решил видоизменить свой облик. От бандитской наружности не осталось и следа: щегольский костюм в полоску, накладные бакенбарды, тонкие усики и очки без оправы делали его похожим на президента международной шахматной федерации. Но еще колоритнее выглядела дама рядом с ним: роковая брюнетка с волосами до ягодиц и ярко-алыми губами, в таком же ярко-алом платье, которое позволяло рассмотреть все ее прелести, не углубляясь в подробности.

Теперь настала Риткина очередь икать, что она и стала проделывать с завидной регулярностью. Я налила ей воды, она откашлялась и потянулась за коньяком:

— Нет, ты это видела? Явился гоголем, ряженый, да еще с какой-то профурсеткой. Мог бы найти себе девицу попроще. В моем возрасте очень обидно конкурировать с такими пигалицами.

Я принялась утешать подругу, утверждая, что мы себя тоже не на помойке нашли, и вообще… Тут очень кстати нам стали активно подмигивать мужчины с шинного завода, празднующие корпоратив за соседним столиком, и Ритка немного приободрилась. Но за Аникеевым наблюдала все так же ревностно.

Блудный любовник меж тем галантно устроил свою даму за столом и уселся напротив, не забыв поцеловать ей ручку и чуть ли не сделав книксен. Они сделали заказ и принялись ворковать. Вечер переставал быть томным, и я даже слегка протрезвела, но тут грянуло второе отделение музыкальной программы.

Ритка обновила бокалы, призвав меня выпить для храбрости. Для чего ей нужна была храбрость, я не уточняла, потому что мне снова стал зазывно улыбаться паренек напротив, густыми бровями намекая на возможность совместного медляка. Я великодушно кивнула и поплыла на танцпол. Вернувшись на место, смогла лицезреть, как Ритка агрессивно работала ножом над стейком: то ли мясо было суховато, то ли ярость ее переполняла сверх меры.

— Все, сейчас доем, вытащу вон того брюнета напротив из-за стола и пойду на танцпол, покажу класс. И пусть Аникеев удавится, увидев меня в объятиях другого. Шут гороховый. Усики, костюм… Дон Корлеоне. Надеется произвести впечатление на эту жужелицу. Ну да ладно. С ней я тоже побеседую, открою глаза, так сказать…

Я повертела головой, высматривая Дона Аникеева через толпу танцующих. И смогла констатировать, что обзора нет: к этому часу народу в зале набилось пруд пруди.

Тут тщедушный шансонье не к месту помянул повод, по которому мы собрались, и предложил организовать веселые конкурсы для дам и их спутников. Народ, взбодренный алкогольными возлияниями, бурно возликовал.

Сначала добровольцы лопали шарики попами, потом несчастные мужчины пытались попасть карандашом, привязанным за ниточку к ремню брюк, в горлышко бутылки, а женщины демонстрировали шпагат. Треск от порванных колготок стоял невероятный. Словом, тамада попался хороший, а конкурсы у него были интересные.

Мы с подружкой было приуныли, но тут дородная помощница ведущего зычно объявила танцевальный конкурс для прекрасных дам, которым есть что показать. Ритка хищно осклабилась, а я поежилась: ее взгляд не сулил ничего хорошего, да и показывать я ничего никому не желала.

— Пошли, это наш звездный час, — скомандовала Ритка. — Уж нам точно есть что и кому показать. Сейчас как спляшем!

Я упиралась, но на ногах стояла нетвердо, что дало Ритке преимущество. Ухватив меня за руку и ходко потащив к сцене под одобрительные возгласы мужчин, она сама взобралась наверх и, втащив меня на Олимп, стала победоносно оглядываться.

В лучах софитов публику было сложно разглядеть, глаза слепило. Но это меня, признаться, радовало. Несмотря на танцевальную профессию, плясать прилюдно я стеснялась: одно дело с детишками, а тут… Тем более в таком коротком платье. Да и колготки рвать в шпагате я не желала. Но Ритка была полна решимости утереть нос Аникееву, а я поняла, что бежать с позором уже поздно. На сцене рядом с нами радостно визжала еще пара молодых девиц и степенно пританцовывали две колоритные дамы слегка за пятьдесят.

Конкурс оказался замысловатым: чахоточный ведущий включал хаотичные отрывки из песен, а мы должны были разнообразно и уместно вытанцовывать под доносящуюся из колонок музыку. Выбывающую леди в каждом раунде выбирали путем зрительского улюлюканья. В процессе я расслабилась и даже вошла в азарт, тем более песни были сплошь по мне: калинка-малинка, казачок, цыганочка, во поле березка стояла, греческий танец сертаки. Словом, все то, чему я учила нерадивых чад на занятиях по танцам.

Видимо, танцевали мы на самом деле неплохо, потому что к концу конкурса на сцене остались я с Риткой, да рыжая девица в длинном вечернем платье. Тщедушный грянул польку-бабочку, и мы заскакали козами. Но тут что-то пошло не так: рыжая запуталась в своем шлейфе и рухнула прямо на толстую ведущую, зацепив при этом рукою Ритку, которая в этот момент зачем-то подпрыгнула. Наверное, имитируя знаменитый прыжок грузинских горцев. Под радостное хрюканье зала вся троица повалилась на пол, а я по инерции продолжила незамысловатые, но весьма глупые в данной ситуации движения.

Ведущий закашлял и поспешил возвестить залу, что перед ними победительница. Я радостно ойкнула, а ведущая-тумбочка, кое-как поднявшись и отряхнувшись, надела мне на шею гавайский венок из искусственных цветов. Да, чуть не забыла: еще она вручила шампанское. Ритке за второе место преподнесли коктейль, и она кинулась обниматься, а я порадовалась, что подруга себе ничего не сломала во время прыжка горцев.

— Ну что, съел, крысеныш? — злорадно прищурилась Ритка, спускаясь вниз с моим шампанским под мышкой и высматривая Аникеева за дальним столиком. Я тоже метнула взгляд в нужном направлении и смогла констатировать, что Аникеева на месте нет. Дама его сидела на своем стуле и вяло ковыряла что-то зеленоватое в своей тарелке.

— Куда это он свалил, а, Аська?

— Может, в туалет… — предположила я.

— Так он что, не видел мой фурор? — оскорбилась подружка, потрясая кулаком в воздухе. — Да я ему…

Тут мы обе слегка пошатнулись, но устояли и даже благополучно добрались до столика. Приз нужно было обмыть. Шампанское явно было лишним: к тому времени и я, и подружка уже и без того были хороши, а понижение градуса и вовсе сыграло с нами злую шутку.

Лично у меня спустя 20 минут начались видения: мне всюду мерещился Аникеев, и я пыталась показать его Ритке, тыкая в толпу пальцами. Но он тут же исчезал, так что было непонятно, был он на самом деле или только казался.

Уставшая от видений Ритка, пошатываясь, прогулялась вдоль танцпола и констатировала, что за столиком ни Аникеева, ни его пассии не наблюдается, что позволило сделать ей скоропалительные выводы:

— Зуб даю, этот гад пошел с ней в номера. Небось ходил договариваться, разжился горницей и повел туда свою красну девицу. Уж я знаю, мы с ним, собственно, так и познакомились, ты же помнишь…

— Погоди-погоди, — высунув шею из плеч на максимальное расстояние вверх, как черепаха, я пыталась заглянуть поверх пляшущих передо мной восточных мужчин. — Смотри, вот же он, вернулся к столику…

Судя по всему, вновь возникший в нашем поле зрения Аникеев о присутствии в зале Ритки не подозревал, потому что вел себя чересчур спокойно. И в нашу сторону даже не поглядывал.

— Где? Не вижу! — встрепенулась Ритка.

— Да высунься чуть вперед…

— Точно, он! Явно что-то забыл или расплатиться вернулся. Так, Аська, дуй за ним, проследишь, куда он ее повел, запомнишь номер, а там уже я появляюсь во всей красе. Мне нужно подготовить эффектный выход.

— Может, ты сразу за ним и проследишь? — робко пискнула я, пошатываясь на стуле.

— Не, он меня заметит, и фееричного появления не выйдет. Этот гад еще меня виноватой выставит. А что? С поличным я его не ловила, скажет, встречался тут с одной по работе, наплетет с три короба. Мне надо взять его на живца! Точнее, на живце.

— Но как я…

— Вот, возьми мои солнечные очки, накидай волос на лицо, венок этот дурацкий… Да тебя родная мать не признает. Тем более, он не видел тебя всего раза два. И то мельком. Потихонечку за ним, а там звони мне…

— Ритка, я пьяная, меня шатает во все стороны, — заныла я, надеясь на помилование, но подружка сурово нахмурилась:

— А помнишь, как я в школе за твоим Капыловым следила, когда он со старшеклассницей под лестницей целовался? И ты сказала, что век не забудешь.

— Помню. Это запрещенный прием, — пробормотала я, поднимаясь и пошатываясь.

Протолкнуться к выходу оказалось сложнее, чем я думала. Пришлось имитировать восточный танец и плавно лавировать сквозь любвеобильную мужскую и недружественно настроенную женскую публику. Удавалось мне это плохо: пару раз отдавили ноги и дважды пнули локтем в область живота.

К тому времени, как я оказалась возле выхода, Аникеева уже нигде не было. Я припустилась из ресторана, сбежала вниз по лестнице и оказалась в холле. В конце коридора мелькнул знакомый костюм в полоску, и я приободрилась. Справа был гардероб, далее следовала бильярдная и прямо напротив лестницы — новый коридор, по которому и шел Аникеев.

Я засеменила в ту сторону, добежала до конца, спотыкаясь о ковровую дорожку, и уже совсем сбилась с ориентира, но внезапно коридор закончился поворотом и крутой лестницей наверх. Там, судя по всему, располагались номера для постояльцев.

На лестнице было тихо, но я на всякий случай затаилась и прислушалась. Ничего не предвещало беды или хотя бы чьих-то шагов. Я было запаниковала, что провалила Риткино задание — думай теперь, где искать этого блудного попугая, — но внезапно сверху послышался приглушенный разговор, и я, прислонясь к стенке и крадучись, как в шпионских фильмах, потопала наверх. Представив, как смешно я выгляжу со стороны в солнечных очках и в венке, я сдавленно хихикнула, но очень скоро смеяться мне расхотелось.

Когда я вплотную подобралась к темному пролету между вторым и третьим этажом и попыталась аккуратно выглянуть в коридор, сзади вдруг раздался резкий шорох, кто-то зло засопел, а мой рот тут же зажала чья-то мозолистая рука.

От неожиданности я не успела даже оказать сопротивление (хотя кого я обманываю, сопротивление вообще представлялось мне туманно: кусаться, бить в пах?), а разом обмякла и покорилась судьбе. Может, маньяк? Ох, уж лучше бы это Аникеев заметил слежку и решил проучить меня, чтобы не повадно было…

Судьба в лице моего нападавшего меж тем легко подхватила меня и поволокла по коридору, но в другую сторону. Впрочем, коридор там почти сразу же закончился выходом на общий балкон. Дверь была открыта, собственно, туда меня невежливо и впихнули. Я ойкнула, ударившись об косяк, потерла локоть и, наконец, повернулась.

К моему удивлению, сзади стоял не Аникеев, а какой-то незнакомый мне мужик среднего роста с плоской, круглой и очень злой физиономией, которую я едва могла разглядеть в свете тусклой лампочки.

— Так ты танцовщица?

— Ну…

— Что ну?

— В каком смысле танцовщица? — проблеяла я. — Если по работе, то да, а так…

Мне не дали договорить:

— Какого хрена ты поперлась туда без предупреждения? Понаберут с улицы… Слышь, Толян, еле успел стриптизершу ухватить, велено же было ждать моего сигнала на улице, и только потом…

— Да ладно, девчонка из новеньких, да? — усмехнулся Толян, который сидел здесь же, в углу балкона, на корточках, и дымил сигаретой. В темноте разглядеть его было сложно, поэтому о его присутствии я узнала только по голосу.

— Из новеньких… — все кипятился мой обидчик. — Обещали брюнетку прислать, а тут белобрысая. Да и прикид какой-то дурацкий: цветочки. У нас тут что, Гаваи? Но ноги вроде ничего, сойдет.

Выпитое за вечер негативно сказалось на моих умственных способностях, и я не сразу сообразила, что меня, видимо, с кем-то перепутали. Набрав в легкие воздуха, я даже было открыла рот, чтобы прояснить свою гражданскую позицию, но тут где-то внизу под балконами два раза протяжно свистнули.

— Тихо, — прижал палец к губам плосколицый. — Это сигнал. Слышала? Все, пошла.

Он красноречиво подпихнул меня к выходу с балкона, продолжая инструктировать:

— Крайний люкс слева. Вот корзина, здесь вино и фрукты, оставишь все, где договаривались, потрясешь перед ним немного своими прелестями, а потом сматывайся. И дальше все по инструкции.

— Я, собственно…

— Все, ни звука, а то своими руками придушу, понаберут с улицы… — снова прошипел этот придурок, а я, на негнущихся ногах и с корзиной в руке, поплелась в конец коридора, по пути размышляя: заорать сразу или сначала броситься бежать?

Судя по физиономиям и повадкам этих типов, шутить с ними не стоило. Картина складывалась и впрямь дурацкая: из-за короткого платья и этого злосчастного венка меня приняли за девицу легкого поведения, которую, судя по всему, хотят вручить в подарок некому типу в люксе.

Осознав это, я малость протрезвела и даже попыталась свернуть в сторону лестницы, но тут сзади раздался звук возводимого курка и злобное шипение. Звук курка я, конечно, могла нафантазировать с перепугу, но в тот момент мне показалось, что слышу я его отчетливо. Это придало сил, и я припустилась в конец коридора, решив, что из двух зол следует выбирать меньшее.

Вдруг человек в люксе окажется адекватным, и я смогу объяснить ему, что я это не я? А там, глядишь, и реальная девица подоспеет. В конце концов, здесь есть люди, буду орать и звать на помощь. Все лучше, что пытаться что-то объяснить этим двум придуркам на балконе. Сейчас главное — оказаться как можно дальше от них.

Дверь крайнего номера возникла в полумраке коридора. Откуда-то сверху доносилась оживленная музыка и громкие голоса: судя по всему, этажом выше все еще отмечали праздник, что в очередной раз вселило надежду. Мы здесь не одни, вокруг люди… И вот тогда я постучала, но ответить мне не пожелали: дернув за ручку, с удивлением обнаружила, что дверь открыта.

Я осторожно просунула голову в образовавшуюся щель и мысленно присвистнула: люкс поражал роскошью, несмотря на непрезентабельный внешний вид гостиницы. Огромная комната, судя по всему, гостиная, тонула в мягкой подсветке, из нее вглубь вела еще одна дверь, неплотно прикрытая.

Оттуда косой полосой на пол падал неяркий, смешавшийся с лунным, свет. И мне почему-то стало жутко. А ну как попаду в лапы какого-нибудь маньяка? Вдруг он там сидит на кровати голый и в бархатной маске? Что там плосколицый болтал про инструкции? Может, он произнес какое-то стоп-слово, а я с перепугу не услышала, а сейчас он на меня накинется, не дав объясниться. Ну чего я сразу… Вдруг этот неведомый дядя спит? Меня бы такой вариант устроил…

«Так, мне нужно оставить тут корзину, а дальше попытаться свалить отсюда как можно быстрее. Проскользнуть бы на балкон, а там можно перелезть в соседний номер или спуститься по водосточной трубе. Ну, Ритка, я тебе этого не забуду. Это же надо, втравить меня в такую авантюру из-за своего Аникеева».

Злость придала мне сил и уверенности в себе, и я, наплевав на дрожащие коленки, бойко распахнула дверь в спальню.

На шикарной кровати под балдахином, который колыхался ветерком, доносящимся с балкона, кто-то действительно лежал. Причем этот кто-то явно имел внушительную комплекцию и яростно храпел, прикрывшись простыней. Я облегченно вздохнула и, приткнув корзину в углу комнаты, бесшумно юркнула на балкон. К счастью, он выходил не на центральный вход, а совсем наоборот. То есть вид с него открывался прекрасный — сад, луна, — хотя любоваться красотами мне было сейчас вовсе не с руки.

Осторожно выглянув вниз, я смогла констатировать, что там темно и вроде бы пусто. Сбоку очень кстати для меня проходила водосточная труба, дотянуться до нее, в принципе, будет несложно…

Сегодняшние алкогольные эксперименты сыграли со мной двойную шутку: с одной стороны, я опасалась за свою нарушенную координацию, с другой — была полна отваги и решимости. Сумочка и туфли, конечно, затрудняли движение, поэтому я аккуратно сбросила их в траву, решив таким образом проверить наличие врагов в кустах. Никто не отозвался, я перемахнула через кованую лоджию и, продемонстрировав темноте свой шпагат, ухватилась за трубу обеими руками и ногами.

Раньше лазить по трубам мне не доводилось, но хорошая физическая подготовка не дала мне повалиться на лужайку кулем. Стараясь максимально не шуметь, я слегка съехала вниз, а потом просто спрыгнула в траву, аккуратно сгруппировавшись.

Оказавшись на воле, я чуть не прослезилась от радости. Складывалось ощущение, что в плену я провела минимум четырнадцать лет, как граф Монте-Кристо. Решив, что никакие силы небесные не заставят меня вернуться в этот ресторан, я ухватила свои вещи и, пользуясь темнотой, устремилась подальше от балкона.

Сначала мелкими перебежками я покинула парковую зону, которая окружала отель, вышла на проспект, освещенный фонарями, и устремилась в ближайшую подворотню. Только там я, наконец, перевела дыхание, сорвала с шеи цветочный венок и со злостью запихала его в урну у подъезда.

Зябко поежившись, я вспомнила, что кардиган оставила в ресторане. Быстро пошарив в сумочке и обнаружив там ключи, я возликовала: сейчас вернусь в квартиру и сразу же позвоню Ритке. Пусть берет такси и дует домой. Включив навигатор на телефоне, я определила местоположение нашего жилища и, стараясь держаться в тени деревьев, осторожно, но очень решительно поспешила по указателям.

По дороге я все же не выдержала и набрала номер подружки: нечего ей ошиваться там со всякими психами. Отвечать мне никто не спешил, я чертыхнулась, споткнувшись о выбоину в асфальте и мысленно прокляв свои высоченные каблуки. Чуть впереди стояли два такси, поджидавшие ночных клиентов. Оглянувшись по сторонам и наплевав на осторожность, я быстро юркнула во вторую машину, плюхнувшись на заднее сидение.

— Улица Чернышевского, дом шесть, квартира сорок пять.

Квартира мне без надобности, — буркнул водитель, видимо, недовольный тем, что я заняла машину со своим невыгодным заказом.

— Я заплачу в два раза больше, ногу натерла каблуками, сил нет идти. Выручайте.

— Слово клиента — закон, — дядька немного повеселел и, сделав радио погромче, неспешно тронулся с места.

Пока водитель кружил подворотнями, накатывая деньги по счетчику, я еще пару раз позвонила Ритке. Не получив ответа, начала волноваться. Учитывая, что ключей у нее не было, отправиться домой она не могла. Зная подружку, можно было предположить, что телефон Ритка потеряла, но я решила ограничиться версией, что из-за громкой музыки звонок она просто не слышит.

Расплатившись с водителем, я побрела к подъезду, радуясь, что мои злоключения на сегодня окончились. Сейчас приму ванну, выпью чаю, дождусь Ритку и залягу спать.

Ввалившись в квартиру, я первым делом скинула ненавистные туфли и плюхнулась на диван в прихожей, блаженно вытянув ноги. В сумочке зазвонил телефон, и я вздохнула с облегчением: звонить в такое время мне могла только Ритка, а это означало, что она цела и невредима, как ядовитый гриб.

— Ты куда подевалась? — набросилась я на подружку, едва нажав кнопку ответить. — Звоню тебе, звоню… Со мной тут такое приключилось!

— Сама-то куда пропала? Я тебе искала в ресторане, потом вышла на улицу и тут познакомилась с мужчиной моей мечты, — весело икнула Ритка, а на фоне послышался мужской голос, затянувший что-то наподобие серенады.

— Ничего себе! Сама послала меня следить за своим Аникеевым, подвергла мою жизнь опасности и при этом умудрилась забыть о подруге. Хороша!

— Ну, извини, я была не права, — заканючила Ритка, временами радостно хихикая. Видимо, мужчина мечты щекотал ее или делал еще что-то в высшей степени неприличное.

Разозлившись на безответственность Ивановой, которая, впрочем, славилась ею со времен школы, я вкратце ввела ее в курс недавних событий, героиней которых я, к несчастью, имела место побывать. Во время рассказа я немного преувеличила грозящую мне опасность, потому что стало ясно: со стороны мои злоключения не выдерживали никакой критики.

Приди мне в голову идея отправиться в милицию, меня бы высмеяли и в лучшем случае попросили бы отправиться восвояси. Или в вытрезвитель. Теперь я уже не была уверена ни в пистолете, ни в том, что типы, схватившие меня, были так уж опасны. Каким-то придуркам захотелось развлечься, а я, как последняя идиотка, пошла у них на поводу, изрядно повеселив ребят своим перекошенным от ужаса лицом.

На Ритку мой рассказ, видимо, произвел впечатление: на несколько секунд она замолчала, переваривая услышанное. Хотя вполне вероятно, что подружка просто задремала с трубкой у уха. На всякий случай я бодро гаркнула ей пожелание быстрее оказаться дома и не шляться в компании сомнительных личностей. И отключилась с намерением отправиться в душ.

Вода всегда действовала на меня благотворно. Укутавшись в мягкий белый халат, я потопала на кухню за чаем. На подоконнике у балкона увидела Риткины сигареты и решила, что сегодняшний стресс надо снимать. Прихватив чашку с чаем и сигарету, я вышла на балкон и поежилась. Затянувшись пару раз, я тут же пожалела о своей затее: курец из меня был никакой, поэтому голова тут же закружилась. Благо, в дальнем углу балкона стоял диванчик с подушками и пледом, на который я устремилась.

Едва присев на диван, я сразу поняла, что здесь что-то не так. Так как обе руки у меня были заняты, ощупывать то, на чем я сижу, мне пришлось попой. Едва сдерживаясь, чтобы не заорать, я все-таки поелозила в разные стороны, как вдруг подо мною что-то резко зашевелилось. Дальнейшее я помню смутно: кажется, я громко заорала, расплескав чай, и тут же подскочила.

Шевелящаяся масса на диване тоже заорала, потому что чай был горячий, и я поняла, что это точно не собака. Четвероногие не могли так отборно материться. Оравший скинул с себя покрывало, резко сел и в свете, падающем из кухонного окна, оказался лохматым мужиком. Это не прибавило мне оптимизма: я немедленно подумала, что сегодняшний день определенно стоит занести в копилку худших в моей жизни.

Бросаться вниз с балкона было бы глупо, учитывая пятый этаж, поэтому я просто всхлипнула и промычала что-то вроде:

— Какого черта?

Облитый кипятком тип потряс головой, два раза фыркнул наподобие лошади и зачем-то потер лицо руками. Наверное, надеялся, что я ему приснилась. Кто бы возражал?

Я стала медленно отступать к балконной двери, прикидывая, за сколько смогу добежать до входной. Очевидно, вид у меня был донельзя испуганный, потому что лохматый, резко выкинув руку вперед, вдруг произнес человеческим голосом:

— Стой, да стой ты! Ну, чего дрожишь? Да не боись, я не маньяк какой-то.

Я икнула, а он застонал и потер виски:

— Башка трещит, ничего не соображаю. Ты кто? И как тут оказалась? Да еще в халате? Соседка, что ли?

— Это я у вас хотела спросить, — дрожащим голосом завела я, продолжая отступать.

— А что меня спрашивать? Со мной все и так ясно. Друг я хозяина, Ваньки Лямцева, это его квартира. Знаешь такого?

— Не знаю я никакого Ваньку, эту квартиру мы с подругой сняли на сутки.

— Сняли? Ну да, он квартиры сдает, бизнес у него такой. Только эту квартиру он обычно не сдает, она у нас про запас.

— Про какой такой запас?

— Ну, там, гульнуть по-мужски, сама понимаешь. Мужчинам нужно иногда расслабиться: девочки, выпивка. Ладно, что-то меня понесло…

— У нас все оформлено документально, у меня и ключи есть.

— Удивила. У меня тоже ключи есть, если что, — заявил в ответ нахал.

— Да плевать мне на ваши мужские дела, хоть на голове со своим Лямцевым стойте. Но какого лешего вы тут делаете сегодня, когда квартира оплачена нами, и тут должны быть мы с подругой?

— Так тут еще и твоя подруга? — заинтересовался лохматый и зачем-то пакостно заулыбался, а я мысленно пожелала ему провалиться к чертям.

— Да, и она сейчас придет. С парнем. Он у нее бандит. — Для убедительности я решила приплести к истории Аникеева, а про себя стала читать все известные мне молитвы.

— Бандит, говоришь? Это интересно! — Лохматый хлопнул себя по коленкам и, потянувшись, попросил у меня сигарету. Опешив от человеческой наглости, я машинально протянула ему пачку из кармана халата.

Затянувшись, этот гнусный тип выпустил кольца дыма и жестом указал мне на выключатель:

— Тут на балконе свет включается, чего сидим в темноте? Давай знакомиться, раз уж встретились.

Вспыхнувший свет заставил мне прищуриться, но я сразу же впилась глазами в лицо лохматого. К сожалению, ничего особенного оно мне не явило: темные глаза с прищуром, прямой, в меру длинный нос, кривящийся в усмешке рот. Словом, не лицо — а наглая морда. Единственной достопримечательностью незнакомца была темная густая шевелюра, давно не стриженная и отдававшая медным оттенком.

— Ну что, как я тебе? Зовут Антоном. Конечно, я сегодня немного не в форме. Пил, чего уж там… Но в обычной жизни я очень даже. Скажу по секрету, я не женат. Так что…

Тут он пошел вразнос, расхваливая себя, вкратце описал свой жизненный путь и даже упомянул про спортивную школу, которую посещал в детстве и юности.

Я возмутилась:

— Да мне какое дело до вашей жизни и жены? Я вообще в этом городе впервые. И, надеюсь, больше никогда не доведется. Сегодня не день, а сплошное горе…

Тут мне стало по-настоящему жаль себя, и я зашмыгала носом:

— Восьмое марта называется. Приехали, называется… Такой стресс, а тут еще… ты! Я как села — так чуть не поседела. Развалился на чужом диване. Ничего, что я на «ты»?

Антон одобрительно кивнул и скроил сочувствующую мину, приглашая меня поделиться своим горем. Даже зачем-то подкурил мне еще одну сигарету, а я, как последняя дура, расплакалась и выложила ему всю историю сегодняшнего дня.

Закончив, я утерла нос рукавом халата, ничуть не заботясь о том, как выгляжу. А вот сам Антон выглядел озабоченным. В процессе рассказа он даже задал мне пару вопросов, то есть показал себя в высшей степени чутким слушателем. Несмотря на абсурдность ситуации, я к нему даже слегка подобрела и перестала бояться.

— Да уж, дела… — протянул мой собеседник, задумчиво глядя куда-то вдаль, а я вздохнула.

— Хорошо, что выговорилась. Даже полегчало. Сейчас Ритка придет, и вообще, уже поздно, — я тактично кашлянула, намекая, что гостю пора бы и честь знать, но он был непоколебим.

— Я бы ушел, но, понимаешь, тут такая штука… У меня сегодня день рождения.

— Ничего себе. Поздравляю…

— Да не люблю я праздники эти. А тут еще в квартире у меня ремонт, вот мы с другом и решили отметить, так сказать, в приличном месте. Позвали общих товарищей, девочек чуток. Ну а потом друг остался, а я того… Перебрал чуток. Проветриться вышел, потом задремал на лавочке. А как меня разбудили менты, так, наверное, по старой памяти на автопилоте сюда и добрался.

— Тут занято…

— Да, сегодня же праздник, женский день. Вот все квартиры на сутки и разобрали. Кавалеры поздравляют дам, так сказать…

Тут он смущенно кашлянул, а я на всякий случай поглубже запахнула полы халата и нахмурилась.

— А ты симпатичная, — без перехода отметил мой новый знакомый, — зовут-то как? А то сидим, общаемся…

— Зовут Асей, только нечего нам тут сидеть. Я спать хочу, и вообще… Как-то это все глупо. Я вообще не знаю, кто ты. Вдруг ты вор, который в квартиру залез, а сам мне байки травишь?

— Залез и заснул?

— Всякое бывает, воры — они обычно выпить любят. А пьяный вор — он на что угодно способен. У моих соседей как-то квартиру такие вот грабанули, носки с батареи сняли, колбасу съели и, простите за выражение, нагадили в туалете.

Тут лохматый захохотал, откинув голову, а я почему-то отметила, что у него приятный смех. И одет он хорошо, даром что пьющий и вор…

— Да уж, хорошенькое впечатление я на тебя произвел. Сам виноват, мне бабка всегда твердит: алкоголь — это зло. Но я исключительно по праздникам, а так…

Договорить он не успел — хлопнула входная дверь. Я радостно подскочила и кинулась в прихожую встречать Ритку. Подружка явилась не одна, а в компании мужчины мечты. Заменитель Аникеева не мог похвастать бакенбардами и усами, а выглядел молодым, но стремительно лысеющим бизнесменом средней руки.

Имелось в наличии и небольшое пузцо, и пиджак с замшевыми локтями, и щегольские лаковые туфли. По крайней мере, он не выглядел алкоголиком и бандитом, что уже радовало.

— Ритка, где ты ходишь? — напустилась я на подругу, пока та пыталась представить мне своего спутника и одновременно стянуть с себя туфли. Всему вышеперечисленному мешал огромный букет роз, который она держала обеими руками. — Между прочим, у нас тут вор или даже кто похуже.

— Так сразу и вор, — обиженно отозвался из-за моей спины Антон, который, как ни в чем не бывало, выплыл с балкона вслед за мной.

Риткин спутник неожиданно кинулся к лохматому обниматься:

— Антоха, брат, ты как тут оказался? Я думал, ты домой умотал. Рассказывай!

Похлопав Антоху по плечам, он с такой радостью воззрился на нас с Риткой, словно этот Антоха был как минимум рождественским подарком.

На моем лице явственно читалось недоумение. Подружка тоже была не в теме:

— Я не совсем понимаю суть вопроса. Иван, объяснись, — потребовала Ритка, нетвердой походкой устремившись на кухню.

— Знакомьтесь, дамы. Это Антон, мой лучший друг и одноклассник. У него сегодня день рождения, — пояснил Иван.

— Ага. Ясно. Ох, Аська, ну ты и оторва! — погрозила мне пальцем Ритка, залпом выпив стакан воды и водрузив в графин свои розы. — А говорила, что домой одна пришла…

— Вообще-то, я одна и пришла. А тут этот. Одноклассник. Только что он тут делает, если квартиру сняли мы? Если честно, от всех этих загадок у меня голова кругом.

Тут Иван, который выглядел трезвее всех, принялся путанно объяснять то, в чем без полулитра разобраться просто не представлялось возможным. Впрочем, кое-что я уже и так успела понять. По случайному стечению обстоятельств Иван оказался тем самым Лямцевым, собственником квартиры, который сдавал ее в аренду. Антон — его товарищем, которому было разрешено периодически пользоваться квартирой, но который забыл, что восьмого марта все жилплощади были сданы. За что Иван очень сильно извинялся и, конечно же, обещал возместить нам все убытки и даже накинуть за моральный ущерб.

В доказательство он поцеловал Риктину ручку, а та милостиво кивнула. Еще бы, не ей достался весь этот кошмар с шевелящимся диваном.

— Прогуливаться да розы нюхать любой дурак может, — пробормотала я.

Видимо, весь мой вид выражал недовольство, потому что Иван, смутившись, предложил выпить шампанского за знакомство.

— Раз уж у нас тут все так хорошо разрешилось, может, мы…

— Неси! — бодро скомандовала Ритка, а Иван метнулся в коридор. Антон тем временем по-хозяйски достал бокалы из кухонного шкафчика, а я фыркнула:

— А бабка говорила, алкоголь — это зло!

— Рита, ваша подруга — неиссякаемый источник сарказма и житейской мудрости. К тому же красавица, как и вы. Очень рад знакомству.

Ритка захихикала, давая понять, что шутку и комплимент оценила, а я демонстративно отвернулась к стене. Настроения продолжать веселье не было, да и спать хотелось до чертиков, поэтому, пригубив из вежливости немного шампанского, я демонстративно стала зевать и коситься в сторону спальни.

Когда все мои намеки остались без внимания, мне осталось только сообщить о своем желании отправиться в объятия Морфея напрямую. При этом я многозначительно воззрилась на Ритку. Иван смутился и снова стал извиняться, а Антон продолжал нагло ухмыляться, разглядывая меня с ног до головы.

— Мы, пожалуй, пойдем, — убирая бокалы в мойку, виновато произнес Риткин кавалер, — Антон у меня переночует. Да, Антон? А вы отдыхайте, высыпайтесь, квартира в вашем полном распоряжении. Завтра созвонимся? — последний вопрос он явно адресовал Ритке, которая недовольно косилась на меня, но помалкивала.

Когда мужчины, наконец, покинули квартиру к моему облегчению, подружка зашипела на меня змеей:

— Вот вечно ты все портишь. Хорошие же мужики? Чем тебе Антон не понравился? Посидели бы, пообщались. Глядишь, и личную жизнь устроила бы.

— Только такого жениха мне и не хватало, — разозлилась я, уперев в подружку не менее гневный взгляд. — Так и скажи, что хотела поворковать со своим Иваном. И это после всего того, что я сегодня пережила. Ты как знаешь, а я завтра же утром сваливаю из этого городка. Хоть на поезде. Если хочешь устраивать свою личную жизнь — пожалуйста, только без меня. Все, я пошла спать.

— Да ладно, не куксись, — пошла на попятный Ритка. — Я же ничего… Может, оно и к лучшему? Пусть Иван думает, что я девушка приличная. Авось что и выгорит? Вроде мужик не бедный и галантный такой. Вдруг это мой шанс? Как он тебе?

Я подобрела и перестала фыркать. Укладываясь спать, мы обсудили Ивана, сойдясь во мнении насчет его очевидных достоинств, но на словах Ритки «а еще он никогда не был женат» я погрузилась в сон. Снилась мне почему-то собственная свадьба: я вся в белом, вокруг праздничная суета, а жениха почему-то все еще нет. Я вхожу в какую-то комнату, вижу его со спины: черный фрак, гладко зализанные назад волосы… Трогаю его за рукав, чтобы разглядеть лицо, он поворачивается и… я вижу нагло ухмыляющегося «диванного» Антона.

Наверное, я закричала во сне, потому что Ритка что-то пробормотала, а я подскочила на кровати, вытирая со лба холодные капельки пота.

— Приснится же всякая хрень, — пробормотала я и отправилась на кухню выпить воды. Во рту было сухо, как в пустыне, да и не мешало по пути заглянуть в туалет. Сделав пару глотков прямо из-под крана, я собралась в уборную, как вдруг со стороны прихожей послышался какой-то звук. Я замерла, решив, что мне послышалось, но тут звук несколько раз повторился: кто-то тихо, но упорно ковырял замок входной двери.

Почему-то первой мыслью стало то, что наглец Антон все-таки вернулся, наплевав на приличия. Наверное, из-за этого я совсем не испытала страха, а, скорее, пришла в ярость. Ухватив с плиты увесистую сковородку с толстой ручкой, я на цыпочках подошла к входной двери и стала сбоку. Как раз в этот момент замок еще раз щелкнул, и дверь стала медленно открываться.

Свет в коридоре не горел, и мне почему-то стало не по себе: ни дать ни взять сцена из фильма ужасов. Нет, каков наглец… А этот Риткин Иван что, не мог приструнить своего дружка? Или сам хорош? А что, такие с виду приличные парни в очках тоже могут удивить.

Пока я мысленно слала проклятия на голову новых знакомых, в образовавшийся просвет двери просунулась чья-то голова. Когда за головой в двери показалась рука и часть туловища, ярость моя достигла прямо-таки вселенских масштабов, и я с размаху треснула по голове сковородой, справедливо рассудив, что, раз сковорода не чугунная, особого вреда не будет. И, возможно, это пойдет наглецу даже на пользу, чтобы не повадно было пугать приличных девушек.

Видимо, удар я все-таки не рассчитала, либо же свою роль сыграл эффект неожиданности, но фигура в дверях охнула, вздрогнула, покачнулась, зацепившись за порог, и кубарем рухнула к моим ногам. Я завизжала и кинулась к выключателю, тут входная дверь резко распахнулась окончательно, и в нее стремительно влетело еще одно тело. В свете вспыхнувшей люстры тело оказалось Антоном. Он быстро ощупал меня взглядом и выдал кучу вопросов:

— Кто кричал? Что случилось? Он что, обидел тебя?

— Погоди, если ты — это ты, то это кто? — я обалдело переводила взгляд с лежащего у моих ног поверженного злодея на запыхавшегося Антона. Злодей лежал лицом вниз, и понять что-то о его внешности я не могла.

Антон возмутился моему вопросу:

— Откуда я знаю?

— Тогда как ты тут оказался? — не выдержала я и возвысила голос.

— Я телефон забыл у вас на балконе, выпал из кармана, наверное, когда я дрых на диванчике. Решил вернуться, все равно не спалось. Думал, тихонько зайду, не буду вас будить. Подъехал. И тут подумал, что это как-то невежливо — вот так вот врываться. Пока сидел в машине перед домом и курил, вижу, в подъезд наш заходит какой-то тип. Озирается, мутный такой… У меня прямо предчувствие сработало: что ему не спится посреди ночи?

— Ну тебе же тоже чего-то не спится? — огрызнулась я, оседая на банкетку.

— Я же говорю, телефон… Да и ты мне понравилась, прямо сон отбило. Короче, сначала я не придал этому типу значения, потом заволновался, пока кинулся в подъезд — лифт не работает. Я по лестнице бежать… Тут слышу — крики.

Тут Антон, выпалив все, что хотел, схватился за бок:

— Фу-х, отдышаться не могу, надо бросать курить.

— Так это что, реальный вор? — дошло до меня наконец.

— Или тайный поклонник, — ухмыльнулся Антон, и тут из спальни показалась заспанная Ритка.

— Что за шум, а драки нет?

— Есть драка, — продолжил веселиться Антон, — твоя подруга прибила сковородкой вора, а я за телефоном зашел. Чуть не попал под раздачу. Боюсь представить…

— Хорош веселиться, — сурово нахмурилась я, — еще неизвестно, откуда ты взялся. Вдруг вы с этим заодно? — я опасливо дотронулась ногой до штанины поверженного, а он глухо застонал.

Ритка очнулась ото сна и кинулась к жертве сковородки.

— Батюшки святы, да это же Аникеев, — заголосила она, переворачивая голову вора вбок. — Точно! Я его залысины узнаю из тысячи… Зачем ты его прибила, Аська?

— Как Аникеев? Зачем Аникеев? — опешила я, вглядываясь в лицо Риткиного любовника.

— А я почем знаю? Что он тут забыл? Ты же не говорила ему, где мы остановились?

— Я вообще с ним не говорила, если ты помнишь, — зашипела я на подругу, продолжая тихо охреневать от поворота событий.

— Дамы, минуточку, — встрял Антон, закрывая входную дверь, — так вы знаете этого типа?

— Это Риткин лю…, - чуть было не ляпнула я, но под ее гневным взглядом стушевалась и назвала Аникеева давним знакомым.

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — развел руками Антон.

— Аналогично, — откровенно призналась я, поглядывая на Ритку. Любовник ее, пусть и разбирается. Может, он нас видел, понял, что попался, узнал, где мы остановились, и решил явиться к Ритке с повинной? Хотя откуда у него ключи? Опять-таки, ключи для такого типа не проблема, если есть опыт, отмычка и сноровка…

— Вообще-то, это кавалер Аськи, я их когда-то познакомила на свою голову, — внезапно огорошила меня и Антона наглая Ритка, — они поссорились перед праздником, то да се. Вот мы и уехали отвлечься, так сказать. А он жуткий ревнивец. Видимо, у нее в телефоне есть программа слежения. Вычислил, где мы ночуем, и явился инкогнито. Хотел застать ее на месте преступления.

— Да уж, — Антон выглядел озадаченным, я покраснела и задохнулась от возмущения, а Ритку несло дальше:

— Ты бы шел, Антоша, а то он очнется, тебя увидит, и все — хана. А так мы ему сказочку про вора расскажем. Ошиблись, мол…

— Ну, раз мы все выяснили, я тогда пойду, — усмехаясь непонятно чему, Антон быстро юркнул на балкон и вернулся оттуда уже с телефоном. — А ты, оказывается, девушка нарасхват, — пробормотал он уже в дверях, косясь на стонущего Аникеева, который к тому времени начал приходить в себя.

Закрыв за ним дверь, я так глянула на подружку, что та вжалась в стену и зашептала:

— Аська, ну ты чего? Ну прости, а? Соображаешь, если бы я сказала ему правду? Он бы все передал Ивану, и все, прости-прощай, мужчина моей мечты. С Аникеевым все равно мне ничего не светит, а тут стопудовый вариант. Иван мне понравился, и ты сказала, что он хороший. Тебе что, жалко для подруги? Ты же сказала, что этот Антон не в твоем вкусе? Так какая разница, если я Аникеева к тебе приженила?

— Ладно, допустим. С этим потом разберемся. Но как Аникеев тут оказался? Как-то это все странно…

— Сейчас у него и спросим.

Ритка сбегала за стаканом воды и плеснула ею в лицо начавшему постанывать горе-любовнику. Тот закашлялся, моргнул и уставился на нас мутным взором, а я подумала, не переусердствовала ли я с ударом.

— Где я? — Аникеев то ли туго соображал, то ли реально забыл, на кой черт он приперся в эту квартиру. А может, и в этот город.

Я хмыкнула и отвернулась, а Ритка с места в карьер принялась поносить Аникеева, упомянув и его вранье насчет командировки, и пигалицу, и накладные усы. Кстати, сейчас их почему-то на нем уже не было. И одет он был в темный спортивный костюм и кеды.

— Рита? Ася? А вы как… — Аникеев уже сел, но казался настолько потерянным, что мне даже стало его жаль. Все-таки руки у меня сильные, и приложила я его неплохо. Дай Бог, оклемается. Немного подумав, я решила оставить их одних: не хватало мне еще выслушивать любовные разборки.

Я отправилась в спальню, накрылась подушкой и попыталась заснуть. Не вышло. Через пятнадцать минут послышался хлопок входной двери, а через минуту Ритка разъяренной фурией ворвалась в спальню.

— Нет, ты слыхала? Хорош гусь! Сначала косил под беспамятство, а когда я ему вывалила все факты, пошел в наступление. Мол, он тут был по делу, разживался важной информацией от жены какого-то недруга босса. Меня заприметил, но боялся, как бы я не сорвала переговоры своим скандалом, и решил заявиться и все объяснить позже. А потом заявил, что раз я ему не доверяю, то и речи быть не может о дальнейших отношениях. Обозвал истеричкой и хлопнул дверью.

— Может, оно и к лучшему? Ты же все равно решила его сливать, а тут вроде все само собой…

— Оно, конечно, так, но насчет Ивана еще ничего неизвестно, да и не привыкла я оставаться виноватой. Виноватым всегда должен быть мужик, мало ли как дальше сложится? Пускай бы думал, что он мне жизнь поломал. Пусть бы чувствовал себя сволочью, мало ли когда мне понадобится его протекция.

Ритка еще что-то рассказывала, но я решила, что основное уже услышала, и с чистой совестью позволила себе заснуть. Тем более, силы уже окончательно меня покинули.

Проснулись мы поздно: взглянув на часы, я даже подпрыгнула, пока не вспомнила, что сегодня суббота.

— Ритка, вставай, уже десять часов!

Подруга что-то промычала и перевернулась на другой бок, а я отправилась в душ. Несмотря на вчерашние злоключения, настроение было хорошим, и даже голова не очень болела. Выпив на всякий случай таблетку аспирина, я приготовила нам кофе. На его запах Ритка и выползла.

— Ты как хочешь, а я домой поеду, — допивая свою чашку, заявила я.