– Огненная спрайта. Погибла три месяца назад. Она здесь?

– Огненные спрайты не попадают в Костяной Квартал. От низших никакого толку.

– Никакого толку для чего?

Король Подземья снова улыбнулся, на сей раз с оттенком грусти:

– Помните слова об успокоительной лжи?

– Даника Фендир тебе что-нибудь рассказывала перед тем, как весной она… исчезла? – не унималась Брайс.

– Перед тем, как она продала свою душу ради спасения твоей, что двумя годами ранее сделала ты?

Ханта захлестнула тошнота. Он не позволял себе особо раздумывать над тем, что Брайс сюда не допустят. Что однажды он не упокоится вместе с нею.

Если их схватят как пособников Офиона, это «однажды» может наступить очень скоро.

– Да, – напряженно ответила Брайс. – Перед тем, как Даника помогла спасти Город Полумесяца. Так где Стая Дьяволов? – снова спросила она, повысив голос.

За спиной Короля Подземья что-то задвигалось и зарычало, оставаясь скрытым за завесой тумана. На пальцах Ханта предостерегающе затрещали молнии.

– Жизнь – это прекрасный круг роста и увядания, – сказал Король Подземья, и его слова эхом разнеслись над Спящим Городом. – Ни одна часть не пропадает напрасно. То, что даровано в Вечных Пределах вам, смертным, – лишь очередной шаг в круговороте. Промежуточная остановка на вашем путешествии к Пустоте.

– Рискну предположить, откуда ты сам! – прорычал Хант. – Ты тоже родом из Хела?

– Я происхожу из места между звездами. Из места, у которого нет и никогда не будет названия. Но мне ведома Пустота, коей поклоняются принцы Хела. Она породила и меня.

Звезда в груди Брайс вспыхнула.

Король Подземья улыбнулся. Его отвратительное лицо сделалось алчным.

– В тот день я видел твой свет на другом берегу реки. Знай я об этом, когда ты впервые пришла ко мне, события пошли бы совсем иным путем.

Молнии Ханта рвались наружу, но он держал их в узде.

– Что тебе от нее нужно?

– Того же, что от всех душ, приходящих сюда. То, что я возвращаю Воротам Мертвых и всему Мидгарду, – энергию, жизнь, силу. Ты не отдала свою силу Элевзианской системе, поскольку совершала Нырок вне ее. Значит, ты по-прежнему обладаешь первосветом. Настоящим, питательным первосветом.

– Питательным? – переспросила Брайс.

Король взмахнул костлявой рукой:

– Посмеешь ли ты упрекнуть меня в том, что я снимаю пробу с поставок, уходящих через Ворота Мертвых?

У Ханта пересохло во рту.

– Ты… кормишься душами умерших?

– Только теми, кто пригоден. У кого достаточно энергии. Это не осуждение, а трезвая оценка, имеется ли у души остаточный запас силы, чтобы хорошенько накормить и меня, и Ворота Мертвых. Когда их души проходят через ворота, я… откусываю кусочек-другой.

Хант внутренне сжался. Наверное, он поспешил с утверждением, что в Короле Подземья нет зла.

– Все ритуалы придуманы вами, – продолжал король. – Вашими предками. Это было сделано, дабы выдержать ужас приношения.

– Но Даника была здесь, – дрогнувшим голосом прошептала Брайс. – Она мне отвечала.

– Она была здесь. Она и все новые мертвецы, умершие за последние несколько столетий. Достаточный срок, чтобы живущие потомки, некогда любившие их, позабыли о них или перестали спрашивать. Умершие недурно проводят здесь время, если только кто-то не начинает мне докучать и я не решаю отправить таких в Ворота Мертвых раньше срока. Но когда мертвых забывают, когда ветер более не доносит их имен… тогда их прогоняют через ворота, чтобы превратить в первосвет. Точнее, во второсвет. Так называется энергия, исходящая от мертвых. Прах к праху и все такое.

– Значит, Спящий Город – ложь? – спросил Хант, перед мысленным взором которого мелькнуло лицо матери.

– Как я уже говорил, успокоительная ложь. – В голосе Короля Подземья вновь появились нотки печали. – Для вашего же блага.

– И астерии об этом знают?

– Я бы не осмелился предполагать, о чем известно или неизвестно этим святым особам.

– Зачем ты нам все это рассказываешь? – побледнев от ужаса, спросила Брайс.

– А он не собирается выпускать нас отсюда живыми, – выдохнул Хант.

Их души погибнут вслед за телами.

Стало совсем темно. Эхо разносило голос Короля Подземья:

– Наконец-то я услышал от вас хоть что-то разумное.

Земля задрожала и загремела от рева. У Ханта задрожали ноги. Он прижал к себе Брайс и расправил крылья, намереваясь взмыть в небо.

– Мне не терпится попробовать твоего света, Брайс Куинлан, – вкрадчиво произнес Король Подземья.



30

Рунн вырос в Городе Полумесяца. Он знал о местах, куда лучше не соваться. И тем не менее город всегда был для него родным. Его городом.

Вплоть до сегодняшнего дня.

– Должно быть, Эфраим пожаловал, – пробурчал Итан. Они с Рунном стояли в сумраке пыльного переулка и ждали, пока Кормак закончит передавать связному сведения. – И привез с собой Лань.

– А она притащила всю свору своих волкожутней. Спрашивается, для чего? – спросил Рунн, теребя кольцо на нижней губе.

Переулок, где они стояли, находился неподалеку от Старой Площади. По пути сюда они наткнулись на двух элитных имперских дознавателей.

Рунн замаскировал себя и Холстрома тенями. Оба смотрели, как на другом конце переулка Кормак разговаривает со связным. Тот вырядился бродягой, надев поношенный плащ с капюшоном. Зоркие глаза Рунна различали очертания пистолета, прикрепленного к бедру связного.

– Думаешь, Лань охотится за нами?

За нами. Обычное словосочетание, но Рунну было не по себе, когда оно касалось их фактического сотрудничества с мятежниками. Переулок выходил на залитую солнцем улицу. Рунн внимательно следил за обстановкой, надеясь, что тени скроют его и волка от незваных гостей, появившихся в городе.

Туристы и местные жители старались обходить волкожутней стороной. Оборотни выглядели так, как Рунн и ожидал: холодные глаза, жесткие лица и безупречно сидящая серая форма. На левом рукаве – черная эмблема с белым волчьим черепом и перекрещенными костями. На груди, чуть выше сердца, – другая: семь золотых астерийских звезд на красном фоне. А на накрахмаленных высоких воротничках – маленькие серебряные дротики.

Число дротиков у каждого было свое. Один дротик означал одного пойманного и сломленного шпиона. У тех, мимо которых прошел Рунн, было соответственно восемь и пятнадцать.

– Такое ощущение, что город притих, – заметил Итан. – Не слишком ли опасное место выбрал Кормак для передачи сведений?

– Не сползай в паранойю, – ответил Рунн, хотя и у самого бродили схожие мысли.

Кормак простился со связным и зашагал обратно. Вскоре сгорбленная фигура связного исчезла в уличной сутолоке. Внимание прохожих было целиком поглощено волкожутнями, поэтому никто даже не заметил ковыляющего бродягу.

Лицо Кормака тоже скрывали тени, рассеявшиеся лишь сейчас, когда он очутился возле Рунна и Итана.

– Вот что сказал мне агент. По мнению мятежников, астерии подозревают, что после бегства от Офиона Эмиль отправился сюда. Возможно, Лань притащила своих волкожутней для охоты за мальчишкой.

– Их появление – позор для города! – прорычал Итан. – Никто не потерпит это дерьмо.

– Ты удивишься, узнав, какое дерьмо способны вытерпеть ваниры и люди, когда их семьям угрожают, – сказал Кормак. – Я видел, как в крупных городах и мелких городишках все затихало после появления стаи волкожутней. До этого там бурлила жизнь, а теперь все пронизано страхом и недоверием. Поначалу и те жители думали, что никто такого не потерпит, что кто-то что-то сделает. Увы, до них слишком поздно доходило: эти кто-то и были они сами, не ударившие палец о палец.

У Рунна похолодели руки.

– Надо предупредить кого следует. Этим городом управляют Вспомогательные силы и Тридцать третий легион, но никак не Лань.

Как ни противно, нужно будет срочно увидеться с отцом. Пусть Король Осени и придурок, но он явно не обрадуется появлению в своих владениях Лани и ее молодчиков.

– Интересно, как к этому отнесутся Сабина и предводитель, – сказал Итан.

– А как же волчья солидарность? – удивился Кормак.

– Волки – это мы, – сердито ответил Итан. – Волкожутни… они – демоны в волчьей шкуре. Волки лишь по названию.

– Вдруг волкожутни пожелают разместиться в Логове? – спросил Кормак. – Сумеют ли предводитель и Сабина отстоять свои принципы?

Итан не ответил.

– Именно этим астерии и занимаются, – продолжал Кормак. – Такова истинная реальность Мидгарда. Мы считаем себя свободными, могущественными и почти бессмертными. Но когда возникает ситуация вроде этой, мы все оказываемся рабами астериев. И вся иллюзия разбивается вдрызг.

– Тогда за каким Хелом ты пытаешься добавить дерьма в нашу жизнь? – хмуро спросил Итан.

– Потому что где-то это должно кончиться, – пробормотал Рунн и внутренне вздрогнул.

Кормак удивленно открыл рот, но ничего не ответил, ибо в этот момент в переулок свернул один из волкожутней. Рослый, мускулистый, в отглаженной серой форме. На его воротничке было столько дротиков, что издали они напоминали пасть, усеянную острыми зубами и готовую сомкнуться вокруг его шеи.

– Мордок, – выдохнул Итан.

В его запахе появился неподдельный страх. Кормак махнул волку, чтобы заткнулся.

Мордок… Рунн порылся в памяти. Непосредственный заместитель Лани. Главный палач и истязатель. Сверкающие золотистые глаза волкожутня обшаривали переулок. Пальцы оканчивались темными блестящими когтями. Казалось, он находился в промежуточном состоянии между гуманоидом и волком.

Кормак наморщил нос. Принца трясло. От него веяло гневом и насилием. Рунн схватил двоюродного брата за плечо, впился пальцами в твердые мышцы.

Мордок шел неторопливо, поглядывая на кирпичные стены и пыльный асфальт…

Хел побери! Они же наследили по всему переулку. Все трое вжались в стену, не отваживаясь даже дышать.

Мордок наклонил голову. Сквозь стрижку ежиком просвечивал череп. Он присел на корточки, рискуя помять наглаженные форменные брюки, и провел толстым пальцем по следу. Поднес к носу, принюхался. Его удлиненные зубы поблескивали в сумраке переулка.

«Мордок знает твой запах?» – мысленно спросил у Кормака Рунн.

«Не думаю. А твой?»

«Нет. Я никогда с ним не встречался».

Итан слегка вздрогнул, услышав в своей голове голос Рунна: «Ты знаешь Мордока? Встречался с ним когда-нибудь?»

Итан безотрывно смотрел на волкожутня, который уже выпрямился и водил ноздрями, принюхиваясь.

«Да, – ответил Итан. – Давно. Он приезжал в Логово».

«Зачем?»

Когда Итан наконец ответил, его глаза были широко распахнуты и полны душевной боли. «Потому что он – отец Даники».



Брайс догадалась обнажить Звездный меч. Собрала свою магическую силу, хотя существо перед ними… Боги милосердные.

– Познакомьтесь с моим сторожевым псом, – сказал Король Подземья. – С моим Пастухом.

Из тумана выбрался черный пес. Ростом он был с самого короля. Каждый клык в его пасти по длине был равен указательному пальцу Брайс. Все зубы с крючками, как у акулы. Такие вопьются в тело и не просто укусят, а растерзают в клочья. Глаза пса были подернуты такой же молочной пеленой, как и глаза Короля Подземья. Как и хозяин, Пастух был слеп.

На этого противника свет Брайс не окажет никакого действия.

Гладкая, переливчатая шерсть пса, чем-то похожая на чешую, скрывала мощные тугие мышцы. Острые как бритва когти впивались в сухую землю.

У ног Брайс затрещали молнии Ханта.

– Так это же демон, – угрюмо произнес он.

Ему ли не знать демонов, с которыми он столько воевал?

– Эксперимент принца Ущелья, оставшийся от эпохи Первых войн, – хриплым голосом пояснил Король Подземья. – Потом о бедняге забыли и оставили на Мидгарде. Ныне он – мой верный спутник и помощник. Вы удивитесь, какое множество душ не желают совершать свое последнее приношение Воротам Мертвых. А Пастух… он помогает мне, загоняя их. Теперь он загонит и вас.

Пес зарычал.

– Поджарь это чудовище, – пробормотала Брайс.

– Я подбираюсь.

– Подбирайся быстрее. Поджарь его на манер…

– Не вздумай шутить… – предостерег Хант, но Брайс не послушалась.

– На манер «горячих собачек». Пробовал такие пирожки?

Брайс едва успела договорить, как пес бросился в ее сторону. Молния Ханта – быстрая и точная – ударила ему в шею.

Пес взвыл и отскочил влево, своротив обелиск. Брайс резко повернулась к Королю Подземья, но нашла лишь клубящийся туман.

Вот трус!

Хант ударил снова. Раздвоенная молния прочертила небо и поразила Пастуха в спину. Но отродье Хела снова перекувырнулся, стряхнув с себя молнию.

– Ах ты, мерзавец!

Шумно дыша, Хант выхватил меч и пистолет, заслоняя собой Брайс. Пастух остановился, глядя на них незрячими глазами.

И вдруг он распался. Вначале треснула его голова, и рядом с нею появилось еще две. Трехглавый пес продолжал разделяться, пока рычащих тварей не стало три. Три демона, управляемые одним разумом и имеющие одну цель – убивать.

– Беги! – приказал Хант, не сводя глаз с трех псов. – Добирайся до реки и уплывай отсюда.

– Без тебя я никуда не поплыву.

– Я буду у тебя за спиной.

– Лучше подними нас в воздух.

Пес слева зарычал и ощетинился. Брайс повернулась к нему, и в этот момент пес, что был справа, прыгнул. Затрещала молния, выпущенная Хантом. Не мешкая Брайс повернулась и побежала.

Туман поглотил ее, потом и Ханта. О присутствии ангела свидетельствовали лишь вспышки света у нее за спиной. Брайс мчалась мимо обелисков и каменных мавзолеев. Места упокоения мертвых? Или клетки для их душ, пока те не превратятся в пищу, в источник первосвета? Нет, второсвета.

За спиной Брайс слышались удары лап по каменистой земле. Она решилась обернуться.

Один из псов ее нагонял. Позади все так же сверкали молнии Ханта и слышались его гневные крики. Ее истинная пара сражался, а она оставила его одного.

Брайс резко повернула назад. Пес, уверенный, что она бежит к реке, не сумел развернуться с таким же проворством и опрокинул мавзолей, да и сам опрокинулся. Брайс бежала не останавливаясь. Обратно, на подмогу Ханту.

Но туман превращал местность в лабиринт. Казалось, молнии Ханта вспыхивают повсюду. По обе стороны каменными великанами вставали обелиски.

Брайс ударилась обо что-то гладкое и твердое, до крови закусила нижнюю губу. Звездный меч с лязгом выпал из ее руки. Рот наполнился медным привкусом крови. Потеряв равновесие, Брайс упала и перекувырнулась. Подняв голову, она увидела, что находится перед хрустальной аркой.

Ворота Мертвых.

Земля задрожала от рычания. Брайс повернулась и стала отползать к воротам. Из тумана показался Пастух.

А между ним и ею на сероватой земле тускло поблескивал Звездный меч.



От слов Итана у Рунна заледенела кровь. Знала ли Брайс, что Мордок – отец Даники? Скорее всего, нет, иначе рассказала бы ему.

«Об этом никогда не говорили, – мысленно пояснил Итан. – Сабина и остальные пытались забыть. Сама Даника отказывалась признавать Мордока. Никогда не произносила его имени. Вела себя так, словно вообще не знала, кто ее отец. Однажды Мордок решил заявиться в Логово – взглянуть на дочь. Я помню этот день, поскольку тоже находился в Логове. Данике тогда было семнадцать. Она не захотела даже выйти к Мордоку. Он убрался ни с чем. Даника потом заявила, что между ними нет ничего общего, и больше никогда не заводила разговоров о Мордоке».

Мордок приближался. Рунн всматривался в волкожутня, пытаясь уловить хотя бы частичное сходство с Даникой Фендир. Ничего общего. «Слушай, внешне они совершенно не похожи».

«Зато есть внутреннее сходство», – настороженно и печально ответил Итан. Рунн ожидал удара и примерно уже знал, чтó ответит волк. «Мордок – тоже ищейка».

«Телепортируй нас куда-нибудь из этого гребаного переулка», – обратился он к Кормаку. Чего же они ворон ловили? Это надо было сделать сразу, как только Мордок свернул сюда.

«Забрать двоих сразу не получится. По одному».

Мордок приближался. «Тогда первым забирай Итана».

«Когда вернусь, мне будет не разглядеть тебя среди теней, – ответил Кормак. – По моему сигналу сразу же беги в сторону проспекта». Сказав это, Кормак подхватил Итана и исчез.

Мордок не столько шел, сколько подкрадывался, покачивая головой и принюхиваясь. Рунн застыл как статуя.

– Я тебя чую, фэйское отродье! – прорычал Мордок. Его голос был похож на грохот камней. – Я улавливаю запах кофе в твоем дыхании.

Рунн еще плотнее окутал себя тенями, смешавшись с сумерками у дальней стены переулка. Он старался двигаться бесшумно, хотя пыльные булыжники угрожали его выдать.

– Интересно, что ты тут делаешь, – сказал Мордок. Остановившись, он медленно поворачивался, будто высматривал Рунна. – Я видел твоего агента. Вырядился под бродягу. Он выскользнул из моей сети. А почему ты остался?

Где там прохлаждается Кормак? До сих пор Рунну казалось, что сильнее всех рисковали Брайс и Хант, отправившиеся в Костяной Квартал.

– Выслежу вас всех и передавлю, как вшей. То-то потеха будет. – Мордок крутился на месте, словно видел Рунна сквозь тени. – Этому городу слишком долго потакали. Разбаловали донельзя.

Негодование Рунна рвалось наружу, но усилием воли он подавил выплеск.

– Ага, мои слова тебя злят. Чую запах твоей злости, – хищно улыбнулся Мордок. – Я его запомню.

Магия Рунна уловила появление Кормака в другом конце переулка. Авалленский принц едва коснулся земли и снова исчез.

Мордок стремительно повернулся. Рунн побежал, сбрасывая окружавшие его тени.

Кормак снова появился в клубящемся вихре тьмы, схватил двоюродного брата за руку и телепортировался вместе с ним. Рунн мог лишь молиться Луне и уповать на то, что, когда Мордок опять повернется в сторону улицы, запаха уже не будет и ищейка останется с носом.



31

Рунн вертел в руках стаканчик виски, пытаясь успокоить взбудораженные нервы. Итан сидел напротив и смотрел выпуск спортивных новостей по телевизору, подвешенному над шкафом со спиртным. Они находились в тихом, неприметном баре района Пяти Роз. Кормак забросил их сюда и снова исчез. Скорее всего, отправился к соратникам – сообщить о столкновении с Мордоком.

Надо же, Мордок – отец Даники. С Брайс, когда узнает, случится припадок.

Не была ли принадлежность Мордока к волкожутням одной из причин, заставивших Данику сотрудничать с мятежниками? При ее бунтарском непокорном характере такое вполне было возможно.

Теперь Мордок знает запах Рунна. Он наверняка учуял и запах Итана. Потому Кормак и забросил обоих в этот бар. Если Мордок станет утверждать, что Итан был в том переулке, видеозапись с камер бара докажет обратное: Итан находился далеко от Старой Площади.

Время шло. Итан молчал, глотая виски. Время едва перевалило за одиннадцать утра, а в баре, помимо них, сидела лишь сгорбленная и весьма немолодая женщина, лучшие годы которой пришлись… может, на прошлый век, а то и раньше.

Никто из двоих не осмеливался заговорить о случившемся. И тогда Рунн сказал Итану:

– Я позвал тебя сюда, чтобы поболтать о всякой всячине.

– Да? – недоуменно заморгал Итан.

«Подыгрывай мне, – мысленно сказал ему Рунн. – Не знаю, записывают ли здешние камеры звук. Если да, пусть наша встреча будет выглядеть запланированной».

В лице Итана ничего не изменилось. «Понял».

– Как ты насчет того, чтобы перебраться ко мне и жить вместе с нами? – нарочито громко, чтобы камеры зафиксировали звук, спросил Рунн.

– Что? – удивленно наклонил голову Итан. – Жить… у тебя?

Удивление волка было вполне искренним.

– Почему бы нет? – пожал плечами Рунн.

– Но вы же фэйцы.

– Да, однако ангелов мы ненавидим сильнее, чем волков, потому… ты всего лишь второй в списке наших худших врагов.

Итан усмехнулся. На его лице появился легкий румянец.

– Убедительный аргумент.

– Я предлагаю всерьез, – продолжал Рунн. – Неужели ты хочешь остаться в квартире Брайс и слушать, как они с Хантом трахаются без передышки?

Итан хмыкнул:

– Нет, конечно. Но… почему? «Или это вопрос под запись?» – мысленно спросил он.

Рунн откинулся на спинку стула.

– Ты мне кажешься нормальным парнем. Помогаешь Деку с просмотром всей этой бодяги. Тебе нужно пристанище. Так почему бы нет?

– Я подумаю. – Итан взвешивал ответ.

– Не торопись. Предложение остается в силе.

Итан выпрямился. Он смотрел не на Рунна, а в сторону входной двери. Волк превратился в изваяние. Рунн не решался обернуться. Послышались легкие шаги, сопровождаемые другими, тяжелыми. Раньше чем Рунн успел мысленно спросить Итана, в чем причина, возле их столика появилась удивительно красивая женщина. Такой красавицы он еще не видел.

– Не возражаете, если я составлю вам компанию?

У нее был мелодичный искренний голос, но янтарные глаза оставались тусклыми. Ни лучика света.

За спиной женщины стояла темноволосая ангелица с бледным лицом и коварно улыбалась. Угловатая, с черными крыльями, похожими на западный неуправляемый ветер.

– Привет, принцусик. И тебе привет, волчонок.

Внутри Рунна все похолодело, когда Гарпия уселась слева от него. Ее тонкая талия была перетянута поясом с прицепленными ножнами, из которых торчали эфесы нескольких кинжалов. Но Рунн смотрел не на нее, а на прекрасную женщину. Прежде он никогда с нею не встречался, однако ее лицо было хорошо ему знакомо благодаря телевизору и новостям электронной сети. Ее золотистые волосы блестели в неярком освещении бара. Она уселась справа и изящно махнула бармену.

– Сыграем-ка мы в карты, – сказала Лань.



Двое против одного. Обычно такой расклад смешил Ханта.

Но не сейчас, когда его противниками были демоны Хела. Результаты эксперимента одного из тамошних принцев, которые превратились в пособников Короля Подземья и загоняли души давно умерших и забытых в Ворота Мертвых, где эти души превращались в энергию второсвета. То, чем они были и могли бы стать, превращалось в пищу и топливо для империи.

Демон слева щелкнул зубами и бросился на Ханта.

Хант выстрелил молнией, языки ее обвились вокруг толстой шеи демона в облике пса. Тварь с рычанием попятилась. Но в атаку пошел демон справа. Хант ударил и по нему, надел на него ошейник из молний и зажал огненный поводок у себя в руке.

Сумела ли Брайс добраться до реки? Третий демон увязался за ней. Хант не успел его остановить. Но ведь Брайс такая быстрая, такая проворная.

Противники Ханта замерли, потом задрожали и слились в одно существо.

Ошейник из молний по-прежнему оставался на шее демона. Но Хант не успел и глазом моргнуть, как демон завертел шеей. Ошейник порвался. Молнии с шипением вонзились твари в шею. Ханту оставалось одно – взмыть в небо. На это уйдет пара секунд, а рослому демону, обладающему такой быстротой, ничего не стоит за две секунды наброситься на него и проглотить целиком.

Утро пошло совсем не так, как он ожидал.

Хант призвал всю свою магическую силу, сосредоточился. Такой молнией он убил Сандриелу. По сравнению с нею демон – пустяк…

Из тумана, откуда-то с юго-востока, донесся пронзительный крик. Тварь повернулась на звук и принюхалась.

Хант не успел ударить по демону молнией. Тот рванулся с места и скрылся в тумане – в том направлении, где находилась Брайс.



Брайс скрючилась возле Ворот Мертвых, оценивая своих противников. К псу добавилось две дюжины жнецов: они появились из тумана и взяли ее в кольцо.

От полуживых разило гниющей плотью; их ядовито-зеленые глаза светились в тумане. Их хриплый шепот скользил по ее коже, как выводок змей. Пастух неумолимо наступал.

Хрустальный свод Ворот Мертвых засветился белым. Не от ее прикосновения… Это пели жнецы, пробуждая ворота.

Во время весенней атаки на город ворота направляли магическую силу Брайс на демонов. Ворота Мертвых… они, наоборот, высасывали из нее все силы. Покушались на ее душу. Городские ворота были накопителем магии всех, кто к ним прикасался. Ворота Мертвых перекачивали энергию обратно в энергетическую решетку, выполняя роль аккумулятора, который разряжался и снова заряжался за счет прогоняемых душ. И Брайс тоже ждала участь стать энергетическим кормом. Так вот чем она тогда пожертвовала, спасая душу Даники? Возможностью провести несколько столетий в Костяном Квартале, думая, что обрела вечный покой, а затем превратиться во второсвет? Но у нее уже не будет нескольких столетий покоя. Сразу после смерти она прямиком отправится в мясорубку для душ.

Этот момент мог наступить очень даже скоро.

Может, Ворота Мертвых все-таки поделятся с нею энергией? А если нет? Вдруг попытка позаимствовать их силу кончится тем, что она растеряет собственную? Она не могла рисковать.

Брайс встала. У нее дрожали руки. Звездный меч по-прежнему лежал между нею и Пастухом.

Молнии Ханта больше не сверкали в тумане. Где он? Способен ли один из истинной пары знать и чувствовать, что происходит с другим?

Из тумана появился второй пес и почти сразу же раздвоился. На мордах – ни капли крови. Но где сейчас Хант? Его молнии перестали мелькать сквозь туман.

Три пса приближались, вынюхивая местонахождение Брайс. Жнецы продолжали свое жуткое пение. Ворота Мертвых светились все ярче. Вот где пригодилась бы телепортация, какой владел Кормак. Еще пять минут назад она могла бы схватить Ханта и исчезнуть.

Брайс покосилась на меч. Сейчас или никогда. Жить или умереть. Умереть по-настоящему.

Она затаила дыхание, не дав себе шанса усомниться в собственной глупости. Брайс устремилась к псам. Они прыгнули в ее сторону, щелкая зубами.

Брайс упала на землю. Острые камни царапали ей лицо. Она ползла и ползла, пока Звездный меч не оказался в пределах досягаемости. И тут что-то обожгло ей спину.

Земля содрогнулась, когда три пса прыгнули, приземлились и повернулись к своей жертве. Брайс попыталась встать и взять меч в руки, но спина стала теплой от крови. Должно быть, во время прыжка какой-то из псов задел ее когтем. От боли у Брайс потемнело в глазах.

Где Хант? Вдруг он умирает?

Брайс вонзила острие меча в землю, пытаясь встать на колени. Каждое движение отзывалось волной боли в спине. Ей казалось, что псы и жнецы улыбаются, радуясь ее состоянию.

– Да, – шумно выдохнула Брайс, тяжело поднимаясь на ноги. – Пошли вы все… прямо в Хел.

У нее подгибались ноги, и все же ей удалось поднять черный меч. Псы зарычали, угрожая своим рычанием разорвать ей барабанные перепонки. Брайс открыла рот, готовая зарычать в ответ.

Но это сделал другой.



Хант видел только Брайс. Раненую, окровавленную.

Брайс, отчаянно бросившуюся за мечом как за своим единственным шансом. Брайс, нашедшую в себе силы подняться на ноги и вступить в сражение.

Брайс, его истинная пара.

Три пса снова слились воедино, приготовившись нанести смертельный удар.

Хант опустился рядом и взревел так, что затряслись Ворота Мертвых.



Хант приземлился с оглушительным грохотом, заставив землю содрогнуться. Молнии покрывали его с головы до пят. От его магической силы волосы Брайс встали дыбом. Хант смотрел на Пастуха и жнецов, и из него хлестала первозданная ярость.

Такое Брайс видела впервые. Хант был воплощением бури, ее центром. Молнии, окружавшие его, стали ярко-синими, под цвет самой жаркой части пламени.

Перед мысленным взором Брайс мелькнула картина. Она уже видела нечто подобное, но высеченное в камне. Там, в вестибюле городского оперного театра. Скульптура фэйца в позе бога-мстителя. Молот, воздетый к небесам, – канал его силы.

Хант метнул молнию в Пастуха. Жнецы смотрели на него, выпучив глаза.

Он не успел удержать Брайс. Она метнулась вперед, выставив меч. Ее толкнула неясная догадка, не успевшая даже превратиться в мысль, однако…

Молния Ханта ударила в Звездный меч, и окружающий мир взорвался.



32

Брайс прыгнула наперерез молнии, выпущенной Хантом. Его молния ударилась в черное лезвие меча, словно взрыв, отразилась от металла, втекла в ее руку, тело, сердце. Вспыхнул ослепительный свет…

Нет, то была Брайс.

Магическая сила исходила из каждой клеточки ее тела, из Звездного меча в руке. Брайс бросилась на Пастуха. Тот снова превратился в трех псов, и едва первый из них опустился на землю, Брайс нанесла удар. Сверкающий Звездный меч пронзил толстую шкуру пса. Молния разлилась по его телу и взорвалась. Два других заверещали. Жнецы рассеялись, удалившись в туман.

Брайс повернулась к Ханту. Из ее глаз струился свет.

– Берегись! – крикнула она.

Слишком поздно. Раненый пес взмахнул хвостом, ударил Ханта в живот и отшвырнул к Воротам Мертвых. Хант налетел на ворота и съежился, стремительно теряя магическую силу.

Брайс окликнула его, продолжая противостоять двум оставшимся псам. Тот, кого она ранила, подергался в судорогах и издох. Хант ловил ртом воздух, пытаясь встать.

Она подняла меч, потрескивающий остатками силы, запас которой заметно иссяк. Первый удар оказался слишком затратным. Рука Ханта уперлась в медную табличку на Воротах Мертвых. Ангел сделал еще одну попытку встать.

Магическая сила из его пальцев уходила в камень. Хант отдернул руку. Один пес прыгнул на Брайс, но отскочил, остановленный взмахом ее меча. Ей требовалось больше силы.

Хант смотрел на арку Ворот Мертвых, высившуюся над ним. Первосвет тек в обоих направлениях: к воротам и обратно.

Здесь, в месте, куда умершие отдавали последние крупицы своей силы, находился источник, подобный тому, откуда Брайс черпала силу во время весеннего нападения на город.

Зофи и Эмиль Ренаст тоже могли направлять энергию, включая и энергию молний. Хант не был буревестником, но, может, у него тоже получится?

В его жилах забурлили молнии. Его тело умело справляться с первозданной неукротимой энергией. Не на это ли намекал Аполлион? Не потому ли принцу понадобились не только они с Брайс, но и Эмиль с Зофи? Может, принц Ямы подстроил всю эту ситуацию, отправив их в Костяной Квартал? Вдруг только так можно было натолкнуть Ханта на иные способы применения его магической силы? Не исключено, что Эмиль вообще здесь не появлялся. Жнецы могли намеренно соврать, выполняя задумку Аполлиона, и заманить их с Брайс сюда, в гущу событий этого момента.

Брайс подняла меч выше, готовая сражаться до конца. Хант взглянул на нее (сейчас она сама была похожа на ангела возмездия) и резко ударил рукой по медной табличке Ворот Мертвых.



Зычный рев Ханта заставил Брайс обернуться. Он уже стоял на ногах, но его рука…

Из Ворот Мертвых вытекал белый ослепительный первосвет (или второсвет?), разливаясь по руке ангела до самого плеча. На другой стороне арки камень начал темнеть, словно от истощения энергии.

Предчувствуя новый удар, два пса слились воедино.

– Брайс, воспламеняй меч! – прогремел голос Ханта.

Эти слова вспыхнули в ее сердце, и сейчас же Хант направил в нее поток своей магической силы. Нет, то была сила Ворот Мертвых. Клокочущая сила обжигала и ослепляла. То был пульсирующий шар энергии, которую Брайс подчинила своей воле и направила в Звездный меч.

Ветви молний исходили от Ханта, от нее и меча.

Пастух поджал хвост и обратился в бегство.

Брайс бросилась за ним.

У нее за спиной захлопали крылья, а еще через мгновение она оказалась в руках Ханта. Он догнал Пастуха, завис над псом и рухнул вниз, как падающая звезда.

Они ударились о шкуру Пастуха. Брайс вонзила меч в затылок твари, пробив череп. Туда хлынули молнии и первосвет. Пес взорвался, превратившись в груду дымящихся осколков.

Брайс с Хантом упали на землю, тяжело дыша. От них шел пар. Оба были густо забрызганы кровью Пастуха. Хант без промедления поднялся, помогая Брайс встать.

– К реке, – выдохнул он.

Молнии трещали у него на зубах, разливались по щекам. Его крылья поникли, будто он исчерпал все силы. Лететь он не мог.

Брайс молча повернулась, и они помчались сквозь туман к берегу Истроса.



– Утром, ваше величество, обнаружено еще два ванирских тела, – вместо приветствия сообщил Тарион, низко поклонившись своей королеве.

Он стоял в ее личном кабинете, похожем скорее на биокупол, чем на кабинет. Обилие растений и глубокий, струящийся поток, по обеим сторонам которого тянулись чаши бассейнов. Речная Королева плавала среди лилий. Ее черные волосы колыхались позади, напоминая обширное чернильное пятно. У нее был и обычный кабинет, однако все встречи она предпочитала проводить здесь, в родной стихии.

Королева повернулась к Тариону. Волосы прикрыли ее внушительные, тяжелые груди. Коричневая кожа блестела от воды.

– Где именно? – спросила королева.

Ее мелодичный голос звучал тихо и холодно.

– Одного нашли повешенным вниз головой в оливковой роще к северу от города. С ним расправились тем же образом, что и с шелкийкой: ранили и оставили истекать кровью. Второй был распят на соседнем дереве, с перерезанным горлом и следом от выстрела. Обоих наверняка пытали. На месте остались запахи двух человек. Похоже, это случилось вчера.

Тариону сообщили об этом утром, во время завтрака. Он не поспешил на место казни и не позвал с собой Холстрома. Преступления на суше расследовали Вспомогательные силы. Вот пускай и возятся с телами.

– И ты по-прежнему считаешь, что за этими убийствами стоит мятежница Пиппа Спецос?

– Такая манера расправы свойственна ее легиону Светопад. Мне думается, Пиппа идет по следу Эмиля Ренаста и жестоко расправляется со всеми, кто помогал мальчишке.

– Значит, он уже в городе?

– Та оливковая роща находится совсем близко от города, и потому у меня есть все основания полагать, что мальчишка уже добрался до Лунатиона.

Мимо окон биокупола проплыл выдр с посланием в зубах. Его неоново-желтая жилетка ярко светилась на фоне синей воды.

– А Зофи Ренаст? – спросила Речная Королева. Она теребила розово-золотистую лилию, плавающую рядом с ее мягким животом. Изящные пальцы королевы водили по лепесткам. – Что скажешь о ней?

– Пока никаких следов.

Королеве незачем знать, что Брайс и Аталар собрались на поиски в Костяной Квартал. Пока вообще не о чем докладывать. Оставалось лишь надеяться, что они оба вернутся оттуда живыми.