Два года они сражались за ее сестру. Каждый день. Всеми средствами, какие у них только были.
А когда месяц назад они получили анонимное пожертвование, которое покрыло все траты на лечение Мэгги… они плакали.
Селина знала это потому, что той ночью, когда они распечатывали письмо на кухне своего красивого дома в пригороде, она стояла неподалеку, спрятавшись в темноте на улице.
Но всех денег мира, украденных наличных, драгоценностей и предметов искусства все равно не хватило бы, чтобы остановить болезнь, которая уничтожала легкие ее сестры, забирала у нее жизнь. Забирала эту прекрасную, милую душу.
Она узнала это задолго до того, как вернулась. До того, как перевела им деньги.
Она следила за Мэгги с компьютеров Лиги, взломав переписку соцработников, чтобы получить их отчеты о новом доме ее сестры, получив доступ к медицинской карте Мэгги, чтобы проверять последние результаты обследований и рекомендации доктора.
Это было ее тайное восстание, которое она прятала от внимательных глаз Ниссы и Талии. Контакт с внешним миром был запрещен, как и любые связи с прошлой жизнью. Но если бы они и ухватились за лазейку в коде, которой она пользовалась, чтобы бесследно стирать с компьютера историю поисков и запросов, они бы никогда не вычислили ее. Поэтому она дожидалась, пока на комплекс опустится глухая ночь, когда уснут даже наемницы и запускала компьютер в подземной мастерской.
Как-то ночью полгода назад она сидела перед компьютером, чтобы провести очередную проверку состояния Мэгги.
Она прочла последний отчет доктора, будто пробираясь сквозь длинный туннель.
Продолжительность жизни: в лучшем случае несколько месяцев.
Но именно фраза доктора в конце – Теперь все усилия должны быть направлены на то, чтобы облегчить состояние Мэгги – сломила ее окончательно.
Селина вступила в Лигу, приехала в этот дворец с наемницами. Отдала все, все потеряла ради этой сделки с Талией.
Отдала свою жизнь, свою душу в обмен на благополучие и счастье для Мэгги.
Но этого оказалось мало. И не важно, сколько крови она прольет ради Лиги, ее сестру это не спасет.
Но кое-что – спасет.
Она вспомнила, о чем ей говорил тот ученый: Яма Лазаря.
На следующее утро Селина отправилась прямо к Ниссе: ей было наплевать на последствия и плату, которую от нее могли потребовать.
Она объяснила, что Мэгги умирает.
Уже год Селина тренировалась, чтобы ставить империи на колени. Выкопала себе могилу, произнесла свою последнюю молитву. Выполнила все, что приказывали Нисса и Талия. Но когда она попросила Ниссу воспользоваться Ямой, чтобы помочь ее сестре, спасти Мэгги, Нисса рассмеялась.
Так работает современный естественный отбор. Яму для таких эгоистичных целей использовать нельзя. Как и для тех, кто не может предложить практически ничего ценного взамен. Когда Яма будет полноценно работать, я не стану использовать ее ради такой слабости, как родственные связи.
Естественный отбор.
Слова врезались Селине в мозг. Прожгли ее сознание.
Наверное, тебе стоит пройти переподготовку, раз тебя все еще беспокоят чувства подобного рода.
Селина сделала каменное лицо и услышала, как с ее губ слетают чужие отстраненные слова, которые убеждали Ниссу, что в этом нет необходимости, что она принимает ее решение.
А потом она составила план. С каждым злобным словом, вылетевшим у Ниссы изо рта, она составляла план.
Она вспомнила пароль ученого, его инструкции.
Как получить формулу. Как ее украсть.
Она убила его. Для этой женщины – для Лиги.
И она воздаст за убийство. Спасет Мэгги и исполнит желание умершего.
Селина снова заняла послушную, тихую роль, которую от нее ждали. Успешно выполнила достаточно заданий, чтобы Нисса успела забыть о ее просьбе. И в ночь перед отъездом на очередное задание…
Она пробралась в лабораторию. И украла все заметки и файлы. Все до единого – скачала все, что обнаружили тот ученый с коллегами, себе на жесткий диск и удалила информацию с диска Ниссы. Уничтожила и файлы Талии заодно, и резервные копии Лиги.
Парой команд она получила доступ к банковским счетам Ниссы. Перевела огромную кучу денег на свой новенький депозит в швейцарском банке, который она открыла во время последнего задания.
Сначала деньги. Чтобы получить все, что ей нужно.
Она ушла на рассвете через главный вход.
Но перед этим она разгромила Яму. В наработках ученого было упомянуто, как это сделать.
Отчасти ей хотелось увидеть выражение лица Ниссы, когда та спустилась в подземную лабораторию и обнаружила, что Яма погибла.
И ее не оживить.
К тому времени, как Нисса это поняла, Селина уже давно покинула комплекс. Но она знала, что рано или поздно они все узнают. И станут ловить ее привычными способами.
Вот она и приехала в Готэм. Но не потому что тут когда-то был ее дом, а потому что именно в этом городе молодая, одаренная ученая-биохимик, ночью превращалась в эколога-мстителя.
Лига следила за Плющом, раздумывая, стоит ли ее вербовать. Ниссе она нужна была для проекта с Ямами Лазаря.
Селине она нужна была, чтобы спасти Мэгги.
По коридору прокатился настороженный шепот, и Селина проскользнула к Мэгги в палату, закрыв за собой дверь. Родители ее сестры не шелохнулись. Мэгги по-прежнему тяжело дышала, оставаясь без сознания.
Селина направилась к кровати, и с каждым шагом ее руки тряслись все сильнее, а грудь предательски кололо от страха.
Вопросы, которые она задавала Плющу о лей-линиях… Плющ, сама того не зная, заполнила пробелы в знаниях, которые оставили ученые, изучавшие Ямы Лазаря. Именно над лей-линией и возникали эти резервуары. А еще Плющ, сама того не зная, помогла ей украсть нужные химикаты.
Действительно, частично они были нужны, чтобы сделать взрывчатку. Но ни Плющ, ни Харли, ни ГДГП не спросили ее, что случилось с остальным содержимым фуры, которое Селина тоже приказала оставить.
Все эти химикаты нужны были ей, чтобы создать Яму с нуля. Прямо на лей-линии за городом.
Она слила столько информации и фотографий Женщины-Кошки своему источнику в газете, что никто и не думал задавать вопросы, когда анонимный благодетель попросил их удовлетворить его просьбу и опубликовать в газете занятную заметку о лей-линиях. Чтобы завязать разговор – сделать так, чтобы Плющ ничего не заподозрила, когда Селина вдруг заинтересуется лей-линиями и станет расспрашивать ее той ночью на крыше.
Селина ни о чем не жалела. Она использовала Плюща и Харли. Постоянно им врала.
Она ни о чем не жалела.
Селина подкралась к кровати Мэгги. Ее губы под прозрачной дыхательной маской были слишком бледными, а кожа пожелтела.
Аккуратно Селина послала электромагнитный импульс, который прошел через костюм. Все приборы и мониторы остановились, умолкнув. Она нежно вытащила иглу от капельницы из руки у Мэгги, сняла маску дыхательного аппарата с ее худенького лица и подхватила сестру на руки.
Она была такой легкой. Такой невесомой.
Селина положила сестру поперек плеч – как пожарный пострадавшего – и свободной рукой открыла дверь, чтобы выбраться наружу. Родители Мэгги не шелохнулись, а Селина не стала оборачиваться.
В больничном коридоре было пусто.
Только женщина сидела за стойкой у лифта.
Селина вспомнила ее. Сморщенное, изможденное, злобное лицо женщины за стойкой.
Она побледнела от страха и удивления, когда Селина прошла мимо с Мэгги на плечах.
– Т-так нельзя…
Селина продолжила идти, не сбавляя шагу:
– Можно.
Женщина внимательно посмотрела на ее лицо. Ее лицо и Мэгги. Узнала их. И потянулась к телефону на стойке.
– Давай, – сказала Селина, подходя к двери на лестницу, – звони.
Она не стала дожидаться дальнейших действий женщины и ногой распахнула металлические двери.
На лестнице царил хаос. Врачи, медсестры, пациенты и родственники бегали взад-вперед, отчаянно пытаясь скрыться от беспорядков на улицах.
Таким был последний пункт ее плана: полный хаос в Готэме, который поможет ей замести следы, когда она начнет действовать. Все благодаря лечебнице «Аркхэм», которую распахнула Лига Убийц.
Одну руку Селина оставила свободной, чтобы отстранять обезумевших людей, и побежала по бетонной лестнице на первый этаж.
Надо торопиться.
Без приборов легкие Мэгги долго не протянут. До заброшенной фабрики над лей-линией и до Ямы, которую она построила под ней, ехать сорок пять минут.
«Держись, – выдохнула Селина, спускаясь по лестнице, где стоял крик.
«Держись».
Семь Пантер широко распахнули глаза, когда она вылетела в переулок из задней двери. Улицу заполнял дым, в котором сновали фигуры. С биты одной из Пантер уже капала кровь, а в паре метров на тротуаре лежал без сознания мужчина в белом комбинезоне «Аркхэма».
Пантеры осмотрели Селину, Мэгги у нее на плечах, и одна из них махнула в противоположном направлении.
– Мы для тебя ту улицу держали, там спокойно.
Грудь Селины переполнило благодарностью, так, что у нее перехватило дыхание. Она сумела только кивнуть в ответ.
Пантеры останутся здесь, будут охранять больницу, пока ГДГП не вернут контроль над городом. Мика ей поклялась.
У нее не хватило слов, чтобы отблагодарить ее и за это тоже.
За осколок дома, который откликнулся на ее зов.
Селина побежала по улице, стараясь двигаться как можно более плавно, чтобы не потревожить Мэгги.
Несколько дней назад она, готовясь к этой минуте, спрятала свой «мерседес» в паре кварталов от больницы. Она перешла улицу с бешеным движением, и никто ее не остановил; водители гудели друг другу, а некоторые бросали свои машины, чтобы убежать. Значит, другим путем.
Селина миновала еще один переулок, замедляя шаги. Она уже видела его впереди – припаркованный вдоль улицы черный «мерседес», усыпанный штрафами. Ключи приклеены скотчем к раме под багажником.
«Держись», – повторила она сестре.
Пятнадцать метров. Десять. Пять.
Селина.
Она не слышала свое имя уже два года.
Оно прозвенело в ней, чужое и тяжелое. Ей было наплевать, как Харли его узнала.
Селина. Ее губы почти повторили имя, просто чтобы попробовать его на вкус. Услышать его снова.
Нисса и Талия им не пользовались. Другие наемницы называли ее кошечкой или вариантами того же прозвища.
Но вот из-за угла вышла Харли Квинн, изогнув кровоточащие, распухшие губы в ухмылке.
Направив на нее два метательных ножа.
– Стой, – приказала Харли, хрипло прорычав. Ее колени и руки были покрыты кровью. – Я сказала стой!
Селина шла к машине.
– Я СКАЗАЛА СТОЙ!
Селина остановилась и обернулась через плечо как раз тогда, когда рядом с Харли встала Плющ. У нее кровил висок, костяшки были отбиты, на поясе висели ошметки стебля-кнута. А ее бледная кожа красноречиво говорила, что запасы токсинов у нее были на исходе.
Харли стояла, продолжая целиться в нее ножами.
– Ты лгала нам. Ты лгунья.
Селина промолчала, Мэгги, едва дыша, тихо хрипела ей в ухо.
– Ты в Лиге, – сказала Харли. По лицу, покрытому бледной пудрой, текли слезы. – Ты использовала меня, использовала нас, чтобы выйти на него.
На Джокера.
– Ты обманом заставила нас сражаться за тебя – сделать все это для тебя. – Свободной рукой она обвела погрузившийся в хаос город.
Плющ посмотрела на нее, на Харли. Лицо у нее было пепельно-бледным от боли.
– Когда мы увидели взрыв, то кинулись в «Аркхэм». Чтобы достать тебя, – крикнула Харли. – Мы отправились к статуе святого Николая. Точнее, попытались. И знаешь, что мы увидели?
Селина не стала отвечать. У нее в ухе шумело хриплое дыхание Мэгги.
Харли тряслась – от гнева. Лютого и полного гнева.
– Мы видели, как пришел мой парень и стал ждать тебя. Мы видели, как вместо тебя приехали ГДГП.
Второй звонок Селина сделала по пути сюда. Позвонила сразу комиссару Гордону. И предупредила его, кто идет к статуе.
Харли по-прежнему метила ножами в Селину.
– Они ранили его. Его главные парни мертвы. А его засунули назад в «Аркхэм». Его засунули туда сразу после того, как ты его подставила, лгунья!
Последние слова она прокричала. Мэгги заворочалась, раздался хриплый от мокроты вдох. Терпение Селины было на исходе.
Из-за слов, из-за задержки, из-за больной одержимости Харли Джокером. Из-за боли и страха у Плюща на лице.
Все копилось и копилось, пока не поднялась волна, готовая выплеснуться наружу. Пока она не перестала ее сдерживать. Хватит.
– Да и пусть его туда засунут! – рявкнула Селина, и ее крик прорезал хаос. – Пусть остается там! Сделай уже что-то для себя и своих родных. Выбирайся из этого, пока можешь, пока еще не слишком поздно, Харли!
– Да что ты понимаешь, – плюнула Харли. – Ты не понимаешь, кто я, через что я прошла…
– Ой, правда? – Селина указала на пятно Пантеры, которое виднелось на запястье. – Думаешь, я не понимаю, каково это, когда нет вариантов, нет выбора, когда никто не поможет тебе защитить тех, кого ты любишь? – Она сжала Мэгги сильнее, поправляя ее легкое тело у себя на плечах.
Заговорила Плющ, ее голос звучал ровно:
– Она права, Харли. Давай уйдем. Поможем ей. Ты же видишь, девочка серьезно больна. – Она указала на Мэгги, – Давай ей поможем. А потом мы с тобой тоже что-нибудь придумаем, как тебе помочь.
– Заткнисьзаткинсьзаткнись, – закричала Харли. Плющ вздрогнула, отходя назад. Харли навела ножи на Селину. – Мне не нужна ваша, – ее голос сорвался, – помощь.
Нет, нужна. Возможно, им всем нужна помощь.
– Убери ножи, – умоляла ее Плющ, звенящим от страха голосом.
Мэгги снова вздохнула, захрипела мокрота. Время. У Селины не было времени. Придется рискнуть. Другого выбора нет.
Двигаясь как можно более плавно ради Мэгги, Селина продолжила путь к машине. Она запретила себе думать, как опустошенно на нее посмотрела Плющ, когда она отвернулась, сколько у нее на лице было удивления и боли.
И Селина бросила, не оборачиваясь, возможно, ради Плюща, ради них всех:
– Всем будет лучше, если он останется за решеткой. И тебе станет лучше, Харли.
Селина почувствовала толчок в плечо прежде, чем ослепила боль.
Увидела, как ее кровь забрызгала стекло машины.
Она пошатнулась, из нее вырвался низкий звук, когда ее тело согнулось.
Она отгородилась от всего этого. От боли, от шока, пробиравшего ее тело до костей.
Она споткнулась – один раз, второй.
И снова пошла.
Снова сжала Мэгги. Она оставила метательный нож в плече: удар навылет пришелся со спины, и кончик лезвия вышел спереди.
Она не слышала, как кричит Плющ, как в ответ кричит Харли. Селина схватила спрятанные ключи, открыла машину и аккуратно положила Мэгги на заднее сиденье. Кровь закапала больничную рубашку Мэгги и ее голые, слишком худые ноги.
Ее сестра не шелохнулась, когда Селина уложила ее босые ступни на сиденье из бледной кожи, удостоверилась, что она лежит надежно, и закрыла дверь. Каждое движенье отдавало болью и вызывало стон.
Руки Селины дрожали, когда она потянулась к ножу, от боли сводило мышцы.
Селина никогда не проигрывала на ринге. Она научилась принимать удар за ударом и никогда не ложилась, никогда не сдавалась.
Она стиснула зубы, подавив крик, и выдернула нож, зажала зияющую рану рукой, надавив так сильно, как только могла, и потянулась к гладкому изгибу ручки на водительской двери. Она не ляжет здесь. Она не ляжет сейчас.
Открыв дверь, она сморщилась от невыносимой боли в плече.
Харли навела второй нож на Селину:
– Я тебя убью, ты…
Вспышка зеленого и рыжего.
Плющ встала перед ножом.
– Остановись, Харли, – взмолилась она. – Остановись.
– Вали отсюда. – Голос Харли дрожал.
Плющ раскинула руки, стоя на своем.
– Я прошу тебя. Как твоя подруга, я прошу тебя, не кидай этот нож. Не кидай этот нож в нашу подругу.
Они пришли за ней. В «Аркхэм». Чтобы спасти ее.
Селина отбросила эту мысль. Сорок пять минут. Мэгги от Ямы отделяли сорок пять минут. Ее сестра, возможно, скончается раньше.
Селина осторожно устроилась на водительском сиденье. Окровавленным ножом она вырезала из ремня безопасности длинную ленту. Сделала пару резких движений, несколько раз застонав от мучительной боли, и лента обернулась у нее вокруг плеча. Остановив кровотечение. Или подавив настолько, насколько у нее получилось.
Ее пальцы дрожали, когда она нажала на кнопку сцепления. Она едва смогла сдвинуть рычаг переключения передач с парковочной блокировки на движение.
Но когда машина ожила, заворчав, и у Селины под ногами раздалось урчание…
Она увидела Плюща, бледный зеленый дым – последний зеленый усик медленно обвивался вокруг ее ног. Цветы, которые еще оставались на изодранном стебле, закрылись. Исчезли.
А Харли, всхлипывая, протянула руку к Плющу.
Ее плечи вздрагивали. Она плакала – Плющ тоже плакала, когда их окружило облако токсинов.
Селина выехала из парковочного кармана и понеслась по дороге, набирая скорость. Прямо перед поворотом она посмотрела в зеркало заднего вида. И увидела, как Плющ обняла Харли как раз тогда, когда ее токсины начали действовать, и нежно уложила подругу на землю. Нож бряцнул о бетон. А потом все поглотил зеленый дым.
Глава 34
Струйка крови ползла у нее по плечу.
Она зажала рану рукой, чтобы остановить кровотечение, но боль…
Она разогнала «мерседес» на полную мощность.
Выбоины на дороге каждый раз напоминали о ране в плече, но Селина перенаправила боль, чтобы она помогла ей собраться. Шумоподавление в машине не справлялось с ревом двигателя и дороги, и она не слышала, дышит ли Мэгги. И не осмеливалась оторваться от дороги так надолго, чтобы проверить. Сейчас нельзя: стрелка на спидометре прошла уже 160, 170, 190…
Она петляла между другими машинами, невнимательные и разъяренные водители гудели ей вслед, зрение обострилось из-за адреналина. Кровь текла у нее по груди и по спине.
210…220…240…
Открылась пустынная дорога, прямая и ровная. Селина лавировала между машинами на своей полосе, уворачиваясь от встречного движения, используя руку вместо разметки, когда нужно.
Красный свет, знаки «стоп»… Она летела мимо.
Наконец, открылась опустошенная, поросшая травой равнина, по которой вилась пустынная дорога. До фабрики оставалось пятнадцать километров.
Эти пятнадцать километров время то замедлялось, то бежало, петляя и искажаясь. До тех пор, пока она не подъехала к бетонному заграждению. До входа на фабрику ее отделяло пятнадцать метров потрескавшегося асфальта.
У нее не осталось сил выругаться, разбить руль в мясо. Она с трудом сумела повернуть голову, чтобы посмотреть на Мэгги.
Грудь ее сестры поднялась – совсем чуть-чуть.
Будто она билась за каждый вдох.
Селина с трудом вышла из машины и сделала два шага к задней двери.
Мэгги лежала на сиденье почти как неживая.
Сто шагов. Сто шагов отделяют ее от спасения.
Селина собралась, пытаясь не замечать адскую боль в плече.
Но легкость в голове, расплывчатое зрение…
Селина осознавала опасность кровопотери. Понимала, что по пути сюда она потеряла столько крови…
Она тоже взяла время взаймы.
А Ямы, которую она сделала, хватит только на один раз. На одного человека.
Но она этого не боялась. Гораздо больше она боялась тяжелого дыхания Мэгги. Ничто в жизни не пугало ее больше, чем это. И не испугает.
Четыре с половиной метра. Сто шагов.
Селина собралась. Сделала три вдоха, чтобы прийти в себя, хотя от этого ее плечо пронзила боль, растекаясь по телу.
Сто шагов.
Она потянулась к Мэгги. Подавила вскрик, когда положила тело сестры на здоровое плечо.
Шаг. Еще один. И еще.
По дороге в трещинах, под ясным небом, с которого на них смотрят звезды.
Наемницы Ниссы могут явиться в любую минуту. Они, скорее всего, вшили к ней в костюм маячок, прежде чем вернули его ей в «Аркхэме». Она не решилась тратить время на поиски другой одежды, чтобы переодеться.
Девяносто шагов.
Кровь Селины капала на коричневую грязь позади.
Восемьдесят.
Мэгги лежала неподвижно – так неподвижно.
При каждом шаге у Селины перед глазами рассыпались искры.
Семьдесят. Шестьдесят. Пятьдесят.
Все, что она украла, абсолютно все, она украла для этого.
Теперь все усилия должны быть направлены на то, чтобы облегчить состояние Мэгги.
Она отказалась смириться с этим. Сорок шагов.
Селина пошла быстрее. Если она сумеет дойти и включить оборудование… Она успеет закончить до того, как явится Лига. Отдать Мэгги ключи от «мерседеса» и приказать ей бежать.
Осталось тридцать шагов. Двадцать.
Впереди маячила заброшенная фабрика, входная дверь вела в длинный, узкий коридор, в конце которого была еще одна дверь – за ней скрывался фабричный цех. Там Селина и соорудила Яму, углубление в полу уже было заполнено химикатами и водой, которые она притащила сюда в свободные ночи. Установила оборудование с помощью машин, которые купила: вилочные погрузчики, разные хитрые устройства. Никаких рабочих. Они могли бы начать болтать, и она не стала рисковать.
Десять шагов.
Она двигалась все медленнее, силы вытекали из нее вместе с кровью, которая струилась по плечу.
Пять.
Селина подняла руку к изогнутой металлической ручке на тяжелой двери.
Дыхание Мэгги у нее в ухе… Оно что, остановилось?
В ответ она тоже перестала дышать.
Смерть уже близко. Стоит на пороге.
Яма может отодвинуть ее от этого края. Яма вернет ее. Даже если…
Грудь Мэгги наполнилась и опала. Медленно и слабо.
Селина вздрогнула от облегчения, едва не упав на колени.
Ее пальцы дрожали, когда положила их на дверную ручку. И дверь открылась – изнутри.
Селина поняла, что смотрит на Бэтвинга.
Смотрит на Люка Фокса. На нем шлем, а на груди сияет эмблема в виде летучей мыши. И он не дает ей пройти на фабрику.
* * *
Он опоздал в больницу и не успел ее перехватить.
Он и сам не понимал, зачем он это делает. Но она схватила свою младшую сестру, Мэгги Кайл, и испарилась. Приемные родители Мэгги были вне себя. Девочка и часа не проживет без разных приборов, к которым она была подключена.
Мужчины не знали, кто забрал их дочь. Это случилось, пока они спали.
Люк открыл ноутбук Гордона и начал охоту.
Больничные камеры зафиксировали, как Селина выходит из здания с перекинутой через плечо Мэгги за десять минут до этого. Потом уличная камера поймала Селину в «мерседесе», когда она мчала на красный. Но куда она едет…
И он нашел.
Свидетельство о собственности. На эту фабрику, которую Селина Кайл купила месяц назад. Наличный расчет, но из-за того, что раньше там было химическое производство, владелец должен был быть указан в документах в случае, если возникнут какие-то экологические проблемы.
И он полетел туда. И опередил ее на двадцать минут.
Этого ему хватило, чтобы осмотреть Яму Лазаря, спрятанную внутри фабрики. Они с Брюсом как-то рассматривали этот феномен как возможный проект для медицинского отделения «Уэйн Индастриз». Но они оба тогда подумали, что это напоминает миф и что, скорее всего, соорудить Яму будет невозможно. И вот она перед ним, в точности такая, какой ее описывали легенды и слухи.
В большом круглом резервуаре размером с бассейн она смешала все компоненты – именно для этого он раньше и использовался. На приподнятой бетонной платформе стояло оборудование, провода змеились между приборами, покрывая их.
А над краем бассейна, под высоким, изогнутым металлическим потолком, на блоке с противовесами, слегка покачиваясь, висела металлическая решетка – кровать. Она и должна была опустить пациента в темную сверкающую жидкость бассейна. Его содержимое было настолько темным, что даже свет, сочившийся сквозь грязные окна под крышей, не проникал внутрь.
Яма может все изменить. Особенно для раненых солдат, и за океаном, и дома.
Ее значение для остального мира было огромным. Именно поэтому они с Брюсом обсуждали, стоит ли проводить исследование, чтобы выяснить, можно ли ее сделать.
Но если Яма попадет не в те руки…
Люк услышал, как подъехала машина, и прервал осмотр оборудования.
А когда он распахнул дверь, все слова разом вылетели у него из головы. Все вопросы, все проклятия.
Ее лицо было белым как смерть. Костюм весь в крови. Ножевое ранение: лезвие прошло через плечо насквозь. Кровь все еще идет.
Но она все равно держала сестру на плечах. Сжимая ее так, что побелели костяшки.
Ее ранили ножом, но Селина все-таки принесла сюда сестру.
У нее по лицу потекли слезы. Губы задрожали.
А ее глаза, которые переполняли слезы, струившиеся по лицу, смотрели так… изможденно.
Обреченно.
Она думала, что он не даст ей спасти сестру.
Смертельно больную. Неизлечимую.
Она построила Яму, чтобы спасти сестру. Выяснила, какие химикаты необходимы, и украла их, как и деньги, на которые купила все, что требовалось, включая хаос в Готэме. Она собрала союзников, в которых нуждалась, чтобы дать бой армии наемниц Лиги, которые придут за тем, что она украла. За тем, что она якобы собиралась продать, чтобы получить союзников, – формулу Ямы Лазаря.
Пожалуйста, прошептала Селина.
Одно слово. Только одно. По лицу у нее текли слезы, размазывая кровь и грязь.
Пожалуйста.
У Люка что-то в груди что-то надломилось.
Вдали по дороге пролетело облако пыли, приближаясь к ним… Черный джип.
Селина увидела машину. Пыль и скорость.
У нее заканчивалось время.
– Кто? – спросил Люк, потянувшись к оружию сбоку на костюме.
– Наемники Лиги. Не меньше двух. – Ее голос хрипел и срывался. – Лучшие наемники Ниссы.
Он повернулся к ней и снял шлем. Открыл ей свое лицо. Лицо, которое она знала так хорошо, – она догадалась, что под шлемом именно это лицо, той ночью на балконе, когда им овладело ПТСР.
– Они тебя убьют, – сказал Люк.
Селина усмехнулась:
– Да я уже умерла.
Ее колени подогнулись, будто эти слова были обещанием. Она почувствовала, как роняет хрупкое тело Мэгги, попыталась удержать ее…
Люк подскочил к ней в ту же секунду. Быстрым движением подхватил Мэгги прежде, чем ее сестренка ударилась о землю.
Селина рухнула на колени, мир закружился, боль заскребла когтями.
Люк выпрямился, Мэгги неподвижно лежала у него на руках, копна кудрей разметалась по металлическим пластинам костюма. Стоя на коленях перед ним, Селина смотрела, как грудь Мэгги поднялась – едва-едва. Слушала, как приближается машина.
Секунду Люк смотрел ей в глаза. Рассматривал ее лицо.
А потом он сорвался с места и с Мэгги на руках помчался на фабрику. К Яме.
Селина с трудом, но смогла выпрямиться. Снова встать. Смогла поставить ноги рядом и направиться вслед за Люком. По узкому коридору. Через тяжелую дверь в цех.
Расставить приборы по местам было адски сложно. Но на фабрике осталось достаточно исправного оборудования, и у нее получилось доработать то, что было. Например, платформу, которая поднималась и опускалась, – раньше ее использовали, чтобы погружать предметы в химикаты, наполнявшие огромный резервуар в центре цеха.
Селина ухватилась за дверной косяк, когда Люк аккуратно уложил Мэгги на решетчатую скамью на платформе, качающуюся на краю резервуара.
Он повернулся к ней. По краям резервуара сияли новые приборы. Их Селина сделала сама.
– Скажи…
Снаружи захрустел гравий. Двигатель машины заревел, а потом замолк.
Они приехали.
Люк мигом подскочил к Селине, оценивающе рассматривая входную дверь в конце коридора. Машину, которую они едва видели сквозь крошечное окошко.
Не сейчас.
Люк резко повернулся к ней. Посмотрел на нее ясными карими глазами.
И поцеловал ее.
Всего один раз, поспешно и быстро. Она поняла – он пообещал ей. И попрощался, когда сказал:
– Выиграю для тебя столько времени, сколько смогу.
Прежде чем она успела ответить, он ушел. Закрыв за собой дверь на фабрику, защелкнув сверху тяжелый внешний замок.
Заперев ее внутри.
Глава 35
Люк вдумчиво выбрал поле битвы.
Снова надев шлем, он почувствовал, как тот ожил, зажужжав, и выдал ему список достоинств и недостатков узкого коридора. Первых не так уж и много. Вторых даже чересчур.